Про подростковую музыку

27.10.09 | Goblin & Сева | 1264 комментария »

Музыка

Много лет дружу дружбу с камрадом Севой. С Севой мы познакомились на строительстве игры "Шторм", потом вместе строили "Санитаров подземелий" (две штуки), вместе плясали по кабакам, вместе совершали глубинные рейды по Великой Карелии и даже ловили мега-лососей. По ходу дружбы мы очень любим общаться. Говорим много и умело. В наших взглядах масса общего, и потому слушаем мы друг друга с неизменным удовольствием.

Сегодня побеседовали на тему подростковой музыки.

Предупреждаю сразу: Сева — атеист. Верующим текст к прочтению не рекомендую.

Goblin: Сева, совершенно очевидно, пришла пора поговорить о музыке и не только. Когда я был подростком, никакого "русского рока" не было. Несчастные советские дети были вынуждены слушать Deep Purple, Led Zeppelin и Pink Floyd. Они, как известно, умело играли и ловко пели. Но пели они на английском, которого мы не понимали. Таким образом, мы были лишены подростковых откровений, а потому выросли неполноценными. А ты вот наоборот, слушал т.н. "русский рок" и даже, подозреваю, понимал, о чём там поют. Как оно было?

Сева: Самым большим музыкальным увлечением моей ранней юности был т.н. русский рок питерского разлива. Для четырнадцатилетнего мальчика из семьи советских биологов мало что могло быть лучше групп Алиса, Кино, ДДТ, Башлачёва Александра и их знакомых с ул. Рубинштейна, что в г. Ленинград. Было крайне важно, что творцы играли и пели не про половые переживания (поп-культура четырнадцатилетнего бесит), а всё больше про социально-мировоззренческие. Тексты содержали русские слова, но без пол-литры в них было не разобраться, и это сильно интриговало. Тексты местами были ловкие и качественные, местами — просто агрессивно-бодрые, а местами — крайне философичные. Пареньку, проходящему становление личности, очень важно иметь в поле зрения и образцы для подражания, и поле для мыслительной деятельности.

Goblin: Увы, когда забил наш доморощенный рок-фонтан, я уже вернулся из армии и проникнуться глубиной подобных откровений не мог. Ты ведь знаешь, как безжалостно и грубо ломает человека казарма. Так что я проникнуться так и не смог, поезд ушёл.

Сева: Увы, кроме кассет и компакт-дисков дома иногда появлялись также печатные издания рок-н-ролльной тематики. На страницах изданий авторы-исполнители давали мощные интервью, где делились с общественностью не только творческими планами, но и результатами усилий собственных серых клеточек. Знакомясь с мнениями и суждениями героев рока, уже тогда искренне недоумевал, как люди такого уровня дарований, касаясь предельно ясных и очевидных тем, могут говорить настолько странные вещи. Со временем стало приходить понимание, что творец и философ — совсем разные, зачастую диаметрально противоположные специальности.

Goblin: Твоё мнение — кто проявил себя в этом деле наиболее ярко?

Примером остро выраженного творца является лидер группы Алиса, поэт и музыкант Панфилов Константин, выступающий под псевдонимом Кинчев. А примером материала из разряда тех, что вызывают у меня острые приступы недоумения уже лет пятнадцать кряду, является свежее интервью Константина журналу Деиллюзионист. Слабых мест практически нет, можно смело читать целиком.

DE I: Кого из программных русских поэтов ты в юности считал «своим» – Пушкина или Лермонтова?

КК: Конечно, Лермонтова. В юности до Пушкина дойти сложно. У Лермонтова есть все, что созвучно четырнадцатилетнему разуму: героизм, демоны, противопоставление миру…

DE I: Настоящий рок-герой?

КК: Похоже. Недалеко от него Джим Моррисон. Оба умерли в 27 лет. Оба призывали смерть. Пушкин все-таки стрелялся за честь. Это несколько иная, непостижимая для подростка история… А Лермонтов эгоцентричен…Опять же, «увы, он счастия не ищет…» и т.д., поэтому я очень любил Лермонтова.

DE I: Почему фильм Стоуна «Дорз» о рок-идоле 70-х со всеми натяжками и выдумками смотрится почти документально?

КК: Мы его недавно пересматривали с Сашей (супруга К. Кинчева – DE I). «Дорз» – это энергетическая, художественная выжимка концентрации безумия, очень напоминающая нашу жизнь. Даже если у нас все было прозаичнее и спокойнее, схожесть убийственная. Понятно каждое движение персонажей, все эти совместные терзания и кровопийство. И нам это дико нравилось. Мы так жили. Но к счастью, удалось повернуть в другую сторону. Как раз в этот момент я крестился.

DE I: Ты помнишь, у тебя на полках вокруг телевизора стояли кассеты с фильмами, а потом их почти сразу вытеснили книги? И что особенно заметно, это православная литература.

КК: Нет, книги были всегда. Только их становилось больше, а хороших фильмов меньше. Сейчас все кино помещается на айпод, я его в самолете смотрю, через видеоочки. Освободившееся место заняли книги. Все закономерно, последовательно и естественно.

DE I: Ты выбирал духовника по чьему — то совету?

КК: Нет, зашел в храм, который был не далеко от дома. Мне понравилось. И уже с 96-го ничего не меняю. До этого, когда жили в другом месте, была друга церковь.

DE I: Что ты скажешь про то, что именно особо одаренных или влиятельных музыкантов подозревали в сделках с нечистой силой?

КК: Это не про меня. Я популярности не искал. Мне хотелось жить своей жизнью, я ее и проживал. Просто понял однажды, что я рок-звезда, и все.

DE I: То есть почти сразу оказаться в ситуации отвечающего? Человека знающего, умеющего нечто, что не дано остальным.

КК: У меня нет ответов. Я знаю, что ничего не знаю. Когда-то я активно сидел в разделе «Вопросы» на официальном сайте «АЛИСЫ»: фаны присылали вопросы, я сначала на них отвечал, а потом бросил. Это утомительно: времени жалко и понимаешь свою чудовищную необразованность. Чтобы справится, приходилось обкладываться книгами, ведь мне навязывали диспут с соответствующими наездами. Нужно много знать, а энциклопедические знания – это не про меня. И потом: «Великое знание рождает великую скорбь». Все мыслители и ученые приходили к пониманию, что полное знание исходит от Господа, все остальное домысел человека – существа амбициозного и поверхностного.

Goblin: [утирая пот] Очень, очень мощно. Сева, что ты можешь сказать о словах Константина на примере данного интервью?

Сева: Отсутствие знаний и желания их усваивать совершенно не мешает Константину иметь по целому ряду вопросов железобетонное мнение, основанное видимо на вере. Читать лишние книжки при этом, разумеется, ни к чему — ну как окажется, что эти представления в чём-то весьма неполны, а в чём-то и вовсе ошибочны?

Остаётся лишь строить догадки, из какой литературы состоит упомянутая выше библиотека Константина. Впрочем, предположение есть — видимо, это книги, читать которые не опасно для стабильности его воззрений.

DE I: Без знания, только на ощущениях, не входя в церковь можно прийти к Богу?

КК: Каждая душа по сути – христианка, и Бог всегда где-то рядом. Вся русская литература основана на христианстве. А мы с детства со школы общались в основном с русской литературой. Только этот союз, созданный книгами, не полный. К тому же через эти книги не проскребешься до ядра. Без церкви есть опасность рухнуть в постоянное самооправдание, самосожаление и «непонимание миром».

Непонимание миром — прямое следствие того, что человек сам не очень-то стремится понимать мир. Предпочитая жить в своём. Впрочем, Константин говорит об этом прямо, не скрывая — "Нужно много знать, а энциклопедические знания – это не про меня."

Специально для людей, которые по каким-то причинам не желают составлять в голове свод знаний, в общих чертах описывающих картину мироздания, существует заботливая организация, известная как церковь. Деятели церкви носят высокие шапки и загадочные одеяния, что резко добавляет веса любым их словам. А уж когда зёрна слов падают в благодатную почву неорганизованного или ленивого рассудка, жаждущего простых готовых рецептов на все случаи жизни, результат получается неизменно превосходный: все друг друга понимают — и батюшка понимает прихожанина, и прихожанину кажется, что он понимает батюшку. Остальной мир вполне можно игнорировать — в Библии уже всё есть, знай читай да перечитывай.

DE I: По твоему какой самый вредный домысел человека?

КК: Соблазн поставить себя на место Бога. Этим грешат многие. Особенно это поражает людей, облеченных властью. Правильно – чем больше власти, тем больше ответственности. К сожалению, в реальной жизни все иначе. К власти стремятся, чтобы уйти от ответственности. И главное, идут к этому любой ценой.

Замечательное высказывание. Богу подражать нельзя, потому что это ведь ответственность. Будем аки дети, и наше будет Царствие Небесное.

Пресловутая "Светлая Русь", о которой так часто поёт и говорит автор-исполнитель, тоже видимо будет держаться на людях, целиком и полностью полагающихся на Всевышнего, и избегающих принятия самостоятельных решений.

Это будет феерично.

DE I: Но великие государства созданы именно такой ценой, подобными личностями. И что мы можем изменить?

КК: Всегда приходиться выбирать между большим и меньшим злом. Хаос и анархия еще страшнее. Порядок лучше хаоса.

Хаос и анархия Константину категорически не нравятся. Но и порядок его не устраивает тоже. Планета Земля приспособлена для обитания лидера группы "Алиса" из рук вон плохо.

DE I: Россия создана космосом или хаосом?

КК: Секунду! Я говорю о всей Земле. Разбирать каждое государственное устройство не могу. Несовершенство встроено в историю цивилизации. Нечего менять-то. Народ выбирает правителей, которых достоин.

Вот такие философические сентенции от автора целого пучка песен про "грязь", "зверинец", "инородцев".

DE I: Что-то вызывает твою гордость за страну?

КК: Я счастлив, что родился русским. Люблю родину. За границей мне скучно, тоскливо и неуютно, я там только работаю. Мне кажется, Россия должна сохранится в границах, которые создали наши предки, причем практически без кровопролитных войн, никого не нагибая. Хотелось бы, чтобы присоединились Белоруссия и Украина.

Есть шанс, что когда-нибудь Константин опять прильнёт к книгам, и возможно узнает что-нибудь про русского царя Ивана IV, "нагнувшего" Казань и Астрахань. Про русского царя Петра I, "нагнувшего" государство Швецию. Есть шанс, что состоится и сеанс ознакомления с историей покорения Сибири, где были "нагнуты" вообще все, кто попался под руку. А там, глядишь, и про деяния генерала Ермолова кто-нибудь шепнёт. Про десяток русско-турецких войн, по факту которых как-то случайно завоевался Крым и ещё много чего. Только успевай удивляться.

Хотя опять же, возможно, лучше и не знать лишнего-то — так оно спокойней. Без войн так без войн.

DE I: Я был свидетелем, как компания уже взрослых людей обсуждала самые фантастические, невозможные желания. Один сказал: «Я хочу, чтобы наша страна воссоединилась». Другой хочет встретиться с внеземным разумом. Третий мечтает о встрече с Богом.

КК: А чего мечтать-то? И так с Ним встретишься. Наивное желание. Для того, чтобы встретиться и не обломиться, надо работать, готовиться. Все, чего хочется, отсекай, но принимай то, что приносит пользу. Если, подумав, человек начинает работать, тогда эта встреча будет радостью, а не разочарованием. И страхом, что уже изменить ничего нельзя. Объяснить такое желание можно только тем, что каждому человеку хочется чуда. Но это, все равно, как-то праздно. В мечтах нет созидания, соответственно нет и пользы.

Вообще-то всякое свершение имеет в качестве отправной точки мечту о нём. Например, о победе в войне. Очень сильное желание этой победы. Или о воссоединении Святой Руси.

Или о попадании в рай.

Хотя раз сквозь автомобильный электрогенератор бензин не протекает — генератор, наверно, тоже деталь бесполезная.

DE I: А в чем созидание?

КК: В работе.

DE I: В каждодневной, без отдыха?

КК: Если работа тебя тяготит, значит, ты ее выбрал неверно. Не уловил призвания.

А ещё бывают призвания из разряда тех, на которые не очень-то проживёшь. Рок-музыка, к примеру. Где на одну звезду приходится десять тысяч стремящихся. Иногда стремящегося одолевает физический голод, он продаёт гитарку и уходит торговать мобилами. Такая вот судьба-ошибка. ОН, возможно, не одобрит.

DE I: Мы живем в период частных катастроф: человек учился, работал, поднимался по служебной лестнице. Он получал от этого удовольствие и наверняка считал призванием. А тут кризис, облом, сокращение, безработица. И как следствие, непонимание – кто он и зачем он? За что такое разочарование? За что же он бился?

КК: Личных катастроф в любую эпоху – море. Потому что человеку проще биться за тщету – за благополучие и блага. А надо поменьше думать о том, что тленно, а больше о том, что останется. «Кризис» на греческом – «суд», «кара». Не совсем страшная, конечно. Зависит, насколько она сильна. Либо это предупреждение, и есть шанс выйти преображенным. А можно так и остаться в конечной точке.

Когда призывы "поменьше думать о материальном" сочетаются с призывами "возрождать величие Святой Руси" — это всегда поразительно. Страна в наше диковинное время, как ни странно, держится не только на монастырях и храмах, но также и на заводах, на нефтяных скважинах, на банках, на институтах, на множестве других учреждений, сотрудники которых не живут натуральным хозяйством (ибо, если начнёшь выращивать для себя брукву в огороде, на восьмичасовой рабочий день времени не останется точно), а живут на так называемую зарплату. При этом зарплата начальника как правило выше зарплаты рядового сотрудника — чтобы в высокое кресло пробился самый бойкий, хитрый и везучий, а не первое попавшееся ебанько.

Бойкий, хитрый и везучий затем и пробрался в начальники, что думает он не о спасении души, а как-то всё больше о постройке личной дачи, чему увеличенное денежное пособие должно немало поспособствовать. Иначе зачем ему связанная с руководящей работой головная боль, стрессы-нервы и прочее? Спасти душу можно и не будучи директором. Делать карьеру для этого необязательно. И если граждане неожиданно внемлют призыву Константина, кто же будет у нас отвечать за управление страной? Феофаны Затворники? Варлаамы Пустынники? Может, проще сразу отъехать на небеса и строить государство непосредственно там?

DE I: В своем окружении – близком или далеком – ты знаешь таких людей?

КК: Я мало общаюсь. Круг друзей небольшой, но все, кого знаю, как такового кризиса не ощущают. Они как были «голь перекатная» по отношению к гламурной действительности, так и остались. Что я, что мои друзья. Непросто людям, у которых есть социальные обязательства и все такое прочее. А у меня только перед Богом и только одно – стать Человеком.

Если мы все примем решение лепить себя с Константина и его друзей, отринув любые обязательства, кроме личных клятв Святой Троице — кризис нам станет уж точно нипочём. Будем как птички небесные из евангелиев — не жать, не сеять, жить Божьим промыслом. Нагорная проповедь в действии.

DE I: Благодаря концертам ты видишь всю страну. Что сейчас изменилось?

КК: Все, как и должно было быть. Пока нефть росла – все развивалось. Теперь встало. Простым людям тяжело. Вопрос к экономистам, сколько это протянется. Восемь лет прошлой беззаботной жизни, может, и прикроют подушкой безопасности. А что дальше? Я буду наблюдать. А как иначе поймешь, разумны были все эти накопления или нет. Посмотрим. Хотелось бы преображения. Не получится, значит, у власти были временщики, которые жили одним днем.

Преображение уже вот-вот. Сразу после победы над коррупцией.

DE I: Может, все-таки кроме «денежной подушки» удалось создать подушку духовной безопасности?

КК: Например?

DE I: Например, что принесло успех советскому строю во времена индустриализации. Вместо личной ответственности перед Богом – ответственность перед неким советским народом и партией. Что проще и нужнее массам, заряженным на строительство нового общества.

КК: Структура коммунистического общества, которую использовали большевики – лжива. Это перевернутые с ног на голову евангельские идеи. Отреклись от Бога и вместо страха Божьего распространили среди людей страх животный, абсолютно разрушительный. Он укрепляет только идеологию доносительства и стукачества. Во времена индустриализации она прибрела абсолютные формы. Сталинскую империю держал страх. Но страх животный – идет от дьявола. Страх Божий свойствен монархическому укладу общества. Да и то у нас это было не при всех царях. Ведь царь – первый, кто держал перед Богом личную ответственность. Таким был император Александр III…

Творец живёт в своём мире, наш ему не нужен.

DE I: А не страх Божий заставил Сталина открыть церкви и вернуть патриаршество во время войны?

КК: Любой хороший политик, прежде всего прагматик. Он сделал то, что ему было выгодно. Разумеется, основываясь на традиции, которая была свойственна России. Христианская вера укрепляет народ в битве с супостами за родную Землю.

Ещё и погоны обратно ввели в сорок третьем. Тоже безотказное средство борьбы с супостатами. В гремучей смеси с православием погоны дали замечательный эффект.

DE I: Близкой войны с супостатами не предвидеться, то чем укреплять человека?

КК: Я точно для себя знаю, что история России неразрывно связана с православием. Пока была православная церковь, она объединяла нацию вокруг себя. Мне было бы понятно, если бы кто-то из политиков заявил следующее: государствообразующая религия – православие, язык – русский, народ – русский. Религиозно-этнические традиции других народов приветствуются и поощряются. Только так мы сбережем эту колоссальную территорию. Мне такую структуру одобрить проще.

Почему-то Константин забыл добавить то, что говорил уже не раз — столица должна находиться в городе Киев, государство должно называться "Русь", ну а управлять им вполне может, например, династия Путиных, ловко скрещённая с британской королевской династией Виндзоров. Эх, заживём!

DE I: Но у такой структуры полно противников и прежде всего прогрессивная общественность, которая легко обвинит тебя и наш журнал в шовинизизме и ультранационализме.

КК: Прогрессивная общественность не хочет знать никаких других моделей государственности, кроме двух крайностей. В одном случае – американская, в другом – европейская. О том, что Россия жила как-то отдельно и знать не хотят. Господь разрушил Вавилон именно за смешение языков и народов и после повелел людям жить в своих традициях, на своей земле, со своим укладом. При этом Господь дал это учение не только избранному народу, а всему человечеству.

В экс-Вавилоне сейчас звучит очень много языков — от английского до польского. Как-то так оно получилось.

Времена, когда каждый обитал в собственном огороде за трёхметровым забором, существуют только в воображении любителей придумывать всякое. И если бы такие времена существовали — не было бы на Руси ни азиатского изобретения, известного как самовар, ни турецкой сабли, ни китайского чая, ни даже грецкого православия заодно с алфавитом. Да и Рюрик бы не приплыл. Прикольная получилась бы Русь. "Живём в лесу, молимся колесу".

А уж нонче, с развитием разнообразных порождений Сатаны типа спутникового ТВ и всемирной сети Интернет, рассказывать про "уклад" и "традиции" можно только пациентам специфических лечебных заведений. Особенно если ты человек, которого ни разу не видели на сцене с балалайкой, зато много раз слышали в исполнении твоей группы музыку, магическим образом напоминающую буржуинские мотивы вполне конкретных исполнителей.

Если же по сути — никакие традиции, никакой уклад не держат испытания ютубом и телеканалом МТВ.

Господу давным-давно пора бы всех нас как следует покарать за всё это, да что-то пока медлит. И учитывая, что пути Его неисповедимы — вполне вероятно, что Он пересмотрел многие Свои взгляды по данному вопросу.

DE I: Христианской кротостью Вавилон не разрушишь, терпением свой народ от пришлых моделей не защитишь. Насколько приемлема кротость?

КК: Митрополит Филарет Дроздов сформулировал один емкий тезис, который я принимаю: «Прощать врагов своих», – что сделать непросто. «Одолевать врагов Отечества» – дать отпор посягнувшим. И «Гнушаться врагов Божьих» – то есть вычеркивать из списка тех, кто против Бога. Вот таким образом противостоять, и в этом есть кротость. Удержаться и удержать то, что есть сейчас, уже и для потомков благо. Сплачивают нацию только катаклизмы и войны. А в этот момент обсуждать модели бессмысленно, нужно объединяться и «одолевать врага» в едином порыве.

События типа запуска первого спутника или полёта Гагарина сплачивают нацию ничуть не хуже. Но событий таких нет и не предвидится. Более того — никаких объединительных тенденций в обществе нет вообще. Есть только желание каждому жить в отдельной конуре у личного телевизора/монитора.

Даже если произойдёт катаклизм или война, никакого сплочения нации скорее всего не выйдет. Ибо само понятие нации понемногу теряет смысл. Это не "хорошо" и не "плохо", просто мир меняется. Правда, "враги Божьи" тут по большому счёту ни при чём.

DE I: В прошлом номере DE I возникло имя Солженицына по поводу его давнего возвращения в страну. Как он превратил это путешествие в явление народу. На поезде, от Владивостока до Москвы. Ты помнишь этот момент?

КК: А как еще можно вернуться, не напитавшись ощущениями своей земли? Пошел от начала до конца. Сложившаяся уже в Москве картина стала пищей для новых работ. Он же написал несколько серьезных трудов. «Как нам обустроить Россию», «Двести лет в месте».

"Все говорят, что мы в месте. Все говорят, но немногие знают, в каком" © Цой В.

DE I: Почему они оказались не востребованными?

КК: Ну, может, еще не время. Я уверен, что они более чем будут востребованы. Из светских людей, в моем понимании, он из вечников. «Много званных, но мало избранных». Мне кажется, что желающим стать в один ряд с избранными, стоит обращать внимание на поступки и жизненные принципы этих людей. Сиюминутное и так знакомо. А заглянуть чуть дальше, подняться чуть выше, это полезно. Только так научишься отвечать за свои поступки.

То бишь, всем нам при первой возможности было бы неплохо научиться сотрудничать с оперчастью так же вдумчиво, как это делал вечник.

DE I: И в творчестве тоже?

КК: Я соучастник. Моя работа акт сотворчества. Творец один. Даже когда моя жизнь будет на излете, я будут строить ее не вопреки, а ради воли Божьей. Но я не разделяю свою жизнь и работу. А поле для работы большое. Например, сейчас я еще не готов отвечать за все, что делаю. Буду каяться, взвешивать свои слова, соизмерять. Поэтому я не отдыхаю. У меня одна из последних песен так и называется: «Работа». Работа – жить. И мне интересно жить.

Нам всем крайне интересно наблюдать за тем, как живёт Константин. Лично я слежу уже семнадцать лет.

DE I: Страх отвечает за гармонию внутри человека?

КК: Конечно. Страх Божий созидателен и делает нас лучше. Воспитывает в нас любовь, а любовь зиждиться на ответственности. Это я уже понял из своего опыта. В безответственности нет любви. И в любви нет безответственности. Каждое наше неосознанное действие, каждый необдуманный шаг может принести боль Господу. Бояться этого очень полезно. Хотя, кажется, Бога обидеть невозможно.

Как-то довелось зачитать книгу госпожи Барановской, посвящённую Константину. Если ряд эпизодов той книги хотя бы частично правдивы, обидеть Господа и впрямь совсем непросто.

DE I: Что по-твоему отчаяние?

КК: Это потеря Бога.

DE I: Но многие молодые люди и не обрели его.

КК: Поэтому так часто они сталкиваются с отчаянием. И нередко отчаяние приводит к суицидам. Но от отчаяния гибнут не только молодые люди. Все, кто, скорее всего, Бога-то и не искали или не отвечали ему. Ведь он стучится буквально в каждую дверь. Только открой. Открой сердце и задумайся. Только нужно место ему предоставить. Господь сделал людей свободными, он уважает наш выбор. А дьявол эту свободу попирает и всячески в ухо дует: «Сделай так, а я тебе за это…». Искушает и берет в плен. Превращает человека в раба. Рабы божьи, напротив, абсолютно свободны. О чем и Апостол Павел говорил: «Мы братья Христу, а не рабы». Но для себя лично я считаю, что мне правильнее оставаться рабом. Чтобы не возгордиться. И не дай Бог, посчитать себя равным.

Религиозность издревле присуща практически всем народам и культурам. Человек с рождения имеет в мозгу психологический механизм, отвечающий за религиозно-мистическое чувство. Степень развития оного механизма у всех, само собой, различна, однако даже в семье прожжённых атеистов дети как правило верят и в Бабу Ягу, и в Винни-Пуха, и в массу других сказок про добрых и злых существ, обитающих "где-то там".

При этом считается, что если ребёнок ведёт себя хорошо, то Дедушка Мороз к известной дате принесёт ему подарок, а если плохо — увы. Отпрыск, само собой, пребывает в метаниях — достаточную ли степень хорошести он проявил в течение ноября-декабря, и успел ли это заметить Дедушка?

Потребность в сказках — важнейшая и очень рано проявляющаяся черта человеческой психики.

Поэтому даже достигнув половой зрелости, экс-киндер вовсе не обязательно утратит свои детские привычки полностью — вполне может верить, например, в хиромантию, астрологию, нумерологию, кинуться в православие, как Константин, или уйти в секту. С религией в голове жить радикально проще — она, религия, даёт на неразрешимые вопросы простые и понятные ответы. "Почему гремит гром", "чо ж мне так не везёт с карьерой", "зачем нужны дети", "в чём смысл жизни", и т.д., и т.п.

Человек, сколь бы хорошо образован он ни был, не знает очень многих вещей. При этом о ряде аспектов бытия задумываться, как вполне справедливо заметил Константин, вообще не стоит — радости никакой не обрящешь. Религия полезна именно этим — она не позволяет слабому рассудку заниматься бесплодной самогрызнёй, а просто говорит: не компостируй себе мозг, дитятко! Круглое несёшь, квадратное катишь — попадаешь в рай, всё.

Так сказал Великий Гудвин.

Большинству отлично помогает в борьбе с "отчаяньем" на всём протяжении истории человечества. Автору-исполнителю Кинчеву — в том числе.

DE I: А как же приcказка про рабское существование?

КК: Привязанность к суете – вот это настоящее рабство. Еще больше ограничивают твою свободу тлен и амбиции, которые накоплены на тысячу веков? А на удовольствия как подсаживаешься? Вот пытался я бросить курить. Ой, как тяжко! Почувствовал, как держит.

Можно подумать, что религиозный экстаз — никакое не удовольствие. И что "подсесть" на него нельзя.

DE I: Со стороны, кажется, что ты неплохо укреплен.

КК: И хотелось бы крепче и крепче, до конца дней. Это со стороны, может создаваться впечатление, что я иду семимильными шагами, а по мне – топчусь на месте.

DE I: Объясни.

КК: Новообращенный, как правило, встает на прямую дорогу. Даже ландшафт, по которому он идет, не вызывает сомнений. Но чем дальше, тем путь становится сложнее, и в какой-то момент ты упираешься в отвесную стену. И здесь уже без альпинистского снаряжения не обойтись. То есть духовная сила должна преобладать над физической. Сейчас я топчусь около этой горы и думаю, как ее взять.

DE I: Рок-музыка тебе может в этом помочь?

КК: Нет. Это же профессия. Я наполняю ее содержанием, а не она меня.

"Рок-н-ролл — это не работа! Рок-н-ролл — это прикол" — пел Константин не так давно. С тех пор, судя по интервью, кое-что поменялось.

DE I: Зачем ты встречался со студентами?

КК: Меня приглашали в МГИМО. Еще где-то был. Молодые люди задавали вопросы, я отвечал. Было забавно. Я ведь не оратор. У меня нет пламенного желания вещать. Мне достаточно песен, я в них стараюсь быть честным и выражаю, что Бог на душу кладет. Особого желания, что-либо поведать миру и как-то его преобразить не возникает – мне бы самому с собой разобраться.

Разбираться с собой удобнее всего в уединении, а вот Константин известен нам как человек весьма и весьма публичный. Более того — использующий публичность для продвижения неких взглядов и ценностей. До молодых людей, внимающих Константину, с предельной чёткостью доводятся суждения автора-исполнителя и о том, что делать, и о том, кто виноват.

Суждения человека, к пятидесяти годам не сумевшего разложить по полкам внутреннее устройство собственной головы.

DE I: Назови тогда людей, которые сегодня ответственны за преображение мира?

КК: А вот они стоят (кивает в сторону книжной полки – DE I). По каждому месяцу, двенадцать томов. Жития святых называется. Таких и сейчас много.

Преображение неизбежно, как восход солнца.

DE I: Возможно сегодня присутствие святого среди современников?

КК: Необходимо. Только молитвами святых старцев Земля держится. Я убежден что, как задумка, человечество себя не оправдало и по справедливости его можно уничтожить. Но пока есть один человек, который построил свою жизнь по образу и подобию Христа, то Господь будет к нам милосерден. И будет терпеть, пока нас отмаливают.

Творец живёт в своём мире. Ему там гораздо лучше, чем в мире реальном.

DE I: Почему ты стал качаться?

КК: Это тоже наполняет и собирает. Есть священник в Москве, он говорит: « Ходите в пост в фитнесс-клубы». И Антоний Сурожский утверждал, что «Тело – видимая часть души».

DE I: Как ты думаешь, почему наше время лишено чистого, умного созерцания. Я слышал, что, якобы, бездеятельное созерцание – это грех.

КК: Созерцание – это большое искусство. И в этом искусстве, пожалуй, японская поэзия наибольших результатов добилась. Их душа чудесна, как и наша. Но мне кажется, русские не созерцатели. У нас многое основано на любви. А это чувство человека кидает из огня в полымя, и амплитуда огромная, оттого больше действия, движения. А как тогда созерцать? Чем?

От себя добавлю — человек в наши дни очень редко остаётся совсем один. Как минимум, всегда имеется под боком телевизор, мобила, радиоприёмник на худой край. А созерцалка — это такой орган, который включается лишь при соблюдении определённых условий, примерно как скринсэйвер на экране монитора. Чтобы приступить к созерцанию, нельзя прикасаться к мышке, кнопкам и переключателям — всё сразу уйдёт, аки сон.

DE I: Дзен полезен?

КК: Это тоже дорога, но в ней, на мой взгляд, очень мало эмоций. Нет печали, радости, любви. Мне этого не хватает. Поэтому, не осуждая, и не поощряя эту дорогу, отвечу словами Феофана Затворника: «Не знаю как кому, а мне без православия не спастись».

DE I: Ты научился понимать искусство?

КК: Только на уровне «нравиться – не нравиться». Соответственно, «нет». Жанры и направления – этого уже не понимаю. «Мое – не мое», так проще. Все остальное от лукавого. Тем не менее, я уверен – только искусство сохраняет образ эпохи для потомков. Не ракеты, айфоны или Интернет. Возрождение, готика или барокко сохранились благодаря тому, что искусство проникает в самое сердце человека. Пусть не каждого, но каждого, способного чувствовать чистую эмоцию. Так же и память о людях: главное не действие, а ощущение – про заслуги мы вспомним потом, а с начала эмоция. Если бы у Юрия Гагарина не было этой чистой улыбки, то мир вряд ли его запомнил как первого русского, полетевшего в космос. Улыбка стала основанием для ПАМЯТИ. Без нее, все бы быстро закончилось…Так, строка в истории космонавтики, исторический факт без содержания. А содержанием этой долгой любви и памяти и является просто улыбка, но какая!

КК: Правителей забывают, полководцев забывают, остается искусство и люди, которые его создали. Без них нельзя представить культуру народа. Даже если что-то забывается, то со временем всплывает. Правда, сегодня оставить след в искусстве не так сложно, сейчас, кажется, что все занимаются либо искусством, либо его продвижением. Причем и создатели, и движители практически перемешались. Уже непонятно, кто главней – тот, кто творит, или тот, кто продает…Все хотят оставить свой след в истории…

То, что Константин не очень знает историю России, мы выше по тексту уже видели. А вот если просто выбежать на улицу и попросить первого попавшегося прохожего назвать трёх исторических персонажей на выбор — вряд ли этими персонажами окажутся Моцарт, Расстрелли и Малевич. Скорее назовут Ельцина, Петра I и маршала Жукова. Потому как если "без людей искусства нельзя представить культуру народа", то без людей власти и людей армии нельзя представить народа вообще.

По крайней мере, это относится к народу, известному как русский.

DE I: Сейчас, кажется, это проще всего.

КК: Смотря, какой след? Мне кажется, человечество не меняется. Главное, чтобы не было концентрации пустоты под маркой «культурного события года». Это уже хуже. Потому что человек так устроен: что видит, то и воспринимает как главное. Вот я прихожу в институт к дочери и кажется, что весь мир наполнен вдохновением, обрывками стихов, прозой, живописью, пластикой, какими-то миниатюрами .Переходишь дорогу, заходишь в магазин «24 часа» – другая картина мира. Поэтому очень важно понимать, что делается «ради», а что «вопреки». Я предпочитаю «ради».

Ну а со стороны возникает глубоко ошибочное впечатление, что практически всё творчество Константина — это решительный протест против будничных реалий, многочисленные попытки рассказать Галактике, что она устроена совершенно не так, как следовало бы с точки зрения автора. "Человечество себя не оправдало" и т.п.

Слышать подобное из уст подростка, внутри которого бушуют гормональные ураганы, ничуть не удивительно, а вот когда такое вещает дяденька, которому полтинник — по меньшей мере странно.

DE I: Как ты понимаешь термин «православный рок»?

КК: Жуткая пошлость. Уже несколько лет этот ярлык мне пытаются приклеить с разных сторон – и по-хорошему и по-плохому. А он не клеится, и это жутко раздражает и ту, и другую стороны. Одни твердят, что я мракобес, другие, что я занимаюсь профанацией, вроде как использую популярную тему. Лупят со всех сторон, но так и должно быть. Но ведь рок не может быть каким-то – черным, белым или православным. Рок – это средство воздействия, самовыражения. Мне нравится слово «рок» в русском звучании. «Рок» – судьба. Однажды выбрал ее и пошел. Глупо ведь называть Пушкина «главным православным поэтом», хотя он и умер христианином и его творчество неотделимо от православия. Я, упаси Бог, себя с Пушкиным не сравниваю, просто на примере Александра Сергеевича, как-то проще объяснить, о чем я говорю…

Да! Пушкина не называют "главным православным", а Константина "православным рокером" почему-то считает множество людей, друг с другом даже не знакомых. Это нечестно. Человечество в который раз не оправдывает себя.

DE I: Но и за Пушкиным видят «рок», фатум, несчастливую судьбу, с конкретным концом. Что ты думал о своем конце?

КК: Всегда как о неизбежном. Еще в 85-году на записи альбом «Энергия» я понял, что времени очень мало и надо спешить жить, так как я хочу.

DE I: Чего же хочет современный рок-герой?

КК: Думаю, это вы журналисты должны это знать. Лично я хочу косить траву на даче, ловить лососей в Онеге, петь свои песни. Все эти три вещи приносят мне радость. И таким я был всегда, это часть моей гармонии. Я как тот император, который из прочих государственных достижений гордился капустой на своем огороде. Вот и моя общественная позиция и ответственность – это я сам. Себе же социальных потрясений не пожелаешь. Никому не пожелаешь.

Если к власти придут силы наподобие тех, о которых мечтает Константин, социальным потрясениям — быть. Ибо персонажей с благими намерениями у нас — хоть отбавляй, а дорога в ад пройдена уже почти полностью.

Целевая аудитория группы "Алиса" — мятежные, неуравновешенные, склонные к эмоциональным всплескам, терзаниям и метаниям люди. Людей таких много. За четверть века, прошедшие с момента появления в "Алисе" её нынешнего лидера, уже не одно поколение смотрит на Константина как на пример для подражания. Разумеется, творчество команды не просто "удовлетворяет потребность" этих людей в музыке, отвечающей их психологической конституции и возрастным особенностям. Алиса — это философия, выражающаяся через строчки "смех да слёзы — а чем ещё жить", "рви с-под рёбер сердце на радость стае ворон", "жить ради боли", и т.п. Те самые Терзания и Метания, возведённые в культ. Культ детско-юношеского взгляда на мир. Культ принципиального нежелания взрослеть.

Goblin: Ну что я могу сказать — спасибо, Сева!

Оригинал интервью