Посвящается героическому экипажу танка «Т3»:
тт. Тимофееву, Останину, Горбунову, Чернышову и Чиркову.
По куполу танка ударил снаряд.
Сквозь щель врывается дым и газ.
Волосы у бойцов горят,
От гари — слёзы из глаз,
А танк, развив наступательный пыл,
В минное поле вступил.
И вот подымается дымный клуб...
Танк оседает. Толчки коротки.
Гребень трака зарылся вглубь,
Кружили впустую катки —
И танк, одною правой гребя,
Вертелся вокруг себя.
А между тем наш удар отбит.
Пехота опять залегла в траве.
И вот начинается странный быт
У танка марки «КВ»:
Вдруг, оборвав огневой заслон,
Мёртвым прикинулся он.
Мины его обдавали днём,
Прямой наводкой била картечь;
Ночью бутылки метали по нём,
Пытаясь его зажечь,
Но он стоял среди вражьих троп
Величественный, как гроб.
Когда-то была его страшная сталь
Окрашена цехом под зелень и дым.
Теперь же, купаясь в пулях, он стал
Серебряно-седым
И по утрам исчезал, как во сне,
Тая в голубизне...
И лишь орудийная маска его,
Засалив свирепые скулы свои,
Глядела, как негр — но не мертво,
А предрекая бои!
Так подымался в таинственный ранг
Привидение-танк.
Но дни проходили. А танк был нем.
Он стал, как этот пейзаж, знаком.
К чему же тогда его жечь? Зачем?
Не лучше ли взять целиком?
Когда регименты пройдут вперёд,
Сапёр его отопрёт.
И мёртвый танк пощажён огнём.
Много ль таких валяется глыб?
А если кто и остался в нём,
Конечно, давно погиб.
И давши фото в газетке своей,
Враги подписали: «Трофей».
Однако в «трофее» кипела жизнь...
Окопы наладили радиосвязь;
Сипел микрофон: «Ребята, держись!»
«Родимые, выручим вас!»
Для них лилось Эренбурга перо,
И сводки Информбюро.
В отёках... в одышке... плывя, как воск...
До хрящика теснотой измят,
Одною заботой советских войск
Жил броневой каземат.
Но дни эти были для всех пятерых
Лучшими в жизни их!
Когда ты брошен самой судьбой
Туда, где дымит боевая тропа,
И вся страна следит за тобой
И подвига ждёт от тебя —
Каких садов какой соловей
Слаще муки твоей?
Был труден мужской железный уют.
Но страх и грусть не проникнут к ним:
По чётным — они шепотком поют;
Бреются по выходным;
И каждую ночь, приоткрывши люк,
Вдыхают весенний луг.
Прошло уже более двух недель.
Весь день клонило ребят ко сну.
Но чистят они орудийный тоннель
И смазывают казну.
И вдруг одна из германских колонн
Вышла под их заслон.
Танк безжизнен. Вокруг — ни следа.
Он мёртв. Ползите! Ну-ну! Бодрей!
Ведь вот в яйцевидных оплывах литья,
Изрытых огнём батарей,
Спокойно гниёт дождевая вода...
Шуры слетают сюда.
Итак, деревню взять на прицел!
Баварский взвод, внимание... Так...
И вдруг в тиши — услыхал офицер,
Как засмеялся танк,
И чуть ли не маска, влитая в бронь,
Тихо сказала: «Огонь!»
1942
Действующая Армия
Илья Львович Сельвинский (1899—1968)
Воспроизводится по книге «Баллады и песни / Илья Сельвинский».— М.: ОГИЗ, Гослитиздат, 1943.
Публикация о подвиге экипажа лейтенанта Тимофеева
Новости
Магазин
