Клим Жуков. Всем привет! Возвращаемся в солнечную Италию, продолжаем следить за приключениями молодого Бонапарта и его непобедимой армии. Олег Валерьевич, здравствуйте.
Олег Соколов. Добрый день.
Клим Жуков. Долго нас не было вместе из-за разных событий в военно-исторической реконструкции, но мы неминуемо возвращаемся на север Италии.
Олег Соколов. Мы обязательно должны вернуться, потому что нас же Мантуя ждёт! Там же осада уже сколько происходит!
Клим Жуков. Я уже просто переживаю, что же там без нас-то?
Олег Соколов. Нам нужно как-то сегодня, наверное, этот вопрос закрыть, но прежде чем мы коснёмся этого вопроса, я хотел бы ответить пару слов буквально на некоторые замечания, некоторые вопросы…
Клим Жуков. Встречное предложение – может быть, сначала водички?
Олег Соколов. Отличная идея, прекрасно!
Клим Жуков. Чтобы было у нас в стаканах что-нибудь хотя бы.
Олег Соколов. Да-да-да, чтобы что-то было в стаканах, чтобы люди знали, что это не водка, а вода.
Клим Жуков. Это вода.
Олег Соколов. Потому что вопросов очень много, что там налито в стаканах.
Ну что ж, я хотел бы ответить на замечания: предыдущая наша лекция была посвящена битве при Фонтенуа, которую мы делали с Дмитрием, и среди прочих замечаний там люди отмечают, что ведь в 18-ом веке тоже были жестокие эпизоды, и что вовсе там не все такие были галантные. Ну, было бы смешно воображать, что война состоит из галантных расшаркиваний, но я бы хотел сказать, что являлось правилом, что является исключением. Так вот, по поводу количества потерь, по поводу количества мобилизаций в 18 веке, в Наполеоновскую эпоху и уже в 20 веке: смотрите, в 18 веке с 1700-го по 1765-ый год во Франции всего под ружьём оказалось 2 млн. человек, за 65 лет, на эти 65 лет приходится ряд крупных военных конфликтов, начиная от войны за Испанское наследство, кончая 8-летней войной. За Наполеоновскую эпоху с 1800-го по 1815-ый год под ружьё встало 1 млн.800 тысяч человек – столько же примерно, сколько за 65 лет. 65 лет – а здесь за 15 лет.
Клим Жуков. Т.е. почти в 5 раз.
Олег Соколов. Да, а в Первую мировую было за 4 года было поставлено под ружьё 4 млн., т.е. представьте: 4 млн. за 4 года, а здесь, соответственно, вот за столько лет. Вот такая огромная разница, на целый порядок. И в потерях: вот смотрите, удивительную цифру я скажу, но эта цифра, действительно, получена на основе анализа тысяч и тысяч послужных списков. Так вот, смертность во французской армии при старом порядке на 100 человек составляла в военное время 3,189%, ну грубо говоря, 3,2%, т.е. из 100 солдат в армии умирало, погибало в год 3 человека в среднем на войне.
Клим Жуков. Это, на самом деле, примерно как естественный фон смертности на гражданке.
Олег Соколов. Я как раз дальше хотел это продолжить, вы меня опередили. Так вот, а естественная смертность среди гражданского населения во Франции в ту же эпоху составляла до 3%, т.е. в мирное время мирные люди, которые не воевали, умирали тоже 3 из 100, так же как в армии 3 из 100. Вы скажете: что за бред, ведь армия же воевала? Корректива: ведь люди, которые живут в обычном мире, это ведь и старики…
Клим Жуков. Естественно.
Олег Соколов. Там же старики и грудные младенцы, а смертность среди грудных младенцев и, как правило, среди стариков большая, поэтому за счёт этого 100 человек мирных людей теряло в год 3 человека, и 100 молодых достаточно мужчин…
Клим Жуков. 3 и 1 десятая.
Олег Соколов. 3,1 – вот такая смертность. Это говорить о степени, конечно, интенсивности войн. А потом во Франции уже в Наполеоновскую эпоху в год потери будут составлять населения 0,2% населения в год, а в Первую мировую войну 2,5% населения в год от общего населения. Т.е. это скачки будут на порядок – скачок между войнами 18 века и войнами Революции и Империи – это скачок на порядок, а следующий скачок на порядок – это войны уже 20 века, т.е. мы стакиваемся с двумя такими огромными скачками, и когда я рассказывал о войнах 18 века, я хотел сказать – ну было бы абсурдно считать, что не было каких-то жестоких иногда моментов, на войне всё-таки люди друг друга убивают, поэтому всяко случалось, и естественно, эксцессы самые разные бывали, и тот же самый грабёж, хотя бы в той же кампании, когда я рассказывал, там, взятие крепости … был грабёж и т.д., но есть исключения, есть эксцессы, а есть правила, и вот это правило – то, что войну 18 века, всё-таки удалось с помощью какого-то определённого развития цивилизации и с помощью того, что отношения между людьми достигли такого уровня, когда война была локализована, её насилие было сокращено до минимума. А вот в эпоху Революции и Империи происходит первый взрыв, а уже дальше в 20 веке – ну тут уже вообще никаких границ этому насилию уже не будет.
Клим Жуков. Ну тут, на самом деле, можно сравнить эти скачки, их ретроспективно отследить, потому что когда мы смотрим: как только, например, в мою любимую феодальную эпоху, в Средние века, ведутся войны с ограниченными целями, т.е., например, в эпоху феодальной раздробленности, неважно, на Руси, во Франции – там тоже же в военные действия вовлечён минимум населения, и, собственно, население военные действия эти видит, только если вдруг через тебя проскачет рыцарская конница, а всё остальное время это где-то там, и потери ничтожные, насилие над местным населением, конечно, бывало, но только там, где собственно происходили военные действия. А как только появляется, например, монгольская Орда, когда война с решительными целями, насилие возрастает тут же многократно и на поле боя, и над гражданскими лицами.
Олег Соколов. Именно так. Вот, собственно говоря, что мне хотелось, почему я делал Фонтенуа – мне хотелось, чтобы и собеседник мой тоже был другой, чтобы мы уже привыкли, что мы с вами будем рассказывать вот эту магистральную линию о Наполеоновской эпохе, мы её продолжим, а это было такое маленькое лирическое отступление.
Ну а сегодня мы вернёмся в Италию, тем более на улице такая плохая погода, наверное, захочется под солнце под яркое?
Клим Жуков. Было бы неплохо.
Олег Соколов. Ну что ж, отправляемся в Италию?
Клим Жуков. Так точно!
Олег Соколов. Итак, Италия, правда, уже всё-таки зимняя – декабря 1796 года.
Клим Жуков. Всем бы такой декабрь.
Олег Соколов. Всем бы такой декабрь. Вы знаете, как ни странно, осада Мантуи продолжается всё, Мантую всё осаждают и вокруг её блокируют, но скоро приближаются решительные события. Эти решительные события связаны с таким сражением, которое называется битва при Риволи, и вы знаете, эта битва при Риволи такая знаменитая, такая выдающаяся, что во Франции через весь центр Парижа проходит длинная прямая улица, о которой Виктор Гюго сказал: «Прямая, как буква «и» Риволи, Риволи, Риволи». Ну, не случайно названа она названием «Риволи», потому что, конечно, в Риволи произошли выдающиеся события.
Клим Жуков. Парковаться нельзя, я вижу.
Олег Соколов. Без сомнения! Итак, 1796 год, декабрь: нужно сказать, что в это время после побед, несмотря на все эти победы, французская армия всё так же прикована к Мантуе. Давайте посмотрим на карту – вот Мантуя, которую осаждают, в ней осталось уже только 12 тысяч боеспособных и порядка 8 тысяч больных и раненых – 20 тысяч человек.
Клим Жуков. Очень много!
Олег Соколов. Но всё равно отойти от Мантуи невозможно. И вот французская армия, которая к этому моменту имеет в своих рядах, общая численность французской армии 49 тысяч человек, часть её прикрывает осаду Мантуи, а около 10 тысяч человек непосредственно блокируют Мантую. Вот, кстати говоря, здесь ещё один вопрос, который у всех возникал: а что же французская армия потери не несёт? Всё-таки её бьют, бьют, а она, вроде как, потери не несёт, а австрийцы получают всё какие-то подкрепления, и у них огромные подкрепления.
Клим Жуков. Ну так, наверное, и у французов подкрепления-то шли?
Олег Соколов. Без сомнения. Дело в том, что, смотрите: перед битвой при Арколе французская армия насчитывала точно 41345 человек всего, а в то время, которое я описываю, она насчитывает 49405, т.е. она больше даже на 8 тысяч человек, но она в битве при Арколе, в операциях вокруг Арколе потеряла ещё порядка 8 тысяч, т.е., как видите, она приросла на 16 тысяч.
Клим Жуков. Т.е. 16 тысяч маршевого подкрепления подошло.
Олег Соколов. Т.е. 16 тысяч – это подошло что-то, в основном это маршевое подкрепление, а также часть раненых, которые встали в строй, потому что всё-таки старались здесь раненых вылечить, может быть, из этих 16 тысяч подкреплений кто-то – 3-4 тысячи – это раненые были, и, может быть, тысяча вернувшихся дезертиров, потому что люди-то уже чувствуют, что там в Италии интересно, поэтому часть дезертиров возвращалась. Но конечно, в основном это всё-таки маршевое подкрепление.
Клим Жуков. Кстати, а дезертиров отлавливали специально? Какие то были комендатуры, заградотряды, что-то такое?
Олег Соколов. Вы знаете, тогда контроля-то практически не было, те, кто хотел дезертировать, без особого труда дезертировали. Другое дело, что по Италии так шляться особенно не приходилось, все дезертиры дезертировали на территории Франции, а на территории Италии куда им деться? Крестьянам они были, прямо скажем, не нужны, там по одиночке болтаться было не очень-то здорово. Поэтому дезертиры – это те, которые дезертировали ещё вступления в Италию, т.е. они могли нагнать армию и сказать, что, вы знаете, с каким-то… присоединиться к маршевому отряду и сказать: вы знаете, я вот тут в госпитале лежал на выздоровлении и сейчас вот решил присоединиться.
Клим Жуков. Заблудился.
Олег Соколов. Да, заблудился, а когда он придёт уже в армию, он скажет: а я лежал в госпитале. Ну уже никто не стал бы проверять, пришёл в армию – и слава Богу, подкрепление, хорошо. Т.е. таким образом подходили ещё войска, таким образом, армия была и насчитывала 49 тысяч человек.
Что же касается австрийцев: для австрийцев совершенно было невозможно смириться с потерей Мантуи, потеря Мантуи – это означало потеря Северной Италии, потеря вообще австрийского влияния в Италии. Естественно, приходим к такому вопросу, а всё-таки почему у австрийцев всё подкрепления, причём большие подкрепления, гораздо больше, чем у французов? Напомню, что война идёт и в Италии, и в Германии, на Рейне, там война более значима по размаху, и французы, и австрийцы имеют гораздо большие силы. Изначально французы имели там более 150 тысяч человек.
Клим Жуков. Ого!
Олег Соколов. Ну, в разных, в двух армиях – Моро и Журдана, а австрийцы – порядка 170-180 тысяч человек.
Клим Жуков. Это несопоставимые цифры, прямо скажем!
Олег Соколов. Ну конечно, да. И как вы знаете, в связи с пассивностью Моро и Журдана австрийцы перебросили первое подкрепление, которое нам дало первую армию Вурмзера, потом в связи с тем, что Моро и Журдан действовали пассивно, были вторые подкрепления, которые позволили создать вторую армию Вурмзера, и наконец победы эрцгерцога Карла, который начал вытеснять французов из Германии и который в конечном итоге их выгнал за Рейн, привели к созданию третьей армии – армии Альвинци, которая была разбита при Арколе. Но всё же кончилось тем, что эрцгерцог Карл не просто их вытеснил за Рейн, но он ещё взял и предмостное укрепление в Келе, это был последний оплот французов на восточном берегу Рейна, и этот форт пал. В результате в Германии освободились ещё войска. Ну конечно, здесь можно было сказать: а может быть, эрцгерцогу Карлу стоило перейти через Рейн и перенести войну на территорию Франции? Но тут вот, дело в том, что мы опять возвращаемся в 18 век : на Рейне холодно, в отличие от Италии.
Клим Жуков. Так декабрь – ещё бы!
Олег Соколов. Декабрь, начало января, и как-то ни французам, ни австрийцам продолжать военные действия не хотелось в это время, и обе армии, тем более, они отделены Рейном друг от друга, встали на зимние квартиры, точно как было в 18 веке, как в блаженные времена Фонтенуа, т.е. армия расположилась на зимние квартиры. А в Италии всё горит же, там Мантуя пропадает, и для Австрийской монархии это неприемлемо – потерять Мантую. Отсюда, поэтому снова, новые подкрепления сняты с Рейна и брошены туда. Т.е. австрийцы могут больше перебросить туда, потому что они победили на Рейне, потому что эрцгерцог Карл, он, может быть, не такой, как Бонапарт, хватающий звёзды с небес, но это выдающийся, молодой, талантливый полководец. Он сумел на Рейне победить, это позволило австрийцам снова снять подкрепления с Рейна, и кроме того, на этот раз они обратились к патриотизму населения: в Вене было организовано несколько батальонов венских волонтёров, причём сама императрица вышивала знамёна для венских волонтёров.
Клим Жуков. Как почётно!
Олег Соколов. Да, т.е. из Вены ушли батальоны волонтёров, я надеюсь, мы сейчас можем увидеть форму этих венских волонтёров – довольно такая элегантная форма, и кроме того часть венского гарнизона была направлена туда, т.е. мобилизовано всё, что только можно было – нужно было любой ценой спасти Мантую.
Клим Жуков. А я вот хочу на Рейн опять отскочить: не могло ли на решение австрийской военщины повлиять то, что… ну понятно – пока австрийцы воевали в Германии, у них, в общем, была, видимо, и поддержка местного населения, потому что всё-таки они на одном языке разговаривают, им там просто проще воевать, а перейдёшь за Рейн во Францию, там уже местное население скажет: чего это вы тут?
Олег Соколов. Конечно, да, там уже всё местное население возьмётся за оружие, там уже воспримут это, как нашествие. Да, в Германии они воевали, в общем, на нейтральной территории – это территория Баварии, Бадена и т.д., вот этих …
Клим Жуков. Ну опять же, всё это Священная Римская империя.
Олег Соколов. Конечно, естественно, они там больше поддерживали всё-таки австрийцев, а уже за Рейном будет враждебное население, причём активно.
Клим Жуков. Да ещё и зимой – это всё плохо.
Олег Соколов. Поэтому зимой они перебросили подкрепление, и в результате это позволило австрийцам воссоздать армию, и воссоздать её очень солидную по численности – 49 тысяч человек. Плюс в Мантуе, как я сказал, сидит 20 тысяч, т.е. там, грубо говоря, 50, и здесь 20, т.е. у австрийцев серьёзные здесь силы.
Но прежде чем перейти к тому, что эти силы сделали, я хотел бы сказать, что в это время Наполеон не просто сидел, сложа руки, он занимался очень активно политической деятельностью – он вообще начал уже постепенно уходить в сторону от рекомендаций правительства. Почему? Правительство вот что хотело: оно хотело, вообще-то, зачем вообще оно поддерживало в какой-то степени движение в Италию – чтобы добиться при заключении мира левого берега Рейна. Т.е. смотрите: французы заняли всю австрийскую Италию, потом заключают мир и предлагают: мы отдадим вам это, а нам, пожалуйста, верните Нидерланды, т.е. Южные Нидерланды – современная территория Бельгии, т.е. граница чтобы шла по Рейну, т.е. весь Рейн французский. И вот такая была идея. Но Бонапарт, когда вступил, во-первых, он понял, что без поддержки, хоть какой-то минимальной, местного населения ему не справиться, у него не хватает сил. Он не может вести чисто военную войну, ему нужна поддержка мирного населения, поэтому он обращается к патриотическим чувствам итальянцев, которые хотят освободиться от австрийцев, а это приводит к тому, что должен давать какие-то обещания по поводу создания свободных государств. И он, действительно, создаёт Циспаданскую, Транспаданскую республики, более того, обращаясь к ним, он говорит: «Наступило время, когда Италия с честью займёт место среди великих наций. Ломбардия, Болонья, Моден, Реджио, Феррара и, может, Романья удивят однажды Европу и возродят самые великие дни Италии. К оружию же, итальянцы! Та часть Италии, которая освободилась, стала богатой. Так пусть же трепещут тираны и враги нашей свободы!»
Клим Жуков. И главное - «нашей», с собой их вместе, подтаскивает.
Олег Соколов. Да, т.е. мы как бы все вместе, тем более тут видите ещё очень важно: Наполеон же великолепно говорил по-итальянски.
Клим Жуков. Неудивительно, учитывая, где он родился.
Олег Соколов. Т.е. контакт с местным населением даёт, в общем-то, аванс, а Директория этих авансов совершенно не хочет. Но эти авансы он даёт. Но интересно, что он обратился к итальянцам, говоря: «Вы более счастливы, чем французский народ – вы сможете прийти к свободе, не пройдя через преступление». Т.е. вам революцию мы просто принесли в подарок, т.е. свержение старого порядка, освобождение от австрийцев без революционных эксцессов. Ну да – армия где-то прошла, где-то там чего-то…
Клим Жуков. Но это не гражданская война.
Олег Соколов. Но это не сравнить с той чудовищной гражданской войной, которая была во Франции, не сравнить с теми сотнями тысяч людей, которые погибли во Франции в ходе революции, с тем огромным материальным ущербом, который был нанесён в ходе революции. Т.е. вот этой анархии страшной не было, просто войска где-то прошли, но в общем-то Италия спокойно освободилась и от австрийской власти, и стала плавно переходить, скажем так, к новому порядку вещей.
Клим Жуков. На самом деле, вот мы когда в прошлый раз разговаривали об Арколе: в Милан приезжает молодой художник Гро, вроде, война идёт, а он там приехал порисовать – и всё в порядке. А он бы так по Италии во время революции пойди поезди – ага!
Олег Соколов. Конечно, вот так бы не поездил очень, а в Италию – да. Вот такая вот ситуация. Интересно, что генерал Кларк был послан Директорией, чтобы попытаться вести переговоры с австрийцами. Его прислали в Италию к Бонапарту, чтобы он там обратился к австрийской армии, чтобы ему там дали пропуск в Вену, и попытаться завязать мирные переговоры на тех вот условиях, которые Директория хотела – так австрийцы не дали ему паспортов, не пропустили его, сказали: нет. Потому что они уверены, что на Рейне они разбили, там же главные силы. Вот они на Рейне справились с Моро и Журданом – что им не справиться с этим каким-то дрянным мальчишкой? Справятся обязательно! Мощный генерал Альвинци, у него будет подкрепление, и он справится. Они были абсолютно уверены. Это Бонапарту было на руку, потому что тем самым его планы вот эти честолюбивые и планы освобождения Италии получили возможность совершиться.
Клим Жуков. А эрцгерцог Карл где в это время находился – всё ещё там на Рейне, на севере?
Олег Соколов. Он находился на Рейне, да. Потом он тоже окажется в Италии, но это не сразу. Интересно при этом физическое состояние Бонапарта при этих победах. Кларк сказал, что он думал найти такого юного генерала, такого неопытного, которому он, как старший товарищ, объяснит, что всё нормально, ты не переживай. И он, такой, увидел великого полководца, окружённого почитанием, уважением, причём искренним, не заискиванием, а именно люди на него смотрят, понимаете… И вот великий полководец абсолютно… Кларк через 3 дня тоже так осел немножко перед ним. Но при этом Бонапарт чудовищно физически устал, вот эта его напряжённая работа – это и Арколе, и всё – его выжало до такой степени, что Кларк тут же пишет: «Он устал так, что не может сесть на коня без физических страданий, исхудал так, что осталась кожа да кости, бледно-жёлтое лицо». И эмигранты-роялисты в Италии говорили, что «он такой жёлтенький и беленький, что прямо приятно посмотреть», и пили за его скорейшую смерть. Истощённый, измождённый, поддерживаемый только какой-то физической энергией, какой-то харизмой, и при этом ещё, знаете, чего страдающий?
Клим Жуков. Ну понятно – от жены.
Олег Соколов. От любви страдающий, от любви! Она приехала, вроде как, в Милан, он в перерыве между боевыми действиями бросился в Милан, а её там нет – она уехала прогуляться со своим любовником. Он не знал, конечно, что она с любовником, но она куда-то уехала прогуляться в Геную, там какой-то бал, и т.д. И он пишет: «Я приехал в Милан, я устремился к твоему дому, я всё бросил, чтобы хоть ненадолго увидеть тебя, сжать тебя в своих объятьях, а тебя нет в доме. Ты путешествуешь по разным городам в поисках развлечений и удаляешься от меня, когда я устремляюсь к тебе». И вот он страдает по поводу этой неразделённой любви, т.е. какая-то бешеная деятельность, физическая усталость, полное измождение, страдание любви, и вот просто что-то такое внутри – пылающая душа, которая поддерживает вот эту энергию – вот примерно состояние Бонапарта.
Клим Жуков. Что эта Жозефина себе позволяла, я вообще не понимаю?
Олег Соколов. Я вообще, честно говоря, удивляюсь…
Клим Жуков. Я понимаю, что она его, наверное, не сильно любила или вообще не любила, но просто как-то порядочно можно было себя вести, вот просто порядочно?
Олег Соколов. В общем, ужасно. Вот я в одном Бонапарта не пойму – это отношения с Жозефиной: как он мог терпеть эту женщину, это просто неясно? Ну вот так вот, любовь зла.
Клим Жуков. Так точно, полюбишь и Жозефину.
Олег Соколов. Полюбишь и Жозефину, да. Ну ладно, всё-таки вернёмся теперь к серьёзным боевым действиям. Итак, Альвинци, во-первых, получил подкрепление и дальше формальный приказ от императора наступать, причём несмотря на то, что это конец декабря, и наступление начнётся в начале января, а должен сказать, что здесь-то путь через горы, а там вообще всё…
Клим Жуков. Те самые Альпы.
Олег Соколов. А там всё в снегу, ой-ой-ой, т.е. тяжело. Тем не менее, приказ императора: начать наступление. 4 января Альвинци собирает в Бассано своих генералов, ставит перед ними боевые задачи, и вот эта 49-тысячная армия начинает наступление. И вы, наверное, опять удивитесь, просто упадёте в обморок от того, каким образом он решил начать наступление.
Клим Жуков. Я думаю, что разделились на 5-6 колонн…
Олег Соколов. На большее количество колонн: 6 главных колонн вдоль, между Адидже и озером Гарда, но это ладно, они ещё близко идут – расстояние здесь от озера Гарда до Адидже 10 км, так что это ничего.
Клим Жуков. Можно считать, что это 1 колонна.
Олег Соколов. Ну, одна большая, а 9 тысяч под командованием генерала Провера должно наступать из Падуи на Мантую. Колонна под командованием генерала Боялича из Виченца должна была наступать на Верону. Колонна под командованием генерала Митровского должна была поддерживать колонну Боялича.
Клим Жуков. Я прямо по фамилиям чувствую – братья-югославы.
Олег Соколов. Да тут все братья-югославы, и там тоже Очкай – чех, Липтай – все наши уже знакомые. Итак, опять несколькими колоннами. Что получилось: здесь у Альвинци в главных силах, которые наступают между Адидже и озером Гарда, 28 тысяч человек, а вот этих вот друзей, которые наступают здесь, 21 тысяча человек вместе, здесь ещё маленькая колонна, т.е. в результате армия фактически разделена почти что на 2 части, и это даст возможность Бонапарту соответственно отреагировать на это наступление.
Итак, наступление началось 7 января. 8 января Провера атаковал вот здесь авангарды дивизии Ожеро, но он, правда, прощупал, здесь не началось настоящей атаки. А 12 января Боялич атаковал Верону, правда, Массена из Вероны вышел и этому Бояличу нанёс такое поражение, что он бежал в горы. Одновременно 12 января Альвинци перешёл в наступление и атаковал в горах Жубера на плато Корона, и 12 января шёл упорный бой между Альвинци и Жубером, молодым талантливейшим генералом, который получил бригадного генерала буквально незадолго до начала Итальянской кампании, и молодой, практически ровесник Бонапарта, он очень быстро выдвинулся в число самых талантливых генералов, и ему поручили саму большую дивизию – более 10 тысяч человек, которая обороняла самое ответственное направление. Вот, и он героически устоял перед этой атакой.
Бонапарт не понимал, откуда главный удар, потому что он получил сведения о наступлении со всех сторон войск, и он считал, что всё-таки австрийцы наступают с востока. Он собирался перенести удар свой именно в восточном направлении, но 13 января он получил сведения от Жубера о том, что его атакуют более, чем серьёзно. Дело в том, что Жубер 12 января отразил атаку и собирался 13 января продолжать цепляться за свои горы, у него были там неплохие укрепления, 10 тысяч солдат, он был уверен, что он выдержит, но ночью он узнал, что, оказывается, в то время, как крупные колонны двигаются с фронта, одна большущая колонна, порядка 5 тысяч человек, обходит его с тыла, и он понял, что оставаться нельзя – он в этих горах и погибнет. И рано утром 13-го он выскользнул оттуда, отступил с боями, и днём Бонапарт в Вероне получил известие, что ситуация такая: Альвинци наступает именно здесь, здесь будет главная его атака.
Клим Жуков. А Бонапарта штаб был в Вероне?
Олег Соколов. В Вероне, он же приехал в Верону, он вообще в начале наступления находился в Болонье, получил известие о наступлении в Болонье, прискакал в Верону и здесь…Верона у него центр всех операций, вообще Верона – это как бы центр всех операций Итальянской армии. И вот он получил сведения об этом, и он в 3 часа дня пишет Виктору, одному из бригадных генералов, что противник определил своё движение – все его войска движутся на Риволи. Вот здесь вот такое место – плато Риволи, мы о нём будем ещё говорить, местечко Риволи. Вот всё движется к Риволи. И тогда Бонапарт приказывает Массена взять лучшие полубригады его, а лучшие полубригады – это 18-ая, 32-ая, 75-ая, и этими полубригадами форсированным маршем двинуться на Риволи. Т.е. в ночь на 14 число полубригады идут на Риволи. От Вероны до Риволи где-то порядка 25 км. С другой стороны, отсюда, из дивизии Рея сняты 57-ая, 58-ая полубригады, которые тоже идут туда, т.е. лучшие полубригады идут стремительным форсированным маршем.
И вот битва, которая здесь разгорится, она разгорится у местечка Риволи. Давайте теперь посмотрим топографию поля боя. Чтобы нас её посмотреть, мы обратимся вот к этой большой карте, и заодно вот такой цветной, но это потом. Давайте сначала начнём с этой карты: итак, смотрите – вот это течёт река Адидже, она течёт с севера на юг. Расстояние между Адидже и озером Гарда 6-7 км, вот это пространство. Австрийцы наступают здесь несколькими дорогами. Две колонны: колонна под командованием Кваждановича и Вукасовича, Кважданович идёт по этому берегу Адидже, по западному, Вукасович идёт по восточному берегу Адидже. И 4 колонны, точнее, 3 колонны идут непосредственно через горы – это колонны Очкая, Коблоса и Липтая, кстати, Очкай – чех, Коблос и Липтай – венгры, так что у нас тут сплошная…
Клим Жуков. Интернационал.
Олег Соколов. Интернационал, да. И колонна Лузиньяна, это французский эмигрант, она идёт уже практически берегом озера Гарда, очевидно, с целью обойти французов.
Войска Жубера отошли на позиции, вот здесь высоты недалеко от Риволи. Т.е. смотрите: здесь непосредственно у Риволи высоты, дальше равнина, а потом горы начинаются, и обрамлено всё это рекой Адидже. Так вот, Бонапарт прискакал сюда ночью, в 2 часа ночи он оказался на этих высотах. До этого погода была довольно ненастная, а тут к ночи всё ненастье рассеялось, была яркая-яркая луна, яркие звёзды сияли, и вот все эти горы, а здесь перед ними всё горы, горы – всё это покрыто просто мириадами огней, всё в бивачных огнях. Представляете: все эти высокие склоны гор, и всё-всё-всё покрыто огнями. И вот Бонапарт, стоя на высотах, наблюдает эти огни. И он тотчас же пришёл к выводу: примерно по численности противника где-то 30 тысяч. Он может, вот с теми войсками, которые идут на помощь, всё, что подходит сюда – и кавалерия, и пехота, артиллерия – ну 20-23 тысячи, он не сможет сейчас быстро сконцентрировать больше, чем австрийцы. И он быстро приходит к гениальному, потрясающему решению – смотрите: долина Адидже, река течёт как бы в таком углублении. Вот здесь мы смотрим, как бы, от Бонапарта, река вон там, она течёт между горами, а здесь гряда гор, которая называется Монте-Маньоне, и на этих горах стоит часовня Сан-Марко. Австрийцы заняли 13-го числа эту часовню, и вы понимаете, что если отбить сейчас часовню Сан-Марко, то тем самым можно удержать колонны, которые идут по течению реки Адидже, не дать им выйти на равнину. Т.е. там идут порядка 10 тысяч человек, они останутся, там, в долине реки Адидже, там вся кавалерия, артиллерия практически вся. Запереть их, не дать им выйти, а в это время нанести удар по 3 центральным колоннам. Но для этого нужно начинать прямо сейчас, даже не дожидаясь подхода Массена. У Жубера сейчас 10 тысяч человек, и Наполеон приказывает ему прямо сейчас, в 4 утра, атаковать часовню Сан-Марко. Нужно взять Сан-Марко для того, чтобы разрезать неприятеля.
Ну давайте посмотрим на цветную карту: вот она, часовня Сан-Марко, она контролирует…
Клим Жуков. Высота, в смысле?
Олег Соколов. Высота Монте-Маньоне, а на ней стоит часовня Сан-Марко. И вот взяв эту часовню Сан-Марко, ну, часовня как символ, на самом деле…
Клим Жуков. Я и говорю – точку некую.
Олег Соколов. … вот эту часть высоты, потому что дальше она там идёт уже высокая, там уже не может быть никакого контакта. Взяв Сан-Марко, вы контролируете, по сути дела, запираете австрийцев здесь, а здесь из долины Адидже поднимается, очень узкая дорога, здесь можно легко их задержать. Таким образом, ключ – часовня Сан-Марко, ключ – вот это место, и выход на плато у деревни Инканале. Нужно это удержать.
И Жубер в 4 утра с 4-ой лёгкой и 33-ей линейной полубригадой атакует австрийцев прямо в темноте ночи – это январь месяц, поэтому очень темно. Он атакует и ночью берёт штурмом часовню Сан-Марко, запирает выход австрийцев из долины Адидже. Но это была единственная боевая операция, которая сделана была ночью, только к 6 утра начался уже настоящий бой. В 6 утра австрийцы, так сказать, очнулись…
Клим Жуков. Всё равно довольно быстро – 2 часа прошло от начала операции.
Олег Соколов. Ну да, 2 часа прошло от начала операции, и в 6 утра австрийцы двинулись в бой, причём они двинулись очень серьёзно, вот все эти колонны Очкая, Коблоса и Липтая двинулись вперёд. И здесь ещё одна интересная часть топографии поля боя: видите, здесь проходит такой невысокий гребень высот Тромбалора. Я всё это очень хорошо представляю, потому что я прошёл, можно сказать, и проехал, и пролез, и пешком, и как угодно все эти места, поэтому я себе очень хорошо представляю: этот гребень невысокий, но он позволяет оборонять центр. И вот на этом гребне Тромбалора закрепилась 85-ая и 29-ая лёгкая полубригада из частей Жубера.
Но нужно сказать, что австрийцы атаковали так решительно, что 29-ая лёгкая была опрокинута, и вот здесь вспоминает офицер штаба, что Бонапарт, проезжая вдоль строя отдаёт им приказ: «Взять батальон 85-ый и атаковать во фланг австрийцев!» Тот отдаёт честь: «Прекрасно, - говорит, - но чёрт побери, дьявол, и 85-ая моя тоже побежала». Т.е. 85-ая, 29-ая разбежались, и австрийцы берут штурмом Тромбалору.
Но в это время стали уже подходить части Массена, это уже с самого раннего утра стали подходить части Массена, и впереди войск Массена шла одна из самых лучших полубригад армии Итальянской – 32-ая полубригада.
Клим Жуков. Вот та самая.
Олег Соколов. Да, та самая, с которой началась военно-историческая реконструкция в России – с создания 32-ой полубригады. Итак, 32-ая полубригада, и вот интересно, как офицер штаба видит вот эту 32-ую приближающуюся: «Какие прекрасные это были войска! Я впервые увидел 32-ую из дивизии Массена, идущую в атаку: в её поступи было что-то твёрдое, такое могучее, что чувствовалось, что идти с ними в бой – это идти к победе. Нечего и говорить, что 3 австрийских батальона были опрокинуты в одно мгновение, и кроме убитых и раненых оставили в наших руках сотню пленных».
Т.е. 32-ая дивизия Массена подходит, она опрокидывает австрийцев, и вслед за тем возвращаются в бой и те части, которые были опрокинуты. И с этого момента французы уцепились за этот гребень Тромбалора, и начался отчаянный бой с наступающими австрийцами Липтая, Коблоса и Очкая, и французы держатся здесь очень упорно. Но тем не менее, всё-таки преимущество австрийцев стало постепенно давать знать, и постепенно австрийцы стали всё-таки выходить на гребень Тромбалоры, более того, здесь войска Очкая отбили всё-таки часовню Сан-Марко и, в общем, создали возможность для тех, кто шёл в долине Адидже, выйти вот из этого узкого прохода. И эти войска стали выходить из этого прохода, это батальон «Дойчмейстер» – это один из лучших полков австрийской армии, 4-ый по номеру полк, «Дойчмейстер» знаменитый. Штабные драгуны стали выходить из долины Адидже, стали появляться уже на плато. Видя это, масса австрийских войск вот здесь на холмах радостно зааплодировали тому, что, кажется, вот сейчас будет победа австрийской армии. Интересно, что Бонапарт совершенно спокойно и уверенно всем сказал: «Они разбиты», и тотчас же отдал приказ немедленно собрать все силы, Жуберу повести всю свою пехоту лёгкую линейную на Тромбалоре, 39-ую линейную повести против тех, кто выходит из долины Адидже, и бросить в атаку кавалерию, 1-ым кавалерийским полком атаковать вышедших на плато. И были посланы тотчас же Жюно, Мармон и Моруа, Луи Бонапарт посланы были ко всем частям, чтобы немедленно приказать атаку. И все части из дивизии Массена, которые подошли, тоже бросились в бой, т.е. контратаковать. И в этот момент вместе с контратакой пехоты началась совершенно блистательная контратака хотя и небольшой части французской кавалерии, но кавалерии, которая здесь вот атаковала вышедшего из долины Адидже неприятеля.
Клим Жуков. А кто там были – кирасиры, драгуны?
Олег Соколов. Там был т.н. 1-ый кавалерийский полк. Дело в том, что в то время кирасир не было, во Франции были т.н. кавалерийские полки. Это были полки тяжёлой кавалерии, но у них было в королевскую эпоху странное название: при короле тяжёлой считалась только жандармерия, а все остальные считались полки лёгкой кавалерии. Потом жандармерия исчезла, а эти полки т.н. лёгкой кавалерии – это и были полки тяжёлой кавалерии, т.е. обмундированные в синие мундиры, в шляпах вот такие полки тяжёлой кавалерии. Вот был 1-ый полк этой тяжёлой кавалерии здесь, здесь были также гусары – 7-ой-bis гусарский, 22-ой конно-егерский, ну в общем, здесь была очень неплохая кавалерия под командованием блистательного кавалерийского начальника Леклерка и ещё одного человека, совершенно удивительного, легенды – 22-летнего капитала Лассаля.
И вот сейчас мы с вами поговорим немножко, наверное, о тактике кавалерии, для того чтобы понять, как всё это действовало, потому что мы с вами поговорили о тактике пехоты, а сейчас немножко поговорим о тактике кавалерии.
Клим Жуков. Тем более, что именем Леклерка танк французский называется современный основной боевой.
Олег Соколов. Другого Леклерка.
Клим Жуков. Другого? Понятно.
Олег Соколов. Другого Леклерка – он Леклерк, который из Второй мировой войны. Тот Леклерк тоже замечательный командир. Итак, поговорим о тактике кавалерии. Для начала хочу сказать так, что если в тактике пехоты Французская революция произвела поистине революционные изменения – такая тавтология: революция, революционные изменения – то в тактике кавалерии она, в общем-то, больших изменений не произвела. Основная революция в кавалерийском бою была сделана в эпоху Фридриха Второго замечательными кавалерийскими командирами, такими как Зейдлиц, Цитен, под руководством короля Фридриха Второго. Иногда говорят, что именно Густав Адольф в 17 веке, шведский полководец, именно он отменил стрельбу из пистолета практически и ввёл атаку на полном галопе холодным оружием – ничего подобного, это кто-то из военных историков конца 19 века сказал такую фразу, потом её сказали…
Клим Жуков. Дельбрюк это сказал.
Олег Соколов. Кроме Дельбрюка ещё кто-то сказал, эта фраза пошла,
Клим Жуков. …, может быть?
Олег Соколов. Возможно. На самом деле, в наставлении Густава Адольфа сказано следующее: «Кавалерия должна идти так, чтобы первая шеренга выстрелила дружно из пистолетов в то время, когда будут видны белки глаз врага, а после этого перейти в галоп в атаку». Ну, с какого расстояния?
Клим Жуков. Метров с 10.
Олег Соколов. Ну, 10 метров, ну 15.
Клим Жуков. Много там ты галопом наберёшь?
Олег Соколов. Итак, значит, с 10-15 метров выстрелить, причём, одну секунду, чтобы выстрелить залпом, чтобы выстрелить дружно, нужно идти в атаку ну если не шагом, то по крайней мере мелкой рысью.
Клим Жуков. Да шагом, наверняка.
Олег Соколов. Шагом. Дальше вы стреляете, вам нужно убрать пистолет в кобуру, взять палаш – сколько у вас осталось секунд для того, чтобы перейти в галоп? Ну, пару движений галопа вы сделаете, вы дали шпоры, чуть-чуть вот только… – вот то, что было при Густаве Адольфе. Кавалерия в 3 шеренги обычно строится, эскадрон.
Клим Жуков. А при Густаве Адольфе-то глубже строилась, не в 3 шеренги.
Олег Соколов. В 3 шеренги она уже стала строиться потом, при Густаве Адольфе она начала с большего, но потом перешла на 3 шеренги. А вот в средине 18 века, действительно, революция была совершена великим королём Фридрихом Великим, который решил кавалерию строить, во-первых, в 2 шеренги и атаковать на очень быстром аллюре и очень-очень плотно. Начиная с Фридриха Второго кавалерия строится «колено к колену», плотно, по-французски: «botte à botte» - «сапог в сапог».
Клим Жуков. «Ботинок к ботинку», да.
Олег Соколов. Значит, она строится очень плотно, и дальше она стремится развить большую скорость, чтобы нанести удар фактически грудями коней, потому что представляете, что такое 500 кг коня, 150 кг – человек с конской амуницией и т.д. всё это вместе, т.е. 650 кг, разогнанных до скорости, по-моему, 40-50 км/ч, и это масса 100 таких коней, т.е., соответственно, у вас получается 60 тонн, которые врезаются на скорости 40-50 км/ч – это убедительный удар. И Фридрих говорил, что если кавалеристы будут действовать так, как он…
Клим Жуков. Я скажу, что и 30 км/ч хватит вот за глаза.
Олег Соколов. Конечно. И он говорил, что если кавалеристы будут делать так, как он предписывает, то им придётся применить палаш только против 3-ей линии неприятеля. Т.е. первые 2 линии просто сметут одним ударом коней.
Клим Жуков. Я более скажу: если мы вот сядем сейчас на стульчиках рядом вот так вот, представим себе, что у нас тут лошади, обнажив палаши, даже длинные кавалерийские палаши, мы просто из-за головы коня, когда он идёт на полном галопе, опустив голову вперёд к груди, мы не будем, прямо скажем, уж очень здорово доставать людей, которые прямо перед нами. Нужно, чтобы человек оказался немного сбоку, чтобы его рубать можно было.
Олег Соколов. Конечно, без сомнения. Т.е. удар прежде всего массой коней. И вот на этом стала строиться тактика кавалерии. И Французская революция практически ничего не изменила, потому что ведь…
Клим Жуков. Уже всё придумали.
Олег Соколов. Во-первых, уже было всё придумано, во-вторых, ведь революция привела к огромному численному увеличению пехоты, а кавалерия практически как была до революции, так она и осталась, потому что здесь же нужно профессиональных людей воспитывать. Остались старые унтер-офицеры, офицеры, кстати, вы знаете, пришло постановление, чтобы дворян из армии выгонять, так вот 2 карабинерских полка – это элита, они сказали, что если вы наших офицеров коснётесь, карабинеров у вас не будет. И там комиссары орали, что мы всех вас там… Карабинеры… 2 карабинерских полка, элита из элит. И не выгнали никого, все офицеры остались. Т.е. фактически даже название – в пехоте стали называть «полубригада», а в кавалерии так и осталось «полк», как было, так и осталось название. Поэтому, в принципе, никаких тактических изменений революция не внесла, и кавалерия как действовала накануне революции, так она действует в Революцию, и практически так же, с некоторыми коррективами, в эпоху Империи. Но об этом поговорим.
Ну а сейчас поговорим о том, как кавалерия действовала вообще. Итак, кавалерия строилась прежде всего в главный строй – это развёрнутый строй-эскадрон. Вот смотрите: вот здесь у нас каждая чёрточка – это кавалерист. Что такое эскадрон – в эскадроне… Строевой эскадрон, т.е. надо отличать, что такое организационный эскадрон – организационный эскадрон больше, но в строю, согласно регламенту французскому, 96 человек: 48 человек в первой шеренге и 48 человек во второй. По вахмистру по флангам замыкают эскадрон. Офицеры: капитан стоит, это командир, он капитан первой роты, и он же командир эскадрона. Это капитан второй роты. В строю роты называются дивизионами, почему – потому что организационная рота больше, но в строю должно столько быть в ней, и поэтому всех лишних солдат – из них формируют либо отдельный эскадрон, либо они действуют отдельным взводиком. Дальше: лейтенанты и су-лейтенанты. В каждой роте капитан, лейтенант, су-лейтенант. Вот такое построение, и я ещё не отметил – здесь унтер-офицеров несколько стояло замыкающими, но нам они будут только мешать немножко. Итак, вот основное построение.
Клим Жуков. А вот это кто – бригадир?
Олег Соколов. Да, бригадир, вахмистры по краям, бригадиры по краям каждого взвода обрамляют, и в центре вот здесь ещё стоит вахмистр-знаменосец. Вот такое у нас построение, кавалеристы стоят очень плотно. По регламенту полагалось эскадрону, в котором 48 человек в первой шеренге, по фронту иметь 38 м.
Клим Жуков. Это где-то по 70 см?
Олег Соколов. Да, но на самом деле это практически было недостижимо, поэтому более поздние регламенты определяют 40 м, а регламент уже средины 19 века говорит о 50 м – ну грубо говоря, метр на человека. И вот я вам сделал это в масштабе 1 см : 1 м, т.е. вот видите – это у нас, соответственно, 50 см = 50 м, в глубину 6 м, промежуток этот 2/3 м, остальное приходится на лошадь. Вот здесь это точная пропорция, как выглядит эскадрон, если бы с большой высоты мы могли посмотреть.
Клим Жуков. По моему опыту кавалерийской езды, небольшому, но всё-таки 10 лет я проездил, выдержать равнение, сколько, вы говорите - 2/3 м между лошадьми? – это же очень непросто, потому что нормальная дистанция смены – это корпус лошади между лошадьми в колонне.
Олег Соколов. Здесь меньше.
Клим Жуков. А тут гораздо меньше, это очень тяжело выдержать.
Олег Соколов. Да, это заметно меньше, это очень близко. Но это действительно масса, здесь должна быть абсолютно плотная масса.
Итак, это эскадрон, вот он так построен к атаке. Для всех передвижений он так же, как и в пехоте, что называется, «ломает фронт». Команда: «Garde-à-vous! Peloton à droite!» - «Смирно! Взводами направо марш!», и вот что делают: вот так, совершенно верно, так, при этом капитан первой роты заезжает сюда вот, он стоит вот так, а это так, а капитан второй роты – он вот здесь вот. Вот такой походный порядок, походный и для того, чтобы, соответственно…
Клим Жуков. Маневренный, скажем так, да?
Олег Соколов. Для манёвров, да, для всех манёвров. Когда нужно построить снова линию, команда: «À gauche …» - «Налево в линию!» Совершенно верно, только они вот здесь, у нас ось поворота вот здесь, налево в линию строятся. Также, соответственно, можно будет и вперёд сломать строй, т.е. сначала вот так, потом идут вот так, и также из колонны, вот предположим, у нас с вами идёт колонна, вот она – колонна, это очень часто – «Вперёд в линию!» - «En avant …». Что по этому: первый взвод несколько метров вперёд проезжает, второй вот так вот, они начинают заезжать таким образом, и дальше они так раз – и разворачиваются фронтом к неприятелю.
Итак, главная задача – построить этот фронт как можно плотнее, как можно чётче и атаковать врага как можно более сомкнутой массой. Конечно, на галопе долго идти, считалось, не стоит, потому что равнение будет неминуемо потеряно, если вы долго пойдёте на галопе.
Клим Жуков. Да и лошади устанут, тоже неминуемо.
Олег Соколов. Да и лошади устанут, поэтому, значит, изначально нужно начинать атаку рысью. Ну вот примерно как осуществлялась атака: итак, вот построен эскадрон в линию, эскадрон стоит, замерев, в линию. Раздаётся команда: «Garde-à-vous …! » - «Смирно к атаке!», «Sabre …» - «Сабли вон!» Следующая команда: «Au trot marche!» - «Рысью марш!» - и медленно-медленно начинают набирать рысью, всё больше, больше, рысь становится крупнее, и когда рысь становится уже очень крупной, дальше трубы отдают команду: «В галоп!» - «Au galop!», уже, значит, переходят на галоп, и раздаётся следующая команда, когда уже галоп набран: «Сharger!» По этой команде…
Клим Жуков. «Атаковать!»
Олег Соколов. Да, «атаковать», первая шеренга вот так вот саблю направляет, в грудь неприятеля, в шею неприятеля, а следующая шеренга держит либо так, либо так, вот таким вот образом.
Клим Жуков. На удар.
Олег Соколов. На удар. А сейчас мы посмотрим с вами маленький видеосюжет, где республиканская гвардия современная, конца 20 века, показывает движение атаки. Вы видите почти так, как это происходило в эпоху Империи, всё от начала и до конца, от начала атаки, которая здесь начинается шагом, до галопа. Посмотрим этот маленький сюжет.
Вот таким вот образом. И на полной скорости стремятся ударить неприятеля. Вот, собственно говоря, основной главный манёвр кавалерии. Т.е. самое главное – слаженность, главное – ударить сомкнутой массой и опрокинуть врага ударом сомкнутых коней.
Клим Жуков. Вот сразу понятно, почему один командир сзади, другой спереди. Ещё бы понять, как они без рации коммуницировали друг с другом, потому что вот, условно говоря, 50 лошадей в шеренгу нужно же не просто разогнать, а нужно разогнать строго вовремя, потому что их можно разогнать слишком рано, потому что тогда противник возьмёт и не пойдёт, или пойдёт назад, и ты ударишь в пустоту, расстроишь строй, и уже по твоему расстроенному строю противник вдарит. Потому что вот такая шеренга, 50 коней, пока они идут стремя в стремя, с ними лоб в лоб просто никто не сможет встретиться, потому что такая же точно кавалерия, когда она поскачет навстречу, лошади, увидев перед собой стену других лошадей, они неминуемо начнут оттормаживать, т.е. именно вот такого удара, как вот грузовик в грузовик врезается, скорее всего, нет.
Олег Соколов. Без сомнения, его никогда не было, потому что когда 2 эскадрона сближались, один из них было уже разбит до того, как произошли удары. Т.е. кто-то начинает сдерживать коней, и тогда вот тот эскадрон вламывается просто, опрокидывает его.
Клим Жуков. Да в первую очередь, если одна лошадь в шеренге, без всадника, сама начнёт оттормаживать, они же стадные скотины – соседняя посмотрит: а чего это я бегу куда-то? Он не бежит, и я не побегу.
Олег Соколов. Такое тоже бывало. Вот таким вот образом. Но всё-таки, я ещё раз подчёркиваю: главное – это сомкнутый стремительный удар, удар, который должен, я ещё раз подчёркиваю, опрокинуть массы эскадрона. Сабля применяется уже для преследования бегущих. Редко когда эскадрон сваливался, и начиналась рубка. Обычно себе представляют, знаете – кавалерия рубится, скачет, там все…
Клим Жуков. Первая конная, Чапаев, там…
Олег Соколов. Или в голливудских фильмах, и т.д. – этого практически не было. Хотя бывали эпизоды, конечно, бывали иногда, опять-таки, нужно понимать, что здесь масса исключений бывала, например, при Аустерлице жуткая кавалерийская рубка между французской конной гвардией…
Клим Жуков. И кавалергардами нашими?
Олег Соколов. … и кавалергардами конной гвардии. Но это были, скорее, исключения, чаще это всё решалось буквально в секунды, в секунды удара. По поводу атаки советовали опытные командиры – вот интересно. Один из опытных кавалерийских командиров эпохи Империи де Брак написал в своей работе…
Клим Жуков. «Посты лёгкой кавалерии»?
Олег Соколов. Да-да-да, который написал после эпохи Империи наставление для своих кавалеристов. Знаете, что он рекомендует перед атакой? Подтянуть подпруги лошадей, дать солдатам выпить глоток водки.
Клим Жуков. Это неминуемо, да.
Олег Соколов. Иногда, чтобы придать кавалеристам порыва, если они должны атаковать пехоту или артиллерию, неплохо поставить их ненадолго под пули или под ядра.
Клим Жуков. Попривыкли чтобы.
Олег Соколов. Нет, чтобы они разозлились. Войска, которые понесли потери, атакуют с большим напором, ибо они не только желают взять реванш за потери, отомстить, но их также легко убедить, что атаковать менее опасно, чем оставаться на месте, и что мощный быстрый удар освободит их от необходимости быть мишенью и погибать поодиночке без результата.
Вот, собственно говоря, атака должна быть сомкнутая, мощная, решительная. Нужно сказать, что…
Клим Жуков. Прошу прощения: в работе де Брака что меня очень сильно поразило, просто исключительно, когда я читал несколько лет назад, да уж, наверное, больше 10 – что он говорит, что ни в коем случае нельзя жарить на палашах цыплят и куриц.
Олег Соколов. А да, ни в коем случае, потому что это же…
Клим Жуков. А это об одном говорит – о том, что жарили, паразиты.
Олег Соколов. Жарили-жарили, да.
Клим Жуков. Если есть необходимость такое запрещать, значит…
Олег Соколов. Даже написать в книге об этом, что не стоит жарить, это значит, жарили, а это же приводит к чему – что…
Клим Жуков. Отпускает клинок от закалки. Они и так были не великолепного качества, прямо скажем, строевые-то клинки, а так совсем. Это я, собственно, к чему вспомнил – это я к тому, что вы говорили, что если от палаша бы или от сабли зависела жизнь солдата непосредственно, кровно, он бы его берёг, какое там жарить! А тут понятно, что это оружие-то, в общем, относительно лошади вспомогательное.
Олег Соколов. Вспомогательное, да, и больше для самозащиты, для отражения ударов. Кстати, опять тоже кавалерийский практик того времени говорит, что фактически не более 20% солдат стремятся нанести удар неприятелю, остальные в основном думают о том, чтобы отразить. Т.е. они больше не думают поразить неприятеля, а больше о том, как…
Клим Жуков. Уцелеть.
Олег Соколов. Да, вот это самое главное, и поэтому, кстати, в кавалерийском бою потери, в общем-то, были не очень большие от рубки, в основном опрокинутые.
Клим Жуков. Или от огня.
Олег Соколов. Ну, от огня – это само собой, от огня пехоты и артиллерии.
Клим Жуков. Я просто пока работал в наших музеях, я держал в руках вот того времени русских, французских, прусских палашей кавалерийских и сабель, строевых, я не говорю про офицерские, но просто солдатских, больше, наверное, 300 штук, и в частных коллекциях. Из них, наверное, именно следы неоднократной заточки лезвия носили процентов 15, т.е. остальные даже не имели следов заточки, их просто ни разу не точили. Т.е. вот как она из-под прокатного этого самого стана вышла, ну понятно – там какой-то угол схождения есть, в общем, вполне достаточный для нанесения травмы какой-то, то так, чтобы как булатная сабля, чтобы её точили спец.оселком много раз после употребления – просто видно, что лезвие практически не употреблялось.
Олег Соколов. Та оно и есть, т.е. в это время уже индивидуальное искусство одного кавалериста уже ничего не значило, ну, мало что значило. Вообще тактика 18 века в кавалерии, которая продолжилась ещё и в 19 веке, она фактически тактика, которая необходимость свойств индивидуального бойца сводит к минимуму. Кстати, поэтому выездка конная вообще в то время была очень плохая, она была у всех – и у французов, и…
Клим Жуков. Строевая, наверное, была хорошая зато.
Олег Соколов. Строевая была, конечно, неплохая, но всё-таки тоже она не была очень большой. По этому поводу генерал де Кастри, знаменитый французский генерал 18 века, сказал так: «Без конной выездки, без умения владеть конём нет кавалерии, а когда её слишком много, кавалерии тем более нет». Т.е.е если человек будет заботиться о лошадушке, о том, как её, там, испанским шажочком, или её натренировать как-нибудь бочком ходить, это будет не солдат, это будет девочка…
Клим Жуков. Берейтор, да.
Олег Соколов. Берейтор. Солдат должен думать о том, как нанести удар, по крайней мере нанести удар, ворваться в неприятельские ряды, как сдержать строй – вот его главная задача.
Клим Жуков. …на атаке облегчился не под ту ногу на рыси – это же финиш. Это можно разворачиваться и сначала всё.
Олег Соколов. По поводу атаки великолепно сказал Зейдлиц, эти слова, в общем-то, и в эпоху Наполеона были тоже действующие, расшифруйте мне эти слова: «При атаке 6 лишних рядов, и сукин сын тот, кто даст себя вытеснить!» Понятно? «6 лишних рядов, и сукин сын, кто даст себя вытеснить».
Смотрите, вот у вас эскадрон, грубо говоря, поставьте ещё 6 кавалеристов шеренгу, добавьте, но при этом же фронте, т.е. плотно-плотно, и пустите в галоп, а ведь во время галопа, естественно, лошади будут оттеснять, так вот сукин сын тот, кто останется позади, т.е. должны вперёд…
Клим Жуков. Все вместе.
Олег Соколов. …сомкнуто – вот, собственно говоря, такая мысль. «Сукин сын, кто даст себя вытеснить» - вот эта мысль, т.е. сомкнутость, удар массы кавалерии, ну и нужно сказать, что в эпоху Революции французская кавалерия была малочисленная, но тем не менее она доблестно и отважно действовала, в частности, в итальянской кампании, правда, нужно сказать так: австрийская кавалерия, в общем-то, в это время была лучше, потому что у австрийцев было очень хорошее качество конского состава, лучше была выездка, поэтому в итальянской кампании французская пехота боялась не австрийской пехоты, она боялась кавалерии и неоднократно бывала опрокинута австрийской кавалерией.
Клим Жуков. Не зря боялась.
Олег Соколов. И не зря боялась, да. Ну, австрийцы, особенно тяжёлая кавалерия отличалась, гусары великолепные венгерские. Но зато во французской кавалерии был ряд блистательных кавалерийских начальников, которые благодаря своей отваге, дерзости компенсировали вот эти вот некоторые недостатки своей французской кавалерии, и уже в эпоху Империи, когда можно будет создать огромную численность кавалерии, вот эти вот кавалерийские командиры сделают французскую кавалерию грозой всех полей сражений в эпоху Империи. Но сейчас мы говорим о Революции, и вот здесь как раз при Риволи, в этой атаке отличился 22-летний капитан Лассаль, который станет потом легендой французской конницы.
Так вот, немножко об этом Лассале: родился он в 1775 году в Меце, в провинциальной дворянской семье, записался в полк в 11 лет ещё. Накануне революции был су-лейтенантом, т.е. младшим лейтенантом. Уволен из армии за дворянское происхождение. Потом пошёл добровольцем, служил рядовым кавалеристом. В 1794 году уже стал вахмистром, затем на следующий год лейтенантом, и в ноябре 1796 года он в 21 год он – капитан штаба при Келлермане младшем, при сыне генерала Келермана, и вот в это время, в Итальянскую кампанию он отличится везде своей бесшабашной храбростью, необычайным блистательным напором, своей такой дерзкой отвагой. И вот о нём рассказывают такой эпизод, правда, мы сейчас… насколько этот эпизод был точный, что якобы в городе Виченца, который был сначала в руках французов, который потом заняли австрийцы, у него была прекрасная возлюбленная, и он жутко хотел её увидеть, поэтому взял с собой 18 кавалеристов, проехал 50 км по тылам австрийской армии, провёл с неё бурную ночь, а потом, возвращаясь с этими 18-ю кавалеристами 1-го кавалерийского полка, столкнулся с австрийским разъездом 40 человек, порубил его, вернулся с захваченными конями, с захваченными австрийскими кавалеристами. Как раз Бонапарт производил смотр, и вдруг капитан Лассаль возвращается с захваченными гусарами, с захваченными конями и докладывает, что провёл разведку на Виченца. И Бонапарт сказал: «Великолепно! Сделайте chef d'escadron - командиром эскандрона». И так Лассаль стал подниматься.
Ну действительно, как всегда, во всех легендах есть часть легенды, а часть не легенды: действительно 17 декабря 1796 года – это полковые документы 1-го кавалерийского полка – была проведена разведка на Виченца, действительно, её вёл капитан штаба Лассаль, только ночевали они не в Виченца, до Виченца они не дошли.
Клим Жуков. Чуть-чуть.
Олег Соколов. Нет, они ночь не дошли, а утром они, действительно, ворвались в Виченца, и действительно, у них была стычка с гусарами, но только эпизод с маркизой здесь выдуман, так что это было всё-таки не по его инициативе, а по приказу генерала Леклерка, это была, действительно, официальная рекогносцировка на Виченца. Хотя, конечно, может, у Лассаля кто-то там и был, мы не можем сказать, но по крайней мере, это был рейд на Виченца. И действительно, после этой разведки на Виченца Бонапарт делает его chef d'escadron.
Вот тут я хотел маленькое замечание тоже для любителей истории, когда нас слушают, смотрят: дело в том, что в современных книжках о Наполеоновской эпохе часто говорят «батальонный шеф», «эскадронный шеф» и т.д. Действительно, в революционную эпоху на смену слову «майор» во французской армии пришло «chef d'escadron» - «командир эскадрона», точнее «командир эскадронов», потому что там с буквой «s» на конце, и «chef de bataillon» - «командир батальона».
Клим Жуков. «Комбат», «комэска», получается.
Олег Соколов. Совершено верно. Дело в том, что некоторые переводят сейчас в книжках «батальонный шеф», «эскадронный шеф». Дело в том, что это, в общем, как бы, незнание французского языка. Дело в том, что есть много слов, которые фонетически похожи, но они значат другие вещи. Например, во Франции слово «кузнец», который куёт лошадей, у него «maréchal-ferrant», а иногда просто говорят «maréchal»…
Клим Жуков. Маршал.
Олег Соколов. Не называть же конюха «маршал», понимаете? Есть масса слов, которые фонетически значат одно, а… По-французски «chef» - это вовсе не «шеф», «chef» - это «командир», «начальник», смотрите: «chef de l'etat» - «глава государства», «chef de l'entreprise» - «руководитель предприятия», «chef de projet» - «начальник проекта», и т.д. Начальник, командир, это настоящий руководитель. А в русском языке слово «шеф» означает символически, например, шеф полка в Русской Императорской армии.
Клим Жуков. Какой-нибудь Александр Первый – шеф Семёновского полка.
Олег Соколов. Да, по-французски это переводится, как «chef honoraire» - «почётный командир», т.е. «chef» по-французски – это не «почётный командир», «chef» по-французски – это «начальник», «руководитель», действительно, начальник, и самый правильный перевод – это «комэск», «комбат», но когда мы говорим «комэск» и «комбат», сразу будут ассоциации с Красной Армией 1920-ых годов. Эта, конечно, ассоциация здесь, наверное, была бы неуместна, и поэтому я перевожу «командир эскадрона» или «командир батальона».
Клим Жуков. Ну/ нормально совершенно, чего.
Олег Соколов. И нужно ещё сказать, что в полку было обычно 4 эскадрона, но только 2 chef d'escadron, 2 командира. Он командовал двумя эскадронами. Т.е. эскадроном командовал старший капитан, первый капитан, а командир эскадронов командовал двумя эскадронами. Т.е. полковник, 2 командира эскадронов и 4 уже первых капитана командуют эскадроном. Вот такая вот организация, но вот такое маленькое отступление нужно, чтобы понять пор поводу того, что такое французская кавалерия.
Клим Жуков. А сколько в итоге в полку получалось по штату?
Олег Соколов. По штату в полку… штаты полка очень сильно менялись, но они абсолютно никакого не имеют отношения к реальным на поле боя. В это время в Итальянской кампании реальные полки кавалерийские французские были, дай Бог, по 200 человек, т.е. дай Бог, 2 эскадрона.
Клим Жуков. 2 эскадрона получается.
Олег Соколов. Дай Бог, едва, а по штату, например, в эпоху Империи дойдут до того, что штат кавалерийского лёгкого … полка будет больше 1000 человек, и накануне войны 1812 года будут такие товарищи, которые постараются в корпусе Даву эти штатные численности реализуют, и получатся полки по 10 боевых эскадронов. В результате поставят полками командовать командиров бригад, бригадных генералов, потому что уже полковники просто не справлялись, фактически были большие кавалерийские бригады. В эпоху Итальянской кампании полки, которые мы здесь видим, в Итальянской кампании, они все совсем маленькие. Они понесли потери, ну, по штату они порядка 600 человек, но у них какие-то там депо где-то во Франции. Полк понёс большие потери, подкрепление они получают всё пехоту, всё, кто приходят на Итальянской кампании, всё пехота. Кавалерийские полки только остались буквально такие вот горстки кавалеристов по 200 человек – это самый такой нормальный полк. Но ещё раз подчёркиваю: это эскадрон строевой, т.е. организационно он должен быть чуть ли не 200 человек, но реально он строевой такой, а сверхштатных они стоят в стороне, потому что нам нужно обязательно уравнять все вот эти вот, все вот эти взводы должны быть равными, чтобы можно было ими маневрировать, иначе они у вас собьются, и не будет стройности, не будет сомкнутости движения. Вот таким вот образом.
Итак, кавалерия под командованием Леклерка и Лассаля атаковала блистательно вот здесь, на выходе из плато, и те, кто вылезли на плато, были отброшены вниз, и колонна Кваждановича была заперта у подъёма на плато. В результате Бонапарту удалось очень чётким манёвром разделить 2 части армии – одна осталась в долине, другая непосредственно перед ним, и с этой частью удалось справиться, она стала отступать, а вот тут только у австрийцев подошла вот эта обходная колонна Лузиньяна, она только стала подходить, в то время как эти 3 колонны вели бой. Фактически Наполеон дрался с половиной армии: у Альвинци 28 тысяч, у Бонапарта 23 тысячи, но Бонапарту удалось сосредоточить превосходство и победить превосходством. Он, кстати, сказал после Итальянской кампании, что «когда я был перед лицом более крупных сил неприятеля, я всегда атаковал их по частям и всегда, таким образом, победа была делом большего количества над меньшим количеством». Т.е. ему удалось разделить австрийскую армию, и даже здесь, даже на поле тактического сражения, разбить её по частям. Он занялся половиной – она была разбита, и когда она уже была разбита, подошла колонна Лузиньяна. Она уже оказалась на тылах, но по поводу колонны Лузиньяна: к этому времени уже подошли части Рея, подошёл Массена – знаменитая 18-ая линейная полубригада, и вот она появилась на поле боя. И вот здесь Бонапарт сказал слова, которые были позже написаны на знамени полубригады: «Brave 18, je te connais, l'ennemi ne tient pas devant vous!» - «Храбрая 18-ая, я знаю вас – враг не устоит перед вами!» Полубригада ответила ликующими криками, но мне дальше просто важно то, что он сказал дальше – следующую фразу он сказал: «Вы доблестно сражались, вы сумели покрыть себя славой, и в награду я поручаю вам первыми атаковать тех, кто осмелился обойти нас!» В награду я поручаю вам честь - атаковать первыми. Представляете вот – в награду? У вас будет награда – вы первыми атакуете неприятеля.
Клим Жуков. «Мне бы в отпуск…»
Олег Соколов. Представляете, как нужно людей завести для того, чтобы они рассматривали, как награду…
Клим Жуков. Возможность героически сыграть в ящик, да.
Олег Соколов. Возможность героически погибнуть – вот это рассматривали, как награду, и вот пишет будущий генерал Тибо, тогда офицер штаба, он пишет: «18-ая тут же двинулась вперёд в батальонных колоннах. Эти колонны пошли в атаку с такой уверенностью в себе, с такой энергией поднялись на склоны холмов, ведя при этом мощный огонь, что всё было решено в 5 минут. Едва колонны 18-ой дошли до штыкового боя, как земля покрылась убитыми врагами».
И в этот же момент подошли части Рея, т.е. Массена атакует отсюда Лузиньяна, а подошёл Рей с 587-ой линейной полубригадой, и колонна Лузиньяна была вдребезги абсолютно разбита. Сам Лузиньян с горсткой офицеров и солдат сумел вырваться, а вот часть его колонны последняя, более-менее организованная, отступала в сторону озера Гарда, и здесь ей преградила дорогу одна французская рота маленькой численности, там 50 человек не было, и эти 1,5 тысячи Лузиньяна сдались. Ну они настолько уже были деморализованы, они бежали, и тут 50 человек на пути, которые сказали им: сдавайтесь – и они сдались. Т.е. уже полная деморализация. Лузиньяну удалось с 15-ю офицерами и небольшой горсткой солдат, он ушёл через горы, спрятался в замке, отсиделся там 3 дня в каком-то замке заброшенном, и потом оттуда уже присоединился к своим, т.е. его колонна была также разгромлена.
Таким образом, в день 14 января армия Альвинци потерпела жестокое поражение и была отброшена в сторону гор. Но на этом вовсе не кончилось ничего. Дело в том, что уже в тот день, когда Наполеон громил Альвинци под Риволи, он получил известие, что Провера подходит к Мантуе, что он вот-вот уже, рядом с Мантуей.
Вернёмся на карту нашу: в то время, как Бонапарт громит противника под Риволи, Провера прорвался – здесь длинная линия кордона Ожеро, через которую прорвался и подходит к Мантуе. Более того несмотря на то, что арьергарды Провера были атакованы и разбиты, Провера удалось 15 января подойти уже непосредственно к самой Мантуе.
Вот здесь давайте мы посмотрим карту того, что было под Мантуей, это интересно очень. Смотрие: вот крепость Мантуя, в ней стоит Вурмзер со своим 20-тысячным гарнизоном, из которых 12 тысяч боеспособно, а французы её блокируют. В Цитадели стоят австрийцы, а Сан-Джорджио, это полевые укрепления, заняты французами. Так вот, Провера подошёл к Сан-Джорджио. Французы, которые занимали Сан-Джорджио, не знали, что Провера прорвался через части Ожеро, и они спокойно здесь отдыхали, армия находилась в спокойном состоянии. И Провера, это зная, послал вперёд своих гусар, у которых были бело-серые плащи, такие, как у французских гусар 1-го полка Бершени, ну Бершени - в королевской армии так назывался. И они тихонечко ехали, спокойно, подъезжая к Сан-Джорджио, ехали, французы там где-то в поле работают, дрова собирают, и т.д., и вдруг один старый солдат увидел, что плащи-то у них новенькие больно.
Клим Жуков. Что-то тут не так…
Олег Соколов. И он закричал: «У них плащи новые – это враг!» У французов все потёртые уже, старые. И солдаты бегом бросились к барьеру, а там такой барьер с рогаткой, его срочно прямо перед носом, а австрийцы сразу перешли на галоп, они попытались ворваться, но уже прямо перед носом у них закрыли этот барьер, встретили ружейными пулями, и Провера на сумел ворваться в это укрепление Сан-Джорджио.
Клим Жуков. С ходу.
Олег Соколов. С ходу не удалось ему. В результате он подошёл к Сан-Джорджио, в Сан-Джорджио все уже подняты по тревоге войска генерала Миоллиса, и уже Провера остановился перед самым Сан-Джорджио.
Итак, это 15-го числа, а у нас-то 15-го числа что происходит: 15-го числа Бонапарт, взяв войска отсюда, из Риволи, форсированным маршем стал двигаться к Мантуе, лучшие опять полубригады – 18-ая, 57-ая, 32-ая, 75-ая, которые только что форсированным маршем шли в Риволи, сражались при Риволи, и теперь форсированным маршем рано утром, т.е. они, смотрите: ночь они шли к Риволи, дальше 14 января они дрались под Риволи и сразу рано утром весь день форсированным маршем на Мантую. До Мантуи 55 км, т.е. 25 км…
Клим Жуков. Это обалдеть легче! Это получается 75 км за 2 дня…
Олег Соколов. И сражались ещё.
Клим Жуков. …и сколько там они ещё шагали на поле при Риволи.
Олег Соколов. Да, конечно. Вот форсированным маршем, значит, они бросились к Риволи. А что происходило 15-го – Альвинци не отступил. Вы знаете, 15 января в то время, как французские полубригады спешили к Мантуе, в то время, как там у Мантуи намечалось сражение, Альвинци пошёл в атаку снова, побитый, разбитый, без колонны Лузиньяна, но всё равно у него ещё войск-то остаётся немало, у него ещё 20 тысяч-то есть войск, и он пошёл с ними в атаку. И Жубер вступил с ним во фронтальный бой 15 января, причём Жубер покрыл себя просто какой-то совершенно неувядаемой славой – он опрокинул во фронтальном бою просто стремительной атакой, Альвинци был 15 января уже окончательно разбит, и он уже отступил в горы. Правда, он 16-го сказал, что будем атаковать снова, разбитый во второй раз. Представляете: 14-го разбили, 15-го января его разбили, и он собирался 16 января атаковать. Но уже тут все генералы сказали: нет..
Клим Жуков. Нам хватит.
Олег Соколов. Нам хватит. Т.е. уже их разбили совершенно вдребезги. И вот французы подходят, идут форсированным маршем, представляете, а Провера в ночь на 16-е отошёл немножко в стороночку от Сан-Джорджио, у места, которое называется… такой есть дворец Ла Фаворит. Недалеко от этого Ла Фаворита он провёл ночь, вступив в связь с Вурмзером. Один из офицеров был послан через озёра, через болота, он передал Вурмзеру о том, какое состояние войска Провера. Вурмзер сказал, что завтра на рассвете мы атакуем. Т.е. 16 января на рассвете войска Вурмзера должна атаковать французов, а Провера должен атаковать со своей стороны. Т.е. 16 января они должны раздавить тут… Ведь у Серюрье, смотрите, 10 тысяч человек, всего блокада… в Мантуе 12 тысяч боеспособных, Провера подошёл, имея более 7 тысяч человек, порядка 7500 человек, т.е. таким образом, австрийцев 20 тысяч человек. У Серюрье 10 тысяч человек, т.е. есть реальная возможность нанести полное поражение Серюрье. Ещё раз подчёркиваю: у австрийцев двойное численное превосходство, было бы, если бы в это время 18-ая, 32-ая, 57-ая, 75-ая не шли форсированным маршем. И они пришли к рассвету 16 января.
Клим Жуков. Поспели.
Олег Соколов. И вот представляете, Провера шёл несколько дней вот тут несколько десятков километров, а эти прошли 55 км за день, сражаясь перед этим накануне…
Клим Жуков. И до того ещё шагая.
Олег Соколов. И что произошло: когда в 5 утра войска под командованием генералов Отто и Минквица сделали вылазку из Цитадели, будучи уверенными, что они атакуют Серюрье, в это время на них с криком «Да здравствует Республика!» пошла 57-ая и 18-ая полубригады во главе с генералом Виктором. Ну, они просто ошалели, конечно – это такой мощный удар, и ещё кавалерия под командованием Дюма-отца, знаменитого писателя Дюма, на них набросилась, и эти части Отто и Минквица вогнали обратно в Цитадель. Провера не смог прорваться через войска Серюрье, его стали отгонять отсюда, и тут Миоллис сделал вылазку из Сан-Джорджио, и в конечном итоге к концу боя Провера оказался окружённым. Т.е. представляете – у австрийцев были все абсолютно шансы разгромить здесь, но благодаря вот этой скорости, с которой подошли французские войска, он оказался опять под ударом элитных войск. И причём здесь вот отличились опять 18-ая, 57-ая полубригада, опять эта 32-ая. Правда, 32-ая не успела даже вступить в бой, она не дорвалась до штыков, без неё обошлось.
И именно здесь, после боя при Ла Фаворите Бонапарт приказал, чтобы 57-ой полубригаде написать: «Грозная 57-ая, которую ничто не остановит!»
Итак, 18-ая – «Приходит и бьёт врага», 18-ая, «Я вас знаю – враг не устоит перед вами», 32-ая – «Я спокоен – там 32-ая», 57-ая – «Грозная, которую ничто не остановит».
Клим Жуков. Они прямо, я смотрю, записывали про себя такие приятные цитаты.
Олег Соколов. Да-да, они записывали, и потом, понимаете, вообще уже Бонапарт чувствуется, конечно, то что он в этой Итальянской армии не просто полководец, он более чем полководец. Он приказал фактически самовольно изготовить знамёна новые, не такие, как были знамёна у всех республиканских частей, и на этих знамёнах была написаны слова Бонапарта о частях. Вот там было: «18-ая, я вас знаю – враг не устоит перед вами!» - вот эти надписи были на знамёнах полубригад.
Итак, к концу боя Провера сложил оружие в результате, и здесь у него сдалось более 6 тысяч человек, сдались 2 генерал-майора, генерал-лейтенант, и Наполеон сказал после этого, обращаясь к армии: «Римские легионы делали 24 мили в день (миля римская – это 1 км 48 м), а наши делают 30 миль и дерутся вместо отдыха!» Т.е. он говорил о том, что римские легионы проходили по, соответственно, получается 35,5 км, а французы проходят 30 миль. На самом деле это даже больше, потому что, ещё раз подчёркиваю, выступили 18-ая и 32-ая, они выступили из Вероны вечером, ночь прошли до Риволи, чуть-чуть там покемарили какое-то время, тут же весь день сражались под Риволи. Дальше чуть-чуть покемарили, рано утром прошли форсированным маршем и потом вступили в бой после форсированного марша 55 км, и опять победили.
Клим Жуков. Я, правда, знаю случаи римского форсированного марша тоже по 30 миль.
Олег Соколов. Нет, здесь речь не идёт о том, что французы сделали необычное – они сделали, в общем-то, вполне реальное, то, что может сделать человек, но для того, чтобы сделать это с выкладкой, сделать это на поле боя…
Клим Жуков. Да самое главное – чтобы это сделал не один спортсмен, а чтобы провести организованно, целой колонной – это подвиг, конечно.
Олег Соколов. Колонной, с оружием, с экипировкой, и главное – сражаться 2 раза, провести 2 отчаянных сражения в это время. Ну, в результате после этих всех побед, в общем, получилось, что Вурмзеру уже делать было нечего.
Клим Жуков. Капитулировать.
Олег Соколов. Ситуация стала совсем для него… Теперь было понятно, что никто больше не может к нему прийти на помощь, почему – не потому что теоретически не могут прийти на помощь, потому что реально он уже истощил все свои ресурсы. Всё, что было можно, в крепости уже съели, уже всех лошадей перебили, засолили, там было много кавалерии – всех лошадей уже перебили, уже армия перешла на половинный паёк, и этот половинный паёк уже кончался. И Вурмзер послал своего первого адъютанта Кленау в главную квартиру Серюрье, чтобы начать переговоры о возможной сдаче Мантуи. Но Вурмзер предлагал сдать крепость, но не сдавать гарнизон, т.е. гарнизон выйдет с воинскими почестями и возвратится в Австрию, на каких условиях - можно обсуждать: может быть, не участвовать 1 год в боевых действиях, но он предлагал такое. Но Бонапарт участвовал в этих переговорах так – когда Кленау беседовал с Серюрье, Бонапарт сидел, завернувшись в плащ свой, и слушал эти переговоры, а потом сказал так: «Если бы Вурмзер заговорил о сдаче, имея продовольствия на 18 или 20 дней, как вы говорите, он не был бы достоин почётной капитуляции. Но я уважаю возраст, храбрость и несчастья фельдмаршала. Вот условия, которые я вам предлагаю, если он откроет завтра ворота крепости. Если он задержит сдачу на полмесяца, на месяц, на 2 месяца, условия для него останутся те же самые. Он может выжидать до последнего куска хлеба. Я немедленно выступаю за По и двинусь на Рим. Вы узнали мои намерения, передайте их своему главнокомандующему».
Итак, Бонапарт поставил условия такие: гарнизон сдаётся, гарнизон складывает оружие, но из уважения к Вурмзеру он получает право… ну, во-первых, он, все генералы и все офицеры отпускаются на честное слово, кроме того, разрешено 700 человек взять с собой, т.е. 200 кавалеристов и 500 пехотинцев по выбору, как бы такой почётный эскорт – 2 эскадрона кавалерии, батальон пехоты, он может с ними отправиться восвояси, и также, как и всех генералов отпускают.
Капитуляция была подписана 2 февраля 1797 года, и 3 февраля французам была передана Цитадель, и начался выход австрийских войск из крепости. Всего их крепости вышло 16324 человека – это всё, что осталось. Изначально в общей сложности, из тех, кто был и подошли, было 30475. Из них, соответственно, 14 погибло, умерло от ран и от болезней, особенно от болезней, потому что климат здесь очень нездоровый, поэтому очень много умерло от болезней. Таким образом, безвозвратные потери были 14 тысяч человек, 16 тысяч человек капитулировало. Было сдано 325 крепостных орудий.
Клим Жуков. Ого! Это с теми, которые у французов они увели?
Олег Соколов. И плюс 179 французских орудий, т.е. в общей сложности более 500 орудий было взято в Мантуе. Было захвачено 60 знамён, понтонный парк, в общем, короче говоря, огромный совершенно… ну это целая армия. В Мантуе капитулировала целая армия.
Клим Жуков. И долго же сидели!
Олег Соколов. Долго сидели – с июля до февраля. Мантуя долго дралась, долго держала французов. На этом, конечно, победа была убедительной, вот теперь Бонапарт без сомнения одержал победу в Италии, но это был ещё не конец кампании. Всё ещё… ну не всё ещё, но очень интересное ещё было впереди.
Клим Жуков. Потрясающе! Я аж периодически только пот протирал. Что я могу сказать: Северная Италия – показательное место, там буквально незадолго до этого сражался Суворов, вот буквально там времени-то прошло всего ничего. И в общем, всё, что показал Бонапарт в смысле тактики, Суворов делал не хуже, как минимум. Есть большая, конечно, разница, это вот сразу видно – что Суворов военный гений, он выступал, как бог войны, на поле боя, а уже вот тут вот конкретно, в Северной Италии, видно, что Бонапарт ещё и великий политик, потому что Суворов никогда политикой, ну кроме как на поле боя, не занимался, он всё время сторонился. Ему сказали сделать – он сделал, сказали прийти побить – он пришёл побил, сказали хватит – взял, ушёл. А вон Бонапарт какие фокусы выделывал с местным населением: давайте-ка за нашу свободу…
Олег Соколов. Ну да, здесь, в общем-то, были созданы республики, и политическая система, и итальянский государственный…
Клим Жуков. Как-то он уже начинал общаться более-менее на равных с собственным правительством.
Олег Соколов. Ну, без сомнения, да, он стал уже проконсулом, он фактически здесь стал уже наполовину императором.
Клим Жуков. Вот-вот-вот, и это, конечно, рождение не только полководца, но и политического деятеля в этой Северной Италии происходило буквально на глазах у всех за какой-то там ничтожный период времени.
Олег Соколов. За ничтожный: он начал в апреле 1796 года…
Клим Жуков. В апреле, а сейчас февраль.
Олег Соколов. А февраль, ну он дальше ещё продолжит тоже до апреля – грубо говоря, год, продолжится год, за год он прошёл просто гигантский совершенно путь, грандиозный!
Клим Жуков. Вот так вот.
Олег Соколов. В заключение хотел бы, знаете, обратить внимание вот на картину, мне она очень нравится, эта картина, висит в Галерее Побед в Версальском дворце – здесь как раз Бонапарт изображён в конце битвы при Риволи. Вы, я думаю, уже понимаете: здесь видно – вот Бонапарт на коне, причём на коне не своём, конь под ним убит. Действительно, под ним было несколько лошадей ранено и убито, потому что он находился прямо в гуще боя. И здесь он командует кавалерии атаковать входящих, видите, из долины Адидже австрийцев и их туда сбрасывать. Вот идёт лёгкая пехота уверенной поступью с батальонными колоннами. А это Лассаль, который представляет ему захваченные знамёна, он уже здесь одет в мундир 7-го гусарского полка-bis в форме командира эскадрона 7-го гусарского полка-bis.
Клим Жуков. Ещё пока одет по форме, а не чёрт-те во что, как он стал потом одеваться.
Олег Соколов. Ну, так его представил художник в 30-е годы 19 века, я думаю, что художник не знал, как был одет Лассаль, он нарисовал, грубо говоря, как по регламенту он должен был бы выглядеть.
Клим Жуков. Ну да.
Олег Соколов. Я очень сомневаюсь, что Лассаль, потому что он только буквально незадолго до этого стал командиром эскадрона, только месяц тому назад, даже меньше.
Клим Жуков. В действующей армии вряд ли бы вы мундир справили, как положено.
Олег Соколов. Да, он был штабным капитаном, т.е. я думаю, что у него был совершенно фантастический какой-то мундир, но здесь его нарисовали по регламенту, как должен был выглядеть командир эскадрона 7-го гусарского полка bis.
Клим Жуков. Потому что Лассаля обычно когда рисуют, его рисуют в каких-то турецких или татарских шароварах, каких-то немыслимых совершенно.
Олег Соколов. Да сейчас покажут портрет генерала Лассаля, он, действительно, в таких странных штанах. Эти штаны он сам придумал. Дело в том, что в эпоху Империи и Революции, в общем-то, все носили обтягивающие кюлоты, а Лассаль почему-то ввёл в моду широкие штаны, причём с пришитыми голенищами, т.е. там короткие сапожки, а поверх пришиты голенища, штаны с пришитыми голенищами. Он ввёл такую моду, тогда это мало кто носил, это, в общем-то, людям не особенно нравилось, но потом, уже в 19-ом веке это войдёт в моду, и во второй половине 19 века станут эти шаровары в стиле Лассаль, их станут таскать во всех армиях, очень много кто. Ну не очень изящные они.
Клим Жуков. Ну, прямо скажем, не очень, да. Что это такое – эпатаж, что ли, был, или его собственные представления об удобстве? Бог его знает.
Олег Соколов. Возможно, его собственные представления об удобстве, но он человек, конечно, удивительный – необычайной храбрости, необычайной энергии, доблести, ну вот такой образец гусара. Это он бросил ту фразу: «Гусар, который не убит в 30 лет – это не гусар, а дрянь».
Клим Жуков. Сам до 35-ти, по-моему, дожил?
Олег Соколов. Он погиб в 34 года, но он же всё-таки дивизионный генерал, поэтому мог себе позволить немножко пожить подольше, но его отвага была, действительно, удивительная. Про этого человека оставил интересные записки такой политический деятель Рёдер. Этот человек обладал абсолютной памятью, и он мог час беседовать с человеком, записать потом слово в слово эту беседу.
Клим Жуков. Полезное качество!
Олег Соколов. И вот Рёдер вот такую встречу с Лассалем свою в Испании описал в тот момент, когда Лассаль из Испании скакал в австрийскую кампанию. Это был совершенно удивительный момент, он скакал по стране, в которой вообще-то …, опасность, ему предлагали эскорт, но он скакал без эскорта, просто с адъютантом, по дорогам Испании, и когда ему сказали, что он же может погибнуть, он сказал: «Смерть мне не страшна, я сделал столько хорошего, удивительного, и я готов с ней встретиться, если нужно», и он сказал такую фразу: «Моя кровь принадлежит императору, моё сердце – моей жене (он её очень любил), а моя честь – только мне».
Клим Жуков. Ишь ты! А вот я ещё хотел спросит напоследок: мне всё время было очень интересно по поводу кавалерии, раз уж мы сегодня про неё так много говорили: смотришь на гусар, понятно – лёгкая кавалерия: все эти самые шнуры, ментики, доломаны. А тут же, смотришь: конные егеря – то же самое. Зачем их нужно было плодить-то сверх необходимости? Чем они отличались?
Олег Соколов. Конные егеря и гусары не отличались ничем.
Клим Жуков. Вот и я тоже так думаю.
Олег Соколов. Но отличались названием – это очень важно.
Клим Жуков. Традиция?
Олег Соколов. Дело в том, что, ну, во-первых, традиция, а во-вторых, в принципе Наполеон ведь мог, когда уже стал императором, взять и всех перевести либо в гусар, либо всех в конных егерей, и т.д. Но он считал, что мундир очень важен для человека – честь мундира, честь полка, поддерживать соревнование между частями, чтобы было больше разных названий интересных, чтобы вот: мы –гусары! А мы – конные егеря! И мы, так сказать, спорим, кто лучше. Понимаете, чтобы было больше соревнования между частями. Поэтому больше традиций, так, как в королевской армии, смотрите: гусары ведут свою… они берут своё начало с венгров на службе Франции. В конце 17 века несколько венгерских эмигрантов, если можно так выразиться, вступили во французскую армию и попросили дать возможность им пройтись по тылам вражеской армии. Ну, им дали эту возможность, и тогда очень понравилась эта идея – из них создали 1-ый гусарский полк, потом ещё гусарские полки. Они из венгерских эмигрантов. Первоначально вообще во Франции гусарские полки – это вот настоящие венгры, они говорили по-венгерски, командовали по-венгерски, но потом туда стали приходить… как бы такие полки добровольческие, туда стали приходить немцы, венгры, потом стали французы. К средине 18 века эти полки состояли в основном всё-таки больше из французов, хотя было очень много немцев и немножечко венгров, так сказать, для того, чтобы сохранить традиции. Но даже традиция ругаться по-венгерски осталась буквально до Великой Французской революции, т.е. несколько ругательных слов из венгерского языка они запомнили и употребляли ещё вот… Т.е. гусаров традиции от венгров идут, а конные егеря: во французской армии были созданы лёгкие части, лёгкие стрелковые батальоны егерские, и при них отряды конных егерей, которые егерские батальоны должны сопровождать. Потом из этих отрядов конных егерей создали конные егерские полки, т.е. история у них другая – они начинают свою историю от вполне регулярных формирований егерей.
Клим Жуков. Они эволюционно получились, а этих так придумали, условно говоря, гусаров.
Олег Соколов. Да, одни появились вот так – из венгерских эмигрантов, другие – от егерских частей, т.е. история у них разная, и вот Наполеон хотел, чтобы сохраняли эту историю, чтобы они эту историю культивировали. Поэтому гусары такие яркие, разноцветные мундиры, а у конных егерей на базе зелёного всё, обязательно зелёный цвет. Вот таким вот образом. И это сохранялось.
Клим Жуков. Они же там только этими самыми отличались – нашивками.
Олег Соколов. Они отличались цветом приборного сукна, и в революцию они носили, кстати, ещё фактически ещё гусарские, как гусарские доломаны, но они были все зелёного цвета, конные егеря были все зелёные. Вот поэтому это поддерживать конкуренцию: гусары, конные егеря. Ну, драгуны – это уже немножко другое, но всё равно как можно больше различных видов кавалерии и как можно больше разных названий, чтобы люди гордились этими названиями, чтобы за честь своей формы они могли отважно сражаться, и чтобы можно было, как 18-ой полубригаде, сказать: «Вы доблестно сражались, и за это я предоставляю вам честь первыми атаковать врага, который осмелился обойти нас!»
Клим Жуков. «Да, ну а на что будет опираться наш левый фланг?» - «Да на наши штыки он будет опираться!» Спасибо, Олег Валерьевич.
Олег Соколов. Спасибо.
Клим Жуков. На сегодня всё. Продолжаем ждать сводок с фронтов Северной Италии. Счастливо.
Олег Соколов. До свиданья.
Новости
VIP
