Случилось мне однажды съездить в Иран. Было это в 2005-м. Набирали бригаду для работы и взяли и меня в качестве обучающегося специалиста со знанием английского языка.
Из фотоаппаратов была только мыльница, потому фотографии получились плохие и мало. Увы.
В аэропорту Тегерана один наш чемоданчик прибрали, ибо его надо было декларировать – чудеса организации поездки!
Встречал нас полный добродушный иранец в очках – представитель нашей организации. Иранцев в очках – много. Ну, не то чтобы очень много, но – как у нас, ходят без затей. Мне как очкарику в глаза такое сразу бросается!
Встречающий иранец бодро говорил по-английски. Вообще многие из тех, кто касался непосредственно деятельности нашей бригады, говорили по-английски. Однако быстро выяснилось, что моих разговорно-технических познаний более чем достаточно. Хотя были моменты трудные, таки да. Опыта общения у меня на тот момент не было вообще никакого, но, видимо, психологически подготовил себя хорошо. Понимал всё необходимое. Редко попадались иранцы, которые говорили по-английски с моей точки зрения отлично. Один тараторил так, расспрашивая меня об особенностях работы и оборудования, что у меня мозг по окончании непродолжительной беседы с ним чуть не закипел. С ужасом обнаружил в одном разговоре, что не знаю такого слово “anxious”. Нашёл силы переспросить иранца. Тот любезно продиктовал по буквам и объяснил, что оно означает.
Иранцы, говорящие по-английски – в основном либо из привилегированных профессий, к коим относится и инженеры нефтегазовой отрасли, либо просто молодые люди. В крупных городах говорят значительно лучше, чем в маленьких.
Прилетели ночью. Тегеран ночью оказался не просто пустынным городом, а местами – просто никого нет. Днём же – картина совершенно другая. Машин – тьма. Пробки – везде. И это при том, что в столице имеются улицы, на которые можно заезжать только либо общественному транспорту, либо такси, либо – по спецпропускам. Нарушающих штрафуют нещадно.
Вот мы на такой улице и жили. И машин там было – тьма. Вообще в Иране автомобилей очень много. Бензин дешёвый, машины есть тоже дешёвые, вот все и ездят. Автомобили – местного производства, либо чисто иранские, либо производящиеся по лицензии. Чисто иранских – большинство, хуже любых наших Жигулей. Но они дешёвые – и их потому много.
Однако есть и типа «бизнес-класса» — «Саманд». Что-то вроде нашей «Волги». Считается хорошей машиной. Сделанных по лицензии – тоже много, в основном копии Пежо-307. Есть именно Пежо, 307-я модель, мелкая, и побольше, типа 406-й старенькой. Достаточное количество.
Ещё делают грузовики «Мерседес», старые. Видел в основном самосвалы, кран-платформы. Однако иранская полиция ездит на самых что ни на есть немецких «Мерседесах». Белые с синей полоской по бокам. Всегда чистые, сверкают. Но что показалось странным, так это то, что нарушители сами идут к полицейской машине за штрафом. Иранская военная полиция ездит на таких же «Мерседесах» только полоска – зелёная.
Как только выехали на дорогу, сразу выяснилось, что – о, ужас! — вопреки утверждениям известного юмориста шуток М. Задорнова «нигде в мире фарами на дорогах не сигналят, что впереди ГАИ», в Иране тоже моргают фарами, предупреждают о наличии дорожной полиции. Вообще в городах иранцы ездят, как сумасшедшие. Всё время бибикают, подрезают, поворотников не включают. Но! Они друг друга пропускают постоянно, если кому-то надо проехать. Пропускают пешеходов. На красный не ездят. Статистикой не владею, но иранцы говорили, что аварий очень мало.
Пришлось проехать автомобилем через всю страну, плюс продолжительное время побывать в крупных городах и, честно говоря, за все три месяца видел только одну аварию. Да и то это было в сельской местности. Дорог много и много дорог хороших. Ехали из Шираза на юге в Тегеран – так там магистраль в четыре полосы в каждую сторону с разделением направлений. Трасса платная – проезд стоит копейки. Но есть и старая, бесплатная. Она хуже, уже, но вовсе не так плоха. Вполне приличная. Скорость ограничена по полосам. В левом ряду, как правило – 110 км/ч. Однако мы гнали изредка до ста пятидесяти. Но наш иранский водитель этим не злоупотреблял. Однажды смешно получилось. Надо было выезжать под вечер, когда уже стемнело. Иранцы говорят – поедем утром, а то от Арака до Малайера дорога опасная, в темноте лучше не ездить. Ладно, говорим, утром – так утром. Выехали с утра. Час едем, пытаюсь понять, что опасного в этой дороге – на Военно-Грузинскую никак не тянет. Две полосы в каждую сторону, хорошая обочина, добротный асфальт, машин мало. Спрашиваю, иранец говорит – дык, движение совместное – туда и обратно без разделительного барьера. Вот так опасная дорога!
Местность иранская – большей частью гористая полупустыня. Там где мы были, по крайней мере. Километрах в 50 от Тегерана присутствует здоровенное солёное озеро. Издали выглядит огромным белым пятном. Были в городишке Ку-Намак. Оказалось, что неподалёку имеется небольшая гора, вся в белых полосках соли, а «ку-намак» – это и есть солёная гора. При пересечении страны поразило то, что постоянно на этом пейзаже появлялись хвойные оазисы – высаженные сосны, ели, лиственницы. В одном оазисе мы жили. Там по земле по всей площади в несколько гектар была протянута спецкишка, из которой по графику велось орошение растительности. Растительность разная – от упомянутых ёлок, до роз и фикусов. На юге страны свободно растут персиковые деревья и апельсиновые. Оливковые деревья растут и на севере. Подобную ситуацию с растительностью наблюдал ещё в Туркмении – местность там похожая, деревьев нет. Вот они и высаживают рядами поперёк пустыни – смотрится забавно.
Страна мусульманская, но, видимо, без фанатизма. Мужчины в футболках на улице попадались редко – в основном ходят в рубашках. Женщины носят платки, редко и большей частью в глубинке попадались одетые в паранджу и балдахин до земли. Юбок не носят – всё больше в джинсах.
Но когда пришли в гости к одному иранцу – там его жена и дочь ходили без платков, даже при нас, русских. В автобусах ездят отдельно – правая половина для мужчин, левая – для женщин. Негусто ходят парами – мальчик и девочка. Ходят, конечно, но попадались нечасто. Был один прецедент. Наш иранский представитель выделил нам двух девушек в качестве гидов-переводчиков. Переводчицы из них были никакие – они русский знали хуже, чем я фарси. Но по Тегерану в несколько мест сводили. Так вот однажды подходит какая-то пожилая женщина и начинает этим девушкам что-то злобно высказывать, зыркая в нашу сторону и тыча пальцем. Позже выяснилось, что она, видимо, подумала нехорошее. И выговаривала в том смысле, что нечего с этими шастать. Толи неверные, толи чего ещё. Больше таких случаев не было.
Вообще население относилось добродушно. Никаких проблем не было. Даже когда одни ходили, без иранских провожатых. По дороге из Шираза завезли нас в Персеполь на экскурсию. Местный экскурсовод богатырских габаритов так шпарил на инглише, что я чуть не сдурел от натуги, поспевая за ним. Место отличное, древние развалины, захоронения в скале. В скалу не пускают – можно только через решёточку на входе посмотреть внутрь. По мере сил всё реставрируется. Но как-то очень неспешно.
Рассказали про упыря Македонского – как он пришёл и всё там развалил, сжёг, персов порезал и сбёг на завоевание Индии. Бродим, смотрим, тут подходит группа молодых людей, один присматривался к нам, присматривался, потом приблизился, жестикулирует, говорит «шурави», «шурави», «хейли мамнун». Видим – похоже, афганец. У иранца нашего провожатого спрашиваем, он с ними общается и нам объясняет: да, афганцы, поняли, что вы русские, спасибо, мол, вам говорят, сфотографироваться хотят. Ну, сфотографировались, конечно. Такое дело.
В кафе и ресторанах Ирана делают шашлык – у них кебаб. Куриный и бараний. Особенно понравилось так называемое «кубидэ». Что-то вроде отбивной баранины на шампуре, одним длинным куском. Было замечено, что в самой простой забегаловке, по крайней мере, в столице, готовили этот шашлык гораздо лучше, чем во многих подобных заведениях Москвы.
То, что они называют супом – это маленькая миска какого-то жидкого салата с бобами. Не очень вкусного. Нормального супа там поели только дважды – бульон с ягнячьей ногой. Отличная штука. А на закуску к еде они едят сметану с укропом или что-то вроде того.
Как-то сводили в ресторан, где давали национальное иранское блюдо – типа супа-харчо из курдючного сала, только не острого. Очень жирный суп, не особенно вкусный. Из газировки повсеместно употребляют пепси-колу и фанту, сделанную, видимо, по лицензии. Вкус и цвет – такой же, но на бутылке на фарси написано. Распитие чая – национальное иранское времяпрепровождение! Например, приехал на компрессорную грузовик с оборудованием. Иранцы говорят, пойдёмте, мол, чайку дрябнем. Мы им – давайте сперва разгрузимся, а потом спокойно попьём. А иранцы нам опять – не, давайте сначала чайку. Сидим, пьём с иранцами чай. Ждём. И так – постоянно. Приходишь на переговоры – сначала чай. Это у них обязательный ритуал. Лучше не отказываться. Как-то из нашей бригады в пять человек чаёк попило только двое. Так потом это возымело нехилый резонанс. Обиделись.
Употребление спиртных напитков в стране запрещено. Кругом продаётся только безалкогольное пиво. Однако, как нам объяснили, на «чёрном» рынке можно купить всё – от бутылки водки до слона. Ну и, правда – побывали в гостях у иранца, так он угощал виски. Лично я был единственным непьющим в бригаде, а мужики иногда мечтательно причмокивали, вспоминая хорошую водовку. Уже под конец пребывания, один гражданин из российского консульства приволок две пластиковых бутылки по полтора литра с разведённым лимонным соком спиртом. Вот тогда мужики дрябнули основательно – с пьяными беседами, опрокидыванием чашек и последующим бодуном.
Местные сласти довольно необычны. Много эдакой карамели с добавлением, кажется, всего на свете – фисташек, кешью, кунжута, каких-то ягод. Вкус неплохой, но зубы сломаешь, пока это сгрызёшь. Конфет в нашем понимании не видел. Были такие сахарные шарики, в Союзе часто ел, в детстве. Ну и разнообразная нуга, щербет, подобие халвы. Фруктов много. Арбузы, дыни, бананы, апельсины, манго и т.д. Но вот клубника – невкусная и портится быстро. Огурцы тоже какие-то пресные. Кстати, выяснилось, что у них огурец порезанный – овощ, а непорезанный – фрукт. А мы сперва голову ломали: чего это они нам вместе с яблоками и бананами огурцы кладут? Попробовал там сладкие лимоны. Цвет у них такой бледно-бледно жёлтый, почти белый. И вкус не то что бы сладкий, а слабо сладкий, почти пресный. Никому из наших не понравилось, я один их ел!
Видимо, в Иране имеют место быть некие клановые отношения. Чей клан считается лучше – представитель того клана и пользуется определёнными преимуществами. Как то: при приёме на работу, при распределении всяческих благ, имеет решающее слово и т.д. Лично меня очень поразило две вещи. В Ширазе вместе с нашей бригадой присутствовал ответственный за нашу работу иранец из Тегерана. Специалист государственного масштаба и вообще главный по данному виду работ в Иране. На транспортной базе, где у нас был перевалочный пункт, случился обеденный перерыв. Мы смотрим – весь персонал базы столпился у дверей столовой. Спрашиваем, чего это они? Обед ещё не подвезли? А нам говорят – нет, мол, специалист государственного масштаба ещё не подъехал, а без него обедать начинать нельзя, раз уж он сам здесь будет обедать. Вот так-то. Обед у них полчаса. Специалист опоздал на 15 минут – итого у всех на обед осталось 15 минут.
А вторая вещь – то, что инженеры не обедают вместе с, например, водителями. У нас был водитель — мистер Явари его звали. Смотрим, он заходит в столовку. Мы ему рукой машем – мол, иди к нам, место есть. А он улыбается, тоже машет и уходит за другой стол. Говорим прикреплённому к нам иранцу, пусть, мол, мистера Явари позовёт – а он отвечает, нет, мистер Явари должен отдельно кушать.
Один раз интересно получилось. Были у нас такие приборы – маркерами зовутся. Его надо на земле ставить, но не закапывать, максимум прикрыть чем-то. И вот в установке этих маркеров помогал нам один иранец, инженер из Тегерана. Ему объяснили, что маркеры закапывать ну никак нельзя, надо что-то придумать. А он взял лопату и стал копать яму. Мой недоумённый вопрос: «What are you doing?» иранец воспринял неожиданно. Он говорит «Sorry, мол, мистер Сергей, но, хоть я и инженер, однако вынужден вот землю копать». Мы вообще в осадок выпали. Ну, во-первых, я не то имел в виду! А во-вторых, у нас, например, в бригаде все друг другу помогали – и грязищу счищать, и гайки крутить. Хотя это вроде как обязанность кого-то одного. Так хотя бы быстрее получается. А тут – эвона как, «хоть и инженер, но вынужден землю копать».
Чтобы женщину взять в жёны, жениху надо сперва заплатить калым родителям. Как я понял, он серьёзно разнится в зависимости от социального положения. На уровне средней руки иранских инженеров – 10-20 тысяч долларов. Выходит, проблематично в Иране жениться или замуж выйти – не каждый сдюжит, прямо скажем. Один иранец как-то горевал, что нынче – оно не того как-то. Денежек платят маловато, да и вообще – раньше трава, понятно, зеленее была. Вот, говорит, до революции 1979-го года я получал пять тыщ Джорджей Вашингтонов. А теперь, говорит, жалких три тыщи пятьсот! Правда, всё время мотается по командировкам, в том числе, например, в Германию. Но это всё не в счёт!!! Плохо говорит. Спросили про командировочные. Говорит, самые маленькие – 120 долларов. Это по Ирану командировка. Потом огласили ему наши зарплаты и командировочные – иранец, выпучив глаза, очень удивлялся и долго думал.
Как-то повезли нас в один из шахских дворцов на экскурсию. Скромный домик, ни разу не Эрмитаж или там Зимний. Убранство неказистое. Объяснили, что тут всё скромно, как и в других дворцах шаха потому, что он барахлишко шустро вывез самолётом – золотые слитки там, бриллиантовые диадемы, картины. Под конец командировки выяснилось, что у нас проблемы с визами – они просрочены, и выехать нам не дадут. Процесс оформления в кратчайшие сроки – дело хитрое, с уговорами и раздачей взяток уполномоченным лицам. Ну и кратчайшие сроки – это, как выяснилось, неделя. Билеты на самолёт четыре, кажется, раза меняли.
Перед поездкой изучил глобус Ирана. Города запомнил, ориентиры на местности. По факту выяснилось, что русские названия, как водится, несколько отличаются от того, как говорят аборигены. Несколько примеров. Тегеран оказался Тэграном, причём «г» — мягкая южнорусская. Исфахан оказался Эсфаханом, с ударением на первый слог. Хамадан – Хамедан. Эрак – Арак. Урмия – Урумия. Саве – Савех, последняя «х», правда, такая — едва слышная. Кум – нечто среднее между Кум и Ком. Шираз – Щираз. Бушир – Бущером. Высочайшая гора Ирана Демавенд – Дамаванд (у них даже вода в бутылках с таким названием есть).
Деньги в Иране – риалы. На 2005-й год официальный курс был 8500 риалов за доллар. На деститысячной купюре нарисован Рухолла Хомейни и гора Дамаванд. Мы в первый же день махнули немного долларов на риалы – пачки получились знатные. К сожалению, уже забыл, что сколько стоит. Помню, что двухместный номер в четырёхзвёздной гостинице обошёлся в 70 долларов за сутки, еда в стоимость не входила. В Иране наши мобильники оказались бесполезными – у них там другой частотный диапазон. А приобрести иранский мобильник с иранской же «симкой» оказалось проблемой непосильной – какая-то очень сложная процедура. Пользовались по случаю служебным телефоном одного из сотрудников НИГК.
В Хамедане созерцали большие таблички с клинописью. Повествовали таблички о Дариях, Ксерксе и Артаксерксе. Рядом присутствовал водопад и речушка, проистекающая от него, загаженная основательно всяким мусором. Стало понятно, что в Иране живут те же люди, что и у нас!!!
Собственно, сапоги в Индийском океане чуть-чуть не помыли. От городка Казерун, где мы некоторое время жили, до Бушира на Персидском заливе километров 130-150 всего оставалось.
Новости
VIP
