В феврале 2009 года случилось мне побывать в служебной командировке в ЮАР. По планам нашей компании я должен был пройти некоторый треннинг в нашем офисе в Йоханнесбурге (ближе «тренеров» не нашлось).
Я, закончивший школу еще в Советском Союзе, прекрасно знал, что ЮАР – это апартеид. Как и все советские дети, я участвовал в митингах в защиту Нельсона Манделы и всячески поддерживал экономические санкции против этой страны. Когда в 1993 году освобожденный Мандела вместе с освободившим его Де Клерком получили Нобелевскую премию мира, я радовался вместе с южноафриканским народом.
Когда же в феврале 2009 года мне сообщили, что я еду в ЮАР, я вдруг понял, что не имею ни малейшего представления, что происходило в ЮАР последние 16 лет.
Изучение русскоязычных (и не очень) интернет-ресурсов Южной Африки натолкнуло меня на мысль, что главный принцип беспроблемного пребывания в ЮАР следующий: «Собак и ружья оставляем дома, из автобуса не выходить». Хотя, кто предупрежден, тот вооружен! Я собрал всю минимально необходимую информацию о стране и принялся паковать чемодан.
Поскольку, прямого авиасообщения между Россией и ЮАР не существует, то добираться мне предстояло окольным путем. Надо было только выбрать: каким? Оказалось, что приемлемых путей не так много: «Люфтганза», «Свис», «Эмираты», Египетские авиалинии и, может, еще кто-то. Египетский вариант исключили сразу. А поскольку, «Эмираты» оказались дешевле «немцев» и «швейцарцев», то и отправили меня через Дубай.
Тут оказалось, что Южная Африка – это хоть и не Америка, но тоже не за углом. Пять часов от Москвы до Дубая, и восемь часов от Дубая до Йоханнесбурга. Ну и пересадка сколько-то времени занимает. Но при этом, в отличие от Америки или Австралии, никакого тебе jetlag’а: время Йоханнесбурга отличается от московского на один час. Спасибо и на этом.
По поводу перелета могу сказать только одно: летайте «Эмиратами»!
По прибытии в аэропорт города Йоханнесбурга первое, на что я обратил внимание, был пункт вакцинации от какой-то местной лихорадки. Но это только для тех, кто едет в определенные районы ЮАР. В Йоханнесбурге или Претории не требуется. Но наводит на мысли. Паспортный контроль ничем не запомнился. Запомнился обмен валюты.
Прежде, чем покинуть аэропорт, я обменял часть наличных долларов на местную валюту – рэнды. Хорошая, кстати, валюта – крепкая. Не то, что в соседней Зимбабве, которая, кстати, мечтает сделать южноафриканский рэнд своей государственной валютой. На момент моего визита в ЮАР курс рэнда был крайне удобен для калькуляций и запоминания: 1 рэнд был практически равен трем рублям, а 10 рэндов – одному доллару. Интернет-ресурсы убеждали меня, что валюту лучше поменять прямо в аэропорту. По банкам в ЮАР особо не набегаешься, а в торговых центрах обменный курс похуже. Сказать по правде, и в аэропорту мне курс не очень-то понравился: за 200 долларов мне дали только 1800 рэндов. Помимо обменного курса, часть денег съела некая комиссия за обмен. Это был первый и последний раз, когда я менял валюту в обменнике. В дальнейшем, я либо платил кредиткой, либо менял деньги прямо по месту жительства. Причем, по курсу 1 к 10 без всякой комиссии. Кстати, еще в России я с удивлением узнал, что рэнды относятся к тем валютам, обменный курс которых ЦБ РФ устанавливает раз в месяц. Не знал, что такое бывает.
На выходе из «багажного отделения» меня встречал Энтони – хозяин апартаментов, в которых мне предстояло жить две недели. Я заранее списался с ним и его женой – Сью, чтобы сообщить о времени прибытия и задать некоторые вопросы. Упаковавшись в машину, мы отправились в дорогу. Было чудесное летнее южноафриканское воскресное утро.
Из аэропорта в Ривонию (не то пригород Йоханнесбурга, не то район) ехали минут 40. Все это, конечно, было тщательно заснято на видео и кое что отщелкано моей «аналоговой» зеркалкой. Поскольку, сканер у меня не очень, и нечем сканировать негативы, то в цифровом виде у меня есть только фотографии, сделанные цифровой видеокамерой, и обработанные затем «напильником». Получилось лучше, чем мобильником.
По дороге «домой» в глаза сразу бросились две вещи: повсеместные дорожные работы и заборы с колючей проволокой. Вообще, дороги в ЮАР хорошие (хоть и левосторонние). Но сейчас их делают еще лучше, повсеместно расширяя. Причина одна – предстоящий чемпионат мира по футболу. Вдоль дороги N1 ровными рядами стоят IT-шные офисы: HP, Xerox, Samsung и т.п. Ну чисто Силиконовая Долина! Очень пейзаж похож. Вот только в Калифорнии нет бетонных заборов с колючей проволокой под током. В ЮАР (сколько я видел) они практически везде. Все комьюнити, апартаменты, офисы обнесены высокими заборами, увенчанными колючей (или не очень) проволокой под током. И заборы эти вовсе не от диких животных.
Жить мне предстояло в так называемом Guest House. Это некая обнесенная забором территория. На территории пять гостевых апартаментов, кухня-столовая и хозяйский дом. Все это окнами во внутренний двор с маленьким садом и бассейном. Принадлежит это одной семье Оливеров, состоящей из папы-мамы и двух сыновей-подростков. Кроме хозяев имеется повариха, горничная и садовник. Черные, конечно. В ЮАР вся прислуга черная. Черная прислуга в том или ином виде есть во многих белых домах. Наоборот не бывает. Сам Guest House находится на территории некоего городка, огороженного общим забором и со шлагбаумом на въезде. Рядом сидит черный южноафриканец и впускает-выпускает.
Кстати, про белых и черных. В ЮАР одиннадцать государственных языков! И среди них, кроме африкаанс, банту и зулу есть и английский. Белые – это в основном африканеры (потомки немцев, голландцев и прочих) и немножко англичане (нашего брата там тоже есть, русскую православную церковь под Йоханнесбургом недавно поставили). Черные – это банту, зулу и все остальные. Африканеры говорят на африкаанс. Очень странный язык. Один знакомый африканер сказал мне, что комфортней всего за границей он чувствовал себя в Бельгии: понимал всех без переводчика. В общем, африкаанс – это откуда-то оттуда. На английском говорят все: и белые и черные. Поэтому, языкового барьера я в ЮАР не чувствовал.
Хозяева – африканеры – оказались вполне любезные. А апартаменты вполне комфортные: спальня, ванная, холодильник с холодным пивом (за доплату). На журнальном столике меня встречал маленький презент: бутылочка миндального ликера (растянул на две недели). Во дворе был небольшой, но приятный бассейн. Не искупаться в феврале в бассейне я просто не мог! И не мог так все две недели, чем очень удивлял местных постояльцев и прислугу. Кроме меня в бассейне купались только хозяйские собаки. Они, кстати, сразу меня признали.
Проживание у меня было, что называется, «постель и завтрак». За умеренную плату можно было получить и приличный ужин прямо в номер (6-7$). Так же, за отдельную плату, можно было попросить хозяев отвезти-привезти меня куда-нибудь. Трансфер в аэропорт стоил 13$, а доехать до какого-нибудь шопинга-развлечения – 5-6$.
Тут надо заметить, что машины, чтобы раскатывать, у меня не было, да я бы и не стал: левостороннее движение, незнакомая территория и традиции. В офис меня возили-привозили коллеги, а вот по личному плану приходилось самому обходиться. Общественный транспорт в ЮАР не очень развит. В основном, это так называемые «черные такси». Близкий аналог наших «бешенных» маршруток. С той только разницей, что белые на них не ездят вообще. Есть обычные такси, но совсем за другие деньги. Честно говоря, не пробовал.
По поводу южноафриканского автопарка хотелось бы сказать пару слов. Это не Европа, не Америка и не Россия. Судите сами: в продаже имеются китайские Чери. При этом, привычные нам фирмы-производители предлагают не совсем обычный ассортимент. Опель, например, продает только Корсу и Астру. Зато, Тойота – все что и у нас (кроме Камри), плюс громадную Аванзу и Ярис-седан. А Ленд Крузер бывает не только 200, но и 76! Тот самый старенький Крузер, что так любят показывать в фильмах про Африку. Фольксваген только что снял с производства в ЮАР Гольф – внимание! – первого поколения. Назывался он в ЮАР Фольксваген Сити. При этом, практически не предлагается автомобилей с автоматом. В основном – ручка. Ассортимент Астон Мартинов обычный.
Поскольку, сидеть в незнакомом месте в четырех стенах я не люблю, то сразу же по приезду решил прогуляться. Причем, желательно, без последствий. Поговорив со своими гостеприимными хозяевами, я понял, что просто так гулять по городу не стоит. В торговом центре, кино, ресторане – сколько угодно. А вот так просто по городу – не стоит. Да, есть места (Стэндтон или Кейптаун, например), где можно и по городу пройтись. А вот в Ривонии не надо. Ну, мало ли что случиться может среди бела дня! Могут деньги отнять или камеру, если зазеваешься. Вообще-то, я не видел, чтобы белые где-то ходили просто так по улице. Черные да, на каждом перекрестке стоят посреди дороги и что-нибудь втюхивают.
В общем, я спросил: «Где тут у вас сувениры?», и меня отвезли в Rosebank Mall. Там я прекрасно пообедал большим куском мяса с вином и огляделся: что почем? Сложилось впечатление, что еда и одежда дешевле, чем у нас. CD/DVD – по-разному: старые диски можно купить за 6-9$, а новейшие можно и за 20$ найти.
Долго и безуспешно искал себе пробковый колониальный шлем на память (как у Пуговкина в «Операции Ы»). Ни в дешевых, ни в дорогих сувенирных магазинах не встречал. Прикупил себе картин с африканскими пейзажами, да магнитиков на холодильник. В общем, с пользой провел первый день в Южной Африке.
Наутро в понедельник за мной заехал Уильям – мой южноафриканский коллега (африканер, конечно), который должен был проводить со мной тренинг. Оказалось, что до офиса мне пешком минут 15. Но ходить, все-таки, не стоит. Возить будут.
Заезд в офис произвел неизгладимое впечатление:
- подъехали к офису, дистанционно открыли массивные железные ворота;
- заехали на территорию офиса, закрыли ворота;
- дистанционно открыли ворота в подземный гараж, заехали;
- закрыли въезд в гараж, вышли из машины, заперли;
- открыли электронным ключом вход в офис, зашли, закрылись.
Все, чувствуй себя как дома! На входе миловидная черная секретарша, улыбается как Уитни Хьюстон.
Сразу показали, где столовая. Это чтоб я по городу в поисках пожрать не бегал. Южноафриканский офис – единственный, в нашей конторе, где за счет компании можно перекусить. Еда – не бог весть: чай-кофе, фрукты и сэндвичи. Но, с голоду не умрешь. Особенно при плотном завтраке и сытном ужине. Есть даже отдельный холодильник с халявным пивом. Но я ни разу не видел, чтобы кто-то осуществлял подход к нему. Говорят, по пятницам бывает. Тогда же расчехляются два биллиардных стола.
Про офис утомлять не буду, я тут про другое рассказываю. Замечу только, что кого бы я ни встретил в офисе (включая Генерального), все обращались ко мне по имени, проявляли неподдельный интерес. Как оказалось, перед моим прибытием Генеральный разослал всем письма: к нам приезжает парень из Москвы, будьте гостеприимны. Подавляющее число сотрудников – африканеры. Есть пара русских, индуска и пр. Генеральный директор – чистокровный британский англичанин. Как эти потомки буров его не линчевали до сих пор – неизвестно. Черных среди инженерно-технического персонала компании не встречается.
Однажды стоял на кухне – делал сэндвич. Рядом примостились несколько африканеров, болтали что-то на своем, на английском (в моем присутствии они всегда переходили с африкаанс на английский). Вдруг, одна дама меня спрашивает: «Ну как тебе в Южной Африке, ничего не удивляет?» Я сразу понял, что она имеет в виду, но ответил: «Да я еще толком ничего не успел увидеть». На что она сказала остальным: «Наш русский коллега очень тактичен».
Неделя прошла незаметно: утром – завтрак, днем – офис, вечером – бассейн, ужин, звонок по скайпу домой. Стал выяснять: чем можно заняться в выходные? Уильям с Фионой (тамошний мега-эксперт) вызвались свозить меня на сафари в национальный парк. Договорились на субботу. В субботу утром Уильям приехал и сказал, что должен ехать в офис. Но он может отвезти меня в Standton City Shopping Center. Перенесли сафари на воскресенье и поехали в Стэндтон.
Когда в Южной Африке отменили апартеид, и черное население получило право жить там же, где и белое, белые быстренько убежали с насиженных мест и выстроили себе новые города. Йоханнесбург – это теперь черный город, а Стэндтон – белый. Это финансовая столица всей Африки. Тут африканская Stock Exchange. Тут можно ходить с камерой по улице, и никто не пристанет. Можно зайти в безлюдный салон Aston Martin или BMW. Как ни странно, тут же, в двух шагах от биржи и торгового центра, есть площадь Нельсона Манделы. Наверное, чтоб не расслаблялись.
По дороге в шопинг центр посмотрел уличное шоу «голосуйте за нашего нового черного президента». Белые, что характерно, голосуют за черного кандидата. Потому что больше-то голосовать не за кого: оба кандидата – черные.
С мыслями о судьбах Африки добрел до шопинга. Стэндтон – место недешевое. Ограничился покупкой режиссерской версии «Black Hawk Down». Пробкового шлема нет. В одном дорогом сувенирном магазине продавщица мне сказала: «Это Вы вряд ли найдете. Это очень дорого». Успокоенный, пошел в кино. На день святого Валентина южноафриканские коллеги подарили мне два кино-ваучера. Жена, к сожалению, осталась в России, и я, как дурак, пошел в кино один. «Операция Валькирия». Больше вообще смотреть было нечего. Весь фильм сидел и недоумевал: неужто будет «хэппи-энд»? Но нет, всех расстрляли. Что было ясно еще из киноэпопеи «Освобождение». От огорчения второй ваучер вообще оприходовать не стал. Дождался Уильяма и поехал домой.
В воскресенье с утра заехали Уильям с Фионой и сообщили мне о насыщенной программе: музей Человечества Mareopeng, Стеркфонтейновские пещеры и природный заповедник Rhino and Lions. Человек разумный, как известно, зародился в Африке. Поэтому, африканцы, недолго думая, решили открыть музей человечества. В многочисленных залах музея собраны экспонаты (подлинные и разнообразные подделки), повествующие об истории планета Земля, о зарождении на ней жизни и появлении человека разумного. Все очень красиво и современно. Но как-то не впечатлило.
После музея поехали в Стеркфонтейновские пещеры. В этих пещерах, вроде, когда-то добывали золото. Но экскурсоводы больше напирают на демонстрацию различных геологических слоев и всяких окаменелостей в стенах пещеры. Снимать там что либо довольно проблематично: темно. Нормальных фоток у меня в пещерах не получилось. Сами пещеры, конечно, впечатляют. Особенно, когда протискиваешься в очередной зал на четырех точках. Выбираться из пещеры, вверх по лестнице, было уже трудновато. В общем, пещеры я посетил!
Последним (но наиболее важным!) пунктом нашей программы был национальный парк «Львы и носороги». Это огороженная территория, поделенная на сектора, в которых обитают в естественных условиях разнообразные животные. Мы сразу же двинули во львиный сектор: вроде как по времени подходило время кормежки. Довольно скоро мы увидели круглую площадку, опоясанную кольцевой дорожкой. В центре поляны лежал, как мне сказали, свеженький ослик. Как раз к нашему появлению из буша появилась львица и двинулась в центр круга. Тут со всех сторон повыезжали разнообразные авто и встали вкруговую. Разбились по интересам: львица ест, туристы снимают видео. Говорят, не так давно пара туристов (не то японцы, не то корейцы) вышли из машины поснимать поближе, как лев ест ослятину. От азиатской ослятины лев тоже отказываться не стал: сожрал идиотов за милую душу. По дороге из львиного сектора к носорогам наблюдали разнообразных страусов, антилоп и кабанов разной размерности. А когда посреди дороги появился носорог, мирно пощипывающий травку, я предложил уже закончить экскурсию: был он огромен. Я сразу вспомнил, что при столкновении авто с носорогом выигрывает носорог. Но на этот раз обошлось.
Птичка в кадре не случайно: это специальная птичка, которая чистит носорога от паразитов.
Насмотревшись на всяких тварей, поехали в зону отдыха. Оказалось, что мои африканские товарищи запаслись колбасками для барбекю, углем, овощами и напитками. В зоне отдыха стоят специальные мангалы для посетителей: приезжаешь и жаришь что тебе надо. К сожалению, к этому моменту аккумулятор моей камеры совсем разрядился, и я не заснял то, что поразило меня больше всего: среди людей запросто расхаживала огромная птица марабу со здоровенным клювом. Никто на нее внимания не обращал, и она ни к кому не приставала. У нас вот так вот запросто марабу не ходят. Насытившись, отправились на болота посмотреть на бегемота. Фыркают они в своей жиже отменно. Глядя на эту неповоротливую тушу, ни за что не подумаешь, что бегемот – самое опасное животное Африки: от него людей погибло больше, чем от кого бы то ни было. Домой меня вернули уже ночью. Не забыл посетить бассейн. Собаки приветливо тявкали на берегу.
Вторая рабочая неделя не добавила к моим впечатлениям ничего: обычная рабочая рутина. Ближе к концу недели я сказал Фионе с Уильямом, что хотел бы отблагодарить их за все и пригласил их в ресторан, какой они сами пожелают. Договорились, что в пятницу вечером они за мной заедут. Место, в которое они меня отвезли называется Montecasino. Это центр семейного досуга, в центре которого находится казино, а вокруг магазины, кинотеатры, детский парк, многочисленные рестораны и т.п. Стилизовано это все под старый итальянский городок под огромным потолком. На потолке нарисовано небо, а под небом старые узкие улочки. Поперек улочек на уровне второго этажа на бельевых веревках развешаны трусы и лифчики. У дверей магазинов стоят старенькие Фиатики и Альфа-Ромео. Изумительное место. Я водил коллег по кругу часа полтора, выбирая ресторан. В конце концов, остановился на «Meat Co.» Когда я думаю «что бы съесть?», я почти всегда выбираю мясо!
За стаканчиком красного вина говорили про всякое. Я своих африканеров убил наповал, припомнив, что Зимбабве раньше называлось Родезией. Они выпучились и сказали, что большинство европейцев или американцев не знают, где ЮАР находится, а про Родезию вообще никогда не слышали. Но у нас-то в школе политинформация хорошо была поставлена. И когда они оба пытались припомнить фамилию своего президента, предшествовавшего Де Клерку, я как бы походя заметил, что это был Бота. Тут их прорвало, и они бросились говорить о наболевшем. Рассказывали про то, как было раньше, про то, что стало. Уильям рассказывал, как был в командировке в Иране, а Фиона про то, как ее хотели послать в Иран, но она сказала, что родилась в США, и вопрос сам собой закрылся. Оказывается, что санкции санкциями, но деньги-то не пахнут. И американские компании посылают в Иран (через дочерние фирмы или субконтракторов) иностранных специалистов (африканеров, например), чтобы вести бизнес в Иране. Уильяму, кстати, в Иране понравилось. А в Англии, например, нет. Англичан он незатейливо называл заносчивыми ублюдками. И оба они нелестно отзывались о Штатах. Был удивлен.
Мне так понравилось в «Монтеказино», что я решил провести воскресенье – свой последний день в ЮАР – в этом уютном местечке. А в субботу Уильям вызвался свозить меня в столицу ЮАР – Преторию. От нас это было километров 60.
Сказано – сделано. В субботу утром мы отправились в Преторию. На въезде в город я сказал, что у нас на въезде в Москву стоят огромные буквы «МОСКВА», чтобы всем было ясно, что уже вот оно. «А у вас что-то ПРЕТОРИИ не видно!» На это Уильям мне сказал, что черное большинство решило переименовать Преторию в Тсване. Вот и поснимали все указатели. Скоро и страну, говорят, переименуют. За разговорами достигли центра города. Исторический центр Претории прекрасен! Я было собрался выйти поснимать, но Уильям строжайше запретил мне это делать. Приглядевшись, я заметил, что на улицах нет ни одного белого лица или хотя бы индуса (в самолете, кстати, чуть не полсалона индусов и арабов было). Я решил прислушаться к совету. Вскоре, на одном из перекрестков, пока мы стояли на красный, на капот к нам упал один из коренных жителей и начал яростно намыливать лобовой стекло. Уильям отчаянно закричал на него, но непрошеный мойщик закончил свое «черное» дело и стал требовать денег. «Я не просил тебя об этом!» — попытался урезонить его Уильям. После этого они довольно импрессивно обменялись матюгами («Фока! Фока!»). Когда мы отъехали, Уильям покраснел, глядя на меня, и извинился за свое поведение. Я его успокоил, сказав, что сказал бы то же самое.
Покрутились еще немного по центру, объезжая многочисленные «черные такси», которые останавливаются прямо посреди дороги и включают аварийки, подбирая пассажиров. Я подумал, что если старый центр Претории очень похож на какую-нибудь европейскую столицу, то бизнес-районы больше напоминают Штаты. Даже огромные транспаранты Microsoft с непременным черным пользователем присутствуют. Вокруг президентского дворца разбит замечательный парк, на травке которого лежат черные полицейские и поедают свои гамбургеры. Белые полицейские мне, что-то, нигде в ЮАР не встречались.
После посещения исторического центра Претории, мы выдвинулись в сторону местного торгового центра, дабы я мог перед отъездом купить семье кой-каких подарков. Центр как центр, ничего особенного. С той только особенностью, что торговцы бриллиантами занимают довольно существенную часть торговых площадей. Удивила такая вещь: практически везде можно купить бриллиант. Но вывезти его из страны в таком виде нельзя! Только как часть ювелирного украшения! Перстня, например. План закупиться дешевыми бриллиантами и перепродать в Москве втридорога пошел прахом!!!
На выходе Уильям мне сообщил, что его родители приглашают нас на обед. Тут неподалеку. Ну, кто ж откажется посмотреть, как живет простая фермерская семья африкаанс? Тут должен заметить, что все молодые африканеры, которые мне встречались, независимо от их профессии и рода деятельности, мечтали на старости лет обзавестись своей собственной фермой! Многие пробовали пожить в Англии, Канаде или Штатах, но не прижились. Все возвращаются в ЮАР и копят денежки на свою ферму. По дороге к родителям, Уильям рассказывал, как он рос на ферме, ловил змей и ходил в буш. И как он бросит эту долбанную работу и купит себе ферму. Бур – он, как говорится, и в Африке бур!
И опять был вечер, и было барбекю с пивом. Приняли меня очень приветливо. Хозяин дома сказал, что мечтает посетить Россию и спросил, в какое время года это лучше сделать? Поговорили немного о России, о Канаде, в которой отец Уильяма прожил несколько лет, о бриллиантах. Сложилось впечатление, что каждый житель ЮАР – мегаэксперт в бриллиантах. Глядя на камушек или какое-нибудь кольцо с камнем, они могут довольно точно назвать его цену. Рассказали мне, что вся восточная часть ЮАР – это вообще чуть не закрытая зона, и бриллианты там чуть не на земле валяются. Говорят, что стоит в восточной Южной Африке просто остановится на дороге, как через пять минут подъезжает патруль и выясняет: чем это ты тут занимаешься? Не бриллианты ли в кошелку собираешь?
В доме, в гостиной, на стене висело старое фото. На ней молодой еще папа-призывник в новенькой форме со своими однополчанами не то в Намибии, не то в Анголе. Мне сразу вспомнился наш майор Меринов с военной кафедры: он когда-то был военным советником в Анголе. Там он вместе со своей семьей попал под юаровскую бомбежку. Его сын умер от ран много лет спустя, как раз, когда мы учились на кафедре. Хозяину дома я об этом рассказывать не стал. Совершенно бесполезно объяснять африканеру, что делали русские и кубинцы в Анголе. Любой африканер уверен, что русским в Анголе делать нечего. Былой стены между русскими и белыми африканцами уже нет, но история осталась у каждого своя. При этом, африканеры искренне интересуются Россией и с удивлением слушают рассказы про мое «коммунистическое» детство. Многие естественные для нас вещи для них – настоящее откровение. Рассказы про бесплатное жилье и медицину, гарантированную работу и счастливое детство просто в ступор приводят. Они, в свою очередь, сетуют, что нынче жизнь в Южной Африке уже не та. Если, например, черный убивает белого, то это криминал. А если белый черного – это расизм. Короче, отменить апартеид отменили, но он никуда не делся, а просто видоизменился. Хорошо, в общем, посидели.
Домой возвращались уже в темноте, под раскаты грома. Гроза была жуткая. Я таких в жизни своей не видел. А в Южной Африке в феврале месяце такие грозы каждый день! Все две недели, что я был в ЮАР, сценарий был один и тот же: утром и днем – жара и солнце, а вечером – жуткая гроза. С Уильямом расстались очень душевно, как старые друзья.
В последний день, воскресенье, я должен был освободить апартаменты до полудня. А самолет у меня был поздно вечером. Я расплатился с хозяевами, оставил у них в углу свои вещички и попросил отвезти меня в Montecasino. У меня было достаточно времени, погулять там, вкусно покушать и докупить последних африканских подарков. На входе в Montecasino охранники тщательно проверяют всех посетителей, прозванивают. Даже если ты вышел на улицу, постоял перед ними и заходишь назад: руки в стороны, мистер, покажите, что у вас в карманах. Рядом со входом специальная камера хранения: для оружия посетителей. Все стволы сдаются туда. И ячейки в том хранилище не пустуют. При этом, наблюдал такую картину. К казино подъехал седан в сопровождении черного джипа с надписью вроде «Montecasino alarm response team». Из седана вышла семья с двумя детьми, а из джипа два белых жилистых автоматчика. И вся эта компания проследовала внутрь. Попытался себе представить, что это за семейный отдых в сопровождении автоматчиков. Играть в казино я не стал, но день пролетел незаметно. Когда в кармане остались последние 11 рэндов, я зашел в бар: пивка попить. Подошел к стойке, и у нас с барменом произошел замечательный диалог:
- Hi! What can I have for eleven rands?
- Pardon?
- I’m leaving South Africa in few hours. I’ve got the very last eleven rands and I want to spend them. Can I have some beer for eleven rands?
- No. I’m sorry but it’s not enough.
- OK. May I have a glass of “Castle”?
- Sure!
- How much?
- Eleven rands.
Я подивился такому обороту, но расплатился и уселся в углу. Местное пиво Castle оказалось замечательным. Я даже взял еще бокальчик, расплатившись кредиткой. Через некоторое время Энтони отвез меня в guest house, где я, попив с хозяевами кофе, распрощался с ними и поехал домой.
Новости
VIP
