ВКурсе: ответы на вопросы про милицию

– Давай сразу определимся: я не представитель МВД, а частное лицо. И выражаю точку зрения этого самого частного лица.

– У тебя же, наверное, остались какие-то друзья в милиции, из тех самых «гоблинов в серых шинелях», с которыми ты продолжаешь общаться?

– Практически все, с кем я служил, уже давно на пенсии. И даже с ними общаюсь мало, ибо работы невпроворот.

– Но ты же, наверняка, следишь за тем, как проходит эта реформа? Насколько она, с твоей точки зрения, реальна? Или это формальный акт?

– На мой взгляд, не только формальный, но еще и бестолковый. Как и практически всё, что у нас делается. Так называемая реформа проводится без какого бы то ни было понимания ситуации, без какого бы то ни было желания достичь реальных целей. Все телодвижения сугубо поверхностные, типа «а давайте новую форму пошьем – и все наладится», что не имеет никакого отношения к нашей жестокой действительности.

– А как ты относишься к законопроекту Госдумы, согласно которому теперь в милиции не могут служить граждане, имевшие судимость? То есть, раньше уголовники могли спокойно служить в МВД?

– Статья 19 Закона «О Милиции» запрещает брать на службу людей, имеющих или имевших судимости. Уголовник не может и не должен блюсти законность. Когда тебя принимают на службу в милицию, о тебе собирают массу самой разнообразной информации. И не только о тебе, но и обо всех твоих родственниках и даже знакомых, проводится глобальная проверка. Для начала ты сам пишешь, кто у тебя родственник и кем он был, кто он есть и чем занимается, а параллельно о тебе собирают информацию оперативными методами, то есть негласно, беседуя с соседями, чем ты занимаешься, с кем ты дружишь... Раньше в милицию не брали даже тех, у кого есть судимые родственники. И если гражданин в прошлом имел проблемы с законом, а его взяли на службу в милицию - это говорит только о том, что в работе милиции как таковой налицо серьезные системные недостатки.

– Возможно, так было в советское время, а потом, в лихие 90-е дали некоторое послабление?

– Допускаю. Когда страну накрыл чудовищный вал уголовщины и бандитизма, который наши СМИ кокетливо называют «лихими девяностыми», служить в милиции никто не хотел. Возможно, какие-то требования по отбору кандидатов и снизили, но мне об этом ничего не известно. Человеку, у которого отец судимый, брат судимый, и вся семья пропитана уголовными традициями и нравами, нечего делать в милиции вообще. Но, конечно, одно дело стабильное советское общество, в котором общественные институты функционируют нормально, а другое дело, когда в обществе начинаются революционные преобразования, когда происходит смешение всех и вся, то и в милицию тоже проникает всякая сволочь. Если при приеме на службу проверку делать безалаберно, а проявления непрофессионализма в родной стране теперь повсеместное, то все эти социальные бурления приводят к тому, что на должности попадают самые разные люди. К примеру, если ранее в управление кадров при ГУВД не брали людей ниже майора и без университетского юридического образования, то в конце 90-х там уже сидели сержанты, мягко говоря, даже без ПТУ за плечами.

Ведь как говорил наш дорогой Иосиф Виссарионович, - кадры решают всё.

А если люди заняты проблемами личного обогащения, а не несением службы, естественно, будет бардак. Выход из этого один: железная дисциплина, стоящая на неотвратимости репрессий.

Мы смотрим в прошлое – в чем причины 37-го года? Именно в этом. Любое социальное преобразование – это жуткое бурление в обществе и абсолютно дикий рост преступности. И люди, которые ответственны за поддержание порядка в обществе, рано или поздно понимают, что надо принимать меры. Вон Владимира Владимирыча спрашивают: что делать с коррупцией? Владимир Владимирыч совершенно здраво отвечает: «Вешать надо... Но это не наши методы».

Если, действительно, по-настоящему заняться наведением порядка, оглянись вокруг и задумайся: сколько народу придется «повесить на столбах»?... То-то и оно.

При этом, милиции такие репрессии коснутся в первую очередь. Потому что милиционеры присягу дают. А это, в общем-то, не шутки. Хотя при нынешних призывах не иметь ни чести, ни совести, другого поведения от людей ждать трудно.

Вот в тридцатые годы личный состав НКВД обнуляли трижды, ибо другими способами различных сволочей было не утихомирить. Жестокое время, жестокие меры – поздно прикладывать компрессы, уже надо резать. Замечу – население горячо поддерживало репрессивные меры, проводимые государством. То же самое и сейчас. Если ты хочешь действительно с этим бороться, то репрессии неизбежны. Без этого никак. Без этого все эти «реформы» и «борьба с коррупцией» – пустой треп.

– Во время скандала с кредитной карточкой с погибшего польского самолета, которую присвоили себе наши ОМОНовцы, меня больше всего поразил тот факт, что из трех этих ОМОНовцев, двое были ранее судимы. То есть с некоторой натяжкой, конечно, но можно предположить, что две трети наших ОМОНовцев – бывшие уголовники...

– Ага, а на месте катастрофы милиционеры ходили с пистолетами и выстрелами в голову добивали выживших – про это поляки тоже рассказывали, у них даже правдивые ролики есть. Никто никакую карточку не крал, это у них сочиняют вместе с остальными баснями про Катынь. А касательно судимостей сотрудников – ну не на ровном же месте запереживал Дмитрий Анатольевич, вводя «пять новых законов». Наверняка в сегодняшней милиции судимые есть, в том числе и в ОМОНе.

– Я тут, когда готовился к нашему разговору, наткнулся на любопытный документ, подписанный главой МВД Рашидом Нургалиевым. Называется он «Об утверждении порядка уведомления в системе МВД России о фактах обращений в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений». Если отбросить витиеватость названия, а выразить мысль своими словами, то министр предлагает своим сотрудникам «стучать» друг на друга, если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет, а по простому – берет взятки...

– У меня такое чувство, что все это пишут люди, которые не имеют никакого отношения к службе. Если ты трудишься внутри организации, то тебе и так видно, кто деньги берет, а кто не берет. И вот это вот предложение доносить на тех, кто берет, оно говорит о том, что руководство МВД вообще не имеет представления о том, что в их организации происходит. Равно как и о том, чем их организация должна заниматься – и как. Они не знают, кто и чем в конторе занят? Они не видят уровня материального благосостояния своих сотрудников? Вот когда участковый или оперуполномоченный приезжает в свой околоток на «лэндкрузере»... Это прекрасно! Это называется коррупция, разложение и взяточничество. Пусть руководство задаст ему вопрос: а где ты столько денег взял? Подержанный купил? Или это мамина машина? Далее все просто. Отчитайся, откуда ты это взял? У мамы взял? А мама твоя пенсионер? Ну вот пусть мама твоя на восемь лет и заедет на нары, а ты дальше честно служи. Для честного милиционера это особенно значимо, когда его мама сидит. Неужели трудно задать такой вопрос? Трудно. Потому что если браться за милицию, значит надо браться и за всех остальных. А за всех остальных браться нельзя, потому что получится 37-ой год. Потому что в поселке «Речник» живут уважаемые люди, потому что трогать их нельзя, потому что любое наведение порядка – это сталинизм.

Подведем черту. Ряд социальных процессов подгонять и ускорять бесполезно, рубить головы и вешать на фонарях – не наши методы. В нынешних условиях предполагается действовать иначе: увеличить зарплаты, социальные пособия, чтобы эти самые милиционеры держались за свои должности, боялись увольнения. Сейчас чем можно заманить в милицию? Отпуском в тридцать суток? Пятнадцать тысяч зарплата – и куда ты на эти деньги поедешь в отпуск? Но это никак не отменяет того, что преступивших закон надо в соответствии с этим самым законом карать. И неизбежность кары – важнейший элемент сдержанности граждан.

– Но мы же знаем, что многие милиционеры зарабатывают совсем не этим. Ловить пьяниц каких-нибудь, наркоманов, шмонать их, это тоже своего рода «профессьон де труа»... Взятки опять же...

– Во-первых, шмонать могут далеко не все. Не на каждой должности есть возможность лезть гражданам в карман. И взятки брать могут не все. Ибо взятки тоже дают далеко не всем. Инспектору по делам несовершеннолетних, например, никто не подарит «мерседес». А несовершеннолетние, с которыми он общается, это дети алкоголиков, папа которых говорит, ну, я-то сидел пять раз, пусть пацан тоже посидит, жизнь поймет. Так что если смотреть в целом, милиционеры по уровню благосостояния очень мало отличаются от остального населения – и те и другие нищие. Но судят о милиции, естественно, по наиболее гнусным представителям, не поспоришь.

Нужна серьезная воля, для того, чтобы все изменить, серьезное руководство. А вот когда министр внутренних дел призывает во всеуслышание граждан – «Если к вам милиционер лезет, бейте его!» – как-то возникают большие сомнения в серьезности этого руководства. Или вот в Приморье какие-то отморозки убивают милиционеров, а практически вся страна в единодушном порыве их поддерживает. Ты смотрел художественный фильм «Храброе сердце»? Там звучит хорошая фраза: покушение на английского солдата – это покушение на английского короля. То есть в Приморье убивают представителей государственной власти, а население это одобряет, поскольку эту саму власть население страны ненавидит. А за что ненавидит? На мой взгляд, причины очевидны. И тут закрадывается страшное подозрение: уж не демократические ли реформы тому причиной? Уж не они ли ведут к дикому росту преступности и чудовищному росту коррупции? Может, дело не в милиции? Может, «в консерватории» что-то не так? Может, пора уже что-то менять радикально? Ну, пока население не поменяло само?

– При этом ментов, этих представителей власти, у нас ненавидят, а саму власть в лице Путина и Медведева вроде как и любят даже. Парадокс?

– Ничего парадоксального. Этот тезис давно известен: царь у нас хороший, бояре – сволочи. Население трудно подозревать в наличии рационального понимания просиходящего вокруг. Население смотрит телевизор, телевизор формирует общественное мнение. Показывают политических лидеров в нужном «свете» – значит, население будет считать их хорошими. А все плохое будет приписывать власти на местах.

Так и живем.

Кому: Miles_Perpetuus, #13

> ДЮ, а почему тебе не нравится выражение "лихие девяностые"?

Да мне мудацкое вообще не нравится.

> Из-за двусмысленности?

Из-за мудацкости.

> Все-таки первоначальное значение слова "лихо" - это "зло".

Говори просто: русского языка не знаю, ни хера не понимаю, но мнение имею.

Кому: Goblin, #27


Ну почему, почему упертых дураков тут банят?

Кому: Miles_Perpetuus, #49

> Ну почему, почему упертых дураков тут банят?

Их везде банят, камрад - не горюй.

Никто не хочет тратить время на общение с идиотами.