Запад остался диким

Виктор Орёл много и интересно пишет об американской действительности, о том, что в реальности там всё совсем не так, как показывают по телевизору или в рекламных буклетах. Он прожил там 20 лет и всё видел собственными глазами...

Запад остался диким

Эвелина Азаева

Нет такого эмигранта, который не пишет книгу хотя бы в голове. Однако на деле наш брат редко выдаёт что-то, заслуживающее внимания: богатыри, увы, почему-то не мы. И вот передо мной книга, которую я прочитала взахлёб. Это «Америка, такая, какая она», жителя Лас-Вегаса Виктора Орла.

Я не буду политкорректно писать, что, дескать, автор написал спорную вещь, и выводы книги – его личное мнение. На мой взгляд, это первое серьёзное исследование современной Америки, первое бесстрашное отражение реалий этой страны на бумаге русским эмигрантом, гражданином этой страны. Книга Виктора Орла продаётся сейчас в книжных магазинах Торонто, Монреаля, Калгари, а также через его сайт.

– Виктор, как родилась эта книга? Из какого опыта?

– Она родилась от разочарования в стране. Ещё когда я работал преподавателем в школе Мартина Лютера Кинга в Калифорнии, меня удивил уровень моих коллег. Их неграмотность, их эстетические и этические нормы. Я тогда ещё начал понимать, что Америке не нужны думающие, профессиональные педагоги. Потом я работал преподавателем русского языка в колледже в Неваде и ещё более укрепился в этом мнении. Студенты после окончания первого семестра выдали мне низкий рейтинг.

– Что такое рейтинг?

– В Штатах в учебных заведениях в конце семестра студенты оценивают деятельность преподавателя, так вот я получил низкую…

– Выходит, ты должен идти у учеников на поводу, чтобы держать высокий рейтинг?..

– Да, если в классе курят наркотики, стоят на голове, ты должен смотреть на это сквозь пальцы, дабы не снижать свой рейтинг. Образование в Америке сейчас на таком уровне, что учитель – это что-то вроде комедианта. От него ждут, что он будет развлекать и каким-то магическим способом, методом игры, вкладывать знания в головы, которые совершенно не настроены на учёбу. Я спросил потом учеников, за что они выставили мне низкую оценку, и они простодушно признались: «Вы нас заставляли работать».

– В своей книге вы пишете, что в Штатах умышленно создавалась система образования, которая ведёт к деградации народа...

– Да, в 1964 году была введена новая программа. До того образование было хорошим, как у нас в СССР. Затем всё покатилось, как снежный ком: сначала отменили религиозные предметы, так как они якобы задевали представителей других религий; отменили школьную форму; до 1960 года тем, у кого было плохое поведение, не давали диплом, а выдавали справку. Она часто лишала выпусника возможности получить грант или стипендию в вузе. Так вот, стали учитывать только академические показатели. В общем, школа докатилась до того, что дети стали избивать учителей и убивать одноклассников.

– А зачем всё это делалось? Кому выгодна деградация народа?..

– В то время хорошо образованная молодёжь составляла 41% от всей молодёжи. Зачем правительству столько образованной, мыслящей молодёжи? Образованным, думающим народом труднее управлять. Таких сложно посылать во Вьетнам, Ирак, Югославию. Такие вечно будут доискиваться: кто же всё-таки взорвал башни в Нью-Йорке...

– Поскольку вы работали учителем, а также полицейским, интересно ваше мнение: как вы считаете, почему именно в Штатах ученики расстреливают одноклассников? Ведь в России этого нет, да и в других странах...

– Трудно дать однозначный ответ. Но я сделал для себя несколько выводов, потому, что перелопатил кучу информации. Дело в том, что американские дети воспитываются не людьми. Они познают мир через Интернет и телевизор. Годам к 14-16 накапливается раздражение, неумение решать конфликты, а кроме того, человек окончательно перестаёт различать мир виртуальный от реального. Я беседовал со студентами и видел, что они не понимают, что смерть – это навсегда. К сожалению, для многих убийство человека ассоциируется с компьютерной игрой. Бросил 50 центов в автомат, и человек снова встал и его опять можно убивать...

Дети в Штатах одиноки с раннего детства. В детсадах воспитатели не имеют понятия не только о детской психологии, но и даже просто о гигиене. Нет общей методики воспитания, и когда я спрашивал: «А по какой методике вы работаете?», они даже не могли понять, о чём речь. Они и слова «методика» не знают. Но они чётко следуют инструкциям, как воспитывать стандартного ребёнка, в котором убиваются естественные инстинкты и человеческие чувства.

В итоге, пятилетнего ребёнка, который лежал на полу и заглядывал девочкам под юбки – баловался, изгоняют из детсада за «сексуальные домогательства» и заносят в государственную криминальную базу данных, как потенциального преступника. А его родителей просто затаскали по госучреждениям с расcпросами. Это реальная история. После выхода моей книги, я получил много звонков и писем от соотечественников с просьбой написать о печальных историях их детей.

– Виктор, из бесед с вами я поняла, что наши эмигранты, живущие в США, часто обращаются к вам за помощью. Почему?

– Я знаю законы. В Колледже изучал уголовное и гражданское право, эмиграционное законодательство США. Работал полицейским в Управлении тюрем Невады.

– Кстати, а как к вам, русскому, относились американцы-коллеги в полиции?

– Нас в Неваде тогда было только двое русских полицейских – я и бывший спецназовец, ветеран афганской войны Славик К. Относились к нам с интересом. Они почему-то были уверены, что мы супермены из КГБ. Если учитывать специфику нашего штата, который и по сегодняшний день остаётся «диким ковбойским Западом», то относились неплохо.

– В вашей книге очень интересны главы, в которых вы описываете свой опыт работы в полиции. Можете немного рассказать о нём нашим читателям?

– Собственно, об этой работе в книге я написал очень мало. На эту тему надо писать отдельную книгу. Я начал карьеру полицейского в тюрьме строгого режима – NSP, в столице Невады Карсон Сити. Это был самый интересный, хотя и не всегда безопасный опыт в моей жизни. Тюрьма учит многому. Ведь она – микрогосударство в государстве, где, помимо законов США, есть свои собственные, неписанные законы. И главный из них – справедливость. От элементарного внимания к нуждам несвободного человека до применения к нему оружия. Выстрел тоже должен быть за дело. Несправедливый офицер на такой работе долго не удержится. Спасибо, если останется цел и невредим. За время моей службы в NSP было совершено две казни, на одной из них я присутствовал.

– Вы, кстати, за казнь или против?

– За. Молодой филиппинец был приговорён к казни за то, что убил семейную пару, чтобы украсть их машину, а потом убил топором ещё двух работников компании «Uhaul». Я – за справедливую смертную казнь. Хотя, конечно, очень тяжело осознавать, что ты один из палачей. Мы, офицеры, идём на работу, а у ворот встречают криками и плакатами противники казни, родственники или друзья приговорённого хватаются за тебя, плюют вслед... У нас даже было правило закрывать изолентой нашивку на форме со своим именем – для безопасности.

– Казнь происходит так, как показывают в кино – на электрическом стуле?

– Нет, приговорённому в Неваде делают две инъекции. Первая – нечто типа анестезии, отключает мозг. Вторая – смертельная. Останавливает сердце. На казни присутствуют официальные лица штата – это их обязанность, пресса, мать преступника. В тот день я и мой коллега-итальянец отвечали за то, чтобы всё проходило по правилам. Мы следили, чтобы приговорённый не покончил с собой, чтобы было выполнено его последнее желание насчёт обеда. Последний обед обычно проходит в присутствии родных. Заключённый ест, потом прощается с близкими и возвращается в камеру, где ждёт казни. Трагическая процедура начинается с прихода священника... У моего коллеги было хорошее чувство юмора. Когда мы заглянули в камеру к этому парню-филиппинцу, тот попросил сигарету. Говорит, никогда в своей жизни не курил. Мой коллега дал ему сигарету со словами: «Кури, но помни, что курение может убить тебя»... Приговорённый нервно расхохотался...

Я за смертную казнь, но мне и сейчас тяжело вспоминать, как после первого укола этот парень повернул лицо к матери и смотрел на неё до тех пор, пока не закрылись глаза. Он лежал совершенно спокойно. Только по щекам катились слёзы.

Несмотря на такие тяжёлые моменты, я с хорошим чувством вспоминаю тюрьму в Карсон Сити. Там был хороший и дружный коллектив. Но я перевёлся в Лас-Вегас, где жене предложили работу получше, и попал в тюрьму, насквозь пропитанную коррупцией и расизмом. Позже руководство этой тюрьмы посадили. Мне было очень тяжело там, потому, что я из тех людей, которые не любят «крутиться», не понимают «компромиссов». Для меня слова «честь офицера» – не пустой звук.

Кстати, знаете, что в американских тюрьмах есть ритуал для офицеров, опозоривших себя? Их в наручниках ведут задом наперёд через весь тюремный двор, а это может быть метров 800 до выхода. Идти задом наперёд трудно, особенно если ведущий тебя человек тянет руки и они буквально вывернуты. Ведомый падает, встаёт, снова падает... Это очень нелёгкий путь на глазах у коллег и заключённых... Так выводят, если уличили в коррупции, торговле наркотиками.

В этой тюрьме я получил инсульт и вынужден был уйти на пенсию.

Один офицер обнаружил под мусорной машиной, въезжающей в тюрьму, 250 граммовый пакетик с героином – это на огромную сумму. Офицер сдал наркотик куда положено и арестовал тех, кто его привёз. Через два месяца на стрельбах он был убит выстрелом в затылок, а двое офицеров, участвовавших в стрельбах, пропали без вести. Позже их нашли мёртвыми далеко от штата и следствие зашло в тупик. Я стал вести собственное расследование. Через шесть лет одного из руководителей тюрьмы посадили за убийство этого офицера, во многом благодаря моему расследованию. Но мне пришлось пережить немало тревожных часов, потому, что на меня доносили начальству тюрьмы, дескать слишком много вопросов задаю, мне угрожали подкинуть наркотики.

Затем был приказ начальника по телефону выпустить во двор группу заключённых, которых категорически запрещалось смешивать с общим населением. Я отказался выполнить этот устный телефонный приказ, потому что отдан он был вопреки тюремному уставу. Если бы эти зэки натворили что-то, отвечал бы за их действия я. Тогда у меня и случился инсульт. В итоге я вышел на пенсию. Позже ни судьи, ни администрация штата не хотели учитывать, что инсульт случился во время исполнения моих обязанностей. Я проиграл четыре суда, и ещё лучше и глубже познал американскую правовую систему и государственную бюрократию.

В эмиграции мне предлагали написать книгу о моей жизни в СССР. Я знал, что от меня ждут охаивания Советского Союза, а я не нахожу это ни правильным, ни актуальным. После того, как я хорошенько познакомился с Америкой, вся книга о ней выстроилась в голове сама собой.

– В книге вы описываете совершенно дикий факт, когда вам предложили стать мишенью.

– Невада – ковбойский штат, дикий Запад. И здесь сохранились дикие забавы. Сын бывшего высокопоставленного политика, узнав о моей военной подготовке, однажды предложил мне поучаствовать в охоте на человека, где мишенью должен был быть я. Три мили форы в пустыне и четыре винтовки 30.08 против пистолета с двумя обоймами. «Выгодное дельце» заключалось в том, что независимо от результата, каждой из моих дочерей перевели бы на счёт по сто тысяч долларов.

Таких охотников на людей называют «милитантами». Но в ФБР у меня не приняли заявление, так как тот сотрудник, к которому я обратился, был в хороших отношениях с отцом парня, предложившего это «дельце». Я послал заявление в региональный отдел. Двумя годами позже в графствах Карсон и Най арестовали большую группу «милитантов», однако «сынка» политика среди них не было.

Тот случай был одним из нескольких мотивов к желанию написать книгу. Второй сильный толчок – беседы с русскими «невестами». В главе «Секс-игрушки под замком» я, сгладив углы, описал истории женщин, вышедших за американцев. Они же рассказывали мне совершенно жуткие подробности издевательств американских мужей над ними.

– Виктор, в книге помимо вашего очень интересного опыта, много цифр, цитат, любопытных данных из истории Штатов. Сколько лет вы её писали? Это же нужно уйму времени провести в архивах…

– Да, я работал в библиотеке, в архивах, но у меня просто ещё память хорошая, способности к логическому анализу. Ну и времени после выхода на пенсию достаточно. Работал над книгой год.

– Вы пишете о США, что это страна, где «упадочное образование, безкультурная культура, безбожная религия... слепота, тупость и полное послушание правительству». Вопрос: почему вы выбрали местом жительства именно эту страну, ну и, как у нас тут любят спрашивать: отчего не уезжаете домой?

– Я приехал в США в 1989 году, и я совершенно не знал какая она – Америка. Окончательные выводы о Штатах у меня сложились всего три года назад. Первое время ведь ты просто ослеплён витринами, чистотой улиц, фальшивыми улыбками. Тут вовсю борешься за жизнь, за оплату счетов, получение профессии, и пока ещё не понимаешь, куда приехал. Потом наступает успех – я купил большой дом с сауной, джакузи, бассейном и на время чувство анализа притупилось, каждый человек в таком случае наслаждается жизнью, ведь всё добыто трудом...

– То есть, в Америке всё-таки есть хорошие черты?

– Да, в материальном плане можно жить очень хорошо. И вообще, как в любой стране, в Америке много хорошего. Я написал о том, что в США всё продумано для удобства человека. И к комфорту привыкаешь. Хотя сейчас и на Украине, откуда я эмигрировал, можно жить хорошо. У моих одноклассников – дома, хорошие квартиры, причём, всё это их собственное, а не в кредит, как у меня.

Многие наши американские эмигранты, очистив свои кредитные линии, покупают квартиры на Украине и там живут, а в Штатах родственники за них по доверенности получают велфер. Эти господа – накипь на теле Америки (как видите, я и к нашим соотечественникам строг), даже придумали новые понятия – «чёрный» велфер, «золотой», «бриллиантовый». Чёрный – это когда на нём удаётся сидеть пять лет, золотой – это когда десять лет, бриллиантовый – это когда всю жизнь живёшь паразитом.

Что касается, почему бы мне не уехать на Родину? На Украину под управлением Ющенко я ехать не хочу. На переезд в Россию мы с женой хотели подать специальную форму через российский консулат, прошение к Президенту о предоставлении российского гражданства. Сотрудники консулата пообещали прислать эту форму. Но узнали мы о её получении, когда в один прекрасный день к нам в дверь постучали и вошли трое человек: из ФБР, Homeland Security (организация, созданная после 9/11), и военной разведки. Сказали, что слышали, будто я готовлю вкусный кофе и пришли попить. «Там, говорят, вам письмо пришло, загляните в почтовый ящик, а потом отдайте его нам. Вы офицер, гражданин США, зачем вам такие письма?»

– Вы знаете секреты?

– Нет. В связи с моим предыдущим, советским опытом работы на передовом фронте поступало предложение работать в ФБР, но во время предложения исполнилось 36 лет, а после этого возраста туда уже не принимают. Двое из пришедших ко мне – те что из ФБР и из HomeLand Security – помогали мне в расследовании убийства тюремного офицера. Они фактически взяли у меня результаты моего предварительного расследования и на их основании возобновили заброшенное в архивы уголовное дело. Благодаря этому обстоятельству, справедливость восторжествовала, и убийца сидит в тюрьме.

Если помните, я говорил вам, что «протокол» везде одинаков. Они пришли ко мне не потому, что я – это я. Любое письмо, посланное американскому гражданину из иностранного посольства/консульства проверяется. По Конституции они вскрыть его сами не имели права. Пользуясь тем, что мы работали вместе по расследованию убийства, они и зашли ко мне лично. Возможно, любого другого человека просто вызвали бы для собеседования. Единственное, что они (по-моему) сделали противозаконно – это то, что они на меня морально надавили, предложив отдать им письмо. Теоретически я мог обжаловать их поведение. А практически, глупо было бы с моей стороны ссориться с властями. Я мог «случайно» потерять работу и т.д.

Вы, наверное, читали книгу Гривадия Горпожакса «Джин Грин Неприкасаемый». Там весьма правдиво описывается подобная ситуация. За такие дела легко схлопотать сердечный приступ (поневоле). Это была борьба систем, и она ею и осталась. А у меня две дочки живут в США.

Что касается вопроса, почему я не уеду, отвечу как есть: я прожил в этой стране без малого 20 лет. Я гражданин США, бывший полицейский тюремной службы и борюсь с тем, что не нравится мне и моим согражданам. Легче всего молчать в тряпочку, пока у тебя отбирают гражданские свободы, пенсионный фонд и ресурсы на право быть здоровым. Я не собираюсь уезжать или сидеть молча. Где-нибудь в Европе или Латинской Америке мой голос против войны и агрессии слышен не будет. Я нужен здесь. Именно потому, что я знаю законы страны и свои права, я и пишу о том, что вы прочитали/прочтёте в моей книге.

– Как отреагировали на вашу книгу знакомые и незнакомые наши эмигранты?

– Одни взахлёб стали рассказывать свои истории, чтобы они вошли во вторую книгу, которую я уже пишу. Большинство же спрашивают: «Ты не боишься?» Были такие, которые кричали: «Поклёп!» и ехидно интересовались: «Кто вы, товарищ Орёл?» Годом позже, когда многое стало общеизвестным, они изменили своё мнение: «Мы не знали, что вы такой прозорливый».

Вообще, некоторые американские эмигранты – любопытное явление. Они приезжают из Бруклина к себе в Одессу и им «очень трудно говорить по-русски», они сидят в ресторанах и коверкают слова, хотя в Америке они толком по-английски и не говорят. Сидя в Штатах, они вовсю критикуют Советский Союз, не заметив, что в своём отдельно взятом русскоязычном районе Бруклина создали точную копию СССР и увековечили её.

Кому: Yakumo Ran, #21

> Однако

чо, не нравится?!