Мы на своей земле помилования у врагов не просим

18.11.17 10:14 | Владимир Бадаев | 133 комментария

Политика

Недавно украинский политик Виктор Медведчук обратился к Владимиру Путину с просьбой повлиять на глав ДНР и ЛНР, чтобы они произвели обмен украинских военных, находящихся в плену в республиках на политзаключенных удерживаемых в украинских тюрьмах. Он заявил дословно следующее:

«Больше года прошло со времени последнего обмена удерживаемыми лицами на Востоке Украины. Согласно Минским соглашениям, обмен должен происходить по формуле «всех на всех», однако у украинской стороны есть объективные аргументы законодательного характера, которые не позволяют в настоящее время осуществить этот обмен в полном объеме. Это касается в первую очередь лиц, которые привлекаются к уголовной ответственности за совершение особо тяжких преступлений», – сказал лидер «Украинского выбора – Права народа».



Новость казалось бы радостная. Ведь наконец ополченцы и подпольщики, содержащиеся в легальных и нелегальных украинских тюрьмах смогут вернуться домой. Но при ближайшем рассмотрении это не совсем так. Точнее, совсем не так.

Начнем с того, что если бы во времена начала Русской весны ополченцам и бойцам сопротивления, сражающимся с украинским нацизмом, сказали, что через три с половиной года их судьбы и судьбы их братьев будет решать такой человек, как Медведчук, они бы как минимум грязно выругались. Или сделали чего покруче.

Но сегодня мы имеем вот такие реалии.

Что заставляет нас вспомнить, с чего всё начиналось и к какому промежуточному результату всё сейчас пришло. А главное задуматься: всё ли мы правильно делаем и какие дальнейшие перспективы при современных тенденциях.

Но сейчас речь не об этом. Давайте детально и по пунктам разберем, что же такого предложил Медведчук.

Итак, для начала надо сказать, что вопросом обменов занимаются специальные группы омбудсменов по ЛНР и ДНР. Которые в рамках "Минска", и не только, обсуждают различные возможности. Крайним предложением этих групп из республик был обмен в формате "всех на всех", а именно "400 человек на 74 украинских военных".



В эти 400 были включены все различные политзаключенные, как задержанные на территории Донбасса, так и на всей территории оккупированной нацистами Новороссии. Укронацистская сторона, которая принципиально не хочет признавать гражданскую войну на территории Украины, а всё сводит к так называемой "российской агрессии", по понятным причинам на этот пункт не соглашается. Крайним же предложением укронацистской стороны был как раз обмен в формате "308 на 74". (Запомните цифру, мы к ней еще вернемся) Добавим также, что переговорный процесс постоянно срывается укронацистской стороной, которая не желает идти на компромиссы.

Итак, Виктор Медведчук, зная всё это, не обращается к уполномоченным представителям занимающимся обменами, не обращается к законно-избранным главам республик, он даже не обращается к российским чиновникам, которые со стороны России курируют эту тему. Вместо этого он обращается через их головы напрямую к главе государства, президенту Владимиру Путину. Делает он это показательно, на камеру, четко высказывая свое предложение с последующим размещением ролика на своем YouTube канале. При этом из его уст звучит предложение про "308 на 74", то есть без изменений та же самая цифра, что и предлагала укронацистская сторона. А стало быть, он призывает Владимира Путина надавить на лидеров ЛДНР и принять условия укронацистов: без компромиссов, без уступок, в том виде, в котором это выгодно укронацистам и только им.

Далее, в обоснование этого предложения звучит смешной аргумент, про то, что украинская сторона не может нарушить свое законодательство, и у неё возникли "объективные проблемы" с возможностью выдать на обмен людей, обвиняемых и осужденных по особо тяжким статьям.

Тут следует сразу уточнить, кто такие эти люди. Сообщаю, что по особо тяжким статьям, а именно статьям "терроризм", "умышленное убийство" или его попытка, "диверсия", "гос измена" — по этим статьям поголовно обвиняют всех (всех!) ополченцев и людей более-менее значимо участвовавших в сопротивлении нацистам. И здесь важно понимать, речь не идет о составе преступления, доказательной базе, и прочих "мелких" юридических нюансах. Речь идет о том, что людей определенных категорий обвиняют, так сказать, "стандартным соцпакетом", состоящим из букета этих статей. И букет один и тот же. Просто по факту.

Отставим в сторону саму постановку про то, что у государства могут возникнуть проблемы с собственным законодательством(?!) Но возникают вопросы. Почему проблемы возникли только с обвиняемыми по особо тяжким статьям, но не возникли с обвиняемыми по тяжким и статьям средней тяжести? Это как-то противоречит Уголовному Кодексу, или кодексу процессуальному? Где, в каком пункте, в каких статьях этих кодексов?

Медведчук не хочет нам это объяснить? В чем конкретно эта "объективная проблема"?

Или имеет место быть просто гнилая манипуляция и отмазка, а основной причиной является просто нежелание укронацистов отдавать определённых людей. А через Медведчука это желание укронацистов реализовывается на практике. Я уже не говорю про то, что употребление в одном предложении слов "Украина" и "юридических" само по себе является оскорблением реальности. Например, недавно украинский суд оправдал пограничника, который просто расстрелял женщину в Мариуполе. Убийцы Олеся Бузины спокойно и гордо ходят на свободе. Убийца-нацистка, расстрелявшая полицейских в Киеве — на свободе. Нацисты убивавшие людей 2 мая в Одессе, сжигавшие их заживо, забивавшие арматурой, расстреливавшие их и снимавшие все свои преступления на камеры, мало того что не задержаны и не арестованы, так они ещё ходят на суды к обвиняемым "сепаратистам" и в наглую над ними глумятся, рассказывая прямо во время заседаний, что они сделают с ними то же, что сделали с людьми в Доме профсоюзов. "Герои АТО" открыто рассказывают как убивали "русских террористов" на Донбассе прямо в прямых телеэфирах. И это "объективно" не проблема.

Украина — это террористическое государство тотального правового нигилизма. Обсуждать тут нечего.

Далее, про прецеденты. Когда меняли Надежду Савченко, ее обменяли на 2х российских военнослужащих, которые не просто обвинялись, а были приговорены украинским судом за совершение особо тяжких преступлений, в частности помимо всего за терроризм и убийство украинского военнослужащего. Но это не помешало украинским властям быстро и без каких-либо юридических проблем совершить обмен.

После всего вышеперечисленного все дешевые манипуляции Медведчука, пытающегося протолкнуть обмен на условиях нацистов, становятся очевидны любому.

Но кто же эти 74 человека, которых хочет получить укронацистская сторона? Тут всё просто. Это 74 тех самых пресловутых украинских карателей, которые пришли на Донбасс с оружием, которые убивали или потенциально могли стать убийцами — т.е. имели умысел. И если мы даже отложим в сторону эмоциональную и правовую составляющие, и воспользуемся той же самой логикой, которую нам предлагают Медведчук и его друзья укронацисты, то все эти 74 человека также являются обвиняемыми в особо тяжких преступлениях. И их требуют отдать? И где же здесь равноценность обмена? И почему у ЛДНР с ними не должно возникнуть тех же самых "юридических проблем", которые якобы возникают у укронацистской стороны?

Особо также следует отметить абсолютно лживые и лицемерные посылы про милосердие и гуманизм. Рассказы про то, что эти 308 человек скоро могут увидеть своих родных. При этом почему-то не говорят о том, что оставшиеся в укронацистских тюрьмах люди при подобных раскладах своих родных могут уже не увидеть вообще никогда.

А теперь поговорим вот о чем.

Все эти разговоры постоянно сводятся к цифрам 300, 400, 200 и так далее. Но за цифрами стоят вполне себе живые люди. И тут возникает вопрос: а все ли политические арестанты в украинских тюрьмах одинаковы? Категорически нет.

Возьмем условно первую категорию людей. Тех людей, которые уже через 5 минут после задержания готовы продать родную мать (и это часто не фигура речи), сдать всех и вся, дать показания на всех своих соратников, сторонников. Это потом они расскажут нам про страшные пытки и ужасные подвалы, но в сухом остатке, когда читаешь их показания, видно, что никаких пыток и подвалов не было. И что эти люди сдавали всех и вся сами, вполне добровольно, осознанно и наперегонки. А есть вот другая — вторая категория людей. Людей, которые сражались до конца, которые отбивались от врагов при задержании, которые даже будучи задержанными и в застенках думали не о себе, а о своих товарищах, чтобы не дай бог никто из товарищей не пострадал. И часто они жертвовали собой и ухудшали свое положения, спасая своих товарищей и давая им время уйти. По этим людям каток нацистской карательной системы прошелся от и до: избиения, пытки, карцера, пресс-хаты, снова избиения, ужасные условия содержания. Но всё это не сломало их, а только ещё больше закалило и убедило в правильности выбранного ими пути. Людей из первой категории часто можно увидеть на каком-нибудь канале СБУ, где они на камеру рассказывают признательные показания, слезно каются в содеянном и во всём винят Россию и ополченцев, а вот людей второй категории вы там никогда не увидите.

Первая категория людей, продавая своих братьев, выторговывает себе лучшие условия у нацистской системы: лучше хаты, спокойный быт, снижение сроков (при минимуме 7 лет получить 3,5 года!!) или вообще перебивает статьи — с особо тяжкой на среднюю (см. выше про "объективные проблемы", ага). Люди второй категории принимают весь удар на себя: с ними враг не церемонится, их давят по-настоящему, и они знают, что даже если выживут, то по любой статье (а все они особо тяжкие) они всегда получат максимум. Но они не просят милости у презираемого ими врага. Их взор обращен к их Большой Родине — России и к их братьям, которые не предадут, не забудут и вытащат. Потому что русские своих не бросают. И единственный способ таким людям уйти из плена — это через обмен. Нацистские силовики знают это. Поэтому они любят публично и показательно приходить и предлагать обмен людям из первой категории, предателям. И их даже меняют!! Но основная цель нацистов это конечно же сломать людей из второй категории, показать им, что они никому не нужны, что их стойкость — это просто глупость, что на их жертвы всем плевать. Что они просто неудачники и бросовый материал. Но нацисты враги, и их поведение вполне себе логично и последовательно. Проблемы начинаются тогда, когда в этой логике начинаем мыслить и мы, проблемы начинаются тогда, когда мы позволяем медведчукам решать судьбы наших братьев. Проблемы начинаются тогда, когда мы от лени разбираться кто есть кто начинаем ставить знак равенства между новоявленными власовыми и современными карбышевыми. Сравнение, которое не только оскорбляет последних, но и полностью лишает смысла сами понятия о стойкости, мужественности, верности долгу.

Поэтому люди из второй категории не только должны быть включены в списки обмена. Они в этих списках должны стоять в безоговорочном приоритете. А кто что из себя представляет, и к какой категории относится, узнать и проверить довольно просто уже сейчас.

Нельзя позволять пудрить нам мозги, когда на кону судьбы наших братьев.

И в деле обменов надо придерживаться основного принципа: неважно , кого нам хотят передать, важно то, кого мы требуем отдать.

Эту статью, я начал цитатой Владимира Молодцова. "Мы на своей земле милости у врагов не просим."

Владимир Молодцов был руководителем Одесского подполья во время Великой Отечественной войны. После ряда успешных выполненных подпольем операций Молодцова предали, его арестовала румынская сигуранца, его пытали — он никого не сдал и был расстрелян. Где захоронено его тело неизвестно до сих пор. Фраза, которую он сказал, была ответом работникам румынской контрразведки, когда они приговорили его к расстрелу и предложили просить помилования у нацистского правительства.

Эта фраза является квинтэссенцией всего нынешнего сопротивления Новороссии. Эта фраза четко дает понять, что нам не нужна жалость и милость от презираемых нами врагов. Но нам нужно понимание наших соратников и осознание того, что мы с Родиной, а Родина с нами. До конца и навсегда.

Владимир Бадаев