У бывшего прокурора области не стрельнуть сигаретку, на экс-начальника РОВД не прикрикнешь за плохо заправленную кровать… Даже за решеткой они будто не утратили свою власть и не сняли погоны. Однако есть те, кто «помогает» это делать — сами же заключенные, члены так называемых зондеркоманд (в колониях, правда, это называется «группа психологической разгрузки»). Входят в такие группы бывшие спецназовцы из ОМОНа, СОБРа, спецотрядов внутренних войск. Эти способны сломать кого угодно. Сидят они в основном за бытовуху (пришел домой после спецоперации и зарезал строптивую тещу). За решеткой они «разгружают» обычно тех «оборотней в погонах», что оказались тут за взятки, подлоги да мошенничество. Те их боятся и с радостью делятся награбленным…
— Больше всего не любят сами же осужденные в этих колониях бывших прокурорских работников, — рассказывает член Совета по развитию общественного контроля при одном из комитетов Госдумы РФ Владимир Осечкин. — Не в почете и те, кто из отделов собственной безопасности (то есть когда-то обычных полицейских проверял). Впрочем, самое главное здесь даже не должность, которую занимал, а черты характера. Бывает, сидят за решеткой простой опер и его начальник. У первого — и мобильник, и лишние свидания, и лучшая «шконка», а второй коридоры моет, тюремную баланду хлебает… Изворотливые, угодливые лучше всего приживаются, потому как могут договориться с администрацией. И лично я знаю случаи, когда такие «оборотни» получали отдельные помещения с видом на лес, на Волгу. А достойным, порядочным офицерам, которые ни за что за решетку попали, чаще всего приходится тяжело. В лучшем случае их трогать не будут. Но стоит только им принципиальность проявить, начать писать жалобы, их сгноят в штрафных изоляторах. Или просто убьют.
Наконец-то мы избавились от гулагов.
Наконец-то в наших тюрьмах всё стало как в цивилизованных странах.
В зонах для бывших силовиков арестанты отдают приказы тюремщикам, а за хорошие нары платят больше, чем за съемные квартиры в Москве
Из этих «мест не столь отдаленных» жалоб до сих пор практически не поступало. Потому что колонии — особые, а арестанты — бывшие полицейские, чекисты, прокуроры, судьи и даже шпионы. Им жаловаться на житье-бытье за решеткой вроде как даже неудобно (ну кто пожалеет «оборотня в погонах»?). И тем любопытнее истории, рассказанные нам бывшими заключенными и надзирателями таких спецколоний.
Судя по их словам, жизнь здесь напоминает фантасмагорию, где многое перевернуто с ног на голову... Арестанты, бывает, отдают приказы своим тюремщикам. Полицейские низкого ранга чувствуют себя как рыбы в воде, в то время как не всегда выживают те, кто на воле командовал целыми подразделениями — полковники ФСБ, начальники управлений СК...
А еще жизнь в спецколониях сюрреально дорогая. За хорошие нары некоторые заключенные платят больше, чем кто-то за съемные квартиры в центре Москвы. И все это на фоне того, что за такими колониями установлен особый контроль как со стороны российских, так и со стороны иностранных спецслужб. Арестанты ведь могут разболтать о тайнах государственного масштаба.
Как живется за решеткой бывшим чекистам и операм — в расследовании спецкора «МК».
колонии полицейские-преступники заключенные
Обычная жизнь «серпентария»
Один из известных правозащитников недавно назвал колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов серпентариями. Действительно, как еще назвать место, где собрано сразу столько «ядовитых» особей, на чьей совести десятки, сотни невинных. Чаще всего сюда попадают по статье УК «Превышение должностных полномочий». Звучит вроде не страшно, но что за этим кроется? Вот один во время допроса парня (а тот вообще, как потом выяснилось, к делу никакого отношения не имел — случайно на улице «замели») так избил, что тот калекой остался. Или вот компания оперов женщину беременную на землю «неаккуратно» уложили — та и ребенка потеряла, и сама в реанимации…
— Таких колоний в России больше десятка, в том числе в Нижнем Тагиле, Нижневартовске, Екатеринбурге, — начинает мой собеседник, сотрудник одного из территориальных подразделений ФСИН. — И стоит туда попасть, как сразу чувствуется, что это не простая зона. Осужденные хоть и в тюремной робе с бирками, но без татуировок, не матерятся, «по фене» не говорят. Обращаемся в основном на «вы».
Оно и понятно: у большинства осужденных высшее образование, причем юридическое. Да и за плечами не один год работы в органах. Но злости и ненависти в их глазах, как уверяет тюремщик, больше, чем у других арестантов. Потому ему самому всегда было неприятно общаться с «этими умниками».
— В обычной колонии как бывает — можешь запросто подойти и спросить заключенного: «Что, Вась, жена опять не пишет? Да плюнь ты на нее, освободишься — найдешь другую». И он рад будет, что поддержал ты его. А эти... не зря их «оборотнями» зовут... волками глядят. Ей-богу, не знаешь, с какого боку к ним зайти.
Действительно, у бывшего прокурора области не стрельнуть сигаретку, на экс-начальника РОВД не прикрикнешь за плохо заправленную кровать... Даже за решеткой они будто не утратили свою власть и не сняли погоны. Однако есть те, кто «помогает» это делать — сами же заключенные, члены так называемых зондеркоманд (в колониях, правда, это называется «группа психологической разгрузки»). Входят в такие группы бывшие спецназовцы из ОМОНа, СОБРа, спецотрядов внутренних войск. Эти способны сломать кого угодно. Сидят они в основном за бытовуху (пришел домой после спецоперации и зарезал строптивую тещу). За решеткой они «разгружают» обычно тех «оборотней в погонах», что оказались тут за взятки, подлоги да мошенничество. Те их боятся и с радостью делятся награбленным…
— Больше всего не любят сами же осужденные в этих колониях бывших прокурорских работников, — рассказывает член Совета по развитию общественного контроля при одном из комитетов Госдумы РФ Владимир Осечкин. — Не в почете и те, кто из отделов собственной безопасности (то есть когда-то обычных полицейских проверял). Впрочем, самое главное здесь даже не должность, которую занимал, а черты характера. Бывает, сидят за решеткой простой опер и его начальник. У первого — и мобильник, и лишние свидания, и лучшая «шконка», а второй коридоры моет, тюремную баланду хлебает… Изворотливые, угодливые лучше всего приживаются, потому как могут договориться с администрацией. И лично я знаю случаи, когда такие «оборотни» получали отдельные помещения с видом на лес, на Волгу. А достойным, порядочным офицерам, которые ни за что за решетку попали, чаще всего приходится тяжело. В лучшем случае их трогать не будут. Но стоит только им принципиальность проявить, начать писать жалобы, их сгноят в штрафных изоляторах. Или просто убьют.
Один только пример. Несколько лет назад в спецколонии №11 (к ней мы еще вернемся) города Бор Нижегородской области обнаружили изувеченный труп полковника ФСБ Олега Ефремова. Он, к сведению, даже не был осужден — только ожидал приговора (обвиняли его в сбыте конфискованных 39 килограммов героина, которые хранились в ФСБ).
Кстати, Ефремов содержался в колонии незаконно. Его поместили якобы в ПФРСИ (помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора). Но как потом выяснилось во время расследования, ПФРСИ в ИК-11 в эксплуатацию не вводилось, акта приема государственной комиссией не имелось. Поэтому ни до Ефремова, ни после него подозреваемые и обвиняемые в колонии не содержались. В ПФРСИ привозили только осужденных, чей приговор еще не вступил в законную силу, но они сами не писали кассационную жалобу.
По обвинению в убийстве Ефремова на скамье подсудимых оказались начальник отдела безопасности ИК-11 Бобриков, оперуполномоченный Кручинин, а также арестант Торопов (бывший спарринг-партнер братьев Кличко). Они признались, что подвесили связанного Ефремова к трубе и избивали его кулаками, ногами и резиновой дубинкой. Пока он не перестал дышать.
«Золотые прииски» колонии
— Есть еще одно важное отличие спецколонии для сотрудников органов от остальных, — говорит координатор сети «Гулагу.нет» Инна Жоголева. — В обычной зоне всего десяток (а то и меньше) предпринимателей. Их все знают, это ведь дойная корова и для администрации, и для заключенных. А в спецзоне треть арестантов коррупционеры, а значит — источник больших денег. Среди них есть люди, которые сделали себе целое состояние на взятках, посадке невиновных, фальсификации доказательств и пр.
Именно с учетом «хлебности» места должность начальника колонии для бывших сотрудников органов негласно приравнивается к должности руководителя территориального УФСИН.
Передо мной два бывших сидельца спецколонии №11 (той самой, где убили полковника ФСБ). Эта зона интересна еще тем, что среди здешних арестантов немало работников спецслужб, осужденных за госизмену. Именно в ИК-11 отбывали наказание бывший сотрудник СВР Александр Запорожский и бывший полковник КГБ Геннадий Василенко, на которых обменяли Анну Чапман и других разоблаченных в США российских разведчиков.
— Все думают, что в таких вот колониях нет беспредела, раз там чекисты сидят, — начинает свой рассказ Александр Мадонов (отбывал наказание здесь в 2011 году). — На самом деле пыткам и вымогательству подвергается более 80% заключенных — все из обеспеченных семей. Только они попадают в карантинное отделение колонии из СИЗО, как им объясняют: надо платить за все. Например, если хочешь иметь свое отдельное спальное место на первом ярусе...
— Какова цена вопроса?
— От 50 до 250 тысяч рублей. Это на первоначальном этапе. Дальше — больше. За год пребывания в этом исправительном учреждении человек оставляет от полумиллиона до миллиона рублей. У кого денег не хватает, родственники берут кредиты. Человек выходит и потом расплачивается за это многие годы. Начальник колонии — один из богатейших людей Нижегородской области. Эта информация доводится до всех заключенных, видимо, чтоб они гордились… Адвокаты постоянно жаловались, что надо много платить за поощрения (они нужны, чтобы УДО получить).
Когда я отказался заплатить 150 тысяч, мною занялась «группа психологической разгрузки». К ним направляют всех, кто отказывается «сотрудничать». В зависимости от того, насколько ты здоров и силен, дубасят от трех до семи бойцов этих зондеркоманд. Потом к тебе приставляют человека — он следит, чтобы ты не обратился в медпункт зафиксировать побои и не писал жалоб.
Еще меня поразило, что из колонии любой осужденный, даже получивший срок за убийство, мог уйти в отпуск за 150 тысяч рублей, — продолжает Мадонов. — Причем позволялось брать «отпуск» хоть дважды в год. Это продолжалось до тех пор, пока один заключенный ушел и не вернулся. (Речь идет о бывшем сотруднике МВД Петербурга Александре Платонове, который забил насмерть работника пилорамы, за что получил в 2010 году 8 лет строгого режима. — Авт.)
— В колонию я попал в мае 2011 года, — подхватывает второй собеседник, бывший сотрудник следственного отдела ОВД «Выхино» Альфред Мигиров. — Суд приговорил меня к трем годам за взятку. Громкая была история, но точка в ней до сих пор не поставлена — и я намерен добиться своей реабилитации. Итак, я оказался в 10-м отряде. Сразу же меня пригласили на «беседу» в каптерку. Там было 6 или 7 заключенных. Они объяснили, что если я хочу сидеть по-человечески, то должен заплатить 300 тысяч рублей. Кстати, по смешному совпадению (но совпадению ли?) именно в такой взятке меня обвинил суд. «Cидеть по-человечески» — это пользоваться мобильным телефоном, спортзалом, бывать в музыкальном клубе (они знали, что я во время обучения в институте МВД играл в оркестре) и спать на первом ярусе кровати.
— Согласились?
— У меня просто столько денег не было! Я так прямо и сказал. За что и был сильно избит... И после этого со мной вели разговоры каждый день на тему денег. «Убеждали». Когда я понял, что меня могут «опустить» и это не просто угрозы, «сторговался» на 150 тысячах. Деньги перечисляли мои родители частями, по 30 тысяч. Счетов было несколько. Вот у меня и все документы сохранились (показывает). Один из счетов принадлежит девушке сотрудника колонии. Первоначально она должна была встретиться с моей мамой, чтобы та лично передала деньги, но потом они изменили планы. И ведь люди, которые вымогали у меня денежные средства и в итоге их получили, до сих пор занимают посты. Все делалось руками заключенных, но по поручению администрации. Я, как бывший представитель власти, скажу, что вообще ничего без ведома руководства в таких случаях не происходит. Жаловаться было бесполезно. Ни одна жалоба не уходит за пределы колоний. Руководили процессом «выбивания» денег два осужденных — завхоз Тимур Седаков и председатель совета коллектива осужденных Максим Гомонов (он бывший полицейский, сидел за превышение служебных полномочий). Оба они были у администрации на особом счету. Тимур всегда мимо строя арестантов проходил с презрительным взглядом, давая понять, что он тут сам почти надзиратель. Максим, напротив, исполнял роль «доброго полицейского» и был неким психологом. Они по-хорошему убеждали не затягивать с выплатой денег.
Вообще не один Мигиров, очень многие осужденные в колонии собирали чеки. Все они, будучи там, мечтали выйти и рассказать «всему миру» о беспределе. Но, оказавшись на свободе, стараются не вспоминать о тех тюремных буднях. Многие, зная систему изнутри, не особо верят, что их рассказы что-то изменят. Но вот Мигиров и Мадонов попытались. О своих злоключениях рассказали даже в Госдуме, на заседании рабочей группы по защите прав осужденных (в которую входит репортер «МК»). Правозащитники послали запросы во ФСИН и ФСБ. Ждем ответов…
ПЕРЕД ПУБЛИКАЦИЕЙ:
Незадолго до публикации «МК» стало известно, что врио начальника ФСИН генерал А.Рудый подписал постановление на основе обращения Александра Мадонова и Альфреда Мигирова о вымогательстве у них крупных сумм и причинении им телесных повреждений. «В действиях осужденных Гомонова и Седакова, активно взаимодействующих с администрацией учреждения, усматриваются признаки состава преступления ч. 3 ст. 163 УК». Генерал постановил передать все материалы в Следственный комитет.
И, кстати, еще одна любопытная деталь о той самой ИК-11. Бывшие тюремщики, осужденные за убийство полковника ФСБ, сидят тут же, в родной колонии. Как уверяют заключенные, Бобриков и Кручинин на привилегированном положении. У Бобрикова есть свой отдельный кабинет с Интернетом, и он фактически выполняет те же самые обязанности, что и до приговора. То есть помогает арестантам расстаться с деньгами… Но тут уж ФСИН, что называется, своих не сдает. Все напрочь отрицает: «Бобриков и Кручинин сидят на обычных условиях. К ним относятся в колонии так же, как ко всем остальным осужденным».
Под бдительным надзором ЦРУ
Такое житье-бытье в спецколониях кажется странным. Ведь все они под особым контролем спецслужб.
— Осужденные сотрудники обладают компроматом на действующих коллег, в том числе весьма высокопоставленных, — объясняет Осечкин. — Могут кого-то оговорить. Да и вообще за ними настоящая охота может быть открыта со стороны каких-то структур. Грубо говоря, за тем, чтобы какой-то экс-сотрудник МВД не заговорил, следят в СК. Чтобы бывший работник СК не сказал лишнего, волнуются в ФСБ. И так далее. Все гораздо серьезнее, чем вы даже можете себе представить.
Так что глупо думать, что спецслужбам неведомо о происходящем в колониях. Выходит, или договорились закрывать глаза на здешние нравы, или, пардон, в доле.
Но самая большая странность в другом. Эти колонии посещают регулярно правозащитники, которых финансируют американские фонды, возглавляемые бывшими руководителями ЦРУ. Что если они за счет манипуляций с арестантами надеются получать какую-то информацию? У заключенных может возникнуть желание использовать компромат, чтобы получить в обмен УДО, послабление режима и т.п.
— В последнее время к нам начали активно обращаться родственники заключенных спецколоний, — говорит эксперт рабочей группы по защите прав заключенных при Совете ГД Дмитрий Пронин. — Они сообщили, что осужденных посещают в качестве контролеров ОНК как раз те люди и из тех общественных организаций, которые до этого добивались их посадки и осуждения. Конечно же, такого конфликта интересов быть не должно.
Но главное, может быть, даже не это. А то, что бывшие сотрудники, обладающие спецнавыками, не должны за решеткой озлобляться. Они ведь лучше других умеют пользоваться оружием. И ведь немало случаев, когда полицейские оказываются в колонии... «транзитом». Обычная история: сидит за решеткой начальник РУВД, его через несколько месяцев признают невиновным, реабилитируют, и он снова идет работать в родное управление. Он, оказывается, просто был неудобным человеком для какого-то другого начальника. Так вот от того, каким он выйдет на свободу, зависит судьба сотен людей. Ему ведь преступников ловить и обиженных защищать… Да и нужны разве стране новые евсюковы?
Гражданин описывает свои личные фантазии, сам себе противореча в рамках одной статьи. То у него охранник боится стрельнуть сигаретку у бывшего прокурора, то тут же вымогает у него деньги с помошью бывшего омоновца.
> «Cидеть по-человечески» — это пользоваться мобильным телефоном, спортзалом, бывать в музыкальном клубе (они знали, что я во время обучения в институте МВД играл в оркестре) и спать на первом ярусе кровати.
Вот это беспредел!!! Пользоваться мобилой, качать ягодицы и дудеть в тромбон, это же неотъемлемые права зэка!!!
Ну, как тут не вспомнить Корецкого:
"Зона есть зона "Бывшие" создают точно такой же мир, как обычные зэки
в обычной колонии. Так же выстраивается иерархия авторитетов, мужиков,
петухов, обиженных.
В авторитете бывшие сотрудники исправительно-трудовой системы опера-
тивники тюрем, режимники СИЗО, начальники отрядов колоний. Они лучше
других знают зоновскую кухню, да и отношение к ним местного начальствую-
щего состава сочувствующее: "Сегодня ты, а завтра я."
В авторитете и оперативники, особенно оперсостав уголовного розыска.
Парни резкие, крученые, много чего знают - с ними лучше не связываться.
Следующая козырная масть - сотрудники "силовых" подразделений. ОМОНа,
спецназа, групп захвата, специальных отрядов быстрого реагирования, осо-
бых оперативно-поисковых групп. Тут все ясно чуть что не так, вмиг на
инвалидность переведут.
Нейтральное отношение к основной массе зэков, следователям, гаишни-
кам, паспортистам, патрульным, участковым, кадровикам, дежурным, дозна-
вателям... Это рабочий слой, "мужики". Они занимают промежуточное поло-
жение между авторитетами и презираемым людом.
На ступенях, идущих вниз, располагаются вначале адвокаты - хитрая,
пронырливая и никчемная братия, не умеющая ничего, кроме как "стричь"
клиента, обещая ему полное оправдание. Когда-то они ломали дела опера-
тивникам, ставили палки в колеса по работе, потом "остригали" их как
клиентов и ни хрена не смогли сделать. Или не захотели. Или не сумели
Это не важно. Обещал вытащить и не вытащил - вот главное.
Самая презираемая категория осужденных, копошащаяся на нижней ступени
иерархии специальной зоны, - судьи и прокуроры. Кабинетные чиновники,
бумагомараки, они всегда пили из ментов кровь, то представление загонят,
то частное определение, то уголовное дело возбудят. Да и сюда кто всех
позагонял? Прокуроры дело раскручивали, срок требовали, а судья свой
проклятущий приговор нарисовал, неразборчивой закорючкой подмахнул, гер-
бовую печать тиснул и... здравствуй, спецзона!"(с)
Отбывал в вышеуказанном ИК-11(где полковника ФСБ забили) наказание, с 2002 г., там конечно ещё не было "спецзоны". Помню, начальник отряда - Николай Николаевич Николаев, подделал мою подпись, впоследствии чего я освободился гораздо позже, чем было возможно. Вот встретить бы мразюгу этого и лично поинтересоваться, не болеет ли!?
По-моему, чушь несусветная, по большей части. За исправительными учреждениями сегодня контроль будь здоров. Присматривают и государство и правозащитники, будь они не ладны.
> Грубо говоря, за тем, чтобы какой-то экс-сотрудник МВД не заговорил, следят в СК. Чтобы бывший работник СК не сказал лишнего, волнуются в ФСБ. И так далее.
... чтобы Медведев не сказал лишнего, волнуется Путин.
Кстате, молодые камрады, никогда не поддавайтесь на подвиги типа подмены подписей. В случае разбирательств или служебных проверок вам будет окончательный и бесповоротный пиздец.
У меня подпись была очень похожа с подписью одного генерала-начальника управления и некоторые сотрудники, проебавшие контроль бежали ко мне, чтоб я его подписью подписал документ.
>Я, конечно, рискую показаться неосведомленным, но как-то многое надумано. Ощущение, что автор выдает свои впечатления за повсеместное. Делю на 10.
Да больше конечно на бред похоже, но с толикой правды для затравки. Эдакий сборник баек и слухов про ментовские зоны. В общем МК как всегда не подкачал!!!
> Полицейские низкого ранга чувствуют себя как рыбы в воде, в то время как не всегда выживают те, кто на воле командовал целыми подразделениями
Ну это как раз нормально. В системе чтобы быть начальником нужно обладать определенной толикой подлости, и чем выше должность, тем больше и толика. А когда вчерашние начальники сидят в одной хате с бывшими подчиненными, то им конечно грустно приходится.
> — В обычной колонии как бывает — можешь запросто подойти и спросить заключенного: «Что, Вась, жена опять не пишет? Да плюнь ты на нее, освободишься — найдешь другую». И он рад будет, что поддержал ты его. А эти... не зря их «оборотнями» зовут... волками глядят. Ей-богу, не знаешь, с какого боку к ним зайти.
То ли тюремщик ебанат какой-то редкостный, то ли вообще сей персонаж есть плод воспаленной фантазии автора. Даже на воле обсуждать с малознакомым человеком его жену и их личную жизнь - как минимум не этично, а то и опасно для здоровья (желающие могут проверить в ближайшем кабаке).
>И ведь немало случаев, когда полицейские оказываются в колонии... «транзитом». Обычная история: сидит за решеткой начальник РУВД, его через несколько месяцев признают невиновным, реабилитируют, и он снова идет работать в родное управление.
Журналист видимо не в курсе, что до суда сотрудники сидят в самых обычных СИЗО, только в специальных "ментовскИх" камерах.
> Еще меня поразило, что из колонии любой осужденный, даже получивший срок за убийство, мог уйти в отпуск за 150 тысяч рублей, — продолжает Мадонов. — Причем позволялось брать «отпуск» хоть дважды в год. Это продолжалось до тех пор, пока один заключенный ушел и не вернулся. (Речь идет о бывшем сотруднике МВД Петербурга Александре Платонове, который забил насмерть работника пилорамы, за что получил в 2010 году 8 лет строгого режима. — Авт.)
В подобных статьях такие места мои самые любимые. Сколько раз не читал, а волосы каждый раз встают дыбом от тупости автора.
>Обычная история: сидит за решеткой начальник РУВД, его через несколько месяцев признают невиновным, реабилитируют, и он снова идет работать в родное управление.
> Кстате, молодые камрады, никогда не поддавайтесь на подвиги типа подмены подписей.
Работая в ШИЗО, регулярно подделываю подписи оперативных работников. Нужно в постановлении номер камеры указывать, рядом подпись опера, но его хрен дождешься когда надо. Вот и приходится. Был даже сюжет такой: сидит у меня в кабинете прокурор по надзору, я достаю из сейфа постановления и даю ему, он просматривает (а ну как запятая не на месте), тут вижу, что в одной росписи опера нет, так я за его спиной черканул незаметно и подал.
Насчет статьи, скорее всего пиздеж, при таком раскладе в доле должно быть все государство, включая Путина.
> Журналист видимо не в курсе, что до суда сотрудники сидят в самых обычных СИЗО, только в специальных "ментовскИх" камерах.
>
ПФРСИ в зонах тоже есть, но сидят там те, кто уже осужден, но снова попал под следствие по другому делу. Смысл мне непонятен, наверно, чтоб в СИЗО не возить.
> Насчет статьи, скорее всего пиздеж, при таком раскладе в доле должно быть все государство, включая Путина.
Но там даже не в все в колонии в доле - мед часть например.
> Потом к тебе приставляют человека — он следит, чтобы ты не обратился в медпункт зафиксировать побои и не писал жалоб.
И это в колонии где было допущено убийство осужденного, после чего такое внимание должно было быть со стороны различного рода проверяющих структур, хотя бы некоторое время.
И контингент там довольно специфичный - связи (по всей России), образование и опыт, на этом фоне такой беспредел кажется странным.
> Работая в ШИЗО, регулярно подделываю подписи оперативных работников. Нужно в постановлении номер камеры указывать, рядом подпись опера, но его хрен дождешься когда надо.
Ну, у вас так, камрад, а у нас если выяснят (а у нас выяснят), что был подписан документ, который шеф не подписывал - выебут без вазелина.)))
Правдивость статьи оценить не могу ибо совсем не в курсе, но в приведенном тобой примере противоречия нет. Если читать статью сначала, то станет понятно, что имеется ввиду контакт на неформальном уровне, ну я к тому, что стрельнуть сигаретку это не одно и то же что ее отобрать,а прикрикнуть на осужденного за плохо заправленную кровать, не одно и тоже, что сделать ему за это официальное дисциплинарное взыскание (может это и не так называется, но повторюсь я не в курсе). То что имеется ввиду именно это, а не боязнь охранником осужденного, ясно из того, что приведенный пример идет сразу после высказывания охранника о сложности неформального общения с осужденными в данной колонии по сравнению с местами лишения свободы для обычных заключенных.
Даже разделив содержимое статьи на коэффициент "Пи", можно увидеть проблему. Сидят оборотни, а дома у них под матрасами или в оффшоре деньги нажитые непосильным трудом. Естественно, сразу находятся желающие получить с этих денег долю малую. И таки получают, входя в сговор а администрацией.
А что бы такой херни не было, надо поступить очень просто - вернуть в УК конфискацию имущества. Тогда с оборотня, которому после суда государство оставит один комплект зимних вещей и два летних, взять будет нечего. И не на что будет жаловаться.
> но сидят там те, кто уже осужден, но снова попал под следствие по другому делу.
На "Пэфэре" сидят все подрят, это фактически отдельное СИЗО, только при колонии. Теоретически "Пэфэр" и колония даже не должны пересекаться, т.е. у ПФРСИ должна быть отдельная территория изолированная от остальной колонии. В статье же автор говорит, что сидят транзитом именно в зоне, а не на изоляторе. Автор не различает колонию и изолятор, для него и то и то - тюрьма.
>Смысл мне непонятен, наверно, чтоб в СИЗО не возить.
Смысл в том, чтоб не создавать отдельное СИЗО со своими начальниками подразделений и служб, бухгалтерией, тылом, кадрами, автохозяйством и еще туевой хучей ненужных нахлебников.
> Гражданин описывает свои личные фантазии, сам себе противореча в рамках одной статьи. То у него охранник боится стрельнуть сигаретку у бывшего прокурора, то тут же вымогает у него деньги с помошью бывшего омоновца.
А ты не путай рядового охранника и его начальника.
К каким документам? К заяве что ли? Нахрен ему было париться, когда проще написать отрицательную характеристику. А УДО без твоего присутствия рассматривали?
> Та да, цены как на курортах Турции, в удобств - минимум, еще и отдыхающие нередко с трудным характером!
В Турции, видимо как попадёшь. Недавно один сотрудник показывал видео из Турции, пиздец как здорово, прикольно.
И вспомнил тут же я, как года три назад ездили мы в Геленжик, в Кринницу. Жопа полная, дома картонные (в которых спать). Да впринципе, хуй с ним, с этими картонными домиками, там ещо требуют местные организоваться подметать двор.
Какой лютейший, неимовернейший ПЦ уже в первой главе. Этожеж какой журналистский талантище, чтоб минуя подкорку напрямую в подсознание.
Стиснул зубы, читаю дальше.
— И стоит туда попасть, как сразу чувствуется, что это не простая зона. Осужденные хоть и в тюремной робе с бирками, но без татуировок, не матерятся,
ага не матерятся. Что автор их за святых держит? Кто служил в органах, тот знает как они матерятся, и делают это искуссно и точно, и в то же время интеллигентно, в силу специфики профессии. Ну так дык, гуманитарное высшее образование даёт о себе знать.
> Журналист видимо не в курсе, что до суда сотрудники сидят в самых обычных СИЗО, только в специальных "ментовскИх" камерах.
Да всяко бывает. И тяжко им, в неметовскИх хатах приходится. Но вы выживают. И не "опущены". Если с мозгами и авторитетом (т.е. не беспредельначившие, а честно выполнявшие долг).
> Да всяко бывает. И тяжко им, в неметовскИх хатах приходится. Но вы выживают. И не "опущены". Если с мозгами и авторитетом (т.е. не беспредельначившие, а честно выполнявшие долг).
Как-то задумался, а что если меня, не дай ТНБ, посадят. Пришел к выводу, что в своей зоне просижу нормально. Возможно, и в других.
Новости
VIP
