- О русском офицерстве написано много, снято немало фильмов. Как тебе кажется, когда изменилась армия, отношение к русскому офицеру? Как и почему образ дореволюционного офицера-интеллектуала сменил портрет советского солдафона?
– Советский офицер — интеллигент не в меньшей степени. Объясняя сложившиеся стереотипы, вспомним, что в армии было два тяжелейших периода, тектонических слома – это 1917 год и 1991-й. После революции, не смотря на трагические события, Вооруженные Силы смогли сохранить себя и страну, многие традиции, продолжили развиваться, победить в Великой Отечественной Войне. Ни одна другая армия мира не смогла бы совершить то, что совершила Красная Армия. Авторитет военнослужащих был непререкаем и всемерно поддерживался государством. Но с периода так называемой «перестройки» начался обратный процесс открытой дискредитации армии и всего того, за что воевали и во имя чего созидали предшествующие поколения. Именно на Вооруженные Силы был направлен один из главных ударов. Страна наша окружена вероятными противниками, самая большая на планете и армия – основа ее безопасности и суверенитета. Безусловно, офицерство всегда воспринималось как последний рубеж обороны, по ним и били беспощадно.
– Олег, давай все с начала: у тебя и дедушка, и папа были военными. И первый вопрос в следующем: стоял ли вопрос у тебя, кем быть, или это было предрешено?
— В нашей семье авторитет военной службы настолько же абсолютен, насколько невозможно представить, чтобы мужчина, выбравший другую дорогу, подвергался бы уговорам и агитации. Это или есть внутри тебя, или нет. Существуют профессии, которые мы не выбираем, они выбирают нас.
– Но все-таки решение стать военным пришло само собой, или над тобой довлел авторитет твоих старших?
– Решение было естественным, основанным на полной свободе выбора. Строить интервью на автобиографии не хотелось бы, но приведу пример того, как формируется мотивация, влияющая на выбор профессии. Есть такое определяющее явление, как личный пример. Немаловажную роль играет и среда, в которой формируешься. В моем случае это военные гарнизоны Закавказья и Северного Кавказа в период локальных конфликтов, когда были и штурмы военных городков боевиками, и спецназовцы с пулеметами, дежурившие у подъездов домов. Уже лет с трех отец брал меня на полигоны, усаживал рядом с собой в танке и вперед: дневные и ночные вождения. Впервые стрелял из автомата, когда он еще был ростом выше меня. Лет в пять поднимались с отцом на вертолете, он при мне выпрыгивал с парашютом, а я возвращался с экипажем и на земле его встречал, первый прыжок совершил в 14 лет. Водить боевую технику научился раньше, чем гражданский автомобиль. При этом никогда не было лекций на тему о том, что я обязательно должен стать военным, продолжить династию. Со стороны мамы у меня, к примеру, все врачи, мог бы и такой выбор сделать, никто не мешал, но где медицина, и где я, ведь это тоже не просто профессия, это призвание. Когда пришло время, просто сказал, что буду поступать в военное училище.
– Про папу мы поговорим отдельно, поэтому хотелось бы, чтобы ты рассказал про дедушку. Про войну с ним говорили?
– Дед, полковник, ушедший на фронт в 17 лет, защищавший Москву, командовавший батальоном под Сталинградом, о войне никогда не рассказывал, просто молчал в ответ на вопросы. Вместо него говорила стена боевых орденов и медалей на парадном кителе. Младший брат отца, боевой офицер, который почти непрерывно находился в районах боевых действий, тоже всегда молчал. Некоторые ответы я давал сам себе, когда навещал его после тяжелых ранений в госпитале. Отец, офицер спецназа, прошедший, пожалуй, все конфликты новейшей истории, Афганистан, Закавказье, Северный Кавказ, говорил со мной не о войне, говорил о мире, практически постоянно находясь там, где шли бои, брал меня с собой в служебные командировки, чтобы я все увидел своими глазами. Военная служба для меня с раннего детства перестала быть синонимом романтики.
— Но потом был момент, когда тебе пришлось расстаться с мечтой…
— Да, в связи тяжелыми семейными обстоятельствами. Затем несколько лет пытался вернуться, но в силу начавшихся многолетних реформ, когда офицеров увольняли десятками тысяч, удалось вновь встать в строй только в 2014-м. По возрасту мог быть майором. Сейчас лейтенант.
— Это создает определенные сложности для тебя? То есть комплексов у тебя по этому поводу нет?
– Это для меня не проблема. Все так, как есть. Важно только то, что вновь нахожусь в строю, занимаюсь любимым делом и имею возможность приносить пользу.
– Прежде чем задам следующий вопрос, хочу рассказать историю о встрече с твоим отцом – Станиславом Марзоевым. Мы общались всего один раз, но наша беседа продлилась больше 3 часов. И говорили мы, знаешь о чем? О литературе, философии, даже о буддизме. Эта встреча реально изменила мое отношение к армии, к людям в погонах. Потому что до нее я, как и многие, представлял ее по анекдотам о солдафонах, которые красили траву в зеленый цвет. Вопрос мой в следующем. О русском офицерстве написано много, снято немало фильмов. Как тебе кажется, когда изменилась армия, отношение к русскому офицеру? Как и почему образ дореволюционного офицера-интеллектуала сменил портрет советского солдафона?
– Советский офицер — интеллигент не в меньшей степени. Объясняя сложившиеся стереотипы, вспомним, что в армии было два тяжелейших периода, тектонических слома – это 1917 год и 1991-й. После революции, не смотря на трагические события, Вооруженные Силы смогли сохранить себя и страну, многие традиции, продолжили развиваться, победить в Великой Отечественной Войне. Ни одна другая армия мира не смогла бы совершить то, что совершила Красная Армия. Авторитет военнослужащих был непререкаем и всемерно поддерживался государством. Но с периода так называемой «перестройки» начался обратный процесс открытой дискредитации армии и всего того, за что воевали и во имя чего созидали предшествующие поколения. Именно на Вооруженные Силы был направлен один из главных ударов. Страна наша окружена вероятными противниками, самая большая на планете и армия – основа ее безопасности и суверенитета. Безусловно, офицерство всегда воспринималось как последний рубеж обороны, по ним и били беспощадно. Досталось и воинам-интернационалистам. Будучи еще защитниками той великой страны, они уже ощущали на себе ненависть, недовольство, непонимание. Все то, чего не должно быть в принципе. Потом все, что произошло у нас на Северном Кавказе, в Закавказье: наша армия, абсолютно разодранная на части, преданная и, как казалось нашим врагам, деморализованная, шла выполнять свой долг в потоке лжи и ненависти, фальшивой антиармейской пропаганды. Но вопреки всему этому армия свои задачи выполняла. Конечно, все это не могло не сказаться на атмосфере внутри коллективов, на том, что многие офицеры перестали верить в то, что делают. Но уникальность нашего государства в том, что в самые тяжелые времена в армии и других сферах остаются патриоты, которые, невзирая на времена и нравы, просто служили Отчизне. Как сказал Патриарх сербский Павел, «мы не можем превратить землю в рай, но наша задача сделать так, чтобы она не превратилась в ад». На рубеже 90-х годов у нас в стране решалась именно эта задача, и наши солдаты и офицеры стояли на переднем крае.
– Я с тобой полностью согласен, но меня интересует, прежде всего, дух армии, который, на мой взгляд, ушел вместе с истребленными русскими офицерами…
– Нет. Очень много офицеров осталось в России, многие присягнули уже советской власти. Послереволюционные события были похожи на 90-е годы – времена смуты и кровопролития. Страну предали, предали армию и бросили в омут гражданской войны, офицеры, расколовшись на разные лагеря, дрались за свою страну так, как понимали ее и свою Присягу. И все же, пролив реки крови, мы не потеряли себя ни тогда, ни сейчас, опомнились, одумались, вопреки всем усилиям врагов. В этом уникальность нашего государства и Вооруженных Сил заключается. Безусловно, это без последствий не прошло. Мы потеряли, безвозвратно утратили многих и многое. Но дух и патриотизм были сохранены. И пусть тратятся немыслимые средства со стороны наших противников, чтобы этот дух был вытравлен из Вооруженных Сил, чтобы Россия потеряла двух своих союзников – Армию и Флот, но это сделать им не удалось. И не удастся. А Русский офицер – это исторически собирательное понятие, оно идет сквозь века, без оглядки на национальность. Я, осетин по национальности, горд носить звание русского, российского офицера. Советским офицером быть, увы, не довелось.
– Давно не слышно разговоров о профессиональной армии. Возможна ли она в России, без привлечения срочников?
– Разговоров не слышно, потому, что от слов перешли к делу. Профессиональная армия возможна, ее костяк уже сегодня успешно формируется из военнослужащих контрактной службы. И в бой, безусловно, должны идти обученные, мотивированные люди. Особенно в современных конфликтах, имеющих приставку «локальные». Ядро армии должно формироваться из контрактников, но контрактная армия в нашей стране в чистом виде неприемлема в том смысле, что население должно быть вовлечено в военную подготовку, остальным ребятам необходимо побывать на полигонах, чтобы понимать, что такое вооружение и военная техника и как с ними обращаться. Каждый должен быть готов защитить Отечество с оружием в руках.
– Было время, когда молодежь массово «косила» от армии. Сегодня же говорят даже о случаях, когда люди платят деньги, чтобы пойти в армию. Мне кажется, что это связано все-таки больше с определенной гражданской карьерой, для которой необходимо наличие военного билета. И еще, что нужно изменить в самой армии, чтобы в нее шли по зову сердца, а не за военным билетом?
– Армия — это проекция общества, все начинается с семьи, с детского сада, школы, улицы. Когда у нас в стране в целом нормализуются процессы, прежде всего, я говорю сейчас про военно-патриотическое воспитание, гражданскую ответственность, тогда и к армии вопросов будет меньше. Ведь военная служба начинается именно с гражданской ответственности: если ты осознаешь эту территорию, как свою Родину, ты так или иначе стремишься поддержать и защищать ее.
В то же время необходимо оптимизировать методы прохождения службы, сроки. Говорят, год, это мало. Уверен, что во многих случаях год — это даже много. Есть люди, которые по своему менталитету и складу характера далеки от армии. Они могли бы проявить себя во многих других направлениях. Азы военной службы мы им дать должны, но погружать в армейскую среду на много месяцев смысла нет, пользы нет, наоборот. Много вариантов сейчас рассматриваются. Например, прохождение службы в так называемых интеллектуальных войсках, армии нужны интеллектуалы. Альтернативная служба, которая не получила популярность. В то же время она должна предлагать более широкий спектр направлений. И когда каждый гражданин осознает, что у него есть выбор в способах прохождения службы, когда эта система у нас заработает эффективно, изменится и отношение, которое, без всяких сомнений, уже изменилось в самую лучшую сторону.
— Ты считаешь, что срок срочной службы, сокращенный до года, может быть пересмотрен еще в меньшую сторону? Сейчас же, наоборот, опять хотят вернуться к двухлетке…
– Мы должны создать оптимальные условия несения службы для всех и каждого, уверен, что подготовить солдата-срочника, дать ему навыки в рамках его военной специальности, можно и за 3 месяца, даже не за год. Все зависит не от того «сколько», а от того «как». И это обоснованный исторический прецедент: если мы в годы Великой Отечественной Войны лейтенанта за 3 месяца готовили, то почему в мирное время не сможем подготовить за тот же срок рядового запаса? Сможем. Если мы присваиваем лейтенантские звания выпускникам военных кафедр, очень отдаленно знакомых с армейской жизнью, то почему не можем в рамках трех месяцев интенсивной боевой подготовки вручить военный билет рядовому составу?
При всем моем уважении к людям с большим армейским опытом, которые считают, что для военной подготовки не хватает нынешнего года, уверен, что это во многом стереотипы. Какие цели мы преследуем, призывая людей в армию? Мы должны их обучить военному ремеслу, чтобы в случае мобилизации он занял свое место в строю. Разве человеку нужен год для того, чтобы изучить автомат, научиться стрелять из него и водить боевую машину? Нет, нужно намного меньше. Мы отрываем его на год от гражданской жизни: стать военным по духу он все равно не успевает, а вот упустить возможности вполне может. Отправляем его в другие регионы, отрываем от семьи. С одной стороны это закаляет, но я не вижу в этом необходимости. Призвали на 3-6 месяцев по месту жительства, не тратя огромные средства на ротацию тысяч призывников между субъектами и вперед, в гражданскую жизнь. Так мы сможем охватить всех, абсолютно всех. Затем раз в пять лет опять-таки для всех проводить краткосрочные военные сборы, и он все вспомнит. Это эффективнее, чем служить год-два и потом к этому никогда толком не возвращаться.
Если будет эффективно работать система начальной военной подготовки в школах, если будет мощно функционировать ДОСААФ, сборы резервистов, если люди, вставая в строй, будут заниматься только боевой подготовкой, а не многими сопутствующими и несвойственными функциями, то год станет неоправданно длительным сроком срочной службы. Конечно, это сверхнагрузка на военкоматы, систему комплектования, но лучше мы потратим лишние средства на это и сэкономим в разы больше на содержании сотен тысяч срочников.
И главное здесь – психологическое отношение к службе. Одно дело, когда уходишь на год и совсем другое, когда это считанные месяцы. Все воспринимается легче, оптимистичнее, молодые люди будут постигать военную науку, осознавая, что каждый день на счету, и он наполнен боевой учебой. Тогда и появится оптимальный баланс между людьми, которые идут в армию, чтобы получить билет, и теми, кто хочет связать свою судьбу с Вооруженными Силами, стать профессиональными военными-контрактниками.
– Многие ставят в пример израильскую армию. Такая модель применима в России?
– В силу территориальных, исторических и многих других причин, в чистом виде израильская модель для нашей страны неприемлема. Мы там имеем дело с мононациональным государством, мононациональными вооруженными силами, с очень молодым государством, со специфическими условиями возникновения этого государства. С особым менталитетом народа, со своими задачами и амбициями, которые он решает в данный момент. У нас совершенно иная ситуация. Но в то же время очень многое, из того что эта страна сумела наработать, мы, безусловно, могли бы использовать. В том числе, и возможность службы для девушек. У нас сейчас они тоже служат, но не на всех должностях.
Но не стоит забывать, что служба в Израиле – принудительно-обязательная. С одной стороны, понимание важности службы там очень высоко. Но с другой – в Израиле предусмотрены настолько серьезные льготы для проходивших службу, и настолько все перекрывается для тех, кто не служил, что понять: где у них патриотизм, а где расчет, сложно.
Я уверен, что абсолютно все должны обладать навыками обращения с оружием, каждый солдат должен знать свое место в строю. Может то, что я скажу, будет резать слух пацифистов, но любой человек, когда приедет война, беда, должен понимать, что юриспруденстовать будет поздно, может наступить момент, когда придется взять в руки оружие.
– То есть ты думаешь, что может случиться так, что всем нужно будет встать под ружье? Или в 21 веке война будет другая?
– Уверен, что мы должны быть к этому готовы. Верю, что такой момент должен НЕ настать. Но, несмотря на 21 век, роботы сегодня не воюют и, как показывает практика, все равно идут солдаты, все равно летит свинец и погибают люди. Здесь еще важно понимать: наши противники прекрасно понимают, на что мы способны, они мониторят ситуацию постоянно. Очень большой «плюс» дает нам наша непредсказуемость. Даже во время развала армии, они нас боялись, потому что патриотизм из России вытравить невозможно. Все равно где-то сидит офицер над какой-нибудь кнопкой, и предать свою страну он не сможет.
Но помимо ядерной кнопки существует много вариантов, при которых мы не сумеем применить это оружие. Именно поэтому осознание нашими противниками того, что наше население идеологически и психологически готово защитить свою территорию – это не менее и даже более сильный сдерживающий фактор, чем все оружие массового уничтожения.
– Тогда я так понимаю, что ты являешься сторонником инициатив Госдумы, которые сегодня хотят вернуть в школу военные дисциплины, в том числе, даже борьбу на ножах?
– Безусловно, начальная военная подготовка в школах быть должна. Другое дело – в какой она форме будет предложена сегодня. Нельзя без изменений восстанавливать советский опыт в российские современные школы. Также нельзя перенимать дословно опыт зарубежных стран. Сегодня совершенно другие реалии. Каждая инициатива должна прорабатываться очень скрупулезно. Все-таки в школы мы отправляем детей, чтобы они получили образование, а не стали солдатами. Кем инициаторы предлагают комплектовать штат педагогов по этой дисциплине, какую предлагают программу. Одним словом, я за продуманные инициативы, за современный формат НВП, главное, чтобы все это не стало очередным примером популизма. Ну, и чтобы детям было интересно, а обществу – полезно. И так как на этих уроках будет формироваться отношение ребят к вооруженным силам, к своей стране, мы не можем позволить себе непродуманных шагов.
В Осетии уникальные воинские традиции, за них необходимо бороться. Никогда ни одна национальная республика на Северном Кавказе не могла похвастать ни одним высшим военным учебным заведением. В Осетии их было три! Это беспрецедентно. Мы, обладая тремя военными училищами, их потеряли. По какой причине это случилось, другой вопрос. Россия потеряла, Осетия потеряла. Я помню, как закрывали наше общевойсковое училище – единственное, которое готовило горных стрелков. И это было аккурат перед войной на Кавказе, и случайностью это никак не назовешь. Спустя много лет, уже в 2000-х, закрыли и институт внутренних войск. Но тут уже не было никакой диверсии. Я говорил со многими выпускниками этого института, которые свидетельствовали о том, как из-за большого количества местных ребят снизилась дисциплина. Мы сами должны воспитать человека, идущего в военное училище, в армию, с высокой ответственностью, чтобы он осознавал, куда он идет, что он – часть народа и по нему будут судить. Это очень серьезная проблема сегодня. И сегодня основная масса наших ребят с честью служат. Но есть и другие, их процент уже не в рамках погрешности и это причина серьезно задуматься. Сегодня у нас есть Суворовское училище, есть подводная лодка «Владикавказ», экипаж которой призывается из Осетии. В этом ракурсе необходимо работать, работать на сохранение и приумножение воинских традиций.
– Олег, вопрос, который меня интересовал всегда: мы можем позволить себе достойные условия службы в армии? Я не про вооружение сейчас и физическую подготовку, про банальный быт. Я понимаю, что армия – не санаторий, но это же и не наказание.
– Процесс создания комфортных условий службы у нас идет более, чем успешно. Уже практически нет казарм с общими спальными помещениями на несколько десятков человек. В одном помещении с отдельным душем располагаются сегодня по 4 человека, есть стиральная машинка, место, где можно погладить свои вещи. Питание военнослужащих совершенно на другом уровне, чем раньше. Когда я еще был курсантом, довольствие было как у срочников, и я помню это мясо 47-года из НЗ СССР. Обмундирование стало качественно другое, на порядок удобнее, практичнее. По всем направлениям наши Вооруженные Силы выходят на качественно другой уровень. Что касается контрактников, то, например, те, которые служат у нас в республике, у них денежное довольствие выше среднего по стране – регион такой. Многие стереотипы, которые закрепились за армией, конечно, еще существуют. Но сегодня они уже во многом не имеют под собой оснований.
И все же вопрос не в деньгах, условиях службы и обмундировании: люди должны психологически перестроиться. Мы буквально поместили людей из 90-х и начала 2000-х в новые, современные условия. Необходимо время, чтобы перестроиться и все условия сегодня для этого есть. Я сейчас совмещаю две должности – командира подразделения и замполита батальона. Это не парадное подразделение, оно непрерывно занимается боевой подготовкой. Идет оснащение новейшей техникой, вооружением, средствами связи, экипировкой, мы сегодня обладаем широкими возможностями для реализации прав и гарантий военнослужащих. Но на первый план иногда выходит целый ряд тех самых социальных, бытовых проблем. Начинаешь разбираться: человек говорит, у меня нет вот этого. Разбираешься дальше, оказывается, для того, чтобы это получить, человек должен сделать шаг, но ему мешает опыт прошлой службы, стереотипы, которые подсказывают, что такого не может быть в принципе. И многие от высоких чинов до рядовых пока не перестроились, не осознали, что им предоставляется совершенно другой формат службы и требуется иной подход. Нужно время. Руководство Вооруженных Сил сегодня – наиболее профессиональное и современное за всю новейшую историю, а значит процесс стабилизации и развития будет идти уверенными темпами.
– Замполиты в советской армии были отдельной кастой, если так можно выразиться. Как изменилась их работа в современной армии? Проводятся ли политифнормации?
– В советское время была единственная партия, и замполиты были проводниками ее политики, идей. Они имели больший статус, нежели даже командиры подразделений. Мою должность сегодня правильнее называть «заместитель командира по работе с личным составом». Все то, что происходит в мире, мы доводим до личного состава. Кому-то, может, кажется, что солдат должен меньше думать и выполнять приказы… В Уставе написано, что вы сначала должны выполнить приказ, а потом можете его обжаловать. Но есть буква закона, а есть дух закона. И именно для этого нужно развивать мышление у молодых ребят. Необходимо создавать условия для правильного коллективного понимания того, что мы делаем, к чему идем, и что нас может ожидать. Я в принципе не понимаю, как можно без мощнейшей внутренней мотивации каждый день приходить на службу в 6 утра и уходить в 12 ночи, при той колоссальной физической и психологической нагрузке.
Вооруженным Силам очень важно понимание и поддержка со стороны общества, народа, который они защищают. Яркий тому пример – трагический 2008 год. Мы помним, что у нас многие готовы были встать на защиту Родины, но в силу объективных обстоятельств победить в этой войне могла только армия, именно 18-19-летние ребята в погонах армии России пошли на смерть, именно они победили в той войне. И эти ребята сейчас находятся на территории воинских частей. И очень хочется, чтобы процесс взаимодействия между солдатами и гражданской молодежью был более активным. Есть интересные идеи, и мы будем их реализовывать. Это нужно и нашим военнослужащим, и нашему гражданскому населению, народу нашей республики. Гражданское общество должно знать, кто их защищает, и наоборот, наши ребята должны знать, чей мир они берегут.
– Так общество должно прийти в армию, или наоборот?
– Это должен быть обоюдный процесс. Общество не является частью армии, армия является частью общества. Из общества приходят люди служить. Родители призывников должны осознавать, что от их отношения к армии зависит будущее не только их детей, но страны в целом. Мы должны понять, что любая наша проблема – это не повод для критики и обливания грязью. Правильно говорят: критикуя – предлагай, предлагая – возглавляй, возглавляя – отвечай. Если мы говорим, что у нас в армии проблемы, они, прежде всего, психологического характера. Как бы ни было сложно во все времена с зарплатами и довольствием, всегда морально-психологическое состояние воинских коллективов было на первом месте. Потому что человек, выполняющий боевые задачи, должен быть мотивирован не только финансами. Вот в 90-е годы часто говорили «бедный голодный солдатик». Но именно такой бедный и голодный солдатик все равно вопреки всему побеждал любого противника, потому что исторически так сложилось. И никто пока этого так и не объяснил. Сегодня этот солдат уже отлично оснащен, намного лучше подготовлен. Время ломать старые стереотипы и делать это вместе.
Мы должны быть готовы к войне, делая все, чтобы был мир. Никто кроме военных этого так остро не понимает. Для того чтобы войны не было, мы не должны говорить: не идите служить. Для того чтобы войны не было мы, наоборот, должны сказать: «Ребята, мы все должны быть готовы к этой войне». И тогда с войной к нам прийти никто не посмеет.
– Но ты же согласен, что армия по-прежнему один из самых закрытых институтов общества? Этому, понятно, есть свои объективные причины. Но, все же, что должна сделать сама армия, чтобы стать ближе и понятней?
– Вспомни, Эльбрус, как возникла идея этого интервью. Я пришел в редакцию, чтобы выразить мнение по поломанному дереву во время парада, когда тема, не стоящая обсуждения, заполнила информационное пространство. Такого быть не должно. Тем более в Осетии. И тогда мы с тобой уже говорили про патриотическое воспитание молодежи. Я абсолютно не приемлю патриотическое воспитание только в рамках военных парадов. Но у нас нет системности пока в этом направлении. Нет системы коммуникации между армией и гражданским населением. Много идей, ряд их в реализации.
Но у меня, к примеру, в подчинении несколько сотен человек, у них очень много задач и проблем. В советское время замполиты были очень важным институтом в армии, в каждой роте был замполит, а сегодня на батальон, а это примерно 500 человек, 1 замполит. Согласись, что невозможно этого замполита направить еще и в школы, и вузы для военно-патриотического воспитания. Хотя, начнется учебный год, мы постараемся это исправить. Я считаю, нужно дать возможность нашим ребятам – школьникам и студентам приезжать на полигон, чтобы они поводили боевые машины, постреляли со всех видов оружия. И чтобы это не было формальным «днем открытых дверей», нет. Это должна быть отдельная и постоянно действующая программа. Мощная, всеобъемлющая. Для этого мы должны из своего графика выкроить время. Именно этим объясняется, почему армия не идет в народ – слишком много задач стоит перед нами. Но революция, как говорится, дело молодых. Мы уже начали этот процесс.
— Ты говоришь о таких проектах, как «Вежливый КВН»?
– Да, и это только начало. Военные парады важны, но это далеко не все, что мы с вами можем сделать для сближения народа и армии. Мы уже приступили к реализации уникальных внеформатных военно-патриотических, культурных, социальных проектов, как на территории воинских частей и полигонов 58-й Армии, так и за их пределами, под общим названием: «Вежливая Осетия — Вежливым людям!», где главной целью является культурная интеграция, ознакомление военнослужащих с традициями, историей и менталитетом народа республики, на территории которой они проходят службу и который защищают. Особо важно и то, что молодежь Осетии получает возможность лучше узнать армию, ее традиции. Частная инициатива, появившись не в высоких кабинетах, получает все более широкую поддержку, как среди гражданского населения, так и среди военных.
Спланирован целый ряд мероприятий, призванный сложиться в системную работу. Это не только развлекательные мероприятия с приставкой «вежливый», это, к примеру, и традиционный осетинский кувд, который будет проведен на территории воинской части, включая в себя и культурную программу, где главной целью является культурная интеграция военной и гражданской молодежи, ознакомление военнослужащих с традициями, историей и менталитетом народа республики, на территории которой они проходят службу и который защищают. Еще одна идея — это посещение солдатами срочной службы лекций в высших учебных заведениях республики, где они смогут на время окунуться в атмосферу высшего образования, получат возможность внеформатного общения со сверстниками из Осетии. Это и есть настоящее взаимодействие армии и общества. Все это лишь часть объемной концепции, аналогов которой нет больше нигде. Мы будем только за, если подобную деятельность возьмут на вооружение в других регионах России, но где, если не в Осетии, этот пример должен быть подан. И видя, насколько народ нашей республики поддерживает подобные инициативы, оценивая искреннее и беспримерное отношение народа нашей республики к армии, испытываешь чувство гордости за то, что мы сохраняем веками формировавшиеся традиции и менталитет, львиную долю которых всегда составляло отношение к военной службе.
Процесс идет, просто нужны время и поддержка людей, общества. Но со своей стороны могу заверить, мы это будем делать. Я считаю, что в Осетии это особенно важно.
– Олег, ну и последний вопрос: все кто наблюдал за Парадом на Красной площади, в один голос говорили о гордости за свою страну. Это объективно, зрелище было впечатляющее. Но давай посмотрим на это с другого ракурса: солдаты, военная техника – это, прежде всего, же угроза? Получается, что гордость за страну и патриотизм базируются на силе?
– Министерство Обороны призвано защищать свой народ. Когда люди видят не имеющую аналогов военную технику, литые парадные «коробки», которые излучают мощную энергетику победителей, они чувствуют, что армия готова выполнить поставленные задачи и обеспечить безопасность государства. И в лице этих ребят они видят, что страна остается верной себе. По этой брусчатке шли их деды и прадеды на фронт. В 45-ом на Параде Победы мы тоже никого не хотели пугать. Но, к сожалению, реалии мира таковы… И чем мощнее мы будем ходить на парадах и действовать на учениях, реально показывая готовность защитить свое Отечество, тем меньше нам придется с этим оружием участвовать в войне.
Мы сегодня много говорим о национальной идее, как в Осетии, так и в стране в целом. Так вот, я не вижу эту национальную идею без военной составляющей. Военные — неотъемлемая часть основы государства, осетины – воины-государственники. Наша славная история никуда не уходит, она остается в генетической памяти. И когда мы говорим о возрождении нашего народа, мы должны говорить о неотъемлемом воинском духе. Созидать во имя общего блага и, если потребуется, встать на защиту своей республики и страны.
> Как и почему образ дореволюционного офицера-интеллектуала сменил портрет советского солдафона?
>
> – Советский офицер — интеллигент не в меньшей степени.
Советский офицер - не в меньшей степени интеллигент, чем дореволюционный офицер - интеллектуал.
[Вспомнил службу в СА, впал в глубокий умственный ступор]
> Советский офицер - не в меньшей степени интеллигент, чем дореволюционный офицер - интеллектуал.
>
> [Вспомнил службу в СА, впал в глубокий умственный ступор]
жаль, ты не можешь вспомнить службу в царской армии, камрад
Ух ты, какая у журналиста тоска по интеллигентности - руки так и чешутся выпороть кого-нибудь на конюшне.
Общалась на Донбассе со служивыми, у которых советский опыт и украинское гражданство. Они производят глубочайшее впечатление - редкая ныне каста мужчин, не сравнимая с бизнесменами, чиновниками, бандитами или «менеджерами».
> жаль, ты не можешь вспомнить службу в царской армии, камрад
>
> ну, чтобы тебе там по закону морду чистили и пр.
>
Я про другое. Во-первых, вызвало недоумение, что интеллектуал = интеллигент. Во-вторых, если и были в СА интеллигенты - вряд ли это массовое явление. Вообще не понятно, что это такое.
ДМБ83-85 ВВ МВД СССР
У нас половина офицеров была из Орджоникидзевкого, а другая половина из Саратовского училища.
Вот замполиты откуда были уже не помню.
Мда, комбриг у нас был хохол, начштаба осетин, один зам комбрига чеченец, а другой русский.
Рядовые по большей части были иностранцы.
А в чем собственно диссонанс?
Разные были офицеры, и вполне интеллигентные тоже. А если в роту связи зайти, так там и солдаты такие же были. У меня в взводе например иностранцы (киргиз и казах) по русски получше некоторых русских говорили.
А вот батя, помнится, говорил, что нигде он не читал так много научных статей, как в армии: там на дежурстве время-де позволяло, не каждый же день наносишь ракетно-ядерный удар по какому-нибудь там Лондону.
Между руководством полевыми игроками и солдатами - огромная разница, но и всего лишь в воротах я куда "злее", чем дома. А так да, в быту ни об одном знакомом отслужившем или служащем солдате или офицере ничего особо дурного сказать не могу. Люди как люди, с другими разговаривать умеют.
> [Вспомнил службу в СА, впал в глубокий умственный ступор]
Да, службу в царской армии, когда избиение солдата офицером даже происшествием не считалось - не вспомнил? )))) Ну, хоть классическую литературу почитай, Толстого, Куприна....
Откуда у журналиста такая ностальгия по хрусту французской булки и гаспадам блаародным офицыэрам? Откуда эта абсолютно ублюдочная уверенность в том, что во времена динозавров жилось лучше?
Солдафоны советские ему не нравятся! Скалозуб, конечно, милее сердцу. Цаца...
> вот батя, помнится, говорил, что нигде он не читал так много научных статей, как в армии: там на дежурстве время-де позволяло, не каждый же день наносишь ракетно-ядерный удар по какому-нибудь там Лондону.
Во, во! Я с творчеством Вильяма, нашего, Шекспира в армии познакомился. Не помню кто из офицеров в наряд принес. Я в наряде много чего у офицеров читать брал.
А еще случай был. Один старлей, с 4-го бата очень молодо выглядел. Я его как в гражданке увидел первый раз, не узнал - пацан лет 14. Как-то на выходе из книжного магазина нападает на него журналистка с оператором. Расскажите, что сейчас читает молодежь - тинэйджеры. Он в ответ, дескать я уже офицер и совсем не тинэйджер. А она, ну все равно скажите - не поверила. Ну он ей называет авторов и показывает только что купленные книги известных и не очень философов (уж не помню авторов). Судя по ее глазам она была не готова к такому ответу тинэйджера-офицера.
А книги этот офицер покупал на деньги с подработок. У нас из бригады много кто подрабатывал - 90-е. Кто в ночном клубе охранником, кто таксистом и т.д.
> А в чем собственно диссонанс?
> Разные были офицеры, и вполне интеллигентные тоже.
Интеллектуал (если оставить ироничное токование) - это человек мыслящий, любящий размышлять, выдающий свои идеи. А к словам "интеллигент, интеллигентный", я отношусь с опаской. Очень неоднозначные понятия. В СА были очень достойные и порядочные люди, и умные. И среди офицеров, и среди солдат.
> У меня в взводе например иностранцы (киргиз и казах) по русски получше некоторых русских говорили.
А у меня (командир стартового взвода) были двое узбеков, которые говорили коряво (крокодэл - звэр, который вада ходыт). Один вообще никак. Занятия по технике для них превращались в урок русского языка. Восьмидесятые годы. Но это не показатель, люди разные были.
> Пример [офицера]- интеллектуала- это кадет Биглер!
Неа.
Кадет Биглер, очень мило с вашей
стороны, что за короткое время пребывания в рядах императорских
войск вы старались вникнуть в стратегию. К сожалению, у вас все
выглядит так, будто это мальчишки играют в солдаты и сами
производят себя в генералы. Вы так быстро повысили себя в чине,
прямо одно удовольствие! Императорский королевский офицер
Адольф Биглер! Этак, пожалуй, мы еще не доедем до Будапешта, а
вы уже будете фельдмаршалом. Еще позавчера вы взвешивали у
папаши коровью кожу, императорский королевский лейтенант Адольф
Биглер! Послушайте, ведь вы даже не офицер. Вы кадет. Вы нечто
среднее между ефрейтором и унтер-офицером. Вы с таким же правом
можете называть себя офицером, как ефрейтор, который в трактире
приказывает величать себя "господином штабным писарем".
Я вот не согласен с товарищем лейтенантом по поводу сокращения срока службы и возможности прохождения по месту жительства. Он, конечно, не в пример больше меня военной службе отдал, но поделюсь своими мыслями, возникшими на 10 месяце службы. Мы тогда на недельном выходе в лесу стояли, жили в самодельных дневках, по ночам каждый дежурил у костра, чтобы товарищи не замерзли, потому что хоть и март, а по ночам до - 10 могло опускаться. Так вот, сидя у костра понял, что наша армия совершенно правильно устроена, потому что за этот год ты морально привыкаешь к военному быту. Вот случись, не дай ТНБ, когда надо Родину будет защитить, как будут переносить тяготы и лишения такие отслужившие дома? Ведь тоска по дому у всех была, именно поэтому и надо год побыть вдали от близких, чтобы в экстремальных условиях это легче перенести. Солдат может хоть с двух рук уметь стрелять, но окажется вот так в поле, вдали от теплого дома, в голове что-нибудь щелкнет, и быть беде. Кроме того, отслужив дома, никогда не поймешь, что такое военный коллектив, почему надо выполнять беспрекословно приказы командиров, потому что в армии этому учат первые месяцы, а служащие дома по вечерам будут уходить к себе и иметь в виду этих командиров. Поэтому здесь бы я оставил все как есть
> не каждый же день наносишь ракетно-ядерный удар по какому-нибудь там Лондону.
>
Это да
> На съезд я отправился лишь один раз. В большом зале сидел кавказцы в черкесках, афганцы с чалмами, в клеенчатых халатах, бухарцы и ярких тюбетейках, персы в фесках и многие алые. У всех были приколоты на груди портреты Карла Маркса, с его патриархальной бородой. В середине восседал товарищ просто в пиджаке и читал резолюции.
> Делегаты кивали головами, прикладывали руку к сердцу и всячески одобряли мудрые тезисы. Я слыхал, как, один перс, сидевший в заднем ряду, выслушав доклад о последствиях экономического кризиса, любезно сказал молодому индийцу: [«Очень приятно англичан резать»], – на что тот, приложив руку к губам, шепнул: «Очень».
И. Зренбург. Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников.
Офицеры в Советской Армии были разные, кто-то умнее, кто-то глупее, кого-то солдаты уважали, кого-то ни во что не ставили. Сказать что все офицеры, с которыми довелось столкнуться за два года срочной службы, были интеллигентами, не могу. Но и абсолютных солдафонов могу вспомнить только одного.
По поводу Израиля
>>Мы там имеем дело с мононациональным государством, мононациональными вооруженными силами...
Вот это не совсем верно, в ЦАХАЛ служат не только евреи но и друзы, и даже бедуины. И те, кто по Галахе евреем не является, я имею ввиду тех, например, у кого евреем является только отец, тоже служат.
>>Но не стоит забывать, что служба в Израиле – принудительно-обязательная. С одной стороны, понимание важности службы там очень высоко. Но с другой – в Израиле предусмотрены настолько серьезные льготы для проходивших службу, и настолько все перекрывается для тех, кто не служил, что понять: где у них патриотизм, а где расчет, сложно.
Служба обязательная, верно. Но при желании можно откосить, получить так называемый 21-й профиль, что означает полную непригодность к службе в армии. Есть такие, кто по тем или иным причинам не может или не хочет служить, проходят так называемый "ширут леуми", это практически та же альтернативная служба.
По поводу льгот - да, есть такое, но они не являются основной причиной для службы, в основном мотивация очень высока, большая часть рвется служить в боевых войсках - в спецназе сухопотном и морском, в ВВС, в ВМФ, в десантных частях, в инженерных частях. Меньшее число - в артилерии и бронетанковых войсках. Практически никто, ну очень малый процент, не хочет служить во вспомогательных, небоевых частях. Большая часть ИТ-шников служили либо в подразделении радиоэлектронной разведки (8200), либо в центре информационных систем (МАМРАМ), либо в подобных им профильных подразделениях различных родов войск. Очень многие после срочной службы подписывают контракт, многие получают высшее образование за время службы по контракту.
Что верно - армейская служба в Израиле дает хороший старт карьере, но это совсем не гарантирует что карьера будет успешной.
> Да, службу в царской армии, когда избиение солдата офицером даже происшествием не считалось - не вспомнил? )))) Ну, хоть классическую литературу почитай, Толстого, Куприна....
>
ага, прям у Толстого Андрей Болконский всех мочил.
Или Суворов с Кутузовым провинились особым садизмом ?
- Полковник наш рождён был хватом
Слуга царю, отец солдатам
...
Это у Лермонтова тоже про офицеров.
Нахимов, Корнилов, Истомин - люди высшей пробы - царские офицеры, кстати.
Олег в интервью на мудацкий вопрос журнализда
"Как и почему образ дореволюционного офицера-интеллектуала сменил портрет советского солдафона ?"
отвечает совершенно правильно
– Советский офицер — интеллигент не в меньшей степени.
Олег не охаивает ни царских, ни советских офицеров.
Встречались конечно и уроды, как в любые другие времена и в любой другой части общества.
> – В советское время была единственная партия, и замполиты были проводниками ее политики, идей. Они имели больший статус, нежели даже командиры подразделений.
П-ж, извините. Про "больший статус". Как бывший советский офицер, не замполит, говорю. Спросить с них больше могли, "ты же коммунист!"-это да.
> Кому-то, может, кажется, что солдат должен меньше думать и выполнять приказы…
Это да, на гражданке именно так. Получаешь идиотское распоряжение от начальника и не имеешь возможность узнать что да как - "смотри в инструкцию, там всё написано". В армии, если такой начальник-не коллективист- п-ц наступает быстро всем. Отдав приказ, командир должен уяснить, что и как подчинённый понял. Соответственно поэтому командир сам должен знать дело. И подчинённый должен спрашивать.
Значит, лично вам не повезло. Видать выборка офицеров оказалась не удачной. Лично я видел и откровенных дуболомов и офицеров , перечисляющих 9 поколений своей семьи служивших в русской армии. С последними , хоть на штурм берлина. Просто в армии все контрастнее выглядит.
Если в царской армии были такие няшки-офицеры, за что же их так потом солдаты с матросами "возлюбили"?
Если все они такие умники-разумники, как они умудрились просрать три подряд войны?
Согласен, камрад. Помимо того, что молодому солдату надо 5-6 месяцев для простого осознания себя солдатом и правильного понимания приказов и дисциплины, армия (разговор о правильной армии ) - это механизм воспитания гражданина и патриота.
История из жизни.
Перед бригадным разводом все подразделения уже строятся на плацу, подходит ротный, подается команда "Смирно!", зам.ком.роты докладывает, что построены и т.д. и т.п., а дальше идет не по плану:
- Товарищи десантники! Поздравляю вас...(офицеры в соседних ротах напрягаются,пытаясь вспомнить что за праздник, мы тоже на измене) с 199-й годовщиной со дня рождения А.С.Пушкина!!!
- Ура! Ура! Ура!!! (в соседних ротах ржут)
- Скажите спасибо своему ротному, а то были бы долбоебами, как в соседних ротах!!! (ржем мы)
> Если все они такие умники-разумники, как они умудрились просрать три подряд войны?
Русско-японская, ПМВ, а третья какая? В гражданскую, по разным оценкам, за большевиков воевало от 30 до 40% царского офицерского корпуса. Столько же против. Остальные предпочитали сидеть в норах
> у Толстого "После бала" почитай, там хорошо описаны прекрасные хоспода-офицеры.
>
надеюсь глобальные выводы не делаем из этого, вот прямо все офицеры нехорошие люди ?
Хороших офицеров у Толстого разве мало ?
А почитать выборочно про милицию в СССР и РФ ? Ну там новости всякие. Да там просто звери, и Д.Ю. там служил - сущий зверь значит. Извести окаянного !
> Если в царской армии были такие няшки-офицеры, за что же их так потом солдаты с матросами "возлюбили"?
Разные там были офицеры.
Все дети своего времени - но всё равно все сильно разные.
Как и Советской, а до этого в Красной Армиях.
Про 40 тысяч уволенных из Красной Армии перед войной офицеров, я думаю ты слышал.
А сколько из них было уволено не за "политику", а за пьянство, блядство и проф. непригодность?
> Значит, лично вам не повезло. Видать выборка офицеров оказалась не удачной.
Повезло, отличные были офицеры. При том, что матом ругались очень изощренно. Демонстрируя при этом знание Чехова и Гоголя. И командовали правильно, и боевые ордена имели. Мне непонятно, что такое офицер-интеллигент. Я только об этом.
СССР имел много оружия. А вот патриотизма - в 80 годы поубавили и заменили восторгом перед жвачками и джинсами. В итоге то оружие сейчас по Донецку лупит. И увы - у нас все патриоты, только очень многие сейчас - патриоты США, Англии и ты пы.
Достаточно посмотреть, где лечится (и куда, значит вкладывает деньги) наша илита. Мрут, но все равно верят в чудо западной медицины. А по факту тамошняя медицина лучше только в плане сервиса, смертельные заболевания они лечить не умеют. а несмертельные зачастую лечат херовее, чем у нас.
Вон Фриске померла, но Хворостовский будет все равно лечиться там. Ну и э
ффект будет предсказуемый.
Я ж не про хороших и плохих, камрад.) Я как раз про глобальные выводы. Какими хорошими и толковыми не были офицеры, а существовавшая система, позволявшая насмерть забивать солдат палками по усмотрению благородного господина, была явно порочна и несправедлива.
А вообще я преклоняюсь перед офицерами, служившими в 90-х. Их предавали, подставляли, заставляли жить впроголодь - а они выполняли свой долг, отдавая свои жизни.
> Я ж не про хороших и плохих, камрад.) Я как раз про глобальные выводы. Какими хорошими и толковыми не были офицеры, а существовавшая система, позволявшая насмерть забивать солдат палками по усмотрению благородного господина, была явно порочна и несправедлива.
Твои глобальные выводы, это обосрать русских офицеров вообще.
Система телесных наказаний в армии была во многих странах.
"в Олдершоте один солдат вскоре после наказания его тридцатью ударами плетью скончался. В этом случае был применен излюбленный метод — смачивание «cat-o'-nine-tails» в моче. Подобного рода пытка, когда моча попадает на голое окровавленное тело, представляет собой верное средство, чтобы довести пациента до сумасшествия. «Кошка-девятихвостка» является не только орудием пытки, она оставляет неизгладимые рубцы — клеймит человека на всю жизнь."
- вот английская армия, время Крымской войны.
Да, система телесных наказаний была явно порочна и несправедлива.
Её жестко критиковали и отменили ещё при царе, кстати.
Интересно, что в школах Англии детей били ещё совсем недавно:
"Ритуалы порки менялись. В 1964 г. тогдашний директор Итона Энтони Ченевикс-Тренч (Anthony Chenevix-Trench, 1919–1979) заменил полупубличные порки розгами или тростью по голой попе приватным наказанием тростью в своем кабинете. Кстати, сделал он это не из гуманных соображений, а скорее по личным пристрастиям. Один ученик школы Шрусбери, где Тренч директорствовал раньше, рассказывал, что тот предлагал провинившимся на выбор: четыре удара тростью, что очень больно, или шесть ударов ремнем, что не так больно, зато со спущенными штанами. Несмотря на унизительность процедуры, чувствительные мальчики часто выбирали ремень, экзекуция явно доставляла Тренчу сексуальное удовольствие.
...
В 1950—1960-е годы телесные наказания еще процветали в большинстве английских публичных школ:
«Меня побили палкой за то, что я был не в школьном головном уборе. Это было в трех милях от школы и в двадцати ярдах от моего дома, на меня донес мой брат, который был старостой».
«Директор наказал меня палкой, потому что ему не нравилось, как я пишу букву “f’».
«Учитель музыки наказал меня палкой как часть еженедельного ритуала; в начале урока он порол весь класс, говоря: “Я знаю, что некоторые из вас будут безобразничать и не будут замечены. Однако наказания вы все равно не избежите!”»
Можешь написать нам глобальные выводы об английских "хосподах-педагогах".
> Вон Фриске померла, но Хворостовский будет все равно лечиться там. Ну и эффект будет предсказуемый.
Гениально! Неужели в конце концов все умрут? Кстати, а можно привести пример хоть одной страны мира, где ни один пациент еще не умирал? А вот у меня травматолог в поликлинике не разглядел очевиднейший вывих, из-за чего мне теперь труднее покупать обувь - ага, теперь мы на этом примере знаем, что в России лечиться тоже нельзя.
> а несмертельные зачастую лечат херовее, чем у нас.
Важно не то, что происходит зачастую, а что происходит в целом, причем в твоей страте. Даже если вдруг негра из гетто лечат хуже, чем в больнице управделами президента, это совершенно не должно волновать миллионера, поехавшего лечиться за границу. В целом же, понятно, если продолжительность жизни на Западе значительно превышает оную в России, то медицина тут ни при чем.
> Важно не то, что происходит зачастую, а что происходит в целом, причем в твоей страте. Даже если вдруг негра из гетто лечат хуже, чем в больнице управделами президента, это совершенно не должно волновать миллионера, поехавшего лечиться за границу.
Фриске и Хворостовский как бы из одного cлоя. И болезнь одного типа.
Кто тут негр неясно. Дай бог Хворостовскому мужества и сил.
Негр - это обычный негр из той страны, где лечилась Фриске. Может быть его там вылечат плохо - только ни к Фриске, ни к Хворостовскому все это отношения не имеет. Едут лечиться не в больницы гетто, а в те, что пореспектабельнее. А посему никакого отношения это "зачастую" (кстати, какая процентиль по отношению к какой процентили?) к лечению "крутых" отношения не имеет. Что характерно, американские миллиардеры вон тоже не стремяться ехать лечиться в Россию. Наверное, им тоже просто мозги запудрили, не ведают они, где им будет лучше. При том, что когда делали операцию президенту России, при том, что хирург был российский, консультантом-таки был приглашен американец.
Кстати, в случае тяжелой болезни может возникнуть и желание испробовать какой-нибудь новый метод - новые методы тоже чаще появляются на Западе: пусть в России и проще организовать исследование (можно не заморачиваться всякими там информированными согласиями и прочей чепухой, бери свой новый метод да применяй), зато деньги проще под него получить на Западе: фармацевтические компании там расположены, а не в России. Просто первому встречному брать и по любому поводу ехать лечиться за границу - это, вероятно, неправильный подход. Например, вот есть обыденная операция факоэмульсификации катаракты: в США принято после нее выписывать сразу - хотя миллиардер спокойно может на это забить и полежать в больнице, сколько захочет - а в России в крайнем случае на следующий день (а вон жена у меня вообще хитрая, норовила оперировать в пятницу, тогда следующий день - это уже понедельник, то есть лишних два дня наблюдения); чисто с точки зрения собственно тупо медицинской мотаться туда-сюда в случае осложнений - это не лучший расклад. Но когда едет человек богатый, он может себе позволить и превышение сроков госпитализации, и ехать он будет к конкретному человеку, а не просто в больницу. А так, конечно, и на Западе, и в России разброс не то что между больницами - между отдельными врачами - колоссальный. И там, и там есть адские коновалы, причем даже с профессорскими корочками. Но есть люди, которые могут позволить себе ехать к конкретному мировому светилу.
> При том, что когда делали операцию президенту России, при том, что хирург был российский, консультантом-таки был приглашен американец.
я не врач, но там вроде как вполне рядовая операция аорто-коронарно шунтирования была, не ? Такие в России давно и успешно делают пачками.
Но без амерского консультанта никак нельзя было, конечно. Первый звонок после
Да, делают. Но консультанта позвали. Собственно говоря, никто в мастерстве Акчурина, вроде, не сомневался (ну кроме шутки тех времен про хирургов Окочурина и Добейко - ну типа Акчурин и Дебейки). Просто хороший хирург даже на обычных операциях имеет лучший исход, чем плохой хирург. Вот всякие богатенькие или важные очень лечатся у хороших, своих ли, американских ли, израильских ли, французских ли. И при лечении такого топового пациента смотреть стоит именно на то, где больше топовых врачей с топовым же оборудованием. Уже просто из того, что на Западе больше денег крутится, тамошние лучшие врачи имеют больше возможностей оказаться на переднем крае (например, в онкологии сие важно).
> > Твои глобальные выводы, это обосрать русских офицеров вообще.
Свои фантазии оставь при себе.
У Толстого (офицера царской армии) - критика порядков царской армии вообще, и отдельно взятого офицера в частности.
> Система телесных наказаний в армии была во многих странах.
Для чего ты привел пример английской армии времен Крымской войны? Это в твоем понимании позитивный пример? Так у них еще и дети на флоте служили, и насилию подвергались.
> Её жестко критиковали и отменили ещё при царе, кстати.
Ага, еще при царе отменили крепостное право, что никак не помешало крестьянам и рабочим, а также солдатам и матросам стать движущей силой революции - от хорошей жизни видимо.
> Можешь написать нам глобальные выводы об английских "хосподах-педагогах".
Да ты что, как можно критиковать систему позволявшую извращенцам безнаказанно издеваться над детьми?
> Да ты что, как можно критиковать систему позволявшую извращенцам безнаказанно издеваться над детьми?
ну так критикуй английскую систему образования, кто ж против то ?
В данной теме, если ты помнишь, речь о патриотизме, в том числе о преемственности сквозь века и воинских традициях.
Но одни шакалы будут писать и говорить о советских солдафонах и мордобое Жукова, а другие о телесных наказаниях, отмененных ещё при царе. Одно русофобское дело делаете, чё уж там.
А Олег умница, чётко и правильно говорит, не даёт шакалу развернуться.
Новости
VIP
