Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Андрей, добрый день.
Андрей Иванов. Здравствуйте.
Д.Ю. Представьтесь, пожалуйста, кто вы и что вы.
Андрей Иванов. Меня зовут Андрей Иванов, я режиссёр сериалов, наших любимых телевизионных, которые идут по федеральным каналам. Собственно говоря, обычно такое интервью дают режиссёры первых эшелонов, мы – рабочие лошадки, наконец-таки получили право голоса. Вот, я здесь. Поэтому сейчас с вами поговорим.
Д.Ю. Как-то раз, затеял я снять сериал. Снял себе помещение, там построил часть декораций, всякое такое. И нашему общему знакомому Андрею задал вопрос: есть ли специалисты, которые могли бы ряду профессиональных аспектов помочь. Андрей сказал, такие специалисты есть и пришёл специалист.
Я задал вопрос. Говорю, сколько денег надо чтобы снимать?
– 120 тысяч долларов на серию, – сказал специалист.
Я говорю, у меня столько нет на одну серию. «Но, можно снять и за 70», – сказал он. «Потому что вот эту разницу – 120 и 70 украдут продюсеры и поделят. А снимать можно и за 70». Я говорю, да у меня и 70 нет. «Не, ну если очень сильно ужаться», – сказал он. «То можно и за тридцатку».
Тут я уже насторожился – поскольку шаг сокращений настолько серьёзный… я говорю, нет и тридцатки у меня нет. «Так сколько у вас денег?» – сказал он. Я говорю, у меня есть десятка на серию.
Он сказал: «Ну, можно и за десятку, конечно. Там попроще. Например, актёры будут сниматься в своей одежде. Будьте внимательны: они с вас будут требовать деньги за то, что они снимались у вас в своей одежде, ни на что не соглашайтесь».
Я, в общем, слегка подобалдел от сокращения со 120 тысяч до 10…
Как оно на самом деле?
Андрей Иванов. На самом деле, такие темы бывают конечно.
Весь вопрос в том, что хотим показать. Весь вопрос в том, есть ли хорошие связи. Ну и соответственно, есть ли хорошая тема. Потому что очень многие актёры, очень многие представители цехов грим, костюм, пиротехника, художники и так далее, ведутся на интересные темы.
Но отбиться в принципе можно.
Если есть сто двадцать тысяч долларов… Я бы очень хотел их иметь. Я знаю, куда их потратить. Но, по крайней мере, на auto.ru ягуары я уже видел.
Цены соразмеримы, потому что траты они всегда непредсказуемы. Если мы сейчас говорим о сегменте заказа от телеканала. Цифры 120, 70, 30… они достаточно некорректны. Вопрос: сериал праймтаймовский, предпраймтаймовский, утренний, вечерний, ночной – есть куча всяких проблем.
Как только мы понимаем, в каком сегменте этот сериал будет показываться, мы сразу понимаем – на какую технику он будет сниматься, какие актёры будут туда приглашаться, соответственно, в своих костюмах или не в своих костюмах. Иногда они снимаются в своих костюмах. У меня есть мой приятель актёр, у него очень маленький размер ноги. Костюмеры всегда парятся, чтобы найти ему такие ботиночки. Он всегда снимается в своих. Аренду не берёт. Он зарабатывает хорошо, может себе позволить пару таких ботиночек – на выход и на съемку.
В настоящее время я сейчас пытаюсь сам запустить свой сериал. И хочу его сделать максимально малобюджетным. Это всё возможно. У нас есть максимальная площадка – интернет. Если мы влезем в интернет мы можем увидеть очень много интернет-сериалов. Не забывайте, что хронометраж интернет-сериала это 5-10 минут серия, а это не 120 тысяч долларов. Это гораздо меньше.
Если тема остра, актуальная и камушек в ботиночке, то в принципе и актёры опять же, пойдут с удовольствием работать. А дальше если ты благодарный и благородный дон, то в принципе, когда к этому сериалу будет привлечено особое внимание, на заработки и отдашь ребятам эти деньги. Потому что существуют действительно тарифные ставки.
Потому что если мы действительно работаем от нормального коммерческого канала, если у нас есть нормальные договоренности, конечно у нас у всех есть свои ставки, мы все работаем за деньги, это наша зарплата, это не альтруизм. Мы все любим деньги.
Д.Ю. В телевизоре понятно: снимаем для телеканала, как вы сказали, в зависимости от того в какое время показывают, отсюда бюджет. Там понятно, что телеканал понапихает туда рекламы, с этого получит деньги и по всей очевидности, всё этот отбивается и даже, я надеюсь, приносит прибыль.
Но вот в интернете, а там чего? Вот, я бесплатно посмотрел пятиминутный ролик и что?
Андрей Иванов. Сейчас я пытаюсь изучить эту таргет-рекламу. Повстречался я с людьми, которые непосредственно занимаются интернет-рекламой, открывают глаза на очень и очень многое.
Ну мы – олд-скул, мы привыкли – камера, мотор и поехали, давай снимай. В интернете всё немного по-другому, приходится деньги добывать самостоятельно. Каждый интернет-ресурс является рекламной площадкой и люди живут от интернет-просмотров.
Я вчера залез в блог очень известного интернет-персонажа, девочки. Девочке 15-18 лет, очень молоденькая. У неё по 5 миллионов просмотров и как мне мои интернет-рекламные товарищи рассказывают, что в принципе, подобные раскрученные ресурсы приносят в месяц достаточно ощутимые деньги.
Опять же, это вопрос просмотра, вопрос интереса к этому продукту. Прежде всего – интерес. Потому что каждый режиссёр снимает своё кино. Это кино должно быть кому-то интересно. Потому что если это кино интересно тебе самому и твоей семье, у тебя будет от 5 до 7 кликов, в зависимости от количества членов семьи.
Господин Спилберг интересен многим, поэтому у господина Спилберга вкус народный и Спилберг интересен всем, от мала до велика. Я скажу, что я смотрел последнее кино Спилберга – «Шпионский мост». Очень академичное научное кино, в принципе, студентам кино- и телеВУЗов стоит это смотреть на предмет сценария, на предмет работы с артистом, на предмет работы с камерой, на предмет работы с монтажом, просто академическая работа.
Может она не будет брать каких-то сверхзвезд, хотя там сценарий братьев Коэнов, очень крепкий сценарий. Я случайно попал, не хотел.
Д.Ю. Я в самолёте смотрел. Тоже включил безо всякого интереса, оказалось, замечательное кино. Отметая антисоветскую сущность, как кино – великолепно.
Андрей Иванов. Да, да. Оно даже не антисоветское, я ничего антисоветского там не обнаружил. Оно – народное.
Д.Ю. Я – специалист по антисоветизму, я сразу обнаружил.
Андрей Иванов. Здесь мы соратники.
Д.Ю. Тут хочу вас сразу, вернее, не хочу, но разочарую – чтобы из интернета деньги получались и добиться миллионов просмотров, это очень и очень непросто.
Как некая рекламная раскрутка, в том смысле, что то, что выделаете кто-то увидит и предложит сделать что-то серьёзное для телевизора, это наверное – да, а денег заработать с этого – нельзя.
Андрей Иванов. Здесь я тоже соглашусь. Насколько я понимаю, сериал «Во все тяжкие» изначально планировался как интернет-сериал.
Д.Ю. Не слыхал такого.
Андрей Иванов. Я не буду упираться, но где-то я на каком-то ресурсе это читал, что изначально они запускали его как интернет-сериал и потом привлекли внимание. Потому что тема достаточно острая, щекотливая, что (как раз мы подходим к этим самым темам) на российском телеэкране крайне и крайне сомнительно, чтобы отрицательный персонаж был главным героем.
Д.Ю. Ну тут как сказать. Это же наш любимый канал НВО. Канал НВО когда-то занимался трансляцией боксёрских матчей. Это кровавое зрелище, которое за деньги по кабельным каналам. Немного почесав репу канал НВО задумался, не начать ли нам что-нибудь такое делать для мужиков, вот чтобы тоже по кабельному каналу, за деньги смотрели.
Ну и когда такое, мы с вами взрослые люди, мы платим деньги, включаем, смотрим. Детей мы не зовём на просмотр «Секс в большом городе», «Во все тяжкие» и прочее. Мы не зовём детей. Это мы, взрослые мужики, хотим и смотрим. У нас такого тупо нет.
У нас все смотрят всё. И, например, небезызвестный, набивший уже оскомину пример – «Криминальное чтиво», где сначала простреливают головы, а потом трахают негра в задницу, вот чтобы слово «жопа» не звучало, а вот анальный секс – это нормально.
Андрей Иванов. Понятие есть, а слова «жопа» нет.
Д.Ю. Да. Это некоторой шизофренией попахивает, но в связи с обострением патриотизма, чувства справедливости и всего такого, мы и этого скоро лишимся. Этого железно в телевизоре не будет.
Поэтому показывать «Во все тяжкие» точно не будут категорически.
Андрей Иванов. Более того, один из федеральных каналов как-то прислал большой список нецензурщины, которую нельзя произносить. Был очень большой лист, даже несколько и наша редакторская группа умилялась. Причём, у людей хорошее филологическое образование, у многих, и они для себя открывали многое.
Д.Ю. Я бы так сказал. Например, при своих детях я ряд слов не употребляю категорически. Даже такие слова как «жопа», вот не употребляю и всё. Особенно, когда они маленькие. Это, на мой взгляд, разумно.
Соответственно, я бы не хотел, чтобы мои дети смотрели… вот например, включаешь телевизор в дни зимних школьных каникул, а там – сериал «Бригада» идёт. Пляшут голые девки на сцене, пацаны нюхают кокс, дальше – друг друга убивают. Идёт – в час дня.
На мой взгляд – неправильно.
Андрей Иванов. А в 9 часов. Родители ушли на работу, а дети взяли и прогуляли первый урок. И включили телевизор. А там идёт повтор от 23 часов. Ура, дети всё увидели.
На самом деле, от такого потока информации конечно, детей не стоит ограждать, потому что если не я, то – кто? «То кто» это может быть человеком с разным взглядом на эту жизнь и мы видим очень и очень неприятные истории в криминальной хронике.
Я думаю, что здесь имеет смысл просто с детьми разговаривать как с взрослыми, это такой же человек, он точно также все понимает. Ну и соответственно, свой личный пример. Ну а что делать.
Д.Ю. Не все согласятся.
Андрей Иванов. Не все согласятся, да.
Д.Ю. Поэтому вот у американцев, самое продвинутое в плане демократии общество, телевизоры, ещё с 80-ых годов в них стоит специальный чип и гражданин владелец, набирает код и ребёнок может смотреть только американский канал Бибигон, где ему ничего плохого не покажут. Там «Кто Леопольд», «Ну, погоди!» и всё, больше ничего нет.
Андрей Иванов. У нас также сейчас. Во многих продвинутых телевизорах такие штуки есть.
Д.Ю. Так это от них всё и пошло.
Андрей Иванов. Да, но дети начинают проходить информатику и они подбирают пароли.
Д.Ю. То есть они всё отсекают.
Подведем всё к общему знаменателю. На мой взгляд, есть общенациональные каналы, там наверное надо внимательно следить, что можно, чего нельзя.
Андрей Иванов. Думаю, да.
Д.Ю. Разумная доля цензуры должна быть. Если это кабельные каналы, по которым в той же самой Америке показывают о, ужас! порнографию. За деньги, взрослый человек, бери да смотри, никто не мешает.
Надо стремиться к кабельным каналам.
Андрей Иванов. Да. Я двумя руками за кабельные каналы. Потому что люди будут платить деньги, мы будем эти деньги зарабатывать и мы будем показывать то, что вы сами хотите.
Я достаточно много езжу по России, так случилось. Это дальше ста километров от Ленинграда и Москвы и разговариваю с очень простыми людьми, которые нам говорят, вы что, дебилы что ли? Вы что нам показываете? Вы считаете, что мы такие?
Я спрашиваю, а что вам конкретно интересно, что вы хотите смотреть? Люди, не все хотят смотреть криминал. Люди хотят смотреть простые человеческие истории. Им нравятся красивые актёры, им нравятся красивые костюмы, им нравятся шпаги, пираты, приключения. Им нравится многобюджетное кино.
На что, собственно говоря, зачастую не хватает денег.
Д.Ю. Я вам страшное скажу. Не все в курсе, но 75% продаваемых книг – это детективы, которые обратите внимание, никому не навязывают. Вот то, что интересно гражданам. Шерлок Холмс он не просто так, литературный герой, а фактически живой.
И всё-таки, вот я целый день сижу, дома работаю на кухне и у меня телевизор включен всё время. Я смотрю по большей части только новости, сериалы идут так сказать фоном.
Почему они такие дрянные? Почему такие бестолковые актёры, отвратительные голоса? Как так получается?
Давайте зайдём издалека. Кто пишет вот эти бездарные сценарии?
Андрей Иванов. Я не скажу, что все сценарии бездарные. Ну такого не бывает, это невозможно.
Огромный поток контента, который мы должны освоить. Из них допустим процентов 10 прекрасных великолепных сценариев. Дальше идёт 90 %. И ты стоишь в условиях временных рамок. Для того, чтобы написать сценарий тебе даётся не так много времени. Поэтому это надо написать очень быстро, по крайней мере, вразумительно. Чтобы персонаж был понятен.
Д.Ю. А есть какие-нибудь ПТУ, где сценаристов готовят?
Андрей Иванов. Это сейчас очень острый вопрос – ПТУ. Два года мы сейчас живем в сериальном кризисе.
Д.Ю. А что случилось?
Андрей Иванов. Санкции. Рекламный рынок рухнул. Производство сократилось. Сидят очень много людей без работы. И сейчас эти люди, которые без работы, очень много ушли в педагогику. Если сейчас открыть интернет, у меня там фейсбучная или контактная строка, очень много людей тождественных профессий, все отправились преподавать.
Ребёнок (я под словом «ребёнок» называю от 15 до 25, извините, кто обиделся), который никогда не сталкивался с кинопрофессиями и для него кинопрофессия – это некая романтика. Он видит объявление о том, что брат такой-то, благородный человек, замечательный, снялся в двух сериалах и теперь начинает преподавать актёрское мастерство. Отлично.
Я залезаю к этому человеку, который преподает актёрское мастерство, потому что мне любопытно, я сам до сих пор беру мастер-классы и по актёрскому мастерству и по режиссуре и потому и другому. Я не преподаю, сразу скажу. Я стесняюсь этого дела, потому что я ещё считаю себя, хотя я достаточно давно в этом бизнесе, не готовым. Как-то вот так. Я конечно могу за пять минут рассказать о трёхактной структуре сценария или о трёхчастном движении или ещё о чём-нибудь, но я считаю, что я не педагог, не могу это донести.
Нет, человек дважды снялся в сериале, дважды упал и даже сказал фразу. Даже может, сказал фразу неприличную. Теперь он считает себя актёром. И таких очень много, они все преподают. У них есть какая-то магия притягательности. Они бывают очень красивыми, я имею в виду физически. Они бывают красиво сложены, фотография… и обязательно шарф…
И к этим людям сразу потянулись несчастные детишки, которые несут в кулачке денег от одной суммы до достаточно бешеных сумм денег. И с теми давай крутиться, кувыркаться. Им дают дипломы. Напечатать диплом сейчас… и поставить печать… Можно даже красиво, можно даже с гербом, таким, примерно похожим на герб нашей страны. И вот с этим гербом человек приходит к тебе на площадку и говорит, что – я артист. Ура.
Теперь мы подходим к самому интересному. Современный сериал. Я нахожусь… я не скажу, что снимаю какие-то адски топовые сериалы, но простые. Это праймтайм конечно, где у тебя от четырех до семи дней на серию. По-разному. Бывает и меньше, с этим тоже сталкивались, это вопрос конвейера. Конвейер нужен и я сейчас скажу почему, это всё правильно. Я не буду сейчас жаловаться, говорить, что не хватает денег, времени, еще чего-то. Ты находишься в конвейере, ты должен четко, очень быстро поставить задачу артисту, очень быстро поставить задачу оператору, для того чтобы сцена имела начало, середину и конец. Всё.
Бывает так, что ты попадаешь даже в этого замечательного курсача, который пришёл и он прямо попал в эту сцену и он замечательный, и ты балдеешь. И понимаешь, ни фига себе, парень-то справился. И потом кастинг-директор говорит, режиссёр-то этим парнем доволен и человек попадает уже в шорт-лист. А потом он исполняет другую роль. А с другой ролью он не справляется. И вот сейчас мы спрашиваем, почему.
Откатываемся назад к новой волне, французской. Французы что сказали (французы, итальянцы, новая волна, вот туда), давайте поснимаем персонажей, которые непосредственно участвуют в этой сцене. Если водитель троллейбуса это водитель троллейбуса, то лучше водителя троллейбуса эту роль никто не сыграет. И мы видим «Рим – открытый город», мы видим «Похитителей велосипедов». Мы видим кучу непрофессиональных артистов, а они играют сами себя. И мы видим примерно документальное кино, что в принципе, сейчас похоже на то, что снимаем мы.
Я когда снимаю какую-то криминальную составляющую, я зову своих «тревожных» друзей.
Д.Ю. Кто это такие?
Андрей Иванов. Это «тревожные» друзья из моей прошлой юности. И они приходят, и они замечательные, они офигенные. Они на месте. Он знает, откуда вытащить пистолет, он знает, как разобраться, он знает, что если машина собрана из двух половинок, как сказать, что это единое целое. То есть, они на месте. Они просто прекрасны и на месте. Но не Гамлеты. Вот собственно говоря и всё.
Поэтому сейчас куча такого полупрофессионализма у нас. Это я рассказал про артистов. Ребята, артисты, я вас всех люблю. Я со всеми работаю, я всё расскажу как надо делать.
Со сценариями – примерно такая же фигня. Невозможно научиться писать сценарии за неделю. Невозможно. Даже если ты прочитал три книжки, а если ещё и четвертую прочитал, тебе кажется, что вообще ура! я прочитал Макки (Robert McKee), я весь сам из себя такой классный. Молодец.
Ни дня без строчки, ни дня без строчки. И поэтому ты встречаешься с кучей графоманства. Почему оно проходит. Нужно заполнять эфирное пространство. Наши сериалы, мы живем вот скажу, честно, на рекламное время. Рекламного времени в час – 12-15 минут. Вот эти 12-15 минут оплачивают все наши 45-48 минут, которые мы только что сняли. Вот собственно говоря и всё.
Люди заинтересованы в качестве наверное больше внутри процесса – режиссёры, операторы, гримёры, художники, потому что они хотят это всё сделать, а руководство – сбросило и сбросило. И крутись как хочешь. Вот и крутишься как хочешь, стараешься, чтобы это было нестыдно.
Д.Ю. То есть получается, работают кузницы кадров. Хорошие, плохие, но их много, да?
Андрей Иванов. Их даже не много, их даже до хрена.
Д.Ю. Соответственно выпускают огромное количество пытающихся куда-то пролезть дарований и таким образом у вас получается больше из кого выбирать есть, да?
Андрей Иванов. Да, конечно. И так же и в режиссуре тоже. Куча ВУЗов и государственных и негосударственных, которые выпускают режиссёров. Каждый год дети выходят с этими дипломами и хотят работать. Кого-то научили хорошо, кого-то не очень, кто-то прогуливал, кто-то не прогуливал. Мы пока не можем сказать, хороший это специалист или не хороший специалист. Но они хотят все в профессию.
Что они делают, чтобы попасть в профессию. Стандартный штрейкбрехерский ход – мы понижаем денежки. И я скажу, что точно так же делал, когда закончил институт.
Д.Ю. Процесс неизбежный.
Андрей Иванов. Да. Профсоюзов нет. Выходит человек из института, он уже является твоим конкурентом. Конкурентов надо устранять. Можно устранять своим профессиональным ростом. Я вот конкуренции не боюсь, мне она нравится. Потому что я люблю детей со свежими идеями, более того, я стараюсь вампирить, посещая учебные заведения, оппонируя на дипломах, встречаясь со студентами. Такое очень часто бывает. Рекомендую также всем. Во время кризиса не бухать и заниматься излишествами, а посмотреть на свежую кровь. Свежая кровь она интересная, она питает, она не даёт тебе застаиваться, и ты понимаешь, что ещё не совсем олд-скул.
Д.Ю. И всё равно уровень подготовки получается очень низкий. Я, повторюсь, смотрю ежедневно, большинство ничего кроме слёз не вызывает.
Бывают толковые сериалы. Я не специалист в сериалах.
Андрей Иванов. Ну так впирает или не впирает.
Д.Ю. Когда-то я был оперуполномоченным и вот, например, сериал «Глухарь» лично для меня интересен. Поскольку там следователь пишет сценарий, понимает, о чём вообще речь, разбирается, кто как называется твёрдо знает, чем отличается следователь от оперативника и всякое такое. Мне смотреть интересно.
Андрей Иванов. Кто ж там следователь? Я знаю некоторых авторов «Глухаря», к следователям они не имеют никакого отношения. Там хорошие авторы.
Д.Ю. Пусть не имеет…
Андрей Иванов. Там очень хорошие авторы. Согласен.
Здесь очень большая заслуга шоураннера.
Д.Ю. Кто это такой? Не все поймут.
Андрей Иванов. Главный автор. Главный автор, который придумал и идею и курирует группу авторов, которая пишет. Вот он не даёт херне прорваться.
Там очень хороший человек, лично я не знаком, но я знаю, кто это и у него недавно состоялся дебют по телевизору и в принципе, достаточно не плохой сериал. Единственное, что скажу, там милиционер почему-то носит пистолет на левом боку, а он – не левша. Он сейчас немножечко не так носит пистолет.
Д.Ю. Как кому удобнее…
Андрей Иванов. Ну не так сейчас достают, по-другому.
Д.Ю. Может у него руки такие.
Андрей Иванов. Может быть. Но артист не левша, я посмотрел на этого артиста – он правша.
Д.Ю. Опять-таки, применительно к этому (мы тут не рекламой занимаемся) сериалу, я например, там в один из немногих раз увидел, что оказывается можно снимать разной оптикой. Не так, чтобы от объектива и до бесконечности всё было резко, а что-то как-то выделить, что-то сделать…
Что у вас за аппаратура? Почему так нельзя делать всегда?
Андрей Иванов. Вот я и опять же говорю – праймтаймовский сериал, видимо, на оператора хорошо потратились и у оператора линейка объективов, он работает абсолютно с киношным приёмом.
Мне очень нравится один из федеральных каналов, который сейчас себя позиционирует как производство киносериалов. Молодцы очень клёво. Естественно, мечта попасть, понятное дело. Там большая степень свободы, хороший отбор произведений, отбор артистов и в принципе там все сериалы сейчас рейтинговые. Так я и говорю, что, деньги есть – потратился.
Это абсолютна такая же кинотехника, которая снимает, она в принципе может транслироваться на большой экран. Потому что мои прошлые сериалы, я работаю с оператором, у которого достаточно серьёзная аппаратура, он позволил себе это дело купить.
Д.Ю. Сам что ли?
Андрей Иванов. Да, сам. Заработал.
Д.Ю. Оператор со своей аппаратурой приходит?
Андрей Иванов. Да.
Д.Ю. Актёр – в своей одежде, оператор – со своей аппаратурой?
Андрей Иванов. Ну, ты же ему всё равно оплачиваешь, эту аппаратуру.
Д.Ю. Это тыщ сто баксов, нет?
Андрей Иванов. Есть и побольше и подороже конечно. Есть склад, ты можешь прийти туда и у видеоинженера спросить, что у тебя сегодня, с ручкой или в какую сторону ты будешь крутить?
А когда оператор купил свой пистолет, он его постоянно смазывает, он у него постоянно в работе. Ну вот как у моего, опять же, друга любимого оператора, вся линейка техники, вся линейка камер, пожалуйста, снимай не хочу.
Опять же, здесь можно договориться с друзьями и друзья пойдут тебе навстречу, ты можешь в принципе здесь отработать не на такие деньги, на которые он рассчитывает, придя на какую-нибудь рекламу, мечта каждого режиссёра в России – снимать рекламу.
Д.Ю. Денежное дело?
Андрей Иванов. Денежное. Денежное и запарное. В отличие от зарубежа. Потому что за рубежом сначала люди снимают рекламу, а потом приходят в сериалы и в кино. А в России – всё наоборот. Очень редко, кто сначала начинает снимать рекламу, снимают, снимают, снимают рекламу, а потом, ну-ка дай-ка я поснимаю сериалы. Да они в сериалы и не пойдут – нафиг им это надо. Этот геморрой. В 6 утра вставать, в час ночи приезжать и не спать, в 40 градусов снимать на дамбе, а там снег, дождь и черт знает что. Реклама – отлично.
Когда поснимаешь рекламу, говоришь, боже мой, я всю жизнь занимался не тем.
Д.Ю. У них-то да. Наши любимцы типа Гая Ритчи, Дэвида Финчера и даже, не побоюсь такого слова, Майкл Бэй – они же все из рекламы.
Андрей Иванов. Да, да. Их всех оттуда замечали и, ну-ка, братки, давайте, давайте, давайте.
Д.Ю. Хорошо живут у вас операторы, раз на сто тысяч (и больше) могут купить себе оборудование.
Андрей Иванов. Могут. Но он же не с одного проекта это накопил.
Д.Ю. Понятно.
Андрей Иванов. Могли помочь родители, богатенькие. А вдруг у родителей бизнес какой-нибудь, допустим, автомобильный…
Д.Ю. А звук как вы записываете? Вот, животрепещущий момент. Поскольку я кино американское перевожу, по большей части, то мне очень сильно видно, что американский звук, практически весь, за редчайшим исключением, записан на площадке. То есть видимо там бегают с удочкой, туда-сюда и записывают.
И с моей точки зрения оно придаёт некую живость, так сказать. Потому что когда потом отправляемся на Мосфильм делать дубляж, где серьёзные парни, хорошо поставленными голосами, правильно выговаривая слова «сумка с дЕньгами», внезапно оказывается, что негр-уголовник говорит «сумка с дЕньгами», не «мешок с деньгАми», а – «сумка с дЕньгами».
Андрей Иванов. Баблище они обычно говорят…
Д.Ю. Да… Они хорошо поставленными голосами, в помещении, хорошее помещение, отличные студии на Мосфильме, вот они наговорили, приклеили всё это, получилось, на мой взгляд, не то.
А у вас как?
Андрей Иванов. Как вы хитро завернули…
Значит, я скажу, что по технологии, записать звук в студии быстрее и проще. Это по технологии. Меньше геморроя. А эффект присутствия и писать чистый звук на площадке – да, лучше. Сталкивался и с таким и с таким производством.
Вот, например, в минус чистого звука скажу следующее. Опять же, мы сейчас говорим о сегменте – сериал в 5-7 дней. Не в хорошем сериале, который снимается как нормальное кино, дней за 10-12, с хорошей подготовкой, со всеми делами. А я имею в виду с потогонией.
Мне нужно снимать лес. В лесу интимная сцена. Какие-то злодеи организовали лагерь, чтобы их никто не видел, никто не знал и даже не слышал. Тишина, птички поют. Что это должно быть. Снимаем в Сертолово, на полигоне, вроде как договорились, всё хорошо, удобный подъезд. Лес он одинаковый, что в Сертолово, что не в Сертолово, просто удобно по всем делам.
Приехали, расставились, всё хорошо… а тут приехали наши тревожные братки из дружественных внутренних войск и давай отрабатывать стрельбы. А тут ещё и самолёт полетел. Ну ладно, хорошо, стреляют не стреляют, самолёт летает не летает. Но не забывайте, что ещё существуют дубли – в этом дубле самолёт пролетел у человека, а в этом дубле – самолёт не пролетел. И ты когда делаешь два кадра, то как-то получается несостыковочка. Поэтому приходится писать звуки в студии.
Но если ты снимаешь, опять же, разговор в трамвае, то – пожалуйста, с удовольствием. Где ты запишешь такой хороший трамвай, как непосредственно он тут же и едет.
А для студии звукозаписи я всегда мечтал сделать сцену, чтобы в пинг-понг играли на роликах. Такой подарок звукорежиссёрам. Они обалдеют от ужаса. Потому что я скажу, что очень сложно озвучивать бильярд. И периодически посылаешь привет в студию и ждешь оттуда гневных писем.
Д.Ю. А как у вас с трудовой дисциплиной на площадке? Как везде – никто не приходит вовремя, безобразия пьяные, как?
Андрей Иванов. У меня первое образование – военное. В военном училище преподавали предмет, который назывался «Психология воинского коллектива». Великий военно-морской писатель Леонид Соболев про это дело сказал следующее: «Ставь матроса раком, иначе раком матрос поставит тебя». Поэтому приходится заниматься трудовой дисциплиной.
А я стараюсь, чтобы была дисциплина на площадке. Принципиально не работаю с пьяными. Исключения случаются, редко, но случаются. Здесь дань уважения возрасту, профессионализму может быть и бывают моменты, когда без алкоголя не обойдёшься.
А так – начиная от большого артиста, заканчивая маленьким рабочим, алкоголя нет. Дисциплина – обязательно. Режиссёр-постановщик в принципе не особо смотрит за дисциплиной, он создаёт атмосферу вокруг себя. За дисциплиной смотрят его помощники, а если помощники ухо заваливают, тогда случается всякое, тогда наказываешь помощника.
Д.Ю. А вот есть такая американская поговорка – Bad acting is bad directing. Плохая актёрская игра это всегда вина режиссёра или нет? Вы, как Карабас-Барабас, можете его заставить делать то, что надо? Они же говорят сами про себя, что они как пластилин, что режиссёр скажет, то и сделают.
Андрей Иванов. Да. Вполне, конечно. Опять же, это не сложно. Всё требует времени. Опять же – сегмент 5-7 дней.
Д.Ю. 5-7 дней это о чём?
Андрей Иванов. Это производство одной серии. У тебя в день получается где-нибудь не меньше 12 минут.
Д.Ю. Много.
Андрей Иванов. Это очень много, да, это выносит мозг. Поэтому ты имеешь право на три хороших дубля, в лучшем случае. А стараешься и меньше. Поэтому долго репетируешь, быстро снимаешь. Но это так надо. Опять же, это не закон, это такие аксиомы производства. То что мы сейчас делаем, это неправильно, но к сожалению мы поставлены в эти условия.
Потому что готовиться надо тщательнее, работать надо тщательнее, снимать надо тщательнее. Реально в день снять качественных минут 5. Всё что дальше, ты уже начинаешь работать на рефлексах. Если у тебя хорошие рефлексы, то хорошие рефлексы. Вот опять же, если у актёра хорошие рефлексы, он хорошо отыграет. Поэтому – тревожные друзья на тревожных ролях, водители троллейбусов в ролях водителей троллейбусов, врачи – это врачи. Это проще.
Д.Ю. А вот коварный режиссёр Балабанов, царствие ему небесное, он применял ещё более хитрый приём – брал водителя троллейбуса, а когда тот отыграл, брал талантливую актрису или актёра и переозвучивал.
Андрей Иванов. И такое тоже может быть.
Д.Ю. А большинство зрителей не понимает вообще.
Андрей Иванов. Великий Алексей Октябринович он создавал образ. Помните, как в большом кино «Асса» – «Это певец, от него сияние исходит».
Алексей Октябринович – это явление. И поэтому он делал не персонажа, он делал образ. А образ это – телесная оболочка актёрская, словесное наполнение ещё какое-то, там куча всего. Существуют такие вещи, когда над одним образом работают два-три артиста. Мы этого не понимаем, а на дальнем общем плане – пластика. Потому что артист, который работает крупным и средним планом, он такой пластикой не обладает. А на дальняке он это сделает.
Д.Ю. Никогда бы не подумал.
Андрей Иванов. Такое бывает. Это даже не то, что он дерётся, танцует, ещё чего-нибудь, нет, даже просто двигается. Потому что, опять же, возьмём божество – великого Смоктуновского, мы этого человека по походке узнаем издалека, эти опущенные плечи, такая размеренная походка… А многие артисты сейчас не обладают такой пластической возможностью. И опять же, когда ты понимаешь, что тебе нужно, какой образ ты преподнесёшь. Мы торгуем не картинками, мы торгуем эмоциями и образами. И эти образы мы должны создавать и поэтому образ это такая сумма всего.
Д.Ю. Бывают такие случаи, например. Не так давно, в исторической перспективе понятно, вышел художественный фильм «Батальон», я пошёл посмотреть. Ряд событий, происходящих на экране, я просто… не знаю, даже как сказать…
Андрей Иванов. Мне в этом бизнесе ещё работать – я не буду обсуждать «Батальон»!
Д.Ю. Да я не про это. Я про собственные впечатления. Вот там батальон, тётки, противостояние внутри. Одна, так сказать, из быдла, другая – из благородных. И вот из благородных эту вроде уже победила морально и вдруг, оказалось, что у неё болит живот. Болит живот и оказалось, что она беременная. И ей сказали, иди домой, без тебя воевать будем. У меня аж челюсть отпала, что это такое вообще – это что за сюжетный ход такой, чтобы посредине отвалилась главная героиня…
Задал вопрос и мне тут же ответили – актриса забеременела и пришлось прекратить съемки. Я ушёл как по подушкам.
Ну и несмотря на это, там ещё ряд каких-то странных, совершенно непонятных мне вещей. Ну не буду на остальном заостряться. А в конце концов сообщают, что мы кроме того, что сняли художественный фильм, мы ещё забацали сериал. Четыре серии и вот это мы покажем в кино, это – в телевизоре.
Это как вообще возможно такое?
Андрей Иванов. Ну это нормальная практика, когда полнометражное кино делается для прокатного экрана и после прокатного экрана мы видим потом сериал. Но опять же, съемки полнометражного и прокатного кино это одна технология, съемки сериала – всё-таки несколько другая технология.
Когда запланировал снимать сериал, то так ты к этому и отнесёшься, поэтому на экране мы и увидим, собственно говоря, этот подход. Что прощается сериалу, то не прощается большому полнометражному кино.
Вот о чём мы сейчас упомянули, это компромиссы. Если компромисс в сериале ещё возможен, то в кино, я думаю, что нет. Мне пока не довелось снимать полнометражное прокатное кино, но все мы мечтаем конечно к этому прийти, как оно пойдёт никто не знает. Но к этому надо относиться как-то более щепетильно и скрупулёзнее, что ли. Вот как-то так.
Д.Ю. Я никогда не слышал, чтобы на Западе так делали – снимали кино, а из него получался бы сериал. Вот никогда не слышал.
Из сериала – всегда норовят сделать художественный фильм, да, бывает такое. Но наоборот – чтобы одновременно заснять… Это какие-то наши наработки.
Андрей Иванов. Я не думаю, что это какие-то наши наработки, какое-то ноу-хау, нет, далеко нет. Обычно когда снимается именно такое кино, его поддерживает какой-нибудь из федеральных каналов, который вваливает туда баблище. И канал потом хочет это баблище поиметь у себя, собственно, ну что тут такого…
Д.Ю. Это понятно и нормально, но…
Андрей Иванов. Мы находимся в лапах кинокапитализма и это законы кинокапитализма. Бунтари существуют. Но если бунтари начинают бунтарить на коммерческом проекте, изначально подписав правила игры. Прежде чем запускаться с каким-нибудь проектом, ты ставишь свою подпись под неким договором. В договоре у тебя есть определённые рамки, значит ты с ними согласен.
Д.Ю. Естественно. Да.
Андрей Иванов. Всё остальное – бунт. Если мы говорим о каком-то авторском кино… Что такое авторское кино – где режиссёр является полноценным автором, у него нет, не сковывают какие-то рамки морали, цензуры, это его высказывание. И продюсер здесь выступает не начальником, а неким помощником. Он поверил в этого режиссёра, он понимает, что это высказывание и это высказывание надо парню помочь сделать. И он помогает.
Когда ты занимаешься коммерческим кино, это, как я говорил, это наш кинокапитализм. Коммерческое кино, это – коммерческое кино, где продюсер является главным. Во-первых, он тратит свои деньги, он своими деньгами рискует. Если ты рискуешь своими деньгами, ты рискуешь своим именем.
В последних двух сериалах я выступал как продюсер. Не как генеральный продюсер, а как исполнительный продюсер. Поэтому через меня проходят какие-то финансовые потоки и я прекрасно понимаю, что лишние два часа съёмочной группы стоят денег. И режиссёр, который подписал договор, и говорит, а вот я думал, я не знал, а я хотел, а вот что мне делать. Так, брат, ты подготовься и выйди. А не думай на площадке.
Некоторые режиссёры очень любят часа четыре пить кофе например. Якобы я в процессе, я думаю. Брат, думай дома или думай за столом. Потому что любой сериал, любое кино, прежде всего снимается за столом. За столом свобода творчества любая. Вот ты здесь всё придумал, здесь ты всё нарисовал, ты уже вышел на площадку, у тебя – 12 часов рабочей смены. Вот, пожалуйста, будь любезен, уложись. Час – обед. Обед это важно.
Д.Ю. а вот например. Запланировано снять 10 эпизодов. Нанят актёр, безусловно талантливый, исполнитель главной роли. И ему положили за каждый эпизод пятёрку баксов, например.
Андрей Иванов. Не самые большие деньги.
Д.Ю. И вот он отснялся в пяти эпизодах, а дальше – посмотрел всем в глаза сыто и сказал, что-то мало пятёрка, давайте пятнаху, иначе дальше сниматься не буду. Такое бывает?
Андрей Иванов. Бывает. Очень часто. Для этого рассказываю замечательную историю. Артист, который захотел поднять свою зарплату. Всё очень и очень просто. Как и полагается, опоздал на площадку, пришёл, кинул понты, поругался со всеми – ну всё нормально. И естественно, зарядившись отрицательной энергией группы, вышел на позитиве поработать на площадку. Сел на стульчик. Гримёр к нему быстренько подошёл, якобы поправить усы. И на лбу ему поставили красную точку. Отбежали очень быстро, крикнули «Мотор!» и пока артист с красной точкой ничего не понимая разевал рот, дернули за стул верёвкой. Он упал. Он говорит, и что? Всё. Всё снято, всё идите, идите. А что, подождите, вот у меня в сценарии этого вот нет. Ну всё, мы тебя убили, до свидания. Через два часа как шёлковый, работает дальше.
Ну это шутка, это сказка.
Бывает такое конечно. Опять же, с артистом, который так поступает – это чёрный лист. Ну и артист подписывает договор, где юридически закреплена его зарплата. Это судебные издержки. Никто обычно с этим не связывается, это не нужно. Потому что изначально артист понимает, во что он вписывается, понимает, что 10 эпизодов это, допустим, год работы.
Д.Ю. Плохо ли.
Андрей Иванов. Да. У тебя год гарантированной работы, год гарантированной оплаты – отлично. И более того, наши актёры снимаются одновременно в нескольких проектах, вот это кстати тоже очень портит производство, я имею в виду актёрское. Но опять же, мы все поставлены в эти рамки. Мы хотим все заработать денег, мы очень любим деньги. И я сегодня играю Гамлета, завтра играю следователя Петрова, послезавтра я играю Робин Гуда. Потом я приезжаю на площадку и я не понимаю, где я, что это за люди, почему на меня одевают зеленый колпак, а у меня сегодня же должен быть автомат, а я перепутал, боже мой!
И человек вылетает вне времени, вне пространства на площадку, где я? Ты текст-то выучил? И текст ещё не выучил, это плохо.
Д.Ю. К вопросу про выученный текст. Как-то раз видел картинки, а на этих картинках сидит Марлон Брандо, главный герой «Крёстного отца», гениальный фильм, лучший, всех времён и народов и Марлон Брандо – главный герой и он гениален. А напротив него сидит Роберт Дюваль, который консильери у него был, Хэген, и на нём висит плакат от шеи и до пола, на котором написан текст реплик Марлона Брандо. И тот, соответственно, не учил вообще ничего, он зачитывал с выражением то, что вот там было написано.
Такое часто бывает?
Андрей Иванов. В России такое бывает крайне-крайне редко, крайне редко. Бывает, что помрежик из-под камеры бросает реплики, но это опять же, это когда ты фигачишь очень большой объем времени. Это правда, в башке столько… я не знаю, как у двух моих больших товарищей, одного – артиста БДТ, а другого – Молодёжного театра, влезало в голову столько информации. Это не специальный рекорд, у нас слетал объект и нам надо было в день что-то сделать минут 20. И вот эти люди могли уложить у себя в голове, произнести. Произнести хорошо. Но это адский труд конечно. Текст надо учить. Потому что главная задача артиста – сказать текст и уйти в свет, как сказал один великий русский режиссёр.
Стараешься конечно это не делать. Потому что я на себе примеряю периодически шкуру актёра, я иногда играю у себя. Я крайне плохо держу текст, не моё совершенно. И я понимаю муку режиссёра (но я в основном снимаюсь у себя), когда артист не может держать текст, это раздражает. Ну это затягивает просто процесс, это непрофессионально.
Д.Ю. Большинство оно ловко видит, что здесь не так, тут не так, а ведь как обычно, попробуй сам. Ну я ни в каких художественных этих, участий не принимал.
Андрей Иванов. Не за горами.
Д.Ю. Кроме своих собственных. Но даже внутри своих собственных – когда тебя… встань вот тут! Начинаешь идти отсюда, с третьего шага начинаешь говорить. Говоришь, идёшь вот до сюда и закончить надо вот на этом. При этом, заканчиваешь эту фразу, глядя вот сюда, а потом повернёшься, потому что следующий кадр снят оттуда, и последнее предложение договоришь – туда.
Андрей Иванов. А тут ещё руки – а руками надо взять предмет, переложить этот предмет и предложить ещё кому-то.
Д.Ю. Это я один. Я один и ничего не делаю. Давайте что-нибудь одно – либо ходить, либо стоять, либо говорить, потому что при попытке смешать одно, другое и третье – какой-то дурдом.
Нервозно, очень.
Я быстро понял, почему все актёры такие психи – когда ты стараешься, наизнанку душу выворачиваешь, а тебе что-то там орут, обижают.
Андрей Иванов. По поводу «душу наизнанку». Не совсем правильное отношение к роли. Просто очень многие артисты работают нутром – нас приучили к методу действенного анализа, к проживанию и тому подобным вещам. Поэтому многие артисты тратятся, они проживают эту роль, как учили нас наши классики, как учили нас в хороших театральных академиях, хороших театральных школах. Горишь быстро. Я имею в виду физически. Поэтому долго не живём.
Но есть определённые технологии, есть правильные физические упражнения. В принципе, задача у актёра-то какая? Вызвать эмоции у зрителя, а не у себя. Поэтому какая разница, плачешь ты молча и трясясь или просто выполняя физическое упражнение тремор рук – я в камеру увижу одно и то же.
Поэтому я и говорю, что есть две разные школы – школа физического театра и школа театра переживаний. Они несколько разные. Вот я сторонник физического театра и физической школы.
Опять же к тому, как актёра заставить что-то сделать. Тело человеческое – выразительный пластический элемент. Телом мы можем показать очень многое. Не обязательно прожить какую-то эмоцию. Это мне страшно, а это – я нападаю, всё просто, я сделал два движения. И всё это дело наложить на общую композицию этой сцены. Получается красиво.
Д.Ю. Я сер в этих вещах. У нас распространён метод Станиславского, внутри которого надо всё это переживать, а вот у америкосов – метод Чехова.
Андрей Иванов. Вот я про это сейчас и рассказал – про метод физического театра.
Д.Ю. Де Ниро и Пачино. Характерный пример, когда де Ниро хочет сыграть очередного уголовника, он долго общается с уголовниками, глядя на них, как там у них.
Вот есть, кстати, замечательный художественный фильм Майкла Манна «Схватка», где Аль Пачино с де Ниро.
Андрей Иванов. Говорят, они там не встретились ни разу.
Д.Ю. Ну там, три секунды…
И Майкл Манн позвал консультировать это дело матёрого уголовника, 18 лет отсижено, все дела. Позвал именно для того, чтобы было понятно, как ходить, как смотреть, что говорить, как говорить. И там вот это очень-очень сильно видно. Я никаких сомнений не питаю, помните, когда там бандит один себя неправильно повёл, его начали бить прямо в кабаке, кто-то там голову поднял, а Сайзмор выгнул в сторону – и тот сразу в тарелку уткнулся. Очень выразительно, очень понятно и вообще.
И де Ниро – мегазвезда мирового кинематографа, вот ему, извиняюсь, не западло – общаться с уголовниками для понимания что и как делать.
А вот у нас, Серёга Безруков, его спрашивают, а вот вы в «Бригаде» снимались, это как вы там вообще, консультировались? Зачем, сказал Серёга, я тут вырос, вот у меня тут всё такое. Ну таких бандитов, как Серёга, я, честно говоря, в жизни никогда не видел и никакого ни страха, ни уважения (что самое страшное – даже уважения) он не вызывает.
Зачем они так делают? Что это вообще такое?
Андрей Иванов. Они несут себя.
Зато, касаясь сериала «Бригада». После сериала «Бригада» все пацаны вышли в длинных чёрных польтах.
Д.Ю. До того так не ходил никто. Это я вам на полном серьёзе говорю.
Андрей Иванов. И когда очень уважаемых бандитов спрашиваешь, как вам сериал «Бригада», они улыбаются и говорят, что конечно же это всё не так. Ну что делать.
Опять же, сериал «Бригада», упомянутый, это не про бандитов, это сказку создали про трёх мушкетеров.
Д.Ю. Ну как сказать, я не являлся участником событий, но я вам минимум шесть реальных уголовных дел сказать – вот это про это, то про это.
Андрей Иванов. Да, да. Прекрасный автор знал, про что он будет писать. Скорее всего, он знал эти уголовные дела естественно. Ну а как ещё. Если ты внутри ситуации не был, то ты ситуацию не раскроешь, ты не знаешь как. Когда уже процесс пошёл это была такая… сто первая рассказка.
Но вместе с тем, это был бешенный рейтинг.
Д.Ю. По тем временам событие, да.
Вы знаете, мне всё время эта ситуация напоминает, вот есть группа «Ласковый май», а есть – Led Zeppelin. Вот в России Led Zeppelin слушать не будет никто. Потому что – «Ласковый май», «И снова седая ночь…» – это наш уровень.
Вот как раз в то время я переводил сериал «Семья Сопрано» – лучшее, что было выпущено на планете Земля в тот момент, но это… бред, какие-то итальянцы, чушь какая-то – «Бригада», вот, смотри, Дмитрий…
Выглядело, мягко говоря, диковато.
Андрей Иванов. В «Клане Сопрано» — во-первых, они настоящие. Ну как может быть главный бандит, главный герой может быть толстым? Он должен быть красивым.
Д.Ю. Если итальянец – он обязан быть толстым. Всё время жрут, без передыху.
Но там применены все перечисленные приёмы, потому что на роли рядовых бандитов – там настоящие бандиты. Они понимают, как надо говорить, как двигаться и что при этом делать.
Замечу. Вот то, что вы сказали, про длинные чёрные плащи. Когда вышел «Крёстный отец», размах копирования – вот чтобы я выглядел точно также, такие же шмотки, боты, движения, разговоры. Кино оказывает чудовищное влияние на действительность.
Андрей Иванов. После сериала «Шерлок» — все хотят иметь такое же пальто, как у Шерлока и эти же японские курточки, как у доктора Ватсона.
Д.Ю. Ну вот у вас кризис. Что кризис-то, как на вас отразился?
Андрей Иванов. Плохо переживаем, ожидаем.
Д.Ю. Всё пропало?
Андрей Иванов. Нет.
Терри Гиллиам, по-моему, в «Бразилии» сказал, какое ваше отношение? Мы ждём звонка.
Мы все ждём звонка. Всё происходит. Ни дня без строчки, всё пишется, всё разговаривается, всё думается. Сейчас, на самом деле, этот кризис на меня он произвёл достаточно благоприятное действие. Ты начинаешь разбираться в себе. Больше читать, больше смотреть, больше интересоваться, больше писать. У меня сейчас уже в загашнике несколько идей, несколько проектов разработанных, в которых в принципе заинтересованные люди уже есть и дай бог, чтобы это всё сложилось. Потому что когда ты работаешь… у меня были года, когда проекта четыре в год ты делаешь. Просто головы не поднимаешь. Да, конечно, ты зарабатываешь, это всё здорово, классно, но ты не успеваешь заниматься собой. Это очень важно, это действительно важно.
Опять же, появляется куча новых людей, в театральном мире, ты их смотришь, интересно посмотреть. Ты начинаешь больше читать, потому что читать ты только в машине успеваешь – на площадку с площадки. Сейчас можно спокойно дома посидеть, поковыряться в носу, попить вина, спокойно почитать книжку. Очень здорово.
Существует куча мастер-классов, которые ты не можешь посещать во время работы. И как человек, находящийся в этой профессии, ты должен самосовершенствоваться, смотреть эти тенденции. Где-то познакомишься с молодыми артистами (про артисток мы не говорим, мы всегда с ними знакомимся), когда хочешь посмотреть молодого артиста больше посещаешь театр. Потому что вся наша жизнь, актёрская, режиссёрская она в театре. Театр это основа. Любому актёру, любому режиссёру нужен театр. Потому что я человек ленивый, мне на площадке зачастую работать лень, зато я знаю хорошо театральную жизнь. Делюсь своими секретами всё просто: знаешь репертуарный театр, знаешь на что твой персонаж в сериале/фильме должен быть похожим и тогда ты в принципе примерно понимаешь, кого хочешь взять.
Я работал в Киеве, первым делом, что я там сделал – я пошёл смотреть театр местный. Я нашёл там два театра, которые мне дико нравятся. И смотришь – понимаешь, кто во что горазд. Потому что актёрский диапазон он раскрывается в театре, в кино очень тяжело раскрыться.
Вот опять же, взяв актёров из театра, ты внедряешь их в ситуацию на площадке, буквально за два дубля они производят какую-то феерию, люди начинают аплодировать (площадка – да, когда актёр хорошо сыграл, это правда бывает, что ты не сдерживаешь эмоций, потому что офигенно).
Всё очень просто, всё очень хитро – ты прекрасно понимал, что роль отца должен играть вот этот артист, потому что такой архетип – отец, а непутёвый сын, и тоже такой архетип – непутёвый сын, и спарив их на площадке, если они нашли общий язык, то получается некая магия, некое волшебство.
И тебе не надо работать. И быстрее.
Д.Ю. А вот есть известный тезис – лучший способ творчества, это воровство у других авторов.
Андрей Иванов. Святое дело.
Д.Ю. Врагов-то посматриваете, не посматриваете?
Андрей Иванов. Обязательно. Люди которые, режиссёров я имею в виду, говорят, что я не смотрю русские сериалы, они лукавят. Это неправильно, надо смотреть русские сериалы. Необязательно, что ты будешь смотреть их от корки до корки, но надо иметь представление о всяких трендах.
Д.Ю. Мы про русские или про западные?
Андрей Иванов. И русские и западные, надо смотреть всё. Впитывать в себя всё. Потому что если ты обладаешь определённым художественным вкусом, плохое оно просто отделяется, ты даже этого не замечаешь. А хорошее – оно просто у тебя в голове. И на площадке у тебя работает мозжечок в этом отношении, ты понимаешь – о, вот, так и надо, а потом ты понимаешь, что это тебе было подсказано просмотром сериала «Клан Сопрано» или ещё тому подобным.
Цитаты очень любим. А ещё иногда бывает, делаешь цитату из какого-нибудь своего друга, отсылаешь ему такой, хитрый сериальный привет – где-нибудь на стене напишешь его фамилию и какое-нибудь обзывательство или ещё что-нибудь в этом духе.
Зачастую, у меня главный отрицательный персонаж был мой выпускающий редактор. Мы обычно так передавали приветы. Но это такие, местные радости, абсолютно для нас, зрителю интересно естественно другое.
Д.Ю. Это да.
Андрей Иванов. Зритель хочет обманываться, вот поэтому мы обманываем.
Д.Ю. Вот, трудитесь и в жизни есть как радости так и горести. С радостями всё понятно, а если чем-то недовольны, как это дело реализуете?
Андрей Иванов. Мы, ленинградские режиссёры, ленинградская новая волна, родоначальники вообще всего бунта были всегда в нашем городе. Мы пытаемся сделать такой манифест возмущённых режиссёров.
Что это такое.
Как я уже говорил, ну не довелось мне ещё снимать полнометражных каких-то работ. Общаясь с большими продюсерами, а практически каждый режиссёр общается с большими продюсерами, то есть не бывает такого, что тебя там куда-то на разговор не пустят. Нет, все открыты, все готовы тебя выслушать. Выслушав, говорят, брат, ну всё равно все же хотят снимать сериалы и большие режиссёры и маленькие. Ты и так работаешь в сериалах, работаешь в этом сегменте у тебя и так всё хорошо. Что ты лезешь в полнометражные какие-то большие высказывания. Работаешь и работай, будь спокоен.
Так вот, собрались мы тут, нашей «омерзительной пятёркой»… Есть пять возмущённых ленинградских режиссёров, мы все примерно одного возраста, от 40 до 45 лет нам – самый сок режиссёрского возраста. И решили воспроизвести некое своё высказывание. Это к вопросу 120 тысяч, 30 тысяч и ещё чего-то тысяч. Мы заинтересовали круг людей, как раз представителей цехов, которые нам помогут – художников, композиторов и актёров.
И будем сейчас делать некий альманах. Такое высказывание возмущённых сериальных режиссёров, о том, что ребята, мы не обязательно «5-7 дней», мы можем работать в любом жанре. В нашем дипломе написано «режиссёр». Там не написано «режиссёр – детективов» или «режиссёр – мелодрам». Написано – режиссёр. В каком сегменте ты работаешь, в таком сегменте и делаешь. Самое главное для режиссёра – создать конфликтную ситуацию.
Вот мы сейчас эту конфликтную ситуацию хотим создать в этом городе, благо, что есть на это время. Надеюсь, что наш возмутительный альманах произойдёт. Очень хочется в это дело верить.
На самом деле, производство оно будет недолгое и вполне возможно, что в следующем году что-нибудь увидим от нас, наших питерских парней. Вот.
Д.Ю. Как говорится, бить буду редко, но сильно.
Андрей Иванов. Но точно. «Аврора» выстрелила правильно – 70 лет разрухи. Вот мы сейчас выстрелим в наш кинематограф, посмотрим, чем дело обернётся.
Д.Ю. Чтобы умер окончательно.
Завершающий вопрос. Вот на Западе, когда Квентин Тарантино например сочиняет какой-нибудь мегасценарий, дальше с ним бегает, естественно, никто не берёт. Все пишут на этой пачке листов: «Настоятельно просим эту пошлятину больше на наш адрес не присылать». Потом оказывается, это шедевр, ставят кино. А Квентину за этот сценарий по минимальным ставкам, тамошним, платят тридцатку баксов. (Или 30 или 35, не помню, скорее всего, 30).
Андрей Иванов. Наверное больше…
Д.Ю. Не, ты юный автор, тебя никто не знает. Больше просто не заплатят. Есть там персонажи типа Джо Эстерхаза (Joe Eszterhas), который для «Основного инстинкта» написал. Он долго был самый денежный. Там 4,3 миллиона баксов ему заплатили. Это было круто.
Но. В основном – тридцатка. А вот в сериалах, американских, я оперирую цифрами 7-8 летней давности, давно этим делом не интересовался, платят по 18 тысяч баксов за серию. И если , грубо говоря, та по 10-15 эпизодов в году наяриваешь, то деньги у тебя совершенно другие и люди из сериалов как-то не сильно рвутся в кино.
И если в сериале «Друзья», там по миллиону за серию актёрам платили, то в «Сопрано» — по 800 тысяч, а под конец, по миллиону двести, по-моему, Гандольфини платили. Зачем тебе куда-то ходить…
То есть, чтобы отхватить с полнометражного фильма десятку миллионов, это далеко не каждый актёр может, а тут – за год благополучно пятнаху получил, даже больше.
Как? Как у нас? Выгоднее чем заниматься – снимать полный метр или всё-таки сериалы?
Андрей Иванов. Ну вот опять же, есть полнометражные картины малобюджетные, а есть полнометражные картины крупнобюджетные. И у режиссёров и у сценаристов и артистов, естественно, зарплаты разные. Точно также и в сериалах.
Есть наш сегмент, сериальный. А есть допустим сериал «Ликвидация». Я думаю, что – деньги на экране. Или «Метод» — опять же, деньги на экране. Здесь опять же, либо ты в топовой группе, либо ты в поддерживающей группе, либо – в начинающей группе. Деньги везде разные.
Д.Ю. Ну то есть, стремиться всё равно есть куда.
Андрей Иванов. Стремиться надо, конечно. Надо бороться. А куда же деваться-то. Всем же хочется.
Д.Ю. Ясно.
Ну как руки дойдут до альманаха, присылайте посмотреть. Очень интересно, что же вы там такое скажете.
Андрей Иванов. Обязательно.
Д.Ю. Спасибо за интересный рассказ. Приходите к нам ещё.
Андрей Иванов. Спасибо, до свидания.
Новости
VIP
