Новосибирский научно-исследовательский институт туберкулёза стоит за городом, в лесу. Институтский автобус дважды в день привозит сюда работников. Вокруг — чистый воздух, цветы и красивые деревья. Под деревьями скамейки. Каждый день по асфальтовым дорожкам гуляют люди. Сидят на скамейках, пинают мяч на лужайке. Во время прогулки они без медицинских масок. Но сразу надевают их, зайдя в помещение. Больным запрещено выходить из своей палаты без маски. В отделениях — чистота и деловитость, кое-где идёт ремонт.
Всем больным при поступлении дают памятки, где написано:
«Туберкулёз излечим!» Понятно, однако, что в различных местах он излечим по-разному. Во многих тубдиспансерах в наличии основные препараты, но чего-либо не хватает: некоторых лекарств, нового оборудования, квалификации персонала. Пожалуй, только в пяти федеральных центрах по борьбе с туберкулёзом есть самый полный набор лекарственных средств, оборудования и специалистов. Эти пять научно-исследовательских институтов — элита российской фтизиатрии. Среди них — Новосибирский НИИ туберкулёза.
Так что тем, кто здесь лечится — а их около 200 человек — крупно повезло. Туберкулёз интернационален: в отделении лежат русские, украинцы, тувинцы, чукчи, буряты, азербайджанцы, узбеки, всех не перечислишь. По регионам — преимущественно Сибирь и Дальний Восток, гражданство у всех российское. Приезжают больные обычно по квоте, и лечение им оплачивают из местного бюджета.
Туберкулёз — социальное заболевание
Это всем известно. Как наркомания, сифилис, или младенческая смертность. Но у него при этом есть своя особенность: можно заболеть, просто сделав вдох не в том месте, не в то время. Как заболел человек? Это часто остаётся загадкой.
Отслужил, искал работу, сделал флюру, вот и нашли.
Из-за развода переехала с детьми к сестре, а брат её мужа тогда из тюрьмы вышел. Кашлял. Потом я заболела. Слава богу, дети пока здоровы.
Я через квартиру заболел. Купил недорогую, но в плохом состоянии. Ремонтировал сам, с бригадой. Через полгода — пятна в лёгких. Соседи потом рассказали, что в квартире от туберкулёза умерли алкоголики-старики. Их сын квартиру мне молча продал, гад.
Болею второй раз. В первый раз вроде вылечили, но я не могла работу бросить (на рынке торгую), всё бегала из больницы, надрывалась, и дети у меня.. Добегалась.
Я из тюрьмы только вышел. Сидел 7 лет. Дошло уже до гортани. Пусть лечат меня, я хочу жить.
Сын умер от туберкулёза, и через год я заболела. И с тех пор 11 лет: отлежу, полечусь, поживу дома пару лет — и он по новой начинается. Кто знает, откуда. Может, от сына. А может, и нет.
Я работаю агентом по недвижимости, с людьми, конечно, общаюсь постоянно… Не пью, не курю, хорошо питаюсь. Почему же я заболела? Может, пять лет без отпусков?
Не знаю, почему болею, не знаю, откуда это. Мне 18 лет.
Не зарекайся
Больные 2-го туберкулёзно-лёгочного отделения ННИИТ — самые разные люди буквально по всем статьям: социальный статус, профессия, образование, доход, пол, возраст. В глаза бросаются молодые, красивые парни и девушки. Молодёжи здесь, пожалуй, много. Большинство фотографируется неохотно, а девушки вовсе отказываются, и не без причины. Во-первых, здесь проходят медикаментозную химиотерапию, что фотогеничности вовсе не добавляет, а даже наоборот. Во-вторых, многие не желают широкой огласки своего недуга из-за негативной реакции окружающих. Замечу, что такое негативное отношение в корне неправильно: добросовестно проходящие лечение граждане обычно не являются разносчиками инфекции.
При поступлении больной проходит полное обследование: выясняют точную картину по туберкулёзу и сопутствующие проблемы со здоровьем. Первые недели идёт подбор схемы лечения: что, как и в каких дозах принимать — вопрос непростой. На какие-то препараты у пациента реакция, а к другим устойчив его возбудитель. Туберкулёз никогда не лечат одним-двумя препаратами. Всегда как минимум тремя разными, а лучше даже пятью. Препараты токсичны, большого их количества может не выдержать пациент. Ищут правильный вариант в каждом случае. В НИИ туберкулёза основное лечение — капельное внутривенное, оно же — самое эффективное.
Вскоре новичок уже живёт в ритме больничной жизни. По часам — раздача таблеток, капельницы, уколы, и другие процедуры. 4-разовое питание, пара холодильников в отделении для личных запасов (питаться при туберкулёзе надо богато и много). Тихий час. Ежедневные прогулки на свежем воздухе. Палаты и помещения моют дважды в день и просвечивают ультрафиолетом.
В отделении своеобразная атмосфера: больные и медперсонал каждый день привычно «забарывают» болезнь, с шутками, прибаутками и немудрёными развлечениями. Каждый протаскивает в свою больничную палату то, к чему привык на воле: кто ноутбук, кто карты, кто телевизор, кто — спиртное (что строжайше запрещено). Обсуждаются рутинные дела, местные сплетни, и небогатое меню. Но всё это на фоне подспудного, напряжённого ожидания: ждут результатов ежемесячных снимков, своих и товарищей, ждут «положительной динамики процесса», ибо не у всех дела идут на лад.
Самый лучший вариант — отлежать полгода и выйти на амбулаторное лечение таблетками (ещё полгода), с тем, чтобы больше никогда не заболеть. Это, повторюсь, идеальный вариант. Лежат порой по году, и по два. Лечение может включать в себя оперативные вмешательства различной степени сложности. Многое зависит от того, насколько далеко зашёл процесс. У туберкулёзного процесса несколько этапов:
1. Сначала мы вдыхаем микобактерию или выпиваем её. Так или иначе, она попадает к нам в рот. Это может быть заражённая пыль, капелька чужой слюны, неотмытый стакан. Число мест, где можно заразиться, в России сейчас велико. Но не все из инфицированных людей заболеют.
2. Затем микобактерия внедряется в нас: через повреждённую хроническим тонзиллитом слизистую горла, через ранки в дёснах. Внедряется вглубь ткани, попадает в кровоток.
3. На микобактерию набрасываются фагоциты, чтобы сожрать, но не всегда удачно. Часто полного набора ферментов нет, и фагоцитоз остаётся незавершённым. Шкура у микобактерии двойная, прочная, устойчивая к кислотам, щелочам и даже к спирту. Бактерия остаётся жить внутри макрофага, как паразит, антитела и лейкоциты не могут добраться до неё и уничтожить. Так она может жить месяцами.
4. Макрофаг-носитель поневоле защищает микобактерию, а она копит энергию, питательные вещества, и, наконец, совершает деление, разрушив макрофага-хозяина. Этот процесс чаще всего происходит в лёгких, там много кислорода, который нужен микобактерии, там ей легче. Ещё легче, когда организм ослаблен, не важно чем. Тогда в невидимой затяжной схватке иммунитета с болезнью настаёт перелом.
5. Микобактерии, паразитирующие внутри фагоцитов, делятся медленно, но верно. Через несколько месяцев в лёгких образуется инфильтрат — поражённая воспалением область, где живут сотни таких паразитов, отнимающих у организма силы, питательные вещества, и отравляющие его продуктами своей жизнедеятельности.
6. Очаг воспаления растёт, созревает, и рано или поздно лопается. На месте разрушенной лёгочной ткани — полость, усеянная микобактериями. Здесь им особенно хорошо, много кислорода и питания, и вредитель начинает делиться с чудовищной быстротой. Там, где неделю назад были сотни микобактерий, сегодня — сотни миллионов. Человек начинает кашлять и чувствует себя серьёзно больным. Именно сейчас он опасен для других людей: микобактерии вылетают у него изо рта в больших количествах, они «на пике своей формы», очень вирулентны. Засохнув в частичках пыли, затаившись, они будут ждать своего нового хозяина месяцами.
Стадии 1-3 — инфицирование. В России сейчас инфицированы около 80 % взрослых. Стадии 4-6 — болезнь. Основной эпидемический показатель — это заболеваемость: число больных, впервые зарегистрированных за год, на 100 тыс. человек.
Заболеваемость туберкулёзом в 1960-2009 гг. по России (синий график) и, для сравнения, отдельно по Западной Сибири (красный график):
Вниманию жителей регионов: Республика Тыва (заболеваемость 229,3 на 100 тыс), Приморский край (208,3), Еврейская АО (169,4), Республика Бурятия (168,3), Кемеровская (147,1), Амурская (144) области, Хабаровский край (143,5), Курганская (134,3), Иркутская (133,7), Новосибирская (132,9), Омская (131,1) области, и Алтайский край (130,1).
В ваших районах показатели превысили все известные эпидемические нормы. Абсолютно необходимо для Вас, для всех Ваших родных, друзей и знакомых сделать снимки лёгких и интерпретировать их с помощью опытного фтизиатра. Если вы здоровы, сделайте всё, чтобы не заболеть. Впрочем, эти рекомендации касаются почти всех жителей России. Эпидемический порог по туберкулёзу, принятый в прошлом веке социалистическими медиками, составлял 40 чел. на 100 тыс. и он давно позади.
Как не заболеть туберкулёзом, если ты и твои близкие здоровы?
Первое: требуется неограниченный доступ к белкам, витаминам и сну. Второе: рекомендуется укрепление здоровья — физкультура, воздух, положительные эмоции. Разумеется, стоит подлечить уже имеющиеся болезни. Третье: избегать появления в местах вероятного инфицирования — учреждения ФСИН, места скопления людей в антисанитарных условиях, места с кашляющими больными. Четвёртое: большую роль играет культура чистоты — чистые руки, посуда, еда, питьё и жильё. Своевременная проверка взрослых и детей — обязательна.
Для абсолютного большинства заболевших случившееся с ними — совершенная неожиданность. Большая часть больных были ни сном ни духом про туберкулёз, про его распространённость в современной России, про риски и меры предосторожности. Многие считали, что болеют только бомжи или зэки, а с ними такого не может случиться.
Как бы ни сложилось лечение, туберкулёз становится значимым событием в судьбе каждого больного. Некоторые говорят, что болезнь сильно изменила их отношение к жизни. Что, как только вылечатся, жить они будут по-другому. Принимая тяжёлое лечение, не верят, что заболели случайно, а ищут причины в своём прошлом. Времени на раздумья в больнице хватает. При туберкулёзе вероятны рецидивы, поэтому делать выводы бывает весьма полезно, чтобы не заболеть вновь.
Здесь необходимо понимать следующее. В данной ситуации, помимо персональной ответственности больного за случившееся, присутствует ещё и фактор некоего глобального процесса в нашем обществе. Имя ему — маховик эпидемии. Заболевший — частичка этого маховика, получившего мощный толчок в России 90-х годов.
Итак, происходившее в стране в течение ряда послевоенных десятилетий систематическое снижение показателей заболеваемости, болезненности и смертности от туберкулёза до низкого уровня [..] закончилось в самом начале 90-х гг. В связи с крахом экономики и опустошением государственной казны в результате «шоковой терапии» и «реформ» наступил распад социальной системы защиты людей, стало быстро нарастать обнищание больших групп населения, что привело к небывалому росту социальных бед и болезней, в том числе туберкулёза. Он получил широкий плацдарм для распространения среди миллионов обездоленных граждан России. Он резко потяжелел, возбудитель стал необыкновенно агрессивен, существенно усилилась его вирулентность.
И.Г. Урсов, «Эпидемиология туберкулёза и диспансеризация населения», 2003 г.
После 2000 года рост заболеваемости прекратился, но о переломе ситуации говорить пока рано. В настоящее время не объявленная эпидемия продолжается, существенного снижения показателей добиться пока не удаётся.
Рассказывая о туберкулёзе в России, нельзя обойти вниманием ситуацию в российских тюрьмах и СИЗО. В настоящее время 12 % всех вновь заболевших находятся в учреждениях УИС. Заболеваемость там в 14,5 раз выше, чем в среднем по России. Вылечиться в тюрьме тяжело из-за питания, режима и условий проживания. Заражение там происходит легче. Медицинское снабжение скромное, до сих пор случаются перебои с лекарствами, что при туберкулёзе крайне опасно. Поэтому, хоть смертная казнь у нас и отменена, некоторая часть заключённых в тюрьме заболевает и в последствии погибает.
Прогноз на ближайшие годы самый печальный, ибо в тюремных условиях особенно наглядно и в самой откровенной форме проявляется социальная сущность туберкулёза. Здесь он уже сейчас нередко протекает как известная по далёкой истории чахотка царских застенков и сибирской каторги либо как скоротечный генерализованный туберкулёз измученных дистрофией жителей блокадного Ленинграда. История повторяется вновь. И.Г. Урсов, там же.
Сразу замечу, что законопослушной России дистанцироваться от тюремной чахотки не получится, как бы этого ни хотелось некоторым. Часто заболевают как работники ФСИН, так и гости СИЗО. Отсидевшие срок выходят из тюрем будучи инфицированными или больными, и несут заразу в народ. Микобактерия туберкулёза может жить либо в человеке, либо в окружающей его среде. И борьба с туберкулёзом сводится к двум действиям: человека — вылечить, среду — зачистить от инфекции.
Эпидемия — это, условно говоря, положение, при котором лечишь десятки, а одновременно заболевают сотни, инфицируются тысячи. В случае социального заболевания на эпидемическую ситуацию сильно влияет жизненный уклад социума. В эпидемиологии туберкулёза не имеет значения количество автомобилей на душу населения, качество бытовой техники или мобильных телефонов. Важными оказываются социальное здоровье общества, а так же общая культура народа.
Приблизительно с 2000-го года в России предпринимаются централизованные усилия по борьбе с туберкулёзом: выделяются немалые суммы на лечение и реабилитацию больных, на замену устаревшего оборудования. Маховик эпидемии замедлился. Удастся ли его остановить и повернуть вспять — покажет будущее. Есть мнение, что просто деньгами эту дыру не закидать. Пока упускается нечто очень важное: социальная составляющая эпидемического благополучия общества.
Вторая часть заметки будет посвящена врачам-фтизиатрам Новосибирского НИИ туберкулёза. Возникшие вопросы предлагается задавать в комментариях к теме.
Новости
VIP
