Однажды случилось мне отдыхать на даче. Добрые люди пригласили. Дача — самая ни на есть настоящая — в дремучих елях, с верандой, лавочкой, котом и библиотекой. В свойственной мне манере, немедленно добыл в книжном шкафу наугад несколько номеров журнала «Наука и жизнь» за 1976 год и приступил к чтению по соседству с котом. В апрельском номере издания наткнулся на заметку «ЭРА КОСМОНАВТИКИ, ДЕНЬ ПЕРВЫЙ». Участники процесса запуска пилотируемого космического корабля делятся всевозможными воспоминаниями о событии пятнадцатилетней (для них) и пятидесятилетней (для нас) давности.

Прочитал текст взахлёб, а как только добрался до истории с гражданином Мешалиным — натурально взвыл. На его месте поступил бы, разумеется, так же. Саму заметку из журнала удалось найти, она ниже приведена полностью.

ЭРА КОСМОНАВТИКИ, ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Быстро бегут годы. И вот мы отмечаем уже пятнадцатилетие первого космического полёта человека — поворотного события в истории человеческой цивилизации. Это был подвиг первопроходца космоса Юрия Алексеевича Гагарина, блистательное достижение многих коллективов: учёных, инженеров, конструкторов, технологов, рабочих. Это была победа советской науки, техники, промышленности, убедительная победа первой страны социализма. Публикуемые официальные документы, сообщения печати, фрагменты из воспоминаний, книг и статей помогут воссоздать атмосферу памятного всем дня 12 апреля 1961 года, первого дня эры космических полётов.
Материал подготовили А. Дихтярь и Н. Новиков

Дорогие товарищи! Друзья-соотечественники! — Радостное, волнующее событие переживают народы нашей страны. 12 апреля 1961 года впервые в истории человечества наша Родина — Союз Советских Социалистических Республик — успешно осуществила полет человека на корабле-спутнике «Восток» в космическое пространство… Советские учёные, инженеры, техники, рабочие своим упорным и самоотверженным трудом открыли путь человеческому гению в глубины мирового пространства. И они сделали это во имя мира на Земле, во имя счастья всех народов.
Из Приветствия Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР всем учёным, инженерам, техникам, рабочим, всем коллективам и организациям, участвовавшим в успешном осуществлении первого в мире космического полёта человека на корабле-спутнике «Восток», первому советскому космонавту товарищу Гагарину Юрию Алексеевичу.

Собравшиеся на совещание — оно происходило в начале 1959 года — говорили о том специалисте, который смог бы после сравнительно непродолжительной подготовки- ки успешно шагнуть в космос, а точнее, справиться с тем, с чем встретится человек в космическом полете. После выступлений многих участников совещания председательствующий (академик М. В. Келдыш) обратился к Сергею Павловичу Королеву и попросил высказать своё мнение. — Вопрос, который был задан Мстиславом Всеволодовичем присутствующим здесь представителям Военно-Воздушных Сил — «Готовятся ли к полёту в космос лётчики?»— действительно не случаен. Наиболее подходящим контингентом, на мой взгляд, располагает авиация. Это лётчики. — Далее Сергей Павлович убедительно пояснил, почему именно на лётчиков падает выбор, «хотя смелые и стойкие люди, — говорил он,— есть везде».
Генерал-майор медицинской службы, кандидат медицинских наук Е. А. КАРПОВ.

Это сейчас есть в Подмосковье городок с символическим названием Звёздный. А в то время, когда мы начинали, здесь лишь ветер шумел в верхушках берёз, елей и сосен… И вот лесная тишь была растревожена тарахтением тракторов, рокотом бульдозеров, стали расти стены будущих зданий — гостиницы, столовой, учебного корпуса. В марте 1960 года в Звёздный прибыла первая группа будущих космонавтов — Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов, Борис Волынов, Евгений Хрунов, Георгий Шонин, Виктор Горбатко.
Генерал-полковннк авиации Н. П. КАМАНИН.

Я был первым инструктором Гагарина в авиационной части, в которую он вместе с группой других молодых лётчиков прибыл осенью пятьдесят седьмого года. Не раз летали мы с ним в паре в сложных условиях Заполярья, на больших и малых высотах, ходили на перехват «вражеских» истребителей. Гагарин быстро схватывал и усваивал самые трудные элементы воздушного боя, действовал бесстрашно, находчиво, инициативно.
Военный лётчик Н. С. ВИЛЬЯМСКИИ.

В связи с расширением космических исследований, которые проводятся в Советском Союзе, могут понадобиться люди для научных полётов в космос. Прошу учесть моё горячее желание и, если будет возможность, направить меня для специальной подготовки.
Ю. ГАГАРИН. Рапорт на имя командования воинской части, октябрь 1959 года.

Весной 1960 года мы, молодые лётчики-истребители, приехали в Москву, чтобы начать подготовку к полётам в космос. Первое время жили на Ленинском проспекте. Женатым — Гагарину и Поповичу — предоставили квартиры, а нас, холостяков, поместили в общежитие. Нашлись среди нас и такие, кто после размышлений и колебаний решил вернуться в часть.
Лётчик-космонавт Б. В. ВОЛЫНОВ.

Надо сказать, что ребята в отряде подобрались замечательные. Я не помню случая, чтобы кто-нибудь нагрубил товарищу, чтобы кто-то кого-то обидел. А ведь нам приходилось решать и спорные вопросы, требующие нелицеприятного обсуждения. Лётчик-космонавт А. А. ЛЕОНОВ.

Особенно по душе мне пришёлся улыбчивый, ни при каких передрягах не терявший хорошего настроения Юрий Гагарин. Юрий был первым во всем: и в баскетболе, и в терпеливом освоении новых для него наук, и в работе по благоустройству городка, и в острой, но не обидной шутке. Помню, как при первом знакомстве Юрий нагадал мне тоном заправской цыганки: — Ждёт тебя, касатик, дальняя дорога.
Лётчик-космонавт А. Г. НИКОЛАЕВ.

В начале февраля 1960 года была утверждена программа теоретической подготовки первых космонавтов, и в марте начались занятия. Лекции читались три раза в неделю, а завершена теоретическая программа была в начале июля. Так что за эти несколько месяцев я хорошо познакомился со всеми ребятами. Но, конечно, особенно памятна первая встреча. В то время отряд располагался ещё в Москве, в маленьком двухэтажном желто- го цвета здании, в районе нынешней вертолётной станции.
Лётчик-космонавт В. И. СЕВАСТЬЯНОВ.

…Вчера, 15 декабря 1934 г., после шести часов вечера, я наткнулся на новую мысль относительно достижения космических скоростей… Возможно, что их Достигнут через несколько десятков лет и, может быть, современное поколение будет свидетелем межпланетных путешествий. Таким образом, идея 15 декабря приблизила реализацию космической ракеты, заменив в моем воображении сотни лет (как я писал в 1903 г.) только десятками их.
К. Э. ЦИОЛКОВСКИЙ из письма Я. И. Перельману.

Глупейшая идея выстрела на Луну — пример тех предельных абсурдов, до которых в результате порочной узкой специализации доходят учёные, работающие в «мысленепроницаемых отсеках», в полной изоляции друг от друга. Попытаемся критически проанализировать это предложение. Для того, чтобы снаряд полностью преодолел силу притяжения Земли, ему нужно сообщить скорость 11 километров в секунду. Эквивалентная тепловая энергия грамма топлива составляет при такой скорости 15 180 калорий… Энергия нитроглицерина — наиболее бризантного взрывчатого вещества, которым мы располагаем,— равна менее 1500 калорий на грамм. Следовательно, само это взрывчатое вещество располагает лишь од- ной десятой той энергии, которая необходима ему, чтобы оторваться от Земли, даже если у него не будет никакой дополнительной нагрузки… Отсюда явствует, что это предложение неосуществимо в самой своей основе…
Профессор А. У. БИКЕРТОН, цитируется по книге Артура Кларка «Предвидимое будущее».

Повторяя фамилию, имя и отчество поочерёдно представлявшихся ему молодых офицеров, Сергей Павлович всматривался в лицо каждого и добавлял: «Очень рад. Будем знакомы. Королев». Представив гостям своих ближайших заместителей и помощников, он обратился к космонавтам: — Сегодня знаменательный день. Вы прибыли к нам, чтобы увидеть первый пилотируемый космический корабль, который вам предстоит освоить. А мы впервые принимаем у себя главных испытателей нашей пилотируемой продукции… Сергей Павлович приглашает всех в цех, и группа направляется за ним. В громадном зале, напоминающем одновременно и огромную операционную и оранжерею, возле серебристо-белых двухсполовинойметровых шаров и внутри них хлопочут люди в белых халатах.
Генерал-майор медицинской службы, кандидат медицинских наук Е. А. КАРПОВ.

Главный конструктор улыбнулся. — Думаю, желающие посидеть найдутся? Мы переглянулись. Никто не решался первым подняться в кабину и сесть в настоящее кресло настоящего космического корабля. Молчание прервал Гагарин. — Разрешите? — обернулся он к Сергею Павловичу и, почему-то сняв ботинки, оставшись в одних носках, первым забрался в кабину. «Так вот разуваются, входя в дом, в русских деревнях», — подумалось мне.
Лётчик-космонавт В. Ф. БЫКОВСКИЙ.

Очень часто о Гагарине говорят как о каком-то рубахе-парне. На самом же деле он был не таким простым, как это могло показаться с первого взгляда. Юрий был умным человеком, обладавшим врождённым даром мгновенно оценить ситуацию, выбрать нужную тональность разговора, найти общий язык с любым собеседником. Короче говоря, он умел ладить с людьми. И не потому, что он хотел извлечь для себя какую-то выгоду из этого своего редкостного умения. Просто Гагарину, очевидно, было не по душе, когда он чувствовал, что кто-то обойдён вниманием.
Лётчик-космонавт, доктор технических наук К. П. ФЕОКТИСТОВ.

«Ю. А. Гагарин на протяжении подготовки к полёту показал высокую точность при выполнении различных экспериментально- психологических заданий. Показал высокую помехоустойчивость при воздействии внезапных и сильных раздражителей. Реакции на «новизну» (состояние невесомости, длительная изоляция в сурдокамере, парашютные прыжки и другие воздействия) всегда были активными: отмечалась быстрая ориентация в новой обстановке, умение владеть собой в различных неожиданных ситуациях. Одной из особенностей характера можно отметить чувство юмора, склонность к добродушию, шутке. При тренировках на учебном космическом корабле для него был характерен спокойный, уверенный стиль работы, с чёткими, лаконичными докладами после проведённого упражнения. Уверенность, вдумчивость, любознательность и жизнерадостность придавали индивидуальное своеобразие выработке профессиональных навыков…»
Из характеристики на Ю. А. Гагарина, представленной Государственной комиссии по пуску корабля-спутника «Восток».

В целях повышения безопасности планируемого полёта с человеком, после очередных доработок основных систем корабля «Восток», 9 марта 1961 года на орбиту был выведен четвёртый обитаемый спутник. На нем находились: собака Чернушка, морские свинки, мыши, лягушки… Когда, выполнив оборот вокруг Земли, спускаемый аппарат с находившимся на нем маленьким зверинцем благополучно приземлился в расчётном районе и результаты полёта убедительно подтвердили надёжность ракетно-космического комплекса и систем управления посадки, лётчики из группы подготовки космонавтов и часть специалистов, преимущественно молодёжь, стали ратовать за то, чтобы поскорее начинать полет человека. Однако более опытные специалисты, и прежде всего члены Государственной комиссии, которая уже функционировала длительное время, оставались непреклонными в своём намерении провести ещё одни, «чистовой», пуск обитаемого корабля-спутника. Среди тех, кто отстаивал необходимость ещё одного пуска, были академики М. В. Келдыш, С. П. Королев и другие.
Генерал-майор медицинской службы, кандидат медицинских наук Е. А. КАРПОВ.

Проведённые до настоящего времени советскими учёными биологические исследования дают достаточные основания для того, чтобы приблизить дату космического рейса человека. Человек скоро полетит в космос!
Академик В. В. ПАРИН.

«Известия», 27 марта 1961 г. Повестка партийного собрания, состоявшегося перед нашим отбытием на космодром, была лаконичной: «Как я готов выполнить приказ Родины». Один за другим поднимались мои товарищи-коммунисты, и каждый давал немногословную клятву с честью выполнить задание, если выбор падёт на него. Но общее наше мнение было одно — первым скорее всего полетит Гагарин.
Лётчик-космонавт Г. С. ТИТОВ. «Поехали!»

Вот пришло время сообщить жене об отъезде на космодром, и он как бы мимоходом бросает: — Готовь чемодан с бельишком. Лечу в космос… В этих словах и простота, и шутка, и забота о Вале. Ему не хотелось, чтобы она волновалась, и, отправляясь на такое серьёзное задание, Юрий ведёт себя так, будто уезжает в самую обычную командировку.
Лётчик-космонавт Г. С. ШОНИН.

Я шагал по морозной, но уже охваченной предчувствием весны Москве. Тысячи людей шли по улице Горького, навстречу мне, обгоняли. И никто из них, конечно, не подозревал, что готовится грандиозное событие, подобного которому ещё не знала история. Я постоял у Кремлёвской стены, ещё раз взглянул на Мавзолей Ленина, спустился к Москве-реке. В ту же ночь мы вылетели в Байконур.
Лётчик-космонавт Ю. А. ГАГАРИН.

Ночью выпал снег, и за городом расстилался по-настоящему зимний пейзаж. Всходило багровое солнце, все меньше и меньше было в небе облаков, день обещал быть погожим и солнечным. На аэродроме, готовые к взлёту, стояли три ИЛ-14. Никто не опоздал. В Байконур летели шесть космонавтов, инженеры, врачи, кинооператоры. Самолёты стартовали с пятиминутным интервалом…
Генерал-полковник авиации Н. П. КАМАНИН.

Утвердить предложение товарища Королева о производстве первого в мире полёта космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года.
Решение Государственной комиссии по пуску корабля-спутника «Восток» от 10 апреля 1961 г.

Человечество всегда будет называть их пионерами космоса. Задолго до возникновения планов разработки «Востока» словно был судьбой предназначен для первого космического полёта — настолько он всем своим обликом соответствовал представлению о том, каким должен быть советский космонавт.
Профессор К. ДАВЫДОВ.

Я смотрел на него и умом понимал, что завтра этот парень взбудоражит весь мир. И в то же время в душе никак не мог я окончательно поверить, что завтра произойдёт то, чего никогда ещё не было, что старший лейтенант, сидящий перед нами, завтра станет символом новой эпохи.
Профессор Б. ВИКТОРОВ.

Предложив составить поминутный график занятости в течение предстартовых суток командира и дублёра и согласовав участие в работах всех «смежников», Сергей Павлович напомнил мне, что за готовность космонавтов к полёту и своевременное прибытие их на старт в полной готовности (за два часа до пуска) я персонально ответствен перед Государственной комиссией. Все было высказано чётко, ясно, с большим доверием и уважением, но требовательно.
Генерал-майор медицинской службы, кандидат медицинских наук Е. А. КАРПОВ.

Вечером мы сыграли партию на бильярде. Игра продолжалась не долго. Ужинали втроем: доктор и нас двое. О полете разговоров не было, говорили о детстве, о прочитанных книгах, о будущем. Беседа велась в шутливом тоне, мы весело подтрунивали друг над другом. Евгений Анатольевич не сомкнул глаз и проходил вокруг дома всю ночь. Его тревожили проезжавшие по дороге автомашины и звуки, нет-нет да и долетавшие из монтажного цеха. Но мы спали, как новорожденные младенцы, ничего не слышали и обо всем этом узнали после.
Лётчик-космонавт Ю. А. ГАГАРИН.

Не прошло и четырёх лет с момента запуска первого спутника, а мы уже готовы к первому полёту человека в космос. Здесь присутствует группа космонавтов. Каждый из них готов к такому полёту. Решено, что первым полетит Гагарин. За ним полетят другие. В недалёком будущем. Даже в этом году. На очереди новые полёты…
Академик С. П. КОРОЛЕВ. Из выступления на заседании Государственной комиссии, 11 апреля 1961 г.

Когда мы с Мстиславом Всеволодовичем Келдышем приехали на стартовую площадку, Сергей Павлович был уже на месте. Увидев его крайне озабоченное лицо, мы решили, что самое верное — не мешать ему. Говорить ни о чем не хотелось. Мысли были заняты предстоящим полётом. Но глазами мы нет-нет да и обшаривали шоссе. Так, наверное, мы раз пять обошли вокруг стартовой площадки, когда наконец появился долгожданный автобус. Я посмотрел на часы. Было шесть часов пятьдесят минут.
Профессор М. ВАСИЛЬЕВ.

Нас все время торопили, чтобы мы быстрее прощались, так как времени в обрез. Когда подошла моя очередь обнять Гагарина, я поспешно и, наверное, от этого как-то неловко наклонился к нему, чтобы поцеловать. Видимо, я довольно сильно ударился щекой о край его шлема. Странно, запомнилась даже такая мелочь: кто-то настойчиво говорит мне о том, что я поцарапал себе лицо…
Академик В. В. ЛАРИН.

Я забыл от волнения, что он в шлеме, хотел поцеловать и стукнулся лбом о козырёк так, что шишка появилась…
Лётчик-космонавт А. Г. НИКОЛАЕВ.

Я метрах в ста от площадки в курилке сидел. А как увидел, что автобус подкатил, ноги в руки, ящичек с инструментом подмышку — и бегом. Только все к автобусу, а я к ракете, туда, где члены Государственной комиссии и другие начальники сгрудились. Думаю, Гагарин все равно сюда придёт. Значит, я всех обскачу— все увижу, все услышу. Конечно, кого попало к ракете не допускали, но я, как человек «допустимый» да ещё с рабочим инструментом, пробрался в первые ряды.
Слесарь-монтажник В. ВАСИЛЬЕВ.

— Дорогие друзья, близкие и незнакомые, соотечественники, люди всех стран и континентов! — сказал я. — Через несколько минут могучий космический корабль унесёт меня в далёкие просторы Вселенной. Что можно сказать вам в эти последние минуты перед стартом? Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением, и все, что прожито, что сделано прежде, было прожито и сделано ради этой минуты.
Из заявления Ю. Гагарина для печати и радио, Байконур, 12 апреля 1961 г.

Попрощался он со всеми и направился к лифту. Только, прежде чем достичь лифта, ему нужно было метров на пять, на шесть подняться по ступенькам — там такая площадочка. Он с площадочки помахал нам, вошёл в лифт и поехал на самую верхотуру. Оттуда он снова помахал рукой. Может, не все это видели, но я видел. Значит, попрощался он в последний раз — и исчез.
Слесарь-монтажник В. ВАСИЛЬЕВ.

Я вошёл в кабину, меня усадили в кресло, бесшумно захлопнули люк. Я остался наедине с приборами, освещёнными уже не дневным светом, а искусственным. Мне было слышно все, что делалось за бортом корабля на такой милой, ставшей ещё дороже Земле.
Лётчик-космонавт Ю. А. ГАГАРИН.

Готовили ракету-носитель и усаживали Юрия Алексеевича в кресло специалисты из других организаций. Но мы далеко не отходили— ждали, когда нас вызовут. В нашей группе было пятеро: я с Васильевым, товарищ, который работал по опрессовке, связист и ведущий конструктор. И вот, примерно за час двадцать до пуска, слышим по громкой связи: — На нулевую отметку! Подхватили мы свой доблестный ящик с инструментом, погрузились в лифт и поехали. Выгрузились мы наверху и первым делом заглянули в кабину. Видим: Юрий Алексеевич лежит в кресле, проверяет пульт управления, что-то говорит бодрым голосом. И лицо у него в точности такое же, как за три дня до старта, когда я его увидал впервые. Даже вроде бы повеселее. Однако время терять нам было некогда. Наш ведущий говорит: — Прощайте, Юрий Алексеевич, вернее, до свидания. Желаем вам быстрого возвращения на нашу Землю, а сейчас мы вас будем закрывать… Юрий Алексеевич вытянул руки над голо- вой — они у него были ещё без перчаток — и кивнул: мол, давайте замуровывайте.
Слесарь-монтажник В. ИВАНОВ.

Мне почему-то вдруг подумалось, что моему товарищу там, в корабле, одиноко и грустно, и я спросил: — Юра, ты не скучаешь там? — Если есть музыка, можно немножко пустить,— попросил Гагарин. Пошла команда: Станция… Дайте ему музыку, дайте ему музыку… Я через минуту спрашиваю: — Ну, как, дали музыку? . — Пока нет,— с весёлым сарказмом ответил Гагарин,— во, надеюсь, скоро будет. Сергей Павлович начинает комментировать тоже насмешливо: — Понятно, это же музыканты: пока туда, пока сюда. Не так-то быстро дело делается, как сказка сказывается, Юрий Алексеевич. Тут Юра говорит: — Дали про любовь. Слушаю Леонида Утёсова. — Про любовь? — рассмеялся Сергей Павлович.— Это толково, Юрий Алексеевич.
Лётчик-космонавт П. Р. ПОПОВИЧ.

Особых эмоций, как говорят телеметристы, память не зарегистрировала. Но перед глазами, словно это было вчера, Юрий у входа в кабину. Помахал он нам со словами «До скорой встречи!», и тут я вдруг понял, что это не тренировка, что наступил тот заветный и долгожданный час.
Лётчик-космонавт Г. С. ТИТОВ.

— Есть старт! — Протяжка один! — Есть протяжка один! — Продувка! — Продувка! Продувка! — Ключ на дренаж! — Ключ на дренаж! — Есть на дренаж! — Зажигание! КОРОЛЕВ: Кедр, я —Заря-1. Зажигание! ГАГАРИН: Понял вас. Даётся зажигание. КОРОЛЕВ. Предварительная! (Шум усиливается.) — Промежуточная! (Шум сильный.) — Главная! По-о-дъем! Желаем вам доброго полёта! Я — Заря-1 желаю вам доброго полёта. ГАГАРИН: Все нормально! Дорогие друзья. (Шум сильный.) Поехали… КОРОЛЕВ: Поехали, поехали, а как самочувствие? Я — Заря. Прием. ГАГАРИН: Заря, я — Кедр. Самочувствие отличное. Продолжаю полет. Несколько растёт перегрузка, вибрация. Все переношу нормально. Самочувствие отличное, настроение бодрое…
Магнитная запись радиопереговоров Земли с «Востоком-1».

КОРОЛЕВ: Кедр, я —Заря-1, как слышите меня? Буду вам транслировать команды. Прием. Внимание! Минутная готовность! Кедр, я — Заря-1. Внимание! Минутная готовность! Минутная готовность! ГАГАРИН: Я —Кедр. Я —Кедр. Вас понял. Минутная готовность. Занимал исходное положение. Занял. Поэтому несколько задержался с ответом. Прием. — Ключ на старт! — Ключ на старт! Технический руководитель полёта скомандовал: — Подъём!!! Я ответил: — По-е-ха-ли! Взгляд мой остановился на часах. Стрелки показывали 9 часов 07 минут по московскому времени. Я услышал свист и все нарастающий гул, почувствовал, как гигантская ракета, задрожала всем своим корпусом и медленно, очень медленно оторвалась от стартового устройства.
Лётчик-космонавт Ю. А. ГАГАРИН.

Телеметристы докладывают: — Полет нормальный. Давление в камерах сгорания устойчивое. Все в норме. Что же тогда с Юрой? Почему он не отзывается? И вдруг, как будто все шло своим чередом, звучит как ни в чем не бывало род- ной, долгожданный голос: — Сброс головного обтекателя… Вижу Землю.— И так же, как «По-е-ха-ли!», протяжно, нараспев: — Кра-со-та-то какая!.. Значит, ничего опасного, просто временная потеря связи. В эту минуту — может быть, показалось — Королев погрозил связистам своим увесистым кулаком.
Инженер С. ГАВРИЛОВ.

Как выяснилось, произошёл какой-то сбой в линии связи. Длился этот сбой всего лишь несколько секунд. Но такие вот секундные сбои укорачивают жизнь конструктора.
Лётчик-космонавт, доктор технических наук К. П. ФЕОКТИСТОВ.

Через пятнадцать минут после запуска радиосигналы советского космического корабля запеленговали наблюдатели с американской радарной станции Шамия, расположенной на Алеутских островах. Пятью минутами позже в Пентагон ушла шифровка. Ночной дежурный, приняв её, тотчас же позвонил домой доктору Джерому Вейзнеру — главному научному советнику президента Кеннеди. Заспанный доктор Вейзнер взглянул на часы. Было 1 час 30 минут по вашингтонскому времени. С момента старта «Востока» прошло ровно 23 минуты.
Индийский писатель Ходжа АББАС.

Корабль ушёл за горизонт Советского Союза, и поэтому сообщения от Гагарина приходили нерегулярно. Временами по пять-десять минут не было вообще никакой связи. Как тут быть спокойными? Были и курьёзные волнения. Например, мы никак ума не могли приложить, почему запаздывает сообщение ТАСС. Гагарин уже на орбите, мы уже на пункте управления полётом, а московское радио молчит. Позднее выяснилось: задержка эта произошла оттого, что приказ о производстве старшего лейтенанта Гагарина в майоры ещё находился на подписи. Наконец раздалось: «Работают все радио- станции Советского Союза…» и так далее. Мы раньше Левитана знали все, что он скажет, однако, сообщение ТАСС выслушали со страшным интересом.
Профессор Б. ВИКТОРОВ.

Я с самого утра копалась в огороде — сажала картошку. И только-только подумала, что пора бы отвести внучку домой, как вдруг слышу её голосок: — Бабушка, смотри, смотри!.. Подняла я голову — вижу: человек идёт в нашу сторону. Оторопь меня взяла — очень уж странно тот человек был одет, не по-нашему. И появился-то он неожиданно — с ясного неба, словно снег на голову. Потом гляжу: человек улыбается. И до того душевная у него улыбка, что весь мой страх как рукой сняло.
А. А. ТАХТАРОВА, жена лесничего.

Мы дверь нараспашку: новая невидаль — примерно в километре от нас, если глядеть в сторону Волги, в небе парашюты. А к ним прицеплено что-то круглое. Яша Лысенко, тракторист, как гаркнет: — Хлопцы, лэтыть, щось такэ! Може, цэй космонавт? Мы ноги в руки и давай отмерять километровку. Одно смущало: только что по радио говорилось — Гагарин над Африкой, а оп уже тут как тут: «Здравствуйте, я лётчик-космонавт Юрий Алексеевич Гагарин» — и улыбается. Широко, хорошо, радушно. Мне бы его поздравить, а я руку ему протягиваю и лепечу: — Иван Кузьмич… А бригадир паш, Василий Иванович Козаченко, так и вовсе ни одного слова не смог из себя выдавить.
Колхозник И. К. РУДЕНКО.

Через двадцать минут после старта «Востока» мы с группой товарищей, в числе которых был и Герман Титов, выехали на аэродром. Самолёт АН-12 поднялся в воз- дух и взял курс на Куйбышев. В воздухе мы и услышали сообщение ТАСС о благополучном приземлении космического корабля. После этого радостного известия мы начали целоваться, плясать, а Василий Васильевич Парии даже достал заветную бутылочку коньяка. Но, посоветовавшись, мы решили приберечь её до встречи с Гагариным.
Генерал-полковник авиации Н. П. КАМАНИН.

Радости и восторгам не было предела. У Сергея Павловича, который больше, чем все мы, вместе взятые, имел право на ликование, даже слезы из глаз посыпались. «Вот тебе и Железный Король»,— подумал я. По его просьбе мы собрали участников запуска, и Сергей Павлович от души поздравил команды с великой победой. Вскоре после этого и Королев, и члены Государственной комиссии, и многие специалисты улетели в Куйбышев.
Профессор М. ВАСИЛЬЕВ.

Наша группа должна была доставить «Восток» в Москву. Но только после того, как его осмотрит на месте приземления Государственная комиссия, прилёт которой ожидался на следующее утро. А пока мы взяли на себя функции лекторов из общества «Знание», удовлетворяя любопытство местных жителей, обступивших корабль плотным кольцом. Кроме того, приходилось не спускать глаз с любителей сувениров, которые так и норовили что-нибудь отщипнуть, открутить, оторвать и сунуть в карман. Особенно отличился колхозный механик по фамилии Мешалин. Весьма симптоматичная фамилия. Потому мне она и запомнилась. Так вот, этот товарищ Мешалин, правда, до того, как мы свалились с неба, умудрился забраться в кабину. Он пощёлкал тумблерами на пульте, послушал, как гудят вентиляторы, включил освещение и, открыв контейнер, позаимствовал из него тубу с космической едой. Самое интересное, что этот самый Мешалин, наигравшись, все переключатели поставил в первоначальное положение.

— Я вам не олух недоразвитый, а технически грамотный специалист,— оправдывался Мешалин, когда мы его припёрли к стенке. Но тубу «технически грамотный специалист» ни в какую не хотел отдавать. И со слезами на глазах вернул её только после того, как мы убедили его, что данная туба позарез нужна учёным. В общем, на колхозного механика Мешалина космический корабль, как он сам нам сказал, произвёл очень хорошее впечатление. Но была минута, когда он не на шутку перепугался.

— Перевёл я какой-то тумблер,— рассказывал механик,— и вдруг слышу — что-то тикает. Тишина мёртвая, а в тишине часовой механизм работает — «тик-так», «тик- так». Я двигаю тумблер обратно — все равно тиканье. У меня душа в пятки ушла. Однако я быстро сообразил, что это тикают обыкновенные часы, тумблер тут ни при чем. Просто поначалу у меня от обилия впечатлений до того разбежались глаза, что заложило уши.
Инженер поисковой группы О. ГРИГОРЬЕВ.

Перед тем как попрощаться, я предложил Гагарину: — А что если послать сейчас самолёт в Москву, за Валентиной? Хорошо бы и ей побыть здесь… И домой полетите вместе. — Я вам очень благодарен за внимание, но ничего не выйдет,— Гагарин улыбнулся и пояснил: — Валя сейчас кормит ребёнка. Она разволнуется при встрече, и у неё может пропасть молоко.
Генерал армии А. СТУЧЕНКО.

Королев несколько минут простоял молча. Смотрел на корабль, на волжские просторы… Потом провёл рукой по лбу, надел шляпу, круто повернулся к группе окруживших корабль людей — участников этой работы, прилетевших к месту посадки «Востока» на двух вертолётах, принялся кому-то выговаривать, кому-то что-то поручать, отменять, назначать сроки… Словом, вернулся в своё нормальное рабочее состояние. До полёта «Востока-2» оставалось неполных четыре месяца…
Лётчик-испытатель М. Л. ГАЛЛАЙ.

БОНН. 12 апреля. (Соб. корр. «Правды».) Внимание населения Западной Германии целиком приковано к величайшему подвигу советского народа, открывшего новую страницу в истории человечества. Профессор Герман Оберт, которого называют «отцом немецкой ракетной техники», сказал: — Да, я уже слышал, что пилот-космонавт здоровым и невредимым вернулся на Землю. Я очень рад, что сбылись мои предсказания относительно возможности полётов человека в космическое пространство. Я сделал такое предсказание в 1923 году. — Но тогда вы не предполагали, что первым космонавтом будет русский? — Нет,— ответил Оберт.— Я думал, что им будет немец. — А когда вы пришли к убеждению, что это будет советский человек? — 4 октября 1957 года, когда Советский Союз успешно вывел на орбиту первый спутник Земли…
Газета «Правда», 13 апреля 1961 г.

Там, где я провёл весь день 12 апреля, была чудная морозная погода. Наш пункт обеспечивал связь с «Востоком» на начальном этапе выхода корабля на орбиту. Утром 13 апреля, ещё не видя газет, я прилетел на Внуковский аэродром. И первый, кто меня встретил, был Гагарин. Его огромный портрет закрывал чуть ли не все здание аэровокзала. Вот уж не ожидал! — Слушайте,— поинтересовался я у работника порта,— а зачем здесь портрет? Аэропортовец как-то странно посмотрел на меня. — Да ведь это же Гагарин! Юра! Вы что, ничего не знаете? Откуда вы, извините, свалились? Завтра здесь ему готовят всенародную встречу. Всенародная встреча… Честное слово, не ожидал я ни портретов, ни празднеств. Когда нас зачислили в отряд, когда готовился первый полет, мы не думали ни о наградах, ни о славе.
Лётчик-космонавт Е. В. ХРУНОВ.

Нам, советским людям, строящим коммунизм, выпала честь первыми проникнуть в космос. Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на земле. Наши достижения и открытия мы ставим не на службу войне, а на службу миру и безопасности народов.
Из обращения Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Правительства Советского Союза «К Коммунистической партии и народам Советского Союза. К народам и правительствам всех стран! Ко всему прогрессивному человечеству!»