Флоренция встретила нас теплой солнечной погодой, людскими толпами, художниками, мимами, огромным огромных количеством собак и еще большим количеством мопедов. Именно здесь я впервые так плотно столкнулся с этим дьявольским изобретением, многочисленные отродья которого затем отравляли мне жизнь весь остаток поездки. Но об этом позже.
Из Венеции мы выехали с утра. Еще в Москве, на этапе планирования, я встал перед выбором – купить билеты на Евростар или Интерсити (это две ЖД компании). Второй вариант, конечно, был дешевле, но уходил с какого-то далекого вокзала на материке, до которого еще доберись, и во Флоренцию прибывал на не менее левую платформу. Да и шел на час дольше. Сделал выбор в пользу времени в ущерб деньгам. Зато как белый человек, пофланировав последний разок с чемоданом по набережной, уже через 5 минут был на вокзале Санта-Лючия, приготовившись к бардаку и задержкам. Итальянцы же. Всем известно, что в Италии поезда последний раз по расписанию ходили еще при Муссолини. А сейчас порядка даже у немцев нет, я от их закидонов чуть не поседел
год назад в результате неравной борьбы.
Худшие подозрения оправдались – наш поезд в расписании был, но платформа не была указана. Ага, — подумал я радостно, — хорошо, что мы не торопимся. Минут за 15 до отправления появился номер платформы, сразу подошел поезд, и благополучно-европейский с виду народ кинулся к вагонам, как на хлебный поезд в Ташкенте начала 20-ых. Паровоз отошел с задержкой буквально минуты в три. Ага, — подумал я с надеждой, — ну, сейчас-то как встанем где-нибудь в тупичке, и во Флоренцию точно приедем с недетским опозданием.
Поезд внутри был подозрительно чистый и удобный. Зато мест для чемоданов в вагоне не было – только пара полок у тамбура. Так как я заскочил практически первым, свой чемодан сразу ловко пристроил на верхнюю. А все, кто заходил позже или на промежуточных остановках, потом грустно и растерянно бродили по вагону минут по 10, протискиваясь по проходам, ища свое место, иногда находя на нем зайцев, которых тут же азартно били всем вагоном. Пока горестно не осознавали, что только этот закуток для чемоданов и подходит. А поскольку он уже был забит под завязку, то добавление каждого нового предмета в общую кучу превращалось в увлекательный тяжелоатлетический тетрис.
Я же, сидя как раз в конце салона, на каждой остановке ненавязчиво, как бы обозревая любопытно окружающую действительность, выворачивал голову на 180 градусов, зорко приглядывая за своим чемоданом, чтобы кто по злоумышленному недоразумению его не стащил. Наслушался в свое время разных ужасов про итальянских карманников. Хорошо, остановок было мало, а то бы заработал травму шеи.
Во Флоренцию прибыли строго по расписанию. Ага, — подумал я чуть разочарованно, — ну это был Евростар, а вот до Рима поеду на Интерсити, там точно задержат часика на два-три. Или забастовку устроят всеитальянскую. Столкновения с полицией, баррикады, коктейли Молотова в барах по дешевке, слезоточивый газ, наш бронепоезд на запасном пути. Итальянцы ведь – должно же что-то пойти наперекосяк. В таких благостных мыслях и ступил гордо и величаво на флорентийскую землю, которая ничуть не менее плодовита на великих людей, чем, скажем, венецианская. Стоит только вспомнить хотя бы таких великих просветителей, гуманистов и химиков-любителей, внесших огромный вклад в теорию и практику работы с мышьяком и цианидами, как семья Медичи.
Флоренция встретила нас теплой солнечной погодой и культурными проявлениями в лице Девушки с жемчужной сережкой. А также собором Санта-Мария Новелла, в переулке рядом с котором и был распложен наш отель «Ницца» (Via Del Giglio, 5).
Удачно заселившись, достав из натерпевшегося страху в поезде чемодана все вещи и беспорядочно разбросав их по комнате в целях создания уюта, притомились и решили перекусить. По Венеции мы бродили наугад, повинуясь зову сердца и желудка. По Флоренции же был путеводитель, в котором в частности наличествовал список мест, где можно вкусно и (теоретически) недорого пожрать. Ближайшее оказалось прямо за углом. Я настороженно заказал пиццу Каприччозу, а жена к тому моменту крайне соскучилась по супам. Жидкого и горячего ей захотелось, видите ли. В меню присутствовал ровно один суп, из описания которого было понятно, что он горячий и перченый. А вот из чего сварен, я с голоду и устатку затормозил – «mussel», говорилось в английском подстрочнике меню. Овощ какой – наивно решили мы. Мне принесли блюдо с пиццей, жене – тарелку с огромной горой черных ракушек. Точно, — вскричал я радостно – Массел – это мидия!!! По взгляду жены понял, что она всерьез рассматривает возможность прямо тут же стать вдовой в результате определенных насильственных действий. Останавливал ее лишь тот факт, что я предусмотрительно скрыл пин-коды наших карточек. То, что в меню называлось супом, представляло из себя огромную гору мидий в раковинах и немножко бульона, в котором их варили, на самом дне – очень перченого и безбожно пересоленного. Похлебала супчика, ага. Но, надо признать, приготовлено было вкусно, и к концу обеда жена оттаяла, вынеся мне, однако, первое строгое предупреждение.
Сыто и благодушно озираясь, начали экскурсию по городу, неумолимо продвигаясь в центр к площади Дуомо. Главный флорентийский собор Санта-Мария-дель-Фьоре как-то очень неожиданно выпрыгнул из-за угла и сразу напрочь сорвал крышу (мою) бело-зеленой громадой, заслоняя все вокруг и возносясь крышей (его) ввысь. Весомо, грубо, зримо. Не ожидал. Долго стояли подле, в восхищении разинув рты. Рядом расположен был Баптистерий (аж 12 век), тоже симпатичный, но полностью потерявшийся в тени и на фоне собора (дверь – это от Баптистерия).
Походив вокруг и поцокав языками, заняли очередь на вход. Думали, платный – оказалось, нет. По происшествию некоторого времени я начал лихорадочно высматривать знаки, а можно ли внутрь входить с рюкзаком? А то, знаете ли, был случай. В Венеции, когда стояли в схожей очереди в Сан-Марко, я в последний момент заметил знак, запрещающий вход внутрь с сумками и рюкзаками. Но черед наш уже подходил, и бежать искать, куда там положено сдавать поклажу, не было ни времени, ни желания, потому как из пространной инструкции следовало, что надо выйти с площади, найти какой-то дом, в нем подъезд, в нем утка, в ней яйцо. Нуево. Снял куртку, надел рюкзак, надел куртку поверх. Жена на меня внимательно посмотрела и вынесла свой суровый, но справедливый вердикт: «Горбун из Сан-Марко». Для придания образу цельности чуть скрючился и стал припадать на одну ногу. Плюс насвистывать «Belle», нервно подергивая левым глазом. Все равно не пустили, хотя я абсолютно точно знаю за собой недюжинный актерский талант. Но в Санта-Марию пускали всех, хоть с рюкзаками, хоть с клетчатыми баулами, хоть с кучей поддельных сумочек Гуччи.
Внутри было просторно. Весьма. Если не ошибаюсь, это четвертый в мире по величине собор. В него 30 тысяч человек вмещается. У нас стадион в городе был футбольный всего на 20 тысяч, т.е. в полтора раза меньше. Так там один мой знакомый с отцом с северной трибуны за сезон на УАЗик заработали, правда, не новый. Хотя трибуна была плохонькая – за воротами, но даже она пустыми бутылками за полгода обогатила целую семью. А хорошая боковая трибуна – вообще была золотая жила. Клондайк, Эльдорадо! Смекаешь, Шарапов? В таких размышлениях поймал себя за высматриванием окрест пустых бутылок, тем более что в рюкзаке, столь удачно пронесенном внутрь, была масса места. Тьфу ты! Предался положенному в таких случаях душевному спокойствию и благолепию.
В рамках традиции после завершения осмотра самого собора было принято решение немедленно лезть на стоящую рядом кампанилу. В отличие от Венеции, тут все было по-честному – никаких лифтов, а только узкая лестница и ногами вверх – бегом от инфаркта. Одолев некоторое количество пролетов, выскочили на просторную площадку. Уфф, — крепкие еще, — решили мы с женой, — вон, как быстро добрались. Только кампанила какая-то низенькая. Осмотрев площадку, обнаружили в дальнем углу неприметную лестницу дальше вверх. Вывалившись на следующую площадку, снова обрадовались, пока не нашли в дальнем углу еще одну лесенку. И так 4 раза! Надо было видеть лица людей, как изменялось их выражение от радостно-облегченного при выходе на площадку до угрюмо-обреченного, когда они обнаруживали очередную лесенку. На крыше уже по инерции искали еще лестницу. В небеса. Потому что голова думать нормально отказывалась.
Вид открывался на редкость. Весь город как на ладони. Сплошь крыши и крыши. И только тут и там на них садики. Вот ведь хитрые итальянцы. На улицах в центре, почитай, ни одного деревца нету, не говоря уж о целых газонах – вот и выкручиваются, как могут. На балконах пальмы в кадках, на подоконнике герань, на мониторе кактус, противорадиационный. Многие верхние этажи по периметру опоясывает балкон, превращая в кондоминиум пентхаузов. Карлсоны-огородники, чтоб я так жил. Немаленький по жизни Баптистерий внизу смотрелся скромной сарайкой.
Налюбовавшись, обратился в другую сторону, и тут мне стало плохо – купол собора, зараза такая, был явно выше нашей башни, а главное на нем тоже присутствовали люди! Мой рекорд был побит всего через пару минут после взятия высоты, а сил на новый подвиг уже не осталось. Я-то думал, что та дверь, ведущая на купол, вела ПОД купол внутри собора – шарились там люди на узком балкончике, разглядывая фрески на потолке. Фрески, понятно, – дело хорошее. Их рисовали два веселых художника, которых потом чуть не забанили за это. Уже перед самой сдачей объекта выяснилось, что в толпе святых на заднем плане они нарисовали себя (это еще ладно – так многие делали), своих друзей, знакомых и чуть не любовниц (а это уже был перебор). В общем, ради фресок лезть не хотелось, даже таких занимательных, а что там еще и выход на крышу был, я не знал! А купол казался (и оказался по факту) на 5 метров выше! Полюбовался еще вокруг, но осадок остался. Предупреждать же надо о таких вещах! На входе!
Зато вниз бежали весело и вприпрыжку. И тут я увидел картину, которая потрясла меня до самого основания. Внизу по лестнице спускался мужик. Он, ловко помогая себе руками, перетаскивал свое седалище с одной ступеньки на другую (ниже), без участия ног. Т.е. собственно на жопе спускался. Прыг-скок. Поскольку было все это на подходе к очередной площадке, мужика обогнали и оглянулись – тот был в хлам! Понятно, раздухарившись, им сотоварищи (потрезвее) было принято решение лезть на башню, но силы кончились несколько раньше расчетного времени, и их не осталось даже на достойный ногами спуск, вот и устроил гонки на ягодицах. А то-то я смотрю — прямо у собора скорые дежурят в подозрительном количестве. Это вот для таких посетителей. Хотя случись что – по тем лестницам не то, что носилки, там два человека в ряд не пролезут.
Пошли в сторону Площади делла Синьория, где расположен Палаццо Веккьо, и куда выходит торцом галерея Уффици. Там, облюбовав взором все вокруг, приступил к фотографированию статуй – очень люблю статуи фотографировать, они спокойно стоят, не дергаются, не бегут никуда и даже не моргают, портя кадры. Сперва, понятно, навел на Давида (ненастоящего – клон). Фотоаппарат услужливо автосфокусировался на члене статуи. Отпустил кнопку, выставил в центр кадра голову и снова нажал. Фотоаппарат услужливо автосфокусировался на члене статуи. Внимательно осмотрел фотик – японский Олимпус, раньше я за ним таких наклонностей не замечал. Или он хотел привлечь мое внимание к тому факту, что Давид таки не обрезан, а значит в истории о нем что-то не совсем ясно. Странно все.
Остальные статуи:
Танго
Развод по-итальянски
Брак по-итальянски
Вокруг по традиции все было засижено людьми, так что голуби завистливо утирались. Я сначала такую плотность столпотворения приписывал тягой к культуре и прекрасному, а потом понял, что во Флоренции тупо негде больше сидеть, по крайней мере, в центре и окрестностях. Единственные лавочки – те, что выпилены из камня 300-500 лет назад. Более новых, скажем, из дерева или железа нет. Вот и сидят люди на ступеньках, столбиках оград, любом выступе из стены здания, на бордюрах, а то и просто на мостовой. Нет скверов, газонов, кустов, деревьев. Нет ничего кроме узких улочек да площадей. С одной стороны крайне недружелюбно, а с другой можно, покопавшись, найти меркантильный умысел. Хочешь посидеть? Садись в кафе или ресторане. Потрать денег. Нечего тут забесплатно рассиживаться. Вас много, а нам деньги нужны.
Первый день закончили посещением знаменитого моста Понте Веккьо — самого древнего в городе (1345 год). Там с обеих сторон стоят с самого момента постройки лавки, которые изначально держали мясники, а позже передали в ювелирные мастерские и магазины. Главный мост в кровище, кишках, мухах и бандитских рожах с огромными ножами – не того, решили отцы города. Вот с тех пор уже несколько веков золотишком торгуют. Кольца, цепочки, браслеты. Коронки золотые тайком в подсобках вставляют. Такие мосты с домами вообще располагают к алхимии, спекуляциям и другой противоправной деятельности, потому что легко концы в воду прятать. На схожем мосту в Париже начинал свой трудовой путь серийный маньяк-убийца по кличке «Парфюмер» под чутким руководством Дастина Хоффмана. На Понте Веккьо, есть подозрение, сидели толковые химики, снабжавшие без рецепта благородное семейство Медичи разными интересными наварами и настойками, которые Медичи смеху ради и из шального любопытства подливали в вино своим политическим оппонентам. А еще, когда фашисты отступали в 44-ом году, они взорвали все мосты через Арно кроме этого. Сам Гитлер, говорят, велел не трогать. Наверное, потому что тоже был маньяк-убийца – т.е. чисто из солидарности.
Еще говорят, что именно на этом мосту придумали концепцию «банкротства». Когда купец не мог расплатиться с долгами, прилавок, с которого он торговал ("banco"), разламывали ("rotto") солдаты. И данный ритуал назывался "bancorotto" (сломанный стол). А без прилавка купец больше не мог торговать и умирал с голоду. Видимо, в этом и кроется причина караванного способа торговли поддельными сумками неграми-передвижниками. Они, таким образом, избегают потенциального банкротства. Простыню-то поди поломай, даже накрахмаленную.
После моста силы снова кончились, и мы поняли, что не мешало бы чем-нибудь подкрепиться. Принялись озираться в поисках подходящего местечка. К тому моменту в итальянской гастрономической действительности уже более-менее ориентировались. Для того, чтобы точка была признана пригодной, требовалось:
а) наличие некоторого количества активно вкушающих, а если время обеденное или ужинательное, то чтобы было занято значительно более половины столиков, а лучше все;
б) внешний вид пищи чтобы внушал аппетит – я с большой долей вероятности могу определить вкусно или нет, только лишь взглянув на блюдо, это моя Х-человеческая суперспособность; и
в) чтобы цены не наглели. Быстрее всего определить их уровень по пицце Маргарита. Ее номинальная цена 6 евро (ну 6,5). Если Маргарита в некой точке стоит больше, значит, место дорогое, меньше – дешевое.
Ориентируясь на все перечисленные признаки, присели на открытой веранде. После этого ужина внесли еще два уточнения в формулу успеха:
г) надо ОБЯЗАТЕЛЬНО проверять цены не только на пиццы, но и на напитки и
д) не надо ходить в те места, где у входа стоит зазывала и активно вас зазывает. У действительно хорошего места у входа стоит не зазывала, а очередь.
Хотя, с пунктом «а», конечно, может вмешаться фактор положительной (либо отрицательной) обратной связи. Место, вроде, хорошее, но нет никого – значит, и я не сяду. Как только кто-то первым сел – другие сразу начинают подтягиваться. В общем, можно небольшой в три-четыре человека группой замутить хороший рекламный бизнес. Надо только уметь красиво и весело сидеть, со вкусом есть и пить, чтобы вызывать зависть проходящих. Оплату брать, ясно, натурой.
В общем, сели, поверив относительно обаятельному пузатому дедку приличного вида, что у них ни за посадку, ни за обслуживание не берут – платите ровно столько, сколько в меню. Еда была недорогая (и неплохая, надо признать), а вот вино стоило 4 евро за бокал. Всухомятку жрать – не комильфо – пришлось заказать пару бокалов (сколько там стоила бутылка, вам лучше не знать). Из наливания вина мощный старик устроил целое шоу. Он притащил початую бутылку, прикрепил к горлышку какую-то замысловатую мензурку (снова вызвав в памяти алхимиков-отравителей при дворе Медичи) и стал наливать в нее, а уже из нее переливать в бокалы. При этом громко, вдохновенно и несколько фальшиво пел, собака. «Итальяно веро». Мензурка, судя по всему, емкостью была грамм сто, потому что бокалы остались наполнены менее чем наполовину. Да, алкоголь и так-то – зло, а по таким ценам – зло абсолютное. Напоследок, уже развернувшись уходить, старик нам еще и приветливо пернул в качестве бонуса.
На следующий день был запланирован поход в галерею Уффици.
Начало пути: Венеция
Новости
VIP
