Ассоль растёт, меж тем. Читателя не смущает "нервное, доброе личико", "полурасрытый маленький рот", который "блестел кроткой улыбкой", "неправильный мягкий овал" лица, "горячка мыслей" и пр. тревожные признаки.
Ассоль постоянно, с младенчества, ждёт, когда же её снова обманут и моменты, когда её обманывают, ей безумно нравятся.
"Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял...Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости...он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы".
Алые паруса вызывают у меня чувство осознанного протеста.
Насмотревшись на фейерверки, посвящённые странному празднику "прощание со школой". Побрёл на свой книжный чердак и раскрыл 3-й том соб. соч. А.С. Грина.
Нет никакого желания комментировать "нервное, доброе личико" и "крепко целовал грустные глаза, жмурившиеся от нежного удовольствия". Это бланманже, дело личных вкусов автора и читателя.
Я о другом. О том, что "Алые паруса" - манифест манипуляций чужими недугами и бедами. Мир "Алых парусов" - это мир расчётливых манипуляторов и их жертв.
Папа этой самой Ассоль, Лонгрен, возвращается с моря - жена померла, оставив дочку. В доме у Лонгрена живёт уже какая-то соседская баба, поджидающая морячка. Естественно, что баба начинает рассказывать какие-то страшные вещи про кончину маменьки Ассоль. В рассказе присутствует всё - полный набор, буря, дождь, ветер, голод, холод и сексуальные домогательства лавочника Меннерса. Выслушав рассказ соседки любой сельский участковый заметил бы в нём немало нестыковок.
Остановлюсь только на том моменте, что виновность лавочника Меннерса подтверждается только показаниями соседки. Неутешный свежеиспечённый вдовец не бежит убивать лавочника немедля, как на его месте поступил бы любой моряк дальнего плавания. Он выждал пять лет. Т.е. пять лет человек нормально ходил по деревне, смотрел на человека, который с соседкиных слов, чуть было не надругался над покойной женой, общался с друзьями этого самого лавочника, дышал, короче, полной грудью одним с ними воздухом, не выдавая своего горя и пряча свои намерения.
Соседку, которая несколько месяцев чем-то кормила его малютку-дочь, правда, выгнал из дома довольно быстро - месяца черед три после своего возвращения. Особенно трогательно звучит: "Поблагодарив вдову за деятельное сочувствие..." Иными словами, соседка получила по заслугам.
Всем известна героическая сцена расправы Лонгрена над сластолюбивым лавочником. Хотя героического в ней не много, а много случайного и некрасивого.
Ассоль растёт, меж тем. Читателя не смущает "нервное, доброе личико", "полурасрытый маленький рот", который "блестел кроткой улыбкой", "неправильный мягкий овал" лица, "горячка мыслей" и пр. тревожные признаки.
Ассоль постоянно, с младенчества, ждёт, когда же её снова обманут и моменты, когда её обманывают, ей безумно нравятся.
"Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял...Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости...он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы".
Вобщем-то, в этом проходном эпизоде предсказана вся алопарусная феерия. И я бы тожде лишился стойкости, если бы увидел свою дочь, мурлыкающую над яблоком. Я бы даже испугался этой "тихой возни".
Без встречи с волшебником, появляющимся на фоне серых будней тружеников, повествование о психологическом насилии невозможно. И волшебник-фольклорист появляется. "С ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой". Чужой, замечу, игрушкой. Весь увешанный серебром волшебник не может найти для девочки в застираном ситцевом платье, которое едва "едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки", грошика. Зато уверенно вторгается в детский мозг своим кошмарным пророчеством. Козырным местом пророчества является "розовая глубокая долина". Сейчас бы за такие разговоры кудесник загремел бы в узилище, препровождаемый в застенок толпой воющих ювенальных кикимор, а тогда выпивающему сказочнику многое сходило с рук на одиноком песчаном берегу. Поэтому и "разглядывал её, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой жилистой горсти...", поэтому и ноги, едва прикрытые, поэтому и розовая глубокая долина.
Конный разъезд фрейдистов не заметил старичка-сказочника и он сваливает из повествования.
Второй основной участник всей этой вакханалии романтики и свежих чувств - некто Артур Грей.
Наблюдение за детскими годами тёзки британского премьера заставит насторожиться любого пытливого исследователя. Даже такого бесстрашного, как я.
Посудите сами.
1. Маленький Грей живёт в замке, который по торжественным дням освещался пылающими во мраке (так у автора) чашами на столбах в виде лилий. Понимающие о чём я должны немедленно очертить себя добротворным восьмиугольником.
2. Автор характеризует первые шаги А.Грея так: "Эта живость, эта совершенная извращённость мальчика начал складываться на восьмом году жизни". Неплохо.
3. Маленький Грей совершает поступок, который, в принципе, выдаёт с головой его жизненные устремления и моральные ориентиры. Следите за руками, что называется.
"...приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображающую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, т.е. полностью замазал их голубой краской, похищенной у маляра. В таком виде он находил картину более сносной. Увлечённый своеобразным занятием, он начал уже замазывать и ноги распятого, но был застигнут отцом..." Застигнутый отцом Артур Грей отвечает на отцовские претензии (картина знаменитого художника и пр.): "Мне всё равно...Я не могу допустить, чтобы при мне торчали из рук гвозди и тела кровь. Я этого не хочу."
Хочу смыслово подчеркнуть - краска украдена, мальчику всё равно какой краской закрашивать Христа, главное - не видеть нарисованное насилие, замазать его любым способом, через вандализм, воровство и пр. Подлинная причина страданий распятого не интересует нашего мальчика. Он не сочувствует даже самому распятому Христу. Для собственной радости Артур готов применять любые средства. Это качество ему очень пригодится.
4. Из десяти страниц текста, повествующего о детстве главного героя, три полностью отведены описанию винного погреба и прелести алкоголизма.
5. Мама героя "прощала ему всё". Что всё?! "Пребывание на кухне, отвращение к урокам и многочисленные причуды" в винном погребе. Папа героя иногда забывал сколько сыну лет.
А сын чувствовал себя прекрасно среди раболепной прислуги, которой он покровительствовал.
6. Интеллигентная аристократическая семья Грея обладала какими-то странностями - например, от мальчика запирали библиотеку, но зато двери винного погреба и мясохранилища были открыты настежь для Артура. Мне трудно подобрать название подобному методу воспитания.
> Наверное в Советском Союзе были люди которые верили в построение коммунизма, где все люди будут честными, воспитанными, порядочными. Будут помогать друг другу, а не отпихивать друг друга от "места под солнцем", в виде баночки крабов из "заказа".
> За такой мир могли броситься грудью на амбразуру, не веря ни в какой загробный рай. Не за "сникерс" же и "левайс" с "грюндиком".
Невозможно спорить, всё так.
Однако именно вера в Добро уложила многих под землю.
> Мальчики с зачатками деятельности читали взахлёб Фенимора Купера, Роберта Стивенсона, Джека Лондона и Марка Твена. Не Грина, нет.
>
> По себе то судить не надо.
Новости
VIP
