Летом прошлого года в составе полевой партии НИИ «Полярная Морская Геологоразведочная Экспедиция» (Санкт-Петербург) мне удалось побывать в одном из уникальных мест нашей планеты — на архипелаге Шпицберген. На северо-западной части архипелага проводились исследования, необходимые для составления геологической карты, отбирались образцы горных пород. О работе геологов в условиях Арктики я хотел бы рассказать в этой статье.
Осло
Добраться из Петербурга в российский город на Шпицбергене Баренцбург целая история. Сперва летишь из Пулково до Копенгагена. Там пересаживаешься на самолет до Осло. В Осло приходится заночевать, утром рейс в норвежский город Тромсе. И, наконец, из Тромсе, покидая еврозону, перемещаешься к вожделенным островам архипелага. Сперва в Лонгиир (он же Лонгйир, он же Лонгирбюэн), административный и культурно-развлекательный центр архипелага, а затем вертолетом в Баренцбург.
У нас было 17 часов свободного времени между прибытием в Осло и вылетом в Тромсе. Было принято решение не селиться в гостиницу, не сидеть в аэропорту, а отправится искать приключения на свое седалище в столицу Королевства Норвегия. Покорять город отправились четыре человека, двое из которых неплохо владели английским, что сильно уменьшало наши шансы сгинуть там навеки.
О городе никто ничего не знал, о злачных местах и любопытных закоулках имели самое смутное представление, только то, что нам успели рассказать более опытные участники экспедиции за пятнадцать минут до отправления. Поэтому пошли наугад, по первой понравившейся улице, в дальнейшем корректируя движение по принципу – «А что это там за шпиль (башня, прикольный домик, памятник) торчит? Пойдем, посмотрим?» Шли и смотрели. Метод себя вполне оправдал, через непродолжительное время мы вышли к театру, от театра – к ратуше, а затем на набережную. Набережная красивая, слов нет. По правую сторону узкого залива располагается местный «Арбат», по левую – замок, явно не современной постройки. Сперва пошли по «Арбату». Вместе с нами по нему перемещались толпы туристов и праздных местных жителей. И тех, и других забавные личности развлекали пением, плясками, игрой на всевозможных музыкальных инструментах. Один мужик исполнял музыкальные произведения на бутылках разной степени початости. Вокруг ютились битком забитые гражданами кафешки с громкой музыкой. Для полного сходства с Арбатом не хватало художников и матрешек с лицами Горбачева и Ельцина. Зато в заливе было огромное количество разнообразных яхт, как трехмачтовых парусных, так и не очень, отсутствие которых на московском Арбате большое упущение.
Обратно к Ратуше мы пошли по улочке, параллельной набережной. Было уже довольно поздно, но народные гулянья не сбавляли накала. По дороге нам попался супермаркет, где мы купили пива, пиццы, молока и хлеба. Перед Ратушей нашелся небольшой парк со скамейками и статуями обнаженных женщин. Женщин, судя по статуям, потомки викингов ценят крепких. В теле. Найдя скамеечку в тенечке, с видом на набережную и памятник мужику в старинном прикиде и с пушкой, решили перекусить. И тут нас поджидал первый облом. Пиво оказалось безалкогольным! А мы на дешевизну польстились. Выпили его, конечно, не выбрасывать же, но происходило это без должного воодушевления и под шутки про сигареты с пониженным содержанием никотина и кофе без кофеина. Я тогда сказал, что молоко, скорее всего, обезжиренное. Но о молоке позже.
Поев пиццы с ну как бы пивом, пошли на набережную слушать выступление местной рок-группы, которая давала концерт прямо с небольшой яхты. Неплохо давала, похоже на Metallica, Rammstein и Doors одновременно. Может, и не свое пели, но все равно неплохо. Дальнейший наш маршрут пролегал по другому берегу залива, где стоит несовременный замок. По дороге к нему зашли-таки в кафешку под открытым небом и спросили пива. Нормального. Между тем стемнело. Был первый час ночи. Всеобщее веселье не утихало. Посидев на набережной и полюбовавшись замком, пошли искать место для ночлега.
Центр Осло имеет прямоугольную планировку, поделен на небольшие квартальчики, с неизменным светофором на каждом углу. Движения почти нет, пробок тоже, 90% встреченных машин – такси. Поначалу мы стояли на каждом светофоре, ждали зеленого. Потом, видя, что местные жители по этому поводу особо не заморачиваются, стали переходить на красный, если машин в пределах видимости нет.
Заночевать решили на небольшой площади с удобными скамейками. Позади нас располагалась Национальная галерея, впереди – Исторический музей, справа – какой-то парк. Уютное место. Вопреки ожиданиям, драться с местными бомжами за посадочные (покладочные) места не пришлось. Всеобщее веселье потихоньку сбавляло обороты. По домам потянулись небольшие группы подгулявших граждан, оглашавшие окрестности громкими воплями и смехом.
Перед сном собрались отужинать хлебом и молоком. И здесь нас подстерег еще один облом. Норвежское молоко из норвежского супермаркета оказалось норвежским кефиром! Обезжиренным. Хлеб, правда, оказался хлебом, а не мылом или губкой для мытья посуды. Вкусный, с семечками. Спать решили по очереди, двое спят, двое чутко караулят их сон. Во избежание, мало ли чего от коварных аборигенов ожидать.
Шел четвертый час утра. Ночевка проходила без происшествий. Норвежские ночи оказались довольно прохладными, поэтому не спал никто. С периодичностью примерно в час вокруг Национальной галереи проходил охранник, не обращая на нас никакого внимания. Вдруг со стороны парка через дорогу перебежало некое существо, чуть крупнее крысы, и помчалось на площадь. Оказалось, ежик! Людей не боялся совершенно, охотно шел на руки, от предложенного хлеба отказался. Заметив наш ажиотаж вокруг ежа, охранник (как-то он все-таки за нами поглядывал) подошел. Объяснили, как умели, ситуацию. Он ответил, что ежик этот из парка, что он сейчас позвонит сотруднику, чтобы тот его забрал. И действительно, минут через пять пришел другой охранник и унес ежа. Первый поблагодарил нас за геройский поступок. Говорит, он ведь и под машину мог попасть. Но медаль за спасение братьев меньших не предложил. Попрощавшись, пошли на автобус, ибо время нашего пребывания в Осло подходило к концу.
Баренцбург
Полтора часа летели из Осло в Тромсе, затем еще полтора до Лонгиира. При заходе на посадку самолет изрядно трясло и качало, и отсутствие плотного завтрака было очень кстати. До вертолета на Баренцбург оставалось больше двух часов, и желающих отпустили посетить Лонгиир, благо ехать недалеко — 4 км, десять минут езды на маршрутке. Поехали смотреть, но не пробыли там и получаса, нас вызвонили и просили срочно вернуться в аэропорт, так как вертолет (наш Ми-8, арктикугольский) полетит раньше. До Баренцбурга летели минут двадцать.
Баренцбург — раньше советский, а ныне российский шахтерский городок. Помимо собственно шахты и всего, что с ней связано, там имеются электростанция, порт, больница, школа, научно-исследовательские базы. Также в поселке есть спортивный комплекс с бассейном, культурный центр с музеем, гостиница с баром, церковь с крестом. Музей посвящен природе, истории, геологии и географии архипелага. Некоторые экспонаты уникальны, например, поморская азбука или автограф самого Виллема Баренца, расписавшегося иглой на свинцовой пластине.
Памятник Владимиру Ильичу на площади города, возможно, самый северный на планете. Иностранные туристы, регулярно прибывающие в Баренцбург на экскурсию, очень любят с ним фотографироваться. Одна группа даже исполнила пару куплетов Гимна Советского Союза (мотив угадывался).
Баренцбург благоустраивается. Утепляют и обновляют фасады зданий. Старые деревянные короба под коммуникации, построенные еще в послевоенное время, сносятся, они будут заменены новыми. Строится своя пивоварня. В недалеком будущем можно будет узнать вкус арктического пива. Однако, нужно заметить, что городок этот рабочий, а не туристический. Любителей экстремального туризма, рестораций и сувенирных лавок больше заинтересует Лонгиир.
Мы задержались в Баренцбурге примерно дней на десять. Улаживали формальности с местными властями, закупали продукты, готовили снаряжение, ждали прибытия груза из Петербурга.
Геологические работы в столь высоких широтах имеет свою специфику. Большая часть территории скрыта под ледниками. Горы, по большей части, малопроходимы. Доступное для исследования пространство сводится к прибрежной зоне и подошвам гор, до которых добираются по леднику. Для передвижения вдоль берега у нас была надувная лодка с мотором. На ней группа отправлялась в нужную точку, дальше каждая маршрутная пара следовала своим курсом, а вечером все собирались возле лодки, грузились и пускались в обратный путь.
График работ был достаточно напряженный. Уходили в маршрут часов в десять утра, возвращались в десять вечера. Иногда позже, один раз в два часа ночи пришли. Благо полярный день, солнце сияет круглосуточно. В день проходили (с работой) километров по пятнадцать. Или пять, но по такой пересеченной местности, что отдыхает любой экстремальный туризм. Это у нас называлось «чемоданным настроением»: скачешь по «чемоданам», то есть обломкам пород неправильной формы, размером от 50-70 см до двух (иногда и пяти) метров. Еще и не закрепленным, шатающимся под ногами.
Ледники занимают значительную часть архипелага. По сравнению с «чемоданами» ходить по ним одно удовольствие. По плотному, слежавшемуся полуснегу-полульду (называется «фирн») идешь практически как по асфальту. Если фирн подтаял, а потом подмерз, получается асфальт, хорошо так прихваченный гололедом. Передвигаться приходится и по вытаявшей морене, это ледниковые отложения из обломков пород разного размера, от крупинок до огромных глыб. Тогда асфальт в гололед посыпан толстым слоем песка и гравия. Существует, правда, опасность свалиться в трещину (они могут быть сверху прикрыты снегом и достигать до ста метров в глубину) или попасть в русло ручья, протекающего по леднику. Напоминает такое русло бобслейную трассу, нередко уходит глубоко под лед. Да еще и с бешеной скоростью течения воды. Выбраться возможным не представляется. От ледников, обрывающихся в море крутыми уступами, откалываются небольшие айсберги причудливой формы. При известной доле фантазии в них можно углядеть фигуры зверей – мутантов, фантастические сооружения и другие плоды воспаленного воображения. А вместе с отражением в воде напоминают тест Роршаха. Цвет льда изменяется от молочно-белого до интенсивно-голубого и темно-синего.
В маршрут отправлялись обвешанные всяким снаряжением, как дикари на праздник урожая. Тут и карабин, и ракетница, и каппаметр (прибор, служит для измерения магнитной восприимчивости пород), и молоток, и всякие тетрадочки-карандашики, и компас, и GPS-навигатор...
Ниссенфьелла
До первого участка работ, в бухту Ниссенфьелла, мы добирались вдоль западной части архипелага на корабле «Фарм». Кораблик оказался небольшой, имел довольно уютную рубку-кухню-каюткомпанию и каюту на семь полежечных мест. Из удобств имелись сортир и горячая вода в кране. Капитан, он же все остальные члены экипажа, молодой парень по имени Кристиан, датчанин. Его татуировкам позавидовал бы любой байкер или рокер.
Погрузка судна прошла весело. Мы передавали вещи по цепочке, мне досталось место между берегом и судном. Вдруг плавсредство стало отходить от берега, корма была плохо закреплена. В тот момент одной ногой я стоял на пирсе, другой на борту. Оказывается на шпагат сесть совсем просто! Тяжелый ящик в руках этому очень способствует.
Идти на корабле вдоль берега очень здорово. Красиво. Эффектное зрелище — ледники. Помимо эстетики видна вся геология, как на картинке в учебнике. Ледники трескаются с оглушительным грохотом, как раскат грома или выстрел. Время от времени навстречу попадаются парусные яхты. Зрелище сюрреалистическое — яхта на фоне ледников и черных острых скал. Возникают сомнения, что ты все еще в двадцать первом веке. Высаживались на берег как в фильмах про пиратов. Барахло с корабля грузили на лодку, причаливали к берегу, и по пояс в воде переносили пожитки на берег. Пять или шесть рейсов сделали.
Как только оказались на суше, к нам пришел песец. Песец в данном контексте — это небольшой пушной зверек, а не матерная неприятность. Подходил к нам довольно близко, мордаха умная, смышленая. В дальнейшем он неоднократно заглядывал в лагерь, наблюдал. Однажды даже заигрывал: подбежит метров на десять, отпрыгнет в сторону и катается по земле. И так несколько раз.
В целях обеспечения безопасности набрали с собой целый арсенал. На пятерых геологов три карабина, штук сто патронов, три ракетницы, к ним штук пятьдесят ракет, фальшфейеры разные, и гвоздь сезона — комплект «противомедвежьих мин». Мина — это небольшой цилиндр с подсоединенным к нему запалом. Крепится на шесте высотой метра полтора, на уровне пояса. Шесты втыкаются кольцом вокруг лагеря на расстоянии 5-7 метров друг от друга, соединяются проволокой, прикрепленной к запалам. Внутри кольца располагается большинство жизненно необходимых сооружений: жилые палатки, кухня-столовая, склад вещей и продуктов, генератор. Сортир и баня вынесены за пределы кольца. Вход на нашу территорию предусматривал, что человек «по ширине» пройдет, а медведь, если вдруг захочет заскочить в гости, непременно сорвет одну из растяжек. При срабатывании мина громко хлопала и ярко вспыхивала, на манер фальшфейера. В теории медведи должны были пугаться и убегать. На практике плевать они хотели на эти пиротехнические ухищрения. В общем, «мины» служили не сколько для отпугивания медведей, сколько для предупреждения о незваном визитере людей в палатках с сильно ограниченным обзором.
Местная специфика – «магазин прибой». Пройдя вдоль берега, черти-что найти можно. От фрагментов китового скелета (позвонок размером с голову, а ребро — толщиной в руку) до экзотических бутылок из-под экзотических напитков. Ну и поплавки там всякие, обрывки сетей, разнофасонная и разноразмерная обувь, бухта оптоволоконного кабеля, кусок парафина килограмм на пять, обломки пенопласта, штормтрап, бревна и просто б\у предметы малопонятного назначения. Деревянные фрагменты, не представляющие ценности, мы использовали как дрова. И как строительный материал тоже. Один наш сотрудник отыскал на берегу женскую вязаную шапочку. Новую. Ему тут же была предложена история, что шапочка принадлежала утонувшей туристке, и теперь она ему во сне являться будет, шапочку назад требовать. «Зачем вы мне это рассказали, — заплакал он, — я же теперь спать не буду».
Птички здесь очень забавные. Однажды в маршруте увидели утку с гнездом. Если бы она из-под наших ног не выскочила, не заметили, наступили бы прямо на нее. В гнезде, как-то неаккуратно сделанном из морской капусты, оказалось два яйца. Зеленых. Пока все это фотографировали, утка ходила вокруг, недовольно крякая. Мы пошли своей дорогой, а утка уселась высиживать яйца. Такая вот идиллия.
Некие птицы (не знаю, как называются) атаковали нас, пытаясь отогнать от гнезда. Меня несколько раз клюнули в бошку. Не больно, смешно. Хорошо, хоть не гадили сверху. Еще одна садилась передо мной и делала вид, что у нее сломано крыло. Наивная. Чуть раньше в область, охраняемую птицами, забрели олени. Штук пять. Их они прогнали очень лихо, олени мчались, как ошпаренные.
На птичьих базарах птицы орут на все голоса. И воют, и лают, и хихикают. А иногда выдают такое — "Тр-р-р-р-р, хи-хи-хи-хи!"
Во время работ на острове нам встречались следы жизнедеятельности двуногих прямоходящих. В основном это были остатки ловушек для песцов и разрушенные хижины. В руинах встречались предметы быта и орудия производства: эмалированные кружки, стеклянные бутылки раритетного облика, инструменты, остатки печей и керосиновых ламп.
Норвежцы очень трепетно относятся к экологии и историческим памятникам архипелага. Закончив работы, исследователи обязаны оставить территорию лагеря без следов своего пребывания. Бытовой мусор недопустим. В первую очередь окурки. Металлические и стеклянные банки мы забирали с собой в Баренцбург. Пищевые отходы зарывали в мусорных ямах или сжигали. Даже количество вертолетных посадок оговаривалось заранее и сводилось к минимуму, чтобы не нанести вред уникальной природе архипелага. То же и с памятниками старины, то есть ржавыми эмалированными кружками и битыми бутылками в руинах — смотреть можно, фотографировать можно, трогать нельзя. И тем более нельзя взять с собой какой-нибудь артефакт в качестве сувенира.
Корабли арктической пустыни
Из представителей местного животного мира нам встретились: птицы — куча разновидностей чаек, поморников, гусей, уток, куликов, тупиков, крачек, гаг, гагар… Из млекопитающих наблюдали оленей, песцов, нерп, белух. Ну и крупного хищника, конечно. Без него впечатления об Арктике были бы неполными.
Первое мое знакомство с белым медведем произошло следующим образом. Пошли мы с напарником в самостоятельный маршрут. Начальник отряда, проработавший на архипелаге много лет, настоящий арктический волк, нас проинструктировал: пойдете вдоль берега, вам могут встретиться медведи, будьте осторожны. И пошли мы, белым солнцем палимы... Легкая увеселительная прогулка вдоль берега, как мне представлялось, вылилась в карабканье по крутым и скользким уступам. Несчастные три километра мы преодолевали часа два. И вот, вишу это я на очередном уступе, сантиметр за сантиметром пробираясь к заветной цели. Все мысли поглощены тем, чтобы удержаться на скале и не оказаться в бушующей стихии, которая ревет метрах в двадцати ниже. И тут слышу, надо мной на склоне кто-то шипит как рассерженная кошка. Поднимаю голову, вижу медведя. Они, оказывается, шипят, когда чем-то недовольны. Признаюсь, я сперва растерялся, за что хвататься — за карабин или фотоаппарат? Очень быстро перебрался на подходящий уступ, зарядил ракетницу, для ведения огня только курок взвести осталось, крикнул напарнику, чтобы страховал с карабином, и стал делать нелегкий выбор. Победив кровожадность, взял фотоаппарат, благо медведь агрессивность не выказывал, с любопытством наблюдал за происходящим. И жрал траву. Кисленькая такая, как щавель, я потом попробовал. Жрал, на нас поглядывал, попыток приблизиться не предпринимал. А потом и вовсе ушел за угол, за уступ в смысле.
Дальше мы действовали как в кино про спецназ: один держит склон под прицелом, другой перебирается на удобную позицию, в свою очередь берет склон под прицел и дает отмашку первому продолжить движение. И так пока скалу не обогнули. А обогнув, вновь встретили нашего красавца. Нажравшись травы, он укладывался спать. Но поспать у него не получилось. Медведь довольно долго следовал за нами параллельным курсом на некотором отдалении, потом убежал в дюны. Мы продолжили маршрут, не теряя, однако, бздительности. Но больше этот медведь нам не встречался.
Корабли арктической пустыни, случалось, проходили мимо лагеря. Шли флегматично вдоль берега моря, не проявляя к нам ни малейшего интереса, несмотря на ажиотаж с нашей стороны. Бывало, материализовывались практически из ниоткуда именно в тот момент, когда карабины и ракетницы упакованы в гермочехлы и загружены в лодку, а у тебя только дюралевое весло в руках и мат на устах.
Однажды утром, проснувшись от хлопка «мины», наблюдал такую картину. Медведь, лежа на пузе, просовывая лапу под проволоку, пытался дотянуться до мешка с пустыми консервными банками. Разве что язык от старания не высовывал. Но подорвался-таки на «противомедвежьей мине», и пока мы выскакивали с карабинами, потом бегали за фотоаппаратами, благополучно слинял. Не мог остаться и попозировать.
В другой раз, мы с начальником отряда вдвоем отправились выбрать место для нового лагеря и подготовить площадку, куда через день-два должен был прибыть вертолет с грузом и людьми. Благополучно добрались на лодке, несмотря на небольшое волнение и сильный накат у берега. Утром вскипятили чайник, сидим у входа в палатку, пьем чай. И тут замечаем, что дальний угол палатки метрах в трех от нас обнюхивает незаметно подкравшийся... Ну, вы поняли кто. Ничего умнее, чем сказать «О, смотрите, кто к нам пришел!», я предпринять не догадался. Начальник поступил более конструктивно, достал из палатки карабин. Медведь, видя наше превосходство в численности и огневой мощи, поспешил ретироваться.
Кстати, убийство медведя считается на Шпицбергене уголовным преступлением. На место происшествия вылетает следователь, проводит дознание, был ли хищник убит в целях самообороны. Если самооборона не доказана, стрелку грозит штраф и срок. Стрелять на поражение разрешается, если медведь проник в лагерь на огороженную территорию. К счастью, в том числе и нашему, за время полевого сезона ни один медведь не пострадал.
Ураган
Самое банальное начало любой истории: ничто не предвещало... Впрочем, у нас предвещало. Запланированный маршрут был отменен из-за сильного ветра и моросящего дождя. Мы камералили (приводили в порядок образцы и полевые записи), занимались дровами (не драйверами, а деревяшками для печки) и другой работой по лагерю. К вечеру ветер задул сильнее и превратился в ураган. За пять минут у нас сдуло две палатки из трех (специальных, ветроустойчивых), баню и туалет. Баню, то есть брезентовую палатку с деревянным каркасом, укрытую для тепла полиэтиленом, унесло очень эффектно. Она поднялась в воздух, пролетела метров двадцать и с грохотом рухнула на землю.
Остались мы без жилья, тепла и удобств. Без печек и электричества. Под непрекращающимся дождем. Третью палатку, кухню-столовую, удалось отстоять, привязав ее за все к чему только можно. Никаких потерь из снаряжения и оборудования мы не понесли. Как только палатки стали напоминать воздушные шары, готовые к взлету, мы быстро попрятали все ценные и не очень вещи. Когда все, что можно было спасти, спасли, что нельзя оставили до утра, решили пить чай.
Пошли проверить лодку. Полчаса назад с ней все было нормально. Теперь оказалось, что лодка полна воды, отвязана, и болтает ее волнами метрах в пяти от берега. Еще бы минут десять, и остались бы мы без транспортного средства. Ну, кто в чем был, бросились в море-океан спасать. Проболталась в воде около часа. Пока поймали, пока к берегу подтащили, пока воду вычерпали, мотор сняли, отволокли ее от моря подальше... Лодка хоть и надувная, а тяжелая, зараза. Весит килограмм триста, и еще мотор восемьдесят пять. Вымокли не то, что до трусов, а просто насквозь. Приняли ванну в Северном Ледовитом океане. Но лодку спасли. Серьезной потерей на тот момент был смытый волной гидрокостюм, но и его на следующий день выбросило на берег. Переоделись в сухое, снова пошли пить чай.
И тут к нам прилетает норвежский спасательный вертолет. Вот стоим мы с закипающим чайником, а он перед нами из тумана садится, при практически нулевой видимости и сильном порывистом ветре. Поговорили с экипажем, сказали, что эвакуироваться не будем, восстановим лагерь своими силами. Спасатели все сфотографировали, пожелали нам счастливо оставаться и улетели. Мы попили, наконец, чай, посмотрели кино, и пошли спать по разрушенным палаткам, без печек и электричества.
Восстановление лагеря после катаклизма заняло два дня, на третий продолжили работу. Как потом узнали по связи с «центром», мы легко отделались. Примерно в нашем же районе лагерь шведских биологов сдуло начисто, без возможности восстановления. Из людей никто не пострадал.
Смеренбургфьорд
Второй участок работ располагался в живописном месте (впрочем, здесь все места живописные, других не видел), под названием Смеренбургфьорд. К северу от нашего участка, на острове Амстердам, был некогда голландский городок Смеренбург, являвшийся в этих местах главной базой в разгар китобойного промысла.
Однажды производственная необходимость занесла наш коллектив на север острова Датский. Часть отряда шла на лодке вдоль берега, часть совершала пеший маршрут. С лодки было замечено желто-коричневое пятно на берегу с четко обрисованными границами. При более детальном рассмотрении оказалось, что это гора ржавых бочек. Снедаемые любопытством, решили высадиться и рассмотреть подробнее. Странно смотрелись эти бочки при известной любви норвежцев к чистоте, порядку и ненарушенному ландшафту. Оказалось, что нами обнаружено место подготовки и старта экспедиции Соломона Августа Андре.
В двух словах история экспедиции следующая. Шведский инженер, естествоиспытатель и аэронавт Андре с двумя единомышленниками намеревался на воздушном шаре «Орел» достичь Северного полюса. Старт с острова Датский состоялся летом 1897 года. Но из-за несовершенства конструкции шар очень быстро потерял водород и через два дня упал на лед. Никто из членов экспедиции не пострадал, но троица была вынуждена пробираться к суше по дрейфующим льдам. Им удалось достигнуть острова Белый, где все они погибли, не пережив зимовки. Спустя тридцать три года лагерь с останками Андре и его спутников случайно обнаружила команда норвежского тюленебойного судна «Братвааг». Ими были найдены дневники и фотографии, по которым в дальнейшем восстановили ход событий.
Как положено у аккуратных норвежцев, на территории имелся памятник, стенд с коротко изложенной историей. Все более-менее выдающиеся объекты помечены табличками с номерами, а на прилагающейся схеме с пояснениями подробно описано, чем именно эти объекты являлись. Отмечены обломки деревянных ферм, упомянутые уже ржавые бочки, несколько здоровых ящиков с железным ломом, за длительный промежуток времени истлевшим в пыль, фундаменты нескольких построек, кладбище.
Судя по информационному стенду, это же место для своих воздухоплавательных экспериментов облюбовал американский журналист Уолтер Уэллман. В 1907 г. он, как и Андре, стартовал отсюда на воздушном шаре в надежде достичь Северного полюса, но из-за сильного ветра шар упал на лед, не пролетев и нескольких километров. В 1909 г. Уэллман повторил попытку, и снова не удачно. Отлетев несколько километров, шар начал снижаться, и, если бы поблизости не оказалось корабля, Уэллмана вполне могла ожидать участь Андре. Из того же стенда следует, что первым это место посетил некий лорд Арнольд Пайк, который перезимовал здесь ради удовольствия. Но кто он такой, и почему у него столь необычные развлечения, выяснить не удалось.
Точно такие же свалки оставляли старатели в Якутии. Неизменные ржавые бочки, какие-то малопонятные обломки железяк, деревянные конструкции, полуразвалившиеся домики, бытовой мусор. Для полного сходства не хватает только ржавых остовов тракторов. Там можно тоже табличек понаставить: «Остатки производственной базы старателей, работавших на территории республики Саха (Якутия) в период с1960 по 1968 г.». И туристов возить. За деньги.
Случилось и ЧП. Один сотрудник пожаловался на боль в животе. Никто, в том числе и он сам, не придали этому значения. Мало ли, съел что-нибудь не то, или выпил. Мужественно продолжал ходить в маршруты и работать по лагерю. Еще и подшучивал над своим животом. Но когда по истечении нескольких дней его состояние не улучшилось, решили вызвать все-таки вертолет для эвакуации. Во избежание. Ибо лучше перебздеть, чем недобздеть. И как выяснилось, правильно сделали, у сотрудника оказался аппендицит. Его срочно отправили на Родину, где успешно провели операцию. На момент нашего возвращения со Шпицбергена он чувствовал себя хорошо, шутил: «Понимаю, венерическую болезнь бы подхватил, а то аппендицит какой-то!».
Лонгиир
Пока суд да дело, лето подошло к концу. Полярный день сменился привычным чередованием дня и ночи. Работа была выполнена, полевой сезон заканчивался.
Вертолетом наш отряд доставили обратно в Баренцбург. Не так романтично, как на корабле, зато намного быстрее. Здесь мы должны были провести еще дней десять, обрабатывая пробы и готовя снаряжение к хранению до следующего полевого сезона. Палатки и спальники следовало хорошенько просушить, лодку и гидрокостюмы промыть от морской воды и тоже просушить, оружие и боеприпасы сдать на хранение. Нам выпала возможность снова посетить Лонгиир и познакомится с ним более подробно. Добирались до него, как и в прошлый раз, на вертолете Ми-8 треста «Арктикуголь».
Лонгиир — административный и туристический центр Шпицбергена. Название города происходит от фамилии его основателя – американца Джона Манро Лонгйира, построившего на этом месте угольный рудник. Здесь расположен Свальбардский Международный Университет (UNIS) и самый северный в мире международный аэропорт. С недавних пор у Лонгиира появилась еще одна достопримечательность — Всемирное семенохранилище на случай ядерной войны или какой другой всемирной напасти. В городе действует своеобразный закон, запрещающий умирать на его территории. Связано с тем, что в условиях вечной мерзлоты тела не разлагаются и привлекают белых медведей. В гастрономическом плане. Если же кто соберется здесь «сыграть в ящик», его немедленно отправляют на материк.
По большому счету, все интересное в Лонгиире сосредоточено вдоль одной большой улицы, где расположены многочисленные сувенирные и спортивные магазинчики, ресторанчики, бары. Есть супермаркет. В офисах можно договориться о прокате снегоходов или оружия, заказать экскурсии, походы, круизы, поездки на собачьих упряжках. В сувенирных лавках можно купить чучела, шкуры, поделки из шкур, рогов и кости четвероногих обитателей островов.
Жилые дома деревянные, одно-, двух- и трехэтажные, раскрашенные в оттенки коричневого, синего и серого цвета. Здание Свальбардского Международного Университета имеет оригинальный дизайн, больше похоже на космическую станцию из фантастического фильма.
Краткая история архипелага
Официально Шпицберген открыт голландцем Виллемом Баренцем в 1596 г. Но многие исследователи полагают, что русским охотникам на морского зверя, поморам, он был известен с середины — второй половины XVI века. И достаточно активно посещаем ими. Причина, по которой поморы наведывались в сей суровый край, — охота на моржей, тюленей, нерп и белух. Не обходили вниманием и сухопутных обитателей — добывали песцовые шкурки и птичий пух.
Существует точка зрения, что викингам эта земля была известна с XII-XIV веков под именем «Свальбард», но действительно ли под Свальбардом подразумевался именно Шпицберген, а не какая другая территория, не доказано. Да и археологических находок, подтверждающих присутствие там викингов, пока не обнаружено.
В XVII–XVIII веках Шпицберген использовался Англией, Голландией, Данией, германскими городами и басками как база для охоты на китов, которые здесь обнаружились в огромных количествах. Неизбежно между представителями разных стран возникали разногласия, которые решались «при помощи военных кораблей и дипломатов».
Во второй половине XVIII в. Российскими мореплавателями была предпринята попытка достичь Северного полюса. Идея экспедиции, которой руководил В. Я. Чичагов, принадлежала М. В. Ломоносову. По его плану, суда Чичагова должны были пройти между Гренландией и Шпицбергеном и, минуя Северный полюс, выйти к американскому континенту. Обжитому поморами Шпицбергену отводилась роль базовой территории. В 1775 и 1776 гг. три судна — «Чичагов», «Панов» и «Бабаев» пытались найти проход во льдах к северу от Шпицбергена, но оба раза были вынуждены повернуть назад.
Необходимо также упомянуть имя помора Ивана Старостина, прожившего на Шпицбергене 39 лет, из которых 32 года — с зимовками. Умер он в 1826 г, безвыездно прожив на архипелаге последние 15 лет.
К концу XVIII почти всех китов перебили, промысел сошел на нет, и об архипелаге надолго забыли. В этот период Шпицберген интересовал в основном исследователей и путешественников, таких как Нансен, Амундсен, Андре, исследователь Северного морского пути Русанов.
Ситуация изменилась после открытия на архипелаге залежей каменного угля. В начале XX века началась его активная добыча американскими, английскими, норвежскими, русскими и шведскими предприятиями. В 1920 г. в Париже рядом европейских стран, а также США и Японией, был подписан Шпицбергенский Трактат. Согласно ему, на территории устанавливался суверенитет Норвегии, а все страны-участницы Трактата сохраняли право на использование природных ресурсов архипелага в равной степени. Территория объявлялась демилитаризованной зоной. В 1935 г. к Трактату присоединился СССР.
В 20-х годах XX века Шпицберген становится стартовой площадкой для полетов всевозможных летательных аппаратов в непосредственной близости от Северного Полюса. Несколько раз на самолетах и дирижаблях отсюда стартовали экспедиции с участием Руаля Амундсена. Умберто Нобиле 23 мая 1928 г. из поселка Ню-Олесун отправился в свой печально известный полет на дирижабле «Италия». Дирижабль потерпел крушение, экипаж пострадал. И, если бы не советский ледокол «Красин», спасший выживших, последствия полета были бы гораздо печальнее.
К началу Второй мировой войны на островах обитали в основном шахтеры, как советские, так и норвежские. В войну население было эвакуировано, а шахты выведены из строя. Немцами Шпицберген использовался для размещения метеостанций, обслуживающих военную авиацию Заполярья. Для борьбы с ними в 1942 г. на острова был заброшен небольшой отряд норвежских партизан. Высадка прошла неудачно, оба корабля, перевозивших десант, были потоплены. Но, несмотря на это, партизанам удалось закрепиться на берегу, отыскать и разгромить одну из метеостанций. В ответ на это немецкое командование в 1943 г. выслало эскадру, состоящую из линкора «Тирпиц», крейсера «Шарнхорст», а также девяти эсминцев сопровождения. Артиллерийским огнем были практически уничтожены поселки Лонгиир и Баренцбург. Высадке немецкого десанта на берег в районе Баренцбурга партизанам удалось помешать.
В настоящее время Шпицберген является одним из центров полярного туризма. Многие страны осуществляют на архипелаге научную деятельность. Россией и Норвегией ведется добыча угля.
Еще фотографии
Новости
VIP
