Финляндия

07.01.11 | Goblin | 10 комментариев »

Путешествия

Подготовка

Как-то раз решил посетить Финляндию. В соответствии с крепкими привычками, перед выездом закупаю все доступные книжки/путеводители, внимательно изучаю. Результаты как правило неутешительные.

Путеводитель номер один — иллюстрированный, Хельсинки издательства Афиша, автор Григорий Гольденцвайг. Всю жизнь проработав в говнище и кровище, я спокойно отношусь ко взглядам на окружающую действительность резко отличным от моих. То есть могу спокойно читать труды Валерии Новодворской или даже академика Сахарова. Произведение гражданина Гольденцвайга — как раз такое.

Как подобает настоящему советскому интеллигенту, Гольденцвайг ненавидит всё советское. Естественно, как положено у советских интеллигентов, ненависть ко всему советскому автоматически переносится на всё русское. Это ничего, что в Финляндии отродясь своей власти не было, всегда шведы их топтали. Ничего, что шведов выперли русские и независимость Финляндии как государству тоже дали русские. Что русские цари разрешили финнам говорить и даже писать по-фински. Финляндия у автора — чисто страна эльфов, а Россия — вечный Мордор. Даже при повышенной душевной стойкости читать неприятно. За автора как-то даже неловко.

Путеводитель номер два — Финляндия, издание Ле Пти Фюте. Такой коротенький, толком почитать не о чем. Положительная черта упомянутого выше нашего соотечественника Григория Гольденцвайга — образование, бесплатно полученное им в проклятом СССР. Советское образование позволяет много знать, и знать по делу. Масса имён, фактов, событий. Изложение рассчитано на читателя, у которого тоже есть добротное советское образование. Издательство Ле Пти Фюте ничем подобным похвастать не может: краткое перечисление немногочисленных достопримечательностей, старательное перечисление рыгаловок и гостиниц. Путеводитель для выпускников профтехучилищ. Скукота.

Справочник и путеводитель номер три — обратно Финляндия, автор Маркус Лехтипуу. Маркус жж0т!!! 600 страниц убористого текста, где про его родную Финляндию, её города и веси, расписано просто всё: и достопримечательности, и магазины, и религиозные объекты, и озёра, и речки. Конечно, как и подобает гражданину свободной страны, Маркус Лехтипуу ненавидит Россию. Ненависть просвечивает везде, в любой теме.

Например, Маркус пишет:

В Финляндии очень мало евреев, что объясняется нацизмом, проарабскими настроениями финских левых и антисемитскими призывами из Советского Союза и России.

Вот так — ни много ни мало Советский Союз виноват в том, что в Финляндии мало евреев. Было бы крайне интересно узнать, как звучали антисемитские призывы из Советского Союза? Вот бы спросить у гражданина Гольденцвайга, он-то должен знать. Плюс разузнать, как Григорию живётся в опасной близости к антисемитской России, где он вопреки государственному антисемитизму вырос живой и невредимый и даже получил роскошное образование. Небезынтересно было бы узнать и про то, как складывается жизнь Григория среди финских нацистов, воевавших на стороне третьего Рейха и откровенно гордящихся этим. Как протекает общение с финскими левыми, которым так милы арабские террористы, взрывающие еврейских детей на дискотеках.

Однако отдадим должное Маркусу — Маркус не теряется, он и своих не жалеет, разоблачает бесстрашно:

У финнов есть термин с расистским оттенком для названия цыган ("чёрные люди"), между финнами и цыганами происходят постоянные стычки. После 1584 года, когда первые цыгане появились в Финляндии, был такой закон, по которому противозаконным считалось НЕ убить цыгана.

Удивительно, но дальше финский интеллигент Маркус ничего не пишет о том, почему между добропорядочными финнами и цыганами "происходят постоянные стычки". Не пишет и о том, что людоедские призывы "Вешай цыган!!!" поступали из Советского Союза и из России, испокон веков славящейся своим цыганоненавистничеством. Молчит про это и гражданин Гольденцвайг. Видимо, боится мести со стороны левых (а может, и правых) финских антицыганов.

Финляндия, кстати, двуязычная страна. То есть в ней два официальных языка: финский и шведский. При этом по-шведски в Финляндии говорит всего 6% (шесть процентов) населения. Крайне интересное отношение к шведскому языку. Есть мнение, финнам надо перенять опыт у недавно освобождённых от русской оккупации прибалтийских республик: шведский язык надо отменить, а проклятым шведским оккупантам предложить убираться домой — со своим вонючим шведским языком вместе. А заодно надо бы уничтожить все следы тысячелетнего пребывания шведов на Священной Финской Земле. Чего финны медлят — неясно.

Кстати, жила в Финляндии одна такая оккупантсткая шведская морда — писательница Туве Янссон. Написала кучу книжек про Мумми-троллей. Как это нынче модно говорить, создала целую вселенную. Книжку "Мумми-троль и комета" я прочитал лет в семь и с тех пор очень сильно уважаю, а песнию "Эй, зверятки, завяжите бантиком хвосты!" — числю в любимых. Поэтому при заезде в Финляндию мне хотелось бы посетить мумми-тролльский музей. Из путеводителя Маркуса я вызнал, что музей расположен в городе Наантали, что возле Турку.

Однако тут же выяснилось, что музей начинает работать с середины июня.
Стало быть, в начале мая ничего посмотреть не удастся.
Блин.

Русские классики о Финляндии

Переведя дух от гольденцвайгов и маркусов, припал к наследию русской классики. Вот как описывал свои впечатлени о Финляндии известный автор Куприн:

Помню, лет пять назад пришлось мне с писателями Буниным и Федоровым приехать на один день на Иматру. Назад мы возвращались поздно ночью. Около 11 часов поезд остановился на станции Антреа, и мы вышли закусить. Длинный стол был уставлен горячими кушаньями и холодными закусками. Тут была свежая лососина, жаренная фасоль, холодный ростбиф, какая-то дичь, маленькие, очень вкусные биточки и тому подобное. И тут же по краям стола возвышались горками маленькие тарелки, лежали грудами ножи и вилки, и стояли корзиночки с хлебом.

Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету, и, по собственной доброй воле, платил за ужин ровно одну марку (37 копеек). Никакого надзора, никакого недоверия. Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой. Но когда мы возвратились в вагон, то нас ждала прелестная картина в истинно русском жанре.

Дело в том, что с нами ехали два подрядчика по каменным работам. Всем известен этот тип кулака из Мещовского уезда, Калужской губернии: широкая, лоснящаяся, красная морда, рыжие волосы, вьющиеся из-под картуза, реденькая бороденка, плутоватый взгляд, набожность на пятиалтынный, горячий патриотизм и презрение ко всему нерусскому...

Надо было послушать, как они издевались на бедными финнами:

- Вот дурачье, так дурачье. Ведь этакие болваны — черт их знает! Да ведь я, ежели посчитать, на три рубля на семь гривен съел у них, у подлецов... Эх, сволочь! Мало их бьют, сукиных сынов! Одно слово — чухонцы!

А другой подхватил, давясь от смеха:

- А я... Нарочно стакан кокнул! А потом взял в рыбину и плюнул!

- Так их и надо, сволочей! Распустили анафем! Их надо во как держать!...

А.И. Куприн
"Немножко Финляндии"
1913 год

Вдохновлённый классиком, начал собирать вещи.

Подготовка к выезду

В одна тысяча девятьсот восемьдесят шестом году советская власть отправила меня, старого солдата, на сборы. Взамест привычных воинских специальностей меня зачем-то принялись переучивать на водителя тяжёлой гусеничной техники.

Наводя ужас на окрестности, два месяца гонял по лесам на танчиках. Каким бы странным это ни показалось, но ездят они очень быстро. При этом на кочках практически не подпрыгивают, мягкость хода — небывалая. А тормозят — как об бетонный забор. Очень крутая техника.

Попутно нам объяснили, что теперь мы если чего — прыгаем в танчики и свирепо нападаем на Скандинавию, яростно овладевая Северо-Западным театром военных действий. В штабе на стене висела огромная карта, на которой через всю эту самую Скандинавию были прочерчены здоровенные красные стрелы — это мы на танчиках выезжали из Карелии и тормозились аж в Дании. Ну и попутно было расписано, на который день от начала наступления в каком ихнем городишке у нас привал.

В общем, советская власть была крепка. И верхом на танчике был, пожалуй, единственный доступный способ выезда за кордон. Всё остальное выглядело как полёты на Марс, нечто из области невозможного.

Однако время шло, пали оковы, все наши танчики доморощенные идиоты распилили на металлолом, и теперь можно ехать куда попало. Ну и как только закончились у меня тайные подписки, так я сразу решил поехать поглядеть, как они там без меня и без моего танчика живут.

Было принято решение за раз посетить наибольшее количество стран. Потому что никогда непонятно что будет завтра, и через это если чего и делать, то по-большому. Выяснилось, что для такого дела уже давно вместо танчиков приспособлены автобусы. Типа садишься в автобус и тебя таскают по всей Европе, пока деньги не кончатся. Я не пожадничал, купил пару путёвочек за 495 бакинских каждая на девять дней. Там есть важные моменты в обустройстве на паромах: чтобы каюта была на двоих и всё такое. Если без этого, то дешевле, но я люблю чтобы было лучше, а не дешевле.

Личного состава в поездку собралось 53 человека. В основном, понятно, тётеньки. Россия — женская страна. Тётеньки у нас значительно активнее, чем дяденьки. Это тётеньки у нас — и учителя, и воспитатели, и врачи, и администраторы. Это они, наши русские тётеньки, сызмальства воспитывают будущих русских дяденек. Нашим русским дяденькам не до этого: они самозабвенно бухают и мечтают о мировом господстве. Под неусыпной женской опекой наши дяденьки в массе вырастают такими женоподобными безынициативными козлами. Наши дяденьки настолько пассивные, что многие по-настоящему пассивные дяденьки могут только позавидовать.

Одета публика, мягко говоря, странно. Одни как будто по грибы собрались — такие отличные подобраны шмотки. Ну, только что не в резиновых сапогах. Другие наоборот — как будто только что с праздника. Или на праздник. Вид исключительно цивилизованный, воспитанный.

Жить в центре города, как это делаю я — хорошо! Сплошные удобства — автобус отъезжает чуть ли не прямо от дома. И автобус, стало быть, подъехал. Как только он подъехал, всю цивилизованность с модных граждан как ветром сдуло. Публика стадом ломанулась на посадку, безжалостно отпихивая друг друга от багажников и по головам залезая в салон. На лицах написано: блин, в натуре, я пятьсот баксов отдал, а тут всяких козлов понабежало! Забравшись в автобус надо занять восемь мест и ошалело вытаращив бельма орать как в сельском сортире: занято! Ну, ничего нового, конечно, но смотреть всё равно радостно.

Пересечение границы

До границы добрались без приключений. На подъезде к границе нас трижды, на трёх постах, встретили наши же пограничники. Как и ранее, это солдатики срочной службы. Выражение на лицах — "опять говна какого-то понаехало, возись тут с ними..." В расстёгнутой до пупа форме (видимо — дедушки погранвойск), с перекошенными от презрения рожами, документы проверили трижды, на всех трёх постах. Причина столь суровой бдительности от меня ускользает. Вроде СССР давно нету, вали на все четыре стороны, ан нет: контроль и учёт! А ну как кто с Родины сбежит?!

Девушка-экскурсовод стремительно инструктировала: как быть и что делать в том случае, если вдруг бдительному стражу границы чего-то в твоей роже не понравится. И первый же боец погранслужбы зловеще прищурившись, кисло спросил через губу: где я взял загранпаспорт? Видимо, на моей гнусной роже написано, что паспорт я нарисовал сам, причём очень плохо нарисовал. Однако после внятного ответа интерес ко мне, бесполезному насекомому, тут же был утрачен. Господин пограничник с видом "чего со всяким дерьмом разговаривать?" — удалился.

На самой границе оказалось ещё интереснее. Там, понятно, не только бойцы, но и те кто постарше званием и должностью ходят с рожами "понаехало говна, возись тут с ними". Вокруг избушек погранично-таможенного контроля — дикий срач. Бумага, пакеты, пузыри — горами. Мусора по обочинам столько, что земли не видно. Это русские водители грузовиков стоят в очередях на таможню, и, как это у нас принято, весь мусор из машин выкидывают прямо в окна.

Вообще удивительно: вроде погранвойска — это всё-таки войска. А у нас если и есть где порядок, то только в войсках, где солдаты убирают в принудительном порядке. По-настоящему чисто у нас бывает только в военных городках. Там тщательно метут проезжую часть и тротуары, старательно красят бордюры/поребрики, чистят урны и стригут траву. Там за разбрасывание мусора могут без промедления набить рожу (другие способы объяснения сограждане воспринимают очень плохо), а после этого долго тренировать на уборке говна всех сортов. В воинских частях уборка территории производится в обязательном порядке ежедневно и по несколько раз.

Например, заходишь в Кремль — а там чистота небывалая! Многие могут подумать: вот ведь, могут не гадить, если захотят! Молодцы, москвичи! А на самом деле там солдатики с мётлами мечутся, в массе — иногородние. И как только дорогие москвичи или многочисленные гости столицы в очередной раз нагадят, так сразу солдатики за ними прибирают.

Или на крейсер "Аврора" поднимаешься — красота! Чистота такая, что заходить неловко. Но это не потому, что особая порода сограждан — жители культурной столицы, города под названием Санкт-Петербург — такие чистоплотные. Нет, жители города Санкт-Петербурга точно такие же свиньи, как и практически все остальные наши граждане (про особую породу — коренных ленинградцев — немного позже). Причём судя по нынешнему состоянию города — значительно б0льшие свиньи, чем другие. А на "Авроре" чисто не потому, что жители города Санкт-Петербург исключительно чистоплотны, а потому, что там присутствует воинская дисциплина, и порядок наводят матросы срочной службы. А вот станет там как на русско-финской границе, и на крейсер будет не зайти по причине полной загаженности оного.

Вот в пограничных войсках, судя по всему, наконец-то воцарилась демократия (в российском варианте оной). Ибо вокруг погранпоста — настоящее царство свободы. Только дымящихся куч говна у порогов не видно, а так всё загажено по самое не хочу.

Поступила команда выйти из автобуса и пройти в здание. Сшибая друг друга с ног, личный состав бросился сперва на выход, а потом на вход. На улице было очень холодно, дул ветер и шёл дождь. В здание все не помещались — потому что не хер там болтаться, галдеть и мешать занятым людям. На улице образовался хвост. Такое понятие как "очередь" соотечественникам чуждо было всегда, а с приходом настоящей свободы о нём, похоже, забыли окончательно.

Стадо сбилось в кучу перед дверьми. Мурло попёрло наружу: каждый старательно делал вид, будто он здесь один, максимум — с парой друзей или знакомых. Понятно, он "на всех на них занимал". Оглушительно, как в глухом лесу, перекрикиваясь с мужьями и подругами, сограждане лезли вперёд. Те, кто стоял впереди, оказывались вытесненными назад. Аккуратно встав сзади, я с интересом ждал, когда уже начнут бить морды. К сожалению, обошлось.

Не прошло и часа, как всё закончилось. Не успели мы забиться в автобус и тронуться, как экскурсовод сообщила, что сейчас слева по курсу будет магазин duty free, где все наконец-то смогут как следует затариться.

Автобус остановился, и снова стадо ломанулось на штурм. Подождав, когда они всласть натолкаются и пройдут, я тоже на всякий случай пошёл поглядеть, что там такое и о чём это столько разговоров. Оказалось, что лабаз торгует алкоголем. Разница в цене супротив того, что продают у нас — доллар или два. Не знаю, может я не тот продукт смотрел, но зачем там чего-то покупать — так и не понял. Особенно не понял зачем там что-то покупать, если тебе ещё полторы недели неведомо где болтаться и таскать за собой сумки. Поэтому я ничего брать не стал. А многие сограждане нахватали по пузырю бейлисов-шмейлисов, а в массе — упаковок баночного пива.

Потом все погрузились обратно в автобус, и через пять минут мы заехали в Финляндию.

А вот и Финляндия!

Тут надо заметить, что в загранице я бывал. Причём неоднократно. Один раз долго жил в Германии, тогдашней ГДР. Понятно, в военном городке. Как это говорят за бугром — на военной базе. Располагалась база между городишками Цоссен и Вюнсдорф. База была большая, из одного конца в другой ходили рейсовые автобусы. Как подобает военному объекту — очень чистая, немцев туда запускать было не стыдно. По краям — КПП и вооружённые солдатики, но в заборах полно дыр и ходить можно было куда попало. Ну, я и ходил, смотрел, а также по всей Восточной Германии катался.

Второй раз в загранице проживал в Узбекистане, в кишлаке под Ферганой. Многие по незнанию могут сказать: какая же Узбекистан — заграница? Особливо — кишлак? Отвечаю: заграница там — полная. Страна, несмотря на все старания советской власти, практически чуждая жителю средней полосы России. Осмелюсь заметить, разница в культурах и образе жизни, которая присутствует в Азии, человека наблюдательного впечатляет ничуть не меньше, нежели Германия. Ну и ещё по родной стране везде болтался по мелочам, от Клайпеды до Владивостока и от Бухары до Печоры. Есть что и с чем сравнивать.

Короче, в Европах я бывал. Школа моя располагалась в здании штаба танковых войск вермахта, жил я в доме, где ранее проживали знатные нацисты (хороший дом, неплохо жили), шастал по берлинам/дрезденам/ляйпцигам, забирался в сейф, где по слухам лежал план "Барбаросса", стрелял на полигоне по настоящим 'Тиграм' (ха!!!), пил в кабаках на брудершафт с ветеранами — бывшими фашысскими солдатами, как положено советскому подростку — помочился в Эльбу и всё такое.

К чему это я? Это я к тому, что среди граждан, читающих мою писанину, непременно отыщется группа козлов, которые "в отличие от меня", малограмотного недоумка, "много раз выезжали за границу". Сообщаю: в отличие от всяких козлов я за границей жил годами. Так что — плавали, знаем. И ни на что я не смотрю разинув рот, аки папуас на паровоз. А в военных городках так и просто вырос. И что такое чистота, в отличие от доморощенных козлов, знаю не из поездок за кордон, а из жизни в родной стране.

Ну и вот, стало быть, Финляндия. Проживаю я, если кто вдруг не знает, в городе Санкт-Петербурге. В город наш ранее постоянно наезжали финны. Жуткими толпами. Постоянно, зимой и летом. Ехали они сюда веселиться: жрать дешёвую советскую водку и драть таких же дешёвых советских проституток. Никаких тебе посещений музеев, никакого припадания к культурным ценностям — полная бездуховность. Бухали они так отчаянно, что в городе нашем существует стойкий стереотип: если финн — значит, жуткий алкаш. Пили финны, правда, значительно цивильнее, чем наши алкаши. То есть на улицах валялись не часто. Всё больше в гостиницах валялись. Многие даже в Питер не ехали, бухали прямо у границы и валялись тоже там.

Теперь, когда настала полная свобода и у нас в криминальной столице мощно расцвела одна из лучших разновидностей отечественного бандитизма, финны к нам ездить перестали — страшно. В СССР каждому иностранцу подобострастно и тщательно вылизывали задницу — как бы коммунизм не опозорить. А в нынешней России иностранцев режут, бьют, убивают и грабят на общих основаниях. Я бы даже сказал, с нехарактерным для нас усердием. Это всё потому, что у иностранцев есть чего отнять.

Хотя — чего стесняться? Чем мы хуже Европы? Там для иностранцев по части воровства и грабежей никаких скидок нет. Вот и мы, похоже, вошли в цивилизованное сообщество. Точнее — в прорубленное Петром окно просунули одну ногу.

И вот еду я в автобусе и думаю: интересно, как финские алкаши живут? У нас многие уверенно полагают, что у русских масса бед именно по причине того, что пьют русские безудержно. Как уже написал выше, финны тоже жрут — будь здоров. Потому очень хотелось поглядеть и сравнить, как оно там — в стране повального алкоголизма и полной бездуховности.

Первое, что бросается в глаза в стране красномордых алкашей — подозрительная чистота. Ни тебе бумажек, ни тебе бутылок. Второе, что бросается в глаза следом за чистотой — дома. Дома выглядят непривычно. Во-первых, все дома стоят на добротных каменных (гранитных) фундаментах. Во-вторых, все дома явно построены с помощью отвеса и уровня. И это режет глаз.

Тут надо пояснить. Когда-то давно батя мой решил построить домик в сельской местности, в Новгородской губернии. Приличный деревянный сруб, веранда, большая печка и всё такое. Не "ящик для лопат", по какому-то недоразумению называемый словом "дача", а нормальный дом. На работы по возведению деревянных хором, понятно, подписали крестьян из числа местных продвинутых плотников.

Крестьяне, естественно, считали нас, лохов городских, полными кретинами. Делились с нами, неразумными, сокровенными народными знаниями. Например, доходчиво пояснили, что заливка бетонного фундамента — это полный абсурд. По твёрдому крестьянскому убеждению сруб надо ставить так. Роется четыре здоровенных ямы. В ямы закидывают деревянные плахи. А потом в ямы на плахи закатывают четыре средних размеров гранитных валуна. На них углами ставят сруб. Всё, фундамент готов. Будет стоять вечно!!! У нас, говорили мужики, в посёлке все дома такие, мы всегда так строим. И, что характерно, не врали.

На осторожный вопрос 'а как насчёт нормального, бетонного фундамента?' последовал взрыв здорового сельского хохота — это ж надо такую чушь спросить! Да какой дурак такие фундаменты делает, вы чего?! Это ж полным идиотом надо быть! Четыре ямы, плахи, валуны — наш выбор! Всю жисть так строим!

В общем, 'фундамент' сделали по заветам отцов. В результате каждую весну валуны 'гуляют' вверх-вниз, и дом, как и все остальные тамошние дома, кренится на какой-нибудь бок аки подбитый эсминец. Клинит двери, веранда в другую сторону поднимается — всё как положено. Настоящий русский, особо качественный народный способ закладки фундамента, проверенный веками, неизменно даёт превосходный результат.

А вот финны — алкаши запойные, зачем-то гранитные фундаменты делают. На сколько эти фундаменты уходят вниз — не знаю, но над грунтом торчат примерно на метр. А сверху дом стоит. И, видимо, именно поэтому финские дома стоят ровно — как их и построили при помощи отвеса и уровня.

А то ли дело наши родные избушечки! Заезжаешь на село — такое чувство, будто только вчера немцев выбили. Избы чёрные, страшные, и все как одна — перекошенные. Известное дело — народные, веками проверенные способы закладки фундамента и строительства.

В общем, через десять минут после пересечения границы уже было понятно, что финны, как и следовало ожидать, полные идиоты в вопросах строительства домов.

Город Хельсинки

Солнце встаёт рано. А злодей — ещё раньше! Настоящие же злодеи вообще спать не ложатся. Вот и я перед выездом вообще не поспал.

Насмотревшись на аккуратные финские домики минут двадцать, я, как подобает опытному джигиту, задрых. Правда, задрыхнуть в автобусе по-настоящему глубоко не получается. Экскурсанты постоянно хотят гадить, причём — в массовом порядке. Поэтому автобус каждые пару часов тормозится и честной народ облегчается. Вот в переменах между сладким сном и стремительными отливами я до Хельсинков и продрых.

Не могу похвастать тем, что являюсь большим знатоком и любителем Финляндии. Сибелиус, Нокия, сауна, турмолайнены, пурукуми ё, приезд дедушки Ленина от них на паровозе, как мы финнов победили и Карелию захапали, радость детства — жувачка Jenkki.

Старые боевые товарищи, в отличие от меня всё ещё гоняющие за кордон и обратно огромные грузовики, на вопрос 'Чего там можно посмотреть?' бодро ответили: здоровенную утку на въезде в Хельсинки! И больше ничего. Никаких других достопримечательностей не смог назвать ни один. Это меня сразу приободрило — люблю конкретику.

Утку на въезде я проспал. Глаза продрал уже когда заехали в город. Считай, главного так и не посмотрел. Сам же Хельсинки оказался городом крайне незатейливым. Ни тебе мега-дворцов, ни чудовищных памятников. Просто город, и всё. Но был у меня один финский интерес.

Город Питер славен исключительно паскудной погодой. Ну и соседняя Финляндия от нас в этом плане недалеко ушла. А, как известно, главное спасение от непогоды — это добротная крыша. Добротных крыш в некогда стольном граде не шибко много. Можно сказать, нет совсем. И дело тут вовсе не такое простое, как может показаться.

Все домики в центре города построены задолго до наших мега-революций, которых тогдашние идиоты-управители державы (пресловутые цари) допустили аж целых три. Неудивительно, что после трёх революций подряд жилищное хозяйство пришло в некоторый упадок. Большевики, понятно, больше налегали на светлое будущее в целом. До несущественных частностей типа ремонта старых домов руки у них доходили редко, потому что всё это фигня по сравнению с Мировой Революцией.

А частности были такие. Во времена проклятого царизма дома были оснащены печками, которые топили дровами. Большевики это прекратили, провели повсеместно паровое отопление. Большевицкое отопление повело себя в строгом соответствии с основными постулатами марксизма и ленинизма, то есть диалектически. С одной стороны — грело внутри домов. С другой стороны, горячая вода для отопления у нас сперва подаётся на чердак, а уже оттуда 'стекает' по квартирам. Чердак, само собой, при этом отлично прогревается (особливо при наших способах теплоизоляции).

От чердачного тепла нагреваются крыши. И как только они нагреваются, на них начинает таять снег. После чего стекающая вода образует здоровенные сосульки. Которые, в свою очередь, несмотря на пудовый вес, сперва незаметно висят, а потом стратежно падают на б0шки ничего не подозревающих граждан. Каковых благополучно убивают и калечат.

С этим делом пытаются бороться жилконторы. На крыши засылаются вооружённые лопатами зондер-команды из числа наиболее продвинутых дворников, которые сбрасывают снег и сшибают сосульки. Это не помогает, потому что продвинутых дворников мало, а сосулек — много. И постоянно множатся и растут новые. Сколько граждан у нас убивает и калечит ежегодно — не знаю. В принципе, если упадёт на меня — мне будет достаточно и одного.

В то же время ходили слухи, что в солнечной Финляндии такого бардака нет. Что крыши у них не гниют совсем, потому что хитрые финны нагло кроют свои крыши медным листом. И вообще у них с крышами всё не так, как у нормальных людей.

Хельсинки, как уже говорил выше, какой-то совсем незатейливый. Чисто, аккуратно, светло. Тротуары чистые, дома добротные, однако глаз ни за что не цепляется. Срочно начал смотреть на крыши. Крыши с виду не медные, а ч0рные такие. Вроде как покрашенные. Никаких тебе окислов не видно. На нашего Медного Всадника (который, ясен пончик, на самом деле бронзовый) колером не похожи совсем.

Тем не менее, вид у крыш исключительно аккуратный. Каждая оснащена массой водосточных труб. Трубы совершенно не такие, как у нас — очень тонкие и тоже ч0рные. Кривых и оторванных не обнаружил. Многие трубы смотрят своей нижней дыркой в специальную дырку в тротуаре, куда утекает вся вода. Где дома постарше, там гранитные лотки под сток пристроены. В общем, продумано как следует. Ну и в целом водосточные трубы есть везде — даже на строительных вагончиках, маленькие такие. Пустячок, а забота налицо.

Пока я смотрел на крыши и трогал трубы, обратил внимание на то, что вокруг бродят толпы подростков в каких-то белых фуражках. Оказалось, у них подготовка к какому-то студенческому празднику. По этому случаю все скубенты ходят в фуражках и каких-то стрёмных комбинезонах дикого вида. Сам я привык одеваться так, чтобы а) мне было удобно б) чтобы быть как можно меньше заметным. Нехорошо других замерять по себе, но когда люди рядятся как попугаи, испытываю сильное недоумение — для чего такая глупость?

Финские скубенты не только ходили в фуражках сами, но и нацепили 'фургоны' на все памятники, на которые их можно нацепить. Выглядит местами очень смешно, беззлобно и совсем не похоже на хулиганство. Смеялся.

Потом нас отвезли в какую-то подскальную церковь. Типа была посреди города скала, её заломать хотели, но потом расковыряли ей внутренности и забацали внутри церковь. Честно говоря, от современных церквей меня не очень прёт. Даже от выковырянных в скале. Я так понял, что нас туда привезли потому, что в церкве есть бесплатный сортир, где личный состав в очередной раз и отметился.

Возле церкви две мелкие финские девч0нки лет десяти прогуливали двух собак неопределённого возраста. Породу определить не удалось, это было нечто среднее между таксой и эрдельтерьером. Один из этих мутантов подобрался, сурово поднатужился и отвалил солидную кучу. И тут же девч0нка-хозяйка выволокла из кармана полиэтиленовый мешочек, схватила им собачье дерьмо и заскладировала в урну.

И тут я подумал: если здешние подростки руками убирают за собаками дерьмо — что-то здесь, в этой стране, совсем не так. В корне не так. То ли дело у нас! Идёшь по родному Лиговскому проспекту, впереди — элегантно одетая стройная дама, в руке — поводок, на другом конце которого раскорячился огромный дог. Это, конечно, в центре города, посреди тротуара. И лезет из этого дога ТАКОЕ, что не каждый носорог сподобится из себя выдавить не потеряв при этом рассудка и без разрыва задницы вдоль спины до самой башки. После того, как дог завершает оправку, дама непринуждённо продолжает прогулку. А центральный, можно сказать, прешпект великого города украшается огромной кучей собачьего говна. Странно, что эти милые дамы до сих пор не валят на улицах лично. А что тут такого? Спустила штанцы, присела, облегчилась, встала и дальше пошла. Дело-то житейское! Подумаешь, куча. Кому мешает — уберёт. Не в Финляндии, чай.

А когда жил в новостройках, то прямо перед моим домом был стадион (и сейчас есть). Для чего предназначены стадионы в Финляндии — узнать не удалось. Но твёрдо знаю, что наши стадионы предназначены для того, чтобы на них испражнялись полчища здоровенных псов. Особенно круто бывает там прогуляться по весне: всё тает и тысячи куч дерьма, наваленные в разные слои снега, вылезают наружу. На каждый квадратный метр стадиона приходится минимум десяток куч. И, стало быть, не менее кило промёрзшего говна. И чем становится теплее, тем омерзительнее поднимается вонь. Жил я на девятом этаже, но даже там форточку во время оттепелей предпочитал держать закрытой.

Отдельные граждане могут возмутиться: ну чего тебя про дерьмо понесло? Отвечаю: в повествованиях использую стиль 'акын'. То есть на что гляжу, про то пою. Естественно, не забываю про то, что меня задевает. Например, мне категорически не нравится, когда хозяева — козлы тупые, позволяют своим собакам срать на тротуарах. К собакам у меня претензий нет — животинка гадит там, где ей позволяют хозяева. А вот хозяев таких я уверенно полагаю за гнусных скотов. Ничего не могу с собой поделать, непременно вижу в скотине — скотину.

Пожалуй, тему дерьма и сортиров на примерах Финляндии завтра проработаю глобально. После чего продолжу.

Кратко о сортирах

Обещался, стало быть, про дерьмо и сортиры. Приступаю.

В СССР с выездами за границу всё было крайне просто: руководство страны полагало (не без оснований), что советским гражданам не хер за границей делать. Выехать же хотелось всем. Хотя бы посмотреть, как оно там. Ну, типа как я сейчас поехал — чисто приколоться. Не были исключением советские водители. Запахнув фуфайки и завязав военные треухи, в холодных кабинах 'захаров' и деревянных мега-автомобилей МАЗ-200, советские водители азартно ёрзали кирзачами и сладко мечтали заветную мечту: устроиться на работу в 'Совтрансавто'.

Следует пояснить, что работая на грузовике, крайне непросто оставаться чистым. У нас везде грязно, работа сама по себе грязная, ликвидация грязи в кабине требует серьёзного приложения усилий. Можно поддерживать чистоту если ты не часто из кабины выходишь. Но если у тебя самосвал, если ты возишь асфальт/горцовку/уголь, если ты активно участвуешь в погрузке/разгрузке, если ты сам чинишь любую поломку, чистым оставаться достаточно непросто.

В те временя одевался я так: дембельские кирзовые сапожищи (что это такое, как и почему изготавливается — надо писать отдельную сагу), подбитые дембельскими же каблуками (Клинт Иствуд отдыхает), заправленные в сапоги дембельские военные штаны, козЫрная зелёная фуфайка военного пошива (специальная такая, которую под шинель одевают — очень короткая, что круто, и воротничок у неё стоячий, что ещё круче), на башке — шлем монтажника. Он такой круглый, на всю башку, с длинными ушами и сверху прошнурован белым шнуром. Пострижен, понятно, налысо. Вид имел отменный.

В красной армии, как на зоне, уважающие себя люди содержат себя в исключительной чистоте. Что наш вор, что наш приличный дед — оба уделяют личной гигиене и внешнему виду особое внимание. Если в местах лишения свободы (наша армия туда крайне удачно вписывается) ты чисто выбрит, шмотки твои как следует отглажены, обувь начищена, значит ты — человек. Значит, тебе откровенно насрать на то, что тебя хотят унизить и поломать. Ты — человек. И всегда и везде остаёшься человеком. Это все видят и все это понимают.

И наоборот: граждане, неспособные содержать себя в чистоте, вызывают всеобщее омерзение. И там, и тут их зовут чушкАми. Чуш0к — это некая переходная фаза между человеком и скотом. При чём про наличие в них человека никто не помнит, все видят только скотов.

И важно вовсе не то, во что ты одет. Бывает, что вообще все одинаково одеты. И даже на воле далеко не всегда есть возможность одеться так, как хочется. И потому в определённых слоях нашего общества (где и обитают такие быдлы как я) значительно важнее чистый ты или нет. Потому что фофан может быть — нулёвый, сапоги — яростно сверкают, и сам ты — настоящий джигит, цыкаешь зубом.

Но большинство, повторюсь — просто мазута. Постоянно грязные, немытые, нестриженые, нечёсаные и небритые. На таких же грязных, немытых, обшарпанных грузовиках.

Так вот, водители 'Совтрансавто' рассекали исключительно на грузовиках Volvo. Гоняли по всей Европе. Никогда не ходили в фуфайках. Никто не видел их в кирзачах. Это были исключительно опрятные, цивильного вида водители.

Устроиться в 'Совавто' на работу было очень даже непросто. Для этого надо было стать водителем первого класса (что не так просто, как может показаться), вступить в коммунистическую партию (что тоже было вовсе не так просто, как нынешним пацанам кажется), жениться и родить двоих детей. Таким образом, за кордоном СССР представлял профессионально-грамотный семейный коммунист. Спрос с водилы был суровейший, и за своё место он держался всем, чем мог. В общем, это были работники несколько иного порядка, чем те, что гоняли на самосвалах по Питеру.

И вот — рухнули стены, упали оковы! Открылись границы. Получение визы превратилось в достаточно несложную формальность. Количество грузоперевозок из Финляндии выросло в разы. И простой русский водитель, более не член никаких партий, отобранный только по здоровью, не отягощённый никакими коммунистическими предрассудками — ломанулся за кордон. Чумазый, немытый, в промасленных шмотках, на страшном и старом КаМАЗе.

Приграничный финн от таких посетителей слегка обалдел: это что у вас там за порядки такие, что такое ведро может безбоязненно разъезжать по дорогам? Но это был всего лишь старт в плотном общении.

Для начала русских водителей начали штрафовать за правила и технические неисправности. Нарушение правил? Штраф. Подтекает масло? Штраф. Понятно, что с тамошними полицейскими никакой торг невозможен — они смотрят на русских водителей примерно так, как сами русские водители смотрят на одетых в пёстрые халаты нищенствующих таджикских цыган. То есть как на диких чурок.

И как же русский водитель борется с техническими неисправностями на своём ведре? А просто: берёт матрас и привязывает его к поддону. Благо движок здоровенный, матрас как раз под размер. Ну и пока он там насквозь маслом пропитается и снова из него закапает! Так смекалистые русские водители по первости умыли тупых финских полицейских. Однако финны быстро спохватились и ввели жёсткие нормы на всё, на что можно. И МАЗам/КаМАЗам въезд в Финляндию изо всех сил перекрывают. Ну, нам-то, конечно, на самом деле понятно, что это — нацистские антирусские происки. Мы не свиньи, нет. Это финны — суки рваные, докапываются чисто из ненависти к нам!

Ну а теперь — про сортиры. Проверку уровня культуры нации/степени цивилизованности оной легко осуществить по одному единственному параметру: по чистоте общественных сортиров. Если общественный сортир стерильно чист, если в помещении не воняет мочой и калом, если имеется в наличии туалетная бумага, если есть крантик с горячей водой, в наличии жидкое мыло, бумажные полотенца и электросушилка — значит, уровень культуры данной нации высок. Значит, это цивилизованная страна.

А если в сортире повсеместно лежат окаменелые и свежие кучи говна, если на унитаз надо залезать с ногами и сидеть в позе 'беркут перед атакой', если на полу слой мочи — по щиколотку, если граждане страны предпочитают вытирать жопу пальцем, а сам палец — об стену, если вместо туалетной бумаги пользуют газеты, а потом эти перемазанные дерьмом газеты бросают в отдельно стоящее ведро или просто на пол, если руки после вытирания жопы пальцем мыть негде — значит, уровень культуры данной нации исключительно низок. Значит, сортир расположен в стране тёмной, только-только прощающейся со средневековьем.

Что характерно, всё сказанное выше смело можно применять к индивидуальным жилищам. Как известно, унитаз — лицо хозяйки. Так вот, если по внутренностям унитаза размазано сливом вчерашнее говнище, если это говнище в унитазе плавает, если стены вокруг унитаза покрыты брызгами засохшей мочи, если в сортире стоит гнусная аммиачно-фекальная вонь — повезло, стало быть, этому домику с хозяйкой.

Ну и вот. Когда русские водители впервые попали в финские сортиры для водителей, изумлению их не было предела. Во-первых, во всех сортирах была туалетная бумага!!! Мягкая такая, с пупырышками. Русские водители такое безумие расценили однозначно: бумага была положена для них! И всю бумагу немедленно украли. Финны удивились, чего это она так быстро закончилась, и положили ещё. Тогда смекалистые русские поняли, что в сортирах есть общедоступный шкафчик с бумагой. Без замка. И стали воровать бумагу оттуда, по много рулонов за раз. Русские были очень довольны своей известной сообразительностью. А финны чё? Поди, не обеднеют!

Однако, что — бумага? Так, мелочь. Глядя на это нездоровое богатство и чистоту, что хочется сделать? Правильно, на всё это насрать. И русские водители срали изо всех сил: на крышки унитазов, мимо унитазов, просто и без затей — на пол, а те, кто с выдумкой — в кабинки душа. Потому что не хер!

Но и ежу понятно, что в финских сортирах — финская же сантехника. И потому русские водители стали посещать финские сортиры с комплектом слесарного инструмента. Дома-то всё пригодится! Свинчивали всё: сиденья от унитазов, вентили, краны, смесители, души. Всё, что можно было отвинтить — отвинчивалось и уволакиволось. Что не отвинчивалось, то яростно ломали — не бросать же этим козлам-финнам? В общем и целом всё очень похоже на поведение безмозглого подростка, которому хочется воровать, ломать и гадить везде, где только возможно. С той только разницей, что занимались этим сорокалетние мужики. Замечу — водители из 'Совтрансавто' себе такого никогда не позволяли.

Финны терпели недолго. В приличные туалеты русских водителей более не пускают. Они построили для русских специальные туалеты. В эти туалеты, построенные специально для русских, пускают только под оставленный в залог паспорт. Перед заходом в сортир могут обыскать — нет прихватил ли ты с собой на всякий пожарный пару разводных ключей и пассатижи? С пассатижами русских срать не пускают. А после того, как русский водитель сходит в туалет или душ и вернётся, финн идёт проверять — не украдено ли что-нибудь? И только удостоверившись, что конкретно эта скотина ничего не украла и не испортила, возвращает паспорт.

Далее выяснилось, что в Финляндии ещё и мусорить нельзя. О том, что русский водитель на трассе выкинул окурок в окно, немедленно сообщают в полицию проезжающие мимо финны. Стучат, твари, на нормальных людей!!! Приходится копить мусор в полиэтиленовые мешки. А потом содержимое этих мешков высыпается на обочины в России — из чего, собственно, и получается тот срач на границе, про который было написано ранее.

Ещё тупые финны соблюдают правила дорожного движения. Например, не совершают обгоны там, где этого делать нельзя. И неважно, с какой скоростью едет машина, которую хочется обогнать. За ней просто выстраивается хвост и все едут строго по правилам. Если же какой-нибудь особо смекалистый русский начинает нарушать правила, финны начинают яростно бибикать и хором звонят в полицию. Скоты тупые, чего с них возьмёшь — сами нормально ездить не умеют, и другим не дают!!!

А приехавшие по тревожному сигналу полицейские выписывают гигантские штрафы и отнимают визы. Обе меры ведут к тому, что русских козлов в Финляндии постоянно становится меньше. Искусственный отбор ведёт к тому, что получив по шапке наши граждане начинают вести себя так, как подобает людям.

В конце концов финны пошли ещё дальше: теперь все грузы для России свозятся в Котку, до которой 60 километров от границы. И далее русских на грузовиках стараются не пускать.

Когда граждане начинают орать 'Мы не такие!!! Не наговаривай на свой народ!!!' — неизменно хочется послать крикунов подальше.

Мой народ — такой, какой на данный момент есть. В массе (подчёркиваю красным — в массе) — чуш0к, только-только переставший вытирать жопу пальцем и перешедший на газету.

Хельсинки, часть вторая

Ну и, стало быть, рассекаем мы по столице незалежной Финляндии — городу Хельсинки. Неоспоримое достоинство финской столицы — аккуратность. Не в том смысле, что чисто, а в том, что всё очень аккуратно. Улочки симпатичные, по ним такие рельсики проложены, по которым бегают симпатичные такие зелёненькие трамвайчики. Люблю, когда порядок. Потому к городу Хельсинки отношение у меня строго положительное.

Что касательно города как такового, могу сказать не задумываясь: несмотря на всю свою обшарпанность и грязищу, город Санкт-Петербург — покруче будет. Причём — значительно. Чай, столица Империи, а не Финляндии. И строили Петербург с размахом, и жили богато. Значительно размашистее и гораздо богаче, чем в Хельсинки.

Прибыли к памятнику Яну Сибелиусу. Кто не знает, Сибелиус — это главный финский композитор. Сочинял всякое такое финское. Поклонником творчества не являюсь, но памятник понравился. Там много-много разнообразно порезанных серебристых труб, спаянных вместе — нечто вроде органа. Рядышком железная голова Сибелиуса приделана на пригорочке. Возле неё стояла группа финнов и жизнерадостно распевала свои песни. Пели, что характерно, очень грамотно. Не пьяные завывания, а точные попадания туда, куда надо.

Это был первый достойный памятник по ходу посещения заграницы. Народ сразу ломанулся фотографироваться. А я сразу понял, что фотографий памятников у меня не будет — такая вокруг скакала толпа и так яростно все позировали на фоне. Ну да ладно, посмотреть было очень даже интересно.

Потом отвезли на Сенатскую площадь. Главное здание при площади — большая церковь. Ранее вроде как была православная. Называлась Никольский собор, а теперь — Кафедральный, лютеранский. Видать, тоже перестройка была — власть поменялась. Православных попов, надеюсь, не повесили и не продали в рабство в Норвегию.

Место отличное, церква — достойная. Внутри скамейки, как положено. Это дело мне всегда нравится, когда скамейки. Библии тут же лежат стопочками. Приходи да бери, вникай. Денег за них никто не просит. И, подозреваю, надписи 'Не для продажи' в них нет. Думать про то, воруют здесь книги или нет — даже и не стал.

Сообщили, что внизу церкви имеется в наличии склеп, в котором проводят выставки, собрания и концерты. Это дело я одобряю — устроить в церкви что-нибудь этакое. Например, монастырь имени Ленина. Считаю, здесь надо брать пример с большевиков: они в Казанском соборе построили Музей религии и атеизма. В детстве нас регулярно водили, особой любовью пользовался раздел инквизиторских пыток и прочих церковных прелестей.

А перед церковью стоит памятник нашенскому царю Александру второму. Это который финнам автономию задарил. Через это финны вот такими и стали, какие они есть. А вот если бы мы с ними так и жили дальше братской семьёй народов, то фиг бы у них чего такое было. Что характерно, финны очень хорошо своё счастье понимают. И Александру без дураков благодарны. За что, собственно, памятник и поставили.


Но как только я раскатал губы на полную глубину ознакомиться с финской культурой наведения крыш, как поступила команда садиться в автобус и выезжать в город Турку. Мне это категорически не понравилось, потому что я взял с собой мега-фотоаппарат и имел железную решимость наснимать мега-фоток. А мега-фотки никак нельзя заснять за те двадцать минут, на которые меня выпустили из автобуса возле некогда православного собора.

Но — ничего не поделаешь, забрался в автобус и поехал дальше.

Город Турку

И повезли нас через Финляндию в город Турку. А я в городе Ленинграде долго-долго жил на улице Бассейной, которую ни с того ни с сего вдруг взяли да переназвали в улицу Турку. Типа город Турку — побратим Питера, и потому нашу улицу надо срочно переназвать из Бассейной в Турку.

У большевиков с этим делом всё было просто, никто себя не сдерживал. Как только партейный деятель какой ласты завернёт — так сразу чего-нибудь переназовут. Если серьёзный кто, типа Брежнева — сразу город переназывают. Если по мелочи кто окочурился — можно ограничиться улицей. И если раньше стих 'Жил человек рассеянный с улицы Бассейной' читал с удовольствием, то теперь читаю с неприкрытой злобой.

А самое обидное, когда все эти припадки с переименованиями закончились и приличным городам и улицам вернули нормальные названия, наша улица так Туркой и осталась. И я, не вынеся такого глумления, оттуда решительно съехал.

Ну а тут, стало быть, везут меня в настоящую Турку. Город древний, вроде как ему уже 770 лет. Это, конечно, ни о чём не говорит: мы-то знаем, что возраст — не замена бездуховности! На подходе выяснилось страшное: оказывается, идиотское название финского города имеет русские корни. И происходит от слова 'торг'. Барыжное, стало быть, местечко. И наши парни там торговали. Что должно быть в приличном городе? Крепость, собор, река и рынок. В Турке всё это было организовано. Шведами.

Потому что в те времена главными барыгами в данном углу Скандинавии были шведские викинги, которые уверенно оккупировали Финляндию и после этого лет 600, по слухам, из неё не уходили. Особенно отличились два матёрых оккупанта: Биргер Ярл и конунг Васа (не Вася, а Васа). А финны в те времена ещё на деревьях сидели (откуда у них и были потом 'снайперы-кукушки', дело знакомое). Соответственно, именно шведы туда цивилизацию из Европы и подтаскивали: строили крепости, порты, вокруг которых вырастали города (типа Турку, Хельсинки, Выборга), мечом и огнём насаждали добрейшую из всех религий — христианство.

Сдаётся мне, что шведских оккупантов финны, как подобает настоящим патриотам, тихо ненавидят и по сей день. Ну, типа как прибалты русских. Поэтому очень не любят, чтобы в названиях было про шведов. Ибо как положено нормальному финскому городу, у Турку есть и шведское название — Або (или Эбо, по-шведски понимаю плохо). Но финны предпочитают чтобы уж лучше русское, раз не получается своё, финское.

Но глядя на добротные дома и налаженный быт, мне подумалось: было бы неплохо, если бы шведы хотя бы лет на пятьсот оккупировали и нас. Глядишь, и понабрались бы мы от них рассудительности, аккуратности, методичности. Увы — вместо толковых шведов нам достались монгольские татары. Не судьба, блин, была научиться рассудительности, аккуратности и методичности. Совсем другому научили нас злые люди на волосатых лошадях.

Пребывая в мрачных раздумьях о нелёгкой судьбе Родины, я заехал в город Турку. В городе Турку оказался такой же праздник, как и в Хельсинки. Стар и млад солидно расхаживает в белых фуражках, кругом оркестры наяривают финскую музыку: кто сидя, кто стоя, кто на ходу, а кого вообще всем оркестром на грузовиках возят. Народ, повторюсь, солидный. Никаких пьяных безобразий не заметил и даже начал было переживать, что сегодняшний финн пить разучился и боевой дух утратил насовсем. Потом, правда, оказалось, что всё не так. Но про это потом.

Стремительно промчавшись по улицам, автобус тормознул у кафедрального собора. Собор, блин — моё почтение. Стоит одиноко, а потому размер имеет циклопический. А когда выясняется, что построен в 1300 каком-то там году, то и вовсе оторопь берёт: как это ухитрились так давно такое соорудить? Можно представить впечатления верующих, которые жили в землянках. Шведам — решпект.

Внутри собор тоже порадовал. Добротные скамейки, до яростного блеска натёртые поколениями шведско-финских задниц. В полу кругом — не то просто могилы, не то братские. Здоровенные каменные плиты, на которых что-то непонятное написано, снабжены по углам четырьмя бронзовыми кольцами. Могучими такими, как и положено в средние века. Зачем — не понял. Если похоронили кого, зачем открывашки приделывать? Но смотрится солидно до крайности. Ну, я на всё потаращился, за кольца подёргал, на добротной лавке посидел и пошёл обратно в автобус.

Автобус рванул в гавань. На подъезде увидел морской паром. Я паромы и раньше видел — чай, на море проживаем, но только очень издалека. А тут подкатили впритык, и я тово — обалдел слегка, такой он огромный. Даже и не верится, что такая дура может плавать.

Тем не менее, поступила команда 'С вещами на выход', и мы двинули на пароход. При входе стояла парочка ожесточённо улыбающихся шведов, которые всем говорили 'зрасьте'. Пустячок, а приятно. Кроме того, на входе всех фотографируют. А потом ты свою фотку можешь купить за 8 евро, их на специальном стенде выставляют. Вот так умные люди и делают: с одной стороны — интересная и прикольная услуга, а с другой — все пассажиры зафиксированы, и фотки в любой момент могут быть предоставлены местным спецслужбам. Верный подход.

С нами на пароход набилась дикая толпа финнов. Как пояснили знающие, это они на праздники пьянствовать выезжают — мол, на пароходе бухло дешевле. Я проверил — опять дешевле на рубль, как в duty free. Фигня полная. Похоже, хорошо, что у нас шведов не было — хоть дома спокойно пить можем.

В каюты располагают строго по деньгам. Кто платил больше — того в двухместную, кто платил мало — того в трёхместную или в четырёхместную. Я, понятно, заплатил как следует, потому что не люблю спать ни втроём, ни тем более — вчетвером. Поэтому мне выдали каюту четырёхместную, но на двоих.

Каюты небольшие, но исключительно чистые и аккуратные, как и положено на флоте. Запираются/отпираются пластиковой карточкой. Бельё на койках — нечеловеческой белизны. На ощупь — сухое и свежее. Видимо, шведские граждане не знают, что одно и то же бельё можно застилать разным людям минимум дважды: один раз — чистое, а второй раз — спрыснув его водой и дав немножко полежать для разглаживания морщин (у нас это называется 'сделать Китай'). Таким образом комплект белья — один, а деньги за него получаются — дважды! Шведское бельё, однако было свежим и сухим, что сразу показало: шведы мало что понимают в обслуживании граждан.

Бросив шмотки в каюте, отправились на вечерний приём пищи. Приём пищи стоит 22 евро на рыло, то есть 44 евры на двоих. По нашим ценам — посещение вдвоём вполне приличного заведения общепита, типа ресторан. На пароме оказался специальный ресторан, оборудованный так называемым шведским столом. На входе мне выписали бумажку с указанием места за конкретным столиком. На всех столиках стоят номерки, и я свои места тут же нашёл. Это порадовало — люблю, когда всё понятно и кругом порядок.

Видал я всякие шведские столы в отечественном исполнении. Не могу сказать, чтобы они вызывали у меня восторг. Но стол на пароме был по-настоящему шведский, без обмана. Такого — не видел нигде и никогда.

Ресторан размером — со школьный стадион. Столы с тазами жратвы — до горизонта. Всякого разного — море. С непривычки оторопь берёт, настолько много. Плюс пиво и вино наливают без ограничений, что уж вообще ни в какие ворота.

Как подобает дикому советскому гражданину, я решил по чуть-чуть попробовать всего. Ну и набрал рыбы красной, икры всякой, салатов аппетитных, мяса вкусного, жменю мидий, булок свежих, здоровенный шмат арбуза, миску креветок, пару яблок, накатил себе стакан красного и плюс два стакана пива. При таком изобилии совладать с жадностью в первый раз исключительно трудно. Практически невозможно. С горечью вынужден признать, что мне это не удалось.

Никуда не торопясь, приступил. Ел вдумчиво и долго. По ходу приёма пищи нацедил ещё стаканов пяток пива (стаканы выдают маленькие, надо часто отвлекаться от еды и ходить до пивного крантика и обратно). В итоге обожрался как скотина. Принял решение впредь брать еды ровно столько, сколько можно съесть. А не столько, сколько кажется можешь сожрать.

Народ вокруг тихий и доброжелательный. Заметил, что если кто визжит идиотским смехом — значит, это русская дама. А если громко орёт — значит, это или русская дама, или её русский господин.

Устав метать и нажравшись до полного отвала, побрёл на выход. Пароход, повторюсь, огромный. Множество палуб, лифты — все дела. Полы покрыты ковролином. Повсюду мягкие диванчики стоят. И по всему ковролину и по всем диванчикам — финны. Кто сидит, кто лежит, но всем весело и все бухают. Я на них смотреть не стал, я спать хотел. Потому совершил небольшую экскурсию по парому, облазил все магазины, убедился в том, что мне там ничего не надо, и забрался в свою каюту от пьющих финнов и визжащих сограждан подальше.

Немного поглядел за борт. За бортом проплывали шхеры — это такие маленькие островки, которых вокруг Скандинавии полно. Плавать между ними могут только мелкие суда, да и то не все. Если заплыл в шхеры — считай, ото всех спрятался. Именно отсюда происходит слово 'зашхерился', то есть спрятался. При советской власти шведы очень любили орать, что в ихних шхерах советские подводные лодки — так и шастают, так и шастают! Это подогревало наше национальное самолюбие: где хотим, там и плаваем! Правда, глядя за борт, было не совсем понятно, что в таких узостях может плавать кроме байдарок.

Насмотревшись на шхеры, пошёл готовиться ко сну. Несмотря на то, что каюта мне досталась без окна (наверно, располагалась она в трюме, с видом на главный двигатель, поэтому окна заколотили), было в ней хорошо! Работал кондиционер, подавая прохладный и чистый воздух. Отдышавшись, без промедления воспользовался пароходными удобствами.

Морской унитаз — откровенно поразил. Содержимое заглатывает с такой яростью и с таким свирепым рыком, что слабонервным ни смотреть, ни слушать не рекомендуется. Особливо в момент нахождения верхом на унитазе. Сразу вслед за унитазом опробовал душевую кабинку. Немного тесновато, но вода отличная и ополоснуться можно вполне. Полотенца выдали доброкачественные, пушистые. Туалетную бумагу подвесили. Выдали одноразовые стаканчики для полоскания рта после чистки зубов. Да и вообще всё вокруг по нашим меркам было явно дорогое и очень хорошее.

В общем, рухнул я в койку и поплыл в Швецию.

Город Лаппеэнранта

Сегодня с утреца окончательно решил съездить за границу. Для чего оседлал железного коня и сразу помчался на мойку, чтобы поразить заграницу ослепительной чистотой своего болида. Ближайшая мойка — увы, автоматическая, а значит — так себе. Но, тем не менее, авто надраили и я помчался в сторону границы.

На радость мою сегодня оказался выходной. А значит, народу на дорогах с утреца было мало. И я мчался себе и мчался. Что характерно, за городом количество идиотов на дороге как-то резко сокращается. Вот едешь по городу — обязательно какое-нибудь ведро на колёсах яростно будет тебя обгонять, подрезать. И чем страшнее ведро, тем яростнее будет. Ранее таким комплексом страдали водители "запорожцев" — типа ну и что, что у вас машины лучше, зато я мега-водитель, я вас всех сделаю!!! Чего вытворяют — смотреть страшно.

Подкатываешь к светофору в среднем ряду, на красный. Останавливаешься. Тут справа грохоча железом и скрежеща крыльями подлетает ведро. Понятно, тонировка светонепроницаемая — в обе стороны. Понятно, глушак издаёт рёв сатанинский. Ведриста не смущает, что сразу за перекрёстком прямо перед ним стоит автобус, объехать который не получится. Мощно подрабатывая газом, ведрист ждёт желтого сигнала, чтобы уйти в отрыв. Однако всегда получается так, что даже если он стартует на красный, всё равно у автобуса раньше оказывается другой паренёк, объехать которого не получается. Не получается просто потому, что невозможно на старом ведре обогнать автомобиль.

Куда, на чём, зачем, для чего? Нету ответа. Или стоит это ведрист в левом ряду, а за перекрёстком кто-то голосует. Только тронулись, ведрист срывается с места, подрезает просто всех, и вот он уже подбирает пассажира – рублей на пятьдесят, не меньше.

Больные. Но за городом таких пацанов значительно меньше. Потому что там, где надо регулярно выезжать в лоб огромным грузовикам, количество лихачей резко сокращается. Ну и больше ста сорока км/час ведро, понятно, не едет. А потом полил дождь. Полил как следует, читай — как из ведра. За машинами — тучи воды, грязища, ничего не видно — шёл по приборам. В общем, задумка поразить заграницу заросла грязью задолго до.

Дорога на Скандинавию у нас неплохая. В смысле — ровная, дырок немного. Местами даже фонари стоят вдоль. Но сама дорога очень узкая. Как может быть такая нужная стране трасса шириной в две-три полосы — понимать отказываюсь. Как сейчас гоняет народ на грузовиках — даже и не знаю. Только посочувствовать могу.

В непростых думах примчался на развилку: налево пойдёшь — в Хельсинки попадёшь, направо пойдёшь — Лаппеэнранте окажешься! До Лаппеэнранты оказалось в десять раз ближе, и я повернул направо. Через десять минут выскочил на пограничный пост. Плохонький вагончик, шлагбаум, поднимаемый вручную. Посмотрели паспорт, пропустили без вопросов в приграничную зону.

В приграничной зоне все дорожные знаки — заграничные. Типа ты уже за границей. Но мусор в канавах — наш, родной. Ограничение по скорости 60 км/час. Я, понятно, и еду 60 км/час. Тут мимо — вжык!!! Пролетает финн. Вжык!!! Пролетает второй. Эвон, думаю, как у них за границей интересно! Догонять не стал. Благо дорога живописная.

Приехал на границу. Машин практически нет. Пошёл в будку, заполнил декларацию. Записал мега-фотоаппарат и мега-объектив — чтобы злые финны не отняли на выезде. На всё про всё ушло минут десять. Закончив с бумажками, поехал к финнам. Проехал мимо лабаза duty-free. Два года назад заходил, так и не понял — зачем это. Кроме духов и водки ничего не продают, разница в цене — смехотворная. Но народ ломится. Я проехал мимо.

Процедура пересечения финской границы, как водится, оказалась ещё проще. Белобрысый пограничник спросил: а зачем вам в Лаппеэнранту? Я дерзко ответил: в магазин! Финский страж границы в лёгком удивлении повёл белой бровью. Больше ничего не спрашивал, отдал паспорт. И через три минуты я вырвался на финские просторы.

Дороги у финнов ещё уже, чем у нас. Правда, значительно ровнее. Кругом чистота и порядок, ограничение по скорости 80 км/час. Еду 80, никого не трогаю, осознаю. И тут же меня обогнали три финна подряд на своих финских вёдрах. Наверно, это Микка Хаккинен со своей братвой куда-то торопился. Вот тебе и порядок. Зря, зря мы немцев из Финляндии прогнали — процесс воспитания европейской нации явно незавершён.

В Лаппеэнранту прикатил быстро. Принялся искать, где бы это мне в загранице припарковаться? Места для парковки есть, и я приткнулся возле какой-то мега-башни церковного вида. В мире чистогана возле стоянки стоит какой-то дивайс для оплате стоянки. В атласе написано, что нужны какие-то стояночные часы, которые продаются на любой заправке. Ага, нашли идиота — заправляться ихним бензином по евре за литр.

Приткнул болид, пошёл к автомату. Автомат хочет одну евру сорок центов. Бросил во чрево агрегата одну евру пятьдесят центов. Звякнули монетки, автомат заурчал и выплюнул талончик "можешь час постоять". А десять центов сдачи — зажилил. Приятно, что есть на свете страны, в которых повсеместно царит порядок!

Отринув горечь обмана, решил приобщиться к финской кухне. С национальной финской кухней я знаком. В прошлый раз в Хельсинки на улице меня пытались накормить каким-то страшным говном из риса и рыбы. Говно было такое, что даже я, будучи ветераном вооружённых сил и пенитенциарных учреждений, жрать не смог. Поражён был до глубины души, ибо еды, которую я не мог бы съесть, вообще никогда не встречал. А тут — пожалуйста. Так что на этот раз я отправился знакомиться с финской кухней в Макдоналдс.

Ну что можно сказать про финский Макдоналдс? Неплохо, неплохо. Умеют, если захотят. Сожрав какую-то дрянь (биг-мак или как его там), решил провести внезапную проверку финских туалетов. Огляделся — сортира нету. Походил туда сюда — всё равно нету. Пошёл к прилавку, задал вопрос: где благородный дон может без спешки и с комфортом испражниться? Пацан за прилавком объяснил, что надо спуститься в подвал, и там уже гадить сколько заблагорассудится. И выдал мне специальный круглый жетон — с дыркой посередине. Взял с опаской: если вещь с дыркой — неровён час, запомоиться можно.

Оказалось, что финские сортиры в финском Макдоналдсе открываются только после того, как в механизм, приделанный к дверной ручке, бросаешь специальный жетончик. Дверь открывается, забираешься внутрь и гадишь там всласть. А жетоны дают только тем, кто в заведении хорошо кушает. А если тебе припрёт с улицы зайти — гуляй, Пекко! Не князь, за куст зайдёшь. Собственно сортир оказался чистым и благоухающим, как положено, без обмана. Что характерно, к замку женского сортира жетоны от сортира мужского не подходят. Прикольно.

Утерев сало с морды бесплатными финскими салфетками, выполз на улицу — осмотреться и вообще. Гляжу — вокруг финны ходят. Через одного — в спортивных костюмах. Сперва кажется, что кругом бандиты. Многие на пенсии, в том числе — пожилые бабки. Потом кажется, что все спортсмены. В том числе дедушка в инвалидной коляске. И бабушка с лыжными палками, но без лыж. Потом становится понятно, что спортивные костюмы у них — примерно как фуфайка в деревне у нас. Далее на спортивных финских бандитов внимания не обращал, хотя это и было непросто.

Дабы не вводить в обман финского пограничника, решил посетить магазины. Все, абсолютно все магазины в городе Лаппеэнранта оказались закрыты. Не то выходной, не то наступление Советской Армии празднуют — не понял. Но лабазы закрыты напрочь. Принялся ходить, осматривать достопримечательности.

Городок небольшой, фактически – райцентр. Стоит на берегу озера Сайма (Saimaa). Неподалёку по команде русского царя Александра II был прорыт Сайменский канал – 58 километров, 28 шлюзов. Канал по-фински называется kanava. Слово «канава» порадовало отдельно. Сейчас «канава» укоротилась километров на десять, и шлюзов стало меньше.

Построен город, понятно, шведами. Шведы, если кто не знает, совершили на Финляндию три глобальных набега, в ходе которых всех, кто оказывал сопротивление – убивали, а всех, кто оставался в живых – нагибали. Это называлось крестовый поход. В ходе одного из них знатный потомок викингов Торкель Кнутссон основал исконно русский город Выборг. За что ему в родной Швеции, между прочим, просто и без затей башку отрубили. А в городе Выборге шведскому оккупанту, извергу и живопыре памятник стоит – шлем, меч, сам Торкель – крутой, как обрыв, все дела.

Шведы дали городу название Вилльманстранд, что по-русски значит «Берег дикого человека». И герб придумали, на котором изображён неандерталец в шкуре и с дубиной. Крепость построили на горе. Обозначили поселение столицей Южной Карелии.

Потом город Выборг, который был вторым по размеру городом Финляндии, экономически зарулил Вилльманстранд, и последний за отсутствие старания лишили статуса города. Так что – райцентр, как ни крути.

Потом в ходе Северной войны на шведов напали русские, на которых шведы многократно нападали ранее. Ну а поскольку дорога к Швеции лежит через Финляндию, то так по ней и бегали туда-сюда. Подступили и к Вилльманстранду, где окопалась крупная группировка шведского агрессора. Наши, понятно, предлагали шведам сдаться по-хорошему, и заслали к ним барабанщика с таким интересным предложением. Носители европейской культуры нашего барабанщика застрелили. После чего мы на них напали и райцентр Вилльманстранд был стёрт с лица земли – вместе с шведским гарнизоном. Интересно было бы послушать, что во время сабельно-штыковой атаки шведы говорили тому, кто застрелил барабанщика.

Все жители Вилльманстранда были депортированы в Россию – как пособники кровавого шведского режима. А сам город на 174 года попал в состав Российской Империи. Вместе с Выборгом, понятно.

После этого доблестным финским солдатам и офицерам уже не надо было прислуживать кровавому шведскому режиму. Они начали служить России. И воевали финны в составе российских войск на всех окраинах империи. Например, на Кавказе бились отчаянно, Шамиля ловили. Как и сейчас, ту войну на Кавказе старательно поддерживала Турция, а вместе с ней – цивилизованная Европа. Финны совместно с русскими лихо резали турок и в Севастополе, и на Малаховом кургане, и в Евпатории. Финская гвардия принимала активное участие в подавлении польского мятежа и была награждена Георгиевским знаменем, декорированным Георгиевским крестом. Потом развила успех участием в подавлении восстания в Венгрии. Да и вообще все серьёзные финны из числа руководителей страны – Маннергейм, Валден, Паасикиви, Энкель – все как личности выросли в стройных рядах императорской армии.

В 1812 году в жемчужине Финляндии Вилльманстранд жило 210 человек. Однако после того, как там были обнаружены минеральные воды и в 1824 году построен курорт, а из Питера провели русскую железную дорогу (с шириной колеи как в России) – райцентр превратился в настоящий город. И его даже разрешили называть так, как хотелось финнам. А не так, как придумали шведы. Удивительно, но свободолюбивые финны оставили себе герб с неандертальцем. Видимо, в шведской шутке была только доля шутки.

Потом финны крепко подружились с фашистами, и по такому случаю лишились Южной Карелии – она теперь наша. У них от неё только музей остался. Городу это, однако, не повредило – сейчас в Лаппеэнранте проживает 56 тысяч человек, и сам город – добротный, симпатичный.

Сгонял в крепость, проверить качество работы предков по зачистке. Следов русской ярости обнаружить не удалось – крепости как таковой нет вообще. То есть зачистка проведена на славу. Правда, оборонительные сооружения надстроили по последнему слову техники под руководством А.В. Суворова. Сооружения не перестают радовать глаз и сегодня. Сам полководец, предки которого, по его же личным заверениям, были из Швеции, во время строительства постоянно занимался оперативной работой: переодевался в гражданские шмотки и ходил среди ничего не подозревающих граждан, слушал разговоры и делал выводы.

На месте былой твердыни стоит православная церковь. Маленькая, деревянная. Тут же стоят одноэтажные здания казарм, в которых расположили музеи. Например, музей конной гвардии. Кто не знает, сообщаю: шведская конница в основном состояла из финских бойцов, которые назывались хаккапеллитами, в честь которых теперь называются колёса фирмы Nokian (у меня как раз такие зимние, Hakkapeliitta).

Там же расположился музей Южной Карелии. Ни в один музей попасть не удалось – закрыты все до одного. Только захваченный финнами в плен Пушкин смотрел на меня из окошка. Под окном ходил финский кот в ошейнике. Рожа – во. На меня даже смотреть не стал. Хотя все коты меня любят. Удивил.

Побродил по городу. Погоды замечательные. Чистота, солнце, лёгкий бриз. Живут не сильно богато – дорогих машин просто на порядки меньше, чем в Питере. Но и нищеты никакой не видать. Благосостояние и добротность – налицо, но финские олигархи явно проживают в других местах. Кладбища благостные, очень мне понравились. Реклама интересная висит. На одной из улиц велись работы. Всё разрыто, кругом песок, тут же валяется ковш от экскаватора . Сам экскаватор финские строители, наверно, пропили.

Набродившись досыта и посмотрев всё, что можно, рванул к дому. На финской таможне даже из машины выходить не надо. На нашей – как положено. Ни один светофор не работает, вместо светофора какой-то гражданин палкой работает. Тычет типа «вон ты, заезжай!» Ну и плюс ровно полчаса в очереди к окошку. Потом пришла какая-то жаба, очередей стало две и дело пошло быстрее.

По дороге домой опять зверски лил дождь. Снова почти всю дорогу шёл по приборам. Грязища, домашняя экзотика . Потому обратно ехал дольше, чем туда.

На этом, собственно, дежурный визит в заграницу завершил.

Случай на финской границе

Покидая солнечную Финляндию, пересекал границу.
Возле здания таможни к моему болиду подошёл финский пограничник, попросил выйти из машины и открыть багажник.

Я вышел, пограничник быстро осмотрел салон, а я тем временем открыл багажник.
Финн подошёл, заглянул.

И увидел лежащий в багажнике топор.
Он у меня всегда с собой.

- Пацэму тапор?! — спросил поражённый финн.
Я хотел в свойственной мне манере сострить "Па кацану!", но вместо этого вежливо ответил:
- В лес ездить!

И автоматически раскрыл мешок, в котором у меня хранятся принадлежности для езды по лесу.
В мешке лежали отличная верёвка из парашютной стропы, грамотно заточенная сапёрная лопатка и здоровенный нож.

Некоторое время оба тупо смотрели на мой инструмент.
Потом финн убежал в здание своей таможни и смотрел на меня оттуда круглыми финскими глазами через окошко.

А я уехал к себе в Россию, где это никому не интересно.