Борис Юлин. Здравствуйте! Всем доброго времени года.
Сейчас хотелось бы поговорить об ещё одном славном мифе в нашей отечественной истории. О том, как русские войска «спасли» французов в Первую мировую войну, когда наши 1-я и 2-я армии, наступая в Восточной Пруссии, жертвовали собой ради того, чтобы спасти Францию от неминуемой гибели. И наступали, собственно говоря, только ради этого.
Здесь что интересно, обычно так преподносится эта операция сейчас, так она преподносилась и в советские годы, также она преподносилась даже до революции. Видно, очень неприятно было осознавать, что это довольно серьёзное и достаточно позорное поражение русского оружия. И поэтому нужно было превратить именно позор в своеобразную героическую жертвенность.
Но, к сожалению, факты показывают, что никого никто не спасал.
Дело в том, что у нас готовилась коалиционная война – с одной стороны у нас есть Франция и Российская Империя, с другой стороны – у нас есть Германия и Австрийская империя. И вот, два этих блока (то есть основные участники этих блоков) планировали боевые действия друг против друга и русско-французское командование понимало, что Германия с Австрией, они сильнее и что они будут наступать в начале войны. Также они понимали, что главным противником считается Франция, а не Россия и поэтому главный удар будет наноситься по Франции.
И поэтому ещё до войны был разработан план совместных боевых действий. Так как Франция развёртывала свои силы меньше, чем за две недели, Германия развёртывала ещё быстрее – дней за десять, а России для развёртывания своих сил было нужно порядка месяца, то план строился как: что французы сдерживают изо всех сил первый натиск немцев, а для того, чтобы снизить этот натиск, русские войска развивают наступление с востока на Германию.
При этом получалось, что в начале войны французы могут развернуть около полутора миллионов человек на линии фронта, немцы могут развернуть порядка двух миллионов, Россия может развернуть чуть больше миллиона человек, ну а австрияки, с учётом того, что у них остальные силы против Сербии, могут развернуть тысяч где-то 500-600.
И вот здесь всё касалось распределения сил. Французы просили русское командование, которое должно было в начале войны развернуть шесть армий, бросить четыре армии (или хотя бы три) против Германии, то есть все силы бросить на разгром главного противника – Германии, считая, что Австрия второстепенный противник и если Германия потерпит поражение, то Австрия долго не продержится и будет быстро поставлена на колени. В общем-то, рассуждения абсолютно верные, но русское командование решило иначе.
В начале войны против пяти французских армий немцы развернули семь своих армий, то есть получили численное превосходство и нанесли французским войскам поражение в так называемом Пограничном сражении – на границе Франции и Бельгии. Против нас Германия развернула только одну армию – в Восточной Пруссии, кроме того, три армии против нас развернули австрияки. Русские вооружённые силы были представлены шестью армиями, из которых: две армии развернули против одной армии немцев в Восточной Пруссии, а четыре армии развернули против трёх австрийских армий.
То есть русское командование твёрдо решило погнаться за двумя зайцами и вместо того, чтобы бросить основные силы на Германию, получило небольшое превосходство против немцев (чуть больше полуторного) и небольшое превосходство (где-то на 25-30%) над австрийскими войсками.
В результате, австрияков сумели потеснить, отбросили к Карпатам, а дальше наступление захлебнулось – из-за нехватки сил. Потому что достаточного превосходства не было. А наступление в Восточной Пруссии (которое, опять же, было вызвано довоенными планами – никто не бросался спасать Францию), оно развивалось сначала успешно, но немцы, разобравшись, как ведётся наступление, сосредоточили основные силы против 2-й армии, окружили её и уничтожили. Командующий 2-й армией генерал Самсонов погиб. Операция закончилась провалом.
И при этом, что происходило в это время в «спасаемой» нами Франции: Пограничное сражение закончилось поражением французов, ещё когда наши войска уже начали наступление, но никаких серьёзных там подвижек не было, то есть французы проиграли, а немцы на восток ничего не отправляли. Затем немцы переоценили свои успехи в Пограничном сражении и считали, что французы полностью разгромлены, сопротивляться не могут и немцы перешли к преследованию.
Они ошиблись, потому что французы отводили силы, как раз скапливая их для нового наступления, для нового удара. Немцы же считали, что французы просто отступают. И вот, считая, что победа уже одержана, немцы две дивизии стали перебрасывать на Восток. При этом, по первоначальным планам, опять же, немецким, считалось, что главное – это нанести поражение Франции и что ради этого можно даже потерять на время Восточную Пруссию, то есть немцы не собирались её сначала особо удерживать. Здесь же они просто решили, что победа над Францией уже одержана.
Но переброска двух дивизий, кстати, всё равно никак кардинально соотношение сил не изменила. То есть к сражению на Марне, которое началось уже позже разгрома нашей 2-й армии, то есть по завершению Восточно-прусской операции, для немцев это было меньше 5% принявших участие в операции сил, то есть 1/20. Это силы, которых немцы лишились во Франции. И то, лишились не из-за нашего наступления, а из-за переоценки своих первоначальных успехов.
Нас же подвело в Восточной Пруссии не то, что мы жертвенно бросились спасть Францию, а то, что пытались погнаться за двумя зайцами и вместо того, чтобы сосредоточить силы на основном направлении (всё равно на каком – на немецком, на австрийском) распылили силы на два направления и устроили наступление по расходящимся направлениям – на юго-запад и на северо-запад, где наши наступающие силы никак друг с другом не взаимодействовали.
Это с военной точки зрения считается грубой ошибкой. И эта грубая ошибка, собственно говоря, привела к тяжёлому поражению. Вот так вот мы якобы «спасали» Францию в коалиционной войне, по до войны спланированным планам.
На этом всё.
Новости
VIP
