Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Тимур, добрый день.
Тимур Бекмамбетов. Добрый день.
Д.Ю. Как дела в кинобизнесе?
Тимур Бекмамбетов. Дела пишутся, всё нормально, кино снимается, Год кино заканчивается. У всех есть неправильное понимание самого факта Года кино: все думают, что Год кино – это когда кино выходит, а Год кино – это когда кино делается, поэтому в этом году очень много, что сделано, и я думаю, что в следующем году мы будем видеть много-много хороших фильмов, которые родились в этом году. У нас их, не знаю, наверное, штук 6.
Д.Ю. С ума сойти!
Тимур Бекмамбетов. Если их в штуках можно считать, то 6.
Д.Ю. Контингент сильнее всего волнует вопрос, как ты прокрался в Голливуд, как это вообще получилось?
Тимур Бекмамбетов. Ну, это был длинный процесс. Запустили меня туда с небезызвестными «Ночными дозорами» и «Дневными», это уже прошло почти 12 лет – кошмар какой! Фильм наш был воспринят там по-хорошему, по-доброму, ну и времена были другие тогда ещё, и как я потом увидел, он много, на что повлиял там. Я без ложной скромности могу сказать, что такие безбашенные в смысле рейтинга, кровавости и остроты фильмы в жанровом кино, в принципе, не снимали, они были все мягче – «Пауки», там, «Хеллбои», но они все помягче, пофэнтезийнее, а такой вот жесткач пошёл там именно с «Дозоров» - и «Тёмные рыцари» потом появились, и сейчас вот «Дэдпул». В каком-то смысле «Дозоры» прорвали эту плотину. Это было давно – 2004 год. Потом, в общем, я снимал «Wanted» - «Особо опасен», потом рубил головы вампирам топором американского президента, и вот в этом году дорвался до колесницы и Бена Ивановича Гура. Это большой опыт. Честно скажу – я никогда туда не рвался. У меня была в детстве мечта стать художником театра и кино и работать в Петербурге стенографом – вот именно такая мечта была, а режиссёром я стал по необходимости – просто как художник я не смог найти никакого режиссёра, с которым можно было бы работать, и стал режиссёром. А в Америку попал просто, можно сказать, по стечению обстоятельств. За все эти годы, проведённые там, я не знаю – я никогда не подводил итогов, это, может быть, первое публичное подведение итогов: я снял, получается, 3 фильма там, спродюсировал много, трудно даже перечесть, сколько было спродюсировано: был фильм «Аполлон-18» про наших и не наших на Луне, был фильм «Unfriended», который вышел в прошлом году и стал, по-моему, одним из трёх самых доходных фильмов в Голливуде, потому что у него маленький бюджет. Я сделал, чем очень горжусь, вместе с Тимом Бёртоном замечательный фильм «Девять», мультипликационный фильм. Ну, много-много-много чего происходило, сейчас снимается фильм – называется «Война токов», я отдельно про него потом расскажу.
Д.Ю. Токов?
Тимур Бекмамбетов. Токов. Война токов.
Д.Ю. Вестингауз - Эдисон? Кто обеспечит током электрические стулья, нет?
Тимур Бекмамбетов. Точно. Буквально сегодня началась съёмка в Лондоне. В общем, честно – я никогда к этому не относился серьёзно, и когда меня спрашивают: как у вас там? – я никогда не относился, что я там дома, я всегда был там в командировке. И это несложно, потому что в кино же мы живём там, где работаем, а, например, снимая «Особо опасен», я провёл год почти с лишним в Праге, мы работали, снимая «Бен-Гура», я провёл 1,5 года в Риме. Ну, если взять мои все 10 лет голливудской активности, то из них половину я был где-то на съёмках. Так что всё-таки по-прежнему не ощущаю себя там дома.
Д.Ю. А вот это весьма и весьма, на мой взгляд, интересный и показательный момент: вместо того, чтобы, как это у массы наших бывших сограждан принято, решительно отвергнуть всё, что тебя связывало тебя с родной страной – «это всё не моё, это мне чуждо, я влился в дружную семью народов, и к вам больше никакого отношения не имею» - у тебя почему-то не так. Как так?
Тимур Бекмамбетов. Страшно. Здесь спокойнее. Наверное, страшно само по себе такое заявление для себя сделать: я от чего-то отказался и на что-то согласился. Это такая какая-то очень ответственная ситуация. Я человек не очень-то храбрый, я предпочитаю не менять коней на переправе, и мне так спокойнее. Слава Богу, что у меня была возможность столько лет не принимать такого решения – вот какой я? Меня ещё путают, меня никто не понимает, куда отнести, потому что говорят: казахский режиссёр, российский, русский режиссёр, голливудский режиссёр. Мне, вообще говоря, нравится положение такого вольного казака и не принимать этого решения. Представляешь, как это сказать: я больше ни ногой – что это значит? Как, а где мои все друзья, семья – это же невозможно всё изменить?
Д.Ю. На мой взгляд, поступки подобного рода очень-очень странные, как-то, – вот эти отрубания, отрезания…
Тимур Бекмамбетов. Я тебе расскажу, я когда-нибудь, я даже обещаю тебе – сниму для тебя сюжет: в Лос-Анджелесе есть баня. Там есть бульвар, Пико называется, и там есть баня, существующая с 1949 года, построенная выжившими в концлагерях евреями, которые эмигрировали в Лос-Анджелес и построили там баню, и там собираются – вот там Советский Союз. Вот говорят, что Советский Союз был разрушен в 1991 году – он не разрушен, он существует в этой бане. Там узбеки, белорусы, украинцы, казахи, русские, буряты, есть молдаване.
Д.Ю. Наши люди, короче.
Тимур Бекмамбетов. Там депутаты украинской Рады, депутаты Государственной Думы… Все вместе, и это ритуал – каждое воскресенье, как минимум, там четверг и воскресенье, там есть строго мужские дни, есть какие-то смешанные. Короче говоря, там собирается наш народ, и вот это вот комфортное для нас, наверное, с тобой, людей немолодых, сообщество, его уже нет здесь сейчас, его тем более нет где-то в другой заграничной стране, но вот в этой бане оно то, в котором я вырос, именно те отношения, к которым я привык, когда нет национальностей… Ну, они есть, и все шутки, анекдоты – армяне про евреев, евреи про армян, все рассказывают, все смеются. И там вот это вот идеальное общество, которое существует – оно вот там для меня.
Д.Ю. Вот ведь! Для того, чтобы что-то найти, надо что-то покинуть.
Тимур Бекмамбетов. Я тебе скажу: более того, я когда лечу в Лос-Анджелес, я летаю там по работе, я всегда выбираю рейс, который туда прилетает в день, чтобы я сразу из аэропорта сразу ехал в баню. Там есть рейс, который прилетает что-то в час с лишним, в час долетает, быстро, вещи с собой, главное, не брать, чтобы там не ждать, в такси, и минут через 20 ты уже в бане. И точно так же я всегда улетаю из бани – я приезжаю в воскресенье в баню, до часу дня, а потом на регистрацию – и в Москву. Так что это правда уникальное место.
Д.Ю. А вот ты прилетел к ним на работу: а чем то, как делают кино в Голливуде, отличается от того, как делают у нас?
Тимур Бекмамбетов. У нас, по большому счёту, немногим. Вот если взять так – большими мазками, то немногим. В деталях сильно отличается. Отличается тем, что аудитория, людей, которые планируют фильмы, запускают их, как-то там производят, они ощущают себя, их аудитория – это мир. Наша аудитория – это мы. Два разных подхода, какой хороший, какой плохой – трудно сказать, потому что их озабоченность глобальными рынками, наверное - не знаю, может, ты согласишься, может, нет – привела к тому, что они потеряли свою собственную идентичность, т.е. американский кинематограф больше не снимает фильмы для своих людей, он снимает их для абстрактного глобального зрителя. И они поменялись, т.е. фильмы 60-ых годов американские, 70-ых, они были очень другие, очень отличались. А с другой стороны, масштаб мероприятия совершенно другой, потому что когда у них 2 миллиарда аудитория, а у нас аудитория вместе со всеми окружающими нас странами 200 миллионов – это всё-таки разные масштабы. Надо признать, что в Лос-Анджелесе кино не снимается, т.е. там только принимаются решения. Это уникальный такой вот трюк происходит: считается, что это голливудское кино, американское, голливудское кино из Голливуда, но в Голливуде большинство режиссёров, актёров иностранцы – шведы, англичане, австралийцев очень много хороших. Все, кого мы любим, мы можем узнать, что этот из Австралии, этот из Англии, из Дании, из Германии. Весь состав команды международный. Деньги не американские, сейчас большинство денег китайских, например, до этого были деньги японские – «Сони» с «Коламбией» покупала. До этого были немецкие деньги очень долго, часть большая есть даже российских денег там – как-то она там не очень «светится», но, в принципе, там очень много российских денег вложено в американские фильмы. Поэтому деньги все из внешних источников. Весь творческий коллектив международный, рынки международные, американский рынок составляет там в лучшем случае 50% теперь уже. Поэтому уникальность Лос-Анджелеса только в том, что это место, где принимаются решения: этот фильм мы делаем, этот фильм мы не делаем, этому режиссёру мы даём работу, а этому нет, этого актёра выбираем, а этого нет – это просто место. Если бы каким-то образом кто-то взял и перенёс это место принятия решений в другую точку, то там был бы центр влияния международного кино.
Д.Ю. А вот они привлекают, так сказать, людей, таланты из-за бугра.
Тимур Бекмамбетов. Да.
Д.Ю. А они их зачем привлекают? У них своих нет, или правильно позвать кого-то, кто сделает что-то такое необычное?
Тимур Бекмамбетов. Это Америка так устроена. Америка, её изначальная идея – это люди, которые себя не могли реализовать у себя в Ирландии, и за ними полиция гонялась, они убегали, добегали, доплывали до этой статуи и находили себе применение какое-то. Исторически в этом была миссия этой страны. Вот, Голливуд вообще весь русский, условно, Российская империя, потому что любая встреча - по сценарию, по каким-то планам, в любой студии если сидит больше 3 человек, и я захожу, то обязательно один из них встаёт и говорит: «Здравствуйте, у меня бабушка, или дедушка из Минска, из Вильнюса или откуда-то там из Петербурга». Т.е. предки всех практически, больше части деятелей, действующих в Голливуде, они выходцы из Российской империи.
Д.Ю. А итальянская мафия там где-нибудь сбоку пристроилась?
Тимур Бекмамбетов. Очень малозначительно, ну вот просто если в пропорциях смотреть, то это, может быть, 3% - по фамилиям или можно просто так по разговору понять. Т.е. большая часть – это выходцы из… Ворнеры братья и, там, в общем, все они… Поэтому это миссия такая у Америки – привлекать всех, как пылесос засасывать и быстрая площадка, на которой люди как-то себя могут реализовать…
Д.Ю. И действительно могут реализовать, да?
Тимур Бекмамбетов. Ну, исторически мы видим – действительно, да: китайские режиссёры замечательные снимают там свои выдающиеся фильмы, шведские, немецкие.
Д.Ю. Мне кажется: вот есть какой-нибудь Джон Ву, который у себя в Гонконге мега-шедевры снимал, или Джеки Чан, который тоже снимал мега-шедевры. Заволокли в Голливуд – снимают какую-то дрянь, которую никто не смотрит, а самое главное – она не может достигнуть … Это почему – потому что там злые продюсеры стоят за спиной и не дают развернуться Джеки Чану в полную мощь?
Тимур Бекмамбетов. Ну, это вопрос вкусовой – как оценивать то, что они там делают. Если бы это не было эффективно, то они бы, наверное, там не делали, потому что, ну, появлялись и исчезали, но я думаю, что люди теряют себя, т.е. в какой-то момент в Китае, например, Джеки Чан или режиссёр какой-то, у него больше прав принимать решения, точнее видеть свою аудиторию, и вдруг он попадает в эту вот мясорубку глобального кино, и там много советчиков, и кто-то сохраняется, а кто-то теряет себя со временем, а потом находит – это такой живой процесс. Я думаю, что самая большая проблема – оставаться самим собой, потому что, в конце концов, источником вдохновения служит только общение с людьми, с которыми ты говоришь на одном языке, понимаешь которых и т.д.
Д.Ю. Т.е. больше зависимость не от продюсера, который на тебя давит, а гнёшься ты…
Тимур Бекмамбетов. Нет, продюсер давит всегда, везде, это у него профессия. Слава Богу, что продюсеры давят, потому что если продюсер не давит, то он просто не продюсер, зачем он нужен тогда? Нет, вопрос в том, насколько… Продюсер же ждёт всегда, что режиссёр его будет удивлять, он что-то новое принесёт. В принципе, он творческий человек, продюсер, но с другой стороны, он боится, что если режиссёр что-то не то сделает, потом всё рухнет и потеряется. Эти два чувства противоположных – страх и желание, они вместе как-то живут в любом продюсере, и функция режиссёра, конечно же, безбашенность и уверенность в себе, страсть и чувство… часто ругаются. Очень много же случаев мы знаем, когда продюсер с режиссёром поругались, и как правило, в этом случае получаются хорошие фильмы.
Д.Ю. А вот есть такой персонаж – Роберт Родригес, который «От заката до рассвета», у него есть книжка, как он там медицинские опыты над собой ставил, а потом на эти деньги заснял «Эль Марьячи». Он в книжке пишет, что в Голливуде так всё устроено: у них есть брандспойт с баблом, и как какая сложность на съёмочной площадке, вынимается этот брандспойт с баблом, и всё смывается деньгами. Т.е. никаких решений на ищут, ничего оригинального – просто кучами денег валят, валят. Неужели это так? Это же капитализм, там все деньги считают, нет?
Тимур Бекмамбетов. Нет, конечно, не так, конечно. Деньги страшно считаются, страшно все над этим трясутся, и из-за этого тратят в 3 раза больше, потому что когда можно решить проблему на уровне сценария, её не решают, ну потому что это корпорация, много людей. Кто-то отвечал за то, чтобы сценарий был закончен к этому сроку – начнут делать всё, чтобы всем доказать, что он закончен. Все понимают, что он не закончен, но если они сейчас скажут, что он не закончен, то проект остановят, и всем перестанут платить зарплату, поэтому все говорят: да-да, всё хорошо, давайте снимать быстрее. И вот самая большая проблема, мы её все наблюдаем, что фильмы снимаются по незаконченным сценариям, по не переваренным, что ли, режиссёром или просто незаконченным, или все понимают, что в большинстве случаев сейчас понимают, что, сняв фильм, потом его смонтируют, потом будут доснимать или переснимать. И всё равно на это идут.
Д.Ю. Жестоко.
Тимур Бекмамбетов. Например, сценарный период стоит в 10 раз дешевле точно, может быть, в 30 раз дешевле, чем потом исправлять, но, тем не менее, какие-то планы, как раньше у нас, помнишь, было – к дате, к юбилею выпустить фильм, к съезду партии, т.е. так же есть даты, есть планы, сроки, и исходя из этого принимается решение: надо запускать, и там дальше будем разбираться. Это очень сильно дискредитирует американское кино, потому что все говорят: американское кино бессмысленное, ходишь – там какая-то ахинея, но это берётся всё из того, что просто индустрия диктует, индустрия, организация, порядок диктует творческому коллективу: всё, времени нет, надо переходить к следующей стадии. При этом надо сказать, что, конечно же, из того количества ресурсов, которые в это всё вложены, той концентрации талантливых людей, которые там собираются, в любом случае это самый сильный кинематограф, самый гуманистический кинематограф. Мы иногда говорим: вот, какое было замечательное гуманистическое кино у нас, российское. И американское тоже гуманистическое есть кино, т.е. Спилберг снимает фильмы про то, что нужно каждого солдата вернуть домой своей матери – ну, это замечательное, глубокое и смелое кино. Просто их мало, как и всегда бывает мало, и у нас их мало, и там их мало, и в Китае их мало. Просто из-за того, что они снимают очень много фильмов, и там огромные деньги вращаются, там концентрация больше талантов, концентрация больше идей, людей и сценариев, историй, и всё-таки больше хорошего кино получается.
Д.Ю. Ну, это как пирамида вот такая и пирамида вот такая, если верхушку брать, то тут уж всяко больше, конечно.
Тимур Бекмамбетов. Я, главное, не понимаю – однажды меня позвали на заседание правительственное по поводу кинематографа, и долго обсуждался вопрос, как разделить эти деньги между всеми участниками этого процесса, чтобы кино пошло дальше, чтобы как-то люди начали больше производить русских фильмов, и долго-долго делили этот пирог: что и туда надо, и сюда надо, и это должно быть, и такое кино, и про войну, и про спорт, и для детей и т.д. – трудно разделить. И долго шло, и вдруг один из значительных людей в правительстве, не буду называть, кто, встал и сказал: слушайте, ну что мы обсуждаем? Вообще мы обсуждаем, что стоимость всего кинематографа российского равняется стоимости 2 игроков крупной футбольной команды. И это страшная ошибка происходит. Одна ошибка была сделана в 90-е годы, когда мало было внимания кинематографу, и сейчас эта проблема продолжается. Там вопрос для государства очень незначительных средств для того, чтобы принципиально изменилась ситуация, просто нужно внятно сформулированные принципы и на порядок больше денег, причём на порядок – это не так много в масштабах, в перспективе истории будущего нашей страны, это очень небольшие средства, но влияние может оказаться принципиально другое. Потому что если не будут созданы герои настоящие, образцы поведения для…
Д.Ю. Кому хочется подражать.
Тимур Бекмамбетов. …кому подражать, то никакого будущего не будет, сколько ты дорог ни построй, сколько ты мостов ни протяни, сколько ты банков ни открой, нефти ни перекачай – ничего не поменяется. Вообще никакого значения не имеет, если не будет героя, в которого влюблены молодые люди, которому хотят подражать. И эта задача решаема, она очень сложная, но она решаемая. И главное, здесь очень понятная ситуация: людям, всем нашим 150 миллионам, а может быть, и 200, которые живут и говорят по-русски, всем хочется видеть фильмы с этими героями, но просто их не снимают.
Д.Ю. Выглядит, мягко говоря, странно: вот мы дружно пережили перестройку и всё, что за ней последовало. Прекрасно помним, как наши творцы кричали, что проклятые большевики не дают им творить в полную силу – вот этот комиссар в пыльном шлеме, который сзади стоит с маузером и не даёт творить, не даёт развернуться. Комиссар ушёл вместе с маузером и пыльным шлемом, и все остались наедине с собой. Не будем тыкать пальцем, но ни один из наших титанов советской эры ничего не сделал. Вот перестройка и постперестройка – ни у кого ничего не получилось. Без комиссара они, наверное, не могут – нет? Комиссар – он же продюсер …
Тимур Бекмамбетов. Знаешь, ты про какой-то рассказываешь доисторический период. Просто мы старые, наверное, просто это было очень давно, это было 25 лет назад, про что ты говоришь.
Д.Ю. Это первая половина, так сказать. Вот эти, которые были, ничего не сделали.
Тимур Бекмамбетов. Согласен, те, кто жил в то время, тот, кто воспитывался и жил во времена, когда были ограничения, и был контроль, было государственно управление кинематографом, все эти люди не смогли ничего это сделать, как только эта система поменялась.
Д.Ю. Так точно, а на смену им пришли другие.
Тимур Бекмамбетов. Да, пришли клипы, клипмейкеры, производители рекламных роликов. Но, к сожалению, Советский Союз, уйдя, исчезнув из нашей реальности, унёс с собой все кинотеатры. Все кинотеатры на этом закончились. Мы, к сожалению, пережили 90-е годы – это почти 8 лет, когда не было кинотеатров в стране.
Д.Ю. Шубы продавали, да.
Тимур Бекмамбетов. Да, мебель, шубы и т.д. И вот этот вот провал 8-летний был страшный, потому что я в это время снимал рекламные ролики, кто-то там снимал музыкальные ролики, кто-то, не знаю, вагоны разгружал, часть людей оказалась на телевидении. Кто-то снимал фильмы для международных фестивалей, какие-то там про страшную жизнь комиссаров этих, может быть, и только сейчас, в последние лет 8-10 как-то начало возвращаться всё, начал возвращаться кинематограф, и, к сожалению, какая-то нескладуха происходит…
Д.Ю. Ты знаешь, извини, перебью, у меня всё время такое чувство, я когда наше кино смотрю, наших творцов, меня не покидает ощущение, что я читаю сочинение 8-классника – т.е. полёт мысли, если это можно так назвать, настолько жуткий, что… Вот мне кажется, что творец, как это принято говорить, у него есть божий дар, он, этот самый творец… Я вот не творец, допустим, я – рядовой зритель, а творец – он одарённый, и он мне некую проблему, вопрос может задать: как мы живём, почему мы вот так живём, что вообще это такое. Я так не вижу жизнь. А если он гениальный, он, по всей видимости, может ещё и дать ответ – что это и почему. А я ничего не вижу: как я провёл это лето, сколько употребил различных веществ, с какими девками встречался, ещё чего-то – т.е. всё какое-то настолько убогое!
Тимур Бекмамбетов. Не знаю, я думаю, что постановка вопроса – это не самая большая проблема, обсуждение проблем нашей жизни – эта ниша ещё как-то более-менее, мне кажется, заполнена, арт-хаусным кино и т.д., а вот создание героев и моделей для подражания и поведения – это действительно проблема. У нас были попытки, главное, что попытки всё время происходят, и я сейчас себя не отделяю ни в коем случае от всего остального коллектива – мы все ответственны за то, что происходит. Были попытки, и все их сделали – все продюсеры, каких я знаю, и мы в том числе, и я в том числе. Мы снимали фильм «Чёрная молния», например, был такой фильм, в котором была попытка создать вот такого современного молодого героя.
Д.Ю. Мне понравился, что характерно.
Тимур Бекмамбетов. Видишь, как хорошо. Были попытки снимать научно-фантастические фильмы. Всё время все пытаются. Признаю – пока вот такого героя, где был бы серия 1, серия 2, серия 3 - и люди ждут, когда же будет следующая, фильм с этим персонажем, которого я люблю и я хочу быть похожим на него, не происходит. Это парадоксальная вещь. Из всех «живых» франшиз, киносериалов есть только разве что «Богатыри» мультипликационные, есть «Ёлки», которые уже сколько их там – 5 «Ёлок», там коллективный герой, там не один человек, но это комедия, не буквально героическое кино, но тем не менее – и всё, их не так много. Не знаю, какие ещё есть примеры.
Д.Ю. Может, что-то в головах поломалось, нет?
Тимур Бекмамбетов. Я думаю, что просто всё-таки вопрос, знаешь, вот эта вот цифра страшная – 40 лет водил по пустыне – что-то в ней заложено, всё-таки какая-то сермяга есть. Всё-таки время, 40 лет, ну, может, не 40, может, я надеюсь, хотя бы 20, но должно пройти, должно уйти поколение людей, которые помнят предыдущий какой-то мир, напуганные комиссарами, не знаю, чем там, это поколение – все мы должны уйти, и я чувствую, что это происходит. Сейчас приходят замечательные молодые, свободные, выросшие уже вот в это свободное время, потому что когда мы говорим про советское кино и о том, какое оно было человеческое, одухотворённое, не надо забывать, что все режиссёры, о которых мы говорим, воспитывались в более-менее свободное время, т.е. истоки этой всей цивилизации советской – в 20-ых годах, они родились в революцию, это были молодые люди, они пришли, какие-то Козинцы, учились у Мейерхольдов, не знаю, у кого, и это всё дожило, и своя кульминация – это были 70-е годы, советское кино, когда были Данелия, Рязанов, много замечательных режиссёров, но они все корнями, я думаю, из ВХУТЕМАСов, из культуры революционной. Сейчас мы пережили некие потрясения, было 10 лет хаоса, революции и всего подобного, и я надеюсь, что из этого вырастет сейчас новое поколение людей, которые не будут помнить уже всего, что было раньше, и они будут свободны. И я, как продюсер стараюсь как-то помогать, как могу, этому процессу. У нас в компании снимают все первые фильмы, сняли свои первые фильмы многие замечательные молодые режиссёры – это и Андрей Першин – Жора Крыжовников, и сейчас Илья Найшуллер снял, и Леван Габриадзе снял «Unfriended», который стал международной сенсацией, и Дима Киселёв – один из режиссёров «Чёрной молнии», и сейчас он снял «Время первых» - фильм про Леонова. Наша компания – это как раз такая вот площадка, где я просто пытаюсь создать атмосферу, когда молодые люди могут себя выразить.
Д.Ю. А вот как продюсер – в чём вообще задача продюсера заключается?
Тимур Бекмамбетов. Не мешать режиссёру, наверное, с одной стороны, с другой стороны, продюсер на съёмочной площадке, в монтажной как бы представляет зрителя, он выступает от имени зрителя, говорит: я знаю, что зритель хочет, и я буду оценивать – режиссёр, ты делаешь, а я скажу: да, он этого хочет, или: он этого не хочет.
Д.Ю. Типа, как тренер?
Тимур Бекмамбетов. Как тренер, да. В каком-то смысле это позиция такая – нужно много самомнения, чтобы так себя вести, но, в общем, в этом и есть, потому что режиссёр не должен думать про зрителя, должен думать про героев, характеры, как сделать, как быть, как себя выразить, как найти что-то новое, докопаться до сути истории, которая снимается. А продюсер должен просто при всём при этом, занимаясь тем же самым, как бы представлять зрителя.
Д.Ю. А деньги кто берёт, где берёт?
Тимур Бекмамбетов. Деньги, как правило, это самая малозначительная часть процесса. Разговор, где взять деньги, возникает, когда что-то неправильное с самим проектом, с самой задумкой. Потому что если есть правильная задумка, если есть правильный режиссёр, соответственно, у тебя есть хороший сценарий, дальше хороший режиссёр говорит: «О, я очень хочу это делать!», потому что сценариев очень мало. Хороших сценариев, хороших историй, написанных правильно, профессионально, очень мало.
Д.Ю. Я, извини, перебью, в Общественном совете при Министерстве культуры, я там читаю, да – ну это вообще атас! Вот повторюсь: такое чувство, что это пишут 8-классники, которые вообще никакого отношения к профессии не имеют.
Тимур Бекмамбетов. Наспех перед экзаменом?
Д.Ю. Да.
Тимур Бекмамбетов. Сценариев очень мало, поэтому если у тебя есть хороший сценарий, я тебе гарантирую, что ты найдёшь хорошего режиссёра, и 5, и 7 их, и они все будут хотеть это снимать. Если ты найдёшь хороший сценарий и хорошего режиссёра, я тебя уверяю, что все самые лучшие актёры скажут: «Вот с этим режиссёром этот сценарий я буду точно делать», потому что у них тоже мало хороших сценариев и мало хороших идей и проектов. Соответственно, у тебя есть уже режиссёр, актёры, сценарий, а теперь дальше все прокатчики, которые хотят, которые занимаются тем, чтобы фильмы выпускать на экраны кинотеатров, у них очень мало хороших фильмов, и они ищут, где найти тот проект, куда положить деньги, чтобы они не пропали, а чтобы они приумножились. Соответственно, если ты появляешься с хорошим сценарием, с хорошим режиссёром, с хорошими актёрами, то на тебя напрыгивает куча людей с деньгами и говорят: «А давайте, возьмите мои деньги!» - «Нет, лучше мои!», поэтому…
Д.Ю. Действительно так бывает? А чего ж они тогда все от государства денег хотят?
Тимур Бекмамбетов. А потому что нет хороших сценариев. Вся проблема в том, что нет хороших историй, хороших профессиональных сценариев.
Д.Ю. А в чём проблема, почему их не написать? Я вот, ты знаешь, когда-то давно, ещё до того, как с тобой познакомился, и ты мне там на пальцах объяснял, все мои попытки осознать, как там сценарий писать, я вот читаю наши учебники: хотите научиться писать качественные сценарии – читайте Антона Павловича Чехова. Я со всем уважением к Антон Павловичу, но, по-моему, он занимался чем-то другим, а не сценарии для фильмов писал. Потом ты присоветовал книжку про путешествия писателя, где, в общем-то, как-то всё открылось совсем с другой стороны, как-то вот оно ловко формализовано, понятно. Ну, естественно, прочитав книжку, ты не станешь гениальным сценаристом, но хотя бы многое становится понятнее. А вот в нашем проклятом советском прошлом сценаристов, режиссёров тащили из обычной жизни, из народа.
Тимур Бекмамбетов. Вот это ты говоришь правильные вещи! Это ты секрет раскрыл сейчас, самый главный вопрос, это правда, самый главный вопрос – это актёры, режиссёры и сценаристы, их нужно искать в Новосибирске, не знаю, там…
Д.Ю. Не внутри Садового Кольца?
Тимур Бекмамбетов. … в Иркутске где-то, и главное – не только их искать там, а пытаться сохранить их связь с тем миром, из которого они выросли. У нас, вот я наблюдаю за теми людьми, которые в компании у нас работают, мои коллеги, я вижу, какая мощь в провинциальном человеке заложена, потому что ему ещё надо в Москву как-то прорваться, у него много энергии, опыта, и я уверен, что – я всё время это говорю – что очень важно, чтобы сценарист поехал и полгода поработал, я не знаю, дальнобойщиком или там... неважно, что, это неважно, просто с реальными людьми повариться. И это одна из самых больших проблем, потому что у нас вся культура так или иначе элитарная, либо это культура, либо это люди из провинции, из реальной жизни, но они очень стараются быстрее избавиться от своего прошлого и как-то влиться в эту тусовку, которая холостая, короче говоря.
И это связано ещё, знаешь, с чем? Я тебе скажу сейчас, мы вот так рассуждаем на разные темы – связано ещё с одной вещью: в кино слишком дорого стоит билет. Вот телевизор – там нет иностранного контента, там исключительно контент отечественный, потому что телевидение бесплатное, с людей не просят деньги платить за просмотр телевизионных фильмов, сериалов, а в кино просят. Соответственно, в кино приходят не те люди, которые смотрят телевизор, в кино приходит специально отобранная узкая, процента 3 или 5 нашего общества…В кино приходят процентов 5 максимум жителей нашей страны, и именно для этих 5 процентов, которые в состоянии заплатить 300 рублей за билет, каждую неделю пойти в кино, каждую неделю выходят новые фильмы, поэтому 300 на 4 – это 1200, ну ещё ты же с девушкой пойдёшь, наверное, это будет 2400, ещё, там, она захочет выпить кока-колы с этим – это ещё будет 2400. Это нужно 5-6 тысяч рублей.
Д.Ю. При зарплате в 15-20 тысяч.
Тимур Бекмамбетов. Да, и уметь тоже ходить в кино, смотреть фильмы и следить за этим, что происходит. И это очень ограниченное количество людей себе может позволить. Соответственно, кино в принципе стало элитарным видом искусства, что противоречит в принципе сути кинематографа, что противоречит вообще самому бизнес-устройству всей системы кинопоказа, потому что он рассчитан на огромное количество людей, а залы стоят пустые.
Д.Ю. Ты помнишь, замечательный художественный фильм «Миллионер из трущоб»?
Тимур Бекмамбетов. Да, помню.
Д.Ю. Помнишь, когда там мальчику фотографию подписал Амитабх Баччан, а он пошёл в кинотеатры продавать – владельцу, там, или ещё что-то. И там все сидят на табуретках, натянута какая-то простыня, проектор стоит прямо в зале, 16-миллиметровая плёнка, а деньги за билеты лежат на проекторе, и он приносит эту фотку, а тот ему копеечку. Вот ты знаешь, лично у меня: ну индусы – страна бедная, т.е. безо всяких этих самых, денег у людей нет, соответственно, но для меня как-то странно, ты знаешь, когда кресло в кинотеатре, грубо говоря, стоит 200 евро, а может и 500, экран, не знаю, сколько стоит, проектор за 120 тысяч евро, кондиционеры, ещё чего-то там, а денег, ну, у нас не как в Индии, конечно, но мало. А зачем это, в чём смысл? Вы же его никогда не отобьёте. Может, как-то проще делать надо, нет?
Тимур Бекмамбетов. Не знаю, я думаю, что… я скажу: есть некое предложение, оно очень простое. Вот смотри, где логика: в кинотеатрах средняя заполняемость 15%, по-моему.
Д.Ю. 10 человек на сеансе – это нормально. 13 – это уже много, да.
Тимур Бекмамбетов. 10-15% заполняемость залов, а билет стоит 300 рублей. А вот если билет бы стоил 100 рублей, а не 300, может быть, была бы 60% заполняемость зала? Я думаю, что именно в этом логика, что если бы билет стоил дешевле, то пришли бы другие люди, и этих людей гораздо больше, их на порядок больше, чем тех, которые ходят сейчас. И когда они придут и заполнят залы, они ещё и потребуют кино другое, понимаешь, вот эти люди, которые остальные, не те 10-15 человек, которые смотрят импортные фильмы хорошего качества, средненькие – разные, неважно. Они выросли на этих фильмах и они их смотрят, они за это платят, у них есть деньги – 300 рублей, и т.д. Если бы билет стоил 100 рублей, то пришли бы другие люди, которые бы захотели другие фильмы смотреть, наверное, и поменялась бы вся система, потому что они бы стали говорить: «А я хочу смотреть фильм вот такой вот, про какого-нибудь инженера с электростанции в Обнинске какой-нибудь, а мне про него интересно». Они бы поменяли, они бы совершили этот самый… госзаказ бы произошёл, он бы произошёл нормально, здраво, от людей, от зрителя. Вопрос только в одном, вот я говорю ещё раз, что это вопрос стоимости билета. У меня такое предположение есть.
Д.Ю. А вот если отскочить в другую сторону: кино дорогое, всё время там рассуждения про какие-то жуткие миллионы…
Тимур Бекмамбетов. Сотни миллионов.
Д.Ю. Да, сотни миллионов долларов. Ну естественно, у всех перед глазами Голливуд, где Том Круз сразу заряжает процент от сборов, без разговоров – «процент Тома Круза», у него всё серьёзно. Сотни миллионов долларов – естественно, у нас таких денег нет и, я так думаю, никогда не будет. А вот когда начался переход на цифру в съёмках, мне, правда не кажется, что это дешевле, чем плёнка…
Тимур Бекмамбетов. Не, не дешевле.
Д.Ю. Там своё как-то дорогое. И переход к проекторам другим, в которых тоже не надо плёнку, не надо 5 проекторов держать, и всякое такое. И гражданин Лукас говорил, что вот эти вот флуктуации, когда «Титаник» за 200 миллионов или «Аватар» за ещё больше, они, мол, откатятся в прошлое, что теперь в пределах «пятнахи» где-то будет стоить, что всё это дешевле.
Тимур Бекмамбетов. Не согласен, нет.
Д.Ю. Заговор?
Тимур Бекмамбетов. Есть заговор клана. Представляешь, сколько людей пасутся вокруг этого процесса?
Д.Ю. Конечно, да.
Тимур Бекмамбетов. Как это 15? А где же все остальные будут зарплату получать? Не дадут.
Д.Ю. Исключено?
Тимур Бекмамбетов. Исключено. Это может только произойти само собой, за счёт того, что какие-то придут поколения, начнут снимать за 15, их не будут брать в кинотеатры, они начнут выкладывать в интернет. В интернете окажется, что можно больше заработать денег, чем в кинотеатрах, очевидно совершенно, потому что в кинотеатре тебя посмотрел 1 миллион человек, а там может 100 миллионов посмотреть. И появятся хитрые люди, которые найдут способ монетизировать эти просмотры в интернете, начнётся кино другого типа для других людей, другие истории рассказываться будут, и тогда это всё поменяется. Останется то кино, которое сейчас есть, вот это огромное, большое, они останутся, просто их доля в общей этой всей игре будет уменьшаться, очевидно совершенно, а увеличиваться, я уверен, будут просмотры на мобильных телефонах.
Д.Ю. Вот мне всё время интересно: вот у нас всё кино советское, которое я знаю и помню, оно же не про спецэффекты. Вот «Белое солнце пустыни», «Мимино», не знаю, «Иван Васильевич меняет профессию» - там нет никаких спецэффектов, адских взрывов, крушений поездов. Ничего этого нет, а фильмы любили, смотрели. Почему нынешние не снимают такое кино?
Тимур Бекмамбетов. Сценарии. Я ответил на этот вопрос.
Д.Ю. Да что ж такое?!
Тимур Бекмамбетов. Просто если все деньги, которые тратятся на развитие и поддержку кинематографа, направить на поиск и воспитание… если вместо конкурса «Голос» или там, не знаю, танцев каких-нибудь… Короче говоря, это вопрос поиска и обучения, и воспитания авторов.
Д.Ю. У нас есть какое-нибудь ПТУ для сценаристов?
Тимур Бекмамбетов. Нету. У нас есть ВГИК –по-моему, единственное заведение, которое… И есть ещё отдельные школы просто, частные, которые созданы, но пока это не системный подход. Но я не знаю, как это сделать, смешно – фабрику же нельзя сделать по производству сценаристов.
Д.Ю. Можно.
Тимур Бекмамбетов. Можно? Наверное, можно.
Д.Ю. Просто если охватывать огромное количество и через сито, то, наверное, там…
Тимур Бекмамбетов. Можно через сито. Но это ещё связанное с культурой, вообще говоря, - преподавание в школе, там глубже пойдёт вопрос. Хотя, когда смотришь, читаешь в интернете блоги, ты вдруг замечаешь, что люди выражают свои мысли, ну как-то по-своему, может, не всегда так, как Толстой это делал, не на 500 страниц – на пару абзацев, но мысли интересные и современные. Поэтому я думаю, что какие-то другие формы, наверное, будут, какие-то другие формы нужны. Короче, нужно образованием заниматься.
Д.Ю. А ты где сценаристов находишь? Вот у тебя уже пятые «Ёлки» выходят – где ты «ёлочных» сценаристов ищешь?
Тимур Бекмамбетов. Ой, кошмар! А вот сейчас мы сделали вместе с Жорой Крыжовниковым – режиссёром всех лучших комедий: «Ёлок», «Горько» и «Самый лучший день».
Д.Ю. Я был проклят, за комедию «Горько» я был проклят: мне понравилась комедия «Горько», дети её ненавидят, это, как ты понимаешь, фильм сугубо – мне объяснили – фильм русофобский.
Тимур Бекмамбетов. Дети тебе объяснили?
Д.Ю. Да, показывают всякие гадости про Россию и про русских, а раз тебе нравится фильм «Горько», который, как известно, снят быдлом про быдло и для быдла, то я – тупое быдло, и теперь если я скажу, что мне нравится какой-то другой фильм: «Что вы хотите от этого человека – ему нравится фильм «Горько»?».
Тимур Бекмамбетов. Я понимаю, да.
Д.Ю. А с твоей точки зрения, «Горько» - хороший фильм?
Тимур Бекмамбетов. Очень хороший, с большой любовью сделан к людям, и просто детям что-то с головкой сделали не то, что-то как-то их телевизор или там какие-то есть средства манипуляции сознанием, которые… потому что известно же, что очень-очень важно, самое главное для человека любого, здорового психически, и для общества – уметь смеяться над собой.
Д.Ю. Так точно, да. Это ж зеркало, ёлы-палы, что не так-то? Причём вопросы в стиле: «а вот ты посмотрел художественный фильм «Мальчишник в Вегасе»?», 3 серии вышло, который в оригинале называется – о ужас! – «Похмелье», никакой не «Мальчишник в Вегасе», он называется «Похмелье», где люди… - это что ли американофобский фильм?
Тимур Бекмамбетов. Нет. Знаешь, мне рассказал один человек, который рассказывал про то, что в Югославии, в Боснии ситуация: люди выжили психически после всего ужаса, который там происходил, убийств всех, которые там происходили, столкновений, выжили за счёт какого-то прирождённого чувства юмора. Там есть, например, такой анекдот, такая шутка, чёрный юмор, когда приходит риэлтор, там столько много людей убито было во время всей этой гражданской войны, приходит когда риэлтор и спрашивает, ты говоришь: «Вот я хотел бы землю купить», он говорит: «Вам какую – с костями или без?» И очень важно, что юмор помогает психически спастись, и как только исчезают анекдоты… Вот в Советском Союзе было очень много анекдотов – про армян, анекдоты про евреев, про каких-то узбеков…
Д.Ю. Про всё на свете, да.
Тимур Бекмамбетов. И есть такое, как говорят социологи: как только исчезают анекдоты – жди гражданской войны. Пока люди друг про друга рассказывают анекдоты, смеются друг над другом, над недостатками друг друга, ничего не будет, всё будет хорошо. Как только это исчезает, то вся эта энергия уходит куда-то вглубь и вдруг взрывается…
Д.Ю. Сильно!
Тимур Бекмамбетов. Поэтому анекдоты и юмор – это то, что стабилизирует социум. Умный человек сказал.
Д.Ю. Это какой-то, я бы сказал, признак психического здоровья.
Тимур Бекмамбетов. Это Славой Жижек сказал. Знаешь, такой есть Славой Жижек? Это он рассказал.
Д.Ю. А сколько «Горько» стоил и сколько собрал? Это успех?
Тимур Бекмамбетов. Успех точно, сейчас я скажу, сейчас я вспомню: «Горько» стоил, по-моему, где-то, тогда считали ещё в долларах, потому что рубль прыгал – где-то миллион 300-400 он стоил или, может, 1,5 миллиона, собрал он 25, по-моему, что ли, 26…
Д.Ю. Сильно! Это, на мой взгляд – извини, перебью – безотносительно к содержанию, нравится – не нравится, на мой взгляд, это просто образец, это то, какое кино и должно быть, в общем-то. Вот сумма затрат, вот сумма сборов.
Тимур Бекмамбетов. Так не может быть. Обязательно должны быть провалы, потому что на провалах мы учимся.
Д.Ю. Само собой!
Тимур Бекмамбетов. Провалы, ошибки очень важны так же, как и успехи. Поэтому у нас есть и победы, есть и поражения, а вот общий тренд, общая тенденция должна быть позитивная. Когда всё проваливается, значит, какая-то проблема большая заложена внутри. Если что-то выстрелило… потому что у нас были фильмы, которые провалились с треском. Я вот могу сказать: фильм «Он – дракон» такой мы, например, сделали по книжкам Дьяченко, такой писатель есть замечательный, и он провалился с фантастическим треском – он при стоимости почти 400 миллионов рублей собрал, может быть, 200, я не знаю. Это сильно ударило по компании, потому что мы не можем дальше, поскольку у нас же нет инвесторов никаких, мы свои деньги инвестируем в следующие фильмы, то мы вдруг забуксовали. Но неожиданно совершенно его украли китайцы, выложили в интернет китайский, перевели с субтитрами, выложили в китайский интернет, и в течение, по-моему, нескольких недель его посмотрело 50 миллионов китайских девушек, после чего мы получили очень много звонков, эмейлов от китайских всяких кинематографистов, которые сказали: давайте, мы будем делать сейчас, выпускать его в кинотеатрах в Китае, и сделаем его римейки китайские, сиквел, продолжение сделаем для вашего фильма.
Д.Ю. Попёрло, да?
Тимур Бекмамбетов. Да. Я их спрашивал: как же его вы будете выпускать в кинотеатрах, когда его уже посмотрело 50 миллионов человек бесплатно в интернете ворованный? Они говорят: не, у нас таких ещё много, не волнуйтесь, у нас 1,5 миллиарда человек, так что зрители есть. И фильм выпустили, правда, он очень хорошо, он какой-то там был номер… у них же они там очень сильно управляют прокатом, поэтому ему дали только одну неделю собрать зрителей, и дальше его просто убрали. И сейчас снимается продолжение этого фильма, с русскими актёрами и т.д.
Д.Ю. Круто! Вернёмся обратно: и вот у тебя Жора Крыжовников снимает «Ёлки».
Тимур Бекмамбетов. Жора Крыжовников… Да, у нас происходит сейчас замечательное обновление команды – у нас в этом году в «Ёлках-5» очень много было новых лиц, у нас лучшую новеллу снял Вадим Перельман, как мне кажется – лучшую, с Гошей Куценко, с Робаком и Шукшиной, самую смешную из всех, которые в фильме есть. Снял Индар Джендубаев новеллу про лыжника и сноубордиста, … этих двух придурков, которые бабушке глаз выбили в первом фильме. Вообще, сложилось неправильное представление о «Ёлках», как о чём-то мягком и пушистом, потому что «Ёлки» - это 2 придурка, которые бабушке глаз выбили в подъезде, т.е. это очень, в принципе, жёсткое кино, оно просто кончается так хорошо, но это фильм, в котором дочь милиционера полюбила чеченца, и шовинист-милиционер пытался разобраться в этой ситуации. Т.е. очень много реальных социальных проблем, волнующих общество, заложены в «Ёлках» - и про пенсионера, который самолёт сажал где-то там посреди… И это залог успеха. Успех «Ёлок» именно в том, что герои и проблемы реальные, невыдуманные, а способ, как это всё разрешается в конце концов, он новогодний и слегка магический. Но если бы не было реальности проблем, то люди бы не смотрели этот фильм, они бы себя не идентифицировали с этими героями, и всё. Так что, возвращаясь к Жоре Крыжовникову – Жора Крыжовников будет снимать следующие наши «Ёлки». У нас есть всегда креативный продюсер, который собирает фильм, и он будет теперь… Так что следующие «Ёлки» будут жёстче, наверняка.
Д.Ю. Илью Найшуллера, хардкорные «Ёлки».
Тимур Бекмамбетов. Илью Найшуллера, он снимет новеллу, снимет Илья Найшуллер, я надеюсь. Кстати, хорошая идея, он наверняка заинтересуется из любопытства. Впервые мы будем снимать их не летом, у нас обычно такая абсурдная ситуация – мы в июне-июле снимаем зиму. В Петербурге мы снимали – мы засыпали перед биржей всю площадь в этом году, снимали там летом. Очень маленькое время ночное, всё засыпано снегом, какие-то прохожие, пешеходы на это смотрят, ничего не понимают. Мы будем снимать в феврале-марте. Ну, я надеюсь, что зрители, посмотрев этот наш фильм, дадут нам какой-то импульс, не знаю, совет свой какой-то, поругают… Кто-то похвалит, кто-то поругает – неважно, главное, чтобы услышать этот голос людей.
Д.Ю. Это вот уже 5-ую часть сделали, т.е. все «Ёлки» у тебя успешные получаются, да, коммерчески?
Тимур Бекмамбетов. Да, они, в принципе, все успешные, все народные. В одной был провал – это мы снимали 4-ые «Ёлки», там было, мы взяли и забросили их во времена Первой мировой войны, ну такой был эксперимент. Мы – люди творческие, экспериментируем, мы просто решили: давайте сделаем «Ёлки» 100 лет назад. И все наши герои играли. Зрителям меньше понравилась концепция, они просто запутались, они не поняли, что это такое, и мы решили вернуться к нашей традиционной комедийной новогодней чехарде, салату «Оливье», который выходит каждый… Причём, знаешь, для зрителей твоих я могу даже объяснить, для чего им это нужно, зачем им «Ёлки» нужны, потому что тебя в основном парни смотрят, наверное, да, нас сейчас? Вот нет лучше рецепта и зелья соблазнения сердца девушки, чем сводить её на фильм «Ёлки», вот правду говорю.
Д.Ю. «Я, как матёрый пикапер», да?
Тимур Бекмамбетов. Потому что, представляешь, ты говоришь: «Пойдём сходим в кино». «А на что?»
Д.Ю. На «Ёлки»!
Тимур Бекмамбетов. На «Ёлки» - и всё, сразу наступает…
Д.Ю. Ну, там душевно всё.
Тимур Бекмамбетов. Душевно всё, да. Так что есть аргументы.
Д.Ю. А актёры как – с удовольствием снимаются или за деньги?
Тимур Бекмамбетов. Они снимаются… знаешь, деньги небольшие. Там хитрость опять-таки есть, в этом проекте: знаешь, когда актёру говоришь: «Я хотел бы снять тебя в фильме», ну известному актёру какому-то, хорошему, популярному, и он начинает считать в голове: так, это сейчас на полгода куда-то там ехать, всё надо убрать – все спектакли свои отменить. И очень трудно хороших актёров получить в фильм. Когда ты говоришь: «Слушай, давай, я тебя приглашаю сняться в фильме «Ёлки»», он знает, что это 3 дня только, потому что фильм разбит на новеллы, это позволяет нам собрать лучших актёров, потому что у каждого мы просим только 3 дня, 4 дня максимум, и в этом оказалась хитрость самого формата, и таким образом удаётся собрать такой замечательный коллектив, где у нас и Светлаков, и Домогаров, и Робак, и Куценко, и Шпице – в общем, все, какие есть звёзды.
Д.Ю. Всех собрал, да. А песенку Серёга Шнуров спел – как Серёгу заманить?
Тимур Бекмамбетов. А это у нас… Ты знаешь, никак, он просто человек живой. Я ему предложить больше, чем у него есть, не могу – дай ему Бог, у него всё хорошо. И я думаю, что это просто любопытство его. Он как живой, здоровый человек, ему любопытно, это совершенно неожиданное было с моей стороны к нему предложение – написать песню для фильма «Ёлки», это совсем поперёк формата, что называется. И он написал, я думаю, что это будет песня, которую будут петь десятилетиями на Новый год, со словами: «Праздник не приходит сам, даже Новый год». Ну, я не буду пересказывать песню, вы её услышите. Песня замечательная, шнуровская, при этом добрая и новогодняя. Ну и вообще саунд-трек в этот раз отличается у фильма, впервые для фильма было написано много песен: для фильма написал песню Илья Лагутенко, замечательную, называется она «Пломбир». Она у меня хранилась в моём компьютере многие годы, она давно написана была, я всё думал, как же, куда же её применить, и она нашла своё место в фильме. И Лагутенко написал и спел в фильме фантастическую песню на слова «С любимыми не расставайтесь». Это такая игра, пародия на «Иронию судьбы» и очень трогательная, душераздирающая, искренняя песня. Если мы говорим про человеческие отношения, то это вот как раз песня «С любимыми не расставайтесь».
Д.Ю. А пингвин живой?
Тимур Бекмамбетов. А это вот я не могу сказать. У нас была премьера, и меня все подходили и спрашивали этот вопрос: а пингвин был правда живой? И я, конечно, для… ну типа тебя аудитория, людей опытных, матёрых…
Д.Ю. Разбирающихся в пингвинах, да?
Тимур Бекмамбетов. Разбирающихся в пингвинах, они, конечно же, должны узнать, что пингвин сделан замечательными мастерами компьютерной графики.
Д.Ю. Очень ловко! Очень!
Тимур Бекмамбетов. Я бы даже хотел назвать их имена, потому что они герои – это Александр Горохов, такой есть руководитель, который руководит у нас студией компьютерной графики, и Сергей Невшупов – это супервайзер, сам маг, который этого пингвина создал, научил его актёрскому мастерству, потому что вопрос же не в том, насколько у него похожая текстура, или насколько он правильной пропорции, или свет лежит на нём – вопрос в том, что он живой. Они огромную работу провели по подбору референсов поведения пингвинов, и при этом было очень много образцов выбрано актёрских, оценок, реакций, из всего этого вместе сделали пингвина. Конечно, там зрелище магическое, то, что произошло, но на самом деле есть этому объяснение – потому что Сергей многие годы, лет 7, по-моему, проработал в студии «Вето» в Новой Зеландии…
Д.Ю. Моё почтение!
Тимур Бекмамбетов. … создавая всех нами любимых…
Д.Ю. Орков-шморков?
Тимур Бекмамбетов. Орков и аватаров, т.е. он научился там и вернулся в свой любимый город Владивосток, он там живёт, он даже в Москву его не вытащишь никакими коврижками. И он вот как раз руководил этой командой аниматоров и дизайнеров, которые создали этого замечательного персонажа.
Д.Ю. Здорово!
Тимур Бекмамбетов. Так что, если кто захочет узнать, как это делается, я могу оставить тебе координаты и связать с этими людьми…
Д.Ю. Нападём обязательно.
Тимур Бекмамбетов. Они могут рассказать более подробно, потому что я-то так знаю, со стороны.
Д.Ю. Ну и самый страшный вопрос: как известно, в нашем кинобизнесе Новый год – это самое хлебное время, собираются самые главные деньги. Как тебе удаётся туда вклиниться?
Тимур Бекмамбетов. А мы не вклиниваемся, мы там всегда, это остальные вклиниваются. Нет, мы там всегда были, это началось ещё с «Дозоров», с «Дневного дозора», который первый открыл эту дату, потому что это же никогда не было никакой такой популярной даты до 2006 года, по-моему, когда вышел «Дозор», и вдруг все поняли: а, это люди хотят в кино ходить. Т.е. мы, в принципе, людей привели в кино, тогда ещё – «Дозорами». Потом «Ирония судьбы» сделала своё дело, продолжение, которое людям ещё раз обозначило, что это время, когда нужно идти смотреть доброе, хорошее отечественное кино – в Новый год. И «Ёлки» просто подхватили… Дальше была «Чёрная молния», которую мы сделали, которая вышла тоже на Новый год и про Новый год, и после этого вышли «Ёлки» первые, и с тех пор каждый Новый год люди смотрят 2 фильма: «Ёлки» и «Богатыри». Это традиция: детей на «Богатырей», с девушками – на «Ёлки», и с родителями ходят, и вообще это стало традицией. Нам повезло. Вопрос не в том… И да, я абсолютный, я, вообще говоря, либерал и рыночник по убеждениям, наверное, но в каких-то моментах, я думаю, что очень важно, протекционизм – это важная вещь. Я думаю, что в вопросах, вот какие-то есть вещи, такие как 9 Мая или Новый год – вот на эти праздники, чтобы сохранить собственные традиции, нужен протекционизм. Я думаю, что лучше, чтобы фильмы до 24 декабря и после 15 января выходили иностранные фильмы – они всё равно соберут свои деньги, а эта территория, желательно, чтобы оставалась за нашими фильмами. Ну мы и так там, мы, в принципе, и так в этом году у нас очень сильное российское кино, все будут ходить, все будут смотреть.
Д.Ю. А «Хардкор»-то как?
Тимур Бекмамбетов. «Хардкор» потряс основы мирового кинематографа, про него написали все, кто только может, Илья стал восходящей звездой мирового кинопроцесса. Он снимает сейчас клип замечательный, и я думаю, что его ждёт большое будущее. Ему сейчас очень важно снять какого-нибудь «Человека-Паука» или какого-нибудь «Супермена». Я думаю, что это произойдёт в ближайшее время. «Хардкор», я не могу сказать, что это суперкоммеречский проект, потому что слишком безбашенный он был.
Д.Ю. Я через 10 минут просмотра осведомился у причастных, видели ли это в известной организации, дадут ли вообще прокатное удостоверение?
Тимур Бекмамбетов. В России?
Д.Ю. Да. Ну оказалось, выдали, да.
Тимур Бекмамбетов. Ну да, выдали. Люди, видишь, у нас свобода слова, в некотором смысле.
Д.Ю. Так точно.
Тимур Бекмамбетов. В России… он всё-таки нишевый фильм – фильм для любителей игр. К сожалению, они не ходят в кино, и думаю, что просто для этого фильма не нашлось правильной дистрибьюционной модели – как его правильно прокатывать. Т.е. это нужно было, наверное, сейчас глядя назад, нужно было искать нестандартные какие-то пути, как привести людей, которые обычно не ходят в кино, смотрят фильмы на компьютерах, как их привести в кинотеатры, что там нужно было устраивать – не знаю, какие-то флешмобы, я не знаю, какие-то искать пути. Т.е. так просто его для обычной киноаудитории его было невозможно…
Д.Ю. А всё равно получился отличный!
Тимур Бекмамбетов. А фильм замечательный, конечно. Его долго, есть такие фильмы, которые очень большое влияние оказывают на кино вообще: ему будут подражать, ему уже подражают, и ещё он не вышел, а ему уже подражали, потому что…
Д.Ю. Ну клипы-то были.
Тимур Бекмамбетов. Да, были клипы, и вот Саша Барон Коэн снимал фильм, я уже не помню название, он выпускал экшн-фильм, и он звал…
Д.Ю. «Братья из Гримсби».
Тимур Бекмамбетов. Да-да-да, и он очень хотел, чтобы Илья ему снял там какую-то сцену в начале фильма. Илья был занят «Хардкором», и они сами, как могли, там что-то смастерили, но у них не получилось.
Д.Ю. Ну там кино настолько чудовищное! Когда «Ёлки» в прокат? До Нового года начнётся?
Тимур Бекмамбетов. «Ёлки», как положено, они начинаются до Нового года, потому что –секрет ещё один расскажу, в чём секрет успеха «Ёлок», почему люди массово идут смотреть этот фильм – потому что Новый год, ощущение Нового года начинается в начале декабря, уже начинает эта истерия новогодняя нагнетаться, и все люди ждут Нового года, ждут, что вот сейчас праздновать, уже всё украшенное – улицы, Невский проспект вот украшен, и ёлки везде стоят, и уже костюмы какие-то покупаются, и уже подарки какие-то надо покупать. Это настроение уже живёт в людях. Но его ещё нет, а пока экзамены, сдача каких-то годовых отчётов, быстрее что-то пытаются тебя заставить работать 18 часов в сутки твои работодатели, чтобы успеть закончить что-то до Нового года. И вот этот ужас весь, который на тебя надвигается в конце года и вступает в противоречие с твоим желанием Нового года – и вдруг в кинотеатрах идут «Ёлки», а это возможность вырваться из реальности и отпраздновать Новый год до того, как он реально наступил. Это такой трюк у нас. Мы спрашиваем у людей, опрашиваем, и это, действительно, самый главный мотив пойти в кино – это отпраздновать Новый год заранее, ну хоть на недельку раньше. 22 декабря он выходит в кинотеатрах по всей стране, и люди, я надеюсь, почти уверен, пойдут смотреть этот фильм, потому что это будет для них возможностью обмануть время и встретить Новый год раньше.
Д.Ю. Я хожу регулярно – фильмы добрые, хорошие, лично мне нравятся. Ведите девчонок и идите сами смотреть художественный фильм «Ёлки»! Спасибо, Тимур!
Тимур Бекмамбетов. Спасибо.
Д.Ю. Очень интересно. Будете вы наших краях, заходите ещё – много вопросов осталось не разобранных и не отвеченных.
Тимур Бекмамбетов. Мы, знаешь, что можем сделать – тебе нужно сделать скайп, интернет-версию. Вот мы, говоря про фильмы Screen Share, мы не говорили об этом: мы делаем фильмы - Screen Share-кинематограф. Смысл в чём: идея заключается в том, что все мы большую часть своей интеллектуальной жизни сегодня уже глядим в монитор, особенно зрители твоего канала, я думаю. И в мониторе мы ругаемся, в мониторе мы влюбляемся теперь, в мониторе мы работаем, отдыхаем, убиваем время, события, узнаём новости, т.е. наша жизнь реально, наша духовная, наша жизнь, все наши события, большинство самых ярких, происходят на экране. И идея наша была в том, чтобы начать делать фильмы про это. Не так, как раньше было – знаешь, там, какой-то экшн, потом подбежали к монитору, там что-то загружается – нет. Весь фильм, действие фильма происходило на экране компьютера. Никто не верил, все говорили, что ничего не получится, зритель никогда не будет смотреть в кинотеатре на экраны компьютеров, зачем, это абсурд – зачем на таком большом экране? И никто не верил в Голливуде, но мы сделали этот фильм, и в результате его посмотрели десятки миллионов человек по всему миру, и я видел, как люди пугались, смеялись, плакали, глядя на то, как мышка движется и нажимается, открывает папки и закрывает, как Скайп, звонок – ты подпрыгиваешь от испуга. Т.е. это реальная жизнь теперь для нас. И мы снимаем много таких фильмов сейчас, у нас 5 или 6 фильмов уже находятся в производстве следующих - всякие комедии, драмы, фэнтези, в общем, всё есть, на экране действие происходит. И я подумал: было бы интересно, если бы ты на час свой компьютер открывал для зрителей. Вот есть какой-то час, когда ты вдруг, я тебе программку дам, у нас есть специальная программа, которая позволяет это делать. Ты просто делаешь так, что ты час смотришь новости, с кем-то переписываешься, кому-то звонишь, что-то записываешь, и зритель может это наблюдать в реальном времени. Это так интересно будет – посмотреть за тобой, как ты что-то делаешь! Наверное, и так есть, кто просматривает, но мне было бы любопытно.
Д.Ю. Спасибо, идея интересная. Спасибо ещё раз, приезжай к нам ещё. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
