Егор Яковлев. «Передайте Пушкину мои извинения. Я горд и вместе с тем горжусь, что провёл его,» - так в январе 1835 года выдающийся французский писатель Проспер Мериме писал знаменитому русскому библиофилу Сергею Соболевскому, имея в виду искромётный розыгрыш со стихотворным сборником «La Guzla», в котором автор «Кармен» выдал свои превосходные сочинения за народные песни, записанные им во время путешествия по Далмации. На эту уловку попалось пол-Европы, в т.ч. и солнце русской поэзии, и только мудрый Гёте разоблачил шутку остроумного галла. Мистификация Мериме – одна из самых ярких и при этом самых безобидных в истории мировой литературы, которая насчитывает сотни фальшивок, подделок, подлогов – их гораздо больше, чем вы можете себе представить. И вот этот простой вывод привёл меня к мысли создать серию коротких выпусков о самых известных фальшивках, подлогах и подделках, которые надо знать, а если вы знаете их, и знаете принципы, по которым они созданы, вы научитесь отличать те фальшивки, которые создаются сегодня, от настоящей информации.
Сто лет назад весь литературный Петербург сходил с ума по поэтессе Черубине де Габриак, жгучей испанке, которая жила в России с фанатичным отцом-католиком. Правда, саму Черубину никто не видел. Её стихи присылались в редакцию журнала «Аполлон», куда она изредка звонила заочно влюблённому в неё издателю Сергею Маковскому. Эта бессердечная крутила несчастным издателем, как ей заблагорассудится. Стоило ей, к примеру, обмолвиться, что нынче она будет гулять на островах, как Маковский рвался туда, надеясь увидеть там свою возлюбленную, но, разумеется, без успеха, а если он начинал требовать свидания слишком рьяно, девушка осаждала его ссылкой на своего лихого кузена, который служил атташе португальского посольства и очень не любил, когда досаждают его сестре.
Надо думать, Максимилиан Волошин, который придумал весь этот спектакль, тихо посмеивался над Маковским, но его можно понять – он просто хотел помочь одинокой хромой учительнице Елизавете Дмитриевой, которая обладала несомненным поэтическим даром, но когда она явилась в редакцию журнала «Аполлон» со своими стихами, Маковский ей отказал – то ли внешность ему не понравилась, то ли он не вник в её произведения, мы этого не знаем, но так или иначе очень талантливая девушка оказалась не у дел. И вот такой розыгрыш. В конце концов игру Волошина раскрыл поэт Михаил Кузмин. В доказательство он передал Маковскому телефон Дмитриевой. Услышав в трубке чарующий голос Черубины, тот понял, что его разыграли.
В том, что Черубина де Габриак была Елизавета Ивановна Дмитриева, по крайней мере, никаких сомнений нет, а вот кем был тот, кого мы знаем под именем Уильям Шекспир, до сих пор гадают тысячи литературоведов по всему миру. Многие из них уверены – канонический Shakespeare из Стратфорда не имеет никакого отношения к автору «Гамлета» и «Макбета», и не без оснований – для того, чтобы создать литературное наследие Шекспира помимо гения нужно было обладать обширнейшими познаниями в истории, литературе, естественных науках и мифологии. Откуда они у сына простого ремесленника, который никогда не учился ни в одном университете? Вряд ли такие знания давали в драматической школе Стратфорда-на-Эйвоне, которую закончил канонический Шекспир, а судя по описанию его имущества, сделанному в завещании, у него в доме вообще не было ни одной книги. А после смерти Шекспира ни один писатель или поэт Британии не откликнулся на его смерть - не странно ли?
Авторство великих пьес и сонетов приписывают то драматургу Кристоферу Марло, то автору афоризма «Знание – сила!» Френсису Бэкону, то самой королеве Елизавете. А в 1997 году российский учёный Илья Гилилов в книге «Игра об Уильяме Шекспире» привёл новые интересные доказательства в пользу Роджера Меннерса, 5-го графа Рэтленда и его супруги Елизаветы Сидни. Смотрите: воспитанник Бэкона Рэтленд владел 4-мя языками, в колледже он носил прозвище «Потрясающий копьём», т.е. «Shakespeare». В Падуанском университете он учился вместе с датскими студентами Розенкранцем и Гильденстерном и дружил с графом Саутгемптоном, которому посвящены сразу две поэмы великого барда. По мнению Гилилова, не желая публиковать произведения под собственным именем, Рэтленд нанял Шекспира в качестве «лица проекта». Это косвенно подтверждается тем, что сразу после смерти Меннерса реальный Уильям получил в его доме некое вознаграждение, уехал из Лондона в Стратфорд и не покидал его до самой смерти в 1616 году.
Правда, гипотезу Гилилова многие не без успеха оспаривают, но так ли уж невероятно то, что скромный обыватель служил прикрытием в игре гения и не был при этом разоблачён? Чтобы доказать, что это возможно, приведём ещё одну историю, но уже из современности.
В 1974 году парижское издательство «Mercure de France» выпустило роман некоего Эмиля Ажара «Голубчик». Критика зашлась восторгом, журналисты бросились искать новую «звезду» и не нашли. Издатели развели руками и показали им конверт, в котором рукопись была прислана из Бразилии. Её автор, якобы, был не в ладах с законом, и поэтому не мог привезти её собственноручно, да и имя своё настоящее обнародовать не пожелал. «Жёлтые» газеты приписывали «Голубчика» то молодому уголовнику, то какому-то подпольному хирургу, делающему нелегальные аборты, а самой сенсационной стала такая версия: Эмиль Ажар – это ливанский террорист Хамиль Раджа. Когда выяснилось, что интересы писателя представляет адвокат Жизель Алеми, которая до этого защищала арабов во время франко-алжирской войны, эту «утку» стали обсуждать буквально на каждом шагу, и никому не пришло в голову, что мистификатор просто умело разыграл общество. Впрочем, издания посерьёзнее сразу предположили, что «Голубчик» написан кем-то из литературных мэтров. Называли Раймона Кено, Луи Арагона, но те яростно опровергали это. Между тем вышел второй роман Ажара – «Вся жизнь впереди», ещё лучше предыдущего. Его номинировали на престижную Гонкуровскую премию, и тут завеса тайны стала приоткрываться – поползли слухи, что переговоры с издателями ведёт молодой человек по имени Поль Павлович. Поль Павлович был известен в литературном мире Франции только тем, что приходился двоюродным племянником Ромену Гари – герою Сопротивления и эмигранту из Литвы. Павлович выступил на авансцену этой истории и публично заявил, что Эмиль Ажар не будет получать Гонкуровскую премию, которую ему присудили. Накал страстей снизился после третьей книги Ажара – «Псевдо», главного героя которой, юного невротика, звали Поль Павлович. Общество почти смирилось с тем, что тайна разгадана, как вдруг в 1981 году увидело свет эссе «Жизнь и смерть Эмиля Ажара», написанное истинным автором «Голубчика» и других ажаровских романов. Вот несколько выдержек из него:
«Мне надоело быть самим собой. Мне надоел образ …, который мне навязали раз и навсегда тридцать лет назад, когда «Европейское воспитание» принесло славу молодому летчику… «Мне сделали лицо». Возможно, я сам бессознательно пошел на это. Так казалось проще: образ был готов, оставалось только в него войти. Это избавляло меня от необходимости раскрываться перед публикой. Главное, я снова затосковал по молодости, по первой книге, по новому началу. Начать все заново … — это было величайшим искушением моей жизни».
«Я как автор был сдан в архив, занесен в каталог, со мной все было ясно, и это освобождало литературоведов от необходимости разбираться в моих произведениях, вникать в них. Еще бы, ведь для этого пришлось бы перечитывать! Делать им, что ли, нечего?»
«Критик из «Экспресса» объявил, ссылаясь на обмолвку человека, связанного профессиональной тайной, что у Ажара в предыдущих книгах были «помощники», в числе коих, конечно, и я, но «Псевдо» Ажар написал в одиночку, без соавторов. Эта книга, по его выражению, была в спешке «выблевана» автором, ибо у молодого писателя от славы голова пошла кругом, он отверг «помощников», отказался следовать их советам и взялся за дело сам, кое-как. Отсюда, провозглашает наш критик, и отсутствие «уловок», «ремесла», которое чувствовалось, по его мнению, в двух первых книгах... Пресвятая Богородица! Уж что как не «Псевдо» написано старым прожжённым профессионалом!»
Зритель, который не знает этой истории, уже наверняка догадался, что истинным Эмилем Ажаром был не кто иной, как дядя Павловича Ромен Гари – Герой Франции, кавалер ордена Почётного Легиона, автор, быть может, лучшего романа о любви к матери – «Обещание на рассвете». В 1974 году Ромену Гари исполнилось уже 60, про него говорили: «писатель на излёте». Робкие предположения о том, что Ажар – это всё-таки он, которые, надо признать, всё-таки звучали, в литературном мире считались нелепостью, на светских обедах жалели беднягу Гари, который, конечно, не без грусти и некоторой зависти смотрит на своего одарённого племянника, взлетевшего на вершины литературного Олимпа.
Своё признательное эссе Гари закончил словами: «Я славно повеселился. До свидания и спасибо». Но опубликовано оно было уже после смерти автора – 2 декабря 1980 года писатель застрелился, оставшись в истории единственным двукратным лауреатом Гонкуровской премии: второй раз, как Эмиль Ажар, первый раз под собственным именем в далёком 1956 году.
Итак, это были топ-3 литературных мистификаций, которые были сделаны из личных соображений, а в следующий раз мы разберём самый интересный мистификации, которые авторы предприняли по политическим мотивам.
Новости
VIP
