Сергей Ивановский. Всем добрый день. Сегодня мы записываем такую необычную передачу о животных и про приюты для животных. Это очень интересная тема, мы с моим товарищем Андреем Шаккаром как-то поехали в приют для животных, чтобы поснимать. В итоге познакомились там с очень интересными людьми. В частности с Денисом и с Галиной Владимировной. С Денисом мы уже записали интервью про космос, про погоду. Но оказалось, что это очень разносторонний человек, в частности, очень любит животных и им помогает. Но помогает не на словах, когда люди очень соболезнуют каким-то историям с животными, а помогает конкретно. То есть, животное попадает в какое-то нехорошее положение, в нехорошую ситуацию, и они могут приехать, это животное спасти, взять к себе в приют. И там оказать помощь, медицинскую, в частности. Помощь с каким-то дальнейшим устройством, ну, и просто спасти от смерти. Мы сейчас попросим наших гостей про это и рассказать. Расскажите, пожалуйста, что это за приют, где он находится и как протекает его бытовая обычная жизнь?
Галина Кашулина. Ну, немножко подкорректирую ваши фразы. Когда мы говорим “не просто посочувствовать” в какой-то ситуации, а что-то сделать. Во-первых, у нас много лет зарождается культура отношения не только к животным, а по отношению ко всему окружающему. Мы начинаем говорить, что человек может помочь чему-то сам. Просто сам для себя решить: “Если я вижу, и это меня трогает, то я что-то могу сделать”. Другой вопрос, что бездомные животные существовали всегда и существуют сейчас. Многие люди сочувствуют животным, но они просто не знают, что можно сделать.
Сергей Ивановский. То есть, я немножко краски сгустил.
Галина Кашулина. Вы не сгустили, на самом деле можно и так рассматривать. Просто я думаю, что каждый для себя может решить: “Смогу я помочь или нет”. Если человек захочет помочь в любой ситуации, он всегда будет искать какие-то пути, что-то думать: “Как это сделать?” Я хочу сказать, что наш приют для бездомных животных... А в принципе это благотворительный фонд, некоммерческая организация, которая была учреждена 10 лет назад. В этом году нам исполняется 10 лет. На попечении нашего благотворительного фонда родился такой приют. Он родился потому, что мы не знали, что с этим делать, пожалели одних, пожалели других. В конечном итоге мы пожалели много, у нас получился приют.
Сергей Ивановский. То есть, вокруг вас собралась какая-то группа животных?
Галина Кашулина. Вообще собралась группа людей, которые хотели как-то помогать животным. Мы начали подбирать этих животных, устраивать куда-нибудь, чтобы они могли существовать. Это были щенки, которых замуровали в подвале и мы умудрились их оттуда изъять. Поселили сначала в гараж. После гаража нам разрешили пожить в четырех домиках, которые предназначались для животных, я имею в виду животным. На этой площадке, на которой до сих пор находится часть приюта, появился приют для бездомных животных “Друг”. Появились домики, появились вольеры. Мы начинали все это делать так, как мы это понимали. Мое такое мнение, что вообще все надо делать профессионально. Но мы, как многие люди жалеющие, начали делать все наоборот. Сначала у нас появился приют, а потом мы стали понимать, что и как нужно делать. Это происходило постепенно. Так родился наш приют.
Сергей Ивановский. Понятно. Расскажите более подробно. Мы были в этом приюте, гуляли. Там есть для животных вольера. То есть, территория, обнесенная сеткой, такой маленький участочек. И на территории этого участка есть домик. У него есть вход для человека и у него есть маленький вход внизу для собак, чтобы они могли туда забегать и выбегать. Там на стенках висят радиаторы. В самом доме есть места, лежанки для каждой собаки. Как они их делят, не знаю. По несколько собак в клетке находятся. Ну, я так называю, слово “клетка”, видимо вам режет ухо.
Галина Кашулина. Знаете, клеткой это не может быть. Мы считаем, что домашние животные и животные, за которыми ухаживает человек, должны жить вместе с человеком. Почему? Потому, что это живые существа, которые имеют чувства. Они понимают “больно”, они понимают “холодно”. Они понимают жажду, они понимают голод. У них есть эмоции. Они могут переживать, сопереживать, они могут чувствовать вину. Сейчас говорят, что живые существа не умеют ходить на работу с сумочками, учиться в школе, получать образование. Но это живые существа, которые все-таки имеют определенный интеллект и набор чувств таких же, как человек. Поэтому они не должны жить в клеточках. Они у нас оказались потому, что у них нет хозяина. У них нет доброго друга, который сможет с ними вместе жить. Все сооружения, которые вы видели, эти домики-бытовки, вокруг которых есть разграничительные заборчики, это временная ситуация. И вообще, приют для животного, это должна быть временная ситуация. Собака или кошка осталась без хозяина, попала в приют. Животные не должны болтаться по улице, мерзнуть, голодать. Мы не можем на это смотреть, мы же цивилизованные люди. Собака попала в приют. В приюте мы должны провести определенную обработку, собака должна уехать домой. Если она не уехала домой, он должна получить определенный комфорт, в котором она должна воспитываться, готовиться стать хозяйской собакой, получить какую-то помощь. Поэтому это не клеточки, это небольшие домики, в которых собака может греться, спать, отдыхать. И иметь выход на улицу, чтобы совершить свои различные дела. Эти вольерчики, в принципе, и предназначены не для прогулки собаки, а чтобы была какая-то своя территория. А дальше собака должна готовиться уезжать домой.
Сергей Ивановский. Это интересный очень подход. Мне очень понравилась фраза про то, что животные имеют определенные чувства, эмоции и прочее. У меня самого было две собаки. Обе были бойцовые собаки. Одна стаффордширский терьер, другая питбультерьер. Питбуля я подобрал с улицы случайно. У него тоже животрепещущая история. У него не было глаза, он был выбит, мы ему делали операцию. Я думал, что мы найдем хозяина, но хозяина, естественно, мы не нашли. Этот пес остался у меня и прожил семь лет. Я не понаслышке знаю, что такое собаки. Они были у меня четырнадцать с половиной лет. Я понимаю, что собаки обладают этими самыми эмоциями, о которых вы сейчас сказали. Очень интересно видеть, когда ты приходишь в собачий приют... А я был первый раз в приюте для собак. Ты когда заходишь на территорию, все животные в клетках лают. Ты когда подъезжаешь, слышишь лай собак, и тебя это немножко будоражит. Небольшой страх. Ассоциации идут, может быть, негативные. Но дальше зритель должен знать следующее, дальше ты заходишь и идешь мимо этих территорий, где собаки располагаются. Они там бегают, лают. Дальше ты подходишь к дверце, чтобы зайти в сам вольер. И когда ты заходишь в сам вольер, эти собаки начинают вокруг тебя бегать, прыгать, пытаться лизнуть тебя. Какие-то собаки, куда Денис нас сначала привел, они начинают ложиться на спину, чтобы ты почесал им живот. Тебя могут ткнуть носом не потому, что укусить он хочет, а потому, что каждая из этих собак требует к себе человеческого внимания. Весь этот лай, вся эта битва между ними условная идет за то, в какой вольер ты зайдешь, какую собаку ты погладишь, какую собаку возьмешь на поводок и поведешь дальше гулять. А когда ты ведешь ее гулять, эти собаки стремятся как можно быстрее выбраться, как можно скорее дальше убежать, что-то понюхать. И эта ситуация не может не трогать, это действительно так.
Участвую в небольшом проекте с моим товарищем, Андреем Шаккаром. Вот он ездит периодически в разные питомники для животных. Ну, и у меня появилась возможность поехать в питомник, поснимать и показать собачек. Вот такой питомник, сейчас камера пройдется, посмотрите. Очень много собак, много вольеров. И вот там видно, что люди берут собак погулять. Все собаки нервничают, конечно, когда приходят люди, когда каких-то собак из питомника начинают забирать, выводить на прогулку. Начинают себя активно вести. Когда идешь между вольерами, конечно, немного страшновато. Ну, как страшновато, собаки лают, думаешь: “Что там они лают?” Ну, вот мы зашли в питомник, в вольер сам, оказывается, что все собаки по большей части такие ласковые. Вот она взяла сама, завалилась на спину. У них конкуренция, здесь две собаки в этом вольере, которые любят валяться на спине. Сейчас они уже успокоились немножко, но когда мы зашли, они бегали, лаяли. Понятно, что, может быть, они не очень знают команды, но при этом достаточно ласковые. Сейчас они все завыли.
Галина Кашулина. Действительно, когда в приюте этот лай, все воспринимают, как какую-нибудь агрессию. На самом деле это перевозбуждение от того, что собаки видят человека. Человек, это то существо, без которого собака не может существовать, любое домашнее животное. У нас симбиоз такой, мы нуждаемся в них, они нуждаются в нас. Когда их много, они перевозбужденные, это может немного пугать. Но как только собаки выходят за территорию, они становятся другими. Они успокаиваются. Когда собака приезжает домой, она имеет определенные особенности, каждая собака. Я хочу сказать, что приютская жизнь накладывает патологический отпечаток. Потому, что собака не должна жить в таком большом коллективе. Дома она становится совершенно другой собакой. Мы, насколько это возможно в приюте, прикладываем усилия, чтобы индивидуализировать этот подход, чтобы у собаки не было этого перевозбуждения. Хотя это очень сложно в условиях приюта. Собаки не должны жить такой кучей.
Сергей Ивановский. Можно сказать, что когда мы взяли пять собак... Нас было пять человек, было два волонтера и нас компания из трех людей. И в вольере было пять собак. Мы взяли этих пять собак и с ними пошли погулять. Зритель должен знать, что туда можно приехать и просто с собакой погулять. Мы привели их назад, и они вели себя совершенно по-другому. Они уже не были настолько эмоциональны. Если в соседних вольерах собаки лаяли, тоже ждали этой прогулки, то там получалось, что люди приезжающие, они выгуливают собак из одного вольера, из второго... Ты видишь, что в каждом из этих вольеров собачки успокаиваются. И уже не так эмоционально проявляют это все.
Вот сейчас заходит руководитель. Они уже знают, что раз ошейники несут, значит, может быть, с ними погуляют. И так они себя более активно проявляют. Уже знают главного, кто их кормит, кто за ними ухаживает. Что-то сейчас будет происходить. Все уже знают, что будут, видимо, гулять. Сейчас кто-то приехал, кто пойдет с ними погулять?
Денис Рогов. Да, люди уже гуляют с собачками. У нас обычно кто приезжает, если находят в себе силы, то гуляют раз, два, три, сколько смогут. И все всегда счастливые, и они, и мы.
Сергей Ивановский. Вот мы можем взять собачку и еще раз пойти погулять. Можно еще ошейник взять. А как распределяете, кто должен пойти гулять?
Денис Рогов. Бывает по-разному. Обычно идет вольер целиком, чтобы остальные не переживали. Когда это невозможно, мы стараемся их по одному выводить. И им полезно, и люди могут справиться. Когда отправляем самых активных вперед, остальные ждут. Самые скромные, они и остались напоследок.
Сергей Ивановский. Давайте поговорим о том, как собаки попадают к вам. Это такая, острая, наверное, тема.
Галина Кашулина. Общеизвестно, что в Санкт-Петербурге около пяти тысяч бездомных собак. Эта цифра, около, она поддерживается в течении нескольких лет. Потому, что работает программа по стерилизации бездомных животных. Это вынужденная мера, так как в Российской Федерации фактически нет приютов, нет закона о бездомных животных. Животные домашние, они у нас вещи, чемодан по закону. Это не живое существо, это не имущество. Поэтому эта программа вынужденная... Пришли к такому выводу, что если собака живет в определенном регионе, если она нашла кормовую базу, ее кто-то подкармливает, она живет, лучше собаку стерилизовать. Не давать ей размножаться, чтобы определенный регион, ареал, свое место... Вот эта стайка собак, две, три собаки. Они живут, охраняют. Туда не приходят другие собаки, они не размножаются. И концепция неубийства животных, которая существует в Санкт-Петербурге, это очень хорошо. Поэтому собак бездомных определенное количество держится. Но, так как в Санкт-Петербурге нет официально никаких приютов для бездомных животных, есть только частные благотворительные фонды, частные передержки... Есть некоторое количество приютов, собранных в ассоциацию, мы друг друга знаем, стараемся поддерживать друг друга.
Вы понимаете, что при наличии пяти тысяч бездомных животных, которые все-таки размножаются, наши все приюты переполнены. И просто так взять собаку и поместить в приют, это крайне сложно. Потому, что в каждом вольере есть доминантный кобель, есть другие собаки. И просто так взять и посадить в семью собак собаку невозможно. В основном мы собак не собираем потому, что это невозможно. Мы получаем звонки, что где-то что-то произошло и люди пытаются помочь собакам. Если с собаками случаются какие-то несчастья, мы советуем обраться в клинику, потом пытаемся совместными усилиями вылечить собаку, и забираем, понимая, что эта собака на улице погибнет. Если люди... Я не знаю, как назвать такие поступки... Знаете, раньше были в монастырях такие, куда деток складывали. Сейчас можно человеческого детеныша оставить в роддоме, а раньше приходили, кто не хотел ребеночка, это был XIX век... Также к нам попадают собаки. Я думаю, если бы люди ответственно относились к тому, что они видят... Они видят беременную собаку, есть государственная программа, можно стерилизовать. Люди мимо проходят, собака рожает. Этих щенков становится вдруг жалко. Соберут в коробочку и сделают “доброе дело”, с одних плеч заботы перекладывают на другие. Поймите, мы стараемся помочь, но всем помочь невозможно. Поэтому, пользуясь случаем, обращаемся к людям: “Люди, думайте заранее”. Если вы видите ситуацию, бездомные, беременные, обращайтесь в муниципалитет. Можно вызвать, стерилизовать и не допустить того, чтобы такие дети, которые будут погибать, умирать...
Вы знаете, когда говорят “как попадают собаки”, можно систематизировать несколько ситуаций. Этого привязали около магазина, этого привязали в лесу, этих бросили в мусорную кучу. Этих слепышей положили в подъезде. Нужно людям, наверное, задуматься о какой-то ответственности перед окружающей действительностью. Это достаточно безответственные поступки.
Сергей Ивановский. Я понял. То есть, это те способы, которыми животные попадают. Не всегда такие благовидные получаются.
Галина Кашулина. А благовидных нет способов. Благовидный способ, когда животное дома. Всегда что меня удивляет, пусть не обижаются люди, но когда приходит человек и говорит: “Мне нужен щенок”. Спрашиваем: “Почему щенок?” Нам интересно, мы пытаемся собак отдавать, поняв, что человеку надо. Ведь люди же разные. Одним нужна плюшка на диван, другим нужна активная собака. “Почему нужен щенок?” – “Я хочу его воспитать по-своему”. А что такое воспитать по-своему собаку? Вы же понимаете, что всему надо научиться. И когда через 2-3 месяца человек осознает: “Ого, собака писает, какает дома, грызет, гавкает. Ее еще кормить надо и гулять. Какой ужасный у вас щенок, заберите его обратно”. Мы стараемся предотвращать такие ситуации.
Сергей Ивановский. Такое тоже бывает.
Галина Кашулина. Такое бывает часто. Удивляемся тому, что, например, в Европе люди... Если у нас собаки уезжают в Финляндию или в Германию, они выбирают собаку взрослую. Человек осознает, что это нагрузка. Берет собаку, понимая, что частично она уже приучена, у нее есть определенные навыки поведения. Это гораздо проще. Мы когда пытаемся до людей донести: “Люди, подумайте, для чего вам собака?” Вам, например, 62 года. “Мне нужен щенок, чтобы воспитать”. – “Вы не боитесь, что его потом кто-то должен будет содержать, а вам 62 года?” Вот эти ситуации. У нас люди не продумывают, что они хотят.
Денис Рогов. Еще та ситуация, что они не до конца понимают, что значит “воспитать”. Они понимают это как-то по-своему, а в итоге собака запускается, запускается, запускается. И тот образ поведения, до которого ее довели, уже трудно вернуть до нормального уровня.
Галина Кашулина. Это, знаете, можно сравнить с чем? Вот у нас ребенку исполняется семь лет. Мы что делаем? Ведем в школу и вручаем преподавателям, квалифицированным людям. А почему-то кажется так, что мы взяли собаку и мы все знаем. Вот проблема.
Сергей Ивановский. Ну, человек не понимает. Видимо, не может сформулировать, что такое “воспитать”. И сам не понимает этого желания. Зачем ему воспитывать кого-то? Странный мотив: “Чтобы воспитать собаку”. У меня были собаки, но я честно скажу, что брал их неосознанно. Мне хотелось, когда я был подростком, чтобы у меня была собака. А второго пса я лично подобрал на улице, это было немотивированно, естественно. Вот просто он появился, он теперь есть.
Галина Кашулина. У вас просто не было ситуации, когда вы приходите в приют, какие-то люди там есть, что-то они там делают в этом приюте... Когда мы пытаемся рассказать о том, что: “Это надо... Вы поймите, эти собаки, они откуда-то взялись в приюте. Мы-то знаем, почему это происходит”. Есть нормальные люди, они находятся. Мы стараемся объяснять: “Ребята, если хотите иметь комфортную жизнь для себя, для собаки, вам не нужно вот так держать свою собаку, когда идут на противоположной стороне с другой собакой. Учитесь всему, и все будет прекрасно”.
Сергей Ивановский. То есть, учитесь общаться с животным.
Галина Кашулина. Да. Учитесь понимать, общаться. Научитесь понимать и воспитывать собаку. И все будет хорошо.
Сергей Ивановский. Давайте тогда перейдем к такой теме, что в приюте можно сделать следующие вещи. Можно туда, если у вас нет возможности собаку взять домой, но к животным есть какая-то тяга, туда можно приехать не просто корм привести, а можно приехать погулять с собакой, причем не с одной. Если морозный денек ясный, можно приехать и выгулять 3-4 собаки. Это может занять 1-1,5 часа. Расскажите про программу, откуда она взялась. Ну, не программа, возможность, идея.
Галина Кашулина. Вообще это идея выживания. Эта идея – коктейль два в одном. Потому, что собаки не могут жить в замкнутом пространстве, они должны общаться. Поэтому нам нужны люди, которые будут отдавать свои эмоции. А собаки будут видеть, хотя бы частично, что есть другие люди, есть какой-то мир, они будут учиться взаимоотношениям с человеком. С другой стороны, это программа выживания, ведь собаки не живут сами по себе, они не зарабатывают денег. Мы должны этих собак содержать. Люди должны узнать, что есть приют, есть собаки. Если они хотят помочь этим собакам, чтобы они жили, уехали домой, они нам помогают и финансово. Это определенная реклама, поэтому два в одном. Это и для собак, и для людей. Не так уж совсем просто, чтобы человек пришел и погулял. В приюте есть определенный режим, исходя из этого режима мы в своей группе, на сайте пишем, что нам очень нужны помощники в виде волонтеров, которые будут приходить с собаками общаться, гулять. Мы очень хотим, чтобы волонтеры приходили, немножко учились как правильно, не пугались собак, собаки их не боялись. Поэтому есть определенный режим, о котором ребята говорят в нашей группе “ВКонтакте”.
Сергей Ивановский. Можно рассказать, что за режим?
Галина Кашулина. Во-первых, собаки должны покушать. Наши прогулки зависят от режима питания. Для того, чтобы собаки погуляли, мы должны прекратить основную работу и мы работаем тогда на прогулку. Нам нужно встретить людей, привести. Потому, что вы бы к пяти собакам не вошли бы просто так. Неприятно было бы. Завести человека, надеть поводок, объяснить, как зовут собаку, как с ней гулять. Это целая работа и у нас фактически выходные дни, которые у людей выходные, суббота, воскресенье, мы посвящаем прогулкам с собаками. Мы ждем гостей, вместе с ними работаем с собаками. Здесь нужно на нас не обижаться, что мы такие вредные, а это зависит от режима нашей жизни.
Сергей Ивановский. Понятно. Как правило, это выходные дни и определенное время.
Галина Кашулина. С 12 до 17. Это световой промежуток. Собаки утром позавтракали, дальше мы погуляли, пообщались. Потом они вернулись, покушали и уже сон.
Сергей Ивановский. Все эти собаки, по большей части, очень ласковые и к человеку тянутся сами. Вот она сама подбегает и пытается себя как-то проявить, подпрыгивает. Пытаются показать, кто из них лучше. У всех разные ситуации, в которых они оказывались. Где их там отлавливали, можно поспрашивать у руководителей этого заведения. Но по большей части оказывается, что все они как-то социализируются. Сюда приезжают кинологи, которые с собаками работают. Сюда приезжают люди, которые могут с собакой погулять. Кинолог может рассказать, как себя с ней вести. У меня собаки были, я более-менее спокойно с ними себя чувствую. Мне кажется, что здесь особого опыта не надо. Главное справиться с ней физически. Потому, что она может не знать команды. Они все здесь немножко на нервах. Когда они выходят из вольера компанией гулять, начинают очень сильно тянуть, но через какое-то время успокаиваются. Поэтому, если у кого-то возникло желание забрать... Даже не просто забрать, а взять собаку, или люди не знают, что такое собаки, можно приехать в питомник и посмотреть, потрогать собак, с ними погулять.
Что происходит, человек приехал... Вот я приехал, Денис меня встречает. Ведет куда? Я говорю: "Я приехал, я хочу погулять с собакой". Что ты дальше делаешь?
Денис Рогов. Первый вопрос: “Насколько ты подготовлен к прогулке?” Очень часто приезжают люди, у которых или есть домашние животные, или нет, или, если есть, то они очень маленькие. То есть, не все люди могут взять сильную собачку, которая неделю или несколько дней ждала этой прогулки. Она сейчас вот побежит и будет всех радовать своей скоростью. Если люди уже были у нас, то соответственно целый пласт вопросов уходит. То есть, вы знаете наш распорядок. Если нет, мы стараемся объяснить. Потом ты вот упоминал, что могут прийти и погулять. Не обязательно гулять. Кто-то не готов гулять. Или даже кто-то приходит к нам, кто боится собак. Бывают такие люди, которые говорят: “Я боюсь”.
Сергей Ивановский. Боюсь, но хочу.
Денис Рогов. И собачки есть у нас такие. Об этом мы будем чуть дальше говорить. По поводу степени травмированности от нашего человеческого нехорошего отношения. Они тоже хотят внимания, очень хотят, но им страшно, они боятся обжечься еще раз. Поэтому у нас: пришел, увидел, погулял. Есть еще: просто посидел, пообщался. Когда ты заходил в вольер, ты видел, насколько они были счастливы видеть человека. Насколько они хотят его обнять, почесаться. Поэтому у нас есть терапия для тех, кто не готов к активным прогулкам, а есть, кто готов. Мы спрашиваем, насколько готовы, а дальше как идет очередь в вольерах. То есть, очередь в вольерах идет по подготовке людей на выгул. Соответственно, кто погулял, идет гулять следующий. Как-то примерно так.
Галина Кашулина. Вот еще. Когда мы начинали гулять, начинали эту работу, все волонтеры с собаками гуляют по-разному. Мы же переживаем, что что-то может произойти, мы же должны контролировать эту ситуацию. Мы стали понимать, что некоторые люди эмоциональны, придут на шпилечках там... У нас-то это работа, мы оделись хорошо, чтобы не травмироваться. Собака это такое существо, которое сразу понимает кто здесь поглавнее, кто поправильней. И если для собаки человек не представляет никакой ценности, если человек не умеет управлять собакой, он оказывается воздушным шариком. Собака бежит, человек ее держит за поводок и бежит за собакой. Стали понимать, что вообще-то гулять нужно правильно, прогулки должны быть умными. Насколько возможно, мы стараемся объяснить волонтерам, как правильно гулять. Потому, что собакой нужно управлять. От этого собаке приятнее. Собака получает какую-то интеллектуальную нагрузку. Собака идет с одним человеком, это одна собака, с другим человеком, это другая собака. Такие удивительные вещи. Люди должны осознавать, что если они не будут правильно управлять собакой, можно травмироваться.
Сергей Ивановский. Упасть, она может дернуть.
Галина Кашулина. Да, то есть, получить травму.
Денис Рогов. Мы всех обучаем, как держать поводки.
Сергей Ивановский. Нужно одной рукой намотать и завести ее за спину. У меня было две собаки. Они достаточно сильные, мощные были. Они тянули, я водил их то в двух руках, то в одной, но это я уже выбирал как мне ими лучше управлять.
Галина Кашулина. А вы никогда не смотрели, как работает Цезарь Миллан? Это такой тренер, которого, наверное, многие знают, но я никак не оцениваю, я смотрела просто. Собака никогда не потянет, если вы умеете правильно управлять собакой. Она просто знает, что так делать нельзя. Представляете?
Сергей Ивановский. Да. Представляю, конечно.
Денис Рогов. Но она должна быть обучена, подготовлена. Мы стараемся вести подготовку, но, как Галина Владимировна правильно сказала, но в условиях приюта не все возможно. Многие собаки, Сергей, говоришь, что они тянут, это страшно для некоторых людей. А дело в том, что они попали к нам в достаточно взрослом возрасте и они никогда не знали поводка. Поэтому они не все умеют гулять.
Сергей Ивановский. Это очень важная тема, сейчас мы ее развернем. У меня одна собака, которая была со щенка, она гуляла без поводка. Даже не смотря на то, что она была стаффордширский терьер. Она слушалась беспрекословно, знала команду “плюй”, могла выплюнуть изо рта. То, что я посчитал, что она взяла неверно, она действительно отплевывала. А второй был неуправляемый. Было социально опасно его без поводка отпускать. Он, конечно же, тянул, я его приучал долгое время. Но, тем не менее, не смотря на это, он стал чуть меньше тянуть, но полностью я его не отучил. Расскажите, пожалуйста, как вы работаете с теми собаками, которые на поводке не ходили никогда.
Галина Кашулина. А можно вам сказать. Вы говорите, что ваша вторая собака... Вы ее не воспитали. Вы не взяли учебу, не позвали кинолога. У вас собака осталась невоспитанной.
Сергей Ивановский. То есть, это чисто моя вина.
Галина Кашулина. Однозначно. Второе, я хочу сказать, пользуясь случаем. В Санкт-Петербурге есть закон, по которому все собаки должны быть на улице на поводке. Вы говорите, она могла ходить без поводка. Сейчас стараются сделать выгулочные площадки, которые предназначены не для туалета собак, как некоторые думают, а именно для прогулок. Это замкнутое пространство, где можно отпустить собачку, а экскременты нужно убирать. Чем опасны прогулки без поводка? Я считаю, что в Санкт-Петербурге, на улицах города, собаки должны быть на поводке. Собака может напугаться, кинуться и попасть под машину. На улицах Санкт-Петербурга собака должна быть на поводке. Это закон.
Денис Рогов. Многие думают, что: ”Это несвобода, что поводок это плохо, а отпущу погулять”. Возьми длинный поводок. Пять метров, семь метров. Даже если уверены полностью в собаке, все равно, 99 процентов. Один из ста случится, и вы будете жалеть. Потерялась, не важно, что произошло.
Сергей Ивановский. Хорошо, все, разнесли меня. Давайте вернемся к тому, как приучить к поводку. У меня был пес, я не позвал кинолога, а мог бы. Вот что я должен был делать?
Галина Кашулина. Позвать кинолога.
Сергей Ивановский. И что бы мне кинолог сказал?
Галина Кашулина. Ну, мы же не кинологи. Мы к себе тоже зовем кинологов.
Сергей Ивановский. Вы к себе зовете кинолога, который учит. Ну, хотя бы немного разверните, как происходит процесс этого обучения.
Галина Кашулина. Что такое социализация в вашем понимании?
Сергей Ивановский. В моем понимании, это вот она не гуляла на поводке никогда и вот ей одели ошейник и поводок. Как приучить, если она пугается...
Галина Кашулина. Смотрите, собака должна начинать вам доверять. И в приюте мы к этому стремимся. Мы стараемся не брать дикарей, но на первой площадке у нас дикарей было, в конечном итоге, 70 процентов. Что такое дикари? Это те собаки, которые позволяют вам поставить миску еды, и больше ничего ты с ним не можешь сделать. Да, спас жизнь, и что дальше? Поэтому нужно сначала добиться того, чтобы собака начала вам доверять. Это правильное кормление, это тоже кинологические трюки. Нужно общаться с кинологами очень тесно. После этого, когда собака начала доверять, мы надеваем ей ошейник. Добиваемся того, чтобы она не боялась, что ты ее трогаешь, гладишь. Чтобы собака извлекала из этого приятное. Подкрепляешь это вкусняшкой, похвалой. Дикая собака должна обязательно сидеть с социальными собаками, чтобы у нее был живой пример. Чтобы она сидела и смотрела, что другие зачем-то лезут к этому человеку, что это не так страшно. Что собаки уходят из вольера, ты остаешься один и начинаешь кричать: “Куда вы пошли?” А они так делают. И переживать, что все ушли, а ты сидишь здесь как дурачок. Знаете, на самом деле такая удивительная трансформация происходила, когда мы начали заниматься на нашем старом участке. И практически все собаки у нас сейчас социализированы.
Это притом, что мы не профессионально подходили к этому делу. У нас собаки, которых мы из щенков выращивали, они становились диковатыми из-за дефицита внимания человека. Вся задача в том, чтобы собака ощущала внимание человека, ей недостаточно, что ты пришел, сунул миску и ушел. С собакой все начинается с кормления. Я вот сейчас вспоминаю наших диковатеньких собак, это невозможно передать. Сейчас у нас практически диких собак не осталось. Хотя они возрастные, им и по 7, по 8, по 9 лет. Вдруг собаки пошли гулять. Потому, что сидеть дикарем в приюте все свои 10-15 лет, это то же самое, что хозяева “добрые” делают, когда сажают собаку на цепь охранять чего-то. Представьте, что нас посадили на цепь, это же катастрофа. Такого нигде нет в цивилизованных странах, а в Ленинградской области это везде.
Сергей Ивановский. То есть, получается, что собака, даже дикая, проходит процесс, сначала через мисочку, через какое-то прикосновение, через какое-то внимание. Взяли, одели ошейник. Принесли, где-то рядом положили, подержали. Потом как-то завязали, зацепили, то есть, он привык.
Галина Кашулина. Это процесс, это не один день. Это длительный труд.
Денис Рогов. Мы работаем, чтобы было без насилия. Есть жесткая кинология, а есть кинология мягкая. Жесткой кинологии ни в коем случае не должно быть. Они обещают быстрый результат, но это травма для психики собак. Мы категорически против. Именно через поощрение, через положительные эмоции. Потом эта собачка, которая боялась выйти, боялась расширить свои границы под контролем человека, когда она потом начинает выходить с таким замечательным чувством счастья: “Ура! Прогулка!” Для нас это маленькая победа.
Сергей Ивановский. А вот расскажите, у вас есть такой пес, Байкал зовут. Это очень крупный пес, крепкий. Он сильный. Повыше обычных собак, может быть. Он очень сильно тянет. Там была такая история, расскажите.
Денис Рогов. Ну, история. Мы взяли его в очень агрессивном состоянии. Собаку жизнь довела, люди довели. Он потерял в нас веру и бросался с серьезными намерениями.
Сергей Ивановский. Он мог покусать.
Денис Рогов. В принципе мог. Но мы, общаясь с животными все время, знаем, что как страх победим, так, в общем-то, и агрессия победима. Достаточно приложить силы, приложить душу к этому. Сейчас прошел год...
Сергей Ивановский. Нужно немножечко с другого начать. Там такая история, была собака, ей был заранее подготовлен вольерчик потому, что люди знали, что она туда будет помещена. Каким-то образом кинолог ее туда привел... Я хочу, чтобы был понятен контекст. То есть, привели в вольер собаку и посадили на цепь потому, что изначально невозможно было с ней работать по-другому, насколько я понимаю. Потому, что собака кидалась. Дальше на протяжении года работали над тем, чтобы сначала можно было к нему зайти, поставить миску, потом как-то подойти прикоснуться. Про это стоит рассказать потому, что это сложно.
Галина Кашулина. Просто эта собака сложная. Она взрослая, очевидно, у нее сформировались какие-то патологические ассоциации. Это как раз жесткая дрессура, эти охранные навыки. Ведь эта школа жесткой дрессуры основана на страхе, на формировании патологической ассоциации у собаки. А так как собака, это живое существо, которое живет ассоциациями... У животных нет логического мышления в явном таком виде. У них есть рефлекс. Мы иногда сами подкрепляем патологические рефлексы. Внешне такой пес, которого сначала никто не боялся, к нему подходили. Потом он проявил агрессию раз, проявил агрессию два. Естественно, крупный пес, может повредить человека. После этого Денис взялся за продолжение того, что сделали кинологи. С ним нашли какой-то общий язык, начали гулять, общаться. Объяснили ситуацию, как с ним обращаться. Сейчас Денис потихонечку нашел с ним общий язык.
Сергей Ивановский. Ну, вот расскажи, как нашел общий язык.
Денис Рогов. Все очень постепенно. Мы всегда говорим: “К боящимся собакам не стоит лезть”. Также к агрессивным собакам не стоит лезть. Нужно добиться того состояния, чтобы было доверие, чтобы они сами попросили. И в том, и в другом случае работает, в принципе, одинаково. Мы категорически против цепи и собак не отдаем на цепь из приюта. Но это было реально единственной мерой с ним работать. То есть, обучение его близкому контакту с человеком. Заходили в вольер, присаживались, чтобы цепь была натянута, и просто сидели. Даже не смотря в глаза. Говорят, что в глаза таким собакам не стоит смотреть. Он сначала очень переживал по этому поводу, потом начал потихоньку смиряться. Потом плавно через кормление, через вкусняшки. Очень аккуратно руками, через намордник кормили. Одели мы намордник через полтора месяца первый раз. Сначала мы подкрепляли кормление через намордник. Никаких поглаживаний, никаких контактов он не допускал. Он сразу становился насупленным, я видел, что это грань, которую не надо переходить. Постепенно нам удалось одеть намордник. Мы не начинали с “обнимашек”, с чего-то такого. Мы начали с того, что ему нужно, что ему нравится. Это гулять. Когда удалось аккуратно одеть намордник, со всеми мерами предосторожности, он стал больше доверять. На прогулке никто к нему не лез. Все было аккуратно, он счастливый приходил. Ему говорили: “Привет. Пока”. Именно постепенно, через месяц, второй, третий наши отношения начинали теплеть. Сначала возникла оттепель, когда он был рад видеть, знал, что сейчас пойдем гулять, что его никто не обидит. Потом началась ранняя весна, потом весна. Потом уже лето, когда он стал просить ласки. Почесать его можно было не только за ушком, но уже и шейку. Ну, когда дал пузико, это уже все.
Галина Кашулина. Сдался.
Денис Рогов. Сдался. Ты приезжал, мы гуляли с людьми, которых он видит первый раз...
Сергей Ивановский. Да, нас было где-то пять человек вокруг него.
Денис Рогов. Гулял он уже без намордника, в общем-то. Собака, не сказать, что она готова, но почва более чем прогрета. Надеюсь, дальше будет все лучше и лучше.
Что такое? Ты доволен? Сидеть. Все, сидим. Из-за агрессии его в месте, откуда хотели забрать, собирались усыпить. Мы рискнули. Потому, что с собакой работал знакомый наш кинолог, сказал, что в принципе с ним можно подружиться. Начало было сложное, он на всех кидался, бросался, хотел скушать. Это самый яркий пример, мы говорили про тех собак, которые боятся, которых мы к людям приучаем. А это противоположный пример собаки, которые агрессивные, им тоже нужно давать возможность вернуть веру в человека. Полегоньку. Получается так, что нужно восстановить доверие к какому-то ограниченному числу людей. Потому, что когда все начнут сюсюкаться, это не всегда эффективно. Мы с Байкалом начали работать. Вы видели, в вольере он пока еще сидит на цепи, но мы верим, что это наша финальная стадия. Мы категорически против цепи и собак никогда на цепь не отдаем. Начиналось все с того, что заходили в вольер так, что цепь была натянута. Он бросался все время, потом успокаивался. Ложился где-то на отдалении и смотрел. Главное – резко не вставать, резких движений не делать. Иначе он сразу навострялся, ругался. Дальше никаких жестких методов, он начал привыкать. Стали подкармливать вкусняшками. Разумеется, вкусняшки с рук было очень трудно давать. Давали их с намордника. В один из моментов удалось, после кормления с намордника, его застегнуть. С тех пор, как удалось застегнуть намордник, началась новая эра. То есть, мы начали выходить гулять. Парень обожает прогулки, на прогулках он совсем преображается. Как только он понял, для чего одевается намордник, он его не очень жаловал, он стал теплее относиться.
Сергей Ивановский. С какими-то собачками он общается?
Денис Рогов. Ну, вот, да. Это наша последовательная история. Сначала мы победили такую откровенную агрессию. Потому стали одевать намордник и выходить гулять. При этом нельзя было потрепать его за ухо, нельзя было погладить. Потому, что он сразу навострялся, хмурился, в общем-то, это было опасно. Потому постепенно прикосновения стали для него более привычны. Мы не настаивали на прикосновениях, он сам их стал просить. Потом мы уверено выходили с намордником. Еще через несколько месяцев у нас был прорыв, что мы вышли без намордника. Намордник в данном случае, это не только защита окружающих, но и нас. Когда мы на близком контакте с ним, собака со сложной судьбой, сложной психикой, непонятно, как он себя поведет. И вот так, как сейчас вы рядом, раньше с ним было невозможно идти. Без намордника он больше любит.
Сергей Ивановский. А вот кто бы потенциально мог его взять? Хотя бы чисто теоретически. Чтобы не отдавать его в условия, где он мог бы использоваться, как собака на цепи, охранно-сторожевая. А куда?
Денис Рогов. Если его сейчас посадить на цепь и сделать из него охранную собаку, то, в принципе, того, что мы добились за год можно очень быстро растерять.
Сергей Ивановский. А вот, допустим, есть собаки, у которых меньше каких-то травм жизненных и ее могут взять из приюта домой. На каких условиях собаку из приюта могут дать? Потому, что мы уже говорили, что просто так собаку из приюта забрать нельзя. Нельзя забрать ее на цепь. Известны случаи, когда ее забрали, потом вернули назад. Этого мы тоже хотели бы избежать. Что если человек берет животное, он должен осознавать, что он будет делать с ним. Расскажите, как человек может забрать и что ему надо делать.
Галина Кашулина. Основные принципы, которыми мы руководствуемся, это дифференцировать, для чего нужна собака человеку. Это очень важно. Иногда люди могут недопонимать. Мы проводим тест, разговариваем. Сначала человек выбрал из двухсот собак, у нас двести собак в приюте: “Мне понравилась эта рыжая собачка”. Ну, вы понимаете, когда вы заходите, эта собачка прыгает. “Она меня выбрала”. Она всех выбрала на самом деле. А дальше мы тестируем, что это за человек, какими он живет принципами, какими обладает возможностями. Мы с ним просто беседуем. Фактически идет тест. Я не скажу, что мы не ошибаемся, мы можем ошибаться. Но с каждым разом стараемся ошибаться все меньше и меньше.
Если я понимаю, что этот человек ведет пассивный образ жизни, если ему нужна собака, как я говорю, из “Детского мира”, он хочет, чтобы собака рядом лежала, ее гладить, трогать, два раза выйти с ней погулять, походить. Выбирает человек собаку активную, с которой надо два часа пробежаться, идти на тренировку. Мы этому человеку тогда пытаемся объяснить, что эта собака такая, эта такая, а, может быть, вы посмотрите вот такую собаку. Иногда с людьми в процессе беседы мы находим общий язык.
Это тестирование, мы должны понимать, как будут относиться к собаке. Во-первых, это не должна быть съемная квартира. Бывают исключения, все зависит от ситуации. Но глобально мы на съемные квартиры не отдаем. Потому, что люди слабо ответственные, когда оказываются в ситуации, когда хозяева их просят уйти из квартиры, они говорят: “Нам собаку девать некуда, заберите ее назад в приют”. Вы представляете? Прожив пять лет с собакой, возвратить ее в приют.
Сергей Ивановский. А было такое?
Галина Кашулина. Ну, бывает. Это бывает редко, но бывает. В основном быстрее возвращают. Мы стараемся, чтобы не случилось этого, но ошибаться все равно мы можем. Второе. Это незарегистрированные браки.
Сергей Ивановский. А с кем потом останется собака?
Галина Кашулина. У нас есть такие собаки. И даже в браке люди разводятся, и, представляете, собака никому не нужна. Мы сейчас говорим: ’’Кто ответственный за собаку?” Я не могу поверить, что уйдя куда-то, и ты будешь спать не на лавке в садике, и тебе не найдется какого-то местечка, где уложить свое любимое живое существо. Очень часто встречаются люди, которые не в браке, но это не самое страшное, не имеют детей, у них эмоции, иллюзия семьи, хочется взять собаку. Через три месяца у них любовь прошла, собака не нужна. Мы стараемся, чтобы семья была стабильная. Если есть дети, мы объясняем... Но все равно, это очень сложно донести до людей. Нужен закон, который будет ограничивать. Потому, что усовестить людей, этого недостаточно. Закон должен быть.
Сергей Ивановский. Понятно. Есть что-то добавить?
Денис Рогов. Галина Владимировна, в принципе, все сказала. Что я хотел добавить. Людей, которым понравилась собака, мы приглашаем погулять, познакомиться. Потому, что очень часто бывает любовь с первого взгляда, она кажущаяся, как и у людей. Потом человек раз пришел, два пришел, и душа легла к кому-то другому. Из соседнего вольера, из этого же вольера. Он узнал характер. После бесед наших понял, готов он или все-таки не готов. Мы перестраховываемся в интересах собак. Есть люди, которые обижаются на вопросы, но мы просим понять, что мы столько раз обжигались, что вынуждены их задать. Может быть, люди подумают: “Я не готов, пока еще нет. Но я буду приезжать, общаться”. Или, наоборот, укрепляться в своем мнении: “Я этого не допущу, все будет хорошо”. И у нас очень много положительных примеров, в исключении тех, что Галина Владимировна сейчас назвала.
Галина Кашулина. Мы сейчас по-разному отдавали собак и видим, что когда человек приходит, и собака его знает, он раз пришел, два пришел, три пришел, собака приехала не к чужому человеку. Мы собаку из приюта привозим домой. Он попадает на совершенно другую планету, это стресс. А тут свой, родной, и как хорошо все.
Сергей Ивановский. Давайте поговорит про положительные примеры. Мы поговорили про тяжелые, про отрицательные. Жил-был пес, к нему приходили, его забрали.
Галина Кашулина. Любая отдача домой, это положительный пример. Если собака уехала и осталась дома, это хорошо. Это для нас большая радость. Мы грустим об этих собаках.
Сергей Ивановский. Вы скучаете по ним.
Галина Кашулина. Поймите, это индивидуально каждая собака... Вы представьте в детском доме. Вот они все ваши, это детский дом. Потом вы отдаете, вы переживаете. Вдруг вы видите, что собака счастлива. Мы уходим из дома, собака с удовольствием там остается. Ты уезжаешь, эмоции положительные. Это и есть радость, собаке и нам. У нас альбомы наших питомцев, кого мы отдавали, когда люди нам присылают фотоотчеты.
Денис Рогов. “Приветы из дома”, рубрика у нас.
Сергей Ивановский. То есть, у вас какой-то контроль есть, как собака живет на протяжении какого-то первичного, по крайней мере, периода.
Галина Кашулина. Это очень сложный процесс. Мы отдаем собаку по договору. В договоре мы оставляем все свои контакты. Контакты наши, врача, кинологов. Ребята, звоните, говорите. Положительных примеров очень много. За прошлый год мы отдали более ста собак. Из них 40 процентов уехало в Финляндию и всего 60 процентов в России.
Сергей Ивановский. А почему финны берут?
Галина Кашулина. У них нет приютов. У них нет бездомных собак.
Сергей Ивановский. А почему они хотят взять вpрослую?
Галина Кашулина. Проще гораздо, чем со щенком. Щенок, это такая ужасная ответственность, морока.
Денис Рогов. Люди думают, что это игрушка. А это такой же ребенок, которого нужно воспитать.
Галина Кашулина. В Финляндию мы отдаем через общество, подконтрольно все это. Нам всегда обидно, что наши россияне не видят этого. На самом деле, чем лучше социальное положение человека, тем ему больше хочется заботиться о других, о собаках.
Сергей Ивановский. Хорошо, давайте поговорим про волонтеров. Насколько я понимаю, Денис – волонтер.
Галина Кашулина. У нас сейчас два учредителя благотворительного фонда. Я - один из учредителей. Я хочу сказать, что это безумная ответственность. Ребята, они, с одной стороны, всегда имеют возможность уйти. Понимаете, здесь люди проверяются на прочность, я поняла за эти годы. Если человек прочный, ответственный, взялся за это, он это делает. Их никто не заставляет. Волонтеры, они немножко, в моем понимании, другие. Это люди, которые какое-то время помогают. Когда человек уже участвует в работе, в жизни, это другой уровень работы. Я их волонтерами не могу называть, я считаю, что это те люди, которые работают, они это делают. А волонтеры, когда они приходят, помогают. Да, это добровольцы.
Сергей Ивановский. Ну, я видел там людей, которые приезжают раз в неделю просто погулять с собакой.
Галина Кашулина. Ну, это эмоции. Прогулка, я еще раз говорю, это два в одном. Люди хотят получить эмоции, собаки хотят получить эмоции. Мы это им даем. Ребята работают для того, чтобы это получалось и для того, чтобы наш приют жил. Потому, что наши собаки съедают практически две тонны корма в месяц. Представляете, это финансы. Ну, и все остальное, электричество, лечение, сотрудники, которые должны находиться круглосуточно там.
Сергей Ивановский. Вопрос о лечении. Там есть собачка, про нее рассказывайте сами. Собачка попала в нехорошее положение, ее вылечили, она сейчас там живет.
Галина Кашулина. Из двухсот собак, 10 процентов, это инвалиды, 20 процентов, это старики, взрослые, те, кто прожили до преклонного возраста.
Сергей Ивановский. Там собака без лапы, например.
Галина Кашулина. Да, у нас есть разные собаки. Сейчас у нас на старом участке живет собака, у которой недоразвитие трахеи. Выросла овчарка, прекрасная собака, мы ее выходили. Сейчас маленький щенок, у которого расширенный пищевод. Такие патологии, как у людей. Мы его сейчас выкармливаем, чтобы выжил. У нас есть собака после выстрелов дробью, с черепно-мозговой травмой. Будем МРТ делать, смотреть, чем можно помочь. У нас есть пес, Яхонт, который попал под поезд и у него фактически отсутствуют задние лапы.
Сергей Ивановский. С глазом у него что-то.
Галина Кашулина. Это черепно-мозговая травма, тяжелейшая. Собака была в коме. Стоял вопрос у людей, у других людей: усыпить, не усыпить собаку. Наверное, патологическое мое сознание врача, у нас врачи, вообще все врачи, во всем мире, они борются до последнего. Это психология врача. Вопрос об усыплении может показаться сложным. Собака мучается, не мучается. Сейчас спрошу у Дениса. Яхонт мучается?
Денис Рогов. Сейчас нет.
Сергей Ивановский. Я обалдел, когда эту собаку живьем увидел. Это собака, у которой нет двух конечностей задних, ей приделали колясочку сзади. И он работает передними лапами.
Галина Кашулина. Вас колясочка удивляет, а на самом деле собака научилась ходить на двух лапах.
Сергей Ивановский. Я просто не дошел до этого. И вот когда его после прогулки привели, эту колясочку сняли, он реально балансирует на двух лапах. При условии, что тело животного продолговатое. И он подбегает к заборчику, где-то полает постоит, он живет своей жизнью, у него интересы какие-то.
Галина Кашулина. Я считаю, что это собака может с человеком жить. В ней нет никакой патологии. Ей просто надо жить с другом, с человеком. Есть же разные сложные инвалиды, эпилептики. Собаки переносят чуму плотоядных, они потом становятся эпилептиками. Как я могу решить вопрос жить этой собаке или нет? Может быть я не права, но мы стараемся дать им жизнь, стараемся ухаживать. Есть ситуации сложные, а есть ситуации, когда ты перешагнул через это, дал жизнь собаке. Она живет и счастлива. Он же любит людей. Он будет просить, чтобы ты его гладил. Он хочет эмоций, он очень эмоциональная собака. Сложный вопрос, но мы стараемся. Насколько нам позволяют возможности, мы это делаем. Ведь есть приюты, где только инвалидов содержат. Вообще я считаю, что ветеринарная медицина, динамика, она хорошо развивается. Они догоняют человеческую, стараются. Мы все должны понимать, что собаки болеют также как люди. Что нужно профилактировать эти болезни, вакцинировать собак. Ребята, обращайтесь к ветеринарным врачам. Они врачи, они скажут, что надо делать, лечите собак, они будут счастливы.
Сергей Ивановский. Наверное, нужно подвести резюме нашей беседы. Мне бы хотелось, чтобы мы закончили нашу беседу в позитивном ключе. Мы рассказали много тяжелых ситуаций, которые с животными происходят. Я уверен, что наши гости не рассказали и сотой доли того, какая там может происходить ситуация. Но если взрослую собаку ты берешь, она много чего повидала в жизни. Я могу сказать и на собственном опыте, собаку взрослую если ты берешь, она гораздо больше понимает, что такое любовь, когда она ее получает. Она ее ценит по-другому совершенно. Это когда у тебя чего-то не было, ты жил в нищете и вдруг на тебя свалилось богатство. Ты, естественно будешь ценить и вспоминать, как хреново жил. Точно также и собака ценит любовь человека. Потому, что она может спать и на улице, а эмоции человека они ценят, как никто.
Галина Кашулина. Мы все хотим сделать что-то доброе. Те, кто прожили побольше, они понимают, что такое любовь, что такое сделать добро. На самом деле... Даже неправильно я говорю, не “сделать добро”. А именно как стать счастливым, что делать с этой любовью... На самом деле, если ты сам будешь любить, это и есть самое главное. Тогда ты получишь все. Нужно учиться отдавать. Отдавать любовь, отдавать добро нашим окружающим, живым существам. Вы получите ужас сколько хорошего.
Денис Рогов. У нас есть девиз в группе: “Чем больше работаешь с собаками, тем больше проникаешься, что собака, это единственное существо на планете, которое любит вас больше, чем себя”. Это действительно так.
Сергей Ивановский. Ну, вот на этом давайте и завершим. Все контакты под роликом будут. Группы в социальных сетях, телефоны, если нужно. Можно будет приехать, увидеть, посмотреть. Располагается это недалеко от Питера. Достаточно близко на машине. Думаю, что у нас сейчас многие на машинах. Кто-то приезжает своих ходом, автобусы ходят. Это десять минут от города. Всем спасибо. Любите животных. И берите собачек.
Денис Рогов. До свидания.
Галина Кашулина. Спасибо.
Новости
VIP
