Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Владислав, добрый день.
Владислав Механцев. Добрый вечер. Не сошлись.
Д.Ю. День пока. Это у нас темно просто.
Владислав Механцев. Мы из Москвы, у нас уже, видимо, временной разрыв пошёл уже.
Д.Ю. Представься, пожалуйста.
Владислав Механцев. Меня зовут Механцев Владислав, я технический директор российского конструкторского бюро «Datakam».
Д.Ю. Чем занят?
Владислав Механцев. Мы разрабатываем всякие интересные электронные вещи, которые потом люди применяют прямо ежедневно для облегчения своей жизни.
Д.Ю. Конкретнее.
Владислав Механцев. Конкретнее – самый популярный продукт у нас для людей это автомобильные видеорегистраторы с функцией антирадара.
Д.Ю. Что делают? Видеорегистрируют и определяют, когда полицейский пытается тебя зафиксировать?
Владислав Механцев. Ну, тут надо сразу начать с подхода. Просто говорить о продукте, что это продукт, вот он такой-то, такой-то – нет, это не самое важное. Самое важное, чтобы твой продукт был полезен человеку конкретному, вот конкретному. Если уж мы делаем вещь для водителя, ну, значит, водителю должна помогать. Вот если бы она могла будить его, не знаю, звонок тёщи отключать, мы бы это тоже встроили, но пока вот освоили только запись, аварийную запись, сохранение, режим парковки, поддержку GPS-базы данных, и прочая, и прочая. Можем, предлагаю поподробнее вот это расскажу.
Д.Ю. Не один год пользуюсь вашим продуктом. Тем не менее, интересно, вдруг я чего не знаю.
Владислав Механцев. Конечно, время идёт и мы на месте не стоим. Т.е. если со стороны кажется, что вот сидят люди, разработчики за компьютерами, портят зрение, зарабатывают горб себе, это не так. Т.е. они реально разрабатывают какие-то новые решения, технологии, улучшающие продукт, и в конечном итоге облегчающие жизнь водителя, в нашем случае.
Д.Ю. Мы вот время от времени ездим во всякие дальние места. Вот как-то пару лет назад ездили в город Серпухов под Москву, Таруса там какая-то рядом, что-то такое. Там братья Алабаевы делают мегавинтовки снайперские, мы поехали посмотреть, как делают; дали пострелять – моё почтение, отлично. И вот, заехав в г. Серпухов, это далеко от мест, с моей точки зрения, цивилизации, прибор, который всю дорогу кричал, что здесь населённый пункт, сбавьте скорость, тут камера, здесь радар, всю дорогу кричал.
И даже заехав в г. Серпухов, и даже проехав г. Серпухов, в каких-то маленьких населённых пунктах он всё равно кричал – здесь лежачий полицейский, тут опасный поворот, здесь плохая дорога. Мы вчетвером ездим, поразило всех, насколько вот охват. Это граждане всё пишут, я правильно понимаю, да? Самостоятельно отмечают, а оно сливается в общую базу, и мы уже можем пользоваться?
Владислав Механцев. Это большой плюс вообще российских автолюбителей, в том, что у нас народ активный, любознательный, пытливый, въедливый, и в чём-то даже вредный.
Д.Ю. Да.
Владислав Механцев. Соответственно, любую… вот мимо не пройдут. Это тебе не европейский/китайский/американский водитель – проехал, забыл, моя хата с краю и поехал дальше. У нас, если какая-то, не дай Бог, засада, неприятность, колодец, ещё что-то, человек не ленится, возвращается домой, идёт на сайт, и в базе устанавливает меточку. Или использует навигатор, в Яндексе может меточку тоже поставить, не важно. Самое главное, что люди готовы, хотят, и способны улучшать свою жизнь, по крайней мере, в своём городе. За свой город они отвечают.
Прямо пишут люди, говорят – добавьте нас в модераторы, мы в нашем городе, по крайней мере, всё подровняем, все точечки подправим. Действительно, смотрим. Ну вот, и когда человек вот так инициативно подходит, в принципе, он себе облегчает жизнь, и в то же время, т.к. мы эту базу абсолютно бесплатно расшариваем не только на наши регистраторы, просто любой человек может зайти на наш сайт, базу эту забрать, которую люди пополняют, бесплатно. Ну, и слава Богу. Ещё и соседям своим помогают, горожанам. Ну, всем плюс.
Д.Ю. Всем польза.
Владислав Механцев. Вот ещё бы какую-нибудь медальку человеку этому выдать, но пока вот общественная инициатива не дошла, надо, может быть, через ГИБДД как-то. Хотя вопрос – надо ли это ГИББД вообще?
Д.Ю. По идее, если там государственные умы сидят, то, безусловно, надо. Это же безопасность движения получаем.
Владислав Механцев. Безопасность движения – да, но у нас всё-таки государство смешанного типа, оно не только о гражданах заботится, но и о пополнении бюджета. В связи с чем, например, одно из наших преимуществ по сравнению с Яндекс.Навигатором, который тоже оповещает о камерах, состоит в том, что Яндекс.Навигатор, как известно, компания Яндекс, она сотрудничает с Правительством, в т.ч. с Департаментом транспорта Москвы в целях обеспечения развязывания потоков, пробок. Отличная, благородная задача.
Но, насколько мы видим как специалисты, Яндекс.Навигатор не о всех камерах, например, превышения скорости, помощника в соблюдении правил рассказывает. Обычно он говорит о тех камерах, которые действительно стоят в опасных, аварийных местах. А в каких-то безопасных местах он просто молчит. Т.е. создаётся впечатление, что это сделано намеренно.
Д.Ю. Знаешь, вот это меня всегда удивляет. Задают, бывает, вопросы, знаешь, ну, при Советской власти, я давно водителем трудился, типа если ты едешь, а впереди милиция в засаде сидит, то проехав эту засаду, надо было обязательно всем помигать дальним светом. И непрерывно велись обсуждения, это вообще вот надо делать или не надо, потому что ты негодяев предупреждаешь о том, что впереди милиция. Для меня как-то странно всё время. Т.е. я и так-то езжу, никакой милиции, нет-нет да поморгаю, чтобы люди себя прилично вели. Т.е. если ты мигаешь, то на определённом участке нормальный скоростной режим внезапно устанавливается. Люди чувствуют, что их накажут, и едут нормально.
Потом, заехав в Европу, увидел, что если впереди камера, то вот тут стоит знак, что впереди камера, это фактически тебе правительство помигало, что ты это, веди себя прилично. Что плохого в том, если я знаю, где стоят камеры? Вот сейчас, например, живу за городом. Ежедневно еду 2 раза – туда и обратно. Вот регистратор мне говорит – здесь камера, тут камера, там камера. А на некоторых участках, достаточно больших, камер нет. Ну, осмелюсь заметить, что там, где они стоят, все едут и режим скоростной блюдут. А потом они выезжают на непросматриваемые участки, и тут очень сильно видно, у кого есть эта карта, а у кого нет. Потому что одни переходят на скоростной режим 180, а другие так свои 110 и тошнят.
Ну, наверное, лучше, когда они стоят везде. И в чём смысл говорить, что здесь она есть, а тут её нет, от меня ускользает. Они везде должны стоять. И человек всё время должен думать, что за ним везде смотрят, и вести себя прилично. Сам по себе он себя хорошо вести не может. Нет?
Владислав Механцев. Здесь надо провести разграничение между большими городами, как Москва, Питер, и другими городами, в которых федеральный бюджет не имеет столько денег на камеры, нет такой потребности в камерах, нет такого количества и потока машин.
Д.Ю. Я, извини, тебя перебью. По-моему, Тверская губерния только со штрафов живёт. Там такое количество камер, что не представить.
Владислав Механцев. Ну, это зависит от прозорливости губернатора и его экономической команды, которые чужие модели просмотрели, в Москву за опытом съездили, просчитали, и где-то всё-таки финансирование добыли, потому что камеры дорогие. Т.е. раньше совсем были жуть, ну сейчас разбег, я так понимаю, от 1,5-2 млн одна камера с установочкой.
Д.Ю. Недёшево.
Владислав Механцев. Нет, абсолютно нормальная цена, если знать её состав, структуру, сложность, исполнение, всепогодность, сложность установки и согласования. Нормальная цена. Когда-то это было значительно дороже и это было, конечно, немножко нехорошо. Сейчас абсолютно нормальная цена. Да, надо бороться за снижение, и, в принципе, т.к. у нас всё-таки камеры изготавливаются частными компаниями по заказу государства, и на тендер всё это выводится, а не в государственных НИИ.
Если бы разрабатывали государственные НИИ, конечно, можно уложиться было бы тысяч в 300, и поставлять, например, с установкой тысяч за 500. Т.е., соответственно, государство за те же деньги смогло бы обеспечить большее покрытие камерами своих же дорог. Но это следующий этап, я думаю, может быть, когда до этого дойдёт.
Д.Ю. Ну а в чём разница между мегаполисом типа Москва/Питер и маленьким городком? Там не надо ничего ставить?
Владислав Механцев. На дорогах с малым транспортным потоком, разумеется, нецелесообразно устанавливать камеру, потому что это влечёт затраты не только на её установку, но и на обслуживание. И на обслуживание той системы, которая собирает данные с неё. Тут чётко надо подходить именно вот…
Д.Ю. Прагматично.
Владислав Механцев. …к разграничению, должно быть чётко разграничено, куда надо, куда не надо. Всё надо просчитывать, всё надо исследовать. Шашкой махать, гуртом всё это разбрасывать по всей территории России незачем.
Д.Ю. Ну это типа как вот трасса Москва – Санкт-Петербург, которая, к моему большому удивлению, вся идёт сквозь населённые пункты, так при Советской власти модно было селиться с боков от дороги. Видно, это экономически выгодно как-то было для селящихся. Но в настоящий момент, когда ты хочешь ехать, у тебя могучий автомобиль, а тут всё время 60 км/час. Ну вот на трассе, наверное, да, целесообразно, нарушителей, т.е. непрерывный поток машин и кого-то ты там да выловишь с 90 км в населённом пункте. А если соседняя деревня вдали от трассы, такая же по количеству населения, то это нафиг никому не надо, потому что там никто не ездит. 4 мотоцикла, 2 автомобиля и всё, и там смотреть не за кем. Экономически нецелесообразно.
Владислав Механцев. Мы сейчас больше как-то уходим прямо в какие-то государственные дебри.
Д.Ю. Мы можем уходить куда угодно.
Владислав Механцев. За Департамент транспорта размышляем.
Д.Ю. Так.
Владислав Механцев. Ну, может быть, действительно, вот что же мы не подумали, а почему не собрать какой-нибудь общественный совет с водителями, с представителями синих ведёрок, например, каких-нибудь. И вот этот вопрос не проработали, чтобы соблюсти интересы граждан, которые хотят двигаться по дорогам безопасно, и государства, которое хочет за счёт негодяев пополнять бюджет. Опять же, тут, т.е. надо всё-таки задачу поставить, какая задача главнее.
Хорошая есть история такая – собрали как-то в городе 10 лучших граждан, посадили их в одном кабинете за стол, положили на стол вот такой кирпич с долларами, и выключили свет на 10 минут. Через 10 минут включили свет, кирпича с деньгами уже не было. Все граждане были абсолютно честные и порядочные, лучшие граждане города. Какой у нас вывод? Не искушай. Т.е. у нас самое главное это всё-таки… господи, предостережение. Что за слово-то такое вертится у меня? Профилактика преступлений. Профилактика преступлений, получается, для нас самое главное.
Ну, я считаю, что всё-таки самое главное – профилактика. Т.е. это не провоцирует людей на превышение, нарушение ПДД. Для этого, конечно, надо организовывать дорожное движение. Это значительно дороже, чем повесить камеру, поэтому тут вопрос – Департамент транспорта чем должен заниматься? Развитием дорог или поиском и ловлей данных на преступников.
Д.Ю. Ну, это, видимо, проще – ловить нарушителей. Денег с этого получается, опять-таки, больше. Т.е. чья-то сохранённая жизнь… Говорят, что вот человек, если он погиб, или даже, например, курил и помер – остаётся вдова, остаются дети, которым надо платить пособие, ещё чего-то там. И антикурительная, против табакокурения кампания, она вроде какая-то дурацкая, в общем-то, и никому это не интересно, но с т.з. государственной она спасает огромные деньги, которые не видны, так сказать, тем, кто там «хочу курить и буду». Они не видны, а для государства да. Ну и безопасность на дорогах, сколько у нас там, по 30 000 трупов в год образуется, говорят, в этих пределах.
Владислав Механцев. Цифры огромные, да, для нашей страны, конечно, огромные.
Д.Ю. Ну, может, если вот, например, ну наибольшие беды, говорят, это езда по встречной полосе. Может, если там разделительный забор поставить, то это как-то подсократится количество выехавших на встречную полосу. Может, забор полезнее, чем камера?
Владислав Механцев. Проводили мы как-то одно ненаучное исследование такое, в чём-то такое прямо бесчеловечное – сколько стоит человеческая жизнь? Не с точки зрения заказного убийства, а с точки зрения экономической пользы государству, обществу, чёрт с ним, с государством, не надо, мне кажется, даже акцентировать. Обществу сколько пользы приносит человек за свою жизнь, исходя из расчёта трудового возраста с 20 лет, когда он закончил учиться, например, уже приносит пользу обществу, до 50, например.
Мы как-то прикидывали, понятно, что каждый на своём месте приносит по-разному, но человек со средним образованием, такой, средний советский класс возьмём, мы пришли к оценке человека где-то в 30 млн. рублей. Соответственно, каждая унесённая жизнь, вот 30 тысяч человек на 30 млн. рублей, вот такие деньги, по идее, надо потратить на дороги. Это уже будет самоокупаемость, по большому счёту.
Д.Ю. Конечно, да-да.
Владислав Механцев. Ну, это так, лирическое отступление. Что касается разделения дорог.
Д.Ю. Да.
Владислав Механцев. Этот вопрос хорошо был доказан в Китае. Я не упомянул, мы много лет жили и работали в Китае, с иностранным брендом, хотя русские все разработчики и собственники, и прочие. Ну, бренд был тайваньский. Так вот, в Китае изначально, когда движение начало организовываться, т.е., например, первый год, когда я переехал в Китай, это был 2007, до Олимпиады, как сейчас помню, машин не было в славном городе Тяньцзинь вообще, например, ни одной. Т.е. я перемещался на каком-то рикше на велосипедном, который меня вёз, и я ему за это по плечу, кричал «стой!», цзогуай, джогуай, т.е. налево-направо.
Д.Ю. Цоб цобе!
Владислав Механцев. Да-да-да, в таком духе. Разумеется, через некоторое время появились дороги пустые, широченные, ещё через некоторое время появились машины, что свидетельствует о государственном регулировании как дорожного строительства, так и выпуска автомобилей в их стране. Так вот, все дороги у них изначально строились с разделённой полосой, потому что для китайца ехать по встречной, ехать поперёк встречной, ехать по встречной задним ходом, ехать перекрёсток наискосок, светофор, абсолютно нормальное дело. Никакой культуры вождения у них в городах не было и сейчас-то особо не наблюдается, скажем так. Где есть возможность пересечь, переехать, они обязательно это сделают.
Правительство не стало никого уговаривать, вешать камеры, ловить, бегать с топорами, с чем угодно. Все дороги построили с разделительными заборчиками. Т.е не как у нас. Им проще с той точки зрения, что у них нет снега, экскаваторы с ковшами не ездят, ничего не сносят. У нас даже бетонный блок могут снести наши некоторые экскаваторщики. Т.е. у них всё там максимум дождь, осадков нет, поэтому все дороги разделяют между собой таким лёгким заборчиком. Металлическая конструкция, там каждый столбик на 4 болтах, не знаю
Д.Ю. Ну т.е. просто скорее машину поцарапаешь.
Владислав Механцев. Да. Максимум поцарапать машинку, лёгкая-лёгкая конструкция. Стоит, разумеется, очень дёшево. Сварено криво, покрашено плохо. Но она стоит и она все встречные потоки разделяет. Встречных дорог я в Китае не помню. Вот в последние годы, мне кажется, лет 5 назад, они всё, уже закончили полную перестройку. Все дороги только раздельные. Соответственно, ДТП практически нет. Особенно, вот то, что мы про смерти говорим, откуда, это встречка. Т.е. ну вот. Т.е. они от этого избавились, я думаю, как раз по 2 причинам – берегут людей, потому что это капитал, а второе это… Что мы там второе-то говорили? Про людей-капитал, да.
Д.Ю. Ну, забота, экономия и всякое такое. Ты знаешь, вот с моей точки зрения, заезжаешь в населённый пункт, а там какой-нибудь знак 40 км/час. Ну, все кивнули и промчались 140 мимо. А вот если положить т.н. лежачего полицейского, то подвеску свою жалко, и все затормозят, и переедут медленно. И дальше, пока разгоняются, знак уже закончится. А если не закончится, то ещё одного лежачего полицейского можно положить, и вы будете соблюдать скоростной режим.
По-моему, вот на мой взгляд, это единственно правильное решение. Ни знаки, ни камеры, а создание невозможности выезжать на встречную полосу и превышать скоростной режим. Конечно, ты можешь там пролететь, но количество пролетающих сокращается просто радикально. Это здравый подход. Вот гражданам жизнь спасают, а они даже не понимают, что происходит. А твой прибор как помогает?
Владислав Механцев. Ну, разумеется, прибор наш знает все эти места, лежачие полицейские, разумеется, кричит про них, т.е. раздражаёт в чём-то. Но, с другой стороны, подвеску бережёт, потому что зачастую, что греха таить, у нас часть граждан едет, уткнувшись в телефон; часть граждан, да и я в том числе, разговаривают по телефону, думая непонятно о чём, потому что Москва большая, времени за рулём проводишь достаточно много. Поэтому за рулём приходится и работать, вот такое крамольное высказывание.
Д.Ю. А блютусом не пользуешься?
Владислав Механцев. Разумеется, по блютусу, по громкой связи, но в процессе разговора ты же думаешь никак не об окружающих знаках, особенно когда едешь знакомой дорогой. Зачем тебе смотреть на какие-то знаки, если ты едешь, одно 30 лет. Забываешь, забываешь как бы. Конечно, народ налетает, т.е. видно по экстренным тормозам и часто моргающие задние стопари, это экстренный тормоз. Я часто вижу, когда люди начинают тормозить. Плюс действительно неудобно, т.е. резко тут тормозить – тебе надо резко оттормаживаться, сзади кто-то. Ну ладно, я в себе уверен, я затоморжу за 3 см. А сзади? Ну вот потом люди так вот и ездят с битыми бамперами, особенно если у тебя машина не оснащена хорошей тормозной системой. Лучше пускай все едут ровненько, обо всём знают. Как там, предупреждён - …
Д.Ю. Вооружён.
Владислав Механцев. Вооружён. Поэтому, конечно, всё у нас в базе есть, регистратор всё это говорит. Т.е. я говорю – мы не столько делаем… Делаем, конечно, коммерческий продукт, т.е. надо, чтобы он продавался, надо, чтобы он деньги зарабатывал. Но понимание того, что если ты людям ничего не даёшь, то и тебе ничего не прилетит, это тоже у нас как бы есть. Поэтому искреннее желание у нас и искреннее стремление делать полезные вещи, полезные, не обманывать.
Д.Ю. А вот ты сказал, что жил в Китае и там трудился. А зачем сюда производство перенёс, в чём вообще смысл? Как известно, китайцы работают за миску риса, хотя это неправда.
Владислав Механцев. Это надо отдельно прямо снять серию про опыт жизни и работы в Китае. На самом деле, китайцы, конечно, зарабатывают… уровень внутреннего потребления и в т.ч. зарплат в Китае вырос многократно. Я когда приехал первый год в Китай, курс на рубль был 3,3. Когда я уехал из Китая в 20… 2 года назад, в 2015, курс был 9,6. Вот и всё, в принципе. Соответственно, миска риса всё равно всегда была на уровне 300-400 долларов.
Д.Ю. Так это приличная зарплата, в общем-то.
Владислав Механцев. Да. А вот в крайний год отъезда, 2015, мы нашим сборщикам китайским, неквалифицированным абсолютно, без образования, у нас здесь лучше в Москве – по опыту, по знаниям, по смекалке – мы платили на наши деньги по 60 000 рублей.
Д.Ю. Неплохо.
Владислав Механцев. Неплохо, да, для Китая. Причём это такая, достаточно минимальная зарплата. Например, у нас там была одна сотрудница, женщина лет 50, по-моему, которая даже читать не умела. Однако с работой по упаковке, ещё по чему-то она справлялась хорошо, поэтому получала, в принципе, как все.
Д.Ю. Как это она ускользнула от китайских коммунистов, которые насильно всех читать учили?
Владислав Механцев. Ну…
Д.Ю. Удалось?
Владислав Механцев. Вот, честно говоря, не знаю. Вопрос школьного воспитания я не исследовал, потому что, я так понимаю, люди в возрасте как раз 40 лет, на всех школ-то не хватало. Т.е. сейчас, конечно, да, они понастроили новых районов. Опять же, я сельскую жизнь китайскую знаю плохо, я знаю хорошо городскую жизнь, жизнь Гуанчжоу, Шанхая, Тяньчжоу, вот все крупнейшие города, промышленные центры, по ним я могу рассказать, что и как происходит.
Сейчас со школами полный порядок, детей всех запихивают. Конечно, образование навязывают – любое, какое угодно. Раньше люди более возраста, в принципе, к 40 годам у них проблема. Т.е. таксисты зачастую, мы можешь им дать визитку с адресом, но если ты название на китайском не скажешь, он в руках её повертит, делая вид, что что-то понимает, но потом всё равно спросит – а куда ехать-то? Из чего можем сделать вывод, что либо…
Д.Ю. Барин, ты хоть намекни, да.
Владислав Механцев. Ну, либо из другой провинции, либо действительно там разность языков. Опять же, иероглифы, тоже система-то интересная, это же как бы такое картиночное письмо. Я не буду научно говорить, я говорю по-народному. Соответственно, чем выше уровень… чем больше иероглифов ты знаешь, тем выше уровень твоей как бы кастовой принадлежности к учёным, скажем так. Поэтому часть учёных, она просто собирается между собой, рисует новые иероглифы, и всё, и они становятся вообще самыми умными людьми на китайской земле. Потому что нет алфавита, нет ограничений, ты можешь сам формировать свой язык. Поэтому для людей формируется язык из 300 иероглифов, 500.
Д.Ю. Попроще, да?
Владислав Механцев. Да-да-да. Для школьников из 5000, для университета из 10 000, ну а учёные-экономисты, наверное, обладают какими-то своими секретными иероглифами, может, не секретными.
Д.Ю. Экономическими.
Владислав Механцев. Да. Которые, вот они вроде будут разговаривать на китайском, писать на китайском, но никто их понимать не будет, вот такая сегрегация получается в обществе.
Д.Ю. Сильно. Но всё-таки, вот у тебя там было производство, а зачем ты его увёз сюда?
Владислав Механцев. Вообще работать в Китае… Надо вообще начать по-другому, какого лешего я туда уехал вообще, в Китай, и почему так долго я там оставался.
Д.Ю. Почему отсюда уезжают, мы все, в общем-то, понимаем – за колбасой.
Владислав Механцев. Ничего подобного.
Д.Ю. Так.
Владислав Механцев. Хочется иногда выразиться, но приходится себя сдерживать. Ничего подобного. Т.е. я, по крайней мере, уехал в Китай за новыми впечатлениями и путешествиями, скажем так. Т.е. попал туда именно посмотреть что да как – сначала на недельку, потом на 2, потом на месяц, потом на 3, потом на полгода, потом уже больше 2 лет не возвращался в Россию. Т.е. прямо вот затянула, скажем так, новая интересная среда, действительно есть что исследовать, есть что посмотреть. И самое главное, что в течение года я понял, что в Китае можно самореализоваться, потому что там есть возможности для производства любых каких-то вещей, которые ты хочешь.
Вот тебе в голову взбрело, набросал чертёж, дал техническое задание, или сам приехал, или поручил китайцам – всё, тебе через 3 дня выдадут твою вот эту сумасшедшую невероятную вещь, которая никому не нужна, но, однако, тебе пришла в голову. И такая творческая самореализация, я думаю, многих людей привлекла, вот из тех, кто там остался. Множество людей, действительно, которые способны к каким-то были вещам, и дома негде, ну, негде тебе это сделать, соответственно, уезжали раньше в США, сейчас уезжают в Китай. Ну, не то что потерял нить разговора, но…
Д.Ю. Ну вот ты там приехал, поработал, это всё прекрасно. Там кругом строятся заводы, фабрики, какие-то специалисты, оборудование и прочее, и прочее. Сюда-то зачем вернулся? Вот, например, США всё производство фактически вынесли в Китай. Утрируем, понятно, но много-много-много всего изготавливается в Китае. Соединительные Штаты – не самая тупая на свете страна, а как раз наоборот, одна из самых умных, если не самая. Ну, если они производство выносят, значит, это выгодно. И не несут их обратно к себе в США. Трамп там что-то это, пытается, но вряд ли что получится. А ты сначала уехал туда, а потом приехал обратно. Зачем?
Владислав Механцев. Пускай население и уровень образования в Штатах высокий, инженерные и прочие кадры, но не они руководят и не они решают, в каком месте им работать, и куда размещать производство. То же самое и у нас. И у нас люди, и я в т.ч. уехали не потому что… По зову сердца, действительно, за возможностями. Почему в США забрали производство, закрыли производство и начали передавать в Китай? Почему у нас закрыли производство, в Германии закрыли, почему в Тайване закрыли, в Японии закрыли? Почему все эти производства одновременно практически, в течение 10 лет начали переносить в Китай – это вопрос долгий, для отдельного обсуждения.
Д.Ю. Ну, экономика.
Владислав Механцев. Будем исходить из того, что большинство людей плывёт по течению, и вот ввиду мирового течения производство переносится туда, и инженерные кадры тоже поплыли за ним, ну и я в том числе. Это почему мы все уехали туда, или в США, или ещё куда-то. Причём многие специалисты в высокой IT-сфере, они сначала уехали в США, потом в Японию, или наоборот. Потом в Израиль, потом в Малайзию, но сейчас всё равно всё в итоге оказались в Китае. Поэтому люди сами, на самом деле, не решают, куда им ехать, по большому счёту. Т.е. их обстоятельства вынуждают, и они следуют тому пути, который крупно наштрихован уже, намазан уже.
Д.Ю. И вот они в Китае, а ты в России. Зачем?
Владислав Механцев. Надо вспомнить кризисные явления 2015 года, когда у нас курс доллара бабахнулся до 80, 70, и по-разному. Это раз. Плюс из Китая уехать хотелось всегда. Уже имея там сборочное производство, полностью разработку и производство собственное, всё равно такое количество проблем всегда возникает из-за недопонимания, необразованности, ограниченности кадров, не только своих сборщиков (технологи русские все) и инженеров китайских, но и, в первую очередь, поставщиков-смежников. Не секрет, что сейчас все изделия состоят… никто целиком не делает ничего, ни Айфон… Вот стакан целиком только сделал 1 человек, да, ни микрофон, ни даже вот эта вот подставочка. У подставочки тоже есть солома из 1 места, нитки из 2, лента с 3.
Д.Ю. Боюсь, в стакане песок отсюда, присадки оттуда, тоже так же.
Владислав Механцев. В электронике у нас всё намного жёстче, т.е. тут у нас по 1 изделию смежников-поставщиков комплектующих до 30.
Д.Ю. И все китайцы?
Владислав Механцев. Большая часть.
Д.Ю. А наши тоже что-то делают?
Владислав Механцев. Наши, ну, мы как обычно – только детей вы делаете хорошо, вот.
Д.Ю. Всё, что вы делаете руками, это плохо, а дети у вас хорошие.
Владислав Механцев. Да-да, а дети у вас хорошие получаются. Вот у нас то же самое. У нас возможностей ни для каких изготовления микросхем, корпусных деталей, молдинга, металла, ничего у нас этого нет, но зато мы головой работаем хорошо. И т.к. в текущем изделии, в том же Айфоне, например, вот сколько он стоит, 800 долларов, например?
Д.Ю. Наверное.
Владислав Механцев. Если, много раз его уже разбирали, т.е. если разобрать Айфон по запчастям, купить отдельно дисплей, микросхемы все, причём не бешеным оптом, как Apple, а по такой средненькой оптовой цене, то он будет стоить порядка 200 долларов. 600 долларов в составе Айфона это технические разработки. Это к вопросу, из чего состоит электроника. Соответственно, вот как продукт у нас сделан из 30 смежников, которые поставляют.
Один поставляет, ну, прямо ради интереса попробую пальцы позагибать по памяти, с простенького. Пластик корпуса это один поставщик, резина провода это второй поставщик, пластик зарядки – третий поставщик, металл для корпуса – четвёртый поставщик, пластиковое стёклышко – пятый поставщик, дисплей состоит сразу из 6 поставщиков. Пластиковый фрейм – один поставщик, шлейф – другой поставщик, верхнее стекло – третий поставщик, сама матрица – четвёртый поставщик, всё это склеивает пятый поставщик. В плату ещё не заходили по компонентам, там тоже можно копнуться. Я к тому, что среди этих 30 смежников любой может накосячить, и косячат, в принципе. Не любой, но до 20% косяков легко. На первых этапах было до 50% брака у нас.
Д.Ю. Однако.
Владислав Механцев. Когда начинали осваивать. Сейчас, конечно, всё снижено до, по-моему, 3% максимум. Но периодически смежники радуют, присылают брак. Это не какая-то там наша недоработка удивительная, ещё какая-то. Недавно смотрел дайджест этого, псевдоучёного Илона Маска, есть у него там такой. Он рассказывал историю, что вот мы завод «Тесла» остановили, нам не прислали, точнее, китайцы нам положили в посылку не те usb-кабеля. Не хватило usb-кабелей по 3 доллара. Это Илон Маск рассказывает.
Нам пришлось, говорит, на полдня или на день закрыть завод, потому что положили не те в контейнер, открыли, узнали, китайцам написали. Они говорят – ну давайте мы сейчас новый вам контейнер вышлем, а вы нам ещё не оплатили… Это Илону Маску пишут, т.е. представляете, какой уважаемый человек. А китайцам плевать – оплати, и тогда только пошлём тебе трёхдолларовые провода. В общем, в итоге кое-как им каким-то образом загнали денег или ещё что-то…
Д.Ю. Так-так.
Владислав Механцев. И чуть ли не контрабасом в США самолётом быстро привезли эти трёхдолларовые usb-провода для того, чтобы сборочное производство «Теслы» не останавливалось. Поэтому это проблема не в каких-то, не в нас, и не в других производителях, это нормальный рабочий процесс, поэтому его надо предусматривать, надо иметь запас, надо иметь возможность быстрой поставки недостающих комплектующих, надо иметь собственный офис в Китае, в Гонконге, для того, чтобы работать напрямую с поставщиками. Оперативно исправлять, указывать недостатки. Это обычная работа производителя.
Д.Ю. Я настаиваю – как тут оказался?
Владислав Механцев. Вспоминаем 15 год.
Д.Ю. Да.
Владислав Механцев. Вернувшись… это уже говорил. Уехать хотелось и раньше, проблем было много. Работать морально неприятно. Спасает то, что работаешь в хорошем офисе кондиционированном, машина стоит на подземной парковке, дом тоже в хорошем месте, там тоже подземная парковка. Выходишь из своего дома с русскими людьми, спускаешься в машину, едешь с русскими людьми на работу, поднимаешься, там тоже русские люди, общаешься на русском языке. Т.е. живёшь в таком замкнутом небольшом пространстве, это как бы помогает концентрироваться…
Д.Ю. В диаспоре, да?
Владислав Механцев. Да-да-да. Ничего страшного в этом нет, это нормально. Если тебе надо работать и владеть продолжать русским языком, тогда тебе надо всё-таки в коллективе в русском работать. Это как бы помогало. Были попытки перенести куда-нибудь ещё. Т.е. я, в принципе, объехал все остальные страны, которые у нас с производством связаны. В европейских, к сожалению, уже ничего нет, азиатские все – там Малайзии, Кореи, Японии. Всё, что можно, всё пересмотрели, потому что там и инженерный уровень повыше, в той же Малайзии и в Корее, и возможности к поставке компонентов все тоже достаточно удобные.
Но не сложилось, не выбралось, т.е. всё-таки Китай оказался таким, более на перепутье, более развитым, более поддерживаемым таким мировым экономическим таким местом по электронике, Шеньчжень, в частности. Поэтому как только доллар рухнул, все, соответственно, затраты… Продаём-то мы в рублях, и цены особо мы повышать не стали. Ну, смысл повышать цены? Ты не сможешь остаться в рынке. Цены надо оставлять рыночные. У нас продукт как бы хорошего качества, но по цене абсолютно доступный, не заоблачный. Есть и дороже, причём не лучше. Соответственно, цены мы не повышали, продавали в рублях, прибыль, разумеется, уменьшается. А расходы все на персонал, на офис, чёрт с ним на комплектующие, да, они все возросли в 2 раза сразу.
Соответственно простой математике стало понятно, что в России можно на эти деньги очень неплохо всё то же самое – арендовать помещение, нанять сотрудников, взять, купить оборудование, или перевезти оборудование, и продолжить тот же самый эксперимент. Конечно, это в чём-то был риск, и мы не стали сразу всё сломя голову закрывать, ломать стены, выносить, уезжать. Нет, сначала крупноузловую сборку перенесли, потом ещё добавили компонентов. Т.е. переход, перенос производства в Россию был постепенный, т.е. где-то он занял у нас полгода. Т.е. попробовали, очень быстро набрали сотрудников, причём высокого класса, нам очень понравилось.
По сравнению с китайцами, которые способны делать постоянно такую простую методическую работу, русскому человеку скучно периодически одно и то же крутить, т.е. у нас люди просят, разнообразная работа чтобы была. Но при этом, если, не дай Бог, какая-то ошибка – неправильные комплектующие, ошибка в технологическом процессе, которую технологи допустили, китайцам без разницы. Вот им дали поручение, они соберут тебе 5000 штук, все неправильно, все вверх ногами.
Д.Ю. Дефективные, да?
Владислав Механцев. Да, скажут – так это ж не наше, это технолог ваш вот ошибся, сами с ним и разбирайтесь. У нас нет, у нас народ реагирует, вносит рацпредложения, прямо отстаивает свою точку зрения. Причём, казалось бы, капитализм, вроде не на себя работают, но вот эта закалочка-то есть всё равно.
Д.Ю. Фигню всякую не надо делать.
Владислав Механцев. Да. Т.е. эффективность труда мы потом оценивали. Т.е. стоимость… стоимость труда – конечно, слова такие – зарплаты у сотрудников примерно такая же, как и в Китае, в России, но по эффективности труда мы потом посчитали, т.е. когда народ раскачался, а особенно когда ввели не уравнительную систему, как в Китае – все садимся и все собираем, в конце вечера сдаём, кто что весь цех собрал, а распределённую систему, узловую, т.е. каждый за свой узел отвечает, собирает по количеству, сколько поработал, столько и получил. Когда ввели эту дифференцированную систему, у нас производительность возросла в 2,5 раза по сравнению с китайским уровнем.
Д.Ю. Ничего себе.
Владислав Механцев. Ничего себе. Это для нас тоже был шок. И это, мало кто на это нормально реагирует. Конечно, большинство людей даже не верит, потому что существует миф, что китайцы трудолюбивые, упорные, там прямо учёные-мочёные. Ничего подобного. Т.е. это специально культивируемый миф, поддерживаемый, развиваемый в прессе, где угодно. Был случай, как встречался с журналистом нашего телеканала, поехал на завод Chery, мы где-то в Пекине там пересеклись, общались.
Д.Ю. Чери – автомобиль?
Владислав Механцев. Да-да-да. Т.е. он говорит – еду снимать, надо репортаж снять положительный, в лучшем ключе, прямо задание редакции. Не какой-то там объективный, нет, обязательно восхваляющий, скажем так, в превосходных степенях. При том, что телеканал был федеральный, это на наши денежки наши журналисты рекламируют чужое производство. К вопросу о том, легко ли быть русским инженером – это не легко, но очень весело и интересно, и, я думаю, это очень перспективно.
Д.Ю. Ну, а вот ты прибыл сюда. Т.е. там у тебя существует некая компонентная база, да?
Владислав Механцев. Я прибыл не один, нас прибыло сюда…
Д.Ю. Ну, условный ты.
Владислав Механцев. Основной костяк как бы да, технологи, мы оттуда переехали.
Д.Ю. Там была элементная база, да, т.е. китайцы изготавливают всё что тебе надо, например, для регистратора – и корпус, и объектив, и матрицу, всё на свете делают китайцы.
Владислав Механцев. Делают.
Д.Ю. И вот ты сюда прибыл. Осталось всё то же самое?
Владислав Механцев. Это тоже миф. Нет, давайте поподробнее остановимся, это надо рассказать, потому что мнение, что Китай всё делает. Нет, вообще не так. Элементная база – процессора, матрицы и прочее.. Процессора у нас как бы американские с китайскими инвестициями, сделаны в Тайване по японской технологии.
Д.Ю. Ох.
Владислав Механцев. В каком месте здесь Китай? Ни в каком. На эти процессора раньше и оболочку писали в Тайване, потом попробовали в Китае, ничего не получилось у них, передали писать русским, которые как бы в Америке сидят. Т.е. американская компания, а на самом деле, конечно, русские инженеры, пишут наши люди, скажем так. Это что касается процессора. Всё, Китай отмели, здесь его нет, он только немножко деньгами участвует, скажем так. Матрицы. Матрицы мы любим, мы любим матрицы «Sony», стараемся в наши устройства ставить везде только матрицы «Sony». Они оправдывают.
Д.Ю. Собственно, поэтому так хорошо и записывают.
Владислав Механцев. Ну да, спасибо товарищам японцам. Соответственно, она прямо поставляется из Японии, и сделана она, не буду врать, кстати… Да-да-да, она и сделана в Японии, и поставляется из Японии. Т.е. Китай отношения не имеет никакого, а это я перечисляю самые дорогие компоненты в составе устройства. Едем дальше, контроллеры разнообразные, например, для того же дисплея, питания, ещё что-то. Они все тайваньские. Тайваньские, и сделаны в Тайване, на TSMC на заводе. Память корейская – Samsung, и сделана на Самсунге, например.
Т.е. всё, что касается высокотехнологических комплектующих, их в Китае нет. Да и рассыпухи – дешёвых простеньких конденсаторов и резисторов тоже в Китае нет. Точнее, они есть, но есть низкокачественные. Мы берём 1%, это высшей категории компоненты, они всегда дороже, но они имеют минимальное количество брака, нам это важно. Мы делаем качественный продукт, поэтому мы переплачиваем. Ну, этого в Китае тоже нет, это тоже всё в той же Корее, в Тайване, в Малайзии делается, и в Гонконге на маркете продаётся.
Д.Ю. Поразительно.
Владислав Механцев. Китай чем нас взял – это пластиковыми корпусами. Сначала они копировали чужие корпуса, брали любые изделия, делали такие же корпуса, т.е. на примитивных станках, привлекали, разумеется, белых инженеров, чужие технологии. В остальном мире производство корпусов потихоньку сошло на нет, в Японии это всё делалось, стало очень дорого; в Корее делалось, стало очень дорого – в 2-3 раза. Причём это не по объективным причинам, так получилось, скажем так. А китайцы, да, получали деньги от правительства бесплатно, т.е. они имели целевое финансирование от правительства на покупку станков разнообразных, каких хочешь. Все лучшие станки они купили.
У них не было инженерных кадров, но у них была возможность купить оборудование. Слава Богу, Китай юани не конвертирует, а печатает сам, поэтому они могут купить всё, что захотят. Напечатали денег, пошли купили лучшие японские станки. Всё привезли к себе. Не умеют сами плавить, не вопрос. Приводи белого инженера, мы приезжали, мы их учили, мы им рисовали, садились рядом с ними, за ручку водили, обучали всему тому, что нам надо. Мы же их научили делать для нас корпуса, сейчас они от нас уже потихоньку отказываются и делают уже сами. Ну, они считают, что всё умеют. Т.е. станки у них есть, технологии мы им передали, т.е. корпуса они делают сами. А в других странах уже их взять негде.
Т.е. соответственно, получается, ты можешь напечатать плату, ты можешь закупить любые компоненты, но конечное изделие с фразой как у Айфона «Designed in California» - т.е. designed может быть где угодно, хоть в Раше, хоть в России, хоть в Японии, где угодно. А вот assembled ты вынужден всё равно будешь сделать в Китае.
Д.Ю. In China.
Владислав Механцев. Да, потому что закручивать винтики, это они умеют, это у них дешёво. Т.е. пайку я бы им не поручил, брака у нас всегда было много с пайкой, с какой-то тонкой работой. И тот же Apple, например, свои Mac’и, компьютеры Mac, они вот в США как собирали, так и собирают, в Китай не переносят. Вещь дорогая, не имеют права на ошибку. Это не Айфон какой-то, это дорогущая штука, т.е. должна работать на 100%. Вот.
Д.Ю. Вопрос про комплектующие, которые вот изготавливают все на свете, а вовсе не китайцы. Что даже живучи в Китае, всё равно собирали из тайванско-корейско-японского и всё такое. И, переехав в Россию, продолжается то же самое, да? Т.е. комплектуха всё равно оттуда же. А вы, получается, отвёрточное производство или нет?
Владислав Механцев. Мы, наверное, больше паяльничное производство, потому что движений паяльником не меньше, чем движений отвёрткой. Ну, продолжим про комплектующие. Т.е. простенькие дешёвые вещи, провода, пластик, крупногабаритное это всё Китай. Т.е., соответственно, из Китая мы уехали, но участие Китая, оно осталось. Мы раскладывали как-то соотношение процентное по работам, комплектующим. Это, как говорят, не интеграция, а локализация. Есть такое понятие «локализация производства». В соответствии с ним работа тоже является частью изделия.
Т.е. мы раскладывали когда свою локализацию, то на сегодняшний этап у нас локализация составляет 70%, потому что в составе изделия, готового продукта, компоненты составляют только треть, 30%. Всё остальное это разработка, маркетинг, персонал, аренды, логистика по России и прочее. Ну и там, пускай даже не в России, и прочее, и прочее. Соответственно, доля Китая в этих 30% не локализованных порядка… по стоимости, по товарной стоимости, ввиду того, что корпуса пластиковые это очень, самая дешёвая вещь, без неё никак нельзя, но она очень дешёвая. Потому что процессор, матрица, память, оптика, ГЛОНАСС-антенна, т.е. высококачественные продукты, это 90%, наверное, составляет. Доля Китая дай Бог чтобы была 5%, вот так округлим.
Д.Ю. Т.е. как-то странно. В свете того, что ты говоришь, как-то странно выглядят технологические успехи Китая. У других успехи гораздо успешнее, да?
Владислав Механцев. Ну, одни работают, слава достаётся другим. Сейчас вот в случае с Китаем именно так. Т.е. работает весь мир, но однако на телефоне написано Made in China, и любой китаец с гордостью говорит «Мы Айфоны собираем». Хотя, конечно же, его работа это вот включить чиповый станок, проследить, чтобы в нём была залита охлаждающая жидкость, заправлены правильные фрезы, и потом передать женщине из деревни, которая закрутит несколько винтиков и положит это на визуальный контроль под машину, опять же. Т.е. инженерной работы у них, к сожалению, нет. Всё-таки она вся в США, а все комплектующие в Айфоне мы тоже знаем, чьи. Процентов на 60 это Самсунг. Поэтому…
Д.Ю. Вот ты съехал оттуда сюда, а в деньгах это как получилось? Понятно, переезд, финансовые сложности и всё такое, пока не наладится. Стало ли здесь лучше, чем тебе было в Китае? Вот организовав производство в России, ты выиграл или что-то потерял?
Владислав Механцев. Так, сейчас. Это вопрос, касающийся затрат на производство?
Д.Ю. Ну, вообще. Ты ж капиталист, по всей видимости, или хотя бы буржуа.
Владислав Механцев. Да, с капиталистической…
Д.Ю. Денен больше стало или денег стало меньше?
Владислав Механцев. С капиталистической точки зрения мы снизили расходы действительно. Т.е. в России на сегодня собрать изделие, до готового состояния довести дешевле, чем в Китае.
Д.Ю. Невероятно.
Владислав Механцев. Это вероятно. Не надо забывать, что в Китае большой, огромный процент брака. Если ты не контролируешь производство в Китае сам, ты получаешь огромное количество брака, который надо устранять. Это репутационные издержки, и это надо учитывать. Зачастую неправильная партия может привести прямо к катастрофе.
Д.Ю. А вот говорят (говорят), я такое неоднократно слышал, что все цивилизации, так сказать, выращенные на рисе, т.е. рис надо своевременно посеять, своевременно убрать, а самое главное – правильно поливать. Воду надо накопить, открыть, закрыть, напустить, напустить в нужном количестве и прочее, и прочее. Т.е. сам сельскохозяйственный труд, он настолько дисциплинирует людей вот этих рисовых цивилизаций, что они в первую очередь отличаются от нас именно этим – жуткая дисциплина, исполнительность, доведение всего до идеала и прочее.
Ну, у меня это всё время сомнения вызывает. Я давно живу, я помню, когда японские часы вёдрами продавали, потому что это было барахло. Точно так же, как сейчас вот бывает китайское барахло откровенное, то, что с презрением говорят – ну это ж Китай, ты же понимаешь, что от них хотеть? Ну, тем не менее, вот у японцев давно уже часы вёдрами не продают, потому что у них всё хорошо, а у китайцев как-то дела не налаживаются. Как-то не бьётся – вот эти цивилизации рисовые с жуткой дисциплиной и то, что ты говоришь, огромный процент брака. Как это так? Нет Карабаса-Барабаса, который их бьёт?
Владислав Механцев. В том-то и дело, что не имеет значения, в какой стране расположено производство, и какой национальности рабочие в нём участвуют. Не имеет значения для современного развитого капиталистического производства, потому что всё уже заточено на то, что не важно. Люди – винтики, поэтому, разумеется, все китайцы работают, над каждым звеном есть главный. На нашей практике – если главный отворачивается, китайцы могут начать зевать и массово выпускать брак. Соответственно, самое главное в их социалистическом капитализме это контроль, учёт и контроль, скажем так. Без учёта и контроля Китай, конечно, продукцию не может производить свою.
Д.Ю. Это как везде. Т.е. то же самое было, как мне кажется, я на производствах работал на советских. Мне кажется, что так везде. Как только государство/работодатель, не важно кто, обращается к совести гражданина, т.е. очевидно, что ты работу должен выполнять известного качества. И если за ним контроля нет и его не наказывают, он сразу начнёт делать какую-то дрянь. Вот эти вот нынешние, знаешь, эти «ой, ну тут совок вообще, посмотри, какое всё кривое, косое». А это всего лишь граждане работали по совести. Над ними не стоял надсмотрщик с кнутом, который бы их бил, наказывал, и требовал бы сделать так, как надо, как это происходит сейчас. Я думаю, что это вот издержки социализма, когда все люди-люди, бить тебя нельзя, соответственно, и требовать с тебя ничего какого-то зверского нельзя. От этого качество и падает, нет?
Владислав Механцев. На нашем опыте сборщики, которые обладают сознательностью, значительно лучше работают… Нет, это всё не такие слова, мне вообще слова не нравятся – сборщики, рабочие. Вот прямо чувствуешь себя капиталистом, а мне это претит прямо вообще. Наш опыт показал, что человек, который получает достойную зарплату сдельную, занимается нормальным интересным трудом, а не какой-то там, не знаю, примитивной какой-то технологией, работает с огоньком, как говорят, вот как бы это смешно не звучало, реально люди, когда хотят заработать, они остаются до вечера, сидят, собирают.
Есть работа – ну, остаются работать. Нет работы – уходят, играют на гитаре, песни поют. Мы не против, пожалуйста, пойте песни, играйте на гитаре, но когда надо поднавалиться, давайте поднавалимся, ну и вознаграждение получите. Значительно лучше всё-таки, когда человек сам себя контролирует, имеет сознательность, чем создавать вот эту длинную линию сборочную, чем все китайцы хвастаются. Вот эта зелёная лента, и вот там куча людей на дешёвых табуретках по 100 рублей, в одинаковых халатиках, одетых специально для приезда киносъёмочной бригады, сидят что-то там делают вид, что собирают. У нас практика показала именно так.
Т.е. тут вопрос какой – если надо массово гнать брак или какое-то такое изделие, которое не требует тонкой настройки, как у нас. У нас один процесс фокусировки мы в Китае настраивали достаточно долго. В России просто отдали людям на инициативное решение, они сами всё решили, и ещё лучше, чем в Китае, скажем так. Порой не надо даже организовывать. Человек на своём, если он занимается своей задачей, он её знает, он может даже и технологу порекомендовать, как технологию сборки, настройки изменить в лучшую сторону. Так что с этой точкой зрения я не согласен, что…
Д.Ю. Это…
Владислав Механцев. … людей надо бить.
Д.Ю. …тяжёлая отрыжка социализма, я считаю. Они соскучились по работе, я так думаю, им интересно просто.
Владислав Механцев. Есть классный такой момент, который надо упомянуть, почему с китайцами тяжело работать, почему там тяжёло набирать сотрудников, по крайней мере, на линию сборочную. У них есть китайский Новый год, который колеблется февраль-март, и у них есть такая традиция, хорошая традиция ездить домой. Т.е. на Новый год, т.к. весь Китай, ну, весь Шеньчжень, городу 30 лет, местных жителей там нет. Там была рыбацкая деревня, местные жители все в Макао уже от денег пухнут и не знают, куда их девать. Соответственно, все приезжие, разумеется, как в Москве примерно. Так вот, раз в год весь Шеньчжень, трудовой весь коллектив…
Д.Ю. Уезжает к родственникам.
Владислав Механцев. Уезжает к себе домой по деревням, разумеется, по деревням, куда им ещё. Т.е. девочек там замуж выдают, они не возвращаются (на нашей практике). Мальчики, понятно, возвращаются, но т.к. они уезжают домой, там у них есть такая народная традиция, т.е. ты каждый год должен жить лучше, чем прошлый. И они итоги года финансового даже подводят не как у нас квартально, месячно, или 31 декабря, они даже финансовые итоги года подводят, счета, 1 раз перед китайским Новым годом, до китайского Нового года, у нас традиция такая. Чтобы сохранить лицо перед китайцами, ты должен закрыть долги, желательно и с ними тоже закрыть долги. Т.е. в Новый год китайский…
Д.Ю. С чистой совестью.
Владислав Механцев. Да-да-да. Должны идти все с чистой совестью. Это как бы хорошо, но это чем чревато: на большую часть заводов, в большом количестве случаев на заводы на крупные, да и на маленькие, не важно, к нам на маленькое производство люди частично не возвращаются. Либо они возвращаются и требуют уже более высших, либо требуют, либо, если не находят отклика у руководства, находят в другом месте более высшую оплату труда. Либо родственники что-нибудь по ушам поездят, типа сколько можно, давай-ка ты вот там, сынок, ещё по-другому.
А т.к. предприятие, друг другу ничего никому не должен, то и отношения прерываются. Т.е. зачастую после китайского Нового года тот поставщик дисплеев, склеивал который тебе там, или шлейфы печатал, который есть, ну, приходится нового искать. Потому что у него либо нет рабочих на производстве, просто стоит производство. Сам Новый год ещё надо отметить. Вот, говорят, мы любим отдыхать. Ну, у китайцев Новый год длится 14 дней минимум, а по факту у нас люди, ну, на 3 недельки отпускаем легко.
Д.Ю. Неплохо.
Владислав Механцев. 3 недельки.
Д.Ю. Отпуск фактически.
Владислав Механцев. Да-да-да, нормально. Причём из отпуска не возвращается народ, потому что вот такая традиция.
Д.Ю. Ну, т.е. у них традиция, чтобы каждый год ты жил лучше. А реализовывать эту традицию должен ты как работодатель, увеличивая ему зарплату.
Владислав Механцев. Да. Ну и, разумеется, китайское правительство раньше…
Д.Ю. Отлично.
Владислав Механцев. Раньше китайское правительство не особо защищало права работников, потому что понимало, что надо сначала эксплуататоров сюда белых заманить, чтобы технологии у них выманить, поэтому дать им какие-то выгодные условия. Поэтому раньше там зарплату минимальную не ограничивали, или она была ограничена, не помню, то ли 1200 юаней, то ли 800 юаней. Это 8000 рублей и 12, официально которую ты вынужден платить был. Сейчас чуть ли не вбелую уже надо работать, вот как у нас говорят. Т.е. всё уже, надо переходить уже в Китае на полноценную оплату труда, со всеми налогами, которая постоянно должна ещё индексироваться, и государство за этим следит, чтобы ты, работодатель, повышал зарплату, хоть немножко, но корректировал. Это как при Сталине, помните, жить стало лучше, жить стало веселее, зарплата стала выше.
Д.Ю. Было дело, и цены снижали.
Владислав Механцев. Да-да.
Д.Ю. И текли, куда надо, каналы, и туда, куда надо, впадали.
Владислав Механцев. Что бы ещё такого вспомнить?
Д.Ю. А наши русские не хотят, чтобы ты им каждый год зарплату увеличивал?
Владислав Механцев. Хороший вопрос. Конечно, хотят. Конечно, хотят, но тут вопрос не в зарплате. В капиталистической системе эксплуатируемому классу не положено получить какую-то зарплату. Т.е. у нас можно заработать больше денег только при условии, что ты будешь каким-то самозанятым – либо самозанятым, либо больше работать. К сожалению, условия такие. И разрушить этот порочный круг никак невозможно, если ты не государственная компания. Т.е. если бы мы выпускали продукцию для бюджета, ещё что-то, речь была бы совсем другая, т.е. как распределяются доходы.
Сейчас доходы распределяются, разумеется, большую часть... Большую часть доходов сегодняшних, которые по-хорошему, по социалистическим нормам надо раздать всем людям, чтобы они себе купили квартиры, нам приходится тратить на новые разработки, чтобы компания работала в будущем. Т.к. мы не просто перепродающая компания, а компания именно разработчик, то у нас разработки это самая сжирающая вообще, потребляющая ресурсы затратная часть. Всё туда, всё в разработки. Больше инженеров, выше уровень инженеров, мы будем… Грубо говоря, в нашей компании у инженера больше шансов получить повышенную зарплату в следующем году, чем у мастера на сборочной линии. Увы, вот такой вот, несправедливость такая.
Д.Ю. Ну, это правильно, почему? Ну да, с одной стороны, несправедливость, но с другой разные квалификации.
Владислав Механцев. Зато в этом случае мы можем гарантировать всем нашим сотрудникам, что мы все будем с работой, все будут с зарплатой, все будут как бы сыты. Т.е. разумеется, как минимум, достойный будет уровень, т.е. не ниже рынка точно, это мы гарантируем.
Д.Ю. Ну и вот ты съехал в Россию и в целом ты доволен? Ну, как известно, «в России никаким бизнесом заниматься нельзя, это невозможно, кругом чиновники, взяточники, все у тебя что-то вымогают, и ничего делать нельзя». Так нам по известному радио всё время рассказывают, и показывают в телевизоре. А вот ты доволен тем, что приехал сюда?
Владислав Механцев. По факту. Т.е. одновременно…. Кстати, так всё получилось, как-то подозрительно своевременно. И доллар вырос в 2 раза, и налоговую базу для предприятий сборочных на фонд оплаты труда на 10% у нас понизили, если ты производством занимаешься. И в этом же году, в том же году снизили таможенную ставку на поставку компонентов, т.е. что-то ещё надо бы вспомнить такое. Ну, куча каких-то маленьких таких нюансов произошла ещё законодательного уровня, которые… А, так самое главное – объявили же ещё во всеуслышанье программу импортозамещения. Т.е. мы как бы по ней не работали, но, однако, мы в ней засветились, т.е. потому что мы как бы импортозамещались не за счёт государства, а за свой собственный счёт. На самом деле ничего плохого в этом нет. Ну, в том году всё как-то совпало, честно говоря.
Д.Ю. Возможно, это способность предвидеть, куда что двинется, нет?
Владислав Механцев. Ну, как предвидеть? Я думаю, что когда руководитель страны говорит, что товарищи, давайте-ка технологии тащить в Россию, давайте-ка будем… А, что ещё вспомнил – таможенные начали вещи зажимать. Т.е., с одной стороны, пошлины снизили, с другой стороны, разнообразные серые и чёрные способы ввоза контрабандной продукции азиатской стали закрывать, т.е. переводить людей уже на белые рельсы. Начали говорить о том, что надо уже зарплату бы белую платить сотрудникам.
Д.Ю. До чего дошло.
Владислав Механцев. Начали всё издалека, просто большинство людей – тех, кто занимается барыжничеством, будем так говорить, они на это не реагируют. Т.е. пока гром не грянет, они не перекрестятся. Но если ты как производитель думаешь, у нас горизонт планирования должен быть, я сейчас стремлюсь, чтобы горизонт планирования был лет на 5. Пока удаётся года на 2 создать планирование и как-то по нему лавировать. Так вот, у перепродавцов горизонта планирования такого нет. Они мыслят сегодняшним днём, и они не видят того, что законодательные акты принимаются, изменяются условия работы. Т.е. государство, государственная машина потихонечку давит в какую-то сторону. Зачем перечить, это бесполезно. Т.е. если государство вынуждает, скажем так, вернуть капиталы и наукоёмкие технологии в России, мне кажется, лучше этому последовать, если ты хочешь, конечно, в нашей стране жить.
Д.Ю. Про таможню приведу, так сказать, жизненный пример. Вот у меня там ряд товарищей возят всякое из Азии контрабасом, ну и, соответственно, на абонентском обслуживании в таможне. А недавно вдруг они хором взвыли и сообщили, что если ввозить законно, то получается сильно дешевле. Но отказаться уже нельзя, потому что ты же платил всё время, надо и дальше платить. Дилемма такая возникла.
Владислав Механцев. Надо быть действительно, может быть, более вдумчивым, прогнозировать на больший срок времени. Ну и надо каким-то мужеством всё-таки обладать, чтобы с этими чёрными путями порвать. Ничего в этом страшного нет, всегда есть какая-нибудь собственной безопасности. Я думаю, что люди вот работали бесчестным путём по поставкам ввиду экономической выгоды, но вот сейчас каким-то образом им обратно вот прилетает, что вот они не могут легко выйти из этой ситуации. Им надо было раньше задуматься, раньше встать на путь исправления.
Д.Ю. И сотрудничества с администрацией.
Владислав Механцев. Конечно-конечно. Это всё прощается.
Д.Ю. Ну, народ как-то, на мой взгляд, не совсем в ряде аспектов… Понятно, государство наше не является совершенством, образцом, и всякое такое. Но ряд процессов, на мой взгляд, их вообще невозможно ускорить. Это мне всё время напоминает, знаешь – давай пшеницу посадим, а потом сядем возле грядки с тобой с пассатижами, и начнём тянуть ростки, так они явно быстрее вырастут. Не вырастут. Т.е. есть некие, так сказать, технологические пределы тому, с какой скоростью вносятся изменения в работу общественных механизмов. Ну, например, нельзя всех сразу взять и посадить негодяев, которые что-то там воруют, взятки берут и всё такое. Сажать их надо, безусовно, их сажают. Но 37 год как-то почему-то не образуется, когда сразу всех под нож, и дальше вздохнём полной грудью, и даже победим в войне.
Ну, на мой взгляд, об этом сейчас речь не идёт, а вот если внутри механизм смотришь, то вот тебе, например, видно одно, что меняется в лучшую сторону; мне вот в плане посадок видно другое, что тоже меняется в лучшую сторону. Мы привыкли махать саблей, скакать, и чтобы результат был мгновенный. Это мне напоминает, знаешь, как эти, когда белые миссионеры, нёсшие христианство папуасам, неграм и прочее, они к ним прибывали и, например, негров лечили. Лечили, он его, вот у него там язва какая-нибудь, его миссионер таблетками месяц кормил-кормил, язва затянулась, а негр по факту начинал требовать с миссионера денег.
Миссионер всё время в недоумении говорил – слушай, я же тебя вылечил. – Где ты меня вылечил? – Ну, болезни-то нет. – Она сама прошла, говорил негр. Она сама прошла. – А кто же тогда лечит? – А лечит шаман. – А как шаман лечит? – А шаман раз, сплясал с бубном, и всё прошло. Это вылечил. А у тебя ничего не прошло, я месяц жрал какие-то твои таблетки. Давай деньги. Ну, в сознании негра оно никак не связано, это т.н. дологическое мышление, когда он это, вот я это не воспринимаю, плати бабки, потому что вот это шаман лечит, а ты не лечишь.
Поэтому у нас вот люди, как мне кажется, они тоже всё время хотят, чтобы вот раз, по щелчку, бац, и рай на земле образовался. Так не бывает.
Владислав Механцев. К вопросу требования немедленных изменений прямо здесь и сейчас, всех посадить, расстрелять и прочее, конечно, ну, я не думаю, что на самом деле мы этого хотим массово, нет. Какие-то люди, конечно, к этому подстрекают, навязывают, что вот как бы хорошо вот так поступить. Большинству людей, конечно, это не надо. Есть несколько пословиц, да. Наша, понятно, что русские долго запрягают и быстро едут, это раз. Есть хорошая пословица китайская «ибу ибу тата муди», вот.
Д.Ю. Начало мне нравится.
Владислав Механцев. Да. Отличная пословица, «шаг за шагом к великой цели». Т.е., соответственно, ну и в нашем случае – всё, что важно, то не срочно, всё что срочно, то не важно, скажем так. Поэтому, конечно, всё идёт, от людей многое скрыто. Люди, если не вращаются в силовых сферах, не знают, что там происходит. Т.е. у нас чистки видны только иногда. Например, сейчас недавно была выставка «Интерполитех», буквально неделю назад закончилась, у нас там, не у нас, имеется в виду одного из сотрудников спецподразделений, забрали прямо там. Прямо на выставке пришли и пригласили пройти, и прямо оттуда забрали. И на следующий день, точнее, чуть ли в этот же вечер пресс-служба опубликовала уже и новость об этом. Понимаете?
Т.е. процессы идут, они готовятся, людям видна очень только маленькая толика от того, чем занимаются спецслужбы. Т.е., соответственно, те барыги, которых неожиданно поприжало – ну, извините, процессы были давно. Надо расширять свой кругозор, повышать свой уровень образованности – экономической, политической, какой угодно. Если уж ты занимаешься, тем более незаконными вещами, или околозаконными вещами, то, конечно, надо быть более прозорливым, чтобы не попадать. Ну, с другой стороны, тут какая-то, может, кармическая ответственность за плохие твои поступки.
Д.Ю. Может прилететь. Тем более у нас все теперь верующие со всех сторон.
Владислав Механцев. Не ходите, дети, в Африку гулять. Не занимайтесь контрабандой, извините, китайской продукцией. Возите продукцию честно, собирайте в РФ, платите налоги, любите своих граждан, развивайте и поднимайте собственную экономику.
Д.Ю. Как говорят наши православные – спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи.
Владислав Механцев. Именно. Многие думают, что какие-то компании, глобальные компании могут воздействовать на рынок. Мы убедились, что даже небольшие компании своей вредной, но устойчивой, и такой, методически продвигаемой позиции способны ломать карты глобалистам, скажем так, большим-большим корпорациям. Соответственно, если Почта России у нас работает на китайские компании путём быстрой и дешёвой доставки, то, например, мы работаем против глобальных компаний. Хотел интересный момент тоже подчеркнуть про Китай. Xiaomi же знаете компанию?
Д.Ю. Конечно.
Владислав Механцев. Прекрасно. Знаете, какой логотип у Xiaomi?
Д.Ю. Нет.
Владислав Механцев. Зайчик в шапке-ушанке с красной звездой. Угадайте, почему?
Д.Ю. Хороший зайчик.
Владислав Механцев. Хороший зайчик.
Д.Ю. Какие-нибудь северные коммунистические китайцы.
Владислав Механцев. Нет, тут чуть проще, тоже хочется ещё…
Д.Ю. Заяц, он что-то к благополучию, что-то у них такое, да?
Владислав Механцев. Был в один из годов, в 2010, т.к. с китайцами жили, общались с китайцами, ну как, интересные люди. По крайней мере, те, кто занимается производством, бизнесом и прочее действительно развитые товарищи, очень интересно, т.е. у них своё мировоззрение, своя жизнь. Всегда интересно чужую культуру узнать. Но не 8 лет. Вот 8 лет, честно говоря, предел. Т.е. вот 5 лет я любому порекомендую где-то пожить, в т.ч. в Китае, в Малайзии, где угодно. Поживите, попутешествуйте, потом всё равно потянет к берёзкам, куда-нибудь в баньку и прочее, и прочее.
Так вот, китайцы рассказывали – у нас партия программу объявила, надо количество партийных бизнесменов увеличить, как-то много у них там. В 2010 году, точнее, среди бизнесменов было мало партийных. Т.е. они объявили программу по увеличению, создали какие-то партшколы, бизнесменов туда водили за ручку в обязательном порядке, в обязательно-принудительном собирали. В итоге там через полгода партия сказала – программа успешно выполнена, закрываем программу. Т.е. к вопросу, откуда берутся китайские монстры, китайские корпорации, которые потом завоёвывают весь мир дешёвыми телефонами, дешёвыми автомобилями, чем угодно. Разумеется, это всё с участием партийно-капиталистических финансовых структур.
Те, кто говорят что-то про коррупцию, им, наверное, надо изучить чужой опыт. Например, опыт передового в промышленном плане Китая. Китай, пожалуй, самая коррупционная страна, причём коррупция там возведена в ранг культуры, это нормальный процесс. Не подмажешь, не поедешь – для китайца вот. Уважение, что такое коррупция на китайский язык, с китайского языка перевести, это «сохранение лица», у них есть такой термин, по-нашему это уважение, американский respect, привет GTA и прочим. Всё примерно то же самое. Человеческие отношения, которые превалируют над деньгами. Т.е. в Китае это и есть коррупция. Т.е. ты можешь работать, иметь какие-то заводы, фабрики, и прочее, только если ты в составе какого-то кланового партийного семейства состоишь, и прочее, и прочее. Если копнуть поглубже, обычно там всё и вылезает.
Вот Xiaomi – самый явный пример. Хорошая, передовая, лидирующая компания, с прекрасными дизайнами. Вот разнообразных белых инженеров с производственными базами, своей производственной базы у них нет, производят на любых. Грубо говоря, на каком заводе Xiaomi захочет сделать, на таком они и сделают, потому что если завод будет артачиться, придёт указание сверху, и завод будет вынужден это сделать. А то что заводы следуют указаниям партии и правительства, не забываем, что у них партия и правительство это сросшиеся структуры, т.е. если есть какая-то государственная водоканальная система, то это партийная водоканальная система снабжения Китая, или электроэнергия, не имеет значения.
Другой пример, почему вот эта схема у них управления бизнесом работает, как это у нас было совсем недавно. Была у нас выставка «Связь» здесь, в Москве, и наши китайские одни из партнёров, которые нам плавят корпуса, говорят – о, мы сейчас поедем на «Связь». – Как? А зачем? – Как? Ну, вызывает нас правительство, говорит, вот заводы, первая строительная улица, там расположены 6 заводов по радиосвязи. Они говорят – товарищи, собирайте чемоданы, сдаём паспорта. Мы вам уже купили стенды, мы вам купили билеты, и взяли отель. Вы все летите в Москву на выставку. И вот. Лететь не хочется – ну, какому директору…
Д.Ю. А надо.
Владислав Механцев. … из тёплой-то страны куда-то. Ну, ладно, кто не был в Москве, тем интересно было попутешествовать, тем более, их, конечно, повозят. Собрали вещи, сдали паспорта, получили визы, массово прилетели, и массово пошли на выставку. Поэтому когда, например, мы едем выставляться в чужие страны, мы выставляемся за свой счёт по нормальной коммерческой ставке для белых обезьян. Это не обидное слово, это нормальное название белого человека. То локальные компании, местные китайские, они поддерживаются государством. Что импортные выставки – в Москве, в Гонконге, я про китайские молчу, разумеется, что они вообще все бесплатные, стенды выдаются бесплатно, субсидирование, понятно, тоже есть. Участие чуть ли в обязательном порядке, в обязательно-принудительном.
Нет? Ну, ты же партийный. Какой же ты директор, если ты не партийный, да? А если ты партийный, что же ты не слушаешься, интересов партии не выполняешь? Т.е. вот такие условия игры у нас, у российских компания. Ну, не только у российских – у американских, у итальянских, у любых, и вот у китайских. Мы когда конкурируем… ещё такой интересный момент, касающийся конкуренции. У нас вообще понятие конкуренции, вот невидимая рука рынка, конкуренция, это так здорово-здорово, да. Но вот если смотреть на Китай, который всех уже обогнал, по крайней мере, по рекламе собственных достижений…
Д.Ю. Да.
Владислав Механцев. У них всё как-то с точностью до наоборот сделано. Если у европейцев, у американцев, во всём мире принято конкурировать между собой – Мерседес конкурирует с Ауди, какая-то такая, не важно, Датакам конкурирует ещё с кем-то, не важно, конкуренция идёт такая. То китайцы абсолютно спокойно, производители одного и то же однотипного товара, зачастую созданного в одном и том же единственном НИИ, который раздаёт всё это на несколько фабрик, стоят рядом на выставке, продают одно и то же. У китайцев конкуренция не между собой, у них конкуренция против всего мира.
Т.е. китайцы конкурируют с промышленностью США, Германии, России, Италии, Японии, Кореи и прочих. Т.е. их задача – развиваться совместно за наш счёт. Вот в чём у меня ещё претензия к китайцам – к тому, что их вот этот капиталистическо-коммунистический подход к развитию собственной экономики, он, товарищи, несправедлив, потому что вы свою экономику развиваете за счёт разрушения нашей экономики. Это нехорошо. Развиваться надо всем вместе, вот это вот к чему надо китайцев призвать.
Д.Ю. Ну вот а в настоящий момент вот ты всё построил, всё у вас работает, и вроде как даже нормально всё. А дальше что? Во-первых, у тебя со всех сторон конкуренты, а во-вторых, наверное, что-то технологически меняется в самом приборе и в подходе. Дальше что?
Владислав Механцев. Всё построено, всё работает, но, как обычно это бывает, только ты приготовился, всё сделал для хорошей жизни, она почему-то кончается. Т.е. не секрет, у нас сейчас покупательная способность снижена, разумеется, это раз. Второе – потребность в видеорегистраторе как в продукте, она сейчас практически уже не нужна. По крайней мере, у нас продукт дорогой, качественный, основной потребитель – Москва, область, Питер.
Д.Ю. Как не нужна? Я нарадоваться не могу, «не нужна».
Владислав Механцев. А уже есть, уже есть. Во-первых, рынок насыщен, это раз, во-вторых, оборотни в погонах, которые вымогают на улицах, на дорогах деньги – мало уже, нет уже, по этой причине не покупают. Автоподстав тоже нет, работают органы всё-таки, как-то искореняют эту преступность. Для чего покупали? ДТП? Ну так дороги в Москве хорошие, развязки понастроили, дороги развели, асфальт новый закатали, колодцев нет, ДТП тоже количество снизилось. Т.е., объективно, востребованности у людей видеорегистратора как средства фиксации против ДТП и жуликов, гаишников, всё, проблема отпала. Осталась только потребность как устройства для предупреждения о камерах во избежание штрафов и наказаний финансовых.
Д.Ю. Т.е. это, опять-таки, совершенно конкретный пример. Вот, с т.з. граждан, менты ничего не делают, и градостроители ничего… Собянин, как известно, разрушает Москву, а полиция только взятки берёт. Как же так? А вот тут совершенно другой ракурс, который отражается на бизнесе отрицательно, я так понимаю. Собянин разрушает ещё и бизнес, не только Москву.
Владислав Механцев. Бизнес, он такой и есть, чтобы периодически быть отрицательным. Бизнес это не маслом намазано, т.е. надо понимать, что ты несёшь риски за свою недальновидность, за глупость, за ошибки, за всё что угодно.
Д.Ю. А вот – извини, перебью – вот мне, например, сильно заметно. Я в Москве только на такси перемещаюсь, и совсем недавно ещё там не было никаких Яндекс.Такси, Уберов-Шмуберов, ничего не было. Вот. Ну, тем не менее, вот я ловлю автомобиль, сажусь, и тут я со всех светофоров строго начинаю уезжать 120, строго. По Москве граждане носились просто как умалишённые. Были, конечно, очень хорошие водители, некоторые просто поражали ловкостью руления, знанием города и всё такое. А вот сейчас я приезжаю, что-то все перестали ездить 120, вот никто не едет. Тишина, спокойствие, соблюдение правил. Ну, т.е. сравнивая с тем, что было 10-5 лет назад, радикально картина изменилась. Это из-за камер, по всей видимости?
Владислав Механцев. Нет. В большей степени это надо отдать должное нашему департаменту транспорта. Т.е. если вспоминать, например, тот же 15, 14 год, когда у нас начиная с 25 декабря просто было 10 баллов практически каждый вечер, просто Москва стояла, по большому счёту. С тех времён, конечно, работа проделана глобальная. Мало кто знает, но постоянно летают вертолёты дорожников, которые следят за ситуацией, исследуют, анализируют, выносят какие-то решения, пробуют так, сяк, наперекосяк. Вот сейчас недавно перестилали у нас мостовые к дню города.
Во-первых, прятали провода наружные, все вот эти световые, электрические, т.е. спрятали все провода, увеличили ширину пешеходной зоны, сузили везде, где надо, проезжую часть, чтобы горлышки избавиться. Упаковали ещё туда провода для всяких охранных систем, и я ещё думаю, перестелили асфальт, потому что, если, не дай Бог, какие-то там начнутся беспорядки, выковырять эту вот плиточку и кинуть менту в голову – это будет достаточно просто. А вот такую мраморную плиту выковырять, из неё построить баррикаду – целая проблема (шутливое такое). Т.е. сделали глобальную работу, сразу закрыли несколько направлений.
И снижение общей скорости со 120 до 60 это как раз правильная организация. Это вот к чему – положили лежачих полицейских, сузили, где надо, дорогу, построили карманчики, въезды-выезды. Не получилось, переделали. Главное, была какая-то критика, что вот перестелили тут неправильно. Ничего страшного, перестелим, переделаем, перезакроем. Это процесс постоянный, работать над движением надо, и у нас, слава Богу, работают. Хочется, чтобы вот эта работа, проведена которая в Москве, по выносу пробок за МКАД, с построением широких вылетных магистралей, просто масштабировалась дальше, на все другие города. Но тут вопрос именно вот – хватит ли управленцев для того, чтобы на всю страну это масштабировать.
Д.Ю. Ну и денег, конечно.
Владислав Механцев. Денег, да я думаю, денег-то хватит.
Д.Ю. Не такие уж это и деньги?
Владислав Механцев. Не такие уж это и деньги. Тем более, дорожное строительство сейчас более-менее тоже стали организовывать, зажимать гайки, закручивать. Сейчас такого, как раньше, уже бардака такого нет в дорожном строительстве.
Д.Ю. Ну, т.е. ты вот видишь, что творится в окружающей действительности, эта самая окружающая действительность некоторым образом подпиливает твой бизнес. А куда ты смотришь дальше?
Владислав Механцев. Рынок падает и слава Богу. Ничего в этом страшного нет. Потому что изначально, когда мы создавали компанию, цель была – не сделать компанию, которая делает видеорегистраторы, цель была – погрузиться в технологии и освоить их настолько, чтобы быть готовым в любой момент произвести любой нужный человеку продукт. Соответственно, если сейчас кончится рынок регистраторов, никаких проблем нет. Что там следующее потребуется? Встроить камеру в лоб – пожалуйста, встроим камеру в лоб. Повесить его за ухо, встроить в автомобиль, в коптер – да нам без разницы, по большому счёту.
Т.е. главная была задача – повысить вот именно уровень инженеров и уровень производства до того, чтобы любую задачу исполнять. Поэтому есть, есть несколько направлений, которые одновременно с регистраторами мы развиваем, пока рано об этом говорить.
Д.Ю. Секретные?
Владислав Механцев. Не то чтобы секретные, но говорить об этом рано.
Д.Ю. Ну, т.е. в будущее смотришь смело, не испытывая никаких «шеф, всё пропало! Всё пропало, шеф! Гипс снимают, клиент уезжает».
Владислав Механцев. Наоборот, с сегодняшним-то курсом юаня, с сегодняшней обстановкой, т.е. я думаю, что в следующем году китайский продукт настолько будет устаревшим и дорогим, как бы это там не вызывающе звучало, что конкурентоспособность производства в России ещё вырастет. Уже за прошлые 2 годы появилась куча, ну, не куча, появились…
Д.Ю. В достаточном количестве.
Владислав Механцев. В достаточном количестве предприятия по изготовлению печатных плат, про установку компонентов я вообще молчу. Даже мы себе купили установщик для малых серий, для малых партий, для сборки устройств. Т.е. не знаю, цехов 10 появилось по установке по России. Потихоньку, пока дорого, со скрипом организуются производства по пресс-формам, по литью пластика. Вот то, чем нас китайцы взяли, и вот за что они нас держат, за литьё пластика. Ты вот всё можешь сделать, а вот коробочку пластиковую красивую ты сделать не можешь, поэтому…
Д.Ю. А в чём причина?
Владислав Механцев. Это очень большие станки. Вот если установка компонентов и прочее, прочее это очень маленькие по объёму производства, небольшие цеха, то литьё пластика, производство пресс-форм это куча оборудования, и огромные, здоровые машины, которые сразу сотни-сотни метров занимают. Оборудование не дорогое, но пока…
Д.Ю. Большое, да?
Владислав Механцев. Да. Занимает много места. И, например, если, например, у тех же китайцев есть провинция Чжэнчжоу, где делают радиосвязь, и там заводы, которые плавят корпуса, у них как это было, как было развитие – человек пришёл, гражданин пришёл в мэрию своего… Не в мэрию, получается, народное правительство города Чжэчжоу, приходит и говорит – я хочу производить то-то, то-то, т.е. то, что входит в кластер этого города, предусмотрено. Ему говорят – какой ты молодец, Синь Ваньхуй, мы тебе дадим сейчас вот бумажку, вот по этой бумажке пойдёшь в банк. Тебе дадут денег любое количество, и ты купишь на эти деньги станки. Не яхту, разумеется. Ты купишь в Японии станки себе. Вот тебе другая бумажка, вот адрес – улица Строителей, 6, это твой цех, 400 кв. м. абсолютно бесплатно. Иди работай. Вот тебе 3 бумажка, освобождение на 2 года от налогообложения полное, иди работай. И ещё, если ты к нам в течение года приведёшь иностранца-заказчика с контрактом, мы тебе дадим ещё субсидии. Вот так вот они начинали работать.
Д.Ю. Вот это бизнес, да.
Владислав Механцев. И не надо удивляться, что у них действительно вот с 2007 года, когда полное велосипедное движение, до сейчас уже Porsche Panamera на каждом шагу. На завод приезжаешь, директор уже Lamborghini меняет на какую-нибудь Ferrari, и не знает, на чём ездить. Они 2 стоят, вот мучается, бедный-несчастный, выпуская примитивную какую-нибудь ерунду по 1,5 доллара, но, однако, бешеными миллионами штук на весь мир.
Д.Ю. Кто бы мог подумать, что под руководством коммунистической партии такое возможно. Может, не надо было её разгонять, как-то вот уже начинают терзать сомнения, ёлы-палы.
Владислав Механцев. Погрузить её в капитализм надо было? Может быть. Но, я думаю, что как раз это процессы все продуманы. Вот если смотреть со стороны, не жить вот там, не зацикливаться, а всё-таки хватает кругозора, все процессы в Китае организованы, отрегулированы, запланированы. Падение курса юаня запланировано, возрастание запланировано. Всё что не происходит, вот даже в мире, какой-то кризис, не кризис, всё на руку китайцам. Можно обратить внимание – какое-то экономическое событие, опять китайцы в выигрыше. Как-то так у нас.
Д.Ю. А как ты считаешь вообще, вот Россия, мы же между, так сказать, Европой и Азией, а с кем нам выгоднее дружить?
Владислав Механцев. Ну, друзья у нас, понятно, армия и флот, а дружить мы будем вынуждены с нашими партнёрами как западными, так и восточными. Не секрет, что мы сейчас вписаны в новую теорию нового шелкового пути. Соответственно, мы должны быть транспортной какой-то составляющей, и экономической составляющей, материально-ресурсной базой для Китая. Т.е. мы в это уже вписаны, к сожалению. Мы, конечно, будем выкручиваться, занимать наиболее выгодное для нас положение в этой вновь создаваемой структуре, но всё-таки мы будем дружить. Как бы мы любили/не любили Китай, мы будем дружить.
Опять же, мало кто знает, и у нас почему-то об этом вообще ничего не говорят, какие-то положительные моменты вообще не освещаются. Ну, может, не положительные, просто интересные. Случайно совсем в отеле прохожу, лежит газета China Today, слава Богу, на английском языке. Беру, читаю. Оказывается, мы китайцам предоставили свой ядерный военный зонтик, скажем так. Т.е. наши… Да-да-да-да-да, буквально в этом году. Т.е. до этого они как бы сами защищались, а сейчас у нас с Китаем, оказывается, общая противоракетная оборона. Почему у нас никто ни в одной газете это не написал? В китайской написано, в официальной.
Д.Ю. Интересно.
Владислав Механцев. Вот такие вот нюансы уплывают от наших взоров. А сколько ещё неизвестных, даже не секретных, просто не афишируемых межправительственных соглашений подписывается. Вот недавно был Путин в Китае. Понятно, что да, вот они там встретились, выпили по чашке рисовой водки.
Д.Ю. Закусили.
Владислав Механцев. Да-да, это как бы вот для всех. А на самом-то деле мы понимаем, что приезжает огромное количество делегаций из МинПром, откуда угодно, из всех министерств с нашей стороны, с их стороны, и уже там… До этого, разумеется, велась какая-то подготовка, долгие трения, разговоры, и уже там, пока здесь официальная часть, за кулисами идёт подписание огромного количества документов об экономическом в т.ч. сотрудничестве. Вопрос, что мы это не знаем, и мы не можем быть уверены, что эти документы защищают наши интересы, а не работают только на китайские. Вот это хорошо бы поинтересоваться нам.
Д.Ю. Ну, будем посмотреть. Спасибо, Владислав. Очень интересно, познавательно. Больше, правда, почему-то получилось про Китай, чем про твой бизнес, но всё равно интересно, интересно. Изнутри всегда всё выглядит совершенно не так, как кажется (ключевое слово – кажется) снаружи. Успехов в бизнесе!
Владислав Механцев. Благодарю.
Д.Ю. Спасибо, всех благ! А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
