Клим Жуков. Всем привет! Сегодня мы поговорим об очень интересной теме. О береговой обороне города Ленинграда, о фортах и береговой артиллерии. Для чего у нас в студии знающий человек, специалист по этой теме, Александр Иванович Сенотрусов. Александр Иванович, рад вас видеть. Здравствуйте.
Александр Сенотрусов. Здравствуйте.
Клим Жуков. Много лет читаю его сайт “Красная горка”, посвященный известному форту береговой обороны. Сайт очень интересный. Также есть группа “ВКонтакте”, ссылка на которую будет приложена. А сегодня предлагаю поговорить о вверенном вам объекте, о Красной Горке, о береговой артиллерии, об их использовании в боевых условиях, конструкции, истории. С чего начнем?
Александр Сенотрусов. Я думаю, тема будет начинаться с далекого для нас объекта, крепости Порт-Артур. То есть, рубеж XX века, русско-японская война. В далекой русской колонии, Порт-Артуре, происходят сражения. Они вскрыли колоссальную проблему защиты столицы России на Балтике. Крепость Порт-Артур ведь бетонная. Первая бетонная крепость. Автор ее проекта полковник Величко по проекту должен был строить крепость семь лет. Но Япония через три года совершила нападение. Недостроенная крепость приняла бой.
Клим Жуков. Она первая бетонная вообще или в Российской империи?
Александр Сенотрусов. В Российской империи. Нас ведь чужой опыт мало учит. Наше национальное качество. Мы пока сами шишек много не получим, мы не признаем этот опыт. Этот опыт для нас, когда в чужой стране на берегу далекого для нас Желтого моря построена крепость и Россия получила весомый урок. Поражение было досрочным в силу того, что командование сухопутной обороны, армейское командование погибло 15 декабря 1904 года. И крепость, до истечения ее ресурсов, полгода могла еще сражаться, она будет сдана высокопоставленными чиновниками от армейского командования, они будут осуждены. Генерал Стессель и Фок. Были нарушены многие незыблемые каноны военной службы ими, и они были осуждены. Для нас это было первое испытание и артиллерии береговой, и возможности нашего флота защитить гавань, порт и город. В результате выводы были сделаны достаточно быстро. Вот мы имеем редчайший случай, что после русско-японской войны началась, как известно, первая русская революция. Это не время для дискуссий, казалось бы. А инженерная мысль с 1905 по 1907 год ищет ответ на такой вопрос: “Как погиб генерал Кондратенко? Каким образом генералитет погиб в бетонированном каземате?” Погибло все руководство. После чего Стессель и придет к руководству. Каким образом противостоять грядущей войне? В России не сомневались в грядущей войне. Бетонные сооружения Порт-Артура построены по опыту форта Риф в Кронштадте. Где опытным путем в 1890-е годы были определены какие размеры постройки, какой вязкости бетон, его состав, включение металла. В результате погибает вместе с генералом восемь высших офицеров. Сухопутная оборона лишается лидера и наиболее грамотных, подготовленных высших офицеров.
Инженеров это крайне беспокоит. С 1905 по 1907 год они лишь дискутируют. В стране нет возможностей для каких-либо поисков натурных. На исходе 1907 года инженерная мысль начинает поиск. Эти поиски приведут к тому, что апофеозом будет 1912 год. К этому моменту, с 1907 по 1912 год, пружина инженерной мысли 1905-1907 года распрямится. Еще цикл поисков будет на Рифе, будет под Варшавой определен полигон и на Черном море. В результате будут выработаны по русско-японской войне рекомендации, немедленно внедряемые в жизнь. А Величко, уже генерал-лейтенантом, строит форт Красная Горка. Этот человек несет в себе опыт эволюции крепостей. Генерал Величко разрабатывает образцовый проект русского форта. Он не форт Красная Горка, а образцовый проект русского форта, который будет употреблен на противоположном, северном, берегу Финского залива, форт Ино, Инониеми, или форт Николаевский. И форт Красная Горка. Они созданы по прямому выводу из русско-японской войны. К 1912 году... Под Красной Горкой начинают строить в 1909 году. Инженерная мысль еще не выработала всех своих предположений. Поэтому форт Красная Горка несет на себе следы инженерной мысли от тех сооружений, которые абсолютно повтор Порт-Артура, к следующим этапам применения противооткольной одежды, появлению бронированных включений в бетон. И уход глубоко под землю.
Клим Жуков. Надо перевести, может, не все знают что такое “противооткольная одежда”.
Александр Сенотрусов. Да. К 1912 году подполковник Савримович изобретает то, что было названо “противооткольной одеждой”. Железобетон, это бетон 1930 года и далее. К Первой мировой войне, к началу XX века мы имеем бетон, у нас нет арматуры. Мы берем за счет размеров. До 3 метров 60 сантиметров отдельной толщины казематов. Меньше 1 метра 70 сантиметров у нас нет. То есть, у нас нет арматуры. Разного рода бетоны “тощий”, “толстый” бетон, в зависимости от того, сколько в нем находится цемента. А большая честь еще с включением извести. Мы имеем толстостенные казематы в небольшим внутренним помещением. И вот в Порт-Артуре, где погибает все руководство сухопутной обороны, у них выполнены своды полукругом, это чистый бетон. Наверху происходит взрыв японского снаряда, фугасного. Объемный взрыв разрывает бетон. Бетон без связи, он не имеет арматуры. И осколками бетона убиты девять высших офицеров, своим бетоном. В чем трагедия русского инженера? В том, что в своем каземате, защищенным, казалось бы, таким мощным сводом, происходит взрыв и погибает цвет инженерной мысли и сухопутных офицеров Порт-Артура. В последующие дни ищут решение.
Дело в том, что когда наверху происходили взрывы меньшего размера, откалывающиеся кусочки бетона ранили находившихся под казематами. Сбежавшиеся под защиту казематов люди, поражаются кусочками отколовшегося бетона. Тогда стали подшивать котловое железо, это 3 миллиметра сталь, на проволоках, на опорах, чтобы оно ловило эти осколки. Но грохот от мелких и крупных осколков доводил до сумасшествия. Это оказалось не решение. И вот в 1912 году сформулировано и найдено решение. Когда стены стали вертикальными... На конец вертикальной стены кладется швеллер с одной стороны и с другой стороны. И потолок выполняется или из двутавра, или, если это короткое расстояние, рельсом. Но протяженные расстояния, до пяти метров, это напряженный радиус, выполненный из швеллера. Это лучшая форма сопротивления потолка. Через два года, после того, как началось строительство форта наконец пришла технология. Первые казематы простые, следующие казематы получают этот противооткол. А оценку нам даст 1941 год.
Клим Жуков. Точно такие же своды я видел в 30-й батарее в Севастополе.
Александр Сенотрусов. Тридцатая и тридцать пятая батареи, они начаты строительством до революции, а завершены в советское время. Мы говорим о том, что инженерная мысль к 1912 году согласилась, что напряженный радиус, это лучшая форма сопротивления взрыву. Мы получили протяженные, широкие казематы. В 1941 году им оценку даст противник. Генерал фон Лееб, командующий немецкими войсками, осадившими Ленинград, приведет в качестве анализа бомбардировок тяжелыми бомбами, что казематы форта Красная Горка не пробиваются. Две бомбы тонной весом, подающие в одно место в течение одной минуты не смогли пробить казематы форта. И с осени 1941 года форт Красная Горка не бомбят, все три года войны. Я бы хотел из чувства справедливости к тем офицерам, которые строили, чтобы они еще при жизни это узнали. Но так не случилось.
Клим Жуков. А чем испытывали постройку?
Александр Сенотрусов. Испытания происходили 8-дюймовыми, потом 9-дюймовыми мортирами и пушками. На Рифе, на расстоянии от 1200 метров до 2000 метров ставились орудия. Так не бывает в жизни, но с точностью, чтобы попасть, помещения ведь небольшие. Моделировалась ситуация увеличенной опасности. Таким образом, заплатили малые деньги за большой опыт. Строя очередной каземат, производя по нему выстрелы, определяя, что у него трещина или у него только наметилась, или, наоборот, откол. Тут же наращивали массу бетона, или делали одежду из камня. Искали решение. До тех пор, пока это здание или не разбивалось, или же становилось несокрушимым. При этом самые противостоящие друг другу по дискуссионному столу инженеры, все в одной комиссии, каждый получает доступ к информации. Дискуссия завершалась подписанием единого документа или особым мнением. Таким образом, это шло в публикацию для ограниченного количества специалистов. Инженерная мысль после Порт-Артура до Первой мировой войны произвела деятельное сообщество. Мы выровнялись с французской фортификацией. Мы родили новые примеры, они потом отразятся в линии Маннергейма, в линии Мажино. Наши инженеры ушли туда. Это означает, что в 1920-е, 1930-е годы мы обнаруживаем там повсеместно проявление находок русской инженерной мысли. Значит, русская инженерная мысль на рубеже XX века, к 1912-1914 году, была высокой по своим достижениям. Где-то равной, а где-то обошедшей наших возможных противников.
Еще такая, может, не очень привлекательная особенность. Бетон, это ведь грязный материал. Высокие специалисты, к тому моменту имевшие 40-60 лет, они в кирпич, они в гранит, высокие строительные материалы, красивости... А в бетон пошли молодые инженеры. Эти инженеры оказались 25-40 лет. Те, которые могли творчески работать, которые могли за год-два становиться крупными специалистами в этом деле. Для них создалась идеальная ситуация. Объявляется конкурс на изготовление, условно, этой группы казематов. На этих конкурсах оказались востребованы молодые русские инженеры. Они сделали обороноспособность страны. Так получилось, что старшие по возрасту люди не помешали такому рывку. Это я хочу сказать... Это может слышаться неприятно, но вот это обстоятельство, полагаю, придало гибкость русской фортификационной мысли. Она очень быстро работала. Это было кратно быстрее, чем если бы было обычное сложившееся классическое построение. Младшие, зрелые и очень важные, но уставшие люди. Но они с высокими званиями и они тормозят. У нас русская молодая инженерная мысль имела свой золотой век. Это век 1907-1915, у нас он был. И он дал замечательные результаты, в данном случае фортификационной мысли. То, что рядом железные дороги, что рождались промышленные предприятия. К 1912 году заводы Петербурга освоили производство самых мощных орудий. Обуховский завод стал производить 12-дюймовые орудия.
Клим Жуков. 12-дюймовое орудие с 50-калиберной длиной ствола.
Александр Сенотрусов. Да. 305 миллиметров, с весом снаряда 475 килограммов. Такие орудия, это получился ответ спущенным на воду в Англии и Германии самым современным кораблям, несущим самую тяжелую артиллерийскую систему, дредноутам. Наш ответ дредноутам, это 1911-1912 год.
Клим Жуков. Дредноут первый, который был, у него еще был 45-калиберный ствол.
Александр Сенотрусов. Да. Вы представляете себе, мы с вами говорим о русско-японской войне, как о начале фортификационной мысли, а в это же время надо понимать, что Балтийский флот погиб в Цусиме. Столица без защиты, Кронштадтская крепость устарела. Ее орудия, 10 дюймов, стреляют максимально на 14 километров. Потом будет модернизация, может и до 18 километров. А у противника в это время спущены на воду дредноуты с дальностью стрельбы 25 километров. Столица России в 1906 году беззащитна. Потому, что Кронштадтская крепость, стреляющая на 14 километров, а противник стреляет на 25. Он встал в безопасной зоне и расстреливает форты Кронштадта. Над столицей России нависла потенциальная угроза будущей мировой войны, в которой... Флота нет, артиллерии равной нет. И вот в 1911 году Обуховский завод производит ответ, мы производим качественно лучшее орудие того же калибра, которое стреляет 25-32 километра. Кронштадтская крепость кажется незаменимой, а теперь сама жизнь заставила отказаться от Кронштадтской крепости и по берегам Финского залива двинуться вперед. Чтобы защитить устаревающую крепость, нужно делать рывок. Первый был неудачный опыт. В 1908 году первую подземную бетонную крепость на Балтике строят вблизи Кронштадтской крепости. Это ныне поселок Большая Ижора. Ныне это место занимает 15-й арсенал ВМФ. Нижняя ижорская и Большая ижорская батареи, переведенные в название Владимирская. Сегодня об этом не знает никто. А поставили пушки, мортиры, стреляющие на семь километров, 6,5-7 километров. И наши адмиралы эту полумеру объясняют каким образом? Порт-Артур показал, что 10-дюймовые пушки Электрического утеса не попадают в двигающиеся корабли, а у них еще и бронированные борта. А если это не 90 градусов, а меньше, он чиркнет и отлетит.
Клим Жуков. Значит, сверху надо стрелять по баллистической траектории.
Александр Сенотрусов. Да. У них же палуба металлическая или, часто, деревянная. А если у него открыт пороховой погреб?
Клим Жуков. Как удачно.
Александр Сенотрусов. Как случилось с “Маратом”. Но фарватер находится в 7,5 километрах, а мортиры стреляю 6,5-7, они ни разу не попали. На Большой Ижоре. Год ушел на это. Да, молодая поросль инженеров, но адмиралы решают. И форт Красная Горка уходит на запад в силу этой первой ошибки. Наконец ее осознали, и к концу лета 1909 года происходит уникальное событие. Решения о строительстве форта Красная Горка нет, а его начали строить. Сегодня аналогия, это парк “Патриот” в Кронштадте. Его нет, но он создан. В августе начинают строить, а в октябре принимается решение. Финансирование, список объектов, ответственные лица. Начинается строительство. Мы все-таки вышли в 1909 году, одновременно с фортом Ино, Красная Горка начинает строительство. Я все время возвращаюсь к психологии русского человека. Уважаемые адмиралы смотрят на карту и определяют, что эти две приморские крепости теперь и примут на себя основной удар военно-морских флотов, которые будут нашими противниками. Форт Ино, если вы там побываете, вы увидите, что у него есть гавань для входа, она от времени засыпана песком, но это гавань. У форта Красная Горка такая же судьба по проекту адмиралов. Зимой 1909 года по льду доставляются строительные материалы. Построен порт и причальная стенка. А в апреле... У нас снег тает самым первым на Балтике. Лед ушел, и открылось, что у нас четыре километра мели. У нас нет сообщения с морем, а порт построили. После чего судьба этого порта... Он станет военной тюрьмой, гауптвахтой. В 1970-е годы там будет общество охотников и рыболовов. А сейчас это запущенное полутораэтажное здание. Теперь никто не может догадаться, что это такое. Это ошибка адмиралов. Мы береговая крепость, а не приморская. У нас лодку не притащишь. У нас безопасно, в XX веке у нас никто не утонул. У нас мель шириной четыре километра. Это не учли уважаемые адмиралы. И у нас еще одна запятая как с Большой Ижорой. Она задержала несколько старт. Но летом 1910 года потребуется очень быстро, срочно строить. А как доставить орудия такого веса? У нас самые большие орудия 370 тонн.
Клим Жуков. Железную дорогу тянуть.
Александр Сенотрусов. Да. Срочно. Мы же императорская стройка. Понимание угрозы столице привело к тому, что оба форта получили опережающее финансирование. Нужно, чтобы орудия были доставлены. Большая масса строительного материала. Бетона огромное количество, камня, песка. Вопрос дороги не стоял в начале строительства. И вот здесь за короткий период, как в армии бывает... А мы помним, что до 1924 года крепости России обслуживала армия. Здесь армия выходит из положения как? В городе Ломоносове сегодняшнем, тогда городе Ораниенбауме, находится два пехотных полка. Их поднимают по тревоге. А из Красного Села саперный гвардейский батальон. И еще одни саперный батальон армейский. Им определяют четыре недели на постройку железной дороги. Наконец произошли изыскания на море и глубину, подходящую для порта нашили в нынешнем городе Ломоносове, Ораниенбаум 2, мыс Спасательный. Есть Ораниенбаум 1 и Ораниенбаум 2. В Ломоносове сегодняшнем, а тогда в Ораниенбауме, канал, вырытый за 3 дня гвардейцами, в конце имеет хорошую глубину. С этой стороны канала есть мыс Спасательный. От него 21 километр железную дорогу до форта Красная Горка. Им препятствует по дороге речка Черная и речка Лебяжья. Речки спрямляют, русло у них кривое. У реки Лебяжьей углубляют русло. Строится по болотистой местности, в сырых местах, с быстрым возведением насыпи. За четыре недели дорога построена. Летом 1910 года тела орудий 6 дюймов, 10 дюймов, 11 дюймов, три батареи форта, пришли и стоят на фундаментах.
А осенью 1910 года жителям окружающих форт Красная Горка деревень... Они ездят транзитом. Они едут по обычной дороге, которая идет через крепость. Крепость же возникла на сложившейся населенной территории. И эти жители пользуются той же дорогой. Они обращаются к руководству железной дороги: “Позвольте нам ездить”. А у нас называется Ижорская крепостная железная дорога. Автономная дорога от мыса Спасательный до форта Красная Горка. И комендант дороги после совещания определил: “Можно, но два условия. Первое, вы должны оплатить проезд. Второе, вы должны дать подписку, что не будете иметь претензий к военному ведомству в связи со своей гибелью”. Каждый вагон сопровождало с обеих сторон двадцать солдат, держа веревками от падения. Сейчас эта дорога называется Октябрьская железная потому, что он Ораниенбаума 1 до Ораниенбаума 2 сообщения не было. Между ними канал Меньшиковский. В советское время засыпали канал и соединили Октябрьскую железную дорогу и Ижорскую крепостную. Сегодня люди, едущие здесь, видят с одной стороны заросший канал, а с правой стороны два круглых пруда и из них канал, идущий к дворцу Меньшикова. Это все, что осталось от канала, у него было прямое сообщение с морем. Железная дорога сегодняшняя поглотила Ижорскую крепостную дорогу. Мы только помним, как она строилась. Такое жизненное наблюдение. Что сделает крестьянин, если ему дать деньги?
Клим Жуков. Купит лошадь.
Александр Сенотрусов. Ваше предположение, а я о реалиях. В 1861 году семь дворов Лебяжьего получили землю с выкупом. И до революции 1905 года не рассчитались за выкуп. А в 1907 году, когда революция идет на спад, создаются Дворянский и Крестьянский земельные банки на Дворцовой набережной, прощается долг. А в 1909 году нужно проложить железную дорогу к форту Красная Горка по их землям. И теперь государство выкупает у владельцев земли эти участки. Дорога проложена. Из семи дворов получилось семь постоялых дворов и два трактира. А вы, наверное, подумали: “Паровая машина или сенокосилка”. Нет. Вот так у нас случилось. Так Лебяжье на дороге, ведущей из Копорья в Петербург, становится местом остановки двигающихся на Сенной рынок рыбных обозов. Выкупались земли в Большой Ижоре, Малой Ижоре. А леса были выкуплены, большой размер площадей, у Мекленбург-Стрелицких. За леса были заплачены деньги, но не такие, какие можно было предположить. Был патриотизм определенный, была минимальная сумма, установленная государством. И казна выплатила эту сумму.
Я здесь хочу уважительно отозваться о петербуржцах. В конце 1890-х годов, когда еще проекты отрабатываются на Рифе, еще все впереди, ареал распространения дачной культуры Петербурга распространился на север. Север, это поселок Лебяжье. Сюда, добираясь до Кронштадта, а потом пароходиком до Большой Ижоры, по весне, многолюдными семьями выбираются петербуржцы. И до осени. Но что произошло для меня удивительного? Когда первыми пришли семьи интеллигентов, семья врачей Гаген-Торнов. Один из них профессор Военно-медицинской академии, другой судовой врач, еще один профессор. К ним, первым освоившимся, по их приглашению начинают перебираться музыканты. Для вас имя детского писателя Виталия Бианки... В данном случая говорим о его отце, орнитологе, профессоре. Он пребывает сначала дачником в гостях. Рахманинов. Эти люди несут миссионерскую роль. Бесплатно лечить местное население раз в неделю. С посещением жилищ народа ижора. То, что несправедливо называют чухонцами. Появился футбольный мяч, как игра. И дети местные вместе с дачниками образовали команду “Лебедь”. Она стала чемпионом Петербургской губернии. Появился велосипед. В большом заброшенном деревянном сарае появился театр. А большое количество книг выдавалось по дружбе сначала, а затем, когда уйдут на фронт в 1915 году Виталий Бианки и Алексей Ливеровский, они подарят 200 книг и создадут общественную библиотеку. Второй феномен, это Лоцманы. Они пришли в 1867 году. А в 1872 году они через полицию заставили жителей коренных народов учиться бесплатно в их школе. В Большой Ижоре они построили школу и содержали ее.
Петербургская интеллигенция самого северного ареала дачной культуры создали совершенно уникальную ситуацию подготовленности местного населения к тому, что к ним пришла техническая революция вместе с железной дорогой и фортами. И они стали строителями крепостей. И они стали там служить. Социальных катаклизмов, революционных волнений не было. Люди оказались в большей степени готовы к переменам в силу образовательного и культурного уровня. Это вплетается в военное дело. До Октябрьской революции здесь будет относительный социальный мир. И мир между русскими и маленьким народом ижора, которые живут бок о бок, где культуры друг друга обогащают, есть социальный мир и гармония. Вот это обстоятельство способствовало тому, что на ижорской территории вырастают три крепости. На Большой Ижоре Владимирская батарея. Форт Красная Горка, это два километра западнее деревни Старая Красная Горка. И южнее деревни Гора-Валдай возникает форт Серая Лошадь. Они имеют железнодорожную сеть. У нас появляются станции, они были в чем-то многие похожи потому, что строительство это было после Транссиба, наработанные проекты Транссиба можно было видеть. Я сибиряк и для меня увидеть здание станции, места, где готовили кипяток, теплый туалет сибирского проекта, это как будто что-то теплое, родное увидел. Я с чайником бегал на каждой станции за кипятком и боялся отстать от поезда.
Клим Жуков. Сейчас делают хорошую реконструкцию такой станции в Верхней Пышме под Екатеринбургом в музее военной техники Уральского государственного горно-обогатительного комбината. Там огромный музей. В частности у них есть части с бронепоездами, с буксируемыми орудиями. Я там не так давно был. Реконструируют такой полустанок.
Александр Сенотрусов. Все мое детство, это страх отстать. Очередь, как ни странно, всегда большая сбегается. Есть опытные люди, есть неопытные. Бежать обратно без чайника кипятка... Это тем, кто избалован сегодняшними условиями не понять. Это 1950-е годы... Я должен отметить, что русская инженерная культура нам оставила богатейшее наследство, которое нельзя видеть. Они не изменяли рельеф. Они встраивали фортификационное сооружение в рельеф местности. Используя складки местности, лес защитой от внешнего наблюдения. Поэтому два километра форта длиной, а люди его найти не могут сегодня. Русская инженерная мысль отработала рельеф в виде болота, окружающего с восточной стороны подходы к форту Красная Горка. Железную дорогу на подходе к форту внезапно задрало на восемь метров. Мы едем с вами по обычной дороге, а справа от нас железная дорога все выше и выше, а потом постепенно спадает вниз. Из этого болота вытекает маленькая речушка. Сегодня маленькая, а некогда достаточно грозная. В XX веке построили новую асфальтовую дорогу на Сосновый Бор. То есть, болото, которое когда-то было огромным, разрезано на три водораздела магистралями. Нам осталась треть. Из этой трети и вытекает сегодня речушка. Эта речушка под телом железной дороги выходит и впадает в Финский залив.
А русские инженеры, подняв тело железной дороги, сделали водопропускное отверстие. И как только узнают, что вы собрались нас штурмом брать, комендант закрывает шибер и за трое суток объем не вытекшей воды поднимается по восемь метров железной дороги. И территория становится невозможной для тяжелой техники. А с легким вооружением брать подземную бетонную крепость - это безумие. И когда водяной барьер вы бы преодолели, перед вами бы оказалась сухопутная оборона форта Красная Горка. 1700 метров сплошных бетонных окопов, убежищ для пушек и пулеметов, и подземных казарм. Сейчас не задаются вопросом: “Зачем такая высокая железная дорога?” Крепость не должна быть видна. Это значит, она должна быть прикрыта лесом. Мятеж 1919 года привел к тому, что уже свои линкоры расстреливают форт Красная Горка. 1058 12-дюймовых снарядов, полтонны весом, утюжат поверхность форта. Деревянные здания по большей части сгорели, сгорел лес.
Клим Жуков. А вот мы пропустили, на мой взгляд, очень важную вещь. Мы начали говорить про пушки. Мы так и не сказали про вооружение. Чем же вооружена крепость?
Александр Сенотрусов. Я сейчас завершу мысль. 10 лет после революции форт Красная Горка с финского берега виден как на ладони. Леса нет, на красно-коричневой поверхности виден бетон. В 1929 году нарком Ворошилов проводит большие Балтийские маневры. И, отойдя максимально к финскому берегу... Сегодня Сестрорецк не назовем финским. Ну, вот он развернулся и увидел, вот оно. И сразу отрезвление. Был дан приказ: “Залесивать”. Вы можете это сделать за год? Был найден оригинальный способ. Красная смородина. Мы теперь местами видим одичавшую красную смородину. Это память о том времени. У нас есть липа, у нас есть клен. Красный клен канадский и обычный клен. Есть лиственница. К Великой Отечественной войне форт был залесен. И результат сегодня феноменальный. За сто лет, с перерывом с 1917 по 1929, залесивание привело к тому, что сегодня форт Красная Горка - сплошной парк. А, по мнению нынешних менеджеров, это прекрасный продукт на земельном рынке. Отчего мы и испытываем большие проблемы. Высшее руководство страны, в виде министров Грефа и Яковлева, в начале 2000-х годов сначала списали бетонные сооружения форта, а затем поставили задачу убрать последнюю музейность в виде орудий форта. Мы единственный форт Кронштадтской крепости вооруженный. И с этого момента наша территория в 450 гектаров должна элитным, или элитарным, поселением для знати. 36 метров над уровнем моря плато, заросшее разными деревьями. Минимум людей, 390 жителей осталось от бывшей, некогда большой, крепости. В пяти домах живущих людей. Компактное, охраняемое, ограниченное для всяких ненужных людей место. А мы... Я представляю собой добровольцев, поисковиков, военных реконструкторов, объединенных в общество “Форт Красная Горка”. Мы и наши друзья считаем, что это памятник нации. Это принадлежит всей стране и должно таковым быть. Это должен быть музей-заповедник на южном берегу Финского залива. Это должна быть Паланга для Ленинграда, нынешнего Санкт-Петербурга. Место массового отдыха, проведения каких-либо спортивных, военно-патриотических мероприятий. Это не должно принадлежать, пусть избранным, но десятку людей.
Клим Жуков. Эти избранные, если бы такой шанс имели, они бы приватизировали Эрмитаж.
Александр Сенотрусов. Я с вами соглашусь. Больно и тревожно. Но мой окоп, это форты Красная Горка, Серая Лошадь и батарея Владимирская. За Эрмитаж прошу болеть петербуржцев. Я из Ленинградской области, другого региона. В силу возраста своего, мне уже не приходится рассчитывать, что где-то буду жить в другом месте. Я живу там, на южном берегу. И как старый солдат, я несу службу этого места, охраняю его.
Клим Жуков. Это очень правильно. Потому, что и 30-ю батарею хотели в свое время на Украине приватизировать. Построить там элитные коттеджи, пушки снять, все убрать. На самом деле это не Российское достояние, это мировое историческое достояние. Потому, что таких мест осталось в мире очень мало. И самое главное, что его невозможно будет восстановить. Если вдруг кто-то захочет сделать музей, это просто невозможно будет. Это просто заново будет не сделать.
Александр Сенотрусов. Новодел, это всегда новодел. Как сказал Николай II в 1915 году: “Форт Красная Горка построен из чистого золота”. Понимали смертельную опасность над столицей России. Миллионы кубометров бетона. Это невозможно воссоздать. Я наблюдаю за людьми, приезжающими на форт. Когда человек спустится в казематы форта, он невольно обнимает размеры, он их видит. Бетонные своды и длиннейшие коридоры с мерцающим впереди светом, кроме чувства страха, они испытывает нечто большое. Когда увидит назначение каждого помещения каземата форта, проникается как в учебник строительства. Крепость огромная становится понятной и любимой. Чувствуешь, что ты мал, а бетон огромен. А когда видит бронированные потолки и осознает, что находится в самом защищенном месте. Что крепость в 1953-1958 году готовилась к ядерной войне. Бронированные огромные коробки дверные с поворачивающимися механизмами, запорными устройствами. У него создается понимание: “А есть в стране, где укрыться можно”. Да, холодно. Да, темно. Но очень надежно. Большой фундамент у человека должен быть. Корни должны быть в этой земле. Нужно понимать, где твои корни. Чем шире корневая система, тем ты устойчивей к будущим потрясениям. Тебе не будет казаться твоя сегодняшняя жизнь такой тяжелой. У предков она была тяжелее. Спокойнее становись, узнавай свою генеалогию. Три-четыре поколения назад люди какую громаду построили. При этом, не имевшие достойного образования. Но имевшие другие качества: старательность и дисциплину. Четыреста рабочих, подчинявшихся одному офицеру, соблюдавших технологию строительства. Все это округло, как это штукатурить? Это же не асбест, не быстро сохнущий гипс. Это тридцать дней сохнущий бетон на извести. Как они это делали? Познавая это, человек осознает ничтожность своего образования. Форт – большая крепость, 450 гектаров. У меня возникает такой вопрос: “Как это, четыре с половиной тысячи человек, а комендант крепости – майор?”
Клим Жуков. То есть, это бригада, четыре с половиной тысячи человек?
Александр Сенотрусов. Да. Это что такое? А вот из чего произошло слово “форт”. Мы все понимаем, что это что-то уменьшительное. “Форт” – это может быть и 9, и 12 частей крепости, составная часть. С нами это произошло. Мы строимся как образцовый русский форт. У нас две батареи, соединенные вместе: 10 и 6 дюймов. И одна батарея 11 дюймов. Через два года Обуховский завод начал производство орудий 12 дюймов. И к 1915 году они стали в бетонный массив форта. Но к 1915 году только вокруг орудий создан земляной вал для защиты от десанта противника. А казармы, банно-прачечный комбинат, склады, железная и шоссейная дорога находятся вне крепости. И строят сухопутную оборону вокруг крепости. Крепость получилась с 1910 по 1915 год три проекта вместе. Форт превратился в крепость, но административно остался фортом. И мне трудно понять, как военному человеку, что майор комендант крепости. Четыре с половиной тысячи человек, у него два километра подземных сообщений... А инженерные коммуникации, а сухопутная оборона 2,5 километра. У него 6 паровозов, около 40 вагонов, 100-тонный кран. Великую Отечественную войну закончит полковник. Но, опять же, переведены будем из форта “Красная Горка” в административном плане в артиллерийский полк. А рядом форт Серая Лошадь. Вы с мерками Красной Горки приезжаете, говорите: “Это что такое маленькое?” Это форт. И не ждите просторов, размеров. И все люди едут и полагают, что за полчаса можно обойти. Ребята, 450 гектаров. Мы – площадь Нового Петергофа. Но мы маленькие по сравнению с Петергофом. Парки и музеи Петергофа, это гиганты. В понимании финансовом, административном.
Итак, мы самый вооруженный форт. У нас распространенная ошибка. Люди, едущие на форт Красная Горка, в 99 процентах случаев едут посмотреть на бронепоезд. У нас нет бронепоездов. У нас есть артиллерийские железнодорожные, морские транспортеры. То есть, морские пушки на железнодорожном ходу. Потом представьте себе бронепоезд, у которого пушка 370 тонн весом. Просто не бывает. Мы другая культура, мы выше по своему происхождению. Калибр 305 миллиметров. Пушка самая большая, стоявшая на бронепоезде, это 130 миллиметров, с “Авроры” снята. Ее отдельно нужно было упирать, она не могла работать с железнодорожного пути неподготовленного. Ей нужно было создавать основание временное. Обычно на бронепоезде орудия 100-миллиметровые, 76-миллиметровые. У нас находится треть артиллерийских железнодорожных транспортеров России. Транспортеры ТМ-3-12 и ТМ-1-180. То есть, один 305 миллиметров... В форте Красная Горка было 8 таких орудий. А на транспортере такое орудие стоит, 1914 года, Обуховского завода. И 180-миллиметровый транспортер Ленинградского металлического завода. Пушка стоит завода “Большевик”, 180-миллиметровая. Такие же два транспортера есть в Москве. Один большой транспортер в Санкт-Петербурге, в Музее Октябрьской железной дороги. А маленький транспортер в 2014 году найден в Севастополе. Они все с форта Красная Горка.
В 1962 году их снимают с вооружения, все транспортеры, и они перебираются к нам. Называлось “Объект 100”, стрельбовая площадка “Алютино“, это форт Красная Горка рядом. И туда они съехались. В 1975 году два транспортера становятся на вечную стоянку у форта Красная Горка. А остальные транспортеры перебираются собственно в форт Красная Горка. Лучшая часть форта Красная Горка, это батарея 12 дюймов. К ним пристроили огромные сараи, чтобы туда транспортеры эти заехали. И они там стояли до 2002 года. В 2002 году они разъезжаются по музеям. А остальные транспортеры к 2004 году уничтожены на металлолом. У каждого нашего транспортера было до 40 вагонов. К вам прибудет три транспортера, это прибыла Кронштадтская крепость. Личный состав, 450 человек, на три транспортера. Должны быть вагоны для проживания. У каждого транспортера разборная дальномерная вышка. Железнодорожные пути ремонтировать... Все сами должны делать. Должен быть запас рельсов, костылей, шпал. И для своей артиллерийской системы, по крайней мере, два вагона со снарядами и ремонтными частями. Плюс, без красного уголка для политработы вы никуда не поедете. Клуб нужен, баня нужна. Вот вам 40 вагонов.
Клим Жуков. Энергостанция.
Александр Сенотрусов. Вот. Плюс, они приезжают, они должны себе домики строить. Вы вызвали и прибыли четыре состава. Четвертый состав, это командование со своей инфраструктурой, у них нет пушки. Железнодорожная артиллерия стрелять не может неподготовленная. Маленькие транспортеры, ТМ-1-180, могут, а большие нет. Нам нужны стационарные стрельбовые площадки. Они строятся длительное время, до двух недель. Это представляет собой 19-метровый бетонный круг, 3,5 метров глубиной. Посередине проходят рельсы. И точно в центре закладывается большая деталь, аналогичная той, что находится под животом у транспортера, поворотного круга. Он привинчивается своим основанием к этому, влитому в бетон. И тогда он будет вращаться вручную на этом огромном основании. 3,5 метра бетона будут ослаблять отдачу выстрела и обеспечивать его точность. А рядом нужно построить, в зависимости от рельефа местности, до 38 метров высотой, вышку, с которой огромный дальномер, 6 метров длиной, должен наводить на цель. Один дальномер управляет тремя, стоящими на этих основаниях, и они работают как батарея, работают по цели. Это инфраструктура. Просто транспортеры могут стрелять по площадям. А когда мы стреляем по цели, нам нужно выполнить такие условия, такие основания. И мы обладаем такими основаниями. В 7,5 километрах от форта Красная Горка этот объект сохранился. Павел Сергеевич Сапунов, исследователь железнодорожной артиллерии, он очистил сам одну площадку. Время безжалостно, оно закрыло 10-сантиметровым ковром травы, земли эти площадки, они не читаются. А сейчас все три площадки из космоса видно. И сейчас, когда вы придете, вы увидите циклопические по размеру сооружения. Дело в том, что 19-метровый круг, а к нему бетонные дороги. Потому, что от вагонов нужно подвезти боеприпасы. Сейчас, когда это расчищено, всякий приходящий кажется маленьким. В 1938 году такое построили. В 1938 году, оказывается, мы продолжали строить гигантские сооружения. Мы могли. Прошло время, сейчас это в лесу. Нет железных дорог, ведущих туда, есть только остатки насыпей. Зато теперь у нас есть стрельбовая площадка. И 38-метровая ажурная железобетонная вышка, ведущая на самый верх. Но для безопасности у нее срезаны лестницы. Только промышленные скалолазы могут туда подняться. Под дальномер. И наверху бронированная башня. Плюс, там радиостанция находилась. Это такая служба мужская, морского офицера-артиллериста, она для здоровья весьма опасная, но это глаза. Дальнобойная артиллерия не видит противника, и форт Красная Горка не видел противника.
Клим Жуков. Еще бы, 35 километров, это далеко за горизонт.
Александр Сенотрусов. Верно. И больше половины дней в году у нас сумрачные. Низкая облачность. Форт Красная Горка прошел эволюцию в вопросе наблюдения. В 1910 году, тогда в деревне Лебяжье, был размещен воздухоплавательный отряд. Поднимался в воздух воздушный шар, под ним ивовая корзина. Летчик-наблюдатель в тулупе и с телефоном. На 1000 метров поднимается, и, находясь сам в 7 километрах от форта, он направляет его артиллерийский огонь. В 1919 году 13 июня форт Красная Горка поднимает мятеж. К концу первого дня мятежа аэростат сбит гидросамолетом. И с этого момента мятежники стреляют на звук выстрела. 21 октября 1919 года начинается дуэль специального судна, построенного в Англии для уничтожения морских крепостей. Монитор “Эребус” с двумя крупнокалиберными орудиями, встал в Копорской губе, ныне город Сосновый бор. И оттуда расстреливает форты Красная Горка и Серая Лошадь. То есть, промышленность Европы родила монстра для уничтожения морских крепостей. И первое его испытание, это бой здесь. Предполагалось, не бой, а уничтожение. 900-килограммовый снаряд.
Клим Жуков. Какой калибр пушек там был?
Александр Сенотрусов. Это на два дюйма больше, чем в Красной Горке.
Клим Жуков. 14-дюймовые.
Александр Сенотрусов. Вот, в нас снаряды такие летят. Произошло удивительное дело. Они не имеют аэростата. Работают по карте. Снаряды пролетают крепость и падают вокруг крепости в землю, не взрываются. Сообщение: “Там упал снаряд”. Теперь все идут его смотреть. Представляете, какие снаряды, они же в два раза больше, чем у форта Красная Горка. Этих снарядов падает больше десятка. Каждый день 2-4 выстрела, они пристреливаются. Что делать? Воздушный наблюдатель Виктор Петрович Конокотин 30 октября, через 9 дней после начала стрельбы монитора “Эребус”, в 4 часа 30 минут зафиксировал две вспышки в районе нынешнего города Сосновый бор. Через минуту форт рявкнул своими двумя башнями. Четыре снаряда пошли в перелет. Он поправляет, недолет. И англичане принимают разумное решение. Обрубают якоря, вытаскивают на глубокую воду “Эребус” и оттаскивают его в Англию. На этом закончилась попытка создать монстра для уничтожения морских крепостей. Испытания происходили у нас на Балтике. И вот здесь с одной стороны летчик-наблюдатель, который точно наводит. А с другой стороны, что в трехминутный интервал форт Красная Горка берет в вилку. Притом, что он еще не пристреливался по этому району. Это профессионализм. Получилось, что в XX веке морское сражение в восточной части Финского залива однажды было. Было оно с монитором “Эребус”. Судьба обидела форт Красная Горка. Готовившийся для борьбы с кораблями противника, он их никогда не увидел. Германский флот даже не планировал, из-за наличия форта Красная Горка, поход в восточную часть Финского залива.
Клим Жуков. Кроме того, тут же было все заминировано.
Александр Сенотрусов. Минно-артиллерийская позиция, это дальность полета форта Красная Горка, на этом заканчивается, 32 километра. Противник не дал выйти флоту наших подводных лодок. Мы располагали самым большим количеством подводных лодок к началу Второй Мировой войны. Вот они их не выпустили. Но это говорит, что на дальности орудий форта Красная Горка в морской акватории строятся с обеих сторон, немцами и финнами, противолодочные заграждения. Немцы и финны не планируют войти. Форт, который предназначен для войны на море, воюет по суше. Когда вы видите военного человека в возрасте или в звании, вы предполагаете, что у него есть победы. А у нас этих наград почти нет, кроме одного “Боевого Красного знамени”, 1944 года. За Ораниенбаумский плацдарм. Получается, что своим существованием форт Красная Горка ни в Первую, ни во Вторую мировую войну не оставил противнику шансов войти в Восточную часть Финского залива. Но за это наград не дают. Отсюда может сложиться впечатление, что средства затрачены напрасно. Нужен другой уровень мышления. Само существование даже не дало противнику шансов. Эта заслуга не признается вслух. А мы говорим, что подвиг крепости произошел на суше.
1941 год, 31 августа. Форт Красная Горка вступает в бой. Это началась сухопутная часть войны для нас. И она продлится по 14 января 1944 года. Когда будет полное снятие блокады Ленинграда. Красная Горка разделит судьбу блокадного Ленинграда, но автономно. Создав вокруг себя плацдарм, форт Красная Горка протянулся плацдармом от реки Воронка, за нынешним городом Сосновый бор, до Старого Петергофа. А от Старого Петергофа до Лигово – немцы. И между нами нет суши. А в глубине находится город Кронштадт, который нельзя допустить до прямых обстрелов. Он всего в семи километрах от города Ораниенбаума. Любая сухопутная артиллерия получила бы доступ для уничтожения Кронштадта и оставшихся кораблей Балтийского флота. Кронштадт живет благодаря Ораниенбаумскому плацдарму. Кронштадт снабжает боепитанием, продовольствием защитников плацдарма. Плацдарм нужен, чтобы защитить Кронштадт, не допустить флот открытого моря Германии в восточную часть Финского залива. Подвиг защитников Ораниенбаумского плацдарма и заключался в том, чтобы защитить Кронштадт, не дать противнику войти в Финский залив. Эта задача была выполнена.
Несправедливость произошла, по моему мнению, в 1944 году. В мае 1944 года командир дивизиона, так назывался форт Красная Горка, 31-й отдельный артиллерийский дивизион, просит о награде у руководства страны. И просит назвать форт “Ленинградский“. Наградили орденом “Красного знамени”. У нас нет этого ордена. Но мы помним, что награжден орденом “Красного знамени”. Мы имели несколько названий: форт “Краснофлотский”, “Форт имени Фрунзе“. Но кто сегодня это вспоминает. Но признание единенности с Ленинградом, это дорого стоило. У нас была одна судьба и сегодня эта судьба разошлась. Ленинград, Ораниенбаумский плацдарм в 1948-1949 годах, начало Ленинградского дела, исчезает со страниц исторических исследований. Однако в 1970-е годы процесс принял обратную сторону и город Ленинград получил заслуженную долю уважения всей страны. Но забыли Ораниенбаумский плацдарм. Мы остались в забвении. Я же задаюсь вопросом: “Почему мы остались в забвении?” Потому, что мы другой регион Ленинградской области? Можно в этом найти объяснение. Я считаю, что есть глубже причины. Одна из них на поверхности – жесткая правда. На Ораниенбаумском плацдарме Владимирская батарея во время войны не работала. А работает форт Красная Горка, форт Серая Лошадь и построенная в 1930-е годы башенная батарея 8 дюймов, получившая название “Форт Бухарин”. А потом, после Бухарина, названная по названию деревни Пулково. Наконец, просто название “Восемь дюймов”. В двух километрах западнее форта Серая Лошадь.
Клим Жуков. Восемь дюймов, это 203 миллиметра.
Александр Сенотрусов. Да. Это снятые с крейсеров башни, поставленные здесь. Мощное бетонное тело, разнесенное на 160 метров в бетонном массиве, соединенные коридорами две башни. Одна выше другой, чтобы стрелять через другую. Это хорошее решение, но к войне подошли с расстрелянными стволами. Поэтому активной боевой деятельности она во время войны не вела. В конечном итоге, если бы плацдарм рухнул, она бы дралась как Севастопольская батарея 35. Получилось, что форт Серая Лошадь и форт Красная Горка 872 дня ведут бои. За время Великой Отечественной войны в этих крепостях не погиб ни один человек. Мы имеем самую кровавую войну, где заслуги полководцев предполагают десятки тысяч погибших. Или это держится за скобками, с пониманием масштабности этого, неизбежности.
Клим Жуков. Тут особые условия. Все-таки такая крепость. Такая артиллерия.
Александр Сенотрусов. Артиллерия, техника. Дело в том, что основная часть расчетов артиллерийских форта Красная Горка, это все сверхсрочники. Представьте себя 30-летним мужчиной, который 6-11 лет прослужил. Вы знаете смежные специальности. Вы знаете устройство орудийного дворика или же всей батареи, вы испытываете доверие к тому, кто ваш командир. Вы работали в условиях аварийности. Дело в том, что форт Красная Горка перед войной, это образцовая крепость. Все выпускники мичманских школ, Севастопольского училища береговой обороны и младших специалистов должны минимум полгода пройти стажировку перед тем, как отправиться в береговую оборону. В результате вы получили эти знания. Хотели вы, не хотели, вас все время держали в тонусе. Представьте для сравнения. Страна гордится Брестской крепостью. Но Брестская крепость, это отчаянье, это трагедия небольших коллективов. Пехотных, в основном, частей и пограничников, которые не готовились работать в закрытых условиях. Им нужны полевые условия, а их в бетонные стены, которые еще устарели.
Клим Жуков. Это же древняя крепость.
Александр Сенотрусов. Их благородное мужество, это мужество одиночек и малых коллективов, сложившихся стихийно. Это мужество солдата, но это не мужество крепости. В нашем случае это мужество крепости. Все остаются живыми, но 872 дня противник не может перейти линию падения этих снарядов. Это уровень подготовки. Это был профессиональный коллектив, 6-11 лет службы. Здесь 6-11 лет они вместе испытывали аварийные ситуации, было видно, кто есть кто. Друг другу цену знали и к войне, это сложившийся коллектив. В котором неформальные отношения исходили из признания ваших профессиональных, образовательных, человеческих качеств. В итоге старшины были опытны. Младший командный состав, который управлял огнем артиллерийского орудия, сложного, большого, без вмешательства офицера, когда в этом появлялась необходимость. Они проявляли разумную самостоятельность и инициативу. Этому их научила сама жизнь в этих стесненных условиях шестиэтажной башни. Дело в том, что в августе 1941 года с форта забирают каждого третьего. Срочно создаются бригады морской пехоты. Можете себе представить, вторая бригада морской пехоты, один батальон из моряков-подводников. Это отчаянье, это жест отчаянья. Форт Красная Горка отдал каждого третьего специалиста в морскую пехоту, где он был не готов к ведению подобной войны. Но это было отчаянье августа 1941 года. Как только они 31 августа стали к рубежу реки Воронка, с этого момента фронт остановился. Но 31 августа они потеряли 96 процентов личного состава. В один день боя. Это Жуковские шестнадцать контратак. Оставшийся личный состав выполнял обязанности за товарищей. Всю войну. А теперь представьте, вы в августе 1941 года красавец, 90 килограммов весом, семья. В августе семьи отправили на большую землю. А в апреле 1942 года у вас 45-48 килограммов веса. В августе вы один поднимали снаряд. Сегодня вас четверо, шестеро нагибаются над ним, одышка, холодный пот. Вы его подняли, сидите долго после этого, отдыхаете. И главное еще, что форт месяцами не стрелял, а быть в минутной готовности. Никуда не денешься. Обслуживай, готовь, проверяй, нештатные ситуации решай, но помни, через минуту после начала приказа произвести выстрел. Это изматывает. А наград нет. Вы же не уничтожили танковую колонну противника. Форт Красная Горка расстрелял заготовленный перед войной боезапас на треть.
В августе 1941 года, в начале сентября, цель была остановить противника. Поэтому по площадям работали. И только глубокой осенью 1941 года артиллерийская разведка создана, опыт приходит. И наконец, Трибуц отходит от прямого руководства главным калибром страны. И будут результаты. Они будут ощутимы. И еще обида армии. Отступающие части просят артиллерийского огня. Морские орудия должны стрелять целый день по целям, которые пехота называет. Появился пулемет противника и по нему нужно 500-киллограммовым снарядом? Было недопонимание в этом отношении. Это место для полевой пушки. Каждому нужно знать свое дело. Пока приработались подразделения. И бригады морской пехоты заменили собой практически всю армию на Ораниенбаумском плацдарме. Здесь я могу воспринять еще одну человеческую традицию. Я сказал, что никто не погиб. А на форту Красная Горка – мемориал. И каждый может сказать: “Вот же братская могила у вас”. Там лежит 206 моряков с трех русских эсминцев, погибших 21 октября 1919 года на своем минном поле. Но там еще лежит 27 человек. Эти люди были в командировке при подавлении Кронштадтского мятежа. Возвращены и похоронены. А во время Великой отечественной войны офицеры-наблюдатели, офицеры-разведчики, они погибают на передовой. С ними работают связисты, чтобы оперативно держать связь с крепостью. А снайперы, пулеметчики, обучают пулеметчиков морских пехотинцев. Тоже гибнут. И их возвращают на форт. Понимаете? Домой. Это для меня очень человечно. Их не оставили в братских могилах безымянных. В конечном итоге, последнего человека перенесли, полковника Голубятникова, в 1972 году. Это дорогое качество. Перенести воина туда, где он служил. Я отмечаю высокое нравственное начало. На форту такое есть. И у меня это вызывает безмерное уважение.
Получилось так, что в 1996 году форт покидает последняя воинская часть, Балтийский экипаж. И форт остается бесхозным. Из форта уходит жизнь. Остаются люди, которые не приспособились к этой жизни, не уехали в другие места, и могилы. Орудия, которые мы с вами упоминали, и крепость. Вот в 1996 году что происходит. И второе. Это большая сложность. Я сказал братское кладбище, мемориал, а документов на него нет. А вы, как чиновник, скажете: “Где паспорт, землеотвод, охранные обязательства?” При социализме, 1974 году, ветераны береговой обороны, они добились встречи с главкомом и он издал директиву: “Создать мемориал на форту Красная Горка для воспитания будущих поколений и для памяти тех, кто погиб”. И 9 мая 1975 года мемориал построен. При социализме этого достаточно. А при нынешнем времени? Кто его обслуживает, кто его защищает? Вот какие возникли вопросы. До сегодняшнего дня документов таких нет у мемориала. Но есть документы памятника областного значения. Я имею в виду охранные границы. Охранные границы охватывают нынешнюю территорию форта Красная Горка и заходят в болота...
Клим Жуков. С запасом.
Александр Сенотрусов. На 200 метров. Сейчас, в ближайшие месяцы, в министерстве культуры будут закончены документы по охранным границам памятника всемирного наследия ЮНЕСКО. Чтобы уж два паспорта было. В 2007 году у нас орудия стали вывозить, разбирать, мы были с документальной точки зрения беззащитны. Сегодня, имея полный комплект охранных границ памятники областного значения, наслаиваем памятника ЮНЕСКО. И в этих границах всякие действия должны быть согласованы с КГИОПом. И у нас теперь есть таковой документ. Есть право, увидев эти работы, обратиться в КГИОП. Комитет культуры правительства Ленинградской области действует оперативно. Последний раз нам пришлось испытать это в декабре минувшего, 2017 года. А до этого было в сентябре 2016 года.
Клим Жуков. Если что, у нас есть очень хорошие связи в Москве, в Комитете охраны памятников.
Александр Сенотрусов. Неизбежно придется обращаться. Поскольку захотел парк “Патриот” поставить в Кронштадте транспортер ТМ-1-180. И при этом, прошу обратить внимание, идея красивая, сам парк “Патриот” еще юридически не создан. Но он уже создается и в день Военно-морского флота будет представлен президенту страны.
Клим Жуков. Это уже в этом году?
Александр Сенотрусов. Да. Будет большой морской парад, 40 кораблей собираются у нас на Балтике. Это будет большой парад, большое напряжение для Западного военного округа. Руководство Западного военного округа приняло решение о переносе нашего транспортера ТМ-1-180 в Кронштадт. Тут только одно как историк хочу сказать. Когда прибыл исполнять это поручение начальник береговых войск обороны артиллерийских, контр-адмирал Веллер, он холодно вежлив ни слова лишнего. Но когда я сказал: “Позвольте я расскажу историю этого транспортера”. Он сказал: “Мне не надо”. Я говорю: “Вы, может быть, все-таки выслушаете?” Он сказал: “Это не памятник истории, это образец моего вооружения”. И что меня сегодня еще волнует? Если бы я ему стал рассказывать об этом транспортере, я показал бы ему на ствол. У нас на конце ствола, в отличие от остальных транспортеров, есть проточка. Это означает, что это восстановленный ствол. Наш транспортер попал в плен на реке Сестра. У него при выстреле финского снаряда оторвало 90 сантиметров ствола, и образовалась “розочка”. И он попал в плен. И финны произвели ему ремонт. Они произвели ремонт настолько качественно, надстраивая внутреннюю трубу. В итоге осталась эта технологическая проточка. И он стрелял по Кронштадту. Поймите, вы приложили огромные усилия и поставили в Кронштадте орудие, стрелявшее по Кронштадту. Но он не хочет слышать совсем.
Клим Жуков. Это неуважение, незнание истории, непонимание с чем ты имеешь дело.
Александр Сенотрусов. “Это образец моего вооружения”. Нелепая ситуация. Стыдно.
Клим Жуков. Смешно, стыдно, глупость страшная.
Александр Сенотрусов. Ведь ничего не стоит услышать рассказ историка. Но сопротивление наше было по-другому выполнено. С нашим опытом, сразу было несколько писем. В Госдуму обращение нашего общества. Мы предприняли энергичные быстрые меры. И приехал разобраться с этой ситуацией командующий Балтийского флота генерал-полковник Картаполов. Я встретил военного высокого уровня, умеющего слушать. Полтора часа ходить по форту. Он осмотрел все это...
Клим Жуков. Картаполов, это же начальник Западного военного округа.
Александр Сенотрусов. Ему подчиняется Балтийский флот. Он все это осмотрел, все это услышал и дал обещание перед офицерами, которых он привез с собой, что ни одного килограмма исторического железа с территории форта Красная Горка вывезено не может быть. Но он сделал большее. Он приказал 5-й зенитно-ракетной бригаде, расквартированной в городе Ломоносове, стать шефами форта Красная Горка. То есть, мало, что он приехал и разобрался в ситуации. Он поручает действующему соединению взять шефство. Командир бригады говорит: “Есть помогать”. Он говорит: “Отставить. Вы будете по-советски, шефом. Вместе праздновать и вместе работать на форту”. В прошедшую субботу у нас был военный церемониал. Присягу принимали 100 человек. А мемориал пять дней перед этим приводился в порядок. В этом году на территории форта трижды прошел военный парад. Идут четыре армейские “коробочки” с офицерским составом, с развернутым знаменем. Мы другая группа, мы реконструкторы русской артиллерии войны 1812 года. Соответственно, у нас свои знамена и пушки. А вместе получается у нас сегодня, что жизнь на форту стороннему человеку кажется уже налаженной. Войска ходят по главной улице, а на мемориале поднимаются флаги. Это вызывает уважение и гордость, что так может быть. А мой возраст и мой опыт мне не позволяет быть спокойным. Это хрупко. Сменится командующий округом...
Клим Жуков. Документы нужны конечно же. Как говорил профессор Преображенский: “Это должна быть окончательная бумажка. Броня”.
Александр Сенотрусов. Вот по охранным границам мы к осени получим документы, тут хорошо.
Клим Жуков. И музеефикация нужна официальная.
Александр Сенотрусов. Это уже будет следующий вопрос. Поскольку земля у нас министерства обороны. Но, наследие от господина Германа Грефа, земля у нас не Военно-морского флота, а Военного лесничества.
Клим Жуков. Тут есть хороший опыт, который неоднократно претворяли в жизнь наши западные коллеги. Например, линкор “Нью-Джерси”, линкор “Миссури”, линкор “Айова”. Это, с одной стороны, музеи. Но при этом, это объекты военного подчинения, на которых каждый день поднимается военно-морской флаг. То есть, это, как боевой корабль, находится в подчинении министерства обороны. Вот и нам бы что-нибудь такое сделать и с фортом Красная Горка, и с 30-й Бронебашенной батареей. Одно дело, когда это музей, как Эрмитаж, куда можно прийти, посмотреть. А совсем другое дело, когда приходишь на боевой объект, который имеет расчет.
Александр Сенотрусов. Опыт финнов, хотите сказать?
Клим Жуков. В том числе.
Александр Сенотрусов. Тот же калибр.
Клим Жуков. И те же самые пушки. Обуховские наши пушки.
Александр Сенотрусов. Они-то сохранили наследие России с большей хозяйственностью. Они как свое сохранили. И у них раз в году праздник, стреляет главный калибр.
Клим Жуков. Водой.
Александр Сенотрусов. Да, гидровыстрел. Но ведь все работает, как положено. Съезжаются люди. Мы воссоздали полностью процесс хранения снарядов в крепости и подачи его к пушке. Два подъемника. Мы полтора года их извлекали из взорванного форта. Там было четыре с половиной метра грунта, пропитанного известью. А сейчас, в эти дни, мы заняты совершенно новым для всех делом. У нас возникла сначала красивая идея. Дудергофские высоты и Пулковские высоты, на них стояли орудия в Великую Отечественную войну. Морские, на временных основаниях. Это пушки “Авроры”, девять штук. Десятая на бронепоезде будет поставлена потому, что она была в ремонте, когда ставили эти пушки. И еще стояли десять пушек на Пулковских высотах. Они трагически погибли 11 сентября 1941 года. Сейчас в результате хозяйственной деятельности, последние два основания, на них наступила слаломная трасса. Формально они памятники. Их гибель, ну, никто не заметит особенно, скажем. Потому, что есть памятник один. Выполнен он странно. Вы увидите два метра на два метра 20-миллиметровую плиту. Из нее торчат по кругу 36 метровых шпилек. И еще по краям шесть, и там шесть. И все это как ветром вот так задуло. Что это такое? Разве на это можно пушку поставить? Дело в том, что немцы сняли и пушки, и верхнюю плиту сняли. А когда снимали, они погнули шпильки. А деревянная конструкция... Они просто вырезали все дерево, им нужно было железо. Оставшуюся часть после немцев поставили на постамент. Мы озадачились подобной проблемой. Поскольку нас просил человек, который об этом заботится. Мы приняли решение, что будем заниматься судьбой. Помня, что десятая пушка была у нас на форту Красная Горка, бронепоезд “За Родину! “, мы ответственны за это. У нас пушка Б-13 есть. И мы рядом в земляном основании сделаем углубление и соберем в более полном... Потому, что это непонятная штука.
Мы к этому времени знаем, что с форта Красная Горка в Великую Отечественную войну на новое место ушли две пушки. Они были поставлены на подобное основание, на мысу Суурниеми, деревня Шепелево, одиннадцать километров западнее форта. Потом они вернулись, а основания остались на месте. Мы нашли эти основания. И решили за счет найденных нами оснований отремонтировать “авроровские”, чтобы верхняя плита была. Понимаете? В последний момент в дело вмешались уважаемые профессора археологи. Те, кто занимаются Новой Ладогой. И автор книги “Петергофская дорога”. Они исходили из благородной идеи, что памятник должен быть памятником в той земле, в которой он родился. И протест высказали губернатору. Мы вынуждены были прекратить операцию по эвакуации оснований с Дудергофских высот. На сегодняшний день прошло два года, строительство прошло через них. Но мы же основание нашли. Теперь мы его, не разбирая, вытащили из глубины, эту этажерку, она тонны две, наверное. Мы ее извлекли и в прошлом году поставили рядом. Мы построили в земле 6 метров на 6 метров сруб. В середине этажерку. С каждой из двух сторон по две стенки из бревен проходят через эту этажерку. В итоге создается вид сверху “девять окон“, мы их заполняем камнями. А дальше насыплем землю. С одной стороны все оставим открытым, а здесь землю. И вы увидите музейный продукт. Как морская пушка в Великую Отечественную войну стояла под Москвой, как она стояла на Дудергофских высотах и на мысу Суурниеми. А рядом сама пушка. И вы видите, как эта пушка 21 тонну весом могла стрелять. Это такая сложная конструкция. Мы все не плотники, но мы строим. На каждый венец у нас восемь бревен уходит. Не четыре, а восемь. Одновременно пропитываем, шпильками соединяем. Нам осталось положить два венца.
Мы заканчиваем начатую в прошлом году работу. Если уж мы не спасли основание пушки Б-13-2С “Авроры”, то мы восстановили основание нашей пушки, в 1943 году поставленной на мысу Суурниеми. У нас есть для этого приказ архивный, соответственно, технологии, фотографии. Я думаю, в ближайшие две недели первый в стране музейный продукт “Морская пушка на сухопутном фронте” будет сделан. А следующие работы ждут. У нас же странная вещь произошла. Командующий Западного военного округа, приезжая на форт, не нашел форт. В 1996 году, когда уходит с форта экипаж, оставшиеся жители форта разобрали деревянные здания в течение месяца на 19 тысяч человек. Можете представить? А за это время выросли сосны. Вы подходите и говорите: “Какая группа сосен”. Я говорю: “Это стоматологический кабинет”. На этой благой земле, на 36 метрах песка, когда человек ходил многократно, растет не крапива, а сосна. Так вот. За один месяц это было разобрано. Поэтому неудивительно, что проезжая через поселок, не найти форта.
Клим Жуков. Ну, что ж. Хорошо. Я думаю, что нам нужно будет продолжить говорить про береговую артиллерию. Потому, что мы сейчас поговорили о ней в двух словах. Про фортификацию более-менее стало понятно. Спасибо вам большое. Спасибо вам за вашу работу, за вашу службу. А всем чиновникам хочу сказать. Первое, с историей нужно обращаться очень бережно. Потому, что она, вроде бы беззащитная, но неизбежно карает за то, что вы в нее плюете. Не надо быть жадными - история отомстит. Второе. Для нормальных людей хочу сказать. Приезжайте на форт Красная Горка. Потому, что крепость, как я думаю, это одна из лучших метафор истории. С небольшим основанием, под которым гигантский базис, уходящий корнями чуть ли не до центра Земли. Спасибо. Всего доброго. Всем пока.
Новости
VIP
