02.01.20

Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч.

Клим Жуков. Добрый день. Всем привет!

Д.Ю. Обо что?

Клим Жуков. Я вон даже надел футболку со стилизованным изображением топхельма, потому что мы собирались поговорить последнюю часть про Крестовые походы, а именно – про другие Крестовые походы, так мы это обозначим ласково.

Д.Ю. Про тех, кто не успел?

Клим Жуков. Или про тех, кто не туда, скорее, успеть-то они все успели.

Д.Ю. Как это часто бывает, да?

Клим Жуков. Да, сразу скажем, что про испанские крестовые походы, про походы на гуситов мы говорить не будем, потому что это всё-таки это слишком особая специфическая тема. Про испанские крестовые походы я вообще не сильно специалист, мне нужно там срочно писать конспекты, и всё такое, ну и опять же, да, Европа, но такая южная периферия, и я думаю, что в основном представление-то об этом уже есть – о войне с мусульманами. А вот мы про Прибалтику – тоже периферия, но на близкая нам территориально и по духу, поэтому именно об этом я предлагаю поговорить…

Д.Ю. Давайте.

Клим Жуков. …говоря о других крестовых походах. Да, ну и конечно, опять же, я уже это в самом начале, в самом первом ролике говорил, что не будем мы рассматривать псевдокрестовые походы 14-15-16 веков, потому что они всё-таки вряд ли могут в полном смысле слова так называться.

Д.Ю. Не сертифицированы?

Клим Жуков. Не сертифицированы, да-да, или сертифицированы неубедительно, скучно сертифицированы. А говоря о крестовых походах в Прибалтику, я помню, несколько лет назад, уже даже, наверное, даже не несколько, а десять, проскользнула новость такая археологическая: в монастыре Сент-Бис, это крайняя западная точка Северной Англии, там нашли тело какого-то человека, которое было полностью замотано в свинцовый лист в несколько слоёв. Стали разматывать – под свинцовым листом обнаружился саван в несколько слоёв, пропитанный воском, размотали и его – там обнаружился дяденька со следами летальных травм. Стали его датировать – дяденька оказался 14-го века, а т.к. он в идеальной сохранности, у него там аж даже нёбо розовое и язык розовый, ну идеальная мумия, она так высохла в свинце, в воске, что прямо находка – все внутренние органы там ссохшиеся, но всё есть. Его стали исследовать, и там, во-первых, по генетическому материалу и по записям, которые имелись в монастыре, и не только там, точно идентифицировали его личность – это был очень видный английский, точнее, англо-нормандский, правильно сказать, барон Антуан де Люси, который погиб в 1368 году в Прибалтике, в битве при Готтесвердере, точнее, при штурме Готтесвердера, если быть точным. Причём уехал он туда в 1366 году вместе с кузеном Джоном де Молтоном, и сохранилась их переписка и переписка Джона де Молтона, которая была обнаружена в Молтон-холле, т.е. это всё абсолютно никакая не байка, это абсолютно достоверно, документально подтверждено.

Д.Ю. Надо же!

Клим Жуков. Как они там оказались-то, англичане, где-то под Даугавпилсом?

Д.Ю. А зачем в свинец замотали?

Клим Жуков. А, ну так домой чтобы довезти можно было, в Камберленд родной. Он из Камберленда.

Д.Ю. Как Александра Македонского – в меду?

Клим Жуков. В меду, да, только Александру Македонскому не повезло, в отличие от Антуана де Люси, потому что...

Д.Ю. Мёд сожрали?

Клим Жуков. Нет, потому что Александра Македонского возили с собой, как живого бога, везде, а потом где-то потеряли.

Д.Ю. «А, чёрт!»

Клим Жуков. Да-да-да. Все эти его диадохи считали, что если будет с собой тело Александра Македонского – это же бог, правильно? – то такое мощные мощи сразу принесут победу в бою, а если нет, то как минимум авторитет, и что все будут тебя слушаться на том основании, что с тобой есть…

Д.Ю. «Видал?»

Клим Жуков. Во, вот чего есть! А вот де Люси был не такой важной птицей, поэтому его просто замотали в свинец и домой отправили.

Д.Ю. Я в молодости читал отличную книжку про папуасов, ну Папуа-Новая Гвинея, где они, у них если кто умрёт, они его сушат...

Клим Жуков. И на антресоль.

Д.Ю. …и он у них дома висит там или сидит в уголку, они его на все праздники сажают за стол, на общественные праздники они со своими мумиями на стадион идут – ну ему же тоже интересно, что там происходит.

Клим Жуков. Да-да-да. А он не считается умершим, потому что… это у инков была такая же фигня, у инков потому что изображение, как идея, считалось равном объекту совершенно, и поэтому неважно – там, мумия, статуя... У инков, например, был прекрасный обычай, я считаю, что нам нужно воспринять её на 100%, эту систему, что, если у тебя важные дела, ты мог прислать вместо себя, например, на переговоры статую свою.

Д.Ю. Дубеля!

Клим Жуков. Дубеля прислать, да, или, если там с родственниками скучно сидеть, то можно сказаться занятым, а вместо себя оставить дубеля. Прикинь: все скажутся уставшими, и за столом такие сидят статуи, и потом такие через неделю встречаются…

Д.Ю. Перетёрли!

Клим Жуков. «Нормально же перетёрли, во!»

Д.Ю. Отлично!

Клим Жуков. Словом, дяденька участвовал в штурме Готтесвердера и упал со стены, судя по всему, потому что у него задние рёбра сломаны и лёгкие проткнуты, т.е., видимо, далеко падал – то ли лестница подломилась, то ли чем-то помогли как-то…

Д.Ю. По башке прилетело.

Клим Жуков. Ну в общем, не очень ясно, но, однако, вот там травмы, не совместимые с жизнью – поехал домой. Как выяснилось, случай не единичный, мы их знаем очень много – в 14-ом, в 15-ом веке масса народу ездила в Прибалтику, причём масса народа иногда зверски титулованного, просто зверски!

Д.Ю. Что же там такое?

Клим Жуков. Например, маршал Бусико, Жан ле Менгр тот самый, который проиграл битву при Азенкуре, это вообще образец рыцарства французского, а значит, и всеевропейского, тоже бывал в Прибалтике в туристическом походе.

Д.Ю. А что же там такое в этой Прибалтике?

Клим Жуков. Тевтонский орден и постоянно действующий крестовый поход, где можно было замолить грехи и немного пограбить, ну если надо – я не думаю, что Жану ле Менгру было прямо очень сильно нужно грабить, а повысить свой социальный статус – конечно, это было первейшее дело. Традиция с 13 века не прекращалась, и это было очень удобно, потому что ехать за Средиземное море далеко, очень дорого и можно не вернуться. Опять же, дела дома стоят без твоего присмотра, а Прибалтика рядом, поэтому всегда можно прокатиться, и там тоже шёл крестовый поход. Там были рыцарские ордена, и там можно было, опять же, на постоянной основе полностью себе карму исправить.

Д.Ю. Оригинально!

Клим Жуков. Вот. Как так получилось, нужно поговорить вообще…

Д.Ю. А бедные местные жители – они не были христианами?

Клим Жуков. Нет, до 15-го века они не были христианами в массе.

Д.Ю. Пням молились, или чему?

Клим Жуков. «Живу в лесу, молюсь колесу» - Перкунасы, вот это вот всё… Это же не самое главное, хотя это тоже важно. Собственно, я о Прибалтике: почему так получилось, ведь к 12 веку Прибалтика – это единственный регион Европы полностью языческий, т.е. там безо всяких исключений. И более того, он не просто языческий, а он языческий, потому что он находится на довольно низкой стадии социально-экономического развития, т.е. там вот только-только начинает заканчиваться разложение родоплеменного строя, и причём неравномерно везде, т.е., судя по всему, как мы сейчас можем судить, в самых разных местах Прибалтики оно происходило неравномерно – где-то быстрее, где-то медленнее, и по сути дела, хорошо, если они поднимались до союзов племён, потому что по сути дела они жили, да, уже не родами, но племенами, и там присутствовал весь спектр удовольствий, который положен данному периоду социально-экономического развития, начиная с обычая кровной мести, который очень сильно исполнялся, вендетты, судя по всему, длились веками некоторые, и поэтому местные вообще никак не могли друг с другом договориться в принципе.

Д.Ю. Неплохо.

Клим Жуков. А получилось это так, что непонятно: в чём дело? Это же Балтийское побережье, это ровно там, где вскоре обоснуется могущественная Ганза, там будут все торговать… раньше все торговали, но почему-то вот, условно говоря, вся Швеция, кусок Дании и там немножко прилегающие к ней Шлезвиг, Гольштейн, Северная Германия – да, там есть христианское, человеческое, цивилизованное побережье, дальше там Новгород, там тоже есть какая-то цивилизация, а между ними почти вся Балтика – это дикая местность, которая вообще никак не обслужена цивилизованными приличными людьми, там живут какие-то лесные жители, которые живут в лесу, молятся колесу, вот там по 50 племён во всех… Почему их не завоевали-то до сих пор?

Д.Ю. Они же налоги платить могут.

Клим Жуков. Они работать могут, налоги платить и не мешать торговать, а наоборот помогать. Как-то вот это на первый взгляд решительно неясно, что случилось? Уже даже викингов крестили.

Д.Ю. До семи раз некоторых.

Клим Жуков. Да, некоторых – да-да-да, и причём уже в 12 веке всё уже там крещено, всё цивилизовано, нормальные королевства, кругом процветает феодализм в той или иной форме, а тут – какой там феодализм? Если бы их оставить наедине с собой, они бы там античный Рим отгрохали, в смысле того, что было бы рабовладение и всё, что положено, а не в том смысле, что колонны, фонтаны, акведуки – там это вряд ли бы случилось. А это сразу понятно, как только мы начинаем применять принципы исторической географии ко всему этому, как ландшафтные, так и строго хронологические, потому что, как мы знаем, историческая география существует не только на карте, но ещё и на шкале времени.

Дело в том, что Прибалтика – легко посмотреть на карту средневековой Прибалтики – она вся находится ровно посерединке двух противодействующих тенденций: это западноевропейской тенденции и восточноевропейской, русско-византийской тенденции, как экономической, так и политической, и культурной. Т.е. эти тенденции сходились друг с другом, и вот они поглотили всё, что можно было поглотить внутри себя, и между ними оказалась Прибалтика. С одной стороны Германия и Польша, с другой стороны Русь, ну как не единое некое объединение, а как, понятно, конфедерация очень разрозненная на какой-то момент, но в любом случае, как только между ними оказался этот буфер, этот буфер стало невозможно захватить, потому что как только кто-нибудь серьёзно пытался вгрызться даже в ничтожную территорию Прибалтики, все соседи сразу начинали соображать: «Это же могло бы быть моё, а сейчас будет его!»

Д.Ю. Да, беспредел какой-то.

Клим Жуков. И такое системное, масштабное освоение Прибалтики было сразу же сопряжено с перспективой войны со всеми соседями, которые немедленно захотели бы тоже, плюс не нужно забывать, что с севера и северо-запада ещё есть такие игроки, как Швеция и Дания, у которых есть флот, они очень давно на этих территориях присутствуют, со времён ещё довикингских, и конечно, им бы тоже там было бы очень приятно чисто по историческим причинам оказаться. Это во-первых. Во-вторых, сама территория дикая, очень лесистая, масса болот, рек, она неудобна, откровенно говоря, и да, вот эти вот племена, которые находятся в состоянии разложения родоплеменного строя – это же дикари, варвары по сравнению с окружающими соседями, а значит, с ними очень сложно что-нибудь сделать. Во-первых, у них очень высокая мобилизационная способность, т.е. если что, они смогут организовать в войско всё взрослое свободное население своего племени. Т.е. хотя к концу 12-го века, по самым-самым смелым подсчётам всё население Прибалтики, хорошо, было тысяч 600-700, вот целиком, но это было население исключительно боеспособное, подчёркиваю, в своих лесах – они там живут, они их хорошо знают, партизанская война там могла длиться веками и длилась местами до 15-го века.

Д.Ю. Атас!

Клим Жуков. Вот.

Д.Ю. Эстонские Робин Гуды?

Клим Жуков. О, там не только эстонские, я сейчас говорю в широком смысле о Прибалтике, не о советской Прибалтике, а от Любеча/Любека до Эстонии, т.е. это тебе и балты, и пруссы, и всякие курши, ливы, леты, земегалы, латгалы, эсты – их очень много, причём когда я говорю «Латгалы» или «земегалы», или там «эсты», вот мы сейчас представляем себе карту из школьного учебника, где прямо таким ровненьким пятном зарисовано, что там эсты. Это неправильно: во-первых, границы их не определить вообще, их просто не существовало, это так, для некоего понимания всё рисовалось, естественно, а во-вторых, к началу крестоносной экспансии в Прибалтике только у эстов, опять же, условно и в общем насчитывается 13 союзов племён…

Д.Ю. Богато!

Клим Жуков. …которые друг друга в т.ч. не сильно любили, я уже не говорю про окружающих каких-нибудь там летов и куршей.

Д.Ю. Как у чукчей: «чукча» – это «человек», вроде как, по-ихнему, а все остальные...

Клим Жуков. Да, не «человек».

Д.Ю. …по категории «человек» не проходят.

Клим Жуков. Да, кроме «козак».

Д.Ю. «Козак», да. Это, когда гориллу научили разговаривать на пальцах по-всякому, забыл, гориллу как звали…

Клим Жуков. Все объяснила?

Д.Ю. Да, она, во-первых, острила постоянно про говно – даже горилла понимает, что на этом свете смешно, но самое главное – она всех соседей по своему этому виварию называла исключительно «вонючие мартышки», «грязные обезьяны», или как они, а себя такой не считала.

Клим Жуков. Не, ну конечно…

Д.Ю. «Мы-то нормальные парни»…

Клим Жуков. Ну, словом, такая вот территория, крайне сложная к освоению. При этом, конечно, всем было бы очень интересно, потому что, во-первых, ну то, что на поверхности лежит – янтарь, очень много янтаря, это всё-таки полудрагоценный камень, хороший материал, им можно торговать. Во-вторых, селёдка на побережье, её там можно ловить, а в-третьих, реки, по которым можно срочно организовать дополнительные внутри-европейские торговые пути и заняться наконец, что уже серьёзно, освоением Балтийского побережья как некоего чьего-то внутреннего моря, которое просто гарантирует внутри-европейскую торговлю сразу же. Т.е. желание было заняться, возможностей не было, повторюсь – все внимательно смотрели друг за другом. При этом эти вот несчастные всякие земегалы, леты, курши, ливы и проч., они же попались в тиски настоящие, и что бы вот им мешало развиться, например, параллельно с Русью или параллельно с франками на севере Германии? Т.е. эти же вышли из состояния родоплеменного строя вполне себе и государство сделали, и ведь эти могли бы, учитывая довольно выгодное расположение территориальное – ну как: Балтика ж!

Д.Ю. Чего же не хватило?

Клим Жуков. А как раз того, что… Да, притом что мы отлично знаем, что вот эти наши родственники всякие разные балтские - так они же от нас вообще ничем не отличались в смысле уровня развития, веке там в 8-9-ом очень сложно можно было по уровню развития отличить какого-нибудь кривича, ильменского словенина или летгала – вот как? А ровно потому, что как только они оказались в окружении чуть более цивилизованных стран, они оказались под чудовищным давлением (экономическим, конечно) этих самых стран, и им просто из-за очень разных интересов всех окружающих более экономически мощных соседей не давали выйти на какой-то более-менее приемлемый уровень объединения, просто потому что, например, одному какому-нибудь Конраду Мазовецкому интересно торговать с пруссами, а его соседу нет, и он не будет, поэтому конкретно у этого вождя или у этого вождества не будет решительной прибавки в продукте торговли, и поэтому он не сможет просто получить столько денег, чтобы одновременно как-то использовать сверхприбыль для того, чтобы подмять своих соседей. А экономически сами они не могли развиться – так читайте выше: потому что вокруг окружающие это состояние непроизвольно, но поддерживают. Т.е. эволюционно развиться они уже просто не могли, по крайней мере, быстро. Ну конечно, если бы их оставили в некоем вакууме, т.е. вот так вот их окружили, продолжали бы там через них и с ними торговать, конечно, там 100 лет прошло бы, может быть, 150 – всё бы сложилось, как надо, и кое у кого-то сложилось, это я чуть позже скажу.

И конечно, язычники: а почему они язычники – так просто потому что в данном случае это не какая-то религия, точнее, не только какая-то религия, это маркер, который заменяет сейчас национальную идентичность, потому что мы молимся Перкунасу, а они не молятся Перкунасу, это свой, это чужой – сразу понятно.

Д.Ю. Пора тебя зарезать.

Клим Жуков. Вот. Кстати, и с другой стороны то же самое думали.

Д.Ю. И, возможно, деньги у тебя есть ещё.

Клим Жуков. Да, это, кстати, прекрасно, потому что как там из очень многих источников синхронных известно, что когда приплывали торговать туда немцы, к этим людям, на кораблях, первое, что делали местные – пытались купцов ограбить.

Д.Ю. А чего – смотреть на них, что ли?!

Клим Жуков. Потом, когда понимали, что ограбить, видимо, не получится, ну потому что у них там 50 арбалетчиков – тогда, да, торговать.

Д.Ю. Придётся торговать, да.

Клим Жуков. Очень не хотели…

Д.Ю. Купцы-то тоже, наверное, хотели кого-нибудь ограбить, ну раз не удастся…

Клим Жуков. Да-да-да. С этими парнями вот что было неприятно: из-за того, что они довольно дикие, их очень сложно грабить, просто потому что если их подмять под себя – да, с территории можно серьёзный доход получать, а если ты просто их захватишь, то совершенно не факт, что ты там месяц будешь шарахаться по лесам, у тебя половина перемрёт от поноса, ещё кого-то убьют, потом ты захватишь одну деревню, а там ничего нет, кроме 50 шикарных компостных ям всё с той же смешной субстанцией, про которую горилла шутила. Ну и, как бы, зачем мы шарахались? А просто потому что не знаешь, они все одинаковые эти строения, ну для европейца: тут частокол, тут частокол, там частокол – какой из них ценный частокол-то, что захватывать? Т.е. просто ради ограбления их захватывать было очень мало смысла, т.е. нужно территорию было забирать, а территорию, повторюсь, просто так было не забрать (смотрите выше).

Д.Ю. Так-так?

Клим Жуков. До конца 12-го века совершенно официально вся Европа признавала эти земли принадлежащими или находящимися в зоне интересов Полоцка и Новгорода Великого, ну если мы, конечно, не говорим про Пруссию – про Пруссию нет, я говорю о Советской Прибалтике. И даже в первой половине 13-го века в папских документах регулярно всё это называется «терра Новгородия», «терра Полоцкия», т.е. земля Полоцкая, земля Новгорода, т.е. уже, казалось бы, Папский престол уже сам заявил права на эти земли, но нет, они до сих пор помнят, что это в самом деле всё находилось в зоне интересов не их, а их там просто не было, этих самых немцев, очень долго. Причём история взаимодействия Руси и данных земель была… не нужно думать, что мы в данном случае чем-то сильно в лучшую сторону отличались от немцев, она иногда была очень кровавой, потому что, например, основание Юрьева, который Ярослав Мудрый основал – во-первых, это военный поход, во-вторых, в 1061 году местные эсты его сжигают начисто и вырезают весь гарнизон русский.

Д.Ю. Господи!

Клим Жуков. Потом только, по большому счёту, Мстислав Владимирович, сын Владимира Мономаха, Мстислав Великий в начале 12-го века эти земли опять вернул под власть Новгорода, по крайней мере, под воздействие Новгорода, вот Юрьевское княжество известное. Потом в 1116 году новгородцы захватывают Отепя, он же Оденпе – Медвежья голова. Это очень важная точка – это точка, которая обеспечивает прямой выход к Пскову. Это вот Отепя захватили, опять же, как захватили – военной силой, зарезав какое-то количество людей. Как уж потом там с местными обходились наши – тоже это отдельная история. Ну, словом, присутствие было.

Полоцк относительно мирно проникает вглубь латгальских территорий, там основываются городища Кукенойс и Герцике, или ещё его называют Ерике. Там изначально было очень сильное русское влияние, в конце концов там уже к началу 13-го века сели просто русские князья, т.е. они были условно вассальны Полоцку, но, судя по всему, с высокой долей самостоятельности. Что характерно: всю эту историю и о Кукенойсе, и о Герцике, и о, собственно говоря, и позднем Полоцке мы в основном знаем из немецких источников, потому что полоцкое летописание того времени до нас просто не дошло, оно полностью пропало, а немцы с ними общались и много писали о них, поэтому вот эта вот часть полоцкой династии известна нам от немцев.

Русские княжества, понятное дело, занимались активной торговлей и обложением местных данью, но в основном дальше не шли, за редким исключением – вот там Юрьев, Отепя, т.е. то, что стратегические точки важные. Территориальная экспансия системно и массированно не происходила, т.е. да, влияние было постоянным, но нет, захвата не было, и христианизации тоже не было, полного вовлечения, например, что вот у тебя будет Юрьев или там Отепя – это просто новгородская земля – нет, такого не было, тем более дальше за ними. Сначала, понятно, у Руси была масса других задач, а именно: происходило становление пути из варяг в греки, гипер-прибыльного, это вам не эти леса какие-то непонятные, тут тебе вопрос стратегической торговли между всей Европой и Багдадом – а тут, простите, между чем и чем стратегический вопрос торговли? Что там – по Западной Двине селёдку возить? Это, конечно, интересно, но задача не того уровня. Потом, ну да, путь из варяг в греки, вокруг него вообще Русь образовывается, было не до них, а потом мы развалились и увлечённо занялись феодальной раздробленностью, а значит, все русские княжества попали в ту ситуацию, в которой были все феодальные державы рано или поздно, когда более слабого соседа можно было разгромить военной силой, но захватить и удержать его территорию на постоянной основе сил бы уже не хватило. Поэтому чем лезть к ним туда, предпочитали поддерживать систему: дань – торговля – карательный набег с грабительскими целями, чем активно занимались и наши эстонские и прочие соседи, они делали то же самое.

В общем, как мы видим, сложилась система неустойчивого равновесия, которое могло быть разрушено вот буквально щелчком пальцев при появлении третьей силы или при появлении собственной силы в Прибалтике, которая образовала бы что-то похожее на государство. И вот мы видим, как одновременно происходит и то, и другое, образуются и протогосударство, потом и государство в Прибалтике, и появляется третья сила со стороны.

По поводу государства в Прибалтике: мы, конечно, говорим о Великом княжестве Литовском – о ком же, собственно, ещё? Было бы странно, если бы мы об этом не упомянули. Почему Литва смогла создать собственное государство в конце концов, несмотря на вышеописанные мной факторы, притом что они на неё, в общем, тоже воздействовали? Два момента: первое – Литва находилась чётко между Восточной Пруссией и Ливонией, а значит, непосредственно воздействовать на неё могли только поляки, которые были более-менее с ней пограничны. Поляки в это время, в общем, это не Польша, это много полунезависимых территорий, т.е. скорее их предпочитали на кого-нибудь натравить.

Д.Ю. Ага, занять делом.

Клим Жуков. Занять делом соседей, в т.ч. и собственных польских. Т.е. литовцам от этого была только выгода, а вся территория с запада и с востока выступала буфером, т.е. литовцы в наименьшей степени подвергались воздействию более цивилизованных соседей из Руси и из Европы, хотя, конечно, подвергались, что уж там говорить, да и мы подвергались, но факт в том, что зайти туда на полном основании было сразу невозможно никак – далеко, и они смогли концентрировать таким образом только плюсы от соседства с цивилизацией, т.е. до них доходили товары, оружие, деньги, и в конце концов, да, медленно, но там начинают складываться более-менее устойчивые союзы племён, а потом и один устойчивый союз племён, который потом возглавит первый известный нам князь Миндовг.

Д.Ю. Миндаугас.

Клим Жуков. Миндаугас – до этого сейчас немного далеко, но оно вот-вот уже произойдёт, и в 12-ом веке литовцы уже доставляют массу проблем всем окружающим, просто потому что до них нормально не добраться, чтобы устроить там, как положено, всё, что нужно.

Д.Ю. Приходилось издалека смотреть на это безобразие.

Клим Жуков. Да-да-да, и кстати говоря, не нужно думать, что от них страдали только там немцы или только поляки, или только русские княжества – ничего подобного, больше всех от них страдали собственные соседи-язычники, ну потому что они ближе.

Д.Ю. До этих за сто рублей на такси не доедешь …

Клим Жуков. Во-первых, там можно огрести, вот, потому что они же цивилизованные, а значит, у них там много оружия, там, не дай Бог, ты сейчас придёшь, а у тебя разведданные неверные, и у них вся армия дома – и что делать? Ведь бывало такое регулярно, литовцы это хорошо знали.

Да, тут опять нужно оговориться, пока коротенько, дальше мы там чуть-чуть больше скажем, что отношение русских княжеств и этих вот наших соседей, подданных, торговых партнёров – всяких земегалов, летгалов – очень здорово осложнялись тем, что не всегда было понятно, кто конкретно, например, собирает дань с соседнего племени, ну например, с каких-нибудь эстов или только что упомянутых ливов. Вот Полоцк, например: это Полоцк с них собирает дань или это полоцкий князь с них собирает дань?

Д.Ю. Интересно!

Клим Жуков. Это же не одно и то же, потому что Полоцк – это полоцкая община, это, там, полоцкое вече, лучшие, вятшие мужи, которые живут в городе, служат городу, являются, что называется, лицом города, т.е. это сам город. А есть князь, который, да, он тоже живёт в Полоцке, но это всё-таки несколько другая структура, другая ветвь власти. Это парламент и президент – вот кто будет собирать налоги: парламент или президент? А ведь тогда, в то время, если парламент собирал налоги, то президент с этих налогов ничего не получал…

Д.Ю. Хе-хе! Оригинально устроено!

Клим Жуков. …со всем своим ОМОНом, администрацией. А если президент, то кто сказал, что он будет с парламентом делиться?

Д.Ю. Иди ищи себе других.

Клим Жуков. Да.

Д.Ю. Толково.

Клим Жуков. Ну просто потому что князь представлял из себя наиболее боеготовую и, главное, мобильную военную силу, которая была непрерывно в состоянии боеготовности, т.е. всегда, они не зависели от сезона, там, урожая и чего угодно, они могли выступить в любую секунду, поэтому сбором дани чаще всего занимался именно князь с дружиной, «ходил в полюдье». И вот непонятно: когда мы имеем в виду, что это город сюда идёт с экспансией, например, Новгород или Полоцк, или это князева инициатива, который с городом даже делиться не собирается вообще никак, или если собирается – в какой степени?

Д.Ю. А для страдающей стороны это что-то меняло – кто их обирает?

Клим Жуков. Нет-нет-нет, это меняло только одно – что если не было полного согласия между городом и князем, к ним приходили куда меньшие силы, потому что если придёт только дружина, ну это дело такое – они тебя смогут разбить, и скорее всего настучат, учитывая разницу в вооружении и классе воинском, но остаться там навсегда они не смогут, им нужно будет домой ехать. А вот если придёт и дружина, и городской полк, и всё, что положено с городским полком, т.е. переселенцы, вот они это захватят, удержат и поселятся навсегда, как это было, например, в Юрьеве, т.е. серьёзное военное предприятие, долговременное, стратегическое – конечно, для местных была некая разница: с тебя возьмут денег и уедут или тебя уедут и, кстати, ещё возьмут денег.

Д.Ю. Потом опять.

Клим Жуков. Да, потом опять, точно совершенно. А вот третья сила – конечно, мы в первую очередь про Германию говорим, т.е. это наиболее экспансивное образование в данной территории. Конечно, можно и о Польше сказать – да, тоже Польша имела место, но всё-таки в этот момент Польша ещё далеко не тот политический партнёр, которым он станет в 14-15 веке, когда это будет очень мощное, богатое государство, в то время всё-таки это ещё немножко не так. А Германия – это что такое? Это Восточно-Франкская империя, у которой всё-таки есть бэкграунд в виде Карла Великого, каролингского возрождения, и, что важно, мы об этом говорили, когда рассуждали о религиозных войнах, транс-европейское расположение от Средиземного моря фактически до Балтийского и Северного моря, значит, по этой территории, да, тоже раздроблены, но там внутри более-менее безопасно могут ходить товары, и значит, она будет богатеть, а раз будет богатеть, значит, будет больше военных сил, и будет больше объединения, больше порядка, а значит, опять больше военных сил.

И в 8-ом веке Германия выходит как раз на границу обитания балтийских славян, при Карле Великом, когда они завоевали и христианизировали жесточайшим образом Саксонию, создаётся Саксонский вал – это типа наших знаменитых Змиевых валов, это просто конкретно укрепление против балтийских славян, протяжённые длинные валы выстроены, как пограничная некая полоса. И очень долго за Саксонский вал Германия не выходила, конкретно – до середины 12-го века, а если быть совсем точным – до 30-40-ых годов. Ну конечно, немножко раньше, но активно в 30-40-е годы начинается проникновение к балтийским славянам – лютичам, ободритам, и т.д. Идёт сначала, конечно, мирная колонизация, ну, условно мирная, там бывало всякое, но туда шли сначала купцы и проповедники. С купцами там всегда было всё прекрасно, потому что когда читаешь того же Генриха Латвийского или Магдебургские хроники, смотришь: что-то епископа и всех попов вырезали местные язычники, а купцы как торговали, так и торгуют. «Говорят, я хотел взорвать «Крошку-картошку» - а зачем её взрывать? Она же вкусная». Ну, то же самое с купцами. Епископов понятно, зачем – они бесполезные.

Д.Ю. Отличный был фильм!

Клим Жуков. Да!

Д.Ю. «Пицца, бомба и индус». Но задублировали – получилось полное говно, а так шедевр.

Клим Жуков. Вот там сейчас шедевр получится, как раз только что. А вот с 1147 года начинается прямой военный натиск, уже системный – то, что в 19 веке стали называть «Drang nach Osten», «Натиск на Восток». Сразу скажу, что это никакого отношения вообще к средневековым понятиям не имеет, если бы немцам сказали, что они занимаются каким-то «дранг нах остеном», они бы очень сильно удивились: во-первых, они бы сказали: «Кто – мы? Это не мы, это саксонцы. Извините, пожалуйста, я тут причём, у себя в Баварии сидя, или там во Франконии?»

Д.Ю. Никакого отношения.

Клим Жуков. «Никакого отношения! Что – сосед мой поехал? Это он, я тут ни причём» - потому что Германия, конечно, себя никакой Германией тогда вообще не осознавала, все конструкты, типа этого «дранг нах остена» - это всё уже конструкт наследства образования национальных буржуазных государств, когда нужно было для государственной же пропаганды некие современные реалии переложить на более раннюю эпоху для того, чтобы корни получить для своей пропаганды, вот и всё.

Так вот, в 1147 году объявлен натуральный крестовый поход против полабских славян, со всеми положенными крестовому походу, точнее, правильно сказать, конечно, паломничеству, атрибутами: тогда мы уже говорили, что это святое паломничество, нужно взять крест и поехать куда-то, ну, в паломничество. Но, правда, с оружием – ну, извините, там очень дикая местность, могут обидеть по дороге. И героями этого первого «дранг нах остена» стали прекрасно всем известные, я думаю, Генрих Лев и Альбрехт Медведь. По старшинству, наверное, нужно бы наоборот: Альбрехт Медведь и Генрих Лев, Генриху Льву в 1147 году было 18 лет, ему… короче говоря, маленький он ещё был.

Д.Ю. Ну по тем-то временам …

Клим Жуков. Ну нормально, всё-таки Медведь-то его был сильно старше, поэтому нужно правильно так сказать. Альбрехт Медведь происходил из рода Асканиев, которые претендовали на Саксонское герцогство, а Генрих Лев из рода Вельфов, которые тоже претендовали на Саксонское герцогство, представляете, а заодно за Баварию и часть Швабии. Т.е. это очень, это топ фактически Священной Римской империи, т.е. это вот то, откуда могли вербоваться короли и императоры, вот это такого уровня семьи.

При этом, что такое 1147 год – это Второй крестовый поход, нормальный, в Палестину, к мусульманам. Почему эти парни туда не поехали?

Д.Ю. Далеко? Дорого?

Клим Жуков. Нет, все же ездили, из Швеции ездили – уж наверное, из Швеции дальше немножко, чем из Саксонии, однако, ничего. Но, видите ли, тут мы сразу вспоминаем два слова: гвельфы и гибеллины, после чего обычно в любом школьном классе раздаётся храп, начиная с классической гимназии царской империи, потому что гвельфы и гибеллины для человека непосвящённого – это невероятно скучно, и вообще невозможно понять, что там происходило. На мой взгляд, это блестящая, интереснейшая история, я её просто обожаю, как-нибудь мы отдельно про это поговорим. Так вот, Генрих Лев – Вельф, а значит, гвельф, а значит, сторонник Папы Римского, а император Священной Римской империи король Германии Конрад Третий Гогенштауфен – гибеллин, т.е. противник Папы, а значит, вместе им в крестовый поход нельзя, ни в коем случае.

Д.Ю. Как решали проблему?

Клим Жуков. Так более того, куда бы они пошли? Только что в 1140 году дядя Генриха Льва Вельф Шестой из рода Бабенбергов только что воевал непосредственно с Конрадом Третьим и был нещадно бит в битве при Вайнсберге, в Баден-Вюртемберге, т.е. понятно, что ни Генрих Лев, ни его окружение не рвались помогать Конраду, вообще не рвались. Ещё хуже: ведь кто такой Конрад? Конрад – это соперник Фридриха Барбароссы, точнее, папы, если быть точным, Фридриха Барбароссы в поставлении на имперский престол. Они оба Шатуфены, но непонятно был, кто кого выберет. Вот Фридриху Одноглазому, папе Фридриха Барбароссы, помогал как раз Генрих Гордый, папа Генриха Льва, т.е. там на уровне рода уже была такая вражда, что решили, что «а, крестовый поход? Ну с вами мы не пойдём!» Папа говорит: «Отлично, туда идите. Ну там же у вас есть язычники, ну и идите к язычникам», потому что нельзя, чтобы пропадала такая прекрасная идея, которую только что Бернар Клервоский всем запустил и проповедовал, вроде всех организовал. Ну и вот Альбрехт Медведь и Генрих Лев пошли на полабских славян и, с точки зрения Церкви, сходили категорически неудачно.

Д.Ю. А что случилось?

Клим Жуков. Ну просто почему я говорю, с точки зрения Церкви – потому что в основном-то мы знаем об этом из монастырских хроник, а монастырские хроники всё-таки на всё смотрят строго с религиозной точки зрения, т.е. они, да, перечисляют более или менее правильно даты событий и имена, но выводы из событий – это, конечно, у них своя, церковная… А что, всех полабских славян крестили? Нет? Так всё, провал, категорически.

Д.Ю. Даже если несколько ускользнуло?

Клим Жуков. Да, а там все практически ускользнули, потому что военные действия, прямо скажем, были тяжёлые и не самые удачные, почему – чуть ниже скажу, а, да, полабские славяне в итоге приняли крещение, но, по мнению церковников, как-то несерьёзно.

Д.Ю. Без огонька?

Клим Жуков. Мы же знаем, как они это делают, мы давно уже с ними тут живём, с 8-го века: они сейчас покрестятся, а потом обратно раскрестятся, им нужно будет снова подарки дарить – ну что за… убытки?

Д.Ю. «Некоторые из моих людей крестились по семь раз, и ни разу не предлагали так мало денег!»

Клим Жуков. На самом деле поход не мог вообще закончиться ничем хорошим. Удивительно, что он так-то закончился, ну потому что, как я только что выше сказал, и Аскании, и Вельфы претендовали на Саксонию, а значит, они прямо в ходе похода поссорились, и более того, двигались строго разными армиями: одна Генриха Льва, другая Альбрехта Медведя, они вообще никак не взаимодействовали, им просто нельзя было оказываться рядом, потому что закончилось бы резнёй.

Д.Ю. Землячки, да.

Клим Жуков. Ну и конечно, когда поход закончился, что – мы знаем, это закончилось образованием Бранденбургской марки Альбрехта Медведя, до сих пор у них на гербе медведь. Был такой славянский город Берлин, и он теперь есть, но уже не совсем славянский.

Д.Ю. Так вышло, да.

Клим Жуков. Так вышло, да. И вот подъёмом графства Брауншвейгского, которое усилил безмерно Генрих Лев – а у них наоборот на гербе лев, и вот из-за этого как раз парня. Т.е. да, какие-то результаты были, но вы посмотрите, что происходит: т.е. да, Фридрих Барбаросса поддерживает Генриха Льва, потому что в 1152 году Генрих Третий умер, и вместо него Фридрих Барбаросса стал римским императором, а Генрих Лев – это же как раз сын того самого человека, который поддерживал папу Фридриха, и конечно, он помнит этого малолетнего мальчика и к нему относится, в общем, с большой симпатией, и он полностью поддерживает во всех начинаниях Генриха Льва, против Альбрехта Медведя сразу же, потому что получается так, что герцогом Саксонским становится Генрих Лев, и Альбрехт Медведь немедленно, вот сразу после похода, ещё ничего не успело закончиться, вот 1150-ый год, поход более-менее закончен, 1152-ой год – всё, у них уже война в Саксонии началась, натуральная, с военными действиями, осадами, подкупами, политическими убийствами и всем, чем положено. Но в конце концов всё заканчивается для Альбрехта Медведя нехорошо – герцогом Саксонии утверждают сверху волей императора Генриха Льва. При этом Генрих Лев же воспользовался немедленно ситуацией, и он очень удачно женится на Клеменции Церингенской – это девушка из очень знатного рода, и он получает с ней часть Швабии в качестве приданого. Потом умирает папа – он наследует всю Баварию фактически, ну кроме… тут важно: Бавария – это герцогство Баварское и тогда пфальцграфство Баварское, вот он наследует герцогство, бо́льшую часть, самую важную. И что у него, представляешь, какой у него сразу одновременно получается ресурс в руках, тут же: у него часть Швабии, почти вся Бавария, вся Саксония. Ну и конечно, он сразу что – он прижал старшего товарища Альбрехта Медведя и немедленно пошёл в земли бодричей, славян. И вот тут-то уже никакой не крестовый поход, а просто завоевательный поход, окончился очень успешно – он завоевал огромные земли к востоку от Эльбы фактически и ещё усилился после этого. Да, ну правда, ему пришлось с Клеменцией Церингенской развестись, потому что там были большие неприятности между её братом Бертольдом и императором Фридрихом, а т.к. он был союзником Фридриха, пришлось с ней разводиться. Их официально в Констанце Папский собор развёл, всё было по чести, ну и вторично-то нужно жениться, и на ком он женится – на Матильде Плантагенет, сестре Ричарда Львиное Сердце.

Д.Ю. Неплохо.

Клим Жуков. Т.е. карьера у парня вообще в гору пошла, со страшной силой. Ну а что… ну да, в 1170-ом году, через два года умрёт Альбрехт Медведь, он-то, собственно говоря, не сможет борьбу продолжить, он вообще очень старый был человек, он, по-моему, вообще аж в конце 11-го века родился, т.е. ему было как минимум 70 лет, скорее всего, больше, т.е. по меркам 12-го века он прожил какую-то невероятно длинную жизнь, это как сейчас лет 120 прожить, наверное.

Д.Ю. Крепок, да.

Клим Жуков. Да, и ещё и воевал всё время, как сатана. Но вот тут-то, конечно, сыграла злую шутку с Генрихом Львом то, как он усилился безмерно, потому что его безмерное усиление привело к тому, что ему стал не нужен Фридрих Барбаросса, который его фактически вот так вот за ручку вывел в люди. И когда Фридрих Барбаросса ссорится в очередной раз с Папой Римским - вот эта самая непрекращающаяся борьба гвельфов и гибеллинов, ну, гибеллины – это латинизированное название одного из штауфенских замков Габелинг, поэтому их называли вот так – гибеллины. Идёт хорошо подготовленный, важный для Фридриха поход в Северную Италию, и Генрих Лев туда отказывается идти, фактически нарушив вассальную присягу, потому что у него и так всё хорошо – куда он пойдёт?

Вот это он ошибся, потому что Фридрих Барбаросса – это был не Конрад Третий, это был человек куда более серьёзный, потому что он не стал с ним воевать, он его подверг имперской опале, а это при правильном употреблении штука страшная совершенно, потому что если сидит толковый император, который правильно организовывает процессы, из-под имперской опалы так просто не выберешься, какой бы ты ни был могущественный, потому что сразу все князья вокруг, которых обидели Вельфы, сказали: «О!»

Д.Ю. «Давно пора».

Клим Жуков. «Давно пора! Не один из вас будет землю жрать…» И что же получается: Саксонию просто поделили напополам – Вестфалия ушла архиепископу Кёльнскому, Вестфалия тоже тогда была частью большого Саксонского герцогства, а Восточная Саксония уходит сыну Альбрехта Медведя – Бернхарду Ангальтскому, Бернхарду Третьему. Т.е. Вельфов из Саксонии фактически подвинули, за ними, в общем, осталось только то, что они захватили сами у славян, и Баварию отняли у него целиком, отдав Баварию Оттону фон Виттельсбаху, основав таким образом знаменитую династию баварских Виттельсбахов, которые правили Баварией до 1918 года.

Д.Ю. Ого!

Клим Жуков. Т.е. вот, посмотрите, пожалуйста, как можно было в таких условиях – это я к тому, что где ещё была феодальная раздробленность: у нас была феодальная раздробленность? Так у них было ничуть не лучше.

Д.Ю. Да-да-да.

Клим Жуков. Там побогаче, конечно, было, т.е. какой бы ни был князь феодально раздробленный, но конкретно в этом месте денег, ресурсов и людей больше, места меньше, и поэтому плечи подвоза и способы мобилизации гораздо проще, но с политической нестабильностью был порядок – она была, и поэтому именно в это время, конечно, натиск на восток, да, был, да, он был серьёзный, но всё-таки решительного успеха добиться не мог. Ну да, вот образовали некие территории, а почему называется Бранденбургская марка – потому что там маркграфство, это графство на границе с очень неспокойными территориями, где нужно постоянно держать военные контингенты. О чём это говорит – о том, что они понимали, что территория нестабильна, т.е. значит что – поход фактически, да, как стратегическая задумка не удался. Но начало было положено.

К 1180 году, например, вот Любеч там захвачен, да, уже, т.е. он уже стал Любеком. Дальше захватят территорию, где заложат крепость Данциг, теперь Гданьск. Ну и что: вот, пожалуйте, Фридрих Барбаросса помер, в 1193 году вообще умрёт и Генрих Лев, он упадёт с лошади, сильно расшибётся и, в общем, этой травмы уже не переживёт. Опасно на лошадях ездить!

Д.Ю. Опасно, да.

Клим Жуков. Подтверждаю – опасно! Однако, у Папского престола-то уже вполне конкретный интерес к этой территории, вот конкретный интерес, потому что территория большая, территория важная и, самое главное, территория приморская, т.е. опять, когда мы говорили о начале Крестовых походов и когда мы говорили об эпохе викингов ещё в предыдущей нашей серии лекций – больше море Средиземное на юге и большое Балтийское море нужно было сомкнуть вместе, это самое главное, а Балтийское море … остаётся, потому что огромная часть побережья не в руках, которые может хотя бы условно контролировать католическая Европа, поэтому нужно было объективно это всё забирать. Но как ты это будешь забирать? Для этого нужны консолидированные усилия. Как мы только что видели, у Германии самостоятельно никакого консолидированного усилия не могло получиться, как – а вообще никак, там потому что сразу бы передрались, и уже передрались. Т.е. что – нужно опять объявлять святое паломничество, а со святым паломничеством есть конкретные, хотя и идеологические, но очень важные сложности, потому что вот объявили святое паломничество, отправили туда этого Медведя со Львом, зверинец весь этот, а помирить их не удалось, хотя вроде как крестовый поход – это только тогда крестовый поход, когда объявлен Божий мир, т.е. ссориться нельзя, и это вполне конкретно должны слушаться, а почему – а потому что и Лев, и Медведь знали, что никакой это не крестовый поход, это мы просто хотим что-то здесь завоевать, потому что для крестового похода должна быть очень важная идеологическая составляющая, которая это некоторым образом освятит. Ведь ни один крестовый поход не считался завоеванием…

Д.Ю. О как!

Клим Жуков. …потому что ведь Иерусалим-то пошли не завоёвывать, а возвращать, ведь Иерусалим-то никогда не был мусульманским, правильно? А уж арабов там просто не стояло. А кто там были – там был Иисус Христос, а значит, это христианские земли, они теперь завоёваны, а мы их просто забираем себе обратно, вот и всё.

Ну, с альбигойцами ясно – это свои французы, которые должны быть, опять же, возвращены на территорию Франции уже как католики добрые, тут вопросов никаких. В Испании Реконкиста – опять же, понятно: отвоевание. А тут-то вы кого собирались отвоёвывать, это же конкретно не ваши земли, вообще? Ну что? И вот крестовый поход: все спрашивают: «Какой крестовый поход? Скажите просто: мы хотим их завоевать. Только это вот, уж извините, товарищ Папа, мы без вас как-нибудь, собственно, вы-то нам тут зачем? Мы тут уже с 9-го века воюем и прекрасно справлялись, по-моему».

Это был невероятно сложный момент, но Католическая церковь – это недаром всё-таки наследники римской риторики, они подумали-подумали и придумали, что если на этой земле обрёл мученический венец хотя бы один христианский проповедник, он уже святой, а значит, это святая земля, христианская земля, это нужно возвращать.

Д.Ю. Нихера себе, блин! Ох люди, Господи, для всего найдут…

Клим Жуков. Но, однако, проблема: так получилось, что на этой территории, а особенно на территории будущей Ливонии как-то так до сих пор не погиб ни один мученик – и чего туда переться?

Д.Ю. Особенно в т.н. паломничество – что там смотреть-то, что там за святыни? Непонятно.

Клим Жуков. Там ни одной святыни, никакого тебе Гроба Господня, ни одной ценной головы там не запрятано.

Д.Ю. Не говоря про восемнадцать.

Клим Жуков. Не говоря… вообще как-то всё плохо. Да, но тем не менее интерес к проповеди был, и был такой августинец, монах Мейнард фон Зегеберг, который в 1184 году явился в Ливонию проповедовать, причём это была, как нам говорят, вот вся источниковая база со стороны немцев, причём иногда очень разрозненные источники, которые друг с другом непосредственно не связаны, что это был просто фанатик своего дела, он именно считал, что нужно срочно всех привести в правильную веру. Наша, конечно, историография сразу говорит, что это было согласовано с архиепископом Бременским, это была заготовленная акция, но судя по тому, как дерьмово действовал Мейнард – нет, не было это с Бременской кафедрой никак согласовано, потому что если было бы, всё бы выглядело немножко иначе, конечно. Это, судя по всему, скорее всего, наверное, был в самом деле такой святой отшельник, который хотел, чтобы всё было хорошо, и н немедленно бросился крестить ливов, и очень у него это плохо получалось, т.е. это вот: … - во! А вот это вот: шиш… пофигу вообще, неинтересно. А вот это вот – это было то, что Мейнард умел строить замки из камня.

Д.Ю. Ух ты!

Клим Жуков. Неизвестно, где он научился, но по факту он, когда ливы, например, одно из племён ливов воевало с земгалами или, не дай Бог, с литовцами, они делали на них набег, разоряли всё, а Мейнард приходил и говорил: «Это потому, что у вас плохая крепость». Они такие говорят: «А мы видим…»

Д.Ю. «А что делать?»

Клим Жуков. «А я сейчас покажу, что делать» - и строил, ну под его руководством возводили каменную крепость на цементе. И всё.

Д.Ю. Это всё в корне меняло?

Клим Жуков. Конечно, там прямо сразу описано, что эти вот дикие люди, у них был первейший способ победить крепость местную – это забросить «кошку» на стену, причём, как правило, деревянную, ну просто бревно, там 8 канатов к ней уже привязаны, и там человек 100 дёрнут, и стена вываливается. А вот Мейнард построил каменную крепость на цементе, бревно забросили, дёрнули, и почему-то ничего не вывалилось.

Д.Ю. Дёргали-дёргали…

Клим Жуков. Дёргали – и никак. Всем очень нравилось. Ну правда, он за это требовал креститься, все тут же крестились, конечно, строили замечательную каменную крепость и выгоняли Мейнарда. Ну а что, уже крепость-то есть…

Д.Ю. Невезуха, да.

Клим Жуков. …он же её с собой не унесёт уже, всё, зачем он теперь такой нужен? В 1184 году он получил – внимание! – официальное разрешение на проповедь и основание кафедры от князя полоцкого Владимира, православного Рюриковича. Мы не очень знаем, кто такой Владимир, скорее всего, ну, огромная доля вероятности, что это Владимир Минский, такой есть персонаж, очень мало известный в русской истории, мы его знаем в основном из косвенных данных или из упоминаний немцев. А Владимир, если это тот Владимир, о котором мы думаем, его родная сестра София была женой Вольдемара Первого Датского, а значит, он не мог так сразу взять и отказать родственникам… единоверцам родственников – вот так вот правильно.

Д.Ю. Во напутано, блин!

Клим Жуков. Поэтому он запустил этого Мейнарда. Правда, конечно, я прямо уверен, что он в одном этом монахе никакой угрозы не видел, потому что он какой-то был убогий, и поэтому разрешил ему там и кафедру основать, и что угодно. Ну он и основал: в Икесколе была основана епископская кафедра, и там даже какая-то община сложилась католическая, но, конечно, эта община была совершенно убогой, ничего из неё хорошего не могло получиться, и соратник Мейнарда Теодорих из Турайда, это ещё одна братская епископская кафедра, которую сподвижник Мейнарда основал, он был, правда, цистерцианец, он уезжает, причём не уезжает, а фактически бежит из Ливонии.

Д.Ю. Почему?

Клим Жуков. А он бежит из Ливонии, потому что… Мейнарда ливы просто не выпускали: «Ну чего ты? Занимайся давай, проповедуй, как космические корабли бороздят просторы Большого театра, всё это очень интересно, про вашего давай Иисуса жги. Так здорово, когда ты начинаешь жечь по-библейски, нам так нравится! Ну и построй кому-нибудь что-нибудь». Его не выпускали, а этот сумел сбежать и добрался до Рима, где поведал Папе Римскому о бедственном положении общины в Ливонии.

Ну что, выслушав Теодориха из Турайды, Папа Целестин Третий понимает, что всё плохо, и он начинает проповедовать паломничество в Прибалтику, но не находит никакого понимания, т.е. вроде как аж в 1193 году первый раз было объявлено о том, что необходимо какое-то паломничество, но что-то никто не собрался, а просто почему – потому что, опять же, зачем?

Но умирает Мейнард в 1196 году, а вместо него оказывается на кафедре епископ Бертольд Шульте, и его, потому что он был далеко не Мейнард – он привёл с собой отряд, правда, очень маленький отряд, ну в общем, с ним всё плохо закончилось, по этому поводу в 1225-27 году Генрих Латвийский в своих «Хрониках Ливонии» писал с большим юмором, для него сразу было понятно, что идея христианизировать эту территорию вот с этими, там, 15-ю человеками, которые с ним приехали, она смешная, откровенно говоря. А писал он следующее: как только Бертольд Шульте приехал на территорию Икскюльской кафедры и поехал в город Гольм, и решил осмотреть кладбище, его ливы сначала… «сначала они (ну т.е. ливы – К.Ж.) его приняли, но потом во время освящения гольмского кладбища наперебой спорили: одни – не сжечь ли его в церкви, другие – просто убить, а третьи – утопить». Причиной прибытия Бертольда считали они бедность, т.е. он тут у них просто хотел деньгами поживиться, и сразу бросились спорить: утопить, зарезать или сжечь в церкви?

Д.Ю. Всё хорошо!

Клим Жуков. Т.е. масса… «Что выбрать-то, что выбрать-то?! Не знаю». Когда в 1196 году Бертольд… ну как-то, в общем, они не договорились, что с ним делать, поэтому он умудрился выбраться живым, вернулся с очень маленьким отрядом, который был перебит на территории Рижской косы, а самого Бертольда буквально разорвали на куски.

Д.Ю. Вот блин!

Клим Жуков. И вот это была большая ошибка, потому что это монах, тем более высокопоставленный, который принял за христианство мученическую смерть, и вот теперь вся эта земля стала христианской. Всё! Вот, пожалуйста.

Д.Ю. Ловко придумано! Интересно они всё под законы подводят, не просто так мы тут это…

Клим Жуков. Не, ну а что – под законы? Непонятно, как их агитировать, потому что когда у вас есть альтернатива ехать освобождать Гроб Господень – во! – и переться куда – в болота? А зачем? Это даже не Палестина, в Палестине-то некомфортно очень, но там хоть тепло, и там Гроб Господень, там Святой Крест, там куда фактически ни приди, там обязательно какая-нибудь святыня будет, везде, и понятно, зачем ты туда едешь, понятно, как людям мозги промывать. А как можно людям промыть мозги идеей переться в болота, где полгода зима?

Д.Ю. Отказать.

Клим Жуков. Что это? Но, видите, понятно, что у больших людей, у аристократии тут финансовые интересы, но массового движения не организовать, пока не будет конкретного повода – вот есть повод, наконец-то уже всё совпало: и желание Папы всё это христианизировать, естественно, из шкурных соображений в первую очередь – тут же какие налоги можно брать! Есть шкурное желание аристократии и, наконец, повод, зачем сюда идти – да потому что тут христиане мученическую смерть приняли, теперь это наша земля. И дело пошло на лад, сразу же после этого, потому что дальше на епископскую кафедру в Икскюль заочно ставят замечательного человека – это был племянник архиепископа Бременского епископ Альбрехт фон Буксгёвден.

Д.Ю. Это как у нас – Буксгеведен?

Клим Жуков. Да, это его прямой предок, всех Буксгеведенов наших, которые Швецию для Александра Первого завоёвывали, и проч. – это вот они как раз.

Д.Ю. Наши любимые, да.

Клим Жуков. Да. А что же такое архиепископ Бременский? Так это же ближайшая кафедра, которая считалась старшей кафедрой над всей Ливонией, это было, собственно, вот то, откуда они получали духовное окормление – это важно, потому что где духовное окормление, там сразу же и деньги, а он прямой родственник, и это прямой родственник оказался настолько толковый, что он вообще не поехал сразу в Прибалтику, а сначала он поехал в Данию. Там он общался с Кнутом Четвёртым, королём, и лично заручился его поддержкой, военной и финансовой, пропуском кораблей с паломниками, если что, пропусков товаров для его кафедры и его земель, а также заодно с наследником, с Вольдемаром он договорился – ну мало ли этот помрёт, а с наследником никаких дел ты не решал. Так нет, он и с ним договорился, после чего незамедлительно поехал в Швецию, где о том же договорился в Швеции, а после этого он не поехал в Прибалтику, а поехал он в Рим, где участвовал в коронационных торжествах нового римского императора Филиппа Швабского, Филиппа Штауфена, где, опять же, получил от него полное заверение в поддержке.

Д.Ю. Ох, жисть кипела! Вообще…

Клим Жуков. Т.е. он умный оказался – что ж сразу переться куда-то?

Д.Ю. Все всех знают, все со всеми перетирают.

Клим Жуков. Этот был не Мейнард прекраснодушный, а это был серьёзный политик в первую очередь, который объехал все ключевые персоны, и там он получил лично от Папы Римского буллу, которая объявляла паломничество на место мученичества Бертольда.

Д.Ю. В святые земли, да?

Клим Жуков. Да, т.е. фактически в святую землю. Ну и окончательно перед поездкой он посетил опять Данию, где договорился с главой Датской церкви архиепископом Авессаломом Лунским, и в 1200 году с 23 кораблями он прибывает в Прибалтику, т.е. не с 15 людьми, а с 23 кораблями – совсем другое дело!

Д.Ю. Как следует, да.

Клим Жуков. Но, оказалось, всё равно пока ещё народу у него было немного, и поэтому, да, заняться прямым, вот прямо военным контролем глубины территории, а, самое главное, где – так на русле Западной Двины, это важнейшая торговая артерия, потому что все эти епископские кафедры по странному стечению обстоятельств были основаны – и Икскола, и Гольм – они все были основаны на Даугаве, на Западной Двине, только на ней поему-то. Вот почему в другом месте нельзя христианство проповедовать, почему только на Даугаве?

Д.Ю. Ну, может, по реке удобнее проповедовать, да?

Клим Жуков. Да потому что это торговая артерия непосредственно, которая просто вот так Ливонию делит напополам, от Полоцка до будущей Риги, и почему-то только там христианство годится, а в других местах как-то сразу нет. Вот начали насаждать христианство с правильных мест, категорически правильных.

Да, ну военных сил недостаточно, и поэтому сначала в 1201 году епископ Альбрехт отступает из Иксколы и Гольма, оставляя в руках эстов… ливов, прошу прощения, ливов, да, и прибывает на территорию, на место мученичества Бертольда – как раз устье Даугавы, слияние её с речушкой маленькой Ригой, которая нынче отсутствует, и основывает там город Ригу.

Д.Ю. Выпили, что ли?

Клим Жуков. Засыпали...

Д.Ю. Мешала?

Клим Жуков. …для того, чтобы сделать глубже фарватер самой Даугавы.

Д.Ю. Интересно. Ригу кто-кто основал? Проклятые немцы, да?

Клим Жуков. Да, епископ Альберт как раз… Альбрехт, извините, пожалуйста, епископ Альбрехт закладывает Ригу, и к 1202 году город построен, и там освящена первая церковь. Т.е. считается 1202 год – это год основания Риги. Но, однако, проблема у него всегда была одна и та же, потому что, да, Папа Римский объявил паломничество, но это паломничество не в Святую землю территориально, потому что если ты уехал в Святую землю, тебе придётся там воевать, без вариантов, не уехать так быстро, ну или если уж ты уехал, то совсем, т.е. вторично, скорее всего, ты уже не вернёшься, если ты не очень богатый человек. А тут рядом всё, тут можно приехать на каникулы, как военный отпускник, и потом, когда каникулы кончатся, уехать по месту службы, чем все и занимались. Это была главная проблема всей этой Ливонии всю дорогу – сезонность прибытия военных сил, т.е. то густо, то пусто, причём большую часть времени, когда зима, конечно же, пусто, потому что холодно и никому не интересно.

Д.Ю. Что там делать, да?

Клим Жуков. Да. Т.е. ну, условно, вот 3 месяца войска есть, потом всё – 9 месяцев войск нет, а местные силы очень маленькие. И естественно, в 1202 году решают основать по проверенной рецептуре военно-монашеский орден на данной территории.

Д.Ю. Ага, для постоянного проживания?

Клим Жуков. Да, т.е. это военно-монашеский орден с хорошей дисциплиной, и который будет являться постоянным воинским контингентом. И так основывается Орден братьев Иисуса Христа, который в 1210 году получает от Папы Иннокентия Третьего уже Устав тамплиеров и герб – червлёный крест и червлёный меч на серебряном поле, из-за чего орден быстро становится известен как Орден меченосцев, реконструкцией которого я и занимаюсь уже 25 лет. Они же glаdiferi, они же Schwertbrüder – понятно, Братья меча. Потом, правда, у них по непонятной причине меч стал заменяться иногда на вифлеемскую звезду шестиконечную… ой, меч – крест, прошу прощения, крест: звезда и меч.

Д.Ю. На могендовид, что ли?

Клим Жуков. Да.

Д.Ю. Интересно!

Клим Жуков. Да. Потом, правда, у них данная территория приобретёт два скрещенных меча под крестом. Да, и первым магистром Ордена стал Винно фон Рорбах из Наумбург-Касселя, это не очень знатный аристократ, прямо скажем, но из хорошего рода, который был именно военным главой. И вот тут как получилось интересно: во-первых, Ордену обещали в кормление треть всех земель, которые они завоюют, т.е. они завоюют 100%, а 30% получат только себе, и вот тут конкретно уже сразу было заложено зерно раздора, потому что воюют-то они, а почему-то 60% земель получает кто – архиепископ Рижский.

Д.Ю. 70%, если им 30%.

Клим Жуков. Ну да, правильно, 70% - там получается 64%, две трети. Вот, как так – мы же всё завоевали, а почему вам больше в два раза? Непонятно. Ну, зерно раздора уже же, понимаете, сразу, однако пока на это пошли вполне себе.

Д.Ю. Заложили бомбу.

Клим Жуков. Заложили бомбу, да, которая прямо очень скоро рванёт. Более того, Ливонская земля, которая правильно называлась Терра Мариана, Земля Девы Марии, это официальное, прямо официальное название Ливонии – Терра Мариана, она вообще сразу была сделана как конфедерация, потому что, во-первых, есть там несколько епископств, есть несколько епископских кафедр, их потом будет ещё больше, у них есть свои земли, все они подчиняются старшему – епископу Риги, который самый старый город, самый старший епископ, у него есть военная организация, которая по феодальному признаку должна иметь землю, чтобы просто кормиться. Вот у неё есть земли, они в общем-то, да, все подчиняются епископу, но хозяйственно они независимы, т.е. их очень сложно именно объединить во что-то похожее на унитарное государство, реально сложно.

Тут чуть-чуть, совсем скоро датчане сюда ворвутся и ещё ухудшат эту картину, и так не очень благостную, прямо скажем. Но пока эту картину ухудшало наличие Полоцка, со страшной силой, во-первых, а во-вторых, местные ливы, конечно, были дикие, но это не значит, что они были тупые. Как обычно, охотники – всегда очень умные люди, как правило, несколько умнее и по крайней мере сообразительнее земледельцев, потому что им жизнь постоянно ставит изменяющиеся задачи, т.е. по шаблону на медведя ходить нельзя, и даже на утку по шаблону ходить нельзя – скорее всего, голодным останешься.

Д.Ю. Медвед не терпит шаблона?

Клим Жуков. Нет, медвед такого не любит, такого неуважительного с собой обращения. Ну а что же они увидели? Они увидели, что тут появилась некая военная сила, которая вот прямо сейчас, у них на глазах на месте какого-то там рыбачьего посёлка, дурно пахнущего, примерно за год построила каменную крепость и её собирается, по сути дела, расширять, так нам кажется, и там, в общем, много людей каких-то, очень браво выглядящих, по-военному. И они сразу перестают платить дань Полоцку. Ливы молодцы, потому что они сразу перестали платить дань Полоцку, имея в виду, что сейчас, конечно же, Владимир Полоцкий придёт их бить, ну т.к. это постоянно происходило: только ты дань не заплатишь – сразу тебя придут бить. Придёт бить, а тут немцы, и посмотрим, кто кому насуёт. Может быть, они друг друга совсем перебьют, и мы никому не будем теперь платить, а будем сами по себе – идеальная же схема?

И в 1203 году Владимир Полоцкий приезжает с дружиной разбираться, в чём, собственно, дело. А к 1203 году эти ребята, меченосцы, уже год как существует Орден по факту, т.е. да, его ещё Папа окончательно не утвердил, но организация уже есть, и уже прибывают туда братья, будущие монахи, и полубратья, т.е., собственно, военные чины, светские при Ордене, там начинается какая-то жизнь, и они захватывают фактически… ну, не захватывают, сложно сказать – берут под контроль Гольм. Собственно, что такое Гольм – это «хольм», «остров». Остров в Двине, где как раз был городок, где была кафедра епископская первая. Они его захватывают и там ставят крепость, и вот в этот Гольм приезжает Владимир и обнаруживает там крепость серьёзную, уже построенную, правда, ещё, видимо, древо-земляную, но и там немецкий гарнизон. Он, правда, не понял сначала, что это такое, и попытался просто заехать туда с дружиной, на этот остров, полез в воду, а по нему сразу ударили из арбалетов, тут же, и перебили как говорят, несколько лошадей. Т.е. такое вот военное столкновение, после чего, конечно, сообразив, что так лезть не очень-то, Владимир своих парней развернул и уехал в Полоцк. А ливы такие: «О, мы же говорили, как всё здорово! Хе-хе-хе!»

Д.Ю. Убедительная победа.

Клим Жуков. Убедительная победа. Ну и да, и не стали платить дань Полоцку. Но ведь на этом же ничего не закончилось, потому что немцы, в отличие от новгородцев и полочан – это была совсем другая организация, которая имела за собой самое главное – поддержку Римской кафедры, а значит, постоянный приток денег, и они уже владели частью побережья, удобнейшим портом, а значит, они начинали торговать. У них много денег, и они сразу начинают экспансию, очень быстро, вот только что к 1203 году они Гольм поставили под контроль, ну так они на этом, конечно, не остановились, они продолжили очень быструю экспансию, чем, кстати говоря, вывели из себя часть ливского и эстского населения, а также куршского населения, т.е. на них смотрели, прямо скажем, с большим подозрением сразу же, потому что тут никаких разговоров вообще не было, тактика была простая – строится замок, туда заселяются паломники, которые на постоянной основе собираются. Там тут же оказываются купцы, немедленно, и тут же оказываются проповедники, и тут же всех вокруг крестят. Если не крестят, начинается террор, т.е. террор в полном смысле слова, от самого элементарного: «отдайте заложников», т.е. детей возьмут и скажут: «По-моему, вам пора в христианство». Такие все…

Д.Ю. «Как – нет?»

Клим Жуков. «Похоже, да». Ну а раз в христианство, значит, налоги – всё, уже никуда не денешься, уже это не дань, прошу прощения, это то, что взымается регулярно, по закону на постоянной основе, а не тогда, когда князь с дружиной приедет и с дубинкой – бить по затылкам и отбирать деньги.

Д.Ю. Как интересно распространялась религия мира и любви.

Клим Жуков. Да. А кому интересно налоги платить? Так до сих пор никто не хочет, и тогда, я вас уверяю, тоже никто не хотел, тем более, что только что всё было прекрасно, и никаких налогов не было. Вон раз в год Владимир приедет, если у него денег нету – и что? А может, и не приедет.

Д.Ю. Покормим, выпьет и уедет.

Клим Жуков. Да, отлично же. А тут, посмотрите-ка, какие-то порядки свои начали заводить. Ну и вдруг все местные сообразили, что с Владимиром-то лучше было, чем с немцами, и зря мы так козланули-то в начале. Да и Владимир-то сам сообразил, что, в общем, надо что-то решать с этими парнями в крестах этих вот, их этих одёжках …

Д.Ю. С крестиками.

Клим Жуков. …с крестиками, да. Причём он сначала сам-то воевать не пошёл, он тоже был крайне умный. Вот это сразу видно, вот отсюда мне лично делается понятно, что Полоцка в данной территории за ним не стояло, это он сам, конкретно сам крышевал данную территорию, как представитель династии Рюриковичей, потому что если бы за ним стоял именно Полоцк, вот в этот момент Полоцку прихлопнуть этих самых немцев – это было раз плюнуть, потому что их было просто очень мало, вот в ту самую секунду, в самом начале один Полоцк бы с ними справился за один поход, там бы просто никого не осталось. Но т.к. этого не происходит, значит, городу это было не нужно, это была территория князя, князь там сам со всеми разбирался – ну и давай дальше.

Д.Ю. Разбирайся.

Клим Жуков. Разбирайся. Ну а т.к. князь сам не мог разобраться, он тоже был мужик очень умный, судя по всему, и он принялся мутить местное население – помогать деньгами, посылать, видимо, эмиссаров каких-то, благо он там всех знал. И тоже очень не сразу, он время затратил на подготовку серьёзное, в 1206 году начинается восстание. Если раньше восстания были, причём сразу они начались, вот немедленно, как только они стали людей в заложники брать, конечно, сразу начались восстания.

Д.Ю. Не всем понравилось, да?

Клим Жуков. Не всем. А вот тут не понравилось сразу всем, т.е. именно ливская земля поднимается почти полностью, и конечно, начинается резня, вот уже настоящая резня немцев и датчан, которые туда понаехали. Всё, что деревянное, сжигается немедленно, потому что против такой массы местного населения деревянные укрепления вообще никак не работают, их просто сжигают со всем содержимым и людьми, кто успел убежать – хорошо. И да, доходит до Риги, но основная масса собирается брать тот самый Гольм. Его местные берут… да-да-да, полоцких войск там нет, это просто народное возмущение, так получилось.

Д.Ю. Майдан?

Клим Жуков. Да-да это «они здесь власть». Они-власть окружают Гольм, как нам пишет Генрих Латвийский, в Гольме в это время стояло 150 человек всего гарнизона. Кстати, немало, но, с другой стороны, он, конечно, пишет, что там против было то ли 20, то ли 30 тысяч этих самых местных ливов. Мы, конечно, не будем в такое верить, но совершенно точно понятно, что их было заметно больше, чем 150 человек – это точно, возможно, там пара тысяч, и они осаждают Гольм, а Гольм не сдаётся вообще никак, потому что остров, крепость и, самое главное, масса арбалетов, которых местные не знали. И арбалеты оказываются из-за укрепления крайне убедительным средством, т.е. взять город не получается. Да, его бы обязательно взяли измором, но нет: Западная Двина – это река, из Риги прибывает корабль с десантом, тоже с арбалетчиками, которые высаживаются на одном берегу и начинают просто методичным огнём оттеснять осаждающих к стене, под арбалетный огонь из города.

Д.Ю. Стреловой мешок.

Клим Жуков. Да. И тогда из города открываются двери и оттуда выезжают несколько рыцарей с оруженосцами, и оказывается, что как только вы оказываетесь в чистом поле, даже очень небольшой отряд тяжёлой кавалерии, а вам с ним сделать вообще ничего невозможно, это военное превосходство просто тотальное оказывается. Да, в лесу вы можете их изловить, где-нибудь там в болоте, в бурелом к любимому медведю отвести – это всё пожалуйста, но в чистом поле против этого рыцарского чарджа не сделать ничего вообще, сколько бы вас ни было. И конечно, сказалось то, что всё-таки, да, все эти язычники страшно лихие, но это не профессиональные военные, а это профессиональные военные, причём не исключено, что как раз это были люди, которые в т.ч. приехали из Святой земли, которые видели такое, что никакому местному богатырю даже во сне присниться не могло. Ну и их просто растоптали, 4 июня 1206 года восстание было подавлено, утоплено фактически в крови, но как только на поле боя была одержана победа, да, конечно, начали ездить по городам и весям с оперативной работой, выясняя, кто тут мутил, и кого смогли поймать, с теми обошлись очень жестоко. Но больше никого не трогали – это важно, это как раз вот у… в первой, по крайней мере, половине правления Альбрехта Буксгёвдена такая типичная черта: он не зверствовал никогда сверх меры, т.е. если город восстал целиком, с городом будет плохо, но ничего больше он не тронет. Если не целый город восстал, а кто-то мутил, вот попытаются найти зачинщиков, расправиться с ними и опять же больше никого не трогать. Это сильно мирило местное население с присутствием этих людей, просто почему – потому что они привыкли к несколько другому обращению: что если кровная месть – так кровная месть. Это же положено как: всему роду вообще, она не персонифицирована. А тут, смотри, как-то по-европейски обращаются с нами…

Д.Ю. Точно!

Клим Жуков. …ну как-то прямо цивилизованно. Вот ведь какая цивилизация, вот она какая хорошая!

Д.Ю. «Убейте, пожалуйста, ещё вот его».

Клим Жуков. Да. Ну и конечно, пошли на Турайду, да, Турайду взяли – это была одна из точек, судя по всему, где была такая точка кристаллизации этого восстания. Там, да, там разобрались жёстко очень. Ну а в ответ, конечно, вот тут почему я говорю, что это, скорее всего, затея была Владимиру Полоцкому известна, и, судя по всему, он её инспирировал – потому что сразу после того, как было тяжелейшее сражение под Гольмом, является сам Владимир, так внезапно, по-военному, с набранным войском, с дружиной, его Генрих Латвийский описывает как «сияющий шлемами, как лёд», т.е. он русских описывает всегда, что «они очень сильно хорошо одеты в доспехи, у них их много, только они – вот одно говорит – арбалетов не знают, а мы знаем, они не используют арбалеты». Они приходят сначала под Икскюль, не берут его осаждают Гольм – не могут взять, ну и потом, видимо, судя по всему, чтобы не мелочиться, Владимир сразу пошёл на столицу, на Ригу и взял её в осаду. Но что такое Рига? Рига – это же порт, а т.к. порт, у неё есть корабли. Ну и тут же был послан товарищ в Данию, гонец на какой-то лёгкой лодочке, и появился датский флот на горизонте, тоже очень быстро. Опять же, непонятно, с какими целями, может быть, это была демонстрация, но Владимир-то не знал, демонстрация это или нет.

Д.Ю. Что именно ему продемонстрировали?

Клим Жуков. Да, а бодаться с датчанами, знаете, в этот момент он был вообще не готов, и поэтому после 11-дневной осады он сворачивается и уходит. И вот это момент был того, когда Орден меченосцев и епископская кафедра Рижская вообще поставила себя на этой территории, т.е. первая попытка их смести не удалась, и они конкретно удержались здесь, удержались, причём, очень круто, потому что дальше Полоцк просто не может оказать на них непосредственного давления – а никак, потому что только что князь взял и ушёл. Снова кого-то повести туда он не может прямо сразу, и маятник качнулся со стороны ливонцев: они, во-первых, всех, кто поддержал поход Владимира, жестоко карают, ливская земля разоряется, и ливы просто боятся с ними связываться, они начинают массово креститься, массово!

Д.Ю. Во избежание.

Клим Жуков. Во избежание. Тут нужно заметить, что ливонская политика на данной территории – это всегда политика сдержек и противовесов, их было очень мало, потому что, да, вот под Гольмом они разбили их, но попробуй ты удержи такую территорию. На начальном этапе основная масса военных – это союзники из местного населения, с которыми они дружат против какого-то другого племени. А это было сделать очень легко, потому что каждое племя обязательно с кем-нибудь в этот момент воевало, а значит, можно было найти себе союзников. Вот только что побили ливов, и ливы немедленно становятся союзниками ливонцев, потому что избиением ливов воспользовались земгалы и пошли их бить в свою очередь, а значит, есть с кем подружиться, всё отлично! Они сразу дружатся и начинают все вместе лупить земгалов. Более того, местная аристократия активнейшим образом окатоличивается, самым примитивным, вот как это было всегда: через подарки, земельные пожалования, возведение в дворянское достоинство с подробным объяснением, что к этому положено. Они же знать не знали, что можно вот так владеть землёй на законных основаниях, а тут им объясняют, что ты владеешь землёй не просто потому, что ты офигенный вояка, и у тебя род хороший – это ничего не значит, у тебя племя землёй владеет, а это будешь ты землёй владеть и твои дети на веки вечные. И тут же подарки, это до 15 века – ой, какие там подарки дарили князю Витовту в 14-15 веке, это же словами не описать!

Д.Ю. Например?

Клим Жуков. Ну, например, вот приглашают тевтонцы, ну это с другой стороны, в Пруссии, тевтонцы князя Витовта на пир, просто покушать, ну и там конкретно есть документы, что к пиру специально готовятся: столько-то штук византийской парчи, столько-то штук шёлка, столько-то мечей, столько-то шлемов, которые прямо немедленно ему дарят. А он такой: «Я только поесть пришёл, а тут смотрите, как приятно».

Д.Ю. Перекусить хотел, да?

Клим Жуков. «А тут смотрите, как всё у нас удачно складывается, чёрт!»

Д.Ю. Образовалось, да.

Клим Жуков. Ну, этим парням – то же самое, их просто подкупают, и часть аристократии не просто идёт на сотрудничество, а она прямо вливается в уже немецкую аристократию данной территории. Вот, например, ливский князь Каупо: про него рассказывают ужасные такие всякие легенды, что, оказывается, он был не просто союзником Альбрехта Буксгёвдена, а даже вместо него ездил в Авиньон на встречу с Папой Иннокентием Третьим, как посол. Это, конечно, мне кажется очень сильно генеалогической легендой. Это именно генеалогическая легенда, она, видимо, к реальности отношения не имеет, потому что потом этот самый Каупо Альбрехта фон Буксгевдена предал, крещение предал и против него воевал. В 1217 году он погибнет в битве под Вильянди, будущим Феллином, вместе со знаменитым вождём эстов Лембитом. У нас подводная лодка в годы войны так называлась – «Лембит», у нас стояла на Балтийском флоте. Как раз это герой сопротивления немецкой оккупации. Так вот, они погибли, а уже внуки этого Каупо, может быть, сыновья, но внуки точно – это такая известная прибалтийская фамилия – фон Ливены. Христофор фон Ливен, на секундочку, это при Екатерине Второй генерал-губернатор Архангельска, а Шарлотта фон Ливен – это воспитательница дочерей Павла Первого.

Д.Ю. Неплохо.

Клим Жуков. Вот так судьба повернулась!

Д.Ю. Во замес!

Клим Жуков. Но это конкретно такая старая хорошая немецкая аристократия вот из местных, это практика была постоянная, повторюсь, до 15-го века, они вот так местных включали в свой ареал влияния. Ну, это было очень эффективно, потому что это ни по каким другим причинам им бы здесь было бы вообще не удержаться, даже когда уже тут будут, собственно, не меченосцы, а тевтонцы всё равно вот мы видим: 1242 год, Чудское озеро – всё равно местных наёмников, местных союзников больше, чем рыцарей и кадровых немецких военных, их просто тупо больше численно. Иначе здесь было не удержаться, и они идеально отработали эту систему: замок, да, замок, вокруг него торговля, ремесло, террор, заложники, крещение, но это ещё и одновременно подкуп аристократии и дружба со слабым против сильного – вот немцы отработали идеально систему.

И к чему это привело – оно привело, естественно, к тому, что они должны были столкнуться лбами, уже серьёзные силы, а именно с Новгородом. Они просто не могли не столкнуться лбами с Новгородом, просто потому что, да, земли в Прибалтике много, и да, она вся бесхозная, но она далеко не бесконечна, и это далеко не какая-нибудь Сибирь – попробуй ту Сибирь завоюй всю. Нет там земля конечна, она кончается, поэтому вот они расширялись, и к 1220-ым годам всё, они столкнулись лбами с Новгородом. А Новгород – это не Полоцк. Полоцк тогда переживал не самые лучшие времена, как мы видим, ну а Новгород – это, извините, пожалуйста, это торговые ворота всей Руси на северо-западе, богатейшая республика, огромных размеров сам город, там 30-35 тысяч человек населения, там из одного города может войска выехать неимоверное количество. Плюс там, конечно, две противоборствующие партии, одна из которых поддерживает Владимиро-Суздальского князя, а за Владимиро-Суздальским князем уж силы такие стоят, что никакому Ордену даже тут вообще во сне присниться не могло.

Однако, да, были и слабости у Новгорода: как я сказал одна из партий была про-суздальская, а вторая-то, стало быть, была противосуздальская, а кроме того, что такое Новгород? Новгород большой, как Новгородская земля, и у него есть очень важный пригород – Псков, который с 1170-ых годов пытается обрести самостоятельность. Просто, да, понятно, что старший брат – вот он, Новгород, и основали-то мы эту территорию как-то вместе, и с Новгородом бы лучше дружить, но…

Д.Ю. Я, с твоего позволения, в карту посмотрю. Да, и?

Клим Жуков. …Новгород-то тянет одеяло на себя, а во Пскове своё население, своя аристократия, бояре, свой князь, выбираемый тоже, там тоже республика была, его т.е. нужно кормить, и своя торговля. А понятно, что как только вы будете на равноправных условиях находиться под Новгородом, Новгород всю торговлю сразу на себя перетянет – он неимоверно больше и богаче. А значит, куда денется местная аристократия и местное купечество? Да никуда, всё, на этом оно закончится.

Д.Ю. Местное купечество… Так?

Клим Жуков. Конечно, им нужно как-то маневрировать между данными нехорошими тенденциями для себя, и поэтому, конечно, они поддерживают – псковичи, я имею в виду – поддерживают вполне определённые силы в Новгороде, сепаратисты, как бы мы сейчас сказали, и пытаются отделиться сами, постоянно выискивая какие-то сдержки и противовесы. С появлением немцев – это идеальная сдержка и противовес – псковичи делаются объективным союзником Ордена. Я когда говорю «псковичи объективно…» - да, в их интересах было дружить с Орденом, это не значит, что они всегда с ним дружили, потому что между объективным и фактическим, как мы понимаем, есть некая разница, некоторые люди, несмотря на свои 100%-но объективные интересы ведут себя очень глупо, иногда и целые общества, бывает, ведут против своих интересов, а иногда их заставляют так вести себя – например, Новгород постоянно принуждал Псков воевать с Орденом, а Пскову вообще это было не нужно, потому что у него торговля вся на Двину завязана, а в конце Двины Рига, и если…

Д.Ю. Зачем с ними ссориться, да.

Клим Жуков. Так если вы будете ссориться, на вас санкции наложат, и всё. Это понятно, что Новгород всю жизнь прожил под немецкими санкциями, это ему было не очень приятно, но абсолютно не смертельно – он очень богатый, очень большой, у него есть масса путей, где ещё можно поторговать. У Пскова таких путей почти нет, он связан напрямую с Ригой. С Ригой нужно было дружить. Чем всё это закончилось, мы помним, конечно, да – Ледовым побоищем и приведением-таки Пскова в меридиан новгородской и общерусской политики. Но это неважно, я сейчас не об этом, я, самое главное, о том, что к 1220-ым годам, да, случаются проблемы у новгородцев и у орденцев, становится понятно, что Прибалтику им придётся как-то делить, а делить ни Новгород, ни Орден ничего не собирались, они собирались всё забрать себе.

И тут, конечно, важным союзником ливонцев могли бы выступить датчане, но с датчанами у них очень сильно не срослось, потому что с одной стороны епископ – да, он договорился с датским королём и его наследником о помощи, но он договорился о помощи себе. И вот тут-то начинается то, о чём я говорил выше: Орден, как военная организация, и епископ, как их формальный начальник, начинают расходиться в разные стороны, у них начинаются просто постоянные трения. Пока ещё не вражда, пока ещё трения, но ситуация, когда, например, епископские войска не приходят на помощь орденским, уже с того времени становится рутиной. «Ну вот у вас есть проблема на данной территории – ну так это же ваша территория, разбирайтесь. Веселитесь». На вопрос, что «если сейчас нас разобьют, потом к вам нагрянут», говорит: «Нет, к нам, видимо, не нагрянут, а если что – нам датчане помогут. Да и у нас, как бы, тут замки, крепости большие – в общем не пропадём. Опять же, за нас Ганза, вот скоро-скоро Рига вступит в Ганзейский союз вообще. А вы давайте, упражняйтесь там, чем вы там занимались? А, так вы же военно-монашеский орден – так воюйте и монашествуйте!» Ну и наоборот, соответственно: если там какого-нибудь епископа припирают, так и орденцы с интересом смотрят – стоит ли им помогать вообще?

Однако, пока задача была в делёжке новгородской территории. С новгородской территорией тут было два момента: во-первых, будущий Дерпт/Юрьев, а во-вторых, Отепя/Оденпе, Медвежья Голова и Филин/Вильянде – там везде сидели русские наместники, а уж Дерпт, прошу прощения – прямо русское княжество.

В 1223 году Дерпт осаждают крайне неудачно, ничего не получилось, а вот в 1224 году орденские войска не просто подходят к Дерпту, они его берут в осаду и удивительно быстро берут штурмом, т.е. никто не ожидал, что они так быстро справятся. Берут штурмом, князь Вячко принял там последний бой и был убит в цитадели, а новгородские войска, которые собирались деблокировать город, они просто не успели сделать ничего, они успели только дойти маршем до Пскова, где их настигла весть о падении Дерпта… Юрьева, прошу прощения. Ну всё, Юрьева нет. А когда являются Юрьев забирать себе, там уже вполне себе нормальный немецкий город – там срочно строят серьёзную крепость, и уже в свою очередь Юрьев не удаётся взять нашим войскам, и этот самый Юрьев останется, как мы помним, яблоком раздора и камнем преткновения во всей русско-ливонской политике до Ивана Грозного: вот эта самая «юрьева дань» там будет фигурировать – именно тогда это всё зарождается.

Берут Феллин. А, да, князь Вячко: князь Вячко – это же прекрасный человек. Князь Вячко – это князь, который правил в полоцкой орбите, в Кукинойсе изначально. Из Кукинойса его ещё в 1207-1209 году выбили орденцы, он бежал, сбежал он в новгородские земли, и его поставили править Дерптом, ну а вот в Дерпте вон как с ним всё нехорошо получилось. Захватывается Феллин, захватывается Венден, он же переименовывается в Цесис. Цесис делается главной штаб-квартирой Ордена.

Да, интересно, как сам Орден жил: в Ордене был принят довольно строгий тамплиерский Устав, но, как потом показала практика, местные его не то, чтобы не соблюдали, ну конечно, как-то соблюдали, но это ничего не значило вообще, потому что вот в 1207 году, пять лет проправив, первый магистр Винно фон Рорбах поссорился в свежезахваченном… кстати говоря, в Кукинойсе он поссорился с одним из своих рыцарей, и тот его просто убил, не говоря худого слова, и вторым магистром становится Фольквин фон Наумбург, или он же Фольквин Винтерштеттен – это как раз уже очень знатный человек, видимо, из графского Наумбургского рода, второй магистр Ордена меченосцев, который и проведёт Орден до его бесславного конца в 1236 году, в 1236-1237-ом – вот так будет правильнее сказать. Это второй и последний магистр.

Так вот, Фольквин фон Наумбург сначала ведёт очень-очень эффективную военную и экономическую политику, т.е. Орден неимоверно расширяется, и он одерживает ряд блестящих побед. Потом, конечно, ему пришлось столкнуться с серьёзными проблемами, эти проблемы начались тогда, когда умирает непререкаемый авторитет, который всю эту движуху организовал, который фактически был скрепляющим звеном всей этой Терра Мариана – Альбрехт фон Буксгевден. Он помер, и началось. Началось нечто непередаваемое, потому что обычно мы про такое, читая школьный учебник, даже подумать не можем, потому что для нас Орден – это вот те самые страшные парни из фильма Эйзенштейна, которые там младенцев сжигают, ходят с такими жуткими харями просто: «Доблестный рыцарь Губертус, жалуем вас князем Пскопским!» А за ними, понятное дело, стоит весь Рейх, они только зиги не кидают все хором и свастоны не носят, а так все всё понимают, да, что это единая, монолитная, крайне враждебная Руси сила, которая стремится всех завоевать и оккупировать. А так всё было немножко сложнее, потому что вот только помер Буксгевден, сразу же появляется здесь папский легат Болдуин, который сообщает: «А теперь все эти ваши епископские земли переходят в прямое управление Папы Римского».

Д.Ю. Прикольно!

Клим Жуков. Что, конечно, сразу же не понял архиепископ Бременский, потому что это в его прямом управлении находились все эти земли. Что конкретно не понял следующий епископ Рижский, который сообщил: «Мы тут воевали и кровь проливали, поэтому знаете что, епископ Бременский и папский легат, идите оба на …, а я пошёл гулять, это всё будет наше». Ну и что – и папскому легату, посланнику Папы Римского приходится уматывать.

Д.Ю. Неплохо.

Клим Жуков. И он сразу же начинает мутить воду, а именно он собирает крестоносное войско в Германии и идёт воевать с Орденом меченосцев…

Д.Ю. Неплохо.

Клим Жуков. …а не с кем там, казалось бы, положено, потому что это люди, которые обидели лично Папу Римского. И там начинается просто – конкретно вот немцы с немцами воюют, нанимают эстов, латышей, натравливают друг на друга, и там идёт настоящая война внутри Ордена. Да, плюс одновременно Орден перессорился с датчанами, потому что датчане очень долго пытались захватить Северную Эстонию, и в частности, остров Сааремаа, он же Эзель,

Д.Ю. Ишак?

Клим Жуков. Да. В конце концов у них это получилось. А ливонцы конкретно претендовали на эту территорию, прямо конкретно претендовали, и поэтому у них с ними были разбиты все горшки. И вот война с немцами кого – Ордена меченосцев! Одновременно размирье с датчанами, и вот у нас Фольквин фон Наумбург, который только что закончил завоевание этой самой Терра Мариана, к 1234 году, кстати говоря, он ещё вынужден же воевать с Ярославом Всеволодовичем, он проигрывает битву при Омовже, как раз когда настоящее Ледовое побоище было, когда часть рыцарей попала при отступлении в полынью, не лёд под ними проломился, как написано, а прямо в полынью, т.е. заскочили неудачно в реку и потонули. Да, ну конечно, тут папа Римский взялся за голову, потому что ну этот самый легат его своей дурацкой этой политикой всё испортил, вообще всё, поэтому он назначает нового легата, который должен был всё исправить. Но это же дело будущего испортить-то можно всё очень быстро – а попробуй исправь! Как? По самым смелым подсчётам, с 1235 году, когда всё это закончилось, в Ордене осталось 80 рыцарей.

Д.Ю. Неплохо!

Клим Жуков. Т.е. выступили отлично просто, на все деньги выступили! Правда, конечно, когда всё улеглось, остались хорошие политические наработки, вроде как замирили, и более того, христианизировали куршей и заключили союз против Литвы с куршами и Псковом, потому что в это время от Литвы натерпелись все, просто буквально всё. Ну и как-то нужно восстанавливать своё положение. И вот, значит, орденское войско с приехавшими сезонными пилигримами, т.е. пилигримы никуда не девались, они как приезжали, так и продолжали приезжать, с приехавшими сезонными пилигримами и 200 всадниками из Пскова идут воевать при поддержке как раз куршей на Литву. Но курши внезапно берут и из войска уходят, как раз когда всё это войско уже идёт фактически по территории Литвы, и более того, судя по всему, они ещё и рассказывают литовцам, где немецкое войско нужно искать, куда они идут и зачем. После чего их окружают, кстати, судя по всему, не без участия свежепредавших куршей, их окружают на озере, судя по всему, около современного города Шяуляй, в 1236 году и устраивают совершенно чудовищное побоище им всем, просто потому что немцы вдруг оказались в категорическом меньшинстве, на незнакомой территории и, вот как пишет Псковская летопись, «во Псков вернулся каждый десятый», т.е. 180 человек там осталось.

Д.Ю. Крепко, да!

Клим Жуков. А немцев, по крайней мере верховное командование, перебили вообще всех, включая Великого магистра Фольквина фон Наумбурга. Там говорят, что было около 3 тысяч военных, но это, конечно, настолько преувеличенное значение, насколько только возможно. Сколько бы там ни приехало пилигримов, если их всего, с пехотой была тысяча человек – это огромное войско! Я думаю, что этого не было, но давайте примем так. Т.е. ну и да, и вот там осталось человек 100, может быть, от немцев, которые смогли сбежать. Т.е. Орден за один раз вообще перестал существовать.

Д.Ю. Круто!

Клим Жуков. Т.е. раз – и нету. Ну и тут же на помощь устремился Герман фон Бальке с другой стороны, из Пруссии. Вот об этом, видимо, мне опять придётся в следующий раз говорить, никак так мы за Вьетнамскую войну и не возьмёмся. Но тут честно уже последний ролик про крестовый поход – это про Тевтонский орден.

Д.Ю. Казалось бы, всё такое маленькое, и ничего не это самое… казалось бы, какая-то мышиная возня в пустом сарае – ан нет, никакой не пустой сарай, всё серьёзно. Какие граждане задействованы, вообще! Приятно слышать, как все всех зарезали, блин, по-европейски так!

Клим Жуков. Да, особенно, конечно, вот эта тема с тем, как крестовый поход объявили против Ордена меченосцев.

Д.Ю. Атас, блин, атас!

Клим Жуков. Причём без всякого папского разрешения, так – местными усилиями.

Д.Ю. Силами приграничных контингентов.

Клим Жуков. Да-да-да, сами справились отличненько. Ну и конечно…

Д.Ю. Спасибо, Клим Саныч.

Клим Жуков. …мне очень нравится, как все эти ливонцы в конце концов оказались у нас на службе.

Д.Ю. Это самое правильное, да. Так их и надо.

Клим Жуков. Чего – к делу приставили хоть.

Д.Ю. Жалко, что всё это не наше теперь.

Клим Жуков. Да. Ещё будет.

Д.Ю. Ещё неизвестно, как повернётся, да.

Клим Жуков. Известно, как!

Д.Ю. Известно, да? А на сегодня всё.

Егор Яковлев о пакте Молотова — Риббентропа

13.09.19   974377 просмотров

Баир Иринчеев о битве при Толваярви 12 декабря 1939 года

05.01.17   175917 просмотров

Пётр Лидов — Роковые восьмидесятые. 1986, часть третья

26.03.21   180874 просмотра

В новостях

02.01.20 13:03 Клим Жуков о крестовых походах: Ливонские крестоносцы, комментарии: 17

Правила | Регистрация | Поиск | Мне пишут | Поделиться ссылкой

Комментарий появится на сайте только после проверки модератором!
имя:

пароль:

забыл пароль?
я с форума!

комментарий:
Перед цитированием выделяй нужный фрагмент текста. Оверквотинг - зло.

выделение     транслит