Гоблин говорит

- Позвольте начать с благодарностей. Фразы «Ну-ка, нахуй!» и «Да ну, нахуй!», которые не без Вашего участия появились в лексиконе Тони Сопрано, подозреваю, не мне одной помогли укрепить психику и сэкономили массу денег, которые ушли бы на психотерапевтов. Просто произносишь одну из них – и 99% неприятностей мгновенно рассеиваются. Сами-то в жизни пользуетесь этим мощным средством? Как, вообще. Расслабляетесь? Или Вы из тех, кто умеет не напрягаться?

Как положено русскоговорящему мужчине – конечно, пользуюсь. Однако как положено прилично воспитанному мужчине, пользуюсь только там, где это уместно. Например, при полном отсутствии женщин и детей. Например, на службе в армии или в милиции. В беседах в мужской компании. Расслабления при употреблении матерных слов не испытываю, ибо мы не ругаемся, мы так разговариваем.

- Признаюсь, я смерть Джеймса Гандольфини восприняла, как потерю родного человека. Так я его только в сериале видела, пусть и не однажды просмотрев его от начала до концы. У Вас, наверно, часто случаются близость и особые отношения с героями, актерами, которых озвучиваете? В этом смысле кто Ваши самые близкие люди?

Сопрано – самый длинный проект, над которым довелось поработать. Восемьдесят пять серий – не шутка. И да, по ходу работы героев начинаешь воспринимать чуть ли не как реально близких людей. Оно понятно, что это «мыльная опера для мужиков», но сделано просто гениально, глаз не отвести. Джеймса очень, очень жаль. Как будто родственник скончался.

Ну а в целом, когда переводишь фильмы, в атмосферу погружаешься значительно глубже, чем при обычном просмотре. А если потом в собственном переводе ещё и показываешь, по ходу сеанса зачитывая перевод в микрофон, то после двух-трёх показов вообще всё начинаешь видеть совсем не так, как обычный зритель. Причём даже в, казалось бы, самых бестолковых фильмах. Это очень интересно.

- Кстати, Вы были когда-нибудь на приеме у психотерапевта? Если бы Вы там оказались, стали бы жаловаться на свою профессию? Есть в ней специфические источники стресса, как, например, дедлайны у журналистов или необходимость убивать друзей и родственников у крестных отцов? Какие кошмары сопровождают жизнь и сны кинопереводчика?

Меня воспитывал военный папа. Посещение психотерапевта – проявление слабости, признак неспособности управлять собой. На мой взгляд, нормальному мужчине это ни к чему. Природа дала тебе мозг, родные и близкие научили им пользоваться. Понятно, не всем так сильно повезло с мозгом и родными, иначе откуда бы взялись психотерапевты? Думай о том, что и как ты делаешь. Думай о том, что из этого получится. Корректируй мысли, управляй поступками. На мой взгляд, этого более чем достаточно.

Стрессы в профессии переводчика бывают, да. Например, через полчаса начало сеанса, а привезли только пять частей фильма из шести. Билеты проданы, и где взять шестую – непонятно. Кошмар. Или начал показывать фильм и видишь, что его в последний момент перемонтировали, и треть текста совсем другая. Но это не смертельно, это легко забарывается и только придаёт работе остроты.

- Ваш путь к профессии переводчика был непростым. Уверены, что нынешняя профессиональная инкарнация – окончательная? Или Вы склонны к перемене профессий и не намерены останавливаться?

Заниматься одним и тем же интересно, как правило, лет пять-шесть. Потом приходит понимание, что вот он – твой потолок, выше уже не прыгнешь. Параллельно с этим появляются какие-то другие интересы, тянет заняться чем-то другим.

Фильмы я не просто перевожу, я их ещё и озвучиваю. Перевожу давно, с 1995 года. А вот озвучивать в промышленных масштабах начал с 2009 года, и в этом деле «раскрылся» только через два-три года. Занятие непростое и крайне интересное. Накопил немалый опыт, сделал для себя ряд открытий, профессионально вырос практически из нуля (в собственном понимании) до серьёзного специалиста (в понимании людей знающих). Высокая посещаемость фильмов в правильном переводе Гоблина – тому свидетельством.

В общем, пока что не надоело, занимаюсь с удовольствием.

- Бывали случаи, когда в вашей нынешней профессии Вам пригодились знания и навыки, полученные, когда Вы работали библиотекарем или оперуполномоченным?

Для переводчика крайне важно богатство лексикона. Надо знать и понимать как говорят библиотекари, как говорят оперуполномоченные. А так же бандиты, астрономы, врачи, продавцы, уголовники, филателисты, юристы и прочие граждане. Так что любая работа и любой опыт – только на пользу.

- Вы говорили в одном интервью, что занялись переводами потому, что у нас плохо переводят, и, в общем, если хочешь получить хороший перевод, сделай его сам. А ведь «у нас» еще и плохо снимают, плохо лечат, плохо строят дороги и, в целом, неважно руководят страной. Как далеко вы готовы зайти, лично участвуя в улучшении мироздания?

В родной стране с профессионализмом плохо практически везде. Мы, русские, умеем выдавать товар высочайшего качества, но только штучный. Как только доходит до конвейера – тут же теряем к продукту интерес.

Что касается лично меня, то я просто стараюсь ограничивать потребности. Мироздание мне одному не победить. Но если тебе ничего не надо – тебя крайне сложно чем-то разочаровать. Так и живу, неприхотливый и скромный.

- Для некоторых смелость – поматериться с печатной страницы или экрана. Вы, вероятно, считаете это всего лишь разумным подходом к созданию диалогов и их переводу. Что тогда для вас смелость в искусстве?

Задача переводчика – переводить, а не корчить из себя цензора. Употребление матерной брани за проявление смелости не считаю. Как раз наоборот, если это происходит в общественных местах – например, на телевидении, категорически не одобряю. Нехорошие слова уместны только там, где собираются взрослые, заранее предупреждённые граждане. В других местах – нет.

Что же до смелости, то лично меня в искусстве интересуют мысли. Если художнику есть что сказать – это круто. А если он намалюет на стене красной краской слово из трёх букв –для начала неплохо ему бы повзрослеть, а если не получится – лечиться надо.

- Илья Кормильцев говорил: «Мат табуирован вовсе не потому, что его запрещено печатать, а потому, что менталитет носителя русского языка устроен таким образом, что предполагает наличие неких абсолютных табу, нарушение которых дает определенный эмоциональный эффект. Русская ментальность вовсе не нуждается в том, чтобы мат был легализован, если его легализовать - придется придумывать что-то новое». Как думаете, что бы могло стать таким заменителем мата в случае его полной легализации?

Трудно найти более глубокого и тонкого знатока менталитета носителей русского языка, чем покойный Илья Кормильцев. Ему бы ещё про православие букварь какой почитать – глядишь, вообще бы отверзлись бездны. Жаль, уже никак – царство ему небесное.

Никакая легализация нам не грозит. Наоборот – маятник уже качнулся обратно, уже собираются вводить тотальные запреты и ограничения, ибо коллеги Кормильцева натурально «задрали» общество смелостью художественных решений. Так что не будет никакой легализации, а значит – не надо искать замены.

- К кому из коллег-переводчиков вы относитесь с уважением и, может, даже ревностью, а к кому – с брезгливостью?

У меня как у бывшего оперуполномоченного круг знакомств специфический – воры, бандиты, да уголовники. Как-то так сложилось, что переводчиков среди них нет. Никаких чувств в отношении коллег не испытываю, ибо творчеством их не интересуюсь. Если знаешь язык, фильмы в переводе смотреть не надо. Если и смотрю, то исключительно вынужденно, когда приглашают на премьеры. Как-то так получилось, что я не только мега-переводчик, но ещё и мега-кинокритик, поэтому на премьерах бываю относительно часто. Качество работы переводчика можно оценить по наличию пары фраз типа «Ты в порядке» и «Мы сделали это». Или по отсутствию оных. Если эти фразы в переводе есть, значит, автор – малограмотный балбес, которого к переводам подпускать не надо. Если нет – уже класс выше среднего.

Кстати, у криворуких мастеров дубляжа есть армия конкурентов – самодеятельные переводчики из интернета. Вот уж где натуральный зоопарк! Английского не знаем, по-русски говорить и писать не умеем, но это не мешает нам уродовать фильмы и сериалы в промышленных масштабах! Вот уж где вакханалия идиотии и непрофессионализма, так это в интернете. Там не то, что брезгливость, оттуда надо бежать без оглядки.

- Вам приходилось "улучшать" оригинал за счет перевода? Мы, к примеру, уже плохо помним, о чем была речь в полнометражном "Южном Парке", а вот слово "дядеебище" забудем не скоро. У нас в редакции также есть сотрудник, который трижды досматривал "Сопрано" до шестого сезона и всякий раз бросал, потому что не мог воспринимать героев без "че как?", "да ну, на хуй" и других, ставших родными, идиом. Вообще, когда перевод обретает самостоятельную ценность - тут есть какой-то конфликт с профессиональной этикой?

Это неизбежный процесс авторского влияния на текст. Вроде переводим одно и то же, но один переведёт так, а другой – несколько иначе. Мастерство – это внимание к мелочам. Вроде тут чуть-чуть не так, да там немного не так, а в целом от фильма совершенно другое впечатление.

Плюс, повторюсь, собственные переводы я начитываю сам. Начитываю так, как считаю нужным и правильным лично я, а не режиссёр озвучания, ни слова не понимающий по-английски. Естественно, у меня и лексикон специфический, и познания в области жаргона расширенные, и тембр голоса индивидуальный, плюс интонации своеобразные. Всё это придаёт конечному продукту весьма заметный индивидуальный окрас.

Но передо мной не стоит задача «сыграть роль за Джека Николсона», что тужатся совершить мастера дубляжа. У меня задача другая: говорить так, чтобы через пять минут после начала зритель перестал меня слышать. Главное – не мои актёрские экзерсисы, а просмотр фильма. Не мешай, дай зрителю услышать оригинальные голоса. На мой взгляд, получается неплохо.

- Раз уж мы опять заговорили о "Сопрано". У вас, наверняка, есть своя версия. Что происходит с Тони через пять минут, после того, как в конце последнего эпизода гаснет экран?

Ничего уже с ним не происходит. Всё, конец – во всех смыслах.

- Вы вполне знамениты, притом Вас не назовешь публичной фигурой. Что удерживает Вас от превращения в медийную знаменитость? Что, грубо говоря, уберегает вас от того, чтобы очутиться в жюри какого-нибудь "Х-Фактора"?

Непонятно – зачем это надо. Если бы я пел и плясал на корпоративах и в банях, тогда появление в телевизоре имело бы смысл. Ну, для поднятия расценок на песни и пляски. А если не пою и не пляшу – зачем мне это? Зовут во всякие передачи регулярно, да. Но я хожу только туда, где лично мне интересно.

А если вдруг нестерпимо захочется покривляться – включаю видеокамеру, записываю ролики и вешаю у себя на сайте. Просмотров получается значительно больше, чем на многих телеканалах. Скоро вот начну приглашать к себе в студию гостей, поговорить о делах наших скорбных. Есть мнение, тоже будет интересно. И ходить никуда не надо, сам себе телевизор.

- Вам уже не раз приходилось отвечать на вопросы о профессии и хобби. И все же еще раз. Когда тебе нужно, например, написать рецензию, или проинтервьюировать актера, или сделать перевод, волшебство не рассеивается? Вы можете сказать, что кино вызывает у Вас столь же искреннюю и незамутненную радость, как, скажем 20 лет назад?

У меня голова не так устроена. Я достаточно долго работал пролетарием и неплохо знаю, что такое тяжёлый физический труд. Посиди часов шестнадцать за баранкой грузовика, постой часиков восемь у станка – будешь рабочие процессы воспринимать несколько иначе. Поэтому когда сижу в тёплой комнате и бодро стучу по клавишам, я это за работу не воспринимаю. На мой взгляд, это хобби, приносящее неплохой доход. Так что мне всегда интересно и всегда весело.

- Вам никогда не хотелось оказаться внутри какого-нибудь сериала или фильма и прожить там до конца своих дней?

Только если забраться, посмотреть, и тут же вылезти обратно. Ну, как за границу съездить. Прибыл в Венецию, побродил, разинув рот, и домой. Дома завсегда лучше.

- Как Вы думаете, ад внутри каждого из нас или ад - это все-таки другие люди?

Внутри меня – жизнерадостность. Жизнь у меня одна, и я радуюсь ей не жалея сил. Окружающим рекомендую поступать точно так же. Ибо второй жизни не будет, а свою единственную надо прожить с удовольствием, а не в психических припадках.

- Без какого фильма (книги, песни) Вы не стали бы тем, кем стали?

Без книги «Зияющие высоты» Александра Зиновьева.

- Вам приходилось пересматривать фильм, который Вы когда-то уже смотрели и с тех пор считали отличным, и испытывать разочарование?

Неоднократно. Я бы даже сказал, постоянно. Вот ты живёшь, лет тебе становится всё больше, и как-то незаметно – бац! – и ты уже старше многих талантливых авторов. Смотришь на их шедевры, от которых двадцать лет назад чуть ли не выл от восторга, и не можешь понять: зачем эту дурь вообще снимали, писали, ставили? Разочарования не испытываю, уже давно привык. Но и радости это не доставляет. Как говорят уголовники: где счастлив был – туда не возвращайся. Считаю, правильно говорят.

- Чем Вы занимались, прежде чем начать отвечать на эти вопросы? Где Вы прямо сейчас, что происходит вокруг? Что видно из Вашего окна?

Искал по квартире книжку про итальянских бандитов. Книжек у меня много, некоторые от меня подло прячутся. В память о покойном Гэндолфини задумал один интересный проект, если книжку удастся отыскать – скоро порадую всех любителей очень интересным и познавательным.

Прямо сейчас сижу дома, на кухне. На часах полчетвёртого ночи, сон пока что не пришёл. Вокруг тишина, все спят. Собака-убийца мечтательно вздыхает под одеялом – наверно, что-то хорошее ей снится. За окном темно, но если присмотреться, видно трансформаторную будку. За сим прощаюсь – пойду, забудусь сном.