К вопросу о том что переводчики и редакторы должны владеть темой по которой работают: смотрел когда-то по ТВ иностранную программу про оружие, с русским переводом. Так, что иностранный комментатор, что наш, оба фамилию создателя винтовки произносили одинаково: ДрагАнов (Dragunov)
Термин "даго" встречался у Агаты Кристи в "Подвигах Геркулеса". Так что термин и в Англии был распространен.
В моем издании не был переведен, была сноска.
> К вопросу о том что переводчики и редакторы должны владеть темой по которой работают:
Должны, да.
На днях сели это мы с группой товарищей посмотреть "Космическую Одиссею 2001 года". Я предложила смотреть в оригинале с субтитрами, но товарищи выбрали дубляж. Отвратительно подобранные голоса я пережила. Превращение слова "гермошлем" в слово "скафандр" я тоже пережила. Но когда вместо "кратер Тихо" или, хотя бы, "кратер Тайхо", я услышала "кратер Краков", то немедленно возорала моржом во всю силу лёгких.
Мысль вслух: переводчиков "советской школы перевода" испортил Корней Чуковский.
Цитата:
Плохие переводчики страдают своеобразным малокровием мозга, которое делает их текст худосочным. [...] У таких переводчиков нищенски убогий словарь: каждое иностранное слово имеет для них одно-единственное значение. Лошадь у них всегда только лошадь. Почему не конь, не жеребец, не рысак, не вороной, не скакун? Лодка у них всегда лодка и никогда не бот, не челнок, не ладья, не шаланда. Дворец - всегда дворец. Почему не замок, не палаты, не чертог? Почему многие переводчики пишут о человеке - худой, а не сухопарый, не худощавый, не щуплый, не тощий? Почему не стужа, а холод? Не лачуга, не хибарка, а хижина? Не каверза, не подвох, а интрига? Почему печаль всегда печаль, а не скорбь, не тоска, не кручина, не грусть? Плохие переводчики думают, то девушки бывают только красивые. Между тем они бывают миловидные, хорошенькие, смазливые, пригожие, недурные собой, привлекательные и мало ли еще какие!
И понеслась: тупо/свято уверовав в сказанное Мэтром и руководствуясь им, переводчицы с энтузиазмом всё это внедряли. И получилось на мой дилетантский взгляд следующее: взяв, условно говоря, чёрно-белый оригинал, переводчицы его раскрашивали всякая на свой лад в соответствии со своими представлениями о прекрасном. И в переводе "Крёстного отца" это очень даже ясно проявляется, и расцветают ёлки зелёные.
Ведь, как мне кажется (не настаиваю), книга написана как обычный романчег в мягкой обложке. Это особенно ясно видно в той части, где описываются голливудские нравы и сексуальные похождения Джонни Фонтейна и его приятеля - обычная бульварщина.
От нечего делать решил рассмотреть один из переводов Чуковского как иллюстрацию к беседе выше. Взял совершенно от балды первый пришедший на ум рассказ "Поросячья этика" и обнаружил в нём Синегорье (гм, Google в первую очередь указывает, что это "где-то в поле возле Магадана, но ничего не говорит о Синегорье в США), хавронью как изобретательный синоним для животного "свинья", и монеты там, где скорее всего банкноты, и кое-что ещё по мелочи.
Nobody's perfect ("у каждого свои недостатки" в каноническом переводе), короче :-)
«Хейген состоял при доне стряпчим, а сейчас временно исполнял к тому же обязанности consigliori, или советника, и потому занимал в служебной иерархии семейства Корлеоне первостепенное по ответственности место. Немало крепких орешков разгрызли они с доном, сидя в этой комнате, и теперь, когда Крестный отец покинул гостей и направился в дом, Хейген понял, что свадьба свадьбой, а работа сегодня им предстоит тоже».
Hagen was the Don`s lawyer and acting Consigliere, or counselor, and as such held the most vital subordinate position in the family business. He and the Don had solved many a knotty problem in this room, and so when he saw the Godfather leave the festivities and enter the house, he knew, wedding or no, there would be a little work this day.
Поваром, был, наверное. А то, с чего бы ему вместе с доном орешки грызть?
Короче, щас берёте аутомобиль и едете к лойеру. :-)
Вероятно, Мария Иософовна выросла на русской классической литературе.
Подобный весёлый момент есть в переводе стивенкинговского «Противостояния»: «Он работал десятником на ткацкой фабрике в Кеннебанке.».