Будучи в Париже, имел острое желание посетить кладбище Пер Лашез, дабы лицезреть могилку Джыма Моррисона, главного из группы THE DOORS. Нельзя сказать, что в детстве Джымми был в кумирах – он не умел наяривать на гитаре так ловко, как Джымми Пейдж и Ричи Блэкмор, не мог пронзительно визжать, как Иэн Гиллан и Роберт Плант. Однако Моррисон сочинил ряд настолько термоядерных песен, что в детстве бросало в дрожь. Да и сейчас они звучат отлично.
Понятно, в конце концов выяснилось, что был он алкоголиком, наркоманом и всем остальным, кем положено быть малолетнему музыканту и поэту. Особенно хорошо это заметно в фильме Оливера Стоуна, где Вэл Килмер похож на Моррисона больше, чем сам Моррисон.
Том Бейкер: Потом Doors устроили вечеринку в клубе, чтобы отметить свой успех. Когда она закончилась, мы с Джимом разговаривали, стоя внизу у лестницы, которая поднималась к Сорок шестой стрит. Было очень поздно, по всему району шаталась туча полицейских и отморозков. Неожиданно Моррисон стал кидать пустые бутылки вверх по лестнице. Я схватил его за руку и заорал: «Ради бога, какого хера ты творишь?» Он не отреагировал, зато бросил вверх следующую бутылку и при этом издал свой леденящий душу вопль. Я был уверен, что сейчас примчится целая армия полицейских с пистолетами наизготовку. Бросив последнюю бутылку и издав на прощание еще один вопль, Джим развернулся и ушел. Даже жаль, что он ушел, потому как я хотел ему сказать, что наконец-то встретил абсолютно сбрендившего человека.
Рони Катрон: Я искренне любил Джима Моррисона, но он был не тем человеком, с кем прикольно отвисать в общественных местах. Я около года тусовался с ним каждый вечер. Джим вел себя так: склонялся над стойкой, заказывал восемь «отверток», клал на стойку шесть «колес» туинала, выпивал две-три «отвертки», принимал два туинала, потом ему надо было сходить отлить, но он не мог покинуть оставшиеся пять «отверток», так что он вынимал из штанов хуй и ссал на месте, тут появлялась какая-нибудь девка и принималась сосать его хуй, потом он приканчивал оставшиеся пять «отверток», а потом оставшиеся четыре туинала, потом он ссал прямо в штаны, а потом мы с Эриком Эмерсоном оттаскивали его домой. Это был классический вечер Джима. А потом он сел на кислоту, и с ним сразу стало прикольно и здорово. Но большую часть времени он тупо жрал «колеса».
Песни Моррисона чудесно легли на Братву и кольцо. Однако есть и другой момент: даже понимая по-английски, при прослушивании его песен мозг отключать не надо, ибо стихи добротные.
Ну а тут, стало быть, заезд в Париж. Пока дамы перемещались по магазинам, мы с камрадом метнулись на кладбище , дабы лицезреть известную могилку, каковая для многих является основной достопримечательностью этого самого кладбища.
На входе внимательно ознакомились с картой, на которой отмечены могилки наиболее выдающихся персонажей. Персонажей там хоронят давно, с 1804 года, но, поскольку кладбище располагалось за городской чертой, авторитетных людей туда сволакивали неохотно. Ну и чтобы усилить активность граждан в захоранивании друг друга, власти прикопали на Пер-Лашез баснописца Лафонтена (это который сочинил все басни Крылова, передрав их с Эзопа) и комедиографа Мольера. Это, понятно, сильнейший ход: стоит похоронить знаменитость – и тут же орды тупорылых захотят закопаться рядом. Ну а там, глядишь, и остальные подтянутся.
В общем, за долгие годы на Пер Лашез закопали: монаха Пьера Абеляра (это который огулял Элоизу, и которого за это кастрировали), поэта Аполлинера, писателя Бальзака, актрису Сару Бернар, композитора Бизе (известного по шутке «Жерди из оперы Верди»), художника Доре (который юлыстрацыи к Данте рисовал), балерину Айседору Дункан (это которая шарфом на машине самоудавилась), матёрого спирита Алана Кардека, одного из Ротшильдов, Эдит Пиаф, Марселя Пруста, Оскара Уайлда и многих других. Из наших авторитетных там закопан Нестор Махно. Плюс там же находится Стена коммунаров, где парижские власти без затей расстреляли 147 участников несанкционированных митингов.
Зоркий глаз без промедления нашёл на карте этого цветника могилку Джымми, и мы ринулись на поиски – времени было немного. Кладбище, что характерно, пологое, и бежать надо было наверх. Но мы ж не зря посещаем спортивные кружки, плюс кладбища – при любом раскладе объект номер один для посещения.
Первое, что бросается в глаза на парижском кладбище – полное отсутствие серьёзных войн и социальных потрясений на территории Франции последние лет двести. Нигде ничего не поломано, ничего не завалено, ничего не разворовано. В Питере, к примеру, кладбища не в пример страшнее – всё поломано, разворовано, растащено и неухожено. А тут – полное благолепие. Плюс климат очень хороший, здоровый, вместо грязи и сорняков в человечий рост – благородные лишаи да скромные мхи.
Дорога вела наверх, а обозначений типа «К Джыму сюда», которыми, по слухам, густо заставлено всё кладбище, не было никаких. Через десять минут напрасной беготни приняли решение ловить и жёстко допрашивать праздно шатающихся по кладбищу французов. Первыми пойманными французами оказались двое поляков, тихо млевших у могилки Шопена с картой кладбища в руках. Поляки показали нам куда бежать, мы сфоткали могилку Шопена (без поляков) и побежали дальше. По ходу отловили ещё несколько французов с картами, которые уверенно показывали в одну и ту же сторону, что ободряло.
Умело сужая круги поисков, заметили большую группу с экскурсоводом и немедленно направились к ней. Однако не успели открыть рот, как тётенька-экскурсовод дружелюбно сказала «К могиле Джымми – туда!», и показала в нужную сторону. А мы как раз уже начали терять терпение, потому что носиться вверх-вниз даже промеж качественно ухоженных могил утомительно.
Пробегая по очередной аллее, учуяли резкий дух конопли – курили три обсоса, сидевших на бордюре вдоль дорожки. Джымми явно был где-то рядом, но на близость могилки не указывало ничто. Отбежав метров на двадцать подальше, изловили пожилого французского буржуа без карты и задали вопрос ему. Француз тут же, без утайки сказал: вернитесь обратно, и как только увидите толпу дегенератов – считайте, что пришли. Мы помчались обратно, ибо могила явно была возле трёх обсосов. Но нас уже опередила толпа американских туристов, которую мы встретили в пути.
Тётенька-экскурсовод громко вещала: Джым Моррисон – самый известный современный американский поэт. Не успела она договорить, как большая часть американских туристов возмущённо загудела, а меньшая часть ещё громче заржала. По всему было видно, что собранная в группу американская публика к творчеству Моррисона относится сугубо иронически, а смеялись так и вовсе обидно. Видимо, в США поэт — просто поэт, и всё. Такие вот оказались тупые американцы.
Сама же могилка выглядит более чем скромно. Расположена сбоку от дорожки, в глаза не бросается вообще. Никаких тебе надписей, никаких следов от помады. От дебилов огорожена железными барьерчиками. Полиции рядом не заметил, но нигде не нагажено. Ранее, говорят, на могилке стоял бюст, изготовленный неким хорватом, но потом его украли. Ну и край надгробья немного подгрызен, видать — фанатами.
К надгробному камню прикручена металлическая табличка, на которой написано: James Douglas Morrison, 1943-1971. Ниже надпись, на греческом: ΚΑΤΑ ΤΟΝ ΔΑΙΜΟΝΑ ΕΑΥΤΟΥ, что по-нашему примерно значит «жил под управлением демона». Судя по тому, что смерть покойный принял лёжа в ванной в 27 лет – так оно и было.
Цитата:
Однажды Моррисон сказал, что хотел бы умереть в возрасте 'около ста двадцати лет, сохранив при этом чувство юмора и лежа на красивой комфортабельной кровати'. С учетом жизни, которую вел Джим, этот вариант никогда не казался сколько-нибудь вероятным. Никто не узнает, сбылось ли другое его пожелание: 'Я не хочу умереть во сне, или в старости, или от передозировки... Я хочу ощутить, что такое смерть. Я хочу услышать ее, попробовать на вкус, почувствовать ее запах. Смерть дается только однажды; я не хочу пропустить ее'.
В среду, 7 июля, в девять часов утра тело Джима было погребено на парижском кладбище Пер-Лашез, где, среди других, похоронены такие знаменитости, как Оскар Уайльд, Эдит Пиаф и Фредерик Шопен. На церемонии не было священника, а также никого из членов семьи Моррисона или из группы The Doors.
Насмотревшись на могилку Моррисона, побежали заканчивать славный день в кабаре Мулен Руж.
И больше на кладбище Пер Лашез никого посмотреть не успели.
Картинки из Лувра
Все нормальные французские короли короновались в соборе в Реймсе.
А Наполеон, дурачок, не знал, и короновался в Соборе Парижской Богоматери — как лох.
В Лувре висит огроменная картина политически-пропагандистского содержания.
На ней умело пририсованы разные люди, которых на коронации не было — для солидности.
Это только у нас Сталин наркомов на фотках стирал.
А в цивилизованной Европе — наоборот, подрисовывали.
Ну а возле полотна с коронацией в Лувре вовсю орудуют пираты.
Цинично лепят копии со всего подряд.
А вот Мону Лизу никто не пиратит, всех уже задрала.
Только толпы туристов постоянно таращатся, а художникам из пиратов неинтересно.
А сразу за Лувром алжирский Равшан продаёт жареные каштаны.
Равшан оказался жадный, увидев бабло — показал нутро.
Каштаны в Париже вкусные.
Картинки из Парижской области
По дороге в Фонтенбло есть деревенька, называется Барбизон.
Там раньше тусовались художники.
Точнее, в Фонтенбло постоянно тусовались денежные люди, потому что там жил король.
А художники, которые всегда борются с Системой, но при этом всегда норовят жрать из государственного корыта, жили рядом.
Ну и любили друг друга, как это у них принято.
Рисовали себе портреты вельмож за бабки — жили, кстати, эти художники небогато.
А попутно развили целое направление в Искусстве, Барбизонскую школу.
Там же в одном из барбизонских домиков проживал известный автор Стивенсон.
Говорят, гражданин Стивенсон — сюрприз!!! — был матёрым гомосеком.
А потому в роли Джима Гопкинса, любимца советских детей из "Острова сокровищ", вывел своего милого.
А в роли Джона Сильвера — своего повара.
А может, и не повара — их там хрен разберёшь, кто с кем жил.
А чуть поближе к Парижу есть кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
Там похоронено много всяких русских, в том числе — танцор Рудольф Нуриев.
И, говорят, тоже в попу баловался, танцор.
Могилку себе Нуриев спроектировал сам — хотел, чтобы она была накрыта любимым ковром.
Она и накрыта, только ковёр не настоящий, вместо него — тонкая мозайская работа.
А между кладбищем и Фонтенблом — отличный лес.
Красиво в Европах.
И очень чисто.
Прибыл в аэропорт Де Голль, был встречен камрадом Пайковым.
Взяли напрокат автомобиль (Ауди 4, неплохой) и помчались вдаль.
Дороги платные, ехать хорошо.
По дороге спал, ибо всю ночь перед отлётом делал третий сезон Робоцыпа.
Поспал только два часа.
Во сне примчались в город Бон, можно сказать — в столицу Бургундии.
Тут неподалёку Цезарь взял в плен Верцынгеторикса, которого потом в Риме удавили.
В память об этом пожрали в местном ресторане, слупили какую-то мега-говядину.
Насмотревшись на церкви, посетили музей бургундского виноделия — на предмет изучения вопроса пустых бутылок.
Прямо из музея выдвинулись в город Дижон.
Граждане города Дижона ненавидят граждан города Бона, и наоборот.
Всё как положено.
В гостинице мы не сказали, откуда приехали.
Заселились, всё нормально — идём смотреть Дижон.
Интернет чудом есть.
Бесплатно дают по двадцать минут за сеанс, растраты сведены к нулю.
За сегодня уже час видео отснял.
Отдых идёт нормально.
Хоспис в городе Бон
Французский язык местами звучит атомно.
Заведение называется Хоспис города Бона, т.е. богадельня для сильно больных и помирающих.
Хоспис по-французски произносится как ОспИс, а всё вместе — Оспиздебон.
Каждый раз, когда называли, непроизвольно подпрыгивал.
Город Дижон
С утра осмотрели город Дижон.
А в нём — дворец местных герцогов с козырными надгробьями, иконами и гобеленами.
Аббатство Фонтэнэ
Из него двинули в особо древнее аббатство Фонтэнэ, где проживал святой Бернар (Сен-Бернар, он же сенбернар).
Там наблюдали элементы быта древних монахов, в том числе механический молот с приводом от водяного колеса.
По факту наблюдений докладаю: монахи жили крайне мрачно.
Оттуда метнулись пожрать в местном сельпо, где давали смачных улиток и добротные стейки.
Пока жрал улиток с мясом, заметил указатель на Алезию, где Юлий Цезарь (он же Джулио Чезаре) принуждал к миру галлов.
Город Алезия
Помчались в Алезию, где забрались на некогда осаждённую гору и насладились памятником Верцынгиториксу.
Памятник хороший, Верцынгиторикса, которого удавили цивилизованные римляне, стало даже как-то жалко.
Хотели посмотреть раскопки чего-то древнеримского, но тут начался адский ливень.
Еле мы успели спрятаться в наш болид.
Города Авалон и Везеле Оттуда метнулись в город Авалон, где тоже прикольно — башни, стены, все дела.
Из Авалона метнулись в город Везеле, где в мега-храме Святой Магдалины лежат мощи собственно Магдалины.
Подкатили не очень удачно, во время мессы.
Я уже и кофия попил, и какавы засадил кружку, а месса никак не заканчивается.
В обчем, часа два ждали, но таки дождались — монахи разбежались, а мы ломанулись в крипту.
Мощи оказались очень маленькие, лежат в стеклянной баночке (я всё заснял).
Сейчас прибыли не то в Осэр, не то в Оксэр — не разобрал.
Интернет в наличии, телевизор кажет порноканал (видимо, бонус).
На ужин метнулись куда-то на десять километров вбок.
Порции тут гигантские, я столько никогда не ем (не считая улиток, эти идут хорошо).
Надо что-то решать.
Город Осэр
С утра подвергли осмотру город Осэр — в нём когда-то заночевала Жанна Д'Арк.
Это уже ближе к северу, налицо немецкие влияния.
Город Шабли
Потом помчались в Шабли, с целью задегустировать вино шабли.
Ясен, строго по месту изобретения оного.
Я в вине, понятно, эксперт с мировым именем, то есть не понимаю ничего.
Но смотреть с умной рожей как наливают и пробовать — прикольно.
Вино шабли вкусное, без дураков — все четыре сорта.
Оттуда метнулись на Каталаунские поля.
К немалому удивлению, памятника Аттиле не обнаружили.
Память гуннов во Франции отчего-то не чтят.
Город Реймс
Прямо с полей помчались в Реймс, оценить главный французский собор.
По дороге от избытка впечатлений уснул и в беспамятстве бился башкой об дверь — достало.
Собор в Реймсе размера исполинского.
Парижская богоматерь — пляшет в лесополосе, здесь старались гораздо сильнее.
Построен, понятно, на месте сельской церквушки, в которой крестили Хлодвига.
Ну и всех серьёзных королей короновали в нём (Наполеон, лошок, в Париже короновался).
Моэт Шандон
Из Реймса сгоняли на завод Моэт Шандон на дегустацию шампанского Дом Периньён, но опоздали.
Только на бутылки по 2.000 евро посмотрели, выпить не дали — придётся ехать завтра (это реклама).
Оттуда метнулись в аббатство, в котором жил и работал Дом Периньён (дом — это звание у монахов, типа майор).
Там запрятана его могилка.
Потом опять обожрались на сон грядущий и уже даже и не знаю, как спать.
Кошмар.
Порядки на французских дорогах
На французских дорогах царят суровые порядки.
Отечественной идиотии нет и в помине.
Ограничения скорости не нарушает вообще никто.
На дорогах стоят автоматические радары, о расположении которых информируют заранее.
С одной стороны — вроде абсурд.
С другой — все едут нормально.
Местами едем 150км/час (это где можно).
Но в целом — в пределах 100 (это где опять таки можно).
В кустах прячется жандармерия с переносными радарами.
Никаких взяток никто не берёт, дрючат жестоко и безжалостно.
Права изымают бескомпромиссно налево и направо.
Типа в год выдают 3.000 прав, а изымают 14.000.
Пересдача очень дорогая (1200 евро), желающих рисковать немного.
Граждане на дорогих машинах ведут себя ровно так же, как граждане на дешёвых вёдрах.
"Авторитетность" у них выражается не так, как у нас, и в совсем других местах.
В нашем понимании нельзя вообще ничего.
Например, нельзя заниматься т.н. тюнингом — сперва согласуй с изготовителем авто, а это очень дорого.
Нельзя ездить в тёмных очках — смотри на дорогу нормально, машина оборудована козырьком, пользуйся.
И т.д. и т.п.
Но зато на дорогах тихо и спокойно, особенно на платных (они поровнее и пошире).
Никаких обгонов, никаких идиотских перестроений, никаких козлиных подрезаний — не вижу вообще.
А говорят, ограничивать людей нельзя.
Дегустация шампанского
С утра помчались из столицы Шампани, города Реймса, на дегустацию шампанских вин.
Забрались в мега-подвал с коридорами в 27 километров.
Смотрели на всякое.
Подвалы оборудованы хорошо, в них прохладно — плюс нет дождя, который шёл снаружи.
Пузыри с шампанским лежат в погребах огромными штабелями.
На дегустации накатили пару фужеров элитного шампанского — белого и розового.
Белое просто адски сухое, граждане России такое не пьют (с их точки зрения ликёр Амаретто гораздо вкуснее).
Розовое очень добротное, и по башке как бейсбольная бита не бьёт.
Но, повторяю, это не так вкусно, как отечественная брага с сахаром.
Понравилось, взяли с собой.
Город Лаон
Заскочили в город Лаон, осмотрели собор.
Стал замечать, что во Франции вообще все соборы — Нотр-Дамы, то есть Богоматери, других просто нет.
Собор очень хороший, богатый — не смотри, что город Лаон чисто французский Бобруйск.
Потом осмотрели часовенку тамплиеров, где у них призывной пункт был.
Выглядит скромно, но достойно.
В Лаоне элитно отобедали, сожрав куропатку и утиную лапу.
На радостях выпил фужер красного.
При отъезде обнаружил, что собор стоит на променаде Ицхака Рабина.
Смеялся.
Город Амьен
Оттуда метнулись в Амьен, заценить очередной собор Нотр-Дам.
Докладываю: Нотр-Дам амьенский значительно главнее Нотр-Дама парижского.
А говорят только про парижский — вот что значит правильный пеар.
Возле собора стоит статуя Петра Пустынника, организатора крестового похода, который призывал крестоносцев жрать трупы сарацинов.
Пётр сообщал, что мясо сарацина трудно отличить от хорошо приготовленного фазана.
Непростой парень был этот Пётр.
Собор в Амьене прекрасен как мало какой другой.
Некоторые части готичного сооружения до сих пор разрисованы (раньше были разрисованы все соборы целиком).
Плюс в соборе лежит кусок головы Иоанна Крестителя — в специальной клетке за решёткой (всё заснял).
Город Сен-Валери-на-Сомме
Из Амьена, столицы Пикардии, метнулись в деревню Сен-Валери-на-Сомме, откуда по слухам стартовал Вильгельм Завоеватель.
Хорошо живут люди в деревне Сен-Валери, вот что я скажу.
Оттуда помчались в Руан — смотреть руанский Нотр-Дам и площадь, где сожгли Жанну Д'Арк.
Приехали, завтра будем смотреть.
Про съёмки в пути
Интенсивно пользую видеокамеру и немного фотоаппарат.
Пользовать и то и другое сразу крайне непросто.
С видеокамерой выявлено следующее.
Несмотря на то, что батареек должно хватать на пять часов, хватает их на два с половиной.
Если бы не приблуда для зарядки в машине, про половину съёмок можно забыть смело.
Камера маленькая, в ней нет возможности регулировать экспозицию вручную.
Можно либо диафрагму, либо скорость затвора, т.е. что-то одно, оба вместе — нельзя.
Таковые возможности появляются на камерах ценой от 3.000 долларов.
Высокохудожественных эффектов при таких раскладах не добиться.
И это конкретно бесит.
Не держит она и сильно разные по освещённости сцены.
Если солнце светит в рожу — рожа будет плоская.
Если небо пасмурное, то получится белым.
Тоже досадно.
В темноте шумит просто адски.
А ведь во всех Нотр-Дамах темно, и потому внутри соборов получается неважно.
Процесс записи отображается маленькой красной точечкой.
Это очень плохо заметно и уже несколько раз было непонятно, записывает или нет.
Отсутствует широкоугольная насадка, не удалось разжиться.
Через это практически все здания не влезают в кадр, а отбежать тут некуда — в средневековье улицы были узкие.
А все эти панорамирования — бесят.
Готовый матерьял ежевечерне передираю на нотбук, а оттуда на винт.
Бесит, что нет специального дивайса, который хавает карты сразу.
Надо брать.
Но даже так, передрать флэшку — минутное дело.
Это не с кассет капчурить часами.
Флэшки рулят.
До фотоаппарата же руки просто не доходят, хотя и болтается на пузе.
Фотографий радикально мало, да и получаются, естественно, далеко не все.
Во тьме Нотр-Дамов рулит чувствительность не менее 1000 ISO.
Что, понятно, никак не годится для высокохудожественных решений.
Таскать с собой штатив невозможно, потому всё строго с рук.
Широкоугольник на гигантских Нотр-Дамах валит все стены/углы — что внутри, что снаружи.
Ситуацию можно выправить только дома фотошопом, в оригинале всё выглядит по-идиотски.
Постоянно терзает мысль, что надо бы подольше пожить в конкретном месте — не успеть ведь заснять всё, что хотелось бы.
Но это как в Питере — хоть всю жизнь живи, всего всё равно не видишь и не знаешь.
Приступаем к осмотру Руана.
Город Руан
С утреца примчались в город Руан, известный тем, что в нём спалили Жанну Д'Арк.
К немалому удивлению, руанский Нотр-Дам с утра оказался закрыт.
Пройдя по улочке, по которой Жанну вели из церкви на костёр, вышли к руанскому ГУВД.
Руанское ГУВД расположено в здании XV века, выглядит отменно.
В войну там было, понятно, гестапо.
На месте сожжения Жанны разбит мемориальный комплекс и построена дурацкая церковь в стиле "дворец пионеров".
Внутри церковь тоже дурацкая.
На церковь смотрит ресторан Корона, работающий с 1345 года.
Мы немедленно забежали внутрь и сели у окна, где пили пиво и смотрели на казни знатные руанцы.
Ресторан Корона — старейший в Европе.
Вся серьёзная братва там отметилась (Одри Хэпбёрн, Хемингуэй, Жак Ширак и другие) — кругом фотки с автографами.
Ну и, понятно, теперь там пожрали и мы (фоток нету).
Как следует нажравшись атомной французской еды (обратно утка с инжиром), забрались в Руанский Нотр-Дам.
Внутре место, где Жанне огласили справедливый приговор суда — в церкви, чтобы распознать реакцию бога.
Бог был вроде как не против, и Жанну сожгли.
В другом углу стоит надгробье Ролло Пешехода — свирепого скандинавского викинга-оккупанта, основателя Нормандии и ейного герцога.
Возле него стоит надгробье Ричарда Львиное сердце, в котором лежит сердце этого самого Ричарда.
Мы с камрадом Пайковым немного всплакнули от избытка чувств и там и тут.
Город Байё
Из Руана помчались в Байё, где висит знатный "гобелен из Байё".
Гобелен здоровенный, 70 метров в длину, ручной работы, цены немалой — ему 1000 лет.
На нём — гомикс про то, как Вильгельм Завоеватель напал на Англию и принудил её к миру.
Там почему-то нельзя снимать, но я пару кадров незаметно забацал.
Город Фалез
Из Байё помчались в Фалез, где стоит замок папы Вильгельма — Робера Дьявола.
Замок стоит на отличной горушке, погода выдалась чудесная, фотки получились отличные — пожалуй, лучшие из всего.
Метался кругами, снимал всем подряд завывая от восторга.
Город Онфлёр
Вечером прибыли в город Онфлёр, где Сена впадает в Ла-Манш.
Завтра будем обзирать оный и с утра потреблять кальвадос, который тут умеют гнать как нигде.
Не был ещё ни в одном магазине.
Только носимся как умалишённые, смотрим на всякое да жрём постоянно.
Хорошо!!!
Город Этрета
C утреца навестили населённый пункт Этрета.
Там красивые скалы, которые рисовали всякие импрессионисты (ренуары, моне и другие пацаны).
Бегал там по пляжу, пугал бакланов.
Полоскал сапоги в Ла-Манше.
Из Этреты вернулись в Онфлёр для проведения дегустации кальвадоса.
Кальвадос, кстати, более чем приличный самогон — хотя ребята ругали.
Запробовал 15-летний и 20-летний, больше понравился молодой.
Себе взял ликёру сладкого — девок поить.
Накальвадосившись, помчались в Довиль-Трувиль.
Довиль и Трувиль
Довиль-Трувиль — это два разных города для отдыха мирового буржуйства.
С одной стороны — курорт, с другой стороны — очаг разврата (казино и пр.).
Всё только для состоятельных парней — даже кабинки на пляже.
Кабинки строго именные, аренда кабинки в год примерно 6000-7000 евро.
Жить в кабинки пускают только тех, кто нравится администрации.
Даже не представляю, что об этом скажет советская интеллигенция — настолько всё недемократично.
Можно постоять у кабинки, где меняет трусы Клинт Иствуд.
Или даже Лизавета Тэйлор с Харрисоном Фордом.
Ни одной фамилии наших идиотов пока что нету.
Смеялся.
Омаха-бич
Из Довиля помчались на Омаху-бич — поглядеть, где спасали рядового Райана.
Выглядит всё крайне мрачно, американская военщина гнала своих солдат на убой — пушечное мясо.
Никакого уважение к человеческой жизни, бесчеловечное общество.
Посмотрел мега-доты, мега-пушки, мега-наблюдательные пункты.
Даже сейчас всё выглядит зверски.
Город Канкаль
С Омахи-бича помчались в город Канкаль, на устричные фермы.
Устрицев я никогда не ел, в моём понимании "устрица ушастая" — это потерпевший.
На пути к устрицам нас изловила французская полиция на двух мотоцыклетах.
Полиция сказала, что мы беспредельно превысили скорость, и поволокла к ответу.
Камрад Пайков умело пустил в ход адские чары, поэтому права не отняли, а выписали 90 евро штрафа.
Очень, очень легко отделались.
Спасло только то, что один полицейский был из города, в который мы ехали.
Он сразу обрадовался, стал советовать, что надо непременно посмотреть — чем и спаслись.
Дальше ехали как трактор, солидно.
Устрицы бывают ручные, которых учат долго жить без воды, и дикие, которых сразу сжирают.
Мы взяли три дюжины диких, откупорили бутылку купленного ранее "шабли" и сожрали всё прямо на пристани.
Мы там были не одни такие, из пустых ракушек насыпаны просто терриконы.
Устрицы огромные, на вкус очень специфичные — понравятся далеко не каждому.
Однако сожрали с удовольствием, и уже сытыми помчались в Сен-Мишель.
А устричный Канкаль накрыли жуткие тучи.
Монастырь Сен-Мишель
Мон Сен-Мишель — это специальный холм, на котором стоит мега-крепость.
С него сделана крепость Минас-Тирит в известном фильме "Возвращение бомжа".
В кино, конечно, всё круто.
Но при виде настоящей отпадает челюсть — настолько странно и сурово выглядит.
Впервые попалась гостиница без интернета.
Сижу в местном МакДональдсе под песни Милен Фармер.
Камрад Пайков сказал, что она полная дура плюс у неё канадский акцент.
А это типа как у нас украинское "гэ" — вроде и человек, а вроде и не совсем.
Много думал.
Монастырская оперчасть
С утреца вдумчиво посетили Мон Сен-Мишель.
Впечатление производит зверское, ибо такого и в кино не увидишь.
Наибольшую радость доставило посещение монастырской оперчасти и тюрьмы.
Где в специальной клетке валялся заморенный по приказу короля голодом поэт.
Невинный, само собой.
То есть поэт рассказал на корпоративной вечеринке похабный стишок про босса.
Нетрудно представить, какие это влечёт результаты сейчас и какие влекло тогда.
Есть мнение, Борису Стругацкому было бы крайне интересно узнать — что за такое бывает.
Перед отъездом из Сен-Мишеля вдруг яростно засветило солнце.
По полям заметались местные черноголовые бараны.
Кстати, видел дорожный знак "Осторожно, бараны!"
Считаю, правительство России может закупить во Франции огромную партию таких знаков.
И поставить их у нас везде.
Менгир
Из Сен-Мишеля помчались в Доль-де-Бретань, где стоит известный французский менгир.
Это такой здоровенный камень, воткнутый в землю.
00:42| 115072 просмотра
Город Сен-Мало
От опасно-красноречивого менгира метнулись в город Сен-Мало, столицу французского пиратства.
Пираты во Франции были лицензированные, грабили на абсолютно законных основаниях, сдавая долю государству.
Наших дурачков страшно веселят анекдоты типа "а я думал — пистолет дали, и крутись как хочешь".
А в цивилизованной Европе выдача государственного пистолета с дальнейшим кручением как хочешь — норма жизни.
И, как нетрудно догадаться, основа цивилизации.
Сен-Мало красивый, кругом океан, на островах форты, построенные самим Вобаном.
Отличные виды при хорошей погоде.
Потом перескочили на другую сторону местной воды, поглядеть немецкие укрепления.
Граждане нацисты, надо отдать должное, бились как львы — на бронеколпаках множественные следы от снарядов.
Увы, солнце светило уже не с той стороны, так что особо адски не получилось.
Но всё равно — атас.
Город Динан
Далее посетили город Динан, где захоронено сердце Дю Геклена, предшественника Жанны Д'Арк.
Захоронен в мега-соборе XII века, сильно старое сооружение.
Однако больше всего в Динане запомнился французский парикмахер с интересной фамилией:
Из Динана метнулись в город Нант — столицу Бретани.
Где сегодня и заночуем.
Город Нант
С утра провели осмотр города Нанта и его укреплений.
Город Нант был богатый (правда, он и сейчас не бедный) – всё крайне добротно.
В городе Нанте оказалось значительно грязнее, чем в других осмотренных городах.
Бросается в глаза значительное количество граждан других рас и народов, не французов.
Даже и не знаю, связано одно с другим или нет.
Город Анже
Из Нанта помчались в Анже, в столицу герцогов Анжуйских.
Как из Анже получился Анжуй – мне неведомо.
При этом город называется Angers.
В Анже оказалась замечательная крепость, внутре которой – отличный сад.
Метался по стенам, яростно фотографировал всё и со всех сторон.
Пара фотографий хороших есть точно.
Ещё там есть гобелен размером четыре метра на сто, комикс про апокалипсис.
Что характерно, от лица зверя апокалипсиса выступает Англия.
Воспитательный такой апокалипсис.
Чем дольше смотрю, тем сильнее понятно, что священники в средние века — это типа замполиты.
Постоянно доводят до населения линию партии, поясняют, как жить правильно.
Разглядываю кто и чем фотографирует – все фотографируют только мыльницами.
На мой агрегат граждане смотрят с удивлением и опаской, местный народ этим не увлечён.
Замок Бриссак
Из Анже метнулись в долину Луары, где первым делом посетили замок Бриссак.
Там нам провели экскурсию на французском языке.
Не то от напряжения мозга (многие слова понимаю), не то ещё чего, но тут захотелось немного отдохнуть (от отдыха).
И даже на ступенечку в замке Бриссак присел, чего со мной в обычной жизни не бывает.
Замок Сомюр
Потом в машине чуть не заснул, но мы приехали к замку Сомюр, и я сразу проснулся и снова забегал как положено.
И даже спел песню "Голуби летят над нашим замком, голубям нигде преграды нет".
Погода отменная, на закате получились очень достойные фотки.
Аббатство Фонтевро или ночь в лепрозории
От замков поехали в аббатство Фонтевро, где и остановились на ночь в бывшем лепрозории.
Место козырное (могилка Ричарда Львиное сердце тут), не сильно дешёвое, но выглядит отменно.
Интернет в лепрозории есть, но только на рисепшыне.
Завтра будем посмотреть, что тут к чему.
Ночь в лепрозории и рейд по долине Луары
Заселившись в лепрозорий приората Сен-Лазар, отправились принимать пищу.
Кабак в лепрозории манерный, с претензией на высокую кулинарию.
В меню обнаружил голубя и немедленно его заказал.
Последний раз голубей жрал с голодухи в армии, где ловил их на чердаке солдатской бани и жрал почти что живыми.
Советский голубь был невероятно жёстким по причине мускулистости.
Однако есть хотел так сильно, что невзирая на жёсткость сжирал до трёх за раз.
В аббатстве Фонтевро голубям, похоже, летать не дают — мягкость голубиного мяса поразительная.
Тарелку сверху украсили каким-то сорняком, я его тут же принялся жрать, он оказался несъедобным и пришлось выплюнуть.
Нажравшись голубей, забылся тревожным сном путешественника — револьвер под подушкой, на случай ночного визита хозяев.
Тут везде очень, очень тихо, местами тишина просто пугающая (как в лепрозории, например).
Утром стремительно обежали аббатство по кругу, посетили могилки Ричарда Львиное сердце и его мамани Элеоноры Аквитанской (всё заснято).
Королей тут хоронили частями: в одном месте — сердце, в другом — труп, в третьем — кишки.
Зачем так — пока не понял.
Замок Шинон
Из аббатства помчались в замок Шинон, где Ричард Львиное сердце искал сокровища тамплиеров.
Сокровища Ричард не нашёл, зато Ричарда нашла засада, из которой его подранили арбалетной стрелой.
Отчего Ричард вскоре и помер (см. Аббатство Фонтевро).
Замок Вилландри
Оттуда помчались в замок Вилландри, известный чудесами садово-огородного дела.
Садово-огородное дело развито во Франции настолько сильно, что журнал "Кулацкий вестник" может смело выходить в замке Вилландри.
Замок Шенонсо
Из Вилландри метнулись в замок Шенонсо, построенный как мост через речку — чтобы за проход по мосту деньги со всех драть.
Этот замок и его жадные хозяева оказались наиболее близки мне по духу, в Шенонсо мне очень понравилось.
Плюс гражданка Медичи там выращивала специальных девок для богатых гостей — целый батальон.
Этих девок, к примеру, раздевали догола и во время карнавала пускали бегать в специальный лабиринт, где их ловили дорогие гости.
Поймав, дорогие гости из числа благородных дворян девок яростно драли — прямо в лабиринте, как по одному, так и в составе группы.
Интересно, что сказал бы об этом Аркадий Стругацкий, известный разоблачитель комсомольских публичных домов.
Замок Амбуаз
Из Шенонсо метнулись в замок Амбуаз, где похоронен Леонардо да Винчи.
Никогда бы не подумал, что Леонарда кончился именно там, а — вот.
Скорбели над могилкой.
Дегустация вин
Из Амбуаза метнулись на дегустацию вин в амбуазских катакомбах.
Набрал чуть ли не ящик разнообразных пузырей, благо тут недорого — за 62 евры дают мега-пузыри элитного свойства.
Пришлось купить специальную сумку на колёсах, закупленное бухло уже не влезает.
На дегустациях мало что понятно: я только в водке разбираюсь, да и то на уровне "не пора ли нам выпить?"
А тут всё серьёзно — покрути, погляди на свет, занюхай, отхлебни, побулькай, проглоти, сосчитай.
Усиленно крутил, глядел, нюхал, хлебал, булькал, заглатывал и считал — ничего не понял.
Дома повыжрем с камрадами, разберёмся что к чему в спокойной обстановке.
Замок Шамбор
Вечерело, и мы примчались в замок Шамбор.
Шамбор в лучах заката прекрасен.
Как и вся Франция в целом.
Город Шартр
Предпоследним пунктом мега-заезда был город Шартр.
А в нём, как это у французов заведено, шартрский собор Нотр-Дам.
Все соборы во Франции чудовищных размеров — и это учитывая, что построены по 800 лет назад.
У нас ничего подобного в силу разнообразных причин нет в принципе.
А собор в Шартре — он вообще больше всех в Европе, и это несмотря на густой утренний туман.
Остальная готичная Франция отдыхает.
Внутре, понятно, тоже красота, плюс покрова богоматери в наличии.
Правда, когда во Франции была революция, восставший пролетариат два куска покровов из трёх уничтожил.
А церкви не уничтожили только потому, что тогда динамита не было — руками такое не разломать.
В свете этого надо бы освежить познания в области французской революции.
Ну, чтобы примерить на сказки про большевиков — под звуки Марсельезы.
До кучи с примерами, как в католических монастырях по 200 лет тюрьмы функционировали.
Полагаю, для многих будет познавательно — в сравнении с "небывало-кровавой" историей России.
Париж
Из города Шартра метнулись в город Париж, отправную и финальную точку мега-заезда.
В Париже хорошо — тепло и красиво, но опосля провинций грязновато.
Несмотря на это сразу метнулись на площадь Бастилии — провести завершающие съёмки.
И таки провели.
В гостинице опять не получилось с интернетом, они оплату через кредитки хотят, а у меня деньги в потном кулачке.
До МакДональдса дойти уже не смог.
Завершение поездки отметили в заведении Мэйсон Фарнез, где отдыхали знатные импрессионисты и на стенке расписался Мопассан.
Опять нажрался до полной невменяемости, надо будет проводить разгрузочную неделю.
Для вывоза закупленного алкоголя пришлось купить второй чемодан.
Бутылки разложил в валенки, утрамбовал малоношенными трусами — чтобы не побились в пути.
На другой день немного походил по Парижу, и уже через три часа прогулки понял, что примерно месяц я гулять не буду вообще.
После чего отбыл в аэропорт Де Голль, а оттуда — домой.
Родная страна встретила как положено.
В питерском аэропорту орали пьяные дегенераты, не работали засраные сортиры.
Багаж с парижского рейса выехал под табличкой "Франкфурт", на дорогах броуновское движение дебилов — будто и не уезжал никуда.
Но всё равно дома — хорошо.
И собака-убийца снова счастлива.
Этимологическое
Во время лекции в замке Бриссак тамошний французский экскурсовод множественно употребил слово "дюшес".
Я, понятно, удивился, но виду не подал.
Солидно подкрался к камраду Пайкову и задал вопрос: дюшес — это кто?
Оказалось, что дюк — это герцог, а дюшес — это герцогиня.
А я всегда думал, что дюшес — просто бессмысленное слово, название дурацких груш, конфет и газировки.
Плакал прямо там.
Чуть ранее выяснил, что Англетер — это "земля англов" (англ + терра), то есть Наглия.
Обратно плакал.
Слушая объявления пилота во французском самолёте, понял, что descent на французский манер — это наш десант.
Тут уже натурально рыдал.
Ну и, конечно, в ходе поездки открылось Страшное, Корневое:
импресСИОНИЗМ.
Многое мне в этой поездке открылось.
Менгир
Канны
Каннское кладбище Гран Жа
За два предыдущих заезда в Канны так и не удалось посетить каннское кладбище. А как известно, кладбище как мало что другое демонстрирует уровень культуры граждан, уровень благосостояния и вообще. С третьего раза удалось: во-первых, выяснил, что кладбище таки есть, называется Grand Jas. Звучит, понятно, Гран Жа. Во-вторых вызнал у французов где именно оно есть. Ну и, понятно, вооружившись картой, метнулся в адрес.
Дорога на кладбище исключительно живописна: идёшь, смотришь по сторонам и песни орать хочется. Сперва, понятно, я ушёл не туда, но потом вернулся и зашёл туда, куда надо. Кладбище обнесено практически крепостной стеной, но жилые дома подступили уже под самые стены. Погода стояла отличная, небо было синее, солнце — белое, деревья — зелёные, плюс с кладбища открывается роскошный вид на море. Место выбрано толково, на бугре.
Как это принято у французов, всё умело покрыто камнем и асфальтом. Через это два последствия: во-первых, очень чисто. Во-вторых, сорная трава вырасти физически не может. И через эти два последствия — красота.
Большинство граждан захоранивается неброско, в строгом соответствии с местными традициями. Хорошо представлена моя любимая тема — каменный гробик. Жаль, не на львиных лапах. Само собой, есть и оригиналы, которые "не такие как все". У одного, к примеру, на могиле стоит натуральный обелиск. Символизирующий, как доподлинно известно всем грамотным людям, эрегированный половой член. И цвет подобран удачно, гражданин разбирался. Одно непонятно: кому он показывает — родственникам или посетителям кладбища?
Большинство надгробий без затей снабжены крестами, но некоторые украшены. Тут скорбящая дева, здесь грустный ангелок. Тут подкова — очевидно, улавливающая счастье в загробном мире. Богато представлены портреты Спасителя с надписью "сувенир". На других могилах в качестве сувениров представлены обитатели могил, до двух за раз. К чему это — спросить было не у кого, сам додуматься не смог.
Крытое камнем кладбище выглядит очень серьёзно. Крайне уместно выглядят каменные таблички, которые ставят усопшим живые. И дорого, и надолго. Живут богато, могут себе позволить — это не наши скромные конфеты, яблоки да стопка водки. Даже цветы богатые французы делают из камней — практично и долговечно. Правда, стоит всё это обычно только на свежих могилках.
Под каждым надгробием захоронен, как правило, не один человек, а некоторое количество членов одной семьи. Кроме надгробий бывают аккуратные склепы, тоже украшенные картинками и мрачными надписями.
На кладбище есть старые участки и есть новые. Само собой, старые значительно интереснее, и, не побоюсь такого слова, экзотичнее. Есть мнение, ранее граждане при деньгах всё-таки были несколько свободнее в выражении мнений — хотя бы на кладбище (см. Обелиск). Нынешние предельно унифицированы, такое чувство, что захоранивают как солдат, всё одинаково. Отличия только в цвете камня да линиях плит.
Кстати, за места на кладбище надо платить. Хочешь, чтобы твой родственник лежал на козырном месте — раскошеливайся ежегодно. Не хочешь платить — забирай останки и вези куда хочешь. На этом заостримся подробнее при разборе кладбища Сен Женевьев Дэ Буа, что под Парижем.
Есть на Каннском кладбище и воинский уголок. Надгробия оформлены как воткнутые в землю мечи. У большинства просто и без затей указано воинское звание — солдат. Печально, но на стороне нацистов французов воевало больше, чем входило в легендарный Ля Резистанс. Однако теперь про это велено забыть, теперь надо чтить память павших в борьбе с нацистами. Кампания по массовой установке памятников участникам второй мировой началась во Франции по решению партии и правительства в двухтысячных годах — до этого 60 лет никому не надо было. Так тихонько и планомерно из памяти населения вытесняется "ненужное", а вместо него вставляется "нужное" — по всей стране.
Гитлер — это ведь больше не порождение демократической Европы. И вообще он ведь противостоял сталинизму, а значит — в целом был хороший, этот Гитлер. Ещё вчера сообщали, что победа во второй мировой была одержана возле атолла Мидуэй, а вовсе не под Сталинградом. А сегодня всё наоборот. Сегодня оказывается, что не Европа в количестве 400 миллионов человек набросилась под руководством Гитлера на нас. Оказывается, они были вынуждены от нас отбиваться — по ходу уничтожив только у нас 30 миллионов человек. Ныне борьба с наследием сталинизма (см. Уничтожение России) — демократическая задача номер один, все силы цивилизованного мира на это брошены.
И тем не менее, могилы ухоженные. Правда, количество оных ничего, кроме горькой усмешки не вызывает. У нас подобное без крестов занимает половину европейской части страны. Благодаря известному европейцу Гитлеру, поддержанному всей Европой, разумеется.
Собственно, я чего на кладбище пошёл? Не только потому, что на кладбищах детство прошло и я их люблю. Где-то на этом кладбище захоронен наш знатный ювелир Карл Фаберже. Плюс первая жена Пикассо балерина Ольга Хохлова и писатель Проспер Мериме. Увы, ни одну могилку отыскать не смог — место не посещается туристами, потому план захоронений указывает только границы участков. Плюс на кладбище запрещено фотографировать (что разумно), так что общественный порядок нарушал по-военному быстро, короткими перебежками.
Но всё равно — добротно.
Монако
От Каннов до Монаки час езды на электричке. Воспользовавшись короткой передышкой, посетил с внезапной проверкой Монаку. Что можно по факту сказать? С прошлого года практически ничего не изменилось. В Монаке по-прежнему всё хорошо. Ещё бы всех туристов разогнать. Ну, чтобы нормальные парни могли спокойно ходить.
Монаку, как и всё хорошее в Европе, построили римляне. Но много веков спустя она понравилась нормальным парням из Генуи. Оттуда в Монаку пришёл Франческо Гримальди. В Монаку Франческу не пустили. Тогда он переоделся в монаха и, как подобает христианину, вежливо попросился в крепость переночевать. Не менее вежливые христиане впустили его в крепость. А Франческа достал саблю, поубивал впустивших его, открыл ворота и напустил в крепость солдат. Таким образом Монака перешла в руки семейства Гримальди, которые и заправляют там вот уже 700 лет.
Обратите внимание: семейка Гримальди отчего-то ни перед кем не кается. Не вопит на весь мир: простите, люди добрые, бес попутал — влезли в город обманом, прикинувшись христианами, каковыми мы, потомки злобного убийцы, на самом деле считаться не можем! Власть мы взяли силой, с нарушениями действовавшего законодательства, а значит — она нам не принадлежит! Заберите, люди добрые, у нас Монаку, и правьте ей так, как вы, добрые люди, считаете правильным! Тишина.
Это потому что на Западе главное — правильный пеар. Убийце, настоящему волку в овечьей шкуре, поставлен памятник. Его потомки рулят княжеством. Это в Ливии антинародный режим, а в Монаке полный порядок.
При фотографировании на видовой площадке (там раньше стояли пушки, обеспечивая наиболее интересные виды), сбоку примостились три китайца. Отгонять не стал, с китайцами фотка смешнее.
Узорчатые плитки — это крыша какой-то внутригостиничной постройки. И не шаляй-валяй, а известное произведение искусства Гексагон. В Монаке живут богато, денег на красоту не жалеют.
На фотке с пароходом — под ногами белый каменный пол, поэтому физиономию можно разглядеть. Где в кепке — там пол кирпичный, потому под кепкой ничего не видно, nazgul-style.
Марсель
Комментарии
Goblin рекомендует
заказать лендинг в megagroup.ru
цитаты из книжечки "Прошу убей меня", там про Джимма много чего интересного, например как его не выпускали из замка одного, и он бухой и голой лазил по башенкам замка и тягал за патлы Нико))
Новости
VIP
