Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Владислав, Николай, добрый день.
Владислав Лобаев. Здравствуйте.
Д.Ю. Представьтесь, пожалуйста. Кто вы и чем занимаетесь.
Владислав Лобаев. Лобаев Владислав. Чем я занимаюсь, вы уже в курсе, это производство высокоточного оружия, с упором на дальнобойность.
Д.Ю. Оба, два, занимаетесь одним и тем же?
Николай Лобаев. Лобаев Николай. По совместительству, брат.
Д.Ю. А как у вас роли распределяются? Кто, чем заведует? Кто за что отвечает?
Владислав Лобаев. Я главным образом осуществляю конструкторскую деятельность. Курирую это направление. Брат – генеральный директор компании. То есть, у нас такой семейный подряд.
Д.Ю. А как так получилось, что именно высокоточное оружие?
Владислав Лобаев. Ну, а какое же еще? Оружие не может быть не высокоточным. В этом случае оно никому не интересно.
Д.Ю. А как же знаменитый автомат Калашникова, не очень точный, а всем интересен?
Владислав Лобаев. Если речь о винтовках, то винтовки не могут быть неточными. Если винтовка неточная, то она не может считаться винтовкой. Она может быть автоматом, пулеметом.
Д.Ю. Согласен. Я в Советской Армии служил, у нас были тогда винтовки Драгунова. Чем нынешний агрегат отличается от винтовки Драгунова?
Владислав Лобаев. Да в общем, практически ничем. Разве, что дальность наших винтовок превосходит дальность огня из винтовки Драгунова раза в два с половиной. Кучность, наверное, раз в десять.
Д.Ю. Как-то унизительно для винтовки Драгунова.
Владислав Лобаев. Ну, а правда, она не может быть неунизительной. Правда, она такова. Для своего времени это была отличная винтовка. И сейчас еще для решения определенных задач она может использоваться в полный рост. Ей нет равных в бою в городе. До сих пор. То есть, везде, где нужно что-то пробить, необязательно малогабаритное, но что-то защищенное. Или где есть небольшая дальность, винтовка Драгунова используется без проблем.
Д.Ю. Ну, если Драгунов, с моей точки зрения, для меткого солдата винтовка, то ваши инструменты, по всей видимости, для специалистов.
Владислав Лобаев. Нам хотелось бы так думать.
Д.Ю. Я не представляю солдата с такой винтовкой.
Владислав Лобаев. Почему? Солдат XXI-го века не может быть оснащен другой винтовкой. То есть, дальности огневого контакта выросли. Они сейчас начинаются от километра, а дальность винтовки Драгунова заканчивается на 800 – 900 метрах. Это реалии. Сейчас в локальных конфликтах дальности достигают спокойно 1500 – 1700 метров. Бывают и больше. Поэтому, другими винтовками, по идее, они и не должны быть вооружены.
Д.Ю. Серьезная заявка.
Владислав Лобаев. Именно так, да.
Д.Ю. А из чего успех складывается? Понятно, что из всего. Винтовка Драгунова стреляла пулеметными патронами, без затей, то есть, это то, что у солдата всегда есть под рукой. У вас, по все й видимости, патроны не от пулемета, нет?
Владислав Лобаев. Ну, даже к снайперской винтовке Драгунова есть снайперские патроны. Но дело в том, что снайперская система, она многокомпонентная. То есть, она состоит, как минимум, из четырех компонентов, это патрон, непосредственно винтовка, прицел и стрелок. И кучность, и, соответственно, дальность этой системы, она определяется по слабейшему компоненту. То есть, если, например, винтовка позволяет стрелять кучностью в половину угловой минуты, это 15 миллиметров на 100 метров, но патрон у вас стреляет 3 сантиметра, то кучность системы будет 3 сантиметра. То же самое с прицелом или со стрелком. То есть, если стрелок не может реализовать кучность вашего оружия, патрона, то винтовка будет стрелять по этому, самому слабому, компоненту. То есть, на сегодняшний день все эти компоненты должны стремиться к наименьшей кучности, а там уж, у кого как получается. А вот вы затеяли производство в родной стране, где, казалось бы, все давным-давно умерло. Во всяком случае, если по производствам не ходить, то мы все время покупаем что-то из-за бугра привезенное к нам. И качество, оно однозначно связывается только с зарубежным продуктом. А как это так вы делаете такое?
Владислав Лобаев. А в какой стране вы хотели, чтобы мы это делали?
Д.Ю. Хотим, чтобы здесь, естественно.
Владислав Лобаев. Поэтому мы, естественно, делаем это здесь. Если по-хорошему, государство должно создавать условия, чтобы делалось именно в этой стране. Не всегда получается, но мы всегда были настроены, из самых патриотических соображений, делать это здесь. Хотя предложения были изначально, делать это в США или в других странах. Хотелось, чтобы это высокоточное оружие появилось именно в России. Потому, что в других странах оно уже было до нас. Мы это направление здесь начали, мы это направление здесь продолжаем. Это логично, для нас это последовательная абсолютно позиция.
Д.Ю. А если пройтись ступенями, так сказать. Где вы берете металл для стволов, например?
Владислав Лобаев. Сейчас 100 процентов этой винтовки, и вообще, всех наших моделей, делается в России. Начиная от стали. Сталь варится в Екатеринбурге. По специальной формуле, которую мы дали производителю стали. Все остальные компоненты делаются “инхаус”. То есть, основные все части, затвор, ствольная коробка и ствол сам делаются на нашем производстве. Частично мы что-то на “аутсорсинг”, по мелочи, это всякие аксессуары. Там части приклада, магазин и так далее. То есть, вторичные вещи, не являющиеся основными частями оружия. Мы “импортозамещены” давно на 100 процентов. На этой винтовке рукоятка, которая опциональна, она куплена в Америке. Есть наша рукоятка, это дело вкуса. Как и “сошки”, это навесное оборудование, может быть поставлено любое.
Д.Ю. А станки чьи?
Владислав Лобаев. Станки в основном американские. Есть немецкие станки, бразильские. Также корейские.
Д.Ю. А свое? Бывает такое?
Владислав Лобаев. Станкостроение было, к сожалению, убито в годы “перестройки”. Тем более, в этой отрасли ничего интересного не было сделано. Я имею в виду не ствольное оборудование, по всем остальным компонентам, это обычное машиностроительное оборудование. То есть, это обычные токарно-фрезерные станки, без всяких фокусов. А по ствольному оборудованию, мы в принципе иногда должны были это делать сами и мы это делали. Мы делали станок сверлильный, разверточный сами. Но, в принципе, то, что сейчас есть, устраивает. Если нужно будет резко расшириться, мы построим свое ствольное оборудование, это для нас абсолютно не является проблемой.
Д.Ю. А подготовка специалистов? У нас есть люди, которые умеют работать на подобных станках?
Владислав Лобаев. У нас здесь в одном флаконе и ПТУ...
Д.Ю. Кузница кадров.
Владислав Лобаев. Кузница кадров, реально. Просто я живой пример расскажу. Сейчас из той команды, которая вернулась с запуска производства из Эмиратов, мы там делали контрактный запуск завода, там осталось два человека из всей команды, из нескольких десятков человек. Один из них пел в ресторане, второй был отделочником. Вот, за два года до отъезда они были буквально подготовлены с нуля. Один стал мастером цеха ствольного, второй мастером сборочного цеха. Сейчас это начальник ствольного цеха и начальник сборочного цеха, там, в Эмиратах. С производительностью от сотни винтовок в день. Это такой яркий пример, когда с нуля может быть подготовлен специалист высокого уровня. Это конечно не рядовой и не типичный случай, но это факт.
Д.Ю. А ПТУ-то у нас, кроме вас?
Владислав Лобаев. ПТУ нет, только здесь. Оружейное ПТУ только здесь. Здесь не только, я утрирую насчет ПТУ. Мы же не всегда готовим специалистов с нуля. Часто это переподготовка. Приходит, например, инженер из какой-то другой сферы или конструктор, но без оружейного опыта. Естественно мы его в наших условиях допереподготавливаем. Это тоже занимает время, но это у нас методика, которая отлажена и работает. И на уровне ИТР тоже, не только на уровне производства, но и на уровне кадров инженерно-конструкторских.
Д.Ю. То есть, у вас получается, что вчера человек пел песни в ресторане, а сегодня выдает продукт мирового качества?
Владислав Лобаев. Было такое.
Д.Ю. А как так получается? Не поверю, что он стал токарем 8-го разряда. Как-то комплексно производство организуется или как так получается? Или станки с ЧПУ все делают вместо него?
Владислав Лобаев. Нет. Как раз в ствольном производстве нет станков с ЧПУ. Как правило, там обычные автоматические станки, в лучшем случае. Часто универсальные применяются. Нет, это как раз методика или школа, как хотите, или традиция, которая позволяет передать некие навыки, знания, технологии человеку, находящемуся на более низкой ступени, чем ты сам. Но, в то же время конечно у него должны быть какие-то исходные данные. То есть, это не может быть человек без технической жилки. Конкретно человек, который пел в ресторане, он там пел, да, но у него радиоэлектронное образование.
Д.Ю. Временно пел.
Владислав Лобаев. Да, совершенно верно. То есть, это человек военный, офицер, но так получилось просто в жизни. Все равно это технические люди, но не из оружейной отрасли.
Д.Ю. И в каком направлении вы двигаетесь, что вы вообще делаете? Вот эти конкретные винтовки, они для войны? Для охоты, для развлечения, спорт какой-то? Как вообще? Или это все одно и то же?
Владислав Лобаев. Конечно, есть определенная категория граждан, которая любит охотиться с винтовками для войны. Или наоборот, воевать с винтовками для охоты. В данном случае вся наша линейка, она тактическая и снайперская. Но все это абсолютно укладывается в параметры гражданского оружия, нашего законодательства. То есть, это все доступно и охотникам и любителям просто пострелять на дальних дистанциях. В том числе на километр, на два километр. Есть много фанатов, как за рубежом, так и у нас, которые получают удовольствие от дальнего выстрела.
Д.Ю. Наших, честно говоря, никогда не видел. Наверное, смотрю куда-то не туда.
Владислав Лобаев. Ну, их не много. Вот в штатах их 2 десятка человек. Сейчас не знаю, может быть и больше. У нас еще меньше. То есть, это какие-то энтузиасты, которые любят “коннектиться” на больших дальностях. Это в общем в природе человека находится, которому нравится воздействовать на объект на расстоянии. Находишься здесь, а законтачился с человеком на дальности километра. Или с человеком, или с мишенью, с каким-то предметом. В мирное время, это оружия для стрельбы по бумаге. Охотятся с ним не так часто. Но в военное время, это будет основным оружием, которое будет защищать нашу страну, которое даст необходимый перевес на поле боя. Не только в снайперском отношении, но и при тактическом уровне.
Д.Ю. Как гласит народная мудрость: “Лучший способ передачи мыслей на расстоянии, это пулевая стрельба”. Николай, а кто может позволить себе подобное оружие, сколько это вообще стоит? Если у человека такое увлечение, какими средствами он должен располагать?
Николай Лобаев. Позволить себе это может любой человек, владеющий “розовой” лицензией на покупку огнестрельного оружия. Нарезного огнестрельного оружия. Стоимость, по сравнению с зарубежными аналогами, наши винтовки довольно-таки доступны. Низшие наши модели, стоимость начинается от 270 тысяч, что по сравнению с западными аналогами, довольно смешная сумма.
Д.Ю. А у них, откуда начинается?
Николай Лобаев. У них начинается, может быть, тоже с такой суммы, а заканчивается далеко за 2 миллиона. Если говорить о таких винтовках, как “AMP DSR-1”. Одной из самых дорогих на рынке. Наша самая дорога, “флагманская” модель стоим один миллион двести пятьдесят тысяч. Притом, что она не имеет по своей дальности аналогов в мире. По своей точности и дальности стрельбы.
Д.Ю. А вот, есть винтовка, к ней есть патроны, а патроны сколько стоят? Если так вот далеко стрелять, сколько стоит такой патрон?
Николай Лобаев. Ну, если говорить о таком боеприпасе, как “408 Chey Tac”, который на сегодняшний день является самым перспективным на сверхдальние дистанции, то он, конечно, довольно не бюджетный. Он может стоить 2500 – 3000 за выстрел. Именно поэтому мы в будущем организуем собственное производство этих патронов в России. То есть, полностью из российских комплектующих.
Д.Ю. А вот пули в этих патронах, они с каким-нибудь смертоносным сердечником?
Николай Лобаев. Дело в том, что мы наладили уже выпуск пуль для “408 Chey Tac”. Мы их делаем в нескольких вариантах. Пока, это цельно-точеные пули, разные по весу. Также мы разработали бронебойные варианты этих пуль. Которые пока еще находятся в стадии тестирования, но скоро увидят свет.
Д.Ю. А патронное производство частные лица могут организовывать?
Николай Лобаев. У нас есть лицензия на производство не только оружия, но и патронов.
Д.Ю. Купили старый макаронный завод?
Николай Лобаев. Свечой заводик в Самаре.
Д.Ю. А пороха чьи?
Николай Лобаев. Порох российский, капсюли российские, пули собственные. И гильзы будут тоже собственного производства.
Д.Ю. Это труднее, чем оружие делать? Патроны изготавливать?
Николай Лобаев. Там есть свои нюансы, но гильза, это, наверное, самая сложная в производстве вещь.
Д.Ю. Я как железо точат представляю, сам когда-то трудился. А как патроны делают, даже не знаю, особенно пули. Вот вы сказали, что ваши пули они тоже выдающегося качества. А что, американцы не могут заточить такую же пулю? Американский станок не может выточить такую пулю или у вас какие-то хитрости есть?
Николай Лобаев. У них хорошие пули, но, в рамках одной коробки, они могут отличаться по весу на 0,9 грамма. Наши же пули из одной коробки отличаются по весу не более 0,2 грамма.
Д.Ю. Это подход с точки зрения ОТК. Вы себе такой калибр выставили и поэтому они у вас лучше?
Николай Лобаев. Да. В том числе.
Владислав Лобаев. Ну, и конструктивно они другие.
Д.Ю. А чего народ говорит? Вот у вас, по всей видимости, покупают. Что народ говорит, выражают восторги, плюются, как вообще?
Владислав Лобаев. Вы знаете, всякое толкует народ. Народ разный бывает.
Д.Ю. Мне ли не знать.
Владислав Лобаев. Вообще, интернет, это такое поле, я бы сказал, “активных мероприятий”. То есть, если раньше “активки” закидывали в прессу, то сейчас эта борьба плавно переместилась в интернет. Конечно, в бизнесе они тоже присутствует, эти мероприятия, только гораздо меньшего масштаба и целеполагание другое. Я не знаю, если смотреть объективно, то есть, на результат, то выигранные медали на чемпионатах Мира и Европы по “Бенчресту”, чемпионаты России по “Снайпингу”. Несколько лет подряд, пока мы выступали. И сейчас, модельный ряд, который существует, вот винтовка, DXL-3, из которой мы стреляли сегодня, человек два соревнования в призах попадает, не являясь профессиональным стрелком. То есть, это оружие, которое стреляет и будет стрелять. Оценивать это можно по-разному, есть и конкурентная тоже борьба. Если оценивать объективно, по факторам статистическим, конечно оно стреляет. Свои задачи выполняем на самых больших дальностях. Так, как ничто в мире не выполняет.
Д.Ю. То есть, вы с идиотами, из числа злопыхателей, не сражаетесь, а повышаете качество?
Владислав Лобаев. Это часть жизни, реальность, в которой мы живем, и входить в споры и пререкания я давно уже не считаю возможным, и времени для этого не нахожу. Мы планомерно решаем свои задачи, они решают свои.
Д.Ю. А государству ваша деятельность интересна? Я, конечно, никаким боком не снайпер, не могу назвать себя стрелком, но лично меня свойства винтовки удивили, я такого не видел никогда. Начиная, как любитель железа, как двумя пальцами двигается затвор туда, обратно, без каких бы то ни было усилий.
Владислав Лобаев. Одним. Одним пальцем.
Д.Ю. Я нервничал, поэтому держался двумя. Качество изготовления высочайшее. Спуск, такие я только в револьверах видел. Спуск, в котором я понимаю. Не когда выбираешь свободный ход, потом тянешь, тянешь, оно ни с того, ни с сего выстрелит. У вас ничего подобного нет, все четко и понятно. И, что удивило больше всего, почему-то нет отдачи у такого оружия. Я думал, что оно меня лягнет, как бешеный осел, как это обычно бывает с винтовками такого калибра. А тут вообще ничего, как это так?
Владислав Лобаев. Ну, я люблю говорить фразу из фильма “За спичками”: “Именно такой она должна быть, чтобы валить с ног таких людей, как Тахво Кенонен”. То, что вы перечислили, это такие признаки, присущие снайперскому оружию, которое рассчитано, чтобы быть основной снайперской винтовкой в XXI веке в России. Ну, и, может быть, за ее пределами. Для того, чтобы выполнять задачи, на которые мы рассчитываем, это попадание в ростовую фигуру на расстоянии 2 километра и за 2 километра, там не может быть грубый спуск, не может быть большой отдачи. Потому, что для этого надо тренироваться. Для того, чтобы выполнить большой тренировочный объем без последствий для здоровья, чтобы не отслоилась сетчатка, чтобы не потерять слух, нужно много стрелять, для этого должна быть небольшая отдача. То есть, есть такая забота о здоровье, о своем, о здоровье других стрелков, которые нашим оружием пользуются. Кучность, это основной параметр потому, что дальнобойность, это функция кучности. Потому, что если оружие не может группировать на 100 метров, оно не сможет группировать и на “далеко”. Поэтому все эти характеристики являются для наших изделий такими, целевыми и основополагающими. Не скажу, что мы достигли вершин, но все равно, мы пытаемся работать, улучшать. Мы знаем направления, в которых должны доработать. Мы знаем каким будет бой в ближайшие 1, 2, 3 года. При интенсификации обстановки внешнеполитической все будет еще быстрее развиваться. Я имею в виду, оружие на поле боя будет изменяться гораздо быстрее. Это мы знаем из опыта Второй мировой войны, когда немцы заехали на T-3, T-4, а уехали на совершенно других танках, а самолеты стали реактивными. И много чего еще, о чем вы прекрасно знаете. То есть, в этом конфликте, в будущем, который перейдет из региональной фазы в глобальную, все это будет очень быстро развиваться. Поэтому, мы заглядываем в будущее, наше оружие стреляет дальше, чем это требуется, как это понимают генералы, но мы все равно это делаем потому, что неизбежно к этому придет.
Д.Ю. А вот у вас, по всей видимости, учитывая работу инструмента, есть масса изобретений, рационализаторских предложений. Вы это дело как-то патентуете, нет?
Владислав Лобаев. Мы собираемся несколько патентов оформить в области роботизации. В этом направлении мы активно вкладываем наши ресурсы. Но современные винтовки сделаны классически. Там что-то новое трудно придумать, я имею в виду конструктивно. Там можно работать над исполнением, повышать точность, качество, какие-то характеристики изделий. Но это невозможно патентовать. То есть, они конструктивно очень простые. Затвор типа “оконный шпингалет”. Затвор Мосина от затвора Маузера практически ничем не отличаются, кроме как исполнением, там экстрактор другой, инжектор другой. Но, в целом, это тот, же самый “оконный шпингалет”. Здесь собственно патентовать нечего. В других сферах у нас сейчас, да, есть несколько разработок, которые нам придется запатентовать, особенно, если мы будем экспортировать.
Д.Ю. Так это что получается, вы точностью изготовления берете?
Владислав Лобаев. Не только изготовления, но и конструкцией. Но конструкцию нет смысла патентовать потому, что ты там изменил что угодно...
Д.Ю. Так украдут же.
Владислав Лобаев. Понимаете, сложно украсть голову. Все равно эти технологии, они в голове. Это даже вопрос не технологий, а подходов.
Д.Ю. Своруют, вы придумаете новые?
Владислав Лобаев. Мы уже придумали. В современной нашей линейке - семь моделей. Это примерно четвертая часть из того, что было разработано. Просто нам нет смысла это выводить на рынок. Потому, что то, что есть, достаточно революционно, и до сих пор не применяется в той мере, в какой должно применяться на наш взгляд. Нет смысла выходить с продуктом, который опережает время еще на 10 – 15 лет. Потому, что нам сложно его будет продвигать.
Д.Ю. Ну, а, возвращаясь назад, родному государству это никаким боком не интересно?
Владислав Лобаев. Ну, государство, я думаю, что ведет себя одним образом в мирное время, а другим в военное. Пока жареный петух не клюнет, никому ничего не надо. Но, когда клюнет, там другие механизмы включаются. Гораздо сложнее будет наращивать объемы, доводить в условиях, когда по тебе работают “томогавки”. Конечно это хорошо было бы сделать в мирное время, когда можно закупать оборудование. Можно завозить инструмент, с которым в России сложности. Но ситуация сложная.
Д.Ю. А оно вас где-то видит, это государство, кроме снайперских соревнований? Принимаете ли вы участие в выставках вооружений, куда ходят граждане военные, которые внимательно смотрят, чем там можно заинтересоваться.
Владислав Лобаев. Государство нас, конечно же, видит, в выставках мы принимаем участие. Просто я думаю, чо этот путь сейчас сложен не только для нас, а для всех. У тех, кто есть на рынке в этой же области, сходные проблемы. Проблемы у всех примерно одни и те же с постановкой на вооружение. Потому, что с конца 1990-х годов на вооружение, кроме СВ-98 и АСВК, по-моему, ничего нет до сих пор. Это конечно смешно. Потому, что оружия было разработано много и не только нами. То есть, это десятки моделей. То, что стоит на вооружении, это, наверное, не самые лучшие образцы, которые за это время появлялись. Вот такая проблема со сложностью принятия на вооружение, она стоит. Конечно, не должно это быть так сложно, как сейчас. Если взять опыт США, там просто некоторым подразделениям разрешено закупать без испытаний и без постановки на вооружение. То есть, подразделениям специального назначения, морской пехоте, они что хотят, то и покупают без испытаний. То есть, эту практику хорошо бы вернуть или там...
Д.Ю. На мой взгляд, непонятна система ответственности. У нас-то понятно, виноват будет тот, кто закупал, в случившемся. А у них как происходит, не совсем понятно. Но у них, у полицейских, пистолет штатный, пистолет свой, стрелять можно из того и из другого. Выглядит, с моей точки зрения, странно. Нам до такого, по-моему, не дожить.
Владислав Лобаев. Ну, у них, что касается армейской системы, у них там так же, есть штатное оружие, M24 и M82. Там все это упрощено до предела, чтобы они могли знакомиться, использовать какие-то новинки. Если все это усложнить как у нас, то ничего нового не будет появляться в войсках.
Д.Ю. А вот при стрельбе, в кино обычно показывают, что когда из винтовки “Barrett” в кого-нибудь попадают, он отлетает метров на 10 немедленно. Так и происходит? Не пробовали вы стрелять в какие-нибудь свиные туши, не улетали ли они куда?
Владислав Лобаев. Естественно пробовали. Мы постоянно охотимся с этим оружием. Ничего хорошего при этом не получается, если ты попадаешь в заднюю ногу, ты выбрасываешь ее почти целиком. Часто такое бывает. Понятно, что это оружие предельно мощное для человека. То есть, оно рассчитано на то, чтобы пробивать средства индивидуальной защиты 5-го, 6-го класса, в чем мы сегодня убедились. То есть, это очень мощные взрослые такие штуки. Собственно это задается патроном самим. Калибр очень мощный. Человеку столько не надо, человеку нужно 200 Джоулей.
Д.Ю. Ну, мне вот удивительно, что в тех же “Barrett” там сколько, 12,7?
Владислав Лобаев. Да.
Д.Ю. А у вас заметно меньше. Этого хватает?
Владислав Лобаев. Меньше, что?
Д.Ю. Калибр.
Владислав Лобаев. У нас при заметно меньшем калибре, энергия практически такая же, 11000 – 12000 Джоулей. Это почти энергия 12,7 за счет того, что скорость выше начальная. То есть, у нас скорость 935 метров в секунду. У “Barrett” 800 с небольшим, 820 – 840. И эта разница компенсируется почти “в ноль”. Ну, условно “в ноль”, разница в 1000 Джоулей, что некритично.
Николай Лобаев. Причем энергия не теряется на какой-то дистанции. В отличие от “Barrett” того же.
Владислав Лобаев. Поскольку с более высоким баллистическим коэффициентом, сохраняет энергию на большей дальности, чем даже 12,7. То есть, это контрснайперское оружие. Оно призвано поражать малогабаритные цели на больших дальностях. В то время как оружие 12,7, современное, с кучностью 2 минуты, просто не может попасть в нужный габарит. Из-за этого был придуман такой лукавый термин “антиматериальная винтовка”. Потому, что из нее можно попасть в некую такую область, но попасть в ростовую фигуру осень сложно, свыше полутора километров.
Д.Ю. А вот мы походили у вас по производству, посмотрели чего и как. Не заметил специалистов из первого отдела, которые следят за безопасностью. Как вы за безопасностью смотрите?
Владислав Лобаев. У нас гражданское оружие, у нас нет первого отдела. То есть, если мы получаем госзаказ, мы обязаны будем сделать военную приемку и первый отдел. Пока нет госзаказа, нет первого отдела.
Д.Ю. А за себя не переживаете, вот вы сказали, что все секреты в голове, вы же тогда подвергаетесь серьезной опасности?
Владислав Лобаев. Я для самоуспокоения регулярно прохожу обследование на полиграфе. Чтобы случайно не разгласить.
Д.Ю. А вот винтовку делаете самостоятельно, практически все, а прицел?
Владислав Лобаев. Прицел, это навесное оборудование, он ставится любой. Тут каждый исходит из своего вкуса.
Д.Ю. А в России делают, не делают?
Владислав Лобаев. Да, в России делают. Наверное, самый достойный прицел, дневной, это “Дедал”. Он сейчас максимально приближен к иностранным образцам. То есть, каких-то других производителей я не могу назвать. Среди ночных и тепловизионных, достаточно много на рынке производителей российских я имею в виду. Так, что здесь у нас проблем особых нет. С дневными прицелами все сложнее. Просто не очень многие хотят в эту нишу лезть среди отечественных производителей.
Д.Ю. По причине? Тоже поломаны производства или бесперспективно?
Владислав Лобаев. Думаю, что стандарты и качество сейчас настолько высоки, что люди понимают, со средним изделием будет сложно отыграть какую-то нишу свою. А сделать также качественно, это вопрос не только денег, это должно быть производство организовано довольно серьезно. Именно в плане организационно-структурном. И контроль качества должен быть на очень высоком уровне. Надо понимать, как это делать, у нас, может быть, не все производители понимают, как это делать.
Д.Ю. А это дорого, сколько такой прицел стоит?
Владислав Лобаев. Это один из самых дорогих прицелов на рынке, это японский “March”. Он стоит от 3 тысяч долларов и выше. То есть, это можно сказать, как винтовка. В принципе он сопоставим. То есть, он как наша дешевая винтовка стоит.
Д.Ю. А какие у нас есть соревнования, в которых ваше оружие может проявить себя надлежащим образом?
Владислав Лобаев. Ну, оно проявляло себя в соревнованиях “Бенчрест”. Это высокоточная стрельба с настольного упора. Такой технический вид спорта. Считается топовой дисциплиной, где выявляется качество не стрелка, а именно оружия и патрона. В этой дисциплине, я скажу без ложной скромности, блистали на международном уровне. То есть, две золотых медали на чемпионате Европы, серебряная медаль в США, этому доказательство. Винтовки тактического плана, они для снайперских соревнований. Снайперские соревнования, надо понимать, что это такое. Каждый организатор делает их под себя, они могут выявлять любые параметры. Как навыки стрелка, так и технические возможности винтовки, иногда нивелируя то или другое по замыслу организатора. Но, вместе с тем, даже в современных снайперских соревнованиях, я приводил пример, два вторых места, причем в одном из них человек должен был быть первым, там была какая-то судейская ошибка. С первого захода, два призовых места. То есть, это результат показатель того, что кучность никуда не упала при новом модельном ряде. Модельный ряд, на сегодняшний день, самый большой, может быть, в Европе по снайперскому оружию.
Д.Ю. А вот гражданин купил винтовку и сколько он из нее может стрелять, сколько выстрелов держит ствол?
Владислав Лобаев. В средних калибрах и в малых, это порядка 80 тысяч выстрелов, в самых крупных и мощных калибрах, наверное, 4 – 5, это точно, это очень хороший показатель. По индустрии они, в общем-то, пониже, особенно в России. Стволы, это один из наших самых сильных коньков.
Д.Ю. А 10 тысяч выстрелов, охотник, сколько выстрелов в год делает?
Владислав Лобаев. Двадцать, может быть пятьдесят, не тысяч, именно выстрелов.
Д.Ю. То есть, это фактически купил на всю жизнь себе подарок, испортить его проблематично?
Владислав Лобаев. Не успеешь, скорее всего. Нет, у нас были такие стрелки, которые сжигали ствол в неделю.
Д.Ю. Но это специалисты по сжиганию стволов.
Владислав Лобаев. Да, это специалисты, фанаты стрельбы. Там люди покупали 10 стволов, в неделю сжигали один из них. Но это стрелки высокого уровня, участники соревнований международных.
Д.Ю. А кому вы посоветовали бы приобрести? Мужчинам, какого плана интересны подобные вещи? Вдруг они не знают, что им это интересно. Где можно попробовать и как можно понять, что тебе это надо?
Владислав Лобаев. Я вообще не часто видел мужчин, кому это неинтересно.
Д.Ю. В каждом социуме примерно 5 процентам мужчин это неинтересно.
Владислав Лобаев. А, наверное, пропорционально тому, сколько служило в армии. Потому, что все, кто служил в армии, они в любом случае заражены этой темой. Даже те, кто играет за компьютером в “шутер” от первого лица, они тоже интересуются этой темой. Но есть люди, допускаю, которым абсолютно безразличны винтовки, стрельба, но я таких встречал в жизни единицы. Мне это даже интересно, когда человек говорит, что его это не трогает. Я на него даже с интересом посмотрю. Потому, что мы все здесь фанаты этого дела. Фанаты не только стрельбы, не только производства, а вообще оружия. Оно нас до сих пор волнует.
Д.Ю. А тиры-то такие бывают, лупит на 2 километра, где это стрелять можно? Я бы забоялся за 2 километра в кого-то попадать. Неведомо кто там ходит, и что вообще происходит. Есть какие-то места?
Владислав Лобаев. Ну, если на 2 километра, рассеивание от мишени максимум метр вправо и метр влево, ты вы ничем не рискуете стреляя. Не попадет сто метров правее или сто метров левее. Все происходит достаточно тесно от мишени, ты ошибаешься по ветру, но не намного. Это стреляется, конечно, не в тире, это полигоны, стрельбища открытые. Их очень мало в России, кроме войсковых полигонов, естественно. То есть, частных, может быть, и нет вообще. Мы стреляем в охотничьих угодьях в охотничий сезон, просто, как пристрелка оружия. На три километра мы пристреливаемся. Сейчас вот мы поедем устанавливать новый рекорд мира по дальности стрельбы, ориентировочно на 3700 метров. Это будет просто в холмистой местности, в открытой потому, что тяжело найти именно полигон.
Д.Ю. Даже не представляю, как за три с половиной километра можно попасть. Там же воздух разной плотности, ветер дует куда попало, сухо, влажно, тепло, холодно.
Владислав Лобаев. У нас есть специалисты по воздуху. По ветру. Которые читают ветер на ординате. То есть, это вершина траектории, читают ветер с точностью 0,1 метра в секунду. Пускай это звучит нереалистично, но...
Д.Ю. Это какой-то специальный прибор?
Владислав Лобаев. Нет, это человек так делает конкретный.
Д.Ю. Какой-то монстр. Богата русская земля талантами.
Владислав Лобаев. Да. Других таких я не знаю, но такие люди есть.
Д.Ю. Ну, что сказать? В целом, не буду лицемерить, потрясен. Я такого никогда не видел. Ни нашего, ни не нашего. Отрадно, что у нас такое есть. И на родине Ломоносова и Кулибина не перевелись люди, которые способны своими руками и головой делать то, что вызывает глубочайшее уважение. Надеюсь и родной стране рано или поздно, хотелось бы, чтобы рано, станет это интересно. И она приложит какие-то усилия к тому, чтобы наши солдаты были вооружены гораздо лучше, чем солдаты конкурирующих организаций.
Владислав Лобаев. Не сомневаюсь, что это вопрос времени, это просто неизбежно.
Д.Ю. Очень интересно, спасибо большое. И пострелять дали, и рассказали всякое интересное. Будем к вам приезжать еще.
Владислав Лобаев. Ждем. В любое время.
Д.Ю. Спасибо.
Владислав Лобаев. Спасибо.
Д.Ю. А на сегодня все. До новых встреч. По-моему, слона порвет напополам. В общем, не хватает только одного – Дементия на боевом рубеже. Чтобы ловкими прыжками уходил.
Дементий. Я оглох.
Новости
VIP
