Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Здравствуй, Клим Александрович.
Клим Жуков. Добрый вечер, Дмитрий Юрьевич. Всем привет!
Д.Ю. Обо что мы сегодня?
Клим Жуков. Продолжим наши исторические собеседования о истории средневековой Руси. По хронологии.
Д.Ю. Что же у нас после феодальной раздробленности?
Клим Жуков. В данном случае, мы дошли хронологически до феодальной раздробленности и поговорили подробно о том, что творилось в Киеве и вокруг него. Со всеми, так сказать, персонажами, особо отличившимися.
А потом у нас стал выбор – о чём говорить дальше. Потому что у нас есть Новгородская земля, есть Владимиро-Суздальская земля. Я бы предложил поговорить о Владимиро-Суздальской земле, потому что это кардинально важно. Конечно, не менее интересно про Новгород, но это важнее, на мой взгляд…
Д.Ю. Совсем не давно я там был – как во Владимире (проездом, правда), так и в Суздале (там – основательно). Красиво, я вам доложу. Больше всего город Суздаль меня удивил, что в нём церкви по две: это у нас зимняя церковь, она такая, пониже, потолще, а это – летняя церковь, она повыше. Летом мы здесь молимся, а зимой – тут. По-моему, это говорит о каком-то невероятном количестве денег у граждан Суздаля тогдашних, нет?
Клим Жуков. Это не граждане.
Д.Ю. А кто же?
Клим Жуков. Верховные власти.
Д.Ю. А... Ну богато жили. Я такого нигде больше не видел.
Клим Жуков. Ещё бывают подземные храмы специальные, для того, чтобы зимой молиться можно было. Узким кругом ограниченных людей и более или менее в тепле. Тоже и такое у нас известно.
Д.Ю. Сурово.
Клим Жуков. Когда есть храм, под ним подвал, и чтобы он даром не простаивал, там организовывают подземный храм.
Д.Ю. Осталось загадкой – у нас же дров везде… кругом лес, что, не протопить совсем или что?
Клим Жуков. Они же каменные, оно очень плохо протапливается – каменное.
Д.Ю. Отринем. Итак?
Клим Жуков. Собственно, Владимиро-Суздальская земля. Это, во-первых, то, откуда мы все выросли, то, откуда мы получили (на всякий случай) столицу Москву. Наконец, именно из Владимиро-Суздальской земли мы получили правящую династию, то есть – Рюриковичей. Поздних Рюриковичей и потом так сказать продолжателей их дела – Романовых, которые непосредственно приняли власть именно от этих самых владимирских Рюриковичей.
Наконец, это первая земля, которая получила великое княжение, после того, как Киев перестал быть определяющим центром всерусского масштаба. Это, что удивительно, земля собственной идеологический нагрузки, потому что она имела собственную традицию святости, отличную от киевской и вообще общерусской. Потому что мы все помним, что первые святые собственно русские – это великомученики князья Борис и Глеб. А во Владимирской земле всё было не так.
Д.Ю. В чём различие?
Клим Жуков. Конкретно на церковной истории остановимся подробно чуть-чуть позже.
В первую очередь конечно хотелось бы сказать, как эта земля вообще появилась, называлась. Вообще, что это.
Называется она Владимиро-Суздальской в историографии, это название условное. Никогда она так не называлась.
Д.Ю. Как и Киевская Русь. Вдруг уже кто-то забыл.
Клим Жуков. Естественно. Это придумали в XIX веке просто, чтобы было удобно. Просто такая географическая классификация. Вот тут у нас будет Владимиро-Суздальская Русь, или просто Владимирская Русь, или просто Суздальская Русь, тут – Киевская, там – Новгородская, ну а там – всякие Галич, Волынь, Полоцк, Смоленск, Рязань, Нижний Новгород… в общем, все города и веси таким образом более или менее в классификационную орбиту входят. Просто удобно так.
Тут весь фокус в том, что самым старым городом Владимирской Руси был Ростов (Ростов Великий я имею в виду, который теперь пригород Ярославля).
Д.Ю. Не Ростов-на-Дону?
Клим Жуков. Нет, категорически.
Ростов Великий упоминается ещё в «Повести временных лет». Это собственно говоря один из тех городов, куда Рюрик рассаживает своих братьев – Синеуса и Трувора. Сам он княжит в Новгороде, отдаёт одному – Белоозеро, а другому – Ростов. Хотя в это время Ростова ещё не было, потому что, если мы посмотрим на археологию, Ростов у нас появляется только в 960-е годы, то есть через 100 лет после того, как появились варяги у нас на Руси.
Но, совсем недалеко от археологического Ростова, существует старое царское городище, это поселение племени меря. И видимо, когда летописец говорил о Ростове, понятно, писал он в XII веке писал о событиях IX века, вот через 300 лет он видимо транслировал какие-то воспоминания, которые касались вот этого самого старого языческого поселения меря.
Что характерно, в Ростове очень долго, практически весь XI век там существовали поселения славян и меря. Причём, славяне были православные, а меря продолжали быть язычниками. И как-то не очень сильно это кого-то напрягало. В итоге, когда пошла активная метисация, естественно все меря оказались, по крайней мере, те, которые жили в городе, естественно оказались все православные. Причём, проходило всё очень просто: если меря-мальчик или меря-девочка сочетались браком с православным, они были вынуждены уезжать из языческого конца города в православный.
Вот таким образом, мы видим, как на Владимирской земле активно существовали буквально на одной и той же территории наши финно-угорские родственники и собственно славяне. Туда же из киевской земли пошли люди с юга. Это называлось Залесская земля (то есть за-лес), как раз туда – в район Суздаля и Ростова.
Д.Ю. То есть от войны подальше.
Клим Жуков. Конечно. Ну кому это приятно, в конце концов. Потому что когда князья между собой разбираются, это в общем-то конечно ничего хорошего, но с другой стороны, там этих княжеских дружин по 500 человек… А от Чернигова до Киева, до Турова, да какого-нибудь Галича, это такая огромная территория, что эти пятьсот человек они там просто потеряются. Ну конечно, если лично ты окажешься под копытами дружинной кавалерии – ничего хорошего. Но в конце концов, у тебя есть огромный шанс вообще никогда в жизни этого не увидеть.
А вот когда специально приезжают грабить половцы туда, которые специально занимаются тем, что грабят, шансы многократно повышаются. И в общем, никому не хочется оказаться в Крыму на невольничьем рынке.
Д.Ю. Поэтому все двинули «за лес».
Клим Жуков. Ну там кто мог, скажем так, организовано двинули за лес и стали расселяться тут у нас, на наших славянско-финно-угорских территориях. Что важно – они привезли с собой относительно развитую (по средневековым конечно меркам) агрокультуру.
Д.Ю. А она годится, то что под Киевом растёт и как выращивают, в наших лесах?
Клим Жуков. В первую очередь – как выращивают. Потому что у нас в лесах всё очень плохо растёт. Но ростовско-суздальско-владимирская земля (в то время конечно в первую очередь – ростовская, потому что Ростов – старше город) имеют подарок природы – Суздальское Ополье. То есть здоровенный кусок лесостепи, который вторгается в лесной массив и там всё на самом деле замечательно растёт и там уже к XII веку, как говорят археологи, было внедрено трёхполье.
Д.Ю. Ух ты.
Клим Жуков. То есть та агрокультура, которая у нас продержалась до начала XX века в основном.
Д.Ю. Передовая.
Клим Жуков. В начале XX века это было уже конечно не очень весело, а я думаю, что в XII веке это было примерно как запуск человека на Луну. Потому что принесли с собой тяжёлые плуги вместо сох и в общем всё заиграло совсем новыми красками, прямо скажем. Потому что именно эта часть ростовско-суздальской земли – именно Ополье, было очень важным фактором внутрирусской межкняжеской политики, так как это было место откуда поступало продовольствие, например, в Новгород.
Д.Ю. Неплохо. Ну то есть вот этот кусок степи позволил там всё посадить и вырастить как следует, богато получилось, да?
Клим Жуков. Да. По тем временам это, прямо скажем, был подарок судьбы. Потому что это была большая территория на котором была возможна относительно передовая агрокультура.
Естественно, когда все эти люди переселялись на чужую территорию, их само собой просто так никто бы не пустил. Разумеется, если два человека где-нибудь сделают себе хуторок, их никто и не заметит, ну и слава богу. А когда более или менее люди туда организованно поступают, естественно они могут туда поступить только с разрешения. А кто даёт такое разрешение – только князь. И князь просто так разрешения не давал, потому что он их переводил в собственные холопы или в смерды (это, скажем так, более мягкая форма зависимости). Холопы – это напрямую рабы, смерды – это зависимые крестьяне, что в общем к тому времени, второй половине XI – XII веку, разница была чисто косметическая, как тебя называют. Между холопом и смердом именно юридическая разница к тому времени, по крайней мере по последствиям, почти стирается.
То есть люди переезжали на новую землю с серьёзным понижением в социальном статусе. Но, однако они всё равно продолжали переезжать. Потому что лучше потерять в социальном статусе на северо-востоке, чем жизнь на юге. И конечно устроиться просто так они тоже не могли, им помогал князь устроиться всегда. Князья, в частности, с XII века ведут активную градостроительную политику – основывают города и даже большие сёла, как выясняется, они тоже основывают. (Как это происходило я расскажу.) Туда селят поселенцев и понятно, они целиком зависят от князя. Он им помогает устроиться на новом месте и это люди, которые полностью зависят лично от князя.
Таким образом, сверхмощное абсолютно независимое боярство, которое сложилось в Киеве, просто потому что Ополье – это весь Киев, там везде всё хорошо растёт, можно сидеть на месте и на барщинно-оброчной системе получать изрядный прибавочный продукт. То тут – на северо-востоке, такого мощного боярства не сложилось. Хотя конечно оно всё равно было, и оно всегда пыталось проводить собственную не зависимую от князя политику, но это совсем другое дело, чем в Киеве. Потому что в Киеве городом управляли по сути дела бояре, а никак не князь, так как князь там менялся иногда раз в три недели. Как выяснилось. А боярство местное киевское там оставалось, и они конечно играли колоссальную роль. На северо-востоке такого не было.
И поэтому имело место сильный патернализм, упование на центральную власть, желание того, чтобы именно князь защитил и помог. Это, я считаю, одна из родовых черт вообще русского народа, которая прослеживается у нас до сих пор.
Д.Ю. До сих пор, да.
Клим Жуков. Зародилось это именно тогда, по вполне объективным причинам. Это ни хорошо и не плохо, это просто так и есть.
Д.Ю. Данность.
Клим Жуков. Это вот такая данность. По-другому там просто было не устроиться.
Очень важным центром политики являлась конечно эта самая северо-восточная земля. Потому что с одной стороны, это леса, за-лесом, то есть туда так просто половцы ходить не могли. Они могли туда прийти только в том случае, если их конкретно князь приведёт. Так как в этих лесах, как опять же летопись говорит, даже местные княжеские дружины, пойдя воевать, «шёл на Одессу, а вышел к Херсону», просто терялись в лесах натурально.
Д.Ю. Не могли определить стороны света по мху?
Клим Жуков. И в конце концов вынуждены были этот мох кушать просто.
Д.Ю. Пошли на войну…
Клим Жуков. Поэтому какой-нибудь посторонний степняк, который заедет в эти леса, он с большой долей вероятности там и останется, потому что там какие-нибудь любимые медведи придут за улучшением рациона.
Д.Ю. «Да нет тут никаких медведей»…
Клим Жуков. Поэтому вот именно с юга местность была хорошо прикрыта.
При этом, она сама (эта местность) хотела, могла и влияла непосредственно на киевскую политику. Потому что, если мы вспомним наш разговор о Киеве, мы вспомним, какое количество князей, именно из северо-восточных земель пытались (иногда успешно) усесться на киевский престол.
В частности, одним из самых долгоиграющих князей на киевском престоле был Юрий Долгорукий, который вообще рассматривал всю это прекрасную северо-восточную землю, как трамплин, с которого можно прыгнуть на Киев. И прыгнул. Два раза. Олин раз не очень успешно, а второй раз – гораздо более.
Д.Ю. Напрыгнул.
Клим Жуков. Да.
С одной стороны – Киев, за который ростово-суздальские князья боролись очень активно, с другой стороны – Новгород. Новгород, как мы помним (это не трудно определить, посмотрев на карту, если мы хоть чуть-чуть понимаем что-нибудь в рамках школьной программы истории), это северо-западные торговые ворота всей Руси. Но товары туда поступали не просто так. Опять же, легко убедиться, что на северо-запад они поступали через северо-восток.
Д.Ю. Так…
Клим Жуков. А на северо-востоке как раз сидели эти самые наши князья и их бояре, о которые мы сегодня будем говорить. И они неплохо жили с этой самой транзитной торговли, с посредничества между Новгородом и всей остальной Русью. Это, во-первых.
Во-вторых, с востока эта земля ограничена Волгой, по которой действовал великий Волжский торговый путь. И это определяло, собственно говоря, восточную часть ростово-суздальской политики, потому что там находилась Великая Булгария или Волжская Булгария, с которой они воевали постоянно и просто зверски и кроваво с переменным успехом. Но при этом не переставая торговать, в промежутках.
Д.Ю. Это святое.
Клим Жуков. И это продолжалось до самого XIV века. История с Булгарией не прекращалась никогда вообще, потому что там ещё Дмитрий Иванович Донской в XIV веке, перед тем, как отказался платить дань Мамаю, последняя дань Мамаю из 5 тысяч рублей была заплачена феерически: он поехал ограбил Волжскую Болгарию – земли Мамая – и выставил их на контрибуцию в 5 тысяч рублей, которые после передал Мамаю.
Д.Ю. Молодец.
Клим Жуков. А потом вообще перестал ему платить. Собственно, об этом ещё поговорим отдельно. И уже говорили, разговаривая о Куликовской битве.
Так вот, с Волжской Болгарией приходилось постоянно воевать, а с Новгородом, т.е. северо-западная часть политики, воевать тоже приходилось, причём регулярно. Причём новгородцы ходили регулярно сами в Низовскую землю, как они называли Залесье, потому что она географически их ниже, отсюда – Низовская земля. Если Киев они называли Русь, просто Русь…
Д.Ю. То есть, они что, отличали север от юга что ли? Может у них глобус был, карты?
Клим Жуков. Представь, просыпается человек в Новгороде, смотрит себе под ноги и говорит, как там Низовская земля без меня? Надо сходить…
Постоянно воевали. Ну и естественно северо-восточные князья точно также ходили в ту сторону. Но у них конечно был мощный рычаг политического воздействия, который держал Новгород за самое нежное – это Торжок, через который осуществлялся подвоз хлеба из Ополья. Как только случались проблемы с Новгородом в военном плане, им просто переставали поставлять хлеб, всё.
Д.Ю. «Не будут брать – отключим газ».
Клим Жуков. Вот так. После чего новгородцы первую неделю скакали по Вече и кричали, что умрём за Святую Софию, на вторую неделю они понимали, что они-таки умрут за Святую Софию, причём от голода, а на третью неделю – они выгоняли князя и «по воле своей», как всегда писалось, отправляли посла мириться с суздальцами. Но только по воле своей, это не заставили.
Д.Ю. Важно, видимо, было.
Клим Жуков. Кто, кстати, новгородцев спасал неоднократно – это немцы, потому что гуманитарную помощь первыми начинали поставлять немцы и шведы.
Д.Ю. Ганзейский союз.
Клим Жуков. Причём, они спасали их несколько раз вполне материально. Потому что там Новгород находился на грани уже настоящего вымирания, а тут немцы поставляли гуманитарную помощь: ножки Буша, сгущёнку…
Д.Ю. Упёртые предки были…
Клим Жуков. Очень.
Д.Ю. Извини, перебью. Это, видимо, было от рек: что там – верховье, а тут – низовье, поэтому «Низовые земли». Туда что-нибудь текло? Волхов, ещё что-нибудь? Как? Не понимаю – глобусов нет, карт нет.
Клим Жуков. Волхов тёк оттуда – туда, он туда впадал.
Д.Ю. Я пытаюсь сообразить…
Клим Жуков. Нет, ну Низовские земли, это понятно – что там ниже находится. Юг для них был ниже для северян, понятное дело. Но это ладно, оставим.
Что очень интересно, на самом деле, если эти места не называли просто Залесье или Низовские земли, то их называли (по крайне мере, в XII веке уже железно) Суждальские земли, то есть – Суздальские.
Д.Ю. А слово само что-нибудь обозначает?
Клим Жуков. Что оно обозначает, я, честно говоря, не знаю.
А самым главным городом и столицей был Ростов, но Ростовские земли их почему-то никогда не называли, просто удивительно.
Д.Ю. Интересно.
Клим Жуков. Понятно, что если говорят конкретно о Ростове, то естественно говорят о Ростове и ростовцах, но когда говорят вообще о том, что находится на северо-востоке, то не говоря худого слова – суждальцы, Суждальская земля.
Д.Ю. Видимо, Ростов был Вашингтон, а Суздаль – Нью-Йорк.
Клим Жуков. Ньюйрксчина. Кстати, об этом тоже поговорим, как там получилось.
Но просто получилась эта странная топонимическая фигня, прямо скажем, раньше, чем туда переехала столица. То есть суждальцами их называли раньше. Почему не ростовцами – бог его знает.
Очень важный вопрос – Вече. Потому что как нам определил великий исследователь средневековой Руси Игорь Яковлевич Фроянов, Вече было во всех городах древней Руси без исключения вообще. Причём иногда оно было настолько мощным, что временами даже знаменитое новгородское Вече оказывалось не настолько решающим фактором. Потому что, например, киевское Вече, это то, что определяло киевскую политику. Там безусловно были свои князья, но Вече – это было важно.
В Новгороде Вече, ну все знают, что такое в Новгороде Вече – это Новгородская вечевая республика. Так вот во Владимире тоже было Вече, причём во всех городах владимирской земли было вполне представительное Вече.
Причём, если говорить о Ростове и Суздале, то есть старых городах, там Вече было просто по факту. Они умудрялись даже приглашать к себе епископов, то есть это нечто, что вообще в обыденном представлении было только в Новгороде. Потому что в Новгороде местный епископ утверждался Вече, он им приглашался, избирался, короче говоря, это зависело полностью от Вече. И потом уже, после того как Вече решило, этот кандидат получал рукоположение от митрополита Киевского и Всея Руси.
Так, как оказывается, такие фокусы выполняли ещё и суздальцы вполне. Кто бы мог подумать. Но это факт, потому что, например, (об этом тоже сегодня поговорим подробно) епископа Феодора пригласили именно сами суздальцы. То есть им не назначил это дело из Киева (тогда митрополит Нестор был в XII веке), однако – пригласили.
Но кто формировал это Вече? Потому что летописи все без исключения говорят просто: суждальцы, ростовцы, владимирцы, но кто они?
Д.Ю. Все скопом, да?
Клим Жуков. Понятно, что зависимых людей не считали за граждан, то есть ни смерд, ни, естественно, холоп, не мог оказаться на Вече ни в коем случае, поэтому это как минимум свободные люди. Но если мы учтём, что уже в это время, в XII веке, полки, например, городские, описываются теми же словами – то есть суждальцы, владимирцы, ростовцы (мы знаем, что в полки в это время входили в основном бояре и боярские дружины), оказывается, что это именно аристократия. Которая, естественно, опиралась на торгово-ремесленное население в первую очередь (ну а как иначе, на кого-то они должны опираться, правильно?).
Так вот, Ростов и Суздаль – это старые города, а Владимир – это город, который основал только Владимир Мономах, то есть это примерно, прямо скажем, как Питер рядом с Новгородом. И по представлениям Средних веков это не самостоятельное поселение, это пригород, в котором нет своего Вече. Потому что его только построили, там люди только живут, которые туда посажены князем Владимиром Мономахом, там сидит его посадник, его тысяцкий и какое к чёртовой матери Вече вообще.
И поэтому, когда вдруг там оказалась столица, потому что все мы помним, что в конце концов ко второй половине XII века – XIII веку, столица переместилась именно во Владимир, туда переехал князь и собственно говоря, был великий князь Владимирский в итоге, то не между князьями, а между горожанами существовали трения, потому что ростовцы и суздальцы с удивлением спрашивали, мы вас старше, почему мы должны вас слушаться, дорогой Владимир? У нас тут Вече есть, и оно давно, а у вас вообще непонятно, Вече это или что это вообще такое?
Д.Ю. Вы кто?
Клим Жуков. Придите в себя.
На что владимирцы, видимо, как в Санкт-Петербурге в XVIII веке при Петре Первом, только усмехались.
Причём это конкретно играло роль в политике в отношении Новгорода, потому что, если великий князь приказывал перестать продавать новгородцам хлеб, его конечно переставали продавать, ну куда ты денешься. Но продавали-то его в первую очередь суздальцы, потому что Ополье – суздальское. И они тут же начинали нести что? Убытки. После чего к великому князю отправлялась петиция от суздальского Вече, что дорогой самодержец, вы понимаете, война войной, а бизнес страдает. И рано или поздно великому князю приходилось торговые санкции снимать просто под давлением торговых кругов.
Д.Ю. Кому это понравится – бабла лишиться.
Клим Жуков. Никому не понравится. В конце концов, с этого бабла снаряжается княжеское войско, которое потом воюет. То есть тут всё было очень сильно двояко: с одной стороны, приятно было новгородцев прижать едой, а с другой стороны – не совсем. Так они с Новгородом в симбиозе и существовали.
Так вот. В 1024 году Ростов (тогда ещё Ростов – главный город северо-восточной земли) получает собственного удельного князя.
Д.Ю. Кто таков?
Клим Жуков. Один из Ярославичей, сейчас не помню фамилии, имени, отчества. Не важно. Собственно говоря, я про XI век собирался говорить широким мазком, просто потому, что XI век: а) богато осветили, б) это не то время, когда северо-восточная земля была какой-то значительной экономической и политической единицей. А вот когда она поднимается, это конкретно XII век. И именно к XII веку я и подвожу…
Первым князем от северо-востока Руси, который прогремел по всей территории, кончено был Юрий Долгорукий. Это непосредственно сын Владимира Мономаха, который сел в Ростове полновластным – уже не удельным – князем, который имел право потом, по лествичному праву, распределять по ростовской земле своих братьев и детей в качестве уже там удельных князей. То есть это превратилось в независимый актор политики всей Древней Руси. И конечно, как полагается, как только Юрий, после перемещения по нескольким княжеским столам, в Ростове, он немедленно принялся заниматься тем, чем положено – стал воевать за Киев.
Но воевал он крайне умно. Потому что он не просто так бросал всё в топку этой войны, он в первую очередь занимался тем, что укреплял границы государства. Так как он понимал, что он сейчас уедет воевать за киевский престол и не факт, что что-нибудь получится из этого хорошего, учитывая, сколько желающих в очередь там обычно стояло, а когда приедет, может быть уже и возвращаться будет некуда.
Поэтому Юрий Долгорукий вёл очень умную внешнюю политику, которую подкреплял вполне конкретной экономической деятельностью, то есть при нём строится масса укреплённых городов. Это, естественно, Дмитров, Кснятин, это – Москва…
Д.Ю. Себе на погибель построили…
Клим Жуков. Причём, Москва, очень интересно, первое упоминание в летописи – 1147 год, а в 1156 году упоминается, что там срублен град. То есть до этого, в 1147 году Москва ещё градом не была, а была селом. Но в связи с чем она упоминается – деревенька, казалось бы. Упоминается она в связи с тем, что Юрий Долгорукий после победы над новгородцами пригласил своих союзников на «пир крепок в Москов». А главный союзник был у него тогда Святослав Ольгович, черниговский князь – папа Игоря Святославича, героя «Слова о полку Игореве», того самого.
Д.Ю. Как тесен мир.
Клим Жуков. Кстати, там очень интересно сказано, что он привёз ему в подарок (Юрию Долгорукому) охотничьего пардуса – гепарда. У нас тогда водились гепарды и львы. Кто бы мог подумать…
Д.Ю. Они на полном серьёзе водились или привозили?
Клим Жуков. Да, водились. У нас водились гепарды, львы и леопарды.
Д.Ю. Обалдеть.
Клим Жуков. Непосредственно в киевских степях на львов охотились, там они водились.
Д.Ю. Никогда бы не подумал.
Клим Жуков. Я бы тоже. Охотничьего дрессированного пардуса, княжеский подарок, привезли в Москов как раз. То есть если это была деревенька, то она была что-то типа любимой деревеньки Кирилла Петровича Троекурова, что-то такое очень непростое. А собственно Москва (Москов, как её тогда называли) была землёй бояр Кучковых. Это очень зловещая фамилия для вообще северо-восточной Руси, о них я расскажу чуть позже, просто пока запомним, что из Москвы те самые Кучковы (или Кучковичи) происходят.
Для Юрия, несмотря на то, что он очень грамотно защищал свои границы при помощи крепостей (это был собственно один из величайших градостроителей XII века на своей территории), для него целью конечно был Киев. И то, что он тут развивал, это было только укрепление тыла для того, чтобы в конце концов нанести решительный удар и занять то, что он считал своим по праву, потому что для него ничего кроме Киева не существовало, это была главная цель и в конце концов он его захватывает.
Причём, у него одним из главных воевод, советников и вообще вельмож, оказывается его сын Андрей. Андрей Юрьевич, который родился в 1111 году (точно мы не знаем, сразу говорю, это «ок.» – то есть около), где-то вот так.
Д.Ю. Ориентировочно.
Клим Жуков. Да. И когда Юрий Долгорукий захватывает окончательно и, как казалось, навсегда (Долгорукий он собственно потому, что из Залесья он своей длиной рукой тянулся к Киеву, все очень удивлялись, зачем, зачем так стараться), захватывает Киев и в этом ему помогает сын Андрей, Андрей Юрьевич. Которому к тому времени, к 1155 году, нетрудно посчитать, было уже 44 года. И какой там по средневековым, это даже по нашим меркам вполне уже пожилой мужчина, взрослый, а по средневековым меркам, это был уже почти старик.
Но папа продолжал его использовать и в хвост, и в гриву. Если мы почитаем летописные упоминания о Андрее Юрьевиче – осада Луцка, там Андрей Юрьевич командует, там ранен; сражения с половцами, там опять Андрей Юрьевич впереди всех на лихом коне, его окружают половцы, он чудом вырывается оттуда; осада Вышгорода – опять Андрей Юрьевич; переговоры с кем-нибудь – опять Андрей Юрьевич. Ну и он в общем всю жизнь помогал отцу в проведении его киевской политики.
Д.Ю. Наверное, ему это нравилось.
Клим Жуков. Как выяснилось, не очень… Потому что когда в 1155 году, когда всё – Юрий Долгорукий сел на киевский престол, сын, юный сорокачетырёхлетний падаван, вильнул хвостом и ничего не говоря папе, заехал в княжескую резиденцию Вышгород, а если быть совсем точным, в Успенский женский монастырь, забрал оттуда икону Богоматери Умиления и уехал домой, в Ростов-Суздаль. Ничего не говоря папе.
Д.Ю. А зачем ему икона?
Клим Жуков. Это очень важно. (Про икону сейчас расскажу.)
Конечно Юрий был от такого поведения сына в шоке. И он потребовал, чтобы он возвращался обратно, но этот не отреагировал. И как выяснилось, оказался прав. Видимо, он в этом киевском котле поварился достаточно долго и не был так, возможно, ослеплён блеском этого киевского стола, как его отец, который ничего кроме него, видимо, и не видел, чтобы понимать, что долго там папа не просидит. И долго там папа не просидел, потому что его, скорее всего, отравили. Потому что киевляне Юрия Долгорукого очень, мягко говоря, не любили. Когда я говорю «киевляне» я конечно говорю о воинской аристократии, о боярах и конечно о финансовой аристократии, то есть о торгово-ремесленной верхушке.
Потому что Киев, как я говорил, это мощнейшее Вече, которое заставляло всех с собой считаться. А Юрий Долгорукий просто взял город на меч, всем, кто был не доволен, вокруг показательно раздал пенделей, и все были вынуждены согласиться, что тут плетью обуха не перешибёшь. Это был как раз тот самый обух, который сел в Киеве и стал делать всё, что хотел, рассаживать на местах своих суздальских бояр.
И вдруг он умирает. И что удивительно, не то что удивительно, такого просто не бывает по христианским положениям – его отпели и похоронили в тот же день, в день смерти. Тут же, просто, чтобы его забыть вообще навсегда. И после чего сразу началось восстание. Киевляне занялись любимым делом, то есть майданом, и стали громить жуликов и воров из Суздаля.
Д.Ю. Понаехавших.
Клим Жуков. «Банду геть», как раз сказали и кстати говоря выкинули к чёртовой матери оттуда всех, заодно ограбив всё, что можно было ограбить в самом городе. Несколько дней там были уличные бои, резали друг друга, «кто не скачет – тот ростовец».
Д.Ю. Глубокие традиции.
Клим Жуков. Да, традиции глубочайшие, место такое, видать…
А Андрей Юрьевич в это время благополучно, уже второй год, сидел у себя на северо-востоке и горя не знал.
Икону он прихватил не просто так. Потому что икона эта, по преданию, была написана самим евангелистом Лукой, с натуры – с Богородицы, на доске с того самого стола, на котором Богородица принимала пищу.
Д.Ю. Застрелиться.
Клим Жуков. То есть это была не просто святыня, это было что-то такое… наверное, если бы он привёз только полностью отреставрированный крест, на котором распяли Христа, или просто Гроб Господень, это было бы круче, но вот это было, наверное, третье по значимости, что он мог привезти.
Икона была подарена константинопольским патриархом Мстиславу Великому в 1130 году, если не ошибаюсь. Естественно, эта икона XII века византийского письма.
Д.Ю. Я не специалист по иконописи, но их по какому-то шаблону все делают.
Клим Жуков. Да. Но это считалось, что именно с этой этот шаблон Умиления и делают. Их там несколько иконографических типов: Елеуса (т.е. Умиления), Одигитрия и так далее, их там много. Так вот, считается, что это был первый, который сам евангелист Лука зарисовал в I веке нашей эры. На самом деле, это конечно XII века византийского письма. Правда, конечно, шикарная икона, безусловно, это один из шедевров, хранится в Третьяковской галерее до сих пор. Что удивительно – сохранилась, пережив все погромы, пожарища, монгольское нашествие.
Д.Ю. А зачем она в Третьяковской галерее, почему не отдадут? Культурное наследие?
Клим Жуков. Не дай бог, отдадут.
Д.Ю. почему?
Клим Жуков. Ну попы же угробят всё, неминуемо. Это же XII века икона, нужно же специальное хранение. Она сейчас выставлена в храме, который является частью экспозиции Третьяковской галереи. Её в храм перевезли, но всё-таки она слава богу под музейным присмотром.
Это картина, которая видела просто своими глазами всё. Что у нас вообще было. Она видела рождение современного русского государства в полном смысле.
И что важно – Андрея Юрьевича восприняли конечно с этой иконой местное население просто на ура. Ещё в конце XIX века этнографы ходили по владимирским, ростовским деревням и спрашивали у мужиков, что такое Святая Троица. Чтобы ты думал – Иисус Христос, Богоматерь и Никола Чудотворец, а не то, что вы подумали. Культ Богоматери там конечно был феерически развит. Какая разница, что вы думаете у себя в Греции по этому поводу, у нас оно – вот так. Кстати, если посмотришь на многочисленные иконостасики, которые к машинам прилеплены, ты увидишь, что традиция жива до сих пор – Иисус, Богородица и Николай Чудотворец, на торпеде приклеено у половины таксистов.
Д.Ю. Не присматривался.
Клим Жуков. Так оно и есть.
Д.Ю. Мощно.
Клим Жуков. С тех пор традиция жива.
И Андрей Юрьевич начинает заниматься уже конкретным укреплением своего княжества, своей власти в этом княжестве. И вообще не думал о Киеве, по крайней мере, некоторое время. Он видел, что только ты туда сунешься, ты пропадёшь там скорее всего.
Опять же, занялся строительством городов и, что важно, перенёс собственную резиденцию из Ростова во Владимир. На что ростовцы удивлялись, почему так, а владимирцы наоборот – радовались. При этом стольным градом оставался Ростов. Но именно Андрей Юрьевич первый на Руси, по крайней мере, так явно отделил понятие «столица» от понятия «власть». Теперь понятно, что, если Владимир Владимирович Путин вдруг захочет перенести свою резиденцию, например, в Новосибирск, никого не удивит – ну какая разница в конце концов где, потому что столица – там, где власть. А тогда, в XII веке, совсем обратная зависимость – власть там, где столица.
И вот первым шагом к укреплению власти – конечно был разрыв со старым ростовским боярством. И он уехал во Владимир. В Ростове он конечно бывал постоянно, но именно его резиденция была во Владимире, а если быть совсем точным, то его резиденция была под Владимиром. Потому что как он сам всем рассказывал, как записано в летописи, ему во сне во время похода, недалеко от Владимира явилась как раз Богородица и сказала, что здесь нужно построить церковь. Там была построена церковь, знаменитая Покрова на Нерли, каменная свечка, поставленная господу Богу, построенная кстати итальянскими мастерами. И рядом был построен княжеский замок Боголюбово, по которому Андрей Юрьевич до сих пор известен, как Андрей Боголюбский, это собственно он и есть. Вот там была его резиденция, в которой он в конце концов трагически окончил свою жизнь.
Во Владимире начинается грандиозное строительство, строится пять каменных ворот, сейчас сохранились одни – знаменитые Золотые Ворота, строится грандиозный успенский собор, который был больше киевской и больше новгородской Софии, он, по-моему, 33 метра в высоту был, это больше современного десятиэтажного дома.
Д.Ю. Ну по тем-то временам…
Клим Жуков. По тем временам, если представить себе эти курные избы, покрытые дёрном и посреди них торчит это гигантское, тридцатитрёхметровое каменное полностью сооружение, с позолоченными куполами, с постоянным медным, бронзовым колокольным звоном… Было понятно, что это мог построить только заместитель господа Бога на земле, потому что даже если со всех собрать денег и заставить их работать круглые сутки, они такого не смогут построить.
Первым Андрей Боголюбский отошёл от именно строгого византийского канона, потому что у нас главными строителями храмов были византийцы – греки. Он приглашает итальянцев. Потому что он состоял в переписке и видимо в неплохих отношениях с императором Фридрихом Барбароссой, тот присылает итальянцев.
Когда в конце XV века Аристотель Фьораванти, прибыв в Россию, увидел этот храм, он, не зная ничего вообще о том, кто его построил, сразу сказал – это итальянская работа.
Д.Ю. Проклятый фальшивомонетчик.
Клим Жуков. Да. Но вот, проклятый фальшивомонетчик опознал сразу, что это итальянская работа.
Д.Ю. А что ж там такого? Что выдаёт?
Клим Жуков. Практически всё. У меня просто сейчас картинок нет, надо пальцем показывать…
Кстати, находились Фридрих Барбаросса, знаменитый этот крестоносец и соединитель германских земель, и Андрей Боголюбский в таких неплохих отношениях, что мы до сих пор даже знаем личный подарок Фридриха Барбароссы Андрею Боголюбскому.
Д.Ю. Что же он подогнал?
Клим Жуков. Он подогнал ему, видимо, полное облачение императорское, от него сохранились оплечья (армиллы) – медные позолоченные, покрытые эмалью наплечники, которые, видимо, были на бармах пришиты. Они хранятся сейчас в Лувре.
Д.Ю. Что такое «бармы»? Никто не поймёт.
Клим Жуков. Бармы – это то что на царских шмотках, сверху полукруглый воротник такой одевался, то есть оплечья и на этих оплечьях, как погоны находились эти армиллы, шикарно украшенные. Видимо, это часть полного облачения, которое подогнал своему другану Андрюхе Федя Барбаросса.
Д.Ю. Рыжая Борода.
Клим Жуков. Да.
В смысле внутренней политики Андрей Юрьевич оказался очень крепким малым. Потому что первое, что он сделал – выгнал к чёрту всех братьев.
Д.Ю. Своих?
Клим Жуков. Да. Потому что он отлично знал, что самые опасные люди на всей земле для него – это родные братья. И своим сыновьям он до последнего не давал никакого удела. Все сыновья у него не являлись князьями по факту, они хотя были княжескими сыновьями, занимались тем, что работали, исполняя чиновничьи, воеводские и судебные функции.
Д.Ю. Делом были заняты.
Клим Жуков. Он никому не давал удел, правил он сам. И он первым в истории России объявил себя государем и самодержцем, чем предвосхитил Ивана Васильевича Грозного.
Причём, если мы посмотрим на реконструкции обоих, сделанных М.М. Герасимовым, потому что останки обоих были эксгумированы, то мы увидим, что они фантастически похожи. Понятно, они были прямые родственники. У них сходство буквальное: одинаковый орлиный нос, высокий очень лоб и откровенно говоря восточные черты лица, потому что Боголюбский был сыном половецкой княжны.
И это было очень важно. Потому что, что такое государь? «Государь» – это обращение раба к своему господину. Холоп должен был называть своего господина государь. Он требовал, чтобы его так называли бояре, соседние князья, все подряд.
Д.Ю. Мы недавно разбирали, что «государь» – это «господарь», начнём отсюда. А «господарь» – это по-русски «хозяин».
Клим Жуков. То есть, когда обращались к Андрею Юрьевичу: «Великий князь…», он прерывал: «Оставьте, называйте меня просто – хозяин» (ну или босс). Очень скромный был.
Д.Ю. На Западе то же самое – slave и master. Master, для многих непонятно, это хозяин.
Клим Жуков. Ну так это прямая в общем калька, имеющая совершенно конкретные культурные коннотации.
Так вот, не всем это нравилось, прямо скажем. Как это не нравилось, я чуть позже расскажу, когда будем говорить о церковной политике, что кардинально важно.
Очень активно воевал, ко второй половине своего княжения, т.е. 1164-1174 годы, десять лет – это шесть больших походов. Два похода в Волжскую Болгарию. Причём, походы не только силами его собственного удела – маленького столичного города Суздаля, но и всей землю плюс союзники, до которых смог дотянуться. Болгары были в полном шоке, потому что их два раза раскатали впервые, наверное, с походов Юрия Долгорукого в 40-ых годах XII века и в 60-ые годы их раскатали просто под ноль. Они очень надолго перестали быть какой-либо угрозой вообще.
Два похода на Новгород. Ходил он не сам, посылал своих подручных, как правило, сыновей с союзниками. Новгород взять не смог. Кстати говоря, что характерно, когда в 1164 году, если не ошибаюсь, его сын проиграл сражение под Новгородом. Обороной Новгорода командовал Роман Мстиславич – сын непосредственно многолетнего противника, с которым Боголюбский сам неоднократно воевал – Мстислава. Так вот, сынок проиграл сражение вдребезги, вынужден был бежать, был страшный падёж скота – тягловых животных, лошадей и прочее, эпидемия была, видимо, в войске, то есть проиграл всё.
Андрей Юрьевич, посмотрев на это безобразие, опытной рукой перекрыл поставки хлеба. Как раз всё случилось по описанному мной ранее сценарию – когда новгородцы первую неделю хотели умереть за Святую Софию, потом следующую неделю умирали за Святую Софию, а потом выгнали Романа Мстиславича к чёрту. Как написано в новгородской четвёртой летописи, «указали ему путь и по воле своей мир с Андреем Георгичем заключи» (но только по своей воле!).
Два похода на Киев.
То есть если посчитать всё время, что войска находились в походе, то три года – это чистого времени войны. Понятно, что, когда ты не находишься в состоянии похода – к нему надо готовиться. И это только большие драки, не считая маленьких экспедиций, в которых не участвовала вся земля. То есть, если посчитать их все, это будет гораздо больше.
И в результате, в 1169 году, собрав одиннадцать князей со всей русской земли, которые вынуждены были с ним считаться. Некоторые прямо вынуждены были называть его, как отца своего, т.е. они как раз находились в прямой вассальной зависимости к тому времени.
Новгород был приведён к полной покорности и некоторое время новгородское Вече слово вообще сказать не могло против воли Андрея Юрьевича. Смоленск находился, как союзник. Полоцк находился тоже, как союзник, но никак полностью зависимые, Полоцк всегда был несколько в стороне, но тем не менее. Чернигов, Туров. То есть одиннадцать виднейших князей он собрал по команде, причём, в Новгород он прислал просто реляцию – прийти ко мне в помощь, безо всех этих самых, дипломатических изысков, он ими просто распоряжался как своими войсками.
И в 1169 году он берёт Киев и разоряет его начисто. Два дня суздальцы грабли храмы, вытаскивали оттуда всё ценное, жгли. После чего, когда он таким образом занял столицу всея Руси, он оставил там младшего брата – Глеба Юрьевича и уехал.
Д.Ю. Неинтересно ему это было, по-прежнему.
Клим Жуков. Нет. Он уезжает во Владимир. Во Владимире новая столица.
Д.Ю. Мемуары мог бы назвать «В боях и походах».
Клим Жуков. Вот у него Владимир-на-Клязьме, Владимир Великий, новая его столица, богато украшенная им. Собственно говоря, всё, что я рассказывал, было направлено на украшение новой столицы – нового города Владимира.
Д.Ю. Слушай, а как так, они церкви грабили? Они же все православные, как так можно?
Клим Жуков. Да. Это просто Андрей Юрьевич Боголюбский, который очень сильно любил бога и в самом деле, у себя, на своей территории, сделал всё для возвышения православной церкви, это показывает то, что своя церковь- правильная, а вот эта самая церковь – это какие-то пропагандисты на службе у киевских взяточников и поэтому делать с ними можно всё, что угодно.
Д.Ю. Очень странно.
Клим Жуков. Уехал во Владимир, в Киеве оставил Глеба Юрьевича. Глеб Юрьич, кстати, там тоже долго не прожил, потому что его киевляне отравили.
Д.Ю. Ющенко – это не начало…
Клим Жуков. Я бы ещё сказал, легко отделался.
Д.Ю. …это их народные традиции.
Клим Жуков. Я бы уточнил: это не их народные традиции, это наши народные традиции, потому что, что такое Киев – это часть русской земли, но там такой темперамент у людей был и остаётся до сих пор.
Так вот, Глеб Юрьич отделался не легко – его отравили насмерть через некоторое время.
И что характерно – Андрей Юрьевич показательно оставил там младшего брата, который не имел прав вообще никаких по лествичному праву вообще ни на что. Это чтобы все видели – он там не князь, он там наместник князя. Чтобы сомнений ни у кого не возникало. Опять же, показательно разграбил киевскую Софию.
Так вот, по поводу Святой Софии киевской, Успенского собора во Владимире, который стал так сказать столичным собором северо-восточной земли. Андрей Юрьевич как никто понимал, многократно опередив своё время, важность идеологической работы. Он первым сказал, что у нас будет своя метрополия, мы изберём своего митрополита.
Д.Ю. С блэкджеком и другими…
Клим Жуков. Да, и с другими удовольствиями.
Он отлично понимал, что такое чужой епископ, поставленный киевским митрополитом. Это как правило грек или человек, получивший в Греции образование. Ни для кого не секрет, что высшие иерархи в церкви, то есть епископский сан: епископы, архиепископы, митрополит (один) ставились непосредственно в Византии и подчинялись константинопольскому патриархату. Из этого следовало что? Что они со всей Руси собирали церковные налоги и отправляли их в Киев. Из Киева митрополит, то, что душа ему позволяла, отправлял в Константинополь. И на какое-то время, в XII веке, для константинопольского патриархата Русь была одним из самых прибыльнейших мест, это была богатейшая епархия вообще.
Во-первых, отправлять деньги в Константинополь всё равно пришлось, потому что никто не посягал даже в мыслях на власть константинопольского патриарха. Но было гораздо интереснее собирать самому эти самые налоги и решать, сколько ты отправишь в Константинополь, тоже самому. Это очень важно.
Д.Ю. Ещё бы.
Клим Жуков. Во-вторых, конечно, как я уже неоднократно говорил, эта чистая прагматика была абсолютно неотделима от идеологического фронта. Потому что для средневекового человека успех в политике – это однозначно расположение бога. А чтобы бог больше благорасполагал, нужно как можно более высокого сановника посадить у себя.
Тут был конкретный прецедент. Потому что Ростов – это одна из самых старых епископских кафедр вообще на Руси, ещё Владимир Святой поставил туда епископа. И, казалось бы, ну если у нас так, до давайте, мы уже большие, продолжим традицию, только теперь будет не епископ, а митрополит. Плюс как минимум всерусская и с претензией на всехристианская святыня – икона Богоматери Умиления, которая теперь конечно известна, как Владимирская Божья Матерь, такой очень важный символ, который должен был идеологически объединить все земли вокруг Владимира.
Ну и тут конечно началось. Потому что и константинопольский патриарх с одной стороны, и киевский и Всея Руси митрополит с другой стороны, и собственно старая церковная аристократия, поставленная ещё при прошлом княжении из Киева, взвились на дыбы. Нового митрополита они попытались не допустить всеми силами. Но Андрей Юрьевич сказал, ладно, вы не хотите, а я – сделаю. И он сделал – как минимум сам поставил епископом Феодора, не спрашивая ни Киев, ни Константинополь. Причём, это был русский, а не грек.
Д.Ю. А так можно?
Клим Жуков. Более того, по инициативе Андрея Юрьевича ввели два новых церковных праздника, которые тоже никак не были связаны вообще с константинопольским православием.
Д.Ю. Что за праздники?
Клим Жуков. Это, во-первых, Спас – по поводу разгрома Волжской Булгарии, такой он ввёл церковный праздник. Собственно говоря, по этому поводу и была построена церковь Покрова на Нерли в итоге.
То есть он начинает вести полностью собственную идеологическую политику. И война конечно между митрополитом Нестором и епископом ростовским, потому что епископская кафедра находилась в самом старом городе – Ростове естественно, и владимирским Фёдором, при посредстве константинопольского патриарха Луки Хризоверга (или Хрисоверга, что значит «золотая ветвь», Лука Золотая Ветвь), её (войну) хватит на десять детективных романов.
Как они друг с другом спорили, потому что это был и очень напряжённый богословский спор, потому что греческие епископы, находившиеся у нас здесь, проповедовали чисто греческий устав, который для русской практики не подходил. Андрей сам спрашивал, потому что известно послание от Луки Хрисоверга, патриарха, Андрею Боголюбскому, из чего понятно, что как минимум один раз он ему сам лично писал, где ему разъясняется о постах. Потому что Андрей Боголюбский требовал, чтобы если двунадесятый праздник двенадцать самых важных праздников православной церкви, попадает на постный день, чтобы пост отменялся в этот день.
То есть, например, среда, пятница – постные дни, если, например, Успение Богородицы падает на среду или пятницу, то поста в этот день нет – можно кушать всё, что хочешь. Греки запрещали это делать.
Д.Ю. Чем руководствовались? У них жарко, есть не надо?
Клим Жуков. Конечно. У нас же вообще поглощение скоромной пищи, помимо того, что это просто приятно, у нас: а) холодно, б) не нужно забывать, что это Средние века – у нас тут мясо ели даже князья далеко не каждый день. Мясо, рыба – ещё в XVI веке даже для высшей аристократии это не было частью повседневного рациона. И вдруг, у тебя постный день, тебе нельзя есть мясо в этот день. Но это ж праздник. Вы чего, придите в себя, как это можно?!
Ладно, сам ты – князь, ты должен быть примером для всех и ты может быть и не будешь жрать, всё нормально, но у тебя есть войска, а солдат должен получать много калорий. С мяса получаются калории элементарно – их там много, чтобы получить столько калорий из хлеба, придётся его умять воз.
Д.Ю. Как в отечественном анекдоте, когда российский генерал беседует с американским генералом…
Клим Жуков. Невозможно столько брюквы сожрать?
Д.Ю. «Врёшь, два мешка брюквы никто сожрать не сможет.»
Клим Жуков. Видимо что-то такое Андрей Боголюбский грекам и заявлял, что невозможно сожрать два мешка брюквы, вы сами попробуйте, в конце концов. Причём закончилось всё на промежуточном этапе тем, что Андрей Боголюбский добился того, что киевляне были вынуждены выгнать собственного митрополита и назначить нового.
Но тут как всегда всё, как обычно, диалектично – в обе стороны работает. Потому что как только Андрей Боголюбский стал поддерживать местную духовную аристократию, причём поддерживать безоговорочно – выдавая ей любые суммы денег, любые земли, то есть всё, что угодно и в первую очередь, конечно, своему ставленнику – Феодору, он естественно их многократно усилил. И они конечно стали его подпирать, так сказать, с идеологической точки зрения, во-первых. Как богатейшие феодалы своей земли, во-вторых, это же важно очень – они стали самостоятельными немедленно. Как только критическая масса бабла в кармане начала перевешивать, они стали проводить независимую политику.
И что стал делать Феодор, этот самый, светоч православия? Если почитать в летописях, что он там делал, это конечно… у нас Борис Николаевич Ельцин себе такого не позволял…
Д.Ю. Как в известной песне: «Как-то бороду завязал узлом, из кустов назвал волка сволочью»…
Клим Жуков. Он конечно никого не называл. Он начал заниматься тем, что начал давать деньги в долг кому угодно. За то, что ему деньги не отдавали рубил руки, выжигал глаза, ставил, уже безо всяких стеснений, сам любых своих духовных подчинённых в любое место, если кем-то был недоволен – скидывал, забирал себе просто целыми сёлами землю. И в конце концов слегка перегнул палку, а именно – он решил приватизировать ни много ни мало всё имущество Успенского собора во Владимире.
Д.Ю. Орёл.
Клим Жуков. Ну просто потому что, раз он тут самый главный, а чего это собственно не его? Как-то не логично…
Ну и тут уже на дыбы стал весь клир этого самого собора. Это же столичный собор, там очень непростые люди служили, родственники тоже очень непростых людей. И тут даже Андрей Юрьевич Боголюбский понял, что уже спасти, даже не просто как-то вывести из-под молотков, а просто спасти своего этого самого ставленника уже не сможет. И чтобы самому с ним не разбираться, потому что это в конце концов не красиво – он же сам его поставил, он отправил его в Киев на рукоположение, наконец, впервые за много лет. А в Киеве его уже ждал митрополит киевский. Который, когда он туда приехал рукополагаться, отрубил ему правую руку, вырвал язык и отрубил голову после этого. Вот так вот.
Д.Ю. По-христиански.
Клим Жуков. Ну это же нормальный в конце концов итог христианского диспута.
Д.Ю. По тем временам, да. Свирепые были.
Клим Жуков. Ну, за упокой души…
И надо сказать, именно падение Феодора, стало, наверное, маркером начала конца самого Андрея Боголюбского. Потому что невероятно усилившаяся церковная аристократия, напрямую связанное с ней новое боярство, в первую очередь во Владимире, и конечно, как третий столп власти, на который опирался Андрей, это собственно молодое нарождающееся дворянство. Именно в XII веке при Андрее Боголюбском появляется сам термин – дворяне. Раньше они назывались просто «милостники».
Д.Ю. Милостники?
Клим Жуков. Это дружина, которая жила «милостью» князя, то есть которых он лично кормил, всем обеспечивал. Ну это министериалы Западной Европы.
Так как старое ростовское боярство уже было не шибко довольно даже тем, что Юрий Долгорукий любил бывать в Суздале, а Андрей Боголюбский вообще уехал во Владимир, который молодой город, это не столица, это ничего вообще. А уехал во Владимир. Конечно, он был вынужден опираться на каких-то новых людей совершенно. А откуда их можно взять – да из своей дружины. Те, с кем ты ходишь в походы много-много лет, ты их отлично знаешь, ты им доверяешь, они тебе спину прикрывали, рубили половцев вместе.
Ну а как только ты сажаешь дружинника на землю, делая его, собственно, дворянином (уже в позднем смысле слова), он же сразу из члена младшей дружины превращается в члена старшей дружины, то есть – в боярина. По крайней мере, в собственных глазах, потому что раньше у него собственной земли не было, и он жил милостью князя, а теперь у него своя земля и он – боярин, а к нему продолжают относиться, как к дружиннику. Ну что ж такое…
Д.Ю. Неправильно.
Клим Жуков. Он всю жизнь на него горбатился и наконец ему дали землю, вроде бы сделали боярином, ан, нет.
Если вспомнить чудовищное количество военных походов, которые предпринимал Андрей, нужно понимать, что недовольство нарастало против него. С одной стороны – уже независимое духовенство, которому опека князя, который требовал, чтобы и духовенство звало его государем и самодержцем, тоже не очень нравилось. И тут же – старое боярство, которое конкретно было не довольно ущемлением своих прав. И тут же – молодое дворянство, собственно, владимирское, которое просто страдало от этого человека, который, наверное, мы не можем сказать ничего точно, самодур, скорее всего, в известных областях проявления личной жизни.
Ну если он требовал, чтобы все его звали просто хозяин, о чём тут можно говорить. Видимо, со звёздной болезнью у мужчины было всё в полном порядке. Тем более, нужно же понимать, что к тому времени он был уже очень и очень немолодой человек, если учесть, что он родился в 1111 году, то какой-нибудь 1173 год, ему уже 62 года.
Д.Ю. Зажился фактически.
Клим Жуков. Он уже очень старый человек для Средних веков, это ему уже лет как минимум 20 на кладбище прогул записывали.
И вот, буквально на пике своего могущества. Конечно у него были неудачные походы, естественно. Второй поход на Киев у него был не самый удачный, уже после того, как у него отравили его брата – Глеба. Но тем не менее, это же обычная история, война – бывают выигрывают, бывает проигрывают. Но у себя он стоял абсолютно крепко. И все вокруг вынуждены были как минимум с ним считаться, а то и напрямую подчиняться. На самом пике могущества.
1174 год. Против Андрея Боголюбского зреет заговор. Причём, видимо, об этом заговоре он в конце концов узнал, находясь у себя в селе Боголюбово. Заговор зреет, честно говоря, трудно сказать, в каких именно слоях, потому что в конце концов те, кто непосредственно участвуют в покушении, совершенно не обязательно, что они и разработали этот самый заговор. Хотя, может и они, мы сейчас не можем сказать точно.
И вот двадцать человек, из его ближайшего окружения, буквально ближайшего, собираются его убить, прямо в селе Боголюбово, в его княжеском замке. Спусковым крючком стала казнь брата боярина Кучковича – Якима, которому буквально на днях отрубили голову. (Да, причём, нужно понимать, что сам Андрей Боголюбский был первым браком женат на девушке из семейства Кучковичей – на Умиле.) Так как это в общем зятья, они все были на очень высоких должностях – бояре Кучковичи.
И вот, собираются эти самые заговорщики, среди которых был, ключевой момент заговора, ключник Андрея Боголюбского, которого звали Анбал Ясин. Анбал – это понятно, амбал, а Ясин – это кавказец, из ясов, его почему-то называют всё время евреем, ничего подобного, он не был евреем, его так ругали потом «жидовином», то есть как предателя. То есть понятно, для средневекового русского человека: евреи распяли Христа, то есть предали – иуды. А «жидовин» – это просто ругательство в данном случае.
Так вот, ключник Анбал крадёт у него из комнаты меч.
Д.Ю. Чтобы нечем было защищаться?
Клим Жуков. Да. У него был по преданию меч, который принадлежал лично святому Борису. Это было бы очень круто, потому что это уже вторая половина XII века, а у него должен был быть каролингский меч настоящий, только что об этом подумал… Но не важно.
Он крадёт меч, и все заговорщики спускаются в винный погреб. Нужно понимать, что это буквально тремя этажами ниже, чем находится сам князь. Где они неплохо напиваются и Пётр Кучков, боярин, говорит, что вчера одного казнили – завтра нас казнят, пойдём, промыслим о князе. И они идут промышлять о князе.
Тут очень важно – видимо, Андрей Боголюбский о заговоре узнал, потому что трудно себе представить, что семья Кучковичей, которая участвовала в заговоре вся, один из них не участвовал и почему его казнили, сказано в летописи, за какое-то зло, а за какое зло ещё могли казнить в это время. Скорее всего, он был одним из заговорщиков, Боголюбский узнал и его просто казнили. То, что они именно 29 июня решились на это действие, означало, что 30-го им бы всем нарубили головы. Скорее всего так. Это конечно не факт, это моя интерпретация, но это очень похоже на правду, на мой взгляд.
Так вот, они пошли убивать князя. Постучались в дверь и один из заговорщиков голосом слуги князя Прокопия сказал, что это Прокопий, а князь узнал голос и сказал, что ты не Прокопий и побежал за мечом. Меча нет. В это время выломали дверь и Боголюбский, ему было 63 года в этот момент, сумел вручную заломать одного из нападавших, вооружённого, безоружный. Но при этом получил удар саблей в ключицу, упал и его стали рубить на земле. И, посчитав, что он умер, потому что было нанесено несколько весьма тяжёлых ран ушли обратно в винный погреб пить.
Д.Ю. Отметить уже.
Клим Жуков. За успех. В это время князь пришёл в себя, смог спуститься по башне вниз и по площади пополз прочь, к храму.
Д.Ю. С ума сойти.
Клим Жуков. Его увидели заговорщики, по лужам крови нашли, догнали и уже изрубили его окончательно в винегрет. Собственно, Пётр Кучкович ему отсёк левую руку, ну или по крайней мере, почти полностью отрубил, видимо, один из смертельных ударов был нанесён копьём в голову, лопатка была разрублена боевым топором. Я так уверенно говорю, потому что останки были эксгумированы, понятно, ран у него было очень много, потому что он всю жизнь воевал, но одновременно нанесённые раны наши криминалисты все изучили и вскрыли, определив, что ударено мечом, что ударено копьём, что топором, что саблей. И в самом деле, у него левая рука почти полностью отрублена. Он естественно закрывался рукой, видимо, от копейных ударов, в это время его, видимо, ударили копьём в лицо, он упал и мечом ему почти полностью отсекли руку.
Д.Ю. Жестоко.
Клим Жуков. После чего, что показательно, кто против него совершил заговор, владимирский клир, тот самый, который Андрей Боголюбский своими руками превратил из грязи в князи, построил им храмы, соборы, церкви, они отказались его отпевать. Более того, они отказались его хоронить и князь, изрубленный, три дня валялся просто на земле. Вокруг него бегал его слуга, некто Кузьма Киевлянин, и просто уговаривал, говоря ну дайте же мне какую-нибудь тряпочку, просто прикрыть в конце концов, так же нехорошо. Он же общался с Анбалом Ясином, говоря ему, вспомни, в каких портах ты сюда пришёл, а теперь в аксамите, а князь нагой на земле лежит (называя его, «вспомни, жидовин», в первую очередь). В конце концов, останки князя прибрал игумен Боголюбского монастыря Арсений и на свой страх и риск сам отпел и сам похоронил.
Вот наглядный пример, того, как, во-первых, проходит земная слава, а, во-вторых, то, что даже самый самодержный самодержец и великий человек никогда не правит ничем сам. Он является всего лишь выразителем воли правящего класса, а правящий класс, в конце концов, может сделать с ним, всякое, например, вот такое. В этом отношении, конечно, его судьба очень похожа на судьбу Павла I, буквально один в один. Его же гвардейцы точно также, в собственном замке, только не в Боголюбском, а в Михайловском, удавили. Вот один в один буквально.
Д.Ю. Глубокие корни.
Клим Жуков. Да нет, схожая ситуация.
Д.Ю. Пригрел сволочей, вырастил себе на голову… а вроде взрослый был…
Клим Жуков. Да уже не взрослый, уже старый.
Опять же, нужно понимать, что это уже почти настоящий царский двор, потому что уровень власти Андрея Боголюбского в это время на Руси и по крайне мере, уж точно, у себя во Владимире, был где-то близко к царской власти. Я думаю, некоторые цари не имели таких полномочий, какие имел он.
Он был окружён людьми, которые вроде бы недавно были его друзьями. В совсем недавно прошедшей молодости, скакали по полям, рубали вместе врагов. Казалось бы, это уже братство, выше которого быть не может, гораздо ближе, чем кровные братья. Тем более, что кровные братья, это для него были не очень близкие люди, всех выгнал в Византию к чёртовой матери, чтобы они не отсвечивали, к императору Мануилу Комнину. Кстати, они тоже находились в дружеской переписке. Мануила Комнина даже франки называли рыцарем-крестоносцем, потому что он постоянно бил всех вокруг, этих самых мусульман. В общем, короче говоря, к своему другу он отправил их всех погостить навсегда.
А это – ближе ему, чем братья, его соратники, это его однополчане. И вроде бы они все были ему друзья, он вынужден был на них опираться, потому что ни на кого больше не опереться. И вдруг оказывается, что, передав им огромный кусок денег и власти, они ему больше не друзья. И вокруг у него больше нет никого. У него есть слуга Прокопий. Просто слуга, которого заговорщики естественно убили, чтобы не было свидетелей. И Киевлянин, то есть из Киева человек, который вообще не местный, из Киева, где Андрея Боголюбского мягко говоря не сильно любили. И вот – два человека и один царь, и всё. Ему больше не с кем даже поговорить, по факту.
Д.Ю. Сам так организовал. Это неправильно.
Клим Жуков. Это напрямую проистекает из царской власти, которая организована вот таким образом, а по-другому организовать тогда ещё не умели. Потому что Андрей Боголюбский опередил своё время как минимум лет на двести, ему бы родиться веке в XIV-ом.
Д.Ю. Должны были быть организованны группировки, которые друг друга ненавидят внутри, чтобы занимались грызнёй, а не смертоубийством.
Клим Жуков. Спецслужба должна была быть, причём, лучше две.
Д.Ю. Тоже должны грызться друг с другом, а не заниматься свержением.
Клим Жуков. Служба внешней разведки и Комитет государственной безопасности должны быть.
Д.Ю. Ну и как обычно, оперативного подразделения не было. Что это – поймали заговорщика, отрубили башку. Как? Надо всех сразу ловить.
Клим Жуков. Накрывать надо было всех, но тогда ещё не умели. Тогда думали же в это время, ещё по ошибке, что власть и государство – это личность.
Д.Ю. Ну и с мечом особенно поразительно: у меня дома, я не князь, ножей штук сто, наверное, распихано в разные места.
Клим Жуков. Какой у тебя дом. Ты сравни размер Боголюбово и своей квартирки. Я думаю, что у князя тоже было распихано мечей триста, наверное, но вот конкретно в келье, где он спал – был один.
Д.Ю. Вот там и надо было распихивать, ёлы-палы. Помнишь, как Тит Пуло готовился к приходу бандитов? Под каждую фигню пихал.
Клим Жуков. Да, да, топор, нож, меч…
Д.Ю. Вот он был прекрасен, понимал, что делает.
Клим Жуков. Но он же не готовился к приходу, он в замке был, дома у себя, весь замок это же его дом.
Д.Ю. Головокружение от успехов. Нельзя так. Гражданам доверять нельзя
Клим Жуков. Конечно, конечно.
Что интересно, спустя века (сколько у нас 2015 минус 1174, почти 900 лет получается, 850, типа того) нашли независимый источник, буквально справедливость через почти тысячу лет. При реставрации храма в Переславле-Залесском, когда стали обдирать штукатурку, нашли надпись, где в столбик с одной стороны были перечислены имена заговорщиков, с другой стороны – в столбик, как они убивали Андрея Боголюбского, прямо на стене храма. И снизу подпись, типа того, чтоб вам сдохнуть и гореть в аду. Сейчас надпись реставрируется, когда её опубликуют, узнаем массу интересного.
Д.Ю. Матерные слова есть?
Клим Жуков. Пока не знаю.
Д.Ю. А почему не показывают?
Клим Жуков. Так она не полностью отреставрирована. Я пока новость археологическую видел, видел табличку, но пока она с трудом читаема. То есть понятно, что тут какие-то имена, а тут – рассказ о чём-то идёт. Причём, сохранилось всё по-настоящему чудом, потому что работяги собирались абразивными машинками старую штукатурку снимать и тогда надпись была бы просто уничтожена, даже и не увидел бы никто. А тогда реставраторы местные заставили их водой под давлением смывать и нашли вот такую надпись.
Д.Ю. Атас.
Клим Жуков. естественно, после смерти Андрея Юрьевича началась немедленно усобица, хотя владимирская земля конечно была на порядок спокойнее киевской. Усобица продолжалась до 1176 года. Ростиславичи дрались с Мономаховичами, собственно говоря. В конце концов, Михаил Юрьевич, младший брат Андрея (причём, младше настолько, что даже поражаешься мужской мощи Юрия Долгорукого, потому что он его младше был, если не ошибаюсь, на 40 лет), он захватил Владимир.
Причём, во Владимире именно в это время собирается Вече. Именно во Владимире, не в Суздале, не в Ростове. Уже фактически собирается своё Вече, которое собственно и пускает его в город.
В это время совсем неподалёку находился ещё один младший родственник Андрея Юрьевича – Всеволод, который нам известен по кличке Большое Гнездо. Михаил или Михалко, как его звали, быстро умер, буквально через два года, и на его место сел ближайший родственник – Всеволод Большое Гнездо. Который полностью продолжил политику Андрея Юрьевича, но, видя пример старшего родственника, куда более корректно.
Он не зарывался: не требовал называть себя государем всея Руси, самодержцем, не собирался ставить епископов со своей руки или, тем более, митрополита выбирать. Но ещё при нём всё это княжество находилось в одном кулаке и не дробилось на уделы. Вообще, оно стало дробиться на уделы в итоге только в начале XIII века, только перед приходом монголов. То есть задел, который сделал Андрей Юрьевич Боголюбский, это был задел колоссальный, потому что мы видим, как на уделы распадались все княжества, киевское, какое угодно. Остался Новгород, потому что там один город большой по сути дела и нет княжеской династии, который не распался на уделы и то, от него отложился к началу XIII века Псков.
И Владимирская земля. Огромная Владимирская земля, наполненная городами. Казалось бы, в каждом городе должен был завестись князь и немедленно начать там управлять самостоятельно. Вот, не распадется на уделы.
Ну а дальнейшая судьба Владимирской земли в общем довольно простая. Это, как я уже говорил, очень сильная власть князей. Даже когда она распадается на удельные княжества, всё равно очень сильная центральная власть, просто по экономическим причинам – потому что боярство не может содержать собственной большой дружины, собственного сверхбогатого хозяйства, как правило. Это относительно слабые Вече, хотя всё равно присутствующие и иногда выступающие прямо скажем, как надо, но при этом всё равно гораздо слабее княжеской власти. Очень сильный патернализм в низовых слоях населения, то есть в основной массе населения, что самое главное, которое в общем поддерживает князя. И это оказалось идеальной формой устройства государства при татарах.
Собственно, сын Всеволода Большое Гнездо, Юрий правил во Владимире после него, потом оказался Михаил Юрьевич – последний князь перед приходом монголов, который погиб н ареке Сить, сражаясь с войсками Батыя. Точнее, он попал в плен, его потом убили.
Город и княжество было страшно разорено естественно, но вот это устройство оказалось идеальным для того, чтобы как-то контактировать с моголами. Потому что монголам все эти вечевые порядки были вообще, не то, чтобы до фонаря, напрямую неприятны, потому что договариваться надо с одним человеком, с которого потом спрашивать, а если договариваешься с целым городом, то непонятно, кого спрашивать, если что. Что, опять его сжигать, этот город? Ну в конце концов, городов-то не напасёшься, это же кормовая база.
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. А если один человек накосячил, то его можно выпороть, убить, заточить в тюрьму, поэтому удобно очень, поэтому именно монголы привели к тому, что северо-восточная Русь колоссально усилилась и стала центром консолидации всех русских земель в итоге.
Д.Ю. Даже не подумал бы.
Клим Жуков. Просто потому что монголы буквально растворили в кислоте и крови всех конкурентов. Киев разрушен, ушёл под Литву. Галич, Волынь в конце концов тоже ушли под Литву, некоторое время вынуждены были платить дань монголам. Полоцк ушёл под Литву. Смоленск – то у нас, то у них. Верховские княжества – Брянск, Туров тоже колеблются, то нашим, то вашим.
В итоге остаётся что – Рязань, Нижний Новгород, Владимир, Ярославль, Суздаль, Новгород с Псковом, это всё, что находится в непосредственной ойкумене монгольского непосредственного влияния. Там, как я сказал, по вполне объективным причинам, которыми, собственно, и являлись монголы, укрепляется центральная власть. И эта центральная власть находится в центре. Центр, когда он только появляется, как самый богатый, самый мощный после того как пала киевская держава, начинает втягивать в себя как воронка все окрестные земли. И в конце концов втягивает их просто вообще все. До Тихого океана. А начло было положено именно тогда, в XII веке, при Юрии Долгоруком, Андрее Юрьевиче и Всеволоде Большое Гнездо. Вот так.
Д.Ю. Атас. Я сейчас перевожу поясняющие ролики…
Клим Жуков. Это которые «После Престолов» что ли?
Д.Ю. Да. Которые происходят в «Игре престолов». Даже как-то не смешно, доложу я вам. Волшебники какие-то, трупы ожившие… Тут вон, живые трупов изготавливают в промышленных масштабах, так, что залюбуешься.
В лишний раз убеждаюсь, никому родная история почему-то не интересна из наших творцов. Хотя материал насколько богатейший.
Клим Жуков. На самом деле, я удивляюсь, почему у нас при Иосифе Грозном не сняли, например, фильма про Андрея Боголюбского. Для меня это большое удивление, потому что Иван Грозный есть, Пётр I есть, Александр Невский есть, а Боголюбского – нет. Удивительно это для меня, откровенно говоря.
Кстати, Александр Невский был последним князем владимирским, который стал великим князем киевским. После этого великие князья владимирские больше в Киев не лезли. Зачем?
Д.Ю. И здесь хорошо.
Клим Жуков. Но это уже история про XIII век, про монголов. Про них отдельно надо говорить. Там тоже всё интересно.
Д.Ю. Я чувствую, наши друзья фоменкоиды уже насторожились – какие такие монголы, их же, как известно, не было…
Клим Жуков. Были, были. Спешу разочаровать.
Д.Ю. Этим мы и займёмся уже скоро, да?
Клим Жуков. Так точно.
Новости
VIP
