Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Игорь Васильевич, добрый день.
Игорь Пыхалов. Добрый день.
Д.Ю. Что сегодня?
Игорь Пыхалов. Сегодня мы поговорим о такой тоже примечательной теме, как стоило ли сдавать Ленинград немцам в 1941 году.
Д.Ю. Да, я помню это замечательное обсуждение.
Игорь Пыхалов. Потому что, казалось бы, с точки зрения здравого смысла и здравомыслящих людей, тут вообще говорить не о чем, и собственно, когда мы жили в советское время, такой вопрос как-то даже и не возникал в мозгах, причём не потому что там это запрещали или боялись, что за это посадят, а просто всем было ясно, что это вариант из разряда, не знаю, совершить самоубийство или что-нибудь в таком духе. Но вот у нас, начиная с перестройки появились всякие разные альтернативно мыслящие люди, которые начали выдвигать такие гуманные идеи, что дескать надо было бы Ленинград сдать, тогда бы мы спасли население, и вообще за что мы тут воевали – за какие-то коробки- имея в виду эти здания, что всё-таки самое ценное – люди, надо было их таким образом спасти.
Д.Ю. Ну есть же замечательный пример, как Франция какая-нибудь, я не знаю, Польша – все же лапки подняли, сдались и остались в живых – это самое важное.
Игорь Пыхалов. Ну, здесь что надо отметить – что когда вот с такими людьми дискутируют люди с нормальными мозгами, то те, кто пытается такую точку зрения оспорить, попадаются, как правило, на достаточно простой манипулятивный приём. Например, можно вспомнить такой классический анекдот по поводу покраски Кремля в зелёный цвет.
Д.Ю. «Это вопросов не вызывает».
Игорь Пыхалов. Да, т.е. получается, что сразу возникает вопрос, а почему именно в зелёный, ну а по первому вопросу там уже вопросов нету. На самом деле здесь мы видим как раз такой приём, когда подаётся два тезиса…
Д.Ю. Я боюсь, надо рассказать анекдот, Игорь Васильевич, многие не знают.
Игорь Пыхалов. Ну, например, вариант такой: воскрес Сталин, явился в Кремль…
Д.Ю. Всё стало плохо, решили воскресить Сталина – что делать?
Игорь Пыхалов. Да. Ну и там он высказывает программу из 2 пунктов: первое - всё правительство расстрелять, второе – Кремль покрасить в зелёный цвет. Ну и сразу возникает вопрос: Иосиф Виссарионович, а почему именно в зелёный?
Д.Ю. «Я смотрю, первый вопрос не вызывает…»
Игорь Пыхалов. Да, первый вопрос сомнений не вызывает. И вот здесь получается очень похожая ситуация, потому что когда какое-нибудь очередное либеральное светило вот такое заявит – что надо было сдать Ленинград, чтобы спасти людей, сразу начинают ему возражать, что сдача Ленинграда – это означает обрушение фронта, что там у немцев высвободились бы войска, которые там можно было бы бросить на Москву, пришлось бы сдать всю материальную базу промышленную, пришлось бы сдать или уничтожить Балтийский флот, т.е. появляется куча таких вот возражений, которые совершенно правильные и здравые, но при этом фактически получается, что по первому вопросу дискуссии нету, т.е. молчаливо признаётся, что а вот население мы бы спасли.
Д.Ю. А, отскакивая в сторону, действительно была могучая промышленная база?
Игорь Пыхалов. Ленинград – это был второй по величине город страны и, действительно, очень крупный промышленный центр: тут был Кировский завод и ещё масса других предприятий, и они даже в условиях блокады продолжали что-то производить, т.е. работать на оборону.
Д.Ю. А их, рабочих этих предприятий, нормально кормили, они там от голода не мёрли?
Игорь Пыхалов. К сожалению, поскольку ситуация была чрезвычайная, то люди тоже мёрли, но при этом всё-таки рабочим выделялся гораздо больший паёк. Т.е. во время самого критического положения в конце 1941 года, как мы помним, тогда всему населению выдавалось по 125 г хлеба в день, рабочим по 250 г. Но вообще надо сказать, что такие экстремальные нормы были достаточно короткий период времени, потом их увеличили, но, к сожалению, там какая ситуация получается, почему у нас такие высокие жертвы от голода в первую блокадную зиму – когда человеческий организм подорван голодовкой, а это были именно первые недели блокады, то потом, чтобы его восстановить, по большому счёту, всех этих людей надо было бы поместить в санаторий, там обеспечить соответствующее питание, уход, ну а у нас просто повысили нормы, но, к сожалению, уже для многих это было недостаточно и было поздно, поэтому у нас именно в блокадную зиму была очень высокая смертность, она продолжалась, несмотря на уже повышенную норму хлеба.
Д.Ю. Я бы от себя добавил, что, во-первых, все действия, вся обстановка, сопряжённая с войной, например, муж, сын, брат ушли на фронт, тут бомбят, здесь ещё чего-то, всё это неизвестность, мрак и непонятно что – всё это вызывает серьёзнейшие психические потрясения, которые немедленно отражаются на здоровье. Если при этом ещё и лишить еды, то всё, что там в тебе спало в виде болезней, в т.ч. и хронических, обострится ещё сильнее. Если при этом опустить температуру меньше 20 градусов и прекратить топить в квартире, то выжить там практически невозможно. Как обычно, в это время умирают при таких раскладах самые слабые, т.е. старики и дети, которые не могут подобное переносить. Я замечу, кстати, сейчас среди граждан очень сильно распространено, что голодать полезно, ещё чего-то там. Вот у нас была когда-то советская медицина, ну как известно, абсолютно негодная, только люди почему-то жили долго и были относительно здоровы, так вот при советской медицине лечебное голодание проводилось только в условиях стационаров – т.е. это ты ложишься на больничную койку, а дальше под наблюдением врачей, непрерывно сдавая анализы… вот за тобой смотрят. Замечу: это гражданин не при смерти, ничего, лечение проходит. Ну а такой, извините, «эксперимент», поставленный над миллионным городом, он ничем другим закончиться и не мог.
Игорь Пыхалов. Кстати, здесь очень правильно именно замечено насчёт того, что ещё и холодное время года, плюс отсутствие отопления, потому что его обрубили, т.е. это, конечно, дополнительно очень сильно играющий фактор, поскольку понятно, что когда температура низкая, то организм должен как-то восполнить недостаток калорий, т.е. это нужно опять же усиленное питание, а оно вместо этого не усиленное, а наоборот ослабленное. Естественно, у нас получилось то, что получилось.
Д.Ю. Я, извините, опять, это больная тема: для бестолковых, которые считают, что там на каких-то складах что-то сложено в каких-то космических количествах, и с этих складов можно всех кормить, это не так – все мегаполисы кормятся с колес, в т.ч. и сейчас. Невозможно организовать никаких мега-складов, на которых лежало бы еды в достаточном количестве для прокорма миллионов граждан. Всем, кто не верит, имеет своё глубоко обоснованное мнение – попробуйте купить хотя бы 100 кг гречки, у нас этим многие регулярно занимаются, и сохраните её ну хотя бы сезон, я посмотрю, что из этого получится в таких вот хороших домашних складских условиях. Кроме мышей, тараканов, насекомых в диком изобилии, вы ничего не получите. Это невозможно, снабжают с колёс. А если закрыли пути подвоза, хочется не хочется – будет вот так.
Игорь Пыхалов. Кстати, по этому поводу очень хороший пример мы наблюдали несколько месяцев назад, когда наш губернатор Полтавченко подписал постановление о создании, как я понимаю, резерва на случай войны, и очень интересно посмотреть, какие там заложены нормы: если я правильно помню, там запланировано было по 300 г хлеба на душу населения в течение 20 дней, т.е. это тот резерв, который можно создать в реальных условиях, причём ещё заблаговременно, потому что большего количества на мегаполис просто физически не запасти и не сохранить. И кстати, была такая популярная легенда, она фактически всё советское время была распространена, и сейчас многие её вспоминают, о том, что у нас были Бадаевские склады, которые в самом начале блокады были разбомблены немцами, поэтому от этого такие получились жертвы. Ну, реально, да, эти склады были уничтожены, и действительно, если бы их бы сохранили, это, безусловно, кому-то спасло бы жизнь, но тем не менее, там продовольствия было буквально тоже на несколько дней, может быть, чуть больше недели. Т.е. я так помню, там, вроде бы, в основном сахара много погибло.
Д.Ю. Да, говорят, что там землю собирали, землю эту кипятили…
Игорь Пыхалов. Да, а что касается хлеба, других продуктов, там невозможно хранить запас на всё время блокады для такого города.
Д.Ю. Граждане, на мой взгляд, просто не понимают, что одна семья, где 5 ящиков тушёнки, может на них протянуть достаточно долго, а 100 тысяч человек на 5 ящиков тушёнки – оно как-то несообразно совершенно. Задачи такой нет – хранить, всё это привозят, и вот вопрос с хранением: а наверное, это нужны холодильники промышленные, т.е. это гигантские сооружения, гигантские капиталовложения, огромное количество электричества в мирное время, чтобы охлаждать эти туши и всякое такое – невозможно.
Игорь Пыхалов. Естественно, нужно оборудование, нужны, кстати говоря, технологии, грамотность, потому что ведь, опять же, можно вспомнить историю нашего же города – Февральская революция здесь произошла, потому что у граждан начались перебои с хлебом, а одной из причин таких перебоев было то, что у нас где-то, если я правильно помню, в январе 1917 года тогдашний градоначальник князь Оболенский решил, видимо, поступить, как эффективный менеджер, т.е. сэкономить деньги на профессиональных грузчиках, и когда у нас пришёл очередной эшелон с мукой, он поручил его разгрузку городовым, т.е. чинам полиции. В итоге они, действительно, всё разгрузили, но они сложили эту муку в такой штабель, в общем-то, по правилам так делать нельзя, потому что у муки есть такое свойство, что если её плотно сложить, она начинает нагреваться и потом в итоге просто приходит в негодность. И фактически таким образом изрядная часть запасов была просто приведена в негодность, чем и была ускорена тогда Февральская революция.
Д.Ю. Круто!
Игорь Пыхалов. Т.е., опять же, здесь всё очень непросто и требует достаточно грамотного подхода и больших усилий. Дальше, говоря о вопросе прокорма нашего города, тут нужно что ещё понимать: понятно, что здесь запасти на достаточно долгое разумное время мы продовольствие не можем, т.е. его надо откуда-то завозить. А с какой территории мы можем кормиться? Тут интересно сопоставить нас с нашими соседями с севера, т.е. с Финляндией. Ведь по большому счёту, хотя Финляндия – достаточно крупное государство, занимает такую большую территорию, но население её сопоставимо с населением нашего города, т.е. оно немного больше, если в царское время у нас тут было где-то 2 миллиона, у них, по-моему, где-то 3,5, сейчас у нас тут 5 миллионов, у них там где-то 6 с лишним, т.е. цифры одного порядка. Так вот, такой интересный, хотя и неочевидный факт, что по крайней мере первую половину 20 века Финляндия себя прокормить не могла, у них по продовольствию был минус. Т.е. они могли достаточно хорошо заниматься молочным животноводством, когда мы видели ещё советско-финский фильм «За спичками», там это хорошо показано: там сельские хутора, там коровы, но по хлебу у них был минус всегда, и поэтому, кстати, когда решался вопрос с выходом Финляндии из войны, а точнее с переходом на сторону антигитлеровской коалиции, то один из ключевых моментов – это было то, что они должны были получить отсюда, т.е. от нас и наших западных союзников, продовольственную помощь, потому что иначе они зависят от германского хлеба, и там бы они тупо начали голодать и даже, может быть, вымирать от голода.
Д.Ю. Проклятые советские колхозы даже в войну производили зерно в товарных количествах?
Игорь Пыхалов. Да, т.е. получается, что такая большая территория, как Финляндия, достаточно, кстати, благоприятная для сельского хозяйства, как это ни странно, себя прокормить не может. И поэтому получается, что Ленинград можно прокормить не с территории Ленинградской области, а фактически его нужно кормить всей страной, причём желательно завоз продовольствия как-то планировать и проводить в централизованном порядке. Отсюда какой следует вывод: даже если бы Германия и Гитлер захотели бы сохранить население нашего города, то прокормить его была бы задача весьма нетривиальная, которая требовала бы больших усилий и больших расходов продовольствия. Мы знаем, что в те же времена были такие прецеденты, например, когда наши войска взяли Берлин, мы смогли его население там прокормить, за что нам сейчас некоторые, опять же, не очень умные пеняют, говорят, что дескать мы там зачем-то кормили освобождённую, или там оккупированную нами, Европу, а у нас-то от этого получился голод 1946 года. Но опять же, здесь, на самом деле, идёт некоторое преувеличение, потому что там, если посчитать на нашу душу населения всю эту продовольственную помощь, которая шла на освобождённые нами территории Европы, не так много получается, но тем не менее, всё-таки факт остаётся фактом – мы отрывали фактически от своего населения, отдавали побеждённым. Но на такое благородство, естественно, Третий Рейх с его расовыми теориями, согласно которым у нас здесь живут утнтерменши, он был не способен, и, собственно, ничего такого и не планировал. Поэтому, если мы посмотрим на документы, которые нам сейчас доступны, то мы можем убедиться, что в случае сдачи Ленинграда ничего хорошего нам бы здесь не светило.
Начну я с того, что 8 июля 1941 года после совещания в Верховном Главнокомандовании ВС Германии начальник штаба Сухопутных войск генерал-полковник Гальдер записал в своём дневнике следующее: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которые, в противном случае, мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация, для этого не следует использовать танки». Т.е. идея тотального уничтожения крупнейших городов нашей страны уже заявлена и озвучена лично Гитлером.
Неделю спустя, 16 июля 1941 года в Ставке Гитлера состоялось очередное совещание высших руководителей Третьего Рейха, и там в протокольной записи сказано следующее: «На Ленинградскую область претендуют финны. Фюрер хочет сравнять Ленинград с землёй, чтобы затем отдать его финнам». Но надо сказать, что вообще эта идея потом постоянно повторялась, т.е. между Германией и Финляндией в качестве разграничительной линии планировался водный рубеж по Неве, потом по Ладожскому озеру, по реке Свири, там Онежское озеро, ну и дальше по линии Беломоро-Балтийского канала. Но здесь мешал тот факт, что тут на берегах Невы имеется такой крупный город, который финнам совершенно не нужен, и поэтому возникает идея, что город надо уничтожить, а потом уже территорию пускай там финны, если хотят, осваивают.
21 сентября 1941 года отдел обороны Верховного Главнокомандования германских ВС представил аналитическую записку по поводу того, что делать с Ленинградом. В этой записке рассматривалось 4 варианта действий. Вариант первый: тот самый вариант, о котором бы мечталось нашим гуманистам – т.е. это то, что немецкие войска берут наш город, и дальше его население начинают кормить, т.е. обращаться, как положено. Но авторы записки сразу же этот вариант отвергли, потому что тогда нужно брать на себя ответственность за снабжение населения, а такую ответственность, естественно, руководство Третьего Рейха брать не собралось, потому что как это можно отнять продовольствие в арийцев и отдать каким-то бесполезным унтерменшам?
Д.Ю. Да это, на мой взгляд, не столько ответственность, сколько деньги – зачем они, зачем на вас тратить?
Игорь Пыхалов. Там не только деньги, там и натуральные ресурсы – то же самое продовольствие. Дальше, естественно, возникает вариант второй, который состоит в том, что, как там было сказано дословно: «Город блокируем, окружаем колючей проволокой под током, простреливаем её из пулемётов». После этого, естественно, население вымирает. Но у этого плана тоже следующие негативные стороны: «Возникает опасность эпидемии, которая распространяется на наш фронт. Кроме того, под вопросом, будут ли наши солдаты способны стрелять в прорывающихся женщин и детей». Отсюда возникает третий вариант, можно сказать, комбинированный из этих двух вариантов, состоит этот вариант в следующем: женщин, детей и стариков вывести за пределы кольца блокады, остальных уморить голодом. Но опять же, по мнению автора записки, этот вариант малореален, потому что подобная эвакуация практически едва ли выполнима, и к тому же оставшееся внутри Ленинграда умирающее население опять-таки может стать очагом эпидемии. И, наконец, четвёртый вариант – это просто спихнуть эту проблему на финнов, т.е. это звучало так: «После продвижения вперёд финнов и осуществления блокады города отойти снова за Неву и район севернее этого участка передать Финляндии». Но опять же этот вариант неприемлем, потому что «Финляндия неофициально заявила, что она хотела бы, чтобы граница проходила по Неве, исключая Ленинград. Как политическое решение хорошее, но вопрос о населении Ленинграда Финляндия не решит. Это должны делать мы». И в итоге, разобрав эти 4 варианта, авторы записки предлагают следующее решение: «Сначала герметически блокируем Ленинград и разрушаем город артиллерией, возможно, вместе с авиацией. Когда террор и голод сделают своё дело, откроем город и выпустим безоружных людей. Остатки гарнизона крепости останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город, если финны сумеют это сделать раньше, то не возражать, вывезем всё, что осталось ещё живого, вглубь России и передадим район севернее него Финляндии».
Ну т.е. фактически получается, даже в случае реализации этого варианта, когда немцы кого-то милостиво выпустят из этого блокадного кольца, то понятно, что этих людей они кормить не собирались, и в итоге подавляющее большинство из них просто бы ждала голодная смерть уже здесь где-то, в дороге, потому что тут продовольствия, естественно, рядом нету. Но при этом, правда, тут в качестве такого акта гуманизма предлагалось следующее: разрешить Рузвельту после капитуляции Ленинграда обеспечить его население продовольствием, за исключением военнопленных, или перевезти его в Америку под наблюдением Красного Креста на нейтральных судах. Но если учесть, где Америка, и где Ленинград, это вариант совершенно нереальный, и авторы записки это всё прекрасно понимали и поэтому отмечали, что это предложение, естественно, американцами принято не будет, но его нужно использовать в целях пропаганды. Т.е. такие вот печальные перспективы.
Эта записка датирована 21 сентября, а на следующий день, т.е. 22 числа, начальник штаба ВМС Германии отдал директиву следующего содержания:
«Будущее города Петербурга.
1. Чтобы иметь ясность о мероприятиях ВМФ в случае захвата или сдачи Петербурга начальником штаба ВМС был поднят вопрос перед Верховным Главнокомандованием ВС о дальнейших военных мерах против этого города. Настоящим доводятся до сведения результаты.
2. Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населённого пункта не представляет никакого интереса. Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в существовании этого города непосредственно у её новых границ.
3. Прежние требования ВМФ о сохранении судостроительных, портовых и прочих сооружений, важных для ВМФ, известны Верховному Главнокомандованию ВС, однако удовлетворение их не представляется возможным в виду общей линии, принятой в отношении Петербурга.
4. Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбёжкой с воздуха сравнять его с землёй. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, т.к. проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения.
5. Главное командование ВМС в ближайшее время разработает и издаст директиву о связанных с предстоящим уничтожением Петербурга изменениях в уже проводимых или подготовленных организационных мероприятиях и мероприятиях по личному составу. Если командование группой армий имеет по этому поводу какие-либо предложения, их следует как можно скорее направить в штаб ВМС».
Д.Ю. Ну, никаких иллюзий, в общем-то.
Игорь Пыхалов. Ну да. Что здесь интересно: у нас в городе существовали верфи, причём достаточно много и мощные, поэтому, с точки зрения германских кригсмарине, у них был такой соблазнительный вариант использовать эти ресурсы, но в итоге они приходят к выводу, что вынуждены от этого отказаться, потому что раз город будет уничтожен вместе с его населением и с теми же рабочими, которые на этих вервях работают, то увы, смысла нет, потому что фюрер решил, что город будет снесён с лица земли, и это уже бесповоротно.
Ещё через 2 недели, 7 октября 1941 года, начальник оперативного отдела командования Сухопутных войск генерал Йодль сообщал Главнокомандующему сухопутными войсками генерал-фельдмаршалу Браухичу следующее: «Капитуляция Ленинграда, а позже Москвы, не должна бать принята даже в том случае, если она была бы предложена противником. Следует ожидать больших опасений от эпидемий, поэтому ни один немецкий солдат не должен вступить в город. Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан назад огнём. Недопустимо рисковать жизнью немецкого солдата для спасения русских городов от огня, точно так же, как нельзя кормить их население за счёт германской Родины. Эта воля фюрера должна быть доведена до сведения всех командиров».
Д.Ю. Ну т.е. капитуляция – это какое-то регламентированное мероприятие, да? Т.е. если там осаждённые выходят, условно, с белым флагом, говорят: «Мы сдаёмся», те, кто принимает капитуляцию, они, по всей видимости, обязаны их кормить, как мы в Берлине, да? Т.е. если они капитулировали, то мы обязаны их кормить, да?
Игорь Пыхалов. Да, как раз такая обязанность, по крайней мере, в отношении военнопленных, прямо была прописана в Женевской конвенции, которую, кстати говоря, Германия подписала.
Д.Ю. Тут для идиотов тоже полезно лишний раз напомнить, что Сталин не подписал конвенцию, и поэтому с нами так обращались, в т.ч.с пленными, да? На всякий случай: немцы подписали Конвенцию и почему-то с пленными вот так обращались, хотя, как подписанты, должны вести себя совершенно иначе.
Игорь Пыхалов. Да, именно так, и кстати, об этом у нас почему-то забывают и начинают как-то рассуждать о том, что вот… видимо, имея в виду, что немцы, как белые господа, они хозяева своего слова, т.е. хотят – дадут, хотят – возьмут обратно.
Д.Ю. Ну или как воры: вор перед вором слово держит, а ты никто, кто ты такой?
Игорь Пыхалов. Да, кстати говоря, мы для них никто и это очень было хорошо заметно по отношению их к пленным из разных стран: т.е. если к пленным из французской, английской армии они относились, естественно, что не всегда по всем правилам войны, но более-менее сносно.
Д.Ю. На фоне наших-то.
Игорь Пыхалов. Да, но на фоне наших там, конечно, разница совершенно разительная.
Д.Ю. Ну, как вот у Ющенко папа к хорошему кофе привык в концлагере – хорошо сидел папа Ющенко.
Игорь Пыхалов. Ну да, у меня один из моих приятелей, когда он ездил в Данию, где-то ещё в 90-е годы было это дело, там некоторые пожилые граждане жаловались, что во время Второй мировой войны у них там были в оккупации всякие лишения, в частности, там не было хорошего кофе, действительно.
Д.Ю. Лишения, да. Не поспоришь.
Игорь Пыхалов. Ну и тут в завершение, если брать именно немецкие документы по поводу нашего города, процитирую из журнала боевых действий группы армий Север, которая действовала против нашего города, запись от 27 октября 1941 года: «Вопрос о Ленинграде и особенно о местном гражданском населении в большой степени занимает Верховное командование. Главнокомандующий Сухопутными войсками предложил заложить минные поля на пространстве перед собственной линией, чтобы не дошло до непосредственной борьбы войск против гражданского населения. Если красные войска в районе Ленинграда и Кронштадта сложат оружие и будут взяты в плен, то главнокомандующий не видит больше причин продолжать блокаду города. Войска должны быть передислоцированы в места их постоянного размещения. И в этом случае большая часть населения погибнет, но по крайней мере не на наших глазах».
Опять же, как это было и в предыдущих процитированных мною документах, здесь немцев очень беспокоил такой момент, что у них ещё не все военнослужащие Третьего Рейха были такими вот уже истинными арийцами, которые могли бестрепетно наблюдать за уничтожением унтерменшей, поэтому у командования было такое опасение, что если всё-таки из Ленинграда через линию фронта пойдёт гражданское население, особенно женщины и дети, то как бы там не возникло у части военнослужащих вермахта ненужных мыслей. Поэтому тут вот и предлагается как-то механически это всё решить – т.е. за счёт минных полей, прочих ограждений, чтобы всё-таки население здесь умирало от голода, а, соответственно, происходило всё это не на глазах у немецких солдат. Т.е. забота о психике немецкого солдата и его лояльности, но о населении здесь заботы нет по определению.
Но поскольку у нас блокада всё-таки была, в ней было 2 участника – немцы и финны, о чём нам недавно напомнили в связи с печально знаменитой доской Маннергейму, то здесь у кого-то может возникнуть такая мысль, что, может быть, надо было сдаться финнам, и, может быть, они бы нас накормили? Но дело в том, что, как я уже сказал в начале нашей беседы, что у Финляндии была фундаментальная проблема – они, по большому счёту, себя не могли прокормить полностью. Т.е., конечно, они не то, чтобы были в сильном минусе по продовольствию, но даже в условиях мирного времени у них там был отрицательный баланс, т.е. нужно было докупать хлеб за границей, а в условиях войны, когда они мобилизовали своё мужское население в армию, а там была очень массовая мобилизация, эта проблема усугубилась, и поэтому даже если бы финны проявили заинтересованность, всё равно кормить население такого большого города они бы просто не смогли. Но и у них интереса в этом тоже не было, потому что, как, например, докладывали из финского Генштаба в Министерство иностранных дел Финляндии в начале сентября 1941 года, т.е. как раз после того, как немецкие, и финские войска вышли на подступы к нашему городу, но тогда ещё у них был расчёт, что они город возьмут сходу, что докладывали: «Оккупация финскими войсками Петербурга считается нереальной, поскольку у нас нет запасов продовольствия, чтобы выдавать его гражданскому населению».
Ну а через несколько дней после этого, 11 сентября 1941 года тогдашний президент Финляндии Рюти заявил германскому посланнику в Хельсинки следующее: «Если Петербург не будет больше существовать, как крупный город, то Нева была бы лучшей границей на Карельском перешейке. Ленинград надо ликвидировать, как крупный город». Т.е., как я уже говорил, для финнов было очень соблазнительно – провести границу по Неве. Понятно, что это водный рубеж, там всё хорошо, там Карельский перешеек получают полностью, но здесь есть совершенно не нужный им город, который, по их мнению, принёс им только всякие страдания, поэтому город лучше бы убрать, ну естественно, вместе с населением.
Но раз уж там зашла речь о финнах, здесь есть ещё такое очень интересное и показательно свидетельство: у нас в своё время, ещё при советской власти, были изданы письма бывшего министра иностранных дел Финляндии Вяйнё Войонмаа. Надо сказать, что у нас бытует мнение, что в советское время у нас была такая цензура, что тут ничего вообще иностранного не публиковали, а если что и публиковали, то только всяких коммунистических деятелей, но на самом деле у нас ещё в советское время было издано множество всяких интересных книг, причём таких людей, которые не отличались симпатией к нашей стране, т.е. это тот же самый дневник Гальдера, который я уже цитировал, те же самые публикации, точнее, многотомная книга Черчилля по Второй мировой войне, и в частности, были изданы письма Вяйнё Войонмаа своему сыну, а это был человек, который всё-таки входил, хотя и не в самый высший эшелон руководства Финляндии, но был к нему близок. И вот у него в одном из писем описывается ситуация в Финском парламенте, февраль 1942 года, как раз самый разгар блокады: «Вчера (11 февраля) в комиссии парламента по иностранным делам, которая возобновила свою работу под председательством нижеподписавшегося и при вице-председателе Хельясе, побывал Виттинг. На этот раз речь шла прежде всего об ужасной участи 55–65 тысяч ингерманландских финнов, живущих в жалких условиях на захваченной немцами территории. Блюхер передал сообщение об этом в министерство иностранных дел и сказал, что Германия не может прокормить всего населения захваченных районов, т.к. нуждающихся хватает и в её собственных... Каждый день люди умирают от голода».
Здесь я немного подробнее поясню эту ситуацию: дело в том, что тогдашняя Финляндия, хотя она и не была в полноценном смысле фашистским государством, но тем не менее, это государство придерживалось вполне расовой доктрины. По их мнению, на тех территориях, которые они у нас смогли временно оккупировать, и также на территориях, которые планировали в дальнейшем получить, жили люди высшего сорта – представители финского и других финно-угорских народов, с которыми, соответственно, надо было обращаться, как с людьми, и представители народов, расово неполноценных, как те же русские и прочие унтерменши, которых финны на занятой ими территории в Карелии просто поместили в концлагеря и там держали до конца войны, точнее, до момента перехода Финляндии на нашу сторону. А вот, к сожалению для финского руководства, когда немцы, заняли Ленинградскую область, подойдя вплотную к Ленинграду, под их оккупацию попало некоторое количество таких вот расово полноценных финнов, т.е. этих вот ингерманландцев. Там их не так уж и много – порядка 55-65 тысяч, тем не менее, немцы этих людей кормить не стали, хотя казалось бы, это население, расово близкое Финляндии, своему союзнику, т.е. надо было хотя бы им сделать приятное – взять этих людей на содержание. Причём тут их немного – тысяч 50, это в несколько десятков раз меньше, чем население Ленинграда.
Д.Ю. Многие не в курсе, что в Ленинградской области, оккупированной немцами и финнами, голод был точно такой же, как внутри Ленинграда.
Игорь Пыхалов. Т.е. мы видим, что даже вот таких людей, расово близких своему союзнику, немцы кормить не стали, и соответственно, эти люди там массово умирали от голода. Это для наших особо одарённых сограждан должно наглядно показать, что бы случилось, если бы всё-таки наш город сдали, т.е. естественно, что кормить наших соотечественников никто бы не стал, и в итоге, если у нас так была трагедия – что у нас в блокаду умерло, считается, несколько сот тысяч, сейчас есть разные оценки, но там порядка 800 тысяч называют цифру, в случае сдачи города умерли бы практически все, и поэтому здесь ни о каком акте гуманизма речи не шло и не может идти, а все спекуляции на эту тему являются даже не столько безнравственными, сколько свидетельствуют о глупости тех людей, которые на эту тему берутся рассуждать.
Д.Ю. Подводя итог: т.е. город, как таковой, следовало уничтожить, т.е. все постройки сравнять с землёй, чтобы здесь никто не жил – он был не нужен ни немцам, ни финнам, население планировалось заморить голодом, никто не собирался их никуда выпускать – это ключевое, а даже в тех предполагаемых пунктах, где хотели выпускать, кормить их никто не собирался, и отдельно упомянуты военнопленные, которых кормить было нельзя вообще. Т.е. всех планировалось уморить голодом. Город сравнять с землёй, жителей уморить голодом, с чем, собственно, они успешно и справлялись некоторое количество времени. А, как было сказано в начале, что как только советские части отошли бы и прекратили сопротивление, то, естественно, немецкие части освободились бы от противостояния здесь, на Северо-западе, и отправились бы к Москве, которую, как мне кажется, вполне успешно бы взяли, имея такой серьёзный численный перевес. Ну и тогда судьба родной страны, мне так кажется, заиграла бы совсем другими красками. Я, конечно, извиняюсь, но подобные утверждения: надо было сдаться, сохранить жизни – по-моему, только медицинский идиот может выдвигать, у которого биологические поражения мозга. Т.е. это даже не идеология, т.е. это полный дурак, не знакомый абсолютно с предметом, туда же берётся рассуждать. К сожалению, таковыми является подавляющее большинство рассуждающих подобным образом. Надеюсь, те, кто смотрит ролики, знакомятся с реалиями, думают несколько не так и в беседах с идиотами позицию свою смогут аргументировать более уверенно.
Спасибо, Игорь Васильевич. Про что в следующий раз?
Игорь Пыхалов. В следующий раз, наверное, продолжим блокадную тему и поговорим о благородном маршале Маннергейме, который, опять же, по мнению некоторых наших недалёких сограждан, собирался спасти наш город.
Д.Ю. Ну это безусловно, да, и заслуживает самой светлой памяти именно в нашем городе.
Игорь Пыхалов. Ну да.
Д.Ю. Спасибо. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
