15.10.17

01:40:22 | 278174 просмотра | текст | аудиоверсия | скачать

Ждёшь новых лекций Клима Жукова? Поддержи проект!

Клим Жуков. Всем привет! Возвращаемся в солнечную Италию конца 18 века, догадайтесь с трёх раз, кто у нас в гостях. Здравствуйте, Олег Валерьевич.

Олег Соколов. Добрый день.

Клим Жуков. Давно вас не было видно.

Олег Соколов. Да, вот как-то заждались нас поля солнечной Италии, приходилось много в реальности делать реконструкций, поэтому…

Клим Жуков. Понимаю: лето – это сезон, кто не в курсе – мы все немножко занимаемся военно-исторической реконструкцией, и поэтому лето – это сезон, мы находимся, что называется, в 3D-режиме внутри реконструкции, и поэтому летом ролики выходят всегда с некоторым запозданием. Но теперь у нас сентябрь, сезон закончился, и мы можем вернуться кто в 18-ый век, кто в 14-тый, вот сегодня в 18-тый.

Олег Соколов. Да, и кстати, как раз в этом сезоне я делал реконструкцию того сражения, о котором я сегодня буду говорить, как раз в солнечной Италии, на месте этих боёв.

Клим Жуков. Прекрасно!

Олег Соколов. Так что нам будет ещё легче ориентироваться. Но прежде, чем отправиться в Италию, я хотел…

Клим Жуков. Какие-то картинки будут оттуда?

Олег Соколов. Ну конечно, само собой! Но прежде чем отправиться в Италию, я бы хотел всё-таки ответить на 2 вопроса. Первый вопрос, начну, пожалуй, с личного, чтобы потом перейти уже на историческое, потому что… Меня спрашивают, почему я не доктор наук ещё? Ну в общем, действительно, для меня самого это немножко…

Клим Жуков. Странно.

Олег Соколов. Странно. Вообще у меня около 100 научных работ, но дело в том, что, видите, т.к. я не только занимался теоретической научной работой, я очень много времени отдал военно-исторической реконструкции и в своё время вообще я не думал, что все эти официальные титулы очень важны, и поэтому всё свободное время, а точнее, половину времени отдавал созданию военно-исторических полков. А потом, когда в 2006 году у меня появился спонсор, меценат большой, который меня пригласил в Москву, ну тут пришлось оставить университет, отправиться туда. А потом меценат разорился, всё это провалилось, развалилось, но дело в том, что ушло на это несколько лет, и притом потом снова пришлось возвращаться в университет, короче говоря, из-за большого количества времени, посвящённого военно-исторической реконструкции не успел защитить докторскую. Сейчас приходится это нагонять, а сейчас все эти формальности стали ещё сложнее. Дело в том, что где-то в районе начала 2000-ых годов просто по одной моей книге «Армия Наполеона» можно было защитить докторскую диссертацию.

Клим Жуков. Да, конечно!

Олег Соколов. По монографии, потому что она по объёму, по всему… я узнал, что на моей книге «Армия Наполеона» защитили несколько диссертаций.

Клим Жуков. Я почему-то не сомневаюсь в этом.

Олег Соколов. Когда она появилось, тогда не было всё в интернете, люди просто брали, а у меня там столько архивных данных, всё… И просто брали и делали, ну кандидатскую, не докторскую, наверное, несколько кандидатских диссертаций сделали на основе. Так что, короче говоря, для реальной докторской диссертации… у меня уже несколько докторских диссертаций, но вот, к сожалению, бумажные, так сказать… Как знаете: я волком бы выгрыз бюрократизм, да, к мандатам почтения нету – к сожалению, может быть, такой был слишком небюрократический человек, не придал в своё время значения, а сейчас это, значит, придётся защищать так или иначе.

Клим Жуков. Ну я, например, не кандидат, хотя диссертация у меня давным-давно написана, но вот то же самое – не сложилось. Я, честное слово, людям, которые такое спрашивают, всегда задаю встречный вопрос: а наличие этой бумажки в современном мире хоть что-то значит вообще? Потому что я понимаю: в СССР от этого зависело вполне конкретное увеличение жалованья, просто если ты, например, преподаёшь в университете, и ты кандидат, у тебя плюс 25% жалованья. Просто иначе непонятно, с чего тебе эту прибавку делать, а тут понятно – потому что у тебя удостоверение есть. А сейчас-то это зачем? Олег Валерьевич, оттого что не доктор, меньше знает, или что? Или наоборот – когда будет доктор, будет резко больше знать революционным образом? Что-то я сомневаюсь и в первом, и во втором.

Олег Соколов. Короче говоря, это дело случая, так сложилась биография, хотя ещё раз подчёркиваю – материалов тут уже на несколько докторских диссертаций есть. Ну а теперь перейдём к истории: спрашивали очень часто многие, что вот я говорил о содержании пленных офицеров, оно, действительно, оказывается, как-то очень резко отличалось от современного отношения к пленным, а кто-то написал: а как же к солдатам? Солдатам-то, наверное, в концлагерях там морили? По поводу солдат: конечно, содержание солдат очень сильно отличалось от содержания офицеров. Я ещё раз говорю: к офицерам относились, как людям, находящимся на другом уровне даже не просто социальном, а моральном, т.е. если он дал слово, его можно отпустить на честное слово, и он не будет воевать. У солдат такого слова нет, поэтому солдат конвоировали до… Ну, мы вот сейчас будем говорить, поскольку я очень не люблю говорить вообще о временах старинных, мы будем говорить о конкретике, мы сейчас будем говорить об эпохе, скажем, 96-97 года, когда шла война, и, положим, об эпохе ранних войн империи, не касаясь ещё того, что начнётся после 1808 года, когда в связи с определёнными событиями изменится немного отношение и к пленным, и т.д. Вот, скажем, 1805 года – у меня при себе есть здесь инструкция по поводу содержания пленных префекта департамента Лимож о том, как положено содержать пленных, солдат, естественно, это русских и австрийских солдат.

Клим Жуков. Это после Аустерлица?

Олег Соколов. Да, это после Аустерлица. Т.е. пленные содержатся в городах, в населённых пунктах, они живут фактически без всякой охраны, они должны просто отмечаться, периодически проводится перекличка их, но важный момент: они должны носить свою форму, причём здесь сказано в этом наставлении, что в случае, если она обветшает и т.д., из их зарплаты вычитаются деньги для пошива формы. Они получали зарплату, они работают, причём, смотрите: кто-то работает на государственных земляных работах, а кто-то работает на частных хозяев. Т.е. частные хозяева, которые желают… ферма у вас, а вам не хватает рабочих рук, вы обращаетесь в это место, где содержатся пленные: вот мне нужно, положим, 4 пленных, чтобы поработали у меня – пожалуйста, нет проблем. Эти 4 пленных выделаются, и они получают жалованье. Разумеется, не гигантское, не великое, но жалованье, которого хватает для того, чтобы, во-первых, их кормить нормально, и во-вторых, остаётся какой-то ещё маленький вычет из этого жалованья, который потом, когда пленные будут обменяны, они получат наличными деньгами то, что они заработали. И их никто не охраняет, но сами понимаете – бежать куда-либо очень сложно: вы представляете – человек в австрийской форме, который не говорит по-французски. Причём он обязан носить эту австрийскую форму, т.е. как только он куда-то побежит, его, естественно, сразу возьмут, и вот тогда его посадят уже на каторгу, как человека, который нарушил условия. Они дают слово, что они никуда не убегут оттуда, а если он нарушит слово, то его поймают и посадят на каторгу. Поэтому желающих бежать не было, а вот желающих остаться после пленения во Франции было сколько угодно, очень много людей желали потом остаться, они не желали возвращаться, это было сплошь и рядом.

Т.е. пленные содержались вполне корректно, как могла позволить экономика той эпохи. Естественно, экономика той эпохи не была такая, как современная, и конечно, они там не жировали, но самое главное для меня в этом – что какого-то издевательства, какого-то унижения для людей ни в коем случае, категорически, даже закон был принят в 1792 году по поводу того, что оскорбление пленных и т.д. считается уголовным преступлением. Вот таким образом относились к пленным, во Франции относились корректно. В Австрии пожёстче, но в общем что-то похожее на это. Вот примерно о тех войнах, о которых мы сейчас говорим, было такое отношение. Потом, я ещё раз подчёркиваю, в связи с появлением более жёстких войн, когда началась война в Испании и т.д., изменилось немножко содержание пленных, но в общем оно всегда оставалось вот таким содержанием без какой-то колючей проволоки, концлагерей…

Клим Жуков. Автоматчиков, собак-овчарок вокруг…

Олег Соколов. Автоматчиков. Нет, они жили просто в … здании, и какой-то офицер жандармерии, какой-то солдат жандармерии контролировал, записывал – есть, нет, если кто-то пропадал, тогда его искали. Но их никто никогда не охранял, и питались они нормально.

Клим Жуков. А вот, между прочим, совсем не пленные, а очень даже союзники, когда высаживались в Батавии, английские войска с русским корпусом, ну во время знаменитой суворовской кампании в Северной Италии, потом на Нормандских островах наши русские солдатики жили хуже, чем в плену гораздо.

Олег Соколов. Да, их англичане бросили совершенно без всякого содержания, люди умирали от голода. Это наши английские союзники.

Клим Жуков. Да, там тем более эти острова-то Нормандские – Гернси, и там ещё 2 острова, всё время забываю – там же это же просто скалы, там даже подножного корма никакого не набрать – что там?

Олег Соколов. Да, это … . Но, кстати, это тоже была реакция по отношению к англичанам по поводу того, как содержали они русскую армию. Ну что ж, вот два слова по поводу пленных. Ещё раз подчёркиваю: я всегда говорю о конкретном – мы сейчас говорим конкретно конец 18-го – первые годы 19-го века, и я не хочу уходить ни до этого, ни после этого, мы говорим о конкретной эпохе, о конкретной войне и, в частности, вот франко-австрийское противостояние.

Ну что ж, отправляемся в Италию?

Клим Жуков. Пора давно уже.

Олег Соколов. Отлично! Итак, вы помните, что в начале 1797 года Бонапарт одержал блистательную победу при Риволи, и Мантуя, которая так долго оборонялась…

Клим Жуков. Наконец-то сдалась, да.

Олег Соколов. …наконец капитулировала, и это привело к радикальному изменению ситуации. Ну, Мантуя у нас вот здесь, вы помните, да?

Клим Жуков. Да-да-да, чуть ниже Вероны она находится. Ниже – в смысле, южнее.

Олег Соколов. Да, центр всех операций. Так вот, если до этой ситуации к Бонапарту правительство относилось очень так, я бы сказал, сдержанно, очень слабо помогали ему...

Клим Жуков. Французское правительство?

Олег Соколов. Да, французское правительство, очень слабо посылали подкрепление – мы неоднократно об этом говорили – то вдруг Риволи и капитуляция Мантуи изменили отношение. Даже Карно написал, Карно – один из членов Директории, из членов правительства, который самый, скажем так, разумный, он написал: «Ваши победы – это победы всей Республики, ваша слава – слава всей нации, вы – герой всей Франции!» Это написал Карно.

Клим Жуков. Ну, Карно, если я не ошибаюсь, вообще неплохо к Бонапарту относился среди всей Директории?

Олег Соколов. Ну да, конечно, он ещё выдающийся умница, инженер, командир, организатор побед Республики, а потом знаменитый в будущем инженерно-дивизионный генерал. А один из членов Сената – Лебрен сказал: «Я призываю Бонапарта явить себя перед Историей, только она сможет воздать ему по его велики заслугам полководца и государственного деятеля».

Клим Жуков. А Лебрен – это не родственники начальника штаба Наполеона, или он сам это и есть?

Олег Соколов. Нет-нет, это один из Сената…

Клим Жуков. Однофамилец просто?

Олег Соколов. … человек, шедший по штатскому пути.

Клим Жуков. Т.е. он Лебрену военному однофамилец просто, не родственник?

Олег Соколов. Возможно, его какой-то родственник, но это, по крайней мере, другой Лебрен, не военный.

Клим Жуков. Ага, понятно.

Олег Соколов. Ну что же сказать – для солдат он уже стал Богом просто после Арколя и Риволи, а для генералов беспрекословным авторитетом. Вот что написал генерал Брюн после Риволи, он написал так: «Гений Бонапарта всё предвидел, всё подготовил, всё организовал,. – это он написал в письме сразу после этого, - и итальянцы говорят, что он знает всё. Конечно, ему хорошо помогают такие люди, как Массена, Ожеро, но они лишь колонны, которые поддерживают это здание». Вот что писал Брюн, а он вовсе не какой-то там молокосос восторженный, это опытный старый командир и, в общем, относился к Бонапарту сначала весьма критически, а теперь он уже пишет о нём просто как о человеке, который всё знал, всё предвидел, всё рассчитал.

Клим Жуков. А это письмо, да? Т.е. это ещё, ко всему прочему, некое писание, которое не могло бы иметь для него каких-то благоприятных последствий, если бы он подлизывался, например, лично.

Олег Соколов. Нет-нет, это частное письмо, и абсолютно…

Клим Жуков. Т.е. это частное письмо, т.е. это его личное вот впечатление о Бонапарте.

Олег Соколов. Да-да, именно поэтому я и говорю. Но что касается Франции, я вам могу сказать, что престиж молодого полководца достиг необычайной высоты, он был у всех на слуху. В тавернах, кабаках за Бонапарта пила тогда вся Франция, он стал тогда человеком, который для Франции самый, пожалуй, яркий, самый главный человек. Самое же интересное – он был истощён морально и физически, Арколь и Риволи – он так себя отдал всему этому, что он вообще был полуживой. Кларк, министр из Директории, который его посетил, сказал, что «он так истощён, что живёт лишь чудом воли и могучей духовной силой», вот настолько он после Риволи едва, так сказать, двигался. Но страсть побеждать не покинула его, и кампания продолжилась.

Я хочу сказать об армии – как изменилась армия в начале 1797 года. Итак, я говорил: правительство, можно сказать, до этого вообще почти не помогало, посылали подкрепление, но буквально по капельке оно текло туда, в то время как австрийцы получали десятки тысяч солдат, французы чуть-чуть получали. И вот тут вдруг правительство прорвало всё-таки. Понимаете, в Италии сплошные победы, а там на севере, на Рейне поражения и неудачи. И решено было снять 30 тысяч человек с Рейна и с берегов океана и направить на помощь. 30 тысяч – уже серьёзные, большие, крупные контингенты, и они двинулись…

Клим Жуков. 3 дивизии фактически большие.

Олег Соколов. Фактически, да-да-да, 3 полнокровные, большущие дивизии, потому что дивизии тогда боевые – это было 5-6 тысяч человек, 10 тысяч – это прямо самая полнокровная, можно сказать, дивизия по штату. Вот они направились туда, и интересно, что они с таким энтузиазмом шли через Альпы, когда форсировали горные перевалы, возникла снежная буря, и генерал Бернадот, который командовал тем подкреплением, он приказал развернуть знамёна и бить барабанный бой к атаке, т.е. шли армии, как в атаку, потому что всем говорили, что они идут в Итальянскую армию – это уже стал для всех такой бренд: Итальянская армия, они идут в Итальянскую армию. И в скором времени Итальянская армия… из этих 30 тысяч не все дошли, почему – потому что кого-то раздёрнули, там, забрали местные власти для помощи там или сям, кто-то дезертировал, естественно, но дошло 23 тысячи.

Клим Жуков. Ну, это очень много.

Олег Соколов. Т.е. такое мощное подкрепление – 23 тысячи человек. Общая численность боевой армии, которая сможет двинуться на боевую операцию, достигла 60 тысяч человек. Смотрите: в начале кампании 38 тысяч человек – то, что Бонапарт мог двинуть против врага, а потом в основных операциях 40 тысяч, а теперь 65 тысяч, а общая численность армии с передовыми, тыловыми частями, всё, что растянется в коммуникациях, достигнет к лету 145 тысяч человек.

Клим Жуков. Это уже совсем серьёзная армия.

Олег Соколов. Это уже совсем-совсем другая армия. В основном, правда, эта армия состояла из пехоты, подкрепление было за счёт пехоты, потому что кавалерии было очень мало, кавалерия в эпоху Республики была очень слабая. Кавалерийские полки были численностью смешно сказать – 100-200 человек.

Клим Жуков. Т.е. рота.

Олег Соколов. Ну, эскадрон.

Клим Жуков. Эскадрон, да.

Олег Соколов. 100 человек – это обычно строевой эскадрон, мы говорили. Ну, 200 – 2 эскадрона, т.е. полк, в котором 1-2 эскадрона едва-едва набирали. Но что очень интересно…

Клим Жуков. Т.е. они, по большому счёту, до батальона не дотягивали даже, эти полки?

Олег Соколов. В кавалерии нет батальонов.

Клим Жуков. Я имею в виду – по численности.

Олег Соколов. По численности – да, не дотягивали даже до батальона. 100-200 человек, причём 200 – это ещё хорошо.

Клим Жуков. Неплохо ещё, да.

Олег Соколов. И вот эта армия – её некоторые историки называют Великой армией Бонапарта в Италии, потому что она во многом предвосхищала будущую Великую армию, и в частности не только по её численности и по силе, но и по некоторым деталям формирования – дело в том, что в ней появились иностранные части. Наполеон привлёк итальянцев, он всё-таки выступал для большинства итальянцев, как освободитель, и 8 октября 1796 года было провозглашено создание Ломбардского легиона, т.е. легиона, набранного на территории Ломбардии. Ну, итальянцы не то, чтобы там прямо жутким потоком туда шли, но худо-бедно около 3 тысяч человек набрали. Правда, эти иностранные части не употребляли для особо серьёзных боевых операций. Знаете, как это обычно представляют – что иностранцев бросают, типа штрафных батальонов. Здесь наоборот их держали где-то подальше, потому что на них особо не надеялись, и справедливо: я не знаю, это легенда немножко, что когда впервые батальон Ломбардского легиона приблизился к полю боя, и вдруг вжжжж – ядро пролетело, и батальон весь рассыпался. И французский генерал совершенно ошалел – он не привык к таким вещам, он бросился: «Куда вы? Стойте, стойте!» А один из солдат пробежал и сказал: «Il cannone, signor generale!»

Клим Жуков. «Пушки!»

Олег Соколов. «Ты что – сумасшедший, там же пушки?!» Вот примерно было боевое качество этого Ломбардского легиона. Но я, очень сильно забегая вперёд, хотел бы сказать, что потом постепенно эти войска притрутся, постепенно они станут всё более серьёзными, постепенно итальянские войска станут набирать боевой опыт, и вот 1811 год, война в Испании, штурм крепости Таррагона: гренадер одного из итальянских полков капрал Бьянчини отличился – взял в плен несколько испанцев во время штурма форта Оливо. И генерал Сюше, будущий маршал Сюше, обращаясь к нему, сказал: «Какую ты награду хочешь получить?» И гренадер Бьянчини, ещё раз подчёркиваю – итальянский, сказал: «Первым идти на штурм Таррагоны!» Сюше сказал: типа, красивая фраза, спасибо, ладно, всё. Его произвели в сержанты, дали небольшую денежную премию, но Сюше сказал: «Да-да, хорошо». И каково было его удивление, когда в день, когда готовился штурм Таррагоны, когда грохотали пушки, когда была пробита брешь, и когда вся армия в готовности ждала сигнала штурма, за полчаса до штурма вдруг в полной парадной форме подошёл человек, сержант, отдал честь генералу и сказал: «Генерал, я хочу получить свою награду – первым идти на штурм Таррагоны».

Клим Жуков. «А, так ты серьёзно?» - сказали ему.

Олег Соколов. Ну, в общем, его поставили во главе первой штурмовой колонны, и он пошёл на брешь. Он получил первую пулю у подножия бреши, раненый, обливаясь кровью, стал подниматься по бреши. Поднимаясь на вершину бреши, он получил ещё одну пулю, и с криком: «Да здравствует Император!» - свою третью пулю, и т.к. она была для него смертельная, погиб на вершине этой бреши. Вот такая стала итальянская пехота к 1811 году.

Клим Жуков. Ну, так это сколько времени прошло уже, однако! Почти 15 лет.

Олег Соколов. Ну да, но я к тому, что любая нация может стать героической, любая нация может стать трусливой, если уметь с ней работать. Бонапарт сумел итальянцев снова превратить в легионеров Древнего Рима – с такой же силой, отвагой, энергией. Кончится Наполеоновская эпоха, и это всё куда-то пять уйдёт.

Клим Жуков. В своё время немцев считали нацией поэтов и мечтателей, и вообще не способных к военному делу.

Олег Соколов. Да, так это же стихотворение: «Француз и русский – господа на суше, Британия – владычица морей, а мы, мечтательные души, сидим в саду Эпикурей» - это немецкое стихотворение.

Клим Жуков. А прошло буквально немножко лет и…

Олег Соколов. Немного – и да. Так вот, кроме Ломбардского легиона было создано ещё одно интересное формирование – это Польский легион. Дело в том, что поляки после раздела Польши 1795 года искали, кто бы мог поддержать тех, кто желает воссоздания Польши. Некоторые польские офицеры и солдаты бежали в Турцию, кто-то в Венецию, но ничего им не удавалось, и вот один из них – Ян Хенрик Домбровский, бывший генерал армии королевства Польского, обратился к французскому правительству, и Директория поддержала инициативу: почему бы не создать отряд из поляков? И этот Ян Хенрик Домбровский приехал к Бонапарту в Милан, это произошло в декабре 1796 года. Сначала Бонапарт принял его очень прохладно, тем более, что у Домбровского был конкурент в штабе Наполеона – вот этот вот отважный адъютант Сулковский, знатного рода, и именно он пропагандировал эту идею, Сулковский собирался сам сделать что-то такое, но вот этот Ян Хенрик Домбровский… Сулковский был молод, изящен, красив, безумно образован, блистательно говорил по-французски, по-итальянски, на любом языке, а Домбровский говорил даже больше не по-польски, а по-немецки, такой гордый генерал, и он такой неумелый, но он какой-то – в нём такая последовательность идей, напор. В конечном итоге именно Домбровский в этом соревновании победил, и Наполеон поручил ему создать Польский легион, откуда – из пленных прежде всего, тех поляков, которые были в австрийской армии, тех поляков, которые всеми правдами и неправдами пробивались, и в конечном итоге возник этот легион. К марту 1797 года после капитуляции Мантуи в нём уже было 2 тысячи человек. Почти всех австрийцев, которые в Мантуе капитулировали, проверяли – кто там у них поляки, и предлагали полякам вступать. И так уже легион мощный, но самое интересное, что этот легион, так же как итальянский легион, не бросали вперёд, потому что доверяли по-настоящему только частям французской армии.

И 25 марта – я вот держал в руках, я нашёл в архиве совершенно эмоциональное письмо Домбровского, который пишет: «Мы видим с огромным сожалением, что нас посылают туда где нет врага и нет опасности. Я пишу это не из честолюбия, но это письмо выражает искреннее чувство моего сердца. Да, генерал, я был бы счастлив командовать 10-ю солдатами, но только сражаться против общего врага, и это несмотря на то, что в Польше я командовал несколькими тысячами солдат, которых я часто вёл к победе. Если бы была возможность собрать наши батальоны и повести их на врага, мы были бы на вершине счастья». Но так они и оставались прикрывать тылы, потому что прикрывать тылы было много, поэтому все части, которые, скажем так, не считались 100% надёжными, прикрывали тылы.

Но если для армии Бонапарта польские и ломбардские легионы сыграли малую роль, то в истории Польши этот Польский легион сыграл гигантскую роль, потому что с него, в общем-то, начнётся идея воссоздания Польши. Именно здесь, в Италии, в июле 1797 года впервые прогремит знаменитая мазурка Домбровского, т.е. песня польских легионов…

Клим Жуков. «Еще Польска не сгинела…»

Олег Соколов. Да: «Ещё Польша не погибла, коль живём мы сами. Всё, что взял у нас наш недруг, мы вернём клинками». И эта песня стала потом гимном Польши, и это единственный гимн на Земле, где поётся о Наполеоне, потому что во 2 куплете: «Вислу перейдём и Варту, чтобы с Польшей слиться, научил нас Бонапарте как с врагами биться» - это в современном гимне Польши 2-ой куплет посвящён Наполеону. Но я ещё раз подчёркиваю: это эпизод очень важный, может быть, в истории Польского государства, но для армии Наполеона всё же это…

Клим Жуков. Эпизод.

Олег Соколов. Это эпизод, потому что эти 2 тысячи, конечно…

Клим Жуков. Ну, там 145, здесь 2 – в общем, мало.

Олег Соколов. Конечно, пока основной силой армии Бонапарта были французские войска, и дух их был после побед при Арколе, при Риволи необычайно высок, дух был такой, что теперь уже, когда вообще нет никаких пределов, они могут всё. И знаете, как вот вспоминаешь – «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», так гренадеры итальянской армии написали письмо австрийскому императору, вот точно так же, прямо почти в тех же выражениях. Там оно начиналось так: «Письмо наивеличайшему, наимогущественнейшему, непобедимейшему императору Австрии», а дальше следовала куча всяких не особо цензурных выражений.

Клим Жуков. Скабрезностей.

Олег Соколов. Да, примерно так же, как… И дальше солдаты писали, что благодарят императора за то, что он посылает из Вены новых солдат, но сожалеют, что штаны у них слишком узкие, шинели коротковаты, так что приходится брать в плен двоих, чтобы получить нормальную шинель,. ружья тяжеловатые и неудобные, а у солдат очень мало денег в карманах и ни у кого нет часов, чтобы император позаботился о том, чтобы всё-таки были с деньгами и с часами.

Клим Жуков. Нормально снаряжали.

Олег Соколов. Нормально снаряжали, получше одежду какую-то и т.д. Ну вот такое… А подписали это письмо такие фамилии: Бей-Болье, Лупи-Давидович, Окружай-Вурмзер, Круши-Альвинци, Глотай-Провера – вот таким вот образом.

Клим Жуков. Ха-ха-ха!

Олег Соколов. Интересный момент: вот эти подкрепления, с Рейна которые подошли, думаете их встретили с восторгом? Вы знаете, нет. Они сказали, что они приходят наши деньги забирать. Ага, у нас тут победа, и поэтому вы с Рейна вашего, где у вас ни черта не получается, пришли. И более того, возникали даже дуэли, столкновения, потому что ещё так: войска с Рейна были более дисциплинированы, там вообще очень строгая войсковая дисциплина. В Итальянской армии уже тоже её подтянули, но всё-таки она была такая более…

Клим Жуков. Ну потому что там постоянные военные походы, там некогда заниматься шагистикой всей этой и лупить ...

Олег Соколов. Ну да, а на Рейне всё очень так жёстко – это первое, а второе – на Рейне, как ни странно, в Республиканской армии офицеры уже перешли на обращение «месье», «господин», как и раньше, а в Итальянской армии все говорили «citoyen» - «гражданин».

Клим Жуков. Т.е. всё было революционно?

Олег Соколов. Да, и поэтому эти «граждане», а это «господа» пришли, и в общем, несколько было дуэлей между офицерами. Но ничего, потом они все притёрлись, и более того, это было очень важно, потому что солдатам Итальянской армии говорили: «Что, вы будете хуже этих из Рейнской армии, неужели вы не сможете… ?», а солдатам из Рейнской армии говорили: «Смотрите, вы должны показать, что вы из Рейнской армии…» и т.д. Это вызвало такую конкуренцию! Наполеон, кстати, всегда очень развивал конкуренцию между полками, и это для него было великолепно. Между Рейнской и Итальянской армией возникла конкуренция: кто будет первым в отваге, кто лучше себя покажет …

Клим Жуков. Ну или как советский человек привык это называть социалистическим, а точнее теперь – капиталистическим соревнованием, да, буржуазным.

Олег Соколов. Но всё началось, как ни странно, не с похода против австрийцев, потому что австрийцы у нас временно вообще выведены из игры, они отступили в Тироль, отступили в горы, отступили во Фриуль. Директория предписала, дело в том, что Папа Римский-то не подписал договор, который был заключён с Директорией, и вроде какие-то даже войска стал собирать, и Директория послала указание Наполеону: «Разбить трон человеческой глупости и поднять над Римом знамя свободы», т.е. свергнуть всю эту папскую поповщину и водрузить знамя Революции над Римом. Наполеон планировал по-своему, он вовсе не собирался – во-первых, Рим очень далеко, во-вторых, он туда уйдёт, а тут-то ведь люди тоже не идиоты, ведь австрийцы не забыли всё это, они не собираются складывать ручки, они собираются.. мы сейчас увидим, кого они прислали и что они собрались делать.

Клим Жуков. Да, тем более перевалы их.

Олег Соколов. Да, у них все горы, у них все… Тироль в их руках. Так вот, Наполеон решил использовать этот поход на Рим для того, чтобы, грубо говоря, свою армию получше приодеть, и т.д. Он двигался, 1 февраля выступил в поход только с одной дивизией Виктора, через Реджо на Болонью, Форли, Анкону – в южном направлении. И произошло первое столкновение: 2 февраля произошло столкновение – авангард папской армии, там всего было 15 тысяч, 4 тысячи впереди, её атаковала примерно такая же численность французской армии. Бой, кстати, начался довольно жарко, как ни странно папские войска вначале сопротивлялись, но потом они вдребезги были разгромлены, пленены, и настолько они были ошеломлены уже, всё, дальше уже получилось так: дальше следующий двигается конный авангард под командованием Ланна, будущего знаменитого маршала Франции, навстречу авангард папской кавалерии, и командир этого авангарда папской кавалерии римский аристократ Биски сказал: «Сабли наголо!» Ланн подъехал с несколькими офицерами. Он говорит: «Как вы смеете доставать сабли наголо?! Немедленно вложить сабли в ножны!» Ну, приказал – хорошо, вложили сабли в ножны. «Теперь спешиться всем и отвести коней в штаб, сдать коней в штаб». Всё, и весь этот папский эскадрон спешился и повёл сдавать коней, сдаваться и т.д. У Ланна было только с ним несколько офицеров, т.е. вот такое вот.

А когда подошли к Анконе, гарнизон Анконы вышел из крепости, чтобы удобнее было сдаваться, чтобы никто не подумал, что они обороняют крепость. Они вышли из крепости, сказали, что крепость свободна, мы сдаёмся.

Клим Жуков. А я смотрю, дивизия-то шла прямо дорогой Карла Бурбона, который в 1527 году уже Рим брал, вот ровно по тем же местам, буквально.

Олег Соколов. Да-да. Но рядом с Анконой был ещё такой большой холм, даже почти гора, там довольно крупное соединение папской армии, орудия, всё. Ну и французы приготовили атаку, двинули колонны, и когда колонны вышли на вершину холма, они изумились: войска – это стоят 2 тысячи по стойке «смирно», а оружие положено в 50 м перед ними.

Клим Жуков. Чтобы опять же ничего не подумали?

Олег Соколов. Чтобы не подумали… Не дай Бог, чтобы не подумали, что они сопротивляются. Т.е. они организованно сдались, уже ружья аккуратненько сложены, и всё. Ну вы понимаете, при такой ситуации, естественно, мир с Папой был очень быстро заключён, потому что 19 февраля в Толентино Наполеон подписал с посланниками Папы договор, который им был очень выгоден. Какие были условия: Папа Римский передаёт Болонью, Феррару, Анкону, он передаёт Транспаданской республике – ну, скажем так, складывающимся итальянским республикам, а самое-то главное для Наполеона – он выплачивает контрибуцию 30 млн. ливров серебром.

Клим Жуков. Неплохо!

Олег Соколов. Это если перевести на современные деньги, где-то порядка 300-400 млн. евро, ну т.е. хорошо…

Клим Жуков. Ну, полмиллиарда, считай.

Олег Соколов. Да, для поддержания штанов Итальянской армии полмиллиарда – это, в общем-то, неплохо. И кроме того, ещё передаёт несколько произведений искусства для французских музеев, и т.д. Ну и в общем, Папа всё это без всяких вопросов выполнил. Жубер например, написал своему ближайшему помощнику: «Я скоро вернусь к армии, только закончу эти переговоры с попами – это даст нам материальные ресурсы для великого похода». Кампания против Папы Римского была молниеносной. После этого теперь можно было перенести уже усилия на север против австрийцев.

И вот здесь австрийскую армию возглавил наконец тот…

Клим Жуков. Принц Карл?

Олег Соколов. Да, эрцгерцог Карл, тот герой, который на Рейне неоднократно разбивал французов, теперь уже его послали. Молодой брат императора, талантливейший полководец – он прибыл сюда. 6 февраля он прибыл в Инсбрук, а потом отсюда из Инсбрука дал свои распоряжения по войскам. Но у эрцгерцога в этот момент всего лишь было 32,5 тысячи человек, т.е. ровно половина от армии Бонапарта – у Бонапарта 65 тысяч могут выдвинуться, у эрцгерцога 32,5. Но эрцгерцог мобилизовал все возможные силы, к нему должны были подойти в скором времени до 30-40 тысяч человек, и может быть, даже до 50 – все силы, которые Австрия… что смогло из резервов, ещё с Рейна выдрали, мобилизовали новые какие-то отряды. Т.е. до 40 тысяч ещё могло подойти, и может быть, даже до 50, но они были ещё не менее, чем в 20 переходах, т.е. они раньше, чем через месяц не могли бы прийти, а у нас…

Клим Жуков. Ну там 2/3 месяца.

Олег Соколов. Ну, переходы же не каждый день, значит, я думаю, что месяц.

Клим Жуков. Ну, месяц, да.

Олег Соколов. Это скорее месяц, т.е. на начало марта ситуация была такая, что вот сейчас у австрийцев войск очень мало.

Клим Жуков. Т.е., с одной стороны, перспективно войск у них, прямо скажем, не так уж мало, потому что озвученные цифры вполне серьёзные, но оперативно их собрать прямо тут же под ружьём невозможно.

Олег Соколов. 145-то будет только летом и потом, сейчас вот реально, что мог двинуть Наполеон – 65, а у австрийцев реально 32,5, но они ждут как минимум 40 через месяц. Т.е. отсюда у Наполеона весь интерес начинать операцию как можно быстрее для того, чтобы попытаться уже серьёзно вывести Австрию из войны. Для этого план простой – наступление на Вену, естественно.

Наступать на Вену можно было тогда тремя путями, сейчас дорог у нас очень много, тогда путей реальных было 3: один был путь через Тироль, вот он выходит отсюда вдоль долины Адидже, тогда назывался Больцен, сейчас называется Больцано итальянский, и дальше по долинам туда, туда, и на Вену. Это один путь. Другой путь был через Филлах, Клагенфурт, через Леобен также на Вену, и третий путь – через Лайбах (сейчас это Любляны), через Словению и вот таким вот образом на Вену. Т.е. три основных дороги на Вену. Нельзя было пренебречь ни одним из этих путей, почему: дело в том, что, конечно, удобнее было бы наступать вот здесь вот, по этой дороге через Клагенфурт на Леобен и на Вену пойдут основные массы, но невозможно было оставить вот эту часть – Тироль, почему?

Клим Жуков. Ну, чтобы с той стороны не ударили.

Олег Соколов. Ну во-первых, Тироль нависал, вот сейчас, после Первой мировой войны граница итальянская отодвинулась гораздо севернее, тогда она была вот здесь вообще, Тироль нависал над Италией. Ты чуть-чуть сюда отступил, и из Тироля нанесут удары, во-первых, и регулярные войска, и тирольское ополчение, и это может тут в Италии произвести очень серьёзные неприятности. Поэтому сюда Бонапарт направил своего лучшего помощника – молодого генерала Жубера и дал ему…

Клим Жуков. На Больцано?

Олег Соколов. Да, на Больцано, ну тогда Больцен. Он дал ему большой корпус. Впервые здесь, в Итальянской армии у подчинённого был корпус. У него было 18,5 тысяч человек – 3 дивизии: одна дивизия лично его, Жубера, другая Бараге д´Илье, другая Дельма. Т.е. подчинённый Бонапарта уже командовал тремя дивизиями. Когда-то у самого Бонапарта было примерно столько, вот только что, в начале кампании, а теперь это его подчинённый. Так вот, задача – нейтрализовать Тироль, отбросить Лаудона и Керпена и двигаться по долинам рек, продвигаться, способствовать наступлению главной армии и вывести из игры Тироль, сделать так, чтобы Тироль был безопасен. Но главные силы – это 3 дивизии Ожеро, Бернадота и Серюрье, но Ожеро здесь не было, Ожеро поехал в Париж отвозить знамёна захваченные, поэтому это дивизия генерала Гюйо. Бернадот и Серюрье должны были действовать прямо, наступать вот таким вот образом, а между войсками в Тироле и наступающими вдоль берега моря должны были действовать Массена, лучшие дивизионы генерала, который должен был наступать на Фельтре и дальше продвигаться также на Филлах и Клагенфурт. Вот три такие колонны.

9 марта Наполеон перенёс свою главную квартиру сюда ближе, в Бассано, и отсюда он обратился с воззванием к армии, ну уже мы знаем – воззвания у него уже…, теперь он уже главнокомандующий, которого все слушают с открытым ртом, и он как бы подвёл итог предыдущих побед:

«Солдаты, взятием Мантуи только что закончилась Итальянская война, которая дала вам право на вечную благодарность Отечества. Вы победили в 14 сражениях, в 70 боях, вами взято 100 тысяч пленных, захвачено 500 полевых пушек, 2 тысячи крепостных орудий, 4 понтонных парка, Транспаданская и Циспаданская республики обязаны вам своей свободой. Французские знамёна впервые развеваются на берегах Адриатики напротив родины Александра». Ну и т.д. Интересно: дальше он призывает к тому, чтобы относились очень достойно, потому что они сейчас вступают в австрийские владения: «Вы встретите там храбрый народ, с уважением отнесётесь к его религии, к его обычаям, будете щадить его собственность. Доблестной венгерской нации вы принесёте свободу». Вот таким вот образом.

Ну и французская армия начала наступление 10 марта. Жубер выдвинулся чуть позже, но я начну тем не менее с него, потому что его наступление было, я бы сказал, достаточно оригинальным. Дело в том, что он легко опрокинул отряд Керпена и Лаудона, отбросил их, но дальше Жубер вступил в Тироль, и вы знаете, вот здесь вот совсем другое, это вам не Италия, где их встречали приветствиями или безразлично – здесь, в Тироле народ был верен австрийской монархии.

Клим Жуков. Ещё бы! Он ей был верен с 15 века как минимум.

Олег Соколов. И вы знаете, очень серьёзно верен – здоровые тирольские мужики все вооружились, ушли в горы, и французы… вот Сулковский, адъютант Бонапарта, который здесь описывает: «При нашем появлении деревни опустели. Целые семьи укрывались в скалах, мужчины, вооружённые оружием, занимали горы. Мы занимали только узкую полоску вдоль долины Адидже, пустые дома и большую дорогу. Гребни гор были покрыты тирольцами».

Ну и Жубер с первого дня понял, насколько всё это опасно, и он решил… Вот, Сулковский пишет: «Жубер решил победить народ великодушием, рассеять их заблуждения, показать им возможности великодушия французского народа.» Был отдан приказ не отвечать на стрельбу из ружей, т.е. армия шла, по ней стреляли из ружей – солдаты не отвечали на стрельбу из ружей. И Сулковский рассказывает, что в одной из экспедиций генерал Виаль двинулся с двумя батальонами на деревню, тирольцы открыли по нему огонь, а солдаты Виаля надели шляпы на штыки и пошли вот так вперёд на них. И тогда тирольцы – вроде как неудобно стрелять в … - и они разбежались просто-напросто. А когда через 2 дня они пришли в эту деревню, их там встретили уже очень хорошо. Ну вот каким-то образом удалось, но это далеко не везде, где-то это удавалось, а вообще-то я опять-таки в архивах нашёл приказ от 25 марта 1997 года Жубера – по этому приказу видно, что далеко не все действовали так же, как Виаль, и далеко не все исполняли эти приказы, и явно речь идёт о грабеже и безобразиях, и Жубер – нужно отдать должное этому генералу – он категорически пишет, что все должны располагаться на биваках, каждая бригада на биваке, выход за линию бивака – военный трибунал сразу. Просто выход за линию, ничего не сделал, просто вышел за линию. Вошёл в дом – расстрел сразу, т.е. солдата арестовывают, и сразу расстрел, только за то, что зашёл в дом, неважно, зачем – воды попить, неважно – расстрел. Таким образом им удалось всё-таки как-то восстановить дисциплину, но, судя по всему, это было непросто.

Клим Жуков. Ну и, учитывая горную местность, это у нас все товарищи, кто воевал в Чечне, отлично знают, что выходить из расположения просто так лучше не надо. Там неважно, что ты собрался делать, просто у тебя вот есть пункт временной дислокации, будь добр там находиться. По крайней мере, тебя видят твои товарищи. Тут те же самые горцы, они тебя… это их дом, они тебя уволокут куда-нибудь…

Олег Соколов. То же самое здесь: во-первых, они великолепно знают горы, во-вторых, это отважные… здесь ещё тирольцы – вот такое огромные здоровые мужики, которые великолепно в этих горах двигаются, меткие стрелки. В общем, короче говоря, здесь французам пришлось столкнуться с народом, который не хотел, чтобы его освобождали, им не надо было вот это.

Клим Жуков. У них всё было хорошо и так.

Олег Соколов. Да. Но здесь всё-таки мы должны понять, что французы пришли не завоёвывать Тироль, их задача была просто находиться здесь, прикрыть фланг армии. Не было задачи, никто и не думал о присоединении Тироля – этот вопрос не стоял ни перед кем. Поэтому они здесь пришли, конечно, не как друзья, но всё-таки, они пришли не как завоеватели.

Клим Жуков. «Мы проездом».

Олег Соколов. Они проездом, да. Ну а что касается Массена, он двинулся между этими двумя группами на Фельтре, и нужно сказать, что здесь против него выступили отряды генерала Лузиньяна – это французский эмигрант на австрийской службе.

Клим Жуков. Очень древняя фамилия, с 11 века прослеживается.

Олег Соколов. Да, совершенно верно. И 13 марта Массена разбил Лузиньяна вдребезги, но Лузиньян дрался мужественно, остатки его отряда построились в каре, дрались до последнего, но в конце концов сложили оружие, а Лузиньян попался в плен. Нужно сказать, что этого генерала Наполеон приказал не отпускать. Почему? Всех австрийских генералов отпускали на честное слово.

Клим Жуков. Так эмигрант же.

Олег Соколов. Нет, не из-за этого. Дело в том, что Лузиньян, я так и не нашёл, что именно, но что-то он безобразное сделал по отношению к французским пленным недалеко от озера Гарда, в Брешиа, что-то он там такое выкинул – оскорбил, там, или что-то такое сделал, его приказали не отпускать.

Клим Жуков. Короче говоря, нарушил обычая войны какие-то.

Олег Соколов. Нарушил какие-то обычаи войны, но самое-то интересное, что я держал в руках письмо Лузиньяна, который пишет, что вы знаете, у меня очень важные дела дома, мне надо домой, поэтому отпустите меня, пожалуйста, домой, я даю честное слово. И в конечном итоге его отпустили – ну раз дела дома, ну что?

Клим Жуков. Ну в самом деле.

Олег Соколов. Разве вы можете не отпустить генерала, у которого дома дела?

Клим Жуков. Это невозможно, это просто невежливо.

Олег Соколов. И поэтому он сказал: да ладно, отпустите его, раз он такой занятый, пускай едет по делам. Но пока он ещё шёл вместе с колонной Массена, через день после этого боя, он сопровождал ещё колонну, на честное слово просто, рядом ехал, рядом с ним ехал офицер штаба, и он сказал: «Скажите вашему генералу, что вот здесь прохода нет, здесь дивизия не сможет пройти. Это я вам просто вот так говорю». И офицер штаба подъехал, сказал Массена, что вот так и так, Лузиньян говорит, что здесь прохода нет. Тот сказал: «Скажите вашему Лузиньяну, что после того, как я его позавчера научил драться, сейчас я его научу, как нужно двигаться маршем». И дивизия прошла по этим проходам, несмотря ни на что.

Ну а основные силы двигались вот по равнине, они двигались в направлении на Удине. Здесь было 2 рубежа…

Клим Жуков. Прошу прощения, я просто вот это, про «научил драться, а потом научу ходить маршем» - это очень важно, потому что маршевая подготовка войск была, наверное, до Русско-японской войны включительно, может быть, даже важнее стрелковой подготовки, потому что вот если ты доведёшь в полном порядке группу людей в нужное время в нужное место, у тебя полдела сделано просто потому, что твой противник такого не умеет, у него люди придут не вовремя, в беспорядке, уставшие, расхристанные, со сбитыми ногами, а у тебя будут в порядке, ты просто будешь находиться в серьёзно выигрышном положении, поэтому маршевая подготовка – это огромная важность!

Олег Соколов. Ну ещё я должен сказать, что просто маршевые потери были больше, чем боевые потери.

Клим Жуков. Да, кстати!

Олег Соколов. Поэтому это действительно важно. Ну итак: главные силы идут вдоль берега моря, между горами и морем здесь пространство очень небольшое, там 30-40 км, здесь очень… как раз я был в этом году на местах этих событий и очень видел, что прямо вот горы здесь рядом, вы идёте, как по узкому проходу достаточно. Ну а здесь место плоское.

Эрцгерцог Карл сначала хотел защищать линию Пьяве, но он понял, что здесь уже его обходят, и он решил защищать линию другой реки – Тальяменто. Чтобы понять, что такое линия Тальяменто, мы должны с вами посмотреть на эту самую Тальяменто – это река горная, но широкая. Смотрите, в обычном своём режиме летом она такая вот, т.е. река фактически течёт…

Клим Жуков. В несколько рукавов, я смотрю.

Олег Соколов. Она вся переходима по колено вброд, т.е. она совсем вот такая речка, кажется, что её перейти совсем ничего не стоит, но дело в том, что весной вот так вот она выглядит.

Клим Жуков. Серьёзно! Это с гор ледники тают, и выливают вот такое количество воды.

Олег Соколов. Да-да, именно в марте, вот я сейчас когда проезжал через Тальяменто именно тогда, когда был переход через Тальяменто, когда я посмотрел на эту реку – Бог ты мой, как же они форсировали Тальяменто?! Т.е. по ширине она примерно как Нева.

Клим Жуков. Километр – где-то так?

Олег Соколов. Нет, ну не километр, она…

Клим Жуков. Метров 700? 500?

Олег Соколов. Понимаете, как Нева перед университетом, как Нева перед Академией художеств – 300-400 м, и это бурная такая река. Я думал: Бог ты мой! Войти туда невозможно, в воду пешком, потому что снесёт, там и с головой скроет, и просто снесёт. Но на счастье армии Бонапарта, таяние снегов вот в этот момент, в 1797 году, началось немножко с опозданием, она была, конечно, широкая, конечно, всё это было покрыто водой, но, грубо говоря, этой воды было по пояс, т.е. теоретически можно было форсировать вброд.

Эрцгерцог Карл решил оборонять берег реки, но вообще войск у него было маловато, грубо говоря, у него здесь, в этом месте едва 10 тысяч человек было, в общем, шансов особенно задержать не было, но тем не менее, он решил обороняться. Французская армия, видя, что противник на том берегу готовится к обороне, подошла к берегу, дали несколько залпов, артиллерия немножко повела огонь, а потом вдруг раз – и приказали всем уйти на бивак. Те ушли на биваки, австрийцы думали, что бой на сегодня кончен, они отступили в свой лагерь, и вдруг бах – через 2 часа вся французская армия двинулась прямо, и австрийцы уже совсем не успели подготовить никакую оборону.

Клим Жуков. Это такая хитрость была?

Олег Соколов. Ну вот такая какая-то хитрость. Но самое-то главное не в этом, самое главное – как французская армия двинулась в атаку, вот это вот интересно посмотреть. Дело в том, что здесь шли 3 дивизии: в центре дивизия Серюрье, Бернадот справа, слева дивизия Гюйо, бывшая дивизия Ожеро. Все дивизии построились вот примерно так, посмотрите: первый батальон в развёрнутом…

Клим Жуков. Цепью?

Олег Соколов. Впереди в рассыпном строю лёгкая пехота, лёгкая полубригада. Первая полубригадда – 1 батальон в линии, 2 в колоннах, следующая полубригада – 1 батальон в линии, 2 в колоннах, и сзади – батальоны в колоннах. Вот такое вот, я бы сказал, огромное, гигантское построение. Вообще зачем всё это было? Если так разобраться, у французов было достаточно большое численное преимущество, они могли просто в колоннах переправляться. Но здесь было нужно, как вам сказать, показать полное тактическое превосходство, тактическое мастерство. И кроме того, здесь как бы Итальянская армия показывала солдатам Рейнской армии, что мы не только умеем в рассыпном строю сражаться. И вот французских 3 дивизии в совершенно блистательном боевом порядке, идеально построенные, вошли в воду и двигались в воде, сохраняя равнение, сохраняя этот строй. Это было, в общем, зрелище такое… Это ещё и зрелище для австрийцев, это демонстрация силы, демонстрация боевых возможностей, до чего дошла Итальянская армия, которая в апреле, меньше года тому назад, была вообще, почти что чуть ли не толпами воевала при Монтенотте.

Клим Жуков. Там какие-то партизаны, непонятно, во что одетые.

Олег Соколов. И теперь отлично обмундированные, в идеальных построениях, со знамёнами на своих местах, с офицерами на своих местах она входит даже и в воду, даже реку форсирует в идеальном строю, и причём в момент, когда войска входили, Жомини пишет, что «по порядку слаженности и точности манёвров можно было бы подумать, что это манёвры, а не сражения. Никогда ещё армия не шла на врага столь величественно и гордо». А Бонапарт, обращаясь к солдатам, сказал, он подъехал к дивизии Бернадота и сказал: «Солдаты Самбро-маасской армии, армия Италии смотрит на вас!» Ну у тех – на них смотрит армия Италии. А солдатам Итальянской армии: «Самбро-маасская армия смотри на вас!» Ну т.е. фактически это был просто такой огромный, гигантский парад перед лицом неприятеля. Ну, австрийская кавалерия атаковала, но её, естественно, такие мощные колонны отбросили…

Клим Жуков. Тем более у них численное превосходство какое.

Олег Соколов. Да подавляющее численное превосходство, да ещё тут появилась французская кавалерия, ведомая Мюратом. Командир австрийской кавалерии, Шульц его была фамилия, вдребезги его разбили и самого его взяли в плен, и австрийцы откатились.

В общем, сражение при Тальяменто – это, в общем-то, не сражение, я бы сказал – такой парад при Тальяменто. Т.е. как бы показали могущество – что вот чего достигла эта Итальянская армия, которая ещё недавно была нестройной толпой оборванцев, а теперь какой-то огромный величественный боевой порядок, который, идеально подчиняясь распоряжениям полководца, выполняет сложнейшие манёвры, причём переходя реку.

Вот, собственно, сражение при Тальяменто, ну и всё это закончилось, конечно, тем, что эрцгерцог Карл стал откатываться к горам, и 18 марта преследуя… вот здесь находится крепость Пальманова, очень интересно, я думаю, сейчас зрители увидят крепость – это интереснейшая крепость, вы знаете, она осталась сейчас примерно такая, какая она была в 18 веке, идеально – бастионы, укрепления, и город сам спланирован, такой идеальный многоугольник, совершенно ровный. В эпоху Ренессанса решили сделать такую вот идеальную крепость, и она дожила до наших времён, вот эта Пальманова, редкий памятник фортификационного зодчества, единственно, что ряд ещё укреплений перед крепостью был дополнен потом по указанию Бонапарта, чтобы сделать эту крепость ещё сильнее.

Итак, французы на плечах австрийцев занимают крепость Пальманова, а 19 марта ещё одну крепость – Градиски, причём австрийцы уже не могут сдержать наступление и дальше поворачивают в горы. Теперь перед французами уже солидное препятствие – это т.н. Юлийские Альпы. Ну в общем, горы хорошие, красивые, впечатляющие, но идти по ним, конечно, тем более, что дело-то происходит в марте, всё под снегом, холодина, и французская армия вступает в горы, которые упорно обороняют австрийские солдаты. И вот здесь вот…

Клим Жуков. Тут ходить-то практически негде. Это там тропинки какие-то?

Олег Соколов. Ну, по долинам. Нет, дорожки есть. Вот здесь как раз, на этом месте, которое мы сейчас смотрим, произошёл, пожалуй, один из самых яростных боёв – это был бой на перевале Тарвис. Вот участник этого боя рассказывает, в этом бою участвовала прежде всего дивизия Массена, которая выдвигалась вдоль прямо по горам, он был командиром роты, он пишет: «Выйдя из деревни Тарвис, мы увидели австрийскую армию на равнине. Её боевой порядок был великолепен! Эрцгерцог Карл прибыл к армии, и его присутствие, доверие его талантам, кажется, подняло дух его войск, подавленных предыдущими поражениями. Едва только мы построились, как сразу пошли в атаку».

И вот теперь Сулковский, тоже очевидец, пишет: «Массена решил прорвать центр неприятеля. Он развернул вторую полубригаду лёгкой пехоты и приказал ей идти вперёд. Эта часть только что прибыла с Рейна и жаждала доказать, что она равна по отваге лучшим солдатам Итальянской армии. Полубригада пошла вперёд шагом атаки. Немцы на этот раз с неустрашимостью подпустили её близко и открыли шквальный огонь с 40 шагов. Сотни французов повалились на землю, но эти потери только разожгли отвагу. Они в один момент преодолели короткую дистанцию и со штыками наперевес накинулись на врага. Немцы побежали. Их вторая линия, близкая к первой, была также опрокинута и кавалерия была также увлечена массой беглецов. Все усилия принца Карла не могли собрать его рассеянные войска». Он сам едва спасся и был обязан спасением – драгун ему дал коня, он ускакал на коне драгуна. Т.е. вот здесь,. на перевале Тарвис, австрийцы понесли тяжёлое поражение, была захвачена в плен почти вся дивизия Баялича, австрийского генерала – 4 тысячи человек, 25 орудий и весь обоз – 500 повозок. Бой происходил в горах над облаками на высоте 1,5 тысячи км.

Клим Жуков. Ого! 1,5 тысячи метров.

Олег Соколов. Да, простите, 1,5 тысячи метров, над облаками.

Клим Жуков. Километров – это даже над атмосферой было бы.

Олег Соколов. Да-да-да. Так вот, война в облаках стала известна на всю Европу, шла такая битва, на высоте 1,5 тысячи метров, причём это всё в марте, всё покрыто снегом там. Это в горах, это, в общем, конечно…

Клим Жуков. Дискомфортно, мягко говоря.

Олег Соколов. Мягко говоря, дискомфортно, и Массена здесь показал себя удивительным тактиком. Сибо, его офицер, написал: «Генерал Массена был повсюду, лично отдавал приказы даже самым мелким передвижениям, так что не оставлял работы даже бригадным генералам, носился здесь, был просто душой вот этой кампании».

Стендаль написал, ну Стендаль был в Италии чуть позже, он прибыл в Италию уже в 1801 что ли году, ну где-то после Итальянской кампании, но всё-таки он хорошо знал Массена: «Массена был решителен, храбр, неустрашим, полон честолюбия и гордости. Его отличительной чертой было упорство, он никогда не падал духом. Он пренебрегал дисциплиной, уделял мало внимания административным делам. Довольно плохо ставил диспозиции. В беседе с людьми казался человеком малоинтересным. Но при первом пушечном выстреле среди ядер и опасности его мысль приобретала ясность и силу».

Клим Жуков. Требовалось взбодрить.

Олег Соколов. Да, картечь придаёт ему ясность мысли. Но это действительно так, он действительно боевой генерал.

И вот уже 28 марта дивизии Массена, Гюйо и Серюрье объединились уже под Филлахом, а слева уже подходил Жубер. Бернадот на правом крыле подходил к Лайбаху, двигался на Лайбах, на Любляны. И вот здесь в горах шли бои буквально за каждый перевал. Что произошло: Бонапарт упредил эрцгерцога Карла, он не дал ему собрать войска. Если бы Бонапарт задержался с наступлением, то эрцгерцог Карл собрал бы как минимум 70-тысячную армию, а то и больше, и занял бы так прочно горы, что здесь уже… А всё произошло так, что его небольшие части отбросили при Тальяменто и дальше прямо вломились в те части, которые подходят со всех сторон. Те части, хорошие войска, которые подходили, их били по частям, они сопротивлялись на каждом перевале, но французы брали штурмом один перевал за другим. Вот здесь уже моральное превосходство было подавляющим, уже просто у них там всё – у них просто вперёд, и ни одного боя уже австрийцы здесь не выиграли. Их оттесняли, оттесняли, прорывали…

Клим Жуков. У них шансов, прямо скажем, никаких не было, учитывая то, что стратегическая инициатива была полностью в руках Бонапарта: он начал первым наступление, выбрал место и время, когда бить, и учитывая, что у него просто в каждом месте было больше народу, ну какие были шансы у принца Карла? Что-то я не вижу пока никаких шансов.

Олег Соколов. Нет, вот здесь вот уже у Карла не было, ещё раз подчёркиваю – именно потому, что Бонапарт начал наступление в начале марта. Если бы он дождался апреля, дождался бы получше погоды… Кстати, в горах вот что ещё важно: дело в том, что как раз с полным таянием снегов уже там было бы сложнее переходить многие горные реки, поэтому а марте было тяжелее идти из-за снега, из-за холода, но было всё-таки легче форсировать горные преграды, которые австрийцы все обороняли.

Клим Жуков. Ещё практически по льду шёл.

Олег Соколов. Да, именно так.

Клим Жуков. Или по низкой воде.

Олег Соколов. И в результате 1 апреля – бой под Неймарком, и опять пишет участник: «Местность на поле боя была столь пересечённой, что мы вынуждены были сражаться только в рассыпном строю, но индивидуальная доблесть наших солдат была такова, что подобная форма боя давала нам преимущества». Ну, в рассыпном бою солдаты Итальянской армии были вообще профессионалы, можно сказать. Австрийцы потеряли здесь 3 тысячи убитыми и ранеными, 1200 пленных, и 7 апреля Бонапарт был в Леобене – 160 км от Вены.

Клим Жуков. Ну там всего-то осталось – дальше Винер-Нойштадт, дальше уже Вена на севере.

Олег Соколов. Да, 160 км до Вены, это можно посмотреть по Гуглу, карты набрать пешеходные – 160 км пешеходных дорог.

Император написал своему брату эрцгерцогу Карлу: «Ты не можешь себе вообразить, какая здесь царит паника». В Вене действительно была паника, собирали ополчение, приводили в порядок укрепления Вены, готовили к эвакуации госучреждения в Прагу, т.е. в Вене, в общем, была, конечно паника.

А Рейнские войска так ещё пока и не начали наступление. Дело в том, что в 1797 году Директория на Рейн направила очень талантливого генерала Гоша, и ему должны были поручить, вместе – Гош и Моро, двумя армиями, правда, опять 2 армии, всё-таки они не решались объединить Рейнскую армию в одну. 2 независимые армии, но всё равно очень талантливый генерал, и генерал Гош был молодым, отважным, очень красивым человеком, красивым душой и телом. и ему… очень надеялись, что он будет наступать на Вену, но всё-таки он пока ещё не успел начать наступление, а Бонапарт уже был совсем близко от Вены.

Ну вот нужно сказать, что Бонапарт сделал всё, чтобы поддержать здесь дисциплину в армии. Я, конечно, понимаю, что были всякие разные эксцессы, но он делал всё для того, чтобы ни в коем случае население не возбудить против армии. Вот было воззвание к местному населению: «Жители Каринтии, Карниолы и Истрии! Французская армия идет к вам не для завоевания и не для внесения каких-либо перемен в вашу религию», - вот здесь уже никто ни о каком спасении не стал говорить, – «в ваши нравы и обычаи; она — друг всех наций, а в особенности храбрых германцев... Жители Каринтии, я знаю, вы, так же как и мы, ненавидите англичан, которые одни только и извлекают, вместе с вашими министрами, ими подкупленными, выгоды из ведущейся войны».

Клим Жуков. Ой, да-да, знакомая риторика!

Олег Соколов. «Если мы с вами воюем вот уже шесть лет, то это происходит вопреки желанию и храбрых венгерцев, и просвещенных граждан Вены, и добрых жителей Каринтии, Карниолы и Истрии». Т.е. мы воюем с англичанами, мы...

Клим Жуков. Так вышло.

Олег Соколов. Да, вот здесь главное – что, видите, интересный момент: здесь-то риторика, в Италии, была освободительная: мы идём освобождать Италию, а здесь: мы идём вообще, мы идём не завоёвывать, не освобождать, ничего менять, мы просто, нам надо по делу в Вену. Вот такая ситуация.

«Вы не станете вмешиваться в войну, которая ведется против вашего желания!!! Вы поможете удовлетворить нужды моей армии. Со своей стороны, я буду охранять вашу собственность; я не наложу на вас никакой контрибуции. Не достаточно ли ужасна война сама по себе? Не слишком ли вы уже пострадали, вы, невинные жертвы чужих страстей?»

Нужно сказать, что в общем и целом, действительно, дисциплина поддерживалась неплохая, и в общем, здесь какого-то народного сопротивления вот в этом районе не было, армия двигалась достаточно …

Клим Жуков. Я хочу сказать, что Бонапарт понимал важность момента пропаганды.

Олег Соколов. Без сомнения, ещё бы!

Клим Жуков. Т.е. в этом месте он одно говорил, в этом месте вводные изменились – другое, публично говорил это… Кстати говоря, многим не хватает.

Олег Соколов. Но вот уже ситуация такая, что 17 апреля Рейн будет форсирован, т.е. 17 апреля начнётся наступление. Вот здесь, конечно, для Бонапарта было очень важно, вы понимаете, он эту войну всю выиграл фактически. Смотрите, там год только одни были неудачи, там, где было больше, а он с горстью солдат вступил в Италию, одержал удивительные победы, всё вообще здесь перевернул в Италии в пользу Франции и уже с победоносной армией идёт на Вену. И конечно, ему было бы, прямо скажем, не очень здорово, если бы вдруг с Рейна подошли войска и сказали: ну а теперь мы победили. Понимаете?

Клим Жуков. Опа!

Олег Соколов. Да, мы победили, всё. Кто такой Бонапарт? У нас же главная Рейнская армия, правда ведь, не какая-то там маленькая Итальянская армия Бонапарта? И поэтому Бонапарт решил, что вообще-то было бы и для него, и для всех было бы хорошо, может быть…

Клим Жуков. Мир бы заключить уже?

Олег Соколов. Мир бы заключить, да. Понимаете, в этом смысле он вообще всё выигрывает: он выиграл блистательно войну, и он заключил мир, тот мир, которого так французы уже хотели, потому что войны уже наелись, уже с 1792 года ведут войну.

Клим Жуков. Ну это уже да, уже 5 лет прошло.

Олег Соколов. 5 лет уже, войной уже наелись, и всем хотелось мира. Он, кстати, почему сказал «6 лет» - потому что в 1791 году уже была подготовка к войне, как бы, с 1791 года считают, но на самом деле, конечно, война началась 20 апреля 1792 года, как раз исполнялось 5 лет. И Бонапарт решил сделать просто: он написал 31 марта 1797 года письмо эрцгерцогу Карлу. Очень красивое письмо, не могу не зачитать его

«Господин главнокомандующий, храбрые солдаты ведут войну, но желают мира. Разве эта война не тянется уже шесть лет? Разве недостаточно перебито людей и недостаточно причинено зла опечаленному человечеству? Оно заявляет протесты со всех сторон. Европа, поднявшая оружие против Французской республики, сложила его. Осталась одна ваша нация, а между тем крови будет пролито больше, чем когда-либо. Неужели у нас нет никакой надежды договориться, неужели нам с вами придётся из-за выгод и пристрастий (английской) нации, чуждой бедствиям войны, продолжать резню между собой? Что касается меня, то если предложение, которое я имею честь вам сделать, может спасти жизнь только одного человека, я буду больше гордиться заслуженными таким образом мирными лаврами, чем печальной славой военных успехов».

Ну, так всё это составлено в таком изысканном выражении, обращено к эрцгерцогу Карлу. Кстати, Наполеон очень уважал эрцгерцога Карла и, должен сказать, эрцгерцог Карл очень уважал его. Потом они будут неоднократно встречаться в Вене и, в общем, с большим уважением и почтением друг к другу.

На что эрцгерцог Карл, как человек вежливый, ответил сразу по получении этого письма:

«Конечно, господин главнокомандующий, ведя войну и следуя долгу и чести, я желаю, так же как и вы, мира для счастья народов и человечества. Тем не менее, находясь на посту, который мне вверен, я не считаю себя вправе ни входить в рассмотрение, ни положить предел ссоре между воюющими сторонами» - я только генерал, увы, так сказать. Но на самом деле, конечно, эрцгерцог Карл был не просто генерал, он был брат императора.

Клим Жуков. Чуть-чуть лукавил, прямо скажем, скромничал.

Олег Соколов. Да, он чуть-чуть лукавил и, естественно, он императору это всё доложил, и т.к., принимая во внимание, ещё раз подчёркиваю – французы в 160 км от Вены, уже в 150 км авангард, ему всё, в общем, и поэтому 7 апреля на аванпосты французской армии прибыли генералы Бельгард и Мервельдт и предложили перемирие. Оно было подписано на 5 дней, но Бонапарт сказал, что перемирие будет уже серьёзно заключено только в том случае, если будут предварительные условия соблюдены. Т.е. просто так перемирие – просто перемирие, а это вам даст время собрать силы – нет, так не пойдёт, нужно договориться до каких-то базовых условий. И этими базовыми условиями Наполеон поставил следующие: уступка Нидерландов, Бельгии, т.е. южных Нидерландов, т.е. австрийских Нидерландов – ну это фактически уже было де-факто, французы уже занимали. Далее: присоединение Савойи и графства Ницца – ну это тоже уже де-факто, Савойя и Ницца было и так. Левый берег Рейна, т.е. имперские земли по левому берегу Рейна тоже заняты в это время французами, они отходят Франции. Это было, кстати, самое главное требование Директории. Это, в принципе, то, что и требовало французское правительство. Но дальше начинается очень интересный момент: видите ли, французское правительство призывало Бонапарта быть исключительно, я бы сказал, до омерзения прагматичным: подняли восстание итальянцы – ну это их проблемы, а теперь Ломбардия – зачем нам нужна Ломбардия? Ну зачем нужна Ломбардия Франции? Ну и отдайте Ломбардию австрийцам, пускай они забирают её обратно. Левый берег Рейна – это, конечно, выгодно, Бельгия – выгодно, мы уже занимаем её, всё, а зачем нам Ломбардия? А Бонапарт, видите, здесь есть такой момент – он же всё это заварил, всю эту кашу, он же надавал столько здесь обещаний.

Клим Жуков. Авансов раздал кучу.

Олег Соколов. Авансов раздал, он говорил о свободе Италии, он превозносил свободу Италии. Понимаете, конечно, Бонапарт был прагматик, но ведь, понимаете, прагматизм есть разный, прагматизм вот до такой подлости уже – поднять фактически национально-освободительное выступление в Италии, а потом сказать: ребята, до свиданья… Это сложно. Всё-таки у Бонапарта, я часто вижу, есть моральная сторона, она проявляется, и ему было ну просто, понимаете, не только из-за того, что он такой добрый, а просто потому что так не с руки, так вот он своё доброе имя запятнает. Понимаете, он Ломбардию всю поднимал-поднимал, создавали национальную гвардию, создавали войска, Ломбардский легион, говорили великие речи о свободе Италии, и вдруг: а, ну, ребята, спасибо, теперь вы опять австрийцы. И Бонапарт, потребовал Ломбардию тоже, но не Франции, естественно, отходит…

Клим Жуков. А независимость Ломбардии?

Олег Соколов. Независимая, создаётся республика из Ломбардии и папских владений, которые Папа Римский потерял по договору в Тальянтино. Вот это предварительные условия. И вы знаете, австрийцы подумали-подумали: а что можно ещё сделать? – и 18 апреля в 2 часа ночи в замке Эггенвальд подписали предварительные условия.

Клим Жуков. Государство не обеднеет!

Олег Соколов. Да, в конечном итоге. Ну они с потерей Нидерландов смирились, а с Ломбардией они… Но при условии, правда, они сказали, что будут какие-то компенсации. Вот это вот интересный был вопрос: а какие компенсации? Откуда взять компенсации? Значит, кто-то должен заплатить за это. И вот мы сейчас придём к вопросу уже очень тонкому политическому: что это за компенсации, как Австрии скомпенсировать эти потери?

Ну а теперь, когда пришло известие в Директорию, так сказать, в Париж приезжает гонец и докладывает: «Всё великолепно, подписаны предварительные условия мира, всё классно!» – «Как? А армия, которая на Рейне начинает наступление?» - Ну всё…»

Клим Жуков. Уже не надо.

Олег Соколов. Уже не надо, всё, война закончена. И вы понимаете, перед Директорией, конечно, Бонапарт здесь обставил вообще: сказать «нет, война!» - а скоро во Франции выборы…

Клим Жуков. Никто не хочет воевать …

Олег Соколов. Т.е. фактически Бонапарт победитель, смотрите – молодой генерал победитель, миротворец, а теперь ему скажут: нет-нет, мы хотим войны. Ну так это же правительство, оно же и так уже едва держится, оно коррумпировано всё, к чёрту, его же сметут просто, понимаете. И поэтому Директория, скрепя сердце, и всё такое: а, приняли эти условия предварительные – согласились.

Клим Жуков. Ну да, на самом деле только что Франция выступала, как пострадавшая сторона, которая всего лишь наносит ответный удар, а теперь они бы стали беспринципным агрессором.

Олег Соколов. Ну это-то вообще без сомнения, и более того, Бонапарт, когда только узнал о колебаниях Директории, как всегда написал просто: «Тогда я выхожу в отставку». Если нужно продолжать войну…

Клим Жуков. Давайте сами.

Олег Соколов. Сами, продолжайте сами. Опа! Вот это уже вообще, ну как? Это уже, понимаете, совсем… И Директория опять вынуждена была склониться, потому что он мастерски здесь обыграл, потому что именно он выступает в роли победителя и миротворца. А Директория что? А Директории, так сказать, осталось подписаться.

31 мая он получил от Директории письмо, которое уполномочило его вести мирные переговоры. Таким образом, он получил право вести мирные переговоры, война на Рейне тоже была прекращена, и он, генерал, который с горсткой войск вошёл в Италию, он стал генералом, который фактически, можно сказать, главнокомандующий уже всех французских войск таким образом стал.

Клим Жуков. Меньше, чем за год.

Олег Соколов. Меньше, чем за год.

Клим Жуков. Это получается – в апреле он пришёл, и в марте…

Олег Соколов. Да, ровно год – смотрите: первая битва 12 апреля в Монтенотте, и подписано вот это вот 18 апреля соглашение…

Клим Жуков. Ну чуть больше, чем год.

Олег Соколов. Короче говоря, точно, ровно-ровно год, почти что день в день. За год из просто маленькой-маленькой группы войск превратиться в победоносную огромную армию и фактически, раз он получил право на переговоры с Австрией, фактически он…

Клим Жуков. Представитель Республики.

Олег Соколов. Да, главнокомандующий, как бы, всей Республики. Но, как я уже сказал, ситуация-то была вот какая: всё-таки а какая компенсация-то? Австрийцам требовалась всё-таки компенсация. И вот здесь сыграла роль Венеция, скажем, трагическую роль ей предстояло сыграть. Этот город – давайте немного истории – в 5-ом веке скрывается от варварских вторжений, на островах лагуны поселились люди, потом это превратилось в знаменитый город. Да, в 452 году гунны Аттилы вторглись сюда, но они не взяли эти острова. Потом этот город превратился в важный средневековый…

Клим Жуков. Конница по островам плохо ходит.

Олег Соколов. Да-да, коннице сложновато. В Средневековье благодаря тому, что Венеция лежала на дороге на Восток, она становится крупнейшим торговым перевалочным пунктом, но упадок величия Венеции связан с открытием пути и в Новый Свет, и в Индию вокруг Африки, Венеция уже теряет такой свой вес, но она всё равно остаётся очень важной аристократической республикой, очень богатой, богатейшая, так сказать, Венеция. И у неё терраферма – владения на континенте довольно значительные: Верона, Тревизо – это все венецианские города.

Когда армия Бонапарта вступила в Италию, на терраферме и в Венеции усилилось брожение умов, ведь конституция Венеции была сугубо аристократическая, олигархическая, несколько семей внесённых в Золотую книгу, правили Венецией, все остальные были отстранены от управления, и эта форма правления всё больше и больше вызывала недовольство, и идеи Французской революции начинают проникать в Венецию. Короче говоря, Венеция уже как бы созрела для революции. И вот что произошло: 15-16 марта 1797 года, пока французская армия продвигалась на Тальяменто, в Бергамо, в Бреши и ряде других городов венецианской террафермы возникли, можно сказать, революционные выступления против венецианской аристократии. Французские войска, которые находились в этих городах, демонстративно не участвовали, т.е. это…

Клим Жуков. А давайте сами, мы ничего не знаем.

Олег Соколов. Да, кто там у вас за демократию, кто за аристократию – мы вот сами за себя. И тогда венецианские власти решили подавить эти восстания, направили туда словенцев, наёмные славянские войска, и также крестьян фанатичных, которых монахи мобилизовали, чтобы подавить, и жестоко подавили восстание в ряде этих городов. Французы опять-таки остались в стороне от этих всех событий. Но потом решили взяться и за французов заодно, потому что, собственно говоря, всё же началось из-за чего – из-за того, что французы тут, неспроста же революционеры – они за французов.

И вот 17 апреля, на второй день Пасхи в Вероне ударил набат, и сюда сошлись несколько тысяч крестьян, 3 тысячи венецианских славянских войск, ворвались они в Верону и устроили избиение французов, которые там находились. Там были отдельные военные, раненые были, было зарезано 400 больных в госпиталях – вот такое вот выступление произошло.

Когда Бонапарт получил об этом известие, естественно, приказал как-то решить этот вопрос. 21 апреля первые французские колонны под командованием генерала Кильмена подошли к Вероне, и мгновенно город был взят, но нужно сказать следующее – что по идее, вообще, в таких условиях обычно город давали на разграбление, и его переворачивали вверх дном. Но нужно сказать, что французы не стали этого делать. Да, они, естественно, произвели полное разоружение всех, был суд, было казнено несколько зачинщиков этого восстания, ну естественно, венецианские войска все были разоружены, разгромлены, и т.д., но город не был предан, так сказать, огню и мечу, т.е. было жёстко пресечено, но без эксцессов. Ну и так же и в других городах. И в результате теперь Венеция оказалась в таком положении, что она могла заплатить за всё, что надо.

Клим Жуков. Как удачно!

Олег Соколов. Да, так удачно сложилось, и в результате всё дало это возможность наказать Венецианскую республику. Он отказался принимать депутата венецианского сената. А, к тому же ещё произошёл эпизод в Венеции: французский боевой корабль, уходя от преследования неприятельских судов, взошёл в порт Венеции, по нему стреляли прямо, утопили, и ещё венецианцы добивали этот экипаж. Вот всё это вместе, так сказать, он даже не стал принимать ничего, он просто объявил войну Венеции, и 14 мая французская армия вступила в Венецию. Генерал Барага д´Илье занял форты, батареи, водрузил 3-цветное знамя на площади Св. Марка, и была провозглашена демократическая конституция от 1200 года, т.е. в Венеции была изменена государственная власть, последний дож отрёкся от своей власти, на этом закончилась Венецианская аристократическая республика.

Ну а дальше: Венеции теперь нет, и вот тут уже вступает холодная политика, холодный политический расчёт: вот кто должен заплатить – Венеция. И в результате что было решено, как мирные переговоры: австрийцы теряют Ломбардию, они теряют там, но они получают Венецию.

Клим Жуков. Т.е. рокировались.

Олег Соколов. Рокировочка, да. В общем, конечно, получилась такая ситуация: Ломбардию вроде как освободили, а зато Венецию отдали австрийцам. Ну что ж, вот в данном случае строгий политический расчёт – Венеции он не давал никаких авансов.

Клим Жуков. Нет-нет, а более того – они ещё и выступили-то как некрасиво.

Олег Соколов. Ну, в общем, они выступили некрасиво, т.е. было за что наказать. Т.е. здесь были и причина, и повод. Я не скажу, что всё это было из-за убийства французов, конечно, это был повод, но уж очень хороший повод, потому что сотни людей погибли, и конечно, был повод великолепный для того, чтобы передать Венецию австрийцам.

Клим Жуков. Если бы это был не Наполеон, а были бы современные, например, США, я бы сказал: скорее всего, это была провокация самих США, они сами это всё устроили.

Олег Соколов. Да, без сомнения, но здесь это было всё…

Клим Жуков. Немножко не та эпоха, конечно, так не умели ещё.

Олег Соколов. … натурально произошло, тем более, что в Вероне, недалеко был Тироль, отсюда, действительно, много ещё австрийских агентов – нет, это здесь было действительно настоящее выступление народа, ведомого фанатичным духовенством. И вот в результате на этом республика Св. Марка прекратила своё существование, в знак того, что такое произошло, львы…

Клим Жуков. Кони.

Олег Соколов. …кони с собора Св. Марка были сняты, отвезены в Париж, как символ того, что Венецианская республика прекратила аристократическое своё существование, и Венеция оказалась под властью Австрии. Но, правда, ненадолго, до Наполеоновской эпохи, а потом опять после Наполеоновской эпохи, австрийцам в Венеции очень понравится, и потом ещё долго-долго будет австрийской. Вот таким вот образом.

Ну а что же получилось теперь здесь, на землях бывшей Ломбардии: сначала были Транспаданская и Циспаданская республики, причём Транспаданская…

Клим Жуков. Т.е. это за рекой По и перед рекой По?

Олег Соколов. За рекой По и с этой стороны По. Но в июне депутаты от этих советов и той, и другой собрались и решили объединить в одну Цизальпинскую республику. Вот интересно: Цизальпинскую, смотрите – «по эту сторону Альп».

Клим Жуков. Передальпйская.

Олег Соколов. Предальпийская, а французское правительство в Директории хотело, чтобы её назвали Трансальпинской, т.е. за… по отношению к Франции.

Клим Жуков. А они по римской системе пошли.

Олег Соколов. А они: нет, мы по эту сторону Альп, это мы с этой стороны, это вы иностранцы.

Клим Жуков. Ну, они вспомнили, что это всё раньше в Римской империи, ещё республике, называлось Цизальпинская Галлия, эти места.

Олег Соколов. Да, и вот она стала Цизальпинской республикой, Милан был объявлен её столицей, … людей, кто здесь недовольны. По мирному договору в конечном итоге в Цизальпинской республике будет 3 млн. 600 тысяч человек, т.е. это серьёзное такое государство, оно потом в будущем превратится в королевство Италия, ну ещё будет больше расширено, потом к королевству Италия присоединится Венеция, т.е., в общем, это будет довольно большое государство.

И вот 14 июля 300 тысяч национальных гвардейцев, депутатов от различных департаментов собрались в Милане, и здесь была огромная церемония принятия клятвы этому Отечеству. Цизальпинская Директория была образована по образцу Франции: Директория, 2 палаты парламента и т.д. Т.е. вот, была создана республика. И очень интересно Наполеон позже написал в своих воспоминаниях о том, как Италия изменялась. Это он, конечно, можно сказать, с юмором некоторым пишет, послушайте:

«С этого момента нравы итальянцев начали изменяться; через несколько лет они превратились в совсем другую нацию. Ряса, бывшая в моде у молодых людей, была заменена военным мундиром. Вместо того, чтобы проводить жизнь у ног женщин, молодые итальянцы стали часто посещать манежи, стрелковые тиры, учебные плацы. Дети не играли больше в богослужение, у них появились полки оловянных солдатиков, и они в своих играх подражали военным действиям. В прежних театральных комедиях и в уличных фарсах итальянца всегда представляли как большого труса, хотя и остроумного, а рядом с ним всегда был некий грузный вояка, иногда француз, а всего чаще немец, очень сильный, очень смелый, очень грубый, заканчивающий сцену нанесением нескольких палочных ударов итальянцу под громкие аплодисменты зрителей. Народ больше не выносил подобных зрелищ; теперь авторы показывали на сцене, к радости зрителей, смелых итальянцев, которые, поддерживая свою честь и права, обращали в бегство иностранцев.

Национальное сознание сложилось. В Италии появились свои песни, одновременно и патриотические и воинственные. Женщины с презрением отвергали ухаживания мужчин, напускавших на себя, чтобы понравиться им, изнеженную томность».

Т.е. вот, итальянцы стали меняться, стали превращаться в народ героев.

Клим Жуков. На путь брутальности встали.

Олег Соколов. На путь брутальности, да, но в меру, в меру, конечно, всё-таки речь у нас идёт о самом конце 18 века, и эта брутальность по современным понятиям казалась бы…

Клим Жуков. Совсем не брутальностью.

Олег Соколов. … утончённостью. Ну а Бонапарт остаётся ещё же командиром всего этого, почему – потому что переговоры-то ещё пока не завершились, пока идут…

Клим Жуков. Ну, официального мира ещё нет.

Олег Соколов. Да, ещё нет. Есть предварительные условия мира, но ещё пока ведутся переговоры, и кто-то должен командовать все армией на территории Италии, а она, вот уже сейчас лето, уже это 145 тысяч человек, это уже настоящая Великая армия в Италии. И он поселяется рядом с Миланом в замке, который называется Монбелло. Не Монтебелло, а Монбелло – это замок в нескольких километрах к северу от Милана, шикарный замок, и фактически здесь сформировался двор целый.

Клим Жуков. Т.е. он как генерал-губернатор выступал?

Олег Соколов. Он выступал, я бы даже сказал, как вице-король или даже просто как король почти что уже. Настоящий двор, со всех сторон, со всей Италии приезжают к этому двору знатные люди, люди, которые ищут… банкиры, финансисты, деловые люди, красивые женщины самых знатных семей, которые все ищут…

Клим Жуков. Выгодной партии.

Олег Соколов. … благосклонности генерала. Нет-нет, они все мечтают… но он, знаете, верен Жозефине, абсолютно, вот это… Он сохранял такую абсолютную верность этой женщине, по поводу которой интересно – его армия положительно к ней относилась, потому что солдаты сказали: «Старуха нам счастье приносит».

Клим Жуков. Ну да, она же старше Бонапарта.

Олег Соколов. Она старше Бонапарта значительно, ну по тем временам можно сказать, что эта женщина уже старуха, поэтому они её называли: «А, старуха счастье нам приносит». А Бонапарт вот оставался верен. А у неё был один из офицеров – капитан Шарль, который был немножко её... заполнял…

Клим Жуков. Пустоту.

Олег Соколов. Пустоту, если Бонапарт где-то удалялся, и когда ей было скучно немного. Об этом все знали, кроме Бонапарта.

Клим Жуков. Ну, французы – весёлые люди, они к таким шалостям, в общем, в принципе…

Олег Соколов. Нет-нет, Бонапарт, вы знаете, если бы он узнал в этот момент…

Клим Жуков. А Бонапарт не совсем француз, он всё-таки корсиканец.

Олег Соколов. Он его потом всё-таки услал подальше, потому что он подозревал что-то неладное, но до такой степени он не подозревал. Это все знали, но никто ему не говорил, потому что не хотели, чтобы он…

Клим Жуков. Расстраивался.

Олег Соколов. Да, расстраивался. Потом в Египте ему Жюно об этом скажет, с ним будет вообще не просто моральный кризис, с ним просто вообще будет какая-то совершенно… ему просто покажется, что рухнул весь мир, когда он узнает, что вот такое творилось с Жозефиной. Он этого искренне не знал и сохранял ей абсолютную верность, отвергал столько красавиц итальянских, которые со всех сторон мечтали добиться его благосклонности! Вот так вот.

Клим Жуков. Зря в Италию съездил. Со своим самоваром.

Олег Соколов. А Жозефина, кстати, себя чувствовала, как рыба в воде, в этом дворе. Ну кстати, с точки зрения внешней воспитанности она была очень воспитанной, почему ещё солдаты говорили: «Старуха нам приносит…» - она всем старалась помочь, кто-то обращался с какими-то там, так сказать, просители – она походатайствует. Т.е. она в общем была очень мягкой и вежливой.

Клим Жуков. Гро она доставила к будущему императору, да, того самого художника.

Олег Соколов. Гро, например, ну вот таким вот образом. Но здесь, при этом дворе Монбелло далеко не только была Жозефина, здесь куча была, во-первых, и молодых женщин, и молодые генералы: Жюно, Ланн, Мормон, Мюрат, Леклерк – все полные энергии, веселья, и т.д. И вот наш знаменитый историк российский, советский – Манфред написал об этом дворе такую фразу, которая мне очень нравится: «Все они жили полнокровной жизнью, сегодняшним днем, заполненным до краев всем — изнурительными переходами через горы, азартом искусства опережения противника, громом кровавых сражений, преданностью родине, военной славой, любовью. Смерть стояла за их плечами; она подстерегала каждого из них; она вырывала из их рядов то одного, то другого: первым был Мюирон, за ним Сулковский. Остальные склоняли головы и знамена, прощаясь с навсегда ушедшими товарищами. Но они были молоды, и смерть не могла их устрашить. Каждый день они ставили против нее на карту свою жизнь — и выигрывали. И они шли вперед не оглядываясь». Ну в общем, такой вот двор из молодых отважных воинов, генералов, всем им 30-35 лет, 25 лет, адъютант Мормон – 23 года, и все энергичные, и все весёлые.

Но знаете, что сюда ещё со всей Италии поехали художники, писатели, поэты, и они все удивлялись высокой культуре Бонапарта, они все ожидали увидеть такого вояку, а увидели человека блистательно образованного, который мог говорить о литературе, о живописи, об искусстве, и это для них было удивительно. Но самое было…

Клим Жуков. Да, кстати, интересно: к энтузиазму интеллектуалов примешивалось патриотическая экзальтация итальянцев, потому что итальянцы воспринимали всё-таки Бонапарта, как своего, тем более это создание Цизальпинской республики.

Олег Соколов. Это было очень выгодное назначение для Франции – Бонапарт в Милане, потому что Бонапарт, кто не в курсе, он же по-итальянски говорил как итальянец, ему не нужно было ни переводчика, ни учить итальянский – он корсиканец, он прекрасно говорил по-итальянски, поэтому все его понимали, как своего.

Известный математик Маскерони, посвящая ему свою книгу …, написал на посвящении: «Ты пересёк Альпы, чтобы освободить твою любимую Италию!»

Клим Жуков. О как!

Олег Соколов. Здесь было очень много учёных. Постоянно с Бонапартом уже стали Монж, Бертолле, постоянно здесь находились, при этом дворе, и нужно сказать, что вот Мормон рассказывает, что часто вечера свои проводил в учёных беседах, что слушали учёных с интересом. Это тоже интересная черта этого двора, где учёные играют огромную роль, почему – потому что Бонапарт искренне относился с огромным уважением к учёным, к науке. Он когда посылал правительству уже подписанный мирный договор, он послал Бертье, своего начальника штаба, и кого – математика Монжа. И что он написал в сопроводительном письме? Знаете, для меня это письмо, можно всё, что угодно, говорить, это письмо – документ этой эпохи, это письмо не просто синхронный документ, это письмо, которое написал Бонапарт, обращаясь к правительству, и он говорил о математике, с которым он не мог, там, пилить госбюджет, получить от него какие-то выгоды, это просто человек, которого он уважал. Вот что он написал: «Науки, открывшие нам столько тайн природы, разрушившие предрассудки, сослужат нам ещё большую службу. Будут сделаны новые открытия, необходимые для счастья людей, найдены новые законы природы. Но для этого нужно любить учёных и покровительствовать наукам. Примите же с равным уважением заслуженного генерала и учёного-физика, и тот, и другой славят своё Отечество и делают знаменитым имя французов».

Вот для меня это письмо очень важно, потому что, я ещё раз подчёркиваю, это письмо – это не то, что кто-то кому-то сказал, что Бонапарт… нет-нет, это письмо, направленное правительству, это письмо выражает абсолютно, 100%-но его мнение, потому что Монж, Бертолле постоянно были при его, скажем так, дворе. И позже Монж станет одним из самых ярых сторонников Империи. И в сенате Империи, мы ещё об этом будем, когда дойдём до Империи, говорить, было огромное количество учёных. Ещё раз подчёркиваю: эти люди попали, потому что они замечательные учёные. Я уже не говорю о том, как Бонапарт относился к Вольте, он видел скульптуры, там было написано: «Великому Вольтеру», а он написал: «Великому Вольте». Но для него вот это уважение перед математикой, физикой, было очень-очень важно. Мне это интересно, потому что моё первое же образование – это была физика, физико-механический факультет политехнического института, 6 лет отданы ядерной физике твёрдого тела, и все эти учёные, мы ещё будем о них упоминать, они огромный вклад внесли в развитие науки, и это во многом благодаря той помощи, тому толчку, который дал им Бонапарт. Так что это вот интересно здесь, такое качество.

Ну и интересно, конечно, что т.к. у Бонапарта был дар пропаганды, в Милане появились газеты, можно сказать, созданные Бонапартом: смотрите, был «Курьер Итальянской армии», или «Французский патриот в Милане» - такая газета. Другая газета – «Франция глазами Итальянской армии». Слушайте, это такая наглость – Франция глазами Итальянской армии, т.е. как мы видим вас, Францию. Ну естественно, эти газеты, конечно… вот можно прочитать в номере от 23 октября 1797 года о Бонапарте: «Он летит, как гром, поражает, как молния. Он повсюду видит всё». Другая газета: «Если вы близко увидите Бонапарта, то вы увидите простого человека, с удовольствием оставляющего своё величие со своей семьёй, но его ум занят обычно какой-нибудь великой мыслью, которая часто прерывает его сон или трапезу. С благородной простотой он говорит своим близким: «Я видел королей у моих ног, я мог бы иметь 50 миллионов в моих сундуках, но я хочу другого – я французский гражданин, и я первый генерал великой нации, и я знаю, что потомство воздаст мне справедливость». Вот таким вот образом.

Ну это, естественно, пропагандистские газеты, но они, конечно, сыграли огромную роль в образе Бонапарта, который был во Франции. В это время образ Бонапарта во Франции превращается… по популярности вообще никто не может с ним сравниться в этот момент. Ну конечно, он очень много занимается своей армией, он создал дух части, которого не было в республиканской армии. Помните, мы говорили, что каждая полубригада получила какие-то характерные слова, которые отличали: «Страшная 57-ая, которую ничто не остановит», «Храбрая 18-ая…»

Клим Жуков. Это то, что на знамёнах вышивали?

Олег Соколов. Да-да-да, и вот эти вот надписи: «Храбрая 18-ая, я знаю, враг не устоит перед вами», «Повсюду артиллерия покрыла себя славой» - вот это сделали знамёна, эти знамёна раздали в Милане. Вот здесь вот уже эти знамёна стали официальными знамёнами Итальянской армии. В начале это было так просто неофициально, а здесь уже фактически Бонапарт, не спрашивая правительство, сделал свои собственные знамёна, можно сказать, уже почти что своей армии. Ну и в результате, конечно, здесь рождается уже фактически цезарь, потому что для армии этот человек становится не просто царь и бог, это действительно кумир. И вот смотрите, на параде из строя вышел унтер-офицер 9-ой полубригад, подошёл и громко сказал: «Генерал, ты спас Францию! Твои сыны, счастливые принадлежать к непобедимой армии, закроют тебя, если понадобится, своими телами. Спаси Республику, и 100 тысяч солдат, которые составляют эту армию, сомкнутся, чтобы защитить свободу». Ну понятно, да – спаси Республику, т.е., короче говоря, наведи порядок в Республике.

Клим Жуков. Да, потому что Директория – это было всё, что угодно, только не порядок.

Олег Соколов. Да, это не порядок – это коррупция, это развал, это полная нечистоплотность везде, и вот «спаси Республику», т.е. фактически просто из строя вышли. Ну а дальше: 10 августа 1797 года банкет с генералами Итальянской армии в честь побед в Италии, там был начальник штаба дивизии Массена полковник Солиньяк, он записывал на всякий случай…

Клим Жуков. В блокнотик.

Олег Соколов. Да, в блокнотик все тосты, кто чего говорил. И вот интересные тосты: батальонный командир 26-ой полубригады: «За славных генералов Итальянской армии, которые своими талантами и отвагой разгромили внешних врагов в Республике! Пусть они как можно быстрее поведут нас против внутренних».

Клим Жуков. Отлично! После этих слов можно было ему спокойно говорить: «Голубчик, пройдёмте».

Олег Соколов. Т.е. уже в этой армии поднимают бокалы за то, чтобы повели против внутренних врагов, т.е., короче говоря, совершили, можно сказать, государственный переворот, и армия уже сплотилась вокруг Бонапарта.

Ну а переговоры продолжаются, и 17 октября 1797 года (26 вандемьера 6-гогода Республики) наконец был подписан мирный договор. Бонапарт выехал из Милана опять сюда, близко к линии соприкосновения с австрийцами, он должен был быть подписан в местечке Кампо-Формио, и поэтому его называют «Кампо-Формийский», но на самом деле он не доехал до Кампо-Формио, договор был подписан в местечке Пассериано, но в историю он вошёл, как Кампо-Формийский мир.

Клим Жуков. По-русски «Пассерианский мир» очень плохо бы звучало.

Олег Соколов. Да, «Пассерианский» - как-то… ну, Кампо-Формийский. Итак, мы завершаем: чем же в конечном итоге закончилась война? Фактически то, что Бонапарт предлагал, то и было сделано: Габсбургская монархия отказывалась от территорий австрийских Нидерландов, которые стали в 1714 году австрийскими, территорию владений своих на левом западном берегу Рейна потеряли, в Италии Австрия потеряла Миланскую область, из которой была с другими землями образована Цизальпинская республика, но в качестве компенсации получила Венецию и часть венецианской террафермы. Т.е. часть венецианской террафермы отошла французам, часть венецианской террафермы, большая часть, отошла Австрии. Т.е. Австрия получила, конечно, очень большую компенсацию, потому что Венеция – это жемчужина Средиземноморья, Адриатики…

Клим Жуков. Выгоднейший торговый порт.

Олег Соколов. Выгоднейший торговый порт, город богатейший, поэтому, в принципе, Австрия …

Клим Жуков. В Италии при своих осталась.

Олег Соколов. Даже, может быть, что-то приобрела. Т.е. как бы за потерю Нидерландов и Ломбардии она приобрела довольно неплохие, так сказать… Это приводило к тому, что у Австрии не было такого жуткого недовольства этим миром. Что же касается Франции, то это было просто-напросто ликование. А кстати, из венецианских земель Франция получила Ионические острова, т.е. 7 островов: остров Корфу, Занте, Левкас, Итака, Паксос, Китира – вот эти рядом с Грецией острова. Нужно сказать, что Бонапарт уже тогда вырос немножко из своего мундира дивизионного генерала, он уже подумывал, я думаю, о политической карьере, и кроме того, почему вот эти острова, зачем эти острова? Ну, направление внешней политики – это средиземноморское, и уже Бонапарт, как и впрочем политики в других странах, думали о возможном развале турецкой Османской империи, что нужно будет, как позже, в средине 19 века говорили, «наследство больного человека». Т.е. это авансы такие на развитие средиземноморской политики.

Клим Жуков. Да, тем более Мальту англичане…

Олег Соколов. Ну ещё тогда Мальта пока ещё остаётся у мальтийских рыцарей, это будет позже. Итак, 17 ноября всё закончилось, потому что 17 ноября Бонапарт уезжает из Милана во Францию, Итальянская кампания была завершена.

Мы сталкиваемся здесь, в этой кампании, завершая, нужно сказать, что такую кампанию сложно было бы представить вообще… никакому генералу. Понимаете, он вошёл в Италию с горстью войск, победил последовательно одну за другой, смотрите: армия Пьемотская, армия австрийская (Болье), затем, соответственно, первая армия Вурмзера, вторая армия Вурмзера, первая армия Альвинци, вторая армия Альвинци, и армия эрцгерцога Карла – 7 армий, последовательно победил 7 армий.

Клим Жуков. Ну, 14 сражений, 70 боёв – это же колоссально!

Олег Соколов. Ну ещё плюс к этому добавились эти, это ещё было до похода, около 100. Грубо говоря, 100 сражений и боёв, которые были выиграны. Это феноменально, и по этому поводу Стендаль написал, мне кажется, очень он хорошо резюмировал: «Время, когда юная Республика одерживает эти победы над древним деспотизмом – великая и прекрасная эпоха для Европы. Для Наполеона это самая чистая, самая блестящая пора его жизни. За один год, располагая крохотной армией, испытывавшей недостаток во всём, он оттеснил немцев от Средиземноморского побережья до гор Коринтии, рассеял и уничтожил все армии, который Австрийский царствующий дом посылал одну за другой в Италию, и даровал Европейскому континенту мир. Ни один из полководцев древнего или иного мира не одержал столько великих побед в такой короткий срок, с такими ограниченными средствами и такими могущественными противниками. За один год молодой человек 26 лет от роду затмил Александра Македонского, Цезаря, Ганнибала и Фридриха Великого. И словно для того, чтобы вознаградить человечество за эти кровавые успехи, он к лаврам Марса присоединил оливковую ветвь цивилизации…», ну и даровал так сказать, мир.

Это правильно, действительно, почему мы так много говорили об этой Итальянской кампании – не только потому, что это очень интересно, мне кажется, что без Итальянской кампании вообще не понять, кто такой Наполеон, потому что такой кампании не знал, пожалуй, ни один полководец мира, и за плечами Наполеона достаточно было бы только одной Итальянской кампании, чтобы быть одним из самых выдающихся полководцев в истории человечества.

Клим Жуков. Ну конечно – чтобы за год такое количество сражений выдержать, я не говорю : «победить», просто выдержать такое количество сражений – это за границами не только человеческих возможностей, это же просто заставить… Ладно, ты сам такой джигит, что выдержал, но ведь нужно заставить солдат это всё делать. В том-то и дело. И он, будучи ещё вообще никем для армии, он умудрился поставить дело так и повести себя так, что его сначала были вынуждены слушаться сначала его генералы, которые, опять же, его, если вернуться в самое начало Итальянской кампании, его просто вообще в упор не видели – кто это? Какой-то пушкарь приехал тут…

Олег Соколов. В Париже там кого-то загнал и ещё приехал, понимаете…

Клим Жуков. Да, тем более, корсиканец, по-французски не очень чисто говорит, там, роста не самого великого, не богатырь, не кавалерист, и что-то тут себе выступает. А он заставил сначала себя слушать, потом он стал своим для солдат, потом он стал для солдат и генералов непререкаемым авторитетом, и при этом ещё, ко всему прочему, мотивировав людей, мотивировав их начальство, выиграл такое количество сражений, причём некоторых настолько рискованных, что уж просто даже говорить не о чем, что там просто всё буквально на волоске висело – при том же Арколе. И выиграв такое количество сражений, он стал не просто великим полководцем, что, конечно, само по себе ценно, он ещё и показал себя каким-то очень прозорливым политиком, и это всё вот в таком возрасте.

Олег Соколов. Да, я считаю…

Клим Жуков. Т.е. это по нашим меркам человек только что аспирантуру закончил.

Олег Соколов. Да-да, что такое – 26-27 лет, смешно.

Клим Жуков. Да, конечно.

Олег Соколов. Резюмирую: 12 апреля он выигрывает первое сражение, в этом сражении он даже не осмеливается быть близко к полю боя, чтобы его не послали подальше его генералы, он только им в письменном виде отдаёт приказы. Через несколько дней на поле боя битвы при Дего он уже присутствует на поле сражения, вот так немножечко вроде руководит, а через несколько дней он уже пишет Серюрье, который … при Сен-Михель: «Генерал, это только преддверие ваших успехов, атакуйте», и т.д. И Серюрье, человек, который был уже офицером, когда Бонапарт ещё не родился, он уже был на поле боя…

Клим Жуков. Ему же было за 50, Серюрье?

Олег Соколов. Ему было 53 года, он пошёл в атаку и одерживает победу при Мондови, и уже Бонапарт на поле боя, так сказать, не просто, он уже как командир, уже которого – ух ты – обращают внимание солдаты, уже в него как-то поверили. Ещё немного – и он становится действительно для своих солдат центром мира, а потом он уже, конечно, после Арколя и Риволи всё, это он уже для всех – и для солдат, для генералов, и даже члены правительства вынуждены признать: да, этот парень совершил небывалое.

Клим Жуков. Очень интересно. Интересно и познавательно, и что самое главное для меня во всей этой Итальянской кампании, ну такой урок для меня, что называется, там их, конечно, очень много, но один из них – что даже в большой политике, которая делает не совсем чистое, прямо скажем, оказывается, вот Бонапарт, который надел белые перчатки и настолько трепетно поступил с этой самой Ломбардской республикой будущей, которую он поднял на национально-освободительную борьбу, оказывается, что моральные решения в стратегической, дальней перспективе, как правило, оказываются ещё и самыми выгодными.

Олег Соколов. Да, это так.

Клим Жуков. Потому что можно вместо белых перчаток надеть резиновые, залезть по локоть и даже по плечи, извините, в дерьмо и получить, несомненно, непосредственно, прямо сейчас некие выгоды, но в стратегическом, дальнем прицеле это всегда окажется проигрышный выбор. А Наполеон, несмотря, опять же повторюсь, на очень маленький возраст, именно его такие уже к тому времени, наверное, устаревшие рыцарские идеалы оказались ещё и с чисто прагматической точки зрения ещё и самыми правильными в итоге.

Олег Соколов. Да, именно так. Ну что ж, я очень надеюсь, что мы продолжим потом тоже с вами другие кампании Бонапарта, продолжим следить за этими удивительными приключениями, иначе не назовёшь.

Клим Жуков. Да, безусловно! А я бы, на самом деле, предложил нам, ну как у нас вот это было с битвой при Фонтенуа, взять на один раз антракт и, ну я уверен – многим будет интересно, поговорить не просто с очевидцем, а с тем человеком, который придумал военно-историческую реконструкцию в СССР и в России. Это, кто не догадался, вот Олег Валерьевич. Мы оба, в общем, в реконструкции совсем недавно, Олег Валерьевич чуть дольше, я чуть меньше – ну с 1976 года, для историка это же просто не срок.

Олег Соколов. Ерунда какая-то.

Клим Жуков. Тем более, что люди мы совсем ещё молодые, но тем не менее, это вот путь с 1976 года, я думаю, что мы проследим буквально за один раз, и я думаю, что это будет интересно.

Олег Соколов. Я тоже так думаю.

Клим Жуков. Спасибо, очень познавательно!

Олег Соколов. Спасибо огромное.

Клим Жуков. Ну что, продолжаем следить за сводками с фронтов. Всем пока.

Олег Соколов. До свидания.

Игорь Пыхалов про сдачу Ленинграда

07.01.17   161501 просмотр

Борис Мегорский про Северную войну

30.09.22   120266 просмотров

Армен Гаспарян о книге "Ложь Посполита"

24.05.18   5071680 просмотров

Комментарии
Goblin рекомендует создать интернет магазин в megagroup.ru

cтраницы: 1 всего: 3

vava1815
Кому: vava1815, #1

отправлено 16.10.17 01:54 | ответить | цитировать # 1

Вопрос Соколову
Уважаемый Олег Валерьевич!

В Ваших выступлениях (и в других источниках). Неоднократно упоминается, что во время атаки кавалерии впереди строя
скачут 5 человек (с командиром посередине). Когда строй налетает (наезжает...) на строй пехоты или кавалерии противника куда они деваются?
Они же оказываются между молотом и наковальней или двумя молотами. Придумал 3 версии, но не хочу смешить Вас своим дилетантизмом.
Если найдете возможность - поясните это во время очередного выступления в "Тупичке".
Спасибо за всю Вашу деятельность!
Вадим.

Святослав Борисов
Кому: Святослав Борисов, #2

отправлено 17.10.17 00:54 | ответить | цитировать # 2

Вопрос Олегу Валерьевичу (Соколову)
Уважаемый Олег Валерьевич, очень интересные передачи о Наполеоне - спасибо Вам большое - очень познавательно и увлекательно.
Вопроса 3:
1) рассказывая о итальянской компании Наполеона, Вы упоминаете о кампании на Рейне, а можете чуть подробнее рассказать о Рейнской кампании,что бы понимать общую картину?
2) Так же Вы упоминали о таких полководцах как Моро, Гош, эрцгерцог Карл. Расскажите о них. Гоша - называете "талантливым генералом" - ничего не известно этом человеке. Кто это?...
Моро - известно что воевал с нашим А.В.Суворовым в Северной Италии, попадались статьи где говорилось что Моро это полководец уровня Наполеона, если на выше., что Моро был более популярен чем Наполеон в свое время. Хотелось бы услышать Ваше мнение о Моро....
эрцгерцог Карл "талантливый полководец" - в чем его талант, единственное что знаю, что он потерпел поражение под Ваграмом в 1809г. от Наполеона. Где Карл был в 1805г., когда было аустерлицкое сражение и разбили австрийскую армию под ульмом? ... все войны конца18-начала 19 века были Австрией проиграны Наполеону. В чем тогда "талант" Карла?
Олег Валерьевич, расскажите пожалуйста о этих личностях.
3) Глупый вопрос, понимаю, что историки не любят таких вопросов, но спрошу. Суворов и Наполеон если сошлись бы - за кем была бы победа по Вашему мнению???

Kasan
Кому: Kasan, #3

отправлено 08.11.17 10:10 | ответить | цитировать # 3

Поверить что с помощью книги Армия Наполеона защитили несколько докторских диссертаций совсем не сложно. Я её фактически сразу два раза прочитал. На взгляд обывателя, там только за главу посвященную статистики потерь можно получить нобелевскую премию. И действительно, я теперь тоже загорелся вопросом: как это так получается что наш Соколов не доктор исторических наук? В том смысле, что же это за безобразие такое? Развели бюрократию понимаешь. Человеку уже дали Орден Почетного Легиона, [справка: это приблизительно как герой Советского Союза во Франций] и чего они там ждут? Дождутся того что французы учредят у себя новый научный титул на кириллицы и сделают Соколова доктором.

Это все так же сильно и мощно как и в первой лекций. Ладно не с первой, а со второй, все понеслось как ураган со второй лекций, с начала компаний. Это все такое же захватывающие дальнее путешествие по ту сторону монитора где гремят пушки и дают залпы мушкетов, где Наполеон читает речи своим солдатам, а генералы лично совершают чудеса отваги.

Можно смело сказать, что эти 14 сражений прошли перед глазами. Эти 6 лекций оставили суммарно огромный багаж впечатлений. Впечатлений так много что создается иллюзия что ты был где то там рядом, что то в живую видел краем глаза. Все эти бесчисленные сражения, все эти отчаянные победы, весь этот долгий путь Вену - эти почти 12 часов лекций от Соколова создают крайне убедительное ощущение лично пройденной войны.
Важно ведь не только то что говорят, но и как говорят - и в обоих вещах наш историк невероятно хорош. До сих пор помню как в руках Соколова материализовалась сабля и он начал на французском отдавать кавалерийские команды. Такие приемы подачи информации затмят любой документальный фильм. Как Клим Саныч говорил: "Успевал только пот протирать." - когда вот такое происходит почти двух часовыми пачками много раз, впечатлений в итоги хватит на ветерана вьетнамской войны. Италия, Наполеон, Франция - все эти слова в сознание обросли новыми концепциями и ассоциациями. Такой вот итог.

Что больше всего радует во всей этой историй то это та готовность с которой обещают продолжение.

cтраницы: 1 всего: 3

Правила | Регистрация | Поиск | Мне пишут | Поделиться ссылкой

Комментарий появится на сайте только после проверки модератором!
имя:

пароль:

забыл пароль?
я с форума!

комментарий:
Перед цитированием выделяй нужный фрагмент текста. Оверквотинг - зло.

выделение     транслит