18.01.19

Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.

Клим Жуков. Добрый день. Всем привет!

Д.Ю. Что у нас на очереди?

Клим Жуков. Как я и обещал, начало Тридцатилетней войны и битва на Белой Горе.

Д.Ю. Где такая?

Клим Жуков. Это около Праги, т.е. в Чехии, некоторым образом.

Д.Ю. Бéла Гóра.

Клим Жуков. Би́ла Гóра она. Била Гора.

Д.Ю. У них «г» какое?

Клим Жуков. Ну там оно «h» вообще пишется по-чешски (Bílá hora).

Д.Ю. Ну мы не чехи – Белая Гора. Так?

Клим Жуков. Да. Вайсберг по-нашему. Битва при Белой Горе – это первое большое сражение 30-летней войны. До этого были, но такие какие-то детские, а это вот прямо серьёзно взялись, по настоящему. Это было генеральное сражение с очень решительными целями, это, пожалуй, во всей чешской истории самое знаковое сражение.

Д.Ю. Христиане резали христиан?

Клим Жуков. Ну как положено. Как это было сказано во «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом»»: «Как это ни скучно, придётся вернуться к католикам и протестантам». Мы же вроде как про религиозные войны, поэтому как это ни скучно, в пятый раз придётся вернуться к католикам и протестантам. В самом деле не очень понятно, почему длинные не бьют коротких, а умные глупых, или наоборот...

Д.Ю. Было бы странно.

Клим Жуков. ...потому что разница, в общем, примерно такая же. С немецкой аккуратностью войну закончили ровно в 30 лет: начали в 1618-ом, закончили в 1648-ом, все согласно взятым на себя контрактным обязательствам – ну, немцы всё-таки. Правда, Тридцатилетней она, конечно, не называлась, это историографический конструкт, потому что понятно, что в ходе её никто её не называл 30-летней, потому что не знали, сколько она продлится, в ходе её называли просто Германской, как правило, потому что весь сыр-бор случился в германских землях, а потом все вокруг подключились с удовольствием.

Д.Ю. И что же там случилось?

Клим Жуков. Случилась там масса всего. О! Мы об этом, собственно, сегодня и будем говорить, в первую очередь о причинах. Причины, вот я специально освежал в памяти различные исследования по этому поводу, ну такие, по крайней мере, из известных – вот в последнее время, ну это последнее время длится лет 30 уже как минимум, причины войны рассматриваются крайне идеалистично, потому что это как конфликт католиков и протестантов, понятно, по религиозным разногласиям, но это только формальная и далеко не полная сторона вопроса, и в лучшем случае рассматриваются, естественно, политические разногласия, которых там было выше головы, мы о них тоже поговорим отдельно. Вот отличная книга Сесили Вероники Веджвуд «Тридцатилетняя война», она, кстати, довольно давно уже вышла, прямо скажем, это не свежее издание, но тем не менее она очень хорошая, несмотря на то, что её тётенька писала, и то там вот когда залезаешь в первопричины конфликта, откуда вообще это всё взялось, это же, считай, первая мировая война всеевропейская, все первопричины – это политика, вероисповедание, идеология, а про экономику у неё там написано...

Д.Ю. Да, как же деньги-то?!

Клим Жуков. ...примерно полстраницы – что, оказывается там были феодалы, и появились какие-то буржуины, там всё как-то было не очень здорово, и всё закочевряжилось, и началась война. Это несерьёзно!

Д.Ю. Я тебе рассказывал – у меня есть горячо любимая мною книга про Джона Дилинджера «Враги...» Дементий помыл кружки! «Враги народа» - вот такой талмуд про то... Ну, дело происходит во время Великой депрессии, когда там орды бандитов грабят банки. Про Великую депрессию...

Клим Жуков. И самогон продают.

Д.Ю. Да, про Великую депрессию – вот, один абзац вот такой вот в такой вот книге. Это неважно, это не имеет отношения к происходящему. Как-то, я не знаю, странно.

Клим Жуков. Это вот этот западный идеализм.

Д.Ю. При этом, да, извините, завершу, что когда в конце концов возвращаешься к родным книжкам большевиков, ну как-то ведь понятно, ёлы-палы: парни, всё про деньги всё время, всё из-за экономической ситуации, и бандиты в т.ч., которые «вдруг» начинают лютовать. Итак?

Клим Жуков. Да, при том что, казалось бы, и даже хотелось бы, чтобы капиталисты, которые лучше всех всё знают про деньги, писали про свои деньги – а что-то как-то молчок...

Д.Ю. Ну, видимо, что-то нехорошее выползет, по всей видимости?

Клим Жуков. Да. Ну а началось всё, конечно, в первую очередь из-за экономического кризиса, который охватил Европу к концу 16-го – началу 17-го века. Если упростить до модели всё, что для начала сделать полезно, модель эта описывается простой формулой: конфликты между отживающими общественными отношениями и новым экономическим базисом, а в базисе, как мы помним, начинали всё больше проявляться капиталистические отношения, которые подминали всё больше и больше сфер хозяйства. При этом старая феодальная система никуда не делась, т.е. конечно, её сильно потеснили, но её таким образом теснили до конца 19 века, а уж в начале 17-го или в конце 16-го, понятно, что она занимала значительные объёмы хозяйства, географические территории в большом смысле. И конечно, это выражалось в разорении дворянства, потому что старая модель, да, ещё была большая и включала в себя много людей. Вот в чём она выражается – в том, что в неё включено много людей. Она...

Д.Ю. С этого живут.

Клим Жуков. Да. Эта модель начинает сжиматься, и люди внутри начинают жить хуже, а то и вовсе разоряются, причём первым, конечно, разорялись дворяне, а вместе с ними и крестьяне. При этом, казалось бы, это же классы-антагонисты – феодалы и крестьяне, и крестьянам должно было быть очень приятно, что разоряются феодалы, но ничуть не бывало, потому что и феодальный крестьянин, и феодальный помещик – это два противоположных блока одного целого, и когда всё целое рушится, не сладко никому. Крестьянство в итоге, конечно, массово закабаляется, переводится в сельский пролетариат, т.е. в батраки, а в условиях усиливающейся буржуазной эксплуатации это уже не проблема, а это зачастую катастрофа, причём как хозяйственного так и мировоззренческого плана, потому что крестьянин только что, казалось бы, был мелкий буржуа, если это перевести уже в терминологию капиталистической эпохи, и тут превращается в наёмного работника, которые не владеет просто ничем. Он удаляется из общины, община перестаёт существовать вообще, т.е. это полная мировоззренческая катастрофа, крушение буквально всего мира, что, конечно, наносило тяжкую травму, в т.ч. и психическую травму, огромным слоям населения. Я уж молчу про дворян, которые – только что он был на своей территории что-то вроде маленького императора, ну потому что император тоже дворянин, только сильно больше, но по сути дела между вами-то разницы никакой, а тут раз – и у тебя ничего нет, и ты уже не то что не император, а вообще не очень понятно, кто. Всё это наложилось, конечно, на пик маундеровского минимума.

Д.Ю. Что это?

Клим Жуков. Это по имени Уолтера Маундера, астронома, который обнаружил как раз вот эти циклы похолодания. Это в начале 17 века началось настолько мощное похолодание, это пиковый момент Малого ледникового периода, когда периодически замерзал Босфор и Адриатическое море.

Д.Ю. И никаких фабрик ещё не построили.

Клим Жуков. Нет.

Д.Ю. Никакой выработки углекислоты, да?

Клим Жуков. Нет.

Д.Ю. Никакого парникового эффекта...

Клим Жуков. Может, слоны напердели.

Д.Ю. Возможно...

Клим Жуков. Естественно, это очень сильно ударяло по очень не развитому тогда сельскому хозяйству, тем более, что европейцы, в общем, привыкли жить в условиях очень благотворного аграрного фона, т.е. еда всегда есть, может, меньше, может, больше, но по крайней мере...

Д.Ю. Не голодают, да?

Клим Жуков. Ну если вот прямо сейчас у тебя 50 тысяч конницы не пройдёт и всё не вытопчет, еда будет. Тем более, что весь 16 век – это заметное отступление этого Малого ледникового периода, в 16 веке теплее, и в общем, 16 век называли жирным веком, потому что несмотря на войны, о которых я уже 4 раза до этого рассказывал, люди не сильно бедствовали, по крайней мере в смысле еды. А тут просто стало не хватать еды, и Европа, причём вся Европа буквально, вот от Норвегии до Испании, оказывается перед угрозой голодной смерти. Это весь 17 век фактически над всеми людьми нависают вполне реальные перспективы не просто недоесть, а умереть от того, что есть будет просто нечего. Это, конечно, не могло не раскачивать ситуацию, и экономическую, и даже в оконцовке просто психическую – люди делаются крайне ментально нестабильны, причём в огромных регионах, потому что понятно, когда ты целями днями живёшь перед угрозой голодной смерти годами, с психикой с большой долей вероятности ничего хорошего не случится, нужно быть очень крепким человеком, чтобы на такое мелочи не обращать внимания.

Д.Ю. Ну плюс жена...

Клим Жуков. Опять же.

Д.Ю. ...дети, которые...

Клим Жуков. Мама, папа.

Д.Ю. ...подохнут в первую очередь – тяжело. А как они это воспринимали – это Божья кара за грехи?

Клим Жуков. По поводу этого нужно сказать отдельно, пока я только скажу, забегая вперёд, только одним словом – контрреформация. Люди страшно разочаровались в реформаторском движении, которое имело огромный революционный импульс буквально с начала 16 века, но т.к. по факту ничего не поменялось к лучшему, и даже наоборот, посмотрите, стало гораздо хуже...

Д.Ю. Злонравия достойные плоды.

Клим Жуков. Да, люди, конечно, не все, но наметился обратный вектор, началась контрреформация, т.е. именно уже идеологическая католическая реакция. Это было всё взаимосвязано.

Да, буржуазная модель, при всём кризисе феодализма и расширении буржуазной модели, не устоялась до конца и не могла обеспечивать собственный постоянный рост. И тут 2 причины выделяются – объективная и субъективная, как водится. Объективная причина – это, конечно, в первую очередь непонятный дуализм денег, который ещё Энгельс...

Д.Ю. В чём заключается?

Клим Жуков. Сейчас расскажу. Энгельс отмечал по этому поводу ещё в «Заметках о Германии», это приложение к книге «Крестьянская война в Германии»: для развития промышленности требуются свободные деньги – это закон. Деньги в то время могли быть только драгоценный металл тот или другой, ну или, если говорить про медь, просто цветной металл. Но вбрасывание денег в экономику приводило немедленно к бешеной инфляции. Это уже началось в 16 веке с революции цен, с середины 16-го и позже века. Деньги нужны для разрастающегося товарного хозяйства, но товарное хозяйство в условиях свободного рынка, тем более свободного рынка вот в самом своём начале, не могло составить даже приблизительно планового достаточного и необходимого запроса, а запрос провозглашался притом, ну т.е. вот есть промышленность, есть торговля, нужны деньги. Но в ответ на запрос следовал поток колониального и местного серебра и золота, а т.к. он был неплановый, то были ровно 2 варианта: он был или недостаточный, или избыточный. Недостаточный – это плохо, понятно, почему: потому что деньги нужны, а их нет, а избыточный – денег поступает больше, чем надо, и инфляция немедленно приводила к тому, что вся вброшенная валюта обваливалась по курсу, а результат оказывался тот же самый, как если бы денег поступило недостаточно, потому что вроде денег много, но они ничего не стоят. И складывался порочный круг, причём порочный круг – это не динамически устойчивая система, а динамически неустойчивая система, т.е. с каждым оборотом этих вот проблем: запрос денег – поступление избыточных денег – инфляция – новый запрос денег, оно было не замкнуто в себе, оно с каждым оборотом ухудшалось, т.е. каждая итерация приводила к ухудшению обстановки.

Д.Ю. Это было связано с тем, что везли серебро из Америки?

Клим Жуков. Ну, местное серебро добывали, кстати говоря, в Чехии, о которой мы будем сегодня говорить, Саксонии. Как, я помню, рассказывал ещё в первой передаче, рудно-добычная система шагнула настолько далеко вперёд, так спрогрессировала, что просто на месте, никуда не выезжая, денег стали добывать больше.

Д.Ю. Ну т.е. получается, что это деньги, которых быть не должно по уму, да?

Клим Жуков. Да, ну как: люди интеллектуально тогда не могли осмыслить, вот о чём я говорил, дуализм денег, то, что это не только расчётное средство, но и само по себе товар. Т.е. это и расчётное средство, это и товар одновременно. Но тогда ещё Энгельса с Марксом не было, они его не читали, и только после 30-летней войны Гоббс напишет «Левиафана», когда попытается хотя бы приблизительно в первом осмыслении понять, что вообще вокруг происходит?

Д.Ю. «Левиафан» полезный, нет?

Клим Жуков. Для того, чтобы понимать классическую философию, конечно, да – как они тогда думали. Я читал.

Д.Ю. Я тоже читал, но не дочитал.

Клим Жуков. Причиной, конечно, была неразвитость кредитной системы. Т.е. как можно парировать вот такие явления? Сейчас совершенно очевидно – кредитными учреждениями, которые будут концентрировать денежные массы и перенаправлять их по мере необходимости, причём в том количестве, в котором надо. Понятно, что если тебе нужны деньги, ты не скажешь в банке: «Мне нужны деньги», тебя спросят: «Сколько тебе, дорогой?», ты скажешь: «Тысячу рублей», тебе: «Вот!» Т.е. это уже плановый запрос, а когда есть просто запрос: «Нужны деньги», а вот там всем нужны деньги, и туда какой-нибудь Карл Пятый – ать, 20 тонн серебра на! И оказывается, не нужно этого было делать, хотя, казалось бы, вот много денег, это хорошо. Раньше их было мало – это плохо, значит, что нужно делать? Чтобы было много.

Д.Ю. Больше, да.

Клим Жуков. При этом, казалось бы на первый взгляд кредитная система в Европе была, и она была даже очень представительной, потому что мы знаем: Венеция, она в 17 веке была, конечно, уже гораздо хуже, чем в 14-ом, но никуда не делась, Южная Германия, Аугсбург, и Нидерланды – это мировые кредитные... ну, европейские кредитные центры. Но нужно посмотреть на карту, и мы легко убедимся, что они не универсальны, а строго зонированы, а значит, не могут быть общеевропейским институтом.

Более того, зонирование финансовых центров происходило параллельно с кризисом политической системы. Экономический кризис, т.е. недостаток денег или постоянная инфляция, естественно, влёк за собой то, что люди наверху банально не могли оплачивать, например, армии, и не только их, конечно – чиновничий аппарат, образование, постройку долговременных общественных сооружений, ремонт их... Ну кризис власти, а из кризиса власти следовало то, что обладание центром кредита могло перерасти из финансовой мощи непосредственно в политическую мощь, в мощнейший политический рычаг, и это, конечно, не могло не вызывать противодействие со всех сторон, которые к этому рычагу не причастны, т.е. все собирались и начинали срочно бороться, чтобы это прекратить. Т.е. понятно, что как только ты захватишь Нидерланды со всеми их банками, то вокруг ты подомнёшь просто всё там через 5 лет, поэтому нужно было сделать так, чтобы никто не мог до них добраться.

И конечно, тут включался фактор самого капитала: капитал именно в те годы продуцировал образование наций в современном смысле слова. Современная политическая нация, повторюсь, это продукт буржуазной эпохи, т.е. как только появилась буржуазия, вообще появилась нация, до этого их не было. Но природа капитала такова, что, создавая нации, сам капитал национальности не имеет, и чем больше, тем меньше он имеет национальности, а значит, может действовать в любом регионе иногда вовсе не связанном с собственной метрополией – по этому поводу гораздо позже, но очень знаково говорил Альфред Нобель: «Моя родина располагается там, где я действую, а действую я везде».

Д.Ю. Молодец!

Клим Жуков. Вот эдак вот.

Д.Ю. Диалектично всё происходит.

Клим Жуков. Ну а субъективный фактор состоял в том, что... вот об этом я уже говорил, что это ни суверены, т.е. короли, монархи и проч., ни интеллектуалы того времени не могли в полной мере осознать суть происходящего, не могли её срефлексировать и просто описать рецепт выхода из ситуации.

Д.Ю. А невидимая рука рынка вытворяла...

Клим Жуков. Что хотела! Да, и что ужасно: невидимая рука рынка в это время прямо соседствовала с родимыми пятнами феодализма, которые были такого размера, как у Миши Горбачёва на лысине, вот такие вот. Т.е. иногда эти самые феодальные родимые пятна были больше, чем капиталистические местами, чем неразвитее регион, тем больше был феодальный локус. Если мы пойдём на восток Европы, он будет всё больше и больше, в Речи Посполитой он занимает почти 100%, а на Руси все 100%.

Д.Ю. 154%, да?

Клим Жуков. Да. 146%. Ну и тем не менее, пути выхода нужно было искать, ну а единственный путь разрешения выхода в стратегическом смысле, который знали в Средние века и который достался по наследству раннему Новому времени, был силовой захват территорий, т.е. самый быстрый экстенсивный путь развития: есть проблемы – нужно захватить страну, которая делает тебе проблемы, по твоему мнению, значит, сразу всё будет лучше.

Д.Ю. Правильное решение, в общем-то.

Клим Жуков. Ну или, если захватить не получится, по крайней мере ограбить её по полной силе.

Д.Ю. Да!

Клим Жуков. И эта, конечно, максима напрямую соединяется с политикой, тут уж никуда не денешься, потому что как ты её будешь грабить? Только войсками.

А Европа находилась полностью в руках феодальных монархов – князей, графов, королей, императоров, и они, конечно, были заинтересованы в том, чтобы сохранить свою власть и приумножить её в дальнейшем в новых условиях, т.е. в условиях нарождающейся буржуазии. Капиталу при этом нужно было то же самое и плюс универсальный модератор, который сможет обеспечивать порядок и защищать тебя от конкурентов, если имеется в виду не интернациональный капитал, а строго национальный капитал, т.е. небольшой, маленький и слабый, который нужно защищать физической силой, потому что понятно, что деньги-то у тебя есть, но если придёт 50 ландскнехтов, они же у тебя просто их все заберут, несмотря на то, что университетов не кончали. Почему-то вот эта вот операция финансовая очень легко удаётся. «Паяльник и утюг!»

Д.Ю. Проверено веками.

Клим Жуков. Да. Поэтому капитал на ранней стадии мог выступать и зачастую выступал естественным союзником с природными хозяевами Европы, т.е. с феодальными монархами, и кстати говоря, местами этот фокус удался – в Англии, отчасти в Нидерландах и во Франции, т.е. там капитал со своими правителями подружился, и в общем, они в унисон действовали, сделали очень мощные страны, по крайней мере, на своей территории.

Д.Ю. Ну т.е. кто-то всё-таки осознал, что происходит и как надо действовать?

Клим Жуков. Это по объективным причинам совершенно – потому что в Англии-то проще всего, потому что там никуда не деться, там капитал вынужден был быть национальным, по крайней мере на данном этапе, потому что с острова куда ты денешься? Т.е. нужно защищать себя от собственных обнищавших крестьян, т.е. нужно дружить с теми, кто умеет управлять войсками, у кого есть на это ресурсы, образование специальное или опыт и собственно эти войска, т.е. с королём.

Во Франции, понятно – Франция тоже была изолирована владениями Габсбургов, ну а Нидерланды с теми же Габсбургами дрались. Самый лучший способ дружить – это когда есть, против кого дружить.

Да, и тут же встал вопрос: с каким именно капиталом какой монарх будет дружить? Кто будет универсальным модератором, потому что много универсальных модераторов быть не может, в идеале он должен быть вообще один, иначе какой он, к чёрту, универсальный? Т.е. к чему: союз капитала и крупной аристократии – это закон – он немедленно приводил к абсолютизации власти, и монарх делался абсолютным и единственным, как Людовик-Солнце, в итоге. И это не могло нравиться феодальным суверенам калибром поменьше, потому что т.к. модератор может быть только один, то все остальные сразу делаются не модераторами.

Д.Ю. «А мы тогда кто?»

Клим Жуков. Да, поэтому нужно лезть туда, вот как раз к этому самому абсолютному центру, и то же самое, между прочим, происходило и с держателями капитала, потому что, естественно, при абсолютизации власти при нём может быть 1-2-3 крупных капитала, всех остальных они подомнут немедленно, что, опять же, не нравится подминаемым, а значит, отсюда происходила прямая противоположность данных процессов, т.е. формирование мелких национальных капиталов, которые в данный момент не могут вести международную экспансию и вынуждены опираться на собственные территории. Всё это вело к образованию как раз наций.

Т.е. каждый феодал стремился стать абсолютным монархом, но не каждый мог, и каждый капитал стремился стать всемирным, но не каждый мог, и естественно, Европа была экономически поставлена на грань войны, потому что разрешить эти противоречия можно было только военными средствами. И надлом должен был произойти, по всем законам исторического материализма, которые все уже высмеяли по 30 раз насчёт того, что «а чего это у вас Маркс-то такой дурачок? Это в Англии должна была быть революция, а случилась что-то в России» - ну так вот вы почитайте внимательнее, поймёте, почему – потому что...

Д.Ю. Дебилы, блин!

Клим Жуков. ...рвётся там, где тонко, всегда, и поэтому и буржуазная-то, между прочим, буржуазная уже мировая революция началась там, где есть, во-первых, большая экономическая и военная политическая сила, но которая не является самой большой, т.е. в самом слабом месте. Этим самым слабым местом, конечно, была Священная Римская империя Габсбургов, т.е. она занимала огромные территории, она была вроде бы самая мощная, но при этом она была самая слабая политически и далеко не самая сильная экономически, если посмотреть в смысле концентрации на площадь. Поэтому именно там должно было всё надломиться, и надломилось. Современная им пропаганда регулярно, кстати говоря, очень интересно рисует Империю в виде колосса на глиняных ногах, который вообще непонятно как держится, ткни – и развалится. Через запятую описывают бесчисленные орды испанцев и немецких ландскнехтов, которые, вот если прямо сейчас их не остановить, зальют кровью всю Европу и всех захватят. Не бачу логики, и что-то мне это напоминает.

Д.Ю. Да.

Клим Жуков. Очень. При этом в пропаганде, как положено хорошей пропаганде, всегда есть немножко правды, и это «немножко правды» было в том, что Империя в самом деле была очень слаба политически, это правда, потому что что такое Империя – это около 300, скажу дальше, сколько именно, разновеликих образований: королевств, герцогств, графств, баронств, курфюршеств, аббатств, епископств, архиепископств и вольных городов. Это всё управлялось системой феодальных и династических связей настолько сложных, что поверхностный разбор вот лично у меня занял 2 семестра – спецкурс «Генеалогия немецких князей», быстрее не разобраться.

Д.Ю. Однако!

Клим Жуков. Ну это просто невозможно, потому что все они находились в той или иной связи друг с другом, и нужно было очень точно следить, рождение какого ребёнка приведёт к очередному переделу всех этих земель, и приведёт ли вообще, и каким именно образом, кто кому в какой степени приходится родственником, кто с кем дружит – всё нужно знать, плюс у каждого свой герб, и тоже ошибиться нельзя. И если посмотреть на большой герб Священной Римской империи, то это кошмар геральдиста – было зонировать его просто невозможно, т.е. описать. Территории были зачастую очень дисперсные, земля одного и того же княжества могла отстоять друг от друга на десятки, а то и сотни километров, т.е. такими анклавами, и это всё находится в руках одной феодальной семьи. Хуже того – границы постоянно колебались из-за династических браков и частых войн, т.е. некоторые герцогства внезапно пропадали, потом тут же снова появлялись, делились надвое.

Д.Ю. Сумасшедший дом!

Клим Жуков. А часть территории была полностью или частично фактически независимая, вот, например, Швейцария: это все как-то думают, что Швейцария сама по себе – нет, Швейцария никогда не выделяла себя из тела Священной Римской империи. Они с австрийцами ссорились внутри Империи – это не вопрос, но они считались Империей, и их представители заседали в рейхстаге.

В состав рейхстага к концу 16 века входили... опишу просто вот цифрами, потому что чтобы зачитать вслух всех с минимально необходимыми комментариями, я вчера попробовал, мне потребовалось 6 минут непрерывно говорить. Итак, 7 курфюршеств, Саксония, Богемия, Бранденбург Пфальц и епископства: Майнц, Трир и Кёльн, 32 имперских князя, маркграфа и бургграфа, а реально несколько больше, ибо часть голосов принадлежали не одному, а сразу нескольким князьям, например, за Баварию выступали 2 князя, имея на двоих один голос – это Виттельсбахи Бавария-Мюнхен и Виттельсбахи Бавария-Ландсгут. За Саксонию выступало, между прочим, тоже 2 князя, т.е. курфюрст Саксонский и герцог Саксонский – это были два разных человека. Иногда они могли оказаться одним и тем же человеком, а иногда вообще были иностранцы, которые отношения к Германии не имели, потому что король Испании имел голос за герцогство Бургундское и тоже заседал в имперском рейхстаге.

Д.Ю. Напоминает, как обычно, ситуацию в Сирии, над которой все ржут и говорят: «Вот чурки что устроили – вообще ничего не разберёшь!» Вот вам не чурки.

Клим Жуков. О, в Сирии всё понятно и просто. Господи, там этих участников конфликта штук 6-7, наверное, не больше. Так вот, 7 курфюршеств, 32 имперских князя, 50 церковных князей, 78 аббатств, 132 графа и барона и 85 имперских городов – итого 334 независимые территории и около 350 феодалов, потому то, как я уже говорил, некоторые голоса могли быть коллективными.

Д.Ю. Богато!

Клим Жуков. Чтобы хоть как-то всем этим управлять, при Карле Пятом империю разделили на 10 имперских округов. Был разработан Constitutio Criminalis Carolina, т.е. Уголовное установление Карла, Уголовный кодекс, это 1532-33 гг., и внутригерманскую политику в большой мере регулировали постановления Аугсбургского трактата 1555 года, который закончил как раз войну Шмалькальденской лиги и нормализовал отношения в Империи.

Да, при этом эти самые Габсбурги друг друга не очень любили внутри Германии, даже Габсбурги, например, австрийцы, начиная с Максимилимана Первого постоянно опирались на такой Privilegium Maius – это сборник абсолютно фальшивых, сфабрикованных писем, которые от Юлия Цезаря до Фридриха Первого Гогенштауфена, причём только письма Гогенштауфена подлинные, всё остальное – это придумано, это фальсификат, в силу того, что им нужно было обеспечить исключительные права Австрии и австрийских герцогов, потому что ещё Карл IV в 1356 году удалил австрийцев из электорального поля, они не могли избирать императора, австрийцев и баварцев, потому что они слишком мощные, и император не мог позволить себе, чтобы настолько мощные образования влияли на избрание, потому что они вдвоём могли всех перетянуть. Поэтому их стало 7, а этих удалили. Ну а австрийцы не растерялись: немедленно нашли книжку, где было написано, что они вот ещё от Юлия Цезаря абсолютно независимое государство.

Д.Ю. Молодцы.

Клим Жуков. Правда, Карл IV не купился на эту фигню, но как-то так книжка-то уже оказалась, и она пошла в народ, что называется, и вот так постепенно где-то приблизительно уже к императору Фридриху оказалось, что она, в общем, и признана уже действительной, и уже мы видим: эрцгерцог Максимилиан Габсбург, и Сигизмунд Тирольский, его дядя, - вот они уже были эрцгерцогами, хотя такого... «Эрцгерцог» - «великий герцог», «архигерцог» - такого титула раньше не было, оно было придумано специально. И что бы ты думал – что это фальшивка, узнали только в 1856 году...

Д.Ю. Охренеть!

Клим Жуков. ...а всё остальное время Империя и Австрия жила на основании натуральных фальшивых документов.

Д.Ю. Ну, лишь бы на пользу.

Клим Жуков. Да, ну всё вроде как были, в общем, довольны. Опять же, забавно получилось. Да, так вот для Австрии очень важное значение имела Богемия – это от Австрии на север, северные владения австрийских Габсбургов. И вот именно здесь – почему я так про Австрию и про этот Privilegium Maius заговорил подробно – потому что именно здесь надломилась, тут та точка напряжения, на которой сломалась Империя и вслед за ней вся Европа.

И вот Европа накануне, чтобы никто не думал, что это немцы всё испортили, хотя, может, никто и не думает, но может сложиться такое впечатление ложное из моих слов, вся Европа к 1618 году – это был один большой конфликт, там не было ни одного места, где не было бы неразрешимых противоречий, буквально всё было покрыто этим. Просто Империя занимала центральное географическое положение, ну а Габсбурги были самой мощной династией, так что всегерманский конфликт Европу не мог миновать. Ну как минимум только одна перспектива переделить владения Габсбургов была слишком сильным соблазном.

Д.Ю. Т.е. отнять всё и поделить – это вовсе не гражданин Шариков придумал?

Клим Жуков. Нет.

Д.Ю. Меня вот в свете – я чуть-чуть отскочу в сторону – в свете регулярно излагаемого непрерывно поражает глупость ряда соотечественников, которые рассказывают, что вот война это такая гадость, которую затевают исключительно политики, чтобы вот там своё что-то потешить, это политики всё время...

Клим Жуков. Потешить?!

Д.Ю. Народ в мудрости своей никогда не воюет, вот никогда, а это всё мерзкие политики, случайным образом оказавшиеся наверху, и чтобы свои амбиции потешить, они вот сталкивают людей лбами. Вот я теряюсь: каким идиотом надо быть, чтобы такое говорить?

Клим Жуков. Да нужно быть не идиотом, а всего лишь субъективным идеалистом.

Д.Ю. Ну, идиот очень близок...

Клим Жуков. Да-да-да. Вот подивитесь, например, на Данию со Швецией: Дания со Швецией вокруг Балтики резали друг друга начиная с непонятно каких времён, при этом если Империя вылезала на Балтику, они тут же мирились.

Д.Ю. Ну перед лицом такой угрозы – да.

Клим Жуков. Франция находилась в полном окружении земель Габсбургов, за исключением Северных Нидерландов, да и то испанцы на эту территорию претендовали, и Франции приходилось как-то на это реагировать. Что бы ты ни делал, как бы ни стремился к миру, тот факт, что ты всё равно находишься в окружении земель Габсбургов, это крайне тревожащий факт и неудобный экономически.

Венеция, которая сохранила независимость по Като-Камбрезийскому мирному договору в конце Итальянских войн, страшно беспокоилось из-за того, что а герцогство Миланское-то было испанским при этом, и вся Южная Италия. И тут же рядом функционировала Испанская дорога т.н. через долину Вальтеллина, которая проходила от озера Комо, там где Адда втекает в озеро Комо, к Рейну, и по Рейну имперские войска могли выйти, соответственно, или в Нидерланды, или повернуть на восток. Т.е. это очень не нравилось французам – ну понятно, испанцы кого ходили бить по этому самому Рейну? Французов – для Венеции было очень важно постоянно лавировать между Испанией, которая вообще под боком, и Францией, которая тоже может доставить неприятности, плюс финансовый партнёр. Соответственно, они то выступали за то, чтобы испанцы ходили через Вальтеллину спокойно, то наоборот блокировали это всё дело. Ну а сама Италия, где пересекаются интересы Франции и Испании помимо самой Вальтеллины, тоже взрывоопасный момент.

Словом, да, конечно, великая... Речь Посполитая – только что закончила, это 1618 год, у нас только что закончилась Смута окончательно в России, подписано Деулинское перемирие. Речь Посполитая, с одной стороны, отхватила себе многое от России, в это время у них, во-первых, был свой рокош, во-вторых, пришлось вести серьёзные военные действия, она была сильно ослаблена, и с одной стороны, она выступала естественным союзником Габсбургов, потому что сильно ослабленная Речь Посполитая – это очень на руку кому? Туркам, которые там с юга подкрадывались. Т.е. они были естественные союзники, плюс, конечно, поляки как католики не сильно благоволили к протестантам. При этом воевать напрямую за империю Сигизмунду Третьему в Азии что-то совсем не улыбалось, потому что совсем недавно поляки с немцами резались так, что только свист стоял. Словом, вся Европа – это был волчок такой, который раскрутили, и он крутится, но чтобы он прекратил крутиться, нужно вот так ногтём сделать, и всё просто тут же кувырком посыплется. Может, кто-нибудь помнит: такие игрушки детские были – волчки, вот они про это.

Ну и конечно, отражением всего этого стала идеология незамедлительно. Как я уже говорил, экономика в кризисе, протестантская – она, конечно не протестантская, а буржуазная – буржуазная революция, одетая в протестантские одежды, на тот момент в общем потерпела крах, потому что феодальная реакция победила везде, кроме Нидерландов, да и там наполовину Нидерланды проиграли: были одни большие Нидерланды, а стали два маленьких образования. И наступает контрреформация – Тридентский собор, 1545 года начало при Павле Третьем, и закончился он аж в 1563 при Пии Четвёртом, выработали очень жёсткую программу противодействия лютеровой ереси и начали претворять её в жизнь со страшной силой, соответственно, все феодальные монархии, которые были заинтересованы в укреплении своей власти, стали следовать велениям Тридентского собора. При этом протестантизм, как мы помним, в большом смысле был расколот на два лагеря: кальвинисты и лютеране, которые друг друга не сильно любили, а на самом деле этих подтечений было ещё больше. Ну например, Аугсбургский мир, который помирил католиков и протестантов и признал протестантизм официальной религией Империи, он не имел в виду кальвинистов, там ничего не сказано про них, ни одного слова. А значит, по факту Аугсбургский мир никаким миром не являлся, потому что половина протестантов Империи были кальвинисты, и на них мирные договорённости вообще не распространялись. И как только ты переходил из лютеран в кальвинисты, ты сразу выпадал из законодательного поля Аугсбургского трактата.

Д.Ю. Сурово. Вот это клубок! Так-так?

Клим Жуков. С 1585-го по 1618 год в Империи только 20 крупных религиозных бунтов, которые приводили к боевым столкновениям и зачастую введению войск.

Д.Ю. Что делили?

Клим Жуков. Деньги, как обычно, делили, потому что что такое протестанты? Протестанты – это те, кто говорит, что мы вам, католикам – а естественно, когда мы говорим «католики», подразумеваем Папу – ни копейки вообще не дадим.

Д.Ю. Это ключевое?

Клим Жуков. Вот. А всё почему – ну не потому что мы жадные, а потому что вы молитесь неправильно. Ну господи, понятно же!

Д.Ю. Зачем вам деньги, да?

Клим Жуков. Зачем вам деньги, если вы молитесь неправильно? Ну кроме того, мало того, что неправильно, как-то ещё это очень накладно получается, потому что вот мы это можем тут построить из фанеры какую-то коробку, воткнуть крест и там молиться, а вам нужно построить готичный собор длиной до неба, он стоит, я не знаю...

Д.Ю. Деньги, да.

Клим Жуков. ...тут нужно сто лет пахать, чтобы этот отработать. Зачем это? Может, как-то...

Д.Ю. Попроще?

Клим Жуков. Попроще надо быть, Бог всё равно один, а ему всё равно. Тут же католики говорят: «Это что?! Мы тут минимум с 6 века рассуждаем о том, почему нам должны все платить, и вы вот так всем на голубом глазу...? Мы даже примерно всей роскошью и мощью готических соборов и наших замечательных одеяний даже тысячной доли сияния Господа не можем отразить, а должны стараться, иначе это богохульство, если мы не будем стараться. Поэтому знаете что – нужно всё-таки деньгами немножко поделиться. Вы же добрые христиане?

Д.Ю. Приготовьте бабки.

Клим Жуков. Приготовьте бабки. Ну и естественно, возникали, в первую очередь, конечно, из-за денег, столкновения, которые, конечно, объясняли с точки зрения религиозной, причём эти люди – это вот как раз одно из огромных родимых пятен феодального Средневековья – эти люди при полном прагматизме, как правило, были совершенно искренние в том, что они говорили. Это мы сейчас, как циники, обладающие постзнанием, можем вскрыть их подлинные объективные интересы и мотивы, на самом деле они, когда говорили, что «вы неправильно молитесь», они именно это и имели в виду, и никаких, как правило (были хитрые, сволочи), как правило, никаких вторых мыслей у них при этом не возникало.

Ну и в 1607 году, в 1608 году Максимилиан Баварский, такой завзятый католик, такой прямо реакционер настоящий, глава Католической лиги – да, естественно, была образована Католическая лига и Протестантская лига – он захватил Вюртемберг, выставил счёт за компенсацию военных усилий из-за того, что там всякие протестантские столкновения, ну и Максимилиан город просто захватил и присоединил его к себе, а т.к. Аугсбургский мир провозглашал принцип «cujus regio, eius religio» - «чья власть, того и вера», он выгнал всех протестантов оттуда: там же моя власть теперь, а я католик – подите нахер.

Д.Ю. Вон!

Клим Жуков. Ну и конечно, такая яркая демонстрация, как католики наступают на права протестантов, привело к образованию Евангелической унии, и естественно, Евангелическая уния и, собственно говоря, конечно, Католическая лига, тут же нашли союзников за границей, потому что ну как-то одним воевать – это же непонятно, к чему приведёт: а вдруг проиграем? Нужно каких-то хороших людей подпрячь под это дело.

И конечно, как только сложилась такая ситуация, и рейхстаг, и судебная плата имперская оказались парализованы, потому что невозможно ничего сделать, потому что невозможно судить протестанта католическим судом – он просто туда не приедет, потому что: «Ну а что вы, поганые католики, меня насудите? Вы же меня уже не любите. Всё, я не поеду».

При этом, что было очень на руку протестантам, Филипп Третий Испанский поссорился с императором Рудольфом Вторым, который тогда действовал, по простой причине: у Рудольфа не было детей, а раз у него не было детей, брат был младший Матиас, он же Матиаш, значит, т.к. это ближайшие родственники, то после его смерти все его земли отходят Испании – такая вот перспективка. Это, конечно, Рудольфу сильно не понравилось, потому что испанцы, конечно, братаны, но, блин, сидите в своей Испании, не надо к нам...

Д.Ю. Будем любить вас издалека.

Клим Жуков. Да, будем любить вас издалека. Они, в общем, серьёзнейшим образом поссорились, но тут же испанцы подпустили к австрийским Габсбургам графа Оньяте – блестящий дипломат, который заключил тайные, что важно, соглашения Оньяте т.н., где обе ветви Габсбургов примирились и взаимные претензии обнулили. Самое главное, что испанцы отказывались от австрийских и чешских владений Габсбургов, ну по крайней мере, пока жив Рудольф и его брат Матиас, дальше там как получится, а эти полностью признавали Вальтеллинскую дорогу. Самое главное – Филипп Третий, как один из членов рейхстага, обещал поддержать кандидатуру Фердинанда Штирийского – это князь, близкий родственник Габсбургов, собственно Габсбург, который претендовал на имперскую корону, потому что и Рудольф был уже немолодой, и Матиас тоже был немолод, и понятно, было, что долго они проживут, нет – неясно, тем более, что Рудольф был очень нездоров, просто исключительно нездоров.

Рудольф – это вообще, конечно, фигура знаковая, потому что та Прага, которую мы знаем сейчас, обязана своим великолепием двум людям – это Карл IV в 14 веке и Рудольф II в 16-ом – начале 17-го, потому что оба проживали в Праге. Рудольфа страшно не любили в Австрии, поэтому он проживал в Праге, и вот вся ренессансная архитектура Праги – это заслуга Рудольфа, который туда волок бабки, архитекторов отовсюду, там всё цвело и пахло. При этом Рудольф был в основном довольно терпим к протестантам, а что такое Чехия – Чехия это протестантская страна. Сейчас сложно себе представить, но Чехия была со времён Гуса протестантской страной, т.е. ещё протестантов не было, это была первая страна победившего протестантизма. При этом протестанты там были самые разные: там были просто лютеране, были кальвинисты, причём серьёзнейший блок кальвинистов, были общества «Чешских братьев», которые являлись утраквистами, т.е. «под обоими», т.е. собственно гуситами. Ну, utraque specie, т.е. причащение двумя видами, т.е. вином и хлебом – ну они же все имели на гербе своём чашу. Чашники, собственно, утраквисты, они были умеренным крылом, именно они разбили таборитов в 1434 году. Вот, утраквисты. И там были католики, причём тоже много. Т.е. находиться в Чехии и не быть веротерпимым было нельзя, потому что как только ты будешь не веротерпимым, ты тут же поссоришься с остальными четырьмя конфессиями, которые против тебя сразу будут дружить, поэтому нужно было всё-таки как-то сглаживать противоречия.

Д.Ю. Блюсти политес.

Клим Жуков. Да-да-да. Более того, сами чехи, как люди практические, они в основном как-то деньги любят и пиво, а вот все эти штуки с религиозными всеми этими разногласиями не очень они любят, т.е. пока их резать не начинают, вот как при Гусе, точнее уже при Яне Жижке, они терпят друг друга. И в общем, они терпели, но Чехия – это же тоже не монолитная страна Чехия – это пять стран: Богемия, Моравия, Силезия, Нижняя Лужица и Верхняя Лужица, каждая из которых имела свой сейм, который посылал делегатов в общебогемский сейм в итоге, и каждый сейм был устроен по-разному. Например, в Богемии были представители рыцарей, панов и мещан, а попов там не было в сейме, т.е. совсем, а в Моравии, например, тоже вроде попов не было, но они выставляли своих представителей сразу в Совет панов, т.е. высших господ, т.е. высшие церковные иерархи заседали вместе с панами. Т.е. была очень сильная разница. И вот Рудольф там посередине оказался.

Кто такой был Рудольф? Рудольф – это был продукт своей эпохи отступления Ренессанса и наступления мракобесной поповской реакции, а как только у тебя сознание сильно религиозируется после наступления хоть какого-то проблеска рационального, у тебя мракобесие начинает сквозить по всем щелям: Рудольф занимался астрологией со страшной силой, он себе специально выписал Тихо Браге, собственно, при его дворе Тихо Браге умер, который ему непрерывно составлял самые лучшие гороскопы, составленные на основании самых лучших звёздных наблюдений.

Д.Ю. Поводя серебряным носом, да?

Клим Жуков. Да-да-да. Оккультными науками занимался, немножко колдовал.

Д.Ю. Ха-ха, в свободную минуту, да?

Клим Жуков. Да, в свободную минуту, и у него было наследственное габсбургское психическое расстройство – он был сумасшедший. Причём это было вот натуральное, не в ругательном смысле сумасшедший, а в медицинском – у него были чудовищные приступы безумия, от чего окружающим рядом с ним находиться было просто опасно временами: это же император, он тебя прикастрюлит, потом, конечно, пожалеет, но будет немножко поздно. Из-за серьёзнейших этих самых своих мистических занятий и из-за серьёзнейшей религиозности он периодически думал, что одержим дьяволом, и вёл себя соответственно, и что совсем нехорошо...

Д.Ю. А какие примеры его действий, есть какие-нибудь? Кого зарезал там в пылу?

Клим Жуков. Вёл себя крайне неадекватно, и конечно, это...

Д.Ю. Дрался, бросался ножами?

Клим Жуков. Понимаешь, это, самое главное, что император, про него не принято было рассуждать. Конечно, рассуждали-то много и писали всякое, но понятно, что 90% из этого – враньё, потому что просто политические памфлеты, как там «Комсомольская правда» и «СПИД-инфо».

Д.Ю. Нынешнего разлива «Комсомольская правда».

Клим Жуков. Конечно. Но тот факт, что он был ненормальный, это тоже факт, и что хуже всего – у него был сын, потому что у него не было жены законной, была только сожительница, и у него был сын, которого назвали незатейливо – Юлий Цезарь, вот он сошёл с ума уже в опасном смысле, потому что он свою любовницу как-то раз изрезал ножом так, что на ней не осталось живого места, и выкинул из окна на камни. Она осталась жива и инвалидом, естественно, после этого, так он потом, когда она вылечилась, припёрся к ней домой и, угрожая матери, что он её сгноит, потребовал дочку выдать обратно, и мать выдала дочку. Он её завёл к себе в замок и там расчленил.

Д.Ю. Настойчивый.

Клим Жуков. После чего даже папа не смог его прикрыть, потому что это так всех выбесило, естественно, его вынуждены были взять под стражу, заключить, ну конечно, в почётную, не в тюрьму, конечно, просто под домашний арест поместить. Он бросался с ножом на людей, которые приносили ему еду и пытались его обслуживать. В итоге он весь покрылся язвами и, видимо, от абсцесса, от прободения язвы в горле скончался, задохнулся.

Д.Ю. Может, ему в еду что-нибудь там подсыпали полезное?

Клим Жуков. Нет-нет-нет. А ему не надо было подсыпать, он отказывался мыться, менять бельё, стричься – там, понятно, всё, что угодно, могло с ним произойти. Это, конечно, все знали, и когда у папы такой сын, это любви вообще не добавляет. При этом, повторюсь, он постоянно лавировал...

Д.Ю. Это тебе не старушку сбить на пешеходном переходе, да? Или похоже?

Клим Жуков. Ну, если бы могли замять – не успели, и когда это всем стало известно, ну Папа вынужден был как-то реагировать. При этом он издал ряд законодательных послаблений протестантам, причём это было настолько возмутительно для Папы Римского, что его прямо попрекали, что он потворствует распространению лютеранской ереси. Но т.к. Папа, всё-таки его не пошлёшь так просто, приходилось идти на некоторые уступки католической религии, потом тут же откатывать, чтобы как-то в Чехии это всё было спокойно. Поэтому, в принципе, в Чехии на какой-то момент воцарился устойчивый религиозный мир. Но не тут-то было, потому что брат Матиас, он же Матвей по-простому...

Д.Ю. Да, Мотька.

Клим Жуков. Мотька, понимая, что, во-первых, этот скоро умрёт и оставит Империю в полном раздрае, нужно его смещать, и он боролся против Рудольфа Второго, со страшной силой боролся, и в конце концов он его сместил, и понимая, что он сам немолод, и в общем, ничего хорошего не получится... а он тоже был бездетный, ничего хорошего из этого не получится, он протащил через сейм своего племянника Фердинанда Штирийского на престол сначала Чехии, а потом, естественно, он автоматически становился императором, почему – потому что три курфюрста-католика, т.е. Майнц, Трир и Кёльн, обязательно проголосуют за католика, а он сам будет начальником Чехии и тоже курфюрстом, и сам за себя проголосует. Понятно, 4 против 3 – он точно будет императором. И вот отсюда – внимание, фокус! – т.к. Фердинанд Штирийский должен был стать императором, о чём было заключено соглашение с испанцами, кстати говоря, ещё, я только что об этом говорил, это было нарушение Земских уложений – нельзя было назначать императора, и нельзя тем более было в Чехии назначать короля, король был всегда только выборным. Это было прямое нарушение сословного мира в Чехии, а т.к. договор ко всему прочему был тайный, договор Оньяте, когда о нём узнали, ой, что тут началось! Тем более, что кто такой был Фердинанд Штирийский, будущий император? Это же был матёрый католик, воспитанный иезуитами напрямую, он воспитывался в иезуитской коллегии, т.к. никаких послаблений протестантам быть не могло при нём, и это все понимали – и утраквисты, и кальвинисты, и лютеране, и кто угодно. И вот когда обо всём этом узнали, 23 мая 1618 года имперских чиновников в количестве 4 человек, т.е. католиков, т.е. это как раз местные чехи-католики, их вызвали в канцелярию в Праге, в чешскую канцелярию, и Вильяма Славату, Ярослава из Мартиниц и имперского писца Филиппа Фабрициуса выкинули из окна по старинной чешской традиции – выкидывать католиков из окна.

Д.Ю. Дефенестрация.

Клим Жуков. Дефенестрировали их, второй раз в истории.

Д.Ю. С какого этажа примерно?

Клим Жуков. С четвёртого, но это четвёртый этаж не хрущёвки.

Д.Ю. Достаточно, да.

Клим Жуков. Это не хрущёвки четвёртый этаж. При этом...

Д.Ю. Всех убили в итоге?

Клим Жуков. Неееет, что ты, что ты! Т.к. все успели воззвать к Пресвятой Богородице, Пресвятая Богородица под окнами наложила кучи навоза, в которые все попадали.

Д.Ю. Удачно.

Клим Жуков. Удачно, да, только Вильям Славата поломал себе ногу, кажется, а остальные отделались...

Д.Ю. А остальные ничего?

Клим Жуков. ...ушибами. Вот так Богородица им помогла.

Д.Ю. Диалектично тоже: упал в говно.

Клим Жуков. Я думаю, это была не Богородица, я думаю, что, учитывая размеры кучи говна, способной парировать падение с четвёртого этажа, там должен был работать Алексей Герман-младший.

Д.Ю. Следите за руками, да?

Клим Жуков. Алексей Герман-младший мощно умеет нанести фекалии.

Д.Ю. Умел, да?

Клим Жуков. Умел, да.

Д.Ю. А может, они сами насыпали, предчувствуя вот эту вот традицию славную, нет?

Клим Жуков. Ну, на самом деле, тут всё не очень понятно, потому что, судя по всему, это выкидывание было чисто ритуальным, их не хотели убивать, потому что если бы хотели убить, их бы потом убили. Как минимум, их можно было затащить ещё раз и ещё раз выкинуть – это же гораздо интереснее, чем один раз выкинуть.

Д.Ю. Да. «Лена – это Лена, а два раза – это два раза».

Клим Жуков. И их выкинули не на площадь, а в ров – это самое главное, если бы они ударились о брусчатку, я не знаю, там, наверное, до первого этажа должна быть гора говна, чтобы это всё смягчить.

Д.Ю. Конечно, я про это и думаю.

Клим Жуков. Нет, они упали в ров, с одной стороны, они скатились по рву в какахи. И потом их... это же было обставлено публично, вокруг была толпа народу, чтобы это не выглядело как заговор, а выглядело как законная казнь, все об этом знали, кроме этих четырёх дурачков. Соответственно, это было ритуальное действие, их выкинули, показав таким образом, что мы выкидываем католиков из страны. Повторюсь...

Д.Ю. Со значением?

Клим Жуков. ...хотели бы убить, конечно, бы убили.

Д.Ю. Как Мо Грина застрелили в глаз: «Это был выстрел со значением».

Клим Жуков. Да, со значением. Ну а император Матвей с этого дела сильно удивился. Ну тогда он... Рудольф уже не был императором, промежуточно царствовал Матвей, пока Фердинанда Штирийского после его смерти не поставят на трон. И через канцлера Вены Мельхиора Клезеля он предложил мятежникам, а это натурально мятеж, переговоры, потому что что такое – выкинуть имперских чиновников из окна? Это выкинуть императора из окна.

Д.Ю. Вы что себе позволяете, да?

Клим Жуков. Ну а в это время будущий император Фердинанд Штирийский подпрыгивал неподалёку и орал: «На что вы смотрите, какие переговоры?! Мочить всех!» Он 28 июля 1618 года предложил организовать ни много ни мало – Крестовый поход против Чехии. Он так взялся бодро за дело, что фактически, т.к. ему сильно помогали иезуиты и Папа Римский, естественно, который очень обрадовался такой инициативе, фактически императора Матвея отстранили от власти, это был такой без пяти минут военный переворот. Т.е. притом, что Матвей-то сам относился к Фердинанду хорошо, он всё равно сказал: «Нет!!! Мочи козлов! В атаку!»

И осенью 15-тысячная армия во главе с Шарлем Бонавентурой де Лонгвалем графом де Бюкуа перешла границу с Чехией.

Д.Ю. Так?

Клим Жуков. Бюкуа, понятное дело, валлонский дворянин, который поднаторел на испанской службе, сражался при Ньюпорте как раз, про который я рассказывал в прошлый раз.

Д.Ю. Имел опыт.

Клим Жуков. Да. Там же был граф Анри Дюваль де Дампье. Ну а Директория, которая была сформирована мятежниками, выставила войско во главе с графом, которого почему-то как-то таким зовут странным именем, а именно: Йиндржих Матиаш Турн. На самом деле этот самый Йиндржих был итальянцем, и он был не Йиндржих никакой, он был Генрих. Его дед переехал в Богемию, он не успел ещё, собственно говоря, обогемиться, он был никакой не Йиндржих, он был Генрих Матиас Тюрн ди Вальсассина, так правильно его зовут. Там интернационал создался тот ещё.

И понимая, что всё равно с императором один на один тягаться чехи вряд ли смогут, почему – я скажу чуть дальше, они выставили обращение Евангелической унии: ну раз вы протестанты, давайте все вместе дружить! И тут на самом деле был момент, вот именно момент такого нарушения равновесия, вот именно с этого момента началась Тридцатилетняя война, потому что как только они обратились к кому-то третьему, со стороны, эти третьи немедленно вовлекли в конфликт Испанию, а именно: видным протестантом и одним из таких, я бы сказал, локомотивов Евангелической унии был курфюрст Пфальцский Фридрих Пятый. Пфальц, как нетрудно догадаться, это такая территория, которая находится вот прямо практически на выходе Рейна из Италии, т.е. он спокойно перекрывал Испанскую дорогу, если что.

Д.Ю. Я с вашего позволения в карту посмотрю, иначе от меня ускользает.

Клим Жуков. Вот представляешь себе: Рейн вытекает из Боденского озера, это на границе Италии и Швейцарии, причём не просто на границе Италии и Швейцарии, это граница не совсем Швейцарии, а т.н. Содружества трёх лиг – вот так вот правильно называлось тогда территориальное образование. Из Боденского озера течёт Рейн и дальше идёт на север. Курфюрст Пфальцский легко перекрывал Испанскую дорогу, а испанцам это было абсолютно необходимо, потому что мы помним, что вот-вот должно было истечь 12-летнее перемирие с объединёнными провинциями Нидерландов и должна была начаться война. Там уже на низком старте в герцогстве Миланском стоял Амброзио Спинола, готовый броситься...

Д.Ю. Как леопард!

Клим Жуков. Да, леопардовым скоком, и рыл копытом землю, хотя у леопардов копыт вроде нет. Но тем не менее им была критически важна Испанская дорога. Ну а, естественно, лютеранин, точнее даже правильно сказать кальвинист, протестант Фридрих Пятый перекрывал эту дорогу, потому что он не мог позволить воевать против протестантов. А раз так, испанцы сразу же, немедленно стали помогать австриякам, австрийским Габсбургам против чехов, и они просто захватили Вальтеллинскую долину.

Д.Ю. Неплохо!

Клим Жуков. Причём там повод-то был простой: руководство там было на данной территории протестантское, а местное население было всё католическое, вот поголовно. Поэтому они сказали, что тут обижают католиков, и просто тут понятно, что с испанскими войсками в том регионе в принципе никто не мог соперничать, они просто вошли туда и захватили её.

Ну а Фридриха сословия Чехии избрали королём. Они только что одного немца выкинули и тут же позвали... да, какого немца – понятное дело, Фердинанда Штирийского, который должен был стать, его уже избрали фактически королём, но сословия сказали, что мы никого не избирали, поэтому это нам не король. Он нам не король. И они избрали альтернативного короля – собственно, курфюрста Пфальцского: мало того, что был вызов императору, это был вызов испанским Габсбургам – ну, война уже не могла не начаться.

И важно понимать, что когда мы говорим «Чехия», «чехи», мы постоянно начинаем в учебниках, в книжках, там, не знаю, кого ни возьми – того же Дельбрюка возьми «Историю военного искусства», том 4, где описана данная ситуация, вот всё время: чехи, чешская армия, чехи-чехи-чехи-чехи. Чушь собачья! Какие чехи? Повторяюсь: Богемия, Моравия, Силезия, Нижние и Верхние Лужицы – это были во многом самостоятельные государства, и чтобы моравы выставили армию в помощь чехам, нужно было уговорить моравского герцога, чтобы он выставил эту самую... моравские сословия нужно было уговорить, чтобы они выставили армию на помощь Богемии. То же самое с Лужицами. И они заключили на какой-то момент союзный договор оборонительный, где было чётко прописано, сколько тысяч солдат они выставят при нападении на любую из указанных территорий. Это произошло очень не сразу, конкретно это произошло, наверное, только к году 1619-му вообще, когда война уже второй год шла. Поэтому для богемцев, которые, собственно, заварили всю эту кашу, была критически важна помощь курфюрста Пфальцского и вообще Евагнелической унии.

Итак, Пфальцский курфюрст Фридрих Пятый и герцог Савойский Карл Эммануил послали корпус на помощь во главе с графом Мансфельдом, который Пётр Эрнст Второй фон Мансфельд – это был пёс войны, который вот натурально всю жизнь провёл на войне, очень хорошо разбирался в тактике и стратегии и знал солдат.

Д.Ю. В боях и походах, да?

Клим Жуков. Да. Причём чехи поначалу воевали очень хорошо, и они буквально выбросили графа Турна с основной территории... прошу прощения, под натиском Турна они выбросили католиков с чешской территории до самых Чешских Будеёвиц, где потом Швейк проходил военную службу.

Ну а опора католиков в Богемии – это город Пльзень, где пиво «Pilsner» варят, он был весь католический, и нужно было его ликвидировать. Ну и его ликвидировали, Мансфельд, собственно говоря, его и взял 21 ноября.

Д.Ю. Ликвидировать в каком смысле?

Клим Жуков. Ну, чтобы он перестал быть католическим, нужно было сменить руководство, а жителям объяснить, что надо бы как-то перекреститься.

Д.Ю. Прийти в себя, да?

Клим Жуков. Да-да-да. Ну и весной 1619 года Мансфельд пошёл на помощь армии, осаждающей Чешские Будеёвицы. Тут же оказалось, что имперская дипломатия, притом что войска в Империи в это время были очень слабы в силу того, что у императора просто не было денег, т.е. нанять серьёзную армию, прямо такую серьёзную, чтобы она могла решительно всех разгромить, император просто не мог, поэтому вот мы видим: 1618 год, вот прошло время, пошёл 1619 год, а вроде и ничего не происходит, т.е. какие-то мелкие стычки, чехи бьют немцев по привычке. Почему, в чём дело? Так дело в том, что просто не было денег, а дипломатия при этом была, и дипломаты, потерев руки, стали разъезжать по городам и весям Евангелической унии, рассказывая, что, «парни, посмотрите... Нет, конечно, мы вас ни в чём не убеждаем и не уговариваем абсолютно, но посмотрите: они уже избрали нового короля. Скажите, пожалуйста, вот когда вы выступите на их помощь и вроде бы победите, они вам что-нибудь дадут взамен? Потому что этому королю уже нужны, между прочим, эти территории себе, он вам ничего не даст, он вас просто использует, и всё. А между прочим, вы там сейчас подерётесь, а император-то запомнит, и вы потом будете с ним бодаться уже один на один. Вам это надо?» Такие все...

Д.Ю. Зачесались.

Клим Жуков. «Что-то, по-моему, и не очень. Кстати, - вдруг все вспомнили уже без намёков имперских дипломатов, - а кто у них там король? Это что – этот Пфальцский, что ли? Так он сейчас будет владеть и Пфальцем, и Богемией, которая одна из богатейших территорий в Европе, между прочим?»

Д.Ю. Кто это?

Клим Жуков. «Это ему сразу столько благ, а за что? И мы его ещё будем своими руками поддерживать? Хо-хо-хо, сомневаюсь, сомневаюсь...» И конечно, вполне логично Богемское восстание рассчитывало на помощь всей Евангелической унии, и в первую очередь Саксонии и Бранденбурга, но те подумали, что им поддерживать своими руками этого самого конкурента из Пфальца никакого резона, и они даже пальцем не пошевелили, ну разрешили, правда, наёмников собирать: за денежки – пожалуйста, кто хочет...

Д.Ю. Никаких проблем.

Клим Жуков. Никаких, всё что угодно, everything you want. Ну а у богемцев тоже не сказать, чтобы было много денег, тем более что чем занялась имперская армия во главе с Шарлем Бюкуа? Конечно, начала грабить в первую очередь. Бюкуа был мастер ведения осад и малой войны, он терпеть не мог больших сражений, он вообще считал, что это что-то из ряда вон выходящее и форс-мажорное, там можно всё потерять. Война – это чтобы награбить и взять территорию. Все эти ваши героические выходки – зачем они нужны?

Д.Ю. Трезво рассуждал.

Клим Жуков. Вот, а они просто занимались тем, что грабили территорию. Если почитать чешские источники, которые изданы в большом количестве, а особенно переписку, мы увидим, что чешские военачальники постоянно жалуются, что Бюкуа избегает сражений вообще, у него просто вот эти отряды ходят по территории, всё грабят, ну и армия приходит осаждать города – собственно, всё, никакой вот такой настоящей войны, в нашем понимании, вроде как и нет.

Д.Ю. Да, ну правильно делает: личный состав бережёт, задач достигает.

Клим Жуков. Да, и самое главное – деньги зарабатывает в ходе этого, а не тратят.

Д.Ю. А не ерундой какой-то заняты.

Клим Жуков. Да. Что вы ерундой болтаете?(с) При этом Турн очистил от католиков Моравию и, собрав моравские войска, пошёл на Вену, в сердце австрийских Габсбургов. Но в это время Бюкуа наконец решился на сражение и 10 июня 1619 году разбил Мансфельда под Чески-Будеёвице, и заблокировал город. Соответственно, Турн должен был развернуться и идти обратно вместе со всей армией, и он пошёл. Кроме того, в это время имперская дипломатия подняла в Венгрии антипротестантское восстание, и в общем-то, стало совсем нехорошо, т.е. поход на Вену провалился, ещё не начавшись.

А т.к. Спинола, мы помним, находился уже у Испанской дороги, он вышел по Испанской дороге к Рейну, перешёл его у Кобленца и повернул в сторону Богемии, таким образом продемонстрировав угрозу. А там такая армия, тем более какая: это испанцы, итальянцы – лучшие люди! Чехи вынуждены были перейти к обороне немедленно, потому что стало понятно, что что-то пошло не так: помощь не идёт, точнее, идёт, но не в том количестве, в котором было рассчитано, а вместо помощи тут какие-то люди нехорошие собираются к ним в гости. Но, собственно, Спиноле-то как испанскому полководцу, ну сам-то он, конечно, итальянец, но служит у испанцев, ему все эти чешские дела были не очень... Ему нужно было разбираться вот уже скоро с Нидерландами, поэтому он пошёл вместо Богемии на Пфальц, чтобы обеспечить себе гарантированно поход на Нидерланды, когда придёт время. Собственно, поэтому первый этап войны Тридцатилетней называется Чешско-Пфальцский.

Но тем не менее основная армия, которую возглавлял Максимилиан Баварский, глава Католической лиги, пошла в Чехию. При этом чехи же тоже не дремали. Чешские сословия – это кто? Я уже описал, кто – это мещане, горожане, паны. А рядом Австрия, в которой есть точно такие же сословия, и они договорились с австрийскими сословиями, которые фактически стали выступать против императора, поэтому пришлось усмирять Австрию.

Австрию усмирял замечательный человек, который потом будет звездой Тридцатилетней войны, я думаю, что все его имя слышали, кто хоть немножко интересовался даже не военной историей, а просто историей – зовут его Иоганн Церклас фон Тилли, который на самом деле всего лишь Жан Церкле де Тилли, потому что он тоже был валлонец, и никакой он не немец вообще-то.

Д.Ю. Я уж думал – какой-нибудь Гёц фон Берлихинген с железной рукой.

Клим Жуков. Нет, ну Тилли, как же, про него же песня есть:

«Der Tilly ist von Leibe klein, sein Schwert ist meilenlang; und wenn es blitzt, dann schlägt es ein, dann setzt es Brand und Stank.»

Д.Ю. Хорошая песня! Красиво!

Клим Жуков. Да. Ну Тилли, я же говорю, что один из звёзд вообще Тридцатилетней войны, и он как раз начал там свой боевой путь, собственно, в самой Тридцатилетней войне. Верхняя Австрия была усмирена, и 26 сентября армии, объединившись, перешли границу с Богемией. Мансфельд вынужден был укрепиться в Пльзне – я не могу никак это название выговорить – ну а армию протестантов в Чехии возглавил ещё один испытанный воин Христиан Первый Ангальт-Бернбургский. Сразу спросят: Екатерине Второй он не родственник?

Д.Ю. Часом...

Клим Жуков. Ответим откровенно: родственник, но дальний, потому что в 1252 году, когда саксонская династия Асканиев разделилась натрое, образовались Ангальт-Цербстские, Ангальт-Бернбургские и Ангальт-Саксоны. Вот это от средины 13 века, конечно, родство у них какое-то есть, но я не думаю, что слишком близкое. Но родственники, безусловно.

Христиан Первый прибыл вместе с войском протестантов из Пфальца, и он привёл с собой своего сына Христиана Второго Ангальт-Бернбургского, который был совсем молод, ему было чуть больше 20 лет, но он уже зарекомендовал себя как перспективный кавалерийский командир. Да, забыл сказать: ещё одним полководцем был граф Гогенлоэ, который возглавлял Протестантскую лигу.

Тут же что нужно ещё сказать, о чём обычно не говорят, по крайней мере, не обычно, а часто не говорят, а нужно вспомнить: кто была супруга пфальцграфа Фридриха Пятого Пфальцского?Елизавета Стюарт, дочка Якова Первого Английского.

Д.Ю. Вот там замес, слушай, вообще!

Клим Жуков. И это важно понимать почему: почему из-за какой-то разборки в Богемии сломалась вся Европа? Да потому что в это время все вокруг, встав в стойку, как овчарки вот так вот, смотрели, что там будет с императором, с Чехией и вообще, потому что вот отсюда уже всё, точка невозврата была перейдена. Как бы это ни закончилось – победой императора, поражением императора – или католики переходили в наступление на победивших протестантов, или протестанты переходили в наступление на победивших католиков. Уже вариантов не было никаких.

Кампания 1620 года началась с того, что в Моравии начались ожесточённые бои. Турна сместили с верховного главнокомандования, верховным главнокомандующим стал тот самый Христиан Первый Ангальтский, 52 лет от роду. Причём на этот раз в общем и целом удача склонялась в этой малой войне на сторону католиков: Бюкуа разбил при Зитцендорфе, Харсе и Хайдерсдорфе, а также Лагенлоэ войска протестантов. Христиан Ангальтский разбил католиков при Майсау. Повторюсь: это стычки, иногда очень кровопролитные, с несколькими сотнями – до тысячи потерь, но всё равно это малая война, она ни к чему не приводит. Так они могли бы развлекаться до сих пор, как в Сирии, но тут что тормозило – то, что тормозило всех, отсутствие денег. Невозможно было вести войну с решительными целями, когда солдатам не платят денег, нужно было пускать солдат, чтобы они сами себя обеспечили этими самыми деньгами, иначе они просто разбегутся, вообще никакой армии не будет. Это же всё наёмники.

Баланс нарушил Фердинанд Второй. Император Матвей помер, Матиас, соответственно, Фердинанда, как и ожидалось, избрали императором, и он немедленно после избрания включился в дело, а самое главное, что он сделал – это дипломатическими методами полностью расколол Протестантскую лигу. Он 3 июля 1619 года заключил с Лигой договор о том, что Евангелическая лига не будет вступать в войну до тех пор, пока император не нападёт на земли Лиги, а т.к. Чехия не была в землях Лиги, то они могли с полным основанием никуда вообще не ходить.

Д.Ю. Как всё заверчено!

Клим Жуков. Чехия вообще не была территорией Империи, потому что Чехия находилась в личной унии с императором. Соответственно, всё, разбирайтесь сами. У вас личная уния с императором, вы её нарушили – ну давайте как-нибудь там решайте, мы-то тут причём? То, что этот самый Пфальцский что-то там мутит, это он сам, к нам это не имеет никакого отношения. Более того, император договорился с саксонцами, которые напали на Чехию с севера, и его эмиссары договорились с Сигизмундом Третьим Вазой в Польше, который разрешил нанимать солдат у себя. Сигизмунд был молодец, потому что только что заключили Деулинское перемирие, и обратно в Польшу вернулись лисовчики. Лисовчики – это были удивительные люди совершенно. Называются они так по имени Александра Юзефа Лисовского. На самом деле это не он их придумал, но что именно это было – это были воинские корпорации, которые воевали на территории России во время Смутного времени и не получали жалованья. Т.к. они не получали жалованья, а больше ничего, кроме как воевать, они делать не умели, они сбивались натурально в банды и грабили Россию сами по себе, отличаясь чудовищной жестокостью совершенно. ... было просто такое отребье, просто отборное отребье, которое никогда не возило с собой телег, обозов и т.д., передвигалось на конях, поэтому они были очень быстрые. Это была лёгкая конница. И рейды Лисовского Александра Юзефа, они доставляли массу неприятностей всем нашим полководцев, начиная с Первого и Второго ополчения, их было просто не поймать.

Д.Ю. Сволочи!

Клим Жуков. Они набегали грабили и убегали, при этом резали, насиловали, жгли, убивали, т.е. это была вот такая настоящая рейдовая война, которая для местного населения была настоящим кошмаром, и главное, что от них было не защититься в силу того, что линия фронта отсутствует, а они все на лошадях, они могут посмотреть, что тут сопротивление ожидается сильное – ну так они сели и уехали. Они объехали через 200 км, пока настоящая армия с пушками, обозами, телегами будет разворачиваться, они уже окажутся в тылу, всё, что нужно ограбить, ограбят и вернутся домой в это время. Так вот, таких корпораций было много, но просто Лисовский собрал самую большую и действовал успешнее всех, поэтому уже после его смерти их назвали «лисовчики».

И вот эти лисовчики вернулись в Польшу. Т.к. они больше ничего не умеют, кроме как грабить...

Д.Ю. Что тут у вас?

Клим Жуков. Что тут у вас есть? А применить их вроде как не против кого, они, конечно, начинали грабить дома. Ну и Сигизмунд был счастлив, чтобы сплавить их куда-нибудь. Лисовский к тому времени помер, и ими командовал некто Станислав Русиновский. И он разрешил им наняться к императору, они нанялись к императору, и Сигизмунд Ваза сказал: «Господи, слава Богу, утилизировал!»

Д.Ю. Отлегло.

Клим Жуков. Отлегло, да. Когда читаешь описание битвы при Белой Горе, часто встречается мнение, что там сражались запорожские казаки за императора – да, они там тоже сражались, но это были не запорожские казаки, а это были запорожские казаки в числе лисовчиков, которые набирали любую сволочь, которая согласна вместе с ними грабить, насиловать и убивать. Там были и запорожские казаки, и мелкая польская шляхта, и литовцы, причём литовцы как литовского происхождения, так и, собственно, русского происхождения, т.е. кто угодно. Я подозреваю, что там даже какие-нибудь беглые турки могли быть. В общем, это просто был сброд, натуральный сброд.

Д.Ю. Почему нет?

Клим Жуков. Натуральный сброд, да, но сброд при этом умеющий воевать и крайне полезный в смысле лёгкой кавалерии – они могли проводить разведку, фуражировку, диверсии в тылу, в общем, все мечты открыты, только после войны что с ними делать – непонятно.

Д.Ю. С этими замечательными людьми, да?

Клим Жуков. Да-да-да. Поэтому сразу говорю: это были не казаки, хотя их называли в Польше казаками, как и все казацкие хоругви, которые воевали на казацкий манер. Т.е. они могли быть 100%-ные поляки, но воюют на казацкий манер – это казацкая хоругвь поэтому называется. И лисовчиков тоже с полным основанием могли называть казаками, но это не значит, что они были казаки. Хотя, повторюсь в третий раз, в их числе и казаки были тоже, причём не только запорожские, а ещё и донские запросто могли быть, тоже беглые. Т.е. отборная сволочь, отовсюду.

Так вот, вся эта армия оказалась в общем весьма представительной, и она, вторгшись в Богемию, начала наконец продвижение с решительными целями, тем более что Филипп Третий выдал денег 3 млн. флоринов на содержание армии Фердинанду Второму, т.е. всё сложилось. А в это время Богемия не могла регулярно выплачивать своим войскам зарплату, и это, кстати говоря, сказалось вот буквально в самом ближайшем времени.

По расчётам имперская армия составляла около 30 тысяч человек, но не нужно думать, что они действовали все вместе и что их вообще было 30, скорее всего их было меньше. Это, что называется, расчётные цифры.

Во-первых, главные силы под командованием Бюкуа действовали на одном, центральном направлении. От Вены действовал Дампьер, Бальтазар Маррадас со своей конницей действовал из Будвайза. Таким образом, все эти корпуса действовали против отдельных корпусов протестантов. Вроде как протестанты имели некий перевес, но на самом деле в каждом отдельном случае численность могла очень сильно разниться. Вот например, Христиан Ангальтский имел 11 полков пехоты, 21 тысячу человек, и 6,5 тысяч – 13 полков кавалерии, и плюс ещё до 10 тысяч венгерских гусар протестантских, которые были разделены на 45 рот. Ко всему прочему Мансфельд имел ещё 8 тысяч пехоты и 1 тысячу кавалерии, которые он привёл из Пфальца, и Бетлен, это трансильванский князь, с которым заключили союз чехи, имел до 5 тысяч человек. Т.е. вроде бы очень сильно больше.

Кстати говоря, то, что с Габором Бетленом заключили союз, послужило ещё одним таким камушком, гирькой на весах Империи, хотя, казалось бы, этот человек воевал против них. А дело в том, что трансильванский князь был вассалом Османской империи, а христианскому государю воевать вместе с турками – ну по сути дела это же их друг – это было просто всё, ниже плинтуса, чехи стали сразу нерукопожатные.

Ну и т.к. получили деньги, 3 млн. флоринов, стало возможным действовать с решительными целями, т.е. соединить армии вместе и пойти в решительное наступление. Тилли соединился с Маррадасом, а потом и с Бюкуа около Горна 8 сентября. Ангальт-Бернбургский, Турн и Гогенлоэ решили, что планируется наступление на Моравию, чтобы расколоть Чешскую коалицию, потому что Моравия это после Богемии второе по размеру образование, т.е. нужно было их развалить, и всё пошло бы сразу гораздо хуже для богемцев. Но на самом деле движение в сторону Моравии было только демонстрацией, потому что очень опытный в маневренной войне Бюкуа лишь обозначил намерение, после чего повернул туда, куда нужно, чтобы закончить войну одним ударом – на Прагу.

Соответственно, идти к Праге нужно было очень быстро, тем более, что имперские войска успели за счёт обманного манёвра выиграть изрядное расстояние, поэтому Христиан Ангальтский гнал войска без всякой пощады. Повторюсь: войска, которые не получали жалованья долгое время. Т.е. мало того, что не получали жалованья, так ещё из них жилы тянули – это очень наёмники плохо на такое реагируют. Пока платят, можно всякое терпеть.

9 октября армия католиков атаковала Прессбург, тут их поджидала неудача, взять его не удалось, более того, Дампьер погиб. Но тем не менее, как бы то ни было, наступление сил Бюкуа на Прагу оказалось очень удачным манёвром, потому что армия протестантов должна была объединяться и двигаться очень быстро маршем к Праге. Да, и естественно, на их рейдовые коммуникации немедленно направили лисовчиков, потому что они больше ни на что не годились, казалось бы, а вот на это они годились очень хорошо, и они доставляли в самом деле огромную массу проблем, тем более что это же приличная страна европейская – Богемия, такой войны там ещё не видели. Конечно, там знали и рейды, и всё, что угодно, набеги, но чтобы так...? Т.е. казалось бы, ландскнехты из себя ничего хорошего не представляют, но ландскнехты ходят пешком, а эта сволочь ездит на лошадях очень быстро, они могут оказаться даже там, где войны прямо сейчас вообще нет. Т.е. вот тут военных действий нет, тут нет войск, сопротивляться просто некому – и тут к тебе приезжает так человек 800 с саблями, при этом они же совершенно дико выглядят для европейца. Вот я сейчас покажу картинку, как Рембранд нарисовал этого самого лисовчика: там эта шапка, какой-то кафтан, сабля, лук, эти короткие стремена – натурально татарин. Ужас! Все очень испугались.

Д.Ю. Т.е. всё лучшее переняли в плане вооружения и обмундирования?

Клим Жуков. Да. В лагере протестантов всё было не гладко. Т.к. Турна сместили с руководства и заменили его Христианом Ангальтским, Турн затаил обиду, потому что Турн-то был местный, а Ангальтский приехал непонятно откуда, и тут его так взяли и ротировали – собственно, а чего это? При этом моравский генерал Шлик говорил, что это слишком рискованные действия, и нужно в первую очередь обеспечить армию деньгами и продовольствием, а уж потом заниматься стратегией. Из-за того, что денег не было, армии задолжали, на секундочку, 5 млн. флоринов. 5 миллионов – это сумма такая, с которой так просто не рассчитаешься.

Да, но армия, т.к. ей должны, что она делала – она грабила местное население, какие ещё могут быть варианты? Тем не менее армии так или иначе входили в соприкосновение несколько раз, но ни разу не решились на бой, т.е. да, какие-то перестрелки, столкновения, стычки конных отрядов были, столкновения фуражиров, разведчиков, но на сражение они никак не могли решиться, потом что, повторюсь, это, во-первых, опасно очень, а во-вторых, Бюкуа вообще был противником сражений. Он рассчитывал выиграть у богемцев манёвром и удачным выбором времени.

Д.Ю. Т.е. грамотный руководитель был?

Клим Жуков. Да, но у Бюкуа, конечно, были связанные со своими достоинствами недостатки, потому что Бюкуа, т.к. это мастер манёвра, он всегда ходил сам на рекогносцировку, чтобы точно знать, куда вести армию, потому что никаких тебе спутников...

Д.Ю. Никаких квадрокоптеров.

Клим Жуков. Никаких квадрокоптеров, и только своими глазами можно реально оценить поле боя или маршрут продвижения. Ну и во время очередного такого разведрейда, скажем так, во время рекогносцировки Бюкуа ранили пулей в живот. Он, конечно, был в кирасе, поэтому остался в живых, но ничего хорошего с ним в итоге не случилось, потому что серьёзное ранение, он страдал, не мог больше ездить на коне сам, его приходилось возить в паланкине, условно говоря.

Тем не менее наступление на Прагу продолжилось, а формально командование перешло к Жану Церклезу де Тилли, а Тилли был человеком совсем другим, чем Бюкуа, Тилли – это был полководец риска, он всегда всё ставил на карту и знал одну стратегию: нужно очень быстро наступать и атаковать всеми силами, а уж что там получится – Бог его знает.

Д.Ю. Тоже молодец, да!

Клим Жуков. Он, кстати говоря, действовал так, как действовал Наполеон во многом, только не так, как ему приписывают – эта идиотская фраза, что нужно ввязаться в бой, а там посмотрим. Фраза, которая в самом деле принадлежит Наполеону, звучит совершенно не так: «Начинаем бой по всей линии и действуем по обстановке» - вот так вот, т.е. сначала посмотреть, что происходит вообще, а посмотреть, что происходит, можно только одним способом – вступив в бой, чтобы точно знать возможности противника ну или по крайней мере получить представление материальное об их возможностях и потом бить в слабое место. Вот Тили был полководец такого же направления мысли. И он собирает армию и направляет её напрямую на Прагу, уже без всех этих манёвров.

Христиан Ангальтский, поняв, что что-то там, видимо, то ли полководец сменился, то ли у Бюкуа кукушка потекла на старости лет – он бросился к Праге, потому что стало понятно, что настал момент решительного столкновения, и уже никаких больше этих самых балетных па не будет, будет драка, причём всеми силами. Он подошёл за день, ну даже чуть больше, его армия всё-таки большая, больше 20 тысяч человек, два дня они подходили – с 5 по 7 ноября 1620 года, перекрыв дорогу на Прагу у Белой горы. Белая гора – вот она, я сейчас покажу Гугл-карту, чтобы мы понимали, где это находится на современном плане. Отставить! Вот она, эта Била хора.

Д.Ю. Ну, нынешняя-то Прага побольше, я думаю, размером.

Клим Жуков. Ну вот, собственно, Прага. На Билу хору от Пражского града ходит трамвай № 23, туда можно доехать. Тут всё застроено, конечно же. Правда, вот тут на Била хоре находится мемориал павшим. И заняли войска очень сильную именно оборонительную позицию, потому что это никакой не холм, это именно такая... Если это холм, то очень большой, там порядка 300 метров в высоту над уровнем моря, понятное дело, причём с севера он ограничен рекой и с запада он перекрыт ручьём – ну он такой ручей небольшой, но тем не менее через него придётся переправляться. Причём сам по себе холм у Белой горы несколько более пологий, на возвышенности в лесу имеет летний дворец Хвезда, т.е. Звезда. Кстати, посмотрите, Д.Ю., на этот дворец – тут в плане очень подозрительно: что такое – шестиконечная звезда?

Д.Ю. Могендовид фактически, да.

Клим Жуков. Что, тоже без «наших» не обошлось, я подозреваю.

Д.Ю. Не обошлось!

Клим Жуков. Не думаю, что это совпадение. Северное крыло армии протестантов опиралось именно на него. Ну и богемцы естественным образом решили дать оборонительное сражение, потому что, с одной стороны, именно к Белой горе их пришло несколько меньше, но сильная позиция на возвышенности позволяет, кроме того что у них примерно равные силы с католиками, позволяет, казалось бы, очень сильно усложнить жизнь противнику. А самое главное – что Христиан Ангальтский отлично понимал, что ему не нужно выигрывать сражение, ему достаточно просто не пустить протестантов к Праге. Они понесут потери в наступательном бою и вынуждены будут отходить, таким образом, во-первых, Прага будет спасена, а во-вторых, католическая армия рано или поздно попадёт в любой тупик маневренный средневековой войны – у них кончатся деньги, и армия просто прекратит своё существование. Поэтому Христиан Ангальтский, в общем-то, выбрал очень умную позицию и выбрал умное решение. В целом с ним, наверное, были согласны все, насколько мы можем судить, все его военачальники, и Турн, который его, прямо скажем, не сильно любил, но тем не менее, и граф Гогенлоэ. Возможно, в бой рвался только юный Христиан Второй Ангальтский, который себя в будущем сражении зарекомендовал лучше всего.

Когда мы смотрим на картинки, схемы и планы, которые связаны с эти боем, мы, как правило, попадаем в ловушку Дельбрюка, как я его называю: Ганс Дельбрюк писал про всё, и поэтому он не мог про всё написать одинаково хорошо. Рассказывая о Белой горе, он нарисовал совершенно схоластическую идеалистическую схему, которая не имеет отношения вообще к реальности просто потому, что не учитывает ландшафт – мы видим там такие параллельные построения, красиво расставленные квадратики, которые опираются на такого рода вот картинки: это 17 века гравюра...

Д.Ю. Красиво, да.

Клим Жуков. ...которая описывает построения, но на самом деле вот эти вот «шахматы» никакого отношения к реальности не имеют и не могут иметь. Тут просто какие-то условные значки, обозначающие полки, и подписаны их командиры. Ну конечно, интересно почитать, кто каким полком командовал, это ценный источник, но опираться на это в построении армии нельзя, потому что любая армия существует не на столе, она существует на рельефе, а рельеф сложный: это возвышение и более пологие склоны с другой стороны, это реки, ручьи, и, соответственно, армия протестантов была расположена наискосок от собственно Белой горы, от монумента, до замка Звезда, наискосок вот таким вот образом под углом.

А армия католиков вынуждена была наступать вдоль реки, с севера продвигаясь, и выходить в бой с разворота, таким образом, она была скучена в одном месте очень сильно, и таким образом, не получилось построить классического построения. Потому что обычно строили как: центр, левый фланг, правый фланг резерв, так чтобы можно было оперировать максимально гибко большими массами людей, а тут они смогли построить только два фланга. Собственно, от стен Старого города до места сражения 6,5 км, очень недалеко.

Д.Ю. Враг у врат.

Клим Жуков. Враг у врат. Оказавшись на поле, Христиан Ангальтский обнаружил, что во время всех этих бесконечных маневренных боёв у него в обозе просто не хватает шанцевого инструмента, причём катастрофически. Для максимально эффективного оборонительного сражения нужны оборонительные сооружения, и позицию нужно было укреплять. Солдаты принялись рыть – ну блин, чем рыть? Нечем, т.е. оно, конечно, какое-то есть, какие-то, скажем так, не редуты, а обозначить, скажем так, место, где должен был быть редут, солдаты смогли.

В это время в Прагу был отправлен гонец с требованием выделить шанцевый инструмент, немедленно кроме того. Что такое Прага? Прага – это пражский арсенал буквально набитый порохом и мощнейшей артиллерией, но т.е. Директория – это демократическое правительство, они сказали: «Отставить эмоции, уважаемые. Сколько вам надо чего?» Ну посчитали, что шанцевого инструмента нужно на 600 талеров. Ну 600 талеров – денежки-то небольшие, но ведь надо же... Понимаете, как это действует, товарищ солдат? Что вы так нервничаете? Мы, между прочим, не против вам их дать, но это же казённое имущество, мы должны поставить вопрос на голосование и провести закон о выделении лопат на 600 талеров в первом чтении. После первого чтения пройдёт обсуждение в Совете федераций, где, может быть, возникнуть какие-то поправки к выделению этих средств, после чего мы это спустим в интендантство, они, ну когда банк откроется, получат деньги, и мы вам принесём лопаты». Он говорит: «Слышь ты, дурак! Нам завтра...» - «Что вы так нервничаете? Мы же сказали: сначала мы выставим законопроект...» Ну, короче говоря, лопат им не дали.

Д.Ю. Да, отлично! Молодцы.

Клим Жуков. И пушек не дали, и вообще ничего не дали.

Д.Ю. А потом говорят, что у нас дураки, да?

Клим Жуков. Нет, ну вот работает демократия на войне. Не, ну их тоже можно понять: вот сейчас они 600 талеров потратят – а спрашивать с кого будут? С них будут, поэтому сначала спросить...

Д.Ю. Не, ну всё понятно, но, в общем-то, ставки-то высоки, так сказать, чем это кончится? Я уже заёрзал.

Клим Жуков. Ранним утром 8 ноября 1620 года армия католиков вышла к этому самому ручью. Почему-то протестанты не разрушили через него мост – непонятно для меня. Зато выставили заслоны, которые должны были через мост не пустить. Ну конечно, оказавшись перед лицом с очень сильно превосходящими силами противника, эти заслоны были сметены буквально, и армия стала переправляться под покровом тумана на ту сторону и выстраиваться для боя.

О силах сторон – это важно, и что приятно: ну чёрт возьми, наконец-то уже, когда мы о чём-то говорим, мы можем на документах сказать, в какой роте сколько было людей, а не вычислять размер Новгорода Великого или Смоленска и потом процент территории на процент людей делить, чтобы понять, сколько теоретически могли выставить людей. Тут всё документировано, мы знаем имена командиров, мы знаем размеры.

Армия католиков: командующие Тилли и Бюкуа. Пехота: это 10800 пехоты на правом крыле и 3600 кавалерии. Полк Бреннера-Тифенбаха, 1700 человек в 20 ротах, это немцы. Валлонцы: 3 тысяч человек, кстати говоря, была отменная пехота, потому что это были не просто валлонцы, это были ветераны Нидерландских войн, которые сражались за католиков. 3 тысячи человек, 45 рот, командовал ими Вердуго некто, испанец. Дальше шла терция Спинелли, 2500 человек, из Неаполя терция пришла. Дальше терция из Саксен-Нассау, 2200 человек, немцы и валлонцы, и терция Фуггера, 1400 человек, 8 рот, валлонцы. Тут же стояла кавалерия Маррадаса, кирасиры из испанцев и валлонцев. Кирасир тогда очень сложно стало отличать от рейтер, потому что если мы говорим про самый конец 16 века, там понятно: рейтар – это человек с пистолетом, кирасир – человек в доспехах и с копьём, т.е. рыцарь, условно говоря, функционально. В это время что-то всё перемешалось, потому что кирасир постоянно ездит с пистолетами, точно так же как рейтар.

Д.Ю. Утратив стыд, блин!

Клим Жуков. Да. При этом вот конкретно в этом сражении кирасиры вообще не носили копий, все ездили с пистолетами... ну, понятно, с аркебузами кирасиры не ездили – с пистолетами. Тут же стоял полк Иоахима фон Валленштайна, ещё одного героя Тридцатилетней войны – 400 человек, полк Гоше Ля Кроа, Меггау, Лобеля, Гистерле, Арейзаги и Монтекуколле, и тут же лисовчики под командованием Станислава Русовского. Две батареи по две пушки. Пушек было мало, причём пушки были лёгкие, потому что никаких данных о перемещении каких-то чудовищных масс лошадей для этих пушек я не увидел. Возможно, я ошибаюсь, но эти самые пушки себя на поле боя никак не проявили, видимо, это была лёгкая артиллерия какая-то такая, незатейливая совершенно.

Левое крыло – им командовал Тилли, это 2400 кавалерии и 8 тысяч пехоты. Соответственно, пехота: терция Флоренвилля – 1500 человек, терция Бауэра – 1250 чел, это Лотарингия и Вюрцбург, терция Хассланг-Шульца – 2000 чел, это из Баварии пришла, терция Херлиберга – 1250 чел, тоже из Баварии, терция Шмидта и Рувиля – 14 рот; австрийцы и баварцы. Ну и тут же стояла кавалерия: полк Кратца, полк Маркусси, полк Эйнаттена, полк Паппенхайма, ещё одного героя Тридцатилетней войны, который погибнет в битве при Лютцене со шведами. Ну и т.д., плюс 4 батареи по 2 орудия в каждой. Итого 18800 пехоты в 10 баталиях... Ну, когда мы читаем в источниках «батальон», нужно понимать, что это не современный батальон, это не организационное членение, это именно баталия, тактическое членение, т.е. там 2 полка, 3 полка могли быть соединены в один батальон, а мог быть, наоборот, настолько большой полк, что его делили на 2-3 батальона. И 6 тысяч кавалерии, 12 орудий. Всего 24800 человек.

Богемская армия: главнокомандующий Христиан Ангальтский. Рота королевской гвардии – 300 человек, это, собственно, лучшие люди – да, причём в основном набранные из голландцев. Именно эти люди встанут насмерть за чехов и погибнут до единого, и почему-то говорят, что вот это чешские патриоты, которые погибли за Чехию. Авангард 500 человек в 4 ротах, это конные аркебузиры, лёгкая кавалерия, потом 1-ая баталия Турна – 1320 человек, собственно, из богемцев состоящая, 2-ой батальон – 880 человек, 4 роты, также богемцы, и...

Ну как они строились: строились они, как вот мы видели на картинке, ещё раз покажем, в шахматном порядке, т.е. шли пикинеры с рукавами аркебузиров и мушкетёров, ну как шашки расставленные, между ними в промежутках шла кавалерия. Не как раньше, когда вся пехота соединялась в одну мощную, условно, колонну или несколько колонн, которые с флангов прикрывала кавалерия, а тут было более гибкое тактическое взаимодействие – небольшой отряд пехоты, окружённый с двух сторон кавалерией, ну и т.д., расставлялось на поле боя. Ну чтобы не перегружать вас данными...

Д.Ю. Да, что-то их там много.

Клим Жуков. Да, всего 11600 пехоты, т.е. пехоты заметно меньше у протестантов, но при этом 11400 кавалерии, т.е. у них в два раза больше кавалерии, чем у католиков. Войско было построено в 3 больших ряда – вот они, это как раз правильная хорошая схема сражения при Белой горе, не как Дельбрюк рисовал: все квадратно-перпендикулярно друг другу. Протестанты от левого фланга Турна до правого фланга Шлика стоят наискосок вдоль горы, и Бюкуа и Тилли выдвигаются вдоль реки Шарка, Тилли идёт с севера, образуя левое крыло, вдоль реки, а Бюкуа разворачивается на юго-восток и идёт против Турна.

Армии все были построены примерно в 3 ряда. Причём вот опять же рисуют 3 ряда прямо такие красивые, построенные вот так – на самом деле они примерно вот так были раскиданы, задний ряд, третий резервный, составляла у протестантов венгерская кавалерия, т.е. гусары лёгкие, которых, видимо, не считали слишком надёжными. Т.е. их в первый ряд пускать было нельзя, потому что они могли сбежать, а сзади в качестве очень серьёзной – ну там 6 тысяч человек, такая кавалерийская подпорка, что ой-ой-ой!

Д.Ю. Заградотряд.

Клим Жуков. Да, ну как: удар примерно такого количества, правда, тяжёлой кавалерии полностью изменил судьбу, например, при Прейсиш-Эйлау, в которой русский генерал Беннигсен едва не выиграл у Наполеона, однако Наполеон отправил кавалерию д’Опуля, вторая тяжелокавалерийская дивизия, которая совокупным ударом 4,5 тысяч тяжёлых всадников просто опрокинула русский центр полностью, вытоптала её, и армия Наполеона фактически не просто была спасена, но ещё и выиграла сражение тактически. Вот 6 тысяч человек конницы, которая направлена в одном направлении решительно, это такой ударный кулак, такой козырь, с которым просто придётся считаться.

Д.Ю. Ловок был Бонапарт!

Клим Жуков. Да, Бонапарт был молодец в том, что он умел кавалерию не жалеть и использовать её тогда, когда нужно, потому что кавалерию всегда жалко – они такие красивые!

Д.Ю. Да!

Клим Жуков. Такие у них уздечки у всех, прямо такие эти всякие конские хвостики, такие все начищенные.

Д.Ю. Коняшки.

Клим Жуков. Опять же, коняшки – а тут их под картечь в кровавый винегрет. Так вот Бонапарт отправлял кавалерию под картечь, без вопросов, и в этом он был молодец, а Христиан Агальтский нет, он был далеко не Бонапарт, Христиан Ангальтский.

Д.Ю. Не молодец.

Клим Жуков. Он был молодец в своём образе, но всё-таки не Бонапарт. Перед тем, как перейти к описанию сражения, важно отметить, что это прошло 20 лет после битвы при Ньюпорте, все были просто под очарованием и гипнозом Морица Оранского – он смог разбить испанцев в прямом генеральном сражении, а значит, тактика Морица Оранского – это нечто, на что стоит ориентироваться, поэтому Христиан Ангальтский, протестант, который знал лично Морица, много они с ним общались, он, видимо, ему что-то подсказывал там по тактике, он построил войска именно как строил их Оранский: очень легковесные даже уже не баталии, а натуральные батальоны пикинеров глубиной максимум 10 рядов, а он на этом поле боя их и 8 строил, соответственно, что позволяло вытягивать очень длинные линии, которые максимально повышали мощь мушкетного огня на фронте. Но как пришёл к Ньюпорту Мориц Оранский – он пришёл с великолепно годами тренированной армией, которую просто годами муштровали и которой, самое главное, каждый месяц платили зарплату. У Христиана Ангальтского не платили зарплату, более того, торчали 5 лямов, и их не муштровали так, как муштровали нидерландскую армию.

Д.Ю. Поэтому пример с них брать по меньшей мере странно.

Клим Жуков. Вот. Ну это же опять идеалистический подход к реальности: он, как чистый софист, взял и сказал, что будем делать так же, как они, они сделали хорошо, и мы будем делать так же. Однако реальность совершенно была в другом, потому что Тилли и Бюкуа, имея под своим началом вполне конкретных солдат, которые не проходили такого обучения, как голландцы, они не стали ничего придумывать, а поставили старые испанские терции, т.е. глубокие колонны, там, 15-20 шеренг в глубину, прикрытые четырьмя мангас мушкетёров, развернулись, и тут, конечно, они очень...

Вот теперь уже начинается сражение: они очень сильно удивили Христиана Ангальтского, потому что Бюкуа, если начинал сражение, и Тилли, если начинал сражение, об этом, в общем, было неплохо известно – они начинали с серьёзной перестрелки. Т.е. начинался артиллерийский огонь, выдвижение мушкетёров, стрельба, лёгкая кавалерия шла вперёд, тоже наносила огневой удар, таким образом выискивая слабые места в строю противника и вообще выясняя, стоит ли драться. Может быть, ну его? Что-то они какие-то очень здорово всё тут устроили, мы не пойдём. Тем более, что Ангальтский-то стоял на горе.

В это время в ставке у католиков происходил военный совет, где мнения-то разделились: Бюкуа, страдая от раны в животе, говорил: «Нет, ну что вы это же 300 метров лезть в гору – вы что, с ума сошли? Зачем это надо? Сейчас мы отойдём, обойдём их с юга. Ну мы уже так делали несколько раз, между прочим. У них всё, у них уже 5 миллионов долга, сейчас эта армия сама разбежится. Ну что, зачем драться? Сейчас люди погибнут, ну и вообще. Мы и так можем манёврами их вынудить или принять бой, в совершенно невыгодных условиях где уже в самом деле атаковать, или они просто сдадутся». Тилли выступал в том смысле, что нужно всё-таки атаковать, завязался спор, как именно атаковать, и тут в шатре у Бюкуа появился замполит, а именно монах, которого прислал Папа Римский, чтобы прислеживать за ситуацией – Хесус Доминик Мария, который принялся размахивать осквернённой иконой Богородицы с выковырянными глазами и показывать: «Смотрите, что протестанты делают. Когда мы видим такое надругательство, может быть только одно – собраться и атаковать во имя Девы Марии, и пусть вашим кличем сегодня будет «Санта Мария!»». И вот эти разумные люди вдруг сказали: «Да чёрт возьми, что мы тут трём?!»

Д.Ю. Когда вот такое происходит.

Клим Жуков. «Атаковать, атаковать, только атаковать!» И войска внезапно, без всяких этих предварительных ласк, вот буквально там эти 12 пушек, которые называли «12 апостолов», дали один залп, и это было не начало артподготовки, а сигнал к общей атаке.

Д.Ю. И чисто «Храброе сердце», все помчались вперёд, да?

Клим Жуков. Они помчались вперёд со скоростью 70 шагов в минуту, удерживая пики на плечах, мушкеты на плечах, внимательно смотря на правофлангового, чтобы, не дай Бог, не сбиться с ноги и не сломать линию – вот так мчались вперёд в 17 веке: ту-туру-туру-ту-ту-ту...

Д.Ю. 70 – это очень медленно.

Клим Жуков. Флейта, барабан, отсчёт шагов в обязательном порядке, потому что вся эта масса, как только кто-то пойдёт быстрее, всё сломается, это придётся тут же останавливать, чтобы офицеры их равняли алебардами, снова выравнивали по отвесу, как кто стоит, потому что если они в беспорядке дойдут до противника, ну в общем, можно было уже никуда не ходить – их там просто... всех. А скорее всего, даже и не дойдут, потому что, увидев расстроенные полки, в атаку пойдёт конница, которая уж точно расстроенные полки тут же просто размечет. Повторюсь: это не огромные терции времён битвы при Павии, там, по 5-6 тысяч человек, где конница просто пропала бы вообще. Тут хорошо, если человек 500 в одной баталии стоит, я имею в виду – пикинерской. Т.е. тут нужно было очень чётко держать равнение.

Но тем не менее, пошло выдвижение вперёд, и первыми двинулись баталии Бреннера – вот они, вот тут стоят. Вот мы видим: эта стрелка, они ударили наискосок линии протестантов. И граф Турн, увидев, что баталия Бреннера подставляет фланг, немедленно атаковал с холма, не стал удерживать оборонительную позицию, а выдвинулся с холма. Но в это время баталия Вердуго остановилась и принялась бить уже во фланг Турну, соответственно, баталии Турна стали откатываться назад, получив очень серьёзное огневое поражение, а в это время баталия Бреннера двигалась вперёд, на холм, и они настолько уверенно теснили протестантов, что казалось, что сейчас весь левый фланг развалится у протестантов, вот просто прямо сейчас, тем более, что, видя успех пехоты, вперёд пошли кирасиры Маррадаса и полк Валленштайна.

И вот тут-то настал, казалось бы, звёздный час молодого Христиана Ангальтского, который, посмотрев, что кирасиры Маррадаса и кирасиры Валленштайна идут наперерез полку Турна, ударил им во фланг, причём атака.. Христиан Ангальтский остался жив и написал по этому поводу потрясающие воспоминания совершенно, где очень подробно описал, как это было. Он говорит, что «мы прошли галопом несколько сот ярдов», назовём это так. И дальше вот 17-ый век: кирасиры тоже увидели, что на них идут в атаку, они разогнались и остановились друг от друга метрах в 30 все. Т.е. это как раз 17 век: максимальный на галопе проход простреливаемого пространства, или потенциально простреливаемого, потом остановка и перестрелка из пистолетов, и только потом атака в палаши. Т.е. это нечто совершенно невозможное для рыцарской конницы, наоборот, они идут медленно и постепенно разгоняются, чтобы потом всей массой ударить.

Христиан Ангальтский вообще поступил очень отважно, потому что у него, да, были рейтары и аркебузиры, против него были закованные в броню кирасиры, которые, в общем-то, если бы прямо сейчас атаковали, как точно бы атаковали польские гусары, например, их бы всех просто растоптали, учитывая, что они собирались остановиться и пострелять немножко. Но кирасиры тоже остановились и, как сказал Христиан Ангальтский, «некоторое время мы стояли, рассматривая друг друга, как добрые друзья».

И вот тут-то, конечно, и Бальтазар Маррадас, и Иоахим фон Валленштайн – они сделали ошибку, потому что, да, у них была тяжёлая конница, и в рукопашном бою они бы имели колоссальное преимущество, закованные в сталь, не пробиваемые вообще для холодного оружия кирасирские латы того времени, они бы точно раздавили, по крайней мере, центр построения протестантских рейтар. Но у рейтар были конные аркебузиры, т.е. люди, которые не с пистолетами, а с ружьями натурально, и вот они в упор дали несколько залпов, ну а ружейные пули – это совсем не пистолетные пули, они стали вышибать кирасиров Маррадаса из сёдел, после чего кавалерия пошла в атаку, и вся кавалерия правого фланга оказалась сметена. Соответственно, сразу же после этого Христиан Ангальтский ударил во фланг баталии Бреннера, и сначала он перебил мушкетёров и аркебузиров, которые бросились бежать, и естественно, куда им бежать – куда их гонят, а погнали их сразу же на пикинеров. И как это описывают: «Так упал Дом Бреннера», потому что сначала падали пики, а потом побежали люди, и вся эта масса ринулась рубить и топтать католических пехотинцев.

Почему-то в этот момент... ну даже не почему-то, а можно понять, почему – просто исходя из расположения баталии Вердуго, которая формировала крайний правый фланг всего правого крыла, не смогла прийти на выручку, почему – потому что они находились чётко сбоку, им нужно было пройти насквозь погибающей баталии Бреннера или обойти её с той или с другой стороны, это всё занимало время. Ну а всё-таки это, повторюсь, не наполеоновские солдаты, и тем более не солдаты Фридриха Великого, вымуштрованные так, что они, конечно, могли бы обойти, поддержать огнём, штыками – это для армии 117 века было невозможно.

Но тут в бой пошёл кавалерийский центр протестантской армии, и на уже потерявших порядок кавалеристов Христиана Второго Ангальтского ударили кирасиры и казаки, собственно, лисовчики, причём сначала, конечно, это просто из расположения войск видно, что сначала, видимо, удар нанесла тяжёлая конница и потом уже на потерявших порядок солдат ударили казаки. Ну а тут у них, можно сказать, их стихия, т.е. рассыпной бой, не строевой, а именно рассыпной. И именно казаки, т.е. лисовчики, правильно говорить, лисовчики нанесли именно сокрушительное поражение, т.е. разбила порядки тяжёлая конница, а лёгкая конница уже, как положено, нанесла уже им разгром, захватив 20 знамён, включая знамя самого Христиана Ангальтского, а Христиан Второй был ранен пулей в плечо и попал в плен.

Ну и с этого момента стало понятно, что, скорее всего, ничего хорошего армию протестантов не ждёт, потому что только что выигранный бой на из левом фланге, на правом фланге католиков, оказался полностью потерян, и вся пехота стала откатываться, притом что пехота Гогенлоэ, не получив зарплату, посмотрев на всё происходящее, дала залп, бросила мушкеты и разбежалась. Ну а зачем там это всё, господи?

Д.Ю. Ну да.

Клим Жуков. Не платят, сейчас ещё убьют.

Д.Ю. Да, не дай Бог.

Клим Жуков. В это время Тилли атаковал холм Шлика в направлении на замок Хвезда, и бой там был довольно упорный, тяжёлый, и именно в это время Бюкуа, видя, что происходит, плюнул на свою рану, сел на лошадь и повёл солдат в атаку.

Д.Ю. Джигит!

Клим Жуков. Притом, что ему было уже очень немало лет в этот момент. И решительная атака правого фланга полностью опрокинула и правый фланг, и центр протестантов, после чего на месте остались вот только лучшие люди, которые прикрывали отступавших, и, повторюсь, их убили всех, по крайней мере, из рядового состава, понятно, что офицеров брали в плен.

Д.Ю. Это были голландцы?

Клим Жуков. Да, это основа была, собственно говоря, этого построения, это были вымуштрованные голландцы, которые знали, как использовать это построение, в котором все остальные не умели воевать – вот они там сражались довольно отважно.

Армия в один момент после 2-часового боя прекратила своё существование. Бой начался примерно в 12.00, к 2 часам всё было кончено, около 5 тысяч человек убили...

Д.Ю. Мрачно.

Клим Жуков. ...а остальные просто разбежались, там не осталось никого. В Праге узнали о том, что было нанесено поражение, только когда беглецы стали ломиться в ворота. Ну а вслед за беглецами уже пришли католики.

Д.Ю. Что тут у вас, да?

Клим Жуков. Да, пришли... Да, нужно сказать, что венгерская эта гусария выдержала ровно одну атаку – они один раз атаковали, услышав вопли «Виктория!» на правом фланге после атаки Христиана Ангальтского, поняли, что вот сейчас там... грабить же пора, собственно, чего мы приехали? Атаковали один раз, ну и попав под ружейный и мушкетный огонь, под пики пехоты, они разбежались просто, опять же, ну благо – на лёгких конях это хорошо, т.е. они как раз вот в основном уцелели.

Когда солдаты католиков, разгорячённые битвой, накачанные этим самым Домиником Хесусом Мария, дошли до Праги, там началось такое! На секундочку: Прагу грабили неделю безостановочно.

Д.Ю. Богатый город, да.

Клим Жуков. Причём её грабили неделю, потом поступила команда прекратить грабёж, и его прекратили, ну в том смысле, что перестали насиловать, убивать и жечь, а стали грабить уже так, ну в плановом порядке, по-доброму, весело, тем более, что все уже были сытые, получили недоимки по зарплате – ну в смысле, сами их взяли, недоимки, все были обвешаны украшениями, золотом, все были в полном...

Д.Ю. Удовлетворены в половом плане.

Клим Жуков. Полностью удовлетворены в половом плане, все в прекрасном расположении духа, и поэтому они уже без злобы: «Есть что у вас ещё, может быть?» Разгром был настолько чудовищный Праги, что фактически, как описывают опять же нарративные источники, они, конечно, не очень достоверные, но это показывает уровень отношения людей к происходящему – что коня можно было купить за талер, золотую монету обменивали на серебряную 1 к 2, т.е. всё ничего не стоило вообще уже, всё – все были настолько прекрасны!

Д.Ю. Богатый город, да.

Клим Жуков. Лисовчики хвастались, что они увели оттуда 5 тысяч коней на 800 человек – это враньё, безусловно, но понятно, что кое-что они себе поимели, это железно. Это люди были специалисты, в смысле курохватства и мародёрства они были молодцы, тем более что они вон 20 знамён захватили вообще – это же такой результат! Кто-то если сейчас скажет, что эти лисовчики, конечно, запорожские казаки, которые вообще выиграли Тридцатилетнюю войну, как известно, обладают какими-то особыми боевыми качествами, я просто спешу разочаровать: когда армия уже бежит, самое лучшее, что может быть тут – оказаться под рукой 800-1000 лёгких всадников, которые лёгкие и могут кого угодно догнать, при этом предельно маневренные, т.е. именно они получат максимальное количество трофеев, это железно. Неважно кто – если бы победили протестанты, венгерские гусары захватили бы максимальное количество трофеев, все бы думали, что венгры выиграли Тридцатилетнюю войну. Не надо глупостей.

Ну а император Фердинанд сообщил в Чехию, что... ну конечно начиная с Праги и дальше концентрическими кругами, что у вас есть 3 дня, чтобы перейти в нормальную веру, догадайтесь, какую?

Д.Ю. Хорошо!

Клим Жуков. И как-то чехи перешли.

Д.Ю. Ужас!

Клим Жуков. Это те самые чехи, которые начали Реформацию в Европе, это первая страна победившего протестантизма, ну конечно, в своём чешском издании, это люди, выдержавшие несколько Крестовых походов в 15 веке против себя, отстоявшие, в общем, свою независимость, оставшись только в личной унии с императором, а не в составе Империи – вот эти чехи за три дня все оказались резко католиками. Да, конечно, непримиримые эмигрировали.

Д.Ю. Возможно, они держали пальцы крестиком, нет, и это не считалось?

Клим Жуков. Нет, что ты, они на 300 лет оказались одной из верных частей империи Габсбургов, собственно, до Первой мировой войны, из-за одного сражения.

Д.Ю. Обалдеть!

Клим Жуков. Это стала добрая католическая страна.

Д.Ю. А сейчас?

Клим Жуков. Ну а сейчас там как в Европе. Ну нет, у них государственная религия-то католическая, конечно, ну основная исповедуемая.

Д.Ю. Вот это да!

Клим Жуков. Ровно после одного сражения. Это очень редкое сражение в истории Средних веков и раннего Нового времени, которое настолько меняет судьбу не только войны, но и целой страны, т.е. такое бывает исключительно редко.

Д.Ю. Пожалели лопат и пушек!

Клим Жуков. Ну тут, конечно, опять же, это любимый момент у исследователей, которые любят некие драматические моменты в истории – сообщить, что вот 600 талеров не дали, гвоздь пропал, лошадь захромала, ну и т.д.: подкова отлетела, командир убит, конница бежит, враг въезжает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя. (с) Конечно, нет, потому что солдаты просто не хотели воевать – это самое главное. Чехи, как мы видели из всей предыдущей кампании, двух кампаний 1618-19 гг. воевали неплохо, а иногда замечательно воевали, они неоднократно били даже испанцев, ну по крайней мере, в локальных столкновениях, но, повторюсь, командиры не имели единства между собой, офицеры не очень понимали, зачем они воюют, просто почему – да потому что вот сейчас этого самого Пфальцского Фридриха, сейчас его переизберут, а мы, получается, сепаратисты. И с кем будут разбираться-то? Вот что – с графом Гогенлоэ? Да вы смеётесь! Нет, разбираться будут с нами – со средним командным звеном, это железно совершенно. Ну понятно – с солдатами-то тоже чего разбираться? Это же подчинённые, а приказы отдавали мы. Поэтому вести людей в бой как-то было не очень понятно, как. Пражан тоже можно было понять, почему они не дали им лопат – потому что вот, опять же, сейчас переизберут этого самого короля, а мы, получается, помогали сепаратистам, и что делать?

Д.Ю. Кто будет виноват?

Клим Жуков. Кто будет виноват – так понятно, это интендант, который им лопаты выдал, это же он им помогал. Поэтому нужно было как-то себя оградить. Соответственно, такая система в принципе не могла сопротивляться долго, ну она и рухнула при первом серьёзно ударе католиков. Дальше католики, конечно... Да, сначала был грабёж, потом начались политические репрессии – 27 человек казнили на Пражской площади, поотрубали им головы. Кстати, парни очень легко отделались, учитывая нравы и моды того времени в смысле человекоубийства публичного. Чехия была присоединена, потом был разгромлен Пфальц, ну и собственно, на этом первый этап Тридцатилетней войны закончился, но никто не знал, что это продлится до 1648 года, и местами Германия будет вырезана и вымрет примерно на 30%, местами.

Д.Ю. По-европейски, да – местами уколы булавкой.

Клим Жуков. Да. Конечно, в первую очередь жертвы не собственно войны, а жертвы экономического крушения, которое войну сопровождало, т.е. это потравы пашен, эпидемии, голод, нарушение торговых связей. Вот далеко не вся, повторяюсь, локально, но местами на 30% население уменьшилось в Германии.

Вестфальский мир зафиксирует раздробленность Германии окончательно, собственно, империя, как таковая, перестанет представлять из себя хоть что-нибудь значимое вообще, останется несколько мощных образований в виде Австрии и Пруссии, ну а деятельность самой Римской империи уже де-факто обнулит Наполеон Бонапарт в 1806 году. Королевство Бавария, став наконец королевством, получив независимость, выделившись в самостоятельное государство, до сих пор празднует это дело знаменитым Октоберфестом.

Д.Ю. Хе-хе-хе, бавариш мотор верке. Да, ну и кубло! Ну вообще, слушай, люди горя-то хапнули!

Клим Жуков. Не то слово!

Д.Ю. При всей этой кажущейся там благостности, процветании, и всё такое. Ужас! Всё из-за денег, всё! Спасибо, Клим Саныч.

Клим Жуков. Стараемся.

Д.Ю. Кто следующий?

Клим Жуков. Следующий у нас по плану должен был быть капитан Алатристе при Рокруа, но мне вот на форуме «Эра познания» свежепрошедшем – кстати, как вам?

Д.Ю. Отличный!

Клим Жуков. Спасибо.

Д.Ю. Народ, по-моему, весь был счастлив, все, во всяком случае, с кем я пообщался.

Клим Жуков. Так вот, народ счастливый напрыгнул на меня и сказал: «А где битва при Лютцене, где Густав Адольф, прочему вы так его это... ?» А я говорю: «Я не знаю, парни, если рассказывать отдельно про Тридцатилетнюю войну, это можно, то конечно, без битвы при Лютцене мы не обойдёмся, это невозможно вообще никак, но т.к. мы говорим вообще про религиозные войны, я планировал битвой при Рокруа, одной из решающих столкновений конца войны, т.е. таким образом мы всю эпоху религиозных войн замкнём вот от и до. Битва при Рокруа, по-моему, хороший финал был бы».

Д.Ю. Отличный.

Клим Жуков. Я думаю, что именно на ней мы остановимся, поэтому Лютцен я, наверное, в этот раз брать не буду.

Д.Ю. Пока мы порекомендуем всем посмотреть «Капитана Алатристе», или что?

Клим Жуков. Ну я же уже в прошлый раз плакал тут...

Д.Ю. Ну, народ должен быть подготовлен хоть как-то.

Клим Жуков. Ну пускай посмотрят, хотя, конечно, они там только в основном ложное впечатление получат, на мой взгляд. Лучше книжки какие-нибудь почитать хорошие, научные.

Д.Ю. Это сложно.

Клим Жуков. Да.

Д.Ю. Спасибо, Клим Саныч!

Клим Жуков. Стараемся.

Д.Ю. Жуть! А на сегодня все. До новых встреч.