Клим Жуков. Всем привет!
Григорий Прядко. Здравствуйте.
Клим Жуков. А у нас в гостях опять Григорий Прядко, и мы продолжаем третий ролик по истории мафии. Мы уже поговорили о происхождении явления, о происхождении названия, которое это явление обозначает, а сегодня про обычаи. Рад видеть!
Григорий Прядко. Взаимно, очень рад. Да, мы сегодня будем говорить о ритуалах и обычаях мафии, и мы поговорим прежде всего об обряде посвящения, или инициации, о кодексе поведения, омерте, вендетте, в общем, обсудим все эти непонятные таинственные слова. Традиционная классическая мафия, та, которая появилась в окрестностях Палермо, затем аккуратно пробралась в городские кварталы, с момента, когда стала она осознавать себя – я тут такую очень отдалённую цитату приведу, ты, по-моему, о ней говорил – класс в себе, да, ты как-то сказал.
Клим Жуков. А теперь класс для себя.
Григорий Прядко. Класс для себя, т.е. она, естественно, с момента осознания себя отдельной общностью, которая отличается от других никчёмных людишек очень сильно, как они полагали, стала обособляться с помощью различных ритуальных элементов, что свойственно любой субкультуре. Какие цели это преследовало: во-первых, это позволяло тем самым кого-то кооптировать в свои ряды, во-вторых, это позволяло людей подчинять определённым своим внутренним нормам поведения и позволяло оценивать действия своих членов с той или иной позиции – сейчас, прошу прощения – давать им оценку ну и продолжать существовать, строить бизнес, зарабатывать деньги.
Клим Жуков. Т.е. формализовать процесс.
Григорий Прядко. Формализовать процесс, да. И всё, что касается ритуалов – это именно три кита, т.е. обряд посвящения – combinato, омерта и вендетта.
Что касается обряда посвящения – это то, с чего начиналась жизнь претендента в мафии. Относительно самого происхождения обряда есть две основных версии, по крайней мере, то, что мне известно. Одна из этих версий отсылает структуру обряда к уже набившему оскомину «Беати Паоли».
Клим Жуков. Напомним, что это – может, кто-то не смотрел?
Григорий Прядко. Если кто не смотрел, то скажу пару слов: «Беати Паоли» - это такое полумифическое тайное общество, которое то ли существовало, то ли не существовало на Сицилии, о котором ничего практически не известно, кроме неясных местных легенд и литературных произведений, которые стали появляться с конца 19 века – в них речь шла о некоем обществе благородных борцов за справедливость, которые уничтожают зло, помогают бедным, обездоленным, и т.д. Самое известное произведение – это Луиджи Натоли автор, он написал роман в двух, по-моему, частях, который так и называется: «Беати Паоли». Действие там происходит в 17-18 веках, роман до сих пор пользуется большой популярностью в Италии и считается там классикой приключенческого жанра.
Клим Жуков. Надо было бы назвать теперь «Я/мы «Беати Паоли»».
Григорий Прядко. «Жизни «Беати Паоли» имеют значение» - ещё и так можем. Но поскольку всё-таки «Беати Паоли» - это в большей степени такая литературная мистификация, скорее всего, то эту версию мы будем иметь в виду, но с большим вниманием, я думаю, нужно отнестись к другой, а именно к происхождению обряда «combinato» в мафии от аналогичного обряда, который бытовал в неаполитанской каморре.
Клим Жуков. А «combinato» - значит «смешивание», «смешение», т.е., таким образом, смешивание вот их, ещё посторонних, с нами, уже не посторонними.
Григорий Прядко. «Вбирание», «смешение», т.е. да, это именно этот смысл и передавался. Почему мы здесь опять возвращаемся к неаполитанской каморре? Дело в том, что преступность в Неаполе всё-таки подревнее, чем мафия, причём довольно-таки сильно, и если кто-то помнит нашу предыдущую передачу, а кто не смотрел, то напомню, поясню, что мы обсуждали пьесу «Мафиози из тюрьмы Викария».
Клим Жуков. Так точно, обсуждали.
Григорий Прядко. Исходя из это произведения уже прямо прослеживается связь мафии, её происхождения и её правил с неаполитанцами. На протяжении 19 века термины «каморра» и «мафия» очень часто смешивались и иногда воспринимались фактически как синонимы, поэтому вполне может быть, что действительно мафия заимствовала каким-то образом, опять-таки через некоторых каморристов, которые, как уже известно, находились, как тот же самый Д'Анджело, прототип главного героя из пьесы «Мафиози из тюрьмы Викария», которые отбывали наказание в Палермо, и естественно, привносили туда свои правила, обычаи, и т.д.
Клим Жуков. Я смотрю, у них тюрьма тоже воспринималась как «не забуду мать родную».
Григорий Прядко. Ну так тюрьма Уччардоне – это же вообще знаковое место, если ты там не побывал, ты просто…
Клим Жуков. Какой ты мафиози?
Григорий Прядко. Да, ты так, апельсин, да, т.е. не особо считался серьёзным человеком, если он не побывал там хоть сколько-то. А в свою очередь каморристы очень многое взяли из своего обряда посвящения, опять-таки, как считается, из масонских лож.
Для нас масонский заговор – это такая уже набившая оскомину шутка, т.е. если человек подозревает всех и вся: и то, что американцы, естественно, не были на Луне, и проч. – то тут сразу вспоминается это выражение. Но в Италии всё-таки было несколько по-другому, достаточно сказать, что с 1863-го по 1868-ой годы только в Палермо появилось свыше 100 официальных и неофициальных масонских лож, т.е. диких лож, поэтому масонство там носило массовый характер, естественно перетекая с севера страны, и что касается участия масонов в жизни мафии, то, допустим, есть информация, что в 1970-е годы Стефано Бонтате – это очень был серьёзный персонаж, его прозвище было «Принц Виллаграции», семья, по-моему, «Санта-Мария ди Джезу», его убьют в 1970-е годы потом Корлеонези, ну так вот, он, покуда был жив, пользовался серьёзным авторитетом, и говорят, что он рассматривал вариант создания масонской ложи, которая бы состояла из одних только членов мафии, т.е. была бы таким клубом избранных в клубе избранных, и, наверное, только смерть ему помешала, но мысли такие он вынашивал. Кроме того, существовала в Италии ложа P2, «Пропаганда 2» - это была, конечно, дикая масонская ложа, но они в своё время в 80-е годы тоже наделали немало шума, поскольку, когда деятельность этой ложи вскрыли, то выяснилось, что большая часть итальянского истеблишмента замышляет что-то нехорошее, и это вызвало очень большой…
Клим Жуков. Это 1980-е?
Григорий Прядко. 1980-е, да, конечно. В частности, «Пропаганда 2» стояла, по информации, за печально закончившимся похищением Альдо Моро – это был лидер ХДП, Христианско-демократической партии.
Но что касается обряда посвящения, то он документально был зафиксирован в 1875 году, когда Министерство внутренних дел Италии стало запрашивать материалы о том, что творится в Сицилии, взволнованное таким документом, как меморандум Галати. Сицилийский доктор Гаспаре Галати пожаловался вплоть до самого верха, до Рима, на преследование Антонино Джаммоны – это был в 19 веке такой известный очень товарищ, который возглавлял целую коалицию сицилийских кланов. И согласно этому ответу (его написал, не помню, то ли Эрмано Сан-Джорджо, то ли другой деятель сицилийской полиции), мафия, кроме всего прочего, отличалась чётко разработанным ритуалом кооптирования в свои ряды неких «каньо лацци» – «бешеных псов», или новобранцев. Прежде чем такому «каньо лацци» вступить в ряды мафии, вначале он проходил собеседование, а затем после того, как принималось решение о возможности его вступления в мафию, он проходил обряд, который заключался в том, что несколько действующих членов мафии ему в торжественной обстановке делали разрез на руке и предлагали окропить своей кровью святой образок, при этом кандидат этот святой образок сжигал – держал на своих руках образок, пока тот горел, при этом приносил клятву верности.
В конце 19 века клятва верности звучала примерно так: «Клянусь своей честью хранить верность Братству, как Братство верно мне, и как горит этот святой с несколькими каплями моей крови, так и я готов сгореть и пролить свою кровь за Братство. Как этот пепел и эта кровь уже никогда не вернутся в прежнее состояние, так и я никогда не покину Братство». Вот примерно такой был текст в местечке Фавара местной мафиозной организации.
Что касается развития этого обряда, то нужно отметить, что он, разумеется, при всей своей общей идентичности и схожести всё-таки от провинции к провинции, от местности к местности отличался в некоторых деталях.
В 1962 году в газете «Ла Ора» были опубликованы воспоминания доктора Мелькиорре Аллегра. Этот человек ещё в 1937 году аж был арестован по подозрению в убийстве и, пытаясь как-то снизить возможное наказание, стал сотрудничать и стал пентито, т.е. вот тем самым раскаявшимся, стукачом, прошу прощения, которых впоследствии в мафии появилось очень много. Долгое время об этом Аллегре широкой публике ничего не было известно, просто потому что его показания где-то в палермских архивах затерялись, о них никто ничего не знал, и они появились на свет только тогда, когда Аллегра был уже давно мёртв. В этих своих показаниях он рассказывал, что в 1916 году, когда он служил в войсковом госпитале, это как раз Первая мировая война, ему довелось оказать услугу некоему Джулио д’Агате, и Джулио д’Агате выздоровел и вскоре пригласил Аллегру на встречу, где был он сам и ещё двое человек, и вот эти товарищи сказали Аллегре, что они, цитирую его слова: «…заявили мне, что состоят членами одного очень важного союза, к которому принадлежали представители всех слоев общества, даже наивысших. Называли их не иначе как «уважаемые люди». Многим этот союз, вероятно, известен как мафия, однако большинство людей не имеют отчетливого представления о нем».
Далее эти люди разъяснили, что у них есть свои правила, их нарушать нельзя – за это следует строгое наказание, они пояснили Аллегре, что нельзя совершать кражи, хотя можно совершать убийства при разрешении руководства, т.е. капо, и что член этого союза может рассчитывать на покровительство главы организации, опять-таки капо, во всех его делах, в т.ч. и в т.н. «мокрых» делах, в убийствах, и проч. Эти люди спросили Аллегру, хочет ли он вступить в общество, и Аллегра, поскольку понял, что ребята очень серьёзные, он, ну по крайней мере, как он описывает, испугался и понял, что ему обратного пути нет, и если он откажет, то, вероятно, долго не проживёт, поэтому он, разумеется, согласился.
Через несколько дней он прошёл обряд посвящения: его завели в затенённое помещение и в присутствии нескольких членом мафии перед иконой с горящими свечами ему прокололи палец правой руки иголкой, выдавили кровь, пропитали ею образок, который сожгли в данном случае над свечой, после этого пепел насыпали на руку, и он произнёс клятву, похожую на ту клятву, которую говорили в Фаваре: «Клянусь сохранять верность моим братьям, никогда не обманывать и не предавать их, всеми силами помогать им. Как превратился в пепел этот святой образок, так исчезну и я, если не сдержу своей клятвы».
Что касается вот этого образка: что это был за святой или что это была за святая? Антонино Кальдероне, член семьи мафии из Катании, о котором мы говорили в прошлой передаче…
Клим Жуков. В восточной Сицилии которая?
Григорий Прядко. Это восточная Сицилия, да. Он в своих воспоминаниях пояснял, что сжигался образок Мадонны Благовещения, чей праздник 25 марта – это когда архангел Гавриил Деве Марии возвестил, что у неё будет Иисус Христос. Т.е. покровительницей мафии считалась именно Мадонна Благовещения. Вероятно, могли быть и другие образки, но, по крайней мере, вот этот, скорее всего, был наиболее распространённым, потому что в Катании мафиозные семьи появились поздно, и они наверняка копировали самые распространённые обряды, которые существовали на острове.
Клим Жуков. Я помню, как-то раз в Турции ездил я в паломничество в Миру Ликийскую, соответственно, к святому Николаю Мирликийскому, и там у нас была тётенька, которая исполняла роль гида, одесская жительница, лет, наверное, 25 назад переехавшая к тому моменту в Турцию, соответственно, она, когда уезжала из Одессы, она говорила специфически, а за 25 лет в Турции говорила ещё более специфически. Вот она нам сообщила некоторые подробности конструктивных коллег мафиози, говорит: «Вы знаете, святой Николай – это не только Дед Мороз, но он ещё и очень помогает страждущим, например, заключённым очень помогает, и что бы вы думали – в самом деле помогает. У меня, - говорит, - ровно две недели назад был очень вежливый молодой человек, начальник какого-то фонда из России, который помогает заключённым, кажется, называется «общак»». При словах «фонд помощи заключённым» я едва не выпрыгнул из автобуса. Но вот коллеги сказали, что ещё и святой Николай очень помогает.
Григорий Прядко. Видишь, целых два святых. Вполне возможно, кстати – на Сицилии же он тоже популярен.
Клим Жуков. Очень!
Григорий Прядко. Да, Николай Чудотворец.
Клим Жуков. Я почему и вспомнил.
Григорий Прядко. Да, поэтому я думаю, что его образок тоже сжигали и по этому поводу абсолютно не заморачивались. Мы с тобой также вспоминали Томмазо Бушетта в прошлой программе.
Клим Жуков. Да. Смотрите прошлую программу, ссылку мы, как обычно, прилепим. Передача полезная, хорошая, интересная для общего понимания развития событий.
Григорий Прядко. Мы про Томмазо Бушетта будем вообще говорить отдельно и много, поскольку это личность для истории мафии ключевая, и в т.ч. это человек, благодаря которому мафия в её классическом понимании потерпела определённый крах, назовём так, по крайней мере, очень сильно видоизменилась, перестала быть тем, чем она была долгие годы. Так вот, Томмазо Бушетта, когда начал давать показания на всех и вся, и это была подготовка к «Макси-процессу», в 1980-е годы который проходил в Палермо, Томмазо Бушетта рассказал также достаточно подробно, как происходил обряд посвящения, по крайней мере, происходил в его годы, а посвятили его в мафию в 1950-ых.
Он сказал, что кандидатов в «люди чести» вначале изучают на предмет наличия следующих качеств: он должен быть смелым, рисковым, его характер должен быть таким, что этот человек способен на преступную деятельность, у него должна быть нормальная полная сицилийская семья, и у него не должно быть родственников в правоохранительных органах, что, кстати, в принципе, достаточно близко стоит по требованиям к нашей классической преступности, именно к её воровской традиции – как ты знаешь, там тоже не приветствуется, мягко говоря, наличие родственников в правоохранительных органах. Не приветствовалось.
Клим Жуков. Хотя, по-моему, это очень удобно.
Григорий Прядко. Как минимум. При этом проверка способности совершать преступления проводилась не в отношении всех подряд кандидатов в мафию. Дело в том, что кандидата изначально определяли, в каком ключе он будет действовать, т.е. если человека принимали в мафию с необходимостью, чтобы он действовал в её интересах, ну скажем так, под видимостью законности, т.е. совершал какие-то действия, которые внешне будут легальными: занимался каким-то видом бизнеса, в котором будут фигурировать деньги мафии, ну и т.д., то, в принципе, такого человека, у которого изначально должна быть чистая репутация, не пошлёшь там совершить грабёж, и т.д. Т.е. изначально вот этот признак качества был необходим для людей, которые должны были заниматься откровенным криминалом, предназначались для убийств, и т.д.,. но тем не менее.
После того, как кандидата изучили, ему делали официальное приглашение о вступлении в организацию. Проводилась церемония в укромном месте, должны были в ней участвовать не менее трёх действующих «людей чести», старший из них представлял кандидата остальным. Ну понятно, что они, в принципе, уже все друг друга знали, но официальная церемония всё-таки имеет место быть, и старший из присутствующих представлял кандидата, говорил, что он вступает в «эту вещь», т.е. в организацию, и цель этой организации – защита слабых, уничтожение противников, и т.д. Затем он прокалывал палец кандидата, опять-таки, сцеживал кровь на образок и вкладывал его в ладони, а посвящаемый, как мы уже знаем, перекидывал этот образок, пока тот горел, с ладони на ладонь и уже знакомую клятву произносил с добавлением слов: «Пусть моя плоть сгорит, как этот образок, если я её нарушу». Ну и далее его представляли уже всем членам семьи, в которой он должен был состоять.
В 1976 году в мафию был посвящён знаменитый Джованни Бруско – это личность легендарная, прозвище у него было «Зверь», человек, который убил всех, кого только можно убить, а потом раскаялся и стал пентито в конечном итоге.
Клим Жуков. Удобно!
Григорий Прядко. Очень удобно, да. Т.е. он рассказывал о том, что его посвящали в семью следующим образом: в начале он со своим отцом прибыл… ему было 19 лет, вначале он со своим отцом прибыл на виллу, где собрались члены клана Корлеонези, возглавлял который знаменитый Сальваторе Риино. Затем отец оставил Бруску одного, затем Бруску позвали ещё в одну комнату, где сидели все члены клана, но без отца – это, кстати, будет иметь значение. На столе перед Бруской были образок, кинжал и пистолет. Бруску спросили хочет ли он вступить в мафию, в «почтенное общество», когда он сказал: да, хочет – ему кинжалом укололи палец. Дальше, опять-таки, происходит вот это вот знаменитое перекидывание образка, и после этого, поскольку производил посвящение Сальваторе Риино, после этого Риино стал для Бруски крёстным отцом, padrino.
И далее уже происходит вот какой момент – об этом никто, кроме Бруски, в принципе, прямо не указывал из тех людей, которых я перечислил – после этого Бруску специально ввели в ещё одну отдельную комнату, где находился его родной отец, и Бруску представили папе (а папа тоже был известный мафиози) уже не как сына, а уже как члена организации, и отношения между ними уже должны были происходить не согласно их родственным чувствам, а уже в соответствии с правилами организации, т.е. оба приобрели друг по отношению к другу новый статус, оба уже были не просто отец и сын, а оба были «людьми чести», членами «почтенного общества», и это было более важно, чем их предыдущая связь, на самом деле.
Мы уже говорили о тех отличиях, которые были внутри самой Сицилии, но для разнообразия расскажу, как принимали в мафию в США, т.е. этот обряд перекочевал за океан. Джо Валачи (или Валаки), тот самый знаменитый информатор, который давал показания комиссии Кеннеди в 1960-е годы, он был посвящён в 1930 году в семью Маранцано. Рассказывал он о своём посвящении следующее: «За столом сидело человек 40. Когда я вошёл, все встали. Здесь перемешались все – кастелламмарцы и те, кто был с Томом Гальяно, следовательно, они составляли единое целое. Маранцано предложил мне сесть справа от него на пустой стул. Кто-то положил передо мной револьвер и нож… Маранцано обернулся ко мне и сказал по-итальянски: «Это означает, что ты будешь зарабатывать на жизнь револьвером и ножом»». И вот дальше тоже интересный момент: «Каким пальцем ты нажимаешь на курок?» Валачи сказал: «Этим», - и показал указательный палец, и вот именно этот палец в Италии иногда прокалывали средний палец, и привязки к револьверу, к стрельбе из него не было. И вот именно этот палец ему прокололи, ну а дальше всё по правилам: опять-таки, образок, бумага, пока всё горит, он даёт клятву.
Имелся кроме всего прочего и урезанный обряд посвящения. Если говорить о классическом, который мы сейчас описывали, то, как правило, там делились участвующие на две группы: первая из одного человека – это сам посвящаемый, и вторая – его родная семья, будущая его семья, в которую он войдёт. Т.е. на момент, когда кандидата посвящали, он мог не знать членов своей семьи всех, разумеется, он мог не знать, кто является главой семьи, кто какие там занимает должности, но это, как правило, была одна семья. Если же требовалось посвятить в члены мафии в ускоренном режиме, сделать это, например, в той самой знаменитой тюрьме Уччардоне, там допускался обряд, который происходил фактически на бегу. Там могли быть трое «людей чести», причём из разных семей, и, соответственно, вряд ли там чем-то кололи палец, и уж тем более могло не быть образков, поэтому там было достаточно просто принесения клятвы. Так, в частности, посвящали тоже известного мафиози Антонино Мадони.
Про этот ускоренный обряд долго не было известно, его впервые донёс до широкой публики Джованни Фальконе в своей книге, которую он написал в соавторстве с Марсель Падовани, когда давал многочисленные интервью, в принципе, незадолго до своей смерти, до того, как его убили, он очень много рассказал про мафию. Итак, как мы понимаем, цель комбинато какая: отсечь неофита от прежней жизни, показать ему, что назад пути нет, и что теперь он будет жить и руководствоваться другими правилами, теперь его отношения дружбы, его отношения кровного родства, его отношения брачные все могут рассматриваться исключительно через призму правил «почтенного общества» – это во главе угла.
Клим Жуков. Вообще, конечно, мне это сразу очень напоминает не какие-то масонские ритуалы, которые тоже, безусловно, похожи, но тут в начале, скорее всего… ну всё-таки имея в виду, что каморра довольно давно возникла, имелись в виду инициационные практики ещё античные, потому что они при поступлении в мужские братства, а это, в общем-то, оно приблизительно и есть, хотя с другими целями несколько существующее, оно было примерно такое же. Т.е. самое главное, что как у нас есть термин «дружина» на Руси, также «комитат» в Италии, ну и как это называлось у германцев, ну, видимо, похожим образом, мы просто не знаем точно. Ну по крайней мере Цезарь и Тацит это называют комитатами, т.е. товариществами. Вот у тебя эта новая семья гораздо важнее, чем кровная семья, т.е. после принесения клятвы, как правило, кровавой клятвы, т.е. с твоей кровью, оно делалось… опять же, это именно что семья, т.е. ты попадаешь в семью, ты делаешься членом семьи, все предыдущие связи важны, но побочно.
Григорий Прядко. Так даже те же самые римские коллегии, которые, как мы знаем, они же создавались в т.ч. и с откровенно криминальными целями, ещё во времена Империи. Их же неоднократно пытались запретить римские императоры, там ведь наверняка тоже существовал какой-то обряд посвящения.
Клим Жуков. Ну, мы об этом почти ничего не знаем, но тем не менее.
Григорий Прядко. Да, но тем не менее какая-то преемственность могла сохраниться, я согласен абсолютно.
Клим Жуков. Потому что коллегии в Италии, как принцип организации общества, не пропали в Средние века, не пропадали и потом, т.е. если уж эта система возникла, и общество, прямо скажем, там тотально не изменилось, а пережитки феодализма и, соответственно, пережитки античности в феодализме сохранялись невероятно долго в Италии, особенно в Южной Италии, где не было такого бурного экономического, в особенности промышленного роста, чтобы просто разодрать старые связи внутри общества – там это могло сохраняться.
Григорий Прядко. Ну, мы с тобой в первой программе ещё говорили о цеховиках.
Клим Жуков. Да, так это то же самое.
Григорий Прядко. Те же самые коллегии фактически.
Клим Жуков. Это и есть коллегии, только на новом уровне издания.
Григорий Прядко. Да. Я тут думаю, что, конечно, возводить вот этот обряд исключительно к масонам – это такое предельное огрубление ситуации, здесь надо всё рассматривать в совокупности: где-то там понемножку, здесь понемножку, и разумеется, масоны – это, мягко говоря, не единственный показатель, на который надо ориентироваться, хотя вот они сами для себя эту связь отслеживали всегда.
Клим Жуков. Я думаю, что они масонов и масоны их сразу узнали, потому что это тайное замкнутое общество и это тайное замкнутое общество, у них похожий генезис очень, ритуалы похожие, поэтому они просто, как собаки, опознались друг перед другом – такие: «Наш!»
Григорий Прядко. «Свой».
Клим Жуков. Да.
Григорий Прядко. «Берём». Ведь тот же самый Стефано Бонтате, про которого мы сейчас говорили, раз уж он рассматривал вариант создания масонской ложи только из членов мафии, значит, он сам был масоном одновременно с прочим, иначе бы смысл ему тут о таких моментах думать?
И ты, кстати, вот сказал момент по поводу превалирования новых связей над старыми кровнородственными – вообще тот же самый Фальконе в своих интервью отмечал, что мафия отличалась тем, что, допустим, если надо было устранить какого-то неугодного, то это дело старались поручить его кровному родственнику, тем самым этот кровный родственник-член мафии доказывал свою состоятельность свой семье, поскольку это надо было переступить через себя до определённой степени, и это считалось, кстати, такой почётной обязанностью. Допустим, такой известный мафиози, тоже, кстати, потом пентито, Сальваторе Конторно хвалился, говорил, что он единственный, кто «моет руки в собственной крови». Т.е. это считалось пускай и тяжёлым морально делом, но тем не менее считалось, что тем самым ты очень сильно повышаешь свой авторитет в организации.
Клим Жуков. Ну и опять же, с родственниками я сам разберусь, извините.
Григорий Прядко. Да, накосячили… Вот если мы говорим, завершая, наверное, в общем и целом вот этот момент обрядовости, тут я процитирую Джона Дикки, он написал очень известную, у нас переведённую книгу «Коза Ностра: история сицилийской мафии», на неё ссылаются все, кому не лень, но у Джона Дикки там, кстати, есть и другие книги, которые у нас пока, к сожалению, не перевели. Вот он писал: «Честь приобретается через послушание; в награду за «соответствие» мафиози получают дополнительные «баллы», а через них – доступ к большему количеству денег, большим объемам информации, большей власти. Принадлежность к Коза Ностре наделяет человека теми же преимуществами, что и принадлежность к другим организациям: возможность карьерного роста, осознание собственного статуса, развитие чувства коллективизма, шанс переложить ответственность, моральную и иную, на вышестоящих и т. п. Все перечисленные позиции суть неотъемлемые элементы мафиозного кодекса чести». Т.е. всё это начинало приобретаться именно через обряд посвящения, вот эту точку отсечения.
Ну, из мафии ведь выйти было нельзя, на самом деле, т.е. единожды в неё вступив, ты в ней остаёшься, пока ты дышишь. Кальдероне, о котором я говорил, в своих воспоминаниях писал, что «с кровью ты вступаешь в организацию, с кровью ты из неё и выходишь». А Бушетта, который очень много путешествовал и на Сицилии пробыл, на самом деле, не так уж и много, в сравнении со всей своей остальной жизнью, он занимался преступной деятельностью в Латинской Америке, торговал там наркотиками задолго до Эскобара и мексиканских картелей, причём очень хорошо торговал, он говорил о том, что «человек чести» остаётся таковым до конца жизни, даже если обстоятельства заставляют его покинуть Сицилию или принимать активное участие в делах семьи. А Джованни Фальконе вообще сказал такую фразу: «Нельзя перестать быть священником или мафиози».
Клим Жуков. Священником-то запросто перестать можно быть.
Григорий Прядко. Ну, он, наверное, имел в виду, что в духовном плане, т.е. понятно, что тебя могут лишить этого статуса – ну да.
Клим Жуков. Конечно, если даже монах – тебя могут расстричь, извергнуть из сана, всё, что угодно.
Григорий Прядко. Но тем не менее фраза такая была. Тут он, наверное, имел в виду всё-таки какой-то католический контекст, но тем не менее. Но на самом деле, хоть сам ты добровольно не мог перестать быть членом мафии, из организации могли человека изгнать. Тоже, конечно, это изгнание носило очень условный характер, мне лично известен только один случай такой, документально подтверждённый, но это был крайне грандиозный случай, причём изгнали не кого бы то ни было, а главу мафии из мафии. Был такой деятель Гаэтано Бадаламенти, он в 1970-е годы возглавлял палермский капитул, т.е. формально он считался «capo di tutti capi» - «боссом всех боссов, доном всех донов».
Клим Жуков. «Саро» – это «глава» значит.
Григорий Прядко. Это «глава», да. Ну, «главой всех глав» - мы сейчас смыслово переводим.
Клим Жуков. Да. Уточню просто – мало ли кто не знает, что «саро» – это, с латыни, а потом и с итальянского, просто «голова».
Григорий Прядко. Капитан.
Клим Жуков. Да, слово «капитан» отсюда происходит, отсюда наш старорусский воинский термин «голова», или «сотенная голова».
Григорий Прядко. Т.е. это всё калька с латыни, на самом деле.
Клим Жуков. Да.
Григорий Прядко. Его изгнали не просто с главы капитула, т.е. вначале его изгнали большинством голосов, а в мафии всё-таки была некоторая демократия, там очень многие решения принимались большинством голосов, в т.ч., забегая вперёд, скажу, что главу семьи, как правило, хотя это и зачастую были предрешённые выборы, но всё-таки на выборах официально ставили на эту должность, назовём так. Так вот, Гаэтано Бадаламенти вначале лишили должности главы капитула, затем его изгнали из капитула, а в конечном итоге его враги, те же самые Корлеонези, они его вообще изгнали из рядов «людей чести». Скорее всего, это произошло потому, что Бадаламенти, чьим профилем была торговля наркотиками, пытался нарушить какие-то договорённости, которые существовали на паритетных началах между различными сторонами в капитуле, и торговал наркотиками втёмную, не делился со своими коллегами по опасному ремеслу – скорее всего, произошло это именно по такой причине. Ему, правда, это не помешало, он, по-моему, прожил до 2004 года.
Клим Жуков. Ого! Это лет 80 получается?
Григорий Прядко. Да он там тоже старый-старый уже был человек, когда умер, и он очень долго, и не будучи членом мафии, он очень-очень долго и успешно торговал героином, прочими такими вещами. Видимо, его авторитет, несмотря на это изгнание, всё равно оставался очень серьёзным, и связи у него никуда не делись. Но Бушетта отчасти подтверждает такую версию, поскольку в ходе «Макси-процесса» пояснял, что…
Клим Жуков. «Макси-процесс» - просто «большой процесс»?
Григорий Прядко. Да, большой процесс, который впервые в истории итальянского правосудия привёл к осуждению огромного числа боссов и который раскрыл и дал преюдицию по определению мафии как централизованной ОПГ, которая централизованно управляется, в принципе, достаточно централизованным путём. Так вот, Бушетта пояснял, что единственный случай, когда «человек чести» может быть изгнан из организации – это ложь, т.е. когда он нарушил какие-то обещания. Но даже такое отстранение, оно хоть и отстранение, но по сути своей это скорее временное изгнание, т.е. человек просто на какое-то время, хотя это могло быть, видимо, и пожизненно, но он отстранялся от активных дел, отводился, т.е. неразрывность связи с «Коза Нострой» всё равно продолжала существовать, хотя человек формально и не считался принимающим участие в её делах, т.е. изгнанный обязан был всё равно соблюдать кодекс поведения, но при этом не допускался к активной деятельности.
Примерно к середине 1970-ых годов эти строгие правила посвящения всё-таки, видимо, стали соблюдаться не так чётко, как раньше – это отмечают многие исследователи. Не просто, видимо, уже вводился вот этот упрощённый порядок, который мог происходит в тюрьме Уччардоне, как мы только что говорили, но и человека могли считать членом той или иной семьи просто по факту его общения с другими членами семьи, т.е. в таком явочном порядке, и человека начинали полагать…
Клим Жуков. Из своих.
Григорий Прядко. …своим просто потому, что он крутится со своими, вот и всё. Об этом, в общем-то, говорил и Томмазо Бушетта, т.е. он оговаривался, что то, о чём он поясняет по поводу посвящения, это касается 1950-ых годов конкретно, а сейчас ситуация обстоит уже гораздо хуже, т.е. вот он таким образом тоже эту информацию раскрывал. Теперь поговорим о знаменитой омерта.
Клим Жуков. Хотел уточнить: тюрьма Уччардоне – это же Палермо, да?
Григорий Прядко. Палермо.
Клим Жуков. Это же специально построенная тюрьма, не старый замок?
Григорий Прядко. Это не Викария, это специально… это общеуголовная тюрьма, достаточно новая, она, конечно, была не для мафиози построена, но тем не менее в ней любой сколько-нибудь значимый «человек чести» бывал, и, как правило, в ней люди находились, пока шёл процесс тот или иной в отношении них.
Клим Жуков. Т.е. это СИЗО какое-то такое?
Григорий Прядко. Ну, у них нету такого разделения на СИЗО, насколько мне известно, и колонии, как у нас, т.е. в ней могли быть и простые уголовники, в ней могли быть и «люди чести». В одной камере мог находиться, допустим, рядовой какой-нибудь и, допустим, в соседней мог находиться Тото Риино. Или Томмазо Бушетта тоже, как приехал, будучи… перед тем, как стал давать показания, на Сицилию как его привезли, не без приключений, из Латинской Америки, он тоже оказался первым делом в Уччардоне, и там он находился некоторое время, пока его там уже вообще не перевели в отдельные какие-то палаты каменные, специальные совсем. Тюрьма эта, я, кстати, поищу по Гугл-картам, если не забуду, на плане Палермо – пришлю, она где-то в центральной части нам находится.
Клим Жуков. Ну это же 19-ый век в любом случае, т.е. она где-то около наших «Крестов» построена по времени, ну или там «сем-восем»…
Григорий Прядко. Видимо, да. Она там где-то недалеко от их прокуратуры местной.
Клим Жуков. Удобно.
Григорий Прядко. Да, чтобы далеко не ходить.
Клим Жуков. Это мне на Венеции очень нравится: в Венеции канал, тут суд, тут тюрьма, между ними мост, чтобы сразу можно было из суда в тюрьму переводить прямо тут же.
Григорий Прядко. Отконвоировал – и всё, и обратно.
Клим Жуков. Мост называется, конечно, «Мостом влюблённых», потому что там он очень романтически выглядит! 18-ый век – это вам не какой-нибудь там этот вот 19-ый неприятный, а там такое всё красивое, всё с какими-то там ангелочками.
Григорий Прядко. Ещё Ромео и Джульетта где-то так вот недавно ходили.
Клим Жуков. Ну, это они в Вероне ходили, ну ладно – всё равно где-то там. Гораздо ближе, чем Уччардоне.
Григорий Прядко. Кстати, про мосты и подобные приспособления: в Лондоне же тоже существовала, я не помню, как называется, тюрьма, которая с судом тоже была соединена каким-то коридором таким специальным, т.е. туда-обратно людей переводили, кого-то в одну сторону, если там уж смертная казнь была, кого-то обратно заводили. Т.е. если человек не вернулся – сразу понятно, что с ним происходит.
Клим Жуков. Ну что, омерта, да?
Григорий Прядко. Омерта, да. Ударение на последнем слоге: омерта́, не оме́рта, как иногда можно услышать. Происхождение этого слова имеет два источника. Мы с тобой в прошлый раз пояснили, что первый – это «uomo», «человек», и эту версию, в принципе, подтверждает товарищ, записку которого мы зачитывали – Спатоло, о том, что мафия – это не мафия, а омерта.
Но есть и другой вариант происхождения слова – это видоизменённое от итальянского «humilitas», сицилийское диалектическое «umirta» или «смирение, подчинение». Впервые это слово прозвучало в официальных документах в конце 19 века в докладе маркиза Колонна, который он совершал тоже своему руководству по поводу дел на Палермо, и уже сам этот перевод, один из вариантов перевода – «смирение, подчинение» – означает, что «омерта» означает не только «молчание», но это гораздо больший набор терминов. Колонна, в частности, писал: «Правила этой злонамеренной секты (мафии – Г.П.) гласят, что любой гражданин, который подходит к карабинерам и заговаривает с ними или всего лишь обменивается приветствиями, есть злодей, подлежащий смерти. Такой человек повинен в ужасном преступлении против «смирения» «Смирение» означает уважение к правилам секты и верность ее уставу. Никому не дозволено совершать поступки, напрямую или косвенно затрагивающие интересы других членов секты. Всем и каждому возбраняется оказывать какое-либо содействие полиции или суду в расследовании каких бы то ни было преступлений».
Томмазо Бушетта, о котором мы уже столько много говорили и продолжаем говорить, в тех же своих показаниях говорил, что внутри Коза Ностры распространение излишней информации сведено к минимуму. «Человек чести» не должен проявлять излишнее любопытство, могущее вызвать подозрение. «Человек чести» обязан соблюдать «правило тишины» - «consenso del silenzio», не выдавать третьим лицам ни своего членства в организации, ни секретов Коза Ностры. Автор одной из книг по поводу мафии Розарио Минна, а это ни много ни мало был в 1970-е годы достаточно известный судья, который занимался в т.ч. и процессами против мафии, писал: «Омерта́ — это не просто закон молчания: это еще и «хорошие манеры» и умение понять и рассчитать складывающуюся ситуацию; это и преднамеренный обман, сознательное лицемерие для устройства «ловушки», в которую можно с притворной добротой и любезностью заманить жертву, поставив её в безвыходное положение; это и защита от посторонних, а потому и требование молчания, грозящее смертью за его нарушение». Т.е. это всё…
Клим Жуков. Ну, мы-то знаем «омерта» (опять же, усилиями Марио Пьюзо) только как «закон молчания», а больше ничего мы об этом не знаем.
Григорий Прядко. Конечно. А омерта – это всё-таки целый комплекс понятий, где молчание является лишь одной из составных частей, но далеко не полной, потому что т.н. «смирение» подразумевает всё вместе, и молчание в т.ч. При этом нужно отметить, что требования омерты распространялись не только на членов мафии, не только «человек чести» должен был их соблюдать. Даже посторонние люди, которым, в принципе, дела Коза Ностры так-то побоку, даже если он не знал ничего об омерте, он мог быть наказан за нарушение этих требований.
Клим Жуков. Не по понятиям поступил.
Григорий Прядко. Да, нехорошо. Есть такой типичный пример по этому поводу, крайне циничный: 10 мая 1948 года в знаменитой деревне Корлеоне на родине Майкла Корлеоне был убит Плачидо Риззотто – это такой был социалист, который пытался провести в действие на Сицилии закон о справедливом распределении пустующих земель между крестьянами, а поскольку на эти пустующие земли претендовали ребята из местной группировки, то, естественно, они решили с ним разобраться и отвезли его куда-то за город и там благополучно его убили, сбросили в пропасть – ну всё, как полагается. Случайным свидетелем этих событий стал мальчик, которого звали Джузеппе Летиция, ему было 12 лет, и он узнал одного из убийц, а убийцей был Лучано Леджио – это такой легендарный мафиозо, который был предшественником Сальваторе Риины. Мальчик, конечно, был дико потрясён, потому что, вероятно, убийство сопровождалось всякими жестокостями, и с нервным потрясением оказался в корлеонской больнице, и оказался он не у кого бы то ни было, а у Микеле Наварры, который…
Клим Жуков. Не повезло!
Григорий Прядко. Не повезло. А Микеле Наварра, напомню, был на тот момент главой клана Корлеоне, и, разумеется, странное совпадение – мальчик умер.
Клим Жуков. Кто бы мог подумать?
Григорий Прядко. Удивительно. А Микеле Наварра мало того, что ему на самом-то деле сделал смертельную инъекцию, по информации, он ему ещё и выписал заключение о смерти, а причиной смерти указал для 12-летнего мальчика паралич сердца вследствие приступа Delirium tremens.
Клим Жуков. Т.е. белой горячки.
Григорий Прядко. Белой горячки. Вот, с юмором относился человек к делу. Да. Тоже, правда, плохо кончил Микеле Наварра – его очень скоро тот же самый Лучано Леджио сотоварищи в ходе смены поколений люто расстреляют на дороге вместе с другим доктором, так что Микеле Наварра тоже не повезло.
Клим Жуков. Там у них фамилии-то какие, я смотрю – Колонна, Наварра фигурируют. Колонна – это же супердревняя римская фамилия вообще, это страшные враги Орсини, и из Колонна потом происходит целая плеяда, скажем так, военнослужащих, чиновников и прочей испанской монархии.
Григорий Прядко. И там же до сих пор, по-моему, эти Колонна, до сих пор же какие-то их потомки существуют, чем-то владеют там…
Клим Жуков. Да-да-да!
Григорий Прядко. Не вымерли, кстати, нисколько.
Клим Жуков. Нет, не вымерли, прекрасно себя чувствуют Колонна.
Григорий Прядко. Да, так что эти ребята, наверное, ещё будут несколько поколений…
Клим Жуков. Прекрасно себя чувствовать.
Григорий Прядко. …себя прекрасно чувствовать, да. Т.е. омерта – это, с одной стороны, очень строгое правило поведения, с другой стороны, это тот закон, те требования общества чести, которые наиболее часто нарушались, как это ни странно.
Клим Жуков. Ну как у нас понятия, я так подозреваю, то же самое же, в общем-то – какие понятия? Тебе же там не… в самом термине «понятия» не сказано, какие понятия.
Григорий Прядко. Они просто есть.
Клим Жуков. Просто они есть. Омерта – тоже непонятно, что вы, собственно, подразумеваете, но знать обязаны.
Григорий Прядко. Но самое главное – соблюдать.
Клим Жуков. Да!
Григорий Прядко. А если нет, то будет смерть, т.е. вендетта в т.ч.
Клим Жуков. А «вендетта» - это от «vendicare», т.е. «возмездие, месть» по-латыни.
Григорий Прядко. Да, «возмездие». Как писал Дидье Гулар, уже о котором мы говорили, автор…
Клим Жуков. В смысле, «vindicatio». «Vendicare» - это глагол, «мстить» т.е., инфинитив.
Григорий Прядко. Виндикационные иски т.н., да. Как писал Дидье Гулар, «по отношению ко всякому, кто нарушает правила круговой поруки, применяется вендетта». И сейчас я сделаю цитату, она будет из художественного произведения…
Клим Жуков. Это мы, значит, от омерта перешли к вендетте.
Григорий Прядко. К вендетте, да, и сейчас я сделаю цитату из художественного произведения, она мне очень нравится, и, на мой взгляд, более точно, чем в том, что я процитирую, художественными методами и художественным словом передать сущность вендетты просто невозможно, а потом, кстати, я скажу, кто этот роман написал, из которого я сейчас буду делать цитату:
«После убийства Нино Фалько навлек на себя vendetta. Жена Нино, Катерина, найдя мужа мертвым, испугалась так сильно, что у неё отнялась вся половина тела и ноги, так что она не могла больше ходить. Но она взяла ружье и села у окна старого домика, поджидая Фалько. И так сидела она и ждала уже двадцать лет. И её боялся старый разбойник. Целых двадцать лет он не проходил мимо родительского дома. Жена Нино ни разу не покинула своего поста. И все проходящие в церковь Сан-Паскале постоянно видели её у окна, с глазами, горящими местью. Кто видел, чтобы она спала или работала? Она ничего не могла делать, она только ждала убийцу мужа».
Дальше происходят определённые события, и другое действующее лицо – донна Сильвия «вдруг вспоминает, что слышала она однажды от Катарины, жены Нино. – «Как узнаете вы Фалько после стольких лет?» – спросили её. – «Как же мне не узнать человека с тенью змеи, – отвечала она. – Это останется у него на всю жизнь»».
Дальше ещё проходит время, и вот мы уже подходим к кульминации: «Старая Катарина сидела у окна и ждала Фалько. Она не заставила себя долго просить дать ему свободный пропуск». А к этому моменту разбойник Фалько состарился, дело происходит на Сицилии как раз в 19 веке, разбойник Фалько состарился, и ему, чтобы помолиться, надо было попасть вот в эту церковь Сан-Паскале, рядом с которой жила эта Катарина. «– «Пусть он пройдет в церковь, – сказала она. – Я двадцать лет жду его, но в церковь он может пройти!» ... Старая Катарина ясно видела его; но она не тронулась с места. Она сидит неподвижно, пока Фалько остаётся в церкви. Племянница, которая живет с ней, думает, что она молится и благодарит Бога, что он помог ей преодолеть жажду мести». Вот Фалько выходит: «Глаза Катарины упали на тень змеи. Она не может больше сдержаться, она бросается на стол, схватывает ружьё, взводить курок и стреляет. ... Она двадцать лет жила мыслью о мести. Это отняло у неё всякое самообладание. – «Катарина, Катарина!» – закричала племянница. – «Он просил дать ему пройти только в церковь,» – возразила старуха».
Вот эта цитата, где никак совершенно прекраснее, на мой взгляд, не пояснить сущность вендетты в художественном смысле, принадлежит не кому бы то ни было, а Сельме Лагерлёф, автору «Путешествия Нильса с дикими гусями» и, если кто не знает, Нобелевскому лауреату премии по литературе. Она написала роман «Чудеса Антихриста», в котором дело происходит в 19 веке в Италии, в Сицилии, и там фигурирует в т.ч. местная мафия: бандиты, преступники, и т.д., и т.п. Сама Лагерлёф, наверное, на Сицилии не была, но вот характер, сущность итальянского местного, сицилийского даже местного характера она передала очень точно. Книга эта есть в переводе, она ещё была переведена в начале 20 века, всем рекомендую – великолепная вещь, не пожалеете.
Так вот, разумеется, кровная мест сама по себе не сицилийские изобретение и не итальянское, она существовала во всех родовых обществах – мы это прекрасно знаем: и у тех же самых германцев, разумеется, и…
Клим Жуков. Где угодно! Нет такого родового общества, чтобы не было кровной мести.
Григорий Прядко. «Око за око, зуб за зуб» - это же…
Клим Жуков. Оно оттуда, собственно происходит.
Григорий Прядко. …да, классический принцип, который в Библии прописан, он как раз говорит о кровной мести. На Сицилии кровная месть, конечно же, и существовала раньше, и существует теперь, и совершалась она всевозможными самыми необычными способами. В 1921 году палермский прокурор описывал особенности кровной мести на Сицилии следующим образом: «Вендетта осуществляется варварским, диким, предательским способом, из засады, при помощи бритв, ножей, оружия, яда, обезглавливания, удушения, причём над трупами совершается надругательство, их поливают керосином и поджигают или обезображивают самым ужасным образом, для того чтобы все знали устрашающую мощь мафии».
Мы в принципе, кстати говоря, если перенесёмся за океан, вот всё то, что происходило на Сицилии в середине 20 века – это сейчас в той или иной форме совершенно ужасающе наблюдается в Мексике, где царит полный беспредел, где фактически центральной власти дальше Мехико нет, картели просто творят, что хотят, и это сейчас, увы…
Клим Жуков. А фотографий в интернете там миллион просто – слабонервным не смотреть! Приделывать мы их не будем, потому что там «+18» сразу поставят, и будет нехорошо.
Григорий Прядко. Там вплоть до вырывания сердец по обычаям ацтеков, поедания их – ужас, что они там творят!
Клим Жуков. Да, но у них там это всё плюс накладывается именно что на древнеиндейские поверья, они, как выяснилось, к созданию синкретических религий очень падки – кто бы мог подумать: вроде как католики, а там…
Григорий Прядко. Смешалось всё так, что…
Клим Жуков. Санта Муэрте у них эта самая религия есть, там же тебе немедленно попадутся какие-нибудь латиносы, которые вуду исповедуют, всё это вместе вот так вот переплетено и в итоге даёт какой-то совершенно чудовищный эффект.
Григорий Прядко. И всё называется католической религией.
Клим Жуков. Да, конечно, потому что поклонники Санта Муэрте уверены, что вот они-то и есть, собственно, католики.
Григорий Прядко. Иисус Христос, наверное, в шок бы пришёл, если бы узнал вот такие вещи, да?
Клим Жуков. Иисус Христос пришёл бы в шок даже от нормальных католиков, и не только.
Григорий Прядко. Так что Санта Муэрте, может быть, для него бы ещё были так…
Клим Жуков. Да.
Григорий Прядко. Так вот, в середине же 20 века убийства, наказания, а ведь когда мы говорим о вендетте, как о кровной мести, нужно понимать, что она своим источником имела не только, допустим, случай, описанный Сельмой Лагерлёф, а, как я уже сказал, любое нарушение «закона молчания» влекло за собой в расширительном смысле слова вендетту, потому что, если ты совершил преступление по понятиям «общества чести» против обычаев «общества чести», то всё – кровная месть наступает. Ты можешь нарушать обычные законы, но законы Коза Ностра ты нарушать не имеешь права, кем бы ты ни был.
Допустим, предателю-стукачу – тем самым пентито, если их заставали, им могли в качестве предупреждения подложить голову овцы или труп собаки – такую «чёрную метку», а когда убивали, то в рот вставляли дубовый кляп либо клали образки Мадонны на глаза. Если человеку, убитому мафией, отрезали руку, то это означало, что он, скажем так…
Клим Жуков. Крысил!
Григорий Прядко. …крысил – украл у тех, у кого нельзя красть. Вырванные и вложенные в кулак глаза означали, что убитый стрелял в кого-то из членов мафии – видимо, промахнулся. Так что, чтобы больше не промахивался, глаза ему таким образом удаляли. Колючка кактуса большая в одежде убитого свидетельствовала о том, что человек что-то украл из имущества, принадлежащего обществу чести, ну а если отрезали половые органы, то это значит, что не надо приударять было за женой кого-то из благородных людей.
Но, опять-таки, все эти правила соблюдались до той поры, пока убийства, месть т.н. в рядах мафии, не стала носить промышленный характер. Т.е. к моменту, когда началась первая война кланов – это 1960-е годы, а затем и 1970-1980-е, когда началась т.н. «ловля тунца», т.е. вторая большая война кланов, там уже было не до обрядов, там уже хорошо, если растворяли в кислоте труп, т.е. там уже настолько было всё жёстко, что никто не смотрел на такие мелочи.
Но ещё одним характерным примером того, как осуществлялась вендетта, в художественном смысле может служить фильм «Предатель» - тоже рекомендую посмотреть, и кстати, Д.Ю. если бы вдруг его перевёл, было бы замечательно. Это свежее кино, оно о том самом Томмазо Бушетти. Пьерфранческо Фавино – есть такой знаменитый актёр, он сыграл роль Бушетты, сыграл просто великолепно, и в этом фильме есть очень такой интересный эпизод: главный герой на закате своей жизни всё пытается вспомнить, как он приводил смертный приговор в отношении одного из мафиози, другого. И вот он приходит к нему домой, хочет его убить, а этот, жертва будущая, знает, что Бушетта его собирается прикончить, но убить Бушетта его не может, поскольку жертва укрывается то за другими людьми, то за маленьким ребёнком, то ещё как-то, и вот Бушетта приходит раз за разом к нему домой, приходит-приходит, и вот уже он приходит и застаёт свадьбу, и когда уже ребёнок покинул дом будущей жертвы, сразу после этого Бушетта человека застрелил, т.е. он тоже ждал лет 20, ну или сколько-то типа того.
И кстати, не знаю, этот эпизод является вымышленным, или он тоже основан на какой-то исторической основе, но Бушетта в реальной жизни был одним из тех людей, кто силу вендетты ощутил на собственном печальном опыте, как никто иной. Когда началась вторая война кланов, вот эта самая «ловля тунца», «забой тунца», Бушетта, опасаясь кровопролития, уехал в Латинскую Америку из Сицилии, но он по своей наивности полагал, что его противники, а он был на той стороне, которая противостояла Корлеонези, что его противники из уважения к нему – всё таки он хоть и был рядовым членом мафии, т.е. он не занимал никаких официальных должностей в структуре, но он был очень авторитетным человеком просто сам по себе, и он при этом был вхож в т.ч. и в высшие структуры мафии, так вот, он надеялся, что его семью оставят в покое. Но он очень сильно ошибся – у него убили двух сыновей, у него убили кучу родственников, в общем, он там потерял человек 20, наверное, своей родни в то время, как он находился в Латинской Америке. И когда Бушетта оказался на допросе у судьи Фальконе, он сказал: «Не я предал Коза Ностра, а Коза Ностра предала меня». Т.е. Бушетта мало того, что он просто нарушил «закон молчания», омерту, нарушил «закон смирения», он ещё всё-таки подвёл обоснование под его нарушение, т.е. пояснил, почему он даёт показания, и больше того – свои действия по даче показаний Бушетта расценивал как форму вендетты.
Клим Жуков. Ну, там же, если мы посмотрим на первую часть сегодняшней беседы про комбинато, про принятие в семью там есть момент, что «я верен семье, так же как семья верна мне», а тут смотри-ка ты – они его предали, как он думал.
Григорий Прядко. Да, причём его предала, действительно, его семья, т.е. дело дошло до того, что его предал глава его семьи, которого он сам в своё время посвящал в семью, но который просто потом встал на иерархии выше, и вот таким образом Бушетта свои действия оценивал как разновидность вендетты, и это, кстати, было не только его самооправдание, а очень многие из «людей чести», кто так или иначе участвовал в процессе, причём в качестве свидетелей со стороны обвинения и в качестве подсудимых, они тоже действия Бушетты, зная о том, что с ним происходило, расценивали как вендетту. Т.е. судьи, прокуроры, полицейские судят, а мы между собой ведём вендетту. Это вы там по закону разбираетесь, а для нас это форма мести. Вот таким образом это было обосновано.
Клим Жуков. Вот люди – подо всё основания подобьют!
Григорий Прядко. Ну а как же без этого? Они же всё-таки римляне, им же надо было отчасти… Поэтому случаи, когда вендетта настигала человека в той или иной форме – как показаниями, так и обычным выстрелом из ружья, и т.д. – они действительно могли быть очень растянуты по времени с нарушением – и 10 лет, и 14, и 20, т.е. это было запросто. Ну, основные моменты мы перечислили, теперь можно поговорить просто о правилах поведения, «кодексе чести», который…
Клим Жуков. Кстати говоря, по поводу вендетты: когда возмездие происходит через непонятное количество времени, и, в общем, если мы говорим о каких-то военных действиях, например, между кланами, т.е. понятно, что есть человек, который представляет опасность, его бы не худо удалить, при этом он сделал вам что-то очень плохое, поэтому его, значит, не просто застрелят, а применят к нему правило вендетты. А вот раз – его через 20 лет застрелили, уже война-то вся кончилась, всё уже, зачем вы его стреляете-то? Это непрактично, но происходит – почему? Это потому что все эти самые бандитские сообщества – это натурально родоплеменной строй, по-другому это вообще не назвать, потому что если мы посмотрим, например, на очень хорошо, ну конечно, в художественной форме, но в аутентичные времена, в средние века записанные истории скандинавских родов, исландских, ну, в первую очередь, конечно, родовые саги исландские…
Григорий Прядко. Сага о Ньяле, там, да?
Клим Жуков. Да, Сага о Ньяле, Сага об Эгиле, Сага о Греттире, и проч., Сага о людях из Лососьей долины – там эти описаны вендетты, которые происходили вообще через нереальное количество лет, т.е. там этого Греттира, например, когда убили, его же убили тоже из обычая кровной мести, он потому что там такое количество людей перебил!
Григорий Прядко. Так увлекались местью, что забывали о причине мести – просто она есть.
Клим Жуков. Да-да-да, ему уже, этому Греттиру, лет было нереальное количество, он уже сам ни для кого опасности не представлял и скорее всего просто бы умер от болезни, но всё равно его искали, нашли и «шлёпнули», вот прямо ритуально, потому что надо.
Григорий Прядко. Принцип неотвратимости наказания действует железно.
Клим Жуков. Конечно, т.е. срока давности нету, и более того, распространяется не на конкретного персонажа, хотя, конечно, и на него тоже распространяется…
Григорий Прядко. А на всех.
Клим Жуков. …но и на всю семью распространяется.
Григорий Прядко. Вот Бушетта, да: он-то думал, только его будут наказывать – всех зачистили, просто…. Допустим, кстати, Сальваторе Конторно, который стал пентито после того, как встретился с Бушеттой, перед «Макси-процессом», Конторно был таким тоже очень известным персонажем, тоже он был, в принципе, рядовым мафиози, но, допустим, он водил дружбу с Микеле Греко, главой капитула, при всём при том, и к нему был вхож на виллу. Так вот, когда начался вот этот «забой тунца», Конторно…
Клим Жуков. Он, наверное, всё-таки капи́тул, а не капиту́л – на последний слог ударения быть не может. Капи́тул, т.е. капи́тула, значит.
Григорий Прядко. Капи́тула, комиссии. Так вот, когда началась вот эта междоусобица, «забой тунца», и он вынужден был скрыться из города и там прятался в окрестностях, у него не просто его родственников убивали – друзей родственников, друзей друзей родственников, в общем, там он просто жил где-то там за городом, а ему постоянно сообщали: вот этого убили, этого, этого... Т.е. это ещё делали для того, чтобы его выманить, чтобы он показался сам, ну и соответственно, убить уже его. Там у него ещё больше, чем у Бушетты, народу положили.
По поводу «кодекса чести» т.е. уже всего того, что у нас чуть-чуть в сторонке от вендетты, от омерты, и т.д.: Хеннер Хесс, немецкий социолог, писал по поводу действий «человека чести» что «его поведение считается нелегитимным, с точки зрения опирающегося на законы государства, но соответствует субкультурным нормам и находит свою легитимность в народной морали» – вот он что писал по поводу «кодекса чести».
Первое историческое упоминание «кодекса чести» принадлежит Франческо Маркезе, который в 1877 году описывал состоявшийся в Палермо один из первых исторических процессов над ранней мафией, т.е. их там что-то тоже за какие-то серьёзные дела судили, и в суде стало известно, что члены братства должны соблюдать следующие правила: помогать друг другу в вопросах кровной мести, касающейся других членов братства, ничего не жалеть для освобождения попавшего в руки правосудия товарища, справедливо распределять между всеми членами братства заработанное честным и нечестным путём, быть верными клятве и этим правилам, хранить секреты семьи, знать, что за их нарушение наступит возмездие – смерть.
Монтальбано – такой был сицилийский следователь, я, к сожалению, оригинала его книги не нашёл, только ссылки у меня есть на информацию, которую он проводил, он полагал, что вот эти первые требования «кодекса чести» тоже ведут своё начало от уставов цеховиков и изначально, якобы, были даже в бумажном виде зафиксированы. Но мы об этом, кстати, ещё поговорим. А Джо Валачи, тоже перебежчик, когда описывал ритуал посвящения, упоминал следующий эпизод – мы на него, помнишь, ссылались, когда он говорил, что его посвящали в США в члены мафии?
Клим Жуков. Да.
Григорий Прядко. Т.е. когда эпизод посвящения заканчивался, Маранцано ему сказал: «Вот две самые вещи, заруби их себе на носу: выдать тайну Коза Ностра означает смерть без суда, изнасиловать жену одного из членов также означает смерть без суда». Т.е. вот это основные правила поведения.
Где-то к середине 20 века, если обобщить все те нормы, которых должен был придерживаться «человек чести», то их можно охарактеризовать примерно следующим образом. Первое: члены семьи должны друг другу взаимно помогать, каков бы ни был характер их помощи. Любое посягательство на любого члена семьи является посягательством на всю семью – как мы уже с тобой сказали, за это следует кровная месть. Нижестоящие обязаны строго подчиняться вышестоящим в семье. Когда нужно совершить правосудие, обращаются не в правоохранительные органы, а к руководству семьи, которая судит, принимает решение, выносит и исполняет приговор. Единственным исключением, по некоторым сведениям, я, правда, так и не понял, почему, были случаи кражи автомашин.
Клим Жуков. Это, как сказано в фильме «Криминальное чтиво», выходит за границы всякого понимания, таких людей убивать надо без суда и следствия.
Григорий Прядко. Просто потому что.
Клим Жуков. Да.
Григорий Прядко. Ну и соответственно, если кто-нибудь выдаёт правила организации, членов организации, он может быть убит кем угодно и когда угодно.
Клим Жуков. Т.е. он вне закона получается?
Григорий Прядко. Да, он объявляется вне закона, т.е. это омерта и вендетта. Что касается других правил поведения, то уже упомянутый Антонино Кальдероне из Катании говорил: ну да, из организации, вступив в неё, нельзя выйти. Все должны «люди чести» друг другу помогать, защищать друг друга. На честь жены, дочери другого «человека чести» посягать нельзя. Запрещены любые обращения в полицию. И здесь есть дальше очень серьёзный момент, который касается видов преступной деятельности, которой может заниматься и не может заниматься именно сицилийский «человек чести», т.е. нельзя заниматься проституцией, в смысле – нельзя заниматься сутенёрством – здесь, кстати…
Клим Жуков. Проституцией тоже нельзя!
Григорий Прядко. Соответственно, да. Так вот, нельзя заниматься сутенёрством, а кстати, если мы вспомним «Крёстного отца», то там одна из семей в нью-йоркской мафии прямо специализировалась на публичных домах.
Клим Жуков. Вообще, если они «крышуют» игорный бизнес, а у них это в Америке один из основных источников дохода, как это они, интересно, без сутенёрства там умудряются обходиться?
Григорий Прядко. Так и игорным бизнесом тоже нельзя было заниматься на Сицилии – в Америке-то ради бога.
Клим Жуков. А, всё понял: разложились, понятно.
Григорий Прядко. Разложились, да. Т.е. вот это те виды бизнеса, которые были запрещены. Кроме всего прочего Кальдероне сразу, когда его принимали, сообщили, что «если у тебя есть свой законный бизнес, то это только твой бизнес, и ты здесь делаешь, что хочешь, а всем незаконным бизнесом, неважно, какой он – под видом законности или откровенный криминал, вот всё, что незаконно, это только семейное дело. А всё, что твоё – лавочка у тебя есть, где ты там булками торгуешь – ради бога, это нас не касается, т.е. вся прибыль тебе, а всем остальным ты должен делиться с семьёй».
Кроме того, что нельзя было заниматься игорным бизнесом и проституцией, нельзя было быть ещё и игроком, т.е. даже сама игра в какие-то азартные игры не приветствовалась, по крайней мере, на Сицилии, и, допустим, тот же Кальдероне, который был заядлым игроком, был вынужден для того, чтобы его, скажем так…
Клим Жуков. Не осудили.
Григорий Прядко. …не осудили, хотя все и так прекрасно знали, разумеется, да, но он всё равно, соблюдая приличия, уезжал из родных мест куда-то там подальше и где-то играл инкогнито. Здесь ведь ещё какой имел момент значение: ты не должен нарушать правила, по крайней мере вот такие, но если ты какие-то такие мелкие правила всё-таки нарушаешь, то ты, по крайней мере, делай это так, чтобы об этом никто не знал.
Клим Жуков. Не пались!
Григорий Прядко. Не пались, да. Т.е. ты обязан быть верным семьянином и соблюдать супружескую верность? Да, обязан, но, если тебе хочется иметь любовницу, делай так, чтобы об этом никто не знал, самое главное – твоя жена чтобы об этом не знала.
Также, если ты член мафии, ты должен быть религиозным человеком, ты обязан креститься, ты обязан ходить в церковь, соблюдать по крайней мере хоть иногда какие-то обрядовые стороны религиозной жизни. Допустим, Нино Санта-Паоло из той же самой Катании, несмотря на то, что у себя на вилле там приказал задушить нескольких человек, которые там как-то оскорбили то ли его маму, то ли ещё что-то, он там же сделал часовенку, там постоянно молился, а Бернардо Провенцано, который тоже одно время был, скорее всего – тут мнения расходятся – capo di tutti capi, он каждую свою записку, которую он обращал к подчинённым…
Клим Жуков. Малявочку.
Григорий Прядко. Малявочку, да. Он их, кстати, очень интересно шифровал – он всех, с кем общался, пронумеровал, на разных печатных машинках там всё печатал и рассылал такими крохотными записульками, которые было удобно спрятать, ну или съесть, если вдруг тебя схватили. Он каждую такую записочку заканчивал: «Я всей душой желаю быть слугой Господним».
Клим Жуков. Это прямо как у нас на тюрьмах – все верующие, сил никаких нет.
Григорий Прядко. А тем не менее вот так. Ну кстати, верующие – не верующие, а супружеская верность имела под собой очень серьёзное логическое обоснование – считалось, что, если ты не можешь быть верным своей жене, если ты слаб…
Клим Жуков. То всех предашь, скотина такая!
Григорий Прядко. …то ты, да, не только жену, но потом и свою настоящую семью, т.е. свою фамилию всё равно предашь, поэтому, допустим, тот же самый Томмазо Бушетта, который был в дичайшем авторитете и считался одним из самых крутых вообще парней в сицилийской мафии, он, поскольку был дикий бабник, у него жён было и детей – наверное, он сам уже путался, сколько у него их было и на Сицилии, и в Латинской Америке, невероятное количество, т.е. двое детей для него были далеко не предел, которых у него, к сожалению, убили. Так вот, он потому не занимал в т.ч. никаких официальных должностей – потому что он вот был бабник.
Клим Жуков. Нетвёрдых морально-нравственных устоев.
Григорий Прядко. Да-да-да, и ему об этом постоянно вспоминали, ему говорили: «Вот был бы ты чуть более правильный, то тогда может быть, а так – извини».
Также одним из требований «кодекса чести» был запрет на декларацию себя среди посторонних как «человека чести». Если два ранее не знакомых члена Коза Ностры встречались, их встреча… точнее, их встреча наедине была запрещена. Т.е. если два человека, между собой не знакомые, начинают общаться, должен быть кто-то третий, кто знает обоих, кто их друг другу представит и тем самым гарантирует, что информация будет только между ними, и что эти люди могут общаться, уважать друг друга, разговаривать именно по правилам организации. И при этом представление тоже было иносказательным, т.е. говорилось что-то: «la stessa cosa» - «одно и то же», или «он наш друг», или «вы двое – то же самое, что и я», т.е. был развит…
Клим Жуков. Эзопов язык некий.
Григорий Прядко. …эзопов язык, причём он доходил достаточно серьёзных и тонких моментов. Тот же самый Джованни Фальконе, я уже говорил на книгу его интервью, которые он давал Марсель Падовани, он вспоминал, допустим, такие моменты: когда он впервые встретился с Томмазо Бушетта, то Томмазо же Бушетта был настроен критично и не хотел разговаривать с ним в какой-то момент времени, и здесь такая произошла своеобразная проверка на вшивость, назовём это так – Томмазо Бушетта попросил, чтобы Фальконе дал ему закурить, и почему-то среди «людей чести» бытовало такое утверждение, что если ты даёшь кому-то закурить, ты не имеешь права давать закрытую пачку – это считалось каким-то знаком оскорбления, не знаю, почему. Вероятно, со стороны Бушетты это была проверка, насколько Фальконе опытен и в теме, что называется. Фальконе не сплоховал, он пачку раскрыл и дал уже открытую пачку, и Бушетта понял, опять-таки, эзопов язык, что хоть перед ним и магистрат, но магистрат знает правила и, в принципе, с ним можно разговаривать более-менее откровенно, и вот конкретно с этим человеком, с Фальконе, можно вести диалог.
Клим Жуков. А если бы у него был портсигар?
Григорий Прядко. Раскрытая пачка считается, видимо. Т.е. главное, чтобы не запечатанная была. То же самое и Фальконе – он вспоминал, что когда он допрашивал какого-то другого мафиозо, тот к нему обратился: «Синьор Фальконе…» - и Фальконе его оборвал, он сказал: «Я для вас не синьор Фальконе, я для вас судья Фальконе». Дело в том, что обращение…
Клим Жуков. Тамбовский волк тебе товарищ!
Григорий Прядко. …судья. Дело в том, что обращение «синьор» среди «почтенного общества» считалось и считается диким оскорблением, и в частности, вот тот самый Сальваторе Конторно, о котором мы уже говорили, когда он оказался на суде, в частности, когда он обращался к уже известному Микеле Греко, к своему бывшему, можно сказать другу, а Микеле Греко был глава капитула (правильно ударение сказал на этот раз), так вот он, желая оскорбить Греко, к ему обращался «синьор Микеле Греко», т.е. он его не доном называл, не как-то иначе, он его нарочито унизил, обозвав синьором, т.е. фактически как к простому человеку к нему обращался – это считалось крайней, высшей степенью словесного презрения, которое только можно было вызвать.
Клим Жуков. А «синьор» по-нашему просто «господин».
Григорий Прядко. «Синьор» - «господин», да, или «товарищ»...
Клим Жуков. Нет, «синьор» - это «старший» значит, т.е. оно – обычно уважительная формула обращения между обычными буржуа, что называется, видимо, оно для этих парней было просто неприемлемым, почему – потому что, ну, мы же не гражданские, правильно?
Григорий Прядко. Мы же в теме.
Клим Жуков. Гражданские пускай друг другу говорят «господин», а я тебе не господин. Вот «дон» - это высшее обращение, это рыцарский титул, т.е. он к дону обращается как не к синьору, понятно, что «синьор» - это «господин», а это рыцарь, значит – дон.
Григорий Прядко. Либо мог обратиться, допустим, сказать «падрино» - «дядюшка», как-то так…
Клим Жуков. По-родственному т.е.
Григорий Прядко. По-родственному, но в любом случае не просто «синьор» - это, как бы, было неприемлемо. Т.е. простые-то люди на это реагировали… простые зрители этого не понимали, но те, кто были вот там, допустим, на этом процессе, у них была другая партия, они друг другу прежде всего мстили, у них вендетта так разыгрывалась.
Допустим, Антонино Кальдероне, опять-таки я на него сошлюсь, он вспоминал случай, когда его брат Джузеппе, которого впоследствии устранили, по-моему, в 1976 году его убили корлеонцы, когда он впервые узнал о том, что на него объявлена охота, он, чтобы как-то определиться, откуда ветер дует, и что ему вообще делать, назначил встречу своим союзникам Бонтате и Бадаламенти, тот самый, которого впоследствии изгнали, такой был ещё достаточно известный человек Розарио Риккобоно, который впоследствии бесследно исчез, ну, убили его. Так вот, на этой встрече, когда он стал выяснять, а что вообще происходит, к чему ему готовиться, Гаэтано Бадаламенти стал насвистывать местную достаточно популярную мелодию «Стреляй или исчезни». Кальдероне-старший, Джузеппе Кальдероне, естественно, эту мелодию узнал и понял, что либо он убьёт, либо его убьют.
И здесь ведь ещё какой был момент – для чего нужен был этот эзопов язык: с одной стороны, ведь «люди чести» обязаны друг другу говорить правду, поэтому, с другой стороны, ты находишься под определённым прицелом той самой омерты, с кем бы ты ни общался, и вот этот эзопов язык позволял извернуться. Т.е. тот же самый Бадаламенти мог в зависимости от того, на чью сторону падёт удача, сказать: «А я просто насвистывал понравившуюся мне мелодию. Чего это вы думаете? Я никому ничего не сказал». А с другой стороны, мог бы сообщить: «Так я ему ясно дал понять: стреляй или исчезни». Соответственно, вот это поведение давало… увёртка давала возможность себя обезопасить от этих положений «кодекса чести».
Клим Жуков. Ну, у нас тоже все эти понятийные базары, что нельзя, например, человеку говорить «спросить», например: «Можно у тебя спросить?» - «Нет, нельзя. Ты с меня за что спрашивать собрался?» Т.е. у нормального человека слово «спросить» не вызывает никаких негативных коннотаций, а тут «спросить» - только за косяк, т.е. ты сделал что-то неправильное. Соответственно, «спасибо» говорить нельзя, только «благодарю», ну и проч.
Григорий Прядко. Разумеется, т.е. здесь уже каждое слово имеет значение тоже.
Клим Жуков. Да. Это, кстати, тоже, между прочим, очень яркий показатель родоплеменного строя, чудовищно яркий просто вот конкретно, что люди находятся в невероятно примитивном по уровню развития обществе, т.е. именно обществе как социуме, не обществе как просто группе людей, потому что вот у меня товарищи, которые плотно занимаются этнографией и антропологией, говорят, что самые сложные базары вот такие вот на Папуа, потому что это же люди, просто которые живут тысячелетия в состоянии родоплеменного строя, иногда даже не родоплеменного, а просто родового, т.е. там и племён-то, как правило, никаких нет. Вот там встречается группа папуасов на дорожке, и они до 10 минут говорят друг другу слово «ва» - значит, уважение: ва, ва, ва.
Григорий Прядко. Чтобы не дай Бог…
Клим Жуков. Чтобы никто вдруг не подумал, что ты его не уважаешь.
Григорий Прядко. Иначе целый остров порежет.
Клим Жуков. Ну там не остров, но деревня может полечь запросто – ну это: ва, ва, ва, ва, ва… После чего, когда все навакались от души, нужно всем пожать руки, т.е. сначала там тебе, мне, он тебе, все друг другу должны пожать руки и, в принципе, прежде чем они начнут разговаривать, может пройти 10-15 минут, пока все друг другу выкажут необходимый, железно однозначно трактуемый уровень достойного уважения.
Григорий Прядко. И это ещё если повезёт, а может быть ещё…
Клим Жуков. Нет, если они просто враждебны уже, они, понятно, разговаривать-то не будут, но если непонятно, кто это, зачем они пришли, чего – все друг другу будут говорить: «Ва, ва, ва, ва, ва, ва…», а потом все разговоры, т.е. все думают, что они тупые ужасно, т.е. его спросили что-нибудь, а он думает…
Григорий Прядко. А они не тупые нисколько.
Клим Жуков. Нет, он не тупой, он думает…
Григорий Прядко. Как сказать.
Клим Жуков. …как сформулировать так, чтобы никого не обидеть, чтобы себя при этом не уронить, и вот это у него пока всё сложится, проходит некоторое время.
Григорий Прядко. Так ведь ещё же сказанное слово имеет же и мистическое значение, любое.
Клим Жуков. Ну это дальше уже, конечно, да.
Григорий Прядко. Это уже тоже ведь отсюда идёт, этот принцип, и я насколько помню, ты в какой-то из передач говорил про скандинавские вот эти висы, где там всё иносказательное: корабль – не корабль, а какой-то там тоже дракон, что-то там вот как-то так, да? Т.е. это тоже, я так понимаю, пережиток вот этой нормы поведения?
Клим Жуков. Ну, это конкретно религиозное, конечно, потому что тут вопрос с уважением понятный, он чисто, что называется, сиюминутный, мирской и человеческий, а эти иносказания сложные – они, конечно, в первую очередь, имеют религиозное значение. Оно всё происходит из начального вообще, ну это, видимо, ещё из времён, когда не то что там скальдической поэзии не было, только какая-нибудь ведическая ещё традиция складывалась после окончания переселения индоевропейцев по Евразии. Это для обозначения имени Бога нужно было, потому что Бога называть по имени, ну, можно, конечно, потому что все же мы его знаем, там, какого-нибудь Тюра, Одина… ну, тогда Одина, конечно, никакого ещё не было – там, Циу – неважно, но если ты будешь регулярно поминать Бога, так он тебя услышит и придёт поинтересоваться, чего ты его зовёшь-то всё время?
Григорий Прядко. «Не поминай имя Господа всуе» - помнишь ты?
Клим Жуков. Вот отсюда же, но не обозначить его, например, в разговоре, неважно каком, периодически нельзя – не значит, нужно сказать так, чтобы все всё поняли, а Бог не услышал.
Григорий Прядко. А он не понял.
Клим Жуков. А он не понял, да. Отсюда, ну, например, имя Один, которое мы очень хорошо знаем, это моё глубокое убеждение, исходя из долгих занятий этим вопросом, имя Один – это именно кённинг, это не имя было изначально.
Григорий Прядко. Т.е. не настоящее имя?
Клим Жуков. Да, это кликуха именно что.
Григорий Прядко. Это же он там, Один, сам себя распял на Древе познания?
Клим Жуков. Да-да-да.
Григорий Прядко. И копьём сам себя тоже уколол?
Клим Жуков. Ну он, собственно говоря, копьём-то себя и пришпилил. Ну вот я и говорю, что, в принципе, это одна из сотен кликух, какие у него были, и вот, судя по всему, это не имя никакое.
Григорий Прядко. Ну, вроде бы как мы с тобой с кодексом поведения почти закончили. Есть ещё пара важных моментов. Возвращаясь на Сицилию: момент такой, что вот эти все обычаи кровной мести, он к чему привёл – к тому, что в члены «почтенного общества» старались не принимать молодых людей, отцы у которых были убиты или родственники у которых были убиты в результате вендетты.
Клим Жуков. Это же скоро никого нельзя будет на работу взять.
Григорий Прядко. Потому что как только тебя приняли в семью, ты можешь сказать: «А меня-то ведь оскорбили – давайте впрягайтесь», и тогда процесс вендетты примет необратимый характер, и никакой «кодекс чести» уже не поможет. Соответственно, старались, чтобы вот здесь…
Клим Жуков. С чистой биографией.
Григорий Прядко. …с чистой более-менее биографией тоже были люди.
Ну и наконец, самое важное и последнее для «человека чести» правило – это понятно, что он должен был относиться со вниманием к собственной жизни, но он должен был относиться со вниманием к собственной смерти, т.е. это последнее, что он мог сделать достойно в этой жизни, т.е., допустим, вот убивали Сальваторе Инзерилло, дон Сальваторе Инзерилло был такой известный, босс мафии, его убивали Корлеонези, и когда его похоронили, то это произошло крайне спокойно, как-то буднично, и т.д., и Фальконе, занимаясь расследованием его смерти в контексте «Макси-процесса», тоже поинтересовался у кого-то из допрашиваемых лиц, а почему так, т.е. ну вроде бы как босс серьёзнейший. Ему сказали, что оплакивать его и лить по нему слёзы – это будет унижать покойного, поскольку он жил, как лев, и умер также как лев, соответственно, он воспринял свою смерть стоически, и мало того, что это считалось его собственным последним подвигом, по правилам «людей чести», но и те люди, которые его убивали, они тоже, скажем так, возвышались в общей иерархии, потому что убивший льва – он…
Клим Жуков. Тоже молодец.
Григорий Прядко. …тоже почти что лев, как минимум.
Что касается написания «кодекса чести» и его фиксации на бумаге: я тут прочитал информацию о том, что, когда задерживали Бернардо Провенцано, у него нашли записанный на листочке кодекс поведения «человека чести», т.е. это был какой-то клочок бумаги, на котором были какие-то записки. Искал я какую-то, может быть, фотографию этой записки в недрах Сети, какое-то её содержание – честно скажу, не нашёл, и если эта бумажечка и есть, то это, наверное, по сути дела, единственное документальное подтверждение фиксации на каком-то бумажном носителе, в каком-то документе, так назовём, вот всех тех правил, которые все знали и которых досконально не знал никто, но при этом все должны были обязательно соблюдать. Но при этом всём эти правила и все эти высокие слова, все эти требования, по мнению многих раскаявшихся «людей чести», были на самом деле лишь ширмой и красивыми словами и на самом деле никак не мешали совершать действия, прямо нарушающие тот же самый «кодекс».
Клим Жуков. «А воровал ты её по законам гор?», да?
Григорий Прядко. Да. Т.е. законы Коза Ностры принимались за чистую монету вначале, когда только член той или иной семьи только вступал на этот преступный путь, ещё мог жить какими-то идеалами, но затем наступало, как правило, горькое разочарование, и судьба, наверное, практически всех «людей чести», за очень редкими исключениями, напомню – в своей постели или не в тюрьме, или до преклонных лет дожили крайне немногие, она вот таким является красноречивым примером, что ничего, на самом деле, не помогает.
Клим Жуков. Ну, тут-то это всё однозначно совершенно, не только в современности, но уже во второй половине 19 века всё это был косплей, некая реконструкция…
Григорий Прядко. Да, конечно!
Клим Жуков. …потому что невозможно примерять на себя на полном серьёзе не форму, а содержание родоплеменного общества, как бы оно ни казалось вот таким правильным, духоскрепным, проверенным временем, когда ты живёшь при капитализме, т.е. через три формации после родоплеменного общества, т.е. тебя вообще не поддержит, что называется, твоё экономическое окружение и источник твоей экономической жизни, никак он тебя не поддержит, а значит, всё это будет просто игра в некую реконструкцию. Вот мы одеваемся в рыцарей – мы же на полном серьёзе-то не думаем, что мы – дон Педро, дон Пабло, дон Клеменцио…
Григорий Прядко. Да, вы себя донами-то не считаете.
Клим Жуков. Нет, мы одеваемся в железные доспехи и просто метелим друг друга, нам это нравится. А если вот мы бы серьёзно занялись тем, что, нет, мы оделись в рыцарей, мы рыцари, ходим по улице, значит, в правильных одеждах, и у нас есть остро заточенные мечи, и чуть что – мы там это: хать!
Григорий Прядко. И всё.
Клим Жуков. И всё! Потому что у нас законы такие, нам ваш Уголовный кодекс что-то как-то не очень нравится.
Григорий Прядко. У нас вот он – на плече… на боку.
Клим Жуков. У нас вот есть свой Уголовный кодекс. Это вот было бы что: ну, мало того, что это преступная деятельность – это мы даже не будем специально оговаривать, понятно, чем мафия, Коза Ностра и проч. занимается – преступной организованной деятельностью. Но все их эти вот прекрасные красивые слова были актуально привязаны к жизни в 18 веке, в начале 19 века, когда у тебя растут апельсины, рожь, пшеница, пасётся баран – и, собственно, на этом всё. Приезжают какие-нибудь чиновники откуда-нибудь у тебя забирать апельсин, баран и хлебушек, соответственно, ты их на дороге встретил, ну просто почему ты их встретил – потому что если это увезти, то у тебя половина семьи до следующего года не доживёт, есть такие шансы. Если ты сам не можешь, ну к кому ты будешь обращаться за помощью против сборщиков налогов этих или откупщиков, что ещё хуже? Ну, сам ты не в состоянии справиться, так обратись к человеку, у которого есть банда и у которого есть ружья – они тебе помогут.
Григорий Прядко. Или сам стань бандой.
Клим Жуков. Они тебе помогут, ну или сам впишись. Соответственно, если вдруг ты собираешься обращаться за помощью против сборщиков налогов к сборщикам налогов – ну ты дебил, значит, просто законченный, потому что как ты рассчитываешь, что они сами против себя тебе помогут? Ну только одним способом – если ты вложил всех вокруг, и ты таким образом поставил себя вне данного конкретного сообщества, просто как: ты стучишь на окружающих, говоря, что у этого спрятан хлебушек там-то, этот апельсинов собрал не 3 ящика, а 30 на самом деле, кстати, спрятаны они вот там-то, поэтому с тебя конкретно вот эти вот налоги брать не будут или будут меньше, а всех остальных за твой счёт перегасят так или иначе, а ты, может быть, какую-то ещё и преференцию получишь. Так значит, ты – человек, который не просто недостойный, а ты просто жить не достойный, потому что ты подставляешь очень много не просто людей, а семей, которых ты таким образом решил принести в жертву собственному благосостоянию, причём ещё и чужими руками – вот этих вот внешних враждебных тебе элементов.
Но сейчас-то всё выглядит это немножко не так, и поэтому только говорить можно о том, что с милицией даже… с полицией и карабинерами не то, что им выдавать что-то нельзя, а с ними даже разговаривать нельзя, потому что по всем понятиям, если ты попался, ты лучше сиди и молчи. Вот это просто лучше всего – сиди и молчи, ничего говорить нельзя. Но мы же отлично понимаем, что они будут говорить не только когда попадутся, а просто, встретившись на улице, они будут общаться, потому что общество устроено вообще по-другому: а поехал он, например, чего нельзя было даже представить себе в 18 веке, а Лас-Вегас поиграть… Ну куда бы он поехал в 18 веке – Лас-Вегаса не было, и он не знал, где это будет и где эта Новая Земля находится? Нет, сейчас поехал в Лас-Вегас, у тебя напротив сидит мент, ну хорошо, не твой сицилийский, а, например, откуда-нибудь из Милана, который тоже, будучи, не знаю там, полковником карабинеров, имеет возможность поехать в Лас-Вегас – и вот вы с ним уже болтаете…
Григорий Прядко. За жизнь.
Клим Жуков. И где ваша омерта после этого?
Григорий Прядко. Так вот ты говорил об этом… вот то, что ты сказал – это опять-таки такой родовой пережиток сознания, который существовал у людей, и вот есть интересная особенность: если мы обратим внимание на жизнь этих людей – членов мафии и т.д., ну, есть Томмазо Бушетта, он слинял в Латинскую Америку. Был там, по-моему, Антонино Спатола, который тоже уехал в Латинскую Америку, был Сальваторе Греко, который являлся главой капитула…
Клим Жуков. Это Микеле Греко родственник?
Григорий Прядко. Это да, там семейка Греко – мы о ней поговорим чуть позднее, там в основном были Сальваторе и Микеле, и они друг друга почти не различали, там они по кличкам: один там Башмачок, второй Папа, третий Инженер, т.е. у них там Греко… и они между собой ещё же воевали постоянно, был у них момент. Сальваторе Греко уехал тоже в Латинскую Америку, но большинство из членов мафии, если проследить их биографии, они ведь все оставались на острове, т.е. для них привязка к территории, для них привязка к их быту, для них привязка к этому их традиционному обществу была сильнее страха смерти. Возьмём того же самого Конторно, о котором мы говорили – вот у него убивают всех: родственников, друзей, друзей друзей, ещё родственников – он никуда не уезжает, хотя ведь мог уехать. Возьмём Сальваторе Риину, знаменитого босса Корлеонези, который навёл ужас на всю Италию в 1980-90 годы, он Палермо затопил в крови – по информации, он раза два всего уезжал с Сицилии, у него состояние было по тем временам чудовищное, влияние колоссальное, т.е. он мог дотянуться до Америки и совершать там дела спокойно. Он находился на своей земле, на своей территории, у него в мыслях не было никуда убежать. Бернардо Провенцано 40 лет скрывался от правоохранительных органов – где?
Клим Жуков. На Сицилии.
Григорий Прядко. На Сицилии, на соседних фермах. Вито Кашо Ферро, один из первых отцов мафии, который приложил руку в т.ч. к формированию мафии в США в начале 20 века, вот он один раз съездил в Америку…
Клим Жуков. Настроил всё.
Григорий Прядко. …всё там наладил, всем сказал, как им жить, вернулся к себе и больше никуда. В результате умер в тюрьме на той же самой Сицилии, но на родной земле.
Клим Жуков. Ну это, конечно, привязки строго родовые, разумеется.
Григорий Прядко. Конечно.
Клим Жуков. Но, опять же, всё это только игра в, сейчас это не имеет никакого жизненного основания под собой, правда, конечно, игра эта помогает, скажем так, показать, что мы другие. Почему другие – а вот почему другие: потому что у нас хотя бы декларативно присутствуют вещи № 1, 2, 3 … 5, и рядовые члены долгое время, пока они ещё не соображают, в чём дело, будут вкалывать не на страх, а, что называется, на совесть, имея в виду вот этот вот флёр, романтику и проч., которая, да, в самом деле настраивать работу на низовом уровне сначала однозначно поможет, не может не помочь.
Григорий Прядко. Конечно. Ну и тоже в заключение нашего разговора уже так совсем, ещё один интересный фильм я вспомнил – «Ноль ноль ноль» Роберто Савиано написал роман, и по нему сняли недавно сериал, там, правда, речь идёт не о мафиози, а там речь идёт о ндрангете, но, в принципе, это рядом – это Калабрия, вот переплыл пролив, и совсем недалеко, а многие же, кстати, члены ндрангеты и каморры одновременно, мы об этом тоже позднее поговорим, они одновременно были членами мафии, они одновременно были «людьми чести». Это был такой процесс слияния, он всегда происходил. Там есть один из героев этого сериала – старый совсем лидер ндрангеты, и он тоже, как Бернардо Провенцано, скрывается там уже не один десяток лет, и он тоже никуда не ездит, он вот в горах сидит у себя, там прячется по каким-то тайникам, всё-всё-всё, но с родной земли он никуда. Это вот он ещё бережёт свой тот самый… он ещё человек старой формации, а новая формация уже живёт по-другому совершенно, и новое поколение мафии.
Клим Жуков. Понятно, везде так: раньше было лучше!
Григорий Прядко. И причём везде.
Клим Жуков. Да. Так, надеюсь, вам было интересно? Вот мне, по крайней мере, очень интересно. Григорий, спасибо большое!
Григорий Прядко. Спасибо тебе.
Клим Жуков. До скорых встреч, и вы тоже не пропадайте.
Григорий Прядко. До скорых встреч. Всем пока.
Новости
VIP
