Нас уже давно нет в Афгане. Нет даже страны, которая нас туда посылала. Там сейчас вместо нас американцы.
Я приехал в Кандагар как представитель сопредельного государства. Ничего там за двадцать лет не изменилось. На первый взгляд. На самом деле изменилось отношение людей к нам.
- Как вам живется? – спросил я у одного из бывших известных полевых командиров.
- Воюем, – коротко ответил он.
- Ну и как противник? – спросил я.
- А, — махнул он рукой. – Это не мужчины. Они только знают – ракеты. Мужчины так не воюют. Сначала сто ракет, потом появляется один солдат. Ты выйди на поле! Один на один! Как мужчина! Покажи силу! Я тебе расскажу историю. Это было во время войны с шурави. Нас было сто пятьдесят человек. Нам нужно было пройти в долину. На высоте по дороге засели шурави. Мы точно знали – их там пять человек. Мы вначале пошли напрямую. Застрочил пулемет. Мы в обход. Там тоже нас встречает пулемет. Мы с трех сторон к высоте. Так нас с трех сторон поливают пулеметным огнем. И так шесть дней! Шесть дней мы не можем прорваться в долину. Потеряли сто человек. Наконец, на седьмой день на высоте кончились патроны. Мы добираемся до высоты. Там пятеро молодых солдат. Каждому из них двадцати ещё нет. Голодные, — у них еда пять дней назад кончилась. Не пили двое суток. Еле держатся. А смотрят – волками! Готовы загрызть заживо! Я посмотрел на них, сказал: «Всё, шурави. Читайте молитву!». Клянусь всеми святыми – мы были готовы растерзать их на куски! И все пятеро сомкнулись, взялись за руки, и встали в ряд. Мужчины!
Мы их накормили, напоили, завязали раны, на следующий день дали им в руки их оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были такие же, как вы. А теперь идите». И они ушли. Но никто из них за всё время не оглянулся назад! Вот противник! А ты спрашиваешь – американцы…
И я подумал: — великая была страна, которая имела таких сыновей. Которыми даже противник восхищался.
И я сказал: «Кумандон (командир), а ведь я тоже был в тех же рядах. Я тоже стрелял по афганцам». Он встал, поклонился, правда слегка, только головой, и сказал: «Мужчина закаляется в боях. Я вижу по твоим глазам – ты воин. Иначе бы ты никогда не произнес такие слова! И ты ещё спрашиваешь – с кем мы сегодня воюем?»
> До того что это сказка как-то не додумался даже.
Они любят, чтобы красиво и аллегорично.
Вот это вот "никто из них за всё время не оглянулся назад" - оно вообще типичное.
С его точки зрения это говорит о том, что пацаны не испытали к нему никакой благодарности за то, что он их отпустил - как подобает сильным, ибо отпустить противника - проявить некоторую слабость и даже малодушие.
Нормально - это снять с живого кожу, вытянуть жилы и прочее, чем так славен добрый афганский народ.
> Бахвальство и гордость - главные качества восточных народов. Хотя сравнение показательно. Дескать, раньше нам жопу драли в контактных боях, а сейчас только с неба бомбить и умеют. Демократический метод, хотя он эффективен.
Ну странно предъявлять претензии людям, у которых есть стратегические бомбардировщики, в том, что они не ходят в рукопашную.
Этак вообще всё можно свести к битвам на ножах и саблях, ибо надо смотреть в глаза и резать живое мясо, а самолёты, бомбы и пушки - это для джыгита западло.
> - А, — махнул он рукой. – Это не мужчины.
>
> Сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь. (Сунь Цзы. "Искусство войны")
Новости
VIP
