До мозга костей светская женщина И., работающая на светской работе, говорит:
— Я лично больше боюсь бородатых, чем ментов. От ментов я защищена своими светскими взглядами, а вот от этих… Они не будут окружать мой дом, а просто подкараулят у подъезда — от этих я не защищена ничем. Кроме тех же ментов. Я честно пытаюсь быть терпеливой и терпимой. А потом вдруг девочка-приятельница, которая еще вчера смотрела на тебя раскрыв рот, которой ты помогала, вдруг влюбляется в тюбетеечника, выбрасывает свои диски с рок-музыкой, заматывается в эти хиджабнутые тряпки и говорит тебе: «Все эти ваши книги и скульптуры — их надо уничтожить!» И ты теряешь дар речи. Знаешь, я человек мирный, сострадательный, но тут... Мне все время хочется заорать в ответ: «Пошли вон в свои вонючие аулы, ишаки! Вон из моего города, в котором вы насаждаете сейчас свои законы!» Потом ловлю себя на этой мысли, начинаю стыдить. Но недолго. И понимаю, что постепенно зверею.
Видимо, это озверение происходит с обеих сторон: звереют и те и эти. Можно только гадать, что будет в этой республике, когда озверение достигнет своего пика.
Стоит выехать из Москвы — и вдруг такое!
Ну кто бы мог подумать, ведь мы так хорошо живём?!
Когда уже вынесут из мавзолея Ленина, чтобы всё это прекратилось?
В России — война. Она напоминает сражение с гидрой, у которой вместо одной отрубленной головы вырастают две новые. Чем больше успешных спецопераций, тем больше терактов и новых спецопераций — если не врет математика, то рано или поздно такой бой закончится победой гидры. Обычно так бывает, когда сражающийся не видит в своем враге чего-то главного. Опыт успешных войн человечества подсказывает, что помимо силы пора подключать разум. Корреспондент «РР» отправилась в Дагестан, чтобы испытать эффективность этого оружия самостоятельно
Спецоперация
Центр Махачкалы, блочные пятиэтажки, гаражи, розовый дом. Вокруг него — три слоя, как в бутерброде: внутри спецназ, дальше кольцо из ОМОНа и, наконец, рядовые сотрудники милиции. Это спецоперация по уничтожению бандитов. Уже вторая за день. Журналистов нет: стрельба в городе давно не событие.
Есть и четвертый слой бутерброда — это дети с бутылками кока-колы, парни с семечками, мужики с мобильными телефонами, на которые они пытаются хоть что-то снять. Вся эта многочисленная галерка милицию нервирует: боевики недавно начали отрабатывать новую тактику — пока силовики штурмуют здание, смертники подходят и взрывают себя в толпе зевак. Расчет на то, чтобы посеять хаос в третьем и втором кругах и дать возможность кому-нибудь из осажденных уйти. Так было уже не раз.
Во дворе появляется высокая женщина в низко надвинутом черном платке, но с вполне интеллигентным лицом.
— Они там что, такие неуязвимые, да?! — набрасывается она на милиционеров, которые прячутся за стеной пристройки. — Они что, такую угрозу несут?! — кричит она. — Почему вы так долго с ними возитесь? Вам нужно просто побольше разрушить, время протянуть! Счетчик работает — наматывает каждый час по восемнадцать тысяч!
— А вы кто? Мать этих «детей»? — спрашивают ее из-за пристройки.
— Да! Я мать! — кричит женщина. — Это мои соплеменники! Так не должно быть! Это абсурд!
— Тогда скажите, почему они снимают квартиру за сорок пять тысяч?! — Милиционер, выглядывая из-за стены, показывает в сторону окон. — Почему они за сто тысяч готовы отца родного продать?!
Звучит автоматная очередь. Воет сигнализация на чьей-то машине. Потом снова становится тихо, и слышно, как по крышам пристроек громыхает ветер.
— Да?! — кричит женщина. — А вы что трупы боевиков за пятьсот тысяч из морга родственникам продаете?!
— Этот вопрос вы в прокуратуру отправляйте!
К нам подбегает мужчина в маске, с винтовкой.
— Да кто вас сюда запустил?! — орет он на меня. — Вы стоите на линии огня! Нашли место для разговоров!
Все снова прячутся за пристройку. У кричавшего нет местного акцента. Из прорезей маски на меня смотрят голубые глаза.
У соседнего дома на лавочке сидят Саша и Женя — пожилая супружеская пара.
— Первые взрывы — было страшно. А теперь все привыкли. Летит пуля? Ну и черт с ней!
Из подъезда выходит полная женщина с большой сумкой.
— Куда идешь, э-э-эй? — останавливает ее Саша.
— На базар иду.
— И не страшно тебе?
— Страшно, а что делать? Кушать же надо…
— А как вы относитесь к этим людям? — спрашиваю я женщину с сумкой и показываю на розовый дом.
— Они разве люди? — спрашивает она в ответ. — Пусть выйдут и сдадутся. Судить будут, но не убьют же.
Земля под ногами содрогается от мощного взрыва.
— Вот это звук хороший был… — довольно говорит Саша.
Начинают стрелять БМП. Спецоперация дошла до своей кульминации. Уцелеть в таком огне невозможно. Секунда тишины. В окне пятого этажа розового дома появляется человек и полосует вниз из автомата. Они еще живы. Вступают пулеметы и звучат минуты три. Потом снова короткая тишина, которую вдруг прорывает чистый голос муллы с минарета. Час намаза.
Через два дома отсюда работает кафе. Люди сидят за столиками на открытых верандах — едят, пьют, разговаривают. Иногда их разговор прерывает отзвук пулеметных очередей. Человек по имени N обещал показать мне сегодня трупы боевиков. Но боевики пока живы, и я жду, поглядывая на часы. Заказываю форель в фольге. Мимо меня по дороге проезжает свадебный кортеж. Я ем рыбу, поглядывая по сторонам, прислушиваясь — пытаюсь понять, что происходит в этом городе. Махачкала живет какой-то точечной жизнью: кто-то ест, кто-то женится, кто-то кого-то убивает. И все молятся одному и тому же богу.
Кажется, окружающим меня людям и в голову не приходит, что через два дома от нас — смерть. Да и я сама, хотя очень хорошо представляю себе, что осажденные в розовом доме сейчас доживают последние минуты своей жизни, с удовольствием ем рыбу и жду, пока живые станут трупами. Почему?
Морг
Городской морг погружен в темноту. Не горят даже фонари. В темноте я различаю высокий железный забор и три вытянутые тени на его фоне. Приближаюсь. Три женщины в длинных юбках. Подхожу еще ближе. Их подбородки прикрыты платками. Возможно, ваххабитки — это они закрывают подбородки. А может, просто родственницы убитых.
Я не успеваю произнести ни слова. Мы обмениваемся взглядами, от которых во мне шевелится недавно съеденная форель, и я вдруг понимаю: эти девушки ненавидят так сильно, что, сумей они каким-то волшебным образом перенестись в московское метро и будь на них сейчас пояс шахида, они бы нажали на кнопку не раздумывая.
Свет фар. Подъезжают две машины, останавливаются возле забора, из них выходят люди: трое мужчин и один мальчик лет десяти. Теперь я почти уверена, что все они — родственники убитых боевиков.
Вдали показываются еще фары. Подъезжает небольшой грузовик. Ворота со скрежетом разъезжаются, по ту сторону стеной выстраиваются вооруженные люди. Когда грузовик въезжает в ворота, родственники молча провожают его взглядом. Я захожу в ворота следом за грузовиком.
— Это вы эксперт? — спрашивают меня, я молча киваю и иду за людьми в форме. В кармане у меня включенный диктофон, в голове легенда, о которой мы условились с человеком по имени N.
Грузовик кузовом подъезжает к широкой мраморной лестнице. С него скидывают полог. Трупы, завернутые в одеяла, лежат пятками вперед. Ближе всего — маленькие ступни в черных надувшихся носках.
— Вчера вот тут, где вы стоите, лежало пятнадцать трупов боевиков, — обращается ко мне толстый мужчина в голубой милицейской рубашке, и я смотрю на свои ботинки.
Трупы выкладывают на носилки. Проносят в открытую дверь. Я иду по узкому коридорчику, задевая ноги мертвых людей. В ярко освещенной комнате на железных столах лежат три человека. Сейчас им вспорют грудную клетку до самого подбородка.
— Тут есть порошок?! — кричит сотрудник милиции, который загружал трупы в машину. Рукава его рубашки закатаны, руки по локоть синие. — Вот, носил их, носил — теперь отмывай руки как хочешь, — обращается он ко мне, и я думаю о том, что синие по локоть руки — неплохая метафора.
Меня оставляют с трупами наедине. Знакомые маленькие стопы в черных носках. Это женщина. Она лежит у самого окна. Ее глаза на синем лице выпучены. Наклоняясь к ней, я пытаюсь разглядеть в ее зрачках еще одну метафору, но не вижу — описать взгляд ее мертвых глаз у меня не получится. Я двигаюсь от трупа к трупу, низко наклоняясь к каждому, — играю роль эксперта, который должен снять отпечатки пальцев. Мужчина двадцати двух лет лежит на животе, его черная футболка задралась, показывая портупею. Его ли я видела сегодня, отстреливающегося из окна пятого этажа? Голова повернута набок, и он смотрит на меня одним глазом. Этот взгляд на синем лице я тоже не могу описать. Одно могу сказать точно: когда он умирал, ему было страшно. А сейчас… он не выглядит как человек, вокруг которого в раю танцуют семьдесят две девственницы. Я хожу по освещенному голубовато-мертвым светом моргу, стучу каблуками по белой плитке.
— Так не должно быть, — говорю я трупам слова, сказанные во дворе женщиной в черном. — Это абсурд.
Я пытаюсь понять, есть ли тем трем теням в длинных юбках за что меня ненавидеть. Понять это кажется мне необходимым. Есть ли за что им взрывать меня — ежедневного пассажира московского метрополитена?
Снова подхожу к женщине. Читаю над ней и над другими Иисусову молитву: раз уж девственницы вокруг них не танцуют, им должно быть все равно, кто, как и на каком языке за них молится. Поднимаю глаза к окну и вижу в темноте за стеклом искаженное лицо ребенка. Кто-то посадил его на плечи, и он смотрит в выпученные глаза своей мертвой матери и, наверное, ненавидит меня.
Оппозиционер
Хаджимурад Камалов — известный в республике оппозиционер, учредитель журнала «Черновик». Власти уже несколько раз пытались закрыть это издание по обвинению в пропаганде экстремистских идей, но пока безрезультатно. В Дагестане хватает людей, которые ставят знак равенства между словом «правозащитник» и понятием «легальное крыло исламского подполья». Но чем жирнее этот знак равенства, тем больше тираж у «Черновика».
— Как вы относитесь к боевикам? — спрашиваю я Хаджимурада.
— Это зависит от того, что вы имеете в виду, когда говорите «боевик». Среди них есть идейные и есть просто бандиты, и в последнее время это расслоение усиливается. И к идейным у меня часто не получается относиться как к бандитам. Во всяком случае до тех пор, пока человек не уничтожит себя в людном месте. А как еще я могу относиться к тем, кому приходится выбирать между лишенной логики коррупционной системой и боевиками? Я выбираю боевика: его загнали в эту ситуацию.
— А если он все-таки уничтожит себя в людном месте и среди трупов окажется близкий вам человек?
— Слишком много «а если…». А если все-таки всерьез задуматься над тем, кто больше ввергает Дагестан в войну? Может быть, те, кто дорвался до власти и кварталами тут все продает? Сколько человек охраняют нашего мэра? Триста пятьдесят! Заметьте, не Блумберга, а нашего мэра.
В Махачкале без конца моросит. В завесе мелких капель город еще более некрасив. Мэра города Саида Амирова здесь действительно не любят многие, независимо от их отношения к боевикам. Улицы заставлены ларьками, дворы изуродованы пристройками, которые хаотично лепят к домам, чтобы расширить жилплощадь. В местных газетах можно прочесть объявление: «Продается квартира с пристройкой на пятом этаже». За пределами центра Махачкала постепенно превращается в кабульские трущобы.
— Насколько хорошо боевики подготовлены?
— Во-первых, это диверсионно хорошо подготовленные люди. Они знакомы с баллистикой, взрывотехникой, ориентируются в интернете. Если одного боевика запереть в этой комнате, то он и здесь найдет из чего изготовить взрывное устройство, — говорит Камалов. Я оглядываюсь: деревянные столы, стулья, стены, побеленные известкой. — Он сделает его из мочи и извести, — продолжает Хаджимурад, — немного взрывчатки, но получится. Боевики — это люди, которые могут спокойно два-три месяца жить в лесу. Это высушенные люди. Они могут издалека почувствовать запах чужака, запах крема на руках.
— Сколько их сейчас в горах?
— Я думаю, постоянно там находится человек сто или сто двадцать…
— Что их туда тянет?
— Есть два джихада, наступательный и оборонительный. Второй — это когда к тебе домой пришли с оружием и ты обязан оказать сопротивление. И когда человек с чистыми помыслами видит, что мент терроризирует предпринимателя, похищает и продает людей, когда постоянно видит социальную несправедливость, — этот человек сам не замечает, как попадает под влияние идеологов. И если он хочет остаться человеком с чистыми помыслами, он очень быстро радикализуется: альтернативы этому процессу практически нет. Если он начинает высказывать то, что думает, никто не будет с ним дискутировать, никто не задумается всерьез над его словами — его просто заносят в списки неблагонадежных и автоматически делают ваххабитом, даже если он им еще не является.
— Сколько человек сейчас в таких списках?
— Около четырех тысяч. Эти списки находятся в руках начальников райотделов. Но внести туда человека — это одно дело, а вот вынести — это стоит отдельной взятки. А пока ты в списке неблагонадежных, если где-то рядом с твоим домом произойдет взрыв или убьют милиционера, к тебе в дом обязательно придут, заберут в отделение и в лучшем случае промаринуют два дня. А если взрыв или убийство случится снова, то соберется антитеррористическая комиссия и примет решение: спецоперация. Почему именно против тебя? Да просто потому, что ближе тебя из этого списка к месту преступления никого нет. И неважно, кто у тебя в доме: ребенок, мать… Расстреляют все, что шевелится.
— Если они с такими чистыми помыслами, откуда у них деньги на подпольную деятельность?
— Чаще всего они высылают госчиновникам или владельцам крупных предприятий флешки с требованием дать денег. Как правило, те пугаются и дают. На эти деньги боевики покупают оружие… Там среди них столько аспирантов и медалистов, которые могли бы за двадцать лет поднять экономику нашей республики!
— Послушайте, вам не кажется, что вы их слишком героизируете? Отлично! Боевики — герои. А как же московские теракты? Как же наше метро?
— Взрывы в московском метро не укладываются ни в какие рамки понимания… Но у меня нет уверенности в том, чьих это рук дело. Боевики страшно не заинтересованы в потере лояльности населения. — Мой собеседник пытается вырулить на конспирологическую версию: мол, взрыв в московском метро — дело рук ФСБ. Дискуссия на эту тему ни к чему не приводит: Камалов и не настаивает, и не соглашается.
— Ладно, проехали. Как вы считаете, что нужно сделать, чтобы все это прекратить?
— Не отвечайте на убийство милиционеров убийством случайных «боевиков-списочников». Вот тогда волнения стихнут. Милиционеров, конечно, убивать будут, но по крайней мере не в таком количестве.
Убивать будут… Но в разумных пределах… Наверное, предполагается, что я должна радоваться. Абсурд. Снова абсурд.
Шариат
В махачкалинских маршрутках нередко случаются словесные перепалки между девушками в хиджабах и девушками в современной «светской» одежде.
— Одни террористки кругом! Достали уже со своими мешками! — говорит та, что в короткой юбке, той, что в хиджабе. — Почему я должна ездить в одной маршрутке с вами?!
— Иди пешком, — отвечает ей девушка в хиджабе. — Я же не спрашиваю, почему я должна ездить в одной маршрутке с проститутками.
— Я не проститутка!
— А я не террористка!
Они умолкают. Наверное, одна напоминает себе, что мозги под хиджабом давно промыты, а другая, что терпение — ключ от рая. Но количество девушек в хиджабах на махачкалинских улицах растет. И светских дагестанских женщин пугает скорее сама эта тенденция.
До мозга костей светская женщина И., работающая на светской работе, говорит:
— Я лично больше боюсь бородатых, чем ментов. От ментов я защищена своими светскими взглядами, а вот от этих… Они не будут окружать мой дом, а просто подкараулят у подъезда — от этих я не защищена ничем. Кроме тех же ментов. Я честно пытаюсь быть терпеливой и терпимой. А потом вдруг девочка-приятельница, которая еще вчера смотрела на тебя раскрыв рот, которой ты помогала, вдруг влюбляется в тюбетеечника, выбрасывает свои диски с рок-музыкой, заматывается в эти хиджабнутые тряпки и говорит тебе: «Все эти ваши книги и скульптуры — их надо уничтожить!» И ты теряешь дар речи. Знаешь, я человек мирный, сострадательный, но тут… Мне все время хочется заорать в ответ: «Пошли вон в свои вонючие аулы, ишаки! Вон из моего города, в котором вы насаждаете сейчас свои законы!» Потом ловлю себя на этой мысли, начинаю стыдить. Но недолго. И понимаю, что постепенно зверею.
Видимо, это озверение происходит с обеих сторон: звереют и те и эти. Можно только гадать, что будет в этой республике, когда озверение достигнет своего пика.
У девушки по имени N и ее матери по имени N, которых я отыскала в селе N, нет никаких причин для слез. Несколько недель назад погиб их сын и брат — но причин нет. Он стал шахидом, он сейчас в раю.
— Когда показывают убитых боевиков по телевизору, они улыбаются, — говорит мать.
— Нет, это не правда… — говорю я. — Я видела…
Два года назад погиб еще один их родственник — муж молодой N. Он был идейным боевиком, и во время спецоперации его застрелил снайпер. Тело им не отдали. Зато забрали брата N. Забрали и пытали. Когда отпустили, он несколько месяцев просидел дома — боялся выходить на улицу. После взрывов в московском метро сказал матери: «Чем сидеть и ждать, пока меня заберут, я лучше уйду в лес. Пыток я больше не выдержу: назову любые пятнадцать фамилий, подставлю невинных людей». Мать встала у него на пути. Но что она может против мужчины в два метра ростом?
Каждый раз, когда в республике проходили спецоперации, женщины N бросались к телевизору. Несколько недель назад мать увидела на экране труп со спины и закричала: «Это мой сын!» Она была права.
Девушка N сидит на полу и смотрит на меня из-под зеленого хиджаба горящими глазами. Она говорит, что хотела бы забраться ко мне в мозг и прочесть мои мысли.
— Это невозможно, — говорю я ей.
Но мать и дочь все равно открывают мне свои мысли и душу. А я искренне хочу их понять. Я пятый день в Дагестане. Здесь каждый день проходят спецоперации. Здесь территория абсурда и смерти. Но я где-то читала, что абсурд — это лишь фигура речи, любой абсурд можно понять.
— На место каждого убитого боевика встанут пятеро новых, — говорит мать.
И я представляю поле, засеянное зубами дракона. Я представляю, как из земли вырастают синие люди в портупеях и с автоматами.
Девушка N искала истину и нашла ее в исламе. Хорошо это или плохо? У нее есть смысл жизни. Она думает, что каждый день совершает благие деяния. Я хочу понять, хорошо это или плохо. В Коране девушка N нашла подтверждение своей веры, она мечтает о рае. Так хорошо это или плохо? Я должна понять сейчас, не сходя с этого места.
— А нельзя здесь, в этой жизни, жить, как в раю? — спрашиваю я ее.
— Нет, невозможно. Как? Рай… Там шикарно… Там роскошно… Там нет ни забот, ни хлопот. Там Аллах вознаградит нас за все, что было на земле. Там прекрасная природа. И человек там не нуждается в пище, сне, он не болеет, там нет смерти, нет боли… Там все близкие твои рядом!!! Там так хорошо, что я и представить себе не могу, как там хорошо…
— Отчего же лица убитых боевиков так несчастны?
— Одно дело, когда ты лежишь в постели и Аллах тебя забирает. А другое — когда тебя из бронетранспортера расстреливают… Но трупам ни горячо и ни холодно.
— Но живым-то и горячо, и холодно. Живые, когда их расстреливают… там дикая паника.
— В том-то и дело, что паники никакой нет! — кричит мать N. — Почему они не сдаются? Это ваши бойцы в Приморье сдались, потому что делали это ради бравады, а не ради идеи. А вы посмотрите: двадцатилетние девушки не сдаются! У них вся жизнь впереди.
Девушке N двадцать лет. Ее брат был на два года старше. Что будет с ней, когда ей тоже исполнится двадцать два? На что она способна ради идеи?
— Неужели они не хотят просто жить, родить детей? Почему?! — спрашиваю я, вспоминая маленькие ступни в черных носках.
— Не надо нас лечить! — кричит мать. — Не надо нам указывать, как жить, мы и так знаем! Не нужно нам врать, понимаете?! Наш президент взял пример с вашего, тоже любит показать, какой он — душа нашего народа. Над его декларацией о доходах за прошлый год весь Дагестан хохотал! Зачем?! Зачем до такой степени унижать нас и унижаться самому?!
— Ваших сыновей убивают. Почему вы такие спокойные?
— А что, мы должны на себе волосы рвать?
— Да…
— Это его выбор. Я говорила, я плакала, когда он уходил, — говорит мать, и я злюсь на этих женщин, по-прежнему не понимая, зачем я вообще столько дней пытаюсь разобраться во всем этом. Во мне просыпается тот милиционер из оцепления: есть черное, есть белое, наше метро взорвано — это черное, сделавшие это должны получить по заслугам — это белое. Зачем мне их понимать?!
— Он ушел потому, что не хотел жить по этим законам, — продолжает мать. — Зачем ему страна, которой вообще неинтересно, почему люди так поступают! Ну! Почему! Они! Целые сутки! Сопротивляются?! Ну! Почему! Они! Не выходят?! — орет она. — Что у них в головах? Почему никто ни разу даже не попытался задаться этим вопросом? Почему? Почему?.. И если! Кто-то! Думает! Что есть! Разрешение! Этого! Конфликта! Притом что нас! Никто! Не хочет! Понять! То его! Нет!
— Чего вы хотите?
— Мы хотим шариата, — говорит девушка. Она сверлит меня глазами из-под хиджаба. Она отчаянно пытается забраться в мой мозг. Но он закрыт. — Менты любят говорить: «Мы даем им кричать “азан”, мы даем им ходить в их одежде, что им еще надо?!» Но кто они такие?! Чтобы давать мне! Кричать «азан»?! Нет! Сегодня они дают, а завтра их перемкнуло?! Завтра им показалось, что я шахидка, и они просто закинут меня в багажник, изобьют… И им за это ничего не будет! Вы думаете, мы не обидимся?! Ваш президент думает, мы не захотим отомстить?!
— Вы взорвете себя в метро?
— Нет… я не собираюсь взрывать себя в метро. Но я бы взорвала себя в ФСБ, потому что они не люди.
— Я тоже хочу шариат, — говорит мать. — Я хочу знать, что, если я украду, мне руку отрубят. Дайте мне хоть один справедливый суд!
— Послушайте, если кто-то вас обидел, это его проблемы. Всевышний, как вы говорите, сам с ним разберется. Это он — плохой. Но не вы…
— Вы абсолютно не правы! — отвечает девушка. — Убили вашего брата! Вы не пойдете мстить?!
В этот момент я окончательно понимаю, что шариат тут вообще ни при чем. Эти женщины готовы взорвать себя в ФСБ, но не готовы довериться всевышнему, предоставить ему право высшей юрисдикции. А значит, им нужен вовсе не шариат, им нужна обыкновенная земная справедливость: исламская, европейская, советская — не важно. Главное, чтобы настоящая, действующая. Это тот компромисс, на который они бы пошли. Но предложить его им некому.
— Я плачу, по ночам плачу, — говорит мать, и в ее глазах наконец-то появляются слезы. — Но стараюсь, чтобы этого никто не видел. И по телефону не говорю трагическим голосом: нас прослушивают, так зачем их радовать?
— Что вам нужно кроме шариата?
— Диалог и понимание!
Я представляю себе этих людей канатоходцами. Они идут по высоко натянутому канату без страховки. Они, как семена, срываются, падают на землю зубами дракона, и из них растут новые и новые люди, убежденные в том, что им нужен шариат.
Цовкра
Девочка идет по канату. Горы берут ее в кольцо. Они суровые — солнце ушло, подул ветер и скоро пойдет дождь. Где-то кричит осел. Потом петух. Каменная кладка домов, которые возвышаются один над другим. Село Цовкра в двух тысячах метрах над уровнем моря. Ветер свистит так, что его можно спутать с журчанием речки.
Тути пятнадцать лет. Она идет по канату без страховки. Цовкра — село канатоходцев.
— Почему нельзя ходить со страховкой? — спрашиваю я ее учителя.
— Не положено. Когда вы снизу будете смотреть, то будете думать: со страховкой любой может! А мы хотим показать, что не любой.
Тути хочет стать врачом. Она не знает почему. Ее любимые предметы в школе — русский язык и физкультура. Когда она впервые встала на канат, ей было очень страшно. Но она пошла. И до сих пор ходит. Без страховки. Искусство равновесия — самое трудное искусство на земле.
Раньше по канату здесь умел ходить каждый. Теперь канатоходство забывается, как и другие дагестанские ремесла. И молодежи нечем заняться. Для меня Тути отличается от девушки N только тем, что та упала, а эта нет. Хаджимурад Камалов говорит, что боевики могут объединиться с русскими, если на нас снова нападет кто-то вроде Гитлера. Тогда боевики пойдут защищать Россию. Потому что у них очень хорошее обоняние — они обязательно почувствуют запах смысла жизни, они хотят равновесия. А пока его нет, они будут с нами воевать, будут вгрызаться в землю зубами убитого дракона и прорастать из нее снова…
Уезжая из села по петляющим горным дорогам, я думаю о том, что понять врага — это даже не вопрос кротости, доброты и всепрощения, это вопрос самосохранения, элемент боевого искусства. Мы должны попытаться их понять. Иначе победить невозможно.
Кроме шуток - не подгоните что нибудь по теме "Местечковый национализм, как следствие спущенного сверху капитализма?". А то Вы так уверенно пишете. Хочется знать, откуда уверенность. Спасибо заранее.
это очень верно.. понятно что только жаждущего (например справедливости) обычно легче поймать на удочку (например на основе религии)... вот только понять бы - как с ними диалог вести.....
только всегда человек сам отвечает за свои поступки.. поймался - значит сам... как-то так.
Какой интересный образ боевиков.
Получается, они ведут войну против коррумпированной власти.
Оказывается, национальный подтекст вообще не при чём.
Мда...
> Кроме шуток - не подгоните что нибудь по теме "Местечковый национализм, как следствие спущенного сверху капитализма?". А то Вы так уверенно пишете. Хочется знать, откуда уверенность. Спасибо заранее.
>
Из первоисточников. Популярных работ с готовыми ответами не подгоню - ленинские несколько устарели (несмотря на то, что в 1991 году мы фактически вернулись в февраль 1917 и продолжили оттуда), сталинские ("Марксизм и национальный вопрос", например) не свободны от ошибок.
Но то, что капитализм как строй вызывает развитие национализма вообще и в многонациональных государствах в частности - вещь очевидная, подтверждаемая практикой и видимая за окном.
Понять дракона. Да, уж. Понять - значит простить. И принять. А хотелось бы победить. Но. "Победить Дракона может только сам Дракон. Он ещё и не таких побеждал!"(с)
> Какой интересный образ боевиков.
> Получается, они ведут войну против коррумпированной власти.
> Оказывается, национальный подтекст вообще не при чём.
> Мда...
Это, как обычно, ровно один аспект.
На деле же для привлечения на свою сторону для вооружённой борьбы годится что угодно.
Есть коррупция - мы против коррупции, есть русские - мы против русских, есть православие - мы против православия.
Не надо считать людей за идиотов, он исключительно хитры, подлы и изворотливы.
> - Что вам нужно кроме шариата?
> - Диалог и понимание!
Напомнило:
Террористы (Т) в здании. Один переговаривается с боссом по мобильному(Б).
Т: Мы взяли заложников, оцепили здание и отрезали связь как вы сказали.
Б: Отлично.
Т: Но потом кто-то забрался в здание по вентиляционной шахте, и прошел через окна и убил всех кого мы послали против него.
Б: И что? Он спас заложников?
Т: Нет. Он им не придал значения и соединил кабеля которые мы перерезали, бормоча что-то про "аптайм".
Б: Бля, это сисадмин.
Шариат не совсем согласуются "диалогом и пониманием".
> Хаджимурад Камалов говорит, что боевики могут объединиться с русскими, если на нас снова нападет кто-то вроде Гитлера. Тогда боевики пойдут защищать Россию.
Хм... Что-то во времена Гитлера часть тех же чеченов поступила с точностью наооброт...
> Боевики — это люди, которые могут спокойно два-три месяца жить в лесу. Это высушенные люди. Они могут издалека почувствовать запах чужака, запах крема на руках.
13й воин вспомнился, а сквозь стену они видеть не могут, взглядом испепелить не могут?
Сухие люди блин.
> Эти женщины готовы взорвать себя в ФСБ, но не готовы довериться всевышнему, предоставить ему право высшей юрисдикции. А значит, им нужен вовсе не шариат, им нужна обыкновенная земная справедливость:
Вот оно ч0! Почти воины света получаются, нет в мире правды и справедливости, вот за ради правды и бьёмся, школы захватываем, людей взрываем, потому, что нету правды и справедливости, да и просто в стране неуютно как-то, перспективы нет.
> Девушка N искала истину и нашла ее в исламе. Хорошо это или плохо? У нее есть смысл жизни. Она думает, что каждый день совершает благие деяния. Я хочу понять, хорошо это или плохо.
Обрела веру, это прекрасно, но она ведь не просто мусульманка, вера – то обретённая несколько особенная, слегонца так радикальная.
Казалось бы да и фиг с ним, но не всё так просто, есть другие люди, меннее радикально настроенные и думается, что их больше.
> Знаешь, я человек мирный, сострадательный, но тут… Мне все время хочется заорать в ответ: «Пошли вон в свои вонючие аулы, ишаки! Вон из моего города, в котором вы насаждаете сейчас свои законы!»
Вот ведь как.
> А как еще я могу относиться к тем, кому приходится выбирать между лишенной логики коррупционной системой и боевиками? Я выбираю боевика: его загнали в эту ситуацию.
Несправедливость и коррупция загоняют светлых божьих людей в боевики. Чисто «агнецы» получаются. Но «агнец» борец с коррупцией, это при жизни святой считаю.
Интересно борются с коррупционерами, засылают им флешки с неведомым но страшным содержанием и коррупционер резко раскаявшись даёт на джихад долю малую, при этом коррупционер ярым исламистом не становится – остаётся коррупционером. Ну деньги эти взрываются в Москве и Беслане. Вот такая борьба за правду справедливость и веру.
> Хаджимурад Камалов говорит, что боевики могут объединиться с русскими, если на нас снова нападет кто-то вроде Гитлера. Тогда боевики пойдут защищать Россию.
>
> Хм... Что-то во времена Гитлера часть тех же чеченов поступила с точностью наооброт...
и русских.. и украинцев.. и татар и хер знает кого еще.. и что? уроды всегда найдутся.. в любом обществе. (помним что преступность не имеет национальности)
Что-то с цитатами не то. Противоречие: сестра убитого недовольна тем, что "им позволяют одеваться по шариатскому канону и соблюдать обряды, но могут запретить, если переклинит". То есть, лично ей никто не препятствует? И разве бОльшая часть "ментов" там не местная? Или их всё-же там не "клятые москали" зажимают, а свои-же: скажем, даргинцы с ногайцами что-либо не поделили? Вопрос к камрадам из тех краёв: насколько велика доля именно межнациональной составляющей (грубо говоря - разборок между своими)?
> — Не отвечайте на убийство милиционеров убийством случайных «боевиков-списочников». Вот тогда волнения стихнут. Милиционеров, конечно, убивать будут, но по крайней мере не в таком количестве.
>
> — Не надо нас лечить! — кричит мать. — Не надо нам указывать, как жить, мы и так знаем!
>
> — Мы хотим шариата.
Сказанное - прекрасно.
> — Что вам нужно кроме шариата?
>
> — Диалог и понимание!
Какой тут может быть диалог? О чем - о введении шариата в России?
> Но то, что капитализм как строй вызывает развитие национализма вообще и в многонациональных государствах в частности - вещь очевидная, подтверждаемая практикой и видимая за окном.
Плюс один, камрад! ФВЛ в какойто дискуссии говорил, что французская буржуазная революция вызвала взрыв национализма в стране. Откуда это происходит не знаю, но могу предположить, что без национализма и поиска виноватых люди начнут задумываться откуда на улицах городов, где средняя зарплата 12 тыр автомобили ценой в 6 млн. руб.
> Не менее интересен вопрос:
> Как много граждан, для которых данный вопрос актуален?
Это не имеет значения. Должна быть определена терминология. Всегда так делается. Если мы говорим о сферическом исламе в вакууме, то я считаю хариджитов и карматов традиционным исламом. Давно возникли обои два.
Аполитично рассуждаешь, аполитично рассуждаешь, клянусь, честное слово! Не понимаешь политической ситуации! (с)
[Чешет репу] Это ислам, который будет поддерживать Путин. Или Путина.
> Откуда это происходит не знаю, но могу предположить, что без национализма и поиска виноватых люди начнут задумываться откуда на улицах городов, где средняя зарплата 12 тыр автомобили ценой в 6 млн. руб.
Да это очевидно.
Когда правит царь, у которого власть от бога, а 85% населения выращивает пропитание самостоятельно, возможности национальных элит для построения новой нации ограничены. Можно восстание поднять - которое будет более или менее быстро подавлено вооруженными силами государства.
Когда правит демократически выбранный кандидат из выдвинутых крупными капиталистическими группировками, а 90% населения еду покупает в магазине, власть денег будет посильней традиционной власти, тем более при нынешнем понимании денег - как долларов, которые поступили в страну извне. В такой ситуации - у кого деньги, тот и власть. Хочешь - яхты покупай, хочешь - нациестроительством занимайся. А если нациестроительство приводит к увеличению денег, т. е. власти - то процесс сам себя ускоряет.
> > Несправедливость и коррупция загоняют светлых божьих людей в боевики. Чисто «агнецы» получаются. Но «агнец» борец с коррупцией, это при жизни святой считаю.
Камрад, а ты в курсе, как современные коммунисты, например, получаются? Я вот за всю Россию не скажу, но у нас в Новосибирске сегодня это молодежь, которая осознала, что ей ничего не светит в будущем, которую достала коррупция и безысходность вокруг. Сам я именно таким образом пришел в комсомол. И с каждым годом таких парней становится все больше. И бессильная злость берет, когда видишь, что мы есть, а сделать пока ничего не можем - недостаточно сил. И мысли про то, что нужно мочить всяких зажравшихся гадов в рублевках не раз появляются, особенно когда читаешь про всякие РАФ, Красные бригады, боевую организацию эсеров и прочих. А если через пару лет у кого-нибудь особо отмороженного эти мысли таки перейдут в реальность? На Кавказе уровень социально-экономической катастрофы гораздо выше, чем в любом другом регионе страны. И если у нас тут такие мысли возникают, то у них и подавно.
В любом конфликте экономические причины первичны. Вот молодой парень видит, что вокруг него сплошная коррупция и пиздец творятся. Он не согласен жить в таком мире. И куда он пойдет? Конечно к бородачам в горы, поскольку они на Кавказе единственная реальная альтернатива всяким зажравшимся мудакам из числа местных администраций. Опять же из статьи следует, что местные правоохранительные органы активно способствуют тому, чтобы сомневающиеся таки делали свой выбор в пользу ваххабитов(Типа как во второй половине 19 века полиция прессовала студентов университетов страны за якобы связи с "Народной волей" и после такого пресса эти связи действительно появлялись). Ну а когда молодой человек с обостренным чувством социальной справедливости приходит к бородачам, то они, я думаю, быстро проводят ему промывку мозгов после чего он уверен, что все корни проблемы в отсутствии шариата и том, что коррумпированные местные власти плохие мусульмане (или даже вообще не мусульмане).
> Кому: dimdya, #30 >
> > и русских.. и украинцев.. и татар и хер знает кого еще.. и что? уроды всегда найдутся.. в любом обществе.
>
> Вопрос в их количестве.
"я не гурман, чтоб разбираться в оттенках дерьма"(с)нипомню
>понять врага — это даже не вопрос кротости, доброты и всепрощения, это вопрос самосохранения, элемент боевого искусства. Мы должны попытаться их понять. Иначе победить невозможно.
а тётя умна! Читала бы Шолохова по школьной советской программе (Тихий Дон) - поняла и узнала бы это на -дцать лет раньше.
Правозащитник (а точнее, ваххаббит и вербовщик в боевики, косящий под правозащитника)- истинный пример того, как засрать мозг. Таких, ИМХО, надо допрашивать и сажать (а может даже и тоталитарно расстреливать) в первую очередь.
Что касаемо гидры - есть анекдот про 8мибитного Змея Горыныча. Почему-то там его не знают либо не понимают, что количество боевиков, по определению, конечно. И когда-нибудь при такой тактике они просто закончатся.
Камрад, если говорить о большинстве мусульман в России (ну в общем), то какое направленье веры преобладает (коряво спросил, косноязычен), если в теме конечно?
Извините, решил погуглить, что же это такое, традиционный ислам.
Так вот, все источники ссылаются на "ханафитский мазхаб" - правовая школа, последователи Турция, Афганистан, Пакистан, страны Центральной Азии, в России - тюркские и татарские народы.
Т.е., видимо, ВВП, пытался сравнить ислам, который на Кавказе с исламом, который в Татарстане.
> им нужна обыкновенная земная справедливость: исламская, европейская, советская — не важно. Главное, чтобы настоящая, действующая.
получается их же соплеменники и виноваты, однако теракты совершают в отношении славян. где логика?
я думаю, справедливость и нам не помешает, но что-то скинхеды мечети не очень взрывают.
> Извините, решил погуглить, что же это такое, традиционный ислам.
> Так вот, все источники ссылаются на "ханафитский мазхаб" - правовая школа, последователи Турция, Афгани
И вот тут вопрос. Насколько ханафитский мазхаб суннизма традиционен по сравнению с, к примеру, исма'илитскими течениями ши'изма? Возникли то они в одно время.
> В любом конфликте экономические причины первичны. Вот молодой парень видит, что вокруг него сплошная коррупция и пиздец творятся. Он не согласен жить в таком мире. И куда он пойдет? Конечно к бородачам в горы, поскольку они на Кавказе единственная реальная альтернатива всяким зажравшимся мудакам из числа местных администраций.
Тут что важно.
Если зажравшиеся мудаки - это его семья, он никуда не пойдёт.
Пойдёт он только для того, чтобы отбить денежные места для своей семьи.
> [Чешет репу] Это ислам, который будет поддерживать Путин. Или Путина.
Для тех, кто сможет самостоятельно сформулировать данный вопрос. Пока поддерживать.
"Правда — это то, что выгодно "мне".
Остальное — неправда".
Остальным уже мулла рассказал или телевизор показал из Буденовска, видели на улице собственными глазами и слышали собственными ушами, зафиксированы случаи с летальным исходом.
Прочее - чириканье в твиттере по стремительно теряющему актуальность вопросу.
> И вот тут вопрос. Насколько ханафитский мазхаб суннизма традиционен по сравнению с, к примеру, исма'илитскими течениями ши'изма? Возникли то они в одно время.
Да, вопрос и не один возникает в связи с этим. А ну, может, традиционный ислам должен соответствовать традициям какого-то конкретного исторического периода, политического режима?
Извините, немного косноязычно выразился. Но, наверное, ВВП имел в виду, что проявления религиозности, принадлежности к исламу на Кавказе видны более сильно, нежели в Татарстане. Там же тоже ислам, но отчего-то не взрывают ничего, дома не окружают и из БРТов по ним не палят. И, видимо, из этого следует, что ВВП считает религиозную ситуацию в Татарстане = традиционный ислам.
Что у этой репортерши, что у проворного татарина из соседней заметки сквозная мысль "русские - продажные, тупые твари, а кавказцы - лучезарные бойцы за справедливость со сверхспособностями".
> но у нас в Новосибирске сегодня это молодежь, которая осознала, что ей ничего не светит в будущем, которую достала коррупция и безысходность вокруг.
Кому новосибирские коммунисты отрезали голову, кого массово взорвали, где спецоперации по уничтожению экстремистского коммунизма в Сибири?
> На Кавказе уровень социально-экономической катастрофы гораздо выше, чем в любом другом регионе страны.
Ух ты! Камрад, откуда такие «факты»?
> И если у нас тут такие мысли возникают, то у них и подавно.
Камрад и какие «мысли» у Вас возникают, школу взорвать с детьми, или в метро рвануть на куски граждан во имя коммунизма? Думается, что несколько другие.
> В любом конфликте экономические причины первичны.
Это конечно да, только учти ещё огромную заинтересованность в отсутствии существования России со стороны «цивилизованного» мира (пояснять не надо?) и большую «работу», проводимую в этом направлении. На Кавказе камрад, надо строить школы и больницы, заводы и фабрики и нафиг за ради ислама умирать никто не захочет (тут с тобой согласен). Нынешняя «элита» хочет расчленить нашу с тобой страну, поэтому не создаёт вышеобозначенного.
> Ну а когда молодой человек с обостренным чувством социальной справедливости приходит к бородачам, то они, я думаю, быстро проводят ему промывку мозгов после чего он уверен, что все корни проблемы в отсутствии шариата и том, что коррумпированные местные власти плохие мусульмане (или даже вообще не мусульмане).
На 100% считаю (лично я) ты прав. Единственное, камрад, я их не оправдываю, и понимать не хочу, в бешеных собак стреляют и убивают, чтобы жить. Эти понимают только силу. Не становись бешенной собакой камрад.
Почему же, неизменно 2-3 раза в неделю на вести.ру смотрю небольшие репортажи по отстрелу боевиком. Правда столько же раз примерно показывают и "успехи" боевиков там же.
>Мы должны попытаться их понять. Иначе победить невозможно.
Да какое тут нахер понимание, с родственниками надо работать я считаю, они там по законам кровной мести живут, вот и с ними надо также. Только похоже у руководства нет цели побеждать.
Интересно - если дать людям высокооплачиваемую работу, профессию еще что-то, это все равно все то же будет, или мне кажется?
Подход разный.
У меня вон в соседнем доме чувак на Паджере в трехкомнатной, так мне на него накласть. У меня своя машина есть и квартира тоже. Все в три раза меньше, хехехе.
А у них получается - надо пойти и взорвать ФСБ.
Странно все это.
Это как объяснять инопланетянину чем "лево" принципиально отличается от "право" и почему "лево" это слева, а "право" это справа.
Согласен, Дмитрий Юрьевич. Даже больше, скорее всего дети из богатых семей местных властей не в Дагестане живут, а в Москве "учатся" в московских ВУЗах, гоняют на тонированных тачках, танцуют лезгинку, стреляют из травматики налево и направо. А нищие кавказцы из слабых тейпов и не сильно уважаемых семей бегают по горам с автоматами "во имя Аллаха". Религия всегда была в традиционных обществах способом выражения социального недовольства. А вожди всех этих джааматов просто используют тех, кто к ним приходит - отсюда эти не имеющие никакой логики взрывы в Москве, которые выгодны видимо больше всяких международным исламистских сетям, чем подпольям северокавказских республик.
Самое печальное, что непонятно как это все исправить без воли Кремля. Насколько я знаю, на Кавказе, особенно в Чечне, Ингушетии, Дагестане никаких коммунистических организаций нет (кроме КПРФ, а там она ручная), местным просто не интересны эти идеи, им шариат понятнее и ближе...
> Там же тоже ислам, но отчего-то не взрывают ничего, дома не окружают и из БРТов по ним не палят. И, видимо, из этого следует, что ВВП считает религиозную ситуацию в Татарстане = традиционный ислам.
То есть он неправильно сформулировал мысль. Что я и пытаюсь понять. Кроме того, для многих не станет открытием, что в Чечне одни сунниты валили других. И Ваххабиты - сунниты. То есть почти "традиционный ислам".
> местным просто не интересны эти идеи, им шариат понятнее и ближе...
Я тебе по секрету скажу - ты любого офисного сотрудника не только из Мск или СПб, да хоть из Сызрани спроси про эти идеи, выяснится что ты краснопузая сволочь, Шариков который все отнять и поделить хочет и нечего кормить бездельников.
Это я не про прогрессивный налог спрашивал, это я спрашивал про пособия декретные. А ты говоришь "местные"...
> Это заблуждение. Гибнут граждане всех национальностей. В "Русские" записывают граждан всех неправильных, с точки зрения террористов, национальностей.
География терактов, ну а то, что гибнут граждане других кроме славянских национальностей, так это ч0б не повадно было среди кяфиров жить, поделом мол.
Интересно, я вот, как гражданин РФ, "попадаю" в эту категорию "МЫ"? Нужно ли мне поддерживать какой-либо Ислам ("традиционный" он или нет)? Или тебе, как атеисту, оно надо? Я только об этом.
> Нужно ли мне поддерживать какой-либо Ислам ("традиционный" он или нет)? Или тебе, как атеисту, оно надо? Я только об этом.
Тут мне тоже не ясно. В первую очередь мне не ясен термин "традиционный ислам". Ну он не в России возник, раз, два он даже там, где возник - делится на дохера разных, при этом одни мусульмане активно и с выдумкой убивают других.
> Что у этой репортерши, что у проворного татарина из соседней заметки сквозная мысль "русские - продажные, тупые твари, а кавказцы - лучезарные бойцы за справедливость со сверхспособностями".
Да, мы гусские нафиг никому не нужны и не нужны были, - Взять всё да и поделить! Слабый страдает и терпит, только вот я не считаю себя слабым. Шалупонь приседает, когда чувствует силу, она у нас есть, надо только дать её почувствовать. Наше время придёт, считаю. Кто в доме хозяин покажем и обьясним – по другому никак, только лапки сложить и умирать, а это крайне не охота.
> То есть он неправильно сформулировал мысль. Что я и пытаюсь понять.
Путин - политик, грамотный политик. Цели преследует политические. Например, определит: кто - традиционен, а кто - нетрадиционной ориентации. Актуальна для очень ограниченного круга.
>Что я и пытаюсь понять.
Цели, разные у вас цели. Постановка вопроса от своего имени, абстракция от высказывания политика, цель исследовательская. Дело узкого круга специалистов. Актуальность стремится к нулю.
> Кроме того, для многих не станет открытием, что в Чечне одни сунниты валили других.
Книжка Романа Силантьева "Новейшая история ислама в России" в данном аспекте - мне показалась интересной. Можешь поделиться своим мнением о ней?
Есть такое анимэ "death note" там наглядно раскрывается смысл воли человека с обостренным чувством справедливости,( На все воля Синегами - бог смерти what"s up people! ) но имя жервы напишу своими ручёнками. Я вот все пытаюсь совместить и понять - "Вся сила в Правде" и "Нет худа без Добра" и то и то справедливо так в чем сила комрады?
> Если зажравшиеся мудаки - это его семья, он никуда не пойдёт.
[думает] Плохие - это те которые выше или ниже.
Ниже - потому что хотят забрать моё.
Ведь с их точки зрения я - зажравшийся мудак. Хотя на самом деле - своим же потом заработал!!!
Выше - потому что сидят на чужом.
Ведь с моей точки зрения они - зажравшиеся мудаки. Потому что сами нихера не делают - только с меня, суки, кровь сосут!!!
> География терактов, ну а то, что гибнут граждане других кроме славянских национальностей, так это ч0б не
> повадно было среди кяфиров жить, поделом мол.
И как много граждан "других кроме славянских национальностей" сегодня проживает среди "правоверных", например, в чеченской республике? И сколько проживало ранее?
> Путин - политик, грамотный политик. Цели преследует политические. Например, определит: кто - традиционен, а кто - нетрадиционной ориентации. Актуальна для очень ограниченного круга.
Цитата не говорит ни слова про. То есть уважаемые критики меня, поделитесь знанием о традиционном исламе.
> Цели, разные у вас цели. Постановка вопроса от своего имени, абстракция от высказывания политика, цель исследовательская. Дело узкого круга специалистов. Актуальность стремится к нулю.
Много, правильно, но не имеет никакого отношения к теме.
> Книжка Романа Силантьева "Новейшая история ислама в России" в данном аспекте - мне показалась интересной. Можешь поделиться своим мнением о ней?
Есть такая. Набор фактов познавателен. Выводы - сомнительные.
- Отсутствие внятной государственной политики по отношению к исламу, что привело ко всё более углубляющемуся кризису и хаосу в российской умме.
- Отсутствие по-настоящему авторитетных лидеров в исламе, способных контролировать ситуацию. Прежние лидеры свергнуты или деморализованы благодаря интригам соратников. Засилье самозванцев.
- Отсутствие образованных кадров, способных духовно наставлять общины. Незнание основ исламской религии муллами. Отсутствие в России образовательных исламских учреждений необходимой квалификации.
- Финансовая подпитка экстремистских исламских лидеров из-за рубежа, их стремление к насаждению и распространению своего влияния на умы российских мусульман. Популяризация идей ваххабизма.
Главный, вот эти вопли с выносом Ленина - это, на твой взгляд, такая же фишка правящих кругов по отвлечению народа от текущих проблем?
Сразу озвучу своё имхо по вопросу - достали за 20 лет Сталина склонять. Патриотизм в подрастающем поколении не воспитывается, наоборот - кайтесь, люди, вы держали демократию в страхе 80 лет. Живём за счёт нефтяной трубы. Нет, давайте займёмся всякой фигнёй, лишь бы не ориентировать людей работать, зарабатывать, чтобы народ не был горд за Россию, опустим всё и вся.
Хотя некрополь в центре столицы тоже считаю малоприемлемым, неясно - почему именно сейчас, лишний проект надо создать по распилу бюджета?
Когда по зомбоящику показывали теракты в отношении органов власти в Дагестане, я спрашивал у своих знакомых из Махачкалы, что у них в республике происходит. Ответ был такой - это мстят милиции которая в открытую занимается рэкетом местного населения, подавляющее большинство в милиции просто беспредельщики. Ещё они говорили, что народ боится девушек в парандже, иногда их просто выталкивают из маршруток.
> В первую очередь мне не ясен термин "традиционный ислам".
А не без разницы? Или из чистонаучного интересу? Ну, суннизм в "версии" Р.А.Кадырова, например. Не разбирая различия между "ответвлениями", легче что ли? Или джизия существенно различаться будет?
(
Что значит "снизойди"? Вроде как всем отвечал по мере поступления вопросов. Не надо тут, ага?
> - Отсутствие внятной государственной политики по отношению к исламу, что привело ко всё более углубляющемуся кризису и хаосу в российской умме.
И чего тут конкретного? Критикуешь - предлагай. И где оно?
> - Отсутствие по-настоящему авторитетных лидеров в исламе, способных контролировать ситуацию. Прежние лидеры свергнуты или деморализованы благодаря интригам соратников. Засилье самозванцев.
Ну это, понятно, не мои проблемы. И не Силантьева. Да и посылки выглядят смешно на фоне самих исламских лидеров.
> - Отсутствие образованных кадров, способных духовно наставлять общины. Незнание основ исламской религии муллами. Отсутствие в России образовательных исламских учреждений необходимой квалификации.
Ахинея. Ещё в СССР существовало несколько медресе мирового уровня.
> - Финансовая подпитка экстремистских исламских лидеров из-за рубежа, их стремление к насаждению и распространению своего влияния на умы российских мусульман. Популяризация идей ваххабизма.
Так а кто помогает этой подпитке? Я? Ты? Силантьев? Кто популяризирует ваххабизм?
> Эти выводы сомнительны?
> Камрад, снизойди, ответь.
> — Не отвечайте на убийство милиционеров убийством случайных «боевиков-списочников».
Ага, вот в чем причина. Тебя калечат, а ты молчи. Тебя убивают, а ты молчи. Тебя насилуют, а ты молчи. Вот тогда будет мир. Вот только в какую сторону изменится ситуация, когда перестанут отвечать на убийства милиционеров, когда их убийцы почувствуют безнаказанность? Меньше ли будут убивать милиционеров или как в Мексике? Наверное, автор слов, мягко говоря, мразь конченная, а не оппозиционер, и не беседы с ним нужно вести, а взять за яйца и по законам военного времени и вот тогда наступит мир?
"Не отвечайте на убийство милиционеров" - ёбнуться можно .
> Или из чистонаучного интересу? Ну, суннизм в "версии" Р.А.Кадырова, например.
Кадыров Рамзан суфия тариката кадирия.
> Не разбирая различия между "ответвлениями", легче что ли?
Да давайте валить всё в кучу. Предлагаю и ислам и иудаизмом до кучи смешать с мормонами, раелитами и иеговистами. А хули? Они ж все в бога верят. Вроде даже в одного.
> Да, мы гусские нафиг никому не нужны и не нужны были, - Взять всё да и поделить!
Да чего далеко за примером ходить - уже отписался товарищ из Сибири, что "в Новосибирске молодежь осознала, что ей ничего не светит в будущем". Нострадамусы, блядь. И собрались раскулачивать рублёвцев. Жалеют, что "силы пока слабые". Ага.
Вот что раздражает в последних заметках на тему - так это неумолкаемый вой о том, как все хуево. И - ни одной мысли о том, как исправить, что предложить. Один радикализм взамен. Или Путин нам сейчас же должен сам все решить, или вот-вот разъебем все к чертовой матери. Заебали.
Изложил собственное мнение, что вы с Путиным, употребляя "традиционный ислам", говорите с разных позиций: политика и исследователя - пляшите от разных печек. О твоих высказываниях относительно "традиционного ислама" ничего не писал.
> Много, правильно, но не имеет никакого отношения к теме.
Ранее предлагал определиться с темой: обсуждение высказывания политика, приведенное вне контекста, или попытка исследовать содержание термина. Печка-то где? Заметь, политик завтра свою печку передвинет - на то он и политик.
> Набор фактов познавателен. Выводы - сомнительные
Спасибо! А более подробно о том, что вызвало сомнение, своими соображениями не поделишься?
> Изложил собственное мнение, что вы с Путиным, употребляя "традиционный ислам", говорите с разных позиций: политика и исследователя - пляшите от разных печек. О твоих высказываниях относительно "традиционного ислама" ничего не писал.
Камрад, я пятый раз прошу от тебя выдать определение традиционного ислама. Пятый. Раз. Может таки поделишься? Ась?
> Ранее предлагал определиться с темой: обсуждение высказывания политика, приведенное вне контекста, или попытка исследовать содержание термина. Печка-то где? Заметь, политик завтра свою печку передвинет - на то он и политик.
И при чём тут я? Тоже интересно.
> Спасибо! А более подробно о том, что вызвало сомнение, своими соображениями не поделишься?
Есть надежды, что данная Религия может быть мирной??? В чём эту разницу ты видишь для себя, как атеиста? Ну, что некоторые "перспективные кандидаты на пост Президента РФ"(с) вводят на подведомственной территории шариат и надо это поддерживать (см. приведённую тобой цитату)?
> Кадыров Рамзан суфия тариката кадирия.
"Неприличными словами не выражаться!"(с) ;)
А серьёзно, "Молодая Крепость" - там имамы внятно говорят, но я в арабском не силён. Ты, навроде, как знаток Корана мог бы просветить?
Новости
VIP
