Информационное доминирование

На конференции iForum генеральный директор компании “Ашманов и партнеры” Игорь Ашманов рассказал о том, что такое информационный суверенитет, чем его отсутствие грозит Украине и другим странам мира, и кто на самом деле управляет интернетом.

«Сейчас мы находимся в суверенном государстве, по крайней мере, таковым оно хочет быть, — сказал Ашманов, имея ввиду Украину. — Что под этим подразумевается? Это своя территория, своя банковская система, свои деньги, армия, власть, полиция, границы, таможня и прочее. Суверенитет бывает военный, дипломатический, экономический, политический, культурный и биологический. Но в последнее время появилась новая компонента — цифровой суверенитет. Это довольно важная вещь, а в последнее время даже ключевая.

Сегодня мы живем в эпоху слома суверенитета. Глобализация, которую нам обычно преподносят как что-то хорошее, как раз и являет собой слом суверенитета во всех смыслах. Государство теряет экономический суверенитет, потому что на его территории хозяйничают транснациональные корпорации, бюджеты которых подчас больше бюджета всей страны. Понятно, что эти корпорации могут покупать чиновников и диктовать свою волю.

Во всем мире идут войны. В некотором смысле происходит слом системы международного права. Происходит вторжение в Сирию, перед этим было вторжение в Ливию… За последние 10, 15, 20 лет слом суверенитета часто происходит через информационные войны. Если вам удается добиться информационного доминирования в какой-то стране — это все-равно, что господствовать в воздухе. В Ливии все именно так и начиналось: сначала произошел слом информационного суверенитета, вызов цветной революции, а потом небо сделали бесполетной зоной и сломили сопротивление.

Таким образом, сегодня, если у вас нет информационного суверенитета, вы можете потерять обычный суверенитет, то есть перестать быть независимым государством.
Кибервойска на страже государств

Что такое цифровой суверенитет? Это право государства определять свою информационную политику самостоятельно, распоряжаться инфраструктурой, ресурсами, обеспечивать информационную безопасность и т.д. Цифровой суверенитет также можно поделить на несколько категорий. Одна из них — электронный суверенитет, который связан с защитой от кибератак. Сюда входит все: хакеры, DDoS-атаки, вирусы, спам и т.д. У большинства стран мира, к сожалению, с защитой электронного суверенитета все плохо.

Лаборатория Касперского за последние несколько лет нашла уже 4 боевых вируса. Изучение этих вирусов показало, что они созданы отнюдь не группой частных лиц, чтобы воровать персональные данные, деньги с кредитных карт или организовывать всякие неприятности органам местного самоуправления. Это вирусы, созданные на государственном уровне. Стоимость разработки одного или двух таких вирусов в Лаборатории Касперского оценили в $100 млн. Этого не может себе позволить ни одна группа хакеров. Кроме того, вирусы настолько сложные, что совершенно очевидно, что их много лет разрабатывало много людей очень высокой квалификации. Один из первых таких вирусов был запущен в Иране, чтобы сжигать центрифуги. Позже американцы признали, что это их рук дело, но с тех пор появилось еще несколько подобных боевых вирусов.
Информационные войны

Кибервойны мало чем отличаются от обычной войны. Они позволяют обрушить инфраструктуру целой страны. Как, например, разрушить центрифуги. Это часть горячей войны. Но массовых кибервойн в мире не происходит, начало такой войны будет заметно. А вот информационная война — холодная война — идет все время. Она, в отличии от кибервойн, не запрещена никакими законами, не входит ни в какие международные соглашения, она идет все время, мы просто этого не замечаем.

Мы видели много примеров информационных войн: СССР был развален именно в результате такой войны, затем мы наблюдали, что происходило в Югославии, в Ираке, Ливии и так далее. С помощью информационной войны можно либо сменить режим, либо направлять военное вторжение в страну.

Все начинается со слома информационного суверенитета. Информационный суверенитет — это возможность государства управлять информацией, которая доходит до населения, решать — что до него доходит, а что нет. Это фактически информационная безопасность государства, устойчивость к атакам и возможность проводить свою политику. Конечно, это вроде как противоречит свободе слова, которая, на самом деле, тоже является частью информационной войны.

Чтобы государство могло чувствовать себя защищенным в электронном смысле, ему нужна полная технологическая линейка: свой процессор, микросхемы, навигационная система и т.д. Важно иметь собственную инфраструктуру — систему, в которой соединяются интернет, телевидение, СМИ и т.д. Это собственная система пропаганды и ведения информационных войн. Все это может существовать более или менее эффективно, если у государства есть собственная идеология, вокруг которой можно нанизывать слои защиты.

В отсутствии идеологии и кроется проблема. В России, например, никакой собственной идеологи нет — и для того, чтобы выстроить информационный щит, с помощью которого можно было бы поддерживать информационный суверенитет, нет основы. А если использовать чужую идеологию (многие выбирают американскую), то правила все время меняют другие, а ты по ним вынужден играть. Возникает ситуация абсолютной зависимости.
Составляющие информационного щита

Для того, чтобы построить информационный суверенитет, необходимо иметь единую инфраструктуру: собственные поисковые системы, собственные социальные сети, свои месседжеры, блоги, контентные ресурсы и т.д. Также нужно иметь средства мониторинга персональной среды, средства фильтрации трафика. Для защиты от кибервойн необходимо иметь кибервойска. Пентагон, например, объявил о создании такого подразделения еще прошлым летом, а недавно о том же заявили и в России. Это секретные войска, которые формируют хакеры. А чтобы защищать информационное пространство, создаются так называемые информационные войска.

Что такое информационные войска? Например, в США существует довольно большое количестве аккаунтов в Twitter или Facebook — всеми ими управляют бойцы информационного фронта. Один такой боец способен управлять 50-100 аккаунтами, которые ведут себя совершенно по-разному. Это средство вбрасывания нужной информации в массы. Приведу простой пример: чтобы вывести какое-то событие в тренды в российском Twitter, нужно сделать, условно-говоря, 4-5 тыс. перепостов с каким-то тегом. Этот тег попадет в тренд, где и продержится полдня. По нему напишут СМИ, в него поверят миллионы граждан и новость станет общенациональной.

Среда очень способствует информационным войнам — произошли кардинальные изменения. Информация обесценилась — сегодня в социальных сетях примерно 95% информации — шлак. Например, в русском Twitter примерно 7-8 млн аккаунтов. Живых из них — 1-1,5 млн, это те, что вообще выходят в эфир. Из них примерно 500-700 тыс ботов. Примерно 4-5 млн сообщений в день в русском Twitter на 95% состоят только из перепостов. Люди ничего не добавляют от себя, они просто распространяют.

Еще одна тенденция в русскоязычном сегменте интернета — это миграция из ЖЖ в Facebook. Средний пост в Facebook в пять раз меньше, чем в ЖЖ. Люди привыкают к очень короткому обмену информацией. Пост в Facebook сразу тонет, и найти в нем запись недельной давности нереально. Социальные сети не предназначены для хранения контента. В ЖЖ вы можете почитать, что там было в 2003 году и даже прокомментировать. В Facebook этого нельзя делать — пользователи помнят только то, что происходило сегодня или вчера. Возникает беспамятность. Аудитория быстро глупеет и становится легко управляемой.

Например, за последнее время в Facebook или в Twitter то и дело вбрасываются фальшивые сообщения о смерти известных людей. И каждый раз люди верят. Зачем это делается, я не знаю, но показательно то, что пользователи социальных сетей на все реагируют так, будто сталкиваются с этим впервые. Как будто они находятся в трансе и у них нет памяти. И среди этих людей действуют холодные профессионалы, которые вбрасывают в основном коммерческий спам. Берут популярный тег, дописывают к нему рекламный текст и попадают в тренды. А на время выборов точно также распространяют политическую пропаганду.

А еще в США есть довольно сильные информационные ресурсы — раньше это был CNN и тому подобные источники, а теперь инициативу перехватили Wikileaks. По сути это американская информационная пушка. Несколько сотен крупнейших мировых СМИ стоят в низкой стойке, готовые перепечатать все, что будет вброшено в Wikileaks.
Свобода слова как инструмент деморализации

Полноценный цифровой суверенитет, как электронный, так и информационный, сегодня есть только у американцев. Они придумали интернет и до сих пор контролируют его. Они видят все, что происходит в интернете, на мобильных экранах. При этом США не просто владеют всей цепочкой мер, необходимых для полноценного информационного суверенитета, но и предпринимают энергичные усилия, чтобы не дать другим государствам овладеть таким щитом. И главное, это поддерживает правительство США.

В России ситуация пока амбивалентная — правительство поддерживает создание информационного щита, но много не делает. Есть операционные системы для государственных нужд, выпускаются свои процессоры, формируются кибервойска, есть свои подразделения для информационной войны в социальных сетях и т.д. В остальных странах и того хуже. Европа в информационном смысле — абсолютный сателит США. Там поисковик Google, социальная сеть Facebook и так далее. В Японии есть свой поисковик, но ситуация не много лучше. Арабы вынуждены выбирать между американскими, русскими и китайскими электронными продуктами, сами производить их они не могут.

Все это похоже на то, что вскоре во всем мире будет одно галактическое правительство, как в «Звездных Войнах», с центром в Вашингтоне. Китай или Россия могут отгородится и восстановить свой информационный суверенитет — у них хватает на это сил и ресурсов. Остальные государства могут только примкнуть к одной из этих сверхдержав. Но прежде всего им нужно защитить свое информационное пространство и очистить его методом фильтрации.

В США после взрывов башен близнецов с молчаливого согласия правительства спецслужбы прослушивают абсолютно все. Если где-то — в интернете или по телефону — обсуждается терракт или нападение, об этом сразу узнают. Штаты трепетно очищают свое интернет-пространство, а россиянам, украинцам, арабам и другим навязывают «свободу слова». Это и есть тот инструмент, с помощью которого они пытаются не дать нам достичь информационного суверенитета. Потому что правила игры, например, что такое эта свобода слова, определяет Запад. Например, когда все СМИ в один голос, причем слово в слово, рассказывают, что в Ливии все плохо, и надо сбросить «кровавого диктатора» — никто не считает это ложью или нарушением свободы слова.

На самом деле во всем мире движутся к тому, что в интернете должны действовать те же законы, что и в реальной жизни. Многие развитые страны сейчас активно инсталлируют системы фильтрации информации в интернете. Естественно, для эффективной очистки информационного поля необходимо законодательство, которое поддерживает ответственность за контент. Но пока в России на любую попытку регулирования в интернете поднимается хор знатоков демократии, которые кричат, что это нарушение свободы слова.
Что делать?

Россия не может отказаться от своего статуса сверхдержавы, она слишком большая и мощная, поэтому должна строить информационный суверенитет самостоятельно. Региональному игроку такое не под силу, поэтому он вынужден устраиваться к кому-то в кильватер. В основном, все идут к США, что, впрочем, не пошло на пользу арабам. Региональный игрок, в котором Запад не очень-то нуждается, не может рассчитывать на хорошее место. Он будет либо прозябать, как прибалтийские республики, становясь полями для НАТО, либо падет, как арабские режимы.

А кто, если не США? Таким странам, как Казахстан и Украина, с Китаем объединяться глупо — лучше объединяться с Россией. В любом случае, имеет смысл строить малый информационный щит — концентрироваться на информационной войне, строить мониторинг своего пространства, законодательство об ответственности за контент, законодательство о фильтрации, средства влияния и пропаганды. Нужно иметь свою информационную инфраструктуру, а самое главное, идеологию.