В сознании неолиберальных проповедников Запад при этом предстаёт как совершенно вневременная, внеисторическая категория. Западное общество не делится на классы с разными интересами (ну, может, не считая мигрантов), не имеет внутренних противоречий. Наконец, Западу неведомы политические режимы прогрессивные и реакционные. Всё, что так или иначе ассоциируется с Западом, это хорошо, правильно и восхитительно уже по умолчанию. Разумеется, оценки тех или иных событий, сделанные официальными западными структурами, также должны приниматься на веру моментально и без всяких задних мыслей.
Крайне ярко подобная установка восприятия явила себя на примере экономического кризиса в Греции. Несмотря на наличие вполне значимых и самых что ни на есть западных противников проводимой европейской Тройкой политики (среди которых можно назвать Пола Кругмана, Джозефа Стиглица, Джеймса Гэлбрейта), равно как и исчерпывающих материалов парламентской комиссии1,российские «прогрессисты» взяли на вооружение совсем другие тезисы, которые хотелось бы разобрать более детально.
Greek flags are displayed for sale for one Euro at a shop in central in Athens, Greece July 26, 2015.REUTERS/Yiannis Kourtoglou
Greek flags are displayed for sale for one Euro at a shop in central in Athens, Greece July 26, 2015.REUTERS/Yiannis Kourtoglou
Давным-давно различными мыслителями (как революционно настроенными, так и не очень), было подмечено, что времена крупных общественных потрясений и неурядиц не являются лишь молчаливым историческим бэкграундом. Напротив, всё, что происходит в геополитическом и, что важнее, геоэкономическом выражении, оставляет серьёзный отпечаток на сознании людей. Те из них, кому повезло оказаться во властных классах, как правило, возвращаются к «старым и проверенным» методам решения конфликтов, зачастую ультимативным по форме и силовым по содержанию. Словами историка Михаила Покровского, складывается ситуация, когда «международное право не нарушает только тот, кто не может», т.е. все правовые и прочие наслоения спадают, обнажая нелицеприятный «силовой каркас» большой политики.
Схожие преобразования идут и в сознании рядовых обывателей, волей-неволей принуждаемых к политизации объективным ходом истории. Место и без того не очень обстоятельной общественной дискуссии занимает механический процесс взаимного навешивания ярлыков. «Вы все враги народа и зарубежные агенты!», «Нет, это как раз вы враги народа и функционеры оккупационного режима!» – к подобному перекрикиванию нередко сводится иной «цивилизованный диалог».
При этом не стоит полагать, что клиповость, догматичность и одержимая борьба за искоренение неугодных точек зрения ведутся только в стане так называемых «патриотов», старающихся лихорадочно схватиться за любой миф, позволяющий смириться с международным позором и унижением. Представители «прогрессивной общественности», пылкие адепты неолиберальных ценностей, всевозможные эксперты серьёзных интеллектуальных центров тоже при случае не против вскрыть те или иные подводные течения мировых процессов. И если для «патриотов» собирательный Запад зачастую выступает средоточием всех пороков, грехов и упадков рода человеческого, то для оппозиционно настроенных «друзей демократии» напротив – Запад это всё то прекрасное, вечное и трогательное, к близости с которым стоит бесконечно стремиться.
В сознании неолиберальных проповедников Запад при этом предстаёт как совершенно вневременная, внеисторическая категория. Западное общество не делится на классы с разными интересами (ну, может, не считая мигрантов), не имеет внутренних противоречий. Наконец, Западу неведомы политические режимы прогрессивные и реакционные. Всё, что так или иначе ассоциируется с Западом, это хорошо, правильно и восхитительно уже по умолчанию. Разумеется, оценки тех или иных событий, сделанные официальными западными структурами, также должны приниматься на веру моментально и без всяких задних мыслей.
Крайне ярко подобная установка восприятия явила себя на примере экономического кризиса в Греции. Несмотря на наличие вполне значимых и самых что ни на есть западных противников проводимой европейской Тройкой политики (среди которых можно назвать Пола Кругмана, Джозефа Стиглица, Джеймса Гэлбрейта), равно как и исчерпывающих материалов парламентской комиссии1,российские «прогрессисты» взяли на вооружение совсем другие тезисы, которые хотелось бы разобрать более детально.
Ленивые греки продолжают грести деньги на социалку, лишь бы не работать
В разнообразной аналитической литературе советского периода был популярен образ «красной нити», которая проходила через всю структуру повествования. Такой вот «красной нитью» в случае Греции являются социальные расходы, с точки зрения современных ревнителей демократии, совсем уж непомерные. Проблема Греции, таким образом, вовсе не в оттоке капитала, серых налоговых схемах, вызывающей роскоши банкиров и прочих спекулянтов. Нет, греческое правительство повинно в самом страшном из возможных грехов, оно давало деньги «простым смертным», повышало пенсии и прочие социальные выплаты, позволяя населению на деле, а не на словах приблизиться к той самой европейской цивилизации.
Действительно, после вступления в ЕС пришедшая к власти партия ПАСОК осуществляла масштабные социальные программы, но об этом стоит сказать позднее. Куда примечательнее тот факт, что подобное регулярно повторяется и относительно текущей ситуации. Греческое руководство якобы высасывает из Европы всё новые и новые средства, а «работящие немцы» и прочий экономический авангард человечества вынуждены, кряхтя и надрываясь, оплачивать всё новые счета самовольных хозяев жизни.
Как с и прочей неолиберальной мифологией, важно здесь не то, что она как-то искажает реальность, замалчивает отдельные моменты и усиливает другие (так или иначе, это делает любая идеология). Важно как раз то, что она полностью контрфактична, не просто слегка не соответствует наблюдаемой реальности, но полностью и безоговорочно ей противоречит.
Можно начать с того, что по данным ОЭСР, по среднему числу часов, отработанных за год работниками2, Греция в 2014-м году занимала почётное третье место (с показателем в 2042 часа), в то время как той же Германии (1371 час) или Великобритании (1677 часов), да и в среднем среди стран ОЭСР (1770 часов) работали заметно меньше.
Правда, здесь иногда приводится другой довод, согласно которому греки хоть и отдают большую часть жизни работе, но непосредственно на рабочем месте совершенно расслаблены, лишь пьют вино и травят анекдоты. Доказательством этого выступает сравнительно более низкая производительность труда, хотя что такое эта самая производительность, никто пояснить не удосуживается. Если речь идёт о количестве прибыли, полученной за час работы, то, конечно, лидером здесь буду выступать отрасли с наибольшей добавленной стоимостью. Какое в этом откровение? Конечно, Германия, в структуре ВВП которой промышленность занимает почти в два раза больше, чем в Греции (почти 30% против 16%), и которая закончила 2014-й год с рекордным по миру торговым профицитом в 285 млрд евро3, будет впереди. Не говоря уже о том, что едва ли из того, что финансовый спекулянт формально приносит большую прибыль, мы можем заключить, что и работает он с большой напряжённостью, чем его «индустриальный» коллега.
Финальным гвоздём, по самую шляпку вгоняемым в гроб восклицаний о «транжирщиках» и «голытьбе», является самая официальная из возможных статистик, показывающая структуру расходования средств, полученных греческими властями от европейский партнёров.
использование средств
под PSI имеется в виду вовлечение частного сектора в гос. проекты
Как видно, лишь 1\10 новых долгов идёт на сведение бюджета (в т.ч. и на социальные обязательства), в то время как почти половина моментально уходит в счёт погашения предыдущих задолженностей. Греки не жируют на кровные европейские миллиарды, скорее, финансовые круги ЕС и их верные напарники внутри Балканского полуострова поддерживают очевидно ущербную бизнес-схему, пытаясь продлить её существование всё новыми и новыми порциями денежных вливаний, имеющих к самой Греции лишь крайне посредственное отношение.
Греки сами выкопали себе яму и пытаются затянуть в неё остальных
Положим, новые транши помощи и не проедаются подчистую, но почему вообще сложилась подобная ситуация? Видимо, дело в неспособности греков к долгосрочному планированию, ответственность за которую они хотя насильно поделить с остальными, правильными и ответственными странами?
долг к ВВП
как менялся греческий долг
Действительно, если мы посмотрим на динамику роста отношения госдолга к ВВП, то она окажется постоянно возрастающей: взрывное увеличение видно в период с 1981-го по 1993-й, затем некая стабилизация до 2007-го и вновь резкое ухудшение ситуации в последующие годы. На этом фоне сам рост ВВП был вовсе не таким стремительным: в 1980е средний показатель роста был 0.7%, в 1990е 2.36%, ну а в период с 2001 по 2007 уже 4.11% (что в рамках ЕС было очень неплохо).
Но в силу чего мы вообще можем говорить о росте долговой нагрузки? Здесь стоит вернуться в прошлое4, когда в начале 1980-х ПАСОК только приходила к власти. Что отличало это движение от остальных социалистических партий того времени, так это не лозунги и яркие флаги, а крайне детализированная и комплексная программа. Идеологи партии утверждали, что своими проблемами Греция обязана не каким-то случайностям и злой воле отдельных политиков, но своим положением в мировой капиталистической системе. Экономика, основанная на оказании услуг, испытывающая недостаток в высококвалифицированных кадрах, не может эффективно отвечать на все запросы греческого населения. Надо сказать, что эти идеи по своей глубине уникальны не только для 1980-х, но и для сегодняшних дней.
Что же необходимо сделать, чтобы изменить положение? Ответы были на поверхности: перейти к широкомасштабной политике индустриализации, повышать социальные выплаты, изменить структуру национальной экономики, стать независимой и конкурентоспособной страной, покончить со всевозможными нелегальными предпринимательскими моделями. Уже из набора целей видно, что речь шла, ни много ни мало, о полноценной социальной революции, потребность греческого общества в которой была более чем существенной. В конце концов, шла даже речь о составлении первых пятилетних планов развития промышленности!
Действительно, формальное увеличение роли госсектора имело место, с 50% от ВВП в 1981, до 65% в 1989. Но подобное никак не коснулось инвестиций, чья пропорция не только не претерпела структурных изменений, но и численно уменьшилась. Достаточно сказать, что общая доля инвестиций в производство была фиксирована и составляла всего лишь 1.4% от общих инвестиций, а поглощение разоряющихся фирм государством имело не столько цели укрупнения хозяйственных структур, сколько банальное недопущение роста безработицы. Если за 1980-е в целом отношение доли потребления к ВВП возросло с 93.5% до 97.5%, то доля инвестиций упала с 25% до 18%.
Конечно, было бы глупо утверждать, что социальные расходы никак не изменились, напротив, с 1980 по 1987 мы наблюдали рост показателя с 15.5% до 22.6%, но 80% этого прироста как раз составляло увеличение пенсионных выплат. Часть же госрасходов на здравоохранение и образование составляла лишь половину от среднего уровня по странам ОЭСР (5% против 10%). К слову сказать, в 1990-е ситуация не претерпела качественных изменений: Греция по-прежнему отставала в госрасходах от остальных стран ОЭСР, не считая огромных военных расходов, имеющих самую разную (в т.ч. коррупционную) природу. Само собой, едва ли из того, что компании, получавшие прибыль за военные поставки, находятся в странах-кредиторах, получится большой сюрприз.
сравнение госрасходов
греческие госрасходы
Иными словами, хотя ПАСОК и удалось сократить огромный разрыв между Грецией и «развитыми странами», это было крайне однобокое, половинчатое действие5. Рост потребления, не имевший опоры в сообразном росте производства, изменении специфики хозяйственного уклада, был обречён закончиться весьма печально. Впрочем, то же самое верно отнюдь не для одних греков, ведь достаточно вспомнить, что после неолиберальной контрреволюции к схожим моделям долгового роста обратились также в США и Великобритании.
Греки не могут обуздать свою потребность в тратах
составляющие долга
почему так много
Получается, греки запустили неповоротливую и громыхающую машину потребления сознательно? Как же её остановить, неужели постоянно подкидывая в топку новые порции финансовых траншей? На деле всё оказывается не столь мрачно.
Да, греки увеличивали социальные расходы (впрочем, далеко не в той мере, в которой планировалось ранее), используя долговые средства, но, в конце концов, сколько денег можно проесть? Ответ на это даёт следующая иллюстрация.
Здесь увеличение совокупного долга разделено на две категории. Первая это сумма совокупных дефицитов и то, что называется термином Stock Flow Adjustments (т.е. разность между годовым изменением долга и бюджетным балансом). Во вторую же категорию попадает то, что греческие эксперты называют «эффектом снежного кома», иначе говоря, ситуацию, в которой проценты по долгу оказываются выше номинального роста ВВП. Легко видеть, что это создаёт классическую долговую ловушку, при которой правительства просто не могут выплатить долг даже теоретически.
Разумеется, всегда остаётся тактика жёсткой экономии и прочих бюджетных сокращений, но, как убедительно показал уже упомянутый Пол Кругман, эти меры сокращают экономику ещё быстрее, чем получается погашать долг. Добиться же более быстрого роста можно, но для этого нужны масштабные инвестиционные программы, для которых, в свою очередь, нужны деньги, а деньги эти можно получить, лишь обязавшись проводить в жизнь меры, подрывающие самые основы любого устойчивого национального развития.
Для большей убедительности приведём и другую «долговую декомпозицию», показывающую, как именно изменялся объём задолженности.
компоненты долга
из чего складывается долг
Здесь видно, что, несмотря на все попытки греческого руководства поддерживать бюджетный профицит, долг всё равно увеличивался темпами, значительно опережающими результаты всех их стараний. Более того, если за период с 1980 по 1993 отношение долга к ВВП выросло на 70.4%, 58% из которых составил именно «эффект снежного кома», то в промежуток с 1993-го по 2007-й этот эффект сам по себе рос быстрее, чем отношение долга к ВВП. Это показывает, что механизм, запущенный в 1980-е, в принципе необратим в рамках текущей экономической парадигмы.
Более того, это показывает ещё и то, насколько безответственными являлись и финансовые круги ЕС, не только продвигавшие масштабную деиндустрилизацию, но и утверждавшие, что в экономике, основанной на росте долга и оказании достаточно примитивных услуг, никогда не возникнет печальной ситуации. В конце концов, серьёзные банковские и государственные структуры это вовсе не доверчивая соседка, одолжившая несколько тысяч «до получки», любые долговые проблемы, не вызванные форс-мажорными обстоятельствами, в первую очередь лежат в их зоне ответственности.
Греки не подчиняются европейским институтам и глухи к проблемам коллег по союзу
Может, на греках целиком и не лежит вина за долговую проблему, но в чём-то они точно виноваты, правда? Например, в том, что старательно усиливают кризис внутри ЕС, совершенно игнорируют любые нормы и соглашения, ставят под угрозу положение своих вчерашних добродетелей.
Реальная взаимосвязь между греческим долгом и европейской финансовой системой не так далеко ушла от ситуации, описываемой этим стереотипом. В частности, на момент 2009-го года, когда и началась масштабная рецессия греческой экономики, европейские банки крайне сильно зависели от того, как будут развиваться дела.
Надо иметь в виду, что в структуре требований к Греции (которая на тот момент совокупно составляла 140 млрд евро) лишь 45% ложилось на общественный сектор, в то время как 39% занимал нефинансовый частный сектор и ещё 16% приходилось на банки. При этом на конец 2009-го 36% этих обязательств приходилось на французские банки, 21% на немецкие и ещё 32% на остальные европейские банки. Несложно видеть, что в данной ситуации речь могла идти не столько о суверенном долговом кризисе, сколько о кризисе европейской банковской системы как таковой. Если бы греческие правящие круги и правда решили игнорировать данные проблемы, можно представить, что это бы эхом прокатилось по всей финансовой системы ЕС и без того заметно ослабленной началом масштабного кризиса неолиберальной модели.
На самом деле возможный кризис европейских банков очень скоро стал общей проблемой номер один. Уже в мае 2010-го было принято решение о помощи Греции в размере 110 млрд евро, из которых 80 млрд было предоставлено странами еврозоны, а ещё 30 млрд передал МВФ. Хотя это преподносилось как существенная помощь греческому обществу, на деле речь шла исключительно о том, чтобы спасти банки, держащие у себя греческие гособлигации или давшие займы частному сектору.
долги к банкам
кому должна Греция?
Легко видеть, что после 2009-го доля участия евробанков в греческом долге тает буквально на глазах (в то время как сам долг увеличивается с 299 млрд до 355 млрд на конец 2011-го, в том числе и потому, что держатели греческих облигаций были категорически против любых урезаний доходности).
состав долга на 30 апреля
состав долга на 30 апреля 2015-го
Учитывая, что частные банки начали активно продавать «греческие» активы, а скупались они в основном странами еврозоны и МВФ, можно сказать, что произошедшее является характернейшим примером реализации концепции неолиберализма на практике. В отличие от романтических учений типа либертарианства, настаивающего на максимальном исключении государства из экономики, неолиберализм действует иначе. Государство вовсе не обязано никуда уходить, напротив, оно должно следить за тем, чтобы средства исправно перераспределялись в пользу крупного бизнеса (особенно финансового сектора), а в случае, если что-то идёт не так, этот бизнес необходимо спасать и поддерживать всеми возможными способами. Подобную систему Джон Гэлбрейт называл «социализмом для богатых», и с таким определением трудно спорить.
помощь фин. сектору
как Греция спасала финансовый сектор
Превратив преимущественно частный банковский кризис сначала в суверенный долговой, а затем и межгосударственный, частный сектор в очередной раз избежал всех рисков, связанных с необдуманным и хищническим характером своей деятельности. Риски, само собой, никуда не делись, они были перенесены на общественный сектор стран еврозоны, но национализация убытков это как раз и есть один из столпов уходящей в прошлое экономической эпохи.
Греки практикуют социализм, ярые противники бизнеса и частной инициативы
Наконец, «последним прибежищем либерала» в публичных дискуссиях является… социализм! Если где-то что-то пошло не так, значит, виновато государство и, особенно, социализм. Если же мы видим успехи, то в этом есть безусловные заслуги рынка. Руководствуясь этой нехитрой формулой, многие представители интеллигенции раз за разом истолковывают всевозможные международные события.
Но каково же истинное положение дел с «социализмом» и «подавлением частного сектора» в Греции (если, конечно, за любым увеличением пенсий нам не начинают мерещиться лагеря ГУЛАГа)? Правда ли греческие проблемы связаны исключительно с тем, что творческая энергия множества предпринимателей остаётся похороненной под свинцовой плитой государственного контроля и всевозможных регуляций?
К большой печали профессиональных ненавистников всевозможных бюрократий, во многом именно вседозволенность частного сектора явилась причиной текущих событий. Как уже упоминалось, в 1980-х ПАСОК не пошла на конфронтацию с влиятельными элитами не только на международной арене, что вполне объяснимо, но и даже внутри своей страны. Традиционно высокий уровень самозанятости, доминирование мелкого бизнеса в различных сферах никак не были преодолены, подоходные налоги составляли лишь 6% от ВВП против 13% в странах ОЭСР. В конце 1980-х заработная плата составляла 68.5% от всего налооблагаемого дохода, в то время как чёрный рынок оценивался в пределах от 24% до 30%, а «в тени» находилось от 30% до 90% оказываемых услуг.
Более того, подобная структура приводила к совершенно неравному распределению налогового бремени: ведь если прогрессивная шкала была вполне адекватной, то под её действие попадали именно представители нижней и средней группы доходов, в то время как остальная часть «средних» и выше налогов полностью избегала. Ну а уж про существенно заниженные корпоративные налоги говорилось в том числе и в докладах ОЭСР.
Полагать, что за истекшие десятилетия ситуация исправилась сама собой, было бы излишне наивно. Хотя к концу нулевых 77.5% греческого народа и получали доходы либо из пенсий, либо из зарплат, масштабы ухода от налогов оставшейся части отнюдь не снизились. Налоги и прочие социальные отчисления составляли в районе 34% от ВВП, в то время как в среднем для стран ОЭСР этот показатель был равен 40%. Например, за период с 1995 по 2009 одни только уклонения работодателей от положенных социальных отчислений оцениваются в 75 млрд евро. Излишне было бы говорить, что для покрытия недополученных доходов Греции тоже приходилось брать кредиты, т.е. в конечном счёте, за «предприимчивых руководителей» доплачивало остальное население.
Конечно, отсутствие должного контроля за сбором средств, борьбы с фальсификацией отчётности, действенных изменений в национальным законодательстве говорит не столько об особенностях греческого менталитета, сколько об отсутствии политической поли, принципиального желания поменять расклад общественных сил. В качестве иллюстрации можно сказать, что с 2003-го по 2009-й нелегальный отток капитала составил 202.5 млрд евро, что даже при весьма умеренной ставке обложения в 15% означало бы дополнительные 30 млрд дохода для государства.
Удовлетворившись полумерами, греческое руководство решило, что им до поры до времени удалось встроиться в неолиберальный паневропейский капитализм, и до известной степени это действительно так. Вместе с верными партнёрами из самих европейских элит и финансовых кругов они могли проводить социальную ориентированную политику, раскручивать долговые схемы, поддерживать необеспеченный развитием реального производства рост котировок и всячески содействовать «новому европейскому благоденствию».
Проблема лишь в том, что за весь этот праздник, основанный на проедании социального и экономического наследия прошлых десятилетий, рано или поздно будет предъявлен счёт. Вопрос в том, кто этот счёт оплатит, финансовые элиты, купающиеся в сверхприбылях, или европейские народы, не увидевшие от рыночных реформ большей части того, что им обещали неолиберальные идеологи? Пока что «долговое бремя» раз за разом перебрасывается на, кажется, смирившиеся с этим население, но это вовсе не значит, что завтра «заблудившийся» счёт не найдёт своего правильного адресата.
Греция - олицетворение мирового кризиса развитого капитализма. Капитализм не дает деньги на развитие или улучшение жизни. Капитализм ссужает деньги чтоб заработать и долговой кризис это та нога которая наступила на собственную шею. Лекарств от такого к сожалению нет - только ампутация ноги. Или война.
Вообще непонятно, что хотел-то собственно Ципрас. Сначала громкие слова, красивые позы, а потом не менее громкий пшик. Греки, я думаю, сами в недоумении. Они дали своему лидеру права на самые крайние меры... И тот взял еще денег в долг. То есть, продолжил вгонять в страну еще глубже, в известное место. Вроде бы все стихло, но проблема-то осталась. Как говориться, сегодня меня не повесили, радостно скачем. Но ведь и эшафот не разобрали...
На развитие и расширение капиталистических отношений даёт.
> или улучшение жизни.
Отчего же, жизнь капиталистов улучшается. Многие путают свою жизнь с жизнью капиталистов. Жизнь 1/10 улучшается, 9/10 нет.
> Капитализм ссужает деньги чтоб заработать
Не заработать, а ограбить. Капиталист не работает. Нет у него такой функции. Не предусмотрена. Зарабатывают неимущие, у которых капиталисты отнимают часть их полного заработка.
> Лекарств от такого к сожалению нет
От регулярных капиталистических кризисов нет лекарства? Кто тебе такое сказал? Капиталисты?
У одного персонажа вызывала настоящий батхёрт послеобеденная сиеста у греков - "вот они три часа днём не работают и поэтому плохо живут". Примитивная аргументация.
Ну, во-первых сиеста - традиция общесредиземноморская - в самые жаркие часы все отдыхают и в Испании, и в Италии. Пускай сам потрудится на сицилийском или критском солнышке в июле.
Во-вторых - это сам ЕС упрашивал греков - "не работайте, мы вам дадим денег, только не производите ничего и не создавайте конкуренции нашим товарам".
> за весь этот праздник, основанный на проедании социального и экономического наследия прошлых десятилетий, рано или поздно будет предъявлен счёт.
Причем не только Греции, она просто решила побрыкаться. Рано или поздно веселье будет по всему ЕС.
Единственный выход - слушаться фюрера, соблюдать орднунг и морфировать в идеальных потребителей, тогда процесс будет откладываться.
> Вообще непонятно, что хотел-то собственно Ципрас. Сначала громкие слова, красивые позы, а потом не менее громкий пшик.
Такое ощущение, что стороны несколько перестарались в давлении друг на друга. Кредиторы пытались продавить уж слишком убийственный вариант, греки ответили радикальным шантажом. Не договорившись начали по инерции переходить к реализации угроз. В итоге должники испугались собственной смелости, кредиторы - возможных последствий того, чем они отвечали на шантаж греков. Угрозы с обеих сторон были банальным блефом. В оконцовке, поняв чего вот-вот наворотят, все резко успокоились и обо всем быстренько договорились. На высшее проявление демократии в виде результатов референдума цинично забили. Ципрас со своей серизой совершил политическое самоубийство, но это уже не важно, дело сделано. До следующего раза можно спать спокойно.
> Вообще непонятно, что хотел-то собственно Ципрас. Сначала громкие слова, красивые позы, а потом не менее громкий пшик. Греки, я думаю, сами в недоумении. Они дали своему лидеру права на самые крайние меры... И тот взял еще денег в долг. То есть, продолжил вгонять в страну еще глубже, в известное место.
это же и есть настоящая демократия
когда граждане сами принимают решения - как дальше жить стране
Это да! Демократия... Миф о том, как народ управляет страной.То есть, по сути, Запад живет в сказке. Проблема в том, что она, сказка эта, тоже западная. То есть еуропейцев вполне могут увести в лес, когда станет нечего жрать.
И вот ведь что интересно: где же оно, развитое гражданское общество, которое, по мнению наших доморощеных граждан-либералов, повсеместно в Европе? Где местный майдан? Почему молчат светочи демократии?
Дежа-вю у меня с этим греческим референдумом. Точно так же развалили уже нашу общую Родину, когда народ голосовал за сохранение Союза, а получили известно что. Ну что ж, будем посмотреть.
> Вопрос в том, кто этот счёт оплатит, финансовые элиты, купающиеся в сверхприбылях, или европейские народы, не увидевшие от рыночных реформ большей части того, что им обещали неолиберальные идеологи? Пока что «долговое бремя» раз за разом перебрасывается на, кажется, смирившиеся с этим население, но это вовсе не значит, что завтра «заблудившийся» счёт не найдёт своего правильного адресата.
А мне больше понравилась формулировка о том, чо за косяки всех предприимчивых в итоге расплачивается народ...
Да он вообще всегда и везде за все платит. И если деньгами, потом, или личным временем - то это наименьшее зло - бывает что и здоровьем, кровью, или невеселым будущим детей - это (последнее) самое поганое.
Роль любого государства, на мой взгляд, в регулировании процессов предпринимательства, планировании развития страны и недопущении развития негативных сценариев - в США это успешно практикуют, не взирая ни на кого и ни на что... СУКИ.
А греки ничего, переживут - там климат нормальный.. На крайняк пустим их погреться в Воркуту, Ухту или Инту.
> Вообще непонятно, что хотел-то собственно Ципрас.
Мог хотеть что угодно, даже искренне верить в свой бред. Но потом ему доходчиво объяснили что жизнь она одна и имеет свойство резко заканчиваться. Пришлось взять.
> где же оно, развитое гражданское общество, которое, по мнению наших доморощеных граждан-либералов, повсеместно в Европе?
Общество в Европе может и развитое, но явно куда-то не в ту сторону. По моему мнению, общество пофигистов-извращенцев, это странное достижение. Я все жирафа вспоминаю, в Дании. Отличный показатель. И взрослые, и дети, стоят смотрят, как убивают животное, как его разделывают. В России такое в голову может прийти только особо отмороженным гражданам, потому как за такое могут банально набить лицо. Про нумерованных родителей, я вообще молчу.
Кому: uned, #20
> Почему молчат светочи демократии?
Ой, да вы что. В России же нарушаются права пидо... светло-синих. Вот это тема, а Греция так, сбоку. Подумаешь холопы бухтят. Десяток плетей и сдулась Спарта.
С греками, как сейчас принято говорить, "не всё так однозначно". Ибо в долгах они как в шелках, но вот история возникновения и накопления этого долга интересна, весьма. У спайделла была на эту тему неплохая статья:
http://spydell.livejournal.com/585782.html
Из приведённых у него графиков очень хорошо видно, что внутреннее потребление Греции уже с конца 1990-х годов было значительно выше, чем их же ВВП. То есть они уже тогда жили в долг. Разрыв этот между доходами и расходами достиг максимума в 2008 и с тех пор уменьшается. Максимальный разрыв между доходами и расходами госбюджета Греции был в 2008 по 2013 годы. В эти годы дефицит греческого бюджета достигал... 20%!!!
За историю наблюдений с 1997 года бюджет Греции ни разу не был профицитен в целом за год, он даже в ноль ни разу с тех пор не выходил. Начиная с 2013 года этот дефицит сильно подсократился, но Греция по-прежнему тратит больше, чем зарабатывает.
Здесь у меня возникает вопрос не к грекам, нафига они набирали себе столько долгов, а к немцам и прочим евробюрократам - нафига давали в долг, когда там такая жопа с дефицитом бюджета была? Неужто никто ничего не понимал? Почему за Грецию взялись всерьёз только в 2012-2013, а не раньше, когда проблема ещё не успела стать такой застаревшей?
> Капитализм ссужает деньги чтоб заработать и долговой кризис это та нога которая наступила на собственную шею. Лекарств от такого к сожалению нет - только ампутация ноги. Или война.
1) Зарабатывает хозяин гаража (тоже капиталист), который лично обкатывает чиненные и обслуженные машины перед возвратом владельцу. Те, кто живёт на проценты с ссуженного капитала - не более чем... "старушки-процентщицы".
2) Зачем, камрад, ампутация ноги? Нога ходить надо! Ампутировать шею, ибо на ней и так ничего годного не произросло.
Дык он и вошел. Благодарный народ его теперь точно не забудет, причем как сторонники так и противники. Цивилизованные эурогейцы тоже фортель с референдумом не простят. Как ни крути, а опасный прецедент создан. Кароче не позавидуешь ентому Ципрасу. Хотя и поделом ему, проститутке эдакой.
>Это да! Демократия... Миф о том, как народ управляет страной.
Демократия - это диктатура демократов.
А если вспомнить о том, что "демос" вовсе не весь народ, то все встает на место.
> Греция по-прежнему тратит больше, чем зарабатывает.
Это невозможно. Это отношение к экономике как к магии. Как в той серии южного парка где экономике поклоняются как богу. Все развитые кап.страны должны очень много и их долг постоянно растет (загуглите). Суммируем это в общий долг и получается, что растет долг планеты Земля. Земля тратит больше чем зарабатывает. С ума сойти. Физик Валентин Иванович плачет над устаревшими началами термодинамики.
Кому же мы должны? Может быть солнцу? Коротко, внешний долг это х.й на котором богатые вертят бедными.
> Я все жирафа вспоминаю, в Дании. Отличный показатель. И взрослые, и дети, стоят смотрят, как убивают животное, как его разделывают.
Не те нынче христиане пошли, не те...
> В России такое в голову может прийти только особо отмороженным гражданам, потому как за такое могут банально набить лицо. Про нумерованных родителей, я вообще молчу.
Хорошо, если так. А то плоды, проведенной у нас реформы образования, несколько лет назад ввергали всех в шок, а сейчас вроде ничего, стихает. Привыкаем потихоньку. Если государство и дальше будет заниматься выращиванием грамотного потребителя, то резня жирафов и нумерация родителей у нас - дело времени.
> Суммируем это в общий долг и получается, что растет долг планеты Земля. Земля тратит больше чем зарабатывает. С ума сойти. Физик Валентин Иванович плачет над устаревшими началами термодинамики.
>
> Кому же мы должны? Может быть солнцу? Коротко, внешний долг это х.й на котором богатые вертят бедными.
Будущему должны. Цветущая западная экономика это экономика ссудного процента, когда сегодня тратится то, что заработается завтра.
> Причем не только Греции, она просто решила побрыкаться. Рано или поздно веселье будет по всему ЕС.
Напоминает противоречия между аграрным Югом и индустриальным Севером накануне гражданской войны между Конфедератами и Унионистами. Только там был ещё красивый политический лозунг "Свободу рабам". А тут просто так аграриев ставят в позу. Весь пояс "восточной европы" превращён в землю без промышленности (не надо о шпротах! [рыдает]), с остатками "индейцев". Этакая заготовка для генерального плана Ост.
> А как он после всего этого громко заявлял - мы показали им, нас не запугать, мы едины и непобедимы!
> Всем показали!
> Ржал аки конъ.
Это вы не понимаете всей ситуации в целом!!!
Ципрас, как глава правительства, своим референдумом решил подразнить европейских чиновников, так сказать показать им голую задницу. А еврогейские чиновники решили, что на самом деле это заигрывание и такое своеобразное приглашение, и таки пристроились сзади.
В результате имеем то что имеем. Вернее, еврочиновники имеют Грецию.
> Вообще непонятно, что хотел-то собственно Ципрас. Сначала громкие слова, красивые позы, а потом не менее громкий пшик. Греки, я думаю, сами в недоумении. Они дали своему лидеру права на самые крайние меры... И тот взял еще денег в долг. То есть, продолжил вгонять в страну еще глубже, в известное место. Вроде бы все стихло, но проблема-то осталась. Как говориться, сегодня меня не повесили, радостно скачем. Но ведь и эшафот не разобрали...
На RussiaToday был ролик, где у греков после референдума спрашивали, как они относятся к возвращению своей драхмы взамен евро.
Так вот греки отвечали очень сдержано, типа, несмотря на референдум, мы всё равно хотим быть частью Европы.
Возможно, Ципрас в этой же концепции действует, и на самом деле интересы народы выражает.
> Здесь у меня возникает вопрос не к грекам, нафига они набирали себе столько долгов, а к немцам и прочим евробюрократам - нафига давали в долг, когда там такая жопа с дефицитом бюджета была? Неужто никто ничего не понимал? Почему за Грецию взялись всерьёз только в 2012-2013, а не раньше, когда проблема ещё не успела стать такой застаревшей?
Я в конкретных цифрах могу ошибаться, но порядок понятный. Году так в 2010-11 на Евроньюсе смотрел и удивлялся: Германия (одна или совместно с "комитетом спасения") собиралась дать (а в последствии и дала) Греции кредит порядка 2 или 3 млрд Евро. При этом, тут же было оговорено, что часть этих денег пойдет на погашение предыдущих долгов, а около 1 млрд потратят на постройку двух подлодок. Строят их (сюрприз!) на верфях Германии.
А, ну и при этом, Грекам выкатили рекомендации от Еврогруппы по сокращению расходов и экономии. Там общими усилиями (сокращение выплат и пособий, отказ от индексации зарплат, повышение пенсионного возраста и т.п.) набиралась экономия в районе 100+ млн.
Шикарная картинка: долг Греции вырос в 2-3 раза, Германия загрузила свои мощности (при этом, вернула себе тут же 1+ млрд), а оплачивает этот Банкет Греция. А через пару лет Меркель с серьезным лицом будет рассказывать, как нужно тщательно продумать план спасения Греции...
Я, может, чего не понимаю, но если перекладывать деньги из одного кармана в другой - больше их не станет.
> Здесь у меня возникает вопрос не к грекам, нафига они набирали себе столько долгов, а к немцам и прочим евробюрократам - нафига давали в долг, когда там такая жопа с дефицитом бюджета была? Неужто никто ничего не понимал? Почему за Грецию взялись всерьёз только в 2012-2013, а не раньше, когда проблема ещё не успела стать такой застаревшей?
Ответ есть и в этой статье, и у спайделла. Праздник потребления для греков обеспечивали коммерческие банки Европы выдававшие кредиты налево и направо. И имевшие с этого хорошие проценты. Как видно из графика "кому должна Греция" в статье, в 2009 году, на волне кризиса-2008 банкиры почуяли угрозу и начали выводить свои капиталы из Греции. Но, чтобы не обрушить банки, Грецию и весь ЕС, делать это нужно было постепенно, заменяя выведенное банкирское бабло на деньги каких-то других лохов. Лохами были назначены европейские налогоплательщики, чьи правительства пошли на этот шаг ради спасения своих банкиров. Старая и испытанная схема - приватизация прибылей и национализация убытков. В итоге, греки должны намного больше, но не банкирам а евробюрократам. Бюрократам на судьбу греческих кредитов наплевать, деньгами они рискуют не своими а бюджетными. Банкиры же остались при своих капиталах. Процентов по кредитам они теперь не имеют, зато имеют возможность скупить на корню всю Грецию.
> Шикарная картинка: долг Греции вырос в 2-3 раза, Германия загрузила свои мощности (при этом, вернула себе тут же 1+ млрд), а оплачивает этот Банкет Греция.
Кредиты, % ссуды- древнейший способ закабаления. См. историю древней Греции и древнего Рима. Все это уже было.
Разница только состоит в виде вида валюты и его источника. Если в древности золото и серебро добывалось из земли и было, относительно распространено в природе, то сейчас источник валюты только один центр.
Требование рассчитаться только долларами или евро- дополнительное закабаление. Это использовалось еще в 19 веке. Вот примерчик с островами Фиджи :взято у Толстого ссылочка на главу
https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%A2%D0%B0%D0%BA_%D1%87%D1%82%D0%BE_%D0%B6%D0%B5_%D0%BD%D0%B0%D0%BC...
В литературном сборнике есть статья профессора Янжула, описывающая недавнюю историю островов Фиджи. Если бы я старался придумать самую резкую иллюстрацию того, каким образом в наше время обязательное требование денег стало главным орудием порабощения одних людей другими, я бы не мог выдумать ничего более яркого и убедительного, чем эта правдивая история, основанная на документах и происходившая на днях.
Живет на островах Южного океана, в Полинезии, народец Фиджи. Вся группа островов, говорит профессор Янжул, состоит из мелких островов, занимающих вместе приблизительно 40000 англ. квадр. миль. Лишь половина островов обитаема населением в 150000 туземцев и 1500 белых. Туземные жители уже довольно давно вышли из дикого состояния, выдаются своими способностями между другими туземцами Полинезии и представляют собой народ, способный к труду и развитию, что и доказали, сделавшись в короткое время хорошими земледельцами и скотоводами. Жители благоденствовали, но в 1859 году новое королевство очутилось в отчаянном положении: народу Фиджи и его представителю Какабо понадобились деньги. Деньги 45000 долларов понадобились королевству Фиджи для уплаты контрибуции, или вознаграждения, требуемого Соединенными Американскими Штатами за насилия, будто бы нанесенные фиджианцами некоторым гражданам Американской республики. С этою целью американцы прислали эскадру, которая захватила внезапно несколько лучших островов, как залог, и угрожала даже бомбардированием и разрушением колоний, если контрибуция не будет в известный срок вручена представителям Америки
Что было делать фиджианцам с их королем Какабо, когда американцы категорически потребовали 45000 долларов под угрозой самых тяжелых последствий в случае их невзноса? Для фиджианцев самая эта цифра представляла нечто непостижимое, не говоря уже о деньгах, которых они никогда не видали в таких размерах. Какабо, посоветовавшись с другими вождями, решился обратиться к английской королеве и сначала стал просить ее принять острова мод свой протекторат, а позднее прямо под свое подданство. Но англичане отнеслись осторожно к этой просьбе и не спешили выручить полудикого монарха из его затруднения. Вместо прямого ответа снарядили в 1860 году специальную экспедицию с целью исследования островов Фиджи, чтобы решить, стоит ли их присоединять к британским владениям и тратить деньги на удовлетворение американских кредиторов.
…Между тем американское правительство продолжало настаивать на уплате и удерживало в качестве залога и своем фактическом владении несколько лучших пунктов, а присмотревшись к народным богатствам, прежние 45000 долларов повысило на 90000 и угрожало еще повысить, если Какабо не уплатит их скоро. Тогда, теснимый со всех сторон, бедный Какабо, незнакомый с европейскими способами кредитных сделок, по совету европейских колонистов начал искать денег в Мельбурне, у купцов, во что бы то ни стало и на каких угодно условиях, хотя бы пришлось уступить частным лицам все королевство. И вот в Мельбурне, на вызов Какабо, составляется торгован компания. Эта акционерная компания, принявшая название Полинезийского общества (Роlinesian company), заключила с владетелями Фиджи договор на самых выгодных для себя условиях. Принявши на себя долг американскому правительству и обязавшись уплатить его взносом в известные сроки, компания получила за это по первому уговору 100, а затем 200 тысяч акров лучшей земли по своему выбору, свободу на вечные времена от всяких налогов и пошлин для всех своих фактории, операций и колоний и исключительное право на продолжительное время заводить в Фиджи эмиссионные банки с привилегией неограниченного выпуска билетов. Со времени этого договора, заключенного окончательно в 1868 году, у фиджиан, рядом с их местным правительством с Какабо во главе, очутилась другая власть – могущественная торговая фактория с обширными земельными владениями по всем островам и решительным влиянием в управлении.
До сих пор правительство Какабо довольствовалось для своих потребностей теми материальными средствами, которые заключались в различных натуральных сборах и небольшой таможенной пошлине с привозных товаров. С заключением договора и основанием могущественной Полинезийской компании его финансовые обстоятельства изменились. Значительная часть лучших земель во владениях отошла к компании, следовательно, сборы уменьшились; с другой стороны, компания, как мы знаем, выговорила себе беспошлинный, свободный привоз и вывоз всяких товаров, а чрез это и доход от пошлин также упал. Туземцы, т. е. 0,99 всего населения, всегда были плохими плательщиками таможенных налогов, так как ничего почти не потребляют из европейских товаров, кроме немногих тканей и металлических изделий, теперь же, чрез освобождение вместе с Полинезийской компанией наиболее состоятельных европейцев от таможенного налога, доход короля Какабо делался окончательно ничтожным, и он должен был позаботиться о его дополнении. И вот Какабо начинает совещаться со своими белыми друзьями о том, каким образом отвратить беду, и получает от них совет ввести первый прямой налог в стране и, чтобы менее утруждать себя, вероятно, в форме денежного сбора. Налог был установлен в форме всеобщей или подушнной подати в размере 1 фунта стерлингов на всякого мужчину и 4 шиллингов на всякую женщину по всем островам.
Как мы уже говорили, даже до сих пор на островах Фиджи существует еще натуральное хозяйство и меновая торговля. Очень немногие туземцы владеют деньгами. Их богатство состоит исключительно из различных сырых продуктов и стад, а не в деньгах. Между тем новый налог требовал в известные периоды времени во что бы то ни стало денег, для семейного туземца весьма значительных в общей сложности. До сих пор туземец не привык ни к каким индивидуальным тягостям в пользу правительства, кроме личных повинностей; все сборы, какие случались, уплачивались общиной или деревней, к которой он принадлежал, и с общих полей, с которых получает он свой главный доход. Ему оставался один исход: искать денег у белых колонистов, т. е. обратиться или к торговцу, или к плантатору. Первому он должен был продать свой продукт по какой» угодно цене, так как сборщик податей требовал деньги к известному определенному сроку, или даже занять денег под будущий продукт, чем, конечно, торговец пользовался, чтобы брать безбожные проценты; или же он должен был обратиться к плантатору и продать ему свой труд, т. е. поступить в рабочие. Но заработная плата оказалась на о. Фиджи, вследствие, вероятно, единовременного большого предложения, очень низкою, не более, согласно показанию настоящей администрации, одного шиллинга в неделю для взрослого мужчины, или 2 фунтов 12 шиллингов в год, и, следовательно, лишь для того, чтобы получить деньги, необходимые только для уплаты за самого себя, не говоря о семействе, фиджианец должен бросить свой дом, семью, собственные земли и хозяйство и, переселившись часто далеко, на другой остров, закабалить себя плантатору, по крайней мере, на полгода, чтобы выручить 1 фунт стерлингов, необходимый для уплаты нового налога; для уплаты же налога за все семейство он должен был искать других средств. Понятен результат такого порядка: с полутораста тысяч подданных Какабо собирал всего 6 тысяч фунтов стерлингов. И вот начинается усиленное вымогательство податей, дотоле незнакомое, и ряд принудительных мер. Местная администрация, прежде неподкупная, весьма скоро стакнулась с белыми плантаторами, которые начали вертеть страною. За неплатеж фиджианцы притягиваются к суду и приговариваются, кроме судебных издержек, к заключению в тюрьму на сроки не менее как на полгода. Роль этой тюрьмы играют плантации первого белого, который пожелает внести налог и судебные издержки за приговоренного. Таким образом белые получают в изобилии дешевый труд в каком угодно количестве. Первоначально дозволялась эта принудительная отдача на работы сроком на полгода, но затем подкупленные судьи находили возможность назначать на работы даже на восемнадцать месяцев и потом свой приговор возобновлять вновь. Весьма быстро, в несколько лет, картина экономического положения жителей Фиджи совершенно изменилась. Целые цветущие зажиточные округа наполовину обезлюдели и крайне обеднели. Все мужское население, кроме стариков и слабосильных, работало на стороне, у белых плантаторов, чтобы добыть деньги, нужные для уплаты налога или по приговору суда. Женщины в Фиджи почти но несут никаких земледельческих работ, а потому в отсутствие мужчин хозяйства были запущены или совсем брошены. В несколько лет половина населения Фиджи превратилась в рабов белых колонистов. Чтобы облегчить свое положение, фиджианцы опять обратились к Англии. Появилось новое прошение, покрытое множеством подписей именитейших лиц и вождей, о принятии их в английское подданство и было вручено британскому консулу. К этому времени Англия, благодаря своим ученым экспедициям, успела не только изучить, но даже измерить острова и должным образом оценить природные богатства этого прекрасного уголка земного шара. По всем этим причинам переговоры на этот раз увенчались полным успехом, и в 1874 году, к большому неудовольствию американских плантаторов, Англия официально вступила во владение островами Фиджи, присоединивши их к своим колониям. Какабо умер, и его наследникам назначена маленькая пенсия. Управление островов было поручено сэру Робинзону, губернатору Южного Валлиса.
В первый год своего присоединения к Англии Фиджи не имело своего управления, а находилось под влиянием сэра Робинзона, который назначил сюда администратора. Принимая в свои руки острова, английское правительство должно было разрешить трудную задачу – удовлетворить разнообразным ожиданиям, на него возлагаемым. Туземцы, конечно, прежде всего рассчитывали на уничтожение ненавистного для них подушного налога, белые же колонисты (частью американцы) относились к британскому владычеству с недоверием, частью же (английского происхождения) рассчитывали на всякие блага – признание, например, своего владычества над туземцами, освящение своих прав на земельные захваты и т. д. Английское управление оказалось, однако, вполне на высоте своей задачи, и первым его действием было уничтожение навсегда подушного налога, создававшего рабство туземцев для выгод немногих колонистов. Но тут сэру Робинзону представлялась тотчас же трудная дилемма. Необходимо было уничтожить подушный налог, спасаясь от которого фиджианцы обратились к английскому правительству, а вместе с тем, по правилу английской колониальной политики, колонии должны содержать себя сами, т. е. находить свои собственные средства на удовлетворение расходов по управлению. Между тем с уничтожением подушного налога все доходы на Фиджи (с таможенных пошлин) не превышали 6 тысяч фунтов, тогда как расходы по управлению требовали по меньшей мере 70000 фунтов в год. И вот Робинзон, уничтожив денежный налог, придумывает labour tax, т. е. барщину, на которую должны были ходить фиджианцы; но барщина не выручила 70000 фунтов, нужных для корма Робинзона и его помощников. И дело не пошло до назначения нового губернатора Гордона, который, для того чтобы достать с жителей деньги, нужные на содержание его и его чиновников, догадался не требовать денег до тех пор, пока деньги в нужном количестве не распространятся на островах, а отбирать у туземцев их произведения и самому продавать их.
Трагический эпизод этот из жизни фиджианцев есть самое ясное и лучшее указание того, что есть деньги и в чем их значение. Тут выразилось все: и первое основное условие порабощения – пушка, угроза, убийство, и захваты земли, и главное средство – деньги, которые заменили все другие.
То, что в историческом очерке экономического развития пародов надо прослеживать в продолжение веков, тут, когда уже все формы денежного насилия выработались вполне, сконцентрировано в одном десятилетии. Драма начинается с того, что американское правительство посылает корабли с заряженными пушками к берегам островов, жителей которых оно хочет поработить. Предлог этой угрозы денежный, но начало драмы с пушек, направленных на всех жителей: жен, детей, стариков, да и мужчин, ни в чем даже не виноватых, – явление, теперь же повторяющееся в Америке, в Китае, в Средней Азии. Это начало драмы: кошелек или жизнь, повторенное в истории всех завоеваний всех народов; 45000, а потом 90000 долларов или побоище. Но 90 тысяч нет. Они у американцев. И вот начинается второй акт драмы: надо отсрочить побоище, разменять кровавое побоище, страшное, сосредоточенное в короткий промежуток времени, на страдания менее заметные, хотя и более продолжительные. И народец со своим представителем ищет средств заменить побоище рабством денег. Он занимает деньги, и выработанные формы закрепощения людей деньгами тотчас же начинают действовать, как дисциплинированная армия, и в пять лет дело готово: люди не только лишились права пользоваться своею землею, лишились своего имущества, но и свободы; люди – рабы.
Начинается третий акт. Положение слишком тяжело, и до несчастных доходят слухи, что можно переменить хозяина и отдаться в рабство другому. (Об освобождении от рабства, наложенного деньгами, уж нет и мысли.) И народец зовет к себе другого хозяина, которому он отдается с просьбою улучшить свое положение. Англичане приходят, видят, что владение этими островами дает им возможность кормить разведшихся слишком много дармоедов, и английское правительство берет себе эти острова с жителями, но не берет их в форме рабов личных, не берет даже земли и не раздает ее своим помощникам. Эти старые приемы теперь не нужны. Нужно одно; чтобы они платили дань, и дань такую, которая бы, с одной стороны, была достаточно велика, чтобы рабочие не могли выйти из рабства, и, с другой стороны, которая бы хорошо кормила множество дармоедов.
Жители должны платить 70000 фунтов стерлингов. Это есть коренное условие, при котором Англия соглашается выручить фиджианцев от американского рабства, и это есть вместе с тем единственное, нужное для полного порабощения жителей. Но оказывается, что фиджианцы ни в каком случае не могут в теперешнем своем положении выплатить 70000. Это требование слишком велико. Англичане на время изменяют это требование и берут часть натурой, с тем чтобы в свое время, при распространении денег, довести взимание до положенной нормы. Англия действует уже не как прежняя компания, поступки которой можно сравнить с первым приходом диких завоевателей к диким жителям, когда они хотят только одного – сорвать что можно и уйти, а Англия поступает как более дальновидный поработитель, не убивает сразу курицу с золотыми яйцами, а может и покормить, зная, что курица – несучка. Она сначала отпускает поводья для своей выгоды, чтобы после уже навеки затянуть их, чтобы привести фиджианцев в то положение денежного рабства, в котором находятся европейские и цивилизованные народы и от которого не предвидится освобождения.
Новости
VIP
