История одной охоты

10.10.16 11:28 | Redakteur | 48 комментариев »

Победа!

Погода 26 января 1943 года на Ставрополье была не слишком-то лётная. Оттепель с небольшим плюсом и шедший почти всю ночь мокрый снег превратили землю в липкую жижу, укрытую для красоты белым саваном. В небе плотной пеленой — 8—10 баллов — неслись низкие облака.

Однако войну погода не отменяет. В рамках Северо-Кавказской наступательной операции — операции «Дон» — развивается Тихорецко-Ейская наступательная операция. Ранним утром в 7-м Гвардейском ордена Ленина штурмовом авиаполку в полёт по маршруту Ставрополь—Тихорецк—Новодонецкая—Ставрополь готовились опытные лётчики: отвоевавший без одного дня полгода кавалер ордена Красной Звезды командир звена гвардии лейтенант Сергей Смирнов и его постоянный ведомый гвардии младший лейтенант Сергей Слепов. Задача примерно полуторачасового полёта — разведать обстановку на железных дорогах в заданном треугольнике и израсходовать боезапас по одной из обнаруженных целей.

Полёт обещал быть непростым: помимо непогоды нужно было учитывать серьёзное зенитное прикрытие станций, педантично организуемое немцами. К тому же на аэродромах Белая Глина и Тихорецк базировались «мессеры». На прикрытие своими истребителями по такой погоде рассчитывать не приходилось, да и летели-то всего два штурмовика. Однако штаб дивизии неожиданно выделил пару ЛаГГ-3 из 979 ИАП. К сожалению, сразу после взлёта у ведомого истребителя задымил мотор, и лётчик вернулся на аэродром. Тем не менее оставшийся в одиночестве истребитель смело пошёл со штурмовиками в немецкий тыл, хотя и остался без пары неполноценной тактической единицей.

Штурмовики 7-го ГШАП в боевом вылете. Лето 1943.

Часы отсчитывали минуты полёта. Кое-где встречались отдельные эшелоны противника, по дорогам двигались одиночные машины. В одном из лесочков обнаружилась группа грузовиков. Лётчикам, понятно, хотелось побыстрее избавиться от бомбовой и ракетной нагрузки, чтобы облегчить тяжёлые машины примерно на полтонны, но замеченные цели были так себе, а впереди ещё добрый час над немецким тылом.

На подходе к станции Малороссийской Смирнов увидел цель. ЦЕЛЬ! На путях стояли сразу несколько составов, и среди крытых вагонов и открытых платформ заманчиво вырисовывались цистерны. Для отвода глаз штурмовики прошли несколько минут в сторону Тихорецка, а потом сделали разворот и…

…На бреющем полёте, скрытно подойдя к станции и сделав горку до высоты 150—200 метров, лётчики увидели на станции 4 ж.д. эшелона. Ведущий подал по радио команду ведомому перестроиться в колонну и бить по хвосту эшелона. Сам ведущий решил бить голову эшелона. Команда ведомым была понята.
С высоты 150 метров и дистанции 600—800 метров под углом 10—15° к эшелону лётчики выпустили снаряды РС. Во избежание перелётов точку прицеливания брали с выносом под колёса вагонов и паровозов. С дистанции 400 метров открыли пулеметно-пушечный огонь.
В результате попадания в вагоны снарядов РС и пулемётно-пушечного обстрела в эшелоне возник большой очаг пожара. С небольшим доворотом влево с высоты 15—20 метров лётчики сбросили бомбы 4 ФАБ-100 и 4 ФАБ-50 с взрывателями АВ-1 с замедлением 21 секунда.
Бомбы ведущего ложились в голове эшелона, бомбы ведомого с небольшим недолётом по хвосту эшелона. В результате бомбометания лётчики наблюдали разрывы бомб по всей длине эшелона.
Возникло несколько сильных взрывов и очагов пожара, что свидетельствовало о наличии в эшелонах боеприпасов.
В момент атаки противодействия ЗА и ЗП противника не было благодаря внезапности подхода к цели и внезапности атаки. Повторный заход на цель не производился, т.к. эффективность поражения в результате первой атаки была очевидна.

Из документа 4-й ВА.

Уходя от Малороссийской к Тихорецку, лётчики видели, как на станции взрываются бомбы и в серо-белое небо начинают подниматься клубы чёрного дыма.

Они полетели на Краснодар, нанося на карту обнаруженные эшелоны, дошли до Новодонецкой и повернули обратно, домой, на Ставрополь. Неожиданно и без того неидеальная видимость стала катастрофически ухудшаться. Плюнув на приличия, самолёты пошли над самой ниткой железной дороги. Причина ухудшения видимости скоро стала ясна: над станцией Малороссийской в небо поднимался толстый столб чёрного дыма, растекавшегося по плотным облакам, как чёрная тушь по воде. У основания дымного столба были видны регулярные отблески, как от молний в хорошую грозу — только не в воздухе, а где-то внизу, с земли, из ада…

После возвращения Смирнова и Слепова не прошло и часа, как на обработку обнаруженных ими составов пошли пары и четвёрки штурмовиков. А вот на Малороссийскую пошла пара истребителей-разведчиков. Командование вполне понятным образом усомнилось в достоверности не по погоде бодрого доклада лётчиков.

Контролёры сообщили: плотный чёрный дым и непрерывные взрывы вообще не позволили им подойти к станции и рассмотреть происходящее внизу. С другого аэродрома ближе к вечеру послали специальный самолёт фоторазведки — но обстановка на Малороссийской по-прежнему оставалась нефотогеничной. Тот же документ штаба 4-й ВА сообщает:

Взрывы эшелонов с боеприпасами на ст. Малороссийская были видны на расстоянии 30 км в течение всего дня.

Ночь Смирнов и Слепов провели в штабе полка, рисуя по распоряжению штаба армии схему своего удара по станции. Благо, от полётов их на 27 января освободили — серьёзное по тем временам поощрение. Правда, оказавшееся бесполезным: в ЖБД 230-й ШАД отмечено, что как 27, так и 28, и 29, и даже 30 января метеоусловия «держали» на земле всю дивизию.

9 февраля — с набирающего известность вылета не прошло и двух недель — комсомолец Сергей Слепов не вернулся с боевого задания. А на следующий день в полк специально прилетал командарм генерал-майор Н. Ф. Науменко. Он рассказал, что после того, как Красная Армия 30 января отбила Малороссийскую, для изучения последствий удара пары штурмовиков 5 февраля на станции работала специальная комиссия штаба армии, насчитавшая четыре уничтоженных эшелона. Движение по линии встало на четверо суток, а наступающая Красная Армия взяла богатые трофеи. Генерал поставил всем в пример хладнокровные действия пары штурмовиков, обеспечившие надёжное поражение самой выгодной цели.

Коммунист «фронтового набора» Сергей Смирнов не вернулся из своего 46-го боевого вылета 13 февраля 1943 года: товарищи видели, как в районе станицы Троицкая зенитный снаряд разбил ему мотор, и шеститонный штурмовик упал на лес.

Даже в списке безвозвратных потерь начсостава 230-й ШАД Смирнов и Слепов стоят вместе.

По злой иронии судьбы накануне командарм Науменко подписал приказ о награждении Смирнова орденом Отечественной войны II степени. Составленный, как говорится, по совокупности боевой работы наградной лист на орден Красного Знамени комполка гвардии майор Галущенко подписал ещё 2 февраля, и удар по Малороссийской был включён в общий перечень заслуг лётчика. Комиссия штаба армии ещё не отработала, и комполка, видимо, для перестраховки поскромничал, описав в наградном листе уничтожение лишь двух эшелонов.

Приказом по 4-й ВА № 010/н от 12.02.1943 Сергей Смирнов награждён по этому листу орденом Отечественной войны II степени.

А вот из каких соображений более высокое командование решило понизить награду и вручить вместо «Знамени» «Войну», да ещё второй степени — сейчас, полагаю, не ответит уже никто. Замечу, что в этом самом наградном листе указан 31 боевой вылет лётчика, а по статуту того времени награждение лётчика-штурмовика орденом Отечественной войны II степени должно было производиться за 20 успешно-боевых вылетов, а за 25 полагалась уже первая степень.

Как бы то ни было, узаконивший воздушную охоту Приказ Народного Комиссара обороны № 0328 от 4 мая 1943 года «О борьбе с железнодорожными перевозками противника и дезорганизации автомобильного подвоза во вражеском тылу» в 7-м ГШАПе слушали не только с гордостью, но и с печалью.

… Борьба с железнодорожными перевозками противника и дезорганизация автомобильного подвоза во вражеском тылу должны стать основными и постоянными задачами нашей авиации.
Боевая практика показывает, что с этими задачами наша авиация может успешно справляться. Например, 26.1.43 г. два наших самолета Ил-2, пилотируемые гвардии лейтенантом т. Смирновым и гвардии младшим лейтенантом т. Слеповым, атаковали железнодорожные составы на ст. Малороссийская. В результате этой атаки было взорвано 4 эшелона с боеприпасами, путевое хозяйство ст. Малороссийская настолько сильно было разрушено, что движение поездов через эту станцию не производилось на протяжении четырех суток…
Приказываю:
1. Удары по железнодорожным составам, нападения на автоколонны противника и «охоту» за легковыми автомашинами в тылу врага считать важнейшими задачами наших Военно-воздушных сил в области дезорганизации подвоза у противника.
2. Борьбу с железнодорожными перевозками, особенно уничтожение паровозов и цистерн, нападение с воздуха на автоколонны и «охоту» за легковыми автомашинами во вражеском тылу поручить специально подготовленным и натренированным авиачастям. Для этой цели на Западном, Брянском, Центральном, Воронежском, Юго-Западном и Южном фронтах в составе воздушных армий иметь по одному штурмовому, одному истребительному полку, а в воздушных армиях всех остальных фронтов иметь по одному штурмовому или истребительному полку.
3. Удары по поездам в пути наносить истребителями и штурмовиками на расстоянии до 100 или 150 км за линией фронта. Нанося удары по поездам, штурмовики, а также истребители огнем из пушек должны выводить из строя в первую очередь паровозы, а затем уже бомбами, реактивными снарядами, снарядами из пушек и зажигательными пулями из пулеметов уничтожать и сжигать вагоны.
4. Нападения на автоколонны производить штурмовиками и истребителями с целью зажечь и уничтожить цистерны и грузовики, а для «охоты» за легковыми автомашинами использовать истребителей и отдельные экипажи штурмовиков, высылая их в свободный поиск на территорию противника.
5. Командующему ВВС представить в НКО проект решения о наградах и премиях для поощрения отличившихся летчиков по разрушению железнодорожных составов и автоколонн, а также по уничтожению штабных и связных легковых автомобилей.
6. Контроль за выполнением настоящего приказа возлагаю на командующего ВВС Красной Армии маршала авиации т. Новикова А. А.
Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза И. Сталин

* * *

Через много лет после войны юные следопыты отряда «Красные орлята» станицы Бакинская установили: похороненный в их станице неизвестный лётчик — Сергей Васильевич Слепов. Он выпрыгнул из сбитого Ила, но при приземлении стропы парашюта запутались в дереве. Пока Слепов пытался освободиться, его обнаружили полицаи. Лётчик отстреливался, но был схвачен и почти сразу расстрелян. Мать героя Матрёна Ивановна впервые приехала из Нижнего Тагила на могилу сына только в 1974 году. А в Объединённой базе данных «Мемориал» он до сих пор почему-то числится не вернувшимся с боевого задания, то есть без вести пропавшим.

О том, что Сергей Слепов погиб за Родину, стало известно как минимум в 1970-х. Источник фото

А Сергей Иванович Смирнов чудом уцелел при падении на лес своего сбитого Ила и больше суток шёл к своим, но 14 февраля на подходе к линии фронта его всё же взяли в плен. Пройдя целый ряд концлагерей, в 1944 году он сумел бежать, почти два месяца пробирался из Германии в Чехословакию, где нашёл партизанский отряд, в котором и встретил Победу. Смирнов успешно прошёл спецпроверку, был демобилизован и энергично начал мирную жизнь. В которой окончил два института, стал заслуженным изобретателем РСФСР и главным инженером одного из уфимских заводов. Надо полагать, что после возвращения из плена он всё же получил тот самый орден Отечественной Войны II степени — по крайней мере, среди невручённых наград этот орден не числится.


Немецкие и наши документы на военнопленного лейтенанта Смирнова.

Я пишу «надо полагать», потому что послевоенную судьбу Смирнова мы пока знаем только со слов его боевого товарища Героя Советского Союза В. Б. Емельяненко. Тот ровно через 25 лет после описываемых событий впервые рассказал о подвиге Смирнова и Слепова (секретный приказ Сталина публикацией всё-таки не являлся) в статье «Охота», опубликованной в рубрике «Слово о неизвестном подвиге» майского номера журнала «Авиация и космонавтика» за 1968 год, а потом использовал этот рассказ в своей весьма познавательной книге «В военном воздухе суровом».

Первый рассказ Емельяненко о подвиге Смирнова и Слепова по «военной» фактуре оказался весьма достоверным.

К сожалению, пока никакой дополнительной информации о послевоенной судьбе Сергея Смирнова найти не удалось. Возможно, он работал на одном из закрытых заводов и изобретал что-нибудь секретное? Это могло бы объяснить и полное отсутствие в прессе его фотографий. Кстати, в Уфе после войны жил его почти полный тёзка, лётчик-истребитель Сергей Смирнов, воевавший в 102-м ГвИАП (1920—1989); но это совсем другой Смирнов, к тому же Васильевич.

Если у Вас есть какие-то сведения о судьбе бывшего гвардии лейтенанта и партизана Сергея Ивановича Смирнова, родившегося 20.09.1913 г. в дер. Александрицино в то время Судиславского района Ярославской, а ныне Костромской обл., а после войны ставшего инженером и изобретателем, работавшим, предположительно, в Башкирии — поделитесь, пожалуйста.

* * *

Неопытного читателя могут смутить расхождения в цифрах зафиксированных потерь. Со штурмовиков требовали точных отчётов — сколько солдат, подвод, машин, пушек, танков, вагонов, паровозов они уничтожили. А поди, разберись в этом из кабины с не самым лучшим в мире обзором, да ещё, как правило, под яростным огнём с земли, а то и с воздуха. Но если цифры по солдатам иной раз записывали по принципу «чего их, басурман, жалеть!», с техникой были осторожнее. Особенно во времена, когда стал осуществляться фотоконтроль или, как в данном случае, ещё и наземный контроль, да с опросом свидетелей.

Как бы то ни было, первая информация несколько обескураживала: Емельяненко со слов Смирнова (который, в свою очередь, в один из моментов передаёт слова командарма Науменко) говорит о четырёх эшелонах, в наградном листе — указаны два. А в ЖБД 230-й ШАД этот эпизод вообще отдельно не зафиксирован.

Скупые записи в ЖБД 230-й ШАД.

Кстати, можете обратить внимание: для 21 самолётовылета 7-го ГШАП на 26 января 1943 года нанесённые немцам потери записаны довольно скромные. Составители явно перестраховывались: за приписки можно было строго ответить. В том числе и потому, что лётчикам полагались премии (по нынешнему — бонусы) за те или иные успехи. А к финансовой дисциплине в те времена относились строже, чем сейчас.

Емельяненко писал, что на станции работала комиссия штаба 4-й ВА. И мне удалось найти яркий след её работы всё в том же, кажется, неисчерпаемом кладезе сведений о войне — базе данных «Память народа», где доступны и другие воспроизведённые здесь документы.

Это тот самый документ, который неоднократно процитирован выше: доклад «Штурмовые и бомбардировочные действия частей 4 Воздушной Армии по срыву железнодорожных перевозок пр-ка в период наступательной операции Северо-Кавказского фронта (январь месяц 1943)». Он был направлен штабом 4-й ВА в штаб СКФ и Оперативное управление ВВС РККА 12 февраля.



Из него, кстати, вытекает, что комиссии 4-й ВА изучали не только удар по Малороссийской, но и результаты других ударов на других станциях тоже, тщательно анализируя тактические удачи и неудачи, а также соответствие «отчётным данным». Отмечу, что бывший (и будущий) командующий 4-й ВА, на тот момент являвшийся командующим ВВС СКФ, генерал К. А. Вершинин — один из инициаторов максимально полного и оперативного обмена боевым опытом, тактическими находками и решениями в нашей авиации. О проводившихся по его инициативе конференциях не раз писал и легендарный ас Покрышкин. Причём конференции проводились не только для лётчиков и штурманов разных родов авиации, но и, к примеру, для стрелков-радистов.

Прилагаемая к докладу карта наглядно свидетельствует: в январе 1943 года советская авиация обеспечила отступавшим немцам немалый дискомфорт.

Именно в этом превосходном документе я и прочитал строки, которые легли в фактологическую основу Приказа Сталина:

Осмотром станции и опросом железнодорожников КОРОСТЫЛЁВА, ШАНИНА и жён командиров Красной Армии, проживающих в ж.д. посёлке СУМАРСКОЙ и ВАСИЛЬЕВОЙ было установлено, что 26.1.43 г. на путях ж.д. ст. Малороссийская находились 4 эшелона с товарными вагонами и цистернами с горючим. Большинство вагонов были с боеприпасами. В 8 часов утра на станцию произвели налёт 2 Ил-2…
В результате обстрела и попадания бомб в ж.д. эшелонах возникли продолжительные и сильные взрывы боеприпасов, огнём были объяты все эшелоны. Взрывы продолжались более суток и были настолько сильны, что всё население и немцы покинули ж.д. посёлок. Из 4 эшелонов уцелели только два вагона. Все станционные строения и пути были разрушены, станция вышла из строя.
Немцы мобилизовали население и стали спешно прокладывать новую колею, которую удалось закончить только на 4 сутки 30.1.43 г.. По этой колее был пропущен один эшелон, стоявший на перегоне в 2 км от станции, дальнейшее движение прекратилось в связи с тем, что 30.1.43 станцию заняли наши войска.
На станции было большое скопление немецких тяжёлых танков, предназначенных для погрузки. После начала взрыва и пожара эшелонов часть из них ушла своим ходом, а до 50 танков остались на территории станции…
В связи с прекращением ж.д. движения в направлении Тихорецк из-за выхода из строя ст. Малороссийская на ж.д. узле Кавказская противник был вынужден оставить до 700 вагонов, гружёных автомашинами, боеприпасами, различным военным имуществом, зерном и др.

Строки, которые выпукло, зримо и ярко уточняют слишком скупую информацию из ЖБД 230-й ШАД и наградного листа на гвардии лейтенанта Смирнова. Тем не менее, вероятно, не в последнюю очередь из-за пропадания без вести вскоре после своего выдающегося вылета награда Сергея Смирнова оказалась более чем скромной, а единственным поощрением Сергея Слепова так и осталось освобождение от полётов 27 января 1943 года.

Такое на войне случалось нередко. Да и вообще, как известно, воевали не за награды. Но, как правильно отметил гражданин Р. Рождественский в свою бытность известным советским поэтом, «Это нужно — не мёртвым! Это надо — живым!»

Насколько мне известно, единственное место, где увековечена память об этом подвиге — Музей боевой славы имени Сергея Слепова в Дзержинском Дворце детского и юношеского творчества Нижнего Тагила (именно здесь в ОСОАВИАХИМовском аэроклубе будущий герой впервые поднялся в воздух, там он жил и работал до поступления в школу пилотов). Не считая, конечно, написанной в 1970-х годах их боевым товарищем Емельяненко вышеупомянутой книжки.

Да, с тех событий прошло уже без малого 74 года. Но исправить историческую несправедливость никогда не поздно. То, что «авторы», вероятно, самого результативного боевого вылета штурмовой авиации за всю войну остались без достойной награды за свой подвиг (а Слепов — вообще без), считаю неправильным.

Всего за один вылет одна пара штурмовиков с неполной по погодным условиям бомбовой загрузкой по факту занесла на свой счёт не только сотни тонн уничтоженных в четырёх эшелонах боеприпасов и горючего и полностью аннигилированное станционное хозяйство, но и около полусотни (!) брошенных на станции танков, и около 700 — семисот! — застрявших на дороге вагонов с разнообразными военными грузами.

Фотография Сергея Смирнова пока не найдена. Справа — гвардии младший лейтенант С. В. Слепов (1921—1943).

Прошу считать эту публикацию ходатайством в Министерство обороны Российской Федерации о представлении лётчиков 7 Гвардейского штурмового авиационного полка гвардии лейтенанта Сергея Ивановича Смирнова 1913 г.р. и гвардии младшего лейтенанта Сергея Васильевича Слепова 1921 г.р. к присвоению звания «Герой Российской Федерации» посмертно.

Уверен, что наше ходатайство надлежащим образом поддержат и Управление Министерства обороны РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества, и, конечно, командование Воздушно-космических сил России и входящих в их состав Военно-воздушных сил. А, может быть, и командование 4-й А ВВС и ПВО ВКС РФ — наследницы и правопреемницы той самой 4-й ВА.


PS: «Штурмовая» справка Тупичка

Не все сегодня знают, что единственным советским космонавтом, который сначала стал Героем Советского Союза, а потом полетел в космос, был выдающийся лётчик-штурмовик Георгий Тимофеевич Береговой (186 боевых вылетов на Ил-2). На эмблеме его полёта вокруг Земли летел краснозвёздный Ил-2.


Тупичок рассказывал и о других лётчиках-штурмовиках: сержанте Александре Ефимове, который стал дважды Героем и «дорос» до Маршала авиации и Главнокомандующего ВВС СССР, и о самом молодом лётчике штурмовой авиации Владимире Гуляеве, после войны прославившемся запоминающимися эпизодическими ролями в любимых советских фильмах. А совершивший невероятные 305 боевых вылетов на Ил-2 Талгат Бегельдинов, ушедший в конце 2014 года, был последним дважды Героем Великой Отечественной.

Во многом благодаря содействию Тупичка благополучно завершился и последний полёт лётчика-штурмовика Гаврилова, истории которого «Победа» посвятила целую серию публикаций.