Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброе время года!
Борис Юлин. Аналогично.
Д.Ю. А вот, недавно пронёсся слух, что наши кинематографисты снимают художественный фильм «Матильда». Ты слышал об этом что-нибудь?
Борис Юлин. Да. Слышал, что снимает какой-то Учитель, не знаю его фамилию…
Д.Ю. Учитель, да.
Борис Юлин. Или это его фамилия вроде бы и есть. Да, Алексей Учитель.
Д.Ю. Алексей Учитель, да.
Борис Юлин. Так вот, в принципе, с его творчеством я знаком. Фильмы его отличаются определённой тоскливостью, нудностью. Он как раз, по-моему, снял фильм про девочку немецкую, воспитанную паровозами в Сибири. И сейчас он снимает фильм о наследнике и его любви к балерине.
Реакция на этот фильм меня удивила. Я этот фильм не смотрел, его никто ещё не смотрел…
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. …в том числе и те, кто возмущается, они его ещё не видели. Но я знаю, так как это фильм Учителя, я его смотреть и не буду. Не потому, что про наследника и Кшесинскую, а потому что мне не нравятся его фильмы.
Но вот реакция действительно потрясающая. Там, по-моему, формулировки были у нашего славного прокурора, приехавшего из Крыма, а ныне у депутата Государственной Думы, у Поклонской, о том, что это оскорбление чувств верующих, что меня уже удивило, и что это подрыв безопасности нашей страны.
Д.Ю. Безопасности?
Борис Юлин. Да, что представляет угрозу безопасности страны, вот такие фильмы.
Д.Ю. Давай отвлечёмся, то есть отскочим чуть-чуть в сторону. Вот недавно ко мне приезжала женщина, которая от лица православных организаций этим делом недовольна. Ну и православные организации в целом недовольны этим фильмом, требуют его запретить (ещё не вышедший) и это вот всё плохо. Там другие формулировки, но вот у людей такое мнение. Вопрос: какая связь была между Матильдой Кшесинской и будущим, если я правильно понимаю, императором Николаем II?
Борис Юлин. Связь была обыкновенная – любовная.
Д.Ю. Половая?
Борис Юлин. Я подозреваю, что да. Иначе наследник престола выглядит совсем уж странно. Дело в том, что Кшесинская, у неё, как и у многих балерин, певичек того времени, был такой момент, что они являлись содержанками. Кшесинская очень удачно – она была с великими князьями.
Д.Ю. Это братья, да?
Борис Юлин. Братья, дяди…
Д.Ю. Дядья?
Борис Юлин. Да, там всякое… Последним был, по-моему, Андрей Владимирович, который был моложе её, и за которого, кстати, она потом вышла замуж, то есть говорить, что, допустим, у них связи не было, невозможно.
Д.Ю. То есть она с несколькими сожительствовала?
Борис Юлин. Ну не одновременно, по очереди.
Д.Ю. Это облегчает, да… я напрягся…
Борис Юлин. Но, правда, одновременно, когда она с четвёртым из великих князей, своим будущим мужем уже сожительствовала, она одновременно загуляла с одним из танцоров её же театра, который был сильно моложе её и того как раз великий князь на дуэли и подстрелил.
Д.Ю. Был задет вопрос чести: мы вместе трахаем одну балерину, да? Это недопустимо.
Борис Юлин. В общем-то, да.
И здесь картина какая получается: то, что были романы Кшесинской с великими князьями (это просто банально факт), более того, за одного из них она потом вышла замуж и жила с ним в эмиграции на огромное количество наворованных этим князем великим, ну или Кшесинской (но скорее всего, князем, потому что у неё возможности не было), денег, на которое было закуплено огромное количество недвижимости, например, в той же самой Франции.
Д.Ю. А где они воровали деньги?
Борис Юлин. Собственно говоря, из государственной казны Российской империи, до революции ещё. То есть деньги выводились за рубеж и там оседали.
Д.Ю. Это установленный факт?
Борис Юлин. Нет, это не факт, это предположение и я даже скажу, что это предположение. Но другое дело, что откуда-то у великого князя во Франции (и других европейских странах) оказалась недвижимости на огромное количество денег. Вот по факту. Ну оно там, видно, проросло, то есть не украл, он не переводил деньги, оно само там выросло… и вот…
Д.Ю. Это он строил Спас-на-крови, нет?
Борис Юлин. Нет, это раньше строилось. Ну то, что к великим князьям хорошо деньги к рукам прилипали, это давно известный факт. Тот же самый, действительно, храм Спаса-на-крови это просто подтверждает.
Д.Ю. Да.
То есть, вот у нас есть балерина, которая именуется в простонародье «содержанка».
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. А у неё есть половой партнёр, который в народе именуется «покровитель», да? Он, я подозреваю, покровитель искусств.
Борис Юлин. В общем-то, в какой-то мере да.
Д.Ю. Да. А они там крепостные, не крепостные? Или к тому времени уже…
Борис Юлин. Ну какие крепостные, крепостное право к тому времени уже отменено.
Д.Ю. Но они не из благородных, не из дворян, да?
Борис Юлин. Да. К этому моменту крепостного права уже 30 лет не было, но из простых.
Д.Ю. А дворянину западло было прыгать в балете? Были ли там дворяне?
Борис Юлин. Вообще-то, это считалось достаточно унизительным, хотя иногда дворянки там оказывались, но это именно была такая уже, определённая эскапада, бросание вызова обществу, то есть вот в таком варианте. Это не одобрялось, считалось неправильным.
Д.Ю. И вот, великие князья, а наследник престола он не числился великим князем, он наследник престола был?
Борис Юлин. Он цесаревич, в принципе статус примерно такой же – близкий родственник царя.
Д.Ю. А это было что-то предосудительное – вступление в половую связь с балериной?
Борис Юлин. Да нет, это считалось в принципе вполне обычным. Предосудительным было светиться с этими связями, а не вступать в них.
Д.Ю. Если я правильно знаю, у нас есть такой «особняк Кшесинской», это же он ей его подарил, нет?
Борис Юлин. Тут немножко сложно сориентироваться… не он, по-моему, уже следующий за ним.
Д.Ю. Один из многочисленных, да?
Борис Юлин. Да. Но всё равно все деньги шли по сути из казны.
Д.Ю. Ну это же понятно: кто такое может подарить.
Борис Юлин. Но особняк, кстати, хороший, он здесь в Питере стоит.
Д.Ю. Отличный, да, крепкий. До сих пор красивый.
Борис Юлин. Пригодился для того, чтобы Ленин там с балкона речь толкнул.
Д.Ю. Да. Теперь там какой-нибудь музей демократии или ещё чего-нибудь…
Борис Юлин. Нет, там был музей сначала, по-моему, музей революции…
Д.Ю. Ну это раньше было.
Борис Юлин. …а сейчас музей, по-моему, современной истории России или как он там называется.
Д.Ю. Это именно оно и есть.
И вот, будущий так сказать император сожительствует, то есть в этом ничего необычного нет.
Борис Юлин. Ничего.
Д.Ю. Нормальный мужчина, сожительствует с нормальной женщиной… что людей тревожит?
Борис Юлин. Я не знаю. Они возмущаются, было написано, что «наш святой», но тогда он святым не был. Тем более, что уровни святости есть сильно разные. Он страстотерпец – то есть всего лишь на всего верующий, безвинно убитый.
Д.Ю. А страстотерпец – это святой?
Борис Юлин. Ну да, я говорю, там есть разные…
Д.Ю. Градации.
Борис Юлин. …равноапостольные, великомученики, мученики, то есть там прямо градации идут определённые, вот страстотерпец – это с самого низу, из мелких.
Д.Ю. Я всё время думал, по причине неграмотности, что святым признаётся тот (повторюсь, по причине неграмотности), кто по причине наличия святости может творить какие-то чудеса.
Борис Юлин. Нет в этом плане конкретно говорится – чудотворец.
Д.Ю. Николай-Чудотворец, например.
Борис Юлин. Но не этот, это не тот Николай.
Д.Ю. То есть это не обязательно, да?
Борис Юлин. Не обязательно.
Д.Ю. Я просто думал, что эти чудеса должны быть как-то сертифицированы.
Борис Юлин. По сути, самый высший ранг – это равноапостольные.
Д.Ю. Да. То есть, «как апостол».
Борис Юлин. Вот, допустим, великий князь Владимир, он – равноапостольный, почему – потому что он крестил страну и народ, то есть совершил деяние, равное апостолу. При этом, чудеса для этого творить совершенно не обязательно.
Д.Ю. Тонко.
Борис Юлин. А страстотерпец, я говорю, это с самого низа.
Д.Ю. Я повторюсь, думал, что это на него сошла благодать, он совершает чудеса, эти чудеса (в моём понимании) должны быть сертифицированы церковью, то есть признаны за чудеса, признан факт свершения…
Борис Юлин. Страстотерпцу это не требуется вообще.
Д.Ю. Не надо, да?
Борис Юлин. Нет. Страстотерпец – это, я говорю, просто христианин, принявший безвинную смерть. Нехорошо с ним поступили.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Вот это – страстотерпец. Поэтому чудес от него никто не требовал. Но дело в том, что святым он стал сильно позже.
Д.Ю. По жизни-то он чудес успел натворить?
Борис Юлин. Успел, но те, за которые обычно не канонизируют.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. А так, чудес натворил много: сумел две революции организовать в стране, две войны проиграть, Ходынка опять же… достижений много было. Мне вот, кстати, нравится ещё отношение к нему, когда он правил. Например, есть такая шикарная карикатура тех времён, где изображён как раз-таки Николай II, Царь-пушка и Царь-колокол, и подпись: «Не звонит, не стреляет, не правит». Собственно говоря, это как раз из той темы, что есть Царь-колокол, Царь-пушка и есть царь-тряпка.
Д.Ю. Не мы были первыми, да.
Борис Юлин. Нет. Я говорю, дело в том, что про то, что Николай Кровавый, это говорил, допустим, монархист и черносотенец В.М. Пуришкевич, и тоже говорил до Октябрьской революции, это времена достаточно старые.
То есть в самой Российской империи Николай II, как монарх, авторитетом не пользовался. Святым его никто не считал. Канонизирован он был первоначально собственно говоря Русской православной церковью за рубежом, это те самые уроды моральные, которые сотрудничали с Гитлером, помогали гитлеровской агрессии против Советского Союза. Потом у нас пошло примирение с этой Русской православной церковью за рубежом и под это дело у нас канонизировала уже РПЦ.
Д.Ю. А зачем? Какой в этом смысл?
Борис Юлин. У нас они очень любят собственно говоря всевозможные антисоветские выходки. Это далеко не первая и не последняя.
Д.Ю. Ну то есть это в общем русле так сказать антисоветской деятельности?
Борис Юлин. Да. Нужно объявить Николая II святым, для того, чтобы показать, какими исчадиями ада были большевики. У нас же до сих пор подавляющее большинство населения искренне считает (в результате пропаганды), что царя свергли большевики.
Д.Ю. Да. Но я, честно говоря, и при большевиках так считал, имея в виду неграмотность: то есть это надо было напрячь мозги и вспомнить, что Февральская революция была всё-таки раньше.
Борис Юлин. Октябрьской.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. И что во время Октябрьской свергали уже не царя.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Вот в этом отношении как раз-таки задача какая: нужно оправдать белых, хотя они и свергали царя, нужно оправдать царя, нужно большевиков обвинить во всём и сделать исчадиями ада и соответственно проклясть всё, что с ними связано. Поэтому мы и памятники белым ставим, которые, кстати, царя свергали…
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. …и в то же время царя канонизируем (которого эти самые белые и свергали). Я не знаю, это конечно шизофрения, но в общую концепцию демонизации большевиков и уничтожения советского прошлого так сказать, вычеркивать из памяти у людей, это вполне себе подпадает.
Но даже в этой концепции мне, например, совершенно непонятны нападки на фильм, который ещё не вышел и который касается событий, которые не знаю, как могут порочить святого, который святым стал, извините, 20 лет спустя. Мы можем взять вообще апостола: один из апостолов трижды предавал Иисуса, но при этом всё равно апостол.
Д.Ю. Он не предавал, он отрекался.
Борис Юлин. А это не предательство?
Д.Ю. Нет.
Борис Юлин. Нет, ну если ты отрекаешься от Сына Божьего, то это предательство.
Д.Ю. Серьёзная терминологическая разница. Предал его Иуда, а Пётр – трижды отрёкся, и он ему сказал, что ты отречёшься трижды, прежде, чем прокукарекает петух.
Борис Юлин. Всё равно, вот отрекался трижды – является апостолом. Почему как-то это должно порочить страстотерпца Николая его связь, когда он был цесаревичем.
Д.Ю. Я, честно скажу, не знаю.
Борис Юлин. Я вот тоже не знаю. У нас понятие кармического колеса так сказать и вообще, понятие кармы, оно как-то отсутствует, поэтому…
Д.Ю. С моей точки зрения, подход вообще (лично мне) непонятный. Ситуация в культуре и СМИ настолько радикально с тех пор, когда можно было что-то запретить, изменилась, что в общем-то неужели непонятно, что никакие запреты не сработают. В моём понимании, единственное, что можно сделать, в пику так сказать, в противовес, это снять своё кино…
Борис Юлин. Запрещают.
Д.Ю. Кому?
Борис Юлин. Вводят закон, допустим, об оскорблении чувств верующих…
Д.Ю. Нет-нет-нет, во верующие, например, если они настолько положительно к данному персонажу относятся и не хотят, чтобы его светлую память порочили, единственное, с моей точки зрения, что можно сделать, это снять фильм, который наоборот, прославляет, показывает положительные стороны и всё такое.
Борис Юлин. То есть, выдумать чего-нибудь.
Д.Ю. Да. Это должен быть очень-очень хороший фильм в художественном отношении, чтобы народ ломанулся его смотреть, им действительно понравилось, все были бы в восторге и сказали «о! какой замечательный был царь!», а вот эта вот поделка – это неинтересно и ни о чём. Вот так победу в нынешних условиях информационных одержать можно.
Борис Юлин. Но ты говоришь с точки зрения разумного человека, а я говорю с точки зрения их. То есть они пытаются как раз-таки именно запретить, закон об оскорблении чувств верующих. Крайне лунное понятие – оскорбление чувств верующих…
Д.Ю. А что это такое вообще? Извини, перевью, что именно оскорбляет чувства верующих? Вот, например, я – атеист. Если я скажу: «Бога нет», как атеист…
Борис Юлин. Это вот такое размытое понятие.
Д.Ю. …это я оскорбил чувства верующих или нет?
Борис Юлин. Возможно.
Д.Ю. А вот мне сразу интересно: я же тоже какая-то группа населения, да? Атеисты.
Борис Юлин. Ты группа населения, поражённая в правах этим законом по отношению к верующим.
Д.Ю. Мне интересно: а вот есть чувства верующих, значит, должны быть «чувства неверующих».
Борис Юлин. А у них нет чувств. У них нет души и нет чувств.
Д.Ю. Мы как животные, да?
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. А вот у нас не теократическое, не религиозное государство…
Борис Юлин. Ты уверен?
Д.Ю. …пока.
Борис Юлин. Вот, «пока» – это хорошая оговорка.
Д.Ю. Я надеюсь. И мои чувства должно…
Борис Юлин. Я бы сказал не пока, а пока ещё не совсем.
Д.Ю. Вот мои чувства, неверующего, должно защищать то что так же, как и чувства верующего.
Борис Юлин. С какой стати?
Д.Ю. Ну я же такой же гражданин.
Борис Юлин. Ты законы читал?
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Чувства верующих защищать надо, твои – не касаются.
Д.Ю. А вот меня интересуют чувства неверующих…
Борис Юлин. Мало ли, что тебя интересует.
Д.Ю. Вот если я говорю: «Бога нет», то это двушка сразу, да – я оскорбил чувства верующих…
Борис Юлин. Не знаю.
Д.Ю. …А если верующий говорит: «Бог есть», то он, наверное, мои атеистические чувства оскорбляет, нет?
Борис Юлин. Я говорю, у тебя чувств нету.
Д.Ю. Точно, блин.
Борис Юлин. Ты, как животное, откуда у тебя чувства, у тебя инстинкты.
Д.Ю. Виноват.
Борис Юлин. И вот здесь начинается какой момент: возникает это оскорбление чувств верующих, при этом, как нашли оскорбление чувств верующих в данном случае, вот этот запрос он больше всего показывает как раз-таки, что это абсолютно неопределимое понятие. Как можно оскорбить чувства верующего, когда говорится реально то, что было пускай даже о святом, который в то время ещё не был святым он святым стал позже. Как это оскорбляет чувства верующего?
Допустим, есть равноапостольный князь Владимир, он занимался и убийствами, и насильем, правильно? Но до того, как стал христианином.
Д.Ю. А после этого с понтом не занимался, да?
Борис Юлин. После этого уже на этом не акцентируют внимания, а до этого – акцентируют. Правильно?
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Но там же отмечается, что он был типа до того, как совершил поступок равноапостольный и после, правильно?
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. И то, что «до» никак не накладывает тень на то, каким он был после.
Д.Ю. Я больше скажу, есть жития святых и в этих житиях святых совершенно конкретно описывается каким разгильдяем, а зачастую, и негодяем был человек, обретший святость.
Борис Юлин. Апостол, который собирал налоги.
Д.Ю. Борис Витальевич… да! По-моему, в этом есть какой-то глубинный смысл: что я был гадом, негодяем и вообще конченой сволочью, а потом мне Христос открылся и я перестал быть гадом, сволочью, я стал хороший и меня помнят за то, какой я был хороший, а не за то, что я был уголовник и негодяй.
Борис Юлин. И вот теперь мы возвращаемся к закону о защите чувств верующих, когда с подобным запросом выступает в общем-то профессиональный прокурор. Вот как его трактовать? Такое ощущение, что чувства верующих можно оскорбить чем угодно. Просто чем угодно. Если там упомянуто хоть чего-то связанное с религией, хоть как-то, хоть косвенно, хоть издалека, совсем издалека, это может оскорбить чувства верующих.
Д.Ю. У меня, например, извиняй, опять перебью, во-первых, очень много знакомых верующих, очень много. Причём, к моему немыслимому удивлению даже среди одноклассников, сослуживцев и прочее, которые всю жизнь вроде ни во что не верили и вообще. Есть знакомые среди деятелей церкви, есть знакомые (хорошие) даже среди монахов. Я как-то по жизни, даже не знаю, как сказать, то есть я не вижу в себе задачи или интереса глумиться, оскорблять, надсмехаться как-то над этим. Вера – это сугубо личное дело, что издеваться-то, чего глумиться. Давайте ещё над национальностью поглумимся, над цветом кожи. Мне вот это вообще никак.
Борис Юлин. Вера – это сугубо индивидуальное.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Более того, это от человека даже и не зависит: человек либо верит, либо не верит. И это его полное право. У меня есть тоже знакомые верующие, к которым я отношусь с очень большим уважением, есть неверующие, к которым я отношусь без всякого уважения, есть как раз наоборот.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Это зависит от людей. В данном случае мы говорим о законе, о действиях, о политике. Понимаешь, допустим, есть верующие, к которым я отношусь с глубоким уважением, например, тот же самый Дмитрий Энтео, который никогда к ним относиться не будет, то есть это просто какой-то отмороженный мракобес, то, что называется религиозный фанатик. Но сейчас по ка что у нас почему-то церковь ведёт себя (я имею в виду клир, не люди верующие, а клир) как-то странно.
Д.Ю. Что такое слово «клир», объясни гражданам.
Борис Юлин. Дело в том, что для большинства граждан, которые либо неверующие, либо даже считают себя православными, но в церкви не были никогда (а таких у нас большинство), то есть это люди невоцерковленные и вообще о религии имеющие мало представления.
Д.Ю. Суеверные.
Борис Юлин. Ну это те самые православные, которые, допустим, говорят, что они православные, но при этом говорят, что бога нет. Такие тоже есть, процентов 30, по-моему. Так вот, они считают, что церковь – это как раз организация, РПЦ,
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. С точки зрения верующих, церковь (тело христово) – это все люди, которые объединены верой в Христа. То есть они не разделяют (верующие, настоящие) себя и священнослужителей, для них церковь и они сами, то есть они тоже церковь.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Но те, которые являются именно священнослужителями, они являются клиром этой церкви.
Д.Ю. Переводится как-нибудь, нет?
Борис Юлин. Клир, клирик, собственно говоря.
Д.Ю. Греческое что-то.
Борис Юлин. Священнослужитель.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Вот церковный клир – это священнослужители. И они как раз-таки и объясняют собственно говоря пастве слово божье, то есть Библию, и объясняют как жить, проводят ритуалы, всё это делает клир.
Клир, он и возглавляет Русскую православную церковь, во главе этого клира стоит патриарх Всея Руси Кирилл. Большая часть того, что связано сейчас с церковью, оно действует в рамках как раз того, что решает верхушка клира. Поэтому, обычные верующие могут быть самыми разными людьми (они и являются самыми разными людьми), но вот клир у нас умудряется финансировать такие вещи как, вот ты говорил, нужно снять свой, но хороший, допустим, сняли мультфильм «Дети против волшебников»…
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. И этот мультфильм, честно говоря, мне хочется думать про то, что там деньги украли, чем про то, что люди настолько бездарны и криворуки, чтобы сделать такой кошмар. Потому что более отвратной 3D-графики я, наверное, не видел уже лет двадцать. Со времён компьютеров х486-ых. То есть это просто невероятный отстой, при этом, невероятный отстой во всех отношениях. Но это финансируется. И в то же время снимается фильм, как раз «Матильда», его нужно запретить. Попробовать снять лучше даже в голову не приходит, почему – потому что есть закон, на который можно опереться, чтобы это попробовать запретить. Закон принимался именно для этого.
Д.Ю. Ну оно же двоякое. Ты же помнишь, как в Перестройку был такой Александр Мень, царство ему небесное…
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. …которого кто-то непонятный убил. Не знаю, кто. Когда началась Перестройка вся наша самопровозглашённая интеллигенция носилась с ним как бабка с торбой: вот, посмотрите, как разъясняет за православие, заслушаешься, книгами зачитаешься, наконец-то церковь вздохнула полной грудью, как большевиков отогнали от государственного кормила так сказать и наконец-то вздохнули полной грудью, как же хорошо, как же теперь свободно мы можем веровать и прочее, и прочее.
Минуло некоторое количество лет и те же самые люди теперь на православную церковь, которую они ещё тогда чуть-чуть назад безумно обожали, теперь они её поливают помоями изо всех сил… и снимают «Матильду». Нетрудно понять церковь, что она волнуется, что же вы такое про нас снимаете…
Борис Юлин. Нет, так понять-то её не трудно, трудно понять, почему она принимает такие ответные действия. Почему, допустим, церковь считает нормальным, что на марш «Бессмертного полка»…
Д.Ю. Сейчас подожди, подожди, один секунд. Я тебе как старый педагог скажу следующее: вот ребёнок нынче погружён в информационный океан так скажем, он видит, слышит вообще всё на свете, и ты его от этого уже оградить не можешь, потому что в любом смартфоне в интернет залезть и посмотреть можно всё, что угодно. Ещё когда не было нормального интернета дети уже через блютусы, инфракрасные порты друг с другом порнографией всяческой менялись, это неудержимо.
Лично я понимаю это единственным образом: ты, как родитель и как воспитатель, главная твоя задача – с ребёнком всё время общаться и объяснять ему. Вот мы сели, например, посмотрели художественный фильм «Командо», в главной роли Арнольд Шварценеггер, посмотрели, отлично бегают, стреляют. После этого, ребёнку можно в общем-то прочитать краткую лекцию о том, что мы видим на экране, что это такое, что эти люди делают, почему они делают вот так и что вообще из всего этого проистекает. И для ребёнка, ну это же как урок литературы, на котором мы прочитали произведение «Герой нашего времени», после чего учительница нам объяснила, что там, мы это обсудили, сдали зачёты, экзамены, ещё чего-то там. Тебе объясняют, как к этому относиться.
И вот, например, художественный фильм «Матильда». Я бы, например, что я могу сделать, у них есть пастыри, пастырь – это «пастух» и есть паства – то есть «стадо», оно же овцы. Я бы своих овец, призвав и показав, немедленно объяснил, как это следует понимать. Вот посмотрите, автор сделал то-то, то-то и то-то, в то время как на самом деле так-то, так-то, так-то. Я лично вижу это вот так и из этого (из того, что вот это снято), что эти люди хотели нам сказать, почему сказали именно так, вот, смотрите, дорогие верующие, что происходит и знайте, как к этому относиться. Я, например, в своих роликах примерно так и делаю, обращаясь к контингенту.
А вот у них, например, художественный фильм «Поп» (ты, наверное, не смотрел) про служителя культа, который сотрудничает с нацистами. Мало ли, что нацисты, ему тут окормлять надо… Премьера в храме Христа Спасителя, кино про пособника нацистов показывают. Недавно там был бассейн, теперь кинотеатр – нормально.
Ну попробуйте хотя бы объяснить, вот получится – попробуйте объяснить, попробуйте показать. Возьмите своего толкового священнослужителя, который объяснит, как к этому относиться. Если вы не можете сделать лучше, то своё отношение…
Я к чему: даже вышедший фильм, который вам страшно не нравится, вы можете использовать себе во благо, на его примере разобрав как было на самом деле, как себя вести, что для тебя можно, а что для тебя нельзя.
Борис Юлин. Ты знаешь, ты сейчас ведь по сути договорился до того, что закон о защите чувств верующих не нужен и что Госдума занималась фигнёй, когда его принимала.
Д.Ю. Ну я такого не говорил.
Борис Юлин. Но ты практически до этого договорился. Неужели этот закон не нужен?!
Д.Ю. Лично мне – нет.
Борис Юлин. Он, по-моему, лично никому не нужен, по-моему, и в целом стране не нужен. Но тут мы опять возвращаемся к теме, что оказывается снять правду о юных годах Николая II (или даже неправду, даже слухи экранизировать), это оказывается угроза безопасности Российской Федерации.
Д.Ю. Вот это вот особенно как-то крепко.
Борис Юлин. Вот здесь меня больше всего удивляет даже уже не с точки зрения религиозного мракобесия, сколько с точки зрения мракобесия уже глубокого исторического. Я не понимаю, почему у нас вообще, кроме того, что это так сказать жертва революции, почему у нас так носятся с личностью Николая II, почему его у нас пытаются показать лучшим монархом в Российской империи.
Д.Ю. Потому что, если большевики (если это были большевики) застрелили какого-то никчёмного клоуна, то как-то и говорить не о чем. А они ведь нанесли удар по основам…
Борис Юлин. И поэтому оказывается, что любое слово, сказанное в адрес Николая II подрывает безопасность страны, то есть то, что мы хоть чего-то скажем неблагоприятное о царе-тряпке, царе-неудачнике подрывает безопасность Российской Федерации.
Д.Ю. А так где-нибудь бывает? Я вот кроме замечательных пассажей о недопустимости каких-то дискуссий о Холокосте, которая в Европе происходит, за это тебя могут посадить где-нибудь в Австрии лет на пять, ха то, что ты выразишь сомнения. Это же специфическая вещь. Меня-то понятно, воспитывали нормальные люди и для меня совершенно очевидно, что нацисты в ходе Второй мировой войны целенаправленно уничтожали евреев и уничтожили их очень много, цифры меня не интересуют, два миллиона, три, четыре – это вопрос вторичный. Они целенаправленно их уничтожали. Но запрет даже на обсуждение подобных вещей… как науке быть?
Борис Юлин. Это как раз-таки крайняя степень маразма, который всё больше процветает в разных направлениях. Это не единственная тема, которую запрещалось обсуждать. Но если говорить о монархии, то это запрещалось только в эпоху мягко говоря сословного общества и абсолютных монархий, когда это действительно было официально под запретом.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Злословить в адрес государя или предыдущих государей – это было строго запрещено.
Д.Ю. Кричим «государево слово и дело» и тебя сразу на распрос.
Борис Юлин. Но это обеспечивало безопасность даже не государства всё-таки, а обеспечивало стабильность власти со стороны правящей династии. Но у нас же правящей династии нет, у нас вообще не монархия, у нас республика. Российская Федерация, республика. Почему упоминания про монарха, какие бы то ни было, могут угрожать безопасности Российской Федерации?
Д.Ю. Не знаю.
Борис Юлин. Вот я тоже не знаю и даже в принципе понять не могу. Понятно, почему такой вывод сделан, но почему этот выпад настолько безграмотный и глупый.
Д.Ю. Ценных кадров нет, специалистов, которые объяснят, что к чему.
В моём понимании, я возможно скудоумен, убог умишком, но в моём понимании, это просто всё направлено против советского периода.
Борис Юлин. Но даёт-то эффект обратный – всё больше людей говорит, да вы достали нас уже с этим Николаем II, со своей монархией, да пошли вы все с ней к чёрту. При этом, это лезет отовсюду. Вот, допустим, сейчас у нас заменили празднование Октябрьской революции, кстати, во Франции День взятия Бастилии отмечают…
Д.Ю. А революция называется Великой Французской революцией. Это когда королю отрубили бошку, я правильно понимаю? Когда перебили людей гораздо больше в процентном соотношении, чем ухитрились большевики в ходе Гражданской войны и прочее – во Франции перебили больше.
Борис Юлин. Намного.
Д.Ю. И она называется Великая Французская революция…
Борис Юлин. Потому что она действительно Великая Французская революция, кстати, как и Великая Октябрьская…
Д.Ю. Так точно.
Борис Юлин. У нас празднование отменили, заменили на какой-то День единения непонятно кого с кем.
Д.Ю. Не знаю.
Борис Юлин. На дату, в которую ничего не происходило.
Д.Ю. Да. Кто не смотрел, ролик с Климом Александровичем, настоятельно рекомендую, дабы узнать, что в этот день ничего не происходило, что церковный праздник на этот день назначен ошибочно и к чему он вообще притянут, ну кроме того, что он впереди седьмого ноября…
Борис Юлин. Да-да-да.
Д.Ю. …и здесь мы отвлечём ваше внимание.
Борис Юлин. Но так как полностью убрать 7 октября…
Д.Ю. Ноября.
Борис Юлин. …7 ноября никак не получалось. Октябрьский праздник – 7 ноября. У русских всё так. Так вот, никак не получалось убрать 7 ноября, то у нас сделали отмечание памяти парада. При этом, не говорят, чему посвящён парад, мол, парад в 1941 году, когда наши войска сразу с парада отправлялись на фронт. При этом строгое молчание о том, чему посвящён парад.
Д.Ю. Меня две вещи в этом деле волнуют всегда. Ты знаешь, парад на Красной площади проходил мимо мавзолея Владимира Ильича Ленина, на котором стоял Иосиф Виссарионович Сталин, который принимал этот парад. Нравится это кому-то, не нравится – это было вот так. Армия, которая проходила мимо мавзолея, это была армия, которая победила белых, в составе которой, что характерно, было достаточно высших командных чинов Российской империи, офицеров царской армии. Например, никто не знает, кто Колчака победил, а это были как раз они, нормальные офицеры, которые служили своей стране. Это они – Красная Армия – победили Гражданскую войну и это эта же армия ушла на фронт громить нацистов, никаких белых там не было, вообще.
А теперь ключевое: а потом они вернулись, с победой. И во время парада Победы, о ужас! нацистские штандарты они опять бросали к подножью мавзолея Ленина, на котором стоял Иосиф Виссарионович Сталин. Как это так получилось? Это не то, что культовое сооружение, это основа всего что было, вокруг этого всё крутилось и только благодаря ему эту войну победили. Но, я бы сказал, благодаря обоим. И как же так? И как про это можно не вспомнить? Вы про какую историю вообще?
Борис Юлин. Успешно не вспоминают. Успешно забывают. Парад был сам по себе. Более того, сейчас у нас в СМИ, в наиболее жёлтых и мерзких, раздувалась тема (как раз перед 7 ноября) о том, что якобы речь Сталина была записана позже, что на самом деле его там на параде не было, он прятался и так далее. Такое паскудство есть, активное.
Но я даже немножко о другом хотел рассказать. Вот устроили, Собянин присутствовал и так далее, парад в честь парада. Не будем говорить о чём, какое событие и так далее, но там отличилось Российское военно-историческое общество.
Д.Ю. А они что?
Борис Юлин. Они сумели плюнуть в память ещё раз. Доски Маннергейма им показалось мало, поэтому на технике, которая отреставрированная шла по Красной площади вместо красных звёзд были эмблемы Российского военно-исторического общества – белые круги, на которых двуглавый орёл.
Д.Ю. Я фотки видел в интернете, сам парад не смотрел. Я фотки видел, я решил, что это взятые с каких-либо съемок.
Борис Юлин. Нет.
Д.Ю. Нет?
Борис Юлин. Это они вот так вот себя украсили. Я говорю, им доски Маннергейма мало.
Д.Ю. Какой-то бред, в общем-то.
Борис Юлин. Так вот на параде в 1941 году техника была с красными звёздами, а не с двуглавыми орлами. А с двуглавыми орлами люди были с другой стороны фронта.
Д.Ю. Так точно, да. Я как раз про это. Я повторюсь, вдруг кто-то не понял, что это была та же самая армия, которая разбила белых, это не белогвардейская армия.
Борис Юлин. Именно.
Д.Ю. Это Рабоче-Крестьянская Красная Армия уходила на фронт, это она победила войну, а вот эти граждане, они воевали с противоположной стороны. А возможно, Борис Витальевич, в рамках примирения, нам предлагается примириться с теми, кто воевал на стороне нацистов, нет? Может, я что не понимаю?
Борис Юлин. Нет, не просто примириться, а считать их правыми, большевиков считать исчадиями зла. Примирение, это как: те, кто помнит Советский Союз, те, кто с уважением относится к большевикам, чтобы они все покаялись, посыпали голову пеплом и объявили себя виноватыми. Вот тогда это будет примирение. Потому что примирение с белыми, оно, собственно говоря, произошло ещё в Советском Союзе, когда белых стали показывать, как людей.
Д.Ю. Их всегда показывали, как людей, замечу.
Борис Юлин. Более того, многих белых в Советском Союзе принимали, вот прямо живых, те, кто враги были.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Например, принят был в Советском Союзе, и преподавал собственно говоря в военной академии, генерал Я.А. Слащёв, лучший генерал белого движения.
Д.Ю. Известнейшая фамилия, да. И раз он преподавал, то он внёс непосредственный вклад в победу нашей армии в Великой Отечественной войне. Точно так же, как генерал А.А. Брусилов, например.
Борис Юлин. И так же, как генерал Д.М. Карбышев, который в общем-то и участвовал в Великой Отечественной войне.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Это так и было. Ну и собственно говоря начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников, он тоже был царским офицером.
Здесь как раз картина довольно наглядная, что красные и белые примирились. Не было примирения с белой идеей, а в дальнейшем собственно говоря даже её стали показывать, как типа эти люди тоже любили Родину, просто по-своему.
Но вот со времён Перестройки у нас люто разжигают ненависть по отношению ко всему, что связано с Советским Союзом, с большевиками, с коммунистической идеей и при этом рассуждают об единстве. И вот именно для единства такие вещи и устраивают.
Д.Ю. А вот, например, акция «Бессмертный полк». Мы с тобой это дело обсуждали и достаточно подробно ты разбирал. Вот «Бессмертный полк», на который в первый раз массово (когда массово было действительно) вышло 12 миллионов, если я правильно помню (или 14), а второй раз – больше 20. Людей это, кстати, заметно как-то в хорошем смысле шокировало. Но я, посмотрев на цифры ко мне быстро пришло понимание, что это примерно (около) первомайская демонстрация советского размаха. Примерно (наши демонстрации были побольше). Но тем не менее, вот эти двадцать миллионов человек (и более), которые выходят с портретами своих родственников, они что там, о примирении каком-то выходят?
Борис Юлин. Это как раз-таки не о примирении, это именно о единстве.
Д.Ю. О единстве, да.
Борис Юлин. Это единство народа. Единство народа вокруг величайшего события как раз в советскую эпоху. В нашей стране это было величайшее событие, это было в советскую эпоху. У нас людей объединяют такие вещи как День Победы и как полёт первого человека в космос. Да, это объединяет. Но у нас стараются в этом случае обязательно убрать то, что это именно связано с Советским Союзом, что это достижение советского периода нашей страны. Это стараются убрать. И собственно говоря здесь поэтому такие вещи и получаются, занятные казусы, что люди идут со своими родственниками, которые воевали. «Бессмертный полк», это ведь день памяти этого.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. И та же самая Поклонская, которая рассуждает о том, что Николай II, упоминание о нём, некрасиво, это угроза безопасности страны, выходит на такую акцию с иконой Николая II. Он ей не предок и он не участвовал в Великой Отечественной войне от слова совсем.
Д.Ю. Я больше скажу, разовью так сказать мысль: в русле того, что Красная армия, победив Гражданскую и победив Отечественную, это всё произошло благодаря 7 ноября – благодаря седьмому ноября победили в Гражданской войне, победили в Отечественной войне и благодаря седьмому ноября получилось 9 мая и благодаря седьмому ноября получилось 12 апреля, а не вопреки никак.
Борис Юлин. И при этом единство, всё равно у нас получается, почему-то сейчас связывают с Николаем II, зачем-то вытаскивают его на «Бессмертный полк». Вот, кстати, это хороший способ как раз-таки людей от «Бессмертного полка» оттолкнуть.
Д.Ю. Может такая задача и преследуется?
Борис Юлин. Может быть.
Д.Ю. Ты же помнишь, изначальную идею, когда обсуждали. Изначальная идея-то была: отсутствие советской символики, то есть уберите звёзды с фуражек, пилоток, шапок, уберите погоны, уберите петлицы…
Борис Юлин. Это не день Победы, это день памяти…
Д.Ю. Да-да. Уберите вообще всё. А день памяти, как ты понимаешь, он же и по павшим в боях красноармейцам и естественно по власовцам, которые их убивали.
Борис Юлин. Да и вообще по немцам.
Д.Ю. И по нацистам, да.
Борис Юлин. То есть это всё конечно было здорово задумано либералами, но народ у них этот день вырвал буквально из рук.
Д.Ю. Они же отказались, как мы помним.
Борис Юлин. И либералы остались за бортом, стали носиться со следующей идеей «Бессмертного барака», но так как в отличие от Дня Победы наш народ все эти дни памяти репрессий не чтит от слова совсем, то эта идея не взлетела.
Но дело в том, что сейчас пошёл уклон в другую сторону уже: опять у народа пытаются отобрать праздник, сделать его каким-то таким, он должен выглядеть в глазах Российского военно-исторического общества, то есть с двуглавыми орлами на технике времён Великой Отечественной войны и с портретами маннергеймов на стенах домов. То есть потащили в другую сторону и собственно говоря мне даже сложно сказать, какая сторона более мерзкая, из тех, кто тащит. Удержит народ «Бессмертный полк» как свою акцию или нет, ну это посмотрим на следующий год и через год. Я надеюсь, что народ всё-таки сохранит правильное понимание.
Д.Ю. На мой взгляд, знаешь, все эти попытки оправдать данных персонажей, они всё время сводятся к одному и тому же: начнём мы отсюда, как наши как наши герои сражались на Первой мировой, дальше, у них был исключительно талантливый главнокомандующий, Николай II, которого (немедленно переходим к самому главному) убили проклятые большевики, которые были исчадиями ада и теперь переходим к самому главному, что Сталин, Гитлер и Ленин – это было абсолютно одно и то же.
Борис Юлин. Нет, Сталин был хуже Гитлера, потому что Гитлер не воевал против своего народа, а Сталин воевал.
Д.Ю. Да, да.
Борис Юлин. Вот это мерзкое высказывание, оно звучит регулярно. Оно абсолютно идиотское, оно не соответствует ни грамму истины, но его любят повторять.
Д.Ю. Оно, на мой взгляд, всё к этому ведёт. Тут, оно конечно совсем примитивно, как в известной поговорке «онанизм, сифилис, смерть», но тут всегда всё примитивно и понятно: первое, вы признаёте коммунистический строй (или как это любят говорить режим) преступным. Он же преступным был, Сталин же своих убивал (Гитлер-то приличный человек, пошёл других, унтерменшей убивал).
Борис Юлин. Ну как, граждан Германии. Тот же самый Холокост – это граждане Германии.
Д.Ю. Ну это дуракам объяснять…
Борис Юлин. Да, по их мнению евреи не являются народом Германии.
Д.Ю. Да.
Вы признаёте весь период правления коммунистов преступным, особенно преступный, естественно, сталинский период правления. Раз он преступный, значит, всё, что достигнуто при Сталине, оно всё достигнуто преступниками и соответственно преступным путём. Вы, когда орёте о преступлениях сталинизма и о том, что Сталин преступник, во-первых, сразу другая так сказать сторона – эти же люди постоянно орут, что назвать человека преступником может только суд.
Борис Юлин. Ну они ещё и вопят, что о мёртвых либо хорошо, либо ничего.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. И того же самого Николая так любят. Но Сталин у них, похоже, живой, и Ленин тоже.
Д.Ю. Да. Так вот, ни товарища Ленина, ни товарища Сталина никто преступником не признавал и говорить об этом по меньшей мере несерьёзно, я не знаю, глупо как-то.
И вот, преступный сталинский режим преступным путём победил в Великой Отечественной войне, соответственно, все результаты Великой Отечественной достигнуты преступным путём, а значит, недействительны.
Борис Юлин. Их можно пересмотреть.
Д.Ю. Да, их надо пересмотреть. Следите за руками, как говорится. Их надо пересмотреть. Первое, что надо пересмотреть, это территориальная целостность Российской Федерации, границы неправильно проложены. Вот какой-нибудь Калининград…
Борис Юлин. Это Кёнигсберг.
Д.Ю. Да-да-да. Это, во-первых. Во-вторых, японские острова какие-то, пол Сахалина, по всей видимости, японцам надо отдать, ещё чего-нибудь, Выборг – финнам… Там по чуть-чуть, казалось бы, но коснётся это десятков миллионов человек. А дальше, это же преступный режим, соответственно, все противники советского режима, которые полегли безо всяких преувеличений на полях боёв Гражданской войны, ну, например, басмачи азиатские или «лесные братья» литовские, или бандеровцы украинские, эти люди пострадали от преступного сталинского режима.
Борис Юлин. Так это не будет, это уже есть.
Д.Ю. Нет-нет-нет, сейчас мы подойдём, это есть пока на окраинах, где отрабатывается всё то, что должно быть у нас. Например, на Украине, отлично отрабатывается.
Борис Юлин. «Пермь-36». У нас.
Д.Ю. Да, да. Отлично отрабатывается на Украине. И вот, вот эти люди пострадали, они ещё живы, мы же видим, сколько на Украине эсэсовцев ходит, которых Сталин всех уничтожил. И тут же выяснится, что пострадавшим за всё надо платить. А где взять деньги? А деньги не нужны, вместо денег у вас есть ресурсы. Ресурсами у вас управляют, как известно, только жулики и воры. Честный человек Алексей Навальный всему миру это рассказал. У вас только жулики и воры, поэтому ваших жуликов и воров постановлениями правительств цивилизованных стран от управления ресурсами надо убрать, а ресурсы надо передать в управление цивилизованным странам, которые всё это продадут по хорошей цене и деньги распределят среди бандеровцев, «лесных братьев», басмачей и их потомков.
Борис Юлин. Здесь речь будет идти о другом распределении, людей-то менять не будут, потому что эти люди дают.
Д.Ю. Или так.
Борис Юлин. То есть люди-то останутся прежними, потому что они дают деньги на «Пермь-36», музей так сказать поставленный в честь пострадавших от Сталина бандеровцев: которые дают деньги на установку ельцин-центров, т.е. здесь как раз-таки всё нормально. Здесь речь не о смене этих людей, а всего лишь о перераспределении денег.
Д.Ю. Можно и так. И вот мы наблюдаем картину: вот, например, на Украине массово снесли памятники Ленину.
Борис Юлин. Декоммунизацию проводят.
Д.Ю. Да, декоммунизация, уничтожение памятников Ленина. Вот люди, которые говорят, что Ленин и Гитлер – это одно и то же, они хотят того же самого в России, что делают бандеровцы на Украине?
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. Вот, никаких сомнений нет. Люди, которые хотят уничтожения всего построенного Сталиным, они тоже хотят того же самого, что делается на Украине?
Борис Юлин. Да. Они хотят сделать ровно то, что собственно говоря сделали на Украине: они хотят построить систему, максимально защищённую от коммунистической идеи, от большевиков – фашизм. Фашизм собственно для борьбы с этим и создавался. Бенито Муссолини об этом в общем-то по сути прямо говорил. Это делалось для борьбы с коммунистической угрозой. Фашизм – самое эффективное. Его нужно реабилитировать, но для того, чтобы его реабилитировать, нужно, чтобы Ленин и Сталин были как Гитлер, а потом хуже Гитлера.
Д.Ю. Да они сразу хуже, ты же сам сказал.
Борис Юлин. Нет, просто постепенно внедряется. Для начала их нужно уравнять официально. А потом официально объявить хуже. И тогда фашизм можно будет реабилитировать.
Д.Ю. Ну и тогда на вот этом косплее парада 7 ноября 1941 года, по всей видимости, уже можно будет пустить автомобили со свастиками, это будет совершенно справедливо. Эти люди приходили нас всё-таки освобождать, я так думаю.
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. А вот всякие двадцать восемь панфиловцев этому только мешали.
Борис Юлин. Негодяи.
Д.Ю. Да, вот этому святому делу, на стороне которого выступали бывшие белые офицеры, священнослужители многие и другие прекрасные люди. Печально, Борис Витальевич.
Борис Юлин. И всё равно, даже на этом фоне заявления об угрозе безопасности от того, что нехорошо сказали о Николае II, всё равно выглядит по-идиотски.
Д.Ю. Ну, что делать.
Борис Юлин. Профессионализм.
Д.Ю. Да.
А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
