Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Игорь, добрый день.
Игорь Антонов. Здравствуйте.
Д.Ю. Представьтесь, пожалуйста.
Игорь Антонов. Меня зовут Игорь Антонов. Я сотрудник благотворительной организации “Ночлежка”. И параллельно занимаюсь журналистикой. Вот проект “Азбука улиц”, мы сделали с Александром Гальпериным.
Д.Ю. “Ночлежка”, это про что?
Игорь Антонов. “Ночлежка”, это организация, которая помогает бездомным людям выбраться с улицы.
Д.Ю. Есть результаты?
Игорь Антонов. Результаты есть.
Д.Ю. А что вы предоставляете, просто переночевать, поесть?
Игорь Антонов. Есть несколько этапов нашей работы. То есть, несколько пороговых проектов. Например, пункт обогрева, это простая палатка. Куда люди приходят, получают ужин, ночуют и обратно уходят. Это зимние проекты.
Д.Ю. А где такое стоит, я чего-то ни разу не видел?
Игорь Антонов. В Санкт-Петербурге их на сегодняшний день четыре. То есть, это в Обухово. Палатка “Мальтийской службы помощи”. И в Калининском районе еще, на улице Минеральной, дом 10.
Д.Ю. А почему именно там, это какие-то места концентрации бездомных?
Игорь Антонов. Знаете, поставить такие палатки, это большая-большая проблема. Потому, что это местные жители, иногда, это местные чиновники. Эти проекты финансово очень затратные. То есть, это питание, это тепловые пушки, сама организация работы, организация безопасности. Плюс еще в Санкт-Петербурге, к сожалению, помощь бездомным людям, которая на виду, она не самая популярная.
Д.Ю. А домик у вас какой-нибудь есть? Палатки понятно, а сам домик?
Игорь Антонов. Да, сам домик, это ночлежка. Улица Боровая, дом 112Б. Там уже приют, социальная служба, юристы, работают психологи. То есть, смысл в том, что человек туда заселяется, ему составляется какой-то сервисный план. То есть, получение документов, устройство на работу, восстановление связи с родственниками. По-разному, кого-то в интернат. Зависит от того, что человеку нужно. Когда сервисный план выполняется, соответственно человек уходит, обратно возвращается в мир.
Д.Ю. А государство этим как-нибудь занимается?
Игорь Антонов. Государство помогает, но я не могу сказать, что сильно.
Д.Ю. При Советской власти были такие приемники-распределители для лиц без определенного места жительства. Потом закрыли все подчистую, да?
Игорь Антонов. Да. Сейчас ничего такого нет. У государства есть, так называемые, дома ночного пребывания. Но, к сожалению, они есть не во всех районах. И они не всегда доступны. Для государства бездомный, это тот, кто может доказать свою бездомность. То есть, прийти со справками, с документами, с печатью о том, что он выписан, что он бывший житель Санкт-Петербурга, пройти медкомиссию, встать в очередь. И тогда ему может быть будет место, где он сможет пробыть полгода. Ну, в среднем, там сроки небольшие. Поэтому статистика расходится. Бездомные, которые есть по факту на улицах города и бездомные, которые есть по бумагам у государства, их количество сильно разнится.
Д.Ю. А их вообще как, стало больше, чем раньше или меньше?
Игорь Антонов. Вы знаете, сейчас становится больше. Это даже заметно по низко-пороговым проектам. Я вот, в частности, занимаюсь “Ночным автобусом”, это мобильный пункт помощи. Мы приезжаем в определенные места, четыре стоянки у нас есть, мы людей кормим, какая-то медицина у нас несложная. Психологическая помощь, информация о том, куда человек может обратиться. Если на примере прошлого года у меня было среднее количество людей, на сортировке, порядка 40 человек, 30 – 40 ежедневно, то по факту моей вчерашней поездки на работу, это было уже 60 человек. То есть, количество людей, которые нуждаются в социальной помощи, оно увеличивается. Это факт.
Д.Ю. А кто такой нынешний бомж? Как они там оказываются?
Игорь Антонов. Ну, смотрите, мы слово “бомж” стараемся не употреблять.
Д.Ю. Я бывший милиционер. Отрицательного смысла не вкладываю.
Игорь Антонов. Я вас не поправляю. Как люди становятся? Ну, стандартные на самом деле схемы. То есть, это квартирное мошенничество. Проблемы с родственниками, грубо говоря, дети выгоняют родителей, родители детей, братья сестер и так далее. Люди, которые выходят из тюрем и уже выписаны из каких-то общежитий. Очень много ребят, которые после детских домов и интернатов. Есть случаи, когда человека ждет 10 лет своей законной комнаты. Был репортаж на телевидении на эту тему. То есть, это, знаете, основные каналы “поставки” людей на улицы.
Д.Ю. А как вот они, они к вам попадают, допустим, человек пришел, а он чего-то хочет вообще, нет? Только поесть, попить, переночевать?
Игорь Антонов. Мы можем разную помощь оказать.
Д.Ю. Помощь, это одно. А чего они сами хотят?
Игорь Антонов. Вот какой запрос у человека. Кто-то приходит за тарелкой супа, к примеру, к ночному автобусу, даже не зная, что он может рассчитывать на какую-то другую помощь. Потом начинаем с ним беседовать: “Что у тебя случилось? Хочешь ли добавки?” Он говорит: “Хочу добавки”. Я ему говорю: “А почему ты хочешь добавки?” - “Потому, что я сегодня первый раз ем”. Знаете, таким образом, выясняется, что он приехал, допустим, в Ленинградскую область на заработки, возвращаться ему некуда. Документы он потерял, попал, что называется, в плохую компанию. И куда дальше человеку двигаться? То есть, первое, что нужно дать человеку, это информацию. А дальше уже люди принимают решение, что им надо. Есть проекты, которые называются “Билет домой”, у нас совместно с “Мальтийской службы помощи”.
Д.Ю. А что такое “Мальтийская служба помощи”?
Игорь Антонов. А это орден госпитальеров. Мальтийский орден госпитальеров.
Д.Ю. Поди, западное что-то?
Игорь Антонов. Я не знаю, но на территории Санкт-Петербурга они работают. Вполне официально и вполне успешно.
Д.Ю. То есть, родной бизнес, он как-то не очень. Мальтийские госпитальеры.
Игорь Антонов. Просто у них есть возможность отправлять людей без документов домой. Если человек говорит: “Я приехал из Иркутска”. У него нет паспорта, у него нет денег, нет возможности паспорт получить и так далее. Есть программы, которые позволяют этого человека обратно в Иркутск вернуть. Это очень важно потому, что пешком он до Иркутска не дойдет. А наша служба УФМС, которая занимается восстановлением паспорта, по каким-то странным причинам в большинстве случаев... По закону паспорт можно восстановить в любом месте, то есть, в любом отделении УФМС, то есть это единая система. Если человек приезжает из Москвы, а потерял документы в Питере, и приходит в Питерское УФМС, ему зачастую говорят: “А ты где паспорт получал, где была последняя прописка, туда и поезжай”. Все, точка, человек остается на улице. Очень часто дальше алкоголь, который просто рекой льется на улице. Это у нас описано в нашем проекте. И все по накатанной. Я хочу сказать, что по моим наблюдениям за обществом с этой стороны и за обществом с той стороны, что люди, у которых все нормально заранее знают, что должно с ними произойти, если они лишатся жилья, работы, здоровья и так далее. То есть, улица, пьянство, вши, болячки, безвестное существование. Какая-то программа заранее откладывается. Одна из задач нашего проекта, познакомить людей, которые сейчас социально успешны, познакомить с теми людьми, которые живут сейчас на улице. Кто они, чем они питаются. Кто они были в прошлом, какие у них успехи. Сказать, что и там и здесь тоже люди. Дом же не только снаружи, он же и внутри у нас есть.
Д.Ю. Ну, у нас же теперь социальный дарвинизм. Слабого подтолкни. И, собственно, почему кто-то там должен испытывать какое-то сочувствие. И вот пришел к вам этот гражданин, у которого нет места жительства, прописки, документов, ничего. Он ничем подтвердить не может. Вы ему поможете, во-первых, поесть-попить. Выспаться в тепле, помыться, привести себя в порядок. Поможете восстановить документы, если есть такая необходимость. И часть, наверное, уедет в Иркутск к себе.
Игорь Антонов. Да.
Д.Ю. А остальные, которые местные, дальше что?
Игорь Антонов. Принято считать, что бездомные, это одна какая-то масса. Если посмотреть глубже, посмотреть на них как на людей, у каждого своя история. Есть определенные каналы “поставки” людей на улицу, но каждый случай индивидуален. И почему я употребил словосочетание “сервисный план”? С каждым человеком, который попадает в “Ночлежку”, в нашу организацию, с ним работает психолог. Может быть ментальные какие-то отклонения. Может быть, какая-то обида на родственников и это протестное поведение, у подростков бывает. Есть у нас ребята, которые сначала с гитарой весело приехали, а потом не очень весело уехали. То есть, разобраться в причине причины. Для этого у нас есть штат волонтеров-психологов, которые индивидуально работают с человеком. Потому, что заниматься просто выдачей паспортов, то есть, потерял паспорт, на, получи бесплатно паспорт, пожалуйста. Все, человек обратно уходит, опять его дальше теряют, грубо говоря. Мартышкин труд такой. Когда человек приходит, с его проблемами разобраться комплексно, включая юристов, психологов. Юристы подключаются, социальные работники. С людьми проводятся тренинги, как общаться с полицией, например.
Д.Ю. Извиняюсь. А полиция с ними что теперь делает? Допустим, задержали гражданина, остановили для проверки документов, а документов нет. Что они с ними делают?
Игорь Антонов. Мы выдаем справку нашего образца. Она в государственном реестре, ни в каком, не состоит, то есть, эта справка – фотография, печать и небольшое обращение о том, что этот человек является бездомным, находится на социальном сопровождении от нашей организации и просьба отнестись, все-таки, по-человечески.
Д.Ю. Небольшую юридическую силу имеет.
Игорь Антонов. Небольшую. Но человеческую силу имеет. Это уже можно расценивать как то, что человек пытается что-то сделать, что он куда-то ходил. То есть. документ, не документ, но лучше, чем ничего. Таким вот образом. Плюс, опять же, к разговору о паспортах и документах. Очень много случаев, когда помощь юристов требуется такая профессиональная, серьезная. И в некоторых случаях годами работаем. Потому, что у человека последний паспорт был выдан в Советском Союзе.
Д.Ю. Крепкий.
Игорь Антонов. Да. Вот сейчас у нас в приюте женщина живет, у нее паспорт Советского Союза. Ну, ей не нужен был. Она жила здесь, в Санкт-Петербурге, у нее была семья. Все у нее было хорошо до какого-то момента, пока она оказалась на улице. То есть, паспорт СССР коллекционерам, может быть, интересен. Государству, на данный момент, нет. Поэтому приходится доказывать ее личность, факт ее пребывания на территории России, Санкт-Петербурга. Это все серьезная, очень сложная работа.
Д.Ю. При Советской власти, если я правильно помню, их задерживали на 30 суток. Шло установление личности, выявление, не быстро.
Игорь Антонов. Сейчас нужно доказать еще, то есть, лично в моей практике, в практике моих коллег, не поверите, не редкость, когда при нашей помощи удается доказать, что человек живой. То есть, это поиски свидетелей, родственников, мест работы. Когда у человека есть могила, он уже похоронен, в его квартире живут другие люди. И этот человек приходит к нам в “Ночлежку”, ему в принципе все положено: дом престарелых или дом инвалидов, медицинская помощь. Я про конкретного человека рассказываю, но просто без имен. Но выясняется, что у него документы-то не утеряны, а он уже похоронен. И у него есть могила, неизвестный мужчина на Ковалевском кладбище. И вот как это все распутывать?
Д.Ю. С полицией только. Дело нешуточное.
Игорь Антонов. Вот. И дальше получается... Я не хочу говорить, что государство и чиновники как-то противодействуют. Я бы слукавил, если бы так сказал.
Д.Ю. Я думаю наоборот, просто неинтересно.
Игорь Антонов. Я скажу другое, если бы государственные служащие, УФМС, полиция... Хотя бы на уровне дежурной части, когда человек теряет документы, приходит и говорит: “Дайте мне справку”. А ему говорят: “Иди отсюда, а то мы тебя сейчас на 15 суток закроем”. Или когда скорая помощь приезжает на вызов к бездомному: “А, у тебя нет полиса”. И уезжает обратно. Если бы наши государственные службы просто работали так, как прописано в регламентах, нормально работали бы, я думаю, что проблем бездомности было бы гораздо меньше.
Д.Ю. Ну, это, на мой взгляд, ситуация, мягко говоря, странная. Я повторюсь, раньше были приемники-распределители. Там хоть ясно было куда идти. Казенное, государственное. Там и документы тебе сделают. Закрыли, а взамен, значит, не сделали ничего. Все стало за деньги, а где мне деньги брать, хотелось бы узнать. Если человек бездомный, у него, наверное, нет работы. Его не возьмут. Да, и будем откровенны, там здоровья-то не так много, чтобы где-то работать. И, соответственно, он промышляет какой-то мелкой уголовщиной. Заинтересовано ли государство в том, чтобы плодить мелких уголовников? Или все-таки надо людей куда-то пристраивать?
Игорь Антонов. Вот мы сейчас с вами подходим к очень интересному и очень объемному вопросу. Потому, что, опять же, в Санкт-Петербурге есть действительно очень большое число криминальных реабилитационных центров. То есть, организаций...
Д.Ю. Звучит угрожающе.
Игорь Антонов. Это действительно серьезно, это большая проблема для людей в нескольких аспектах. Во-первых, после общения с такими ребятами, у бездомных, которые пытаются что-то сделать, просто опускаются руки и они перестают кому-либо верить. Если в двух словах, это выглядит так, человеку предлагают... Вы видели, наверное, сами в городе эти визитки “Помощь бездомным”, “Остался без жилья, без работы - мы поможем”? Человек туда попадает и начинает работать где-нибудь на стройках, на копании канав. Самые грязные, черные работы. За бесплатно, по 12 – 15 часов в сутки.
Д.Ю. За еду?
Игорь Антонов. За еду, грубо говоря, за пачку “Доширака”. Ну, это криминала нет. Я с ними просто сталкиваюсь в силу своей работы. И бывает действительно страшно потому, что “по фене” я “ботать” не умею, не сложилось.
Д.Ю. Слава Богу.
Игорь Антонов. Я иногда не понимаю, о чем они мне говорят, когда они мне угрожают. То есть, смысл в том, что люди туда попадают под обещания, что: “Мы тебе там документы, ты у нас поработаешь, отъешься, отоспишься”. А в результате человеку приходится оттуда сбегать. Это огромный бизнес, который умеет себя защищать. Это емкая такая тема, почему это существует. И для чего, я сейчас не готов об этом говорить, это действительно очень серьезно все.
Д.Ю. А есть ли какая-нибудь возможность, у меня перед глазами только в качестве примера монастырь, куда так называемые трудники приходят и трудятся. Может построить, условное слово, лагерь, ферма, куда их там, на земле трудиться? Приходить в себя, полоть редиску, чего-то там делать. Нет?
Игорь Антонов. Давайте я вот прямо на своем примере, чтобы не гипотетически. Вот смотрите, если я буду продавать или разменивать свою квартиру, и меня обманут квартирные мошенники, там жену, дочку, то получается, что на законных основаниях я должен ехать и полоть редиску. Я не согласен. Я все-таки думаю, что государство и общество, было бы справедливее, если бы людей, которые попадают в трудные ситуации, не переводили в статус каких-то изгоев, а возвращали в статус нормального общества.
Д.Ю. Я немножко не про это. Это же все равно требует времени. А многие, они, первое, не все хотят и будут воровать, далеко не все. Есть ряд граждан, которые предпочтут просто умереть, но воровать он не будет. Такие есть.
Игорь Антонов. И умирают.
Д.Ю. И умирают. Человека надо куда-то поселить, во-вторых, кормить, а, в-третьих, опять-таки не поверите, большинство хочет работать. Это помогает, хотя бы, чтобы время быстрее шло. А, во-вторых, он что-то полезное делает.
Игорь Антонов. Работать забесплатно на криминальные группировки...
Д.Ю. Я не про них. Я про то, есть ли такое без криминальных группировок?
Игорь Антонов. Вариантов у нас... Куда человеку поселиться, если что-то случилось, близкое к бездомности, таких мест доступных в Санкт-Петербурге одно. Улица Боровая, дом 112Б, 52 места.
Д.Ю. На 5 миллионов человек.
Игорь Антонов. Без справок.
Д.Ю. А сколько надо примерно?
Игорь Антонов. Я думаю, несколько тысяч, это точно. Человек может просто прийти, сказать: “Ребята, вот у меня проблема. Пожалуйста, не заставляйте меня что-то для вас делать, просто помогите”. Знаете сколько бесплатных душей в Санкт-Петербурге, где можно помыться? Вот мы, общество, говорим, что бездомные, они вонючие.
Д.Ю. Безусловно, они вонючие. Потому, что им мыться негде.
Игорь Антонов. Знаете сколько этих душе бесплатных? Один. Знаете, где? Улица Боровая, дом 112Б. Я не рекламирую, я констатирую факты.
Д.Ю. И городу это неинтересно?
Игорь Антонов. Значит, мы сейчас сделали душевой модуль, такой фирменный, знаете, полувагончик, полуконтейнер. Со всеми сушилочками и так далее. Он стоит неприкаянный уже, наверное, полгода. По срокам боюсь ошибиться потому, что не мой проект. Я в нем не участвовал, но это наша организация. Проблема в том, что его негде установить. Мы, по-моему, уже полгода ведем переговоры на тему “куда это поставить”.
Д.Ю. Ну, непросто.
Игорь Антонов. Да. Поэтому и получается, что проблема бездомности, она вроде бы понятна. Есть пьяные, грязные люди, хотя это только верхушка. айсберга. Потому, что не сразу же человек теряет социальные навыки. Первое время люди могут пожить у знакомых, у друзей. Устроиться на какую-то работу по знакомству. Постепенно, постепенно социальные связи утрачиваются. Где-то не восстановить водительское удостоверение, если потерял. Какая-то небольшая медицинская проблема, нет полиса, нет квот на медицину. И так вот все одно на другое. Как это все происходит, как эти сами модели, сами пункты работают, получается, что либо никак, либо общественные организации. Знаете, тут вопрос бездомности, по-разному можно говорить. Можно говорить в контексте государства. Можно говорить в контексте общества. Но моя личная позиция, даже не как сотрудника, а как журналиста, моя личная позиция, что вопрос бездомности, это вопрос каждого человека лично. Когда человек прочитает “Азбуку Улиц”, он уже будет видеть в прохожем бродяге не набор стереотипов, а будет понимать, что у него происходит. Что он без работы потому, что такая ситуация с документами происходит. Что он не брит потому, что ему негде побриться. Чтобы это не была серая масса. Когда идет бездомный, мы же не знаем про него ничего. И как раз наша задача, как журналистского проекта, просто познакомить. Не разжалобить...
Д.Ю. Я бы с другой стороны, лично я смотрю на это с другой стороны. Вот человек. Во-первых, он человек, по всей видимости. Тут у нас какая-то вакханалия всеобщей религиозности. Не надо любить ближнего своего, помоги хотя бы. Хоть чуть-чуть. Он человек, начнем отсюда. А как ты мимо проходишь. Не знаю, денег дай, если у тебя просят. Это самое малое, что можно.
Игорь Антонов. Поэтому я и хочу сказать, что это очень обширная и глубокая проблема. Она касается тех людей...
Д.Ю. Да всех касается.
Игорь Антонов. Да. Даже более, я скажу, что бывали случаи у нас в организации, когда к нам за помощью обращались люди, мы у них спрашиваем: “Откуда вы про нас знаете?” Они говорили: “Когда все было хорошо, видел по телевизору о вас репортаж. А когда у меня случилось, к вам пришел”. Случай из практики.
Д.Ю. С точки зрения государства, которому я некоторое время служил, надеюсь неплохо, как-то странно. Население состоит из разного, есть люди богатые, есть не очень богатые. Есть, условно назовем, опустившиеся на самое дно. Но они тоже люди. Кого-то из них, наверное, можно вернуть обратно. Кому-то из них обеспечить хотя бы человеческие условия существования. Поразительно, почему забота о гражданах находится в руках не у государственных людей.
Игорь Антонов. Да.
Д.Ю. Мягко говоря, удивлен. Хотя бы выделение каких-то помещений.
Игорь Антонов. Безусловно, какое-то сотрудничество, оно есть. То есть, я не хочу сказать, что государство отдельно, “Ночлежка” отдельно. Какое-то идет взаимодействие. Но оно не всегда эффективно.
Д.Ю. Я о том, что есть, например, какие-то квоты. Есть статистика, что в 5-ти миллионном городе, такое-то количество бездомных. Для заботы об этих бездомных нужны такие-то суммы, такие-то средства, такая-то медицинская помощь и прочее. Нет, 52 места?
Игорь Антонов. Это 52 доступных места. Еще есть районные дома ночного пребывания. По числам я сейчас побоюсь так по памяти сказать. В каких-то районах их нет вообще, где-то есть 7 мест. Куда нужно, как я говорил, собрать справки, пройти медкомиссию, доказать, что ты бывший житель, выписной лист и так далее. И тогда ты будешь на полгода как бы вот. Вот это статистика государства по бездомности. Потому, что мы, согласовывая и организовывая места стоянок ночного автобуса, на котором я работаю непосредственно, сталкиваемся с таким абсурдом, что: “У нас в районе проблемы бездомности нет”. То есть, у меня там стоит 30 – 40 человек постоянно за помощью подходит. Мы просим администрацию: “Давайте, ребята, как-нибудь согласуем, чтобы мы пересекались с патрулями полиции. Чтобы нам самим себя чувствовать в безопасности”. Какие-то элементарные вещи. Опять же, случай из практики. Приезжает комиссия, ходит, смотрит, без нашего участия, разумеется, мы получаем ответ, что у нас в районе проблем с бездомностью нет.
Д.Ю. Тут тоже, конечно вопрос. Со времен окончания перестройки, начало 2000-х годов, кому бы чего ни казалось, благосостояние граждан серьезно повысилось. И, например, в домах вокруг меня, я на Лиговском проспекте живу, нет подъездов парадных, которые бы открывались. Они все закрыты на электронные ключи. И если раньше гражданин бездомный забирался либо в подвал на теплотрассу, либо на чердак, то теперь как-то некуда забираться. И где они теперь живут?
Игорь Антонов. А я знаю, но не скажу. Потому, что если я скажу какие-то потаенные места или как это все делается в эфире, я совершу какое-то...
Д.Ю. Я к тому, что, например, погреться стало значительно труднее. Мне так кажется. А, значит, помереть от переохлаждения значительно проще. Если ты принял стакан дешевой бурды и задремал где-то, то извините.
Игорь Антонов. Шестьдесят рублей пол-литра, пожалуйста. Четыре точки в любой шаговой доступности. Дайте мне 60 рублей, я вам через полчаса принесу пол-литра контрафактного спирта. Я первый раз в этом районе.
Д.Ю. Что такое четыре точки?
Игорь Антонов. Четыре точки, это мы проводили с Александром, моим коллегой, тему алкоголя описывали в “Азбуке Улиц”, мы проводили эксперимент такой. Мы пришли в 11 районов города...
Д.Ю. Эти-то точки не секретные?
Игорь Антонов. Не секретные, все об этом знают. Подошли, как-то получается у меня находить общий язык, я уже не первый год работаю в этой профессии, и я говорю: “Ребята, если бы мы сейчас захотели купить спирта, где его купить?” И они говорят: “Вон там, вот здесь, потом тут и вот тут”.
Д.Ю. Достаточно задать вопрос.
Игорь Антонов. Да. У нас есть соответствующий раздел “Алкоголь”. Там мы описали, как это происходит. Сколько это все стоит.
Д.Ю. А как же полиция?
Игорь Антонов. Я могу ответить вопросом на вопрос: “А как же полиция?”
Д.Ю. То есть, никому это не интересно.
Игорь Антонов. Репортаж про алкоголь, блок этот, мы закончили словами: “Информация о каналах поставки, выгодополучателях и способах избегания ответственности не входят в творческие планы авторов”. Потому, что это не журналистское расследование, это горизонтальная журналистика.
Д.Ю. Это я не в виде претензии. Это же все тянет за собой другое, все же взаимосвязано. Все друг друга питает, здесь мы спим, здесь мы пьем и все это в итоге выгодно. Тем, кто продает.
Игорь Антонов. Да. Могу продолжить. Тем, кто водку продает, тем, кто этих людей потом возит по стройкам. Кстати, вопрос рабства тоже, никуда, не делся. В прямом смысле слова. То есть, вот эти попрошайки. Не знаю, можно ли в формате вашей передачи такие вещи говорить. Ну, вот с цыганами мне пришлось бороться несколько лет, чтобы отбить этих ребят со стоянок ночного автобуса. Знаете, сколько цыгане обещают бездомному, когда они его забирают на работу? Я узнавал, 5 тысяч в день.
Д.Ю. Неплохо.
Игорь Антонов. Дальше свинарник, цепь и так далее. Это все реальность.
Д.Ю. Первого раба на цепи, я как раз в 1992 году видел у упомянутых вами граждан в Ленинградской области.
Игорь Антонов. Вот примерно из этой области. И все это, понимаете, существует настолько реально и настолько стабильно, что начинаешь задумываться о том, насколько это возможно, насколько цинично это происходит. То есть, из армии людей, которые живут на улицах, безусловно, есть какой-то процент, которые сами виноваты. Спился, так кто-то. Это правда, это есть. Но, по наблюдениям моим, моих коллег, волонтеров, которые интересуются этой темой, все-таки подавляющее большинство людей, которые живут на улицах, живут в такой ситуации, им помочь можно. Но почему-то вся эта система социально-государственная, этот сплав государства, социума, общества, он почему-то настроен таким образом, что не вверх своих граждан поднимает обратно, а вниз еще дальше заталкивает. Для чего это делается или почему это делается, для меня лично остается загадкой. Я все рекламирую “Азбука Улиц”, “Азбука Улиц”. Мы посчитали, ежегодно порядка 2-х батальонов людей умирает. Ну, это война, если уж совсем черными красками.
Д.Ю. Мне это все знакомо, извините. Вот есть Церковь. Церковь как-нибудь помогает таким людям?
Игорь Антонов. Вы знаете, я не готов долго рассуждать на тему помогает ли Церковь. Помогает, безусловно. Но вы знаете, тут такой философский вопрос. Мне сами бездомные об этом говорят, что: “Я могу прийти к Богу”. Но в подавляющем большинстве случаев говорят: “Это называется молиться в тарелку супа”. Ребята действительно стараются, есть разные проекты с питанием там и так далее. Но люди считают, что от них за это что-то просят. Их ставят в свои какие-то рамки. Я сейчас транслирую мнение людей. Хотя, безусловно, путей, которые ведут к спасению, к ресоциализации, их, чем больше, тем лучше. Пусть это будет Церковь.
Д.Ю. Ну, у меня на Лиговке даже бомжи-мусульмане бывали.
Игорь Антонов. У меня дагестанец есть. Есть узбеки, таджики. Опять же конфессии хорошо бы подключились поактивнее. В поле зрения уличного социального работника или просто социального работника прямая связь чтобы была с таджикской диаспорой. Или с узбекской диаспорой. Вот если бы это все работало. Вот был у меня подопечный таджик. По каким-то причинам, не знаю, оказался он в Санкт-Петербурге. И все у него было плохо, и почти он уже помирать собрался. Это тоже случай из практики. Чтобы его отправить домой, у меня и моих коллег ушло несколько месяцев. Потому, что приходилось элементарно выведывать информацию. Например, мы с ним встречаемся, у проекта, я ему говорю: “Слушай, а, наверное, у вас в Узбекистане фрукты очень вкусные”. Он говорит: “А я таджик”. И дальше, при следующей нашей встрече я говорю: “А в Таджикистане у вас, где самые вкусные лепешки?” Он говорит: “У меня”. Город там называет.
Д.Ю. Он нормальный психически? Зачем с ним так разговариваете?
Игорь Антонов. Не хотел говорить. Не хотел говорить родственников и так далее. Мы таким образом собрали о человеке информацию максимальную и выяснилось, что он был несколько месяцев в розыске, что у него социально благополучный брат в Москве. Мы вышли на этого брата. Брат приехал и они помирились.
Д.Ю. То есть, что-то с человеком стряслось.
Игорь Антонов. Да. Ни я, ни мои коллеги не вправе как-то оценочно, грубо говоря, “сам виноват”. Мы работаем с фактом. Есть у нас человек на улице, мы пытаемся этому человеку помочь. Не против его воли конечно. Пытаемся что-то сделать, чтобы нормально было, по-честному. За ним этот брат в результате приехал, они помирились и уехали. То есть, если бы не было человеческого участия, человеческой социальной работы, мы бы получили очередную табличку “неизвестный мужчина”. Как бы два подхода к работе. Потому, что это не бывший житель Санкт-Петербурга, у него нет выписного листа, у него нет медицинского полиса, у него нет паспорта. Или вот вам другой случай. Мальчик, который, сейчас я вам сумму точную скажу, за 30 тысяч, взятых в микрофинансовой организации, это в Карелии, оказался в Санкт-Петербурге в образе бездомного. На улице также познакомились. Мама его престарелая в какой-то богадельне находится, ее как-то удалось пристроить. Парень в Санкт-Петербурге, живет под мостом. Это один из примеров человека на улице. Сам ли он виноват, дурак такой? Или государство?
Д.Ю. Чего оно хочет, государство? Ну, вот, допустим, человек совершил преступление. Человек за это осужден и наказан. Чего государство хочет? Избавиться от него, чтобы он исчез с лица земли? Наверное, нет. Наверное, он в ходе наказания должен чего-то понять. Хотя бы то, что так поступать не надо больше. Выйти, дальше что, наказание все, закончилось. Наверное, полноправный член общества. Нет? Я считаю, что да. И государство должно заботиться о нем так же, как обо всех других. А вот вопрос, 53 места, а сколько у нас приютов для котов? Больше одного?
Игорь Антонов. Я думаю, да, больше.
Д.Ю. И для собак, тоже, наверное, больше одного?
Игорь Антонов. Значит так, цитирую: “Сейчас в Санкт-Петербурге можно без труда найти более 15 бесплатных приютов для животных. Где суммарно содержится несколько тысяч собак, кошек и других животных, которым необходимо жилье, лечение и забота. Зимой 2016 года в нашем городе работало 4 пункта обогрева, всего 152 места”. Это вот палатки, куда можно прийти, погреться и уйти обратно на мороз. “И только в 3 из них можно было попасть без каких-либо справок и документов”.
Д.Ю. Когда-то читал такую отличную книжку нашего журналиста Овчинникова, который в Великобритании жил, там был замечательный пассаж про англичан, про то, что: “Ты встретишь умирающую от голода собаку и умирающего от голода человека, кому ты поможешь?” Англичане хором отвечают: “Собаке, человек позаботится о себе сам”. Я считаю, что мы достигли уже европейского уровня в отношении к людям. Как-то я уже не знаю. А приюты для животных, это частная инициатива или государственная?
Игорь Антонов. Я не в курсе, честно говоря. Я могу сказать, что они действительно нужны. Это все здорово и круто. У меня сейчас дочка подрастет, и мы поедем, отвезем корм собачкам, кошечкам. Почему я использовал приюты для животных, чтобы подчеркнуть эту разницу между отношением человека к человеку и отношением человека к животному.
Д.Ю. Как-то печально. А, например, существуют какие-нибудь благотворительные фонды, где граждане сдают деньги, богатые, не очень богатые, чтобы поддерживать бездомных людей?
Игорь Антонов. Да, есть. “Ночлежка”, в частности. У нас есть разные формы пожертвований. То есть, мы проводим концерты, “Ночлежка Fest”, Борис Гребенщиков наш любимый друг, Юрий Шевчук. Ну, вот представители рок-клуба Ленинградского. Помогают нам с организацией концертов.
Д.Ю. Я помню на Лиговке, даже газеты какие-то раздавались регулярно.
Игорь Антонов. Газета закрылась по ряду причин, она сейчас не выпускается. Сувенирная продукция делается. Знаете, мы поем и пляшем, и танцуем, и все на свете. Какие-то делаем акции постоянно. Может, если видели, по городу развесили таблички “в этом доме жила бездомная, бывшая учительница русского языка“. Такая очень известная акция была, например. Мы просто информируем людей. Мы, сотрудники, волонтеры “Ночлежки” ставим своей задачей не просто помогать людям, которые уже на дне, одна из наших задач, это информирование людей о том, что эта проблема есть. Что бездомный человек, это человек. Что бездомному человеку помочь можно. И, что вот я говорил: грязные, пьяные. Это сравнительно небольшая часть. Они пытаются что-то делать: работать, жить в хостелах. Тоже свои особенности есть. Но постепенно, все равно, это противодействие, оно зачастую оказывается сильнее. То есть, малейшая бумажка, печать, отправка там, в Сыктывкар за получение выписки из тюрьмы, еще что-то. Какие-то элементарные вещи, и все это как-то блокирует, усложняет работу. Наши специалисты проводят какие-то тренинги для родственных организаций, которые пытаются заниматься деятельностью такой, помогающей. Очень радует, что в последнее время гораздо больше людей, и гораздо большая часть общества, начала менее негативно относиться к вопросу бездомности.
Д.Ю. На мой взгляд, возможно, я ошибаюсь, только уровень жизни повышается, и не надо у корыта бить друг друга локтями по морде, все-таки как-то нравы мягчают. Начинают обращать внимание на различные вещи. А вот если, скажем, некий гражданин или гражданка захочет принять активное участие в вашей деятельности, ему куда бежать?
Игорь Антонов. Очень просто, зайти на сайт homeless.ru, у нас там есть раздел “Как стать волонтером”. Связаться с координатором, заполнить какую-то элементарную анкету. И, пожалуйста, добро пожаловать в наш “Ночной автобус”.
Д.Ю. А что там делать можно, нужно?
Игорь Антонов. Что касается “Ночного автобуса”, это раздача еды непосредственно, общение с людьми. То есть, “Ночной автобус”, это не то, что приехал автобус, всех там накормили, следующий кусок хлеба, все, до свидания, мы поехали дальше. “Ночной автобус”, это пространство, где люди с той стороны социума и с этой стороны социума находятся на одной территории. То есть, мы общаемся, разговариваем, какие-то новости. Прогноз погоды, кто выиграл на выборах. Это пространство, которое безопасное для жителей улиц. Потом, какие-то нехитрые медикаменты: бинты, зеленка. Естественно, мы не занимаемся лечением, нет у нас таких специалистов. Дать перекись водорода или мазь заживляющую, это пожалуйста. Сказать людям информацию о том, что та ситуация в которой они находятся, это не край, это не последняя точка. Вот тебе схема, вот тебе ночлежка, вот тебе другие пункты, которые занимаются подобной помощью, православные как раз. Есть фонд Димитрия Солунского. Есть проекты, которые занимаются помощью.
И первое, это дать людям информацию о том, что есть безопасные варианты помощи. Что человек не попадает в этот очередной криминальный “реабилитационный центр”, где он будет работать до тех пор, пока оттуда не сбежит или не покалечится. И вот непосредственно я когда общаюсь на улицах с новыми людьми в рамках своей работы социальной, первейшее, что мне надо донести и в чему нужно человека убедить, что “Ночлежка”, это безопасная организация. Разговор строится таким образом: “Подъезжай к нам, у нас соцработники, юристы, прачечная”. Прачечную мы недавно открыли. То есть, человек может прийти, постираться, тут же высушиться, и спокойно, уже чистенький пошел дальше. Знаете сколько таких прачечных? Одна.
Д.Ю. Боровая, 112Б?
Игорь Антонов. Да.
Д.Ю. Это люди, которые приходят к вам трудиться. Они сугубо на добровольной основе, бесплатно.
Игорь Антонов. Да. Вы знаете, “Ночлежка”, это, безусловно, организация потому, что у нас юридическое лицо, у нас отчетность и так далее. Но штатных сотрудников у нас человек 15, по-моему. Ну, нельзя без бухгалтера, нельзя без директора, нельзя без водителя, вот я водитель. Ну, какие-то ключевые позиции, а в остальном “Ночлежка”, это полностью волонтерская организация. Я бы сказал, что “Ночлежка”, это общественное движение. Волонтеры, которые во всех областях. Вот сайт мы сейчас новый сделали, конечно же силами волонтеров. Автобус, старенький уже, начинает ломаться, у нас он один всего. Собираем деньги, вот эти кнопочки “Переслать 100 рублей”, начинаем таким образом. Сейчас еда берется для “Ночного автобуса”, в социальных сетях пишем там: “Ребята, у кого есть в кафе возможность, сварите нам суп раз в неделю”. И раз в неделю представители бизнеса, как принято говорить, обычные люди-владельцы кафе, они говорят: “Мы можем для вас делать 2 бачка супа раз в неделю”. Мы говорим: “Хорошо, спасибо, здорово”. И вот, мы этот суп раздаем. Таким образом, получается “сборный” проект. Государственное какое-то есть финансирование, Комитет по социальной политике нам купил для ночного автобуса зимнюю резину в этом году. Шикарная резина. Потому, что до этого мы приезжали в начале зимы, мы же по закуточкам все ездим, когда мы там со всеми пообщаемся, мужики, кто покрепче, нас потом выталкивали, чтобы мы могли дальше уехать. И вот теперь у нас хорошая зимняя резина есть.
Д.Ю. Ну, и такой вопрос. Большинство граждан конечно никуда не пойдут, и ничего делать не будут, но они могут помочь деньгами. А куда деньги сдавать?
Игорь Антонов. По всему городу, во многих местах есть благотворительные копилки “Ночлежки”. Это такие стеклянные домики...
Д.Ю. Такое граждане не любят. Можно ли не отрывая зада от дивана, а тыкая кнопки в компьютере?
Игорь Антонов. Вся эта информация есть на сайте “Ночлежки”.
Д.Ю. Линк под роликом, все бегут туда, кто хочет сдать деньги.
Игорь Антонов. homeless.ru или можно набрать в поисковике “ночлежка”, мы там в самом верху, благотворительная организация “Ночлежка”. То есть, там вся информация, она очень компактная, очень корректная. Что касается сбора, мы максимально открыты, всегда готовы к отчетности, к аудитам. Ну, мы много лет уже, нашей организации 27 лет. Нам удалось много чего достичь, сохранить репутацию, оказывая помощь, тратить деньги весьма эффективно. Потому, что на каждой позиции, которые у нас есть штатные сотрудники, там профессионалы высочайшего уровня. Если я работаю водителем, то я с образованием психолога, с образованием мореходки. Это я только про себя говорю, про простого водителя. Что говорить про председателя или координаторов проекта. Ну, и волонтеры соответственно. И нам тоже люди верят. Но, опять же, повторюсь, “Ночлежка”, это больше волонтерская организация. То есть, ребята пришли, что-то помогли, поделали, ушли. Помощь нужна самая разная потому, что, допустим, акции мы проводим. Одна из популярных ежегодных акций, это “Мандаринка и тушенка”. То есть, мы собираем со всего города продукты питания, зубные щетки, консервы, еще что-то. В этом году мы набрали 2 тонны, а нас 15 человек. Как нам все это расфасовать по пакетикам, плюс еще сделать мужские комплекты, женские. Конечно же, мы нашли столько волонтеров, сняли помещение, все это дело расфасовали и раздали на Новый год подарки. Или там акция “Хурма”, Настя Дмитриева тоже сделала. То есть, она с девчонками решила жителям приюта связать 52 шарфа на Новый год, чтобы, знаете, под елку положить от души. Прошло два года, и эта акция разрослась до того, что по всему миру эти шарфы вязали. Шарфы, носки. И в этом году, я цифру не смогу точную вспомнить сейчас, мы раздали комплекты, там был шарф, вязаные носки и вязаные рукавички, все вручную. Мы раздали этих комплектов, Настя прости, если я ошибусь, порядка 300 комплектов. То есть, началось с того, что одна девчонка-волонтер решила: “Пару месяцев повяжу, сделаю людям приятное”. Знаете, какое-то волшебное пространство доброты, каким-то удивительным образом работает. Разговоры про государство, разговоры про общество они всегда присутствовали...
Д.Ю. Это прекрасно, собраться и поговорить.
Игорь Антонов. Да. Эти там виноваты, эти ничего не делают. Эти наоборот, молодцы, этим похлопаем.
Д.Ю. Евреи и Сталин во всем виноваты. А вот сделать что-нибудь, это совсем другое.
Игорь Антонов. Знаете, простые ребята, девчонки, мужчины и женщины с какой-то конкретной помощью, да. Опять же, пример из практики. Привезли нам тушенки, натаскали, просто люди там покупают где-то рядом. Приходят, звонят: “А мы вам тушенки принесли”. Мы ее раз, в кладовочку, пригодится. Потому была такая ситуация, что супа не было, не смогли в кафе сварить суп, а людей кормить надо, у нас пятидневный проект, пять дней в неделю выезжаем. Что делать? Быстро набрали этих “Дошираков” по углам, заварили с тушенкой, поехали и всех накормили. Вот из ничего практически дело делается. Поэтому, не знаю, “Ночлежка” это “Ночлежка”.
Д.Ю. А вот неоднократно заглянули в “Азбуку Улиц”. Что такое “Азбука Улиц”?
Игорь Антонов. “Азбука Улиц”, это мы с Александром Гальпериным, известным Петербургским фотографом, сделали совместный журналистский проект о бездомности. Мы считаем, что он отличается тем, что мы выхватываем какие-то моменты, связанные с бездомностью, но никак их не комментируем. То есть, такой, знаете, горизонтальный показ. Мы этим проектом не просим денег и не склоняем читателей к какому-то мнению. Мы просто говорим, что есть такая ситуация. Допустим, есть Конституция, задаем вопрос человеку: “Как ты считаешь, работает Конституция или нет?” Мы не даем никаких комментариев, все, точку ставим, следующий блок. Или вот выселение, на эту тему разговаривали, ажиотаж пошел. Часть бездомности, это выселение, когда человека выселяют. Мы, соответственно, сделали репортаж о выселении, с фотографиями, с описанием. Но без каких бы то ни было эмоциональных составляющих. Мы описали как пришли грузчики, как они все выгрузили, как они эту женщину увезли. То есть, технический момент. Последний пример, зрители сами почитают, как бездомные люди добывают воду. Вот каким образом они добывают воду? Это вы узнаете, прочитав “Азбуку Улиц”.
Д.Ю. Чтобы не пропасть в родном городе.
Игорь Антонов. На самом деле, да, в родном городе. Опять же, кодовые замки, либо цены, не всегда себе позволишь. Далее, речки, каналы, кишечные заболевания и так далее. Чем-то Африку напоминает, но Санкт-Петербург.
Д.Ю. XXI век.
Игорь Антонов. Да, XXI век. Поэтому летом мы делаем с ребятами, с “Ночлежкой” акции. Там в социальных сетях, в средствах массовой информации. Мы собираем воду, кто-то приносит бутылочку, кто две. Кто-то на машине паллету подвезет. И на “Ночном автобусе” помимо еды, всего прочего, мы раздаем чистую питьевую воду. То есть, казалось бы.
Д.Ю. Такая мелочь, но нет даже этого. Все, кто хочет помочь, линки все внизу, под роликом. Кто хочет помогать руками, отправляется лично. Кто не может помогать руками, может заслать денег. Изучаем “Азбуку Улиц”, смотрим. Спасибо, Игорь, что вы есть, такие люди.
Игорь Антонов. Спасибо, Дмитрий.
Д.Ю. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
