Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Борис Витальевич, доброе время года.
Борис Юлин. Аналогично.
Д.Ю. Продолжим про Первую мировую.
Борис Юлин. Продолжим. Остановились мы на подготовке к войне и первом полугодии войны. То есть, когда первые три месяца все активно, бурно воюют, потом менее активно и бурно. А потом наступает определенная пауза, вызванная тем, что у всех все кончилось. То есть, самые такие бои на переломе годов, это у нас Сарыкамышская операция, которая началась в 1914 году, а закончилась в 1915 году. Ну, это когда турки, имея меньше сил, чем русская армия перешли в наступление, почти окружили часть наших сил. Но, так как перешли меньшими силами, а наши солдаты сражались вполне себе нормально, то турки остались частично в окружении, а большей частью померзли в горах. Ну, опять же, Кавказ, конечно, и дальше там Закавказье. Вроде бы более теплые места, но в декабре, в январе в горах...
Д.Ю. Не очень тепло.
Борис Юлин. Да. То есть, наши там очень много потеряли обмороженными и погибшими от холода. Турки потеряли в несколько раз больше.
Д.Ю. “Сверкал закат, как сталь клинка, свою добычу смерть считала”.
Борис Юлин. Так вот. И дальше продолжаются основные события. На западе сложился жесткий позиционный фронт. То есть, линия окопов, стоят пулеметы, пушки, колючая проволока. И стороны сидят друг напротив друга, упираясь в мощные укрепления. И в принципе уже готовы к более-менее активным действиям. Первые действия на западе начались весной 1915 года. Но, при этом, эти действия носили локальный характер, довольно скромный. Например, наступление англичан и французов. Но во время скромного наступления было выпущено 2 миллиона 100 тысяч снарядов.
Д.Ю. Неплохо.
Борис Юлин. Это сравнимо было с нашим годовым выпуском боеприпасов. Это вот локальная операция. А у нас в это время продолжалась маневренная война на востоке. То есть, фронт длиннее, плотность войск меньше. То есть, если говорить о численности войск, в это время у нас, весной 1915 года сложилось такое соотношение сил. У Центральных держав, это Германия, Австрия, Турция, затем вступила на их стороне в войну Болгария, это, еще до вступления в войну Болгарии, 4 миллиона 383 тысячи человек. У Антанты 5 миллионов 470 тысяч. Главные силы коалиций были на западе. То есть, собственно говоря, Французский фронт. Там у немцев было 1 миллион 800 тысяч. У французов и англичан 2 миллиона 450 тысяч, то есть, довольно существенное превосходство. На нашем фронте сил было заметно меньше.
Здесь мы перейдем, собственно говоря, к самим операциям. И дальше я эти цифры озвучу. То есть, когда будет более подходящий момент. Боевые действия начались весной 1915 года с попытки немцев осуществить наступление на флангах. То есть, они попытались прорваться на севере из Восточной Пруссии, это, так называемая, Августовская операция. Что характерно, Августовская операция проходила в феврале, название дается не по месяцу, а по городу Августов, который там рядом был. И была операция на юге. Так называемое, Праснышское сражение. Наступление, в целом, наши войска отбили. Хотя, во время Августовской операции, один из наших корпусов был полностью окружен и уничтожен. Правда здесь сказалась в какой-то мере стойкость русских солдат, окруженные они продолжали сражаться, не скалывали оружие сразу. Это сорвало дальнейшее наступление и где-то на линии Осовца немцы были остановлены.
У нас, кстати, очень любят в последнее время вспоминать героическую многомесячную оборону крепости Осовец. На самом деле обороны крепости Осовец, как крепости, не было. Ее не окружали, это была часть линии фронта. Она находилась на стыке двух армий, и к ней вело с северо-запада одно узкое дефиле, по которому немцы эпизодически пытались прорваться. Они пытались прорваться пару раз за эти несколько месяцев и поэтому говорить, что была многомесячная оборона Осовца, это просто несерьезно. Но там можно гордиться развитием отечественной военной мысли. Осовец был одним из первых укрепрайонов, благо старая крепость этому способствовала. Из первых укрепрайонов, который являлся таким мощным узлом обороны. Это, в какой-то мере, была новая вещь. Такая вещь получила распространение уже во Вторую мировую войну.
То есть, первые бои прошли достаточно мягко, наши наступают, немцы наступают с австрияками, но операции носят достаточно скромный характер. И наши продолжают осаждать крепость Перемышль. О том, что она пала, я говорил еще в прошлый раз. Итогом было то, что ее заблокировали, но пала она все-таки весной. Взяли ее в марте.
И здесь мы переходим к изменению стратегических планов Центральных стран. Дело в том, что в это время у немцев боролись, так сказать, в верхах две позиции, два взгляда. То есть, командование Восточным фронтом, это Гинденбург и Людендорф, они считали, что нужно срочно перебросить все силы против России, разгромить ее, вывести из войны, а после этого добивать уже остальные страны. Командование немецкого Генерального штаба подходило к этому вопросу иначе. Они считали, что все основные задачи решаются на западе. И каким бы ни был исход борьбы на востоке, успешным или неуспешным, в любом случае на это будут израсходованы силы, которые нужны для разгрома Франции. И некоторое время, зимой 1914 – 1915 года, никакой из взглядов одержать победу не мог. Но затем произошло падение Перемышля. И сложилась следующая ситуация, Австрийская империя была практически полностью деморализована. То есть, неудачно складываются события на востоке, против России, не удается разгромить Сербию, рассчитывали ее снести сходу, а сербская армия продолжает держаться. Все больше угрозы идет со стороны Италии, Италия вот-вот вступит в войну, плюс к этому пал Перемышль, 100 тысяч пленных. То есть, крепость держалась достаточно долго и умело, но за несколько месяцев возможности обороны били исчерпаны и крепость капитулировала. То есть, пушки были выведены из строя и крепость сдали. У нас из-за этого высвободились довольно значительные силы. Что писал начальник немецкого Генерального штаба: “Убеждение, что иначе Австро-Венгрия в короткий срок рухнет, придавленная гнетом войны”. Вот эта фраза и была ключевой в том, что решили все-таки усилия перенести на восток. Решение было сугубо политическим. Если не одержать победу на востоке в это время, то Австро-Венгрия падет.
И вот переносят усилия на восток. И вот здесь как раз соотношение сил. Если на западе против почти двух с половиной миллионов французских и английских войск, немцев 1 миллион 800 тысяч. То на Русском фронте оказывается 1 миллион 333 тысяч человек против 1 миллиона 690 тысяч человек у Российской империи. Кстати, сил у нас все равно больше. Немцы идут на то, чтобы дать англичанам с французами большое превосходство на западе, чтобы как можно больше снизить наше превосходство на востоке. Вот здесь вот скромненькая такая табличка, это список дивизий. Где, какие находились. На Западном фронте в начале 1915 года 92 дивизии у англичан и французов. Затем, уже весной, количество дивизий у немцев с какого-то момента начинает снижаться, 100 дивизий, потом 93, потом вообще 90. А у англичан и французов начинает расти: 101, 105, 120. И под конец, 133 дивизии против 90. А на восточном театре картина идет обратная. То есть, количество русских дивизий: 104, 105, 106. То есть, довольно стабильное У немцев с австрияками сначала 74, потом 91, 92, 98, 106. То есть, в какой-то момент количество дивизий сравнивается.
Д.Ю. Их перевозили с места на место?
Борис Юлин. Да, перебрасывали. Дело в том, что использовался как раз тот момент, что Центральные державы находились в центре. Если Антанте маневрировать резервами между Восточным фронтом и Западным было тяжело, то есть, нужно было перебрасывать какими-то хитрыми путями по морю, то немцы по своей развитой железнодорожной сети внутри страны могли перебрасывать силы на Западный фронт, на Восточный фронт. И вот здесь при равенстве численности дивизий, превосходство наших сил почему? Дело в том, что численность в батальоне у нас, у немцев, у австрияков примерно одинаковая, но у нас в дивизии 16 батальонов, а у немцев 12. То есть, просто меньше дивизии по составу были. Вот поэтому у них более миллиона трехсот тысяч штыков, а у нас менее миллиона семисот тысяч штыков. Ну, и дальше здесь Итальянский театр, это 650 тысяч австрияков против 750 тысяч итальянцев. Ну, и какие-то силы еще на Сербском и на Турецком театрах военных действий.
Немцы сумели минимизировать наше превосходство. Получить численное превосходство они не смогли, наша армия была больше по численности, но немецкие и австрийские войска были несколько лучше оснащены. Немцы подготавливают наступательные операции. Это знаменитый их Горлицкий прорыв. Знаменитым он стал не столько благодаря военному искусству немцев, сколько благодаря слабости нашей экономики. Вот немцы сосредотачивают силы, начинают наступление, этот самый Горлицкий прорыв. Я тебе даже карту сейчас найду, она очень интересна и показательна. То есть, вот наступают. Здесь видно первый этап наступления, то есть, крайне незначительный прорыв. Затем наступление дальше продвигается, затем еще дальше. При этом заметь, темпы наступления достаточно низкие, наши успешно перебрасывают резервы. То есть, немцы прорывают фронт, наши перебрасывают силы и стабилизируют фронт. Немцы прорвали фронт не столько превосходством в живой силе, она была у них только на первом этапе, сколько превосходством в тяжелой артиллерии. Фронт рушится.
Д.Ю. А почему?
Борис Юлин. А потому, что у нас кончается все. Кончаются патроны, ну, их становится мало, дефицит возникает. Кончаются снаряды, полностью. У нас становится нечем воевать. Например, когда немцы продвинулись вот сюда, то есть, когда было Красникское сражение, это было первое сражение, когда русская армия вообще не вела артиллерийский огонь. То есть, пушки были, а стрелять нечем. То, что называется “снарядный голод”.
Д.Ю. Сколько солдат погибло от такого подхода?
Борис Юлин. Колоссально. Нашим, например, приходилось использовать стрелковые команды, группу стрелков, пулемет, для контрбатарейной борьбы. Немцы снова вытаскивали пушки на вершины холмов, как в самом начале войны. Потому, что контрбатарейную борьбу русские не ведут. Тогда наши выбрасывали на дистанцию 1 – 2 километра от немцев пулеметно-стрелковую команду, которая подавляла огонь немецких батарей, но обычно сама целиком погибала. Потому, что бороться против пушек на таких дистанциях, это вещь почти безнадежная.
Д.Ю. Дурдом.
Борис Юлин. Нет, ну, а как сражаться?
Д.Ю. Понимаю.
Борис Юлин. Так вот, пошли колоссальные потери, наши войска откатываются. То есть, немцы начали наступать еще с севера, но здесь больших успехов не было, чтобы окружить наши войска в Польше. Наши начали войска из Польши отводить. Потому, что поняли, что удержать фронт не удастся. То есть перебрасываются все новые силы на фронт, но удержать фронт оказывается невозможным потому, что за снарядами начинают кончаться патроны, а затем начинают кончаться винтовки. То есть, в 1915 году наши поставили под ружье, чтобы компенсировать потери на фронте во время этого Великого отступления, пять миллионов человек. Маленький нюанс, помнишь я рассказывал, как наши провели мобилизацию? Потом наши провели еще дополнительные наборы войск в 1914 году для возмещения потерь. И у нас уже тогда образовался дефицит примерно от 150 тысяч до 200 тысяч винтовок. В 1914 году промышленность выпустила 130 тысяч винтовок. Это ничтожно мало. То есть, за полгода то, что там выпустили, это было меньше, чем определенная потребность в месяц. Уже есть дефицит винтовок. Вот здесь у нас призывается 5 миллионов человек, в 1915 году в общей сложности. Так вот, за 1915 года промышленность Российской империи выпускает 730 тысяч винтовок.
Д.Ю. Капиталистическая промышленность, которая находилась на пике развития.
Борис Юлин. Пять миллионов человек, при этом запасов винтовок нет, 730 тысяч винтовок. В это время, за 1915 год, у нас разместили заказы за рубежом примерно на 5 миллионов винтовок. В США, во Франции, в Японии, в Италии, то есть, где могли. Но эти заказы в 1915 году начали поступать во второй половине года и, по нарастающей, пошли только в 1916 – 1917 году. Потому, что заказы нужно выполнить, заказы нужно привезти. Кроме того, у тех же самых французов сверхприоритетные заказы – свои. Для своей армии, что логично.
Д.Ю. Воюющая страна.
Борис Юлин. Активно воюющая, у них вполне себе там фронт. И вот наши войска начинают откатываться. Процент людей, не получающих оружие, возрастает. Сил на фронте не хватает, при этом в тылу скатывается большое количество безоружных бойцов. Рассматривается Советом обороны вопрос вооружения бойцов штурмовых отрядов для боев в окопах, алебардами и топорами.
Д.Ю. Разрешите поинтересоваться, а вот в Великую Отечественную такое было?
Борис Юлин. Нет.
Д.Ю. Только в фильмах Михалкова?
Борис Юлин. В Великую Отечественную, что самое интересное, производство вооружения всегда немного перекрывало потребности. У нас с конца 1941 до середины 1942 года был большой дефицит снарядов. Но при этом они были, их просто был дефицит. Их не хватало, но они были. А здесь вот ситуация, что вообще нет. То есть, пушки есть, но не стреляют. Боекомплект на орудие – ноль снарядов. То есть, вот в таких условиях приходилось воевать нашим солдатам и офицерам. Здесь еще сказалось вот что, помнишь, Русско-Японская война? Стесселя пощадили, никого не наказали за то, что произошло во время войны. То есть, никаких выводов не сделали, все объяснили объективными причинами и большевиками, то есть, революционерами, нанесшими удар в спину. На самом деле никакого учета опыта войны в этом плане, в плане командного состава, сделано не было. И вот здесь, когда идет отступление наших войск, был, конечно, героический момент обороны Осовца. Осовец в это время крепостью вообще не был официально, он был разоружен еще в конце XIX века. Но вот у нас две крепости первого класса, Новогеоргиевск и Ковно, были сданы без боя. То есть, Новогеоргиевск только начали обстреливать, как крепость была сдана немцам, командир гарнизона перебежал к немцам. А командир крепости Ковно бросил свою крепость и бежал из нее, за что был, впоследствии, подвергнут суду, а крепость тоже была сдана без боя.
Новогеоргиевск. Во что обошлась нам его потеря? Заметь, немцы только подошли, стали развертывать батареи, начали первые обстрелы, в крепости было 1100 орудий и более 100 тысяч человека гарнизона.
Д.Ю. Разрешите вопрос. То есть, если ты это называешь крепостью, если я правильно понимаю, то это оборонительное сооружение, на момент ведения боевых действий соответствующее этому времени, то есть, современная?
Борис Юлин. Да, это была современная крепость. С двумя линиями фортов. В том числе новейшие форты системы Величко, разработанные непосредственно перед Русско-Японской войной. Крепость имела 18 фортов, то есть, два обвода фортов. Форты обеспечивали защиту от обстрела полевой артиллерией глубины обороны крепости. То есть, цитадель и 18 фортов. Эта крепость была примерно в 3 – 4 раза мощнее, чем крепость Порт-Артур, которая держалась очень долго и отбила несколько штурмов. А здесь ни одного штурма не было вообще.
Д.Ю. А в чем причина сдачи?
Борис Юлин. Вообще-то сдал командир крепости.
Д.Ю. Предательство?
Борис Юлин. По сути, да. Солдаты деморализованы. Но дело в том, что есть командование, которое может организовать оборону или, как минимум, организовать отвод гарнизона из крепости. А тут просто взяли и сложили оружие, капитулировали. А почему? Потому, что у нас есть Стессель, Небогатов, царедворцы, которые наносили ущерб, но никак не пострадали во время Русско-Японской войны. Это безнаказанно. Нет конкретной жесткой ответственности. И вот у нас сдаются две первоклассные крепости вместе с гарнизоном. Остальные крепости у нас тоже были сданы, но хотя бы из них вывели гарнизоны. Например, из Ивангорода, из Варшавы, из таких крепостей, у нас гарнизоны отводились вместе с остальными отступающими войсками. А здесь даже не отвели.
Д.Ю. Поразительно. Надо понимать, что немцам достался не только объект как таковой, но еще и все боеприпасы, жратва, лошади?
Борис Юлин. Боеприпасы, которых у нас катастрофически не хватает, 1100 орудий. Все. То есть, в крепости ничего не приводилось в негодное состояние, просто было все сдано.
Д.Ю. Кого-нибудь расстреляли по итогам?
Борис Юлин. Ну, как. Командира крепости Ковно потому, что он в наш тыл бежал, его разжаловали, полностью лишили всех званий и так далее. То есть, превратили в простолюдина-солдата. Ну, это был старый пердун, скажем честно, который в качестве командира гарнизона свои годы уже дослуживал и должен был уйти в отставку. А с командиром крепости Новогеоргиевск ничего сделать было нельзя потому, что он перебежал к немцам.
Д.Ю. Может диверсанты какие-нибудь его нашли, башку ему прострелили, нет?
Борис Юлин. Ты помнишь, какая была Российская империя? Кто бы стал этим заниматься. Я думаю, если бы он к нам перебежал, его бы еще и простили.
Д.Ю. Вот к чему приводит отсутствие политической подготовки и отсутствие замполитов.
Борис Юлин. И отсутствие политической воли. И дальше продолжается наступление. Мы несем колоссальные потери, немцы и австрияки продвигаются вперед. Но темпы немецкого наступления не особенно высокие потому, что у них отстают тылы. Уровень механизации войск низкий, а тут ты видишь, достаточно далеко прошли. Наши пытаются парировать удар, используя живую силу. При этом пытаются закупить хоть какое-то оружие за рубежом. Ну, типа наши старые винтовки, которые были у японцев, которые те захватили в качестве трофеев. Японские винтовки “Арисака”. Были возвращены на вооружение все имеющиеся винтовки “Бердана”, которые еще с Русско-Турецкой войны остались. Кроме того обратились за помощью к англичанам и французам: “Начните наступление, чтобы оттянуть на себя немецкие силы”.
Здесь такой интересный момент. Дело в том, что немцы, когда еще только готовили наступление у нас, сделали одну специфическую операцию на западе. Эта операция называлась “химическая атака под Ипром”. Где использовали хлор, и где пострадало 15 тысяч военнослужащих, 5 тысяч погибло.
Д.Ю. Изрядно. После газовой атаки под Ипром горчичный газ стали назвать “иприт”.
Борис Юлин. Горчичный газ возник несколько позже. Почему немцы использовали газ и не один раз, а несколько раз? Потому, что там все время господствующие ветра подходящие были. То есть, удобно применять. Тогда использовали обычный газ, хлор, он же тоже ядовитый. Но при этом серьезного прорыва не произошло потому, что немцы его даже не планировали. В то время у них уже шла переброска войск на восток, а это они сделали, чтобы союзники не рыпались. И немцы сами себя подвели, в каком плане? Химическое оружие применили, а прорыва фронта не устроили. В итоге, после первого применения химических отравляющих веществ прямо на поле боя, обе стороны быстро разработали и приняли на вооружение противогазы, что резко снизило эффективность применения газов. Ну, немцы хотели отвлечь внимание, они же рассчитывали, что Россию разобьют быстро. Тоже не разбили.
Так вот. Когда наши обратились к англичанам и французам с просьбой начать наступление, те к наступлению были еще не готовы. То есть, собирались устраивать. Но для того, чтобы как-нибудь отвлечь немецкие силы, стали устраивать наступление демонстративно в открытую. То есть, “мы здесь будем наступать, смотрите, сколько мы накопили пушек, снарядов и войск”. И на немцев это подействовало, они начали перебрасывать еще до наступления англичан и французов силы обратно на запад. То есть, здесь у нас пошло снижение войск, видишь, 105, 102 дивизии. Бац, 83 дивизии. А здесь как раз пошел рост: 90, 101 дивизия. То есть, силы потекли обратно, с востока на запад. И когда французы и англичане устроили наступление в Артуа и Шампани, это наступление дало небольшое изменение линии фронта, чуть вклинились. Кстати, во время наступления в Артуа выпущено, по-моему, союзниками 7 миллионов снарядов. Но прорвать серьезно немецкий фронт не смогли, так, подвинули. Но немцы силы с востока на запад стали перебрасывать еще более интенсивно.
Из-за этого произошел занятный такой казус. Если, например, в Северном море боевые действия вели типа стычек. Немцы обстреливали английское побережье, но такими, набеговыми операциями. Крупные силы флота не сталкивались. Было сражение у Доггер-банки, где был потоплен тяжелый немецкий крейсер “Блюхер”. Сражение авангардов немецкого и английского флотов, главные силы не сражались в этом сражении. А тут немцы решили прорваться, обеспечить наступление фланга своего, 8-й армии, на Ригу. Решили обеспечить силами флота. Это знаменитая у нас, кто любит расхваливать, показывать, Ирбенская операция. То есть, когда немцы прорвались в Рижский залив. Что можно сказать? Наши сражались на этой минно-артиллерийской позиции в принципе неплохо. Но главные силы нашего флота в этой операции не участвовали, участвовали силы очень ограниченные. Поэтому немцы прорвались в Рижский залив и несколько дней в нем господствовали. Другое дело, что это не дало никакого толка в каком плане? В Рижский залив они прорвались, а сухопутное наступление на Ригу в этот момент было уже отменено. То есть, бардак в принципе был не только у нас. Бардак был и у немцев, бардак был у союзников. Просто из-за большего количества материальных средств, он обычно был несколько менее болезненным, но все равно болезненным. Вот это Ирбенская операция. Немцы провались, немцы утопили там две наши канонерские лодки, транспортов потопили. Но Ригу не взяли потому, что сухопутные силы туда уже не наступали. При этом морское командование было потом в недоумении, зачем оно эту операцию вообще проводило.
Собственно говоря, что было важного еще в 1915 году, кроме наступления на востоке, попытки вывести Россию из войны, которая не удалась. А, кстати, в завершении самой операции. Под конец немцы совершили глубокий, под Свенцянами, прорыв. Очень солидный, кавалерийский, то есть, туда ввели несколько кавалерийских дивизий. Но на этом все закончилось потому, что несколько тысяч всадников, которые там были, не могли решить ситуацию, столкнувшись с нашими армиями, которые насчитывали 200 – 300 тысяч человек. То есть, не смотря на то, что у нас не хватало патронов, не хватало вооружений, у немцев в это время не хватало сил. То есть, они перебрасывали все туда. Но сама картина, конечно, печальная. У нас поставили под ружье в 1915 году 5 миллионов человек. При этом единственная серьезная крупная операция, вот это как раз стратегическое мощное отступление. Кроме того. В это время в войну вступила Болгария. Благодаря вступлению в войну Болгарии, австриякам удалось-таки разгромить сербов.
Д.Ю. То есть, болгары помогли братушек-славян побить?
Борис Юлин. Ну, потому, что до этого сербы воевали с болгарами и помогали тем же самым туркам, румынам и грекам побить болгар.
Д.Ю. То есть, дружба европейских народов, да?
Борис Юлин. Да. И вступила в войну Италия, которая сначала, имея значительное превосходство, рассчитывала быстро разгромить австро-венгров. Но тут ситуация какая. Вот австрияки с нами сражались, мы с ними сражались и в целом силы были сравнимы, но наши войска несколько лучше. То есть, мы австрияков при равных силах били чаще, чем они нас, более успешно. С сербами у австрияков тоже не очень хорошо было, сербы сражались несколько лучше. Поэтому австрияки там добиться сколько-нибудь серьезного успеха долго не могли, пока болгары не поддержали. И вот итальянцы, имея значительное превосходство над австрияками, попытались вначале войны начать наступление. То, что у них было на реке Изонцо. Все провалилось. После этого был даже такой несмешной анекдот: “Для чего существует австрийская армия? Чтобы ее все били. Для чего существует итальянская армия? Должны же австрияки кого-то бить”.
Д.Ю. Тяжело.
Борис Юлин. То есть, итальянская армия была неплохо оснащена, весьма многочисленна. Когда Италия вступила в войну, она смогла на фронт практически сразу выставить 750 тысяч человек. Но абсолютно бесполезно. Она дала нагрузку серьезную разве что на австрийскую экономику. То есть, вот события 1915 года. Ну, и еще маленький занятный момент. Именно зимой 1914 – 1915 года было первое антивоенное выступление в Москве, массовое. Его описывал посол Палеолог, французский посол в России. Так вот, оно разгонялось силой оружия. Выступали против предателей, против немки-предательницы.
Д.Ю. Царицы?
Борис Юлин. Да. Против Распутина. Разгонялось это силой.
Д.Ю. А царь-батюшка как фигурировал?
Борис Юлин. Тогда еще никак особо не фигурировал. На ситуация какая, эйфория шапкозакидательская, которая у нас была вначале войны, типа “вот поможем братушкам-сербам, вот всех быстро замочим”, она прошла буквально за первые 2 – 3 месяца. Через полгода после начала войны эйфории не было, про сербов-братушек никто не вспоминал. А после катастрофического отступления 1915 года для того, чтобы поднять моральный дух в войсках, император Николай II снял своего дядю, Николая Николаевича, который достаточно неплохо командовал, с поста Главнокомандующего и отправил его на Кавказский театр. После этого против турок у нас серьезные успехи продолжались. После этого Николай II объявил себя Главнокомандующим и возглавил наши войска здесь.
Д.Ю. Это пошло на пользу?
Борис Юлин. Мы дальше будем рассматривать следующий год, как раз узнаем пошло на пользу или нет. Кроме того, у нас возросло число фронтов. Северо-Западный фронт был разделен на Северный фронт и Западный фронт. То есть, до этого было два фронта, Юго-Западный и Северо-Западный. Теперь стало три фронта: Юго-Западный, Северный и Западный. И Северным фронтом царь поставил командовать всем нам известного по Русско-Японской войне “гениального” командующего Куропаткина.
Д.Ю. Где он себя и проявил, я надеюсь, да?
Борис Юлин. Ну, это мы тоже рассмотрим.
Д.Ю. Как-то печально, Борис Витальевич. Как-то получается, что и солдаты, и офицеры воевать и умеют, и хотят, по всей видимости...
Борис Юлин. Вначале хотели, а в 1915 году уже не особо. То есть, настрой боевой в войсках постепенно снижался. Потому, что люди при таких страшных потерях, они не понимали, за что они воюют. То есть, если Наполеон напал на Россию, вторгся к нам. В Великую Отечественную войну Гитлер напал на нас, и сразу было видно, что он пытается уничтожить нас, наш народ, нашу страну. Здесь-то война начиналась как “давайте мы тут всем вломим, давайте накажем австрияков, что они наших друзей сербов обижают”. Ну, как у нас сейчас с Сирией. Вот мы вмешались за Сирию. Потом, бац, такая война страшная, люди не понимают, за что воюют. Это, кстати, вело к постепенному усилению антивоенных настроений.
Кроме того, у нас с 1915 года стала наблюдаться довольно неприятная для императора и императорской власти тенденция. У нас большие потери были не только в рядовом составе, но и в офицерском составе. И если солдаты в основном набирались из крестьян “от сохи”, то взамен погибших дворян-офицеров с хорошим образованием и, при этом, с классовой преданностью существующему строю, набирать других дворян не получалось потому, что дворяне служить особо не хотели. Те, которые служили, служили еще и до войны, они как раз в воях 1914 – 1915 годов погибли. Довольно быстро стал расти процент офицеров, которые производились из разночинцев всяких, из горожан, мещан, то есть, недворянского происхождения. Производством из рядового состава, из прапорщиков. Потому, что нужно было как-то проблемы с офицерским корпусом затыкать. Процент дворян у нас в армии довольно заметно снижался.
Д.Ю. Что тоже на пользу не шло. Правильно понимаю?
Борис Юлин. Ну, как на пользу не шло. С точки зрения умения воевать на фронте, это не в плюс и не в минус шло. А вот с точки зрения лояльности армии и желания ее воевать, вот с этой точки зрения оно сказывалось. Но, кстати, такая проблема была не только у нас. Например, у немцев дворянство как-то несколько больше было мотивировано служить. У них процент дворян в офицерском корпусе медленнее снижался. Хотя тоже снижался, проблема тоже была. А во Франции в этом отношении было все нормально, у них сословного деления официально не было. То есть, у них офицерами и до Первой мировой войны многие становились будучи отнюдь не дворянского происхождения.
Д.Ю. А что в это время складывалось на морях?
Борис Юлин. На Северном море крепла английская блокада немецкого побережья. По поводу этого стычки происходили. И немножечко, в то время еще довольно слабо, нарастала борьба подводных лодок на море. То есть, число подводных лодок у немцев росло, качественно они улучшались, и они начали наносить уже заметный ущерб английскому торговому судоходству. То есть, начали проглядывать довольно четкие черты подводной войны в варианте именно блокады Англии. На Средиземном море в это время объединенные англо-франко-русско-японские силы блокировали, во-первых, Адриатическое море. Ну, это вот с австрияками. А затем стали напрямую австрийское побережье блокировать, когда Италия вступила в войну. То есть, резко изменилось соотношение сил на Средиземном море в сторону подавляющего превосходства союзников. И это позволило выделить довольно большие силы союзникам для первой Дарданелльской операции, которая началась в самом конце 1915 года. В это время союзники пытались осуществить первые высадки на Галлиполийский полуостров. Там не особо удачно, вернее совсем неудачно. И пытались прорываться вглубь Мраморного моря через пролив. Кстати, до Мраморного моря многие корабли прорвались. Но в итоге на мощной минно-артиллерийской позиции, то есть, узкий пролив, по бокам береговые батареи, там много-много рядов мин, союзники потеряли ряд броненосцев, в целом понесли довольно большие потери и вынуждены были откатиться. Кстати, в этих операциях принимал участие наш крейсер “Аскольд”, ветеран еще Русско-Японской войны. Английский крейсер “Аметист” сумел дальше всех прорваться, сумел прорваться в Мраморное море и сумел живым оттуда уйти. Но закрепиться не получилось. Это был такой тоже определенный сигнал Российской империи, что обещанные нам проливы, возможно, будут не нам. Потому, что если бы операция у союзников удалась, то выбить англичан из Константинополя было бы намного сложнее, чем выбить из Константинополя турок.
А так, собственно говоря, 1915 год прошел под эгидой практически полного господства на море Антанты. У них к тому же был резерв практически неиспользованный, японский флот. То есть, японцы в это время эсминцы продавали французам и благополучно оттяпали большую часть германских колоний на Тихом океане.
Д.Ю. Не терялись.
Борис Юлин. А чего им теряться, если они официально объявили войну, приняли в ней участие, но находятся с другой стороны Земли, поэтому могут особо не воевать.
Д.Ю. Молодцы.
Борис Юлин. Ну, да. Вот, собственно, действия на море.
Д.Ю. Интересно. Особенно про крепость Осовец, а то все время это преподносят как какая-то именно крепость.
Борис Юлин. Нет, это не крепость, это просто часть линии фронта.
Д.Ю. Ну, посмотрим, что там было в 1915 году. Спасибо, Борис Витальевич. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
