Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Егор, добрый день.
Егор Яковлев. Добрый.
Д.Ю. Обо что сегодня?
Егор Яковлев. Да вот, как известно, я не смог поехать в Ростов на презентацию книг, но время потрачено было с пользой. Отсмотрел все последние киноподелки по теме “Октябрьская революция”, кроме нескольких серий “Хождения по мукам”, последняя экранизация. И подготовил подробный разбор “Подлинной истории русской революции”, это документальный сериал, который прошел по Первому каналу, от “Star Media”. Очень симптоматичный и впоследствии мы сделаем посерийный разбор. Сегодня я хотел бы поделиться общими впечатлениями. Потому, что тренд совершенно очевиден и тренд этот, как многие, очевидно, считывают, ведет к нацификации. Первым делом должен заметить, что во всех фильмах, документальных работах, которые прошли по телевидению в октябре 2017 года, посвященные столетию революции, явно прослеживается одна тенденция. Первое, это табу на любую критику дореволюционной России. Практически ни одной критической передачи мы не услышали. А если нет критики, значит, и корни революции совершенно не ясны. Причем как раз “Подлинная история русской революции”, которая является главным таким... Понятно, что художественный фильм, он и есть художественный фильм, там всегда можно сказать: “Мы так видим”. А тут это подается, как некое документальное... Еще и название “Подлинная”.
Так вот, за этот фильм его создателям еще будет очень и очень стыдно. Потому, что подлог там начинается буквально с первых кадров. В качестве персонажа, глазами которого позывается русская революция, выбран отечественный философ Борис Яковенко. Который находился в эмиграции и написал там работу “История Великой русской революции”. Находился он в эмиграции в Италии. Это уже само по себе странно потому, что Борис Яковенко не был очевидцем, не был участником революции, не был профессиональным историком. Он писал свою “Историю Великой русской революции” по заказу одного итальянского издания. В итоге итальянское издание его работу не смогло приобрести. Возникли проблемы с гонорарами, и работа оказалась незаконченной. То есть, эта работа обрывается 24 октября 1917 года. То есть, он даже про Октябрьское вооруженное восстание не написал.
Д.Ю. Тут вопрос. “Великая” революция, это Февральская что ли?
Егор Яковлев. Да, конечно. В оригинале она так и называется “Февральско-мартовская революция и ее последствия”.
Д.Ю. Вопрос от идиотов. А в чем заключается ее величие?
Егор Яковлев. Сейчас объясню. На самом деле все объясняется личностью и политическими воззрениями самого Яковенко. Но я просто сначала хочу акцентировать внимание на том, что с точки зрения историографии работа Яковенко особенного интереса не представляет. Яковенко, повторюсь, не был профессиональным историком, он был философом. Известен именно как философ и историк философии. А вот эта работа, “История русской революции”, объясняется заказом итальянских журналистов, итальянских редакторов. Которые узнали, что в Италии живет русский эмигрант, человек более или менее образованный, известный, и ему можно такую работу заказать...
Д.Ю. Потому, что этот точно все знает.
Егор Яковлев. Этот точно что-то знает. За неимением других, закажем этому, пусть напишет. Яковенко принимал участие в революционном движении. Он был осужден в Российской империи, еще до революции. Поэтому, в принципе, логично, что ему что-то заказали. Но Яковенко никогда не работал с первичными документами. Все его знания были почерпнуты из газет. И, собственно, это единственный тип источника, которым он пользовался. И вот этого персонажа... Это не какой-нибудь Мельгунов, не какой-нибудь Ольденбург, которые хотя бы стремились работать с документами в русской эмиграции. Это человек, который случайно попал в историческую публицистику. И, если бы такого заказа не было, он, может быть, и не взялся бы писать эту работу.
Д.Ю. А тут вопрос. Вот ненавидимые ныне большевики. Для них это святое, сама революция и то, что было после нее. И в моем понимании все это скрупулезнейшим образом за 70 лет было разобрано. Просто до секунды, до выпавшего волоса. Мне так кажется, что если оттуда вынуть идеологическую составляющую, ну, там с рассказами, что мы лучше всех на свете, самые прогрессивные, то факты вот же они. Все собраны, проверены, пропесочены сто раз. Не может быть такого, чтобы это была ложь. Не может быть. Почему не пользуются этим?
Егор Яковлев. Не пользуются исключительно по идеологическим причинам. Это совершенно очевидно. Есть заказ на то, чтобы рассказать некую правду. А правда в Советском Союзе какая? Понятно, что поскольку государство у нас сейчас строит свою политику на отрицании, в значительной степени, советского, то за исключением неких элементов в информационной политике, касающихся Великой Отечественной войны, мы сейчас об этом скажем еще. Поэтому, зачем обращаться к советской историографии? Понятно, что вся правда была там. Поэтому у нас на щит поднимаются в значительной степени историки русской эмиграции, что это они рассказывали правду. Хорошо, что вы об этом сказали.
Поэтому, например, получила такое распространение версия о шпионаже Ленина в пользу Германии. Потому, что русской эмиграцией она принималась как данность. Конечно, я думаю, с пропагандистскими целями многие из эмигрантских историков поднимали эту версию на щит. Наверное, главным застрельщиком и пропагандистом был Сергей Мельгунов. Знаменитый эмигрантский историк, автор книги про красный террор. Которую сейчас некритически цитируют как истину в последней инстанции. А по поводу немецких денег он написал книгу, которая так и называется “Золотой немецкий ключ большевиков”.
Д.Ю. Даже не слышал про такую. Видимо, основополагающий труд.
Егор Яковлев. Да. Это один из основополагающих трудов. И очень многие... Я встречаюсь с людьми, даже с докторами исторических наук, они мне говорят: “А Мельгунов. Он же доказал”. Он там ничего не доказал. Потому, что Мельгунов... В прошлый раз, если зрители не смотрели, рекомендую посмотреть разбор “Демон революции”. Мельгунов работал с воспоминаниями Никитина, начальника контрразведки сначала Петроградского военного округа, потом вообще генерального штаба. Так вот. Он работал с воспоминаниями Никитина. Воспоминания Никитина, по сути, и легли в основу его доказательной базы. А потом было опубликовано дело, материалы следствия. Выяснилось, что материалы следствия и реальные документы, аутентичные, синхронные, они отличаются от того, что Никитин написал в своих воспоминаниях. И, по сути, контрразведке доказать ничего не удалось. Дело развалилось. И все это скрупулезнейшим образом описано у Геннадия Леонтьевича Соболева и у Семена Ляндреса. Нашего Петербургского историка в работе “Тайны немецкого золота” и у Семена Ляндреса, это историк американский. Но при этом в историографии, как это ни странно, оказывается, более известны работы Мельгунова. Поэтому их поднимают на щит, ссылаются. Тоже самое касается работы, касающейся красного террора.
Д.Ю. Одну секунду, извини, перебью. А вот если Ленин был немецкий шпион. Царь Николай Романов практически немец, а жена его немка совершенно конкретная. Там же масса была людей, убежденных в том, что этот царь со своей царицей действуют в интересах немцев. А это они не рассматривают?
Егор Яковлев. Сменилась пропагандистская парадигма и поэтому, вот. Я скажу, раз уж речь зашла, о работе Мельгунова про красный террор. Там примерно та же история. Дело в том, что Мельгунов писал эту работу, приурочил ее к суду над Борисом Ковердой. Это белый террорист, который убил Петра Войкова, известного Советского деятеля. Который был членом Уральского Совета, косвенным образом участвовал в расстреле царской семьи, впоследствии был дипломатом. Вот Борис Коверда убил Петра Войкова, над ним готовился судебный процесс. И вот к этому событию приурочил выход своего труда Мельгунов. И смысл был простой, доказать, что Коверда не так уж виноват. Потому, что красные, это просто страшные варвары, они бросили вызов свободе и цивилизации, и, в принципе, убить большевика, это не такой уж и большой грех. Поэтому Коверда заслуживает снисхождения.
Д.Ю. А большевик должен мужественно это сносить. Потому, что он должен осознавать, какая он тварь, сволочь и его убили совершенно за дело.
Егор Яковлев. Поэтому и та, и другая работа имели очень серьезный пропагандистский оттенок у Мельгунова. И, не смотря на то, что Мельгунов стремился работать с документами, очень многие из них он воспринимал некритически. И, в общем и целом, эти работы устарели. И сейчас поднимать их на щит и говорить, что это некое “последнее слово” в историографии совершенно невозможно. Но, в связи с тем, что эти работы в Советском Союзе не издавались, в 1990-е годы они произвели впечатление: “Вот правда”. И эта тенденция до сих пор сохраняется.
Но, возвращаясь к Яковенко. Яковенко, это даже не Мельгунов. Еще раз повторюсь, Яковенко, это человек, который вообще находился в стороне от исторической науки. Он с первичными документами не работал и просто скрупулезно перечислил определенные события, которые смог восстановить по газетным хроникам. И что мы видим в фильме? Яковенко там заявляется, как главный герой. Объявляется, что вот он уехал в Италию, там написал “Историю русской революции”. И дальше начинается “История русской революции”. Первые 10 минут, это сплошной елей о том, как Россия замечательно жила в царствование Николая II.
Д.Ю. А три революции, они на ровном месте, да?
Егор Яковлев. Там рассказывается, что агитаторы разлагали массу. Но у внимательного зрителя сразу же должен возникнуть вопрос. Если Российская империя так замечательно жила и ее разлагали какие-то агитаторы, то возникает вопрос: почему Борис Яковенко был связан с революционным движением, да еще и эмигрировал? Этот загадочный факт в фильме никак не объясняется. А реальное его объяснение очень простое. Потому, что Яковенко действительно был связан с революционным движением, он симпатизировал эсерам. И, в общем-то, вся его рукопись этой симпатией пронизана. Рукопись состоит из двух частей: до Февральской революции и после. Так звучат в каждой серии по 2-3 цитаты Яковенко, выдранные из контекста и крайне нейтральные. А на самом деле, я в самом разборе зачитаю отрывки, это просто дикий крик ненависти. Только первая часть, это дикий крик ненависти к царизму, а вторая часть, это дикий крик ненависти к большевикам. Потому, что Яковенко был эсером. Для него царская администрация, самодержавие были враждебны. Там жесточайшая критика Столыпина, Николая II, Александры Федоровны, Распутина. Ничего этого в фильме нет, вообще. Критика просто жесточайшая, язвительная.
А с другой стороны, потом к большевикам, которые не дали прогрессивной партии эсеров построить “настоящую демократию” в России после “великой” Февральско-мартовской революции. Это взгляд, написанный с эсеровских позиций, но этот взгляд абсолютно в самом фильме не присутствует. А что же там присутствует? А присутствует там взгляд публицистов типа Олега Платонова, которые стоят на самых откровенных монархических и, даже, черносотенных позициях. Я все это вижу потому, что я эти книги читал. И там есть даже текстуальные совпадения с книгами Олега Платонова, это видно. Олег Платонов, это один из пропагандистов, например, мифа о ритуальном убийстве Николая II.
Возникает вопрос: что вы творите? Зачем вы берете Яковенко, делаете его лицом своего проекта, а дальше подставляете смыслы, которых у Яковенко нет? Зачем такой подлог? Я это связываю с тем, что Яковенко в России почти не известен никому. Его книга была издана, кстати, издательством “Дом Александра Солженицына”. Очень небольшим тиражом, его книгу практически не найти уже. Но я сходил, почитал, в библиотеку. И сделал выписки, в самом разборе их приведу. Это самый натуральный подлог. То есть, еще раз, Яковенко был революционером, он симпатизировал эсерам. Он относился враждебно к Столыпину, к самодержавию в целом, к царской бюрократии. Прямо в предисловии у него. Книга начинается с того, что он пишет, что: “Были Витте и Столыпин. Два видных деятеля. Но оба они были царскими бюрократами. Витте еще ничего, а Столыпин, это вообще палач деревни”. А фильм начинается с того, какой замечательный был Столыпин, как он проводил реформы. “Дайте нам 20 лет мира внешнего и внутреннего, и вы не узнаете Россию”. У Яковенко ничего этого нет, у него эсеровский взгляд. А эсеры, как известно, были противниками Столыпинской реформы.
Поэтому мы сразу здесь видим подлог фундаментальный. И это характерно для всего этого цикла. И для “Троцкого”, и для “Демона революции”, и для фильма Дмитрия Киселева, и для “Подлинной истории русской революции”, и для “Хождения по мукам”. Ну, казалось бы, есть произведение Алексея Толстого. Мной, кстати, очень любимая. Это реально очень хорошая книга, которая воспроизводит множество советских смыслов, которая показывает путь примирения интеллигенции с революцией. И показывает достоверно. Сталкивался с фразами в современных учебниках литературы, что это произведение устарело, что оно не адекватно реальности. Нет, оно адекватно реальности.
Д.Ю. А “Преступление и наказание” не устарело? Может тоже не адекватно реальности? Ну, что за глупость.
Егор Яковлев. Имеется в виду, что оно ангажированно воспроизводит политическую реальность. А я–то считаю, что оно не ангажированно воспроизводит политическую реальность. Именно так все и выглядело для тех людей, которые пришли в революцию из интеллигенции, из офицерского корпуса, из образованного слоя старой России. Потому, что вопреки современным инвективам, что вся элита была уничтожена, это не так. Это малоизвестный факт, но он интересный, я его приведу. Дело в том, что прототипом Вадима Рощина был муж дочери Алексея Николаевича Толстого Евгений Александрович Шиловский. Шиловский вообще интересную роль сыграл в истории русской литературы. Он стал прототипом двух персонажей. Вадима Рощина в “Хождении по мукам” и, совсем неожиданно, он был прототипом мужа Маргариты в “Мастер и Маргарита” у Булгакова.
Д.Ю. Надо же.
Егор Яковлев. Первым браком Шиловский был женат на будущей Елене Булгаковой.
Д.Ю. Он был генерал?
Егор Яковлев. Да. Она от него ушла к Булгакову. И в романе “Мастер и Маргарита” муж Маргариты, это как раз Евгений Александрович. Евгений Александрович был капитаном генерального штаба, Георгиевским кавалером. Он оказался у красных. Впоследствии стал генералом, участником Великой Отечественной войны. То есть, его жизнь сложилась вполне благополучно в советском обществе. Собственно, Вадим Рощин, это они и есть. Вадим Рощин дублирует его в литературном воплощении, дублирует его жизненный путь. Ничего удивительного в этом нет, таких людей было достаточно много. Мы сейчас об этом скажем. По сути “Хождение по мукам”, это единственное художественное произведение, крупного масштаба, эпопея, которая показывает путь этих людей. Других нет, ни в эмиграции, ни в Советском Союзе. И в этом смысле оно художественно очень достоверно. Поэтому я считаю, что оно абсолютно не устарело. Вполне логично экранизировать его близко к тексту. Я посмотрел пока несколько первых серий, но сразу могу сказать, что конечно инвективы антисоветского характера видны. Поэтому, конечно, это самое жесткое табуирование любой критики.
А без исследования корней мы ничего не поймем на самом деле. Это очень важный момент, которому я уделяю особое внимание, изучая революционные события. Насилие всегда сопровождает любую революцию, это совершенно очевидно. Но тот всплеск небывалого насилия, который поднялся в 1917 году и продолжался в течение долгого времени. И в 1937 году было не что иное, как его рецидив. Этот всплеск имеет глубокие корни в отечественной истории. Крепостное право отменили в 1861 году, но жизнь крестьян улучшалось очень медленно. А самое главное, медленно улучшалось их сознание. И, безусловно, ненависть в них с каждым годом накапливалась. Для иллюстрации этого тезиса я хотел бы привести примеры из литературы. Меня некоторые зрители периодически просят почитать стихи, стихи я сегодня читать не буду, а расскажу про прозаические произведения.
Во-первых, надо сказать, что вся эта крестьянская масса, которая подвергалась невиданным истязаниям в течение многих лет крепостного права, она, к сожалению, априори, не могла оставить никаких нарративных источников о своих страданиях. То есть, не могла какая-нибудь крестьянка написать “Архипелаг ГУЛАГ” или “Окаянные дни” Бунина. Это было невозможно, это были неграмотные люди. Единственный источник, который сохранил указания на эти страдания, это русские народные песни. Об этом писал Михаил Иванович Глинка очень интересно. Поэтому, если бы мы имели произведения о крепостном праве, написанные крепостными крестьянами, мы бы совсем по-другому смотрели на этот вопрос. Но великая русская литература, по касательной, конечно, тоже этот сюжет задевала. Если мы возьмем “Дубровского”, мы там прочтем о том, что помещик Троекуров содержал, например, публичный дом из крестьянок. Сладострастным взглядом осматривал молодых селянок, отбирая их для участия в этом предприятии. Периодически некоторых выдавал замуж и брал новых. У него всегда жило 16 девушек.
Д.Ю. В Советском издании, ну, это же для детей, в школе, начало это было просто отрезано. Я с большим удивлением про такое... А вот Советский фильм был про Дубровского, там, наоборот, это было представлено. Там такие крестьянки, мерзавки, явно из мюзик-холла.
Егор Яковлев. Так вот. А что если бы эта крестьянка сама написала мемуары или рассказала журналистам.
Д.Ю. Как у нее была любовь, жених. А барин, этот замечательный человек, благородный, несомненно, извлек ее из этого и отправил в публичный дом. Где занимался сексом, по всей видимости, не с ней одной, а со всеми шестнадцатью. Там вообще масса “замечательного”. Натуральный ад, в общем-то. Хотя чего про них говорить, они же не люди, в общем. Это некие “унтерменши”, каковыми их и теперь считает нынешняя интеллигенция. Причем статуса “сверхчеловека”, как я недавно выяснил, можно достигнуть, прочитав пару книжек буквально. И осознав себя носителем сакрального знания. Ты уже выше всех.
Егор Яковлев. “Архипелаг ГУЛАГ”?
Д.Ю. Ну, и “Мастер и Маргарита”. Это обязательно.
Егор Яковлев. Ну, вот. Масштабы этого насилия, в том числе и сексуального, они были огромны. Нам сложно их оценить, но есть государственные документы. Донесения о том, что существуют примеры сексуального насилия над детьми крестьянскими. То есть, помещики себя не сдерживали. В основном это первая половина XIX века. После отмены крепостного права все это пошло на убыль, но не настолько, чтобы картина изменилась разительно. Если мы берем статью Льва Николаевича Толстого “О голоде”, там он прямо пишет, что: “У нас до сих пор существуют два, фактически различных народа, две касты. Разница между которыми такая же, как между кшатрием и парием. Хотя переход из одной в другую возможен, но пока он не совершился, различие это самое разительное”. Я рекомендую зрителям прочесть эту статью. Там все очень точно описано.
Д.Ю. А я бы еще, с твоего позволения, дополнил бы. Что поскольку этот барин, как ни крути, первое, он богатый и у него все есть. Значит, он правильно живет с точки зрения окружающих.
Егор Яковлев. Успешный.
Д.Ю. Да. Он образованный, не чета крестьянам, читать-писать умеет. И вообще, со всех сторон он являет собой, каким бы странным это ни показалось, пример для подражания. Я замечу, что и коммунистические и нынешние способы отдыха начальников: баня, охота, совместное употребление спиртных напитков. Это все попытки скопировать барина, как барин отдыхал, это самое правильное, мы действуем точно так же. То есть, этот самый барин являл собой некоторый пример для подражания. Как это сейчас принято говорить, ролевую модель. И сожительство с шестнадцатью девками сразу, и регулярное сексуальное насилие, и нанесение побоев, это их стараниями переносилось в народную среду. Это вы такой пример являете. Приходить в церковь, ругаться матом в церкви, это все тоже присутствовало в полной мере. Платить деньги попу, вместе с попом бухать. Когда обвиняют население в низких моральных качествах, а вы-то какой пример давали? Они там, по-моему, выглядели как марсиане. То есть, мы тут живем нашей сельской общиной, а вот тут живет какой-то марсианин. Как мне один знакомый приводил пример, что когда барин выезжал на охоту, это примерно, как на боевом треножнике он расхаживал. Для всех это безумное времяпрепровождение. С толпой слуг. По всей видимости, чтобы его не убили где-нибудь в ближайшей роще. Потому, что опасно с такими людьми общаться, с которыми ты так обращаешься, а потом в их среду одному попасть. Они виноваты в массе вещей. Это они подавали такие примеры.
Егор Яковлев. Ну, вот. Развивая тему русской литературы, я бы хотел обратить внимание на Ивана Алексеевича Бунина, чьи “Окаянные дни”, как раз и являются одной из “библий” современного антисоветизма. Бунин в этом смысле очень интересен для рассмотрения. Это такой уникальный типаж, для русской литературы не типичный. Потому, что Бунин, это первый русский писатель, который по-другому посмотрел на проблему сексуального насилия над женщинами. И вообще, на проблему отношения с женщинами. Дело в том, что в русской литературе обман женщины со стороны легкомысленного мужчины, богатого легкомысленного мужчины, барина, это всегда приводит к трагедии. Которая мужчину приводит к краху или к раскаянию. Таких примеров много. Во всяком случае, эта ситуация трагедийная.
Д.Ю. “Бесприданница”, например.
Егор Яковлев. “Бесприданница”. Можно идти от “Бедной Лизы” Карамзина. “Воскресение” Толстого. “Бесы”, там Ставрогин изнасиловал девочку, как известно. Эта глава, кстати, не публиковалась, он рассказывает об этом священнику, монаху Тихону. Эта глава не публиковалась, даже сейчас она публикуется отдельно, в конце романа. Ставрогин приходит и признается в этом. Но все эти произведения объединяет то, что это подается как ужасный грех. Один из самых главных грехов, возможных в этой русской иерархии грехов. Для русской литературы, это абсолютный грех, он всегда приводит к трагедии. У Бунина это совсем иначе выглядит. Я бы сказал, правильное слово, у Бунина происходит легкомысленно. Если мы открываем рассказ “Темная аллея”. Барин приезжает на какой-то постоялый двор. Встречает там женщины “из простых”, с которой у него в юности был роман. И выясняется, что она его всю жизнь любила и не вышла замуж. А он женился, у него семья, сын. И он в конце уезжает и вспоминает: “Ой как с ней было там хорошо”. То есть, он ее соблазнил, испортил ей жизнь.
Д.Ю. Сломал.
Егор Яковлев. Да. Она говорит: “Все-то вы мне рассказывали про темные аллеи”. И вот он уезжает: “Ах, как было хорошо. Как было прекрасно. Лучшие минуты моей жизни я с ней провел. Но представить ее моей женой, матерью моих детей, хозяйкой дома в Петербурге. Нет, это невозможно”. То есть, у него в голове по-прежнему господствует этот социальный расизм. То есть, сексом, да, использовать можно, но жениться – нет. Но самый выразительный рассказ в этом отношении, это рассказ Бунина “Таня”. Там как раз действия происходят накануне Октябрьской революции. Там барин, лирический герой, видимо Бунину очень знакомый, очень близкий приезжает в деревню. Приезжает из столичного города, где у него много романов. И ему нравится служанка Таня, и он подумывает о том, что надо бы завести с ней роман. Но поскольку он барин, он делает это экстравагантным образом. Он просто приходит к ней ночью и, переводя на русский язык, насилует. Но далее в рассказе Бунина выясняется, что Таня сама давно хотела, чтобы барин так делал. И вообще ей очень понравилось. Там начинается любовь, а потом происходит революция и все.
Д.Ю. Я подозреваю, Иван Бунин писал про себя.
Егор Яковлев. Да, я тоже подозреваю. Потому, что для Ивана Алексеевича это дело было характерно. И порассуждать на эту тему меня подвигло прочтение биографии Михаила Александровича Шолохова, изданной в почтенной серии ЖЗЛ его биографом Осиповым.
Д.Ю. Какая связь?
Егор Яковлев. Сейчас объясню. Будучи в эмиграции, Иван Бунин решил почитать “Тихий Дон”. И Осипов приводит его реакцию на чтение “Тихого Дона”. Пока Бунин читает “Тихий Дон”, он дает такие комментарии: “Нормально, неплохо, есть нормальные места”. Дочитав первый том “Тихого Дона”, Иван Алексеевич свое отношение к произведению резко меняет, точнее, к его автору. Он пишет: “Все-таки он хам, негодяй”. Обрушивает на Шолохова каскад нелицеприятных эпитетов. Я удивился, что же такое, почему так резко? Потому, что по качеству материала второй том от первого несильно отличается. Отличная, вязкая, цепкая проза. Я долго думал, и, наконец, как мне кажется, понял. Дело в том, что первый том заканчивает чем? Там Григорий Мелехов возвращается с фронта. А, как известно, у Григория Мелехова был роман с Аксиньей. И пока Григорий Мелехов был на фронте, к Аксинье начал подъезжать местный помещик Евгений Листницкий. И небезуспешно. Мелехов, вернувшись с войны, зашел к Аксинье и сразу все понял. На следующее утро после своего возвращения он выходит из избы, а тут Листницкий как раз собрался куда-то ехать. И Григорий Мелехов говорит: “Давайте-ка я вас отвезу”. Садится на козлы и везет Евгения куда-то, куда ему надо. Григорий достает ногайку или хлыст и начинает Листницкого хлестать. Конечно Иван Бунин, читая такое...
Д.Ю. Видя себя просто.
Егор Яковлев. Его должен был пробрать холодный пот. Он, наверное, дня четыре не спал после чтения этого отрывка. Потому, что в его реальности художественной такого просто не может произойти. Вот Тане все понравилось, она с удовольствием это восприняла, еще хотела. У Тани не было брата, мужа, жениха, отца, никто не должен заступиться. То есть, такого произойти просто не может потому, что он-то право имеет. И тут вдруг благостная реальность неожиданно разрушается. Да еще так жестоко. Конечно хам, негодяй. Для Бунина это шок. Бунин однозначно мог идентифицировать себя с Листницким, а Мелехов для него, это конечно быдло. Быдло, которое подняло руку на свободу и цивилизацию. И вот русская литература, она все это таким образом и отражает. И поведение русских писателей, которые, безусловно, представляли разные типажи. И вот эта ногайка Мелехова, она отхлестала многих в 1917-1922 годах. Не случайно писал Есенин про Белую армию: “В тех войсках к мужикам родовая месть”. Все это имеет под собой глубокие социальные основания. Вопрос о насилии одного класса над другим, он не исчерпывает смысла революции. Вопрос крестьянского малоземелья, вопрос рабочего законодательства, которое абсолютно не было разработано. Еще одна фальшивка, я об этом буду рассказывать.
“Подлинная история русской революции” умудрилась запихнуть в свой сценарий фальшивую цитату президента США Тафта, который якобы сказал, что: “Николай II создал в России такое рабочее законодательство, которого нет ни в одной демократической стране”. Внимание, вопрос, уважаемые знатоки. А где впервые появилась эта цитата? Она впервые появилась в произведении Бориса Бразоля, известного монархиста, антисемита и большого друга нацистов. Который выпустил произведение, посвященное благостному царствования Николая II, и там сплошь такие перлы. Эта цитата не имеет никаких аутентичных других источников, но сценаристам “Подлинной истории русской революции” про это знать не надо. Все эти вещи, о которых я говорю, и крестьянское малоземелье, и отсутствие рабочего законодательства, и национальный вопрос, который очень остро стоял в Российской империи, все это вылилось в революционное насилие. Неслучайно, я книгу именно “Красный шторм” и назвал. Потому, что целью социального шторма было установление социальной справедливости.
Но контуры этой социальной справедливости, они анархически настроенной, необразованной массе были совершенно неочевидны. И эта масса далеко не всегда была готова идти за большевиками. Большевики просто проявили максимум энергии, интеллекта и организаторских способностей для того, чтобы эту массу усмирить, направить всю энергию в правильное русло. Но мы сплошь и рядом сталкиваемся с ситуациями, когда эта, с одной стороны измученная, а с другой стороны в значительной степени необразованная масса, ведет себя буйно и ломает стройные и адекватные решения большевистского центра. Сплошь и рядом с этим сталкиваемся.
Немотивированные убийства. Это была бы отдельная интересная тема. Потому, что многое из того, что сейчас приписывается большевикам, это на самом деле не большевики, а этот социальный шторм, который, даже вопреки воле большевиков, уничтожает людей, к которым они испытывают классовую, а иногда и просто, ненависть.
Д.Ю. Разрешите, вставлю от себя. Вот я служил в стройных рядах милиции, где у сотрудника есть право на законных основаниях применять к гражданам насилие. С моей точки зрения, я уже взрослый там был... С моей точки зрения, есть человек, у него жена, семья, дети. Жена, как это часто у нас бывает, не то, что не уважает, а не совсем за человека не считает. Зарплата маленькая, чего ты там делаешь? Дети не уважают. И ты в семейной иерархии совсем внизу. И тут ты приходишь на службу, а тебе там дана власть. И здесь: “Держитесь, твари. Сейчас я оттянусь”. Я не могу сказать, что такие граждане составляют большинство, но... Сейчас можно замечательные ролики про американскую полицию посмотреть. Как там насилие применяется. В том числе по отношению к безоружным и безвредным гражданам. Человек, которому дают власть, или она попадает к нему каким-то образом, преображается мгновенно. Власть, как говорят, портит людей. Это не правда. Власть, она как проявитель, она дает проявиться твоим скрытым потенциям. Например, это мое глубокое убеждение, основанное на жизненном опыте, если продавщице в советском магазине выдать палку и разрешить бить покупателей по голове, ни один не уйдет, не получив по башке. “Вы все идиоты, вы все мешаете. Вас много, а я одна”. Да и в любом другом месте. Учительнице, какой-нибудь, право лупить учеников. Поэтому я тебя уверяю, их не только пороть будут, еще и окучивать какими-нибудь другими способами. А тут на ровном месте власть ушла, никто тебя не задержит, не накажет. А нас много, мы с оружием и, возможно, мы пришли с войны.
Егор Яковлев. Конечно.
Д.Ю. А все вопросы в массе для человека решаются ликвидацией конкурента, того, кто тебе не нравится. Раздай пистолеты сейчас и разреши стрелять на дорогах, я бы только за сегодня человек пять бы подстрелил обязательно, пока до работы ехал. И не сомневаюсь, что еще человек 20 подстрелило бы меня. И вот вооруженная темная масса. Вы хотите сказать, что ими кто-то руководил? Ну, тогда и в “перестройку” бандитами кто-то, совершенно очевидно, руководил, что они людей убивали. Я другое бы сказал. Для меня всегда поразительно, с какой скоростью, и какой малой кровью большевики все это угомонили. Приведя людей в чувство. Что такими способами решать вопросы нельзя. Вот это, на мой взгляд, заслуживает серьезного исследования. А не какой-то бред: вот этих убили, вот тех убили. Если послушать этих людей, которые вышли из крепостных, мне непонятно другое. Почему вы всех не убили, всех дворян? От кого вы вот столько натерпелись. Поколениями, столетиями. Как? Что их остановило?
Егор Яковлев. Остановила как раз организующая сила, революционная сила организующего центра. Но даже она не всегда была способна это сделать. Остановило только то, что организующая сила этого центра базировалась на внятной, понятной идеологии. Государственный организм начал отстраиваться, и он отстроился достаточно быстро. Вот несколько примеров. Всегда же говорят, расстрел царской семьи – Ленин. Убийство великих князей – Ленин. Свежий пример. Сейчас изучаю тему заговора послов, готовясь к нашей следующей программе. Феликс Дзержинский, возглавив ВЧК, вынужден был отстраивать, в том числе, и контрразведку. Потому, что необходимо было работать и против немецкой агентуры, которая очень активно действовала. И, как мы доказывали, готовила, во всяком случае, задумывалась о монархическом правом перевороте. И, естественно, работать с проантантовской агентурой. Нужен был человек с опытом, который мог бы организовать. Такой человек обнаружился.
Д.Ю. Джунковский.
Егор Яковлев. Нет. Это был офицер контрразведки 42-го армейского корпуса, который дислоцировался в Финляндии. Я рассказывал о том, что финские войска были наиболее революционно настроены и многие офицеры впоследствии воевали именно из 42-го армейского корпуса финского, в который, в том числе, 106 пехотная дивизия Свешникова входила. Многие из них воевали в Красной армии. Офицер контрразведки 42-го армейского корпуса Константин Шевара написал Дзержинскому письмо о том, что его убеждения, как ему кажется, соответствуют марксистским и он готов принять участие. Он приехал в Петроград, встретился с Феликсом Эдмундовичем, и у них началась работа. Шевара получил конкретный объем обязанностей и уже приступил к этим работам. Потому, что есть доказательства, он пытался через Бадмаева, известного доктора, который был близок к Распутину и к царской семье, он пытался через него вскрыть подпольные монархические и пронемецкие организации. Он уже начал эту деятельность. Потом Дзержинский уехал в Москву, а Константину Шеваре в подчинение было выделено из военного наркомата 35 бойцов. Во главе то ли с прапорщиком, то ли просто с унтер-офицером Поляковым. Через некоторое время Дзержинскому приходит сообщение, что отряд разоблачил Константина Шевару как ярого контрреволюционера, монархиста, который готовит заговор. Дзержинский предписывает провести расследование, но солдаты сообщают, что они сами провели расследование, все установили и расстреляли Константина Шевару.
Д.Ю. Происки большевиков.
Егор Яковлев. Дзержинский от такого обалдел. Потом было начато расследование, которое установило, что они его расстреляли так, что там было 41 пулевое ранение. Они, видимо, всем отрядом его расстреливали. Во-вторых, были протоколы его допроса с подделанной подписью его. Но потом произошел левоэсеровский мятеж и не до них стало. Вот такой факт. Организовать контрразведку со специалистом, который был готов это сделать, стоял на левых позициях, не удалось. Конечно, поскольку источников у нас не так много, можно допустить, что он действительно был какой-нибудь “контрой”. Потому, что есть примеры. Белый подпольный агент Орлов внедрился в ВЧК. И Дзержинский ему поверил, хотя это была его ошибка. Когда-то Орлов даже допрашивал Дзержинского в дореволюционные времена. А теперь Орлов стал работать в ВЧК, Дзержинский ему поверил, а потом Орлов перебежал к белым. Такой прецедент есть. Но что здесь говорит о том, что Шивара не был подпольным белым агентом? Во-первых, не было никакого следствия. Его бы как следует допросили.
Д.Ю. Перво-наперво, это связи.
Егор Яковлев. Да. А тут солдат сами осуществили революционный трибунал. То есть, они, по сути, Дзержинского как начальника и не воспринимали. Они тут сами все порешили. За два дня провели следствие, допросили, грохнули. И замечательно. И таких примеров куча. И все расстрелы великих князей, они, по-большому счету, являются примером такого революционного анархического порыва. Потому, что Михаила Александровича, брата Николая II, его расстреляли без санкции центра. Это было исключительно решение местных органов.
Д.Ю. Немедленно вспоминаю произведение, по-моему, автора Соболева, который что-то там морское писал, не очень хорошо помню. Там про революционных матросов, которые в Кронштадте выволокли из дома некоего адмирала, не помню фамилию, подняли его на штыки.
Егор Яковлев. Это, видимо, адмирал Вирен.
Д.Ю. А потом обсуждали: “Молодец, хорошо умер. За свою жизненку никчемную не цеплялся”.
Егор Яковлев. Но это еще февраль. Дальше все развивалось и продолжалось. Я уже рассказывал, что великий князь Николай Михайлович и другие великие князья, которых расстреляли в начале 1919 года... Великий князь Николай Михайлович был известным историком, он имел широкие связи в среде интеллигенции, он был знаком с Горьким. А арестовали их после покушения на Ленина. Красный террор, их взяли в заложники. И Ленин все время хлопотал за них. Как только Ленин начал выздоравливать, Горький приехал к Ленину и говорит: “Вот у нас великие князья в заключении. Ну что это? Один из них известный историк. Давайте дадим им возможность эмигрировать. А если не хотят эмигрировать, пусть работают в органах Советской власти. Они не занимаются политикой”. Ленин говорит: “Да, Алексей Максимович. Вы правы. Великих князей освобождаем”. Пока Горький едет из Москвы в Петроград, великих князей расстреливают. Зиновьев и Петерс расстреливают великих князей. Вопреки санкции Ленина: “Мы решили, мы расстреляли”. Такое было сплошь и рядом. И это чиновники высокого ранга. А что говорить об унтер-офицерах, которые получили такую власть? Революционная законность была вынуждена бороться с этим всплеском насилия. Потом эта революционная законность победила, но в 1937 году произошел рецидив этого социального шторма, корни которого уходят очень глубоко. Мне кажется, что без анализа этого процесса невозможно понять происходившее в нашей стране в 1917, там, 1937 году. Вот это то, о чем я бы хотел рассказать перед разбором “Подлинной истории русской революции”.
Д.Ю. От себя добавлю. Есть такое достаточно понятное утверждение, что, так называемая, интеллигенция всегда обслуживает правящий режим. Не вносим в слово “режим” никакой отрицательной оценки. Ну, вот эти граждане, создатели этих фильмов, обслуживают режим. В меру знаний. Умения и знания плохие. Я бы даже сказал, что местами их просто нет. Умения средненькие, если даже приукрасить. Если это взрослые люди, в возрасте, я не сомневаюсь, что не так давно они состояли в КПСС, обслуживали Советскую власть. А теперь, переметнувшись и предав все, чему присягали, верно служили и прочее, теперь поливают это дерьмом. Сама по себе ситуация, на мой взгляд, крайне прискорбная и говорит об этих гражданах практически все. Не являясь каким-то творцом, идеологом. Вот, свобода пришла. Она действительно пришла. Кто бы, что ни говорил. Свобода обеспечила доступ к океану информации. Я в ужас прихожу, что я не то, что купить не могу все, что мне интересно, я прочитать не могу, столько всего вокруг. Вы же из этого вынимаете какие-то идеологические помои и на основании этого строите людям картину мира, заливая в мозг через телевизор неведомо что. Во-первых, это нечестно. Во-вторых, это непорядочно. Где же у вас какая-то честь, достоинство, стремление к истине, показать все как следует? Лгут самым беспардонным образом. Но, как говорится: “Промолчи и Сатана восторжествует”. Не будем молчать.
Егор Яковлев. Не будем. И о форме надо в завершение сказать. Поскольку коммунизм мы отвергли, советизм. Поскольку либерализм нам, очевидно, не подходит. То остается что? Остается нацизм. Этот тренд нацификации России, он, безусловно, существует. Я, кстати, не согласен с утверждением о том, что нацификация России, это линия, которую отрабатывают некие маргинальные слои населения. Совершенно нет. Существует большая лоббистская группировка образованного слоя, которая абсолютно стоит на нацистских позициях. И которая не так, так этак этот нацистский тренд проталкивает. И кто-то осознанно, а кто-то, может быть, неосознанно на это работает. Тренд примирения, в том виде, в котором он сейчас происходит, это абсолютно пронацистский тренд. Потому, что мы не видим восславления фигур, которые находились на стороне РККА. Мы видим исключительно восславление фигур белых, в том числе и тех, которые воевали на стороне нацистской Германии. Им таблички вешают.
Я недавно написал статью о героях Великой Отечественной войны, которые принимали участие в Октябрьском вооруженном восстании. Мне кажется, что наблюдается некоторая шизофрения в государственной политике. Потому, что солдаты и матросы, которые осаждали Зимний в 1917 году, сейчас показываются как “накокаиненные”, пьяные “быдланы”. Если в таком виде показать Красную армию, которая штурмует Берлин, в 1945 году, то сразу же поднимется дикий вой и крики, что это русофобия. Красная армия, которая штурмует Берлин, не может быть пьяная, не может насиловать, не может убивать невинных. Это солдат-освободитель. Как только применяем все то же самое к Зимнему дворцу, то там мы видим, что они пьяные, насилуют несчастных девушек-медсестер, которые в госпитале работали, убивают невинных, грабят. Добираются до складов с вином в подвалах Зимнего дворца, страшно бухают, всех убивают. Полное разложение. Дело в том, что это одни и те же люди.
Д.Ю. Одна и та же армия.
Егор Яковлев. Это одна и та же армия потому, что это одни и те же люди.
Д.Ю. Кто же эти люди?
Егор Яковлев. Матвей Васильевич Захаров. В 1917 году рабочий, впоследствии маршал, Герой Советского Союза. С декабря 1941 года и до конца войны в действующей армии последовательно занимал должности начальника штаба Калининского, Резервного, Степного, Второго Украинского фронтов. Проявил себя в таких операциях, как Белгородско-Харьковская, Кировоградская, Корсунь-Шевченковская, Уманско-Ботошанская. Ясско-Кишиневская, Дебреценская, Будапештская, Венская, Пражская. После победы над Германией, назначен начальником штаба Забайкальского Фронта, где в ходе Советско-Японской войны провел Хингано-Мукденскую наступательную операцию. Удостоен звания Героя Советского Союза. А в 1917 году штурмовал Зимний дворец.
Петр Константинович Богданович. В 1917 году рабочий, впоследствии генерал-майор. Герой Советского Союза. Великую Отечественную войну встретил начальником штаба 74-й стрелковой дивизии в Одесском военном округе. Командовал бригадой морской пехоты, стрелковой дивизией. Участвовал в обороне Донбасса, Ростова-на-Дону, Битве за Кавказ, в боях на Кубани, освобождении Краснодара. В декабре 1943 года получил тяжелое ранение, но уже в феврале 1944 вернулся в строй и командовал дивизией в ходе операции “Багратион”, Висло-Одерской и Берлинской операций. За проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками доблесть и отвагу, удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
Яков Степанович Воробьев. В 1917 году рабочий, впоследствии генерал-лейтенант РККА, Герой Советского Союза. С боями прошел от Орла до Одера. 6 апреля 1945 года было присвоено звание Героя Советского Союза.
Александр Петрович Дорофеев. В 1917 году солдат, Георгиевский кавалер. Впоследствии генерал-майор, участник штурма Берлина, Герой Советского Союза.
Владимир Яковлевич Колпакчи. В 1917 году унтер-офицер. Впоследствии генерал-полковник. Герой Советского Союза. С началом Великой Отечественной войны назначен начальником штаба 18 армии. Вместе с которой осенью 1941 года в ходе Донбасской оборонительной операции попал в окружение. После гибели командующего армией Смирнова принял командование армией и вместе с оставшимися войсками прорвался к своим. В дальнейшем участвовал в Ростовской наступательной операции, в боях на дальних подступах к Сталинграду, в операции “Марс”. В мае 1943 года назначен командующим 63 армии Брянского фронта, вместе с которой проходит через Курскую битву, Орловскую и Брянскую наступательные операции. В операции “Багратион” командует войсками 69 армии, которые с боями прорвали оборону противника, сходу форсировали реки Западный Буг и Вислу и захватили плацдарм. Затем армия под началом Колпакчи принимала участие в Висло-Одерской операции и в Берлинской наступательной операции. 6 апреля 1945 года за успешное проведение войсками 69-й армии Радомской операции генерал-полковнику Владимиру Яковлевичу Колпакчи присвоено звание Героя Советского Союза.
С портретами этих людей вы выходите на “Бессмертный полк”. А в октябре 1917 года они подняли Октябрьское вооруженное восстание. Это одни и те же люди. Вы их одновременно изображаете то упырями какими-то накокаиненными, то героями “Бессмертного полка”. Где логика? Вы включите...
Д.Ю. Остатки мозга.
Егор Яковлев. Да. Включите сознание. Поэтому еще раз надо подтвердить. Действительно, те же самые люди, та же самая армия, которая выиграла Гражданскую войну, она же выиграли и Великую Отечественную. Другой трактовки данным событиям быть не может. В этой связи надо и офицеров вспомнить. Мы сейчас поговорил про солдат. Хочется сказать, что реально очень странно подаются события Гражданской войны. Ведь Красная армия в значительной степени была отстроена старым офицерством. И пусть не все, но значительная часть офицеров, она примыкала к большевикам по идейным соображениям. Во всяком случае по соображениям того, что именно большевики... Наивно полагать, что все офицеры тут же встали на марксистские позиции. Конечно это не так. Но совершенно очевидно, что большевики, даже для старого офицерства, выглядели организующей силой, которая источала государственнические импульсы. Импульсы проекта строительства, проекта созидания. Именно поэтому такие люди, как Шапошников оказались в Красной Армии. А не потому, что большевики приставили дуло к виску их детей.
И уже в самой Гражданской войне значительная часть офицерства воевала и погибала. В Пскове я рассказывал, например, про Александра Павловича Востросаблина, который командовал обороной Кушки. Но можно вспомнить и Александра Александровича фон Таубе, который в Омске погиб в плену у белочехов. Можно вспомнить генерала Станкевича, который попал в плен и петлю сам себе надел на шею, отказавшись идти на службу к белым. Можно вспомнить генерала Николаева, который тоже попал в плен и был расстрелян белыми. Почему эти люди никому не известны?
Д.Ю. Ну, есть же атаман Краснов, который служил в SS. Вот теперь герой. Вот у нас есть под боком страны-лимитрофы. Самая яркая из них - Украина. Все, что происходит там, с подачи наших западных “друзей”, это то, что должно произойти у нас. Все процессы декоммунизации напрямую связаны с нацификацией. Если вы считаете, что большевики были плохие, значит, бандеровцы были хорошие. Оно же примитивно. И ничего другого нет. Если не так, то вот так будет. Лично мне не хочется жить в нацистском государстве.
Егор Яковлев. Мне тоже не хочется. Поэтому мы должны делать то, что мы можем. Мы должны давать альтернативную информацию. Сегодня, я думаю, мы хороший, содержательный материал дали нашим зрителям.
Д.Ю. Спасибо, Егор. Ждите продолжения. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
