Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Егор Николаевич, добрый день.
Егор Яковлев. Добрый день, Дмитрий Юрьевич.
Д.Ю. Продолжаем?
Егор Яковлев. Да. Обещал рассказать про режим атамана Краснова на территории Войска Донского. И вот сегодня подобрал интересный материал. Мы помним, что Петр Николаевич Краснов, генерал Русской императорской армии, был избран донским атаманом. И начал олицетворять антисоветскую, антибольшевистскую альтернативу власти на Донских землях. Естественно, новому протогосударственному Донскому образованию понадобилась идеология. Какая она была? Конечно же националистическая. Краснов неприкрыто сделал ставку на казачий национализм. С помощью которого он пытался ликвидировать... Во всяком случае, замолчать, заретушировать классовые противоречия, которые, безусловно, являлись основой конфликта на Дону. Как и по всей России, но на Дону со своей спецификой.
Д.Ю. Позвольте вопрос. Это он уже тогда определял казаков как нечто особенное, что это не русские?
Егор Яковлев. Конечно. Я говорил о том, что среди казаков была очень сильна этнокультурная самоидентификация. Поскольку казачество было отдельным сословием и с течением веков у этого сословия появились специфические и культурные черты. То есть, эти люди идентифицировали себя как воины, которые предназначены к тому, чтобы защищать рубежи отечества и верно служить престолу. Но при этом не должны заниматься разными низкими работами. Казаки презрительно относились к тем, кто занимался традиционными ремеслами, к “мужикам“. Недолюбливали предпринимателей, которые наводнили Область Войска Донского после реформ Александра II. Свысока смотрели на рабочих. Тем более на иногородних крестьян, которые арендовали у них землю. Но владельцами земли оставались именно казаки. Поэтому, используя социально-классовое расслоение, Краснов попытался оформить его как расслоение этническое. Но, как очень часто случается, расовое обоснование на самом деле скрывало классовую, имущественную разницу. Вся политика Краснова была нацелена на то, чтобы сохранить за казачеством привилегии, которыми оно пользовалось издавна. В первую очередь, конечно же, землю. Естественно, что подобная риторика обслуживала, в первую очередь, интересы богатейшего казачества. Но в первые месяцы правления Краснова к нему примыкало и казачество середняцкое. Которое было, во-первых, шокировано тем резким и несистемным переделом земли, который происходил при Советах. Во-вторых, большое впечатление на середняка произвело вторжение немецких оккупационных войск. Среднестатистический казак считал, что: “Раз уж тут немцы, то куда уж нам... Лучше с победителями. Куда уж нам с немцами бороться?“ Естественно, что в первые месяцы Краснов сумел отстроить некое подобие государственного аппарата.
Пару цитат хочу привести, которые подтверждают наш тезис о том, что Донское протогосударственное образование строилось на националистической идеологии. Потому, что сам Краснов в мемуарах яростно это отрицал. Он избрал очень хитрую стратегию. Он пытался объяснить, что отстаивал не национализм, а некую особость, некие отличительные черты, которые, безусловно, за казачеством должны сохраняться, но вообще он был сторонником единой и неделимой России, как и Деникин, как другие вожди белого движения. Но поверить в это очень сложно. Напомню, что представители Добровольческого командования, и Деникин, и Алексеев, и многие другие генералы, которые мыслили свое дело общерусским, Краснову яростно не доверяли. И для этого были основания. Потому, что то, что он говорил, было настолько резко и радикально... То, как он обращался к казакам. Что даже если бы он и был тайным сторонником общерусского дела, но то, чем он зажигал свою аудиторию, с общерусским делом расходилось радикально.
На заседании Круга в августе 1918 года Краснов открыто говорил следующее: “Руки прочь от нашего казачьего дела! Те, кто проливал нашу казачью кровь, те, кто злобно шипел и бранил казаков. Дон для донцов! Вас будут смущать обиженные города и крестьяне. Не верьте им. Помните, куда завел атамана Каледина знаменитый паритет”. Паритет в данном случае, это позиция, что казаки и иногородние, это равноправные граждане Войска Донского. “...Не верьте волкам в овечьей шкуре. Они зарятся на ваши земли и жадными руками тянутся к ним. Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева только мы. Только мы одни, казаки. Вот где самостийность атамана в страшном домашнем споре о земле и правах на нее”. С этим можно согласиться, что действительно существо спора-то в споре о земле. Но мы здесь видим, что Краснов совершенно четко отстаивает право казачества на то, чтобы быть людьми первого сорта, хозяевами. А все остальные люди... Попытка их представить чужаками абсурдна потому, что большинство этих людей, это люди, которые родились и выросли на этих территориях. Они не собираются считать себя гражданами второго сорта. Вполне естественно, что это вызывало, как минимум, глухой ропот среди крестьянского и рабочего населения. И то, что власть сменилась, абсолютно не значило, что проблема решена. Просто инициатива перешла к антисоветским силам. Но борьба не прекратилась и прекратиться не могла. Если раньше мы сталкивались с казачьими восстаниями, то теперь начались рабочие восстания, крестьянские восстания, которые не хотели мириться с военной диктатурой Краснова. А это была военная и националистическая диктатура богатого казачества.
Но было бы большой ошибкой считать, что война, которая шла на Дону, это война именно только казаков против иногородних. Потому, что и само казачество имело классовое расслоение. Беднейшее казачество с самого начала в основной своей массе все равно оставалось за идею Советов. По оценкам профессора Павла Акимовича Голуба, который много занимался этой темой, примерно 20 процентов казачества по-прежнему оставалось на советских позициях. Довольно много харизматичных красных казаков оставалось в рядах красной гвардии. И притягивало к себе казаков-середняков. Середняк метался то туда, то сюда. Но само наличие популярных красных командиров именно из казачества, оно было для Краснова костью в горле. Потому, что в случае перемен, которые потом произойдут, в первую очередь поражение Германии и уход немцев, сразу же авторитет этих красных казаков вырос. Стали перебегать к конкретным людям потому, что про них ходила слава, что: “Это наши. Они за мир, за справедливость”.
Назовем эти имена потому, что благодаря современному телевидению мы хорошо знаем имена белых генералов, белых казаков. Но плохо знаем красных казаков. Хотя с точки зрения яркости биографий эти люди ничуть не уступали своим противникам. Например, Михаил Блинов. Создатель Второй кавалерийской красной дивизии. Яркий красный командир, который действительно вызывал очень большое раздражение и ненависть у своих противников из белого казачества. Пользовался огромной популярностью. Погиб в бою в 1919 году. Но его имя потом носила его дивизия. Она потом еще сражалась во время Великой Отечественной войны. А его племянник стал танкистом, Героем Советского Союза. Или, например, Ока Городовиков. Она калмык этнический, но донской казак с точки зрения сословного происхождения. Он, безусловно, является одним из выдающихся казачьих героев. В дальнейшем он сражался в Первой конной армии у Буденного. Буденный его очень ценил, считал своим сподвижником. Вообще армию Буденного называли “полуказачьей”. Она наполовину состояла из красных казаков, наполовину состояла из иногородних. Поскольку казаки были бедные, и крестьяне были обездоленные, там никакого сословно-классового конфликта не было. Казаки спокойно подчинялись иногороднему Буденному. Городовиков впоследствии стал героем Сталинградской битвы и Героем Советского Союза. Он был представителем ставки. В его сферу деятельности входили кавалерийские рейды по тылам немцев, с чем он справлялся очень успешно.
Собственно эти красные казаки, они очень большое беспокойство вызывали у белых. Генерал Шкуро писал про конницу Буденного, что: “Она состояла преимущественно из изгнанных из своих станиц за причастность к большевизму донских, кубанских и терских казаков. Всадники были хорошо обучены, обмундированы. И сидели на хороших, большей частью угнанных с Дона, конях”. Совершенно невозможно говорить о поголовном участии казачества в борьбе против Советской власти. Казачество расслоилось, раскололось и красные казаки на Дону были влиятельной силой. Но и середняцкое казачество не было упорным в борьбе с большевиками. И колебалось то в одну, то в другую сторону. И чем дальше заходило, тем больше в этой среде пацифистские и соглашательские настроения сменяли боевой настрой. Росло дезертирство, уклонение от боев. Краснов в своих воспоминаниях честно признает, что: “Вроде бы проводили мобилизацию, набирали народ. Но потом многие передумывали. Других отговаривали жены. Многие останавливались под предлогом “прикурить маленько”, отставали и возвращались домой. Шли больше старики и зеленая молодежь. Фронтовики серьезничали, ждали приказа“. По существу, ждали принуждения. Без принуждения воевать не хотели.
Отметим, что история Гражданской войны, она знает немало случаев когда белые казаки переходили на сторону красных, как и обратно. Тем не менее, среди тех, кто перешел от белых к красным, впоследствии было значительное число известных деятелей советского государства. Например, Константин Иосифович Недорубов. Казак, воевал у белых, потом перешел к красным. Во время Великой Отечественной войны стал Героем Советского Союза. Или был такой Тимофей Шапкин. Стал советским генералом, генерал-лейтенантом. Эти примеры разбивают многочисленные мифы о том, что если ты белый казак, то тебя ждала неминуемая гибель и ты никак не мог встроиться в советское общество. Конечно, судьбы были разные, происходило разное, но тем не менее. Григорий Мелехов кем мог стать после окончания романа “Тихий Дон”? Ведь у Шолохова он так к красным и не приходит. Но теоретически судьба Шапкина или судьба Недорубова для него выглядит вполне реалистичной.
В условиях, когда все было зыбко, понятно, что националистическая идеология не могла не сочетаться с мерами репрессивных практик. По существу с террором. Краснов, конечно же, его развязал. Одной из первых мер, предпринятых атаманом, был приказ: “Составить списки казаков и граждан, которые будут оказывать противодействие войсковым частям, служить в красной гвардии, принимать участие в братоубийственной войне на стороне большевиков. Для суда над ними и отобрания у них земли“. Были учреждены военно-полевые суды “тройки“, с правом судить, в том числе, и гражданских лиц. Впоследствии Африкан Богаевский, который сменит Краснова на посту атамана, будет отмечать, что в момент появления этих военно-полевых судов, которые в течение суток выносили приговор, приобрело широкое хождение доносительство, сведение личных счетов. И прочие мерзкие явления. По существу Краснов инициировал белое расказачивание. Он не только красных казаков, но и всех заподозренных в большевизме изгонял из сословия.
Д.Ю. С конфискацией земли?
Егор Яковлев. Естественно. С конфискацией земли, всего имущества. Либо это были каторжные работы, либо это была, в некоторых случаях, депортация. Поскольку было много желающих приобрести чужую землю и имущество, если вдруг кого-то в чем-то можно было обвинить, то сразу же писали бумажку, что казак такой-то сочувствовал большевикам.
Д.Ю. Нетрудно догадаться, что было потом. Когда они вернулись к своей, конфискованной соседом, земле. Почитав доносы, посмотрев.
Егор Яковлев. А это все стало известно. По поводу цифр. Голуб полагает, что 30 тысяч казаков было так расказачено, с конфискацией земли и имущества. Масштабы серьезные. А еще счет на тысячи шел и на фронте. Потому, что на фронте чем дальше дело заходило... Первые месяцы, это успех Краснова. Большевики разгромлены в Области Войска Донского и выдворены за ее пределы. Но чем дальше шло, тем меньше Донской армии сопутствовала удача. Тем больше середняцкое казачество клонилось в сторону красных. Или, во всяком случае, замирения с красными. Ширилось дезертирство, уклонение от боев. Соответственно расказачивание казаков-фронтовиков. То есть, там счет также идет на тысячи. В результате Красновская власть... Если до этого Советская власть создала некую прослойку обиженных, не всегда объективно. То и здесь появлялась и ширилась такая прослойка обиженных, оскорбленных. Опять же, далеко не всегда имелись для этого основания. Короче говоря, создавала социальную базу для своего противника Красновская власть. Впоследствии Краснова в белом лагере за это жесточайшим образом клеймили. Деникин, понятно, это недруг Краснова. Тем не менее, в его словах есть правота, он хватался за голову: “Что вы там творите?” Это одна сторона вопроса.
Есть еще и вторая сторона вопроса. Это экономический и продовольственный. Мы помним, что большевики вводили продразверстку для правильного распределения зерна. Краснов, как только приобрел власть, он сразу же вынужден был решать вопросы прокормления городов. Неизбежно ему тоже пришлось ввести продразверстку, какие-то подобные меры. Но если большевики изымали зерно у кулаков и богатейшего казачества в первую очередь, затрагивая при этом и середняка. Середняку это очень не нравилось, он шел против большевиков. А бедняки были союзниками большевиков. То здесь произошла рокировочка. Краснов опирался не на беднейшее казачество, а на богатейшее, которое было затронуто продразверсткой в наименьше степени. Поэтому главный нажим пошел на середняка. Середняцкое казачество не такой власти ожидало. И оно тоже расслоилось. Часть середняцкого казачества качалась в сторону большевиков. А часть наиболее богатая стала взирать на другие, более респектабельные круги, которые стояли за буржуазно-демократическое развитие Донской Области, но не за военную диктатуру Краснова.
Оппозиция сразу же возникла. Как только большевиков выгнали, начались трения внутри Донского протогосударства. Что это были за трения? Подняла голову городская интеллигенция, которая в значительной мере была представлена деятелями кадетской партии, буржуазными кругами. Кадетская партия традиционно ориентировалась на англо-французские круги. Она была тесно связана и поддерживала Добровольческую армию. И из этих кругов, которые наладили выпуск прессы, раздавалась жесткая критика Краснова. Одним из главных оппозиционеров стал руководитель правительства Донской Области Африкан Петрович Богаевский. Брат Митрофана Богаевского, которого расстреляли по приказу Совнаркома Донской Советской республики. Африкан был, можно сказать, другом и соратником Деникина и Алексеева. И его очень раздражала прогерманская ориентация Краснова. Но до определенного момента, пока угроза большевизма маячила на горизонте, они как-то находили общий язык. Как только большевики были выдворены за пределы Области Донской, Богаевский и стоявшие за ним кадетские круги повели против Краснова дипломатическую и политическую игру. А Краснов повел против них. Главной опорой Краснова в этом были немцы.
Немцы не собирались безучастно взирать на все это. Потому, что они прекрасно видели перспективу возникновения отдельного фронта Первой мировой войны на Дону и Украине. Почему? Потому, что от них не укрылся мятеж чехословаков. Они знали, что чехословаки взяли Самару. В среде немецкого командования ходили слухи, что вот-вот будет чехами взят Царицын. Напомню, что чехи, это составная часть французской армии. То есть, армии противника в Первой мировой войне. И немцы понимали, что может возникнуть такая специфическая ситуация, при которой составная часть французской армии берет Царицын. И дальше начинает наступать на Дон и на Украину. Зачем? Что такое Украина в данный момент для немцев и Дон? Украина, это ресурсная база, из которой немцы, нещадно грабя ее, вывозят в первую очередь продовольствие. Тем самым продлевают свои возможности вести войну. Дон - то же самое. Немцы поставляют Краснову оружие, Краснов платит им сельскохозяйственными продуктами. То есть, помогает немцам вести Первую мировую войну. Здравый смысл подсказывает, что нужно лишить немцев этих ресурсных баз. Вполне логичным может быть наступление на немецкие войска на Украине, ликвидация союзного им режима на Дону. Немцы, естественно, этого не хотят. Они устанавливают с Красновым самые теплые отношения. Непосредственно с Красновым общался майор фон Кокенхаузен, представитель германского командования. И уже в июне Кокнехаузен стал Краснову намекать, что: “Петр Николаевич, чехи-то наступают. Давайте четко определим, какова будет позиция атамана, если чехи возьмут Царицын и начнут наступать на Дон”. Ну, и Краснов поклялся, что он не позволит чехам пройти донские земли. Он сказал, что Дон будет сохранять нейтралитет.
Но что это могло означать в рамках Первой мировой войны? Если бы армии Антанты начали наступление на Дон, то сохранить нейтралитет можно было только отражая нападение англо-французских войск. Ну, и союзных им белогвардейцев. Соответственно созрели предпосылки для гражданской войны между белыми войсками прогерманской ориентации и белыми войсками проантантовской ориентации. А большевики здесь где-то сбоку. Это совершенно четко подтверждает, что они были третьей силой, а не немецкими марионетками. За это Краснова и ненавидели сторонники Добровольческой армии. И чем дальше заходило, тем больше подозрений было в том, что Краснов не просто политик, который вынужден общаться и с теми, и с теми, а что он четко поставил на немцев. И Краснов неминуемо давал этому подтверждение. Мало того, что он охотно получал от немцев военную помощь.. Он сам перечисляет, что конкретно он получил от Германии: “11651 трехлинейную винтовку, 46 орудий, 88 пулеметов, 109104 артиллерийских снаряда. И 11594721 ружейный патрон”.
Д.Ю. Неплохо.
Егор Яковлев. “Треть артиллерийских снарядов и четверть патронов были уступлены Доном Добровольческой армии“. Это очень интересный момент. Две коалиции ведут между собой войну, Донская армия, вроде бы, союзник немцев, а Добровольческая армия, это союзник Антанты. Но они обмениваются оружием, чтобы и те, и другие воевали против большевиков. В этот момент сложилась уникальная ситуация. Когда обе коалиции мирового империализма объединились через эту смычку между “донцами” и “добровольцами”, чтобы воевать против красной гвардии. Это еще один момент, который явно показывают всю абсурдность идеи о большевиках как о немецких марионетках. Но это не все. Дело в том, что летом 1918 года Краснов выдвигает совсем крамольную, с точки зрения “добровольцев”, идею создания нового государственного образования, которое объединяло бы не только земли Всевеликого Войска Донского, но и территории Астрахани, современной Калмыкии, части Кавказа и Кубанское Войско. Так называемый, Доно-Кавказский Союз. Идея эта была не нова. Впервые она была высказана еще в период между февралем и октябрем. И даже на бумаге формально был создан такой Союз во главе с кадетом Харламовым. Он был создан 20 октября 1917 года, то есть, еще до Октябрьской революции. Целью такого создания такого Союза было оздоровление России с окраин. Буржуазные круги уже тогда чрезвычайно опасались усиления влияния Советов в столицах. И они хотели создать очаг буржуазной государственности, который бы стал альтернативой и стеной на пути распространения левых идей о социальном равенстве.
Краснов вернулся к этой идее. Это вызвало непонимание у “добровольцев” потому, что они боролись за единую и неделимую Россию. Ладно, когда Краснов говорил о некоей Донской области, но теперь какая-то федерация. Зачем она? Где остальная Россия? Непонятно. Краснова, не без оснований, стали подозревать в том, что он хочет создать свою самодержавную систему, военную диктатуру, захватить как можно больше территорий. Плодородных, с хорошей ресурсной базой. Основания такие были. Потому, что Краснов, это человек, который разным людям всегда говорил разное. И понять, что он на самом деле думал невозможно. Мне кажется, что Краснов в этот момент, летом 1918 года, не смотря на то, что большевиков он прогнал, он не верил, что белая армия сумеет окончательно разгромить большевизм на всей территории России. Не верил он и в Донскую армию. Почему? Он был казаком, и он чувствовал настроение казачества. Он понимал, что за свою землю, за свои привилегии, за свои станицы казаки воевать будут. Но увлечь их идеей похода на Москву и Петроград очень сложно. Практически невозможно. Еще их можно увлечь походом на Царицын. Наболтать им, что это необходимо для обеспечения защиты. Но сделать так, чтобы казаки прямо сейчас пошли воевать с большевиками на Москву практически невозможно. Не хотят. Разбегутся по дороге. А набрать армию больше, чем была очень сложно. Потому, что больше 50 процентов населения Области Войска Донского, это те самые иногородние и рабочие.
Д.Ю. Понаехавшие.
Егор Яковлев. Они за эту власть воевать вообще не хотят. В лучшем случае пассивно не хотят. А в худшем случае они перебегают к красным. Ситуация сложная. А к “добровольцам” у Краснова было отношение... Я говорил в прошлый раз, что их в “донской” среде называли “странствующие музыканты”. “Добровольцы” “донцов” называли “проститутками”. Он не верил в то, что удастся победить большевиков. А здесь уже удалось. И вот давайте мы построим нормальное государство на тех землях, на которых нам это удалось, а там пусть они варятся в своем соку. Возведем частокол, чтобы сюда большевистские идеи не проникли. И будем жить так, как мы жили раньше. Думаю, что этим была обусловлена идея создания такой федерации. В июле Краснов не хотел еще идти на Москву, не хотел сражаться с большевиками за пределами юга России. Для Деникина это было вообще неприемлемо. Деникин не мыслил себя вне идеи победы во всероссийском масштабе. Это конечно создавало конфликт. И тут Краснов совершил свою главную политическую ошибку. Он написал второе послание кайзеру Вильгельму. Первое послание я упоминал в прошлый раз. Оно было достаточно сдержанным в отличие от второго послание, которое носило откровенно подобострастный характер. Давайте зачитаем о чем атаман Краснов писал немецкому императору:
“Ваше Императорское и Королевское Величество, податель сего письма атаман Зимовой станицы Всевеликого Войска Донского при дворе Вашего Императорского Величества и его товарищи уполномочены мною, Донским атаманом, приветствовать Ваше Императорское Величество и передать нижеследующее. Два месяца борьбы доблестных донских казаков, которую они ведут за свободу своей родины с таким мужеством, с которым в недавнее время вели против англичан родственные германскому народу буры, увенчались на всех фронтах нашего государства полной победой. Ныне земля Всевеликого Войска Донского на девять десятых освобождена от красногвардейских банд. Государственный порядок внутри страны окреп, и установилась полная законность. Благодаря дружеской помощи войска Вашего Императорского Величества создалась тишина на юге Войска и мною приготовлен корпус казаков для поддержания порядка внутри страны и воспрепятствованию натиска врагов извне. Молодому государственному организму, каковым в настоящее время является Донское Войско, трудно существовать одному. Поэтому оно заключило тесный союз с главами Астраханского и Кубанского войск. Полковником, князем Тундутовым и полковником Филимоновым. С тем, чтобы по очищению земли Астраханского Войска и Кубанского Области от большевиков оставить прочное государственное образование на началах федерации. Из Всевеликого Войска Донского, Астраханского Войска, Кубанского Войска. Впоследствии, по мере освобождения, и Терского Войска, а также народов Северного Кавказа. Согласие всех этих держав имеется. И вновь образуемое государство, в полном согласии со Всевеликим Войском Донским, решило не допускать до того, чтобы земли его стали ареной кровавых столкновений и обязалось держать полный нейтралитет”.
В данном контексте это нейтралитет дружественный к немцам. Потому, что Деникин продолжает вести Первую мировую войну против немцев.
“Атаман Зимовой станицы нашей при дворе Вашего Императорского Величества уполномочен мною просить Ваше Императорское Величество признать права Всевеликого Войска Донского на самостоятельное существование. А по мере освобождения Кубанского, Астраханского и Терского войск и Северного Кавказа право на самостоятельное существование и всей федерации под именем Доно-Кавказского Союза. Просить Ваше Императорское Величество признать границы Всевеликого войска Донского на прежних географических и этнографических его размерах, помочь разрешению спора между Украйной и Войском Донским из-за Таганрога и его округов в пользу Войска Донского, которое владеет Таганрогским округом более 500 лет и для которого Таганрогский округ является частью Тьмутаракани, от которой и стало Войско Донское. Просить Ваше Величество содействовать присоединению к войску по стратегическим соображениям городов Камышина и Царицына Саратовской губернии и города Воронежа, станции Лиски и Поворино и провести границы войска Донского, как это указано на карте, имеющейся в Зимовой станице. Просить Ваше Величество оказать давление на советские власти Москвы и заставить их своим приказом очистить пределы Всевеликого Войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский Союз, от разбойничьих отрядов красной гвардии и дать возможность восстановить нормальные мирные отношения между Москвой и Войском Донским”.
То есть, мы уже и с большевиками на определенных условиях готовы помириться.
”Все убытки населения войска Донского торговли и промышленности, происшедшие от нашествия большевиков, должны быть возмещены Советской Россией. Просить Ваше Императорское Величество помочь молодому нашему государству орудиями, ружьями, боевыми припасами и инженерным имуществом и, если признаете это выгодным, устроить в пределах Войска Донского орудийный, ружейный, снарядный и патронный заводы. Всевеликое Войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского Союза не забудут дружеской услуги Германского народа, с которым казаки бились плечом к плечу еще во время Тридцатилетней войны, когда Донские полки бились в рядах армии Валленштейна, а в 1807 году и 1813 г. Донские казаки со своим Атаманом графом Платовым боролись за свободу Германии и теперь, после почти трех с половиной лет кровавой войны на полях Пруссии, Галиции, Буковины и Польши, казаки и германцы взаимно научились уважать храбрость и стойкость своих войск, а ныне, протянув друг другу руки, как два благородных бойца, борются за свободу родного Дона. Всевеликое войско Донское обязуется за услугу Вашего Императорского Величества соблюдать полный нейтралитет во время войны народов, не допускать на свою территорию враждебной германскому народу вооруженной силы, на что дали свое согласие и Атаман Астраханских войск князь Тундутов и Кубанское Правительство и, по присоединении, остальные части Доно-Кавказского Союза”.
На практике это означало, что если, скажем, Деникин захочет вести войну против немцев, то его отсюда пинком под зад вытурят.
”Всевеликое Войско Донское предоставляет Германской Империи право преимущественного вывоза избытков за удовлетворением местных потребностей хлеба зерном, мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного, растительных и животных жиров и масла, изделий из них, табачных товаров и других продуктов садоводства и земледелия, взамен чего Германская Империя доставит сельскохозяйственные машины, химические продукты и дубильные экстракты, оборудование экспедиции заготовления государственных бумаг соответствующим запасом материалов, оборудование суконных, хлопчатобумажных, кожевенных, химических, сахарных и других электротехнических принадлежностей. Кроме того, Правительство Всевеликого Войска Донского предоставит германской промышленности особые льготы по помещению капиталов в Донские предприятия торговли и промышленности, в частности, по устройству и эксплуатации новых водных и иных путей. Тесный договор сулит взаимные выгоды и дружбу, спаянную кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами”.
То есть, враги общие.
“К Вашему Императорскому Величеству обращается с этим письмом не дипломат, тонкий знаток международного права, но солдат, привыкший в честном бою уважать силу германского оружия, а поэтому прошу простить прямоту моего тона, чуждую мелких ухищрений, и прошу верить в искренность моих чувств. Уважающий Вас Петр Краснов, Донской Атаман Генерал-Майор”.
Д.Ю. Неплохо. Планов громадье такое.
Егор Яковлев. В чем ошибка Краснова? В том, что письмо утекло в печать. В отделе иностранных дел были люди, которые Краснову не сочувствовали. Сочувствовали Богаевскому и “добровольцам”. Они быстро “слили” этот текст в оппозиционную прессу. Когда про него узнали кадеты и “добровольцы” разразился страшнейший скандал. Фактически Краснов оказался дискредитирован. Позиция Краснова в общении с “добровольцами” и кадетами заключалась в следующем: “Не можем по-другому. С немцами общаемся вынужденно. Потому, что они под боком. А про казачий национализм я говорю в том смысле, что мы должны сохранить свои культурные особенности. Вообще мы конечно за единую и неделимую Россию”. В этом письме вообще нет ни слова о том, что Россия когда-то соберется. Естественно, обнародование этого документа окончательно подорвало доверие к Краснову. Потому, что ни один добровольческий командир и помыслить не мог о таком предложении. Чтобы просить немцев, чтобы они взяли город Царицын для Всевеликого Войска Донского. Это просто было невозможно. Поэтому трения, которые существовали между Красновым и Деникиным, между “донцами” и “добровольцами”, они превратились фактически в ненависть.
Было условлено, что после того, как большевики покинут пределы Области Войска Донского соберется новый Круг, и будут перевыборы атамана. Краснов, он чрезвычайный руководитель, который призван для того, чтобы устранить большевистскую угрозу. Действительно, в августе 1918 года собрался новый Круг. Кадетские и добровольческие силы ставили на Богаевского. Но Краснов здесь проявил политическую волю. Хотя председателем Круга был избран кадет Харламов, который когда-то должен был руководить этим протогосударственным образованием. Он был настроен антикрасновски. Тем не менее, Краснову удалось переломить тенденцию и завоевать доверие казаков. Удалось это ему, в первую очередь, благодаря большевистской угрозе. Потому, что, не смотря на победы, то тут, то там происходили пробольшевистские восстания. Давайте почитаем, что конкретно происходило. Конечно, ни в коем случае нельзя сказать о полной победе Краснова.
Краснов писал: “Дон раскололся в это время на два лагеря – казаки и крестьяне. Крестьяне за малым исключением были большевиками. Там, где были крестьянские слободы, восстания против казаков не утихали. Весь север Войска Донского, где крестьяне преобладали над казаками, Таганрогский округ, слободы Орловка и Мартыновка 1-го Донского округа, города Ростов и Таганрог, слобода Батайск были залиты казачьей кровью в борьбе с крестьянами и рабочими. Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой. Крестьяне изменяли казакам, уходили к большевикам и насильно, на муки и смерть, уводили с собою донских офицеров”.
Все это подтверждает Деникин: ”В массе иногороднего населения большевизм был далеко еще не изжит и только притаился перед силой. По всему краю, как отклик перенесенных бедствий, вспыхнуло чувство мести к большевикам, которыми казаки искренне считали всех иногородних - крестьян и рабочих. Оно проявлялось не только в некультурной массе казачества произволом и дикими самосудами, но и в политике управления внутренних дел, в практике администрации, в работе полиции, знаменитых карательных отрядов Икаева и Судиковского, наводивших ужас и панику на население, в деятельности “Суда защиты Дона“ и полевых судов“. В таких условиях большевистская угроза сохранялась. Именно на ней сыграл Краснов на Круге в августе 1918 года.
Д.Ю. А что делали эти граждане под руководством Икаева и Судиковского?
Егор Яковлев. Были классические карательные отряды. Палаческие. Которые без суда и следствия расправлялись с рабочими. расстреливали, вешали. Убивали, конфисковывали имущество, грабили. Даже легальные органы Донской власти были завалены многочисленными жалобами на этих господ, которые действовали абсолютно бесконтрольно. Деникинская контрразведка об этом писала, что там какая-то кровавая баня происходит. Считать, что большевиков изгнали, и все замирилось – нет. Потому, что все дело было не в большевиках. Большевики были политической силой, они возглавляли рабочих и крестьян. Но когда большевиков не было... Грубо говоря, это рабочие становились большевиками. Потому, что видели в их идеях единственную возможность бороться с военной националистической диктатурой. И здесь у Деникина, на мой взгляд, допущена принципиальная ошибка. Он пишет, что “большевизм был не изжит”. Не большевизм был не изжит, а классовые противоречия были не изжиты. А там, где есть классовые противоречия, там появление большевизма было неизбежно. Оно является прямым следствием существования этих противоречий. Что в Донской ситуации видно очень ярко. “У нас есть земля, у вас нет. Ну, и оставайтесь людьми второго сорта”. И вот этот страх перед восстающими крестьянами, перед восстающими рабочими Краснов очень умело эксплуатировал на Круге. Когда его оппоненты начали говорить, что “мы должны вернуться к нашему прошлому”, Краснов вышел и сказал:
”Господа, о каком прошлом здесь говорилось? Потому что у нас, у казаков, было три прошлых. Одно давнее, славное прошлое, когда были казаки вольными людьми, имели свое выборное правительство и своего выборного атамана. Они жили тогда у себя на Дону сами по себе и в чужие дела не мешались. ”Здравствуй царь в Кременной Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону”, - гордо говорили они посланникам царя Московского и сами слали свои Зимовые станицы, то есть посольства, в царскую Москву. Царь не волен был тогда распоряжаться казачьими головами, но только Круг Войсковой и донской атаман. И было Войско Донское тогда Всевеликим войском Донским. Знаем мы и другое прошлое. Тоже славное, но и тяжелое, подневольное. Сидели у нас на Дону наказные атаманы из России, служили мы на задворках российской конницы, спасали Россию и от француза, и от турка, держали порядок в России. Знаем мы и недавнее страшное прошлое, алою братскою кровью залитое и красным знаменем прикрытое, когда правили нами и помыкали, и измывались над нами комиссары и Советы. Те же, кто восклицал третьего дня: ”К прошлому возврата нет”, ведут вас к страшному кровавому прошлому Советов. Когда управляющий видит, что хозяин недоволен его работой, когда хозяин разрушает сделанное управляющим, с корнем вырывает молодые посадки, которые он с таким трудом сделал, он уходит. Ухожу и я, но считаю своим долгом предупредить вас, что атаманский пернач очень тяжел. Не советую вам вручать его в слабые руки”.
С этими словами Краснов бросил пернач на стол с такой силой, что расколол верхнюю доску, и ушел из зала заседания. Эта его речь переломила настроение казаков. И его атаманский статус был подтвержден. Правда, здесь имело место вмешательство немецкой разведки. Мы располагаем письмами фон Кокенхаузена, который писал Краснову, что против него готовится заговор. Что добровольческие силы рассматривают в качестве альтернативы Африкана Богаевского. Что ему надо как можно энергичнее этому воспротивиться и настоять на своем избрании. Потому, что в противном случае Германия не сможет помогать. Краснову удалось купировать интриги своих врагов. За письмо кайзеру он отчитался. Отчитался старыми аргументами, что: ”Да, написал. А кто мы без немцев? Без немцев мы бы здесь не сидели. Без немцев здесь были бы комиссары, большевики. Вас бы всех расстреляли, землю забрали. Это политика, господа. А вы демагоги”. Таким образом, хоть и с небольшим перевесом, в этот момент Краснову удалось сохранить свою власть.
Д.Ю. Ну, вещь-то очевидная. Где оружие-то брать? И боеприпасы, даже если оружие есть. Где все это возьмешь? Оно же в России производилось, а не у них. Просьбы строить пороховые заводы и оружейные, они же не на ровном месте.
Егор Яковлев. Конечно. В этот момент у Краснова появляется новая идея. Это поход на Москву. Он хочет, видимо, окончательно обеспечить за собой особые привилегии, свергнуть большевиков. Но сделать это в союзе или с одобрения немцев, а не с Антантой. Он начинает формировать, так называемую, Южную армию. Южная армия отличается от Донской тем, что она состоит не из казаков. Казаки за пределы Войска Донского, за исключением небольшой прослойки зеленой молодежи, которая хочет подвигов и славы... Инициатива исходит с территории Украины. Там есть военизированная организация ”Наша Родина”, которая вступает в переговоры с Красновым, уверяет его, что навербовали целый корпус. На самом деле никакой не корпус. Князь Тундутов из Астрахани формирует корпус у себя. И еще один корпус формируется из воронежских крестьян, которые бегут от большевистской продразверстки. Появляется эта Южная армия, судьба которой была чрезвычайно бесславна. О сугубо военном аспекте мы поговорим в другой раз. Но упомянуть, что планы похода на Москву у Краснова сформировались... По всей видимости, он понял, что если не может победить, он должен возглавить. Войти в Москву, и в результате продиктовать свою собственную волю, как все должно быть.
Но все его политические расчеты базировались исключительно на одном фундаменте. На том, что Германия победит в Первой мировой войне и будет доминирующим фактором в международной жизни в Восточной Европе после нее. Германия под боком останется в любом случае, Украина будет пронемецкой. Соответственно, нужно будет налаживать мосты с немцами. Когда выяснилось, что Германия проиграла Первую мировую войну, то для Краснова это оказалось шоком. Все его хитрые расчеты рухнули. Во-первых, немецкая армия ушла с Воронежского направления. Надо объяснить, что немцы не просто помогали оружием, они еще прикрывали границу с Украиной и часть фронта в направлении на Воронеж. Естественно красная гвардия туда пройти не могла. Как только немцы потерпели поражение, сразу войска стали уходить. Это очень серьезно ослабило позиции ”донцов”.
Краснов, конечно, тут же начал искать себе новых покровителей. И полетели его письма в лагерь Антанты. Он послал миссию барона Майделя в Яссы. С письмом о том, что... Письмо было составлено примерно также, как кайзеру. Он писал, что: “Мы храбро воевали. У нас братство по оружию. Помогали Антанте. Проливали за вас кровь. Теперь вы нам помогите”. Четко в этом письме пишет, что без поддержки союзников не в состоянии победить большевиков. Правда, тут же оговаривается, что большевиков весь русский народ ненавидит. Если большевиков ненавидит весь русский народ, почему без поддержки союзников их нельзя победить? Видимо, он пытается делать хорошую мину при плохой игре и претендовать на какую-то независимую роль в новой политической реальности. Он хочет по-прежнему возглавлять антибольшевистские силы. Но союзники ему уже не доверяют.
Все художества Краснова были прекрасно известны в штабах Антанты. Даже если бы их не было, он не мог претендовать на особую роль потому, что Алексеева и Деникина знали и уважали значительно больше. Это были люди, которые не запятнали себя ничем. Наоборот, декларировали в течение длительного срока полную верность союзническим принципам. Генерал Денисов, который был командующим Донской армией, презрительно относился к Деникину. Когда он оказался в штабе союзников, он начал выступать в том смысле, что: “Донская армия многочисленная. 60 тысяч Донская армия. Еще 40 тысяч, примерно, Южная армия. У нас мощные силы. Что могут поделать “добровольцы“, которых чуть больше 10 тысяч?” Представители Антанты ему довольно резко сказали, что: “Если бы у Деникина был и один солдат, мы бы все равно работали с ним. Потому, что Деникин, это человек, который не подвержен бессмысленным метаниям. Он был с нами всегда“. Дело здесь не в сантиментах, дело в политической целесообразности. То есть, ставить на такого мутного персонажа, каким проявил себя Краснов, было абсолютно нелогично. К тому же в этот момент в расположение Добровольческой армии приехал с севера Фредерик Катберт Пуль. Это руководитель союзного экспедиционного корпуса, который высадился в Архангельске. Потому у него произошел казус.
Д.Ю. С чем?
Егор Яковлев. Там была такая любопытная история. Пуль был колонизатор до мозга костей. Он считал, что Англия должна править миром. Она все разрулит везде. Ну, и должна пожинать плоды своего привилегированного положения. Поэтому при Пуле на севере англичане вели себя как классическая колониальная армия. Причем это колониальное отношение было не только к рабочим и крестьянам, но и к офицерам, с которыми они бок о бок воевали. Пуль был чрезвычайно негативно настроен к эсеровскому правительству. А там установилось первоначально левое, эсеровское правительство. Оно его раздражало, и поэтому он поддерживал монархический заговор. Примерно то же самое, что впоследствии произойдет в Омске. Лидером этого монархического заговора был Георгий Ермолаевич Чаплин, морской офицер, которого Пуль поддержал. Чаплин арестовал эсеровское правительство и отправил его на Соловки. И должен был стать военным диктатором. Может быть, это бы у него получилось, но на севере присутствовал не только Пуль. Там еще были французские и американские послы, которые очень неодобрительно смотрели на расхищение российских богатств англичанами. Они стремились ограничить британские аппетиты и не без оснований считали, что если главой Северной области станет Чаплин, то англичан вообще ничего уже сдерживать не будет. Поэтому им нужны были фигуры, которые с ними сотрудничают. Они заявили резкий демарш, который решался на уровне высшего руководства. Пуля за поддержку интриг местных белогвардейцев не погладили по голове. В конце концов, ему пришлось с севера уехать. Вместо него прислали генерала Айронсайда. Но Пуль не успокоился, он приехал в расположение Добровольческой армии, изучил ситуацию. И в своем стиле спросил Деникина, Деникин об этом пишет в мемуарах: “Вы хотите, чтобы мы свалили Краснова?” Деникин сказал, что лично против Краснова ничего не имеет, ему нужно, чтобы сменилась политика.
Но понятно, что Краснов стал, по существу, персоной нон грата. И его падение было, в общем, предрешено. В начале 1919 года, после скандала с заявлением Денисова о том, что “донцы”, это все, а “добровольцы“, это ничто, Денисову поставили на вид, чтобы он не смел делать такие заявления, что работать будут с Деникиным, он будет главным. Денисов ушел в отставку. Краснов лишился своего главного сподвижника в армии. Краснов покинул пост атамана. По существу он занимал этот пост всего несколько месяцев, меньше года. Его руководство Донской областью, по существу, окончилось ничем. Его политические расчеты рухнули, как, в принципе, и всегда происходило в его биографии. Впоследствии он отправится в Северо-западную армию Юденича, под Петроград. Но тоже особо не пригодится. Уедет в эмиграцию. Его ставка на Германию заиграет с новой силой. Мы знаем, что с теми же результатами. С еще более худшими для него результатами потому, что нашего героя найдет заслуженная виселица. В 1946, правда, году.
О чем нам говорит эта история? Она говорит о том, что, во-первых, Белое движение изначально было раздираемо противоречиями. Эти противоречия были как объективного, так и субъективного толка. Субъективные противоречия заключались в том, что лидерами Белого движения были военные, люди амбициозные, самолюбивые, не способные смирять свои амбиции в пользу общего дела. Очень ярко это проявилось на Дону. И Краснов, и Денисов, и генерал Поляков не были готовы пожертвовать своими личными интересами ради общего дела победы над большевизмом. Но это одна сторона вопроса. Наверное, все-таки не самая главная. Самое главное, это объективные противоречия. Белое движение состояло из совершенно разнородных сил. Там был представлен весь политический спектр, кроме большевиков. Это огромная палитра. И только ненависть к большевикам, как к наиболее успешным деятелям революции... По существу, после февраля все были революционеры. И кадеты революционеры, и октябристы, и эсеры. Они все революционеры. Лидерами революции стали большевики. Конечно, их это уязвляло. Потому, что они хотели переустраивать Россию по своим собственным представлениям. Но как только большевики устранялись непосредственно из политического процесса, то сразу же начиналась грызня между этими политическими силами. Здесь мы видим пример, усугубленный противостоянием мировых держав. Фактически сформировались предпосылки для новой гражданской войны. Только эта гражданская война была бы между донскими казаками прогерманской ориентации и “добровольцами”. Мог ли быть такой сценарий? Я убежден, что вполне мог быть. Мы потом будем говорить про северо-запад. Там тоже будет прогерманская армия и проантантовская армия. Это достаточно типичная история для этого периода.
Безусловно, существование классовых противоречий и невозможность решить их. Краснов обслуживал интересы богатейшего казачества. У либералов, Богаевского и тех сил, которые политически обслуживали Добровольческую армию, у них был более мягкий сценарий. Но реализовать его в условиях Гражданской войны было практически невозможно. Потому, что большевики были первыми, кто выступил с удовлетворявшей интересам крестьянства и рабочего класса политической программой. И не просто выступили с этой программой, они приступили к ее реализации. Да, с ошибками, но, тем не менее, за ними стояли реальные дела и реальная политическая воля. Остальные политические силы в этом отношении были более вялыми и, соответственно, менее популярными. И успех им сопутствовал в значительно меньшей степени. Но после поражения Германии перспективы красных стали значительно более серьезными. Потому, что хотя Антанта и намеревалась помогать белым, как своим идеологическим естественным союзникам, но она, неожиданно для себя, столкнулась с большой проблемой. С нежеланием своих войск продолжать войну: “Война-то закончилась. Германия потерпела поражение. Что нам сделали эти красные?“ Совершенно очевидно, что это не немецкие марионетки. Немецкие марионетки. Вот Краснов. Немцы ушли, режим Краснова пал. Скоропадский на Украине. Немцы ушли, режим Скоропадского пал. Большевики держатся, усиливаются.
Есть интересная история. Не на Дону, а на севере. Там воевали разные иностранные силы, в том числе и американцы. Когда американцы узнали о заключении перемирия, они отправили аэроплан, который бросал листовки на красные позиции. Сообщалось, что воевать больше незачем, война закончилась, немцы пали. Там были русскоязычные листовки. Эти листовки вызвали неожиданное воодушевление в стане красных и красные тут же пошли в атаку. Красные известие о падении Германии восприняли как свою победу. В какой-то степени так и было. Отчего американцы окончательно обалдели.
Д.Ю. Подогрели.
Егор Яковлев. Да. И собственно это происходило на севере, но и на Дону тоже. Известие о поражении Германии, что немцы уходят отсюда, с Украины. Это вызвало невиданное воодушевление в красных кругах. Хотя “добровольцы“ думали, что наоборот, сейчас власть в Москве падет. Но нет. Это еще раз подтверждает, что большевики были третьей силой, которая воевала на третьей стороне. И совершенно ее не интересовали расклады Первой мировой как империалистические и чуждые интересам трудового народа. Вот на этом я бы сегодня хотел закончить. В следующий раз мы перейдем к новой составляющей нашего цикла. Я хотел бы рассказать о биографии Иосифа Сталина. Потому, что мы сейчас столкнемся с ним в рассказе об обороне Царицына. Но, наверное, имело бы смысл рассказать какой была его судьба до того, как он приехал в этот город. О том, как прошло его детство. Как он примкнул к революционному движению. Как складывались его отношения с Лениным. Это очень важный момент потому, что вокруг этих отношений наверчено всяких мифов. Как складывались его отношения с Яковом Свердловым, с которым они были знакомы давно, еще по ссылке. И, конечно же, со Львом Давидовичем Троцким, о котором очень много вопросов задают.
Д.Ю. Вот сюжет. Вообще. Спасибо, Егор Николаевич. Исключительно познавательно. На пальцах прямо. Кто за кого, кто куда бежал и кто чего хотел. Не надо в родную страну интервентов приводить и на их плечах кататься. Ничем хорошим это не закончится. Это на память тем, кто подобным персонажам громоздит памятники и восторгается их деятельностью. Я что-то ничего хорошего не услышал из того, что было сделано для русского народа. Спасибо.
Егор Яковлев. Спасибо.
Д.Ю. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
