Алан Парсонс в Питере

24.03.10 | Goblin | 8 комментариев

Музыка

Первый раз про Алана Парсонса услышал в 1978 году, в школе. Данного безусловно талантливого исполнителя порекомендовал одноклассник Игорёк — редкостная тварь и гнусная сволочь. Игорёк был пролетарский сын, а потому семья у него была богатая. Не все в курсе, но пролетарии жили хорошо. У Игорька был очень дорогой проигрыватель грампластинок (советский), очень дорогой усилитель (советский) и очень дорогая акустика (тоже советская). На всём на этом он слушал импортные пластинки, каковые стоили рублей по 50-60, совершенно немыслимые по тем временам для школьников деньги.

Более ни у кого из нас ничего подобного не было, и попасть к Игорьку в гости среди задротов считалось очень большой удачей — более нигде ничего подобного услышать было нельзя. Меня Игорёк как-то раз пригласил послушать некоего Алана Парсонса, пригласил как яростного ценителя группы Pink Floyd — дескать, талантливый исполнитель, надо ознакомиться. Ознакомление вызывало чувство шока — вполне понятное по тем временам. Ибо ничего подобного по величавости, помпезности, жалостливости и качеству записи слышать не доводилось.

Тут был тонкий момент. По причине наличия железного занавеса, творчество западных коллективов воспринималось советскими детьми как Музыка Сфер. Она настолько сильно отличалась от того, что производили коллективы советские, что казалась просто неземной. Исполнители же воспринимались как небожители. И если кто на эту роль и годился, то именно Алан Парсонс — ибо и музыка была действительно Музыкой Сфер, и самого его никто не видел. Нельзя сказать, чтобы он был страшно популярен — как раз наоборот, про него вообще мало кто знал, ибо массы слушают Boney M, а не Парсонса. Но от этого он был только круче — для тех, кто понимает.

Покупать пластинки тогда могли только очень состоятельные люди. Остальные переписывали друг у друга с магнитофона на магнитофон — искусство в СССР принадлежало народу. Если ты был обладателем чего-то сильно востребованного — можно было ловко манипулировать сверстниками, кого-нибудь пуская послушать и никому не давая переписывать. Плюс все ослы, как и положено ослам, слушали попсу, а ты, авторитетный парень, слушал Парсонса — одно это поднимало тебя на недосягаемую высоту. А музыка, как ни крути, была отличная.

Кстати, в интервью Парсонс сильно удивлялся: надо же, вроде бы у вас пластинки мои не выходили, а публика все мои вещи знает и любит! Такой, говорит, энтузиазм на концертах, просто диву даюсь! Надо было ему побеседовать с Андреем Макаревичем — тот бы рассказал, как в СССР никто не имел возможности слушать западную музыку и поэтому на самом деле никто не знает ни одной песни Парсонса. Тогда у Парсонса сложилась бы полная гармония в голове — западная антисоветская пропаганда и мемуары тяжко пострадавшего Макаревича.

Поскольку за железный занавес не проникала вообще никакая информация (не говоря про музыку), все были в курсе, что Алан Парсонс — звукорежиссёр, работал на легендарной студии Abbey Road, трудился с Beatles над альбомом Let It Be. А самое главное — руководил записью мега-альбома The Dark Side Of The Moon группы Pink Floyd. Ну и когда набрал серьёзный скилл, решил предаться творчеству самостоятельно. Результат по тем временам был, повторюсь, просто ошеломляющий.

Альбомы Парсонса Tales of Mystery and Imagination, I Robot, Pyramid и The Turn of a Friendly Card — в мега-хитах навечно. Для понимающих парней, конечно. Само собой, были хорошие вещи и потом (типа альбома Gaudi), но сильнее всего любить ты будешь то, что слушал подростком.

Что характерно, по факту гениальной записи The Dark Side Of The Moon группа Pink Floyd затаила на Парсонса серьёзную жабу, ибо среди любителей сформировалось стойкое мнение, что альбом получился гениальным именно благодаря скиллу Парсонса. Что, как нетрудно догадаться, не совсем так, ибо с гениальностью Пинфлоя тягаться не может вообще никто, а Парсонс технически воплощал гениальные идеи Уотерса и Гилмора. Но даже прислонившиеся к ихней музыке (см. А. Парсонс) становятся видным явлением в музыке.

С детства прошло много лет. Давно уже нет ни пластинок, ни магнитофонов. Даже Игорька больше нет — сперва он сам одного мальчика убил, а потом и сам сгинул. Жизнь жестока и несправедлива: сегодня ты богатый и красивый, от тебя вкусно пахнет дорогим парфюмом. А завтра лежишь мёртвый на грязном асфальте, и равнодушные прохожие идут мимо, не глядя на твою вчерашнюю красоту. А музыка, понимаешь, будет жить вечно!

В январе был в Берлине, перед отбоем смотрел телеканал ВВС. Вдруг глядь — репортаж о закрытии/продаже студии Abbey Road, и об этом прискорбном факте берут онлайн-интервью у Парсонса, который где-то сидит перед веб-камерой и печально рассказывает, что и как. Не успел я приехать домой, как небожитель Алан Парсонс вдруг прибыл в город Санкт-Петербург. Я решил, что это знак: и в телевизоре видел, и всего 32 года прошло с момента первого знакомства с творчеством. Возможно, он к нам не в первый раз прибыл, но это как-то проехало мимо меня. Небожитель оказался здоровенным мужиком, ростом 197 см — никогда не подумаешь, что такой слон может сочинять такие жалостливые песни. Прибытие сразу вызвало подозрение. Для исполнения музыки Парсонса вживую нужен десяток трейлеров с оборудованием, симфонический оркестр и хор. А выступление назначили в концертном зале Октябрьский, где ничего подобного не бывает в принципе.

Собственно, ожидания немедленно сбылись: просто сцена, на ней три постаментика — на одном ударная установка, на другом клавишник, посредине — Парсонс. Чёрный задник, свет, немного дыма — и всё. А ведь ещё Мика Джаггер говорил: не можешь устроить представление — пой за занавеской! Естественно, крайне слабенький звук, никаких тебе откровений. Акустика местная, без комментариев.

Однако на концерт прибыли сплошь ветераны. Мы сидели на 32 ряду, и на тридцать один ряд вперёд — сплошные плеши ветеранов. Некоторые пришли подготовленными — в футболках Iron Maiden. В целом народ, пришедший поглядеть на кумиров детства, счастлив от самого события. Плюс богатого опыта посещения нынешних талантов не имеет (см. KoЯn und Rammstein). А значит, радуется выступлению любимого исполнителя безо всяких затей и претензий.

Ясен пень, привезли нового вокалиста — старина Вулфсон аккурат об прошлый год преставился. Новый вокалист на старого не похож и поёт не так. Хотя и старается. Это грустно. Коллектив, само собой, талантливый — играли очень хорошо. Хотя в ряде ответственных мест отдельные персонажи (см. Соло-гитарист) лажали. Студийным звуком, само собой, и не пахло. Группа Queen, к примеру, в особо ответственные моменты складывала инструменты, выбегала со сцены и включала фонограмму. Ибо воспроизвести на сцене записанное в студии невозможно в принципе, а позориться нельзя.

Поначалу принялись исполнять что-то забойное, нам абсолютно чуждое. Вот это неукротимое желание "порадовать публику" свежими шедеврами — всегда угнетает. Мы на такие концерты ходим поностальгировать, послушать песни, которые слушали 30 лет назад. И зачем нам играют то, что мы не слушаем — даже если в рамках промо-тура нового альбома — понять не можем.

Короче, аутентичности не было. Аутентично получилась Eye in the Sky — ну, за исключением вокала самого Парсонса. Око Саурона!!! Сбацали Люцифера, тоже получилось отлично — благо, петь не надо. The Turn of a Friendly Card получилась не очень, ибо голос у солиста совсем не тот, духовой секции нет и вообще всё не так. Играли с явным энтузиазмом, лысые ветераны были в полном восторге. Отдельные, как водится, успели ещё до начала мероприятия нажраться, и регулярно оглашали зал дикими воплями "Даёшь Smoke on the water!!!".

И всё равно, в целом — очень понравилось.
Будто в детстве побывал, хорошо.

Фотографий сделать не удалось — слушал и смотрел.

The Alan Parsons Project