Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Александрович, здравствуй.
Клим Жуков. Добрый вечер.
Д.Ю. В прошлый раз ты обещался про Грюнвальдскую битву, с какого края зайдёшь?
Клим Жуков. Во-первых, зайдём с края самого главного, наверное, идеологического. Все, кто родился в Советском Союзе и любит спорт, в особенности, смотреть спорт, знает такой баскетбольный клуб «Жальгирис»…
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. Вот своим названием он обязан победе при Грюнвальде, потому что в Литовской ССР это место называется Жальгирис. И в литовской историографии победа при Грюнвальде называется Жальгирисской победой.
Д.Ю. Круто. Кто не знает, это была очень известная команда, настолько известная, что в ней был знаменитый игрок Сабонис…
Клим Жуков. Так точно.
Д.Ю. …он же там был, да?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Он был настолько популярен, что водку бутылку 0,75 в Советском Союзе звали «сабонис».
Клим Жуков. Правильно. Да, а своей популярностью он обязан победе при Грюнвальде. Это была настолько, для своего региона конечно и своего времени, мощная битва и такая великая победа, что легендами стала обрастать почти сразу.
Д.Ю. Так, и кто же с кем бился?
Клим Жуков. Это продолжение длительных и непростых отношений Тевтонского ордена с одной стороны, Великого княжества Литовского с другой и королевства Польши с третьей. Плюс там ещё рядом на вторых для данной истории ролях подпевали так называемый Союз прусских городов, естественно Московское княжество, то есть участников было много, вплоть даже до того, что Орда там каким-то образом поучаствовала. Потому что связано всё было настолько плотно и непросто, что сейчас этот клубок так сразу с налёта и не распутаешь.
Я вот готовился к беседе и, честно говоря, не уверен, что я все ниточки этого клубка смогу проследить…
Д.Ю. Ну мы хотя бы в общих чертах.
Клим Жуков. Это обязательно.
Всё, я имею в виду идеологизацию битвы, началось ещё в XV веке, как я и сказал. Первый историк, который изложил эту историю, что называется для народа, по крайней мере читающего народа XV века, было его не так много, но тем не менее, отец польской историографии Ян Длугош (Jan Długosz).
Который родился, когда сражение собственно давно уже закончилось, но тем не менее, всё равно, это XV век, он жил ко временам битвы несравнимо ближе, чем мы с вами. Он имел доступ ко многим документам, которые ныне утрачены и скомпилировал их в некое связанное повествование, которое заняло своё место в двенадцатитомной истории Польши.
И вот у него там было совершенно точно написано, что главную заслугу в победе привнесли в сражение (и вообще в войну) поляки. То, что там литовцы были, примерно столько же сколько и поляков, это вообще не считается.
Д.Ю. Ни о чём не говорит.
Клим Жуков. Не считается. Потому что они себя погано вели, пока войска шли к месту боя, при первом же признаке того, что что-то пошло не так, сбежали и вообще не вернулись. Бежали до самой Литвы не останавливаясь. Ну а победить-то победили конечно, но уже поляки, честно, по-рыцарски. А это – всякая ерунда.
Д.Ю. Про идеологизацию я бы тебе сразу ввернул: как-то раз, ехал я через Северную Францию и заехал в небезызвестный город Байё, откуда силы Вильгельма Бастарда (он же Вильгельм Завоеватель) набросились на Британию. И там висит небезызвестный гобелен из Байё.
Клим Жуков. Он, правда, не гобелен. Но ковёр.
Д.Ю. Так точно, он не ковёр… То есть я много лет мечтал посмотреть и всякое такое. Оказалось, что это нечто вроде вафельного полотенца, это именно холщовая тряпка, а может льняная…
Клим Жуков. 72 метра в длину.
Д.Ю. Да. А на ней руками каких-то странных людей (во многих дембельских альбомах нарисовано лучше) вышиты разнообразные сценки, причём сценки все со значением. Начинается с того, как там борзанули на территории Британии, Вильгельм был вынужден, просто он не хотел, но он был вынужден поехать…
Клим Жуков. «Не мы такие, жизнь такая».
Д.Ю. Да. …поехать туда и принудить к миру эту сволочь, которая там распоясалась. Гобелен весь посвящён именно тому, что это были вынужденные действия, это они сами во всём виноваты.
Я был просто потрясён. То есть, как я понимаю, это же как комикс, т.е. доступный населению, это вообще «Эхо Москвы», фактически, тогдашнее, которое рассказывает в картинках простолюдину, как, чего. Его там в церкви распутывали, все эти 72 метра и все ходили, смотрели. С рассказами, по всей видимости.
Поэтому оно, видимо, вековечное. Сколько люди есть, столько они всё идеологизируют.
Клим Жуков. Стараются, по крайней мере.
Да, так с течением времени, понятное дело, для поляков Ян Длугош – это вообще икона практически, отец польской историографии, примерно, как Геродот для греков, отец истории… это приобрело решительно всеобщее мнение, что да, поляки победили немцев, великая победа. И никаких.
Соответственно, когда образовалась независимая Литва ненадолго, а потом ещё раз, но уже надолго, оказалось, что Великое княжество Литовское, ведь это же прямой предшественник Литвы, естественно, и поэтому, вот с этим безобразным положением, что литовцы сбежали с поля боя, бросив там поляков, которые вынуждены были одни за всех отдуваться, да ещё так успешно, это нужно прекратить. И при внимательном рассмотрении источников выяснилось, что было не совсем так и даже наоборот.
Когда короткая независимость Литвы кончилась и наступило её длинное процветание в составе Советского Союза, ещё раз выяснилось, что ведь это же немцев победили, тот самый Тевтонский орден, который нам столько крови испортил. Они же все там носили эти балкенкройц, как на фашистских танках, ну это же вообще ужасная мерзость…
Д.Ю. И тогда, советско-литовские историки макнули перья в навоз…
Клим Жуков. Макнули перья… И на самом деле, что удивительно, это всё происходило из прочтения одного источника – Яна Длугоша. Вот все читают Яна Длугоша, из него получаются совершенно разные выводы.
Д.Ю. Ни в каком тексте нет истолкования, как мы понимаем.
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Особенно выгодного для Литвы.
Клим Жуков. Неплохо бы товарищу Яну после каждого предложения пометки писать, что он имел в виду точно, чтобы не перепутали.
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. Забыл он это сделать, поэтому…
Оказалось, что литовцы на самом деле не сбежали с поля боя, а они заманили часть немцев бегством с поля боя (притворным), чтобы потом развернуться, их всех перебить, вернуться на поле боя и перебить оставшихся, которых поляки никак добить не могли. Вот так.
Д.Ю. И тут, нетрудно догадаться, что в погоню ринулись самые смелые, самые боеготовные, а поляки разбирались со всякой шушерой.
Клим Жуков. Естественно.
Д.Ю. С обозом, фактически.
Клим Жуков. Конечно, конечно.
Д.Ю. Даже разграбить не могли нормально.
Клим Жуков. Даже разграбить не могли нормально, а разбирались-то литовцы не с кем-нибудь, а с великим маршалом Тевтонского ордена Фридрихом фон Валленродом (Friedrich von Wallenrod), который собрал под собой вообще самые лучшие знамёна, которые у него были.
Д.Ю. Best of the best.
Клим Жуков. Да. Там была просто Dream Team, сборная Тевтонского ордена.
И тут выяснилось, при внимательном рассмотрении этих самых хоругвей, которые сражались на стороне польско-литовского войска…
Д.Ю. Поясни, что такое хоругви.
Клим Жуков. Хоругвь – это маленький полк, знамя.
Д.Ю. Манипула, когорта?
Клим Жуков. По численности, как когорта, только кавалерийская конечно же. То есть у них было, понятно, собственное знамя, поэтому это всё называлось хоругвь. Концентрировалось определённое количество людей, под этой хоругвью. Такие формирования были основными тактическими единицами по всей Европе буквально, включая Русь (о чём мы узнали, разговаривая про Куликовскую битву в прошлый раз, только у нас это называлось по-другому).
Д.Ю. У них были хоругвеносцы, да?
Клим Жуков. Обязательно. Хорунжий.
Д.Ю. А! эвон как…
Клим Жуков. Собственно, в польском-то войске он так и называется – хорунжий.
При внимательном рассмотрении перечня хоругвей, которые сражались на стороне польско-литовского войска, выясняется, что там собственно польских, которые с территории современной Польши происходят, хоругвей и литовских хоругвей, которые происходят с территории Литвы, их в общем не так много. Потому что там примерно треть с территории современной Белоруссии, РСФСР даже. И получается, что вообще эта победа-то вовсе не каких-то поляков с литовцами, а советского народа. Что и было отражено всячески.
Д.Ю. Что-то Длугош как-то неправильно историю записывал, такие промахи…
Клим Жуков. Но на самом деле, если говорить серьёзно, то Ян Длугош – вторичный источник. Об этом в свете его ещё средневековой славы и которая потом обросла дополнительными так сказать орденами и медалями, это ускользает. Длугош – это вторичный источник, он компилятор, он собрал данные нескольких источников, из которых главный источник истории великой войны между Тевтонским орденом и Польшей – это «Хроника конфликта Владислава, короля Польши, с крестоносцами». Это манускрипт, написанный около 1411 года, то есть буквально по горячим следам. Видимо, он анонимный, мы точно не знаем, кто его автор, но есть серьёзные основания предполагать, что эта книга принадлежит перу Николая Тромбы, вице-канцлера королевства Польского, заодно духовника короля Владислава Ягайло.
Д.Ю. Почерковедческие экспертизы?
Клим Жуков. Оно сохранилось в списке.
Д.Ю. В списке.
Клим Жуков. Поэтому почерковедческая экспертиза нам не помогла бы. Нет, исходя из деталей осведомлённости, потому что некоторые детали мог сообщить человек, только который видел лично короля: что он делал, в какие моменты он где был.
Плюс мы знаем три письма самого короля Ягайло, написанные прямо с Грюнвальдского поля. И поэтому эти личные данные, которые сохранились в этих письмах, напрямую перекликаются с этим источником и становится понятно, что короля человек видел лично. А кто его мог видеть лично, как не его личный духовник. Тем более, что Николаю Тромбо к тому времени было чуть больше пятидесяти лет, это был уже вполне себе умудрённый мужчина, к тому же имел духовный сан и как раз именно он мог бы оставить такую реляцию подробную. И это, на самом деле, со стороны поляков самый главный источник.
Д.Ю. Так…
Клим Жуков. Другой источник, очень интересный, оставил после себя будущий папа Римский Энеа Сильвио Пикколомини (Enea Silvio Piccolomini), итальянец, который работал во время Констанцского собора известного, когда разбирались дела Яна Гуса и прочих-прочих-прочих. И он имел доступ к огромному массиву документов, в том числе и связанных с Тевтонским орденом, потому что это же монашеская организация, которая должна была напрямую подчиняться Риму.
Он оставил некий манускрипт, который дошёл до нас в компиляциях в двух списках. Ни один из них руке Энеа Сильвио Пикколомини не принадлежит, но тоже очень интересные данные, тем более итальянец и вдруг такие подробности с его стороны возникают…
И у нас есть с той стороны, со стороны немцев очень интересные записи, а именно – это «Хроника земли прусской» Иоганна фон Посильге, а точнее, не его самого, а его последователя. То есть это называется длинно – «Хроника последователя Иоганна из Посильге». «Хроника земель прусских», где как раз со стороны немцев содержатся максимально подробные сведения о происходящем, которые напрямую перекликаются с «Хроникой конфликта…».
Кроме того, есть финансовый документ со стороны Ордена, он называется прямо так: soldbuch…
Д.Ю. Так…
Клим Жуков. Сколько заплатили наёмникам и какие они потери понесли.
Д.Ю. Многие не знают, что русское слово «солдат» происходит от слова «soldo», то есть «деньги».
Клим Жуков. Деньги…
Вот, soldbuch, там описано очень подробно с чисто немецкой аккуратностью: каким наёмникам сколько заплатили, какие наёмники откуда пришли. И при общей скажем прямо плохой сохранности документальных архивов того времени мы имеем в этой книге одну из главных опорных баз для исчисления общего количества участников битвы вообще. По крайней мере, с наёмниками понятно. Наверное, на этом подробнее потом остановимся.
И битва оказалась настолько мощной по своим результатам, что отразилась, например, во французской «Хронике Монстреле», это был такой последователь великого французского историографа Жана Фруассара (Jean Froissart). Хотя, конечно из-за расстояния и в общем-то том, что непосредственно Францию эта вся история очень слабо затрагивала, она обросла фантастическими подробностями. Потому что битва распалась на две: оказалось, не одна битва при Грюнвальде, а их две подряд битвы было. Причём, в первой там такие персонажи есть, как король сарацин и коннетабль сарматов.
Д.Ю. Ого.
Клим Жуков. Они привезли с собой 500 тысяч человек, из которых 400 тысяч тевтонцы убили. Но потом они собрались с силами и снова привели ещё 500 тысяч человек и вот тут уж тевтонцы не сдюжили.
Д.Ю. Дрогнули.
Клим Жуков. Дрогнули, да. И там погиб, как сказано в хронике, магистр Тевтонского ордена, а также сын сеньора Фьефеля из Пикардии. Ну понятно, что сеньор Фьефель – это фигура, а магистр Тевтонского ордена там даже по имени не назван… ну кому какое дело.
Д.Ю. Какой-то магистр.
Клим Жуков. Какой-то магистр а тут – сын сеньора Фьефеля из Пикардии. Все знают сеньора Фьефеля.
Д.Ю. Но тем не менее, по всей видимости, битва была настолько масштабной, что даже до Франции слухи докатились.
Клим Жуков. Они не просто слухи, а из Франции там рыцари участвовали, во всём этом мероприятии. Там их было конечно совсем чуть-чуть, но тем не менее. Вот даже сын сеньора Фьефеля не вернулся.
Д.Ю. Ограниченный контингент.
Клим Жуков. Тевтонский орден был популярнейшим местом отдыха у военного сословия Европы, так и называлось – «гости Ордена», они просто ездили в паломничество туда, чтобы замолить грехи не тупым околачиванием лбом церковного пола, а мечом, как умеют. А тевтонцы их очень любили, потому что воевали они за свой счёт, совершенно бесплатно, были высокопрофессиональны и хорошо мотивированы.
Д.Ю. Отлично.
Клим Жуков. Ещё привозили подарки с собой, то есть они не просто денег не брали, они ещё за путёвку засылали, что называется.
Это очень модно было в Европе. Кого только там не было на самом деле в Тевтонском ордене, вплоть до самых высших чинов даже французской, бургундской иерархии, там очень знаменитые люди бывали. Опять же, они являлись сменным контингентом, который просто привносил лоск рядам Тевтонского ордена. Реальной военной силы они конечно из себя составить не могли.
Что ещё об источниках. В 1960-ых годах как раз к 550-летнему юбилею поляки устроили масштабные археологические раскопки на поле боя, что позволило выяснить, во-первых, как это поле боя выглядело…
Д.Ю. То есть они, в отличие от нашего Куликовского поля, точно знали, где это, да?
Клим Жуков. Да. Потому что есть совершенно точные реляции о том, где это, тут вообще двух мнений быть не может. Там конечно с GPS-координатами никто не бегал в XV веке, но указали настолько точно, насколько возможно. А учитывая, что вся эта территория, она очень плотно заселена, то опять же, там вариантов не так много. Известно, как войска шли по дням буквально, с какой стороны, кто, куда, откуда.
Обнаружилась важная подробность. Есть такая легенда, что тевтонцы, такие коварные выкопали волчьих ям с натыканными внизу кольями, присыпанные травкой, чтобы испортить атаку польской коннице.
Д.Ю. Доброй польской коннице.
Клим Жуков. Не выкопали, нет их там. Ну и исходя из чтения источников, просто непонятно, когда бы они это сделали. Но тем не менее, экспедиция, самое главное, что она принесла – она выяснила точно, как выглядело поле боя в XV веке.
Д.Ю. А когда копали, в каком году?
Клим Жуков. В 1960-м. Это как раз я говорю, к 550-летнему юбилею сражения.
Вообще, поляки в плане военной истории Средневековья, это очень крепкие люди. Потому что у них сейчас, без шуток, наверное, одна из ведущих в мире школ исторического оружиеведения и исследования военного дела. Такого количества толковых авторов, которые пишут о средневековом вооружении и средневековом военном деле, как в Польше, я, наверное, на единицу площади так не сразу вспомню, где ещё есть.
Д.Ю. Надо же.
Клим Жуков. Очень много их там.
Д.Ю. А методы исследования, в 1960 году и нынешние, когда у нас есть хорошие миноискатели и всё такое, сильно отличались? Или они там просто снимали слой за слоем на три метра в глубь?
Клим Жуков. Раскопки такого археологического памятника, как поле боя принципиально сейчас мало изменились. Потому что это собственно даже не археологическая задача… ну я конечно это условно говорю, но что такое археология – археология работает с культурным слоем, то есть должен быть культурный памятник, на котором культурный слой нарастал год за годом, или, например, это захоронение, куда материальная культура поступила одномоментно и была там законсервирована.
А поле боя, это, что называется в археологическом языке, сплошное поле перекопа, то есть там никто не жил, при этом его могли вспахивать, ну, например, вырывать какие-то мусорные ямы, выкидывать туда банки с кока-колой, это всё называется «перекоп», то есть то, что нарушает «дневную поверхность», которая видела день XV века, скажем так, материковый слой, то, что нарушает целостность археологического памятника. И там нет культурного слоя, там есть что – потерянные вещи, случайно потерянные. А как можно искать случайно потерянные – только методом сквозного поиска: разбивается поле на квадраты, выдаются людям необходимые приборы – от ножа и щупа до миноискателя, уж какой он там будет, это дело уже не принципиальное. Вот они ходят по квадратам и собирают. Собственно, опять же, никаких грандиозных находок на Грюнвальдском поле не было.
Д.Ю. Не совершили.
Клим Жуков. Не совершили.
Д.Ю. Ну как ты объяснял в прошлый раз, что всё было дорого, всё надо было собрать, всё надо было сдать во вторчермет состоятельным парням, поэтому только то, что случайно отвалилось, да?
Клим Жуков. Да. Самое просто – это обломки какие-то, от сломанного оружия, например, и конечно наконечники стрел, в данном случае – арбалетных болтов, вот они там есть.
Но опять же, тут никаких сомнений быть не может: битва была именно там, именно тогда – 15 июля 1410 года, между деревнями Танненберг и Грюнвальд. Пихтовый холм и зелёный лес с одной стороны, на северо-востоке поля, и Людвигсдорф получается на юго-западе поля. Где-то около 4-4,5 квадратных километров это поле занимает. К западу от озера Лубня, в которое впадает река Великий Струмень. Вот эта река как раз, она сыграет в нашем рассказе, к ней вернёмся потом.
Война началась в 1409 году. Как всякая хорошая война, эта война должна была выстояться и выстаивалась она, дай бог памяти, с XIII века, потому что территориальные разногласия между Польшей и Орденом начались именно тогда.
Как взялся вообще крестоносный первый орден в данном регионе – появились такие милые ребята, которые пришли к полякам и сказали: послушайте, у вас тут есть литовцы, они язычники и страшно вам гадят, давайте поможем. Они говорят: как поможем? Да как в Святой Земле – крестоносцев позовём. А все были наслышаны о подвигах крестоносцев в святой Земле и конечно согласились, выделив замок Добжень, этим ребятам. Так образовались Рыцари Христа Добржинской земли.
Очень маленький орден, очень недолго просуществовавший, но давший прецедент, потому что все последующие крестоносцы, которые оказывались в этих землях, немедленно вспоминали про Добжень и говорили: послушайте, это же наше, прошу вернуть и тут же подпихивали договор, подписанный королём Польши. Естественно, все удивлялись, говорили, мы не с вами договор заключали. Они говорят: а это ничего не значит, мы их наследники.
Закончилось всё плохо, в 1321 году Польша и Орден просто принялись воевать. И воевали до, если не ошибаюсь, 1331 года, когда поляки, очень сильно получив по шапке, запросили мира. И мир начали, как положено в Средневековье, выторговывать, кому чего достанется. Только в 1343 году был заключён Калишский мир, по которому Ордену отходили земли, самое главное, Восточного Поморья и Хельмские земли. То есть, когда Орден взял себе Восточное Поморье, то оказалось, что часть прибрежной торговли, которая раньше контролировалась поляками, стала контролироваться теперь немцами, что было конечно ударом.
Д.Ю. То есть тут мы снова подметим, что дело как обычно было из-за бабла всё.
Клим Жуков. А как иначе.
Д.Ю. Чьи земли, того и деньги.
Клим Жуков. Конечно. Плюс, ты удивишься, возник спор из-за Гданьска, он же Данциг. Как ты помнишь, до 1939 года не могли договориться, чей же он.
Д.Ю. Да, да.
Клим Жуков. Вот тогда ещё начали спорить.
Д.Ю. И, замечу, отдал им его товарищ Сталин как обычно.
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Этим самым он заслужил такие благодарности.
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Потом-то там завёлся Лех Валенса, если я правильно помню.
Клим Жуков. Вообще, в этом регионе благодарность носит очень специфический характер, товарищу Сталину нужно было крепко учить историю.
Д.Ю. Да…
Клим Жуков. Сейчас я расскажу об этой благодарности…
В конце XIV века случилось страшное, а именно – в Польше прервалась династия Пястов, которая правила долго и плодотворно, но вот она подошла к концу. Это главная ахиллесова пята любой наследственной монархии – кончились наследники мужского пола. Осталась на троне малолетняя тринадцатилетняя королева Ядвига, дочь Лайоша Великого, как говорят венгры, это король Венгрии, он же Людвиг Великий, потому что, на самом деле, хоть он и венгерский король, а происходит из Анжуйской династии (француз).
Королева Ядвига, и так как по польским законам женщина править не может королевством Польским, её даже некоторое время в документах писали, как «король Ядвига». Понятно, что паллиатив долго терпеть было нельзя, нужно было за кого-то срочно выдать её замуж, за кого-нибудь максимально авторитетного. А под боком находилось буйное Великое княжество Литовское, которое находилось после правления великого князя Ольгерда на страшнейшем подъёме. И родилась идея – может быть в конце концов мы помиримся. А литовцы с поляками находились в постоянной конфронтации. Они, правда, иногда заключали временные союзы, но это было для поляков постоянная такая заноза в боку, потому что с одной стороны, сначала это княжество Литовское было маленькое, но его, пока оно было маленькое, не удушили.
Д.Ю. А оно развилось.
Клим Жуков. А оно, да, после правления Миндовга и тем более Ольгерда, оно превратилось в такое чудовище, с которым лучше было дружить. Плюс они же все были до XV века язычники, что, кстати, являлось казус белли, как со стороны Тевтонского ордена, так и со стороны Польши. Тем более, если вдруг поляки начинали выступать единым фронтом вместе с литовцами, тевтонцы немедленно отбивали телеграмму в Рим, сообщая папе Римскому: послушайте, тут между прочим ваши католики мешают нам язычников приводить ко кресту, сделайте что-нибудь. А папа Римский, надо сказать, сделать мог очень много чего.
Д.Ю. Примите меры, да?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Казус белли, если кто не понял…
Клим Жуков. «Повод к войне».
Д.Ю. …повод к войне, да.
Клим Жуков. и решили выдать Ядвигу за родного сына князя Ольгерда Ягайло.
Д.Ю. Хорошее имя.
Клим Жуков. Да, настоящее такое имя, литовское. У него ещё был родной брат Свидригайло.
Но тут вкралась ещё одна очень большая неприятность, а именно – самое страшное для Средних веков – родственные связи. У Ольгерда был брат Кейстут, а у Кейстута был сын – Витовт, тоже очень, между прочим, одарённый политик. У них случилось что – гражданская война 1381-1384 годов. Гражданская война в Литве, которая закончилась тем, что Ягайло предложил мир, предложил договариваться Витовту. Витовт с папой Кейстутом… Кейстут – это, получается, дядя Ягайло, а Витовт – это его, получается, кузен, двоюродный брат…
Д.Ю. Братищка.
Клим Жуков. Братищка. Они под гарантии безопасности приехали на переговоры, где были немедленно схвачены и помещены в замок в заточение. Причём, пока никто не успел опомниться, мало ли вдруг что, так вышло, что Кейстут самозадушился…
Д.Ю. Так… покончил с собой двумя выстрелами в голову.
Клим Жуков. Двумя выстрелами в голову и повешеньем после этого. Хотя, «Хроника Быховца», польская прямо пишет, что его задушили по приказу Ягайло.
Д.Ю. Удавили.
Клим Жуков. Родного дядю, да. А Витовт, его сын, кузен Ягайло, не захотел связываться с экспрессивным своим родственником и сбежал. Причём, непонятно, кто подстроил его побег, сам бы он вряд ли смог покинуть охраняемую территорию. Но Ягайло, недолго думая, решил, что это сделал жена Кейстута, мама, собственно, Витовта, и он её приказал утопить.
Д.Ю. Высокие отношения. Как говорится, «узнаю брата Колю». И эти люди запрещают нам ковыряться в носу.
Клим Жуков. Так в это время, чуть-чуть раньше – 1380 год – Ягайло договорился с Мамаем с тем, чтобы побить Дмитрия Ивановича Донского (будущего Донского). Не дошёл благоразумно, потом повернул домой.
При этом, уже тогда родственники знали о его буйном характере, и поэтому его родные братья предпочли стать изгоями, то есть уехать из Литвы без земель и поступить на службу к великому князю Дмитрию Ивановичу. Ну на всякий случай.
Д.Ю. То есть Ягайло был берсерком, фактически.
Клим Жуков. Нет, почему он был берсерком, это был нормальный феодальный человек, который просто оказался перед перспективой или делить власть со своими братьями, или забрать её себе целиком.
Д.Ю. Рассуждал недолго.
Клим Жуков. Рассуждал очень недолго, видимо, очень горячий был мужчина – от него родственники аж побежали во все стороны.
Д.Ю. Я думаю, он своих братьев хорошо знал и твёрдо понимал, что если он не сделает этого, то то же самое сделают с ним.
Клим Жуков. Да-да-да, у них гены были хорошие у всех.
Д.Ю. Все родственники, да. Братищки.
Клим Жуков. Крепкие гены были очень.
Но Витовт, недолго думая, обратился за помощью. К кому – а к Тевтонскому ордену, потому что поблизости был единственный мощный сосед…
Д.Ю. Контингент.
Клим Жуков. …с которым можно было договориться, пообещав что-нибудь ценное. Потому что у москвичей в это время были проблемы с Тохтамышем – как мы помним, в 1382 году Москву Тохтамыш сжёг и Дмитрию Ивановичу было не до разборок, которые происходили на далёком западе.
И он договорился с Тевтонским орденом, что тот поможет вернуть ему престол княжества Литовского, пообещав взамен отдать Жемайтские земли, а Жемайтия – это получается у нас Северная Литва, которая как раз вклинивается между землями на западе – Тевтонского ордена, на востоке – ливонского ландмайстерства Тевтонского ордена. Собственно, из-за чего постоянно происходил горький катаклизм в верховном руководстве Ордена – что две части Ордена никак не могли соединиться территориально. И вот, наконец Витовт обещал отдать. И отдал, что было подтверждено в 1409 году специальным договором.
Д.Ю. Сволочь какая, а…
Клим Жуков. Это была очень дальновидная сволочь, как Кирпич из фильма «Большой куш».
Д.Ю. «Кто-нибудь меня знает?» … «Это облегчит процесс».
Клим Жуков. «Я – Витовт, это облегчит процесс». Вот так обычно он и заходил в переговорные залы, я думаю, в XV веке.
Витовт непрерывно крестился из язычества в христианство.
Д.Ю. За деньги, я надеюсь.
Клим Жуков. Естественно. Потому что он постоянно крестился то в православие, то в католицизм, то снова в католицизм. Естественно, обещая каждый раз покрестить с собой вместе всю Литву обязательно, на этот раз точно. В частности, немцам он обещал перейти в католичество. А между прочим, своего дядю, удушенного, Кейстута, похоронил в Вильнюсе… в Вильно по языческому обряду: сжёг там с ним вместе любимых коней, оружие… в общем, со всем уважением подошёл к павшему родственнику. И с тонким пониманием важности языческого захоронения. У него население-то было далёкое от всякого католичества, ему вообще строго говоря было плевать, кто там управляет, лишь бы их не трогали, и ещё продолжающие быть язычниками, очень плохо относились к тому, что их будут насильно крестить.
Д.Ю. Ещё бы.
Клим Жуков. Ну а Витовту нужно было как-то опираться в конце концов на население, поэтому он одним обещал, что он будет креститься и ничего не делал после этого.
Так вот, с помощью Ордена, утвердившись всё-таки на престоле Великого княжества Литовского, Витовт вдруг обратил внимание на своего кузена – Ягайло. И с ним получалось, что или нужно было воевать, потому что он тоже претендовал между прочим на его литовский престол, или дружить. И они-таки подружились. Таким образом, в 1385 году была заключена Кревская уния, то есть это союзный договор между Великим княжеством Литовским и королевством Польским, которая потом выльется в XVI веке в Люблинскую унию, которая образовала Речь Посполитую.
Д.Ю. Кревская уния, она от «пся крев» происходит?
Клим Жуков. Нет, от замка, всего лишь. Как раз там, где придушили Кейстута. Видимо, у Витовта и у Ягайло были с этим замком связаны крепкие тёплые воспоминания: один оттуда сбежал вовремя, другой дядю придавил…
Д.Ю. С пониманием, да.
Клим Жуков. Поэтому туда поедем. Где будем мириться? Ну где-где, господи, сам догадайся.
Д.Ю. Известно, где.
Клим Жуков. Сам догадайся.
Правда, помириться они конечно помирились, но ровно в 1389 году поссорились снова и до 1392 года воевали. Причём опять, на этот раз уже Ягайло подружился с немцами, натравил их на Витовта, а Витовту не очень хотелось соблюдать договор, потому что он так, сгоряча пообещал им Жемайтию, а как-то обидно, всё-таки это же огромный кусок собственного княжества.
И Ягайло тоже пообещал отдать часть польских земель. Немцы-то всё, как положено немцам, надев пенсне на нос, тщательно записывали, кто им что пообещал.
Д.Ю. Помедленнее, я конспектирую.
Клим Жуков. Ну а к ужасу для немцев вдруг эти два любящих родственника помирились, сообразив, что расплачиваться за все эти обещания, которые они с 1380-ых годов давали, придётся, а очень не хочется. И они решили помириться и в конце концов вместе уже побить немцев, чтобы они не лезли со своими кредитами этими дурацкими и с требованиями платить проценты.
Д.Ю. Сколько можно, ёлы-палы.
Клим Жуков. Сколько можно, да. Для таких мероприятий есть давнее испытанное средство – майдан.
Д.Ю. Надёжно, да.
Клим Жуков. Надёжнейшее средство. Витовт, видимо, использовал старые связи в Жемайтии и поднял там восстание. Немцы естественно, потому что уже считали это своей территорией, поехали его давить. Кого-то там убили и Витовт немедленно заорал, что «небесная сотня» не будет забыта и сейчас он тоже введёт войска, чтоб вы думали. Ну на что немцы конечно очень удивились, потому что они только что посадили его на литовский престол, по крайней мере, помогли ему там удержаться. Очень удивились. И предложили как-то договариваться. Но Витовт, чувствуя крепкую поддержку кузена, сказал: не буду. И кузен сказал, что нет, не буду, сейчас я тоже введу войска, но уже не в Литву, а в Пруссию, то есть прямо к вам, к Тевтонскому ордену. И всё замерло в крайне неустойчивом равновесии.
Попытались найти третейского судью, попытались договариваться, но тут уже магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген (Ulrich von Jungingen) пошёл на принцип, сказав, что простите пожалуйста, вот с этими отморозками я договариваться не буду, буду воевать.
Д.Ю. Молодец.
Клим Жуков. И в 1409 году началась собственно война.
Всё, как положено в средневековой военной истории: сначала всё было очень… как это сказать… хаотично, то есть маленькие отряды переходили границу в одну сторону, в другую сторону, были мелкие стычки, какие-то частные локальные штурмы второстепенных фортификаций – в это время стороны копили силы, отчаянно. И, видимо, были настроены очень серьёзно, потому что полевое генеральное сражение в Средние века – это страшный риск, так как, как я уже неоднократно упоминал в предыдущих беседах, как это вообще известно из военной истории, управляемость войск была крайне низкая и на поле боя начиналась натурально рулетка. Потому что включались такие нелинейные зависимости, которые впрямую не зависят ни от выучки войск, ни от её численности.
То есть можно было приехать на поле боя, будучи абсолютно уверенным в своих силах, и там проиграть. А поражение в генеральной битве, это была вообще страшная штука, потому что можно было потерять половину армии и потом уже было повторно её не собрать, т.е. только что был король, а тут оказался где-нибудь в плену.
Д.Ю. Голодранец, да.
Клим Жуков. Да и не только голодранец, ещё у каких-нибудь родственников, не дай бог, окажешься…
Д.Ю. Заботливых.
Клим Жуков. Заботливых и благодарных.
Более того, к концу 1409 года заключили перемирие, которое использовали со знанием дела, а именно – стали собирать наёмников и феодальное ополчение. Немцы, как мы знаем теперь из сольдбуха, собрали 9 рот наёмников, численность которых колебалась от 1138 до 66 человек, вроде. Набирали их, как сказали бы итальянцы, по кондотам, то есть по лицензиям, которые выдавались ответственным капитанам. Которые получали лицензию, по лицензии набирали наёмников и предоставляли их…
Д.Ю. Кондота – это, если кто не знает, контракт.
Клим Жуков. Так точно.
Д.Ю. Кондотьер – это контрактник, фактически.
Клим Жуков. Это да, это скажем так, специалист, работающий по контракту, который собирает под этот контракт аутсорсеров. Вот этих аутсорсеров набиралось почти 1200-66 человек. Если посмотреть общую численность наёмников, которая нам известна из сольдбуха, это 3965 человек. Если мы поделим на 9, получится примерно 410 человек в одной роте, то есть в одной хоругви. Если учесть, что 51 хоругвь была в составе орденского войска всего, у нас получается 20.750 человек, если не ошибаюсь.
Д.Ю. Прилично, да.
Клим Жуков. Но это верхнее значение. Оно, скорее всего, для всего войска было недостижимо, потому что прямая экстраполяция численности наёмников на всё войско недопустима, просто потому, что мы видим, каких разных размеров могли быть хоругви: вот там почти 1200 бойцов и тут же – 66 бойцов. Как можно сказать, в какой хоругви было сколько… Возможно, то есть не возможно, а точно, в центральных полках, баннерах, хоругвях, штандартах – как хотите, так и называйте – которые принадлежали высшим чинам Тевтонского ордена, их было весьма много, этих людей. Но при этом мы видим такие незначительные формирования по 66 человек.
Плюс, определённую часть войск в обязательном порядке естественно нужно было оставить на хозяйстве дома, потому что эти гарнизоны нужно было как-то кем-то формировать. Как минимум, нужно было защищать столицу – замок Мариенбург, он же Мальборк. Кто не был в Польше, обязательно побывайте – это такая крепость, которая поражает воображение. Там наш Выборгский замок на заднем дворе потеряется. То есть, если её защищать, не знаю, там человек 500 нужно, минимум. Я не могу себе представить, как можно такой протяжённости стены меньшим количеством людей хоть как-то прикрыть.
Удивительно, но в XIX веке военные историки вдруг как-то к этому сражению подошли с очень холодной головой. Например, Ганс Дельбрюк (Hans Delbrück), это такой великий военный историк XIX века, исчисляет количество орденских войск на поле боя в 11 тысяч человек, что в общем-то, на мой взгляд, очень близко к истине.
Д.Ю. Так…
Клим Жуков. То есть ни о каких там 60 тысяч человек, о которых говорят современные белорусские брошюрки по этому поводу, нет.
Д.Ю. А они, извини, забегая так сказать вперёд или отскакивая в сторону, они откуда (белорусские брошюрки) цифры берут, если источники все известны?
Клим Жуков. Так это же, можно взять источник того же Монстреле, французскую хронику, там можно и полмиллиона найти, не вопрос. Можно посмотреть хроники более позднего времени, там, как обычно, большое видится на расстоянии – там получается 80 тысяч немцев, из них – 40 убили, что-нибудь такое. Ну чтобы, так сказать, зря не замахиваться и впустую не бить, нужно же сразу сообщить, что 40 тысяч немцев убили и 20 тысяч взяли в плен. Вот так. Ну это уже какие-то результаты Наполеоновских войн получаются.
И я вообще даже примерно представить себе не могу, как на поле в 4 квадратных километра можно уместить 60 тысяч человек. Тем более, на конях.
Д.Ю. На конях, да.
Клим Жуков. Очевидно, что никак.
Мне, честно говоря, кажется, что данные Ганса Дельбрюка в 11 тысяч человек, причём, это войско вместе – включая пехоту, которая сторожила вагенбург, то есть лагерь, обнесённый повозками, мне кажется, что эта численность максимально правильна и приближена к реальностям.
В общем, с этим исчислением примерно согласен такой современный, очень хороший белорусский автор Руслан Борисович Гагуа, который года так с 1999-го по сей день изучает эту Великую войну, пишет статьи и очень хорошие книжки. В частности, он опубликовал на русском языке и вообще ввёл в отечественный научный оборот ту самую «Хронику конфликта короля Польского с крестоносцами». В 2009 году вышла его книжка с таким большим мощным историографическим разбором, где он сравнивает эту «Хронику» со всеми возможными источниками своего времени: то есть и с реляциями Энеа Сильвио Пикколомини, и с «Хроникой земли Прусской» Яна Посильге, и естественно с Яном Длугошем. Вот такая книжка, всем советую прочесть.
Сколько было поляков и литовцев. Вопрос тоже открытый. Но есть абсолютно точные данные. Почему они точные – потому что поляки на поле боя после победы взяли определённое количество баннеров, то есть штандартов немецких, которые все сохранили. И вот их-то Ян Длугош описал, нарисовав картинки к каждому. И мы точно знаем, сколько было баннеров у немцев на поле боя. Их было 51.
Д.Ю. Баннер – это знамя, если вдруг кто не знает.
Клим Жуков. Знамя, да, то есть прямой аналог польской хоругви.
Д.Ю. А у немцев, возможно, с численностью было более так сказать… ну то есть не от 60 до 1000, а как-нибудь поточнее количество личного состава можно определить, нет?
Клим Жуков. Тоже полных данных нет. Потому что тоже есть очень маленькие хоругви – буквально в 50-60 человек, а при этом Краковская хоругвь, столичная – из столицы приехавшая – около 700 человек.
Баннеров было одинаковое количество, что у немцев, что у поляков – 51. И ещё 40 хоругвей прибыло из Литвы, то есть в полтора-два раза больше было польско-литовское войско, чем войско Ордена.
Тут же опять в более поздних источниках всплывает совершенно удивительная цифра, что у немцев было 100 пушек с собой.
Д.Ю. Так…
Клим Жуков. Этого конечно быть не могло, потому что у Наполеона в лучшие годы не всегда с собой было 100 пушек. Более справедливым кажется указание о том, что прибыли на помощь от короля Венгрии 16 артиллерийских расчётов с пушками. А это начало XV века, в это время полевая артиллерия вполне себе уже могла иметь место.
И войска, соединившись в определённых ключевых точках, выдвинулись навстречу друг другу. Первыми выступили поляки, которые, как обещал Ягайло, вторглись на территорию Пруссии. И вот тут-то они принялись вести себя как раз, как положено, то есть безобразно. Например, сигналом к выступлению, непосредственным поводом к возобновлению военных действий, послужило взятие города Домбровно, который до сих пор, кстати, не очень понятно, кто взял. Потому что немцы просто говорят, что его взяли поляки, а поляки говорят: нет, это не мы, прошу прощения, это, во-первых, литовцы, а литовцы говорят: это не мы, это лидские татары. Просто в литовском войске было то ли 300, то ли 3000 лидских татар во главе с будущим ханом Джелал ад-Дином. И не важно, кто взял, но факт в том, что город сожгли и устроили там дичайшую резню. Плюс осквернили местный храм.
Д.Ю. Всё в лучших традициях.
Клим Жуков. Всё в лучших традициях, конечно. Что, естественно, для католиков было просто дикостью. Как так можно. Потому что они могли всё, что угодно сделать, но храм бы осквернять они не стали, ни в коем случае. Другое дело, что если бы они к православным пришли бы в гости, это конечно другое дело…
Д.Ю. Другое дело, да.
Клим Жуков. Всякое могло случиться. Но это же в конце концов – все же католики. Да, после войны было разбирательство при папской курии, где все друг на друга писали кляузы. И вот как раз пытались разобраться, кто же такое учудил в Домбровно.
Целью естественно поляки имели в виду Мальборк, то есть ударить прямо в столицу, осадить её и взять штурмом. Или по крайней мере, блокировать, чтобы немцы перепугались и пошли на мирные переговоры. Но немцам ничего не оставалось делать, как выдвинуться навстречу. Потому что, когда столица находится под угрозой, тем более, когда неприятель ведёт себя на твоей территории так щедро, надо реагировать. По средневековым меркам вариантов не было просто никаких. И собрав, в общем, очень внушительные силы, не только по меркам Тевтонского ордена, но и вообще по средневековым меркам, это одно из самых многолюдных сражений, которое происходило в Средние века.
Магистр фон Юнгинген выдвинулся навстречу королю Ягайло и великому князю Витовту, который как раз тогда очередной раз крестился под христианским именем Александр. Около реки Древенц, естественно на разных берегах, войска встретились. И перед литовцами и поляками встала нехорошая перспектива – переправляться в виду вражеского войска.
Д.Ю. То есть оно в любой момент может напасть и всех в воде пострелять.
Клим Жуков. Так мало того, что в воде пострелять, у них же ещё пушки были, а как раз те малоприцельные пушки были пригодны для ведения огня по неподвижным объектам более всего. И вот как раз войско, которое сгрудилось у переправы – это просто идеальная мишень, промахнуться трудно. Поэтому, поляки и литовцы ушли к истокам реки с целью обойти её с другой стороны. Ну и немцы естественно пошли им навстречу.
И вот 14 июля 1410 года поляки прибыли вместе с литовцами к озеру Лубень. И остановились двух деревень – Жальгирис (он же Грюнвальд) и Танненберг, ровно напротив.
Д.Ю. А Жальгирис, что в переводе означает?
Клим Жуков. Честно говоря, не знаю. Не владею литовским от слова совсем. С детства был уверен, что просто баскетбольный клуб.
Д.Ю. Потом посмотрим… так…
Клим Жуков. Озеро Лубень, как я уже говорил, лежит на западе от поля, из него вытекает река Великий Струмень, которая делит поле практически напополам. У неё очень болотистые истоки, между ними существует довольно узкий проход, собственно говоря, на котором и состоялась битва. Это очень важно рассмотреть. Я принёс карты, поэтому всё покажем на картинках подробно.
Это очень важно, потому что все картинки красивые, которые мы можем встретить у Ганса Дельбрюка, Евгения Разина в его «Истории военного искусства», в школьных учебниках… достаточно посмотреть в Википедии, кому не лень, обратитесь, наберите слова «Грюнвальдская битва», посмотрите, какие там красивые карты. Они в самом деле очень толково нарисованы, но не имеют никакого отношения к действительности вообще. Потому что озеро Лубень там обозначено, а река нет и поэтому получается совершенно ровный стол, на котором люди двигают солдатиков и флажки. Получается такая красивая битва на футбольном поле.
Ничего подобного. Это была холмистая местность, с одной стороны заболоченная, с другой, много леса вокруг. И собственно говоря между деревнями Грюнвальд и Танненберг помещалось очень небольшое поле, где-то около 4 квадратных километров. Утром туда прибыли немцы, которые естественно никаких волчьих ям рыть не могли, просто потому, что только что увидели перед собой поляков. Тут, как описывает нам Ян Длугош, король Владислав приказал слушать мессу. Две мессы.
Д.Ю. С целью?
Клим Жуков. Для поднятия боевого духа. Я, как потомственный попович, бывал несколько тысяч раз на православных службах и несколько раз на католических мессах, и я всё время удивлялся: как же так, это нужно быть очень выносливым человеком, потому что служба длится два часа. Если две службы подряд, то четыре часа. Это перед боем – вот такая разминка. Прямо встал в 5 утра и до 9 слушал мессы… Нет, всё совсем не так. Месса – это в первую очередь свершение таинств. Таинств там немного, если совершить их все подряд, можно уложиться в полчаса. Даже можно быстрее. Поэтому, две мессы, ну хорошо, 45 минут.
Но для недавнего язычника Ягайло, для него религия была вещью сугубо прагматической – ему бог должен был крепко помочь в сражении, а он ему был обязан таким образом принести как можно больше жертв. И он решил отслужить две мессы. И отслужил.
Соответственно, в это время Ульрих фон Юнгинген, увидев, что поле боя очень сложное, потому что вот в этот узкий проход между лесом, с одной стороны, и рекой, с другой стороны, все свои войска не уместить – ты окажешься в очень хреновой ситуации, прямо скажем. Он совершил хамский поступок, о чём пишут все средневековые хронисты – он послал два меча с вызовом на бой, вместе с Герольдом, королю Ягайло, сообщив, что это тебе меч, а это – твоему кузену Александру меч. Если бы он просто их вызвал на бой, это было бы нормально совершенно, но он им мечи прислал – то есть у них своих нет, если вам не хватает так сказать своих тестикул, я вам позаимствую, вот, пожалуйста.
Д.Ю. То есть это было унижение какое-то?
Клим Жуков. Это была такая пощёчина, некрасиво, прямо скажем поступил. Мы-то сейчас этого не понимаем, а для средневековых хронистов, они все об этом пишут, что это было…
Д.Ю. Заводка.
Клим Жуков. Это было очень такое выступление дикое. И естественно, поляки такого стерпеть не могли – просто, если бы рыцарство польское узнало, что их король такое стерпел, у него бы очень сильно пошатнулся авторитет. Заставили бы его выступить навстречу. Но Ягайло (Владислав) знал, как разговаривать с личным составом, как себя вести вообще в подобных случаях, он сказал, что мечи мы тоже возьмём, ждите. И выдвинулся навстречу.
Причём, выдвинулся очень грамотно, я прямо любуюсь этим парнем через века, очень он меня вдохновляет. Войско, как полагается выстроилось в три линии, как это у поляков называется, в хуфы (каждая линия – хуф), где в линию стояли несколько десятков хоругвей. Правый фланг занимал Витовт, то есть литовцы. И так оказалось, что напротив этого прохода – между лесом и рекой – находится именно Витовт, а сам Ягайло находится прикрытый непроходимой для конницы местностью.
Д.Ю. Стратежно выбрал, да.
Клим Жуков. Ну мало ли что.
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. Там буквально, судя по разворачиванию войск, примерным масштабам численности только часть его хоругвей могла выглядывать собственно на поле.
Ну и напротив выстроился Тевтонский орден во всей своей великой мощи: на левом фланге, то есть получается напротив правого, литовского фланга стоял Фридрих фон Валленрод, маршал, с отборной тевтонской конницей…
Д.Ю. Серьёзные люди.
Клим Жуков. …где собрались очень серьёзные люди. А как мы знаем из хроники Яна Посильге (по-немецки будет Иоганн фон Посильге) и сообщения Яна Длугоша собственно рыцарей-братьев там было аж 450 человек.
Д.Ю. Много.
Клим Жуков. Это не считая наёмников – людей, которые не являлись монахами, но тоже были рыцарями. Это очень много, собственно, это тотальная мобилизация, которая вообще была доступна Ордену.
На левом фланге, то есть напротив поляков, но вне непосредственно визуального контакта встал великий комтур Тевтонского ордена Уго фон Лихтенштейн. И в тылу с резервом встал Уго Юнгинген. Когда нам описывают, в частности, Разин описывает, что немцы увидели, что войско поляков больше, а там в самом деле против 10-11 тысяч немцев было 16-17 тысяч польско-литовского войска, немцы были вынуждены развернуть фланг, чтобы встать примерно вровень.
Д.Ю. Соответствовать, да.
Клим Жуков. Но они просто их не видели всех, они не знали об этом. Они сразу встали, как собирались: с одной стороны – Валленрод, с другой – Лихтенштейн и магистр – в тылу.
Около 9 часов утра началось сражение. Началось оно с атаки орденской кавалерии на Литву и соответственно Литвы на Орден. Несмотря на то, что немцев было серьёзно меньше, примерно за час, они с теми войсками, которые напротив них находились, разобрались от и до.
Д.Ю. Молодцы какие.
Клим Жуков. Что из себя представлял орденский рыцарь и что из себя представлял средний литовец, там, судя по всему, собственно тяжёлую кавалерию (хоть какую-то тяжёлую кавалерию) являли собой русские хоругви, ну и непосредственно великокняжеские хоругви из Вильно и так далее. Например, там семь было из Жемайтии хоругвей, но это была просто лёгкая конница, которая имела очень мало защитного снаряжения. И при прямом таранном столкновении с немецкими рыцарями, которые были в то время очень круто закованы в броню – это начало XV века, это начало того самого процесса, который превратил рыцарские латы в те стальные статуи, которые мы видим в рыцарском зале теперь. Тогда это собственно всё начиналось. Вот с этими железными людьми в прямом бою у них было очень мало шансов и собственно удивительно, почему они час целый с ними…
Д.Ю. Проваландались.
Клим Жуков. …проваландались.
Вот тут как раз рождается миф о смоленских полках, который по мнению советской историографии (а также литовской историографии и белорусской историографии) выиграли всё сражение. Якобы на стыке польского и литовского войска находились три смоленских хоругви. Все литовцы убежали, а только смоленские полки остались и сражались, прикрыв фланг польского войска, не дав таким образом совершить фланговый охват. И погибли там почти все. Почерпнуто это собственно из сообщения Яна Длугоша.
Там наступает одна очень неприятная вещь, потому что вообще-то он говорит об одной смоленской хоругви, когда описывает войска, которые собирались на войну. Но почему-то на поле боя их оказалось три.
Д.Ю. Разделились?
Клим Жуков. Непонятно. Причём, как очевидец, со слов которого якобы это всё записано, отличал их, тоже не очень ясно, потому что опять же со слов самого Длугоша вся геральдика, которая была у литовцев – это погоня, то есть святой Георгий, атакующий змея с копьём, и так называемые колюмны или Гедиминовы столпы. Это я покажу на картинке, словами трудно описать… ну, если коротко, очень похоже на крепко расплющенный украинский трезуб. То есть это ещё языческая тамга Гедиминовичей, видимо.
То есть как можно было на поле боя понять, это смоленская хоругвь или какая-то другая, если у них всего два знамени по типам, я не очень понимаю. Тем более, что Смоленск, как он мог выставить три полка, он мог выставить один полк, потому что мы знаем о территориальных хоругвях, которые выходили на поле боя. И даже Вильно выставило одну хоругвь, то есть столица Великого княжества Литовского. Откуда взялось в Смоленске три… бог его знает.
Тут же имеет место миф (миф №2 и миф №3) о том, что литовцы сбежали, а потом, на самом деле, хитро заманили немцев, там их всех перебили и победили всех. На самом деле, литовцы конечно победили, поляки-то, что там…
Всё гораздо проще, просто принципиально проще. Литовцы не могли все вступить в бой одновременно, потому что, я говорил, это очень узкое место, исключительно. А немцы не могли видеть всей армии, которая им противостояла, по крайней мере, иметь точного о ней представления. Поэтому, когда они прорвали фланг, они занялись тем, чем занимается любая средневековая конница, увидев близкую победу – погнались грабить. И просто вся эта элитная кавалерия Фридриха фон Маленрода растворилась.
Причём, об этом пишут и польские источники, и немецкие источники. Более того, в 1411 году, видимо, чинами капитула Ордена магистру, новому магистру (потому что Ульрих фон Юнгинген с Грюнвальда не вернулся) была написана реляция, где было прямо написано: не сметь рыцарям выезжать из строя хоругви. Видимо, что-то произошло нехорошее накануне.
Д.Ю. Кто-то выехал, да.
Клим Жуков. И написано об этом собственно говоря в источниках, что рыцари покинули строй хоругви и погнались за литовцами.
Д.Ю. Увлеклись.
Клим Жуков. Увлеклись. Правда, не все, некоторые сохранили холодную голову и вернулись к своим. Вот, которые не сохранили холодной головы, они выехали в поле и вдруг увидели, что там оказывается есть ещё изрядное количество поляков, стоящих в полном порядке, и ещё литовцы, которые не все в бой вступили. Вот эта элитная кавалерия там вся погибла, оказавшись в явном меньшинстве. Опять же, кроме тех, кто присоединился к флангу Уго вон Лихтенштейна.
Д.Ю. Бедолаги.
Клим Жуков. Бедолаги. А вот это как раз показатель средневековой дисциплины и управляемости в бою. Я представляю, что там говорил великий магистр, когда это всё наблюдал. Немецкий язык очень богат на всякие сквернословия, вот, я думаю, вспомнил он их все и изобрёл пару новых, скорее всего. Потому что, он только что буквально выиграл бой, вот только что.
Если бы они все развернулись в порядке в полном, как сделала бы любая наполеоновская кавалерия, даже кавалерия Валленштейна в XVII веке – она бы немедленно развернулась и ударила во фланг, после чего уже можно было использовать то, что численное преимущество польско-литовской стороны исчезло, потому что они понесли страшные потери в первом столкновении. Но нет. Как мы видели, например, в битве при Раковоре, дырка в строю – и все в эту дырку побежали. Какой там разворачиваться, куда, господи, зачем?! Грабить надо. И вернуть их из этого процесса увлекательного уже невозможно. Всё.
Д.Ю. Не отвлекаясь от самого главного.
Клим Жуков. не отвлекаясь от самого главного, потому что собственно воевать-то ехали за добычей, нельзя об этом забывать.
Тут вперёд выдвигается великий маршал королевства Польского.
Д.Ю. Так…
Клим Жуков. А звали его Збигнев Бжезинский.
Д.Ю. И что же наш Збышек показал?
Клим Жуков. Збигнев Бжезинский, он Збигнев из Бжезья, это прямой предок…
Д.Ю. Предок?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Сволочь…
Клим Жуков. Да. И собственно вся польская армия с остатками литовцев, воспользовавшись тем, что их стало сильно больше одновременно, попёрла в это узкое дефиле между лесом и рекой Великий Струмень. Отряды Уго фон Лихтенштейна их встретили и так как они были в меньшинстве явном, они стали отступать и тогда Ульрих фон Юнгинген ввёл в бой резерв.
Это был второй переломный момент в ходе боя, когда всё опять заколебалось. Потому что, опять же, как я говорил, тевтонская конница – это была на тот момент, наверное, лучшая конница во всём регионе, по крайней мере, в смысле лобового столкновения. Примерно 15 хоругвей из 51, которые привёл на поле боя Ульрих фон Юнгинген чуть не решили исход сражения, потому что королевская Краковская хоругвь польская дрогнула и упало знамя, что хуже этого вообще в средневековом бою быть не может. Спасло его только то, что вокруг этой хоругви собрались лучшие рыцари Польши, которые знамя смогли отбить и поднять снова.
Д.Ю. Поднимать можно. Это не мыло в тюрьме.
Клим Жуков. Нет-нет-нет. Ни в коем случае, его нужно было поднимать. Вот если не поднял, это как мыло в тюрьме, да.
Там собственно было зерцало польского рыцаря Завиша Чарны, такой легендарный рыцарь, который в Европе много воевал и вообще был ветеран, там был главный краковский мечник, то есть глава краковской хоругви Зындрам из Мошковиц… в общем, тоже там был дрим-тим, и они смогли отбить хоругвь и отбить собственно говоря наступление тевтонских полков в этом месте.
Ну и всё. Собственно, резервы у тевтонцев кончились, а у поляков ещё оставалась третья линия, которой командовал сам король, ещё один гуф, который ещё не участвовал в бою, свежая сила. И вот на этом, собственно, для тевтонцев всё хорошее закончилось.
Д.Ю. Дело дошло до триариев, да?
Клим Жуков. Дело дошло до триариев. Собственно, в этот коридор вошла свежая польская конница, смяла фланг орденского войска. Собственно, здесь погиб Ульрих фон Юнгинген, погиб Уго вон Лихтенштейн и, как пишет «Хроника» Яна Длугоша, польская история Яна Длугоша, погибло там 40 орденских комтуров. Я, правда, не знаю, откуда там столько было, комтурий-то столько в Ордене не было, но, как мы знаем, 205 орденских рыцарей остались на поле боя, из 400-450, то есть половина.
Где-то около трети наёмников попали также в плен. Потом с ними происходили сложные расчёты, как считать срок службы – вот когда ты в плену, это считать за срок службы или всё-таки уже нет, или ты уже уволен по факту.
Остатки орденского войска спаслись за вагенбургом, но не надолго, потому что поляки их окружили и взяли штурмом. И, как пишет «Хроника конфликта короля Владислава», там погибло больше людей, чем на поле боя. Ну это в принципе вполне нормально, потому что им там не было куда отступить, они находились в полном окружении за этими возами и как только возы стали опрокидываться, на этом всё было кончено, потому что, как только раздвинули телеги, туда ворвалась конница, всей этой пехоте несчастной, которая там сгрудилась, оставалось только сильно посочувствовать.
Собственно, на этом битва и кончилась, но не кончилась война. Потому что, выиграв бой Ягайло пошёл к Мальборку, но в Мальборке он сделать ничего не смог, потому что поляки и особенно литовцы понесли очень серьёзные потери. То есть Витовт вообще от похода отказался и ушёл, ну потому что попасть под прямой удар орденской конницы – это до половины войска литовского было потеряно убитыми в сражении.
Д.Ю. Однако.
Клим Жуков. Он не смог продолжать войну, а без литовцев продолжать кампанию уже не смог Ягайло. Тем более, повторюсь, Мальборк в этом регионе – самая мощная крепость и одна из самых мощных крепостей в Европе вообще. Это колоссальное сооружение, сравнимое с десятком египетских пирамид вместе взятых, наверное. Если их расплющить, конечно, не так, в высоту.
Д.Ю. Что-то небывалое.
Клим Жуков. Там очень много обводов стен, продуманнейшая архитектура боя, распределение бойниц, рвы, толстенные стены, очень высокие башни. Главное, всего этого очень много. Крепость поразительных размеров и продуманности, самое главное. Её штурмовать напрямую было без серьёзной осадной артиллерии, без полного преимущества в силах и без отдохнувшего войска невозможно.
И поляки ушли, заключив в 1411 году первое Торуньское перемирие, по которому, собственно, эта часть войны закончилась. Ну а разбираться окончательно с тевтонцами пришлось уже во второй половине XV века.
И тут же, опять же, нужно понимать, что весь этот Тевтонский орден не был монолитным образованием, потому что, вот его Ливонское ландмайстерство. Которое находилось с той стороны Жемайтии, так оно вообще на войну не приехало…
Д.Ю. Молодцы.
Клим Жуков. …потому что Витовт им заслал денег. Это всё равно. Что, не знаю, Сталин договорился бы с Восточной Пруссией, что, вы знаете, а вы не приезжайте.
Д.Ю. И дал Гудериану денег…
Клим Жуков. И дал Гудериану денег, и Гудериан сказал: спасибо, я никуда не еду. И Гитлер бы это съел причём, и ничего бы с ним не сделал.
Д.Ю. Отлично.
Клим Жуков. На самой территории Тевтонского ордена находилось изрядное количество городов. Вот Торунь – это Торн, немецкий Торн, и многие другие. Которые очень не любили орденское начальство, постоянно против него интриговали. Собственно, после войны была образована уже прямо враждебная Ордену структура – Союз прусских городов, которые стремились выйти вообще из-под всякого орденского управления, потому что постоянно приходилось делиться деньгами с этими странными людьми в белых плащах с чёрными крестами, которые почему-то называли себя монахами, хотя при этом убивали людей в промышленных масштабах.
Д.Ю. И собирали бабло.
Клим Жуков. И собирали бабло со всех, кого только можно.
Так и Польша при этом не была монолитным соединением. Потому что два польских князя воевали за Орден в этой войне и опять же, ничего им за это не было. Потому что это сложные феодальные отношения – кто кому сюзерен, кто кому вассал. В XIII веке был один, правда, совсем не в этом регионе, во Франции, один ловкий рыцарь, который умудрился принести разом 80 вассальных присяг.
Д.Ю. Молодец. Кто это был такой?
Клим Жуков. Честно говоря, имени не помню сейчас. Но оказался человек в супервыигрышном положении, потому что каждая вассальная присяга противоречила другой – ни против кого не мог поехать воевать никак. И при этом имел уважение от всех восьмидесяти сюзеренов.
Д.Ю. Со всеми дружил, да?
Клим Жуков. Со всеми дружил, да.
Д.Ю. Наш пострел везде поспел.
Богато.
Ну и возвращаясь обратно в начало про идеологию. Как оно отразилось в дальнейшем?
Клим Жуков. Как оно отразилось, я уже описал в самом начале – результаты сражения были настолько грандиозные, что мифы стали сочинять непосредственно сразу и дошло всё до того, что теперь каждая страна пытается одеяло к себе подтянуть: поляки победили без помощи литовцев, если бы не литовцы, вообще бы все всё проиграли, если бы не то три, не то один смоленский полк, тоже все бы всё проиграли. На самом деле, всё было, как обычно бывает в Средневековье, без всяких чудес – там решала банальная математика войны, которая в этот раз была на стороне польско-литовского войска. Победа несомненная.
После Грюнвальдского боя Тевтонский орден окончательно восстановить свою мощь так и не смог. Хотя очень долго оставался серьёзной силой в регионе, но до таких высот могущества уже не поднимался. Собственно, Жемайтию отобрали, таким образом, Ливонское ландмайстерство и Тевтонский орден так никогда более и не соединились наземным коридором.
Я просто не понимаю, зачем придумывать какие-то ещё идеологические штампы. Ну и конечно же нужно понимать, что никакой Белоруссии в это время не было и современная Литва не имеет никакого отношения к Великому княжеству Литовскому, которое было тогда. Ну кроме того, что частично территориально совпадает и да, там были предки многих из тех, кто живёт сейчас в Литве и в Белоруссии. Но это были феодальные образования, которые донационально глубоко и притягивать их именно к национальной истории, с целью решить какие-то националистические задачи – это антинаучно и глупо.
Д.Ю. Ну, то есть, как я понимаю, в нынешних бывших советских республиках этим крепко заняты, да?
Клим Жуков. Очень крепко заняты. Потому что в следующий раз мы поговорим о другом фетише фанатов Великого княжества Литовского, причём не того, которое было на самом деле, а того, которое существует только в некоторых головах – о битве под Оршей 1514 года, которая тоже один из мощнейших идеологических штампов ныне в наших бывших западных республиках, которая в виде этого штампа также мало общего имеет с реальностью.
Д.Ю. Я подозреваю, там всех победили укры?
Клим Жуков. Там победили, самое главное, не немцев, а московитов, то есть не кто, а кого.
Д.Ю. Это важно, да…
Безумно интересно, ёлы-палы.
Клим Жуков. Стараемся.
Д.Ю. Вот как-то даже… я не знаю, зачем изобретать каких-то дурацких «Мстителей», гомиксы рисовать, если такая богатейшая вообще почва…
Клим Жуков. Если снять фильм, ничего не придумывая… господь с ним, фильм – сериал…
Д.Ю. Сериал, да.
Клим Жуков. Сериал «Литва» про Витовта и Ягайло, это же такой материал для сочинения сценария, что, я уверен, зрители будут с лавок падать.
Д.Ю. Будем надеяться, что когда-нибудь кого-нибудь осенит, обратится к хотя бы к учебнику истории посмотреть. Что там было и снять так сказать что-то интересное.
Спасибо за интересный рассказ.
Следующий раз – битва…
Клим Жуков. Под Оршей.
Д.Ю. …под Оршей, да.
А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
