Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Игорь Васильевич, добрый вечер.
Игорь Пыхалов. Добрый вечер.
Д.Ю. Про что сегодня?
Игорь Пыхалов. Сегодня мы рассмотрим такой популярный миф: о том, что накануне войны советская разведка всё очень точно нам доносила, но Сталин так очень недальновидно им не верил и от этого мы пострадали 22 июня.
Д.Ю. Мне это очень нравится: верил, не верил… прекрасно… Граждане, я подозреваю, не совсем понимают, как устроена разведка, кто там что читает, кому что поступает и какие из этого делаются выводы. Итак?
Игорь Пыхалов. Естественно, что если брать этот миф более развёрнуто, там имеется в виду конечно, что, во-первых, Сталин был такой самодур и тиран – он тогда постановил, что войны не будет в 1941 году, соответственно, все его подчинённые под это дело подстраивались. Дальше, опять же по мнению наших обличителей, там Берия постарался, который эти донесения клал под сукно и вообще, обещал там кого-то стереть в лагерную пыль.
Опять же, наиболее продвинутые наши обличители вспоминают главу нашего тогдашнего ГРУ Филиппа Ивановича Голикова, генерал-лейтенанта, который там тоже якобы очень был угодлив и раболепствующий, и поэтому там всё редактировал в нужном направлении.
Но, как и очень многие другие антисталинские мифы, этот миф берёт своё начало из печально знаменитого доклада Хрущёва на XX съезде «О культе личности». Вообще, этот доклад конечно интересен тем, что там практически все основные тезисы, которые Хрущёв выдвинул, они все до единого являются ложными, как мы теперь выясняем…
И вот, по поводу разведки там тоже Хрущёв выступил и сказал дословно следующее:
«Следует сказать, что такого рода информация о нависающей угрозе вторжения немецких войск на территорию Советского Союза шла и от наших армейских и дипломатических источников, но в силу сложившегося предвзятого отношения к такого рода информации в руководстве она каждый раз направлялась с опаской и обставлялась оговорками.
Так, например, в донесении из Берлина от 6 мая 1941 года военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Воронцов доносил: „Советский подданный Бозер… сообщил помощнику нашего морского атташе, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Латвию. Одновременно намечены мощные налёты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах… “»
Д.Ю. А вот это – «советский поданный», я думал, поданные бывают только у королей…
Игорь Пыхалов. Сейчас всё это мы рассмотрим.
Что получается: вот Хрущёв процитировал это донесение, причём надо сказать, что он его процитировал практически правильно, хотя и с некоторыми купюрами (то есть пропуская некоторый текст).
Давайте во избежание непонятности процитируем его полностью уже по ныне опубликованным документам. Это действительно было такое донесение № 48582сс от 6 мая 1941 года (сс – значит «совсекретно»). Адмирал Кузнецов, наш тогдашний нарком Военно-морского флота, доносит на имя Сталина:
«Военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Воронцов доносит:
Советско-подданный Бозер (еврей, бывший литовский подданный) сообщил помощнику нашего моратташе, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налёты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах.
Попытка выяснить первоисточник сведений и расширить эту информацию пока результатов не дала, т. к. Бозер от этого уклонился. Работа с ним и проверка сведений продолжаются. Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы дошли до нашего Правительства и проверить, как на это будет реагировать СССР.»
Здесь мы видим, во-первых, что Хрущёв в своём выступлении перепутал Румынию с Латвией, поэтому там получилась такая интересная географическая тавтология, что «немцы будут нападать через Прибалтику и Латвию», но в принципе для него это простительно, потому что понятно, что, когда человек выступает устно, он может волноваться, может оговориться. Но давайте посмотрим по ключевым моментам этого донесения.
Конечно, у нас по мнению некоторых таких, убеждённых что называется сталинофобов ясно, что Сталин считал, что вообще война невозможна и поэтому любое донесение, где хоть слово говорится, что Гитлер может напасть, оно является очень ценным и должно было быть принято к сведению.
Д.Ю. Немедленно.
Игорь Пыхалов. Да. Но в принципе, что Гитлер напасть может, Сталин знал и так в общем-то. И поэтому недаром у нас и армия наращивалась перед войной (с миллиона до пяти миллионов, в пять раз), и другие мероприятия проводились. Поэтому здесь интересны детали. В частности, детали этой информации, которая была сообщена вот этим вновь обретённым советским поданным Бозером. А если посмотрим на детали, то они окажутся очень интересными.
Например, здесь как дата нападения указано 14 мая. Это уже не соответствует действительности, потому что, если забегать вперёд, то да, в своё время по плану Барбаросса первоначально нападение ориентировочно назначалось на 15 мая. Но к этому моменту, то есть к 6 мая, Гитлер уже давно сроки перенёс, потому что из-за событий на Балканском полуострове (переворот в Югославии, оттого, что итальянцы так в Греции облажались), всё было перенесено на более поздний срок и уже как раз за неделю до этого, то есть 30 апреля, на одном из совещаний Гитлер как раз назначил ориентировочную дату – 22 июня. То есть, как мы видим, дата уже неверная.
А ведь в принципе, если это донесение принять всерьёз, оно пошло 6 мая, получается, через неделю уже война, то есть надо уже ставить на уши армию – нужно мобилизацию проводить, объявлять боевую готовность, а немцы-то нападать не собираются. И это может вызвать всякие неприятные последствия.
Д.Ю. Начало мобилизации – это фактически объявление войны.
Игорь Пыхалов. Да. Кстати говоря, так и было в предыдущую мировую войну: то есть, Первая мировая – это, как известно, русский царь объявил мобилизацию, кайзер ему сказал, что, дескать, прекращай это дело, ну а когда не прекратил, то всё – война. И в общем-то, это выражаясь юридическим языком casus belli.
Дальше, следующий момент: куда идёт вторжение. Если верить этому донесению, это Финляндия, Прибалтика и Румыния, то есть такой неожиданный сюрприз, что вообще через Польшу, то есть через территорию генерал-губернаторства нападать немцы не собираются (ну если так, дословно смотреть).
Д.Ю. Да. А надо через море сначала в Финляндию, а потом уже…
Игорь Пыхалов. Нет, ну строго говоря в Финляндии немецкие войска уже есть.
Д.Ю. Но не в тех количествах.
Игорь Пыхалов. Да. Во-первых, не в тех количествах, а потом, самое главное, что сейчас-то мы знаем, как немцы планировали и как вели себя в дальнейшем. Там как раз получалось, что на том же самом совещании 30 апреля Гитлер определил такое распределение войск: на северном участке фронта (то есть как раз напротив Прибалтики), там примерное равенство русских и немецких сил, на южном участке – превосходство советских войск, а в центре – как раз сильное превосходство германских войск. Ну и мы знаем, что действительно наиболее сильный удар был в Белоруссии, то есть напротив Белорусского Особого военного округа, именно там были введены в бой две танковые группы из четырёх и собственно там нас и достаточно болезненно разгромили в первые дни войны.
То есть здесь мы видим явную дезинформацию, когда нам сообщают совершенно другие направления главного удара. А ведь, если опять же мы всему этому верим, если воспринимаем всерьёз, то должны срочно бросить войска из Белоруссии в Прибалтику, на Украину, даже на южную часть Украины (где у нас граница с Румынией).
Дальше следующий момент: опять же здесь говорится, что намечены мощные налёты на Москву и Ленинград. Но дело в том, что в ситуации, когда ещё вражеская авиация (то есть советская авиация) не подавлена, проводить такие операции где-то в глубине советской территории, это как минимум опрометчиво. То есть может быть это какой-то пропагандистский смысл бы имело, но понятно, что одним налётом на Москву Советский Союз на колени не поставишь.
И поэтому, если опять же брать реальную историю, то мы обнаруживаем, что первые несколько недель немцы просто тупо завоёвывали господство в воздухе, то есть они перемалывали нашу авиацию в приграничных сражениях. А первый налёт на Москву состоялся ровно через месяц после начала войны (то есть это 22 июля было), а на Ленинград, там вообще первые бомбы у нас сюда упали где-то с 6-го на 7-ое сентября ночью, если я правильно помню, а первый массированный налёт – это первый день блокады (то есть 8 сентября). И в общем-то это вполне логично – сначала надо добиться именно господства в воздухе, а потом уже можно его реализовывать, в том числе и нанося удары по таким крупным вражеским центрам.
Таким образом, мы здесь видим, что фактически все сведения, которые находятся в этом донесении нашего бывшего литовского поданного еврея Бозера, являются дезинформацией и поэтому, когда адмирал Кузнецов докладывая их Сталину, а также ещё ряду лиц из нашего руководства, сопроводил их своим мнением, что это дезинформация, он был абсолютно прав.
Д.Ю. Я бы добавил, что одному источнику никто никогда не доверяет. Это конечно прекрасно – внезапно что-то узнать, но вдруг кто не знает, на вражеской территории существуют так называемые резидентуры, которые охватывают агентурные сети. И эти самые агентурные сети сообщают, что вчера, в 8:00 в направлении на восток проследовало три эшелона с артиллерийскими орудиями, танками, ещё чем-то там. Другой агент сообщает, что вагоны с личным составом. Третий – маршевые колонны куда-то двигаются. Четвёртый – из штаба сообщает, что вот здесь что-то явно заваривается, намечается. Непонятно на какое число. После этого бегут перебежчики, например, с сопредельных территорий, которые тоже рассказывают…
И это в общем-то мягко говоря вал информации идёт, сокрыть которую нельзя физически: во-первых, все понимают, о чём идёт речь, это их работа, зачем там что-то прятать – непонятно. Бестолковый Сталин, который руководит страной и в общем-то он, если я правильно помню, был революционер, а значит, профессиональный подпольщик, знакомый с агентурной и конспиративной работой, и тоже неплохо разбирался, по всей видимости, что там и как происходит.
Поэтому говорить, тряся бумажкой, «а вот, приходило сообщение и на него не отреагировали», ну извини, ты либо дурак, либо умышленно вводишь в заблуждение. А скорее всего, и то, и другое сразу.
Игорь Пыхалов. В общем-то, да. Потому что, во-первых, здесь действительно Хрущёв мог бы просто подумать над содержанием того, что он зачитывает, а опять же, если даже те доводы, которые я привёл, понятны любому советскому гражданину, в том числе и хрущёвского времени. Но Хрущёв, как руководитель государства, имеющий в частности доступ к документам нашей госбезопасности, он мог бы, например, узнать, опять же по сведениям, которые были получены нами уже после войны, что как раз за пару месяцев до этого донесения, 11 марта 1941 года, состоялось секретное совещание верховного командования Вооружённых сил Германии, на котором в частности среди прочих решений было такое:
«Штаб Верховного главнокомандования вермахта желает подключить к осуществлению дезинформационной акции русского военного атташе (Воронцов) в Берлине.»
Д.Ю. Отлично.
Игорь Пыхалов. То есть как раз во исполнение этого решения, видимо, и сливали через Воронцова дезу. В принципе, как сам Воронцов и его непосредственный начальник адмирал Кузнецов, они всё-таки на эту дезу особо не велись, то есть они давали всегда свои комментарии, что это скорее всего деза, но вот Хрущёв повёлся.
Д.Ю. Я думаю, он как этот, как его, генерал Рамсфильд или кто, помнишь, тряс пробиркой в ООН: «Вот, вот свидетельство!». Вот, такие же и здесь.
Игорь Пыхалов. Да, здесь практически чисто демагогия. Но на эту демагогию естественно сразу отреагировала наша идеологическая обслуга из числа некоторых докторов исторических наук, как например тот же самый В.А. Анфилов, про которого мы уже один раз беседовали, тот самый, который про кавалерию Ворошилова ложную цитату сделал, точнее, цитату в ложном контексте.
Д.Ю. Да.
Игорь Пыхалов. Вот, на одном из совещаний нашей научной исторической общественности он по этому поводу сказал следующее. Он там обличил адмирала Кузнецова в том, что он, дескать, какой бяка:
«Теперь в отношении Кузнецова. Вы читали его статьи. Он приводит телеграмму Воронцова — военно-морского атташе в Берлине — и излагает этот вопрос примерно таким образом: я направил её Сталину, а он отнёсся к ней бог знает каким образом, кажется, и не посмотрел, а я там излагал ценные данные.
Так излагает тов. Кузнецов этот факт, а вот как было в действительности. Этот документ он направил в три адреса: Сталину, Молотову, Жданову. Да, в нём приводится телеграмма Воронцова, причем она столь же ценна, как и сведения в докладе Голикова. Тут и сроки нападения указываются, полученные непосредственно в Берлине.
А вот вывод, который тов. Кузнецов делает в конце: полагаю, что эти сведения направлены через соответствующие каналы германской разведкой с целью посмотреть, как будет на них реагировать Советское правительство. Они являются провокационными.
Вот в действительности какие выводы делались из оценки правильных разведывательных данных и докладывались Сталину.»
Д.Ю. Это разведчик?
Игорь Пыхалов. Нет, это доктор исторических наук так комментирует. Ну это просто в данном случае, как, к сожалению, у нас всё-таки в Советском Союзе был диктат идеологии и пиетет перед первыми лицами государства, поэтому сказать, что первое лицо несёт чушь, в общем-то было актом гражданской мужественности, на который, видимо, мало кто был способен. Но по крайней мере заниматься вот такого рода фактически проституцией, это тоже, по-моему, как-то недостойно.
Д.Ю. Минимум, некрасиво, да.
Игорь Пыхалов. Но давайте посмотрим всё-таки, что реально разведка докладывала, что действительно шло по всем этим каналам всех резидентур.
Но для начала надо всё-таки разобраться с вопросом, какие планы были у противоположной стороны, то есть у Гитлера. Понятно, что в принципе Гитлер был антикоммунистом и русофобом, это в общем-то было вполне прекрасно известно нашему руководству, тут достаточно тот же «Майн Кампф» почитать. И в принципе мы уже с Германией даже сталкивались на поле боя, в той же самой Испании во время гражданской войны. То есть в принципе к ним отношение было как к потенциальному противнику. И соответственно, естественно у Гитлера к нам тоже.
Но тем не менее, первое серьёзное свидетельство того, что у Гитлера созрел уже конкретный план нападения на нас относится к 22 июля 1940 года. Там ситуация была какая: как мы помним, после начала Второй мировой войны там очень долго была так называемая Странная война на Западе, когда боевых действий почти не было. Но потом, 10 мая 1940 года немцы начинают решительное наступление, они буквально за несколько недель громят западные армии – Францию, Бельгию, Голландию, английский экспедиционный корпус. И 15 июня, когда уже было ясно, что Франция практически повержена (через неделю она капитулирует), Гитлер хотел в начале даже так сказать немного расслабиться и даже начать постепенный перевод германской экономики на мирные рельсы, и даже сократить количество дивизий до ста двадцати.
Но затем, 22 июля на одном из совещаний он высказывает такую идею, что, дескать, мы Францию победили, но Англия с нами заключать мир не хочет, это, наверное, оттого, что англичане надеются на помощь русских, потому что существует ещё такая сила как Советский Союз. Поэтому, чтобы принудить Англию к миру, надо разгромить Советский Союз и тогда у них последняя надежда будет ликвидирована и тогда они точно с нами замирятся. А уже через неделю, то есть 31 июля 1940 года, Гитлер уже высказывает такую более конкретную идею о том, что весной 1941 года он осуществит массированное нападение на Советский Союз и для этого необходимо увеличить количество дивизий до ста восьмидесяти. Причём, надо сказать, что это решение было выполнено, а потом и перевыполнено (но уже в течение зимы). Но это пока ещё были предварительные намётки.
Дальше ситуация развивается таким образом: 27 сентября в Берлине заключается так называемый Берлинский пакт (или его называют Тройственный пакт) между Германией, Италией и Японией. В принципе, фактически это тот же состав, что и в Антикоминтерновском пакте, но здесь получается соглашение немного другое, потому что у Гитлера была такая идея, что может быть и Советский Союз удастся к этому подверстать. По этому поводу был соответственно зондаж, были переговоры. Наш нарком иностранных дел Молотов ездил в Берлин 12-13 ноября 1940 года, но там мы не договорились, потому что там Советский Союз выдвинул ряд требований, обозначив свои интересы, которые для Гитлера были неприемлемыми. В итоге, 18 декабря 1940 года Гитлер подписывает знаменитую директиву №21, которая у нас вошла в историю как «план Барбаросса».
Согласно этой директиве планируется война против Советского Союза, причём, не дожидаясь разгрома Англии. При этом, как ориентировочный срок назначается 15 мая, и надо сказать, что этот приказ держался в строгой тайне, о нём знал только ограниченный круг высших лиц Третьего Рейха.
Согласно нашей мифологии, которая у нас культивируется ещё с хрущёвских времён, наша разведка чуть ли не на следующий день всё это узнала. Причём, самые можно сказать оптимистичные и невежественные авторы говорят, что добыли сам план Барбаросса, но другие, которые более осторожные и более компетентные говорят, что нет, там просто узнали основные положения.
Но действительность на самом деле оказывается гораздо скромнее. А именно: 29 декабря 1940 года военный атташе в Берлине полковник Н.Д. Скорняков докладывал по линии военной разведки начальнику Разведывательного управления Генерального Штаба Красной Армии генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову следующее:
«„Альта“ сообщил[а], что „Ариец“ от высокоинформированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений.»
Здесь «Альта» – это наша разведчица журналистка Ильзе Штёбе, «Ариец» – это один из немецких чиновников Рудольф фон Шелиа.
Действительно, получается, что, получив это сообщение Голиков дал задание уточнить и 4 января поступает уточнение из Берлина по тому же каналу:
«„Альта“ запросил[а] у „Арийца“ подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 года „Ариец“ подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причём это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам… Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке.»
Что можно сказать по этому поводу: с одной стороны, действительно нашей разведке удалось узнать сам факт того, что было принято такое решение, но как мы видим, тут никаких деталей нет, то есть ни наряда сил, ни направления главных ударов. А присутствуют два момента, которые являются явной дезой: потому что, во-первых, назван срок – март 1941 года, который собственно никогда не планировался, потому что даже в первоначальном варианте плана Барбаросса это было 15 мая, и второй момент (это во втором донесении): говорится, что немцы планируют сперва покончить с Англией, а потом уже воевать с нами.
Д.Ю. Взяться за нас, да.
Игорь Пыхалов. Это, кстати, момент принципиальный. То есть фактически, разведка, если она в принципе хочет приносить пользу, ей надо бы вскрыть такие моменты, как, во-первых, срок нападения, а второе, ещё бы неплохо условно маячки – то есть после каких событий оно произойдёт. То есть, например, как в данном случае – после победы над Англией. Соответственно, пока Англия не побеждена, то вроде как опасаться нечего.
Но потом дальше, там ещё в других донесениях (я о них позже ещё скажу), например, выдвигалась такая идея, что нападению будет предшествовать ультиматум. Опять же, получается, что пока ультиматума нет, можно особо не беспокоиться, это всё будет как бы в будущем.
И давайте посмотрим поток реальных донесений, который шёл от наших резидентур, что по этому поводу – по срокам и по условиям, наши разведчики докладывали. Начать, естественно, можно с Рихарда Зорге, поскольку у нас он наиболее раскручен, в том числе и по вопросу того, что якобы так он очень точно всё информировал. Значит, что он докладывал конкретно. Эти донесения сейчас опубликованы, причём, неоднократно:
10 марта 1941 года: «Новый германский военный атташе считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточённая борьба Германии против Советского Союза».
То есть здесь мы видим дезу в том смысле, что нападение на СССР будет после окончания предыдущей войны, то есть победы или мира с Англией.
Д.Ю. Тут надо бы уточнить – не все, наверное, знают, где обитал Рихард Зорге.
Игорь Пыхалов. Зорге находился в Японии.
Д.Ю. Япония, соответственно, союзник.
Игорь Пыхалов. Да, союзник Германии по Тройственному пакту и по Антикоминтерновскому пакту.
2 мая: «Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР… Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией».
Опять же, упомянуто, что «после войны с Англией» и опять же, упомянут здесь срок как май. А ведь к этому моменту уже срок сдвинут на 22 июня, как мы помним.
19 мая: «Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени. Но они также заявили, что в этом году опасность может и миновать».
Причём, поскольку опять же в реальной истории в конце мая война не началась, то получается по духу этого донесения, что раз в конце мая не срослось, в этом году вообще опасность скорее всего минует.
Д.Ю. Я замечу, это один и тот же человек пишет (для всех экспертов).
Игорь Пыхалов. Да.
30 мая: «Берлин информировал Отт, что немецкое выступление против СССР начнётся во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнётся».
В принципе, здесь уже очень близко к правде, вторая половина июня – она так реально и состоялась. Через два дня:
1 июня: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привёз с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займёт пост военного атташе».
То есть в принципе здесь высказывается некоторый скептицизм по поводу этой информации – что только один источник и идёт некоторый откат на неделю раньше, то есть на 15 июня, как дату начала войны.
15 июня: «Германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет».
Ну и наконец, 20 июня Зорге отправляет своё последнее предвоенное сообщение:
«Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна.»
Д.Ю. Я бы заметил так сказать немножко перебивая, вот, человек сидит, разведает разведывательную информацию, к нему поступает информация, он её фиксирует и передаёт. Обращаю самое пристальное внимание, насколько одно послание отличается от другого, в его задачи не входит анализ и прочее, он собирает то, что говорят вокруг и передаёт то, что сказали. Абсолютно нормально. И что?
Дальше скажу, что вот, это один такой сообщает, он был не одинок, были и другие разведчики. Вот идёт вал информации, о том, ключевое – что война будет. Немцы, как я понимаю, они уже ближе к концу просто пытались затуманить дату, когда нападут, то есть всем очевидно, что нападут, но днём раньше, неделей позже, ещё чего-то.
И кто там чего не знал про эту войну?
Игорь Пыхалов. Здесь опять же, что мы видим, во-первых, действительно Зорге тут действовал по принципу как говорится «что вижу, то и пою», то есть он просто ретранслирует информацию, которая к нему поступает. Но дело в том, что, во-первых, действительно информация скажем так не из самых верхов третьего Рейха, то есть он фактически пересказывает те кулуарные разговоры, которые ведут дипломаты в Токио. Второй момент то, что фактически как раз именно в это время у немцев был принят специальный план по дезинформации, в том числе и по дипломатической линии. Все эти вещи взяты не просто так, то есть фактически у немцев была программа по дезинформации и в том числе по этому каналу эта деза к нам поступала.
Но это значит, что, когда мы смотрим все эти донесения, нужно их оценивать в комплексе, причём именно с точки зрения наших первых лиц, то есть руководителей государства и руководителя разведки, которым поступает такой поток информации, из которого они должны делать те или иные выводы. А вот делать однозначные выводы, что про конец июня это было правильное донесение, а вот про май – это неправильное, ну это мы сейчас можем делать, а тогда это было далеко не очевидно.
Причём, что интересно: у нас в советское время в литературе очень часто Зорге приписывалось такое разведдонесение, что якобы 15 июня он сообщил, что нападение начнётся 22 июня на широком фронте. И это как раз получалось очень красиво, что, дескать, таким образом он сообщил точнейшие сведения.
Д.Ю. А до этого были тоже точнейшие сведения?
Игорь Пыхалов. А до этого об этом не писали у нас. А тут получалось, что он как бы такой точнейшие сведения сообщил, а Сталин на это не отреагировал.
Но дело в том, что в принципе мне ещё во второй половине 90-ых годов говорили о том, что это сообщение фальшивка и даже называли фамилию человека, который её скажем так сфабриковал. А уже в июне 2001 года в редакции «Красной Звезды» был «круглый стол», посвящённый 60-тилетию начала Великой Отечественной войны и там просто сотрудник пресс-бюро Службы внешней разведки полковник Владимир Карпов сообщил дословно следующее:
«Благодаря утечке информации распространялись слухи, доходили до руководства в виде донесений о том, что Германия нападёт на Советский Союз 15 апреля, 1, 15, 20 мая, 15 июня… Эти дни наступали, а война не начиналась. Ведь и Рихард Зорге называл несколько сроков, которые не подтвердились.
— Разве так? Ещё в 60-е годы опубликована телеграмма „Рамзая“ с предупреждением: война начнётся 22 июня… После этого и говорилось: „Зорге точно назвал дату“.
Карпов: К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущёвские времена. Разведка не назвала точной даты, не сказали однозначно, что война начнётся 22 июня.»
Ну и действительно, именно однозначного вывода о том, что война начнётся 22 июня не было, если посмотреть и другие потоки информации, которые к нам поступали. Если посмотрим также на другие потоки развединформации, то там тоже не всё так однозначно. Например, другой обширный поток донесений шёл по линии знаменитой организации «Красная капелла». Там у них было два наших довольно ценных агента: это, во-первых, обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен, который служил в штабе авиации и подписывался псевдонимом «Старшина», и Арвид Харнак, который был чиновником и работал в Министерстве хозяйства, он соответственно подписывался как «Корсиканец».
Опять же их донесения сейчас опубликованы, и мы можем их прочесть и оценить. Вот донесение от 9 марта 1941 года:
«Решён вопрос о военном выступлении против Советского Союза весной этого года с расчётом на то, что русские не смогут поджечь при отступлении ещё зелёный хлеб и немцы воспользуются этим урожаем. Цехлину (журналист, профессор Высшей политической школы в Берлине) от двух германских генерал-фельдмаршалов известно, что выступление намечено на 1 мая.»
В принципе, наступление было всё-таки на 15 мая, но здесь правда его ещё перенести не успели, к тому времени. Но интересен сам факт, что вот этот донесение поступило, потом 1 мая прошло – нападения не было.
«24 марта: «В генеральном штабе авиации среди офицеров существует мнение, что военное выступление Германии против СССР приурочено на конец апреля или начало мая. „Старшина“ при этом считает, что имеется лишь 50 % шансов за то, что это выступление произойдёт, всё это вообще может оказаться блефом».
Здесь называется даже более ранняя дата, то есть конец апреля, которая опять-таки не сбылась.
2 апреля: «Референт Розенберга по СССР Лейббрандт заявил Цехлину, что вопрос о вооружённом выступлении против СССР решён… Антисоветская кампания начнётся 15 апреля».
То есть опять-таки дата 15 апреля, причём ещё даже более ранняя и на этот раз уже совершенно чётко неверная, потому что уже сроки кампании перенесены даже не то что на май, но и на июнь.
24 апреля: «Акция против СССР, кажется, отодвинута на задний план».
30 апреля: «Вопрос о выступлении Германии против Советского Союза решён окончательно и начало его следует ожидать со дня на день».
9 мая: «Вопрос о нападении на Советский Союз является решённым, выступление намечено на ближайшее время… В разговорах среди офицеров штаба часто называется дата 20 мая как дата начала войны. Другие полагают, что выступление намечено на июнь».
14 мая: «Планы в отношении Советского Союза откладываются… Круги авторитетного офицерства считают, что одновременные операции против англичан и против СССР вряд ли возможны».
11 июня: «Вопрос о нападении на Советский Союз окончательно решён».
16 июня: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.»
То есть опять же мы видим, что такой поток информации весьма противоречив, называется ряд дат, которые прошли и соответственно войны не было.
Д.Ю. Повторюсь, ни для кого не секрет, что война будет.
Игорь Пыхалов. При этом, как я уже говорил, что помимо дат ещё важное значение имеют возможные маячки, то есть те или иные события, которые должны предшествовать началу войны. И здесь опять же, к сожалению, в этих донесениях «Старшины» и «Корсиканца» по этому поводу идёт довольно обширная деза. Например, в донесении от 14 апреля говорится следующее:
«Началу военных действий должен предшествовать ультиматум Советскому Союзу с предложением о присоединении к Пакту трёх.»
То есть к тому пакту, который был заключён в Берлине в сентябре 1940 года.
«5 мая: «От СССР будет потребовано Германией выступление против Англии на стороне держав „Оси“. В качестве гарантии, что СССР будет бороться на стороне „Оси“ до решительного конца, Германия потребует от СССР оккупации немецкой армией Украины и, возможно, также Прибалтики».
9 мая: «Вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды… Предъявлению ультиматума будет предшествовать „война нервов“ в целях деморализации Советского Союза».
9 июня: «Германия предъявит СССР требование о предоставлении немцам хозяйственного руководства на Украине и об использовании советского Военного флота против Англии.»
Здесь, как мы видим, таким достаточно постоянным рефреном идёт именно то, что перед нападением будет ультиматум. Соответственно, пока ультиматума нет, в ближайшие дни нападать не будут.
Д.Ю. Нападения не будет…
Игорь Пыхалов. Причём, что интересно, у нас обличители очень любят высказывать критику по поводу того, что приказ Сталина, который пошёл в войска накануне 22 июня, там было «не поддаваться на провокации». Хотя, на самом деле там звучало несколько по-другому, то есть там действительно было о том, что на провокации не поддаваться, но также говорилось быть готовым дать отпор, в случае вооружённого нападения.
Но получается, что, если наши разведчики доносят, что нападению будет предшествовать война нервов (как раз очевидно – те же самые провокации), то получается, что разведчики молодцы, добыли ценные данные насчёт того, что будет война нервов, а Сталин, когда такой приказ отдаёт, фактически в духе этого предупреждения, он – дурак, потому что он оценил всё неправильно, то есть какой-то такой двойной стандарт получается.
Помимо этих двух источников (Зорге и «Красной капеллы») были и другие донесения. Например, наш военный атташе в Венгрии полковник Н.Г. Ляхтеров, который подписывался псевдонимом «Марс», он сообщал следующее:
«1 марта 1941 года: «Выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчёркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступит Турция или СССР. После разгрома Англии немцы выступят против СССР».
То есть здесь как раз в чистом виде эта самая деза о том, что пока разгрома Англии не будет, немцы воевать не будут.
23 мая: «Словацкий посол и военный атташе считают войну между Германией и СССР неизбежной. Нападение должно быть проведено исключительно мотомеханизированными и моторизованными частями в ближайшее время. Американский военный атташе в Румынии сказал словаку, что немцы выступят против СССР не позднее 15 июня.»
Во-первых, здесь такая достаточно бредовая идея о том, что нападение пойдёт только механизированными и моторизованными частями. Но как мы помним, на самом деле у немцев, хотя конечно была армия механизирована, но тем не менее всё-таки большая часть по-прежнему двигалась на конной тяге, поэтому это очевидная деза. Также выдвигается и другая идея: о том, что нападение будет не позднее 15 июня. Соответственно, если 15 июня оно не состоялось, то там уже можно расслабиться…
Д.Ю. В следующем году.
Игорь Пыхалов. Да. …если придерживаться духа этого донесения. Собственно, потом, мы упоминали уже советского поданного Бозера, которого так отрекламировал Хрущёв, у него тоже были донесения, более поздние и при этом тоже были очень интересные. Он опять-таки несколько раз называл всякие сроки начала войны, а последнее его донесение было получено 13 июня 1941 года и в принципе там срок был уже более или менее правильный. Это звучало так:
«Немцы в период с 21 по 24 июня 1941 года наметили внезапный удар против СССР. Удар будет направлен по аэродромам, железнодорожным узлам и промышленным центрам, а также по району Баку.»
Здесь мы опять видим такую как бы амальгаму, то есть с одной стороны тут уже действительно верные сведения о дате начала войны, но при этом сообщается достаточно бредовая идея о том, что немцы собираются ударить по Баку. Возникает вопрос: а как они туда доберутся? Потому что это когда наши будущие союзники – Англия и Франция – планировали удар по бакинским нефтепромыслам, понятно, что они сидели там рядом в Ираке, то есть для них это всё досягаемо, а если Турцию подключить – так ещё веселее. А немцам туда, до Баку не добраться, они собственно всю войну туда добраться не могли, даже когда начали наступление на Кавказ в 1942 году. И при этом, что интересно, в этом донесении Бозера есть такая ценная рекомендация, что поскольку немцы на Баку нацелились, надо
«самим уничтожить бакинские нефтяные прииски, так как в противном случае они достанутся немцам в нетронутом виде».
Впрочем, тут надо отдать должное нашему военному атташе М.А. Воронцову, он всякий раз переправляя данные дальше по команде эти донесения Бозера, делал приписку, что он считает их недостоверной информацией.
Впрочем, тут не всё было так печально. На фоне всего мной перечисленного, неожиданно точными были донесения, которые шли из Румынии от 3-го секретаря нашего полпредства в Бухаресте Г.М. Ерёмина, который подписывался псевдонимом «Ещенко». Так, 20 апреля 1941 года он сообщал следующее:
«Как предполагают, сроком для начала наступления на СССР называют время от 15 мая до начала июня 1941 года».
Здесь, правда, это не совсем точно, потому что уже сдвинули дату на более позднюю.
5 мая: «Один штабной офицер расположенного в Румынии восьмого немецкого авиационного корпуса, который несколько дней назад приехал из Берлина, заявил, что раньше для начала немецких военных акций против СССР предусматривалась дата 15 мая, но в связи с Югославией срок перенесён на середину июня. Этот офицер твёрдо убеждён в предстоящем конфликте».
В данном случае, это почти стопроцентное попадание получается: именно он называет более раннюю дату, запланированную по Барбароссе и то, что это перенесено на середину июня.
28 мая: «Военная акция Германии против СССР продолжает планомерно подготовляться и как прежде является в высшей степени актуальной. Военные приготовления идут, как часовой механизм, и делают вероятным начало войны ещё в июне этого года. Является ли этот огромный механизм, который работает против СССР, только манёвром или прелюдией к уже решённой войне, никто не знает, кроме Гитлера и его ближайшего окружения. Ведущие военные немецкие круги тем временем придерживаются мнения, что нужно, безусловно, считаться с немецко-русской войной в этом году. Если эта война не наступит, то это должно быть чудом или Гитлер должен играть какую-то совершенно утончённую игру.»
То есть вот, в данном случае человек сообщает достаточно верную информацию, но он был далеко не единственным источником и всё это поступало таким единым потоком и в принципе, если посмотреть даже на те даты гипотетического нападения, которые назывались в перечисленных мною донесениях, то там получается примерно следующий график: назывались даты – 15 апреля (донесения «Старшины» и «Корсиканца»), конец апреля (у них же), 1 мая, начало мая (это всё они), 14 мая (Бозер через Воронцова), 20 мая («Старшина» и «Корсиканец»), 25 мая (Бозер через Воронцова), конец мая (Зорге), 2 июня (Бозер через Воронцова), 15 июня (Зорге, Ляхтеров, Хлопов) и в общем-то на самом деле у нас большая часть разведдонесений ещё не рассекречены. Поэтому, грубо говоря это вершина айсберга, которая нам доступна и здесь мы уже видим такую разноголосицу, а если взять весь поток информации, то там ещё ситуация сложнее.
Таким образом, что получается. Конечно, если рассуждать скажем так формально, то действительно разведка предупреждала о том, что нападение будет. Но с другой стороны, ведь тут же важны как раз детали, а детали они оказывались достаточно сомнительными.
Грубо говоря возьмём такой простой бытовой пример: когда я сегодня шёл в студию, я попал под дождь, но наш метеорологический сайт, Gismeteo, он этот дождь вчера ещё не предсказывал, правда, сегодня днём он уже вывесил прогноз. То есть получается опять же – с одной стороны, формально действительно он предупредил, но предупредил уже в тот момент, когда было уже поздно реагировать, потому что я был уже не дома и зонтик не взял.
Д.Ю. Ну в общем, да.
Игорь Пыхалов. А в более ранних их прогнозах этот дождь обозначен не был.
Поэтому, в принципе, расценивая эти все донесения, этот поток информации, получается, что разведка докладывала всё-таки не точно в основной своей массе, а опять-таки, к сожалению, что во многом нам помешало, что у нас в руководстве разведки не было достаточно аналитиков, которые могли бы обработать эту информацию и представить её уже со своими оценками.
Потому что, например, вот скажем, тот же самый генерал Голиков, который возглавлял нашу военную разведку, он весной 1941 года составил довольно обширный доклад о возможных планах немцев по нападению на Советский Союз. Кстати, некоторые наши обличители говорят, что вот, дескать, были совершенно точно названы направления главных ударов (те три направления, которые были определены в плане Барбаросса), но опять же, Сталин на них не реагировал. Но на самом деле, Голиков поступил с одной стороны добросовестно, но с другой стороны – нерешительно, потому что он фактически в своём докладе приводит пять различных вариантов действий немцев и при этом ни одному из них не отдаёт предпочтения. Фактически как получается: он описывает прогнозы, но именно решительный прогноз, что будет именно так, как бы не даёт.
Поэтому, здесь обвинять Сталина, ну или того же самого Берию, или того же Голикова в том, что они имели точную информацию, но реагировали неправильно, будет совершенно неверно.
Здесь, кстати, есть ещё один важный момент, который многие наши обличители забывают: ведь дело в том, что у того, кто собирается нападать, у него есть очень большое преимущество (кстати, такое же преимущество есть, например, и у преступника, который собирается напасть на какого-то законопослушного гражданина) – здесь нападающий может выбрать время и место совершения своей преступной акции и естественно, что при желании он может свои планы скорректировать, перенести их на другую дату. Собственно, здесь мы и видели, что первоначально было назначено на 15 мая, а потом в итоге переиграли на 22 июня.
Но это, кстати, ещё, что называется неплохо, потому что, например, если взять то наступление, которое немцы предприняли на Западном фронте 10 мая 1940 года, то оно вообще откладывалось 38 раз.
Д.Ю. Неплохо.
Игорь Пыхалов. В принципе, Гитлер его планировал, но его регулярно откладывали и в итоге всё равно, как говорится, хорошо получилось. А с другой стороны, например, тот же самый план по высадке на Британских островах – «Морской лев», он вообще не был реализован. Так же, как скажем, план захвата Гибралтара.
Таким образом, получается, что даже хотя план Барбаросса был уже подписан Гитлером, то возможность всё переиграть у него оставалась. И собственно в последние дни, когда у нас уже пошли перебежчики через границу, тогда уже немцам переигрывать назад было поздно. Но здесь надо понимать, что опять же у нас всё-таки государство, это же как говорится не автомобиль, который можно развернуть на месте, это достаточно инертный механизм и, кстати говоря, механизм управления армией тоже. И поэтому, когда у нас пошли приказы о приведении в боевую готовность, оказалось, что они просто идут с запозданием.
Но это ещё не всё. Дело в том, что помимо того, чтобы сообщить дату нападения или условия, при которых будет нападение, в принципе было бы неплохо, чтобы разведка так же сообщила и более или менее достоверные данные о том, какими силами собирается нападать противник, то есть какова численность его армии, сколько дивизий, сколько танков, сколько самолётов, какой наряд сил будет выделен именно против нашей страны, потому что тут надо не забывать, что Гитлер продолжает воевать против Англии, сразу на нескольких театрах военных действий и также было бы неплохо узнать направления главных ударов. И здесь опять же, вопреки нашим обличителям, оказывается, что наша разведка сообщала такую информацию скажем так довольно неоднозначную.
Но об этом я, наверное, уже в следующий раз расскажу.
Д.Ю. А почему неоднозначную? Не было надлежащей квалификации, ещё не натренировались как следует разведывать?
Игорь Пыхалов. Думаю, что в данном случае, немцы нас просто переиграли. Потому что просто надо понимать, что у немцев была разработана обширная программа по дезинформации советской разведки. Кстати говоря, у нас есть документальные свидетельства. И поэтому понятно, что в эти игры как говорится играют двое, то есть противник пытается нам всучить дезу, а мы должны попытаться установить истину.
Д.Ю. Я думаю, что, если бы у нас в руководстве стояли вот такие «мудрецы», которых вы упомянули ранее, всё было бы гораздо хуже, чем с «бестолковым» Сталиным.
Игорь Пыхалов. Естественно.
Д.Ю. Ибо несмотря на то, что дослужился до доктора наук, по-моему, просто не понимает, о чём речь и как это работает.
Игорь Пыхалов. Здесь опять же надо понимать, что представления о разведке, как о некоем мистическом всемогущем оружии, которое обязательно сообщает непременно точные данные, оно в общем очень сильно преувеличено. Ведь если посмотреть на те же самые события Второй мировой войны, можно сказать, что ни одна из разведок ведущих держав, как говорится, не зажгла. То есть немцы они тоже не смогли правильно оценить наш военный потенциал: они думали, что у нас 200 дивизий, у нас их было 360. Опять же, американцы прошляпили Перл-Харбор. Хотя у нас есть такая конспирологическая версия, что Рузвельт специально допустил это нападение, чтобы вовлечь Соединённые Штаты в войну, но это всё как говорится конспирология, а факт мы имеем тот, что действительно американский флот был разгромлен таким неожиданным ударом.
Д.Ю. Как говорил в кино один известный персонаж, следует помнить о предсказуемости тупизны, не надо искать злодейские замыслы там, где всё объясняется глупостью. Здесь недоглядели, там недоглядели… это что же такое…
Ясно. Ну тогда ждём следующего раза. Спасибо, Игорь Васильевич, очень интересно и познавательно. Надеюсь, многим станет понятнее, что такое разведка, как она работает, как это оценивается, почему работает именно так и почему оценивается вот так.
А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
