Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.
Клим Жуков. Добрый день. Всем привет!
Д.Ю. У нас тут всё по-новому, эти вот микрофоны эротично вздымаются.
Клим Жуков. «Всем привет» синхронно теперь говорить не так удобно. Мы так всех бесили, у нас…
Д.Ю. Ну почему – вон туда говори.
Клим Жуков. Ааа!
Д.Ю. Давай ещё раз.
Клим Жуков. Всем привет! Новая система – не вдруг и победишь.
Д.Ю. Да, но зато, говорят, звук будет лучше, видно лучше, и всё такое. Собственно, это то, что мы планировали, но до конца ещё всё равно не доделали: надо немножко фон поменять, а то сзади-то мы красивые, а тут как-то не очень.
Клим Жуков. Там горы будут?
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. Отлично!
Д.Ю. Виды: вершина Фудзи.
Клим Жуков. Дементий нарисует пейзаж «Закат солнца» в натуральную величину.
Д.Ю. Именно так. Итак, мы дошли до 4-ой серии.
Клим Жуков. Сериала «Рим». В прошлый раз мы остановились на том, что Помпей сдриснул из города извечного.
Д.Ю. Тактически.
Клим Жуков. Тактически это был хитрый план Помпея – ХПП, за что его все его соратники немедленно прокляли, как положено настоящим либералам: какой ХПП – биться насмерть! А он сказал: «Вы насмерть биться будете? Нет? Тогда будет ХПП». Ну вот, и первые же кадры 4-ой серии как раз нас переносят к тактическим беглецам. Цицерон как раз троллит Помпея за то, что такой хитрый план манёвров, пока диктатор сидит в Риме – ну ты представляешь? Помпей, конечно, страшно обижается и говорит, что пока вы тут лясы точите, я ловко подпустил своего сына, чтобы он решил проблему украденных денег, которые, как мы помним, помпеянцы якобы попытались вывезти из казначейства, чего в самом деле не было, но в фильме было.
Д.Ю. Там, кстати, интересный момент: вот эти вот гигантские сундуки, в которых лежат вот такенные золотые слитки – кто это поднимал? Там у них что - подъёмный кран, что ли? Это раз, а во-вторых, телега на таких деревянных колёсах такого не выдержит вообще.
Клим Жуков. Категорически.
Д.Ю. А даже если выдержит, то зароется в землю, я не знаю, даже эти буйволы её не утащат. Ну да хрен с ним!
Клим Жуков. Потому что там вот этот ящик с золотом – это тонна, наверное, а таких ящиков там штук 40, наверное.
Д.Ю. 16 их было.
Клим Жуков. 16? Ну всё равно это как танк.
Д.Ю. Очень много, да.
Клим Жуков. Очень много. Ну поднять – это не вопрос, это же нужно по одному брусочку спокойно перекидать на место. А потом? Потом проблемы. Так вот, у меня как раз в этой связи возник серьёзный вопрос: как сын Помпея, несмотря на все его феерические дарования, смог бы один, ну пускай с помощью своих подручных, вот эту фигню вытащить из города, который весь наполнен сторонниками Цезаря? Просто КАК, чёрт возьми? Непонятно.
Д.Ю. Там наверное, многим интересно было, что во время госпереворота творится в казначействе, там нормальные люди подтянулись бы посмотреть.
Клим Жуков. Так они не «бы подтянулись», а подтянулись.
Д.Ю. Принять участие – мало ли делить начнут или вывозить, не дай Бог. А следом поехать, чтобы в лесу на опушке догнать?
Клим Жуков. Посильно… Так нет, на самом деле так оно и было, потому что первое, куда отправились местные грамотные парни во время госпереворота, пока Цезарь ещё не приехал, а Помпей уже уехал, они отправились, конечно же, к казне, потому что, конечно же, пока Цезарь не пришёл, вдруг как-то можно немножко заработать исключительно честным способом? Потому что я ж налоги платил... Ну и там набралось такое количество желающих, что все друг на друга посмотрели и разошлись.
Д.Ю. Но для кино всё равно выглядит отлично, буйволы, повторюсь, меня просто поразили!
Клим Жуков. Буйволы как настоящие монстры просто.
Д.Ю. Я таких животных никогда… Телега отличная, сундуки, железом кованые, отличные, мужики… Ты, кстати, обратил внимание, что у них ноги-то в носках в сандалиях?
Клим Жуков. Правильно, ничего в этом нет такого, да.
Д.Ю. Ну у нас же есть масса бешеных граждан, которые кричат, что это недопустимо – носить носки… а уже в Древнем Риме…
Клим Жуков. Нет, конечно, они носили и портянки тоже, безусловно, но носки хорошо известны, шерсть умели вязать при помощи одной спицы замечательно. Вот у нас девчонки, которые реконструкцией занимаются, года, дай Бог, с 1997-го освоили технику вязания одной спицей – получается офигенно, потому что вязка получается дико плотная, просто дико плотная, там пряжи уходит в 3 раза больше, чем как нам бабушки вязали двумя спицами. Поэтому носки получаются очень плотные, очень трудно сносить и в качестве одежды под калиги легионерские это очень хорошая штука, почему – потому что калига – это очень много ремешочков, которые ногу оборачивают, и вот такая плотная подкладка сохраняет ногу от натирания. Наши парни, которые занимаются Римом, они носят… те, кто служил в армии, носят портянки, разумеется, а те, кто не служил и слабы духом, носят носки. Так вот, такие носки очень, исключительно удобны. И историчны.
Д.Ю. Как и портянки.
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Многие не понимают, что это такое, расценивают портянку, как что-то предосудительное. Я считаю, их надо всех на пару лет призвать для вправления мозгов.
Клим Жуков. В сапоги призвать.
Д.Ю. Если они есть, эти мозги. Итак, прибыл сын Помпея и уже занят пытками.
Клим Жуков. Пытки отличные, потому что пока Помпей общается с Цицероном и Катоном, в это время там на заднем плане какие-то вопли раздаются, потому что сын Помпея проводит дознание.
Д.Ю. Я считаю, это бы всех бесило, в общем-то, и заниматься этим надо было где-то в дальнем от начальства углу.
Клим Жуков. Ну это специально, чтобы раздражать, я так понимаю, всех этих либералов, которые пороха не нюхали, а Помпей там такой ветеран, ему, в общем: ну, кого-то пытают, что теперь?
Д.Ю. Ну это как Сулла в сенате или где он там: там пока кого-то режут, мы тут побеседуем.
Клим Жуков. Да-да-да. Конкретно у меня недоумение взывал ещё второй момент, а именно: этот момент – это сын Помпея, а именно его имя.
Д.Ю. Он был на самом деле?
Клим Жуков. У нас есть достоверное известие о двух сыновьях Помпея, которые были весьма известные персонажи – это Секст Помпей Магн и Гней Помпей Младший. Оба очень толковые были люди, а то, что там в фильме показывают, этих двух не показывают, а показали какого-то третьего сына, который бодро представляется, как Квинт Валерий Помпей – вот когда я это услышал, меня аж как-то перекосило, потому что у него Помпей из номена превратился в когномен, т.е. в кликуху, а фамилия у него оказалась вместо «Помпей» - «Валерий».
Д.Ю. Мальчик, ты чей?
Клим Жуков. Да. Как, просто непонятно, как сценаристы умудрились? Ну просто назвали бы его Помпей Младший или не знаю, Секст.
Д.Ю. Джуниор.
Клим Жуков. Чем, собственно говоря, Квинт, который в фильме, почему он хуже Секста, не очень понимаю?
Д.Ю. Помпей Джун.
Клим Жуков. Помпей… кстати, где он?
Д.Ю. Сразу, извини, тебя перебью: т.е. один Квинт, а другой Секст? Т.е. это «Пятый» и «Шестой», нумерация по порядку рождения?
Клим Жуков. Нет, там было не совсем так, потому что вот у нас есть Секст Помпей, который был старшим сыном и Гней Помпей Младший, который был младшим сыном. По-моему, так. Ну его в любом случае назвали Секстом сразу. Хотя бог его знает, может у него 5 перемёрло до этого детей?
Д.Ю. Я когда-то жил в солнечном Узбекистане в кишлаке и трудился в геологической партии, и там у меня был не сказать начальник – коллега, гидрогеолог по имени Джума. Проживал он рядом в кишлаке Карим-Девона, «Девона» - это «слегка…», ну как у нас «юродивый», но не совсем. От него происходит слово «дев», т.е. джинн, и всякий такой.
Клим Жуков. Понятно. Я думаю, наоборот – от «дев» «девона» происходит, судя по всему.
Д.Ю. Да-да-да. «Одержимый» это скорее всего. Ну и как-то в беседе я ему задал вопрос, поскольку люблю языки всякие, задал вопрос: «Джума, а имя твоё как-нибудь переводится на русский?» Он говорит: «Конечно!» Я говорю: «Как?» - «Пятница». Я замер: «Почему?» - «А я родился в пятницу».
Клим Жуков. Толково! Ну а чего напрягаться-то, в самом деле? А нет, Секст Помпей, по-моему, был всё-таки младший сын. Так нет, я говорю: мы же не знаем, может быть, у Помпея было 5 детей которые умерли, это в то время было в лёгкую. Но в общем, у нас появился Квинт Валерий Помпей, который, судя по названию, происходит из древнего патрицианского сабинянского происхождения рода Валериев, а вовсе не Помпеев, который из плебеев был, как мы помним.
Д.Ю. Странная ошибка. Странная.
Клим Жуков. Я даже… Ну там с именами у них полная какая-то ахинея в фильме – зачем это? Ну это очень легко выяснить, просто… Я уверен, что они читали те же книжки, что и я…
Д.Ю. Конечно.
Клим Жуков. … и зачем это было придумывать, я не знаю. Ну в общем, пока суть да дело, появляется Квинт наш дорогой Валерий Помпеевич…
Д.Ю. Дознаватель, да?
Клим Жуков. А дознаватель в это время там так это вытирает всякие кривые ножички. А Квинт приходит весь в кровище и говорит, что золота у Цезаря нет, что разведка, видимо, золото украла, перебив людей этого подручного Помпея Дуриона. Ну и тогда Помпей логично замечает, что без золота у Цезаря будет полный абсурд и коррупция, и придётся ему действовать силой, потому что купить он никого не сможет. А как только он начнёт действовать силой, от него народ сразу отвернётся, потому что поймут, что он диктатор.
Ну а в Риме в это время в самом деле вводится военное положение: там военные патрули, больше трёх не собираться, о чём сообщает феерический человек-газета. Очень, очень колоритный персонаж, мне так нравится! Да, и конечно же, обзывает опять Цезаря генералом – бесит ужасно, но вот так вот. А хитрый Цезарь собирается действовать не только силой, потому что Цезарь знает за пиар.
Д.Ю. Ещё там очень смешно, как эти военные люди мелкими подразделениями ходят всё время топают зачем-то.
Клим Жуков. Ну, кстати говоря, это большая ошибка – это такое вот перенесение современного опыта в древность, потому что мы сейчас смотрим: какая-нибудь морская пехота США идёт – они обязательно отбивают шаг, конечно же. Наша пехота ходит – она не просто отбивает шаг, а лупят по мостовой так, что Красную площадь регулярно перестилать приходится – брусчатку вышибают.
Д.Ю. Это красиво!
Клим Жуков. Это красиво, тогда это было ни в коем случае нельзя, никакого топота, потому что строй, который довольно плотный, рассчитанный на рукопашную схватку, он довольно тесный, соответственно, любой удар в землю, любая вибрация тебя неминуемо может через щит, через плечо, через локоть передаться товарищу, и если ты его потрясёшь, ты сотрясёшь ещё одного товарища, как домино, весь строй у тебя будет вот так ходить. Это мы знаем точно совершенно по хорошо документированной практике строевой подготовки уже в 18-19 веке при Фридрихе Великом, при Наполеоне, при Суворове: строевой шаг был тихий, безо всякого этого отбива, шли медленно, просто ступая на землю и не слишком далеко шагая, чтобы не нарушить равнение. Поэтому всё это- то, что показывают, там это: у-у-у – этого быть не могло вообще.
Д.Ю. А вот прикольно.
Клим Жуков. Но так звучит, да, прямо такие все…
Д.Ю. Забавно, что, например, государственный строй называется «строй» - насколько оно, военное, глубоко проникло.
Клим Жуков. Да, а как иначе?
Д.Ю. Итак?
Клим Жуков. Так вот, хитрый Цезарь знает за пиар и собирается склонить на свою сторону народ посредством удачных ауспиций, т.е. гадания на полёте птиц. Это было очень важно! Для чего он направляется в храм, где его встречает братва во главе с очень странно одетым пассажиром, у которого на башке круглая шапочка, блестящая такая, а остальные, которые сидят по бокам, и видимо, подчинённые, замотаны в такие… ну, короче говоря, тоги наброшены на голову, как платки. И пассажир мутный с порога спрашивает: «Тебе чего тут надо, гражданин?» Я это всё очень сильно с удивлением смотрел, потому что Цезарь ещё в 63-ем году, сейчас, напомню, 49-ый в фильме идёт, так вот, в 63-ем году Цезарь победил на выборах, став великим понтификом, т.е. главой жреческой коллегии. Это должность пожизненная.
Д.Ю. Позвольте, я перебью: «понт» - это, вроде, по-ихнему «мост»?
Клим Жуков. Это наводчик мостов, мостостроитель – понтифик. Ну понятно – между тем миром и этим.
Д.Ю. А чуть отскочим: т.е. Рим организовался на семи холмах в месте переправы, да?
Клим Жуков. Ну, через Тибр.
Д.Ю. Там мост был, и они этот мост держали, со всех рубили бабло, и мост, соединяющий берега, соединяющий миры…
Клим Жуков. Да, это у них была символическая очень штука – мост.
Д.Ю. Понтифик. И до сих пор Папу Римского зовут понтификом.
Клим Жуков. Вот Цезарь тоже был Папа Римский.
Д.Ю. Прикольно! Так?
Клим Жуков. Так это же пожизненная должность, и вот великий понтифик приходит к себе на работу, и его тут спрашивают: «А вы, собственно, кто?»
Д.Ю. Ну может, это что-то представлено, как нечто ритуальное, да – «что привело»?
Клим Жуков. Ну может, как нечто ритуальное и представлено, но пассажир, который одет в круглую шапочку – это такая не очень удачная попытка сделать костюм жреца, но фламина.
Д.Ю. Это кто заведовал войной?
Клим Жуков. Ну, там это другие, потому что Цезарь пришёл ради ауспиций, ауспиции проводили авгуры, собственно, начальником которых он являлся, а круглые шапочки носили фламины. И почему-то фламин сидит во главе авгуров и спрашивает Цезаря: «Ты кто?» Ну в принципе, конечно, он явился в храм – это в оправдание сценаристов – он явился в храм не как великий понтифик, а как диктатор, и поэтому к нему вполне могли обратиться в данном случае, потому что он сейчас не исполнял своих жреческих функций, как «гражданин, что вам надо?», в ритуальных именно целях.
Д.Ю. Логично.
Клим Жуков. Да, если я не забуду, пришлю вам хороший бюст из Лувра, где голова фламина показана как раз в ритуальной шапочке - делалась из коры оливкового дерева и лакировалась, чтобы блестела.
Д.Ю. Красиво.
Клим Жуков. Да. В это время Цезарь уходит в храм к странному пассажиру, а его раб Поско идёт совсем в другое место, а именно домой к Атии, договариваться, как обычно, о званом политическом ужине. Прокрадывается он мимо стен с граффити, одно из которых, честно говоря, я не смог одолеть, потому что перевёл я его с лёгкостью, а понять, о чём, не смог, потому что звучит оно буквально так: «Labienus fui». «Labien» - имеется в виду Тит Лабиен, это древнеримский полководец, легат Юлия Цезаря времён Галльской войны, его близкий соратник и, видимо, друг, который отказался переходить с ним Рубикон вместе и выступил на стороне оптиматов в результате. Погиб в 45 году, он уже уехал вслед за Катоном в Африку, сражался вместе с сыновьями Помпея и погиб в сражении при Мунде. Собственно, вот его-то голову в забальзамированном виде доставили Цезарю, потому что это был его друг, и хотя они оказались по разные стороны баррикад, он с большим уважением к нему отнёсся: похоронил его по всем обычаям. Вот, собственно говоря, потом покажут в фильме, с Помпеем только – это было про Лабиена. Причём, кстати, Лабиена не показали в кино – не очень понятно, потому что он бы один бы заменил бы, наверное, всех этих невнятных старикашек, которых там показывают. Оставили бы Помпея, Лабиена и Цицерона. Ну, Лабиен – это была фигура, на самом деле.
Так вот, граффити: «Labienus fui», т.е. дословно: «Я был Лабиен». Что хотели сказать, я не знаю. Вот: «Я был Лабиен», или «Лабиенум» - от меня ускользнул смысл. Ну а следующее граффити: «Caesar tyrannus» и член, направленный в рот, который принадлежит голове в лавровом венке, лысой – всё понятно.
А Поско, собственно, приносит Атии, точнее, её домашнему рабу список званных гостей. Там у них отличный диалог состоялся с этим домашним рабом, там сразу видно: такие два домашних негра, которые за глаза всячески…
Д.Ю. Хауснигеры, да?
Клим Жуков. Да, хауснигеры, такие гадости говорят про своих хозяев. Говорит: «Ну как дела? Тяжело быть рабом у диктатора?» «Да, - говорит, - не тяжелее, чем каждый день утешать мегеру», т.е. Атию. Да, ну а Атия видит список, страшно негодует, что приглашена Сервилия, ну потому что она ревнует её к Цезарю, потому что понимает, что он её вроде как любовник, и сейчас она перетянет его на свою сторону, а это недопустимо!
Д.Ю. Проклятая заочница!
Клим Жуков. Да, заочница. Ну и для наиболее эффективного противодействия Сервилии Атия будит за…нного и закомплексованного Марка Антония, который лежит тут же в кроватке.
Д.Ю. Отдыхает, да?
Клим Жуков. Отдыхает, да. «Почему Сервилия приглашена на ужин?» - «А?» … А: «Почему на ужин приглашена Сервилия из рода Юниев?» - «Разумеется из-за сына. Ты ради этого меня разбудила, женщина?»
Да, Сервилия. Сервилия, во-первых, очень хороша, потому что она в самом деле была дама в возрасте, она была старше Цезаря несколько даже, года, наверное, на 4, т.е. была, видимо, такая уже в летах, да, потому что Цезарь был уже в летах, прямо скажем.
Д.Ю. А сколько ему тогда было?
Клим Жуков. Он 100-го года рождения, а сейчас 49-ый год, стало быть, 51 получается у нас, да?
Д.Ю. Ну, по тем временам, да.
Клим Жуков. По тем временам-то уже ого-го!
Д.Ю. В боях и походах-то.
Клим Жуков. Да тем более он сколько там провёл?
Д.Ю. Не помолодеешь.
Клим Жуков. Да. И опять, конечно, вот это вот: «Сервилия из рода…
Д.Ю. А тётке, значит, 55?
Клим Жуков. Где-то 55-56.
Д.Ю. Ну да, тётка уже б/у была.
Клим Жуков. Б/у, да-да-да. Так вот, «Сервилия из рода Юниев» - она не из рода Юниев, судя по имени, она из рода Сервилиев. Напоминаю: бабе в Риме имени собственного не полагалось, её звали по фамилии, к которой добавлялся когномен или номер, или приставка «Младшая», «Старшая». И если она Сервилия, она из рода Сервилиев. Атия – из рода Атиев и т.д. Она, собственно, была дочь Квинта Сервилия Цепиона Младшего и знаменитой Ливии Друзы, которая во втором браке родила Марка Порция Катона Утического того самого, таком образом, Сервилия и Катон были сводными братом и сестрой, это можно было в фильме намекнуть, чтобы создать родственную интригу – это всегда интересно.
Д.Ю. Конечно. Вот кстати, многие забывают: наблюдая за нашими свежеобразованными элитами, если можно их так назвать, неплохо знать, кто кого там трахает, кто от кого родился, кто кому кем приходится, и тогда гораздо интереснее схемы получения, распределения бабла выглядят, должностей. Это очень важно.
Клим Жуков. А вот слой лучших, вятших людей в Риме был, конечно, потоньше, чем у нас – народу просто жило меньше, но всё равно был довольно обширный. При этом, когда начинаешь смотреть, кто кому был родственник, там кошмар, конечно, потому что такое впечатление, что все были родственники всем. Может быть, в каком-нибудь седьмом колене, но обязательно.
Ну и конечно, тут же Атия отстаёт от спящего своего полюбовника Марка Антония и бежит заботиться о потомстве, шикарно совершенно, а именно – об Октавии Фурине, для чего она приказывает отрезать у козла яйца на кухне, нарубить мелко и пытается скормить их Октавию, говоря, что если ты съешь их, твой член обретёт крепость дуба, а если не съешь, я сожгу все твои дурацкие книжки.
Д.Ю. Ха-ха-ха, Макаренко!
Клим Жуков. Говорит: «Стыдись - твой дед в твоём …» «Я же ещё ребёнок!» Она говорит: «Твой дед, когда был ребёнком, от него половина рабынь уже родила, а ты что?»
Д.Ю. Ну пусть бы радовался, что не болт козлиный на пятаки нарубили и жрать заставили. Хотя какая польза – непонятно? Ну раньше всё время считали, что если съешь сердце, то сердце крепче будет…
Клим Жуков. А это же подобное подобным – магический принцип, что козёл крайне похотлив, если сожрать его яйца, то тоже будешь молодец.
Д.Ю. Мы с Дементием как-то попробовали сожрать бараньи яйца, изготовив их в зелёном яйце – что-то не очень как-то, нам даже запечённые не очень понравились. Может, неправильно готовили, конечно.
Клим Жуков. Чёрт его знает. Сырыми нужно было жрать, как там!
Д.Ю. Дементий, крепость дуба потом обозначилась?
Дементий. Да как-то всё так же было.
Д.Ю. Да, у нас и так всё хорошо.
Клим Жуков. Да, в это время Луций Ворен организовывает пиршество для того, чтобы обозначить своё вступление в ранг эксплуататора: он же там собирается продать рабов, возить галантерею, купить ещё рабов и так далее, ну и для чего, конечно, нужно забухать первоначально, чтобы показать своё уважение богам и соседям. Он, конечно, страшно жалуется специалистке по корпоративным праздникам – такая толстая баба, что за эти деньги в Норбонне я бы заказал 10 пиров, на что баба отвечает, что в Норбонне улицы не завалены трупами. «Опасности нет,» - говорит Ворен. «Да, - говорит, - я помню: в прошлый раз не было опасности, когда Сулла ввёл войска. Опасности не было, а дома можно было красить кровью».
Д.Ю. Одна из лучших фраз, блин!
Клим Жуков. Да-да-да. В разгар подготовки врывается карлик Марка Антония, которого он зовёт Катоном, в издевательских целях, конечно же, и приглашает его к Марку Антонию на ковёр. Ворен такой у него спрашивает: «Что – сейчас?» «Нет, после мартовских ид, - говорит карлик. – Пошли быстро!»
Д.Ю. Т.е. тоже шутит, да?
Клим Жуков. Да, тонко. Стоит такой голый и вальяжный Марк Антоний, сначала я подумал, что его бреют – нет, его не бреют его скребком моют.
Д.Ю. Т.е. для помывки намазывались маслом…
Клим Жуков. Да, ароматическим.
Д.Ю. А потом всё это… с отдушками, с присадками, вкусами, а после этого скребком удаляли?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Мытьё, как таковое… А мыло у них было?
Клим Жуков. Было, конечно. Мыло изобрели ещё в Древнем Египте, 3 тысячи лет до н.э. Оно было не как сейчас – кусковое, кусковое-то мыло как раз довольно поздно изобрели, насколько я знаю, где-то в районе 13-14 веков только, уже нашей эры, а до этого, скорее, был гель для душа. Это что было – выщелоченная зола, жир и какие-то ароматические присадки, возможно.
Д.Ю. Ну как-то странно: я вот… ну если маслом намазаться, то это как-то специфически себя ощущаешь. Как-то странно, мы всё-таки больше привыкли, чтобы жир смывать, а не размазывать.
Клим Жуков. Ну так они же тоже мылись в банях при этом, сколько угодно, просто скребком считалось гораздо эффективнее, чем мочалкой. Там железный скребок такой с полукруглым профилем, с тебя прямо всё лишнее, отмерший эпидермис сдирают, всё такое.
Д.Ю. Эпиляция происходила. А вот, кстати, я такое читал, что они всю шерсть, кроме, там, на башке, шерсть на теле всю с себя старались удалить, а он какой-то шерстяной, Марк Антоний.
Клим Жуков. Волосяной, да. Ну я думаю, что актёр взбунтовался, сказал: не дам себе сиськи брить!
Д.Ю. Может быть, да. Ну, стоит, цинично развесив достоинство…
Клим Жуков. Развесив достоинство, да, и намекает Ворену, что тебя за дезертирство я мог бы распять. Я сразу добавил: ага, раз шесть! Сейчас бы ты – распять гражданина Рима, да-да-да, конечно. Ну, Ворен отбрехивается, что срок он выслужил, клятвы не нарушал (в отличие от Марка Антония). «По эту сторону Рубикона римляне должны быть гражданами, а не солдатами. По закону я мог поступить только так, потому что с самого основания Рима…» - «Вот только не надо про основание – жизнь меняется, жизнь не камень, жизнь вода». А Ворен отвечает: «Тогда я, видимо, утону».
Но Ворена-то позвали не просто так, а чтобы предложить ему стать префектом ветеранов в легионе со ставкой в 10 тысяч сестерциев. А Ворен говорит: «Не надо мне этого вашего всего, буду галантереей торговать». Вот так. На что Марк Антоний говорит: «В следующий раз я не буду такой добрый» - типа, вали.
Ну а Атия наряжается перед пиром, выбирает парики – там лиловый, жёлтый, белый, зелёный… Очень круто, конечно, всё это выглядит: ей так приносят парики – во что оденетесь? Правда, сама она в этот момент носит какое-то безумное платье в виде рубашки с разрезным воротом – этого такого просто не было. Это выглядит настолько отвратительно для понимающего человека! Я как раз немного понимаю.
Д.Ю. Скромнее надо было быть, или что?
Клим Жуков. Ну не было этих разрезных штук просто вообще, просто там должна была быть какая-нибудь домашняя туника.
В это время как раз наряжаются Атия и Сервилия. Сервилия как раз плачется, что она за 8 лет отсутствия Цезаря могла немного подурнеть, и у рабыни выясняет, так ли это, свет мой, зеркальце, скажи? Ну а дальше очень интересно показано: развивается параллельно пир в высшем свете и у Ворена в низшем свете, там какие-то бандиты сидят…
Д.Ю. Бандиты отличные…
Клим Жуков. Эраст Фульман – непонятно, кто вообще, что это за имя, он кто – еврей, немец, вообще что это за Эраст Фульман? Но персонаж хороший. Все побухивают. К Атии является Цезарь в окружении ликтов.
Д.Ю. Он, кстати, этот Фульман в торговле галантереей понимает гораздо больше, чем Ворен, задаёт ему наводящие вопросы, видит, что он полный дебил!
Клим Жуков. Лох, да.
Д.Ю. И испытывает весёлое недоумение – как это вы тут?
Клим Жуков. Да, тем более, ему там Ворен говорит, что предлагали в солдаты опять пойти, он говорит: «Чего же не пошёл? Это же уважаемая профессия. Кого знаешь? Никого не знаешь? Кому взятки давать будешь? Не знаешь, кому давать?! Сколько открытий чудных…»
Д.Ю. Какой у вас интересный стартап!
Клим Жуков. Неустойчивый бизнес-план. На лице прямо написано, что не в восторге от бизнес-плана вообще.
Д.Ю. И тут Цезарь с ликторами, так.
Клим Жуков. Цезарь приходит с ликторами, они несут фасции с топорами. Этого быть не могло, повторяюсь, внутри померия в пучки розг топоры вставлять было нельзя, потому что топоры означали военное насилие, которое можно было осуществлять за границами Рима, внутри Рима – только розги. И тут же Цезаря оглашают, как «проконсул Гай Юлий Цезарь, император Галльских легионов». Ну, так, для справки, в 49-ом году Цезарь был назначен диктатором «rei gerundae causa», т.е. для ведения войны. Это была официальная должность, официальный предлог для назначения такого, он не был уже никаким проконсулом.
В это время очень классная сцена, когда мифический Квинт Помпей пробирается в город под видом труповоза с какими-то адскими скифами. Его стража ворот спрашивает: «Чего припёрлись?» Они говорят: «Возим трупы, дробим кости, занимаемся мертвечиной». «Заходи, вы по адресу. И скажи своим скифским животным, чтобы близко не подходили к честным римским гражданкам». «Всё будет сделано – не подойдут».
Д.Ю. Насилуйте трупов.
Клим Жуков. Да-да-да. В это время Цезарь рассуждает на пиру о религии как раз с этим толстым жрецом, который был облечён во фламинскую шапку, мол, религию надо оставить нашим достойным жрецам – как будто он сам не жрец, на него бы так все посмотрели: да что ты?!
Д.Ю. Так-так.
Клим Жуков. Этого вообще быть не могло, потому что религия от политики была неотделима вообще, недаром должность жрецов была выборная, точно так же, как должность магистратов, потому что это сейчас церковь отделена от государства, тогда церковь была неотъемлемой частью государства, это просто были вещи, неразрывно связанные. Ну, там зато прикольно дальше идёт, как он этому самому жрецу предлагает некий подарок, чтобы птицы удачно полетели. Ну, не ему, конечно, а его жене. А он говорит: «Ну знаете, если бы я дал волю своей супруге, она бы даже на завтрак ела устриц». Он говорит: «Ну тогда 200 тысяч». Он говорит: «И одевается очень дорого». «Тогда 250». «Это очень щедрый подарок, жена очень обрадуется. И птицы тоже». Отлично просто втёр взятку!
Д.Ю. А птицы, например, да, вот перед боем они возили с собой каких-то куриц, давали курицам пожрать и, глядя на то…
Клим Жуков. Как они трескают!
Д.Ю. … насколько интенсивно – с аппетитом жрут, без аппетита, т.е. если с аппетитом – всё будет хорошо, а если без аппетита, то…
Клим Жуков. Ну, там с птицами что-то было всё очень сильно связано.
Д.Ю. Можно же применить коварный приём – не кормить куриц, дать им пожрать, и тогда они со страшной силой клевать начнут, и таким образом исход боя предрешён, для вдохновения личного состава можно же было жульничать по-всякому?
Клим Жуков. Ну, я думаю, что несознательные граждане и жульничали, но, опять же, римляне были чудовищные фаталисты, у них эти вот знаки судьбы, рока и фатума, если почитать литературу серьёзно, они пронизывали буквально всю жизнь – они постоянно смотрели знамения, знаки своей удачи или неудачи, и если вдруг удача отворачивалась, это означало, что боги от тебя отвернулись, а против богов идти нельзя ни в коем случае, т.е. если суждено погибнуть, и птицы плохо едят, нужно идти и погибнуть, потому что ну так написано на роду, что делать?
Д.Ю. Интересно.
Клим Жуков. Поэтому, конечно, я уверен, что кое-кто жульничал, но в среднем, я думаю, что у них это было на полном серьёзе.
Д.Ю. А вот эти авгуры – они по полёту птиц смотрели, а что это значит? На север, на юг, левый квадрант, правый квадрант…
Клим Жуков. Они могли просто не взлететь, птицы. Я вот наблюдал, у нас был такой турнир Святого Георгия недавно, там очень красиво сделали формальные упражнения с оружием, там, в частности, была клетка – такая очень красивая деревянная клетка была сделана с рычагом, в который на полном скаку нужно было ударить копьём. Рычаг поворачивался, открывалась крышка, и оттуда вылетал белый голубь. Рыцарь, белый голубь… Ну вот, удар нанесён, рычаг повернулся, крышка открылась, высовывается голова голубя, как перископ подводной лодки – так: ш-ш-ш, нафиг никуда я не полечу.
Д.Ю. Это знак, да.
Клим Жуков. Да вообще отказались летать голуби, они так сидели в этой клетке и говорили, что неееет. Так вот, пир: пока Цезарь уламывает не то авгура, не то фламина, в общем, представителя религиозного бизнеса, сестра Ниобы, жены Ворена, напомню, Лидия нажирается в свинину на пиру и начинает нести чушь, что её муж не любит, а наоборот любит жену Ворена Ниобу, и её приходится срочно удалять из места принятия алкогольных напитков, на что Ворен давит серьёзного косяка так: чего это она забегала вдруг?
Д.Ю. Но он толком не расслышал.
Клим Жуков. Он толком не расслышал, но он вообще дурак, но ревнивый и с очень, очень серьёзной паранойей человек. Ну а как только закончился пир, на двор к Ворену вламывается Квинт Помпей с его скифами и начинает выпытывать про золото, а скифы достают какие-то сабли немыслимые, я, опять же, когда увидел, думаю: господи, зачем это, ну что это такое?
Д.Ю. Ну, сразу вопрос: а в город-то можно было с саблями?
Клим Жуков. Ну они там пронесли, например, в своём там этом труповозном инвентаре, или, может быть, как в известном фильме «Большой куш», купили у Бориса бритву на месте. В общем, это как-то так не показано, но разжились какими-то саблями. Откуда они взяли эти сабли, я не знаю, притом, что у скифов вполне узнаваемые эти шапочки – т.н. фригийские колпаки, у них были мечи акинаки, сабель в это время вообще ни у кого не было, в принципе, они были неизвестны.
И тут, когда Ворен начал бычить, так напирая горлом на саблю, и в общем, всё шло плохо, у него там жену взяли в заложники, появляется паланкин с бухим и разодетым в шелка Титом Пулло, которых заходит во двор и начинает кидаться в скифов просто пригоршнями золотых монет. Скифы, естественно, сразу поняли, что заплатит им Помпей или нет, непонятно, а деньги – вот они, и немедленно передрались. После чего Ворен ловко отоварил товарища Квинта головой о стол и взял его в плен. Кстати, Квинт разговаривает со всеми через губу, хамит и говорит: «Эй вы, плебеи, чего трётесь тут?» - а сам-то кто? А его рекомендуют, как командующего Теренской флотилией «Бич Нептуна» - это, видимо имелся в виду Гней Помпей Младший, потому что он был командующий флотом.
Д.Ю. Он был «бич Нептуна»?
Клим Жуков. И был «бич Нептуна», да. А товарища Квинта, который «бич Нептуна», с носком во рту приволакивают на пир к Атии, потому что Ворен говори Пулло: «Послушай, откуда у тебя бабло?» А он говорит: «Ну как – откуда? Вот, тут случайно телега с золотом попалась». Ворен ему говорит: «Ты дурак! Ой, дурак! И ты ничего умнее не придумал, как сыпать золотом сразу после того, как пропала городская казна? Надо срочно всё отдать, пока ты ещё не успел много потратить». Пулло, конечно, страшно в шоке: как? Что значить «отдать»?
Д.Ю. Если оно моё, да?
Клим Жуков. Только что забрал и спрятал кому я буду отдавать? Но тут Ворен проявляет недюжинную житейскую смётку и говорит, что лучше отдать. Ну и они везут заодно ещё и Квинта к Атии, потому что там сидит Цезарь, верховный их начальник. Цезарь увидел Квинта и очень обрадовался. Ну конечно, Марк Антоний сказал: «Сейчас я ему это порежу», а Цезарь говорит: «Дать коня, накормить и отпустить – пускай отвезёт своему папе предложение о мире». Марк Антоний, конечно, в шоке, он говорит: «Как отпустить?!» «Никогда не смей оспаривать моих решений при подчинённых», - сказал Цезарь. Вот так вот.
Д.Ю. Это правильно, да.
Клим Жуков. «Потом всё расскажешь». Но, кстати говоря, это правда, потому что, хоть Квинта и не было, но Цезарь регулярно, повторюсь, выступал с мирными предложениями. Это было, я в прошлый раз рассказывал, напомню, это было очень важно для сохранения видимости приличий и законности: что он не тиран, что вообще-то он хочет помириться с Помпеем больше всего на свете, и раньше всё было хорошо, и надо бы сделать так же, как раньше. Но Помпей на это не мог согласиться, почему – я тоже в прошлый раз объяснял: это было бы проявление слабости.
Кроме того, когда Квинт привозит оптиматам предложение о перемирии, оптиматы незамедлительно перессорились, потому что сбежавший туда Брут сказал, что это хорошие условия, нормально, можно соглашаться, и Цицерон говорит: «Да чего – отлично, пока такое предлагают, надо брать, потому что победим – не победим, бог его знает, а тут во – всё в порядке! Я вообще устал уже». Ну а, конечно, непримиримые Катон и Помпей говорят, что вы все дрищи, и надо воевать до победного конца, а тут какой-то мир предлагают. Сейчас мы соберём легион и порвём всех на тряпки. В общем, в стане союзников раскол был. Цезарь был умный.
Ну и, конечно, Цезарь спрашивает у Пулло: «Какое золото?» Он говорит: «Ну вы понимаете, я случайно нашёл какую-то телегу и потом к ней вернулся, ну просто потому что там была очень красивая рабыня…» Он говорит: «Погоди-погоди…»
Д.Ю. Минуточку!
Клим Жуков. «Про золото?» Говорит: «Ну спрятал его у Фламиниевой дороги, всё в порядке с золотом».
Д.Ю. Можно забрать.
Клим Жуков. «Можно забрать. Покажу». Он такой говорит: «Боги меня любят», - говорит Цезарь, который в самом деле без золота чувствовал себя не очень хорошо в фильме, хотя в реальности, повторюсь, золото у него было, точнее серебро, городская казна ему досталась в полном объёме.
Д.Ю. Но следует признать, что сюжетный ход отличный.
Клим Жуков. Нет, сделано очень здорово именно в привязке к тому, что Цезарь перессорил оптиматов, ловко подпустив им этого самого Квинта, а Квинта привезли вместе с золотом ему в руки, и всё, вроде, в порядке.
Д.Ю. Красота.
Клим Жуков. Красота отлично сделана. Ну и под конец серии муж Лидии пытается уломать Ниобу возобновить порочную сексуальную связь, а Ниоба опять ломается как-то не очень убедительно, потому что видно, что ей, в общем-то, и было неплохо, за чем их, конечно, застукал Тит Пулло, одетый в креативную легионерскую футболку с наштампованной вороной, чисто…
Д.Ю. «С интересным принтом», блин!
Клим Жуков. Чисто как нацист. Ну это, конечно, изобретение в фильме, такого не было. Но выглядит чудовищно! Я всё ждал, когда они зиговать начнут, что, впрочем, они регулярно и делают.
Д.Ю. Ну это же оттуда взято, да?
Клим Жуков. Конечно, оттуда. Запомоили, правда. Они, правда, немножко не так зиговали, они как-то кидали среднюю зигу, не как Гитлер.
Д.Ю. Ниже?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Т.е. руку вверх не поднимали, да?
Клим Жуков. Нет, среднюю зигу кидали. Да, так Пулло тоже вроде как всего-то не услышал, но такой…
Д.Ю. Сообразил.
Клим Жуков. … так-так, ага…
Д.Ю. Да у нас тут ковбой!
Клим Жуков. Потому что Пулло-то опытный в отношении девок, в отличие от Ворена. Это потом сыграет.
Авгуры совершают гадание на полёте птиц: так как всё куплено, знамение благоприятное, голуби вылетают, куда надо, и под бравурную музыку, такой Цезарь довольный, понимает, что боги к нему расположены. Он немножко заплатил, но, в конце концов, главное – результат. Ну и люди довольны: посмотрели, что у главного начальника с богами всё в порядке. На этом серия заканчивается, а Цезарь гадко ухмыляется.
Д.Ю. А вот Цезаря хватанул эпилептический припадок.
Клим Жуков. На нервной почве, от переживаний.
Д.Ю. Да, вот я читывал, что всех рабов проверяли на падучую, т.е. ставили шест, на него надевали колесо от телеги, что странно, потому что у арбы нету спиц в колёсах, а у них спицы были, не были, я не знаю. И короче, крутили колесо, а рабов загоняли под колесо и заставляли смотреть на солнце, как через стробоскоп. Ну, многих от мультиков про покемонов рубило, когда там мигало, на дискотеках рубит, от компьютерных игр рубит, и таким образом, если раб смотрел через мелькающие спицы на солнце, его тут же колбасить начинало, если у него падучая, то его выбраковывали. Не знаю, что происходило дальше, но если рабы не годились с этой самой падучей, то такой человек – что с ним было?
Клим Жуков. Во-первых непонятно, была ли у Цезаря эпилепсия. Решительно непонятно. Какие-то припадки вроде бы у него были, что могло быть результатом какой-то полученной серьёзной травмы. Но это совершенно не факт, что эпилепсия. Сейчас врачи обспорили, что у него могло быть, начиная от малярийной лихорадки, которую он подцепил на болотах, от которой тоже бывают припадки – дай боже, до микроинсультов каких-то, от которых он в конце концов мог и помереть в результате – не дожил до такого состояния, до в самом деле эпилепсии. Так вот, эпилепсия или что-то на неё похожее – это считалось божественным трансом, поэтому если у такого человека, как Цезарь, вдруг случалась эпилепсия, это было наоборот очень даже почётно, потому что он в это время разговаривал с богами, ну по крайней мере, имел шансы, потому что душа выходит из тела, его там всего трясёт, а в это время с ним какой-нибудь Марс или Зевс нормально накоротке беседуют. Поэтому это как раз, в общем, уж так прятать, как в фильме, наверное, бы и не стали, потому что было не проклятье Аполлона, а наоборот, благословение Аполлона – так считалась бы эпилепсия.
Д.Ю. А Аполллон, если я правильно знаю, это по-русски «Губитель», он же Летний бог, а летом всякая зараза, эпидемии и всякое такое.
Клим Жуков. Солнечные удары.
Д.Ю. И поэтому он всё время сардонически ухмылялся, Аполлон на статуях…
Клим Жуков. И ходил с луком.
Д.Ю. … и вообще он нехороший.
Клим Жуков. Ну, скажем так: не то, чтобы нехороший – богов хороших вообще не бывает, к ним это неприменимо. Со сложным характером – вот так. А в кино Цезаря прячет в кладовочку какую-то Гай Октавий Фурин, а т.е. Цезарь там рычит и воет, мама подумала, что он этого самого Гая Октавия некоторым образом уестествил, и я бы даже сказал, отпердонил, и очень обрадовалась, что дочку подложить не удалось, так сын ничем не хуже…
Д.Ю. Вот свезло, так свезло! Всё в семью.
Клим Жуков. Я, опять же, думаю: слушай, ну если он не жрёт козлиные яйца и не трахает рабынь, так, может быть, по-другому его можно использовать?
Д.Ю. С другой стороны…
Клим Жуков. Да, с другой, точно. С нижней полусферы…
Д.Ю. Зайти.
Клим Жуков. Да, ну это, конечно, слухи. Но было смешно.
Д.Ю. Не, ну как сюжетный ход – отлично, отлично!
Клим Жуков. Это просто исключительно смешно, да.
Д.Ю. Все уши погрели там: да, утёрли пот… Сложилось, отличный момент, отличный.
Клим Жуков. Очень хорошо, да. Ну, всё, что знал, рассказал.
Д.Ю. У кого возникли вопросы, по-прежнему задаём вопросы в комментах. Повторюсь: желательно по ходу сериала – что вызвало вопросы именно в сериале, в том, что рассказал Клим Саныч. Не надо про особенности построения древнегреческих фаланг и всякое такое.
Клим Жуков. И национальной охоты.
Д.Ю. Да. Сосредотачиваемся на главном. Спасибо, Клим Саныч.
Клим Жуков. Стараемся.
Д.Ю. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
