Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Катерина, добрый день.
Екатерина Фёдорова. Добрый день
Д.Ю. Представься, пожалуйста.
Екатерина Фёдорова. Меня зовут Федорова Катя. Я художник-любитель. В том числе, я веду канал по рисованию, anurisui, и помогаю начинающим любителям-художникам, или же людям, которые хотят, но не знают с чего начать, начать рисовать.
Д.Ю. А почему ты любитель, почему не профессионал?
Екатерина Фёдорова. Я, во-первых, сама себя определяю как любитель потому, что не рисующему человеку обратиться к профессиональному художнику трудно психологически. Признаться, что я чего-то не знаю. Особенно когда начинает человека в возрасте. Он человек, себя уважающий. Вот прийти и признаться, что “я совершенный ноль, не умею рисовать, научите”, сложно. Поэтому, это важный момент. И второй момент. У меня нет высшего художественного образования, поэтому я в полной мере художник-любитель.
Д.Ю. То есть, это коварный психологический прием.
Екатерина Фёдорова. Ну, в большой степени, да, потому, что у меня есть большой опыт работы художником.
Д.Ю. А в чем смысл нынешнего рисования? Вот у меня есть телефон, и у всех есть. И чем дальше, тем он лучше фотографирует. И, в общем-то, зачем? Фиксация событий. На самом примитивном уровне.
Екатерина Фёдорова. Да. В свое время, когда появилось кино, все утверждали, умные люди, что театра больше не будет. И вот мы здесь, сейчас. Есть и кино, и театр. И оба направления получают развитие. С рисованием во многом то же самое. Фотоаппарат фиксирует картинку сам, как умеет, как техника понимает изображение. Человек способен выразить на листе бумаги отношение к предмету. Это будет нефотографично, нереалистично во многом, особенно у непрофессиональных художников. Но зато это будет то, что человек чувствует. Это возможность передать эмоцию на лист бумаги или на холст.
Д.Ю. У многих ли это получается, передать эмоцию?
Екатерина Фёдорова. Могут все, все люди испытывают эмоции. Абсолютно. Уровень рисования не важен. Если человека умеет держать шариковую ручку в руке, то он умеет рисовать.
Д.Ю. А вот Сальвадор Дали говорил, что весь это абстракционизм просто оттого, что люди не умеют рисовать, не владеют техникой. Он же ловко рисовал. Был прав, нет? Надо уметь рисовать или не надо? То есть, академические эти кубы, шары.
Екатерина Фёдорова. Для того, чтобы выразить свое отношение к предмету, уметь рисовать не надо. Дети не учатся, при этом прекрасно рисуют.
Д.Ю. Ну, у детей же совсем примитивно получается.
Екатерина Фёдорова. Они не знают, что они рисовать не умеют. Есть краски, есть стенка, зачастую даже бумаги нет. Вся стена в доме красивая, разрисованная.
Д.Ю. Это же, как правило: “Это бяка, закаляка кусачая, я ее боюсь”.
Екатерина Фёдорова. Кстати, один из профитов рисовальных, “я ее боюсь”, ребенок выражает страхи таким образом. Он их изображает в натуральную величину. И когда этот страх изображен, осознан, он становится менее страшным. В том числе рисование используется как профилактика болезней. Это, в том числе, болезнь Альцгеймера, в первую очередь потому, что когда мы рисуем, у нас задействуются те части мозга, которыми мы не пользуемся обычно, кровь поступает, несет кислород, питательные вещества. Очень способствует. Особенно, чем старше человек становится. Профилактика депрессий, установка диагнозов депрессий. Это не те депрессии, когда меня мальчик бросил, а на следующий день я люблю другого. А таких, настоящих депрессий, которые несет высокотехнологичная жизнь.
Д.Ю. То есть, полезно и маленьким и большим. И бабушке с дедушкой и внуку.
Екатерина Фёдорова. И маленьким, и большим. В том числе, профессиональный психотерапевт по детским рисункам может установить, что есть какие-то проблемы в росте, в общении со взрослыми. И помочь решить такую задачу. Самолечением не надо заниматься. Если ребенок нарисовал черный квадрат, крест или “каляку-маляку”, это не диагноз конечно.
Д.Ю. Надо много рисовать, чтобы понять, что у него?
Екатерина Фёдорова. Надо быть профессиональным врачом, чтобы понять, не надо быть художником.
Д.Ю. Когда смотришь рисунки умалишенных, я в свое время изучал, то многих граждан сразу видишь, не у всех с головой в порядке. Оно когда выплескивается, какую-то пользу несет?
Екатерина Фёдорова. Пользу несет. Это в первую очередь визуализация собственных представлений, страхов и фобий каких-то, и многим людям это помогает справляться вот с этим. То, что они нарисовали. Применяется также рисование, как терапия у людей, которые больны заболеваниями различными, сложными, серьезными, смертельными. Помогает преодолеть, в том числе, страх смерти.
Д.Ю. Была у американцев такая тюрьма Алькатрас. Они там это дело практиковали, что всем раздать краски, кисточки, бумагу.
Екатерина Фёдорова. Успокаивает, да.
Д.Ю. Многим сильно нравилось. Даже картинки они с аукциона продавали.
Екатерина Фёдорова. Надо быть профессиональным художником, чтобы это делать?
Д.Ю. Я-то в растерянности. Я про себя все время думаю, мне, естественно, как и всем, наверное, всю жизнь хотелось научиться. Потому, что кто-то ловко умеет, а ты не умеешь. Хотя, вроде, я не дурнее окружающих.
Екатерина Фёдорова. Я могу сказать, что распространенность вообще рисования... Ведь захотелось не просто так. Кто-то рядом рисовал лучше.
Д.Ю. Конечно.
Екатерина Фёдорова. Доминировать важно.
Д.Ю. И это тоже.
Екатерина Фёдорова. Рисование как часть такого процесса в подростковом возрасте важна. Мы выросли в СССР, как известно.
Д.Ю. В кровавом, я бы добавил.
Екатерина Фёдорова. Безусловно. И одно из завоеваний СССР, это доступность образования. Не просто школьного образования или институтского образования, но это и дополнительное образование, которое мы сейчас, как родители, выросшие в той стране, мы привыкли давать своим детям дополнительное образование. Это чаще всего “музыкалка”, фортепьяно, скрипка либо кружок “изо”. Соответственно, мы знаем, нам было доступно. Огромному числу людей было доступно, массам. Таким образом любительское искусство плотно в массы вошло. У кого-то получилось. Кто-то стал профессиональным художником. У большинства не получилось, но осталось желание когда-нибудь догнать и смочь. И все-таки научиться рисовать лучше, чем твой сосед по парте, в тетрадке
Д.Ю. Хотя бы как следует. Но с возрастом возникла другая проблема. Женщина моя отправилась тренироваться вместе со своей подругой. У них там что-то хитрое получается. Я вот смотрю и внезапно понимаю, что... Поскольку это всегда про эмоции. Искусство всегда к эмоциям обращается, а не к логике. А у меня вот больше логика. Я внезапно понял, что я вообще не понимаю, даже если я научусь рисовать. Я вообще не понимаю, что же мне нарисовать-то?
Екатерина Фёдорова. Из разделения логики и художественных способностей родилось сейчас такое большое течение. Сейчас меня закидают тапками. “Правополушарное” рисование. Считается, что у нас способности творческие живут в правом полушарии, а математические в левом полушарии. Возможно, вы “левополушарный” человек. На самом деле не совсем так, и я уверена, что профессор Соловьев, если я не ошибаюсь...
Д.Ю. Савельев. Он бы это не одобрил. Мозг, он целиковый.
Екатерина Фёдорова. Мозг, это цельная система, конечно. В значительной степени, “правополушарное” рисование, это профанация. Это реальное шарлатанство, да простят меня поклонники данного течения.
Д.Ю. А что это такое, “правополушарное” рисование?
Екатерина Фёдорова. Практически диагноз.
Д.Ю. Как отключить левое?
Екатерина Фёдорова. Считается... То есть, основоположником “правополушарного” рисования у нас является художница, американка, Бетти Эдвардс. Она в своей книге рассказывает о том, что есть специальные методики и техники, которые позволяют отключить левую сторону. Рисуем, раскрываем таланты.
Д.Ю. Мне кажется, это некая условность.
Екатерина Фёдорова. На самом деле это замечательный маркетинговый ход. Все люди могут рисовать, сто процентов, все. Не будете рисовать как Ван Гон, как да Винчи. Но хорошее реалистичное рисование могут осилить все. Но здесь она предложила идею именно быстро научиться. И она в своей книге рассказывает несколько способов, десяток, благодаря которым...
Д.Ю. Например?
Екатерина Фёдорова. Например, вы берет рисунок, переворачиваете его вверх ногами и пытаетесь скопировать. Одно из упражнений.
Д.Ю. И так получается лучше, чем когда на самом деле.
Екатерина Фёдорова. А потому, что вы рисуете не знаниями о предмете, не своим опытом. Например, все знают яблоко. Мы его с вами тысячу раз ели. И вы рисуете яблоко, как вы знаете, как вы видите. И чаще всего даже с натуры изображенное яблоко у начинающих, это яблоко, изображенное в профиль. Как на картинках детских. Потому, что это знание о предмете. Перевернутая вверх ногами сложная картинка, она теряет свои явные очертания. И вы рисуете, пытаясь скопировать.
Д.Ю. Копируешь, да.
Екатерина Фёдорова. Рисование, это прежде всего мелкая моторика. То, что нам родители развивали с детства. Вот у художников мелкая моторика доведена до совершенства. То есть, художник профессиональный, не зная каллиграфии, только увидев картинку, практически мастерски скопирует, не зная техники. Потому, что управление движениями руки, оно филигранное. Этому можно научиться, это просто тренировка.
Д.Ю. Это, видимо, как хороший почерк.
Екатерина Фёдорова. Как хороший почерк. Нет людей с плохими почерками. Есть люди, которые не уделили достаточное внимание прописям в первом классе.
Д.Ю. Возможно, их не били. А ты какой ручкой училась писать?
Екатерина Фёдорова. Я училась шариковой. Но я и пером осилила потом.
Д.Ю. Там атас, нажимная, волосяная...
Екатерина Фёдорова. Я могу сказать, что почерк у меня ужасный.
Д.Ю. Я замечу, не применительно к рисованию, мне вот, например, по ходу изучения иностранных языков очень сильно заметно, что если ты просто читаешь, это одно. Если ты это переписываешь, там есть специфическая техника, что читая текст, его надо перевести на русский, дать полежать, а потом русский текст, не глядя туда, перевести на английский. Вот если ты пишешь, слова выписываешь в словарик, на карточки...
Екатерина Фёдорова. А оно, бац, и запрыгивает туда ловко.
Д.Ю. Да, а просто чтение такого эффекта не дает.
Екатерина Фёдорова. Я могу сказать, что любители рисования, которые хотят начать, чаще всего с чего они начинают? Залезают в интернет.
Д.Ю. И что там?
Екатерина Фёдорова. Читают. А надо-то что? Рисовать.
Д.Ю. Хочешь научиться плавать – плавай.
Екатерина Фёдорова. Хочешь научиться рисовать – рисуй.
Д.Ю. А достижение таких результатов, как у Леонардо, оно, наверное, с даром каким-нибудь связано, нет?
Екатерина Фёдорова. Это просто нож каждый раз в мое сердце, когда я слышу про дар, “мне дано”, “мне не дано”, ”у меня нет таланта”. Талант есть у всех. Вот у вас есть талант писать и читать?
Д.Ю. Есть, безусловно.
Екатерина Фёдорова. У вас пра-пра-пра-прабабушка умела читать?
Д.Ю. Я советский человек, я не знаю, кто была пра-пра-пра-прабабушка.
Екатерина Фёдорова. Я точно знаю, что мои родственники по материнской линии, они из крестьян.
Д.Ю. Как у всех, это само собой. Не до этого было.
Екатерина Фёдорова. Как у большинства. Я абсолютно точно уверена, что моя далекая пра-прабабушка писать и читать не умела. А вот когда ее внук пошел в школу, в советскую школу, или в не советскую школу, не важно, то там он научился азам чтения и письма. Потом пришел к бабушке довольный и сказал: “Я тебе сейчас покажу, это так просто”. Это ведь просто.
Д.Ю. Когда умеешь, да.
Екатерина Фёдорова. Начинает показывать. Бабушка раз посмотрела, два посмотрела, потом сказала: “Мне не дано внучек, оставь меня в покое”. Вот это “не дано”. Дано всем.
Д.Ю. Усилия приложить.
Екатерина Фёдорова. Усилия приложить и каплю уверенности, которую привносит учитель. И вот эта уверенность, которую учитель может передать своему ученику, в этом основная задача художников-профессионалов, то, как я ее вижу при обучении, и моя задача. Своим ученикам, которые есть, они приходят, учатся. В основном дистанционно, через интернет. Времени катастрофически мало. То есть, встречаться не успеваем. Уверенность, все остальное будет. И технические знания. Материалов художественных такое большое количество, что уже недостаточно бумаги и карандаша. Хочется картину маслом. Это как вершина творческого...
Д.Ю. И доминирование.
Екатерина Фёдорова. И доминирование, естественно. Картина маслом. И что может профессиональный художник дать художнику-любителю? Это прежде всего технические знания о материале. Как писать на холсте, что такое грунтовка, как обращаться с масляными красками, как, в конце концов, от них отмыться. Как делать это в условиях...
Д.Ю. Скипидар?
Екатерина Фёдорова. Он пахнет. Семья будет не рада такому любителю в доме. А есть уже сейчас не пахнущие жидкости совсем.
Д.Ю. Я, чуть-чуть вернувшись назад, люблю фотографировать. И в детстве у меня был ряд советских фотографических книжек. Техническая часть, как на кнопку нажимать, затвор, выдержка, диафрагма. А дальше мы переходим к основному: композиция. Советские книжки и советские творцы объясняли: “Тут вам либо дано это понять, либо нет”.
Екатерина Фёдорова. Прекрасно, это доминирование называется.
Д.Ю. Я все время грустил, видимо, я баран, я не понимаю. Там какие-то высокие материи и никакой конкретики вообще. А потом появились американские книжки. Американцы, как известно, все предельно тупые. Нам неоднократно рассказывали самые видные личности. Там все наоборот. Ничего не знаешь, ничего не умеешь. Вот фотоаппарат. Техническую часть прочитаешь вот там, а тут мы про композицию. Вот есть такие правила. Три. И семь приемов реализации. Сделай раз, сделай два, сделай три. Это вот так, это вот так. Поставь так, сними так. Ты увидишь, что получилось. И так по каждому пункту. Здесь линии, тут треугольники, здесь круги. Упражнения расписаны. Такое фотографическое ПТУ. Возможно, Картье-Брессоном ты не станешь, но то, что ты знаешь основы, способен их применить, фотографии твои будут разительно отличаться от окружающих. Меня в свое время это просто поразило. То есть, здесь вы мне не объясняете, что я какой-то недоделанный, а есть совершенно конкретная техника. Зная основы которой, применяя... Ну, тебе показали как надо, а дальше уже думай сам. На мой взгляд это справедливее и человечнее по отношению ко мне. И прогресс получился просто не человеческий.
Екатерина Фёдорова. Стремительный. Потому, что, скорее всего, это легло на подготовленную почву. Были попытки помучиться самому. И уже на этот базис, на эту основу легли нужные знания. Вы сами за ними обратились за этими знаниями. Вы их взяли, применили. Потому, что уже был опыт обращения с материалом. А вот если художник-любитель не знает про материалы, вообще, совсем. А ему сразу начинают объяснять: перспектива, анатомия. Шарах. Он такой: “Все, я пошел отсюда”.
Д.Ю. Действительно, надо потратить чудовищное количество времени, чтобы “мышцы, прилегающие...”, это крайне непросто.
Екатерина Фёдорова. Да. Но в конце XIX века появились такие хитрые художники, которых называют импрессионисты. Которые первые заявили, что импрессия, то, что я чувствую, оно важнее того, что я вижу. И того, насколько четко я могу скопировать изображение. Поэтому подход, четкость композиции, золотые сечения, они у нас отошли на задний план. И на первый план вышло впечатление. И понеслось: импрессионисты, кубисты, примитивисты, наивное искусство. Наивное искусство само по себе, это собственно народное искусство. Мы считаем, что наивное, это детское. Но это не так. Складывается вообще интересная ситуация. Народное искусство есть. Любительское, я имею в виду не Хохлому. А когда рисуют люди, не получившие профильного образования. Оно есть, а названия ему нет. Я говорю “народное”, вы считаете Хохлома. Я говорю “наивное”, вы считаете детское. Я говорю “любительское”, вы слышите “непрофессиональное”, значит, плохое.
Д.Ю. Не дотягивает.
Екатерина Фёдорова. Масса людей рисует, что они при этом должны чувствовать? Неуверенность, нежелание признаваться в том, что они непрофессиональные художники. И вообще нежелание признавать, что они рисуют дома. И не показывают свои работы. А рисовать, это как писать книги, романы. Напивал роман, положил в стол. Его никто не видит и его, как бы, не существует. С рисованием то же самое, если ты не показываешь - прогресса нет. Такая замкнутая ситуация получается. Я поэтому к вам и пришла.
Д.Ю. Применительно к фотографии. Вот интернет вообще поменял все радикально. Появился такой сервис Flickr. Я помню, как-то зарегистрировался, безо всякого интереса. Потом как-то полез, чего-то мне там надо было, не помню. И вдруг обнаружил, что там есть специальная “фича”, где более опытные, менее опытные граждане, тыкают в фотографию пальцем: “Тут у тебя неправильно, здесь неправильно”. Ну, там технические всякие штуки, композиционные. Коллективный разум – страшная вещь. То есть, когда ты это показываешь окружающим, а окружающие тебе говорят. Вот про фотографии в детстве я мог беседовать только с папой, ни с кем больше. Как-то так у меня была жизнь устроена. Теперь там тысячи. Коллективный разум – страшная вещь. Показывать надо обязательно.
Екатерина Фёдорова. Обязательно. И когда человек хочет рисовать, рисует дома и не выносит это на суд общественности. Например, сейчас интернет, он изменил все. Есть масса любительских групп, можно принести туда и показать, услышать мнение. Раньше была разветвленная сеть дворцов культуры, где художники-самоучки могли выставить свои работы, показать. То есть, если было какое-то количество картин, допустим, пять, любители этого района собирались, устраивали выставку живописную, имея возможность показать людям свои работы. Сейчас такой возможности у любителей практически нет в реальности, но есть интернет.
Д.Ю. И как, выставляются, собираются?
Екатерина Фёдорова. Выставляются, собираются. Есть и плохие стороны в этом и хорошие. В интернете набегают всякие люди. Если человек не умеет рисовать, не значит, что он не может судить о чужом искусстве.
Д.Ю. Наоборот.
Екатерина Фёдорова. “А что-то у вас здесь не похоже на человека”. На самом деле это зачастую отбивает у начинающего человека и желание показывать и вообще желание рисовать. Поэтому на первоначальном этапе острая критика, она очень болезненно воспринимается. Это одно из отличий профессионального искусства от любительского. Это острое восприятие критики. Художник-профессионал, он более-менее уверен в себе. Ну, нарисовал ты пресловутый черный квадрат, выставил, все ахнули. А ты в себе уверен. Второй отличительной особенностью вот такого любительского рисования является старательность изо всех сил. Профессионалы не стараются, часто бывает. Особенно, когда, допустим, на продажу рисуют много одинаковых сюжетов. Нарисовал легко, не стараясь местами. Художник-непрофессионал, он просто все тщательно, чтобы нигде было не подкопаться. Можно привести... Не все художники-любители, они остались на таком непризнанном уровне. Есть любители, которые признаны, один из них Руссо, известный французский художник, Таможенник его еще называют. А почему Таможенником называют?
Д.Ю. Служил на таможне.
Екатерина Фёдорова. На таможне работал.
Д.Ю. Наш Радищев так вообще возглавлял Питерскую таможню.
Екатерина Фёдорова. И ничего, прославился. Руссо тоже прославился. Он не имел профильного образования. Он родился в семье французского сантехника. Пошел в армию, отслужил, вернулся на таможню. Пошел, отработал, дома рисовал. В какой-то момент он принял участие в выставке непрофессиональных художников. Там конечно был публикой осмеян. Потому, что если мы посмотрим работы Руссо, там нет перспективы. Еще он тему специфическую отображал во многих работах, это тропические джунгли, в которых никогда не был. Он рисовал их по своему разумению. Как дети. Скажи им нарисовать пальму и тропики, как они нарисуют? Вот Руссо изображал идеалистическое представление о тропиках.
Д.Ю. Надо посмотреть, заинтриговала.
Екатерина Фёдорова. Не смотря на то, что художники, критики в первую очередь, разнесли в пух и перья. Публика тоже. Шутили: “Давайте найдем, где тут глубина у Руссо”. А у него-то нет, у него все плоское. А вот художники-профессионалы рассмотрели там интересное. Во-первых, интересный подбор цвета. Руссо славился тем, что огромнейшее количество цветов использовал в работе. Там двадцать зеленых, двадцать пять синих. Там, где профессионал смешает из двух оттенков двадцать, Руссо брал чистые цвета. Колористика вживую совершенно потрясающая. Он представлен в Эрмитаже, можно пойти живьем посмотреть. Художник-любитель.
Д.Ю. Который Жан-Жак Руссо?
Екатерина Фёдорова. Не совсем. Мне кажется, что фамилия Руссо, у них буквально как Федоров. Такая же. Не родственники. И его работы, в том числе, в коллекциях известных художников были. Пикассо, есть такой небезызвестный товарищ. Он купил работу Руссо, ему предложили за размер, можно взять холст, закатать валиком, что-нибудь свое написать. Прикупил за пять франков, не расставался потом с этим портретом. Большой, объемистый портрет женский.
Д.Ю. Наверное, разбирался Пикассо немножко.
Екатерина Фёдорова. Да. Можно чуть-чуть доверять. Ценили за колористику, за свежий взгляд. То, что несут непрофессиональные художники в мир, это свежесть восприятия. Там, где профессиональному художнику мешает выражению эмоций знание, перспектива воздушная, анатомия, художник непрофессиональный напишет, как он чувствует, как он видит. То есть, портрет бабушки любимой можно написать с таким чувством, что несмотря на легкое косоглазие любимой бабушки, она будет гораздо более жизненной, чем профессиональный портрет. Профессионалы учатся долгие годы, чтобы научиться не фотографическое сходство передать...
Д.Ю. Для этого есть фотоаппарат.
Екатерина Фёдорова. Для этого есть фотоаппарат. А именно эмоционально, какой человек. И мы считаем хорошим портретом какой? Где мы видим отношение художника.
Д.Ю. А где время на это найти?
Екатерина Фёдорова. А это сложно, это действительно сложно. Мы все работаем, люди взрослые. Но есть категория людей, которые внезапно находят у себя много времени. Например, девушка в положении, которая сидит дома. Или родила ребенка маленького, разговаривать с ним еще не очень. И вот она заперта в четырех стенах фактически. Такой маленький портативный молочный завод. Муж на работе, жена дома. Известно, что может привести ко всяким нехорошим последствиям, в голове заводятся дурные мысли. На мой взгляд один из адекватных подарков любимой супруге, женщине в такой ситуации, это холст, краски, бумага и карандаш. Сейчас есть замечательные наборы для совсем непрофессиональных художников, но которые хотят картину маслом с первого захода. Картины по номерам. Там на области все разбито, пронумеровано. У тебя баночки, ты открыл, нужный цвет в нужное место нанес, бац, у тебя Шишкин.
Д.Ю. Красота.
Екатерина Фёдорова. Ну, да, вблизи вроде как и не очень Шишкин. А с двух метров и не отличишь. Очень удобно.
Д.Ю. Я таких не видел, но путешествуя, я в основном по книжным магазинам хожу...
Екатерина Фёдорова. Были наборчики.
Д.Ю. Да. “Буквоед” на Восстания, там целый подвал под это дело выделен. Здесь у нас кисточки, здесь у нас краски. Здесь вышивка, еще чего-то там. Я бы, глядя на это, ну, по себе нельзя судить, у меня времени нет... А глядя на то, как широко это представлено, наверное, время все-таки есть.
Екатерина Фёдорова. Есть люди, которые выходят на пенсию, это серьезный такой вопрос. Внезапно у взрослого человека, состоявшегося, огромное количество свободного времени находится. Куда девать, чем заниматься дома?
Д.Ю. Можем пойти поучиться, да?
Екатерина Фёдорова. Это не совсем обучение, скорее самореализация. Дети вообще нас плохо слушают, это известный феномен. Вроде мы им говорим, а они пропускают мимо ушей. Нарисуй, донеси до своих детей что-то на картине маслом. Ведь отношение к картинам, оно другое, нежели к словам. Слова сказал, они улетели. Картина останется. Если вспоминать, что выносили при пожарах, это, в том числе, произведения искусства.
Д.Ю. Они денег стоят, в конце концов.
Екатерина Фёдорова. Семейные альбомы, фотоальбомы раньше ценились очень. Сейчас фотографии более распространены, они вообще в интернете все лежат. А вот картину, которую дедушка любимый нарисовал и вот она на стене висит, внуки увидят, правнуки увидят. Есть возможность оставить свой след в веках.
Д.Ю. Все, что мы делаем, отдается эхом в вечность.
Екатерина Фёдорова. Вот картины точно отдаются в вечность. По крайней мере достаточно уважительное все еще мы имеем отношение к изобразительному искусству.
Д.Ю. Вернемся чуть-чуть назад. А что надо для начала, какие технические средства? Куча магазинов, а прикупить-то что?
Екатерина Фёдорова. Можно начать с самого простого. И подростки на уроках знают, что достаточно перевернуть тетрадь на обратную сторону и ручкой там начать рисовать. И родители, которые к своим детям хотят проявить внимание, узнать, какие предметы в школе им интересны, можно заглянуть в конец тетрадочки и посмотреть. Если рисунков много, то предмет не интересен.
Д.Ю. Педагог бестолковый.
Екатерина Фёдорова. Таким образом, чтобы начать, фактически достаточно бумаги...
Д.Ю. Карандаш, бумага.
Екатерина Фёдорова. Да. Но не у всех идет графика. Очень часто любители хорошо чувствуют цвет и плохо форму. Плохо рисуют карандашом, но прекрасно видят цвет.
Д.Ю. Мне всегда казалось, что сначала карандашом кубы, шары, а потом к цвету.
Екатерина Фёдорова. Это классическое образование. Я его не отрицаю. В нем много пользы и я сама проучилась именно по этому пути. Первый год обучения был ужасен. То есть, это были сплошные гипсовые шары и кубы. У меня до сих пор от них мурашки. Натюрморты из шара и куба. Но, я считаю, что если мы взрослому человеку даем рисовать это и у него не получается, он просто бросит рисование, убедившись, что ему не дано, естественно. Цвет воспринимается проще. И, опять-таки, к достоинству рисования могу сказать, что со временем и довольно быстро глаз научается различать оттенки. Есть прямые цвета: красный, желтый, синий, зеленый, черный, белый. Мы их знаем. Есть более сложные: салатовый, лавандовый, холодный розовый, теплый розовый. Глаз научается постепенно. Не надо думать, что сейчас начну и у меня через месяц такой прогресс. Не совсем, плавное развитие будет происходить и в какой-то момент будут скачки. Чтобы начать рисовать, да, придется пойти в художественный магазин. Здесь, опять же, художники профессиональные, на мой взгляд, должны больше внимания уделять именно техническому подходу, что человеку купить в магазине, чтобы не насовали всякого продавцы ушлые.
Д.Ю. Ну, они тоже не со зла.
Екатерина Фёдорова. И здесь же есть ступор такой. Это ведь надо прийти в магазин и признаться, что ты профан: “Дайте мне, пожалуйста, краски”. – “Вам какие?” - ”Цветные”. Что еще сказать? Ну, сложно. Вот когда профессионал объяснил, ты со списочком спокойно пошел и все приобрел. Пришел: “Мне, пожалуйста, пастель 24 оттенка “Mungyo”. Все уже знают... Ты всем показал, что ты знаешь, разбираешься в вопросе. На самом деле минимальный набор должен быть. Потому, что материалы художественные дорогие. И, на мой взгляд, достаточно хорошие акварели, мы все знаем акварели “Ленинград”, ценная вещь.
Д.Ю. Рисовали, да.
Екатерина Фёдорова. Это не все, это те, кому повезло рисовали “Ленинградом”. Это кисти. Все знают, что беличьи кисти. Вот вы знаете, что беличьи кисти, это хорошо?
Д.Ю. Ну, слышал. Из соболиного хвоста.
Екатерина Фёдорова. Советское образование. Даже до вас донесло, да? Какими-то такими отголосками. Представьте, насколько широко было “изо” распространено в Советском Союзе. Одна кисть, один набор красок минимальный, пара карандашей. Есть твердые, черчение было в школе у всех, есть помягче. Хотя бы две мягкости, “ТМ” и помягче карандаш.
Д.Ю. Цанговый годится?
Екатерина Фёдорова. Прекрасно. Большие художники скажут, что только заточенные осторожно лезвием, чтобы был длинный грифель. Можно такой, я таким рисую, мне нравится. В походах прекрасно. Сейчас столько технических всяких новинок из Китая завозят, что рисование становится настолько доступным. Широкое распространение образования стало возможным только тогда, когда появились доступные краски. Художники как раньше краски делали? В аптеку сгоняли, у тебя есть подмастерье, он тебе натрет. Красочки были не очень полезные для здоровья, прямо скажем. Там всякие, киноварь, ртуть.
Д.Ю. Поэтому подмастерья.
Екатерина Фёдорова. Ну, художнику тоже не очень полезно было этим заниматься. Сейчас краски в уже готовом виде. Тюбики купил, выдавил, твори, самовыражайся.
Д.Ю. А к вопросу о технических средствах. У тебя большой планшет. А в нем можно, чтоб не тратиться на бумагу? Пальцем как-нибудь.
Екатерина Фёдорова. Я на самом деле прекрасно отношусь и к графическому рисованию, вот такому, на спец. устройствах. Все то же самое. Мелкая моторика-то развивается. Никакого магического инструмента “я не умею, а у меня получилось”, так не произойдет. Все равно придется научить. Это рисовать, а вот это видеть. Есть всякие интересные упражнения. Например, можно глядя на предмет, его нарисовать, не глядя на бумагу. Потом посмотреть, обнаружить здесь каля-маля. И понять, что connection нет. Глаз видит одно, рука рисует, как попало. Со временем можно рисовать какие-то работы, можно с натуры, из головы, не важно. Можно из интернета копировать художников. Раньше как художники учились?
Д.Ю. Делай как я.
Екатерина Фёдорова. Закончил академию, поехал в Италию. Зачем? Мастеров копировать. Поэтому когда непрофессионалы говорят: “Это не моя работа, я срисовал с Шишкина”. Молодец. Работа-то чья? Шишкин за тебя рисовал? Ну, да, ты взял его сюжет. Но у Шишкина-то вот, а ты это в миниатюру закатал.
Д.Ю. Возможно, у тебя улучшенный Шишкин.
Екатерина Фёдорова. Да. И в итоге, через какое-то время, проведя повторный тест, можно сильно удивиться. Что связь-то налаживается.
Д.Ю. Прогресс заметен.
Екатерина Фёдорова. Прогресс налицо. Кстати, это одно из упражнений “правополушарного” рисования. Не имеет отношения к правому полушарию. То, что сделала автор методики, она взяла самые интересные интерактивные упражнения собственно из художественного обучения, вытащила оттуда, сложила в книжечку и вот они есть. Но это, в том числе, просто обучение образованию.
Д.Ю. А книжечки полезно какие-нибудь покупать? Книжечек тоже много продают. У меня половина полки набито, наверное.
Екатерина Фёдорова. Кстати, это разница подхода мужчин и женщин.
Д.Ю. В чем?
Екатерина Фёдорова. А мужчины, они любят книги купить, почитать, чтобы подготовка была. Женщина отлично так обходится. Детские краски взяла, бумагу для принтера взяла, негодную, кстати, совершенно для рисования. Но если нет никакой другой, я говорю: “Рисуйте, на чем есть”. И рисуют, без любой подготовки. И могу сказать, что начальный этап, образовательный вот такой, он у женщин поглаже проходит.
Д.Ю. Ну, мне вообще кажется, что тетеньки сильно более эмоциональные и воспринимают все более эмоционально. Поэтому им проще, по всей видимости.
Екатерина Фёдорова. Они еще бегут в группы всякие интересные, там “ВКонтакте” посидеть, показать свои работы. А когда ты в коллективе, хочется еще чтобы похвалили, хочется еще прийти, еще показать. Дяденьки реже. Но у них визуальный скачкообразный прогресс. Пропал на месяц, бах, картина маслом.
Д.Ю. Делом был занят. И уже задоминировал.
Екатерина Фёдорова. Кстати, это важно, важно. Ну, у нас не у всех творческие профессии, прямо скажем. Реализоваться как-то хочется в жизни. Что-то такое оставить, чтобы запомнить. Не стопки бухгалтерского учета, а что-то интересное. Книжку написать, может быть. Мадонна, я слышала, книжки сочиняет, и песен у нее записано.
Д.Ю. Про книжки ни разу не слышал.
Екатерина Фёдорова. Книжки детские писала. Да, да.
Д.Ю. Это у меня всегда сомнение вызывало. Чему такие люди могут научить детей? А как-то раз пошел на концерт в городе Барселона. За 90 евро мне такое показали. Ладно, я там атеист, но я там как кролик на удава. Католическая страна, вокруг католики. Люди, по всей видимости, верующие, они себя такими позиционируют. Она там такое устроила, на высшем техническом уровне. Я бы ей своих детей не доверил. И ни одной ее книжки детям бы не показал.
Екатерина Фёдорова. А художники не всегда пишут правильно детско-ориентированное. Голую женщину, например, как рассматриваете на картине?
Д.Ю. Для детей?
Екатерина Фёдорова. Вообще, в целом. Свое отношение.
Д.Ю. Детям, по-моему, все равно.
Екатерина Фёдорова. Пришли, увидели голую женщину в Эрмитаже на картине. Что думаете?
Д.Ю. Чуть повзрослее, они захихикают, что такое показывать нельзя. Ну, правда, многие так до пенсии хихикают.
Екатерина Фёдорова. Раньше могли запросто яйцами закидать. Известная судьба статуи, одной из привезенных в Санкт-Петербург. Выставленная на всеобщее обозрение, естественно, страшному порицанию подвергалась. Сейчас в Эрмитаже можно увидеть. Венера.
Д.Ю. Ну, общественная мораль, она же разная, в разные времена.
Екатерина Фёдорова. Да, разная. Отношение, кстати, разное у мужчин и женщин. Вы приходите, видите девушку красивую на картине полуобнаженную, что думаете?
Д.Ю. Фактически харрасмент. Сразу думаю про Харви Вайнштейна, как он пострадал.
Екатерина Фёдорова. А тетеньки думают: “Я бы такое дома не повесила”.
Д.Ю. Ну, так я практически про все картинки думаю.
Екатерина Фёдорова. Подход, скажем так, совершенно четно не утилитарный. Во многом это так и есть. Я вот себе возьму или нет. И отношение к рисованию такое же: “Я хочу нарисовать так букет, пейзаж, чтобы дома повесить для украшения интерьера”. И если с профессиональной точки зрения художество у нас является “принеси в мир что-то свое”, покажи людям, научи, как правильно смотреть. То с бытовой точки зрения такое рисование “я хочу украсить свой дом”, я хочу, чтобы вокруг меня дома было красиво, мне очень близок такой подход. Абсолютно непрофессиональный.
Д.Ю. Знаешь, в настоящее время, мне так кажется, вокруг... Мы помним, как было, и видим, как стало. Сейчас, на мой взгляд, вокруг столько всего красивого, начиная от зубной щетки, и заканчивая автомобилем. Оно давно уже перестало иметь чисто утилитарные функции. Зубная щетка, на мой взгляд, это произведение искусства. Притом, что она для того, чтобы чистить зубы, но как схватить, где тоньше, где толще, как там эти щетинки. Какого они цвета. Машина. Формы там, хищность, агрессия, как фары горят.
Екатерина Фёдорова. Они все хотят вызвать у вас эмоции определенные.
Д.Ю. Конечно, хочется, чтобы все вокруг тебя было также красиво.
Екатерина Фёдорова. А вот нет возможности купить автомобиль такой. Есть возможность нарисовать. Можно свой, которого вообще не существует. Период влюбленности все подростки проходят.
Д.Ю. И не только подростки.
Екатерина Фёдорова. Портрет любимого героя, актера, певца нарисовать. В процессе, могу сказать, так, как у меня был опыт обучения именно портрету. Девушка пришла, в интернете пришла, сказала, что хочет. Мы с ней долго разбирали особенности строения лица. Она научилась рисовать портрет, нарисовала. После окончания сказала: “Что-то он мне надоел”. Я говорю: “Как же так, влюбленность, все такое?”
Д.Ю. Кто же это был, Депп?
Екатерина Фёдорова. Человек Росомаха. Говорит: “У меня есть другой на примете. Я что-то к этому уже остыла. Я так его изгладила по лицу, что он мне уже противен стал”. Вот оно практическое применение. А сколько бы она вздыхала о нем не найдя выхода эмоционального.
Д.Ю. Много книжечек продают, как там рисовать комиксы. Как рисовать лошадей, монстров, еще чего-то. Они полезные?
Екатерина Фёдорова. Зависит от самой книжечки. Хочется нарисовать человека, покупай анатомию, ничего лучше не придумали. Ну, есть анатомические театры, но у нас это теперь запрещено вроде бы. Изучение человека у нас по атласам происходит. А раньше вот такой подход. Сердце, как да Винчи рисует, там любой хирург позавидует, все рассмотреть можно. Есть книги, которые учат от геометрических фигур. Круг нарисовал, пристроил, тут лапки...
Д.Ю. Как нарисовать сову. Нарисуйте круг. Теперь нарисуйте сову.
Екатерина Фёдорова. Да. С этой точки зрения, это художественный вполне подход – от главного уточняем детали. Известно, что голова, это шар. У некоторых. Ну, не совсем шар. Здесь сплюснуто, тут приплюснуто. И когда совсем начинающий художник берет это за основу, он геометрию-то может циркулем вычертить, а вот углубиться в детали у него не получается. Какой мы из этого делаем вывод? “Руки у меня не из того места и мне не дано”. В таких книгах вижу сплошное зло. Если есть какая-то потребность уже сформулированная, внутренний вопрос есть: “Как мне нарисовать?” Человек, купив такую книгу, воспримет ее по-другому. То есть, он сам “потыркался”, сам уже помучился, а теперь видит: “Мне надо вот эти детали. Сова такая кривая получилась. А если я ее сначала в круг возьму, в круг впишу аккуратно. Она у меня более оформленная получается”. Книги представлены для разного уровня художников. Никакой сортировки нет. Продавцы в магазинах, конечно, они не художники, присоветовать могут только то, что дороже стоит, толще и картинки цветные. Самому, все самому придется все равно. Никаких нет секретных уловок. За час рисовать не смогу научить.
Д.Ю. То есть, по мере продвижения ряд веще становится понятнее.
Екатерина Фёдорова. По мере продвижения. Вопрос сформулирован – на него получен ответ. Если ответ получен до того, как сформулирован вопрос, он будет непонятен. Да, сядешь учить анатомию. Научишься в совершенстве череп рисовать. Начинаешь рисовать живого человека, а у него глаза не симметричны, у него нос с переломом. Я нарисовал по построению, как учили – не похоже.
Д.Ю. И что же делать?
Екатерина Фёдорова. Любители рисуют все кривое. Похоже. Вот когда уже рисуют и все кривое, сформулирован запрос “хочу, чтобы было не кривое”, как научиться? Вот тогда привлекай анатомию.
Д.Ю. Интересно.
Екатерина Фёдорова. Анатомия ложится на нужный базис. Уже с прочувствованным эмоциональным отношением к портрету. К четко сформулированной задаче “хочу научиться рисовать портрет” привлекаешь дополнительные слои. Учишься штриховке, как кожу изображать. Масляными красками, например. Все это наслаивается постепенно. Как говорил Шрек: “Слои. Я как лук”. Вот рисование послойное, оно вот так накладывается. Будешь вырывать из середины, из книги, там, Льва Толстого, ничего не понятно. Ерунда какая-то написана, все по-французски.
Д.Ю. На все надо время. Это всегда напоминает, как посадил растение. Если его тащить пассатижами, то оно быстрее не вырастет.
Екатерина Фёдорова. Когда чуть-чуть нарисовал, показал в группе, все похвалили, все такие же начинающие. Они относятся к такому же начинающему художнику, во-первых, более благосклонно. Во-вторых, смотрят: “Я тоже художник начинающий, я так не умею еще. Круто рисует”. Хочется, чтобы еще хвалили. Еще рисуешь. Время находится. Мне, кстати, помогла одна из ваших передач. Рассказывали, где добыть время неучтенное. Я начала рисовать на детских площадках, гуляя с ребенком. Маленький такой альбомчик с собой. Пока у меня там бегает, я цветными карандашами набросала. Пока дома, сериальчик воткнула себе в наушники, картина готова. Сколько времени у нас люди сериалы смотрят? Что-то они очень популярные. Мне кажется, что огромное количество времени улетает. А ручки-то свободные в это время.
Д.Ю. Я в детстве так слушал радиотеатр на нашем радио. Я все время слушал и что-нибудь рисовал. Как-то раз у нас сидел один шпион. Поскольку ему скучно было... Я тогда в милиции служил. Ну, он наш был, тварь продажная, но, тем не менее, хорошему делу научил. Ему было скучно, и он принялся нас учить, меня и приятеля моего, делать картинки из соломки. Солому собираешь, траву, потом ее варишь в кастрюле, чтобы она мягкая была. Потом ее ножиком режешь. Утюгом гладишь, и получаются такие полоски. Потом берешь открыточку, желательно с розочкой, рисуешь ее на кальке. Там размечаешь эти лепестки. Там все понятно, ничего нового нет. Просто так получилось, что это он, проклятый шпион, нам объяснил. А потом ты этими полосками все заклеиваешь сверху донизу, всю картинку. Переворачиваешь, у тебя на кальке лепестки разрисованы, ты ножичком острым режешь. А дальше берешь утюг, нагреваешь его как следует, и по бокам лепестков. Тут светлее, тут темнее. А дальше мажешь все это клеем и клеишь на тряпочку.
Екатерина Фёдорова. Это декоративно-прикладное искусство.
Д.Ю. Да. Можно, там, на одеяло приклеить. Можно на тряпочку, на фанерку, картонку.
Екатерина Фёдорова. Панно красивое. Можно маме подарить.
Д.Ю. Я их, сидя у “Катькиного” сада, продавал. Тогда как раз “перестройка” была. Все бросились... Там еще даже бандитов толком не было, которые это дело “закрышевали”. Расходилось отлично. Душа просила большего. Я, как все тогдашние мальчики, мы там все любители карате были. Занимались усиленно. Японцы, самураи. Ну, и Хокусай, “Тридцать шесть видов Фудзи”. Можно ли их сделать из соломы? Ну, из соломы гора Фудзи или волна набегающая - не очень. Зато были другие картинки известные. Например “Воробьи под снегом”.
Екатерина Фёдорова. А вы увлеклись, я смотрю.
Д.Ю. Да. Не очень на наших похожи. Размер произведения резко увеличился. Картинки в Советском Союзе были маленькие и не очень хорошего качества. Полиграфия тогда такая, очень скромная была. Сфотографировать, негатив запихать в проектор. Такие маленькие были, слайды показывали. Его на дверь, туда бумаженцию здоровую. Все это там ловко обвести. Дальше я начал стремительно привносить свое. “Воробьи” стоили гораздо дороже. Получалось лучше и лучше. Но, к сожалению, служба тогда не позволяла углубиться.
Екатерина Фёдорова. Ну, вот это такой, вполне себе, путь художника-любителя. И смогли дорасти до серьезного декоративного...
Д.Ю. Как опытный барыга, скажу, что денег там очень сильно больше, чем на службе. Всякие бамбуки, кузнечики. Мечта. Мне это так нравилось. Я вот пролетарием работал и когда ты руками делаешь, у меня лучше всего получается руками делать... Как только ты операцию освоил, ты можешь думать про что-то другое. А тут ты руками делаешь, еще и думаешь. Что тебе там навеяло. Ни в какой деятельности руками я такого не встречал.
Екатерина Фёдорова. Это эмоциональная передача.
Д.Ю. Да. Пожалуй, что надо мне вернуться к кузнечикам.
Екатерина Фёдорова. Запросто. Могу сказать, что если есть какой-то опыт, как на велосипеде кататься, он никуда не девается. Единожды освоив, научившись... Ну, да. Потом сразу же также хорошо не получится. Но вернуться к достигнутому уровню получится просто очень быстро. Так что стоит задуматься об этом деле.
Д.Ю. А сколько примерно времени уходит для того, чтобы, например, нарисовать любимую женщину? Ты ее хочешь нарисовать, но может ведь и сковородой огреть. Сколько времени надо на то, чтобы не получить сковородой?
Екатерина Фёдорова. При, скажем так, сопроводительной работе художника, который будет объяснять технику переноса... Чаще всего это фотографии ,перенесенные на больший формат. То самое, что вы делали с “Воробьями”. Вы их в проектор. Есть вполне художественная техника, без проектора. Люди, которые расписывали соборы, они тоже ведь не сразу на больших стенах рисовали. Они изготавливали кальки. Сначала эскизы, эскиз масштабировался. Проекторов не было, есть сетка переноса. Все художники ей пользуются. В художественных школах обучают этому прямо с первого года обучения, как делается сетка переноса. И художнику, который хочет женщину любимую порадовать портретом к свадьбе, к юбилею, дается техника, она простая. Любая работа пишется на основе этой техники. Она пишется, не исходя из знаний о перспективе. Все то, что нам нужно время, чтобы освоить. А исходя из копирования пятен. Опять-таки, та самая автор “правополушарного” рисования заимствует копирование пятен. Потому, что если я вот так сяду, вы можете нарисовать руку, она получится кривая. А можете рисовать пространство между рукой и окружающим. Потому, что по-другому воспринимаются полости. Именно на этом основывается перенос пятен. Соответственно масштабу. И за короткое время, буквально за месяц, человек может написать, уделяя по сорок минут, часу в день рисованию, он может написать полноценный портрет.
Д.Ю. А коварный прием. Взять фотографию и с фотографии “забомбить”. Считается, не считается?
Екатерина Фёдорова. Запросто. Считается конечно. Кто сделал? Автомат что ли нарисовал? Рукой своей.
Д.Ю. Молодец.
Екатерина Фёдорова. Но художники меня не похвалят за это. Но я не профессионал, поэтому и говорю, что я любитель. Любитель, кстати, от слова “любить”. Любители рисования, они любят рисовать. Профессионалы деньги зарабатывают.
Д.Ю. Ну, тоже, наверное, на любви многие. Как известно, многие творцы любят это дело. Как это модно говорить “прибухивают”. Алкоголь какую-нибудь пользу оказывает? Что-нибудь раскрепощает?
Екатерина Фёдорова. Раскрепощает, конечно. Растормаживает и позволяет сосредотачиваться на одной мысли. Мысль одна остается. Большим художникам алкоголь помогает, как мне кажется... По крайней мере, бывало со мной такое, когда начинает занимать какая-то большая задумка мозг, она занимает настолько, что этот мыслительный шум достает даже вечером, реально невозможно уснуть. Постоянно крутится обдумывание большой задумки глобальной. А если там собор расписываешь или потолок Сикстинской капеллы. Там, наверное, серьезные мысли роятся в голове. Невозможно, в конце концов, просто поспать банально. Алкоголь, это дело принял, мысль одна, успокоился, отдохнул.
Д.Ю. Мы к этому не призываем.
Екатерина Фёдорова. Я к этому не призываю. Потому, что это легкий способ, приводит к систематическому пьянству. Есть другие способы избавиться от этого дела – рисовать надо больше. Пить надо меньше, рисовать надо больше. Я бы сказала, что алкоголик, не значит художник. Художник может быть алкоголиком. Наоборот – редко получается.
Д.Ю. Доводить себя не надо.
Екатерина Фёдорова. Я бы сказала, что когда у человека свободное время образуется, на пенсию вышел, с ребенком сидишь, ребенок подрастает. Делать нечего, голова занята дурным. Можно, в том числе, отвлечься и на алкоголь. А можно рисовать. Лучше досуг занимать чем-то полезным, мне кажется.
Д.Ю. А вот видный художник Шишкин, упомянутый ранее, и не менее видный художник Вася Ложкин, который рисует котов, сограждан и вообще, кого-то из них можно считать художником, а кого-то нет?
Екатерина Фёдорова. Обоих можно смело считать художниками.
Д.Ю. Потому, что медведи в лесу, это хорошо, красиво, а у Васи, как мне кажется...
Екатерина Фёдорова. А медведи-то не получились у художника. Пришлось друга подзывать, чтобы помог. А Вася сам может.
Д.Ю. У него мысли, на мой взгляд, притом, что он, вроде как, примитивно достаточно, а с мыслями полный порядок. Картина, где на кота льют из душа: “Я буду мстить”. У кого есть коты, все оценят.
Екатерина Фёдорова. Импрессионисты привнесли в мир не только новые способы. Например, до них рисовать пастозно, чтобы мазки были видны, это был дурной тон. Гладко должно быть. Чтобы проводишь, а оно как зеркало. А прием-то кто придумал? Импрессионисты. Лопаткой, той самой, которой краски намешивают. Они придумали, что этим можно писать. Потому, что я так вижу, я так чувствую. Я вижу, что краской можно передавать не только цвет, но и фактуру. Написал волосы так, что потрогать можно. Ну, Рембрандт, правда, использовал тоже. У него на выпуклых частях, которые освещены, на кистях рук, на глазах, стал использовать пастозно положенные частички. После того, как лаком покрыл... А освещение, замечу, было какое? Свечное. Свечка-то дрожит. Реально будет казаться, что смотрит человек, живой взгляд. Потому, что блики-то двигаются. Кстати, эффект можно все еще увидеть в Эрмитаже. Пошел в зал Рембрандта, проверил, работает или нет.
Д.Ю. Полезно ходить в Эрмитаж.
Екатерина Фёдорова. При смещении туда-сюда все по-прежнему работает. То есть, сделано на века. Полезно ходить в Эрмитаж. Постепенно вырабатывается привычка воспринимать искусство. Там, где кто-то увидел голую жопу, тебе приглянулась симпатичная натурщица. Постепенно воспитывается культура. Если школьников собирать группами периодически, водить, показывать, не надо сразу голых женщин, начнем с натюрмортов, с пейзажей красивых... Рассказывать, почему художник нарисовал это или это. Найти, в конце концов, девять счастливых котов в Эрмитаже. Там тоже есть такие, в зале очень, кстати, популярном у детей. Постепенно хочется не только с группой товарищей по школе сходить, но и самостоятельно.
Д.Ю. А что полезнее, когда ты сам или какой-нибудь толковый экскурсовод тебе рассказывает?
Екатерина Фёдорова. Интересно, когда с друзьями. Потому, что это вырабатывает привычку приятно проводить время в музее. Я когда детей своих вожу, начинала-то со старшенькой еще, у нас было правило: “Сходил в музей, после этого зарули в кафе. Выпей кофе с мороженным”. Почему? Чтобы выработалась устойчивая привычка. Ходить в музей приятно. Сейчас у нас уже бывает и без кафе обходится. А привычка ходить в музей сформировалась. Теперь с младшеньким будем работать над вопросом.
Д.Ю. Благо у нас музеев-то много.
Екатерина Фёдорова. Музеев много. Кстати, жители Питера не балуют Эрмитаж и Русский музей своим вниманием.
Д.Ю. Что странно.
Екатерина Фёдорова. А посмотреть там есть что.
Д.Ю. А нет ли там очереди, как в Мавзолей?
Екатерина Фёдорова. Есть, особенно летом. Страшное засилье туристов. Они приезжают впитывать доброе, вечное. Но есть всякие секретные ходы.
Д.Ю. Например.
Екатерина Фёдорова. Например, клуб друзей Эрмитажа. Не все знают. Платится добровольный взнос, прописывается, на что он идет. Вот в этом году мы внесли на реставрацию картины очередной. Реставрация не дешевое удовольствие, прямо скажем. Но усилия можно вот по “Данае” посмотреть. Практически из стекающего полотна, Рембрандт вообще у нас чемпион по нападениям на его работы, собрали обратно Данаю.
Д.Ю. Кто не знает, при Советской власти некий диссидент, протестующий, несогласный, даже, возможно, оппозиционер, прибежал с банкой кислоты и вылил на картину банку кислоты. Хорошо не на людей, сволочь такая.
Екатерина Фёдорова. Чем “Даная” была виновата, непонятно. Кстати, говорят, шел не туда, шел к да Винчи. Но там всегда толпится такое количество народа.
Д.Ю. Делать, так по-большому.
Екатерина Фёдорова. Поэтому он завернул. Если в Эрмитаж идти, то да Винчи рядом, а к Рембрандту направо. Туда народа меньше ходит, он завернул.
Д.Ю. Как-то раз меня добрые люди, трудившиеся в Эрмитаже, пригласили посмотреть Эрмитаж.
Екатерина Фёдорова. Секунду. Так вот, клуб друзей Эрмитажа. Карточку дадут секретную, пластиковую. По ней, у нас семейное членство, ходи с семьей, пара взрослых и детишки, сколько хочешь. Гардероб отдельно, скидка в магазине.
Д.Ю. Это мы вырежем, а то будет не пройти.
Екатерина Фёдорова. В общем, рекомендую. Не только Эрмитаж входит, но и весь Эрмитажный комплекс. То есть, это дворец Меньшикова, генеральный штаб, естественно, куда импрессионисты все переехали. Можно ходить, наслаждаться. В том числе всякие закрытые мероприятия. После того, как музей отработал, закрывается, проводят иногда интересные. У меня у дочери впечатление. Вечером пришли после закрытия, фонарики выдали. Ходи, смотри на картины, как это выглядело при дрожащем освещении в темноте. Освещение было свечное, напомню. Освещали совсем не все, только жилые помещения. Страшный черный Эрмитаж с глядящими глазами потрясает. Кони в металлической броне. Очень страшно. У меня ребенок не выдержал, завернула не туда, спрятаться, и в тумбу прямиком.
Д.Ю. Продолжу. Как-то раз позвали на предмет посмотреть изнутри. Подвалы, на крышу вылезти. А потом забрались в генеральный штаб, его тогда еще не заселили. Говорят: “А вот здесь у нас записывают на экскурсии разнообразные, очередь стоит аж до колонны”.
Екатерина Фёдорова. Экскурсия по крыше?
Д.Ю. Нет, это когда приходят записываться, то стоит очередь через всю Дворцовую площадь. Я когда-то показывал кино за деньги. И, например, есть в Москве такой кинотеатр “Пушкинский”, это самый большой кинотеатр в Европе. В нем две тысячи тридцать мест. И, типа, показ фильма, все билеты проданы. Рублей по триста были. А на входе барыги, уже скупившие билеты, их по тысяче продают. Я думаю: “Как круто. Отлично”. Оказалось, ничего отличного. Любой аншлаг означает, что часть людей попасть не смогла. Поэтому надо сделать два сеанса. Если у тебя тут продалось две тысячи, то на два сеанса может продаться меньше. На каждый. По полторы, допустим. Но в сумме это уже будет три, а не два. Денег, соответственно, больше. И с тех пор я, когда такие вещи вижу, ну, вот люди стоят в очереди, наверное, кто-то стоять не стал. Просто физически не может. А мало того, есть огромное количество народу, который... Наши любимые города Анадырь и Певек. Ну, им не доехать просто физически. А хотелось бы, чтобы экскурсии валялись в интернете, где знающие люди с чувством, с толком, с расстановкой тебе объяснят на что смотреть, что это значит, откуда взялось и почему вот так. Такое есть?
Екатерина Фёдорова. Экскурсий громадье. Но, не зная о чем слушать, не поймешь, тебе ерунду говорят или грамотное дело. Сложно с этим. Сейчас информационное пространство у нас во. Каждый может самовыразиться и экскурсию закатать. Сложно будет с качественной. Я некоторые делаю. Про то, что знаю, немножко. В основном друзья. Никаких сборов добровольно-обязательных за это нет. Но могу сказать, что сложно масштабировать Эрмитаж потому, что “Мадонна Литта” одна да Винчи. Как ты ее на все города распространишь? Но есть всякие выставки, которое сейчас показывают... Кстати, Руссо, как раз была такая выставка, где анимированные его работы показывали. Хорошо отношусь. Надо брать детей, жену. Интерактивно, интересно, ярко. Лучше так, чем никак. Понравится так, потом пойдешь смотреть оригинал. А чтобы оригинал посмотреть, придется во Францию жену свозить.
Д.Ю. Там тоже неплохо.
Екатерина Фёдорова. Там отлично в Лувре.
Д.Ю. К вопросу о Леонардо. Там и в Лувре такое столпотворение. Не подойдешь. Потом она под каким-то жутким стеклом. Там какие-то блики непонятные. Но Лувр, в плане смотрения картинок, мне понравился больше. Там есть, из того, что я видел, только один угол, где сохранены какие-то королевские интерьеры. Типа, так жили короли. А все остальное, это стены из песчаника, не отвлекающие тебя никакими позолотами. У нас-то, кстати, помнишь анекдоты про, так называемых, “новых русских”? Когда заходит бандит в Эрмитаж, посмотрел: “Чистенько, но скромненько”. Вот в Лувре, там еще сильно скромнее. Но позволяет сосредоточиться на предмете. В генеральном штабе, там все, что застеклили и сделали, вообще красота. Молодцы.
Екатерина Фёдорова. То есть, Эрмитаж пошел навстречу. Генеральный штаб заделан так, что любо-дорого посмотреть. Даже школьники, далекие, так сказать, от восприятия светлого, любят зайти на стеклянную лестницу пофотографироваться, там шикарно.
Д.Ю. Подводя итог. Совершенно очевидно, что картины, каких-нибудь больших мастеров, стоят денег. Да, и вообще, поскольку теперь у нас капитализм, все непрерывно меряется деньгами, к сожалению. Я считаю, что это один из параметров, и вовсе не обязательно то, что стоит... Как в кино, это сняли за 200 миллионов, а собрало 1 миллиард, обалдеть. Хороший фильм “Титаник”? Ну, хороший, но не самый лучший. Хотя денег собрал больше всех. Так вот, есть картины признанных мастеров, которые миллионы стоят какие-то немыслимые. А я простой сельский паренек, нарисовал, купят хотя бы за сто баксов или нет? Как самому себя оценить, это хорошо получилось, плохо?
Екатерина Фёдорова. Есть такой “мерятель” специальный успешности художника. Профессионального, в первую очередь. Ценник. Известно, что картина за 100 тысяч долларов лучше, чем картина за 1 тысячу долларов. На самом деле любительское искусство именно таким образом оценивать не получается. Надо быть действительно профессиональным художником, чтобы разглядеть, увидеть. То есть, Пикассо оценил Руссо, картинки купил, не прогадал. Любительское искусство может продаваться и продается. Если человек ставит перед собой задачу рисовать на продажу, он автоматически переходит в профессиональные художники. Потому, что он хочет своим умением, большим, маленьким, не важно каким, может быть он гений примитивизма. Но он умеет их продавать. Это другое искусство. Искусство продажи, позиционирования себя как художника. И этим занимаются, конечно, уже профессиональные художники. Любители, бывает, тоже находят продажу своим картинам. Есть известные художники, например, бабушка Мозес, американка. Начала рисовать на пенсии, сельские пейзажи. Картины оценены, продаются. Стоят дорого.
Вполне себе, если человек ставит себе такую задачу. Он, конечно, должен изучить рынок прежде всего. То есть, уже окунуться в художественную сферу, посмотреть, что продается, где продается. И после этого иметь возможность оценить свои успехи. Ну, вот вы имели возможность оценить себя как художника по производству картинок из соломы.
Д.Ю. Ну, я хитрый был, я это сразу с коммерческой целью делал. Я всех целей добился. К сожалению, не мог заниматься дальше. Но, завершая, так сказать, приведу пример оттуда же. То есть, там места были поделены. Не так, как сейчас, а просто: “Пацаны, я здесь сижу. Сбоку эти пацаны, а сбоку эти пацаны”. И так оно устаканивалось само собой. И сбоку от меня сидели, как бы это помягче сказать, настоящие художники. Для них это... Это тогда самый старт был . Для них это, с одной стороны, что-то продать и денег заработать. А с другой стороны, это клуб общения с себе подобными. Крайне важно. Собрались, поговорили. Там были разные люди. Я человек веселый, поэтому мы нормально с ними общались. А с другой стороны сидели люди, которые рисовали картинки аэрографами. Знаешь, как сейчас масса роликов в сети, как там негры из баллончиков... Прикольно. Ну, у негров не сильно прикольно получается.
Екатерина Фёдорова. Но есть мастера своего дела.
Д.Ю. У человека была самая ходовая картина, если это можно так назвать, нарисованная аэрографом. Там, знаешь, химические краски, такого ехидного цвета, какая-то кислотная фигня. И там была женская голова с бананом. Это расходилось вообще, грузовиками мужик продавал. Эти все сидели и ругались: “Что за безвкусица, кто это вообще покупает”. С моей точки зрения совершенно верно. Потому, что, во-первых, убогая. Во-вторых, пошлятина какая-то. Каждому свое, как говорится. И вот туда автобусами привозили, и сейчас привозят, иностранных туристов. И вот эти мужики, которые сбоку от меня... То, что у меня иностранцам было неинтересно, у меня за валюту ничего не покупали. А к парням подходит тетка. Там многие подходили, но это самый выдающийся момент был. По-английски там никто не шарит. Я время от времени выкрикивал что-нибудь, парням помочь. Она показывает на картину.
Екатерина Фёдорова. С бананом.
Д.Ю. Нет, это были нормальные художники, у которых были действительно хорошие работы. На мой взгляд, я не специалист. Показывает на картину, говорит, что хочет купить. И достает из сумочки две пачки сигарет. Художник обалдел, говорит: “Я не курю”. Я говорю: “Она тебе поменять предлагает”. Он говорит: “Нет”. Тогда она из сумки вынула еще кусок мыла. Многие считают, что у нас в 1990-е годы было хорошо, хорошо было примерно так. Тут художник озверел. Она не понимает по-русски, но он ей сказал все, что он о ней думает. Она ушла. Он посидел, помолчал. И дальше, грязно матерясь, сказал: “Зачем я сюда пришел? Что это за скотское отношение? Я вообще здесь не для этого. Не для этого рисую”. Собрался, ушел и больше не приходил. Поэтому денежный вопрос в этом деле, намой взгляд, вообще дело десятое. Я так думаю.
Екатерина Фёдорова. Для художников-любителей, на мой взгляд, как я уже сказала в самом начале, главное, это эмоциональная составляющая. Радость в дороге, радость в процессе. Как путешественник, у него радость когда он домой вернулся или в процессе поездки? Наверное в процессе поездки. Вот рисование, это как приключение творческое. Ты в процессе получаешь максимум, если ты это не ценишь, значит, надо думать, для чего рисуешь. Если ты рисуешь на продажу и хочешь получать деньги, то это про другое. Не про любительское рисование. Про отношение к работам художников-любителей, это моя больная тема. Потому, что на самом деле у меня любимый вид рисования, это как раз любительское рисование. Почему я этим и занимаюсь, и художник любимый Руссо. Не могла я сегодня не рассказать о нем. И для меня недооценка любительского искусства, прямо ножом по сердцу. Потому, что, как я уже сказала, любитель старается так, как ни один профессионал не будет выписывать. Такое отношение, бартерное, как мне девочка недавно пишет, она вышивкой художественной занимается. Полгода вышивала, а потенциальный покупатель говорит: “Ну, тысячу рублей нормально?”
Д.Ю. Ну, да.
Екатерина Фёдорова. Она говорит: “Я за эти деньги сама у себя куплю”.
Д.Ю. Можно я вам тысячу дам, чтобы вы больше не обращались.
Екатерина Фёдорова. Больше мне никогда не писали. Именно так. В том числе приходится беседы вести, чтобы сами ценили. Окружающие не ценят. А ведь зачастую и сам художник-любитель не ценит. Не видит потенциала в своих работах. В себя не верит, работы не ценит. И таким образом замкнутый круг получается. Когда художник себя ценит, для любителей это редкость. Это складывается из тех самых “сердечек” в интернете. Из поддержки семейной. Руссо не поддерживала семья. Как только он умер, его семейные все порвали и сожгли, все, что осталось. Потому, что считали, что искусство, это низменное занятие. Вот так.
Д.Ю. Куда нам бежать? У тебя есть канал.
Екатерина Фёдорова. Да. Можно прийти, посмотреть ролики. Они, в основном, побуждающие начать. Если человек серьезно хочет заниматься рисованием, ему придется самому надстроечку строить, куда он хочет двинуть. А также, в том числе, провести досуг с детьми любимыми, маленькими, вместе порисовать. Это всегда, пожалуйста. Также у меня есть личные сообщения. Муж мой меня ругает со страшной силой – много переписываюсь. Приходится потому, что сложно переломить.
Д.Ю. Лучше говорить и записывать. Гораздо быстрее получается. Я тебя понимаю.
Екатерина Фёдорова. Из-за этого канал получился. Я сначала два года писала. Когда уже пальцев перестало хватать, стала записывать ролики. Хотя бы основные моменты.
Д.Ю. Масса вещей, они всех касаются.
Екатерина Фёдорова. Ссылки теперь даю - гораздо эффективнее.
Д.Ю. Все, кто хочет поглядеть ролики, линк под роликом. Как обычно. Нажимайте, смотрите. Приходите учиться рисовать.
Екатерина Фёдорова. Рисовать могут все, как известно.
Д.Ю. Очень интересно. Пожалуй, что надо возвращаться в большое искусство. Спасибо. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
