Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Клим Александрович, добрый день.
Клим Жуков. Добрый день. Всем привет.
Д.Ю. Третья серия.
Клим Жуков. Третья серия второго сезона сериала “Рим”.
Д.Ю. Приступим.
Клим Жуков. Начинается кино с того, что Ворена глючит покойной женой. А подельники в это время на первом этаже коллективного помещения веселятся с проститутками. Маский “обувает“ Пулло в кости по привычке. Все происходит нормально до тех пор, пока Ворен не проснулся и вышел на балкон посмотреть, что происходит. Все сразу притихли. Я их понимаю, я бы тоже притих. Ворен одет в настолько жуткую тужурку. Черная кожа, грубые стежки, какие-то медные бляхи. Что это? Вообще в первом сезоне чуваки были одеты местами очень странно. Но второй сезон в этом отношении переплюнул первый раза в три. Накал какого-то бреда, в который они все наряжены, он настолько мощный, что я даже не знаю, зачем это все.
Д.Ю. Может, сменили специалиста по одежде, консультанта. Это они готовились к “Игре престолов”.
Клим Жуков. Наверное. Тренировались. В общем, что-то такое в этом есть.
Д.Ю. Там обозначилась который раз шлюха, нанятая на работу, которая Маскию по морде дала. Я, конечно, с трудом представляю, чтобы так уважаемого человека прилюдно.
Клим Жуков. Может, она специально нанятая рабыня, которая хамит.
Д.Ю. Может быть. В этом ее фишка.
Клим Жуков. Если бы рабыня “отоварила” свободного человека, это наказание сразу. Не потому, что он бы ее наказал. Потому, что если бы это увидели, это урон сразу всей системе власти, этого нельзя допускать. Раб не может поднять руку на свободного человека. Это плохо закончится. Если просто по морде, высекут скорее всего. Если по морде до крови, отрубили бы руку. Что-нибудь в этом духе.
Д.Ю. Чтобы не распускал руки.
Клим Жуков. Да. Ворен прекращает веселье, сообщает, что прибыл хлеб.
Д.Ю. Три парохода с зерном.
Клим Жуков. Из Александрии. Нужно встретить. Для чего нужно собрать людей и пойти забирать хлеб.
Д.Ю. Он дает указания как продать: “Возьми по 25, не меньше. А груз отдай Аяксу, но Муса будет возмущаться, тогда отрежь ему язык. Думаешь, я шучу?” Вот, распоряжения сразу отдаются. “Сейчас же займусь”. А в это время приходит Мемий.
Клим Жуков. Пришла сначала некая шлюха и сказала, что пришел Мемий. Когда Мемий, который заменяет Эраста Фульмана, он гораздо хуже Эраста Фульмана... Как роль, драматургически он его заменяет. Мемий приволок банду реально странных отморозков. По сравнению с которыми Ворен одет прямо в реконструкцию. Что это за люди? У него подручный Карбон, который одет в какую-то ременно-плечевую систему, волосатый хмырь, которого Мемий характеризует: “Он из хорошей семьи”. Я не знаю откуда происходит эта хорошая семья, в нашем секторе пространства такого приличные люди не носят. Выясняется, что пришел по делу.
Д.Ю. “Молодого племянника моего коллеги Карбона обесчестил человек, которого зовут Квинт Бубон, знаешь его?” - “Знаю”. - “С твоего позволения...“ Обратите внимание, иерархия соблюдается. “...Карбон желает отомстить за честь семьи и убить этого Квинта”. В дело вступает понятие и правосудие. Карбон встревает: “Мальчику всего 12 лет, он отсасывал ему за гроши”. И тут же Ворен: “То есть, ему заплатили?” - “Да. Но он не спросил сперва меня”. Ворен говорит: “Мальчику заплатили”. Встречный тезис: “В моей семье никто не сосет без моей команды”. Тут Ворен: “Мальчик взял деньги, он занимался проституцией”. Что, собственно, совершенно правдиво. “Квинт Бубон не совершал преступления, и вы его не тронете“. Отказывает им в праве отомстить. Мемий: “Я все понял. Брат Ворен, возможно, ты неправильно понял“. - “Я все правильно понял. Марк Антоний дал мне четкое указание сохранять мир. Квинт Бубон состоятельный и уважаемый человек, и вы его не тронете”. Тут встревает Пулло: “Заплатил или нет, он попользовался мальчиком. Может, умеренное наказание?” Мемий: “Мы пришли к тебе из вежливости, это сего лишь формальность”. Это уже откровенное хамство. “Я дал вам ответ”. Карбон: “Неправильный ответ. Он обоссал мое имя и честь моей семьи”. - “Уйми своего человека, Мемий”. Это правильно, не вступать в дискуссии с подчиненным, а говорить так, как будто его нет. Пулло говорит Ворену: “Он дело говорит”. Подается команда замолчать. Мемий: “Брат Ворен, будем откровенны, даже твой человека понимает”. - “Мой человек не понимает, когда надо помалкивать. Я свое решение сказал”. - “И мы его принимаем. Благодарю за выделенное время”. Тут Пулло: “Не обязательно оскорблять меня перед...” - “Не смей подвергать сомнению мою власть. Не смей ни при каких обстоятельствах”. - “Власть?” Пулло во всех аспектах молодец.
Клим Жуков. Высказался, вылез. Вообще все испортил. Пулло в решительный момент всегда все разрушает.
Д.Ю. Дальше мы переносимся в дом...
Клим Жуков. Следим за жизнью высшей аристократии. Октавия дуем коноплю с Иокастой, своей подругой. Почему она Иокаста, я не понимаю. Почему у них у всех греческие имена? Я понимаю, почему некоего торговца, которого мы не видим, зовут Аякс. Эта почему Иокаста? Почему они все Ниобы, Иокасты? Ну, не важно. Они дуют коноплю.
Д.Ю. “Попробуй, задержи дыхание”. - “Ужасно”. - “Через минуту станет хорошо”. Тут приходит мама: “Что вы делаете?” - “Вдыхаем коноплю”. - “Я вижу. Весь дом провоняли. Впредь занимайтесь этим на улице. Хорошая хоть?” - “Отличная”. - “Дай сюда”. Тут же Иокаста: “Я привезла из Македонии два мешка. Она гораздо лучше итальянской”. - “Из Македонии?” - “Паршивый климат, дрянная еда, неприятные люди”. Атия закидывает крюки насчет Македонии.
Клим Жуков. А ей же скоро туда ехать. Как бы вместе с Марком Антонием.
Д.Ю. “Видимо ты была не в лучшем обществе”. И тут ответ Иокасты: “Нет. Мой папа страшно богат, но там нет никакого общества. Это действительно край света”. Бывалая дам: “Я не сноб, Октавия. Я не против, чтобы ты привела в дом дочь торговца, но давай на этом остановимся. Никаких актеров, гладиаторов и прочих”. Обратите внимание, высший свет не пускает в дом актеров.
Клим Жуков. То есть, актер Серебряков не вошел бы.
Д.Ю. Да. Я думаю, и писателей не очень.
Клим Жуков. Нет. Писатели были гораздо более уважаемые. Пройдет меньше года и писатель будет консулом республики 43 года, Авл Гирций.
Д.Ю. Молодец какой. “Давай на этом остановимся”. Отличная сцена. Атия прекрасна.
Клим Жуков. Единственное, этого не могло быть потому, что коноплю они не дули.
Д.Ю. Ты же сам говоришь, что нюхали.
Клим Жуков. Я говорил, что могли теоретически. Могли по скифскому обычаю кинуть конопли на жаровню. И неплохо надышаться. Но так, как они через трубочку делают, это придумка. Точно также, как и наркоманка Клеопатра, которая просто фигачила из трубки гашиш.
Д.Ю. Наверное опий.
Клим Жуков. Что-то такое. Дрянь какую-то дула. Тоже нет, конечно. Все это придумали специально для кино.
Д.Ю. Когда-то в Афганистане продавали, так называемый, “чарс”. Там шматочек, на иголку, спичкой... Его тоже не курили. Спичкой жгут и сверху вдыхают. Не может быть, чтобы они до такого не додумались.
Клим Жуков. Где археологические подтверждения? От всего этого должно остаться масса следов. Трубки, специальные приспособления. Такое не описано. Если бы они упарывались, об этом бы написали.
Д.Ю. Плюс, для аппетита полезно.
Клим Жуков. В общем Атия приопустила слегка Иокасту. И очень расстроилась. Видно, что ей не хочется в Македонию. Она переживает. С другой стороны, может быть, она некоторым образом переживает, что сына куда-то услала, поссорилась.
Д.Ю. Ну, там вообще все в раскоряку пошло. Уже и с сыном плохо, и с Антонием плохо. И в стране ситуация неважная.
Клим Жуков. На самом деле очень странно то, что Атия по сыну грустит. Не очень понятно почему. У нее сынок в это время легионы собирал. А Марк Антоний тоже собирал легионы в это время. Все готовились друг на друга прыгнуть, было понятно, что ничем хорошим это не кончится. Но Антоний в это время попал в неприятное положение из-за того, что он совершил тактическую ошибку в самом начале. Нужно было не ссориться с Октавием, как Октавий предлагал, выступать вместе. К чему в итоге пришлось прийти. Он не дал ему денег и, вместо того, чтобы эти деньги использовать самостоятельно... Тоже это было непросто, прямо скажем. Потому, что нужно было в деньги переводить всякую там недвижимость... Он предложил легионерам по сто денариев. Легионеры, расхохотавшись, сообщили, что Октавий предложил по 500. И легионы, которые были верны Марку Антонию непосредственно, просто стали переходить на сторону Октавиана. То есть, еще ничего не началось, а уже у Антония было нехорошо.
Д.Ю. Марка Антония можно понять. Все-таки Октавиан молодой совсем и тут чисто психологически. Послушать пацана, это же нонсенс. А ведь пацан, может быть, умнее чем ты. Прозорливее. Политическая близорукость.
Клим Жуков. В это время показывают, как дети Ворена и сестра Ниобы Лидия находятся в рабском бараке, страдают. Тоже конечно чушь собачья. Взрослая баба, римлянка. Как они там могли оказаться?
Д.Ю. Мы переносимся в дом к Тимону. Приходит Тимон: “Здравствуй, мы учим иврит”. - “Вижу”. - “Дети скоро будут Тору читать”. - “Жду, не дождусь”. Тут прибывает в дом Атии Марк Антоний.
Клим Жуков. Он там очень красиво пожирает хлеб с оливковым маслом. Отломил краюху, из специального кувшинчика облил маслом. Кстати, очень здорово сделана посуда. Насколько они мерзко одеты, настолько хорошо у них мелочи сделаны. Стаканчики, ковшики, кувшинчики.
Д.Ю. “Вчера ты вернулся поздно“. - “Дела”. - “Дела, это вино, блевотина и секс?” - “Я тебя потревожил?” - “Нет. Но прежде, чем набрасываться, будь добр, сперва разбуди меня”.
Клим Жуков. Марк Антоний сообщает, что все-таки он собирается... Сейчас закончится консульский срок и он, как собирался, поедет в Македонию. Тут Атия и взвилась.
Д.Ю. “Я думала насчет Македонии”. - “Правда?” - “А нам обязательно туда ехать? Нельзя остаться здесь?” - “Нет. Как только закончится мое консульство, мы уедем”. - “Это же так далеко от Рима. Если уедешь из Италии, враги перестанут тебя бояться, ты не сможешь бороться”. - “А я не хочу бороться. Хочу мира и тишины”. - “Мира и тишины? Думаешь Брут и Кассий будут терять время зря пока ты хлещешь вино в Македонии?” - “Эти жалкие создания?” - “Жалкие, пока у тебя есть власть. Враги не угомонятся, пока ты не умрешь. Ты держишь волка за уши, его нельзя отпускать”. Любителям политики. Обратите внимание, пока вы не убьете своих противников политических, покоя не будет, они убьют вас.
Клим Жуков. Кстати говоря, все правда. Потому, что Марк Антоний в самом деле собирался после консульского срока принять проконсульство в провинции Македония. А потом вдруг передумал. И решил отдать Македонию своему брату, а самому занять Цизальпинскую Галлию. И тут мы падает сверху общества вниз общества. Там выясняется, что Карбон все-таки кастрировал Квинта Бубона.
Д.Ю. Нет, сначала Тимон увидел брата, с кем-то разговаривающим. “Кто это?” - “Кто?” - “Человек, с которым ты говорил”. - “А, это Барак, торгует шафраном”. - “Что-то не похож он на торговца”. - “Не все похожи на то, что они есть на самом деле”. И тут врывается жена с криками: “Правосудия!” Квинт Бубон и его жена, его кастрировали люди Мемия. И дальше Пулло вступает в новую фазу идиотских дискуссий: “Ладно, успокойся. Старикану не надо было развратничать”. То есть, как обычно, вообще не понимает, что произошло.
Клим Жуков. Самое главное, что Пулло при окружающих этого не понимает.
Д.Ю. А Ворен говорит: “Мемий ослушался меня”. То есть, это нарушение субординации. Тебе сказано ничего не делать, а ты сделал. Таким образом, публично послал на хер. Что хочу, то и делаю. Пулло выдвигает свежий тезис: “Ну, он же не убил старого дурака”. - “Он меня ослушался”. - “А давай я поговорю с Мемием, найдем компромисс”. Я замечу, что Ворен крайне положительно к нему относится, пытается втолковать. “Нет”. - “Если накажешь Карбона за такой пустяк...” Тебя на хер послали прилюдно, с точки зрения Пулло это пустяк. “...Мемий сочтет это за неуважение и будет вынужден отомстить”. То есть, получится, что это Ворен вынуждает его мстить. Все с ног на голову. И эти люди хотят участвовать в демократических выборах. “...И ты спровоцируешь войну”. То есть, таким образом, Ворен спровоцирует войну. Ворен отвечает: “Возможно. Но у меня нет выбора. И это ты виноват”. - “С чего это я виноват?” - “А ты подверг сомнению мою власть перед Мемием. И это дало ему повод ослушаться”. - “Что за чушь?” То есть, идиот полный. “Найди Карбона и прояви к нему такое же неуважение, какое он проявил ко мне”. Пулло говорит: “Здесь все совершают ошибку”. - “Я дал тебе приказ“. Тут Пулло начинает хамить: “Здесь тебе не легион. Мне здесь никто не приказывает”. - “Тогда ты мне не нужен. Маский, займись этим”. - “Сделаю”. А Пулло уже: “Ты неправильно понял”. - “Я предупреждал не ставить под сомнение мою власть, знай свое место”. - “Мое место? Да пошел ты”. И дальше вопли. Ну, что это? Дальше все это обостряется и тут Пулло вываливает: “А кто тебе столько раз жизнь спасал? Кто разобрался с Эвандером?” - “В смысле? Говори”. - “Я узнал, что он сделал и убил”. И выплыло, кто сожительствовал с Ниобой. Тут Ворен пришел в ярость и его просто выгнал. Просто выгнал. Сцена безобразная. Пулло дурак в который раз.
Клим Жуков. Во-первых, дурак. Во-вторых, язык без костей. Сначала делает или говорит, потом думает. Обычно принято наоборот. Ну, а в этот момент любимая сцена за весь второй сезон. Это когда Антоний беседует с Цицероном. Сначала говорят о необязательном. Потому Цицерон начинает расспрашивать у Антония, например, что он думает по поводу того, что Октавиан собирает легионы.
Д.Ю. “Такой энтузиазм в столь юном возрасте. Говорят, он собрал большую армию”. - “Скупить всех дураков и калек в Кампании, не значит собрать армию”. - “Ты прав, конечно. Но еще там много ветеранов. Люди из седьмого легиона, из восьмого легиона”. - “Берут с него деньги за то, чтобы поорать когда он проходит мимо”. - “Но я пригласил тебя не об этом говорить. Жду с нетерпением, что ты скажешь...”
Клим Жуков. Тут Марк Антоний встал, подошел поближе к Цицерону и принялся ссать в фикус.
Д.Ю. Все поступки Марка Антония в этом фильме просто хрестоматийные.
Клим Жуков. И писая говорит, что когда закончится у него консульство: “Не хочу в Македонию, а хочу в Галлию”. Правда в кино не сказали в какую именно. Потому, что Галлия очень большая. И порезана была на Цизальпинскую, Трансальпийскую, Нарбонскую... Он хотел в Цизальпинскую Галлию потому, что это почти Италия, она непосредственно за долиной реки По. Там можно непосредственно влиять на то, что происходит в Италии. Цицерон говорит...
Д.Ю. “Галлией же управляет Децим“. - “Ну, если хочет, пусть забирает Македонию. А я хочу Галлию”.
Клим Жуков. Имеется в виду Децим Брут. Это двоюродный брат, если не ошибаюсь, Марка Юния Брута. Но он брату своему Македонию отдал. А Децима Брута вообще хотел убрать куда-нибудь с глаз долой. Потому, что все эти Юнии, он их терпеть не мог. А Цицерон совершенно справедливо говорит, что: “Тогда люди подумают, что ты собираешься...”
Д.Ю. “Подражаешь Цезарю, располагая легионы у наших границ”.
Клим Жуков. Да. Он же именно оттуда Рубикон переходил. Учитывая, что они разговаривают совершенно мирно друг с другом, все происходит до июня 44 года. То есть, Антоний еще не успел в открытой форме с Цицероном полаяться. Цицерон в это время уже поддерживает Октавиана, чего в фильме не показано. Хотя Цицерон напрямую поддерживал Октавиана и даже пиал всем, что он его не просто поддерживает, а он им управляет и контролирует Октавиана. Ну, он так думал на самом деле. Потому, что Октавиан куда приехал в Италию? Он приехал к Цицерону непосредственно, Цицерон его встретил. И вроде бы так получилось, что Октавиан стал протеже Цицерона. По факту, конечно, все было решительно не так. У Цицерона не было армии, он только контролировал некие группы в Сенате, которые могли оказать давление на Марка Антония. Но, как политик с большим стажем, он думал, что этого мальчика контролирует. А тут Марк Антоний Цицерон оба выступили просто великолепно. “Ты угрожаешь мне, но так не угрожают. Я не боюсь”.
Д.Ю. Как-то не очень. “Сенат поймет, что я поддерживаю тебя только из страха смерти”. - “Понимаю. Не хочешь показаться трусом. А ты скажи, что я тебя подкупил. Ты бы принял взятку?” - “Нет”. “Ты и без этого богат”, - говорит Марк Антоний, подразумевая какие-то серьезные деньги. “Попытаться-то стоит. Иначе ты не оставляешь мне выбора”. - “Всегда сводится к этому”. - “Знаю, извини. Такие времена”. - “Прошу, продолжай. Угрожай мне, мне не нравится уступать простым намекам”. Марк Антоний: “Я хотел спросить о твоем старом друге Крассе. Когда парфяне взяли его в плен, правда, что ему залили в горло расплавленное золото? Ведь это ужасно больно“. “Спасибо, - говорит пришедший в себя Цицерон, - Ты прав. Погода в Македонии ужасная”.
Клим Жуков. В переводе “LostFilm” было сказано “парфеянцы”. Я когда услышал, думаю: “Что? Парфеянцы?” Короче говоря, Цицерон обещал, вроде бы, Марку Антонию поддержать его в Сенате, а сам ушел. И, видимо, в этот момент понял, что что-то Марк Антоний, кажется, перегибает немножко палку. Пора валить. А Пулло приходит в кабинет к мрачному Ворену. Тут Пулло стал одет в не менее жуткую херню, чем сам Ворен. У него плащ с какими-то медными или бронзовыми бляшками по периметру. Зачем это сделано?
Д.Ю. Для форсу бандитского.
Клим Жуков. Так они не ходили, это же просто тупо неудобно. Пояс вот такой опять. Что за любовь у всех киношников, что у наших, что у тех, обязательно напялить на человека пояс шириной в полторы ладони? Зачем?
Д.Ю. Талию подчеркнуть.
Клим Жуков. Талия подчеркивается узеньким пояском. Это ужасно, это не имеет отношения к истории никакого, выглядит эстетически омерзительно. И совершенно не функционально. Зачем это все придумывают? Возьмите настоящие римские пряжки, их в археологии тонны. Посмотрите, какой ширины был пояс. Вы такой же и сделайте. Посмотрите, в конце концов, изобразительный материал, какие там были пояса. Гражданский пояс – узкий, Военный пояс, на котором меч таскают, естественно, он шире, чтобы нагрузку держать, это все понятно, но они так не выглядели в любом случае. Ворен говорит Пулло, что на него не злится. Потому, что у него кроме него никого не осталось.
Д.Ю. Но говорит уже злобно, видно, что он хочет узнать все остальное.
Клим Жуков. Ему уже интересно, что это он разобрался с Эвандером.
Д.Ю. Мне конечно не интересно, но как там было?
Клим Жуков. Расчувствовавшийся Пулло предлагает уладить дело с Карбоном. А Ворен улыбается и говорит, что уже, в общем, поздно. Это классная сцена, когда Карбон заходит в общественный сортир с братвой. Тут прибегает куда большая братва Ворена, во главе с Маскием...
Д.Ю. Сначала они всех выгоняют. Все выбежали, после этого они садятся гадить, сопровождая это дело интеллектуальной беседой.
Клим Жуков. Тут забегают вореновцы.
Д.Ю. Маский дает команду: “Поднимите его”.
Клим Жуков. Его макают головой в унитаз. После чего начинают, оставив головой в унитазе, шпилить в очко. И вот тут-то как раз домой а Атии явился Марк Випсаний Агриппа.
Д.Ю. Кстати, интересно. Как у них, если в задницу... Как это у римлян было? Если кого-то насильно в гудок шарахнули, как?
Клим Жуков. Учитывая, что это не сенатор, мягко говоря. Так как это не сенатор, то как со всем остальным. Доставишь негодяя в суд – хорошо. Накажешь сам...
Д.Ю. Считается, что ты опозорен, не опозорен?
Клим Жуков. Накажешь сам – еще лучше. Если нет свидетелей, так ты найди свидетелей и тоже доставь их в суд.
Д.Ю. Непонятно. У нас опыт один и понимание, как на зоне. А там это же не зона. Античность. Может, это нормально было?
Клим Жуков. Я, честно говоря, настолько в этом не специалист, в сексуальных обычаях эпохи Древнего Рима. Нужно кого-нибудь расспросить. Я какие книжки ни читал, там про это как-то мало сказано. Или предельно неубедительно. Потому, что есть такое распространенное мнение, что в античности все непрерывно жахались в жопу. И это было не просто нормально, а даже приветствовалось. Такого не бывает.
Д.Ю. Я подозреваю, что приветствовалось это среди актеров, певцов и писателей, как обычно. Которых в приличный дом пускать отказывались. В общем, трагедия в жизни Карбона.
Клим Жуков. Ну, а Марк Випсаний Агриппа наоборот. Увидел Октавию при свете солнца и обомлел. Кстати, Агриппа, подобран очень хорошо актер. Потому, что он похож на свои скульптурные изображения. Он такой, видимо, человек был не слишком высокий, коренастый, широкий в кости. Актер прямо такой же.
Д.Ю. Октавия ему страшно понравилась.
Клим Жуков. Это конечно странно потому, что Марк Випсаний Агриппа был другом Октавиана еще при жизни Цезаря. И она вместе с Октавианом и Меценатом был отправлен из Италии к войскам, которые готовились к войне против парфян. То есть, он уже точно не раз бывал в доме. Конечно, все его знали и он всех знал. Еще более странно то, что здесь вообще присутствует Октавия. Это 44 год. К этому времени она уже была замужем за Клавдием Марцеллом. Она не играла на арфе, она жила в доме у мужа. Кстати, учитывая, что Клавдий Марцелл был консулом 50 года, то есть, со всех сторон уважаемый человек. Сенатор и все такое. Когда Октавиан приехал, он воспользовался родственными связями своей сестры, чтобы связаться с Цицероном. Через Клавдия Марцелла, это он их свел.
Д.Ю. Кино.
Клим Жуков. Да. Атия начинает расспрашивать: “Кто это?”
Д.Ю. “Это Агриппа, друг Октавиана“. - “Мое почтение”. - “Он просил убедиться и заверить вас в его уважении и преданности”. - “У нас все прекрасно, - говорит Атия, - касательно его уважения и преданности...” - “Он умоляет не делать поспешных выводов относительно перспектив”. - “Ты проделал такой путь из Кампании, чтобы сказать это?” - “У меня есть другие дела”. - “С кем?” - “Не могу сказать”. - “Интриги? А Марк Антоний знает, что ты в городе?” - “Полагаю, консулу неизвестно местонахождение большинства граждан”. - “Верно. Но ему интересно знать, где находятся предатели”. “Мама!” – кричит Октавия. - “Но ведь они предатели. Антоний консул, а Октавиан намеренно бросает ему вызов. Если это не предательство, то что?” - “Я передал, что должен. Позволь мне уйти”. - “Скажи моему сыну... Нет, ничего не говори”.
Клим Жуков. Этот момент в истории вполне себе был. Вообще-то Октавиан не бросал никакого открытого вызова Марку Антонию.
Д.Ю. Дальнейшая коротенькая сцена. “Передай, - мама говорит. – Марку Антонию, что Агриппа в городе”. - “Мама, нет. Кто знает, что Антоний с ним сделает?” - “Думаю, ничего приятного”. - “Он друг твоего сына”. - “Нет у меня никакого сына”.
Клим Жуков. Да. Но конечно этого просто не могло быть. Потому, что в этот момент у них не было никакой открытой вражды. Никаких вызовов он не бросал Марку Антонию. В чем он его ослушался, Марка Антония? Ни в чем. Марк Антоний не мог ему приказать находиться в Риме. Он поехал в Кампанию. Он гражданин, имеет право поехать по республике куда угодно, он и поехал в Кампанию. То, что он интриговал против него, как последний сукин сын, конечно интриговал. Все у них было нормально. Да, Марк Випсаний Агриппа в Рим приезжал. А вот Цицерон в этот момент из Рима собирался сдернуть. Правда, не сдернул. Он развернулся и поехал обратно. Почему? Потому, что ему нельзя было из Сената уходить. Как только он бы ушел из Сената, все бы подумали, что он испугался, а это недостойно. Хотя пару заседаний он пропускал потому, что опасался, что Марк Антоний его прибьет. Это, конечно, не факт, но варианты были. А в это время подосланный к Атии Сервилией паренек, соблазняет ее жирную кухарку.
Д.Ю. Алфею. Та ему говорит: “Ты же знаешь, тебе нельзя заходить на кухню”. - “Но я голодный. Ты же не наябедничаешь”. И тут он отправляется к Сервилии. “Мы тебя заждались”, - говорит служанка. - “Продолжай ждать, дорогая. Где твоя хозяйка?” - “Не твое дело”. - “Хочу поговорить с ней”. - “Она не говорит с такими, как ты”. - “А я не говорю с такими, как ты. Хочет, чтобы все было сделано – поговорит со мной”. Тут вылезает Сервилия: “Постой”. - “Так это ты, Сервилия? Недурно”. Хотя странно от молодого человека, тетенька откровенно пожилая. “Еще раз обратишься ко мне по имени, прикажу прибить твой язык к колесу повозки”. - “Извини, я никогда не говорил с благородными”. - “Как это зовут?” - “Дурион”. - “Дурион. Ты симпатичный юноша, ты уже давно в доме Юлиев. Почему Атия до сих пор жива?” - “Трудно подобрать момент. Она всегда ест с дочерью. Если позволите убить и ее, то хоть завтра”. - “Нет, девушку не трогай”. Тут мальчик выдвигает свежий тезис: “Вот если бы намазать ядом член Антония, было бы прекрасно. Хозяйка регулярно употребляет его на ужин. А так придется потерпеть”. - “Кроме грязных шуток сказать нечего? Ты зачем пришел?” - “Шекели, царица, шекели”. Видимо, тоже еврей?
Клим Жуков. Затрудняюсь.
Д.Ю. “Он хочет денег“, - сообщает служанка. “Разве ему уже не заплатили?” - “Работа затянулась дольше, чем предполагалось, будь справедлива”. - “Дай, сколько просит”. Тут же меняется тон: “Давай триста”. Получив деньги: “Погоди. Поцелуй меня на прощание”. Наглый какой. “Поцелуй меня”. - “Ну, уж нет”. - “Хочешь, чтобы она умерла, целуй меня”. И мы переносимся в провинцию Вифиния, которая Восточная Турция.
Клим Жуков. Там Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин уговаривают, почему-то, вифинян дать им армию против Антония. Бред полный, Вифиния с 75 года до нашей эры, это провинция римская. Там никаких этих бородатых в правительстве уже не было. Там сидели римляне. И, так как это была римская провинция, они могли там набирать войска, никто ни у кого не клянчил. Тем более, что в этой Вифинии имеются в виду парфяне. Да, у парфян Гай Кассий Лонгин нанял конных лучников. Потому, что, во-первых, парфян он бил. Во-вторых, они били его. Они друг друга отлично знали. и относились с известный уважением. Поэтому они позволили ему нанять конных лучников. Там идеальный, то ли парфянин, то ли вифинянин, хмырь с бородой.
Д.Ю. Просто ни к селу, ни к городу: “Есть римские женщины, которых трахают бабуины. Говорят, такое можно увидеть у вас на представлениях“. - “Это не совсем представления. Это скорее наказание”. - “А я бы хотел посмотреть. У нас в Вифинии такого нет”. Кассий: “Полагаю, вопрос только в дрессировке бабуинов”. - “А у нас тут нет бабуинов. Вообще никаких обезьян” - “Не знал. Повторюсь, те, кто нам сейчас поможет...” - “Да. Вам нужны мои деньги, чтобы собрать армию. А я хочу поглядеть, как римскую женщину трахают бабуины”.
Клим Жуков. В это время Брут на заднем плане выделывается, нажравшись. Рассказывает, как он завалил Цезаря. А парфянин ему сообщает, что...
Д.Ю. “Я так понял, что Цезаря много кто бил ножами”. - “Я нанес решающий удар”. - “По-моему, это поступок труса”. - “Что ты сказал? ” - “Он был ранен и умирал беззащитным, а ты ударил его еще раз”. - “Он был тираном, необходимо было его убить”. - “Может, и мне пырнуть ножом свежий труп и стать великим?” - “Ты смеешь оскорблять меня, сенатора Рима? Встать!” И тут прибегает Кассий: “Брут, может подышим воздухом?” - “Этот человек, этот пес меня оскорбил”. - “Он сказал “пес”? Это я пес?” - “Простите, это все вино и жара. Мы здесь гости и просим о помощи”. Крики Брута: “Я не прошу помощи у таких животных”. - “Держи себя в руках, дурак. Пошли”. - “Я сенатор”.
Клим Жуков. Это, конечно, невозможная сцена. Потому, что там Брут показан в состоянии какого-то полного падения морали, нравственности и мотивации. Хотя на самом деле он в это время вообще... Да, их с Кассием отправили на Крит и в Киренаику. Но они оттуда самовольно выбрались и фактически захватили целиком провинции Сирия, и Македония. То есть, у них была гигантская территория, где они могли нанимать солдат. Если бы они оба находились в таком состоянии, что они у кого-то клянчат деньги, Марк Антоний спокойно бы уехал в Македонию, даже не думая их бояться. Кого там бояться из того, что нам показали? У них были две огромные провинции. Сирия, это несколько больше, чем современная Сирия, прямо скажем. Это раз. А во-вторых, это еще Македония. Кроме того, в Риме были родственники Брута, которые напрямую держали его линию. Как, например, Децим Брут, который командовал в этот момент Цизальпинской Галлией. То есть, у Марка Антония была с трех сторон серьезнейшая угроза. Это были серьезные противники. Не очень понятно, как эти, которых нам показали в кино, собрали войско, с которым потом пришлось воевать. Непонятно откуда это войско появилось. Это были очень серьезные политики и опасные люди. Особенно Гай Кассий Лонгин, который был очень опытным военным. У Брута такого опыта не было, но, зато у него было имя. И, видимо, недюжинный интеллект и талант организатора. Он не был бухающим, рефлексирующим хлюпиком, каким нам его показали. Можно почитать, что Брут писал, от него осталось кое-что. Видно, что очень не дурак. Ну, а Атия страдает и побухивает в ванне.
Д.Ю. “Пьешь вино в ванне? Дурной знак”. - “Ты снова поздно”. - “Измени свои ожидания, дорогая. Я всегда буду рано”. - “Ты получил мое послание?” - “О чем?” - “О человеке Октавиана, Марке Агриппе”. - “Да, я в курсе”. - “Поймал его?” - “Это ни к чему”. - “Но он же что-то задумал”. - “Я даже знаю что. Октавиан прислал его тайно встретиться с Цицероном, в надежде объединиться против меня”. - “И что?” - “Цицерон откажется, я держу его за горло. Я рад, что твой сын об этом узнает. Агриппа может приезжать, уезжать сколько хочет“. - “Что будет с Октавианом”, - заволновалась мама. “Не волнуйся, я его не трону” . - “Поклянись”. - “Он член семьи”. Расслабился Марк Антоний.
Клим Жуков. Ну, а сестра Ниобы Лидия в это время утекает из лагеря рабов. А дети утечь не смогли. Этого не может быть, я уже объяснял, почему это нереально. Ну, как-то вот для сюжета потребовалось. Жене Пулло, Ирине, хамит шлюха на “малине” у Ворена. И тут выясняется, что Мемий замочил одного из людей Ворена. Ворен приказывает собирать шайку и идти валить Мемия. А Пулло говорит: “Ты добился, чего хотел”.
Д.Ю. Ну, он ему сначала: “Может, сходишь к Мемию, поговоришь, найдешь компромисс. Он бы тебя послушал, да?” - “Хочешь сказать, я за Мемия?” - “Я такого не говорил, мы сам сказал”. - “Брат, неужели ты не видишь, что с тобой происходит”. - “А что со мной происходит?” - “В тебя вселился Демон”. - “И как он выглядит?” - “Я и Мемий, как ты мог такое подумать? Я твой друг, никогда тебя не предам”. - “Ты лгал мне и действовал за моей спиной”. Это рано или поздно всегда выплывает. “Такого никогда не было”. - “А как было?” И ключевой вопрос: “Скажи, тебе нравилось трахать мою жену?” Тут даже Пулло уже: “Чего?” - “Поэтому мне не рассказывал, потому, что трахал ее?” - “Это уже слишком”. - “Ты трахал мою жену? Я задал вопрос”. - “А какая разница, что я скажу?” Тут у Пулло ум прорезался: “Ты мне не поверишь”. - “Скажешь правду, поверю”. - “Клянусь, между мной и Ниобой ничего не было. Ничего и никогда”. - “Я тебе не верю, говори правду”. - “Ну, ладно. Я ее трахал”. Переходят к драке.
Клим Жуков. После чего немедленно началась драка. В конце концов, Пулло и Ворен вылетели прямо на стол к бухающим подельникам. Кого-то пришибив по дороге, кстати. В итоге Пулло ушел, Ворен расстроился. Войны прямо сейчас не случилось. А нам показывают обросшего Марка Юния Брута...
Д.Ю. Под крики. Он Ирку взяв подмышки, Пулло: “Подальше от этого места”. Она же ему говорила: “В доме кого-то зарезали, тут жить нельзя”. А Марк Юний Брут моется, вывалив достоинство.
Клим Жуков. Моется в реке, что символизирует возрождение. Молится Янусу. А Цицерон в это время сваливает из Рима в паланкине. А в Сенате Марк Антоний собирается оный Сенат нагибать с помощью Цицерона. А Цицерона-то и нет.
Д.Ю. “Извините, я опоздал”. - “Мы закончили проверку присутствующих. Кворум есть”. - “Тогда начнем”. - “Нет, еще нет. Я смотрю, Цицерон тоже опаздывает”. - “Цицерон, к сожалению, заболел и не сможет присутствовать на заседании”. - “У него же важное предложение касательно моего правления в Галлии”. - “Однако он передал мне речь, которую настоятельно просил зачитать как можно скорее”. - “Ну, что ж. В таком случае давайте послушаем слова великого Цицерона”. Там такой рулон. Это слова Марка Туллия Цицерона: “В юности я защищал нашу республику. И в старости я ее не оставлю. Искренне благодарю Марка Антония, который великодушно предоставил мне столь многообещающую тему. Обращаюсь лично к тебе Антоний. Прошу, выслушай меня, как будто ты...” Повисла пауза. “Продолжай”. - “...Выслушай меня, как будто ты здравомыслящий человек, а не пьяный, помешанный на сексе болван. Разумеется, у тебя есть определенные достижения. Редко кто может похвалиться, что стал банкротом в таком незрелом возрасте. Ты навлек на нас войну, мор и разруху. Для Рима ты – Елена Троянская. Но, с другой стороны...” - “Продолжай”. - “...Роль женщины тебе всегда подходила больше всего”. После чего чтец получает по башке каким-то канделябром...
Клим Жуков. Так он свитком и получает, он у него свиток из руки выхватил, сорвал бумажку, и деревянным стопором, который не дает свитку свалиться, дал ему неоднократно по голове. А остальные в это время... Как только дошло до Елены Троянской, сенаторы быстро стали уходить. Это, конечно, ерунда, такого не было. Потому, что Марк Туллий Цицерон написал 14 филиппик против Марка Антония.
Д.Ю. Дошли до нас?
Клим Жуков. Все дошли. Там конечно такого... Даже не рядом. Во-первых, это обращение не к Марку Антонию, а к Сенату. Это самое главное. А значит, должно начинаться с формулы: “Отцы сенаторы”. Всегда. Это же не личное письмо, это обращение к Сенату. И там он предельно язвителен, но типа того, что “тебе больше подходит роль женщины”, он до такого не опускался. По крайней мере, я такого вспомнить не могу. А Марк Антоний, вместо того, чтобы бить людей деревянными предметами, он писал ответные речи и зачитывал их.
Д.Ю. Тоже неплохо получалось?
Клим Жуков. Так ловко, как у Цицерона не получалось, наверное, ни у кого. Цицерон был на пике своего литературного таланта. Очень длинные послания, пока их прочтешь, устанешь. Когда была опубликована первая филиппика против Марка Антония, он думал уехать в Грецию. Но потом развернулся и поехал обратно. Он из Рима не уехал.
Д.Ю. В телеге. “Напиши послание Октавиану. Вернее Цезарю. Напиши, что я разоблачил Антония, как развратную крысу. Сейчас республика с благодарностью примет помощь Цезаря. Нам немедленно понадобится его армия”. То есть, это приглашение в Италию и в Рим.
Клим Жуков. Но по факту, 17 августа 44 года, Цицерон попытался сбежать в Грецию. Но 31 августа он был в Риме. А 1 сентября в Сенате Антоний должен был вносить предложение о выделении одного дня для обожествления Цезаря, Гая Юлия Цезаря. Цицерон в Рим-то приехал, а в Сенат не пришел. Антоний предложение об обожествлении Цезаря провел. И Цицерон 2 сентября приходит в Сенат, Антония не было в этот момент, и он произносит первую филиппику. Где, самое главное, он объясняет почему он не явился на заседание Сената и почему Антонию не стоило так поступать, как он поступает. Там был такой, чисто полемический прием. Потом он уезжает в свою усадьбу. И 19 сентября Антоний выступает с речью против Цицерона. И вот потом Антонию присылает памфлет и вторую филиппику. Ну, и так далее. Они обмениваются посланиями. У Антония подходит конец консульских полномочий. То есть, заканчивается 44 год. Ему нужно сдавать полномочия и ехать куда-то. Но в Македонии по факту находится Гай Кассий Лонгин. А юридически Македония обещана его брату уже. То есть, ему деваться просто некуда. Он собирается забрать себе Цизальпинскую Галлию. Но там находится проконсул Децим Юний Брут. И тогда Марк Антоний, понимая, что прямо сейчас от него отваливаются легион за легионом, он собирает оставшихся верных людей и идет воевать против Децима Юния Брута. Открыв, таким образом, новый виток гражданской войны. Началась, так называемая, Мутинская война, первая фаза войны, которая привела к образованию триумвирата, второго триумвирата. Кстати говоря, тут человек-газета отлично выступил. Это 43 год.
Д.Ю. “В Галлии изменник Марк Антоний осадил город Мутина. Но спасение близко. Сенат отправил армию под предводительством консулов Гирция и Пансы. Дабы сокрушить мятежников, к нашим воинам со своими легионами присоединится благородный патриот, юный Цезарь Октавиан”.
Клим Жуков. На самом деле все сложилось не так просто потому, что Марк Антоний был очень толковый военный. Он заманил Гирция и Пансу в Цизальпинской Галлии в ущелье. Случилась, так называемая, битва при Галльском форуме. И Пансу убили пилумом в бедро. Рана оказалась такая, что он не выжил после этого.
Д.Ю. В артерию, наверное.
Клим Жуков. Непонятно. Может просто заражение занесли. Эта фигня жуткая, с обратными шипами, она может учинить в организме человека очень неприятные вещи. Гирций на тот момент выжил, и ему пришлось соединяться с Гаем Октавианом. А после победы при Галльском форуме Марк Антоний осадил Децима Юния Брута под Мутиной. Потом там будет сражение, где погибнет Гирций. Но это будет потом, нам этого не покажут.
Д.Ю. А тем временем Пулло, забредший с Иркой уже хрен знает... Ирка: “Столько странствий. Добрались аж до Массилии, а теперь снова обратно. Это же сумасшествие”.
Клим Жуков. Массилия, это Марсель.
Д.Ю. Да. Это во Францию пришли. “Извини, любимая. Так было надо. Боги прогневались на меня из-за Ворена, и я не смогу жить дальше, пока все с ним не улажу, а потом снова отправимся в путь”. И побрели обратно. Приходят к каким-то сгоревшим жутким развалинам. Встреча с Маскием. “Маский, что стряслось?” - “Ждем гостей”. Видимо, война в разгаре. “Не думал, что снова тебя увижу”. - “Я тоже”. - “Как бы то ни было, рад, что ты дома. Нам нужны люди”. - “А мы не задержимся, просто пришел поговорить с Вореном. Где он?” - “А его здесь нет”. - “Когда вернется?” - “Не знаю. Отправился на север с Марком Антонием”. - “На север?” - “Антоний собрал войска, отправился захватывать Галлию, Ворен пошел с ним. Антоний лично его попросил”.
Клим Жуков. Мне очень это показалось странным потому, что только что Пулло вернулся оттуда, с севера, где все и происходит. Он хоть и дурак, не мог не знать, что происходит вокруг.
Д.Ю. Ну, и дальше ужасы. “Меня оставили в этом дурдоме за главного, - говорит Маский, - с тех пор как отодрали Карбона, парни Селия нападают на нас. За этот месяц потеряли десятерых. Точно не хочешь остаться?”. - “Нет, я просто зашел поговорить с Вореном”. Беседа с Иркой отличная. “Боги надо мной шутят, говорят, чтобы я вернулся в Рим, поговорил с Вореном, потому прячут его от меня. Я сделал, как мне велели. Раз его нет, значит, нет. Можно оставить ему письмо”. Ирка: “Дорогой Ворен, я не трахал твою жену?” - “Вроде того”. - “Покинем Италию. Похоже, снова будет гражданская война”. Ирка: “Что у вас за народ?” И тут вылезает Лидия: “Пулло, ты меня не узнаешь?” - “Лидия?” - “Да, Лидия”. - “С тобой все нормально? Где же ты была?” “Дети живы”, - говорит Лидия.
Клим Жуков. Пулло после этого мчится на лошади искать Ворена незамедлительно. Как он умудрился не заметить армии Октавиана и Антония? Но когда из Марселя идешь обратно в Рим, мимо Мутины не пройти. Хотя, может быть, он на корабле. Тоже возможный вариант.
Д.Ю. И тут в доме у Атии. “Где Октавия?” - “Гуляет с Иокастой”. - “Наконец-то смогу поужинать спокойно”. Несут жратву. “Что это?” - “Морские ежи”. - “Не хочу”. - “Что еще есть?” - “Жаркое из гуся с кореньями”. - “Неси”. Алфея возвращается на кухню, а там юный гомосек крутится вокруг всего и готовит яд. “Ты еще здесь?” - “Не могу от тебя оторваться, любимая”. А поскольку Алфея страшная...
Клим Жуков. Ей это очень льстит.
Д.Ю. Ну, пидорок не теряется, ловко подлил: “Неси”. Хорошая серия. Вот ничего сказать не могу. Я с предубеждением ко второму сезону относился. Что вы скажете, Клим Александрович?
Клим Жуков. Мне второй сезон перестал нравиться, так сильно, как первый, когда появился обновленный Гай Октавиан. Он очень сильно хуже того паренька, который там был мелкий. Хотя он конечно больше похож на себя настоящего, 19-20 лет. А тут нам показывали все время какого-то 14-летнего пацана. И он, раз, и за один год... У нас только что был 44 год. 43 год, появился человек на полторы головы его выше. С другой формой черепа, с другим цветом глаз.
Д.Ю. При этом все так радикально не поменялись. Может, мама немножко отъелась, стала еще краше.
Клим Жуков. Тут другой человек и он похуже играет. Он более шаблонный получился на мой взгляд.
Д.Ю. Ну, тот, он думал, расклады давал. А этот какой-то пустой. Как упырь выглядит хорошо, но на мальчика того не похож. И как-то роль засбоила.
Клим Жуков. У него какой-то интриги постоянной нет. Он чего-то ходит: “Хочу эту девку”. - “Она же замужем”. - “И что?” А потом весь Рим угорал.
Д.Ю. Чисто Данила Козловский на тарелку показывает: “Вот эту бабу хочу”.
Клим Жуков. Взял беременную на четвертом или на пятом месяце, развел ее с мужем. Потому весь Рим угорал, что счастливые рожают за четыре месяца. По факту очень хорошая серия получилась.
Д.Ю. По-прежнему задаем вопросы. Вопросы задаем на сайте oper.ru. В комментариях к данному ролику. На youtube не очень удобно. Это раз. Во-вторых, вопросы пишем – один вопрос. Один. Не десять в пять абзацев, а один вопрос. Этого достаточно. Перед этим желательно посмотреть предыдущие ролики, там тексты, кстати, есть можно прочитать. Дабы не спрашивать одно и то же. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
