Д.Ю. Я вас категорически приветствую!
Клим Жуков. Добрый день. Всем привет.
Д.Ю. Ну что, Клим Саныч, двигаемся дальше – четвёртая серия.
Клим Жуков. Да! Я, честно говоря, когда её первый раз смотрел, у меня было такое стойкое ощущение, что вот три серии был адский накал всего, а по законам жанра на четвёртой нужно как-то всё это по нисходящей пустить, потому что ну нельзя людей постоянно держать в таком напряжении морально-нравственном и информационном.
Д.Ю. Мне кажется, можно, но, боюсь, запала может не хватить.
Клим Жуков. Да и люди устают, когда их постоянно так грузят. А оказалось, нет – там, да, в самом деле событий меньше происходит, чем в предыдущих сериях и вроде бы всё не так прямо… не так зверски напряжённо всё, зато там каких-то мелких подробностей куча запущена, которые просто весь фильм тебя непрерывно веселят, поэтому, конечно, в определённом смысле они накал снизили, но взяли в других областях. Даже удивительно, очень ловко сделано.
Д.Ю. Очень. Ну там кругом талант, как ни крути. Я когда слушал там, как народ начинает обсуждать: а в этом сезоне так, а в этом не так, а к этому сдулись, а его что-то там… Мы вон восемь сезонов «Гомотрона» с большим удовольствием посмотрели, и я тебе так скажу: даже те, которые слабее предыдущих всё равно сильнее, чем многие другие. Ну а тут вообще и говорить нечего.
Клим Жуков. Умели же!
Д.Ю. Да, могут, если захотят.
Клим Жуков. Захочут если, так точно. Всё начинается с того, что агент Хэнк Шрейдер собирает свою наркоборческую группу Альбукерках и проводит брифинг – так это у них называется, у нас, наверное, оперативное совещание или, может, инструктаж перед началом трудового дня.
Д.Ю. Как хочешь называй – постановка задач.
Клим Жуков. Да. Рассказывает, что стукач, услугами которого они активно пользовались…
Д.Ю. Больше не стучит.
Клим Жуков. Больше… и более того…
Д.Ю. У нас в оперчасти на столе лежала книга, называлась «Судьба Илюши Барабанова» - у Илюши Барабанова из Америки не задалось.
Клим Жуков. Доминго Галлярдо Молина, стукачок, который занимался тем, что сдавал коллег по опасному бизнесу, а потом прибирал к себе их клиентов и через это шёл к успеху безостановочно, куда-то исчез. Говорят, вместе с ним исчез его двоюродный брат Эмилио. Кто-то говорит: «Может быть, брат узнал и отомстил?» Он говорит: «Может быть, но он тоже пропал». Зато, эти-то двое пропали, а нашли при этом пакетик с метамфетамином, который чистый настолько, что вообще непонятно, как это можно сварить.
Д.Ю. Небывалой чистоты.
Клим Жуков. Да, ихний химик-эксперт сказал, что он бы такого сварить не смог.
Д.Ю. И как в известном фильме: «Да у нас тут появился Уайт Бёрд».
Клим Жуков. В общем, логический вывод напрашивается, что появился новый наркобарыга какой-то, или даже правильнее сказать: наркобарон, потому что это не мексиканский метамфетамин, это метамфетамин откуда-то из другого места, скорее всего, сваренный здесь. На месте нашли противогаз, в фильтре которого нашли следы того самого метамфетамина, это какое-то местное, значит, производство, а т.к. эти мексиканские двое куда-то исчезли, видимо, их этот дяденька новый и убрал. Он говорит: «Объявляю операцию «Ледокол»!» Агент Стив Гомес говорит: ««Ледокол» - это как мятные леденцы, что ли?» Он говорит: «Нет, блин, это как здоровенный корабль, который своим носом ломает лёд – я, когда слышу «Ледокол», об этом вспоминаю». Он говорит: «А я вспоминаю мятные леденцы». «А я мятные леденцы вспоминаю, когда сижу с тобой в засаде – твоим дыханием бомжей пугать можно».
Д.Ю. «Ты что чистишь зубы собачьим говном?» - как говорили в х/ф «Snatch». «Icebreaker» вообще это же «пика», «ледокол».
Клим Жуков. Да, видимо, это у них и так, и так можно.
Д.Ю. У них какая-то нездоровая любовь, у американцев…
Клим Жуков. К лёду?
Д.Ю. …ко льду, да – везде: в гостиницах на каждом углу стоят лёдоавтоматы, в каждом номере круглая банка, якобы деревянная, внутри пластмассовая, чтобы ты пошёл себе лёда насыпал. А когда жил в апартменте, то там в холодильник 2-створчатый тупо вставлен аппарат, который насыпает полный ящик, ну не квадратиками, правда, а такими этими длинненькими эллипсами. Как так можно? Там же жарко всё время, а они всё время вот эту ледяную воду жрут – загадка.
Клим Жуков. Для меня такое количество льда сразу провоцирует распитие виски, ну потому что лёд, виски – это всё нужно немедленно…
Д.Ю. Сейчас тебя начнут упрекать, что ты нормального виски-то не пил, в который не надо ни лёд, ни воду, ничего.
Клим Жуков. Я простой человек.
Д.Ю. Да, вижу виски – кладу лёд и пью.
Клим Жуков. Там 40 градусов-то есть?
Д.Ю. Есть, да.
Клим Жуков. Чего теперь вы мне рассказываете? Нет, я, конечно, понимаю, что лучше, конечно, совсем не пить виски «Белая лошадь», ну т.е. вообще никак – ни со льдом, ни без льда, даже лучше его в руки не брать, ну а то, что получше, можно употреблять, например, со льдом.
Д.Ю. Например, «Jameson» - прекрасный напиток!
Клим Жуков. Например, «Jameson» - отлично заходит.
Д.Ю. Я, кстати, всегда думал, что это что-то дешёвое и мерзкое, а оказалось наоборот – в височных энциклопедиях «Jameson» 95% из 100 рейтинг, т.е. братья-ирландцы наловчились в гигантских количествах…
Клим Жуков. А он очень хороший, «Jameson», я, конечно, понимаю, что это купаж, и всё такое…
Д.Ю. Ну это разные напитки просто.
Клим Жуков. Ну и что?
Д.Ю. Отличный.
Клим Жуков. Он мягонький, хорошо идёт, голова потом не болит.
Д.Ю. А нервно-паралитические качества очень высокие.
Клим Жуков. А нервно-паралитические качества прямо вообще – находит мозг, где бы он ни был…
Д.Ю. И убивает его за секунду.
Клим Жуков. Примерно так.
Д.Ю. Итак, операция «Ледокол».
Клим Жуков. Да, а в это время показывают, собственно, опять же агента Шрейдера и его жену Мари, которая заходит в гости как раз к тому самому наркобарону свежеобрященному с целью получить некий семейный… на задворках дома, как это правильно сказать-то… пикник – вряд ли это можно сказать, ну короче, семейные посиделки, пикник – это всё таки на природе обычно. Там они жарят барбекуе и его с пивом потребляют. Жена товарища Уайта находится явно в нервном состоянии, товарищ Уайт тоже нервничает, ну и конечно, в конце концов Скайлер Уайт убегает вся в слезах, потому что у неё вообще тяжёлые дни, плюс она ещё ко всему прочему беременная. У мистера Уайта начинают спрашивать, что вообще происходит, а он и говорит: «А у меня рак». В общем, приплыли. Ему, конечно, родственники пытаются как-то по-родственному помочь, утешить, сказать, что, может быть, какое-то лечение: «Я слышала, что лечат»…
Д.Ю. Чем тут поможешь, да?
Клим Жуков. Ну в общем, в самом деле лечат, и бывает даже очень успешно, просто…
Д.Ю. Вот Солженицыну, например, в советской зоне вылечили.
Клим Жуков. Ну видишь ли, они не в советской зоне, они в американской Альбукерке.
Д.Ю. Да, сидели бы у нас на зоне – другое дело!
Клим Жуков. Да, как-то рассказывал, как там убили какого-то нашего чиновника в 90-е годы, высоких рангов, а ваш начальник потом сказал, что не успели посадить.
Д.Ю. Это был генерал.
Клим Жуков. А, генерал, да.
Д.Ю. Начальник уголовного розыска – убили, раздался мрачный голос из зала: «Посадили бы вовремя – сейчас бы жив был».
Клим Жуков. Ну а товарищ Хэнк Шрейдер – он-то всё понимает, как человек, видавший всякое, и говорит Уолтеру, что не беспокойся, о семье позаботимся.
Д.Ю. А как ты позаботишься? Ну да, слова утешения – ничего другого не скажешь.
Клим Жуков. В это время Джесси Пинкман мрачно пребывает у себя дома в состоянии явно неадекватном. Да, у него там ещё запас такой штуки есть, и он её, видимо, часто потребляет.
Д.Ю. Свиней может быть не видно.
Клим Жуков. Да, свиньи должны быть.
Д.Ю. Чурики, моя белая.
Клим Жуков. Хорошо. Они интеллигентные какие-то свиньи, тихо хрюкают. Красные были лютее.
Д.Ю. Можем сменить на второй сезон.
Клим Жуков. Хорошо, но у этих глаза, как у наркоманов, поэтому они нормальные, нормально идут.
Д.Ю. Хорошие, да.
Клим Жуков. Да. К нему приходят в гости кореша: приходит некто Комбо и Дохлый Пит. Дохлый Пит, понятное дело, дохлый, а Комбо наоборот пухлый, жирный, и как сказано в дурацком переводе фильма «Криминальное чтиво»: «Джуди – это та дура с дерьмом на морде?»
Д.Ю. «У которой вся рожа каким-то говном проткнута?» - «Это моя жена». – «Извини…»
Клим Жуков. «Дура с говном на морде – это Труди, а это Джузи, моя жена». Вот этот как раз Комбо с говном на морде – весь пирсингованный, выглядит просто настолько жутко! Я вообще не понимаю, зачем вообще в таком количестве себе железо вставлять в лицо даже девочке – мне не очень ясно, а уж мальчику – так это вообще за пределами добра и зла.
Д.Ю. Ну, подросток.
Клим Жуков. Какие-то они все подростки такие уже сильно закончившие школу, судя по внешнему виду.
Д.Ю. А дебилом так и остался! Возможно, тусовка, где у всех там рожа говном проткнута. Ну не знаю, вот у нас ничем не проткнута, нам удивительно. Умом выделяться надо!
Клим Жуков. Да, именно так, как в известном анекдоте. Я-то просто к морализаторству не склонен, и если кто-то хочет что-то себе прокалывать, татуировать, и прочее – на здоровье. Я просто хочу сказать, что я лично не могу понять, зачем это.
Д.Ю. Я неоднократно ходил на фестиваль татуировок у нас в Питере.
Клим Жуков. И я ходил.
Д.Ю. Да, с интересом смотрел, т.е. ну поскольку мои познания в татуировках на уровне…
Клим Жуков. Специфичекские.
Д.Ю....да – срезал каблук с кирзача, сжёг, получилась сажа, в сажу нассал, разбодяжил, и вот получится великолепная татуировка, там, кривыми буквами и ещё чего-то…
Клим Жуков. «С А Ш А».
Д.Ю. Да, нормальных людей-то нет, которые колют хорошо. А сейчас всё поменялось, т.е., во-первых, появились машинки, раньше-то механическая бритва, в которой рояльной струной кололи, тоже была вершина, так сказать, технического прогресса, а сейчас замечательные машинки, великолепные чернила, туда-сюда, рисовательный уровень катастрофически возрос, т.е. после того, как в х/ф «От заката до рассвета» Сет Гекко, он же Клуни, где у него там торчали какие-то непонятные штуки, а когда он снял пиджак, и там такое по руке…
Клим Жуков. Ползёт.
Д.Ю. Вообще! Так я люблю, когда несимметрично, вот, не как у дебилов вышиванка, свастики с двух сторон, а чтобы несимметрично было – это красиво, все там заторчали, да, такая красота! Ну и когда на эти фестивали татуировок ходил, поначалу… ну там мальчишки, естественно, основная-то масса парни, попадались девчонки. Девчонки все, как бы это помягче сказать были не сильно привлекательные. Вот если не сильно привлекательная, отягощённая всякими комплексами, то обязательно какие-то там эти голубые волосы, как у Мальвины. Мальвина, кстати, в «Пиноккио» называется «Мёртвое дитя» в оригинале, у нас она какая-то подозрительно живая. Голубые волосы, малиновые волосы, ну естественно, вся рожа каким-нибудь говном проткнута, цак в носу висит – всё, как надо. Ну т.е. на них смотришь и как-то понятно, зачем тебе татуировка эта – так сказать, в комплекте хоть как-то внимание привлечь. А последние разы когда ходил – там такие девки, знаешь, заговорить побоишься, и в то же время у неё там по позвоночнику пассатижами, там, или кусачками выкусано мясо, именно выкусано мясо, чтобы шрамы были – какое-то слово на английском, я аж забыл, какое слово, увидев – настолько меня это… Тебе-то это зачем? Вот зачем?
Клим Жуков. Тоже умом не выделяются, видимо.
Д.Ю. Но тем не менее увлечение теперь повальное. Говорят, уже вроде как и в полицию даже берут.
Клим Жуков. С татухами?
Д.Ю. Да, раньше-то не брали категорически, в милиции ни у кого татуировок не было.
Клим Жуков. По крайней мере, в спецназ точно ещё с татуировками не берут никого, это строго запрещено.
Д.Ю. Правильно.
Клим Жуков. Мало ли – в плен попадёшься, а у тебя там это, опознавательный знак.
Д.Ю. Домашний адрес, да.
Клим Жуков. Отставить!
Д.Ю. Когда-то маленьким СС-овцам подмышками кололи группы крови, причём они сами кололи, и их по этому всех опознавали, ну и стреляли ту же. Полезно было СС-овцу иметь татуировку. Отвлеклись. Итак, Комбо?
Клим Жуков. Комбо и Дохлый Пит, оба выглядят, конечно, огонь вообще! В помещении все в шапках, как положено, как негритята натурально. Конечно, они интересуются, как у Джесси вообще дела, а Джесси говорит, что вот недавно хорошего метамфетамина заварил – вообще огонь, по формуле. Всё сам придумал, всё по формуле замечательно получилось. И т.к. в состоянии явное неадекватном, жалостно намекает друзьям, что неплохо бы притормозить, чтобы здоровье децл поправить, ну как-то так попуститься. Они говорят: «Ну не, если ты не хочешь с братвой задунуть, так и давай пока тогда. Чего ты жадина, что ли?» Ну естественно, он вместе... подзорвал белое шоссе, и к утру с ним приключились видения – это было очень смешно, когда он на таких жутких стремаках, пытаясь сняться косяком с травой, смотрит из-за занавесочки на улицу, а к нему приближаются два здоровенных байкера с мачете с такими. Он понимает, что это за ним, явно совершенно, и там открывая головой дверь в чёрном ходу, сваливает из дома, прихватив пакет, конечно же, важного с собой, а это, оказывается, всего лишь два проповедника на велосипедах приехали, такие в аккуратных воротничках, в галстучках, ему какую-то листовочку про Иисуса приклеили на дверь и уехали.
Д.Ю. Ну это он не без оснований, потому что всеми горячо любимые итальянцы постоянно пользуют мотоциклистов для всякой фигни – возить что-нибудь из угла в угол и кого-нибудь убивать. Это нормально, не самому же с ними возиться.
Клим Жуков. Ну тут, конечно, нужно было упороться настолько, чтобы двух проповедников на велосипедах принять за двух байкеров на мотоциклах – это он серьёзно постарался! Видимо, на самом деле чувства его не подвели, нужно было попуститься конкретно, прекратить на некоторое время, чтобы по крайней мере хоть как-то в себя прийти, потому что уже всё. Смешно, очень смешно!
Д.Ю. Как говорил Оззи Осборн: «Кокаина было столько, что каждый вечер приходилось выкуривать пакет травы, чтобы хоть как-то унять сердцебиение».
Клим Жуков. В это время Скайлер Уайт пытается договориться по телефону с больничкой, ну и там выясняются всякие подробности вообще замечательные – что просто задаток за то, чтобы мистера Уайта приняли в хорошем онкологическом центре, 5 тысяч баксов.
Д.Ю. От души!
Клим Жуков. Я, конечно, не знаю, это у них настоящие цены такие или это для кино придумали специально, но в общем контексте звучит круто, учитывая, что у него там 40-45 тысяч доход в год, а тут сразу или восьмая, или девятая часть, как сказал мистер Уайт: «За то, чтобы мне сказали, что я и так уже знаю?» Ну как-то ведь лечиться нужно начинать, как-то нужно же в больницу. Ну а Уолтер Уайт идёт к вентиляционному коробу, где у него заначка от предыдущей единственной реализации товара, посмотреть, что осталось – ну осталось там, в общем, с одной стороны, немало, так, в качестве карманных денег, а с другой стороны, настолько меньше, чем нужно, что он решает всё собрать и просто в какой-нибудь фонд по борьбе с раком сдать просто через банк эту наличность, потому что ему это не поможет в таком объёме. Ну, сказано – и сделано: собрал, поехал в банк, ну и там, конечно, явление прекрасного человека, раньше таких не было при советской власти, а теперь и у нас такие есть – там прямо приезжает на открытой Audi Cabriolet такой паренёк в белой рубашке, прямо в пиджаке, в галстуке, у него гарнитура в ухо от телефона вставлена, говорит в полный голос в общественном месте, ему насрать на всех, и номерной знак Кена - «KEN WINS», «ПОБЕДИТЕЛЬ», вот такими буквами, прямо то, что надо. Не стесняясь, в банке обсуждает всех, кто в очереди, сотрудников: «Смотри, какая тёлка с сиськами. Что? Нет, Мари (не помню имя) Мари – такая жирная, конкретно страшная корова, а у этой просто сиськи большие». Ну и вот она его пытается одёрнуть, он просто вообще ухом не ведёт – насрать. И Уолтер Уайт его запомнил – это важно, потому что мистер Уайт уже отморозился неплохо, это уже просто видно по всему, и лучше, чтобы он тебя не запоминал. А этот, видишь, не знал про такие особенности людей на улицах. А зря, кстати, напороться можно на самых разных. Лучше вести себя тихо, скромно и вежливо – такое моё жизненное наблюдение, не надо выделываться, даже если у тебя BMW-кабриолет, я бы даже сказал, особенно если у тебя BMW-кабриолет – есть, что терять.
Т.к. Джесси Пинкман боится возвращаться домой, потому что он уверен, что это были байкеры, а никакие не проповедники, он помыкался и явился к родителям домой, по дороге упал там, грохнулся через забор, рассадил себе ногу о садовую мебель, так неплохо, от души вообще рассадил, всё в кровище. Ну и родители-то его видят и решают оставить на ночь, потому что куда его девать – всё-таки сын? Хотя уже понятно, что с сыном у родителей отношения крайне сложные.
Д.Ю. Ну, ему там, мягко говоря, не рады.
Клим Жуков. Да, это сразу видно, что ему: «Ты чего пришёл?» - вот такой вопрос у папы с мамой, ну и младший брат присутствует там же, сильно младший, ещё совсем-совсем школьного возраста, ему так лет 12, судя по внешнему виду. Может быть, 11, может, 12 – как-то вот так, какой-то такой шестиклассник по нашим меркам. Ну и конечно, у них обсуждение Джесси Пинкмана: «Оставить его дома, но только если он пойдёт в группу поддержки наркоманов, чтобы его там в чувство привели, тогда может быть» - «Нет, нафиг…» Джесси в это время общается с братом, тоже там его просвещает всякой мудрости. У брата весь его кабинет завешан какими-то медалями за игру на флейте, за победы в школьных олимпиадах, в общем, хороший мальчик.
Д.Ю. Положительный ребёнок, да.
Клим Жуков. Со всех сторон производит такое впечатление. Ему, конечно, Джесси объясняет, что жизнь-то из книжек не узнаешь, чего тут… С одной стороны, правда – жизнь из книжек не узнаешь, её так или иначе, сколько ни читай, а придётся постигать практически, с другой стороны, практически тоже можно по-разному постигать. Вот товарищ Пинкман замечательно её постиг практически.
Д.Ю. Всё уже знает.
Клим Жуков. Да, и я бы сказал, всё умеет неплохо.
Д.Ю. «Был я молод и удал, довелось – повидал».
Клим Жуков. Мама немедленно заглядывает, которая спрашивает: «Всё ли у вас в порядке?» - со сложным выражением лица, чем страшно напрягает Джесси, который говорит: «Что они при родном брате за тебя боятся? Я что уголовник вам какой-нибудь?» Я такой про себя думаю…
Д.Ю. Можно подумать – нет?
Клим Жуков. Да, как бы тебя охарактеризовать-то, если ты не уголовник? Даже не знаю. Ты только что продавал наркотики, и то, что тебя не посадили, это вообще большая случайность.
Д.Ю. Да, ни о чём не говорит.
Клим Жуков. Т.е. это не твоя заслуга, а недоработка органов конкретная. А брат ему отвечает, что боятся вовсе не за него, а боятся за тебя, товарищ Джесси, потому что дома только и разговоров о твоей персоне. Тут, конечно, завершение этого эпизода замечательное: когда Пинкман лезет разбирать свои старые вещи по коробкам и находит тест по химии. Понятно, у кого написан этот тест.
Д.Ю. Печальный момент, кстати, когда там ящички, игрушечки и всякое такое – вот оно, детство-то. Жизнь пронеслась мимо, обдав грязью!
Клим Жуков. Обдав говном.
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. И там на этом тесте карикатура на Уолтера Уайта, такая очень хреново нарисованная, и надпись рукой мистера Уайта такими вот красными аршинными буквами: «Ridiculous! Apply yourself» - «Смешно! Примени к себе».
Д.Ю. «Смехотворно», я бы сказал. Унизительное слово.
Клим Жуков. Ну да-да, ну типа того, что «на себя посмотри, себя вот нарисуй – прикинь». Ну и там такая оценка, типа нашего кола, имеется, т.е. тест плохо, картинка…
Д.Ю. Химию не знает.
Клим Жуков. Химию не знает. И пока он понимает, что он не знает химию, в окружении, так сказать, своего ушедшего детства, раздаётся звонок в переносное мобильное устройство – ему звонит его друг Комбо, который говорит: «Слушай, а вот тот замечательный лёд, который ты нам подгонял, ещё есть? Потому что тут парням очень надо, вот всем прямо очень нравится – давай, за деньги, в любом количестве». Ну естественно, Джесси немедленно этот лёд сбагривает, и ему неплохо за это платят, что намекает нам, что ещё ничего не кончилось, а всё только начинается.
Д.Ю. Рановато завязывать, да.
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. И когда я уже подумал, что завязал, они затащили меня обратно.
Клим Жуков. Так всё ж складывается одно к одному. Это, конечно, никакой не офигенный драматический ход, потому что всё и так понятно: мистеру Уайту нужны деньги на лечение, достать он их может быстро только уже один раз проторенным путём – изготавливая метамфетамин. Джесси тоже нужны деньги, потому что у него их нет, и достать он их тоже может только варя метамфетамин, а значит, они будут варить метамфетамин вместе, потому что Джесси умеет продавать и хотя бы что-то в этом понимает, а мистер Уайт хорошо умеет варить, чего Джесси практически не умеет, потому что химии не знает.
Ну и всё, для того, чтобы как-то разобраться с этим вопросом, конечно, умный Пинкман пробирается к мистеру Уайту домой. Мистеру Уайту откровенно плохо, потому что его уже начинает поплющивать симптоматика. Увидев бывшего коллегу младшего, он охреневает вообще от того, что он к нему домой забрался – нужно же держаться как можно дальше, они ругаются, на что Джесси говорит: «Да я тебе просто принёс твою долю за наркотики, вот тебе 4 тысячи баксов». Ну и как-то у мистера Уайта опять это: «Эээ, как же так-то? Только что вроде избавился от гнусного наследия, а оно вона как – ещё 4 тыщи приплыло». И в общем, понятно, что вот не в этой серии, конечно, просто не успеть по хронометражу, но в какой-то из следующих варка начнётся опять.
Д.Ю. Яростная!
Клим Жуков. Яростная. Как была хорошая карикатура, где из очередного фильма про Иванушку-дурачка эта самоходная печь стоит с такой раззявленной пастью и надпись: «Надо больше метиламина». А у Уолтера Уайта и Скайлер тяжёлое посещение онколога за 5 тысяч, потому что сидит такой очень культурный негр, красивый, весь такой интеллигентный, немножко похожий на Дензела Вашингтона в юности, такой весь прямо подтянутый, на лице написано университетское образование, ну он говорит, что мы отлично продлеваем жизнь раковым больным. «Продлеваем жизнь – это как?» Тот говорит: «Есть масса способов: химиотерапия, радиотерапия, всякие таблетки правильные пить. Ну, - говорит, - правда, волосы все выпадут, блевать будешь по 8 раз в день минимум, постоянный понос, полная импотенция и лихорадка, а так можно в таком виде лет 10 прожить». Я точно не помню, но вот так вот. Т.е. такой товарищ Уайт думает, что, блин, мне же всего полтинник, мне что же теперь сраться ещё 10 лет? Да, и конечно, всё это не бесплатно, естественно. «Правда, у нас замечательные кредитные линии, очень гибкая политика» - т.е. нужно понимать, что из семьи деньги выдоят полностью, и когда пациент умрёт, семья ещё долго будет расплачиваться по этим гибким кредитным линиям – это вот такая конкретная иллюстрация рейганомики в медицине. Потому что как это – у тебя денег нету? У тебя просто немного денег, но хоть сколько-то есть?
Д.Ю. Возьми кредит.
Клим Жуков. И ты будешь платить постоянно, пока не умрёшь, а когда умрёшь, ещё будет твоя семья платить – всё для этого прекрасно придумано.
Д.Ю. Да, всё для людей!
Клим Жуков. Всё сделано отлично! Ну а у Джесси родители дома делают уборку и находят у себя дома – это важно: у себя – находят косяк с анашой, и конечно же, спрашивают у старшего сына: «Это что ты нам за говно домой припёр? Вали отсюда вообще, потому что у тебя проблемы, не нужно свои проблемы к нам домой приносить».
Д.Ю. Пустили, да.
Клим Жуков. Пустили, а уже косяк. Естественно, Джесси немножко не понимает, в чём дело, потому что он из дома-то траву не успел забрать, только метамфетамин, а метамфетамин они не нашли. «Это, - говорит, - не моя сигаретка». Он говорит: «Ничего не знаю, это не может быть больше ничья сигаретка, мы все не курим, а ты наркоман – вали отсюда!» Ну и Джесси в расстроенных чувствах, конечно, валит, его догоняет младший брат и говорит: «Спасибо, что не спалил».
Д.Ю. Отличный момент вообще! Отличный!
Клим Жуков. Потому что это, оказывается, косячок-то уже 12-летнего наследника.
Д.Ю. Не смотри, что дипломы. Это как в известной присказке – как там: в тихом омуте черти водятся. И ни мама, ни папа за подобными вещами не уследит категорически.
Клим Жуков. А потому что для многих большая загадка, а особенно для многих фанатов домашнего воспитания – что ребёнка мы будем воспитывать дома, и ребёнка вообще-то должна воспитывать семья, а никакая не школа. Конечно, ребёнка запросто можно изолировать полностью от школьного воспитания, просто не отдавая его в школу – какие проблемы? Но это не значит, что вы изолируете его от жизни. И если школа ребёнка не будет воспитывать, то я вас уверяю, дорогие родители, целиком её заменить вы не сможете никогда, и в образующийся вакуум придёт что-нибудь вместо школы. Кстати, что именно придёт, вы точно не сможете до конца проконтролировать никогда. И вот у вас есть талантливый ребёнок, который играет на пикколо, вся комната завешана дипломами и наградами, ну и в 12 лет у него уже имеется конкретный опыт употребления наркотиков, что вообще-то годам к 20, если он не завяжет, уже скажется на мозге, однозначно совершенно, потому что в это время как раз башка у человека формируется очень активно, в 12 лет, если убивать нейроны при помощи анаши, то это ни к чему хорошему вообще точно не приведёт, вот нет никаких вариантов, что это закончится чем-то хорошим. Оно, может, и плохим ничем не закончится, не факт вообще, но и хорошему ничему не научит в жизни никогда. Если посмотреть, например, Пинкмана-старшего, то когда он там разбирал какие-то вещички, он там нашёл какие-то альбомы с рисунками, которые он делал в школе – кстати говоря, видно, что… ну если это, конечно, предположить, что рисовал школьник, то для школьника это вообще очень неплохо – там какие-то в комиксовом стиле картинки, ну нам этого, конечно, не понять, зачем ребёнок рисует комиксы, но тем не менее объективно нарисовано здорово. Т.е. Пинкман был молодой, в общем-то, небесталанный парень, он оказался в школе, которая научила его всему фактически, просто потому что, да, родители приличные, нормальные работящие люди, но они вот тот самый средний класс, про который все вожделеют, который никогда из этого своего среднего состояния, никогда не вырвется, а значит не сможет позволить себе в т.ч. приличной школы для детей, т.е. дети будут учиться вместе с детьми неприличных людей, и так или иначе…
Д.Ю. Только если какие-нибудь сверхдарования – вот дудеть на флейте, например, что тебя выделяет из массы сверстников, или ловко прыгать, играть в баскетбол, и тогда тебя в эти команды колледжей могут взять. А если нет, то нет.
Клим Жуков. Не, ну это, опять же, не для всех…
Д.Ю. Да, ну единицы, да.
Клим Жуков. …потому что даже наличие таланта не означает, что тебя точно заметят.
Д.Ю. Вот Пинкман, например, талантливо рисует – и кто он теперь?
Клим Жуков.Да, он наркоман и наркоторговец, вот всё его замечательное талантливое рисование в данной системе закончилось вот так, т.е. он ещё не как Максим Горький «На дне», но где-то очень рядом вообще, вот очень рядом. Ну пока у него ещё есть дом, его, кстати, скоро не будет, забегая вперёд. Ну а в это время у мистера Уайта дома вообще крайне тяжёлая обстановка, потому что мистер Уайт пытается сделать вид, что ничего не происходит, и вообще ни о чём не разговаривает из того, что с ним происходит, чему, естественно, страшно не рад сын, потому что он спрашивает: «Папа, ты вообще лечиться-то собираешься, или как?» А мистер Уайт в полной депрессии смотрит телевизор и вообще практически никак не реагирует, а т.к. уйти от разговора дома можно ровно одним способом – уйдя из дома вообще, ну чтобы просто его не доставали, он запрыгивает в свой замечательный Pontiac Aztek великолепного шалфеевого цвета и уезжает куда-то вдаль, где в этой дали начинает кашлять с кровью уже конкретно, т.е. всё, лёгкие начинают покидать его организм через ротовую полость. Ну и конечно, ему совсем нехорошо, он смотрит на руку – чего он там себе накашлял, и тут мимо на заправку заезжает то самое «Ауди» с открытым верхом, где сидит Кен-победитель.
Д.Ю. Красавчик.
Клим Жуков. Да, весь такой причёсанный, всё с той же гарнитурой в ухе, проходящим по дороге говорит: «Да двигай жопой, вали отсюда!» - и таким гоголем заезжает на заправку и идёт грузить заправщика тоже с какими-то крайнее экспрессивными жестами, показывая, вообще кто здесь кто, вот кто здесь кто? Он на немецкой машине, между прочим, спортивной, с открытым верхом, а ты мексикот, и ты явно обслуга.
Д.Ю. Хозяин жизни.
Клим Жуков. Да. Ну тут мистер Уайт делает совсем нехорошо, потому что он выходит из своего Pontiac Aztek, благо тут стоит кабриолет, т.е. в него можно рукой забраться, он там открывает у него капот, открывает его совсем и на контакты кладёт губку с водой, которой моют окна, и закрывает капот, после чего сзади происходит, естественно, страшный выбух: «Бууу!» Ну и конечно, хозяин жизни выбегает с воплями: «Я не знаю, вызови хоть кого-нибудь – пожарных, полицию, «скорую помощь»! Знаешь, сколько она стоит?!»
Д.Ю. Красиво, да.
Клим Жуков. Это было замечательно. Ну и Уолтер Уайт уходит в кадр с очень довольным лицом, прямо видно, что ну хоть где-то оторвался, хоть как-то! На этом серия заканчивается. Как я и говорил, она событиями не сильно богата, накала перипетий там очень мало, всё в основном работает на будущее, но психологические детали там заполняют все пустоты со страшной силой. Сцены эпизода у джессиных родителей дома – они все просто кошмарны, откровенно говоря, потому что смотреть так, пропуская через себя, это всё откровенно сложно, потому что ситуация и у родителей прямо скажем, полная дрянь, потому что вот такое вот выросло, а они вроде бы, вот чем они виноваты? Они с 8 час. до 19 час. пахали: на работу – с работы, на работу – с работы всю жизнь, чтобы обеспечить своих двух малолетних дебилов приемлемым уровнем существования, а они, видишь не оценили, ну по крайней мере, старший совсем не оценил.
Д.Ю. Благодарность, да.
Клим Жуков. Благодарности никакой, в благодарность стал наркоманом и лечиться ко всему прочему не хочет.
Д.Ю. Его страшно пускать домой. Его именно не хотят пускать потому, что ты же с младшим общаешься, и чему ты его научишь – это совершенно очевидно. И такой замечательный финал: не успел прийти – уже косяк там в горшке с цветком. Это что вообще такое? Т.е. родители глубоко правы. Это очень, повторюсь, ловкий ход, когда мелкий прибежал, там: «Спасибо» - но от этого ещё ужаснее, блин, что и второго, в общем-то, ждёт примерно такая же судьба. Возможно, но да…
Клим Жуков. Не, ну шансы все есть, все шансы.
Д.Ю. Да, очень жизненно, очень!
Клим Жуков. А родители-то, собственно, почему они не смогли занять часть школьного воспитания собой – да всё потому же, потому что они были всю жизнь на работе, они вообще не имели шансов заниматься с детьми, а занималась ими вот школа, вот такая вот, какую они могли себе позволить, не как советская школа, где мы вообще, что такое наркотики, просто не слышали.
Д.Ю. Ну только в журнале «Вокруг света» можно было прочитать, что пагубное явление какое-то существует.
Клим Жуков. Не, ну представить себе, что в советской школе кто-то продавал наркотики? Вот мой одноклассник Дима Мухин в 8-ом, ну по нормальным меркам в 8-ом классе, я помню, на большой перемене между третьим и четвёртым уроком ловко перескочил через крыльцо и умчался вдаль по направлению к универсаму, я помню, и вернулся – это уже был 1992 год, если не ошибаюсь, или 1991-ый, ну короче уже даже после перестройки, уже СССР кончался, всё было в ларьках, где можно было купить всё, что угодно, но школа оставалась всё ещё советской – и вот Диман ушёл в пампасы и вернулся с флакончиком водки 0,33, с «мерзавчиком», где у нас на глазах он её открыл и её выпил.
Д.Ю. 0,25 л, наверное.
Клим Жуков. Или 0,25 – ну короче, маленький, я уж не помню, флакончик был.
Д.Ю. Четвертинка.
Клим Жуков. Да, маленький совсем флакончик, он его при нас употребил, и его рейтинг зашкалил немедленно, потому что это был первый человек в нашего возраста окружении, который вообще публично выпил алкоголь. Это было уже вот всё, за границами нашего даже представления о человеческом падении, это был… Диман, привет! Т.е. это был лучший человек, которого мы вообще видели лично. А потом он ещё и под конец года курить начал. Это был такой один человек на три класса, на 95 человек один парень был такой у нас.
Д.Ю. Прорывной.
Клим Жуков. Да, необычный. А о том, чтобы какую-то курить траву – я, наверное, только как раз вот тогда, классе в 9-ом я узнал, что такое анаша, марихуана, план, гашиш, т.е. ну теоретически вообще, раньше я даже не слышал об этом.
Д.Ю. Что оно бывает?
Клим Жуков. Да. Потом мне рассказали, что есть ещё и некоторые другие смеси, но, опять же, представить себе, что-то такое могло оказаться в школе – нонсенс вообще!
Д.Ю. Исключено.
Клим Жуков. У нас там самое страшное – что там старшеклассники бухали в туалете, это вот страшнее ничего нельзя было придумать.
Д.Ю. В нашем детстве была песня, Дементий, помнишь: «Мой чемоданчик, набитый планом, он предназначен для наркоманов» - ну и этим, собственно, всё ограничивалось, ни анекдотов наркоманских не было, ни собственно веществ, они отсутствовали. Но зато как только у нас начались 90-е годы, в школе у детей немедленно, чтобы не было торговли наркотиками, поставили милиционера, ОМОН-овца, чтобы он следил, ну в итоге он всю наркоторговлю и крышевал. Привет борцам за светлое капиталистическое будущее! «Капитализм – счастье! Зае…»
Клим Жуков. Да, при этом вот мы из школы возвращаемся и куда мы попадаем в советском нашем прошлом? У меня было часа полтора, чтобы сделать уроки, после чего я оказывался или в изостудии рисовать, или в секции спортивной по волейболу лупить по мячику, после чего я вообще в полумёртвом состоянии прихожу домой, у меня ещё есть там вот условно час свободного времени перед сном, чтобы успеть что-то почитать из того, что мне лично интересно, после чего я без сознания падаю. Потом я просыпаюсь, у меня есть вот столько времени, чтобы повторить какие-то уроки, погулять с собакой – и в школу, и так всё повторяется ещё, и ещё, и ещё раз, т.е. я постоянно занят, т.е. у меня нет ни времени, ни сил и от этого желания заниматься какой-то хернёй. И так, в общем, детство проходило почти у всех.
Д.Ю. Ну а применительно к родителям, я, конечно, не знаю, т.е. когда дитё маленькое было, я на заводе работал, т.е. с моей точки зрения, неоднократно говорил и повторюсь, главный воспитательный фактор – это как ведёт себя родитель, а ребёнок на него смотрит. Даже если ты его ничему не учишь, он всё равно на тебя смотрит и всё повторяет. Ну, веди себя прилично в присутствии детей.
Клим Жуков. Это до определённого времени, к сожалению, работает.
Д.Ю. Он тогда маленький был. Но тем не менее, у меня рабочий день заканчивался, боюсь тебе наврать, не то в 16:00… в 16:30, да, я уже домой приходил с завода, и дальше у меня до 10:00 вечера свободное время было, а коснись этого дела сейчас: без 15-ти восемь подъём, забег в полях, завтрак, автомобиль, работа – домой я приезжаю хорошо, если к 10:00, это я рано приеду, к 22:00, как правило, позже. Домой, пожрал, отбой, и так день за днём, я вообще никого не вижу. Ну, жадность, денег заработать, ещё чего-то там…
Клим Жуков. Да, а если бы ты работал на заводе, было бы то же самое, только исключая забег в полях сразу, потому что это тяжело – сразу на завод.
Д.Ю. Излишне, да.
Клим Жуков. И там бы ты работал не до 16:30, а ещё полсмены бы наверняка отпахал, чтобы денег было больше, потому что там платят сейчас сильно меньше, чем платили когда-то в СССР.
Д.Ю. Ну и в целом-то…
Клим Жуков. И вот ты так же приходил бы в 22:00.
Д.Ю. Да-да. Я к тому, что 8-часовой рабочий день, если кто не в курсе, это серьёзнейшее социальное достижение, когда у тебя много времени остаётся на так ныне горячо любимую семью, ради которой вы убиваетесь на работе, чтобы её там чем-то обеспечить. Но тут вопрос: пока ты её обеспечиваешь, это тебе надо – чтобы ты её не видел, или может лучше видеть, но быть несколько менее обеспеченным? Как, что вообще лучше?
Клим Жуков. Вообще сложный выбор крайне, прямо скажем, и я когда понимаю, что…
Д.Ю. Гигантская клизма или бутерброд с говном – вот и весь выбор.
Клим Жуков. Так точно. Я когда понимаю, что, ну допустим, в вузе моей матушке платили, когда я был маленький, со всеми надбавками, квартальными премиями, 13-той зарплатой у неё где-то выходило, наверное, рублей 250 в месяц.
Д.Ю. Отлично, да.
Клим Жуков. Ну опять же, если всё вместе, оклад-то, конечно, был меньше, правда, не как сейчас, когда там 20% - это оклад, а 80% - надбавки, тут, конечно, всё было радикально не так – оклад что-то рублей 180, наверное, был, ну а всё остальное добавлялось за всякие разные бонусы социалистические. Но при этом все мои секции, все мои изостудии – это всё вообще было бесплатно и не требовало ни гроша вложений вообще от родителей, ну максимум там в изостудию нашей учительнице Ольге Павловне конфет принести там на Новый год, я не знаю, или на день рождения, на 9 Мая – ну как-то вот так вот. Ну это просто прилично так делать было, потому что вот тут человек с твоим ребёнком занимается, ну так ты просто ему по-человечески спасибо скажи. Понятно, что государство ему зарплату за это платит, но всё-таки тем не менее это же с твоим ребёнком человек постоянно коммуницирует, неплохо бы поддерживать с ним личные хорошие отношения. Вот, собственно, это были все траты, потому что я не помню, чтобы нужно было покупать краски в изостудию, холсты в эту изостудию. Единственно, что в силу того, что я довольно быстро, в силу того что у меня папа заканчивал Мухинское училище, я дома сам много тренировался рисовать, я стал рисовать несколько лучше, чем… ну быстро, короче, прогрессировал, мне кисти нужны были специальные – вот кисти я покупал сам, ну моя семья, конечно, покупала, чтобы они вот именно были такие, какие мне нужно, какими я привык рисовать. Всё остальное было бесплатно, выдавалось на месте. Ради интереса поинтересуйтесь, сколько сейчас стоит коробка акварели «Ленинград» и сколько стоят холсты на месяц, кстати, сколько стоят кисти. Ну зайдите в магазин «Художник» напротив как раз того самого Мухинского училища, теперь это у нас называется училище имени Штиглица, понимаете, Мухина не годится уже…
Д.Ю. Кто это, блин?
Клим Жуков. …а вот барон Штиглиц – это я понимаю.
Д.Ю. Другое дело, да.
Клим Жуков. Приличная же фамилия, а то Мухина какая-то – что это?! Так вот, зайдите в магазин и посмотрите, сколько это тупо стоит, т.е. учиться рисовать сейчас – это вообще ни разу не дёшево, представьте себе, что вам ребёнку нужно каждый месяц это покупать в изрядном количестве. Конечно, у кого-то денег хватит, а у кого-то не хватит, а значит, ребёнок после школы поступит на дальнейшее обучение к своим друзьям на улице, которые научат его…
Д.Ю. Хорошему.
Клим Жуков. Ну, может, и хорошему…
Д.Ю. Эти друзья будут Тощий Джо, или как его там?
Клим Жуков. Дохлый Пит и Комбо.
Д.Ю. Да, и Комбо с туннелями в ушах – этот хорошему научит, да!
Клим Жуков. Конечно, у вас сразу будет правильное музыкальное сначала образование у молодого человека тут же.
Д.Ю. «Лё! Лё!»
Клим Жуков. «Лё! Когда я снова вышел, опять я скоро сел…» Кстати, вот я не понимаю, люди, которые постоянно глумятся над нашим этим шансоном: «Когда я снова вышел, опять я скоро сел…», но почему-то очень любят негритянский рэп – это же одно и то же.
Д.Ю. Это же дебилы, так я тебе скажу. «Носки мои всегда ты драила, меня считала ты за фраера» - это верх, так сказать, интеллектуального развития. У негров понять трудно, т.е. там даже если… ты же понимаешь, даже если язык хорошо знаешь, то местечковый уголовный жаргон со всякими аллюзиями на свой собственный быт Калифорнии, Оклахомы или ещё чего-то там, масса вещей... Как какой-нибудь х/ф «Восьмая миля» - непонятно же, что такое «восьмая миля». Что это такое, никто не знает, а применительно к Детройту там понятно, что такое «восьмая миля». А как… Это как это, я ж… недавно, кстати, обсуждали: я как-то купил произведение «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок», я не знаю, как правильно назвать – там не академические издания, но со справочным аппаратом, вот в такой книге текст книги занимает вот столько.
Клим Жуков. Ну где-то там 2/3.
Д.Ю. А остальное, да, это пояснение, как надо… кто такая Вера Мухина – что она построила «Рабочего и колхозницу», что она придумала дизайн гранёного стакана, там, и проч. Я сначала читаю – вообще, это зачем написано? Ну т.е. прописные, так сказать, истины – а нет, уже непонятно ничего, уже уехало.
Клим Жуков. Не, ну оно же ещё вот 20 лет пройдёт, так это вообще будет непонятно, потому что в своё время неоднократно…
Д.Ю. Да, и это родной язык, и это мы с тобой в теме, в культуре, а всё равно непонятно, что это такое.
Клим Жуков. Конечно. Я вот точно так же читал академическое издание «Улисса» Джеймса Джойса, он сам по себе довольно пухлый, ну так там натурально вот 2/3 текста и к нему, наверное, страниц 150 пояснений для англичан, которые нихрена не знают, о чём там написано, ну просто потому что времени прошло уже столько, что все шутки, которые были смешные во времена Джойса, они уже не только не смешные, а даже просто не понять, о чём это.
Д.Ю. Ну, поэтому песни чернокожих пареньков про их чернокожую уголовщину в США как-то не очень сильно понятны. И тем не менее, это песни про уголовщину, как правило. Наши смешно копируют. Ну понятно – молодость, пацаны и всякое такое, но как только начинается рассказ: «Мы живём тут в гетто…»
Клим Жуков. В каком гетто ты живёшь, дебилушка?!
Д.Ю. В каком, блин, гетто ты живёшь? Ты чёрный что ли? У тебя там расистское общество, тебе никуда не попасть? Ты не пробовал в школе хорошо учиться, образование получать, карьеру какую-то строить? Ну как сегодня какого-то барбоса поймали, который в ментов урну бросал там на этом, как его – митинг какой-то, ну где там все побежали…
Клим Жуков. За оппозиционных депутатов Мосгордумы топить.
Д.Ю. …шатать власть, да-да-да, незаконными методами они, значит, за законы борются. И вот какой-то хер бросил урну в полицейских, был опознан, задержан, и вот ему 48 лет, он живёт с мамой и работает охранником на РЖД. Ну вот вопрос сразу…
Клим Жуков. Развлекается метанием урн.
Д.Ю. Да. Зачем ты туда пошёл в 48 лет? Это раз. Ну тут это…
Клим Жуков. Не в РЖД, а урнами кидаться.
Д.Ю. Да. Зачем ты туда пошёл, зачем ты бросал эти урны? Что тебе среди детей надо? Почему у тебя нет образования? Почему ты не работаешь там, где тебя научили, к чему ты стремился, и проч.? Ну, закономерный итог, а поскольку ему 48 лет, очевидно, в этом виноват Путин. При всей этой отвратительности массы вещей, происходящих вокруг, ну может, ты собой заниматься будешь, в конце-то концов? Гетто, ёлы-палы… Может, ты в школе нормально будешь учиться без рассказов, какие там кошмары, ужасы, учиться там всё равно можно. Может, потом образование получишь, нет?
Клим Жуков. Это всё, к сожалению, давит только на одно – на сознательность самого человека, а сознательность самого человека – вещь: а) труднопрогнозируемая, и б) труднопредсказуемая в длинном периоде времени, потому что вот у нас в кино товарищ Пинкман, который был и остался, кстати, довольно добрым и отзывчивым человеком, несмотря на все свои гнусности, у него фундамент-то хороший, у него, прямо скажем, много человеческого за спиной, плюс талантливый парень был, оказывается. Вот кто бы мог сказать, что он сам в таком окружении выберет такую дорожку, которую он выбрал, и во всём ли он один виноват? Конечно, не во всём, хотя, с другой стороны, и ответственности с него снимать тоже невозможно, потому что в конце концов в самом последнем, так сказать, моменте виноват-то всегда он, что ты ни делай. Но, опять же, это же всё почему – потому что такое окружение, и что бы его родители ни делали, они не могли обеспечить своему сыну полную изоляцию от тлетворного влияния Запада, потому что он на этом тлетворном Западе и проживает.
Д.Ю. Так точно, да. Я, кстати, вдогонку: последний кружок, в который я ходил – это был, как это у нас тогда назывался – атлетизм, мерзкое слово «культуризм» в СССР порицалось. Я долго понять не мог, почему оно называется «культуризм», что это за слово? Причём тут культура? Оказалось, к моему немыслимому удивлению, это physical culturisme, т.е. по-русски физкультура.
Клим Жуков. Физкультура всего лишь.
Д.Ю. Причём тут какой-то культуризм дурацкий?! На Загородном проспекте, номер дома не помню, там музей-квартира Римского-Корсакова, там в подвале был такой клуб «Монолит», ну наш простой, советский, без затей, т.е. такое, как в х/ф «Красная жара», где там: «Это не рука литейщика». Всё грубое, сварное, там без затей, настолько всё примитивное было, но никакой роли не играло, потому что вот они штанги, вот они гантели, вот они гири…
Клим Жуков. Какая разница, господи?
Д.Ю. Да, поднимай на здоровье. Вентиляция отвратительная была, душ плохой, т.е. такое оно, ну не как сейчас возле «Авроры» там эта «Планета фитнес», мы туда со всякими депутатами, актёрами – это, конечно, радикально отличается, ну цены несколько другие. Так вот, я к чему: там с меня за год брали, по-моему, 3 руб. 60 коп.
Клим Жуков. Класс!
Д.Ю. Смешная цена была, 3 руб. 62 коп. водка стоила, а это 3 руб. 60 коп. Ну и всё, если поделить на 12 месяцев, то как-то там так получалось, т.е. это вообще ни о чём, фактически тебе приплачивают в итоге.
Клим Жуков. Ну а я вот в школе олимпийского резерва при клубе «Автомобилист» занимался волейболом. Страшно сказать, сколько сейчас стоит устроиться в школу олимпийского резерва заниматься волейболом, ну понятно, ребёнка устроить! Я длинный просто всегда был – неудобно. Длинный и прыгучий, поэтому меня отдали вот в такое место.
Д.Ю. «Они как прыгнут!»
Клим Жуков. Я как прыгну, да! У нас когда в школе потом играли в волейбол, было любимое развлечение – когда через сетку тебе что-нибудь подают, прыгнуть и как в мячик, как учили, треснуть, и нужно было попасть обязательно в лоб товарищу. Вот.
Д.Ю. И ему приятно, и…
Клим Жуков. И ему приятно, и мне хорошо. Лучшее было наслаждение, когда он на жопу садился после этого, после чего нужно было с радостным хохотом начать бегать по площадке.
Д.Ю. Опять удачно, да? Отлично! Да, в общем, безрадостно за этих самых детей. И получается-то, что с виду-то вроде всё хорошо – это же ключевое, и вроде деньги какие-то есть, и домик у вас отдельный, и машины, и всё такое, а у родителей-то натуральное горе с этим Пинкманом: ростили-ростили – и нате вам! И непонятно, что со следующим.
Клим Жуков. Вот точно-точно!
Д.Ю. Жалко родителей.
Клим Жуков. Да, да и в общем, этих тоже жалко, хотя, опять же, непонятно, за кого хватиться-то вообще – за папу, за маму, за Пинкмана-старшего, за Пинкмана-младшего? Ну уж про Уолтера Уайта я вообще молчу – там полная жопа. Вот ты был средний класс, у тебя есть работа, у всех, что характерно, есть работа, всё хорошо, а вот жена забеременела, ты заболел – и п…ц!
Д.Ю. Всё пропало, шеф. (с)
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Ну что, с нетерпением ждём пятую серию.
Клим Жуков. Пятую серию. Там будет ещё интереснее.
Д.Ю. Да-да, забористее! Спасибо, Клим Саныч.
Клим Жуков. Стараемся.
Д.Ю. А на сегодня всё. До новых встреч. Проходим по линку внизу, дабы смотреть замечательные выпуски вовремя.
Новости
VIP
